Сказки дервишей (суфийская традиция)

Идрис ШАХ

СКАЗКИ ДЕРВИШЕЙ

Настоящая антология, составленная в дервишской манере, содержит истории из сборников дервишских мастеров последнего тысячелетия.

Несмотря на то, что дервишские сказки чрезвычайно привлекательны для читателей как откровенно развлекательная литература, они не являются просто баснями, легендами, произведениями фольклора. Эти сказания выдерживают сравнение с прекраснейшими произведениями любой культуры по остроумию и тонкости, по композиционному изяществу; однако их истинная функция - суфийских обучающих историй - чрезвычайно мало известна в современном мире, так как ни в специальных, ни в обычных терминах ее невозможно объяснить.

Дервишские мастера на протяжении веков обучали своих учеников, используя подобные истории, которые, как считается, призваны способствовать развитию восприятия, недоступного обычным людям. Некоторые из них должны рассказываться только тем, кто уже получил определенную мистическую подготовку; другие специально предназначены для людей определенных эпох и культурных традиций.

Идрис Шах много лет провел в путешествиях по трем континентам, собирая и сличая устные варианты этих замечательных рассказов, многие из которых в той или иной форме проложили себе путь в литературу Востока и Запада.

Идриса Шаха называют "самым выдающимся современным летописцем человеческих верований". Его работы охватывают ритуалы и практику египетской, вавилонской, тибетской, индийской, персидской, китайской и японской традиций. Он встречался и беседовал с дервишскими учителями, с махди Судана, с королем Саудовской Аравии, факиром Ипи, королем Иордании, суданскими чародеями, сирийским колдуном, с самозваным имамом мусульман...

Основная его работа по суфизму - "Суфии", в которой показана связь между средневековым христианством, мистическим направлением иудаизма, дервишами и классической персидской литературой, стала сейчас программным пособием для студентов Оксфорда. Принадлежащая ему книга "Тайное наследие магии" представляет собой солидную коллекцию текстов, переведенных с древнееврейского, арабского, латинского, французского и других языков. Она считается превосходным документом и часто цитируется в академических исследованиях.

Такие произведения Идрис Шаха, как книга о путешествиях "Цель путешествия - Мекка" и "Восточная магия", описывающая путешествия и содержащая в себе исследования, предназначены для более широкого круга читателей, нежели только востоковеды и оккультисты.

"Сказки дервишей" - еще одна его работа, знакомящая читателя с малоизвестным материалом. Она указывает на особые обычаи, существующие в древних учениях.

Моим учителям, которые взяли то, что было дано,

которые дали то, что могло быть взято.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Записанные в последнее тысячелетие, истории, что вошли в эту книгу, взяты из учений суфийских мастеров и школ.

Источниками для составления сей коллекции послужили, с одной стороны, произведения персидских, арабских, турецких и других классиков, с другой традиционные устные своды историй современных суфийских учебных центров.

Таким образом, эта книга представляет как важные отрывки из литературы, вдохновившие некоторых величайших суфиев прошлого, так и "рабочий материал", используемый и в наше время многими суфийскими школами.

В оценке материала, используемого суфиями в качестве учебного, ими всегда учитывалось исключительно его всеобщее признание со стороны самих суфиев. Вследствие этого решение, что должно быть включено в него, а что нет, не исходит ни из исторического, ни из литературного, ни из какого-либо другого общепринятого критерия.

Суфии обычно применяют подходящий материал, в соответствии с традицией местной культуры, уровнем слушателей и требованиями учения, черпая его из несравненной сокровищницы своего духовного наследия.

В суфийских кружках ученики погружаются в изучение предназначенных им рассказов, чьи внутренние измерения открываются им обучающим мастером по мере того, как кандидат признается подготовленным к восприятию заложенного в этих рассказах опыта.

Тем не менее многие суфийские истории сделались достоянием фольклора и других этических учений.

Большинство этих историй приносят пользу людям самых различных духовных уровней. Ценность их как произведений развлекательных также невозможно отрицать.

ТРИ РЫБЫ

Жили некогда в одном пруду три рыбы. Первая рыба была самая хитрая, вторая - попроще, а третья - совсем глупая. Хорошо они жили, спокойно как живут все рыбы на свете. Но вот однажды к их пруду пришел человек.

Человек принес с собой сеть. И пока он ее разворачивал, умная рыба глядела на него сквозь воду и соображала. Лихорадочно перебирала она весь свой жизненный опыт и все истории, которые ей довелось когда-либо услышать; она призвала на помощь всю свою смекалку, и наконец ее осенило:

- В этом пруду нет такого места, куда можно было бы спрятаться, подумала она, - поэтому лучше всего притвориться мертвой.

И вот, собрав все свои силы, к немалому изумлению рыбака, она выпрыгнула прямо к его ногам. Рыбак поднял ее. Но так как хитрая рыба задержала дыхание, он подумал, что она сдохла и выкинул ее обратно в воду. Рыба тут же забилась в ложбинку под берегом у самых его ног.

Вторая рыба - та, что была попроще, не очень поняла, что произошло и подплыла к хитрой рыбе за объяснениями.

- Просто я притворилась мертвой, вот он и выбросил меня обратно в воду, - растолковала ей хитрая рыба.

Не мешкая, простодушная рыба также выпрыгнула из воды и плюхнулась прямо к ногам рыбака.

- Странно, - подумал рыбак. - Рыбы здесь сами выскакивают из воды...

Но вторая рыба позабыла задержать дыхание. Рыбак увидел, что она живая и засунул ее к себе в сумку.

Затем он снова повернулся к воде. Однако зрелище выпрыгивающих на сушу рыб так потрясло его, что он не подумал застегнуть сумку. Воспользовавшись его невнимательностью, вторая рыба выбралась наружу и где ползком, где прыжком - устремилась к воде. Там она отыскала первую рыбу и, тяжело дыша, примостилась подле нее.

Третья рыба, глупая, никак не могла понять, что к чему, - даже после того, как выслушала объяснение первых двух рыб. Они по порядку перечисляли ей все обстоятельства, обращая особое внимание на то, как важно задержать дыхание, чтобы показаться мертвой.

- Благодарю вас, теперь я все поняла, - радостно ответила глупая рыба. И с этими словами она с шумом выпрыгнула из воды, упав рядом с рыбаком.

Но раздосадованный тем, что упустил двух рыб, рыбак упрятал эту рыбу в сумку, даже не потрудившись взглянуть, дышит она или нет. И на этот раз он плотно застегнул свою сумку.

Снова и снова закидывал рыбак свою сеть, но так как первые две рыбы не покидали своего укрытия, сеть каждый раз оказывалась пустой.

Наконец, он решил отказаться от своей затеи и стал собираться в обратный путь. Открыв сумку, он убедился, что глупая рыба не дышит, отнес ее домой и отдал коту.

Говорят, что Хусейн, внук Мухаммеда, передал эту историю Модали из ордена Хаджаган ("Мастер"), который в XIV столетии стал называться Накшбандийским орденом.

Иногда действие данного рассказа помещают в место, известное под именем Каратас - Страна Черного Камня.

В настоящей версии сказка стала известна благодаря Аваду Афифи ("Преображенный"). Он же услышал ее от шейха Мухаммеда Асхара, умершего в 1813 году. Его гробница расположена в Дели.

РАЙСКАЯ ПИЩА

Юнус, сын Адама, решил однажды не взвешивать больше свою жизнь на весах судьбы, но узнать: как и почему необходимые вещи приходят к человеку.

- Я, - сказал он себе, - человек. И, как таковой, я ежедневно получаю свою долю от всех вещей мира. Доля эта приходит ко мне, благодаря моим собственным усилиям, вместе с усилиями других. Упростив этот процесс, я найду способ, которым пища достигает людей и узнаю кое-что о "как и почему". Итак, я стану на путь религии, который предуказывает человеку в целях поддержания самого себя полагаться на всемогущего Бога. Чем жить беспорядочно в мире, где пища и прочие вещи явно проходят через посредство общества, отдам я себя непосредственной поддержке Силы, управляющей всем. Вот ведь даже нищие зависят от посредников - от милосердия: люди ведь подают пищу или деньги потому, что их научили так делать. Не стану я принимать таких опосредованных даяний.

Сказав так, он вышел за город и отдал себя поддержке сил невидимых с тою же решительностью, с какой принимал поддержку сил видимых, будучи школьным учителем.

С наступлением ночи Юнус улегся прямо на землю с верой, что Аллах всецело позаботится о его интересах - так же, как птицы и звери получают свою долю заботы в его царстве.

На рассвете его разбудил птичий хор. Первое время сын Адама лежал неподвижно, ожидая появления поддержки. Однако вскоре он осознал, что, несмотря на его доверие невидимой силе и уверенность в том, что он сможет разобраться в ней, когда она начнет действовать в его новом положении, одно только теоретическое размышление в этой необычной ситуации не очень-то помогает.

Так он и провел весь день, лежа на берегу, созерцая природу, наблюдая рыб в воде и повторяя свои молитвы. Время от времени мимо него проезжали богатые могущественные люди в великолепных одеждах, сопровождаемые верховыми на превосходных лошадях. Повелительно звенели колокольчики, извещая об их абсолютном праве на путь; при виде почетного тюрбана Юнуса, они лишь выкрикивали приветствия. Группы паломников отанавливались около него и жевали свой сухой хлеб с сухим сыром, что только разжигало его аппетит к скудной пище.

- Это всего-навсего испытание. Скоро все будет хорошо, - думал Юнус, творя пятую молитву за этот день и погружаясь в медитацию способом, которому его научил один дервиш, достигший высокого развития сознания.

Миновала еще одна ночь.

Спустя пять часов после рассвета на второй день, в то самое время, как Юнус сидел, глядя на отражающиеся в могучем Тигре лучи солнца, внимание его привлек какой-то шорох в камышах. Это оказался пакет, завернутый в листья и перевязанный пальмовым лыком. Юнус, сын Адама, вошел в реку и стал владельцем неизвестного груза.

Пакет весил около трех четвертей фунта. Когда Юнус развязал лыко, в нос ему ударил восхитительный аромат. В свертке оказалось изрядное количество багдадской халвы. Такая халва, приготовляемая из миндальной пасты, розовой воды, меда, орехов и других драгоценных элементов, очень ценилась, благодаря своему вкусу и питательности. Из-за ее приятного вкуса красавицы гарема вкушали ее маленькими кусочками, из-за ее укрепляющей силы воины брали ее с собой в сражения. Она пользовалась также большим спросом как целебное средство от сотен болезней.

- Моя вера оправдалась! - воскликнул Юнус. - А теперь проверим, будет ли вода каждый день или через другие промежутки времени приносить мне столько же халвы или нечто подобное; тем самым я узнаю средство, предопределенное провидением для моего поддержания. Тогда мне останется употребить свой разум на поиски его источника.

В течение трех последующих дней, ровно в тот же час, пакет с халвой приплывал в руки Юнуса. Тогда он решил, что его открытие имеет первостепенное значение: упрощай свои обстоятельства, и природа поступит примерно так же. Он чувствовал себя обязанным разделить его с остальным миром. Ибо разве не сказано: "Когда ты знаешь, ты должен учить"?

Однако затем он понял, что еще не знает, но только испытал. Было очевидно, что следующим шагом должно быть - идти по пути следования халвы вверх по течению, пока не отыщется ее источник. Тогда он поймет не только ее происхождение, но и то, почему она дается именно ему.

Много дней шел Юнус вверх по течению реки. Каждый день с той же регулярностью, но соответственно во все более раннее время появлялась халва, и он съедал ее.

Наконец Юнус увидел, что река, вместо того, чтобы сузиться - как можно было бы ожидать в верхнем течении, - значительно расширилась, и посреди широкого водного пространства возвышается живописный остров, на котором расположен величественный и, одновременно, удивительно изящный замок. Именно оттуда и происходит райская пища, решил Юнус.

Обдумывая следующий свой шаг, Юнус заметил высокого неопрятного дервиша со спутанными волосами - отшельника в плаще из разноцветных лоскутьев.

- Мир тебе, баба (отец)! - приветствовал его Юнус.

- Ишк, Ху! - воскликнул отшельник. - Ты что тут делаешь?

- Я следую священному обету, - объяснил сын Адама, - и в своем поиске я должен достичь вон того замка. Не подскажешь ли ты мне, как это возможно осуществить?

- Поскольку, невзирая на свой особый интерес, ты ничего об этом замке не знаешь, - отвечал дервиш, - я расскажу тебе о нем. Здесь в изгнании и заточении живет дочь царя; прислуживают ей многочисленные прекрасные слуги, которые и охраняют ее. Ей никак не вырваться оттуда: человек, который похитил ее и поместил туда за то, что она отказалась выйти за него замуж, воздвиг вокруг замка могучие необъяснимые преграды, невидимые обычным глазом. Чтобы попасть в замок и достичь своей цели, тебе придется преодолеть их.

- Можешь ли ты помочь мне в этом?

- Сам я сейчас отправляюсь в особое посвятительное путешествие. Однако я знаю некое слово и упражнение - вазифа, которое, если ты достоин, поможет тебе вызвать невидимые силы - благожелательных джинов и огненные создания, которые одни только могут победить волшебные силы, охраняющие замок. Мир тебе!

И, повторив на прощание странные звуки, он удалился, передвигаясь с легкостью и проворством, поистине изумительными в человеке столь почтенного возраста.

День за днем сидел Юнус, исполняя свое вазифа и следя за появлением халвы. И вот однажды вечером, глядя на заходящее солнце, сиявшее на башне замка, он увидел необычайное зрелище. Там, блистая неземной красотой, стояла дева, которая, бесспорно, могла быть только принцессой. Она постояла мгновение, устремив взгляд на солнце, а затем бросила в волны, бившиеся о скалы далеко внизу, что-то, что поплыло мимо башни, где она стояла. Это был пакет с халвой.

- Так вот, где, оказывается, непосредственный источник щедрых подарков, источник райской пищи! - вскричал Юнус. Теперь он почти на самом пороге истины: рано или поздно явится повелитель джиннов, которого он вызывает дервишским вазифа, и даст ему возможность достигнуть замка, принцессы и истины.

Лишь только он об этом подумал, как что-то вдруг подхватило его и понесло... И он очутился на небесах, и пред ним предстало эфирное царство со множеством дворцов, от красоты которых дух захватывало. Сын Адама взошел в один из них и увидел там создание, похожее на человека, которое, однако, не было человеком, на вид прекрасное и мудрое и, каким-то образом, далекое от всякого возраста.

- Я, - проговорило видение, - повелитель джиннов, и я принес тебя сюда в ответ на твой призыв и повторение священных имен, которые были даны тебе великим дервишем. Что я могу для тебя сделать?

- О могучий повелитель джиннов, - дрожащим голосом проговорил Юнус, я ищу истину, и найти ее я могу только в заколдованном замке, возле которого я стоял, когда ты вызвал меня сюда. Молю тебя, дай мне силу войти в этот замок и поговорить с заключенной там принцессой.

- Да будет так! - прогремел повелитель. - Но помни: человек получает ответ на свои вопросы в соответствии с его способностью к пониманию и его подготовкой.

- Истина есть истина, - сказал Юнус. - И я обрету ее - вне зависимости от того, чем она может оказаться. Подари же мне это благо.

Вскоре сын Адама уже мчался в бестелесной форме (благодаря волшебству джинна) обратно на землю, сопровождаемый небольшим отрядом слуг джинна, которым их повелителем было приказано применить свои особые силы, дабы помочь этому человеческому существу в его поиске. В руке Юнус сжимал специальный зеркальный камень, который, как научил его глава джиннов, нужно направлять на замок, чтобы иметь возможность заметить невидимую защиту.

И вот с помощью этого камня сын Адама обнаружил, что замок защищает от нападения строй гигантов, невидимых и грозных, поражающих всякого, кто приблизится к замку. Те из джиннов, которые подходили для этой задачи, убрали гигантов. Затем он увидел, что над всем замком простирается нечто, похожее на невидимую паутину или сеть. Эта сеть также была разрушена джиннами, обладавшими необходимой хитростью. Наконец, пространство от берега реки до самого замка заполняла невидимая, как бы каменная толща, ничем не выдававшая своего присутствия. Преодолев и эту преграду, джинны отсалютовали Юнусу и стремительно, как свет, улетели в свое царство.

Юнус взглянул и увидел, что из речного берега сам собою вырос мост, и он, даже не замочив подошв, прошел по нему к самому замку. Страж врат тут же отвел его к принцессе, которая вблизи оказалась еще прекрасней, чем тогда, когда она явилась ему на башне впервые.

- Мы благодарны тебе за то, что ты сокрушил защиту, делавшую эту темницу неприступной, - сказала она. - Теперь я могу наконец вернуться к моему отцу. Но прежде мне бы хотелось вознаградить тебя за твои труды. Говори, и ты получишь все, что пожелаешь.

- Несравненная жемчужина, - начал Юнус, - лишь одного я ищу, и это одно - Истина. И так как долг всех, обладающих истиной, давать ее тем, кто может ее воспринять, я заклинаю вас, Ваше Величество, дайте мне истину, которой я так жажду.

- Что ж, говори, и любая истина, которую только возможно дать, без промедления будет тебе дана и будет твоей.

- Прекрасно, Ваше Величество. Скажите, как и в силу каких причин райской пище, чудесной халве, которую вы бросали для меня каждый день, предопределено было попадать ко мне таким образом?

- Юнус, сын Адама! - воскликнула принцесса. - Эту халву, как ты ее называешь, я бросала каждый день потому, что в действительности это остаток косметических средств, которыми я ежедневно натираюсь после купания в ослином молоке.

- Наконец-то я узнал, - сказал Юнус, - что понимание человека обусловлено его способностью понимать. Для вас это отходы ежедневного туалета, для меня - райская пища.

Лишь очень немногие из суфийских сказаний, согласно Халкави (автору "Райской пищи"), могут читаться любым в любое время и, тем не менее, конструктивно воздействовать на его "внутреннее сознание".

Почти все истории, говорит он, способны проявлять свое влияние лишь в зависимости от того, где, когда и как они изучаются. Отсюда большинство людей найдет в них только то, что они ожидают, - развлечение, загадку, аллегорию.

Этот знаменитый учитель Школы Накшбандийа часто вызывал недоумение многих своих последователей, самых различных вер и происхождений, ибо о нем ходили рассказы, связанные со странными явлениями. Говорили, что он являлся людям в снах, сообщая им важные вещи, что его видели во многих местах сразу, что то, что он говорит, идет на пользу слушающему всегда. Но, встречаясь с ним лицом к лицу, люди не могли найти в нем ничего необычного.

Юнус, сын Адама, был сирийцем и умер в 1670 году. Он обладал замечательными целительными силами и был изобретателем.

КАК ИЗМЕНИЛАСЬ ВОДА

Однажды Хызр, учитель Моисея, обратился к человечеству с предостережением.

- Наступит такой день, - сказал он, - когда вся вода в мире, кроме той, что будет специально собрана, исчезнет. Затем на смену ей появится другая вода, и люди сойдут от нее с ума.

Лишь один человек понял смысл этих слов. Он набрал запас воды побольше и спрятал ее в надежном месте. Затем он стал поджидать, когда вода изменится.

В предсказанный день все реки иссякли, колодцы высохли, и тот человек, удалившись в свое убежище, стал пить из своих запасов.

Но вот прошло какое-то время, и он увидел, что реки возобновили свое течение; и тогда он спустился к другим сынам человеческим и обнаружил, что они говорят и думают совсем не так, как прежде, что с ними произошло то, о чем их предостерегали, но они не помнят этого. Когда же он попытался с ними заговорить, то понял, что они принимают за сумасшедшего его, выказывая ему враждебность либо сострадание, но никак не понимание.

Поначалу он не притрагивался к новой воде, каждый день возвращаясь к своим запасам. Однако в конце концов он решился отныне пить новую воду потому что выделявшие его среди остальных поведение и мышление сделали его жизнь невыносимо одинокой. Он выпил новой воды и стал таким же, как все. И начисто забыл о своем запасе иной воды.

Окружающие же его люди смотрели на него как на сумасшедшего, который чудесным образом излечился от своего безумия.

Легенду эту неоднократно связывали с Зун-Нуном аль-Мисри, египтянином, который умер в 860 году и считается ее автором. Предполагают также, что эта сказка связана по меньшей мере с одной из форм братства вольных каменщиков. Во всяком случае, Зун-нун - самая ранняя фигура в истории дервишей ордена Маламатийа, который, как часто указывалось западными исследователями, имел поразительное сходство с братством масонов. Считают, что Зун-нун раскрыл значение фараонских иероглифов.

Данный вариант рассказа приписывается Саиду Сабиру Али Шаху, святому из ордена Чиштийа, который умер в 1818 году.

СКАЗКА ПЕСКОВ

Начав путь от источника в далеких горах, речка миновала разнообразнейшие виды и ландшафты сельской местности и достигла наконец песков пустыни. Она попыталась было одолеть эту преграду, подобно тому, как преодолевала все другие, но вскоре убедилась, что, по мере продвижения в глубь песков, воды в ней остается все меньше и меньше.

Не было никакого сомнения, что путь ее лежит через пустыню; тем не менее положение казалось безвыходным. Но вдруг таинственный голос, как будто исходящий из самой пустыни, прошептал ей: "Ветер пересекает пустыню, и река может пересечь ее тем же путем".

Река возразила, что она лишь мечется в песках и лишь впитывается ими, ветер же может летать; именно поэтому ему ничего не стоит пересечь пустыню.

- Тебе не перебраться через пустыню привычными, испытанными способами - ты либо исчезнешь, либо превратишься в болото. Ты должна отдаться на волю ветра; он доставит тебя к месту твоего назначения.

- Но как же это возможно?

- Это возможно только в том случае, если ты позволишь ветру поглотить себя.

Нет, такое предложение было неприемлемым для реки: никто и никогда не поглощал ее. И вообще, она не собиралась терять свою индивидуальность. Ведь, раз потеряв ее, как она сможет вернуть ее снова?. .

- Ветер, - продолжал песок, - именно тем и занимается, что подхватывает воду, проносит ее над пустыней и затем дает ей упасть вновь. Падая в виде дождя, вода опять становится рекой.

- Но как я могу проверить это?

- Это так, и если ты не поверишь этому, ты не сможешь стать ничем иным, кроме затхлой лужи, и даже на это уйдут многие и многие годы; а ведь быть лужей, согласись, далеко не то же самое, что быть рекой.

- Но как я смогу остаться той же самой рекой, что и сегодня?

- Ты не сможешь остаться прежней ни в том, ни в другом случае, отвечал шепот. - Переноситься и вновь становиться рекой - это твоя сущность. Ты принимаешь за саму себя свою теперешнюю форму существования, потому что не знаешь, какая часть в тебе является сущностной.

Тут какой-то отклик шевельнулся в мыслях реки в ответ на эти слова. Смутно припомнилось ей состояние, в котором то ли она, то ли какая-то ее часть - но в действительности ли это было?.. - уже находилась в объятиях ветра. Она вспомнила также - да и вспомнила ли?.. - что эта, хоть и не очевидная вещь, вполне реальна, выполнима.

И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, который легко и нежно подхватил ее и умчал далеко-далеко, за много миль, где, достигнув горной вершины, осторожно опустил ее вниз. А так как у реки, все же, были сомнения, она запомнила и запечатлела в уме подробности этого опыта более обстоятельно.

- Да, вот теперь я познала свою истинную сущность, - так размышляла река.

Река познавала, а пески шептали: "Мы-то знаем; ведь день за днем это происходит на наших глазах, потому что из нас, песков, и состоит весь путь - от берегов до самой до горы".

Вот потому-то и говорят, что путь, которым потоку жизни суждено продлиться в своем странствии, осуществляя непрерывность, записан на песке.

Эта прекрасная история входит в устную традицию многих народов и почти постоянно пребывает в обращении среди дервишей и их учеников.

Она была использована в "Мистической розе из королевского сада" сэра Фэрфакса Картрайта, опубликованной в Англии в 1899 году.

Настоящий вариант принадлежит Аваду Афифи, тунисцу, умершему в 1870 году.

СЛЕПЫЕ И СЛОН

За горами был большой город, все жители которого были слепыми. Однажды какой-то чужеземный царь со своим войском расположился лагерем в пустыне неподалеку от города. У него в войске был огромный боевой слон, прославившийся во многих битвах. Одним видом своим он уже повергал врагов в трепет.

Всем жителям города не терпелось узнать: что же это такое - слон. И вот несколько представителей общества слепцов, дабы разрешить эту задачу, поспешили к царскому лагерю.

Не имея ни малейшего понятия о том, какие бывают слоны, они принялись ощупывать слона со всех сторон.

При этом каждый, ощупав какую-нибудь одну часть, решил, что теперь знает все об этом существе.

Когда они вернулись, их окружила толпа нетерпеливых горожан. Пребывающие в глубоком неведении, слепцы страстно желали узнать правду от тех, кто заблуждался.

Слепых экспертов наперебой распрашивали о том, какой формы слон, и выслушивали их объяснения.

Трогавший ухо слона сказал: "Слон - это нечто большое, широкое и шершавое, как ковер".

Тот, кто ощупал хобот сказал: "У меня есть о нем подлинные сведения. Он похож на прямую пустотелую трубу, страшную и разрушительную".

"Слон могуч и крепок, как колонна", - возразил третий, ощупавший ногу и ступню.

Каждый пощупал только одну из многих частей слона. И каждый воспринял его ошибочно. Они не смогли умом охватить целого: ведь знание не бывает спутником слепцов. Все они что-то вообразили о слоне, и все были одинаково далеки от истины. Созданное умозрением не ведает о Божественном. В сей дисциплине нельзя проложить пути с помощью обычного интеллекта.

Эта история приводится в переложении Руми - "Слон в темной комнате" и взята из его книги "Месневи". Хаким Санаи приводит эту же сказку в более раннем варианте в первой книге своего суфийского классического произведения "Окруженный стеной сад истины". Он умер в 1141 году.

И у того, и у другого автора история апеллирует к одному и тому же аргументу, в соответствии с традицией, употреблявшемуся суфийскими обучающими мастерами на протяжении многих веков.

СОБАКА, ПАЛКА И СУФИЙ

Один человек в суфийской одежде шел однажды по дороге и, увидев на дороге собаку, сильно ударил ее своим посохом. Завизжав от боли, пес побежал к великому мудрецу Абу-Саиду. Он кинулся ему в ноги и, продемонстрировав пораненную ногу, все ему рассказал и попросил быть судьей между ним и тем суфием, который обошелся с ним столь жестоко.

Мудрец призвал к себе их обоих и сказал суфию: "О безголовый! Как посмел ты так поступить с бессловесной тварью?! Посмотри, что ты натворил!"

- Я тут ни причем, - возразил суфий. - Собака сама виновата во всем. Я ударил ее вовсе не из прихоти, а потому, что она запачкала мою одежду.

Однако пес продолжал считать себя несправедливо обиженным; и тогда несравненный мудрец сказал ему: "Дабы тебе не хранить обиду до Великого Суда, позволь мне дать тебе компенсацию за твои страдания".

Собака ответила:

- О мудрый и великий! Увидев этого человека в одежде суфия, я подумала, что он не причинит мне вреда. Если бы я увидела его в обычной одежде, разумеется, я постаралась бы держаться от него подальше. Моя единственная вина состоит в том, что я полагала внешние атрибуты служителя истины гарантией безопасности. Если ты желаешь наказать его, отбери у него одеяние избранных. Лиши его права носить костюм человека праведности...

Собака сама находилась на определенной ступени пути.

Ошибкой было бы думать, что человек должен обязательно быть лучше собаки.

"Обусловленность" формы, изображенная здесь дервишским одеянием, часто воспринимается эзотеристами и религиозными людьми всякого толка как нечто, непременно связанное с реальным внутренним опытом или обладающее самостоятельной ценностью.

Эта сказка взята из "Божественной книги" Аттара (Иллахи-наме) и часто повторяется дервишами, идущими "путем позора". Этот вариант сказки приписывается Камдулу, белильщику, жившему в IX столетии.

КАК ЛОВИТЬ ОБЕЗЬЯН

Одна обезьяна очень любила вишни. Однажды, сидя на дереве, она увидела на земле вишни совершенно восхитительного вида и спустилась вниз, чтобы взять их. Однако вишни находились в прозрачном стеклянном сосуде. После нескольких неудачных попыток заполучить их, обезьяна наконец додумалась просунуть руку в горлышко сосуда. Зажав одну вишню в кулаке, она хотела вытащить руку, но не смогла: кулак ее оказался шире отверстия сосуда.

Разумеется, все это было подстроено умышленно, и вишни в сосуде были ловушкой, устроенной ловцом обезьян, который знал, как мыслят обезьяны.

Услышав обезьяний визг, охотник вышел из своего укрытия. Испуганная обезьяна пыталась удрать, но ее рука, как он и предполагал, застряла в сосуде, и обезьяна утратила способность передвигаться.

Охотник заранее знал, что она будет продолжать судорожно сжимать вишню в руке. Таким образом, он без труда ее схватил, а затем резко ударил ее по локтю, отчего кулак ее разжался, и она выпустила, наконец, вишню.

Итак, обезьяна высвободила руку, но оказалась пойманной. Охотник же использовал вишню и сосуд, но не лишился ни того, ни другого.

Это одна из многих традиционных историй, которые объединены под общим названием "Книга Аму-Дарьи".

Река Аму, или Джихун в Центральной Азии известна современным картографам также, как Оксус. Такое название представляет собой одновременно дервишский термин. Кроме того, он обозначает группу странствующих учителей, центр которых расположен возле Аубшаура в горах Гиндукуша на территории Афганистана.

В настоящей версии история была рассказана ходжой Али Рамитани, умершим в 1306 году.

ДРЕВНИЙ СУНДУК НУРИ БЕЯ

Нури Бей был вдумчивый и всеми уважаемый афганец. Он был женат на женщине гораздо моложе его.

Однажды вечером, когда он вернулся домой раньше обычного, к нему подошел его преданный слуга и сказал:

- Ваша жена, моя госпожа ведет себя подозрительно. Сейчас она находится в своей комнате. Там у нее стоит огромный сундук, принадлежавший раньше вашей бабушке. Он достаточно велик, чтобы вместить человека.

- Обычно в нем хранились только старые кружева.

- Я думаю, сейчас в нем есть что-то еще. Она не позволила мне, вашему старому слуге и советчику, заглянуть в него.

Нури вошел в комнату жены и нашел ее в беспокойстве, сидящей перед массивным деревянным сундуком.

- Не покажешь ли ты мне, что в этом сундуке? - спросил он.

- Это все из-за подозрений слуги? Вы мне не верите?

- Не проще ли открыть сундук, не думая о том, чем это вызвано?

- Боюсь, это невозможно.

- Он что, заперт?

- Да.

- А где ключ?

Она показала ему ключ и сказала:

- Прогоните слугу, и вы его получите.

Нури приказал слуге уйти. Женщина протянула ему ключ и удалилась, явно смущенная.

Долго размышлял Нури Бей. Затем позвал четырех садовников из своих слуг. Вместе они отнесли ночью сундук в отдаленную часть сада и закопали его, не открывая.

И с тех пор - об этом ни слова.

Много раз подчеркивалось, что эта захватывающая история обладает внутренней значимостью, независимо от своей внешней морали.

Эта притча входит в репертуар бродячих дервишей (каландаров).

Их святой покровитель - Юсуф из Андалузии - жил в ХIII веке.

Раньше их было много в Турции. В немного расширенном варианте притча стала известна в Америке благодаря книге "Ночи Стамбула" Н. Г. Двайта, опубликованной в США в 1916 и 1922 годах.

ТРИ ИСТИНЫ

Суфии известны как искатели истины, а истина есть ничто иное, как знание объективной реальности.

Один невежественный и жадный тиран захотел однажды заполучить эту истину. Его звали Рударигх (Родериго), он был великий лорд Мурсии в Испании. Он решил, что истина - это нечто такое, что можно силой выпытать у Омара эль-Калави из Тарагоны.

Омар был схвачен и приведен во дворец. Рударигх сказал:

- Я приказываю тебе немедленно изложить всю истину, известную тебе, понятными мне словами, не то придется тебе распрощаться с жизнью.

Омар ответил:

- Соблюдаешь ли ты при своем благородном дворе всеобщий обычай, согласно которому арестованный должен быть отпущен на свободу, если он в ответ на вопрос говорит правду, и эта правда не свидетельствует против него?

- Да, соблюдаю, - ответил владыка.

- Я прошу всех присутствующих быть свидетелями слов нашего владыки, сказал Омар. - А теперь я скажу тебе истину, и не одну, а целых три!

- Мы должны воочию убедиться, что твои слова действительно представляют собой истину как таковую. Ты должен быть доказательным.

- Для такого владыки как ты, - продолжал Омар, - которому я собираюсь сообщить не одну, а целых три истины, я уж постараюсь дать истины, которые будут самоочевидными.

Рударигх на этот комплимент распустил хвост веером.

- Первая истина, - сказал суфий, - состоит в том, что я есть тот, кого зовут Омар, суфий из Тарагоны. Вторая - это то, что ты согласился меня отпустить, если я скажу истину. Третья состоит в том, что ты хочешь знать истину, которая соответствует твоему пониманию.

Впечатление от этих слов было таково, что тиран был вынужден отпустить суфия.

Эта история служит введением в устные предания, которые по традиции идут от аль-Мутанаби. Рассказчики утверждают, что он запретил записывать их в течение 1000 лет.

Аль-Мутанаби, один из величайших арабских поэтов, умер тысячелетие назад.

Его коллекция преданий отличается тем, что постоянно перерабатывается, в соответствии с "изменениями времени", поскольку истории из нее имеют непрерывное хождение.

СУЛТАН В ИЗГНАНИИ

Рассказывают, однажды султан Египта призвал к себе ученых мужей и, как часто в таких случаях бывает, между ними разгорелся спор. Предметом обсуждения служило ночное путешествие Мохаммеда. В предании говорится, что пророк был вознесен со своего ложа прямо в небесные сферы. Он успел увидеть рай и ад, девяносто тысяч раз беседовал с Богом, пережил еще многое другое и возвратился на землю, когда постель его еще не остыла, а перевернувшийся при его восхищении сосуд с водой даже не успел полностью опустеть.

Некоторые считали это возможным благодаря различным измерениям времени. Султан же утверждал, что это совершенно невозможно.

Мудрецы уверяли, что для божественной силы возможно все, но этот аргумент ничуть не удовлетворил монарха.

Известия об этом споре разошлись далеко и дошли наконец до суфийского шейха Шахамуддина, который тотчас же поспешил во дворец.

Султан почтительно приветствовал учителя и оказал ему должное гостеприимство.

- Я вижу, - сказал шейх, - что обе стороны одинаково далеки от истины. Поэтому я приведу свое доказательство без всяких предисловий. Предание можно обосновать реальными фактами, поддающимися проверке, а потому нет нужды прибегать к голым предположениям или скучной и беспомощной "логической аргументации".

В тронном зале было четыре окна. Шейх приказал открыть одно из них. Султан выглянул и ужаснулся: вдали на горе он увидел движущуюся к дворцу несмертную армию.

- Не беспокойтесь, это всего лишь мираж, - сказал шейх. Он закрыл окно, открыл его снова: видение исчезло.

Когда открыли другое окно, султан в ужасе вскрикнул - весь город был объят пожаром.

- И это мираж, - напомнил шейх.

Он закрыл окно и открыл его опять - город стоял невредим.

Распахнули третье окно, и султан увидел, что жестокое наводнение грозит затопить дворец. Но и эта картина исчезла без следа, когда султан посмотрел в окно еще раз. В четвертом окне вместо обычной пустыни взору открылся райский сад, который также оказался иллюзией.

Затем шейх попросил принести сосуд с водой и предложил султану на мгновение окунуть голову в воду. Султан сделал это, но едва он коснулся лицом воды, как оказался один на пустынном берегу моря в незнакомом месте.

Не помня себя от ярости, султан поклялся отомстить шейху за его колдовские чары.

Вскоре ему повстречались дровосеки. Они спросили его, как он здесь очутился. Не желая выдавать им своего истинного положения, он сказал, что его корабль утонул, а ему удалось спастись. Они дали ему кое-какую одежду, и он направился в город. Там какой-то кузнец увидел его бесцельно слоняющимся по улицам, и спросил, кто он такой. "Я купец, - ответил султан. - Все мои товары погибли в кораблекрушении, мне же удалось спастись, но я остался нищим и голым. Одежду эту мне дали дровосеки". Тогда кузнец рассказал ему, что, по обычаю их страны, любой пришелец может сделать предложение первой женщине, выходящей из бани, и она обязана дать согласие выйти за него замуж.

Султан пошел к бане и увидел, как оттуда вышла прекрасная женщина. Он спросил ее, замужем ли она. Оказалось, что у нее есть муж. Вторая была безобразна, но, к счастью, и она оказалась замужем. И третья была замужем. Он подождал еще немного и увидел прелестную женщину. Она сказала, что у нее нет мужа, но прошла мимо него, видимо, оттолкнутая его жалким видом. Через некоторое время перед ним появился какой-то человек и сказал: "Меня послали отыскать здесь чужеземца в грязной одежде. Пожалуйста, следуй за мной".

Султан последовал за слугой, и скоро они вошли в великолепный дом. Слуга провел его в богато убранную комнату и оставил там одного. Прошел час, и в комнату вошли четыре прекрасные женщины в роскошных одеждах. Вслед за ними появилась пятая, еще более прекрасная. Султан узнал в ней ту женщину, которая ответила ему, что не замужем. Она приветствовала его и объяснила, что торопилась подготовить дом к его приходу и что ее холодность была всего лишь соблюдением обычая, которого придерживаются все женщины этой страны на улице.

Султана одели в изумительные одежды, принесли для него изысканные яства и весь вечер услаждали его слух утонченной музыкой.

Семь лет прожил он со своей женой, пока они не растратили все ее состояние. Тогда женщина сказала, что теперь он должен обеспечить ее и семерых сыновей.

Вспомнив своего первого друга в этом городе - кузнеца, султан решил попросить у него совета. Так как он не знал никакого ремесла, кузнец посоветовал ему пойти на базар и наняться носильщиком. Так он и поступил.

Однако в первый день работы, перетащив ужасно тяжелый груз, он заработал только одну десятую часть того, что было необходимо для прокормления семьи.

На следующий день султан пошел к морю и отыскал то самое место, где очутился семь лет назад, погрузив голову в сосуд с водой. Решив помолиться, он стал совершать омовение, окунул голову и вдруг увидел, что находится в своем прежнем дворце, рядом с шейхом и придворными. Перед ним стоял сосуд с водой.

- Семь лет в изгнании, о злодей! - заорал султан, - семья, необходимость быть носильщиком! И как ты не побоялся Бога всемогущего!

- Но ведь это длилось только одно мгновение.

Придворные подтвердили слова шейха. Однако султан не мог заставить себя поверить в это. Он уже хотел было отдать приказ о немедленной казни шейха, но тот, предвидя, что так должно случиться, применил искусство, называемое "эль-кахайбат" (наука об исчезновении), благодаря которому в мгновение ока переместился в Багдад, на много дней пути от столицы Египта.

Оттуда он прислал султану письмо:

- Семь лет прошло для тебя, как ты уже понял, в течение одного мига, пока голова твоя была в воде. Это всего лишь проявление определенных способностей. Твое переживание не имеет особого значения - оно лишь служит иллюстрацией того, что может случиться.

Ты спорил о том, могла ли постель не остыть, а сосуд не опустеть, как об этом говорится в предании о пророке.

Не то важно, может что-либо произойти или не может, - все может произойти. Важно значение происходящего. Переживание пророка имело глубокое значение, тогда как происшедшее с тобой не имеет никакой ценности.

Утверждают, что любой отрывок в Коране имеет семь смыслов, каждый из которых соответствует состоянию читателя или слушателя.

Этот рассказ, как и многие другие суфийские истории подобного рода, подчеркивает изречение Мухаммеда: "Говори с каждым в соответствии со степенью его понимания".

Ибрахим аль-Каззаз формулировал суфийский метод в таких словах: "Демонстрируй неизвестное в терминах того, что называется "известным" и в данной аудитории".

Настоящий вариант рассказа взят из манускрипта, называемого Ну-наме (книга Ну) из коллекции Наваба из Сурдханы, которая датируется 1596 годом.

СКАЗАНИЕ ОБ ОГНЕ

Однажды давным-давно, один человек, сосредоточенно и упорно размышляя над тайнами природы, раскрыл секрет добывания огня.

Этого человека звали Нур. Нур решил поделиться с людьми своим открытием и для этого стал путешествовать от общины к общине.

Он передал свой секрет многим группам людей. Некоторые воспользовались этим знанием. Другие, не дав себе труда подумать, каким полезным оно могло бы оказаться для них, поняли только то, что Нур опасен для них и прогнали его. В конце концов люди какого-то племени, перед которыми он продемонстрировал свое искусство, пришли в дикую панику и убили его, видя в нем исчадие ада.

Прошли века. В одной общине, в которой Нур некогда обучал людей добыванию огня, это знание сохранилось только у особых жрецов, пользующихся властью, богатством и теплом, в то время как остальные люди замерзали от холода. Другая община начисто забыла искусство Нура и стала поклоняться орудиям добывания огня. Люди третьей общины поклонялись образу самого Нура, т.к. именно он был их учителем. В четвертой общине сохранилась история открытия огня в легендах и преданиях - одни верили в них, другие нет. Пятая община действительно использовала огонь, и это позволяло им находиться в тепле, готовить пищу и производить разные полезные предметы.

И вот спустя много-много лет один мудрец с небольшой группой учеников путешествовал по землям этих племен. Ученики пришли в изумление при виде такого множества различных ритуалов, с которыми они здесь столкнулись.

- Но ведь все эти действия относятся всего лишь к добыванию огня и ни к чему больше, - сказали они учителю. - Наш долг открыть этим людям правду.

- Что ж, я согласен, - ответил учитель. - Мы повторим наше путешествие, и, благодаря этой новой цели, те из вас, кто уцелеет к его концу, узнают, каковы реальные проблемы и как их решать.

Итак, мудрец и его ученики достигли первого племени, где им оказали радушный прием. Жрецы пригласили путешественников на церемонию "сотворения огня".

Когда церемония окончилась, и толпа возбужденно переживала увиденное "чудо", мастер обратился к ученикам:

- Не желает ли кто-нибудь из вас открыть этим людям правду?

Первый ученик сказал: "Во имя истины я считаю себя обязанным поговорить с этими людьми".

- Если ты собираешься сделать это на свой собственный страх и риск, то начинай, - ответил учитель.

Ученик вышел вперед, стал перед вождем племени и окружавшими его жрецами и сказал:

- Я могу совершить чудо, которое вы относите к особому проявлению божества. Если я сделаю это, признаете ли вы, что уже много веков находитесь в заблуждении?

- Хватайте его! - закричали жрецы.

Этого человека схватили и увели, и никто никогда его больше не видел.

Путешественники тронулись в путь и через некоторое время подошли к территории второй общины, где поклонялись орудиям извлечения огня. Еще один ученик вызвался образумить этих людей.

С позволения мастера он сказал: "Я хочу поговорить с вами, как с разумными людьми. Вы поклоняетесь даже не самой вещи, а всего лишь средствам, с помощью которых она может быть произведена. Таким образом, вы лишены возможности использовать эту вещь. Я знаю реальность, лежащую в основе вашего обряда".

Эта община состояла из людей более разумных. Но они сказали ученику:

- Так как ты наш гость, мы почтили тебя гостеприимством. Однако, будучи пришельцем, незнакомым с нашей историей и обычаем, ты не можешь понять того, что мы делаем. Ты заблуждаешься; возможно, ты даже пытаешься лишить нас нашей религии или изменить ее. Поэтому мы не хотим тебя слушать.

Путешественники двинулись дальше. Достигнув земель третьей общины, они увидели перед каждым домом идола, изображающего Нура - открывателя огня. Третий ученик обратился к руководителям общины так:

- Этот идол изображает человека, олицетворяющего собой возможность, которую человек способен использовать, не так ли?

- Может быть, это и так, - ответили почитатели Нура, - но проникнуть в эту тайну дано лишь немногим.

- Да, но только тем немногим, кто поймет, а не тем, кто отказывается смотреть на определенные факты, - сказал третий ученик.

- Все это ересь, к тому же, ее высказывает человек, даже не говорящий на нашем языке правильно и не принадлежащий к священникам, к посвященным в нашу веру, - заворчали жрецы.

И этому ученику не удалось добиться успеха.

Так группа продолжала свое путешествие, пока не прибыла на территорию четвертой общины. На этот раз перед собранием людей выступил четвертый ученик. Он заявил:

- История о создании огня правдива. Я знаю, как добывать огонь.

В толпе возникло замешательство, послышались разноголосые мнения. Некоторые говорили:

- Возможно, это правда, и если так, то мы непременно хотим узнать, как добывать огонь.

Но когда мастер и его последователи испытали их, оказалось, что большинство стремилось использовать огонь для своей личной выгоды. Они не понимали того, что огонь есть нечто необходимое для человеческого прогресса. Умы подавляющего числа людей этого племени были настолько пропитаны извращенными легендами, что те, кто воображал себя способными воспринимать истину как таковую, на деле оказывались, как правило, неуравновешенными людьми, которые не смогли бы получить огонь, даже если бы им показали, как это делается.

Были и другие, которые заявляли: "Конечно, в легендах нет ничего правдивого. Этот человек просто хочет нас одурачить, чтобы занять в нашей общине высокое положение".

Третья партия говорила: "Наши легенды должны остаться такими, какие они есть, поскольку это наше наследие, соединяющее всех нас в единое целое. Если мы сейчас откажемся от них, а затем обнаружим, что новое толкование никуда не годно, что тогда станет с нашим обществом?"

Были также и другие точки зрения.

Итак, группа отправилась дальше и пришла, наконец, на территорию пятой общины, где разведение огня было чем-то обычным и общедоступным. Но и там путешественникам встретились испытания.

И тогда мастер сказал своим ученикам:

- Вы должны научиться тому, как учить, ибо человек не желает, чтобы его учили. Сперва вы должны будете научить людей тому, как учиться. А перед этим еще необходимо объяснить им, что существует нечто такое, чему следует учиться. Люди воображают, что они уже все знают. Они хотят изучать то, что они считают необходимым изучать - а не то, что должно быть изучено прежде всего. Только когда вы поймете все это, мы сможем изобрести метод обучения. Знание без специальной способности учить - это не то же самое, что знание и наличие этой способности.

Известно, что Ахмад аль-Бадави (умер в 1276 году) на вопрос, что такое варвар, ответил:

- Варвар - тот, чьи восприятия настолько грубы, что ему кажется, будто через ощущения и размышления он способен понять то, что можно постичь только в результате эволюции и постоянного приложения усилий на пути к Богу.

Люди смеются над Моисеем и Иисусом из-за своей абсолютной невосприимчивости, а также потому, что скрыли от самих себя истинный смысл слов и действий этих великих пророков.

Согласно дервишским сведениям, аль-Бадави был проклят за проповедь христианства мусульманам, но в то же время он отвергался христианами за то, что отказался понимать буквально позднейшую христианскую догму.

Аль-Бадави основал египетский орден Бадавийа.

ВЕЛИКАН-ЛЮДОЕД И СУФИЙ

Один странствующий суфийский мастер, пересекая высокие горы, где никогда не ступала нога человека, повстречался с людоедом исполинских размеров.

- Я тебя съем, - сказал великан суфию. Но суфий на это ответил:

- Прекрасно, съешь меня, если сможешь, но должен тебя предупредить, что я тебя одолею, ибо я бесконечно могущественней, чем ты думаешь.

- Вздор, - взревело чудовище, - ты всего лишь суфийский мастер, погруженный в духовные науки. Ты не сможешь одолеть меня потому, что я полагаюсь на свою грубую силу и я в 30 раз больше тебя.

- Что ж, давай померяемся силами, - предложил суфий, - возьми этот камень и сложи его так, чтобы из него потекла вода.

С этими словами он протянул великану обломок скалы. Великан изо всей силы сдавил камень, но воду из него выдавить не смог.

- Это невозможно, - сказал он, - потому что в этом камне нет воды. Попробуй-ка сам.

К тому времени над землей сгустились сумерки, и мастер, воспользовавшись темнотой, незаметно достал из кармана яйцо и вместе с камнем сжал его в кулаке прямо над ладонью людоеда. Почувствовав текущую на ладонь жидкость, великан был изумлен: людей часто изумляют вещи, которым они не могут дать объяснения, и к таким вещам они начинают относиться с гораздо большим почтением, чем того требуют их собственные интересы.

- Я должен обдумать это, - сказал великан. - Пойдем, переночуешь сегодняшнюю ночь в моей пещере.

Великан привел суфия в огромную пещеру, напоминавшую пещеру Алладина обилием всякого рода вещей - всем, что осталось от несметного количества жертв прожорливого гиганта.

- Ложись возле меня и спи, - сказал людоед, - а утром мы продолжим наше состязание.

Затем он улегся и тут же заснул.

Почувствовав что-то неладное, мастер тихо поднялся, соорудил из тряпок, валявшихся на полу, подобие спящего человека, а сам устроился поодаль на безопасном месте.

Только он прилег, проснулся людоед. Схватив огромную дубину, с дерево величиной, он изо всех сил семь раз ударил по пустому ложу, затем снова улегся и уснул. Мастер вернулся на свою постель и сонным голосом позвал людоеда:

- Эй, людоед! В твоей пещере удобно, но меня только что семь раз укусил какой-то комар. Ты должен что-нибудь с ним сделать.

Эти слова так потрясли и испугали великана, что он не решился больше напасть на суфия. Ведь, если человека семь раз ударили изо всех сил дубиной величиной с дерево, то он...

Утром людоед кинул под ноги суфию целую бычью шкуру и сказал:

- Принеси воды, надо заварить к завтраку чая.

Вместо того, чтобы взять шкуру (которую он вряд ли сумел бы поднять), мастер направился к ручью, протекавшему поблизости, и стал рыть от него небольшую канавку в направлении пещеры.

Между тем жажда так одолела людоеда, что, не в силах больше ждать, он крикнул суфию:

- Почему ты не несешь воду?

- Терпение, мой друг, я сейчас подведу ключевую воду прямо к твоей пещере, чтобы тебе не пришлось больше таскаться с этой бычьей шкурой.

Но людоед не мог больше терпеть. Схватив шкуру, он в несколько прыжков оказался у источника и набрал воды сам. Когда чай был готов, и людоед утолил жажду огромным количеством воды, ум его несколько прояснился, и он сказал суфию:

- Если ты и впрямь сильный, как ты мне показал, то почему же тогда ты не смог прорыть канал быстрее и рыл его в час по чайной ложке?

- Потому, - ответил мастер, - что никакое дело не может быть сделано должным образом без минимальной затраты усилий. Определенные усилия требуются для всего. Вот и я затратил минимум усилий, необходимый для рытья канала. К тому же я знаю, что ты - существо настолько привязанное к своим привычкам, что все равно всегда будешь пользоваться бычьей шкурой.

Эту историю можно часто слышать в чайханах Центральной Азии. Она очень напоминает европейские народные сказки средних веков.

Настоящий вариант ее взят из Маджла - дервишской коллекции, впервые записанной Никаяти в ХI столетии, как сообщается в конце минускрипта. Но в том виде, в каком история приводится здесь, она датируется XVII веком.

КУПЕЦ И ХРИСТИАНСКИЙ ДЕРВИШ

Один богатый купец из Тебриза приехал в Конию в поисках мудреца, который помог бы ему в его затруднениях. Побывав у религиозных руководителей, законоведов и других умных людей, он прослышал о Руми и пришел к нему.

Купец взял с собой 50 золотых монет, решив поднести их мудрецу. Когда он вошел в приемный зал и увидел Мауляну, его охватило волнение. Джалал ад-дин произнес:

- Твои 50 золотых приняты. Но ты потерял 200, и это привело тебя сюда. Бог наказал тебя, но он также показывает тебе нечто. Теперь все у тебя наладится.

Проницательность Руми изумила купца. Руми продолжал:

- Тебе пришлось испытать много трудностей из-за того, что ты однажды, далеко на западе, в христианском мире проходил мимо христианского дервиша, лежащего на улице, и плюнул на него. Найди его, попроси прощения и передай ему наш привет.

Тут купец пришел в совершенное замешательство, увидев, что его душа открытая книга для Руми.

- Смотри, - сказал Джалал ад-дин, - сейчас мы покажем его тебе.

С этими словами мастер прикоснулся к стене комнаты, и взору купца открылась базарная площадь в Европе с лежащим на ней святым. Купец, отшатнувшись от этой сцены, ушел от мастера, глубоко потрясенный.

Он немедля отправился в Европу и нашел христианского мудреца лежащим на земле. Когда он приблизился, франкский дервиш сказал:

- Наш мастер Джалал ад-дин связался со мной.

Купец взглянул в том направлении, куда указывал дервиш, и увидел, словно на картине, Джалал ад-дина, который пропел такие стихи:

"И для рубина, и для простой гальки - для всего есть место на Его холме".

Возвратившись назад в Конию, купец передал поклон франкского святого Джалаад-дину и обосновался в дервишской общине.

Современные академические исследования немного прояснили, насколько Руми повлиял на западную мысль и литературу. Нет сомнения, что у него были западные ученики; кроме того, его истории появляются в сказках Г. Х. Андерсена, у Джестера Монорма и даже у Шекспира.

На востоке традиционно повторяется весьма важное утверждение о связи Руми с западными мистиками и мыслителями.

Настоящий вариант рассказа "Купец и христианский дервиш" взят из манускрипта Афлаки "Манакиб ал-арифин" (жития ранних дервишей ордена Мевлевийа), датируемого 1353 годом.

ЗОЛОТОЕ СОКРОВИЩЕ

Давным-давно жил-был купец по имени Абдул Малик. За его щедрость люди прозвали его добрым человеком из Хорасана. Абдул Малик постоянно жертвовал из своих несметных богатств на благотворительные цели и часто устраивал пиры для бедняков.

Но вот однажды он задумался над тем, что отдает лишь малую толику своих богатств, и что истинная цена его щедрости ничтожна по сравнению с удовольствием, которое она ему доставляет. И он тут же решил раздать на благо людей все до последнего гроша.

Так Абдул Малик расстался со всем своим состоянием.

Когда он освободился от всего, чем владел, в ожидании встречи с тем, что приготовила для него жизнь, как-то раз во время медитации перед ним возникло странное видение: прямо на его глазах стала вырисовываться, как будто вырастая из пола, загадочная фигура дервиша в залатанных одеждах.

- О Абдул Малик, добрый человек из Хорасана, - нараспев произнес Дервиш, - я - твое реальное "я", теперь ставшее для тебя почти осязаемым потому, что ты проявил истинную щедрость, по сравнению с которой твоя репутация щедрого человека - ничто. И за это, а также за то, что ты сумел расстаться со своими богатствами, не думая о своем удовлетворении, я награждаю тебя из реального источника наград.

С этого дня я буду появляться перед тобой каждый день в этом облике. Ты будешь ударять меня, и я буду превращаться в золотую статую. Ты можешь отламывать от статуи столько золота, сколько пожелаешь. И пусть тебя не беспокоит, что этим ты принесешь мне ущерб, ибо сколько бы ты ни взял, все это будет восстанавливаться из источника всех даров.

Сказав так, он исчез.

На следующее утро Малика пришел навестить его друг Бай Акал. Только они уселись, перед ними возник призрак дервиша. Малик ударил его палкой, и дервиш, повалившись на пол, превратился в золото. Немного золота Малик взял себе и немного подарил своему гостю.

Возвратившись к себе домой, Бай Акал, не зная, что всему этому предшествовало, стал думать, как бы и ему совершить подобное чудо. Он много слышал о чудесных силах дервишей и пришел к такому выводу: чтобы заполучить золото, достаточно избить дервиша.

Бай Акал во всеуслышание объявил, что устраивает богатый пир, на который приглашаются все желающие дервиши.

В назначенный день к дому Бай Акала потекли толпы дервишей. Усадив их всех за стол, он стал их обильно потчевать, пока они не наелись досыта. Затем он схватил железный прут и принялся лупить их так, что направо и налево падали избитые и покалеченные тела. Наконец нескольким дервишам удалось схватить безумца, и они привели его к судье. Дервиши предъявили Бай Акалу обвинение и в доказательство представили своих раненых собратьев. Бай Акал стал оправдываться и рассказал все, что случилось в доме Малика.

Малика вызвали в суд. Но по дороге его золотое "я" нашептало ему, что говорить судье.

Представ перед судом, он сказал:

- С вашего позволения, должен заметить, что, по моему мнению, этот человек сошел с ума или как-то пытается оправдать свою склонность без причины нападать на людей. Я в самом деле его знаю; но все то, что он рассказывает, совершенно не соответствует действительности.

Итак, Бай Акала поместили в сумасшедший дом; там он пробыл некоторое время, пока не успокоился. Дервиши почти тут же выздоровели благодаря какой-то известной им науке. И никто не верил, что такое изумительное событие как превращение человека в золотую статую, могло когда-нибудь действительно случиться.

А Малик всю оставшуюся жизнь, пока не отправился к своим предкам, продолжал разбивать статую, которая была им самим, и раздавать сокровища своего "я" тем, кому он мог помочь только материально.

Дервишская традиция говорит о том, что священники передают свои морально-возвышенные учения в иносказательной форме, но дервиши свои учения скрывают еще лучше, так как только усилия человека к пониманию, либо усилия со стороны обучающего мастера создают тот эффект, который действительно помогает внутреннему изменению изучающего.

Эта сказка еще больше походит на притчу, чем большинство ей подобных. Но дервиш, который рассказывал ее на базарах Пешевара в начале XIX века, предупреждал:

- Размышляй над первой частью рассказа - там ты найдешь метод; не обращай внимания на мораль.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОДСВЕЧНИК

Однажды, давным-давно, одна бедная вдова сидела у окна в своем доме и глядела на улицу, как вдруг увидела убогого дервиша, устало плетущегося по дороге. Его изможденный вид, залатанная одежда, покрытая пылью, взывали к состраданию и требовали участия.

Выбежав из дома, женщина окликнула дервиша:

- Благородный дервиш, - обратилась она к нему, - я знаю, что ты один из избранных. Но иногда даже такие ничтожные, как я, могут оказаться полезными искателям. Войди в мой дом и отдохни немного, ибо сказано: "Тому, кто помогает друзьям, будет послана помощь, а тот, кто помешает им, встретит препятствие на своем пути, но как это случится и когда - людям неведомо".

- Благодарю тебя, добрая женщина, - ответил дервиш и вошел в дом. Он провел у нее несколько дней и за это время прекрасно отдохнул и восстановил свои силы.

У вдовы был сын по имени Абдулла, который всю свою жизнь только тем и занимался, что рубил лес и отвозил дрова на ближайший базар. Будущее не сулило ему никаких счастливых изменений; работа дровосека отнимала все его время и не давала ему возможности расширить свой жизненный опыт настолько, чтобы выбраться из бедности.

Когда дервиш стал собираться в дорогу, он сказал Абдулле:

- Сын мой, я - человек знания, хотя и могу выглядеть беспомощным в этом мире, зато я одарен вниманием и могу видеть то, чего не видят другие. Если твоя мать не возражает, стань моим спутником, и я разделю с тобой те великие благоприятные возможности, которые встретятся на пути.

Конечно, мать была рада позволить своему сыну сопровождать мудреца, и они вместе тронулись в путь.

Они прошли много стран и встретили на пути множество испытаний. Но вот однажды дервиш сказал:

- Абдулла, мы пришли к нашей цели. Сейчас я совершу особые ритуалы, и если высшие силы отнесутся к нам благосклонно, мы увидим то, что открывается лишь немногим людям: земля расступится перед нами и откроет доступ к сокровищам, спрятанным здесь много лет назад. Нет ли в тебе страха, мой друг?

Абдулла поклялся быть стойким, что бы ни случилось, и дал свое согласие.

Тогда дервиш стал совершать какие-то странные движения и произносить непонятные слова, которые Абдулла повторял за ним, и вдруг земля заколебалась у них под ногами, и перед ними открылся вход в подземелье.

- Теперь, мой мальчик, слушай меня внимательно, - сказал дервиш. - Ты должен спуститься в это подземелье и найти там железный подсвечник. Ты увидишь дивные сокровища, подобные которым редко удается увидеть смертному, но ни к чему не прикасайся; помни, что твоя единственная цель железный подсвечник. Как только ты его найдешь, возвращайся назад.

Опустившись в сокровищницу, Абдулла был ошеломлен, столько там было сверкающих драгоценных камней, золотой посуды, удивительных богатств, которые невозможно описать. Позабыв все наставления дервиша, он принялся подбирать самые красивые и блестящие камни, как вдруг наткнулся на подсвечник.

Ничего страшного не случится, решил Абдулла, если, взяв подсвечник для дервиша, он припрячет для себя немного золота и драгоценных камней. Итак, наполнив свои широкие рукава сокровищами, он стал подниматься по ступенькам вверх.

Но когда он выбрался на поверхность, то с удивлением увидел перед собой свою лачугу, а дервиш исчез без следа.

Абдулла поспешил к матери, чтобы скорее показать ей сокровища. Но как только он высыпал их перед нею, они вдруг стали таять и пропали. Остался только подсвечник. Он внимательно рассмотрел его. Подсвечник был с двенадцатью свечами. Абдулла зажег одну из них - и тут же перед ним возникла фигура, похожая на дервиша. Видение покружилось немного, потом положило на землю монету и исчезло. Тогда он зажег все 12 свечей. 12 дервишей предстали перед ним. Целый час они выполняли какие-то ритмичные движения и, прежде чем исчезнуть, бросили ему 12 монеток. Придя в себя от изумления, Абдулла и его мать поняли, что теперь могут неплохо зажить, если танцующие дервиши будут каждый день приносить им по 12 монеток.

Но прошло какое-то время, и Абдулла, вспомнив о несметных сокровищах, которые он видел в пещере, решил еще раз попробовать разбогатеть по-настоящему.

Он долго искал то место, где был вход в подземелье, но никак не мог найти его. Желание найти богатство, однако, не давало ему покоя. Он пустился странствовать по свету и, исходив много дорог, подошел, наконец, к великолепному дворцу. Слуги провели его в роскошный зал, и он был весьма обрадован и удивлен, увидев там того дервиша, которому когда-то помогла его мать. Дервиш был в царских одеждах, и его окружали толпы учеников.

- Сейчас, о неблагодарный, - произнес дервиш, - я покажу тебе, что может делать этот подсвечник.

С этими словами он схватил палку и ударил по подсвечнику. Тут каждая ветвь подсвечника превратилась в сокровище, превосходившее собой все то, что юноша видел в пещере. Дервиш стал раздавать золото, серебро и драгоценные камни достойным, и в этот миг произошло чудо: подсвечник вновь появился, готовый к новому использованию.

- Так как ты не можешь правильно использовать вещи, - сказал дервиш, - и так как ты не оправдал моего доверия, ты должен от меня уйти. Но за то, что ты, по крайней мере, вернул подсвечник, я дарю тебе верблюда, груженного золотом.

Ночь Абдулла провел во дворце, а утром, ухитрившись стащить подсвечник, спрятал его под седло верблюда и тронулся в обратный путь.

Возвратившись домой, он зажег свечи и ударил по подсвечнику палкой. Но так как он невнимательно следил за действиями дервиша, то вместо того, чтобы взять палку в правую руку, он взял ее в левую. Тут же появились 12 дервишей, в один миг подняли вьючного верблюда, груженного золотом и драгоценностями, подхватили подсвечник и растворились в воздухе.

И Абдулле стало еще тяжелее, ибо он не мог простить себе глупости и неблагодарности, непрестанно казнил себя за воровство и до конца своей жизни не мог забыть о том, что находился в такой близости к богатству.

Но другая возможность ему уже больше не представилась, и он навсегда потерял покой.

Эта сказка используется в суфийских школах как упражнение для развития учеников, мыслящих буквально.

Она указывает в скрытой форме на определенные упражнения и содержит в себе идею о том, что люди, пытающиеся выполнить мистические процедуры, не преодолев в себе некоторых личных склонностей, достигнут результатов, противоположных тем, которые они ожидали.

УДАРЬ В ЭТОМ МЕСТЕ

Зун-нун Египетский использовал притчу, чтобы на наглядном примере показать, как ему удалось расшифровать значение египетских надписей.

В одном месте стояла статуя человека, указывающего пальцем на что-то. Статуя стояла на массивном камне, на котором была выбита надпись: "Ударь в этом месте, чтобы овладеть сокровищами". Происхождение статуи терялось в далекой древности. Из поколения в поколение люди колотили по месту, отмеченному надписью, но камень был из такой твердой породы, что даже самые сильные удары не оставляли на нем ни единой царапины, и эту тайну никто не мог разгадать.

Однажды - это было в полдень, - Зун-нун, размышляя о статуе, обратил внимание на то, что тень от указательного пальца каменного человека (никто в течение веков не замечал этого) легла на одну из плит мостовой, служившей основанием древнего изваяния. Он отметил это место, затем раздобыл необходимые инструменты и приподнял плиту; перед ним открылся вход в подземелье, в котором оказались чудесные произведения искусства. Исследовав их, он открыл науку их изготовления, давно забытую людьми, и, таким образом, овладел сокровищами древнего знания и материальными творениями, воплощающими это знание в себе.

Почти такую же историю рассказал римский папа Сильвестр II, который в Х веке привез из испанской Севильи "арабские" учения, в том числе и математику.

Слывя магом благодаря своим мистическим достижениям, Гэрберт (таково было его первоначальное имя), "жил с одним философом из сарацинской секты".

Нет почти никакого сомнения, что он знал эту суфийскую историю.

Говорят, что впервые ее передал халиф Абу-Бакр, умерший в 634 году.

ПОЧЕМУ ГЛИНЯНЫЕ ПТИЦЫ ВЗЛЕТЕЛИ

Однажды Иисус, сын Марии, будучи еще ребенком, вылепил из глины маленьких птиц. Увидев это, другие дети, не умевшие лепить птиц, побежали к взрослым и пожаловались на него.

Взрослые сказали:

- Непозволительно заниматься такими делами в святой день, - ибо это было в субботу.

И они направились к луже, у которой играл Иисус, и, подойдя к нему, спросили, где вылепленные им птицы.

В ответ Иисус указал на глиняных птиц, и в тот же миг птицы взлетели в воздух и улетели прочь.

- Сделать летающих птиц невозможно, а значит, он не нарушил субботы, - сказал один из взрослых.

- Я хотел бы овладеть этим искусством, - сказал другой.

- Это не искусство, - возразил третий, - обыкновенный трюк, зрительный обман и ничего больше.

Итак, суббота не была нарушена, волшебное искусство так и осталось никому не известным; а что касается обмана, то взрослые, как и их дети, обманули сами себя, потому что не ведали, с какой целью были вылеплены птицы.

То, что в субботу запрещалось чем бы то ни было заниматься, имело свою причину, но она была давно позабыта. Взрослые не обладали знанием того, как отличить ложь от истины. Происхождение волшебного искусства, равно как и цель сотворенного чуда, были им совершенно неведомы. Потому все это не имело для них никаких последствий. Так же было и с вытягиванием деревянной доски.

Рассказывают, что однажды Иисус помогал Иосифу-плотнику в его мастерской.

Одна доска оказалась слишком короткой, и тогда Иисус каким-то образом вытянул ее до требуемой величины.

Когда эту историю рассказали людям, один сказал: "Но это же настоящее чудо, этот мальчик непременно станет святым".

Другие сказали: "Мы не поверим в это до тех пор, пока не увидим все своими глазами".

"Этого не может быть, - сказали третьи, - потому что этого не может быть никогда. Эту историю надо исключить из книг".

Все они, с их различными мнениями, отнеслись к этому преданию совершенно одинаково - потому что им были неизвестны цель и смысл утверждения "он растянул доску".

Суфийские авторы часто ссылаются на Иисуса как на мастера пути. Существует, кроме того, невообразимое множество устных преданий о нем, популярных на Среднем Востоке, которые еще ожидают собирателя.

В несколько измененном виде эту историю можно встретить во многих дервишских коллекциях. Суфии говорят, что "сын плотника" и другие названия евангельских персонажей по роду профессии представляют собой термины посвятительного значения и не всегда указывают на социальное занятие человека.

КОМАР НАМУС И СЛОН

Давным-давно жил-был комар по имени Намус, который за свой тонкий ум был прозван Проницательным Намусом. Однажды, поразмыслив над своей жизнью и руководствуясь весьма благовидными и вескими причинами, Намус решил поменять свое жилище. Своим новым обиталищем он избрал ухо одного слона, ибо такого рода дом казался ему самым подходящим и удобным.

Итак, оставалось только осуществить задуманное, так что вскоре Намус обосновался в просторном и очень уютном ухе.

Спустя какое-то время Намус произвел несколько поколений комаров. В жизни его периоды напряженного труда чередовались с периодами отдыха и покоя, радость сменялась печалью, поиски увенчивались достижениями; словом, судьба его была судьбой всех комаров на свете.

Ухо слона было его домом и, как бывает в таких случаях, он чувствовал, что вся его жизнь, его история, само его существо неразрывно связано с этим местом. Это ощущение он постоянно поддерживал в себе, пока оно не стало частью его самого. Ухо было таким теплым, таким уютным, таким просторным, Здесь ему довелось так много всего пережить...

При переезде в этот дом, Намус, естественно, не обошелся без приличествующих случаев церемоний вежливости. Прежде чем въехать в новое жилище, он изо всей мочи пропищал слону о своем решении.

- О слон, - закричал он, - знай, что никто иной, как я, комар Намус, по прозвищу Проницательный, собираюсь поселиться здесь. И так как это твое ухо, то я, желая соблюсти обычай, сообщаю тебе о моем решении.

Слон не возразил.

И Намус вселился, ибо не подозревал о том, что слон попросту его не услышал. Если уж быть справедливым, он и не почувствовал вселения комара со всем его многочисленным семейством в свое ухо. Не будучи от природы неучтивым созданием, он просто даже и не знал о существовании какого-то там комара.

Но вот прошло какое-то время, и Намус, побуждаемый вескими и неотлагательными причинами, решил снова поменять свое жилище.

И, как в начале, он решил, что сделать это он вправе только в соответствии с установленной и освященной веками традицией.

Он стал заранее готовиться к тому, чтобы объяснить слону свое решение - покинуть его ухо.

Итак, окончательно утвердившись в своем решении и хорошо отрепетировав прощальный монолог, он прокричал его слону в самое ухо. Но не получил никакого ответа. Он крикнул еще раз, но слон по-прежнему хранил молчание. Тогда Намус, полный решимости заставить все-таки слона услышать его назойливые, но красноречивые слова, набрал полную грудь воздуха и в третий раз прокричал:

- О слон, знай, что я, Проницательный Намус, намерен покинуть свой очаг и дом, оставить свою резиденцию в твоем ухе, в котором я так долго прожил. И для этого у меня есть вполне веские основания, и я хочу их тебе изложить.

Наконец слова комара достигли слуха слона и он сумел их разобрать. Пока он их обдумывал, комар продолжал:

- Что ты мне ответишь на это? Каково твое мнение об этом?

Слон медленно поднял свою огромную голову и протрубил:

- Ступай с миром, ибо поистине твой уход имеет для меня такое же значение, какое имел твой приход.

Эта сказка о Проницательном Намусе, на первый взгляд, может показаться язвительным намеком на предполагаемую бесполезность жизни. Такое понимание сказки, сказал бы суфий, говорит о невосприимчивости читателя!

Что по внутреннему смыслу должно быть подчеркнуто в этой истории, так это недостаток человеческих суждений об относительной значимости жизненных ценностей.

Человек полагает вещи, в действительности имеющие большое значение, неважными, тогда как обыденные, по его мнению, - существенны.

Эта история приписывается шейху Маламати Мактулу. В 1575 году, обвиненный в христианстве, он был казнен.

ИДИОТ, МУДРЫЙ ЧЕЛОВЕК И КУВШИН

Идиотом может быть назван обычный человек, который склонен неверно истолковывать то, что случается с ним, что делает он сам и что делается другими. Причем он дает этому столь правдоподобные объяснения для себя и себе подобных, что мир, в котором он живет, кажется логически завершенным и истинным.

Такому идиоту однажды вручили кувшин и послали за вином к одному мудрому человеку.

По дороге он из-за своей невнимательности споткнулся о камень, упал и разбил кувшин.

Придя к мудрецу, он показал ему ручку от кувшина и сказал:

- Такой-то человек послал вам этот кувшин, но злой и ужасный камень украл у меня его в пути.

Эти слова весьма рассмешили мудрого человека, но, желая все-таки проверить последовательность его мышления, он спросил:

- Если кувшин украли, зачем же ты принес ручку от него?

- Я не так глуп, как думают люди, - ответил идиот, - я принес тебе ручку в доказательство моих слов.

Среди дервишских учителей время от времени повторяется, что человек, как правило, не в состоянии раскрыть внутреннее направление событий, что дало бы ему возможность в полной мере пользоваться своей жизнью.

Эта история, представленная английской аудитории полковником Вильберфорсом Кларком, из произведения "Диван-и-Хафиз", типична для суфийской литературы. Существует утверждение, что, освоив эту доктрину через подобные карикатурные иллюстрации, определенные человеческие существа могут в самом деле "повысить свою чувствительность" и постичь внутренний ход событий.

Приводимый здесь вариант взят из дервишской коллекции, приписываемой Пир-и-ду-Сара, "обладателю залатанной одежды", который умер в 1790 году и похоронен в Мазар-и-Шариф, в Туркестане.

СВОЕНРАВНАЯ ПРИНЦЕССА

Некогда жил-был один король. Все то, чему его научили с детства и во что он верил, было для него несомненной истиной. Но сам он был ограниченным и недалеким человеком, хотя во многом он был справедлив.

У него было три дочери, и однажды он призвал их к себе и сказал им:

- Все, чем я владею, принадлежит вам или будет принадлежать вам. От меня вы получили жизнь. Только от меня зависит ваше будущее, а значит, и ваша судьба.

Две старшие дочери, полные признательности и доверия к его словам, туту же с ним согласились.

Но третья дочь, самая младшая, сказала:

- Хотя долг обязывает меня повиноваться тебе, я все же не могу поверить в то, что моя судьба всегда должна зависеть от твоей воли.

- Мы проверим это, - сказал король и тут же приказал заточить девушку в маленькую келью. В своей тюрьме принцесса провела несколько лет, в то время как ее послушные сестры привольно жили и наслаждались богатствами, которые могли бы принадлежать и ей.

Заточив свою дочь, король сказал сам себе:

- Моя дочь томится в келье не по своей воле, а по моей. Это в полной мере доказывает для всякого здравомыслящего ума, что не от нее, а именно от меня зависит ее судьба.

Жители той страны, прослышав о том, что случилось с принцессой, говорили друг другу:

- Все мы знаем нашего правителя, и ничего дурного за ним не замечали. Раз он обошелся так со своей собственной дочерью, которая есть его плоть и кровь, значит, она сказала или сделала что-то очень плохое.

Они искренне думали так, потому что не достигли того уровня, чтобы обсуждать притязания короля на абсолютную правоту всегда и во всем.

Время от времени король навещал свою дочь. Он заставал ее с каждым разом все более ослабевшей и изможденной. Но ничто не могло сломить ее.

Наконец король потерял терпение: "Твое упорное непослушание, - сказал он ей однажды, - может только раздражить меня еще больше и, возможно, ослабит мой авторитет; я могу убить тебя, но у меня доброе сердце; поэтому я решил тебя изгнать за пределы моего царства в дикую пустыню, где живут только звери и такие же безумцы, как ты, которые не смогли ужиться в нашем разумном обществе. Там ты быстро поймешь, можешь ли ты существовать без своей семьи, и если сможешь, то предпочтешь ли этот образ жизни нашему".

Его указ был тут же выполнен, и принцессу прогнали за пределы королевства. И вот она оказалась на свободе: в дикой местности, в обстановке, ничуть не похожей на ту, к которой она привыкла с детства. Однако вскоре она поняла, что пещера может стать домом, орехи и фрукты, сорванные с дерева, так же вкусны, как поданные на золотых тарелках, что тепло исходит от солнца. Эта местность имела свой собственный климат и жила своей жизнью. Постепенно девушка приспособилась к новым условиям: воду она брала из ручья, на земле отыскивала овощи, а огонь добывала из тлеющего дерева.

- Здесь, - сказала она себе однажды, - все элементы жизни гармонируют друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в частности не подвластна воле моего отца-короля.

И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в свою страну, и там они поженились.

Спустя некоторое время они снова вернулись в ту дикую местность и построили там огромный процветающий город, воплотивший в полной мере их мудрость, находчивость и веру.

"Безумцы" и другие изгнанники, населявшие дикую пустыню - многие из тех, кого считали сумасшедшими, вошли в полную гармонию с многосторонней жизнью этой местности и стали ей полезными. Слава об этом городе и его окрестностях разнеслась по всему свету. Его могущество и красота затмили красоту и могущество королевства, которым правил отец принцессы.

По желанию всех жителей принцесса и ее муж стали правителями этого нового, идеального королевства.

В конце концов старый король решил посетить загадочный и чудесный город, возникший в пустыне и населенный, как он слышал, теми, кого он и ему подобные презирали.

Итак, он прибыл в город. Низко склонившись в поклоне, король приблизился к подножию трона, на котором восседала молодая чета, и, подняв глаза, чтобы увидеть тех, чья справедливость, богатство и понимание превзошли его собственные, услышал тихий голос своей дочери:

- Видишь, отец, каждый человек имеет свою судьбу и возможность выбирать.

Султан Саладин, как повествует суфийский манускрипт, встретил великого учителя Ахмада ар-Рифай, основателя ордена Рифайа, "завывающих дервишей", и задал ему несколько вопросов.

Эту историю Рифай рассказал Саладину в ответ на вопрос: "Почему вы убеждены, что правила и закон недостаточны для сохранения счастья и справедливости?"

Их встреча произошла в 1174 году. Но эта история, известная из несуфийских источников, используется для того, чтобы проиллюстрировать возможность "другого состояния сознания" у человека.

НАСЛЕДСТВО

Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в котором распорядился своим имуществом в следующих словах:

"Пусть община, живущая там, где расположены мои земли, возьмет из них то, что пожелает, и пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному".

В то время Ариф - молодой человек, не создавший себе еще никакого положения - был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось охотников.

Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потребовал у общины свою законную долю. Но старшие сказали ему: "Мы выделили тебе то, что причиталось тебе по завещанию".

Они и в самом деле считали, что это так, потому что завещатель велел общине взять то, что она пожелает.

И вдруг в самый разгар спора перед ними возник незнакомый человек. Суровость его лица и неотразимый вид тут же приковали к нему взоры всех присутствующих. Он сказал:

- Значение завещания состояло в том, что вы должны были отдать Арифу то, что вы желаете себе, ибо он лучше вас может распорядиться наследством.

Эти слова так подействовали на старших, что они вдруг прозрели и поняли истинный смысл фразы: "Пусть то, что они пожелают, они отдадут Арифу".

- Знайте, - продолжал неизвестный, - что если бы завещатель открыто объявил Арифа своим наследником, он был бы бессилен помешать общине узурпировать его владения. По крайней мере, наследство уменьшилось бы. Поэтому он доверил все вам, предвидя, что если вы будете считать это наследство своей собственностью, то будете заботиться о нем и сохраните его для Арифа. Вот почему, заботясь о сохранении и передаче своих богатств в верные руки, он составил столь мудрое завещание. Теперь как раз пришло время возвратить их законному владельцу.

Итак, наследство возвратилось к истинному наследнику благодаря тому, что старшие сумели увидеть правду.

В этой истории подчеркнуто суфийское учение о том, что люди желают для себя то, что они должны желать для других. Ее рассказал Саид Кхаус Али Шах, святой из ордена Кадирийа, который умер в 1881 году и захоронен в Панипате.

Эта идея сама по себе не оригинальна, хотя в фольклоре это сказание служит иллюстрацией того, что наследство в конце концов возвращается к достойным наследникам, несмотря на то, что в течение многих лет они были бессильны отстоять его.

В некоторых дервишских кругах сказанию дают следующее толкование: "Ты владеешь многими дарами, которые тебе даны только на время; когда ты поймешь это, ты сможешь вернуть их законному владельцу".

КЛЯТВА

Один человек, измученный бесконечными неудачами, поклялся, что если несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст все деньги, которые получит за него, нищим.

Через некоторое время судьба стала милостивой к нему, и он вспомнил о своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег, и тогда он придумал выход из положения.

Он объявил, что продаст свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он просил одну серебряную монету, а за кошку - десять тысяч.

Вскоре пришел покупатель и купил дом и кошку. Одну монету, полученную за дом, человек отдал беднякам, а десять тысяч, вырученные за кошку, оставил себе.

Многие люди мыслят так же, как этот человек. Они решают следовать какому-нибудь учению, но свою связь с ним истолковывают так, как им выгодно. До тех пор, пока они не преодолеют этой тенденции путем особой тренировки, они вообще не смогут учиться.

Согласно дервишскому рассказчику, шейху Насир аль-Дину Шаху, в этой притче иллюстрируется умышленный обман или, возможно, извращенный ум, бессознательно создающий подобного рода обман. Этот шейх, известный под титулом "Светоч Дели", умер в 1846 году. Его гробница расположена в Дели, в Индии.

Настоящий вариант рассказа, приписываемый ему, взят из устных преданий ордена Чиштийа.

Притча используется для того, чтобы ознакомить с психологической техникой, имеющей целью сделать ум стабильным, исключить для него возможность самообмана.

ИДИОТ В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ

К пробуждению можно придти различными путями. Но только один путь является правильным. Человек спит; он должен пробудиться правильным способом. Послушайте историю об одном невежественном человеке, который проснулся неправильно.

Глупец попал однажды в огромный город и, увидев на улицах множество снующих туда и сюда людей, оторопел. На ночь он устроился в караван-сарае, но, боясь, что утром не сможет найти себя в этой толпе людей, он, прежде чем уснуть, привязал к ноге тыкву.

Один шутник, наблюдая за ним, все понял. Он дождался, пока глупец заснул, отвязал от его ноги тыкву и привязал ее к своей. Затем он улегся рядом и уснул. Проснувшись утром, глупец первым делом стал искать тыкву. Увидев ее на ноге другого человека, он решил, что тот человек и есть он сам. В совершенном смятении он растолкал того человека и закричал: "Если ты - это я, то скажи мне, ради небес, кто я и где я?"

Эта сказка, появившаяся также в Насреддиновском сборнике анекдотов, популярных по всей Средней Азии, дошла до нас в великом классическом духовном произведении "Саламан и Абсаль" мистика ХV столетия Абд ар-Рахман Джами.

Он родился на берегах Оксуса, а умер в Герате, оставив после себя славу величайшего персидского поэта.

Джами вызывал яростные нападки святош своей откровенностью и особенно заявлением, что он никого не считает своим учителем, кроме собственного отца.

КАК ВОЗНИКЛО ПРЕДАНИЕ

Давным-давно существовал город, состоявший из двух параллельных улиц. Однажды один дервиш перешел с одной улицы на другую, и жители этой, второй улицы обратили внимание, что его глаза полны слез. "На соседней улице кто-то умер!" - закричал один из них, и все дети, игравшие поблизости, тут же подняли крик.

На самом же деле дервиш плакал оттого, что незадолго до этого чистил лук.

Но крик все разрастался, и его вскоре услышали на соседней улице. Жители обеих улиц были так опечалены и испуганы, вообразив, что у соседей несчастье, что не решились даже поинтересоваться друг у друга о причине переполоха.

Правда один мудрый человек, пытаясь успокоить их, посоветовал тем и другим спросить друг у друга, что случилось, но слишком возбужденные, чтобы внять его совету, они отвечали: "Мы все и так знаем: наших соседей постигло большое несчастье".

Известие это распространилось со сверхестественной быстротой, и вскоре уже ни один из жителей каждой улицы не сомневался, что у соседей стряслась беда.

Собравшись с мыслями, и те, и другие решили немедленно покинуть эти места, чтобы таким образом спасти свои жизни.

И вот обе общины снялись со своих насиженных мест и направились в противоположные стороны.

С тех пор прошли века; город тот по-прежнему безлюден.

Недалеко друг от друга, по обе стороны от него, располагались два селения. Жители обоих селений из поколения в поколение передают предание о том, как когда-то население бежало из обреченного города, спасаясь от неизвестного бедствия.

В своих психологических учениях суфии заявляют, что знание, передаваемое обычным путем, подвергается стольким искажениям (это обусловлено произвольными редакциями и лживыми записями), что оно уже не в состоянии донести непосредственный факт.

Иллюстрируя субъективность человеческого мышления, рассказ "Как возникло предание" взят из обучающей книги Асрар-и-Халватийа ("Тайны отшельников"), автором которой является шейх Каландар Шах из ордена Сухравардийа. Он умер в 1832 году и захоронен в Лахоре на территории Пакистана.

ФАТИМА-ПРЯДИЛЬЩИЦА И ШАТЕР

Некогда в одном городе на далеком Западе жила девочка по имени Фатима. Она была дочерью процветающего прядильщика. Однажды отец сказал ей: "Дочь моя, собирайся в путь. Мы отправляемся в путешествие. У меня есть кое-какие дела на островах Средиземного моря. Может быть, там тебе встретится красивый юноша с хорошим будущим, который полюбит тебя и вы поженитесь".

Итак, они отправились в путешествие от острова к острову. Отец занимался своими торговыми делами, а Фатима проводила время в мечтах о будущем муже. Однажды, когда они плыли в сторону Крита, их застиг ужасный шторм, и корабль пошел ко дну. Фатиму, потерявшую сознание, волнами вынесло на берег недалеко от Александрии. Отец и все, кто был на корабле, погибли, и она осталась одна без всякой поддержки.

Сцена кораблекрушения и длительное пребывание в открытом море так на нее подействовали, что о прошлой жизни у нее остались только смутные воспоминания.

Очнувшись, она встала и побрела по берегу. Там она наткнулась на семью ткача. Это были бедные люди, но они прониклись состраданием к ее бедственному положению, взяли ее в свое убогое жилище и обучили своему ремеслу.

И вот для нее началась вторая жизнь. Год или два она прожила с ними вполне счастливо и была довольна своей судьбой. Но однажды, когда она зачем-то вышла на берег, ее схватили работорговцы, отвели на корабль и вместе с другими невольниками увезли.

Сетования и горькие жалобы Фатимы не вызвали у этих людей ни капли жалости; они привезли ее в Стамбул, чтобы продать там как рабыню.

На невольничьем рынке было несколько покупателей. Один из них искал себе раба для работы в цеху по изготовлению корабельных мачт. Несчастный вид Фатимы привлек его внимание и, желая облегчить ее участь, он купил ее, т.к. считал, что у него ей будет легче, чем у другого хозяина.

Он привез Фатиму к себе, решив отдать ее в услужение жене. Но дома его поджидало печальное известие: корабль с его товаром, в который он вложил весь свой капитал, был захвачен пиратами. Теперь он не мог себе позволить содержать рабочих, и ему, его жене и Фатиме пришлось самим заняться изготовлением мачт.

Фатима, благодарная хозяину за его доброту, так прилежно работала, что вскоре он даровал ей свободу, и она стала его доверенным лицом и помощником. Итак, для нее началась третья жизнь, и она снова почувствовала себя вполне счастливой. Как-то хозяин сказал ей: "Фатима, я хочу, чтобы ты отправилась в качестве моего агента на Яву с грузом мачт и выгодно продала их там".

И вот Фатима пустилась в плавание, но у берегов Китая мощный тайфун обрушился на ее корабль и потопил его. Каким-то чудом девушке снова удалось спастись, и она очнулась на незнакомой земле. Придя немного в себя, она стала громко плакать о своей несчастной судьбе. Как только ее жизнь, казалось бы, приближается к благополучию, безжалостный рок разрушает все ее надежды. "Почему так случается, - восклицала она, - за что бы я ни взялась, всегда меня ждет неминуемая неудача. Почему на меня сваливается столько несчастий?" Но ей никто не ответил, и она, заставив себя подняться, пошла куда глаза глядят.

Хотя никто в Китае никогда ничего не слышал о Фатиме и не знал об ее испытаниях, всем, однако, была известна древняя легенда о том, что какая-то чужестранка прибудет однажды в их страну и сделает шатер для их императора. Так как никто в Китае не умел делать шатров, все с живейшим интересом ждали осуществления этого предсказания.

Чтобы не пропустить такой женщины, когда она прибудет, каждый китайский император по традиции раз в год посылал во все города и деревни гонцов, которые должны были доставлять в столицу всех чужестранок.

Когда Фатима добрела до ближайшего приморского города, там как раз был оглашен императорский указ о чужестранках, и люди, заметив ее, поняли, что она издалека и привели ее к императорским посланцам.

Фатиму доставили ко дворцу и провели в тронный зал. Сын неба спросил ее: "Девушка, сумеешь ли ты сделать нам шатер?"

- Думаю, что сумею, - ответила Фатима.

Итак, ей отвели помещение, и она принялась за работу.

Прежде всего ей понадобилась веревка. Но никто даже не знал, что это такое. Тогда Фатима, вспомнив свое первое ремесло прядильщицы, насобирала льна и свила веревку. Затем она велела принести прочной материи. Во всем Китае не оказалось такой материи, которая ей была нужна. Вспомнив то, чему она обучалась у александрийских ткачей, она соткала прочное полотно. Наконец, чтобы окончить работу, ей понадобились шесты, но их не оказалось во всем царстве. Тут ей пригодилось умение делать мачты, приобретенное в Стамбуле, и она ловко смастерила надежные шесты.

Закончив работу, она стала припоминать, как выглядели всевозможные шатры, которые она видела в своих скитаниях по свету, и, наконец, собрала шатер.

Когда это чудо показали императору, он был так восхищен, что обещал Фатиме исполнить любое ее желание. Она пожелала остаться в Китае, где вскоре вышла замуж за прекрасного принца, с которым прожила долгую и счастливую жизнь, оставив после себя многочисленное потомство.

Таким образом, Фатима поняла, что то, что казалось ей в свое время тяжелыми испытаниями, неожиданно обратилось в необходимый опыт, который помог ей достичь конечного счастья.

Эта история хорошо известна из греческого фольклора, многие произведения которого несут в себе идеи, созвучные основным идеям дервишей и их легенд. Приводимый вариант рассказа приписывается шейху Мухаммеду Джамал ад-дину Ансари из Анатолии. Он основал орден Джамалийа ("Прекрасный").

Умер он в 1750 году.

ВОРОТА В РАЙ

Давным-давно жил-был один добрый человек. Всю свою жизнь он следовал высоким заповедям, ибо надеялся после смерти попасть в рай. Он отдавал щедрую милостыню нищим, любил своих ближних и служил им. Помня, как важно обладать стойким терпением, он с достоинством переносил самые тяжелые и неожиданные испытания, жертвуя многим ради других. Время от времени он совершал путешествия в поисках знания. Его смирение и образцовое поведение снискали ему славу мудрого человека и уважаемого гражданина, которая разнеслась от Востока до Запада и от севера до юга.

Все эти достоинства он в самом деле культивировал в себе всякий раз, когда вспоминал о них. Но был у него один недостаток - невнимательность. Это качество не имело над ним большой власти, и он считал, что по сравнению с его достоинствами невнимательность - весьма незначительный недостаток. Так, иногда он оставлял без помощи некоторых нуждающихся людей, потому что порой не замечал их нужду. Любовь и служение также временами оказывались забытыми - когда он бывал поглощен своими личными нуждами или даже желаниями.

Он любил спать и частенько засыпал именно в те моменты, которые были благоприятны поиску знания или пониманию его и практике подлинного смирения, или тогда, когда можно было бы увеличить число добрых дел такие возможности он просыпал; а ведь они уже больше не возвращались.

Невнимательность оказывала на его сущностное "я" не меньшее влияние, чем его добрые качества.

И вот однажды он умер. Обнаружив себя за пределами этой жизни, добрый человек направился к райской обители. Пройдя немного, он решил передохнуть, чтобы проверить свою совесть. Все тщательно взвесив, он пришел к выводу, что вполне достоин войти в райские чертоги, и продолжил свой путь.

Подойдя, наконец, к райским воротам, он увидел, что они закрыты, и в этот момент услышал голос, обращенный к нему: "Будь внимателен, ибо ворота открываются только раз в сто лет". Добрый человек устроился неподалеку ждать, взволнованный предвкушаемой перспективой. Однако, не будучи занят в этот момент, как обычно, совершением добродетельных поступков, он обнаружил, что у него плохо с вниманием: в течение некоторого времени, которое ему самому показалось целым веком, он старался не заснуть, но в конце концов голова его склонилась на грудь, и сон на какое-то мгновение смежил его веки. И в этот миг ворота широко распахнулись. Но прежде, чем он успел открыть глаза, они захлопнулись с шумом и грохотом, которые могли бы разбудить и мертвого.

Эта любимая обучающая история дервишей иногда называется "притчей о невнимательности". Несмотря на то, что данная история широко известна как народная сказка, сведения о ее происхождении утеряны. Некоторые приписывают ее Хазрату Али, четвертому халифу. Другие говорят, что она так важна, что могла быть тайно передана самим пророком. Ее, конечно, нельзя встретить ни в одном из достоверных хадисов пророка.

Литературная форма, в которой она представлена здесь, позаимствована из работ одного неизвестного дервиша ХVII века, Амир-Бабы, в которых подчеркивается, что "истинным автором является тот, чьи писания анонимны, так как в этом случае никто не становится между изучающим и предметом изучения".

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПОМНИЛ О СМЕРТИ

Однажды один дервиш сел на корабль, чтобы отправиться в морское путешествие. Увидев его на борту корабля, другие пассажиры, как водится в таких случаях, стали один за другим подходить к нему за напутствиями. Всем им он говорил одно и то же и, казалось, просто повторял одну из тех формул, которые каждый дервиш время от времени делает объектом своего внимания. Он говорил: "Зная, что твой конец неминуем, помни о смерти".

Почти никто из путешественников не обратил особого внимания на этот совет.

Но вот корабль поплыл. Много ли, мало ли он плыл, только вскоре разыгрался свирепый шторм. Матросы, а вместе с ними и все пассажиры в панике повалились на колени и стали молиться Богу. Считая себя почти погибшими, они по очереди возносили к небесам неистовые молитвы, ожидая помощи свыше.

Все это время дервиш без всяких движений сидел в стороне и спокойно о чем-то размышлял. Всеобщая паника словно бы его не касалась.

Наконец, ветер поутих, море успокоилось, и из-за туч выглянуло ясное солнце. Придя в себя, пассажиры обратили внимание на безмятежность дервиша и вспомнили, какое спокойствие он хранил среди всеобщего ужаса. "Разве вы не осознавали во время этого шторма, что только одни доски отделяли нас от смерти?" - спросил один из них.

- О да, конечно, - ответил дервиш, - я знал, что на море всегда так, но еще на суше я часто размышлял над тем, что в обычной жизни, среди самых повседневных событий, нечто еще менее прочное отделяет нас от смерти.

Эта история принадлежит Абу Йазиду (Байазиду) из Бистама - местности, расположенной на южном побережье Каспийского моря. Он был одним из величайших суфиев древности. Умер в 875 году.

Его дед был зороастрийцем, затем принявшим ислам. Байазид проходил курс эзотерического развития у мастера Абу Али Синда, который был недостаточно знаком с внешними ритуалами ислама; некоторые ученые предполагали, что Абу Али был индуистом, и что Байазид фактически обучался индийским мистическим методам. Однако ни один из суфийских авторитетов, достойных доверия, не соглашается с этим.

Последователи Байазида входят в орден Бистамийа.

ВСПЫЛЬЧИВЫЙ ЧЕЛОВЕК

Жил-был человек, который по малейшему поводу впадал в гнев. Многие годы наблюдая за собой, он пришел к выводу, что вся его жизнь полна непреодолимых трудностей из-за такой его вспыльчивости.

Стал он думать, как бы ему избавиться от этой черты. И вот прослышал он об одном дервише, который, мол, обладает глубоким знанием. Пошел он к нему за советом.

Дервиш сказал ему: "Ступай по такой-то дороге, пока не придешь к перепутью, где увидишь засохшее дерево. Стань под этим деревом и каждому прохожему предлагай напиться".

Человек сделал, как ему было сказано. Прошло много дней, и люди стали его примечать; повсюду разнеслись слухи, что он взял на себя обет творить милостыню и следует особому курсу самоконтроля под руководством совершенного мудреца.

Однажды один путник, который, видимо, очень торопился, отвернул голову, когда тот человек предложил ему напиться воды, и поспешно продолжал свой путь. Вспыльчивый человек крикнул ему вдогонку: "Постой, ответь на мое приветствие и испей воды, которую я предлагаю всем путникам!" Но тот даже не обернулся. Он еще несколько раз окликнул его, но не получил никакого ответа.

Возмущенный такой неучтивостью, человек тут же обо всем позабыл. Он быстро снял свое ружье, висевшее на сухом дереве, прицелился в удаляющегося грубияна и выстрелил.

Пешеход замертво повалился на землю, и в тот же миг произошло чудо: сухое дерево расцвело.

Сраженный пулей оказался закоренелым убийцей и был как раз на пути к совершению самого ужасного преступления в своей жизни.

Итак, как видите, есть два рода советчиков. Первые чисто механически повторяют какие-то установленные принципы. Вторые - это люди знания. Те, кто встречает людей знания, ждут от них нравоучений и относятся к ним, как к моралистам. Но цель этих людей служить истине, а не оправдывать благочестивые надежды.

Дервиш, фигурирующий в этой истории, говорят, никто иной, как Наджм ад-дин Кубра - один из величайших суфийских святых. Он основал орден Кубравийа ("Величайшее братство"), который имеет много общего с основанным позднее орденом святого Франциска Ассизкого. Как и святой из Ассизи, Наджм ад-дин прославился своей сверхестественной властью над животными.

Наджмад-дин был одним из шестисот тысяч горожан, погибших во время разрушения Хорезма (в Центральной Азии) в 1221 году. Утверждают, что монгольский завоеватель Чингиз-хан, зная о его славе, обещал сохранить ему жизнь, если он добровольно сдастся. Но Наджм ад-дин Кубра вышел вместе с другими на защиту города и позднее был найден среди убитых.

Предвидя эту катастрофу, Наджм ад-дин незадолго до нашествия монгольских орд отпустил от себя своих учеников и направил их в безопасные места.

СОБАКА И ОСЕЛ

Один человек изучил язык животных. Однажды он прогуливался по деревне, как вдруг его внимание привлек какой-то шум. В конце улицы он увидел осла, отчаянно ревущего на собаку, которая что есть сил лаяла на него.

Человек приблизился и стал слушать.

- Все это говорит только о траве и пастбищах, - говорила собака, - я же хочу тебе поведать о мясе и костях, ибо я этим питаюсь.

Тут человек не мог более сдерживаться и вмешался в их разговор:

- Вы могли бы придти к чему-то общему, если бы поняли, что полезность сена подобна полезности мяса.

Животные резко обернулись к незванному гостю. Собака на него свирепо залаяла, а осел так сильно его лягнул задними ногами, что он свалился без чувств.

Не обращая на него больше никакого внимания, они продолжили свой спор.

Эта басня, напоминающая одну из басен Руми, взята из знаменитой коллекции Меджнуна Каландара, который умер в ХIII веке.

В течение 40 лет он странствовал по свету и рассказывал на базарных площадях обучающие истории. Одни говорят, что он был безумным (его имя так и переводится), другие - что он один из "преображенных", развивших в себе способность воспринимать связь между такими вещами, которые обычному человеку кажутся независимыми.

ТУФЛИ БЛАГОЧЕСТИВЫХ ЛЮДЕЙ

Два благочестивых и достойных человека вошли в мечеть в одно и то же время. Первый снял свои туфли и аккуратно придвинул друг к дружке, оставив их за дверью. Второй тоже снял туфли, сложил их подметками и, сунув их за пазуху, вошел в мечеть.

Это событие возбудило спор между другими благочестивыми и достойными людьми, которые сидели у входа и все видели. Они решили выяснить, кто из этих двух поступил лучше.

- Человек вошел в мечеть босой, - сказал один из них, - так не лучше ли было оставить свою обувь за дверью?

- Мы не учитываем одного: он мог взять с собой туфли для того, чтобы они ему напоминали в священном месте о должном смирении, - возразил другой.

Но вот те люди, совершив молитву, вышли на улицу. Спорщики, разделившиеся на два лагеря, окружили каждый своего героя и стали расспрашивать, чем были вызваны их поступки.

Первый человек сказал: "Я оставил свои туфли за дверью, руководствуясь вполне обычными соображениями: если бы кто-нибудь захотел их украсть, он имел бы возможность побороть свое греховное искушение и, таким образом, приобрел бы заслугу для будущей жизни".

Служители были восхищены благородным образом мыслей этого человека, который так мало заботился о своей собственности и отдался на волю случая.

В это же время второй человек объяснял своим сторонникам: "Я взял туфли с собой, потому что оставь я их на улице, они могли бы возбудить соблазн в душе какого-нибудь человека. Тот, кто поддался бы искушению и украл их, сделал бы меня сообщником на страшном суде". Мудрость и благородство этого человека привели в восторг всех, кто его слушал.

Но в этот момент третий человек, присутствующий среди них, который был настоящим мудрецом, воскликнул: "О слепцы! Пока вы здесь предавались возвышенным чувствам, развлекая друг друга примерами благородства, произошло нечто реальное".

- Что произошло? - спросили все разом.

- Никто не был искушен туфлями, - продолжал мудрец, - никто не был искушаем туфлями. Предполагаемый грешник не прошел мимо них. Вместо этого в мечеть вошел другой человек. У него не было туфель совсем, так что он не мог ни оставить их снаружи, ни внести их внутрь. Никто не заметил его поведения. А сам он меньше всего думал о том, какое впечатление он произведет на тех, кто на него смотрит - или не смотрит. Но благодаря реальной искренности, его молитвы сегодня, в этой мечети самым непосредственным образом помогли всем потенциальным ворам, которые могли или не могли украсть туфли или которые могли бы исправиться, устояв перед искушением.

Разве вы не поняли еще, что практика благочестия, какой бы прекрасной она ни была сама по себе, теряет свою ценность, когда узнаешь о существовании реальных мудрецов?

Это сказание довольно часто приводится. Оно взято из учений ордена Халватийа ("Затворники"), основанного Умаром-аль-Халвати, который умер в 1397 году.

В ней иллюстрируется аргумент, общеизвестный среди дервишей, что те, кто развивает в себе особые внутренние качества, оказывает большее влияние на общество, чем те, кто пытается действовать только согласно определенным моральным принципам. Первые называются "люди реального действия", а вторые - "те, кто не знает, но играют в знание".

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ХОДИЛ ПО ВОДЕ

Один ограниченный дервиш из религиозно-аскетической школы прогуливался по берегу реки, размышляя над моральными и схоластическими проблемами, ибо в школе, к которой он принадлежал, суфийские учения применялись именно в таком духе. Сентиментальную религию дервиш принимал за поиски конечной истины.

Вдруг чей-то громкий голос, донесшийся с реки, прервал его размышления. Он прислушался и услыхал дервишский призыв. "Этот человек занимается бесполезным занятием, - сказал он себе, - потому что неправильно произносит формулу. Вместо того, чтобы произносить "йа ха", он произносит "а йа ха".

Подумав немного, дервиш решил, что как более внимательный и прилежный ученик, он обязан научить этого несчастного, который, хотя и лишен возможности получать правильное указание (от постоянного учителя), все же изо всех сил, по-видимому, старается привести себя в созвучие с силой в этих звуках.

Итак, он нанял лодку и поплыл к острову, с которого доносился голос.

На острове в каменной хижине он увидел человека в дервишской одежде, время от времени громко повторявшего, все так же неправильно, посвятительную формулу.

- Мой друг, - обратился к нему первый дервиш, - ты неправильно произносишь священную фразу. Мой долг сказать тебе об этом, ибо приобретает заслугу как тот, кто дает совет, так и тот, кто следует совету. - И он рассказал ему, как надо произносить призыв.

- Благодарю тебя, - смиренно ответил второй дервиш.

Первый дервиш сел в лодку и отправился в обратный путь, радуясь, что совершил доброе дело. Ведь кроме всего прочего, он слышал, что человек, правильно повторяющий священную формулу, может даже ходить по воде. Такого чуда он ни разу в своей жизни не видел, но почему-то верил, что оно вполне возможно.

Некоторое время из тростниковой хижины не доносилось ни звука, но дервиш был уверен, что его усилия не пропали зря.

И вдруг до него донеслось нерешительное "а йа" второго дервиша, который опять по-старому начинал произносить звуки призыва.

Дервиш начал было размышлять над тем, до чего же все-таки упрямы люди, как отвердели они в своих заблуждениях, и вдруг замер от изумления: к нему прямо по воде, как по суху, бежал второй дервиш. Первый дервиш перестал грести и, как завороженный, не мог оторвать от него взгляда. Подбежав к лодке, второй дервиш сказал: "Брат, прости, что я задерживаю тебя, но не мог бы ты снова разъяснить мне, как должна по всем правилам произноситься формула? Я ничего не запомнил".

На русском мы можем передать лишь одно из многих значений этой сказки, потому что в арабских текстах обычно используются омонимы - слова, одинаковые по звучанию, но имеющие разный смысл. Такое свойство языка свидетельствует о том, что он достался нам от более древних культур и предназначен для того, чтобы глубже описывать сознание, а также нечто, связанное с внешней моралью.

Кроме того, что это сказание представлено в популярной литературе, находящейся в обращении на Востоке, оно встречается в дервишских манускриптах, иногда очень древнего происхождения.

МУРАВЕЙ И СТРЕКОЗА

Благоразумный и упорный муравей смотрел на цветочный нектар, как вдруг с высоты на цветок ринулась стрекоза, попробовала нектара и отлетела, потом подлетела и опять присосалась к цветку.

- И как только ты живешь без работы и без всякого плана? - сказал муравей. - Если у тебя нет ни реальной, ни относительной цели, какова же особенность твоей жизни и каким будет ее конец?

Стрекоза ответила:

- Я счастлива и больше всего люблю удовольствия. Это и есть моя жизнь и моя цель. Моя цель - не иметь никаких целей. Ты можешь строить для себя какие угодно планы, но ты не сможешь убедить меня в том, что я несчастлива. Тебе - твой план, а мне - мой.

Муравей ничего не ответил, но подумал: "То, что для меня очевидно, от нее скрыто. Она ведь не знает, каков удел муравьев. Я же знаю, каков удел стрекоз. Ей - ее план, мне - мой".

И муравей пополз своей дорогой, ибо сделал все, что было в его силах, чтобы предостеречь стрекозу.

Прошло много времени, и их дороги опять сошлись.

Муравей заполз в мясную лавку и, примостившись под чурбаном, на котором мясники рубили мясо, стал благоразумно ожидать своей доли. Вдруг в воздухе появилась стрекоза. Увидев красное мясо, она стала плавно снижаться на чурбан. Только она уселась, огромный топор мясника резко опустился на мясо и разрубил стрекозу надвое.

Половинка ее тела скатилась вниз, прямо под ноги муравью. Подхватив добычу, муравей поволок ее в свое жилище, бормоча себе под нос:

"Твой план закончился, а мой продолжается. "Тебе - твой план" больше не существует, а "мне - мой" начинает новый цикл.

Наслаждение казалось тебе важным, но оно мимолетно. Ты жила ради того, чтобы поесть и в конце концов самой быть съеденной. Когда я тебя предостерегал, ты решила, что я брюзга и отравляю тебе удовольствие".