Сказки барда Бидля

Мохнатое сердце чародея

Жил-был на свете чародей — молодой, богатый, талантливый. Заметил он, что его друзья, когда влюбляются, сразу глупеют — начинают чудить, хорохорятся, теряют аппетит и вообще ведут себя несолидно. Молодой чародей решил, что с ним такого не случится, и обратился к Темным искусствам, чтобы стать неуязвимым для любви.

Родные, не зная его тайны, посмеивались над холодным и надменным юношей:

— Все переменится, когда его очарует какая-нибудь красавица!

Шло время, но молодой чародей оставался ко всем равнодушным. Его высокомерие поначалу привлекало девушек, многие пускались на всевозможные уловки, лишь бы ему понравиться, но ни одна так и не смогла завоевать его сердце. Чародей торжествовал и радовался собственной предусмотрительности.

Но вот и первая свежесть юности ушла, ровесники чародея один за другим женились, у них появились дети. Глядя на молодых родителей, чародей только посмеивался:

— Должно быть, их сердца усохли и сморщились, изнуренные требованиями вечно хнычущего потомства!

И знай нахваливал самого себя за мудрый выбор.

Пришло время отцу и матери чародея умереть. Сын не оплакивал стариков, наоборот — считал их кончину благом. Оставшись единоличным хозяином замка, он поместил величайшее свое сокровище в самое глубокое подземелье и зажил без забот. Целая толпа слуг трудилась без устали ради его удобства.

Чародей не сомневался, что все завидуют его роскошной и спокойной одинокой жизни. Велика же была его злоба, когда он однажды нечаянно услышал, как двое лакеев болтали о своем хозяине.

Один из них жалел чародея — хоть тот богат и могуществен, его никто не любит.

Второй стал насмехаться над ним — если, мол, у человека столько золота и роскошный замок в придачу, не хуже королевского дворца, отчего же он не может найти себе жену?

Разговоры слуг жестоко ранили гордость чародея.

Он тут же решил непременно жениться, и не на ком-нибудь, а на самой лучшей из девушек. Пусть она будет ослепительно красива, чтобы ни один мужчина не мог перед ней устоять, пусть происходит из семьи чистокровных волшебников, чтобы у них родились магически одаренные дети, и богатством пусть будет равна ему, чтобы жизнь его осталась такой же роскошной, какой была до женитьбы.

И за пятьдесят лет не найдешь подобной! Но случилось так, что на другой же день именно такая девушка приехала погостить к родным, что жили по соседству.

Она была искусной волшебницей, и золота у нее было немало. При виде ее несравненной красоты у всякого трепетало сердце — у всякого, кроме одного. Сердце чародея ровным счетом ничего не чувствовало. Однако она была той, которую он искал, и потому он стал за ней ухаживать.

Видя, как изменился чародей, все диву давались и говорили девушке, что она победила там, где сотни красавиц потерпели поражение.

А девушку любезности чародея и привлекали, и отталкивали. От пылких его комплиментов и заверений в любви веяло холодом. Никогда еще ей не встречался такой странный и угрюмый волшебник. Но родственники заявили, что лучшей партии не сыскать, и охотно приняли приглашение на пир, который чародей устроил в честь девушки.

На столах стояла золотая и серебряная посуда, подавали самые изысканные вина и самое роскошное угощение. Менестрели играли на лютнях с шелковыми струнами и пели о любви, которой их хозяин никогда не испытывал. Девушка сидела на троне рядом с чародеем, а тот нашептывал ей разные нежности, которые вычитал у поэтов, сам не понимая их истинного смысла.

Девушка слушала в растерянности и в конце концов сказала:

— То, что ты говоришь, прекрасно, и я была бы очень рада твоему вниманию, если бы только могла поверить, что у тебя действительно есть сердце!

Чародей, улыбнувшись, ответил, что на этот счет она может быть совершенно спокойна, и повел ее в самое глубокое подземелье, где хранилось его величайшее сокровище.

Здесь, в зачарованном хрустальном ларце, было заперто живое сердце чародея.

Давным-давно утратив связь с глазами, ушами и пальцами, это сердце не могло поддаться очарованию красоты, дивного голоса или шелковистой кожи. Увидев его, девушка ужаснулась, потому что за долгие годы сердце чародея сморщилось и обросло длинной черной шерстью.

— Ах, что ты наделал! — воскликнула она. — Скорее верни его на прежнее место, умоляю тебя!

Поняв, что ничем другим ее не успокоишь, чародей взмахнул волшебной палочкой, отпер хрустальный ларец, рассек свою грудь и вложил на место мохнатое сердце.

— Теперь ты исцелился и сможешь познать настоящую любовь! — сказала девушка и обняла волшебника.

Прикосновение ее нежных белых рук, звук ее дыхания, аромат ее тяжелых золотых кос пронзили проснувшееся сердце чародея, но за время изгнания оно одичало, ослепло во тьме, исказилось и оголодало.

Гости на пиру заметили, что хозяин замка и девушка куда-то пропали. Поначалу это никого не встревожило, но прошло несколько часов, и в конце концов решили обыскать замок.

Долго они искали, но ни девушки, ни хозяина нигде не было. Наконец гости нашли вход в подземелье. Там всех ждало ужасное зрелище.

Девушка лежала на полу бездыханная. В груди у нее зияла открытая рана, а рядом корчился безумный чародей. В окровавленной руке он держал алое сердце, облизывал и гладил его, и клялся обменять на свое собственное.

В другой руке чародей сжимал волшебную палочку и старался с ее помощью вынуть из своей груди иссохшее, сморщенное мохнатое сердце. Но уродливое сердце было сильнее его, оно отказывалось расстаться с телом чародея и вернуться в ненавистную гробницу, где так долго было заперто.

На глазах у перепуганных гостей хозяин замка отбросил прочь волшебную палочку, выхватил серебряный кинжал и, поклявшись, что никогда не подчинится собственному сердцу, вырезал его у себя из груди.

Всего на одно мгновение чародей поднялся на колени, сжимая в каждой руке по сердцу, а потом рухнул на тело девушки и умер.