Сказка, рассказанная лгуньей

8

Эван понял, что с Аней у них может получиться что-то серьёзное в тот момент… Нет, не в тот, когда он не смог уснуть и через полгорода поехал к Хоторн Хаус, просто потому что волновался за неё. И даже не в тот, когда посадил эту малознакомую девушку в машину и повёз к себе домой. Он понял, что у них может быть что-то серьёзное, когда, слушая все эти её пьяные переживания, не раздражился, а лишь умилился этой её наивной испуганности.

Эван никогда не отличался вспыльчивостью характера. В отличие от своих героев, реальный Эван Стоунхарт был спокойным и уравновешенным. И всё же с возрастом многие вещи стали напрягать его. Да и вообще, слушать пьяную философию интересно, когда ты и сам в кондиции. Но с Аней он об этом даже не подумал. Всё происходящее казалось ему таким естественным…

– Тебя нужно помыть, – сообщил котёнку Эван.

Они зашли в гостевую ванную. Эван нашёл какой-то шампунь. Строго посмотрел на зверька:

– Молись, чтобы у тебя не было блох и прочей дряни, Горе.

Котёнок обиженно мяукнул: как можно было уличить его в подобном?

– Завтра утром Джейми отвезёт тебя к врачу, – рассказывал котёнку план Эван, вспенивая шампунь на шерстке. – Смотри-ка, кажется, ты и в самом деле чист.

Эван давно не задумывался над тем, чтобы завести какую-нибудь зверушку или ребёнка. Джекки ещё в начале их отношений сказала, что не желает обременять себя подобным.

– Думаю, с тебя достаточно.

Он завернул котёнка в полотенце, прошёл через гостевую и поднялся на этаж выше. Уже в своей спальне он уложил котёнка в кресло и накрыл пледом.

– Не смотри даже на кровать. Пока я не буду уверен, что ты без паразитов, спать будешь здесь, Горе.

Котёнок оказался понятливым. А может, общество людей не так уж его и привлекало. Он свернулся клубочком и тут же уснул, укутанный кашемировым пледом.

Теперь Эван направился в гардеробную. Выбрал футболку сперва размером поменьше. Задумался. Нет, Аню нужно прикрыть! Достал одну из дурацких кофт… как их? Оверсайз?

Из ванной донёсся плеск. Он постучал:

– У тебя всё хорошо?

– Да! Заходи! – засмеялась Аня.

– Не думаю, что это хорошая затея… – совершенно неискренне отозвался Эван.

Аня ничего не ответила, снова звуки воды и шум, будто Аня упала. Эван ворвался в ванную. Лужи на полу, заполненная пеной ванна. Ани нет. В порывистом движении он преодолел комнату, сунув руки под воду, вытащил Аню.

Она издала странный звук: не то чихнула, не то икнула. И удивлённо спросила:

– Ты чего?

– Ты тонула!

– Насколько я знаю – нет… – она вновь захихикала, быстро покосилась на свою грудь, убедилась, что все нужные местечки прикрыты цензорными пузырьками, и сощурилась, как это делал сам Эван: – Но ты уж не уходи, вдруг я правда пойду ко дну! – она подхватила пену на ладонь, подула. Пузырьки повсюду.

Эван вздохнул, подошёл к шкафчику и достал оттуда что-то, что велела купить ему косметолог, чтобы смывать остатки грима. Протянул флакон Ане:

– Держи, у тебя размазалась тушь…

– Ужас! – воскликнула девушка и вновь ушла под воду.

На этот раз она сама извлекла себя со дна.

– Теперь ты понял, что я некрасивая? – пробурчала она, стирая макияж.

– Теперь я понял, что ты чумазая.

Эван стянул с себя мокрую футболку.

– Вау! – воскликнула Аня и, изобразив падение в обморок, вновь скрылась под водой.

Эван был доволен. Несмотря на то, что ему уже перевалило за сорок пять, он гордился своей физической формой. Во многом этому поспособствовали фильмы про супергероев. Там у него была вечная роль бывшего солдата, получившего суперсилу. Не какой-нибудь умный профессор, которому ни к чему раздеваться в кадре. Этим летом как раз завершились съёмки очередной картины с его участием, и он старательно поддерживал идеальную форму, на случай, если придётся что-нибудь подснимать.

– Ты переигрываешь, – усмехнулся Эван, садясь на пуфик. Ему всегда казалось, что нет ничего более бесполезного, чем пуфик в ванной, а оказывается, бывают в жизни случаи, когда и пуфику найдётся применение.

– Конечно, я же не актриса, – Аня снова увлеклась пеной.

Понимает ли она, к чему всё идёт? По какой тонкой грани ходит? Должна бы понимать. В конце концов, в таком уж опошленном мире они живут.

– Почему мюзиклы? – внезапно спросила Аня.

– Что?

– Почему ты так много снимаешься в мюзиклах?

– На Бродвее я в них играю ещё больше, – заметил Эван, который с годами стал ценить театр больше кинематографа.

– Видишь, а почему? – Аня положила локти на бортик, развернувшись к Эвану.

– В детстве мне нравился мюзикл «Мэри Поппинс».

– «Ах, какое блаженство, знать, что я совершенство, знать, что я идеа-а-а-ал»? – сквозь смех напела Аня.

Эван удивлённо смотрел на девушку в ванной. Аня снова что-то лепетала на непонятном ему языке.

– Суперкалифраджилистикэкспиалидошес! – возмутился он тому, что она не знает классики.

Ничуть не смущаясь, он запел. Запел так, словно был на сцене лучшего из театров, а не сидел с голым торсом на пуфике в ванной. Дело было в зрителе. Аня смотрела на него с искренним восторгом. С таким же лицом он впервые посмотрел «Мэри Поппинс».

– Браво! – закричала Аня, когда он закончил петь. Она хлопала, а во все стороны летели брызги.

– Вы чудесная публика! – раскланялся Эван. – Всё, я пошёл в спальню, ты тоже вылезай и приходи. Я оставил сухую футболку на раковине.

Когда дверь за ним прикрылась, Аня быстро вылезла: ей было скучно сидеть одной. Она не любила пользоваться полотенцами, поэтому сразу натянула бельё и сверху его футболку. Девушка посмотрелась в зеркало. Хотелось бы ей сказать, что она по-прежнему пьяна, но увы. Сперва холод улицы, затем слёзы, а потом и ванна сделали своё дело. Если сейчас она будет творить глупости, это будет её осознанный выбор. Она вышла в спальню, неловко одёргивая край футболки.

Эван переоделся в домашние штаны и толстовку. Он лежал на заправленной кровати и что-то просматривал в телефоне. Горе зевнул и выглянул из пледа на кресле. Аня не понимала, что ей делать. Следовало спросить, где она спит? Ведь так неловко… Как вообще себя обычно ведут в таких ситуациях? Нет, Аня, вопреки всему её образу хорошей девочки, бывала с парнями. Даже ночевала у них. Но тогда… Это было естественно… Даже не так – тогда всё было неважно. Аня их не любила. Аня ими не дорожила. Она могла допустить любую ошибку – это бы ничего для неё не значило.

Аня приняла решение быстрее, чем успела окончательно испугаться. Девушка метнулась к кровати и запрыгнула на неё. У Эвана была светлая спальня с минимальным количеством всего. Словно это не жилое помещение, а выставочный образец. Хоть сейчас приводи покупателей. Аня подумала о своей квартире в Петербурге. У них тоже дом без признаков жизни.

Эван удивлённо оторвался от телефона. Без макияжа Аня показалась ещё младше. Он редко задумывался над своим возрастом, ему вечно твердили, что он не выглядит на свои сорок семь, но Аня выглядела лет на двадцать. Между ними целая пропасть. Им интересно говорить друг с другом не только потому, что они из разных культур – они из разных времён.

Ане было невдомёк, что и Эвана одолевают сомнения. Она подлезла к нему и уселась на колени, глядя в его тёплые глаза. Эван быстро снял очки, ему всегда казалось, что в них он похож на офисного работника. Аня наклонила голову на бок и принялась внимательно изучать его черты, словно прежде случая не представлялось. У него был острый нос, чётко выраженная линия подбородка и скул. Тёмные волосы без следов седины и щетина. Он был красив. Он нравился Ане, пусть сейчас и казался старше.

– Что? – Эван не выдержал её прямого взгляда.

Правду говорят о русских – они вечно такие серьёзные! Когда Аня не хихикала, казалась сердитой. Но на что ей сердиться?

– Хочу тебя запомнить, – призналась она.

– Боишься забыть?

– Нет, просто… когда эта история закончится, хочу помнить всё.

Аня снова показалась ужасно грустной. Эван протянул к ней руки – она легла ему на грудь. В объятиях она казалась ещё меньше. Она прижималась к нему, слушая ровное биение сердца. В какой-то момент Аня вся обмякла и мирно засопела. Эван осторожно нашарил край покрывала и укрыл её. Затем вновь надел очки и продолжил писать сообщения Фионе. Нужно отменить всё на завтра. Только доставка еды и старые фильмы. Особенно если Аня так и не посмотрела «Принцессу-невесту». Пусть Джейми свозит Горе к ветеринару и купит всё необходимое в зоомагазине.

Эван не заметил, как и сам уснул. Он проснулся от вибрации телефона – сработал будильник. У него на груди по-прежнему спала Аня, обнимая Горе. Эван закатил глаза: всем срочно пить глистогонное! Осторожно, стараясь не потревожить девушку, он вылез из кровати. Горе последовал за ним.

– Ты голоден? – догадался Эван.

Понятливый Горе мяукнул.

– Пойдём, начнём утро с протеина.

Скорее всего, Горе не знал, что такое протеин, но был рад и тому, что его день начался не на улице. Котёнок следовал за Эваном по всему дому, отважно прыгая со ступеньки на ступеньку.

– Джейми, ты уже здесь, – похлопал мальца по плечу Эван.

Водитель сидел за барной стойкой на кухне и пил кофе.

– Я тоже уже здесь, – Фиона отвернулась от стаканов, по которым разливала белковый коктейль.

– У тебя же выходной, – Эван подошёл к менеджеру и забрал стакан.

– У тебя столько всего происходит, что мне некогда отдыхать, – Фиона была не в настроении. – Осторожнее, Эван. Не делай опрометчивых глупостей!

– Ты о чём? – он поморщился, садясь к Джейми.

Создавалось впечатление, что Фиона – мамочка, обеспокоенная успеваемостью неуправляемых сыновей-подростков.

– Ты завёл кота! Эван, ты ненавидишь животных!

Это была неправда. Эван никак к животным не относился, у него их никогда не было. Это Джекки не переносила котов, собак и детей…

– Она здесь? – сурово спросила Фиона.

– Я поехал к ветеринару! – подскочил Джейми и устремился к котёнку. – Как тебя зовут, парень?

– Горе, – отозвался Эван.

– У него русское имя! Чудесно! Это её кот?

– Верну, Горе с лотком и лежаночкой! – крикнул Джейми откуда-то из коридора.

– Фиона, что ты устраиваешь? – спокойно спросил Эван.

– Зачем тебе это? – устало прошелестела Фиона.

– Она мне нравится. Нужно что-то ещё?

Фиона закрыла лицо руками, словно не спала всю ночь:

– Ты бы ещё со школьницей встречаться начал…

– Она учится в магистратуре.

– Эван, скажи честно, всё так, как я себе представляю? Ты планируешь начать с ней встречаться? Нет! Стой! Не отвечай! – женщина вытянула руку вперёд и замахала. – Ты планируешь появляться с ней на людях?

– Да, – просто ответил Эван. – Я не понимаю, почему ты устраиваешь сцену, будто мы в мыльной опере. Аня совершеннолетняя, с хорошим образованием. Она мила и красива. Что может не понравиться публике?

Фиона вздохнула, подумав: «То, что она русская и всё то, что ты перечислил среди её плюсов». Как он не понимает, насколько у них сейчас больное общество? Его отменят, а следом и эту Аню затравят.

– Я пойду, Эван. Ты мальчик взрослый. В конце концов, будем разбираться с проблемами, когда они начнутся.

Эван ограничился кивком и спросил то, что, по его мнению, было куда важнее гипотетических проблем из-за его отношений:

– Как твой брат, Фиона?

Женщина пожала плечами.

– Нам повезёт, если он дотянет до Рождества, – она закрыла глаза.

Эван подошёл к ней и обнял, положив голову на её макушку. Фиона просто устала. Устала заботиться обо всех. Наверное, ей было бы легче, ввяжись Эван в пиар-роман, в любовную историю, кем-то прописанную.

– Давай я сейчас забронирую тебе номер в «Коринфии», ты отоспишься, сходишь на массаж, а завтра поработаешь удалённо. Тебе нужно отдохнуть и побеспокоиться о себе.

Фиона любила Эвана за его человечность. Он был лучшим начальником, которого только можно представить. У них не было сексуального влечения. Фиона видела в Эване своего брата. Оливер мог бы быть таким – весёлым, обаятельным и здоровым. Скоро Оливера не станет, но рядом по-прежнему будет Эван. И как было бы замечательно, если бы эта его новая девушка поняла природу их отношений. Не всякая ведь потерпит подобную близость. Не всякая поверит в её невинность.