Сказка только начинается

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Благодаря другу Хассана, который с удовольствием одолжил им свой самолет, Хадсон и Марианна вернулись в Танжер еще до полудня.

Сердце Марианны рвалось на куски, и тем мучительней была боль, что ее приходилось скрывать. Она двигалась, ела, пила, разговаривала, умудрялась даже улыбаться, в то время как внутри у нее все обливалось кровью.

Что чувствует Хадсон, она не знала. Утром, едва он вышел из ванной, Марианна, схватив одежду в охапку, проскользнула туда и не выходила, пока не убедилась, что готова встретиться с ним лицом к лицу.

Она ждала. Марианна и сама не знала, чего ждала. Но, во всяком случае, не ожидала снова увидеть перед собой холодного и вежливого незнакомца. Он беспрекословно согласился изменить свои планы, сам заказал ей билет на рейс до Лондона, позаботился обо всех удобствах, вызвал такси из Танжерского аэропорта до отеля. О чем он думает, невозможно было даже догадаться. Железная выдержка, столько раз выручавшая Хадсона в зале суда, не подвела его и на этот раз.

— Можно мне узнать твой лондонский адрес? — вежливо и бесстрастно спросил он по дороге в отель. Таким голосом обычно просят передать солонку где-нибудь на чопорном светском приеме.

Видимое равнодушие Хадсона помогло Марианне собраться с силами и ответить:

— Думаю, лучше не надо.

— Как хочешь.

Такси остановилось напротив отеля. Марианна вышла из машины; горячий душный воздух обжег ей легкие, и она впервые почувствовала, как тоскует по английским туманам. Во Франции, где она встретилась с Хадсоном, было жарко; жарко и сейчас. Может быть, холод и промозглая английская сырость принесут отдых ее измученному сердцу?

— Ты улетаешь в шесть вечера, а сейчас… — он взглянул на золотые наручные часы, — еще нет двух. Хочешь, я закажу легкий ленч?

— Нет-нет, спасибо, я не голодна, — быстро ответила Марианна. Если они не расстанутся немедленно, она сотворит что-нибудь такое, о чем будет жалеть всю жизнь. — Я… большое спасибо за экскурсию. — Неестественно прямая и бледная, она протянула ему дрожащую руку. — Это было очень мило с твоей стороны.

— Мило? — Взяв протянутую руку, он начал массировать ее запястье сильными длинными пальцами. — Нет, не думаю. — Говоря это, он ввел ее в холл. — Я держался как эгоист, манипулировал тобой, и ничего «милого» в моем поведении не было.

Марианна споткнулась и подняла глаза к его каменному лицу.

— Хадсон…

— Такси приедет через час, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Если хочешь освежиться и отдохнуть, можешь воспользоваться моим номером. Я подожду в кафе. Прощай, Анни.

— Прощай? — Вот и наступил давно ожидаемый миг расставания — и Марианна поняла, что не может этого вынести. — Но разве мы больше не увидимся? А твой ключ?.. — Она взглянула на ключ, который вложил ей в руку Хадсон.

— Оставь у портье. — Быстро и холодно он поцеловал ее в лоб и, выпрямившись, произнес с улыбкой: — Кто знает, может быть, встретимся еще через два года?

А затем он пошел прочь, легко и быстро, ни разу не оглянувшись назад, и унес с собой ее сердце.

Такси приехало за ней в три часа. До этого Марианна поднялась в роскошно-безликий номер Хадсона и долго стояла под прохладным душем; нежные струйки воды, сбегавшие по ее лицу, сливались с горячими солеными слезами.

Однако слезы не облегчили ее горя; глаза давно высохли, но в горле по-прежнему стоял тугой ком, а голова раскалывалась от боли. Спустившись в холл, она не смогла совладать с собой и огляделась в поисках Хадсона. Но, кроме хорошенькой девушки-портье и смуглого таксиста с белозубой улыбкой, в холле не было ни души. Никаких следов высокого темноволосого мужчины с глазами цвета штормового моря. Все кончено — Хадсон избавился от нее раз и навсегда.

По пути в аэропорт она невидящими глазами смотрела в окно на залитое солнцем шоссе и размышляла о том, сумеет ли дожить до конца дня. О завтрашнем дне ей не хотелось и думать. Она вошла в здание аэропорта — и сразу увидела его.

— Хадсон!

Взгляды их встретились. На миг оборона Марианны рухнула, и Хадсон прочел в огромных зеленых глазах все ее чувства; но уже в следующую секунду она овладела собой.

— Что ты здесь делаешь? — Она глубоко вздохнула, но это не помогло; голос ей не повиновался. — Мы ведь уже попрощались.

— Мне нужно с тобой поговорить. — Прежде чем она сообразила, что происходит, он уже взял из ее безвольных рук чемоданы, отвел ее в угол и усадил на жесткую пластиковую скамью.

— Но мне пора.

— Времени у тебя достаточно. — Он резко отмел ее слабый протест. — Это не долгий разговор.

— Но я думала… В отеле ты сказал…

И тут она сообразила. Еще одна хитрость. Новый тактический ход. Он использовал профессиональный прием, чтобы застать ее врасплох, — и почти преуспел в этом. И все же Марианна не могла сердиться. Она знала, что причиной всему — любовь. Он борется за ее сердце, борется агрессивно и безжалостно, потому что иначе не умеет. И никогда не узнает, что она сама желает ему победы.

— Ты не хочешь меня слушать, но я все равно скажу, — ровным голосом продолжал он. — Я не понимаю, почему ты бросила меня в тот раз и почему уезжаешь теперь; но знай, я никогда, ни на минуту, ни на секунду не переставал тебя любить. — Он глубоко вздохнул. — Одно время я думал, что ты лгала мне, что тебе наплевать на мои чувства, теперь знаю, что это не так. Тебе не все равно. Совсем не все равно, черт возьми!

— Хадсон, этот разговор ничего нам не даст! — Марианна хотела встать, но Хадсон схватил ее за руку с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли.

— Мне — даст, — мрачно ответил он. — Анни, у меня никогда не было никого, кроме тебя. Разумеется, в прошлом у меня, как и у любого мужчины, найдется несколько связей — но ни одна из них не захватила меня целиком. Я не верил… — он глубоко вздохнул и продолжал уже спокойнее, — не мог представить, что способен так безрассудно и безоглядно влюбиться. — Он нежно погладил ее по щеке. — Я, Хадсон де Санс, хитроумный и циничный скептик, влюбился как мальчишка! Я готов был дежурить у тебя под окном и распевать серенады, готов был на любое безумство, чтобы поразить тебя. А потом ты ушла. — Он медленно покачал головой, и глаза его потемнели, словно море перед грозой.

— Я все объяснила в записке, — дрожащим голосом ответила Марианна. К горлу ее подступила тошнота. — Мы с тобой не подходим друг другу.

Хадсон тихо, но с силой выругался.

— Не лги мне больше, Анни. Если не хочешь говорить правду — лучше промолчи, но не лги. Я не знаю, что произошло с тобой той страшной ночью, но поверь мне, Анни, какие бы демоны из прошлого ни пугали тебя, мы с ними спра-вимся. Черт возьми, ты несчастна, я несчастен — что нам терять? — воскликнул он.

«Мне терять нечего. А ты потеряешь все, чего добился в жизни». Но Марианна не могла произнести это вслух.

— Ты найдешь другую женщину. — Она запнулась, глядя на него огромными печальными глазами. — Например… например, Джасмину. — Как ни глупо, мысль о рыжеволосой красавице до сих пор заставляла ее сердце болезненно сжиматься.

— Джасмину? — Хадсон покачал головой, словно не веря собственным ушам. — Анни, Джасмина — жена одного из кузенов Идриса. Да будь она и не замужем, я бы пальцем к ней не притронулся. Мы с ней друзья, не больше. — Он вгляделся в ее лицо. — Анни, узнав, что ты собираешься в Марокко, я прилетел сюда лишь затем, чтобы увидеть тебя. Это не деловая командировка и не запланированный отдых, я просто бросил все и прилетел.

— Не может быть! — Такого признания она никак не ожидала!

— Однако это так. — Он скривил губы в горькой улыбке. — Я люблю тебя, Анни, и ты мне нужна, но нужна вся, и телом, и душой, и сердцем. И не на день или месяц, а на всю жизнь. Сегодня в последний раз я предлагаю тебе выйти за меня замуж. Если ты откажешь, больше я просить не буду. Я буду на твоей стороне, буду защищать тебя, помогу тебе справиться со всем, чего ты так боишься, но умолять тебя и унижаться больше не стану. Я люблю тебя и, как бы ты ни отрицала очевидное, знаю, что и ты меня любишь. Ну? Каков твой ответ?

Наступило молчание. Хадсон ждал, сурово сжав губы и устремив на нее темные непроницаемые глаза.

— Так что же? — тихо спросил он. — Да или нет?

Марианна молчала. Кровь то приливала к ее щекам, то отливала прочь, в ушах звенело от напряжения. «Любовь моя, постарайся меня понять! — думала она. — Ты встретишь кого-нибудь еще: на свете тысячи женщин, готовых отдать все на свете, чтобы войти в твою жизнь. Только не я. Никогда. Связав жизнь со мной, ты потеряешь все, что любишь, все, что составляет смысл твоего существования. И рано или поздно возненавидишь меня. Может быть, через год, может, через пять…»

— Мой ответ — нет. — Она поднялась и взяла чемоданы — на этот раз он не пытался ее задержать. — Можешь не верить, но я желаю тебе счастья, — произнесла она тусклым, мертвым голосом. — Я знаю, что мы не можем быть вместе; постарайся с этим смириться, как смирилась я.

Она ожидала ответа — но Хадсон молчал, не сводя глаз с ее белого как мел лица. Молчал он и тогда, когда Марианна повернулась и пошла прочь.

Следующие несколько недель превратились в кошмар, какого Марианна не пожелала бы и злейшему врагу. Из Марокко она вернулась вымотанной и эмоционально, и физически; и с течением времени депрессия ее не проходила, а лишь усиливалась.

Она работала до изнеможения, но это не спасало от бессонницы. Марианна похудела, под глазами залегли темные круги. Не помогало даже снотворное. Кийт и другие беспокоились о ней: не раз друзья пытались деликатно выяснить, что случилось, но рана была слишком глубока и свежа, чтобы о ней говорить.

На исходе третьей недели после возвращения в Лондон, в пасмурный, дождливый день, подходящий скорее для октября, чем для июня, Кийт вызвал Марианну к себе.

— Скажи-ка, что ты знаешь об организации под названием «Мейджор промоушнз»? — спросил он нетерпеливо, едва она переступила порог. — Головная фирма — в Штатах, филиалы — в Канаде и Австралии. Ты раньше с ними работала?

— «Мейджор промоушнз»? — вяло переспросила Марианна. — Не знаю. Не помню…

— Думай, Марианна, думай! — воскликнул Кийт, едва не приплясывая от возбуждения. — Откуда они тебя знают?

— Прости, Кийт, но это название мне ничего не говорит, — тихо ответила Марианна. — А что случилось?

— Ты их не знаешь, но они, очевидно, тебя знают, — сияя, отозвался Кийт. — По крайней мере слышали о тебе. И то, что они слышали, им нравится. Сегодня утром я получил письмо — вот, прочти!

И он протянул ей официального вида бумагу с замысловатой эмблемой вверху страницы.

— Они хотят, чтобы мы — точнее, ты — участвовали в их рекламном проекте, где заняты ведущие американские фотографы и модели, — объяснил Кийт прежде, чем Марианна успела прочесть хоть слово. — Ты только прочти, кто на них работает, какие имена!

— Кийт, дай мне минуту, хорошо? — Она не могла думать, когда он трещал над ухом.

— Да, да, извини. Конечно. Читай.

Документ был составлен по-деловому — коротко и ясно. Владельцы рекламного агентства хотели заключить с Марианной Хардинг контракт, причем великодушно предлагали оплатить все расходы. Проект поражал размахом и количеством задействованных «звезд». О том, откуда «Мейджор промоушнз» знакома с работами Хардинг, они почему-то умолчали. Марианна еще поняла бы, если бы пригласили Кийта, но ее?.. Она никогда не работала на таком уровне: как говорится, она из другой весовой категории.

Именно этот вопрос Марианна обеспокоенно задала Кийту.

— Я думал, ты мне объяснишь, — удивленно ответил он. — Неужели даже ничего предположить не можешь?

— Никаких догадок, — пожимая плечами, ответила Марианна.

— Да ладно, какая разница? — улыбнулся Кийт. — Главное, они тебя знают и хотят, чтобы ты работала на них! По-моему, нам неслыханно везет! Они хотят, чтобы ты вылетела в конце месяца, — тебя это устраивает? Я сообщу, что ты согласна, и вышлю им счет.

— Но ты уверен, что я справлюсь? — растерянно спросила Марианна. У нее эта неожиданная удача вызвала только смутную тревогу. — Ведь проект, похоже, очень серьезный. — Она снова заглянула в письмо.

— Не волнуйся, Марианна, ты никого не подведешь, — успокоил ее Кийт. — Я работал на масштабных съемках и знаю, как это делается. Там будет несколько фотографов, и, если что, всегда найдется кому тебя заменить. Соглашайся, Марианна, — добавил он, — для тебя это будет громадный шаг вперед.

Марианна задумчиво кивнула. Несколько месяцев, нет, даже несколько недель назад такая перспектива наполнила бы ее восторгом. Почему же сейчас она не чувствует ни малейшей радости?

Марианна с огорчением потрясла головой. «Так нельзя! — сказала она себе. — Встряхнись, забудь наконец о прошлом и вернись к реальной жизни!»

— Так что, я посылаю факс? — послышался над ухом голос Кийта.

Кийт только удивлялся, глядя на нее, и Марианна прекрасно его понимала. Она и сама себе удивлялась. Никогда — даже в самые черные дни после первой разлуки с Хадсоном — она не впадала в такое отчаяние.

Но она выкарабкается. Прошедшие два года научили ее бороться. Она не позволила Майклу и его друзьям погубить себя — и не позволит! Если бы только знать, что у Хадсона все хорошо.

То же самое повторяла себе Марианна пять дней спустя, когда такси несло ее по переполненным улицам Нью-Йорка. Огромный город, полный людей и машин, поразил ее воображение. Всей душой она желала затеряться в этом шумном и суетном городе и хоть на миг забыть о своих несчастьях.

Хорошо, что ей не придется трудиться в Вашинггоне, где живет и работает Хадсон. Нет, новой встречи с ним она просто не переживет.

Такси остановилось перед суперсовременным зданием — все из бетона и зеркального стекла. Расплатившись с шофером, Марианна вышла из машины — теплый июньский ветерок разрумянил ее щеки и растрепал строгую деловую прическу.

Стояла жара — необычная жара для июня, заметил шофер, — но Марианне в белой льняной блузке, короткой юбке и приталенном жакете, одновременно строгом и женственном, было не жарко. Белые итальянские туфли-лодочки заставляли ее нервничать (каждый раз, надевая шпильки, она боялась наступить кому-нибудь на ногу), однако они так подходили к костюму и придавали всему ее облику такую элегантность, что Марианна не преминула их надеть. На первой встрече с нанимателями нужно выглядеть как можно лучше.

Она назвала консьержу свое имя, и светловолосый молодой человек, сидевший у стены, тут же вскочил и поспешил к ней.

— Мисс Хардинг? — В нем было что-то смутно знакомое, но Марианна не могла припомнить, где и когда его видела. — Вас ждут наверху, в Синих покоях. Разрешите вас проводить. Кстати, меня зовут Билл Траскотт, — добавил он с улыбкой.

— Благодарю вас, — с легким удивлением ответила Марианна, никак не ожидавшая, что ей — молодому, никому не известному фотографу — будет оказан такой теплый прием. Впрочем, американцы очень дружелюбные люди — может быть, в «Мейджор промоушнз» так встречают всех своих сотрудников?

Роскошный лифт понес их на верхний этаж. Не сразу Марианна решилась нарушить молчание.

— Мистер Траскотт, а кто-нибудь еще приехал? — Она нервничала и хотела развеять смущение и тревогу разговором.

— Да, полно народу. И пожалуйста, зовите меня Билл. — Он снова улыбнулся, и Марианну опять пронзило странное чувство узнавания. Она уставилась на молодого американца, пытаясь сообразить, где же могла его видеть. Билл поймал ее взгляд, и Марианна поспешно опустила глаза. Еще, чего доброго, решит, что она с ним заигрывает!

— Как прошел полет? — вежливо спросил он. — Вы, кажется, прилетели вчера; надеюсь, успели отдохнуть?

— Да, спасибо. У меня очень удобный номер, и отель прекрасный. — Действительно, сегодня ночью она впервые за много недель нормально выспалась.

— Вот и отлично. — Двери открылись, и они вышли в коридор, отделанный в голубых и синих тонах. — Наш номер здесь, извольте следовать за мной.

Марианна нервничала все сильнее. Она сама не понимала, откуда этот страх. Никогда раньше она так не робела перед обычными деловыми встречами.

Они остановились перед дверью в конце коридора.

— Мистер Траскотт… Билл! Воскликнула Марианна, схватив его за руку. — Можно один вопрос?

— Разумеется, спрашивайте, — улыбнулся он, но в его улыбке Марианне почудился какой-то подтекст, словно этот человек что-то от нее скрывал.

— Скажите, мы с вами не встречались раньше?

— Нет, не думаю. — Взявшись за ручку двери, он наклонился к ней и добавил: — Анни, да не дрожите так, никто вас не съест.

— Анни?!

Это имя поразило ее, словно удар молнии. Но Билл, не дав ей опомниться, распахнул дверь и втолкнул ее внутрь — прямиком в объятия Хадсона.