Сказки барда Бидля

Альбус Дамблдор о сказке «Мохнатое сердце чародея»

Как мы уже видели, первые две сказки Бидля подвергались критике за то, что говорили о великодушии, терпимости и любви. Сказка о мохнатом сердце чародея, напротив, не вызывала сколько-нибудь заметных возражений. Когда я прочел первоначальный рунический вариант сказки, текст оказался практически таким же, какой я в детстве слышал от матери. Следует также заметить, что «Мохнатое сердце» — одна из самых страшных сказок в сборнике, и многие родители не рассказывают ее маленьким детям, опасаясь, что тем будут сниться кошмары^[8].

В чем же смысл этой мрачной сказки? Я предположил бы, что «Мохнатое сердце чародея» на протяжении веков сохранилось в первозданном виде благодаря тому, что эта сказка обращается к темным сторонам человеческой натуры, которые сокрыты в каждом из нас. Речь в ней идет об одном из самых сильных соблазнов магии, хотя о нем не принято говорить вслух: о стремлении к неуязвимости.

Разумеется, на самом деле неуязвимость — всего лишь глупая выдумка, не больше и не меньше. Никто из живущих, будь то волшебник или магл, не избегал ранений и травм — физических или душевных. Страдать для человека так же естественно, как дышать. И все же волшебникам свойственно считать, будто им под силу изменить природу вещей по своей воле. Например, молодой чародей^[9] из сказки решил, что влюбленность может помешать его покою и благополучию. В его глазах любовь — это унизительная слабость, напрасные эмоциональные и материальные затраты.

Безусловно, веками процветающая торговля приворотными зельями свидетельствует о том, что сказочный чародей был не одинок в своем стремлении подчинить себе такое непредсказуемое чувство, как любовь. Поиски истинного любовного напитка^[10] продолжаются по сей день, однако подобный эликсир пока еще не создан, и ведущие зельеварители сомневаются в том, что это возможно.

Однако героя нашей сказки не интересует подобие любви, которое он мог бы создавать и уничтожать по собственной воле. Он хочет обезопасить себя от любви, которую считает чем-то вроде болезни, и с этой целью совершает Темное колдовство, возможное только в сказке: запирает в ларец собственное сердце.

Многие отмечали, что это напоминает создание крестража. Хоть чародей у Бидля не ищет бессмертия, он тоже разделяет то, что разделять не следует, — в данном случае, не душу и тело, а тело и сердце, — из-за чего и становится жертвой первого из Основных законов магии, открытых Адальбертом Уоффлингом:

Кто вмешивается в глубочайшие тайны мироздания, — истоки жизни, сущность бытия, — должен быть готов к последствиям самого опасного свойства.

И точно — в своих потугах превратиться в сверхчеловека безрассудный молодой волшебник вовсе перестает быть человеком. Сердце, запертое в ларце, мало-помалу высыхает, сморщивается и обрастает шерстью, символизируя деградацию самого чародея до состояния животного. В конце сказки мы видим дикого зверя, который силой забирает желаемое и умирает в безнадежной попытке вернуть себе навеки утраченное — человеческое сердце.

В повседневном языке магов сохранилось немного архаичное выражение «у него мохнатое сердце» — то есть он холодный, бесчувственный человек. Моя незамужняя тетушка Гонория всегда намекала, что разорвала помолвку с волшебником из Сектора борьбы с неправомерным использованием магии, поскольку вовремя заметила, что «сердце у него мохнатое». (Впрочем, по слухам, тетушка просто увидела, как он нежно поглаживал мурлокомлей^[11], и была этим шокирована до глубины души.)

Еще совсем недавно книга «Мохнатое сердце: руководство для магов, не желающих связывать себя обязательствами»^[12] возглавляла списки бестселлеров.