Сказки народов Югославии

ОТКУДА У КОРОЛЕВЫ АНГЛИЙСКОЙ СТОЛЬКО ДЕНЕГ

Как-то совещался султан со своим великим визирем и задал ему такой вопрос:

— Скажи, есть ли кто-нибудь на свете богаче меня? Я даю каждому, кто приходит под мои окна милостыню просить, золотой дукат!

— Есть и богаче, — ответил великий визирь. — Королева английская богаче тебя, потому что каждому, кто подходит к ее окнам и просит подаяния, она дает сто дукатов!

Удивился султан и говорит:

— Откуда у королевы английской столько денег?

Визирь сказал откровенно, что не знает.

— Изволь выяснить и мне доложить, — воскликнул султан, — иначе не сносить тебе головы!

Великий визирь немедленно собрался в путь искать ответ на вопрос своего повелителя. Первым делом прибыл он ко дворцу английской королевы, встал под ее окном и заорал, что было мочи:

— Подайте Христа ради!

Королева выбросила ему из окна сто дукатов. За день великий визирь девяносто девять раз являлся под окна королевы просить милостыню и получил девять тысяч девятьсот дукатов. Королева приметила визиря, позвала к себе и спросила, зачем ему понадобилось столько денег, а он ей и говорит:

— На бедность!

— Ты на нищего не похож, и нечего тебе милостыню просить.

— Ты права, королева, — молвил великий визирь, — но вот в чем дело. Однажды держал со мной совет султан, мой повелитель, и спрашивает: «Есть ли кто-нибудь на свете богаче меня? Ведь я каждому нищему подаю дукат!» Я ответил моему повелителю, что королева английская богаче, потому что она подает Христа ради сто дукатов. Удивился султан и спрашивает меня: «Откуда у королевы английской столько денег?» Я не знал, что ответить. «Изволь разузнать и мне доложить, — воскликнул султан, — иначе не сносить тебе головы!» Я и решил дознаться, откуда у тебя столько денег.

— В сорока днях пути отсюда, — молвила в ответ королева английская, — в пустой лавчонке сидит парень. Перед ним стоит ступа, и в той ступе он толчет алмазы. Истолчет, высыплет порошок на ладонь, дунет — и нет ничего. Ступай туда, пусть этот парень растолкует тебе, зачем он это делает, тогда и я скажу тебе, откуда у меня столько денег берется.

Великий визирь немедленно отправился в дорогу. Шел он сорок дней и наконец нашел в пустой лавчонке того самого парня, что сидел перед ступой. И как раз тут глашатай объявил, что продается алмаз; парень дал за алмаз тысячу дукатов, и камень достался ему. Получил он алмаз, бросил его в ступу, истолок в порошок, высыпал порошок на ладонь, дунул — и порошка не стало.

Великий визирь подошел к парню и воскликнул:

— Откуда у тебя столько денег, что ты их на ветер бросаешь?

Отвечает ему парень:

— В сорока днях ходьбы отсюда на перепутье всех дорог сидит слепой и дряхлый старик и безутешно плачет. Каждый, кто мимо проходит, дает деду две оплеухи, а взамен получает два гроша. Ступай к старику, пусть он тебе объяснит, что все это значит, тогда и я отвечу тебе на твой вопрос.

Через сорок дней пути великий визирь вышел на перекресток и увидел слепого старика.

— Дай мне две затрещины! — попросил его дед.

— Я пришел сюда не для того, чтобы тебя бить, — говорит ему на то великий визирь. — Я пришел узнать, с какой это стати ты платишь деньги за колотушки?

— Стукни и ты меня два раза, тогда я все расскажу.

Что делать — влепил великий визирь две затрещины деду, а дед протянул ему два гроша с такими словами:

— В сорока днях пути отсюда ты найдешь муэдзина. Он стирает свое белье и сто раз на дню взбегает на минарет и снова сбегает вниз. Пойди выведай у муэдзина, зачем он это делает, тогда и я отвечу тебе на твой вопрос.

Великий визирь пустился в дорогу и через сорок дней нашел того самого муэдзина. Спрашивает великий визирь муэдзина, зачем ему понадобилось взбегать столько раз в день на минарет, а муэдзин ему и отвечает:

— В сорока днях ходьбы отсюда живет старик сапожник. Когда наступает положенный срок, он два часа подряд плачет, а потом четыре часа подряд смеется. Пойди узнай, что с ним такое, тогда и я скажу, зачем мне нужно взбегать по сто раз в день на минарет.

Сорок дней шел великий визирь и наконец добрался до старика сапожника. А тут как раз настал срок, и сапожник проплакал два часа кряду, а потом стал смеяться и хохотал ровно четыре часа. Спрашивает его великий визирь, по какой причине он плакал два часа подряд, а потом четыре часа подряд хохотал, а старик сапожник ему и отвечает:

— Будешь ты идти сорок дней и придешь в пустыню, а в той пустыне обитает отшельник. Ему на плечи насели два льва, но отшельник и не думает от них избавляться. Ступай, пусть отшельник скажет тебе, что это значит, тогда и я тебе все объясню.

Великий визирь двинулся в путь и скоро очутился в пустыне, нашел того отшельника, про которого рассказывал ему старик сапожник. Стал великий визирь расспрашивать отшельника, что он делает в пустыне, а тот и говорит:

— И не спрашивай… Был я у одного ходжи в услужении. Тот ходжа отправился на поклонение святым местам. Меня оставил дом караулить и наказал: «Ни в чем ты, сынок, не будешь нуждаться, дом у меня — полная чаша. Пользуйся любой комнатой, но одну дверь не открывай ни в коем случае!» Ходжа — за порог, а в меня словно бес вселился и не дает покою: не устоял я и отпер запретную дверь; вошел в комнату — а там вода! Скинул я с себя одежду и выкупался в той воде. И что ж, братец мой, стоило мне окунуться, как перенесся я в пустыню, и вот уже сорок лет как живу я здесь, и, кроме тебя, ни единого человека я тут до сих пор не видал. Передай мою историю тому, кто тебя сюда послал, а теперь ступай с богом!

Великий визирь простился с отшельником и заторопился обратно. Вернулся он к старику сапожнику, к тому самому, что два часа подряд плачет, а потом четыре часа хохочет. Рассказал ему, какая беда приключилась с отшельником, а сапожник и говорит:

— В таком случае, и я тебе откроюсь. Однажды, когда я был молод, поехал я в Стамбул, влюбился в дочку султана, и султан обвенчал меня с ней. Жена заботливо ухаживала за мной, была смирна и покорна. Ни за что, бывало, не сядет вместе со мной за стол, а если я позову ее, молвит только: «Недостойна я с тобой за одним столом есть!» Через год родила она мне ребенка, а еще через год — второго. Вот как-то раз зашел я в кофейню и увидел там старца с белой бородой до самого пояса. Рассказал я ему про свою жену, а старец дал мне такой совет: «Проследи хорошенько, не отлучается ли она куда-нибудь ночью — утром все мне расскажешь!» С тем я и ушел домой. Наступил вечер, я поужинал и лег спать. Среди ночи поднялась моя жена и кольнула меня шилом в бедро, хотела, видишь ли, проверить, крепко ли я сплю. Я притворился спящим и ничем себя не выдал. Тогда жена встала с постели, отворила дверь и выскользнула вон из комнаты. Я тоже потихоньку поднялся и незаметно пошел за нею. Привела она меня на могилу. В ней был похоронен один юноша. Разрыла моя жена могилу, вытащила из мертвеца печенку, съела ее и снова его закопала. А я поскорее домой воротился и лег спать. Через некоторое время явилась моя жена и легла подле меня. Утром отправился я в трактир поговорить с белобородым старцем, но напрасно искал я его — старца и след простыл. Близился полдень, и я пошел домой обедать. Пригласил жену разделить со мной трапезу, но она отказалась: недостойна, мол, есть со мной за одним столом. Говорю я ей: «Ты сыта, — знать, наелась ночью печенки того самого юноши, который недавно погиб!» Братцы мои, посмотрели бы вы, что тут с ней сделалось вскочила она и кинулась на меня! Ногти у нее сделались словно крючья от безмена. Я бросился наутек, она — за мной. Бежал я сорок дней и сорок ночей, и вот теперь чиню здесь обувь. Только стоит мне вспомнить двух моих детишек, как заливаюсь я слезами два часа подряд, а придет на ум, как я от жены удирал, — смеюсь без устали четыре часа. А теперь ступай с богом и передай все это тому, кто прислал тебя ко мне.

Через сорок дней великий визирь пришел к муэдзину и поведал ему все, что узнал от сапожника.

— В таком случае, и я тебе расскажу про себя, — сказал муэдзин и вот что ему поведал: — Однажды в полдень поднялся я на минарет сзывать верующих к молитве, как вдруг откуда ни возьмись прилетела громадная птица, схватила меня, унесла на неведомый остров, да там и оставила. «В какую сторону пойти?» — думаю я. Тут взгляд мой упал на какой-то дом. Вошел я в дом и увидел двух девушек.

— Вот радость-то! — вскричала одна из них, кинулась ко мне и взяла за руку. — Теперь у меня будет муж! Смотри только, — обратилась она ко мне, не вспоминай никогда про свою родную сторону, и тогда заживешь здесь на славу!

Прожил я с этой девушкой год на далеком острове и был несказанно счастлив. Но вот как-то раз сидели мы с ней у окна, а я и вздохнул: «Эх, кабы мне сейчас очутиться в родных краях, да сзывать правоверных к молитве с нашего минарета!» Едва сорвались с моих уст эти слова, как снова прилетела громадная птица, схватила меня и перенесла на наш минарет. С той поры взбегаю я на него по сто раз на день, все жду, не прилетит ли громадная птица, не отнесет ли на остров к прекрасной девушке, что дарила меня таким блаженством. А теперь ступай и передай все это тому, кто тебя послал сюда!

Великий визирь припустил со всех ног к перекрестку, где сидел слепой старик, и пересказал ему все, что услышал от муэдзина.

— Ладно, — воскликнул слепой, — коли он тебе открылся, откроюсь и я. Занимался я перепродажей скота, и было у меня двадцать четыре коня. Однажды повстречался мне в пути дервиш и спрашивает: «Эй, торговец! Не возьмешься ли перевезти кой-какую поклажу?» Я согласился и повернул за ним. Подъехали мы к пещере, а в нее ворота ведут. Дервиш вытащил из кармана книгу и читал ее до тех пор, пока ворота не распахнулись сами собой. «Давай сюда мешки!» — крикнул тогда дервиш. Я принес сорок восемь мешков, и мы наполнили их деньгами, а еще дервиш прихватил в пещере маленькое зеркальце. Навьючили мы мешки на коней и Двинулись дальше. Выбрались на дорогу, и тут я потребовал от дервиша два мешка денег, и он мне отдал их с большой охотой. Но мне такой платы показалось мало, и я стал просить еще один вьюк с деньгами — дервиш и тут уступил. А мне все мало, и я все тянул и тянул у дервиша деньги, пока наконец все двадцать четыре тюка, навьюченные на лошадей, не отошли ко мне.

Тут мне взбрела в голову мысль, зачем дервиш прихватил с собой маленькое зеркальце? Наверно, оно стоит дороже, чем двадцать четыре тюка денег, и я сказал дервишу, что хочу получить в придачу и зеркальце. Дервиш ответил, что с удовольствием подарит мне зеркальце, но только я пожалею об этом. «Пусть я тотчас же раскаюсь в том, что принял от тебя в дар зеркальце, а все-таки отдай мне его, дервиш!» — попросил я. Дервиш протянул мне зеркальце. Глянул я в него — ослеп на правый глаз, глянул еще разок — ослеп на левый глаз. Вдруг какая-то неведомая сила подняла меня и вместе со всеми вьюками перенесла вот сюда на перекресток дорог. А теперь я даю по два гроша каждому, кто мимо меня проходит и награждает двумя оплеухами. И буду давать до тех пор, пока не иссякнут деньги, потому что раньше не умел я обуздать свою жадность, а потребовал еще и зеркальце у дервиша. Так и передай тому, кто тебя послал, а теперь ступай с богом!

Великий визирь заторопился дальше и скоро добрался до того парня, что толок в ступе алмазы, и передал ему рассказ слепого старика.

— Ну, коли старик рассказал тебе свою историю, отчего бы и мне не рассказать! — воскликнул парень. — Мой отец был дервиш. Однажды он тяжко разболелся и, почуяв близость смерти, позвал меня к себе и промолвил: «Сынок, оставляю я тебе вдосталь всякого добра, будь же рачительным хозяином. А если промотаешь все богатство, мною накопленное, — лучше тебе повеситься, лишить себя жизни. Я тебе и петлю приготовил в старом доме». Потом отец простился со мной и испустил дух. Отнес я его на кладбище и похоронил. Жаль мне было отца, и я заливался слезами, а когда посмотрел вокруг, увидел, что двадцать моих друзей тоже рыдают. «Бог мой! Неужели нет никакого средства забыться и осушить мои слезы?» — воскликнул я. «Есть! Бутыль с той водичкой, что хмельной ракией зовется. Утешает она страждущих, хоть и стоит пятьдесят один дукат».

Я тотчас же вытащил кошелек, отсчитал пятьдесят один дукат, и бутыль с ракией была немедленно доставлена. Выцедили мы ее всю до последней капли. Печаль сразу как рукой сняло, и слез как не бывало. Позабыли мы обо всем на свете. Стали песни орать тут же на могиле моего отца. Велел я принести нам еще по бутыли на брата. Каждый опорожнил свою бутыль, и веселье закипело. Вызвали музыкантов с тамбурами, скрипками, зурной и барабаном. И до той поры плясали и пели на могиле моего отца, пока ночь не разогнала нас по домам. Утром я снова встретился с друзьями, снова пил ракию. Так и повелось изо дня в день, я все пил с друзьями, веселился, не работал и спустил все свое состояние. Тут, к великому удивлению своему, я обнаружил, что мои друзья пооткрывали собственные лавки, занялись торговлей, а от меня отвернулись.

Загрустил я и часто повторял про себя: «Пропали деньги, пропали и друзья!» А знаешь, каким путем разбогатели мои приятели? Они покупали бутыль с огненной ракией за тридцать дукатов, а мне говорили, что заплатили пятьдесят один, — стало быть, на каждой бутылке наживали по двадцать одному дукату.

Опостылела мне жизнь, и пошел я в старый дом, чтобы повеситься, как приказал мне покойный отец. Вошел в дом, отворил дверь в одну комнату и вижу — со стропил свисает веревочная петля. Подтянулся я, петлю на шею надел и повис. Вдруг стропила обломились, я полетел на пол, а со стропил посыпались алмазы. Взял я один алмаз, понес в город и продал. Накупил себе разной одежды, а в кармане у меня снова деньги завелись. Увидели мои друзья, что я разбогател, стали приглашать к себе в гости, но я на них даже и смотреть не захотел. А теперь что ни день я зову глашатая и даю ему алмаз на продажу. Стоит цене подскочить до тысячи, я забираю камень себе и толку его в порошок. Потом высыплю порошок на ладонь, дуну — и порошок разлетится. Так я буду делать до тех пор, пока двое последних моих приятелей не подохнут от зависти и мучений по примеру остальных. А сейчас ступай с богом и передай все это тому, кто тебя ко мне послал.

Великий визирь с парнем простился и вскоре достиг дворца английской королевы. Рассказал он ей все, что услышал от парня. Тогда королева английская сказала великому визирю:

— Ступай к своему султану и передай ему, что я обладаю тайной Соломона, и в ней источник моего богатства!

И великий визирь, после долгого отсутствия, вернулся к султану и принес ответ, за который едва не поплатился головой.

КУРИНОЕ ВОЙСКО

Одному человеку досталась злая жена, да ладно б еще только злая, а то и с придурью, слабовата была умишком. Уж и хлебнул с ней горя несчастный муж: и бил-то он ее нещадно, и по-хорошему уговаривал, и снова палкой грозил — жене все нипочем. Время шло, а баба и вовсе из ума выживать стала. Лопнуло у мужа терпение, схватил он палку и выдрал свою жену как Сидорову козу. Выбежала бедняжка во двор, чтобы на просторе поплакать вволю, а на дворе лежит корова, жует свою жвачку. Оглянулась корова, не принесла ли ей хозяйка корму. А дурочка заметила, что корова на нее уставилась и губами шевелит, вскочила словно бешеная и заорала:

— Ах ты поганка! И ты надо мной издеваться? — Кинулась в дом, схватила топор и — хвать корову по голове. Раз ударила, второй, третий, молотит топором да приговаривает:

— И ты туда же, надо мной издеваться! Мало я натерпелась от своего мужика, мало я от своего мучителя настрадалась! — Так и убила глупая баба корову.

Вот выходит муж во двор, и что же он видит: лежит посреди двора зарубленная корова.

— Горе да беда врозь не живут! — воскликнул мужик.

Освежевал корову, посолил мясо и подвесил тушу коптить. А заднюю ногу отрезал, велел жене обложить мясо капустным листом и брать, сколько для еды понадобится. Муж отправился на базар, а жена искрошила окорок, пошла в огород и разбросала куски под капустными кочанами. Псы учуяли мясо и сожрали все дочиста. Вместе с чужими собаками полакомилась говядинкой и хозяйская сучка. Поймала ее дурочка и решила наказать. Сволокла в погреб, привязала к затычке от винной бочки, стеганула несколько раз розгой, да в сердцах прикрикнула на нее:

— Ах ты дрянь блудливая! Вечно за тобой кобели таскаются! Из-за твоей гульбы сожрали псы всю нашу солонину!

Невмоготу собаке трепку сносить. Стала рваться с веревки и выдернула затычку из бочки. Выдернула и в дверь — шмыг, а вино из бочки так и хлынуло. Не успела дурочка и глазом моргнуть, как уж по полу огромная лужа растеклась, а бочка опустела. То-то попадет глупой бабе от мужа! Схватила она мешок с мукой и давай лужу засыпать, — высыпала всю муку, какая в доме нашлась. Приходит муж с базара, а ему даже и поужинать нечем. Солонину псы поели, вино на пол пролито, а мука испорчена. У него в глазах от горя потемнело! Пораскинул он мозгами, да куда ни кинь — всюду клин, схватился снова за палку и задал своей жене взбучку. Видит дурочка, что не вымолить ей прощения у мужа, метнулась к двери, выбежала вон и скрылась в темном лесу, да там и переночевала под развалинами старинной крепости. А когда наступил рассвет и солнышко взошло, стала дурочка от нечего делать в развалинах копаться и вдруг наткнулась на горшок, полный золота. То-то счастье ей привалило! Взяла горшок — и домой. От радости позабыла и боль свою, и обиду, хвалится мужу своей находкой. А муж горшок с золотом под пол закопал, чтобы жена по глупости не проболталась соседям, и ушел на базар. Едва муж за ворота, а жена и давай по всему дому шарить и наконец отыскала свой горшок. Вытащила оттуда несколько монет, пошла к гончару, накупила горшков. Принесла их дурочка домой и стала на частокол насаживать. На каждый кол по горшку. Остался у нее один горшок лишний некуда его посадить. Схватила дурочка палку и начала по горшкам колошматить да приговаривать:

— Раздвиньтесь! Раздвиньтесь! Дайте место и этому последнему горшку!

Переколотила дурочка все горшки, а единственный уцелевший — тот, что в руках держала, — надела на кол.

Через некоторое время возвратился муж с базара и узнал, что жена разыскала свой горшок и уже успела деньгами попользоваться. Встревожился человек: не пронюхали бы турки или кадий про горшок с золотом! Боже упаси. Поплатишься имуществом, а то и головой!

Чего он опасался, то и случилось. Разве может женщина тайну хранить? Похвасталась соседкам, что нашла клад, и побежал слух из дома в дом.

Встревожился мужик не на шутку. И надумал припугнуть жену, чтобы спрятать концы в воду.

— Эй, жена! А знаешь ли ты, что сегодня глашатай кричал на базарной площади? «Слушайте все! Идет на вас войной куриное войско! Спасайся, кто может!» Что с нами теперь будет!

Дурочка ни жива ни мертва от страха. Молит мужа укрыть ее в надежном месте от беспощадного куриного войска. А мужу только того и надо. Отвел он жену в яму, спрятал ее там, а сверху накрыл яму воловьей шкурой и насыпал кукурузного зерна. Сбежались на кукурузу все соседские куры и принялись зерно клевать. А дурочка притаилась и слушает, как громыхает над ее головой куриное войско, — не иначе лютая сила против нее ополчилась!

Муж решил, что достаточно задал страха своей жене, разогнал кур, снял шкуру и вытащил дурочку из ямы. Вылезает она, бледная как полотно, еле губы разжала, чтобы мужа за свое спасение поблагодарить. А он и пошел жене расписывать, что, мол, еле отбился от куриного войска; мертвых после сражения — не счесть, а тем несчастным, кто не успел вовремя спрятаться, куры выклевали глаза и нанесли тяжелые раны.

Минуло несколько дней, и дурочка совсем оправилась от страха, позабыла про куриное войско, как вдруг является в дом посыльный из суда. Прослышал, говорит, кадий, что тут хозяйка клад нашла, и приказывает ей с мужем в суд явиться. Пришли в суд, а кадий и спрашивает:

— Эй, женщина! Доложили мне, что ты нашла большой горшок с золотом. Верно ли это?

— Верно! — отвечает дурочка.

— Неправда! — закричал муж. — Ведь у ней не все дома! Она сама не ведает, какой вздор несет. Милостивый эфенди! Виданное ли дело, чтобы женщина клад нашла, а тем более моя недотепа?!

Кадий снова к ней обращается:

— Скажи-ка, женщина! Ты действительно деньги из земли выкопала?

— Да! — отвечает дурочка. — Они у нас дома спрятаны.

Видит муж, что болтунья не может язык за зубами держать, но тут его осенило, и он воскликнул:

— Заклинаю тебя Кораном, кадий, не верь глупенькой! Разве ей можно верить?! Я тебе правду говорю, спроси ее сам, когда она клад нашла!

Кадий послушался мужа, спросил. А дурочка отвечает:

— Нашла я клад перед тем, как на нас войной куриные полчища двинулись и выклевали тебе глаз!

А надо вам сказать, кадий был слеп на один глаз. Разозлился он не на шутку, да как заорет:

— Гоните в шею эту дуру!

Прислужники и вытурили бабу из суда. Так сообразительный мужик избавился от нападок суда и спас найденный клад.

О ЧЕТЫРЕХ МУЗЫКАНТАХ

Как-то вечером к полуразрушенному замку подошли четыре бродячих музыканта. Они ходили из деревни в деревню, играли в харчевнях, — тем и жили. Луна освещала ветхие стены, а деревья протягивали в окна свои ветви. Вот один из музыкантов и говорит:

— Друзья, а не сыграть ли нам в честь последних обитателей замка?

Музыкантам понравилось предложение, и они заиграли плясовую. Когда музыка смолкла, из развалин вышел маленький сморщенный человечек, поблагодарил гостей за игру и дал каждому по ореховой ветке, чтобы они отнесли их своим детям.

Музыканты взяли ветки, но по пути побросали их в траву и давай потешаться над старцем: «Тоже нашел, что подарить! Как же, станем мы их тащить, — дома и своих хватает». Только один сунул ветку в карман и, придя домой, отдал ее своим детям.

Наутро прибежали к нему ребятишки и говорят: «Отец, ну и крепкие орехи ты нам принес, никак их не расколешь. А какие красивые да желтые! Таких орехов мы еще никогда не видели».

Подивился музыкант на ореховую ветку, всю увешанную золотыми орехами, и побежал поскорее к товарищам рассказать о нежданном чуде. Те, не долго думая, кинулись искать свои ветки. Да не тут-то было. Целый день шарили в траве, да так ни с чем и вернулись домой.

Не гнушайся даже самыми бедными дарами — вот чему эта сказка учит.

КРЕСТЬЯНИН И ЕГО КУРЫ

Накануне пасхи шел как-то крестьянин мимо церкви на базар — продавать кур. Навстречу ему — хитрый парень, которому не на что было отпраздновать пасху, и спрашивает он, почем куры. Крестьянин ответил. Парень подвел крестьянина к церковным дверям и говорит:

— Видишь, поп женщину исповедует? Это мой хозяин. Пойду спрошу его, не купит ли он твоих кур, — и пошел в церковь.

Подходит к попу.

— Отче, там у дверей мой брат дожидается. Прошу тебя, исповедуй его. Он принес тебе кур. Позови его, пожалуйста, как только отпустишь женщину. А сейчас подай знак рукой, что согласен, а то он, бедняга, издалека пришел и не может напрасно ждать.

Поп обрадовался и помахал рукой крестьянину в знак согласия. А парень вернулся, взял кур и скрылся.

Поп отпустил женщину и зовет крестьянина. Тот подходит, поп ему кладет на голову епитрахиль, чтобы прочитать, как положено, прежде всего молитву. Крестьянин удивился и спрашивает:

— Что это ты, отче?

— Хочу тебя исповедовать, как просил твой брат.

— Какой брат? Это же твой слуга, а не мой брат. Плати мне за кур!

Поп сразу понял, в чем дело, и говорит крестьянину:

— Он вовсе не мой слуга. Он и надо мной и над тобой насмеялся. Разрази его гром в светлое воскресенье!

БОЛТЛИВАЯ ЖЕНА И УМНАЯ СТАРУХА

Одна женщина постоянно терпела побои от мужа, жила в вечном страхе. Думала она, думала, как избавиться от мучений, пошла наконец к гадалке-знахарке и спросила:

— Что мне делать, бабушка? Ведь когда-нибудь муж забьет меня до смерти! Научи, как горю помочь!

А старуха подумала: «Если муж бьет ее каждый день, значит, она очень болтлива, вечно мужу перечит, никогда не смолчит».

И сказала старуха:

— Хорошо, дочка, сделаю так, чтобы муж тебя больше не трогал. Сходи-ка на рынок — купи кувшин для воды да водицей его наполни. А потом в воду всыпь пригоршню соли и приходи ко мне: я заговор знаю — пошепчу, и все на лад у вас пойдет!

Женщина побежала на базар, купила кувшин, воды в него налила, соли насыпала — и опять к старухе. Принесла. Пошептала старуха над кувшином и молвит:

— Ну, дочка, бери поскорей свой кувшин, в дом внеси и у стенки поставь. Пусть стоит там три дня и три ночи. А потом вот как делай: муж начнет ругаться — промолчи, что бы он ни сказал, и беги поскорей к этому кувшину, обеими руками возьми его и приложи к губам, будто пьешь. Так и сиди, пока муж ругаться не кончит. Вот увидишь — не тронет он тебя!

Жена обрадовалась, схватила кувшин, отнесла его в дом, продержала у стенки три дня и три ночи, а потом, когда муж стал ругаться, молча к кувшину отошла — будто воду пьет. Ну, муж поворчал и затих.

С тех пор как начнет муж браниться — жена тотчас к кувшину и молчит. Перестал муж ее бить. А жена все старуху нахваливает: вот, мол, сделала доброе дело!

ПОЧЕМУ ОН ПИЛ ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ

У одной жены был муж пьяница. Пьет ли вино или ракию, всегда осушит бокал или стакан до дна, а потом оближет усы, чтобы не пропала ни одна капля. Жена старалась отучить мужа от этакой привычки, умоляла и заклинала его, говорила, что он позорит себя на людях и выдает, что он настоящий пьяница, что другие тоже пьют, но выпивают чарку степенно, не спеша, а не так жадно, как он.

Но все было напрасно, и муж не отстал от своей привычки. Тогда жена придумала, как сделать, чтобы мужу опротивело выпивать бокал до дна. Она купила на ярмарке красивую чарку, а на дне ее был нарисован прекрасный ангел, краснощекий, с голубыми глазами и позолоченными крылышками. Принесла она чарку к обеду, налила полную вина и поднесла мужу. Тот стал разглядывать, увидел на дне ангелочка, улыбнулся, провел рукой по усам, взял чарку и осушил до последней капли.

— Бесстыдник, не боишься ты, что ли, божьего ангелочка, что пьешь так жадно?

— Молчи, жена, — ответил муж, — я боялся, что ангелочек утонет в вине, и мне стало жаль его; потому так и пил.

Вскоре опять была ярмарка, жена купила другую чарку, а на дне ее был нарисован безобразный чертенок с рожками, хвостом — настоящее страшилище. Жена принесла чарку к обеду, налила ее полную вина и поднесла мужу. Тот рассмотрел, улыбнулся, как прежде, погладил усы и выпил чарку до дна, до последней капли.

— Бедняга! — воскликнула жена. — Неужто не боишься черта, что опять так жадно пьешь?

— Молчи, жена, — сказал муж, — я не хотел, чтобы этому мерзавцу досталась хоть капля, а потому и выпил до дна. Ничего ему не оставлю, когда у меня в горле сухо.

«Все напрасно! — подумала жена. — Волк линяет, а привычки не меняет».

ДЕВУШКА И СТАРОСТА ЙОВО

Шла девушка на рынок и несла на голове крынку молока. Идет и дорогой сама с собой разговаривает, как бы ей повыгоднее продать и деньжат прикопить. Размечталась девушка: «Вот, думает, приду на рынок, продам молоко, куплю курицу, откормлю ее, она яиц нанесет и сядет в гнездо цыплят выводить. А как выведет цыплят, продам наседку и куплю овечку; окотится овечка, продам и овцу и ягнят и на эти деньги куплю телку, буду кормить ее, пока не отелится, а потом продам и корову и теленка и на эти деньги куплю себе красное платье, как у нашей попадьи. Тогда все парни начнут за мной бегать, будут меж собой говорить: «Ну и хороша, ну и статна девушка в красном платье! А я буду гордо так похаживать, что твоя пава».

Тут повстречался девушке староста.

— Бог в помощь! — сказал он ей.

Позабыла девушка, что у нее на голове крынка молока, и, по обычаю, поклонилась ему. Крынка упала, и молоко разлилось по земле. А староста спрашивает:

— Что с тобой, девушка? Что ты наделала, бедняжка?

— Эх, горе мое горемычное! Все, что я, сиротинушка, дорогой заработала, все в землю ушло. И ничего-то мне не жаль, да только красное платье никак позабыть не могу.

КАК БЕДНЯК СДЕЛАЛ ЧЕРТА ВЛАДЫКОЙ ПРЕИСПОДНЕЙ

Жил-был бедняк. Приходит к нему черт и говорит:

— Я тебе дам все, что захочешь, если ты мне поможешь. Я черт. Пойди к своему священнику, возьми кадило и кропильницу и принеси в ад. Ты прогонишь оттуда владыку преисподней, а меня водворишь на его место.

Бедняк ему отвечает:

— Все, любезный, я тебе раздобуду, но сперва достань мне хлеба.

Черт пошел за хлебом. У одного хозяина жали в поле пшеницу. Все, что за день сожнут, черт ночью собирал и сносил на гумно к бедняку и бросал на землю, так что на одну сторону сразу падала солома, а на другую — зерно. Потом черт спросил бедняка:

— Ну, приятель, хлеба я тебе принес, чего ты еще хочешь?

А бедняк отвечает:

— Спасибо за хлеб, любезный, а теперь достань-ка мне мяса.

Пошел черт за мясом. У одного хозяина в стаде был здоровенный бык; черт схватил его за хвост, взвалил себе на плечи, притащил на гумно к бедняку и бросил его так, что на одну сторону упали кости, а на другую — мясо. Опять спрашивает черт:

— Ну, приятель, принес я тебе хлеба и мяса, чего еще хочешь?

Бедняк и говорит:

— Хотелось бы мне, любезный, иметь такие гусли, чтобы все заплясали, как я на них заиграю. Когда наешься и напьешься, надо и повеселиться! А еще, любезный, хотелось бы мне иметь такое ружье, что било бы без промаха.

Черт пошел и достал ему и гусли и ружье. Теперь настал черед бедняка. Надо было идти к священнику. Уж он просил, просил отдать кадило и кропильницу — насилу выпросил. Принес черту. Тот показал ему дорогу в преисподнюю. Бедняк пошел впереди черта, кадит и кропит святой водой. Как пришли они в преисподнюю с кадилом и кропильницей, все черти разбежались; только тот, что на цепи сидел, не убежал и страшно зарычал. Бедняк еще разок покадил и окропил его, черт снова зарычал, разорвал цепи и тоже убежал. Когда все черти разбежались, хозяином преисподней стал тот черт, что пришел с бедняком. Он сказал ему:

— Теперь ступай, ты сделал все, как я хотел, отныне я стал владыкой преисподней, а ты ступай и веселись на земле сколько хочешь!

Ушел бедняк из преисподней, поднялся на землю и пришел прямо домой. Как раз в это время в церкви служили обедню. Возле церкви росла высокая липа, а вокруг липы — сплошной терновник; на липе же сидела сорока. Стал из церкви народ выходить, вышел и священник. Он заметил на липе сороку и говорит бедняку:

— Коли убьешь эту сороку, я пойду за ней босой.

Бедняк убил сороку, и она упала в густой терновник. Попу пришлось разуться и босым идти в терновник. Только он туда залез, бедняк взял свои гусли и заиграл. Все пустились в пляс, а священник в терновнике отплясывал так, что весь был в крови. Один человек не захотел плясать перед церковью и схватился за столб, но все время стукался о него носом и лбом. Когда всем надоело плясать, а в особенности священнику, стали они просить бедняка, чтобы прекратил он свою игру, но гусляр отказывался, пока каждый не обещал ему заплатить. Бедняк перестал играть и собрал со всех дань: кто дал сексер, кто два, кто форинт, — кто сколько мог, а священник один дал десять форинтов. Вот какую службу сослужили бедняку гусли и ружье!

ПО-НЕМЕЦКИ НЕ ЗНАЛ

Стояла в Целовце лютая зима, и все целовчане ходили с красными носами. Уж так исстари повелось, что в самый мороз хоть расшибись, а нигде не сыщешь тулупа. В жару на каждом углу тулупами торгуют, а вот среди зимы в какую лавку ни зайди — одни соломенные шляпы увидишь.

И вот пришло спасение: в город забрел медведь, а на нем — тулуп. Горожане ну бегать за ним толпой да просить, чтобы он свой тулуп им продал и принес еще, да побольше. Но хозяин тулупа удрал от них и спрятался в берлоге.

Целовчане — не дураки, сразу смекнули, что хозяин тулупа, видать, не их роду-племени и по-немецки не разумеет. Тогда пошли они к жупану, он много всяких языков знал, и попросили его замолвить за них слово перед мишкой, ведь если с ним потолкует такая важная особа, то у косолапого сердце непременно смягчится, и он поможет людям.

Жупан не прочь был помочь целовчанам и попросить за них медведя, хотя сам-то он обзавелся красивым теплым тулупом и холода не боялся. Вот все гуртом двинулись к медвежьей берлоге. Жупан ползком забрался туда, вывозив притом свой нарядный тулуп, и давай бегать по берлоге вприпрыжку горожанам-то хорошо видно. Ждут они ждут, а жупан все с медведем разговаривает, назад не торопится. Наконец невмоготу стало целовчанам от холода, схватили они жупана за ноги и вытащили из берлоги. Что за диво! на нем не только тулупа, но и головы нет. Так и не узнали целовчане, о чем их жупан с медведем говорил.

Ох и рассердились они на жупана! Какой толк с того, что он много всяких языков знал. Нет, вы то в рассуждение возьмите — сам-то он в красивом да теплом тулупе ходит, а как другим тулупы понадобились, он вдруг таким разиней стал, что голову дома позабыл. Тут кто-то возьми да и скажи, что перед тем как жупан в берлогу полез, голова была при нем. Начался спор, и чтоб его решить, все отправились к матери жупана — узнать, как он из дому вышел — с головой или без головы.

— Погодите, сейчас погляжу, — ответила мать жупана, осмотрела постель и говорит: — Знать, с собой голову взял, дома ее нет.

Так целовчане из-за тулупов потеряли отличного жупана.

ЦАРЬ И СТАРИК

Однажды пошел царь со своим министром на прогулку; видит — старик на кукурузном поле работает. Говорит ему царь:

— С добрым утром, старик! Почему не встал пораньше?

— Встать-то я встал, да бог ничего не дал.

— А ведь снег на горе́ выпал.

— Да он, благородный царь, и на поле лежит.

— А что твои волки, все в лесу?

— Одни в лесу, а другие — нет.

— Ну, старик, ты мне так хорошо ответил, что пошлю я тебе завтра барана, а ты его как следует остриги, — засмеялся царь и ушел. Вернулся во дворец и приказал министру разгадать, что ему сказал старик, а если не разгадает — не быть ему министром.

Струсил горемыка, думает, гадает, как извернуться. Взял три кошеля с дукатами и пошел к старику спросить, о чем с ним царь разговаривал. Тот и отвечать не захотел. Тут сказали министру, что за каждый ответ надо дать старику полный кошель золотых монет. Ну, министр тотчас поднес старику первый кошель, а потом уж повел с ним разговор.

Старик и сказал:

— Спросил меня царь, почему я не встал пораньше, а это означало, почему я не женился молодым, тогда бы сын вместо меня в поле работал. Я и ответил, что женился-то я молодым, да бог не дал мне потомства.

Министр поднес второй кошель с деньгами, и старик продолжал:

— Потом царь мне сказал, что снег выпал на горе, а это означало, что голова у меня поседела. Я ему ответил, что и на полях лежит снег, и это означало, что от старости не только голова моя, но и борода поседела.

Вытащил министр третий кошель с дукатами, и старик сказал:

— А еще царь спросил, все ли мои волки в лесу, — это означало, все ли зубы у меня целы. Вот я и ответил, что одни есть, а других уже нет.

Вернулся министр к царю и повторил все, что сказал старик.

Тогда царь его спросил:

— А говорил ли тебе старик что-нибудь про барана?

— Про барана я и сам смекнул. Когда ты ему сказал, что пошлешь ему барана, чтоб он его как следует остриг, ты обо мне подумал. Выманил у меня старик три кошеля дукатов — остриг, как барана, без ножниц.

КАК ЖЕНА МУЖА ПОПОМ ПОСТАВИЛА

Жили-были муж и жена, бедно жили. Долго они думали да гадали, как выбиться из нужды. И вот придумала жена хитрую уловку. На толкучке купила поповскую рясу, собрала свой незатейливый скарб, и пошли они с мужем искать подходящую деревню. На их счастье, нашлась деревня, где уже давно умер поп. Тотчас договорилась со всеми жена, ну и стал ее муж в той деревне священником, хоть и был совсем неграмотный. Новый поп с попадьей стали жить-поживать да добра наживать. И еды и питья было в их доме вдоволь. А они ведь того и хотели.

Долго ль, коротко ль, только приехал однажды в деревню епископ посмотреть, как там крестьяне живут без попа. Ну, созвал он к себе всех деревенских и велел им тотчас отправляться в церковь. У кого, мол, родился ребенок — пусть немедля несут крестить. Умер кто — пусть родные отслужат по нем панихиду. Остальные пусть идут к причастию.

— Что ж, в церковь мы, владыка, придем, — отвечали крестьяне. — А крестины, причастие, обедни за здравие и за упокой — с этим наш поп отлично справляется.

Удивился епископ — что же это за поп? Откуда взялся? Ну, позвал он попа. Тот пришел к нему на поклон, к руке приложился.

— Откуда ты взялся? — спрашивает епископ. — Кто тебя попом поставил?

— Деревенский я, владыка. А попом меня жена поставила.

Еще больше удивился епископ, — как это, мол, женщина посмела такое дело сотворить. Велел он привести попадью и строго этак спрашивает:

— Правда ли, что ты беззаконно мужа попом поставила?

А услышав, что правда, разгневался и крикнул:

— Да как ты посмела!

— Он мне муж! — отвечала жена. — Захочу, так не только попом, митрополитом назначу.

Услыхал ее речи владыка, умолк и подумал: «Все тут слепые, а слепым и одноглазый — поводырь».

МНЕ ОДИН, А ТЕБЕ ОСТАЛЬНЫЕ

Как-то раз султан прогуливался по улицам Стамбула, а навстречу ему дети идут из школы. Один мальчик приглянулся султану. Остановил его султан и стал расспрашивать, чему он учится. Мальчик рассказал, и султану так понравился его ответ, что он вытащил золотой дукат и протянул ребенку. Но тот нипочем дукат не берет. Удивился султан, а мальчик ему и говорит:

— Боюсь, как бы мать не сказала, что я стащил его где-нибудь!

— Возьми дукат и скажи своей матери, что монету тебе подарил султан.

А мальчик ему отвечает:

— Нет, не возьму, мать скажет: «Если бы султан пожелал наградить тебя, он бы дал больше!»

Султан рассмеялся, отсыпал парнишке полную пригоршню дукатов и велел ему прийти во дворец.

В назначенный срок пришел мальчик к султану, но у дворцовых ворот его остановил страж и ни за что не пропускает. Как ни упрашивал мальчик страж и слушать не хочет. Тогда он рассказал стражу, как подарил ему султан дукаты и велел прийти во дворец.

Сжалился страж.

— Так и быть, пущу тебя. Но за это ты поделишься со мной дарами султана.

— Ладно. Мне один, а тебе остальные! — отвечает мальчик.

На том договорились, и страж отпер ворота.

Приходит парнишка к султану, а тот и спрашивает, что ему подарить. Мальчик попросил сто ударов по пяткам. Султан попробовал отговорить парнишку, а тот все стоит на своем. Делать нечего! Приказал султан подать палки, когда же их внесли, мальчик сказал:

— Высокочтимый султан! Прикажи ударить меня один раз, а остальное пусть всыплют тому стражу, который ворота охраняет. Он, видишь ли, до тех пор не пускал меня во дворец, пока я не согласился отдать ему все твои подарки, кроме одного. Вот и выходит, что стражу причитается девяносто девять ударов!

Султан выслушал парнишку, стража приказал наказать и уволить со службы, а мальчика взял к себе, обучил разным наукам и со временем сделал своим великим визирем.

КАК С ОСТРОВА БРАЧ ЕЗДИЛИ В ВЕНЕЦИЮ ЗА УМОМ

На острове Брач прослышали люди, что ума и мудрости в Венеции хоть отбавляй — со всего света собрали. И вот несколько жителей отправились на паруснике в Венецию купить там на всю братию ума и привезти домой. Пришли они ко дворцу дожей. Их спрашивают:

— Зачем пожаловали?

— Пришли счастья попытать, хотим купить у вас ума для нашего острова.

Попались им хитрые венецианцы, за большие деньги продали они им бочку, посадили туда мышь и наказали:

— Боже вас упаси открывать бочку или хотя бы трогать ее, пока не будете на месте.

Едва судно завидели на острове, на берег сбежались все от мала до велика, и священник, и староста. А как причалил корабль, зазвонили колокола, грянули выстрелы. Староста открыл бочку, мышь как выскочит, побежала по берегу, да испугалась народу — прыг в море, и поплыла к одному малому островку.

— Ой, боже мой! — заохал староста. — Ум-то наш удирает!

Приказал он принести веревок и цепей, чтобы обвязать островок; с пристани все ухватились за веревки и стали тащить его в гавань. Надо же вернуть убежавший ум. Вдруг веревки и цепи лопнули, и люди попадали — кто сломал руку, кто ногу. А островок и по сей день стоит там же — и ни с места.

БЕКРИ-МУЙО

Рассказывают, что в далекие времена жил в Стамбуле турок по имени Бекри-Муйо. От отца он получил огромное наследство, но все проел и пропил. Ходил он по улицам, завернувшись в шерстяное одеяло, а на голове носил странную шапчонку, из-под которой высовывалась косичка. Встретил его как-то турецкий султан пьяным. Стал ему выговаривать, что он отцовское богатство промотал и дошел до такого позора. Бекри-Муйо рассердился и говорит султану:

— А тебе какое дело, что я пью? Деньги ведь мои? Может, ты думаешь, у меня денег нет? Ну-ка, за сколько продаешь Стамбул?

Султан хотя и знал, что у Бекри-Муйи нет ни гроша за душой, но подумал: вдруг его подговорил кто, у кого есть деньги? А если пообещать, то уж потом от своего слова не откажешься. Султан и говорит:

— Ни за какие деньги не продам тебе, Муйо, всего Стамбула, а вот половину — покупай. А там уж как-нибудь вдвоем будем царствовать.

А Муйо в ответ:

— Ладно. Завтра утром принесу тебе деньги.

На другой день Муйо утром с деньгами не пришел. Султан велел его привести. Муйо пришел трезвым и сознался, что у него нет ни гроша, — где же ему мечтать о покупке Стамбула или хотя бы половины его! Султан тут же велел его казнить за то, что он соврал и сыграл с ним такую шутку. Муйо стал просить прощения, а когда увидел, что это не помогает, сказал:

— Тебе легко меня погубить. Но прошу тебя, окажи мне перед смертью последнюю милость. Разыщи в своем царстве трех человек: нищего, у которого нет ни гроша за душой, слепого, который ничего не видит, и калеку, у которого нет ног; прикажи привести их сюда, накорми и напои их досыта, и мы посмотрим, что они будут делать.

Султан согласился. Скоро нашли таких людей, привели, посадили рядышком, дали им есть и пить. Когда они угостились на славу, слепой и говорит:

— Хвала богу и благородному султану за то, что накормил нас белым хлебом и напоил красным вином!

А калека безногий как напустился на него:

— Ах ты черт слепой! Откуда ты можешь знать, что хлеб белый и вино красное, коли не видишь? Вот сейчас как пну ногой!

— Бей за мой счет, я плачу, — поддержал нищий.

Бекри-Муйо и говорит султану:

— Вот видишь, благородный султан, что делает вино? Слепой — без глаз, калека — без ног и нищий — без гроша, а когда напились, у слепого появились глаза, у калеки — ноги, а у нищего — деньги. Так вот и мне вчера казалось, что я богач и могу купить Стамбул.

Султан понял, простил Бекри-Муйо и даровал ему жизнь. Но с той поры задумался: что за силу имеет вино и почему по нем так тоскуют пьяницы? Решил он сам его отведать и однажды вечером приказал принести самого лучшего вина. На другой день он занемог. Как только весть об этом разнеслась по дворцу, со всех сторон сбежались лекари. Но султан сказал:

— Меня может вылечить только Бекри-Муйо. Немедленно приведите его.

Бекри-Муйо пришел. Султан рассказал ему про свой недуг и спрашивает, как быть.

— Выпей то, что вчера пил, и боль в голове сразу пройдет, — ответил Бекри-Муйо.

Тогда султан спрашивает:

— А что же делать, если снова заболит голова?

— Пей еще, — отвечает Муйо.

— До каких же пор?

— Пока у тебя ничего не останется, кроме одеяла, как у меня.

В ДОМЕ ХОЗЯИНА СЛУШАЮТСЯ

Был в деревне пастух. Вот пришел праздник Николы-зимнего. Возвратился под вечер пастух домой и молвил:

— Добрый вечер, жена!

— Добрый вечер, муженек!

— Достала ль ты, женушка, рыбы на праздник?

— Не успела. По дому хлопот было много.

— Как же праздновать будем святого Николу без рыбы?

Призадумалась жена. А пастух к рыбным рядам поспешил. Да уж поздно: распродали купцы весь товар и по домам разошлись. Лишь один копошился в далеком углу, да и рыбы-то у него осталось в корзине немного — хорошо, если будет три или четыре окки.

— Сколько хочешь за рыбу, приятель?

— По два гроша за окку.

— Что ж, пускай будет по два. Взвесь мне всю.

А рядом с торговцем стоял тощий поп. Уж юлил он, юлил — норовил рыбу взять за бесценок, по грошу за окку. Увидал поп, что хочет пастух всю рыбу забрать, рассердился, разобиделся и говорит:

— Ишь ты! Что выдумал! Забрал весь товар, да и цену дает несусветную! Иль не видишь, что я битый час тут стою, хочу выторговать подешевле?

А пастух ему:

— Слушай, поп! Я хоть и простой пастух, да у нас в селе праздник, я гостей позвал. Как же можно без рыбы? Ну, а что до цены, так ведь рыбу-то я раз в году покупаю, можно и не скряжничать.

Страсть как лаком до рыбы был старый поп. Говорит:

— Хорошо! Если так, я приду к тебе в гости.

— Приходи! — отвечает пастух. — Приходи, двери будут открыты.

Свечерело. Собрались у пастуха гости — полное застолье. Поп тут как тут. По обычаю, выпили, закусили, а тут уж хозяйка и ужин несет, как заведено — блюдо за блюдом. А попу невтерпеж — закричал он:

— Эй, пастух, где же рыба?

— Не спеши, — отвечает пастух, — не спеши. В каждом доме свой порядок.

Принесли еще блюдо. Не выдержал поп:

— Эй, пастух, где же рыба?

Парень рассердился: пусть я простой пастух, но разве я не хозяин в своем доме? И влепил он попу оплеуху. Приуныл бедный поп, разобиделся, да уж очень рыбы ему захотелось — домой не ушел.

Наконец подали и рыбное блюдо. Гости поужинали, распрощались и по домам разошлись. Тут и поп ушел — сыт и пьян. А сердце у него щемит: как же так, пастух, деревенщина, залепил попу оплеуху?

Утром встал поп, отправился в собор, рассказал всем попам свою обиду и владыке о том поведал.

— Посоветуй, владыка, как быть, как мужику отплатить за поношенье?

Думал, думал владыка — придумал:

— Устраивай ужин, пригласи всех дьячков да попов со владыкой и пастуха позови.

Ну что ж, сказано — сделано! Приготовил поп ужин, пришли все дьячки да попы со владыкой, пошушукались — и за пастухом послали. Тот ответил:

— Приду.

А владыка сказал:

— Как придет он, сажай его за стол на почетное место, выше меня. Коли не осмелится парень сесть выше владыки, ты скажи; «Я здесь хозяин!» — и отвесь ему оплеуху. Вот и дело с концом.

Подождали. Пришел пастух. Приглашают его сесть на почетное место, выше владыки, — садится. Хочет поп залепить парню оплеуху, — не может! Стали ракию пить, тут же и пастуху наливают, а хозяин и говорит:

— Благослови нас!

Он думал — пастух не посмеет благословить, к владыке отошлет. А пастух не таковский: чарку поднял да разом всю братию и благословил.

Подали ужин. Просят пастуха трапезу благословить: все думали — не посмеет он дать вместо владыки благословение. А пастух, ничуть не смутившись, исполнил волю хозяина дома.

Рассердился поп, весь изныл от обиды, видит ясно: оплеухой тут и не пахнет, а ужин к концу приближается. Вышел он во двор и владыку позвал:

— Вразуми, что мне делать?!

Тот и говорит:

— Слушай. Только войдешь в горницу — дай пастуху затрещину и скажи: «Эй, ты! Долго будешь сидеть? Убирайся! Я здесь хозяин!»

Поп вернулся, закатил пастуху затрещину и крикнул:

— А ну, пошел вон! Сколько еще будешь сидеть? Убирайся! Я здесь хозяин!

Пастух повернулся к владыке — тот ведь рядом сидел — и дал ему затрещину:

— А ну, пошел! Долго еще будешь сидеть? Слышал, что хозяин велит? Проваливай! Живо!

СТАРИК С КОЗЛОМ ПЕРЕД СУДОМ

Не так давно в одном бедном селе жил неимущий старик. Ничего-то у него за душой не было, кроме сына родного да козла безродного. В тоске и печали доживал бедняга свой век. Опостылела старику горькая его доля, и задумал он как-нибудь изменить свою жизнь. И так и этак в уме прикидывал и наконец решил, что обманным путем скорее всего удачи добьешься. А если уж и обман не поможет, — значит, и стараться не стоит.

В первую же пятницу спозаранку посылает старик своего сына на базар козла продавать и наказывает ему принести вырученные деньги да и козла домой пригнать.

Погнал малый козла на базар. А козел жирный, от покупателей просто отбою нет, знай цену набавляют! Один торговец всех побил, договорился с малым и деньги ему выложил, а парень сунул деньги в карман, козла вперед пустил и зашагал прочь с базара.

Окликает его торговец:

— Эй, милый человек! Отдай-ка мне козла, я сейчас домой пойду!

Вернулся парень и объясняет торговцу: отец, мол, велел и вырученные деньги принести с базара, и козла обратно пригнать.

Рассердился торговец:

— Брось чепуху молоть. Твой отец над моим кошельком не хозяин. Верни деньги либо козла отдай.

Пригорюнился парнишка. Стал раздумывать: «Как же мне теперь быть? Отец приказал и деньги ему принести, и козла пригнать, а торговец не соглашается. Что дороже: деньги или козел?»

Крепко призадумался, а потом решил вернуть торговцу деньги, а козла погнал вперед и домой зашагал. Приходит, а отец ему:

— Где деньги, сынок?

Перепугался малый, стал оправдываться:

— Никто не хотел деньги платить попусту. Уж я по-всякому им доказывал, что ты так велел, — ничего не помогло.

Усмехнулся отец и говорит сыну:

— Вот увидишь, в следующую пятницу я и деньги домой принесу, и козла приведу.

День за днем проходит, наступает пятница. Отправляется старик со своим козлом на базар. Приходит, а на базаре уже ни души. Растерялся старик, посмотрел по сторонам и направился к полковничьему дому, что стоял возле самого базара. А надо вам сказать, полковник был в отъезде. Подходит старик со своим козлом к дому и давай в дверь барабанить. А полковничиха решила, что это кадий или, может, какой чиновник, и отворила дверь. Старик со своим козлом и ввалился в дом. Увидела женщина старика с козлом, испугалась и закричала:

— Марш отсюда! Нечего мне тут вонь разводить!

А старик наплел полковничихе небылиц с три короба, просит корочку подать, — мол, до того изголодался, едва живот к спине не присох. Ну, думает полковничиха, свалилась беда на мою голову! Дала она старику хлеба, а время уже к вечеру близится. Старик уписывает хлеб за обе щеки, вдруг кто-то в дверь стучится. Вскочил старик и к полковничихе:

— Кто это в дверь стучится?

— Мой муж, — отвечает она.

— Куда же мне теперь деться? — запричитал старик.

— Молчи! — шепчет полковничиха. — Я сейчас лестницу приставлю, ты и полезай на чердак!

— А козла-то куда?

— С собой забирай, — шепчет ему полковничиха. — Не оставлять же его за моим мужем ухаживать!

Взвалил старик козла себе на плечи и потихоньку взобрался на чердак, забился под самую крышу и притаился.

Полковничиха между тем отворила дверь, смотрит, а к ней в гости кадий пожаловал. Снял, по турецкому обычаю, вышитые туфли и уселся на подушку, а полковничиха возле него. За разговором не заметили, как стемнело. Вдруг кто-то в дверь стучится.

— Кто это? — всполошился кадий.

— Наверное, муж! — отвечает полковничиха.

— Куда же мне деться? — воскликнул кадий.

— Полезай на чердак, — отвечает полковничиха.

Взлетел кадий по лестнице — и в тот же закуток, где старик с козлом сидел. А старик как заорет:

— Куда лезешь! Задавишь моего козла! Убирайся отсюда!

— Молчи! — прикрикнул на него кадий. — Еще услышит полковник, тогда нам обоим не поздоровится!

А старик не унимается. Все равно, думает, хуже, чем теперь, мне жить не придется. А хочешь, кадий, рот мне заткнуть — платить не забудь! Кадий посулил старику домишко выделить, — лишь бы замолчал. А старик на своем стоит:

— Посулами сыт не будешь! Ты мне чистоганом подавай. Выкладывай сто дукатов — тогда замолчу!

Делать нечего. Отсчитал кадий сто дукатов и сунул старику. А тот дукаты в карман спрятал, бороду поглаживает и ухмыляется, — благо, темно кругом.

Полковничиха между тем отворила дверь — смотрит, перед ней муселим[13]. Вошел в дом и без дальних слов развалился на подушках, в точности как судья. Только разговорились они, вдруг слышат — в дверь стучатся. А муселим трусливый был, словно заяц. Не спрашивает — кто стучит, знай вопит:

— Куда бы спрятаться?

— Полезай на чердак! — крикнула ему полковничиха.

Вскарабкался муселим по лестнице живее кошки — и на чердак. А старик снова орет:

— Убирайся к дьяволу! Еще задавишь моего козла! Что тебе, чердак тесен, что ли?

— Тс-с-с! Замолчи, любезный! Полковник услышит!

— С какой же это стати мне молчать? Ты меня в покое никак оставить не хочешь, а я перед тобой — молчи?!

Ну, и попал муселим в переделку! Чует он, что дело пахнет хорошей взбучкой, и давай старика улещать. А старик на золотые дукаты разохотился, не желает пропустить удобный случай муселима обобрать. Стал вымогать у него деньги так же, как у кадия, да все наличными требует — соловья, мол, баснями не кормят.

А в дверь-то сам муфтий стучался. С ним все то же самое приключилось, что и с первыми двумя гостями. А за муфтием следом пожаловал мулла. И давай про божественное с полковничихой толковать, как вдруг кто-то постучал в дверь железным кольцом. Мулла сидит себе как ни в чем не бывало. А полковничиха ему и говорит:

— Муж вернулся! Куда ты теперь денешься?

— Почем я знаю! — пробормотал мулла, а сам точно к полу прилип.

— Полезай на чердак, вот тебе лестница! — говорит ему полковничиха.

Мулла привык взбегать по лестнице на минарет в своей мечети — взлетел он на чердак, словно олень, и, на свою беду, бросился в тот самый закуток, где старик со своим козлом сидел. Увидел старик муллу и давай вопить, словно сумасшедший:

— Да что вы сегодня, взбесились, что ли, кобели проклятые? Тем-то еще простительно, а ты куда лезешь, святоша?

Мулла замахал на него рукой. Дескать — молчи! Да где ж старику в темноте разглядеть, какие знаки ему мулла подает, если он и днем не видит ничего! Заорал старик на муллу:

— Не смей моего козла пугать! Дорого поплатишься за это!

Мулла смекнул, куда клонит старик, и сунул ему несколько золотых монет, а старик спровадил муллу в дальний угол, к остальным гостям. Так и собралась вся братия на чердаке.

Полковничиха между тем отворила дверь, а на пороге и в самом деле ее муж. Возвратился он из поездки домой. Отдохнул немного с дороги, попросил есть, говорит жене, что у него три дня маковой росинки во рту не было. Полковничиха, как водится, изжарила мужу знатную яичницу. Только было начал полковник яичницей лакомиться, а старик с козлом возьми' да и спрыгни с чердака. Полковник оторопел — не понимает, что такое в его доме делается.

— Не пугайся, господин, — говорит ему старик. — Я из села, не какое-нибудь страшилище!

— Ты что на моем чердаке позабыл, негодный влах? — закричал полковник.

— Я, господин, шел в суд! — отвечает старик.

— В какой такой суд? — гаркнул полковник. — Уж не на моем ли чердаке суд помещается?

— В том-то вся и суть, господин! И куда же мне было податься, как не на твой чердак? Там вся судебная братия собралась!

— Какая еще судебная братия?

— Да полезай наверх, увидишь! — говорит старик.

Взобрался полковник на чердак, а там и впрямь собрались муселим, кадий, муфтий и мулла. Уселся мулла в середке сборища, ноги скрестил, рукой бороду поглаживает да приговаривает:

— Ну, влах, ну, собачий сын, что он с нами сделал!

Согнал полковник всю судебную братию с чердака и на улицу выставил, да присоединил к ним и свою жену. С тех пор остался полковник соломенным вдовцом и по сей день ходит-бродит, подыскивает себе новую супругу.

У старика же и козел уцелел, и карманы деньгами набиты. Возвратился он домой, стал жить-поживать, и хоть сильно разбогател, а своим козлом дорожил больше всего на свете.

БЕДНЫЙ ЮНОША И МУДРАЯ КОРОЛЕВНА

У старого короля была дочь, юная, пригожая да такая умная, что молва о ее мудрости дошла до тридевятого царства. Вот вздумал отец замуж ее выдать. Но сколько ни упрашивал — все напрасно. Прекрасная королевна упрямилась. «Не пойду замуж» — и весь сказ. Уговаривал ее отец, уговаривал, и наконец она согласилась.

— Ладно, быть по-вашему, — говорит королевна, — но с таким условием: пойду за того, кто задаст мне загадку-неразгадку. А чью загадку разгадаю тому голову с плеч.

«И чего важничает? Баба, она и есть баба, хоть и ума у нее палата. Найдется мужик и поумней тебя», — подумал король и сделал, как она просила.

Вот собрались женихи из разных земель, из ближних и дальних сторон. Были здесь всякого роду-племени: и знатные и незнатные, богатые и бедные, но ни один не сумел придумать загадки-неразгадки. И всем палач отрубил голову.

А в одной деревушке жила бедная женщина со своим сыном. Всего-то богатства было у них — несколько кур да голубей. Сыну шел двадцатый год. Здоровьем и силой господь его не обидел. Раз и говорит он матери:

— Пойду-ка я загадаю королевне загадку.

Воспротивилась мать, заклинала его никуда не ходить:

— Ведь пропадешь ни за грош, неразумная головушка.

А сын стоит на своем. Увидела мать, что не удержать его, и согласилась для виду, а в душе так рассудила: уж коли суждено ему умереть, пусть лучше умрет от материнской руки, чем от руки палача. Зажарила двух голубей и дала сыну в дорогу. А голуби те были отравленные. За сыном увязался пес, лохматый Гривец. Шли они, шли, потом юноша заметил, что пес проголодался, и бросил ему обоих голубей. Съел пес голубей и околел. Оставил его юноша на дороге и пошел себе дальше. Шел он, шел, да и сбился с пути. Вернулся туда, где пес остался лежать, глядь, а его уж и нет, а на том самом месте валяются двенадцать мертвых ворон. Посбирал их и пошел дальше. Шел он, шел, застигла его в пути темная ночь; он и заночевал в лесу. В полночь шла тем лесом разбойничья шайка, было в ней двадцать четыре разбойника. Увели они юношу в свой притон. Вспомнил он тут про ворон, ощипал их, отрезал им головы и лапки и зажарил разбойникам на ужин. От такого ужина все двадцать четыре душегуба на тот свет отправились.

Поутру юноша снова пустился в путь. Скоро лес кончился. Вышел путник на равнину и завидел вдали город, а на горе — королевский замок. Стал он думать, какую бы королевне загадку загадать. Думал, думал и наконец придумал: «Загадаю-ка я про то, что со мной в пути приключилось». Пришел в замок. Слуги тотчас же отвели его к королевне. Важно восседает она на троне, а вокруг нее — придворные да всякая знать.

Смело подошел юноша к королевне и по ее знаку заговорил:

— Двое мертвецов убили живого; убитый убил двенадцать живых, а те двенадцать — двадцать четыре; а тот, кто должен был умереть первым, остался жив. Как это случилось?

Королевна думает, вертит свои книжки, где загадки всякие записаны. Во дворе палач уже готовит плаху, чтобы юношу казнить, а в замке королевна голову ломает над загадкой. Сдалась под конец мудрая королевна, призналась, что не в силах отгадать той загадки, и велела юноше растолковать ее.

— Когда я собрался сюда, — молвил он, — мать меня всячески отговаривала. Не хотелось ей, чтоб я нашел смерть на плахе, а потому надумала она меня отравить и для того зажарила двух голубей и положила в них яду. В пути я дал их своему голодному псу, и он тут же околел. На пса налетело двенадцать ворон, а ворон съели двадцать четыре разбойника. Вот что приключилось со мной по пути в замок.

Королевна согласилась выйти за него замуж, и в тот же вечер сыграли свадьбу. Задали пир на весь мир. А когда гости напились и наелись, король стукнул кулаком по столу и сказал, что он сроду так не веселился. Потом подхватил судомойку и давай с ней отплясывать, да так, что даже корона на его голове прыгала.

ЛИМОННАЯ ДРУЖИНА

Однажды лимон-атаман набрал дружину из самых забористых юнаков: чеснока, репчатого лука, красного перца, душистого перца — и отправился с ними по свету бродить, людей посмотреть и себя показать. Шли они целый день, а в сумерки наткнулись на крестьянскую лачугу, бедную-пребедную. Дружина незаметно проникла в дом и расположилась на скамье, возле квашни. В сумерки домой вернулась хозяйка. Засветила она лучину, развела огонь в очаге и стала готовить ужин для своей семьи. Повесила на крюк в очаге медный котел с молотой кукурузой, чтобы сварить мамалыгу. Вслед за хозяйкой с работы потянулись ее домочадцы. Они входили в дом, желали всем доброго вечера и рассаживались за столом по старшинству. Скоро и мамалыга поспела. Хозяйка сняла котелок с огня, размешала кашу деревянной поварешкой и вывалила ее в огромную миску. Миска наполнилась с верхом и возвышалась посреди стола, словно стог сена. Хозяин дома поднялся со своего места, за ним остальные. Помолились богу. Потом снова сели.

Вдруг хозяин говорит:

— Послушай-ка, невестка! Не завалялась ли у тебя где-нибудь головка чеснока? Больно уж надоела мне пустая мамалыга за долгий пост!

Невестка вскочила, пошарила в темноте рукой, нащупала чеснок из дружины лимона-атамана и подала его на стол. Как стукнет хозяйка по чесночной головке кулаком, да еще разок, — бедняга чеснок и развалился на дольки.

Лимон-атаман и его дружина увидели, что сталось с их товарищем, и содрогнулись от ужаса.

А хозяйка содрала с каждой дольки белую рубашку, побросала голые дольки в ступку, взяла деревянную толкушку и давай толочь, и давай толочь. Оказавшись в руках у невестки, бедняга чеснок словно оцепенел — ни жив ни мертв от страха. Но едва его стали в ступке толочь, чеснок бросился в драку и выпустил свой едкий запах. Все было напрасно. Ничего не помогало. И умер юнак в страшных мучениях.

Хозяйка плеснула в ступку немного воды, размешала белую, как молоко, подливку и приправила ею мамалыгу. Наконец семейство принялось за еду и на все лады расхваливало кашу. Поужинав, все встали из-за стола.

Тут в деревню вернулся пастух со стадом. Прежде всего загнал скот в загон, привязал собак, а потом и ужинать сел. Хозяйка положила ему в миску мамалыги. А пастух расхрабрился и говорит:

— Не найдется ли у тебя лучку, хозяйка? До чего же приелась мне за долгий пост пустая мамалыга!

Хозяйка пошарила по лавке, где невестка только что нашла чеснок, в мгновение ока нащупала головку репчатого лука и подала его пастуху.

Понял репчатый лук, что попал в лапы душегуба, и беспокойно заерзал от страха. Но пастух вытащил свой карманный нож и рассек лук на четвертинки. Напрасно защищался репчатый лук, напрасно жег пастуху глаза и щипал язык. Пастух смахивает слезы, а свое дело делает. И репчатый лук, так же как его друг, поплатился головой.

Покончил с ужином пастух и отправился спать в сарай, а хозяйка присыпала жар в очаге золой и тоже легла.

Весь дом утих и заснул, а наши юнаки понемногу оправились от изумления и страха, и стал лимон-атаман свою дружину уговаривать:

— Бежим отсюда, друзья, пока и нам не пришел конец, как чесноку и репчатому луку. Здешняя голь перекатная и камни сгложет, не то что нас.

Как решили, так и сделали. Еще до рассвета лимонная дружина бежала из крестьянской лачуги. Через некоторое время подошли они к незнакомому городу. Ну, подумали юнаки, здесь мы будем в безопасности. И не спеша двинулись по городу, любуясь красотой улиц, цветников и мостов. Наконец остановились они перед высоким и прекрасным зданием, и лимон-атаман говорит:

— Братья, пойдемте в этот дом! В нем живут богатые люди, уж среди них-то нам ничто не будет угрожать. Здешний хозяин не чета тому голодному мужлану, который съел наших товарищей. У него полным-полно всякого добра.

— Пошли! — закричали красный перец и душистый перец.

Лимонная дружина незаметно прокралась в дом, отыскала кухню и забралась в шкаф. Когда совсем рассвело, в кухню ворвалась повариха и напустилась на судомойку:

— Разведи огонь, цыплят зарежь да ощипли!

Судомойка мигом затопила печь и поставила чугуны. Шипит масло на сковородке, разбивают яйца, переворачивают цыплят. Вдруг повариха как заорет:

— Где красный перец?

Судомойка вскочила, живо шкаф отворила. Мигом красный перец очутился у нее в руках. Видит он, что дела его плохи, и от великой досады покраснел, словно кумач. Не успел перец и глазом моргнуть, как уже попал в мельницу. Напрасно он защищался, напрасно лез в нос и щипал судомойке руки, — его смололи в порошок. Пока судомойка возилась с красным перцем, она чихнула по меньшей мере десять раз, но ничто не спасло беднягу. Так в неслыханных мученьях, изничтоженный и поруганный, погиб красный перец. А лимон-атаман с последним уцелевшим товарищем дрожал от страха в уголке шкафа. Лимон еще больше пожелтел, а душистый перец почернел, глядючи на страдания своего друга.

Настала пора обедать, мальчик-слуга стал накрывать на стол, расставил тарелки, графины с вином и с ракией, солонку и пошел на кухню. Нашел лимон, принес его в столовую и воткнул в позолоченное горлышко графина. Лимон и загорелся — вон куда его поместили. «Ай да я, вот так я!» ликовал он. Вдруг слуга заметил, что в перечнице кончился перец, и доложил об этом поварихе. Та бросилась к шкафу, сгребла зерна душистого перца, высыпала их в мельницу и смолола. Уж как душистый перец сопротивлялся, как щекотал поварихе в носу! Повариха отчаянно чихала, но ничто не могло спасти юнака. Слуга взял молотый перец и наполнил им пустую перечницу.

В это время явился домой сам хозяин. Едва взобрался он по лестнице: того и гляди, его жир задушит. Совсем толстяк из сил выбился, будто весь день пахал или землю копал, и в изнеможении сел за накрытый стол. Осмотрелся, взял лимон и понюхал его. Лимону лестно, что сам хозяин его нюхает; у бедняги и в мыслях нет, что его ждет. Подали похлебку. Хозяин захватил на кончик ножа перца, поперчил похлебку, потом схватил лимон своей здоровенной ручищей и давай его мять, и давай его жать. А лимон вообразил, будто хозяин ласкает его, и обрадовался пуще прежнего. Вдруг блеснул острый, как жало змеи, нож и пронзил насквозь желтое брюшко лимона. Напрасно отбивался лимон, плюнув соком прямо в глаз хозяину, — но тот сдавливал лимон до тех пор, пока последняя капля прозрачной лимонной крови не упала в похлебку. Отдал хозяин выжатый лимон слуге, а тот выбросил его вон. И бедняга лимон с позолоченного графина угодил на помойку.

Так и закончила свой век храбрая дружина лимона-атамана.

МЕЛЬНИК КЬОСЕ И ХИТРЫЙ ПАРЕНЬ

Жил-был хитрый парень. Как-то раз отец подозвал его и говорит:

— А ну-ка, сынок, давай нагрузим на осла мешки с зерном — поедешь на мельницу. Только смотри — в тех местах мельниц великое множество. Сам выберешь, где подешевле, повыгодней будет. Но крепко запомни, к мельнику Кьосе не заходи: непременно обманет — зерно заберет, а муку не отдаст.

— Ну что ж, буду помнить, — ответил сын.

Отец нагрузил на осла мешки, парень тотчас и поехал. А путь-то недолгий был. Приехал он к мельницам. Их было много — одна за другою выстроились, как напоказ, в один ряд. Ну, чтоб не попасть в лапы обманщика Кьосе, парень и начал осматриваться — куда пойти.

А Кьосе имел привычку торчать у ворот своей мельницы, гостей поджидать. Смотрит, не едет ли кто из хозяев с зерном, и к себе зазывает.

Ну, значит, стоял Кьосе у ворот. Увидел он, что парень с зерном приехал.

Юркнул Кьосе в свою мельницу да тут же через черный ход выскочил и вошел к соседу, — тихохонько через заднюю дверь прошмыгнул к нему, тут же на улицу через переднюю вышел и стал звать к себе парнишку. Но тот его узнал, к нему не пошел и постучался в соседнюю мельницу. Подумал, верно, что это не мельница лукавого Кьосе, раз он у другой двери стоит.

Стал звать парень мельника — никто не идет. Сам снял мешки с осла. И только зерно засыпал, выходит Кьосе и говорит:

— О-о! Добро пожаловать!

Ну, что ж поделаешь — хоть и обманулся он, а деваться некуда — зерно-то засыпал! Хочешь не хочешь — пришлось оставить!

Но парню запомнились отцовские слова, он знал, что за птица коварный Кьосе. Стал он думать, как бы так сделать, чтобы Кьосе не мог надуть его и присвоить муку.

Начал молоть Кьосе зерно. А парень ему говорит:

— Отец мне велел присмотреть, чтобы ты хорошенько смолол наше зерно, а потом испек бы для нас большую погачу[14]. Да еще отдал бы мне в жены свою любимую дочь.

— Ну что ж! — отвечал ему Кьосе. — Ты здесь посиди, подожди, пока зерно смелется, потом я испеку вам и погачу!

Налил он воды в котел, поставил котел на огонь. Вскипела вода, а к тому времени зерно было смолото. Кьосе-обманщик взял муки, да и бухнул в котел, будто для теста. А вместо теста получилась жидкая каша — котел-то налит был водой до краев, а муки насыпано немного. Такое тесто разве что для оладий годилось, а не для хлеба…

— Что делать? — спросил Кьосе-обманщик. — Муки-то у нас не хватает!

— Не знаю. Отец мне сказал, чтоб ты спек нам погачу, муку же отдал бы отдельно!

— Да ведь я всю муку истратил, — отвечал ему Кьосе. — Ты же видишь: вся мука в котле! Где же мне взять еще?

Тут повздорили они.

— Ну ладно, — сказал Кьосе. — Сделаем иначе. Давай-ка с тобой поболтаем, кто кого переврет. Обманешь меня — дам тебе и погачу и муки. А нет — вернешься домой с пустыми руками.

Парень подумал и согласился. И стал ему Кьосе плести небылицы: он постарше, значит, и начал первым.

— Видишь вот ту канаву? Здесь в старину было чудо. Посадили тут огурцы. Росли они, росли да выросли такие большие — просто диво. Один огурец ненароком упал поперек канавы да так и остался заместо моста. Не только люди по нему могли проходить, но и верблюды.

— Верно, верно! — весело засмеялся парень. — Конечно! Я знаю! Я помню! Отец мне рассказывал, что было еще и такое: однажды по этому огуречному мосту шли верблюды с поклажей, везли драгоценности царские. А мост-огурец раскачался, затрясся — верблюды в канаву свалились, да и утонули. А отец мой в огурце сидел, спал там. Проснулся он от этого шума и выглянул из огурца. Собрал потом потихоньку все царские сокровища и сделался богачом. И я тебе вот что еще расскажу! У нас были ульи пчелиные, штук этак триста. И каждое утро отец пересчитывал пчел. Как-то утром считал он, считал одной пчелы не хватает! Куда она делась? Отец и туда и сюда — ну, как не бывало пчелы. Что делать? Оседлал мой отец петуха, поехал по свету искать озорную пчелу. Весь свет объехал — до самого края добрался. Пчелы нет и нет! А как стал подъезжать к Багдаду — видит: пчелу запрягли в плуг, и она пашет в паре с волом чью-то ниву. Отец мой, конечно, пчелу живехонько распряг и погнал перед собой. Привел ее, в улей пустил. Потом расседлал петуха, глядь, на спине у бедняги рана. Что делать? Решил вылечить петуха. А как? Испробовал одно зелье, другое — петух все болеет! И вот наконец кто-то дал ему добрый совет: расколоть орех, ядро разжевать — и к ране приложить. Отец так и сделал, да сверху еще землицей присыпал и завязал. Наутро приходит в курятник, развязал тряпицу, видит — диво! Орех-то уже побег дал, и листочки распустились. Вырос орех ростом с дуб, собрали с него урожай небывалый. Галки в ветвях свили гнезда, галчат вывели. А сорванцы ребятишки увидели галок — и давай кидать в них камнями да комами земли, хотели орехов достать и галчат раздобыть. Столько там, наверху, накопилось всяческой дряни, что вскоре уже стало там не дерево, а изрядный участок земли, и отец рассудил, что можно там высеять много семян, не меньше десяти, да, кроме того, еще роща останется. Распахал отец ту землю девятью плугами, хлеб там посеял. А рощу оставил нетронутой, в ней поселились медведи, лисицы и волки. Вот время пришло, мой отец пригласил жнецов, парней и девиц из трех окрестных деревень. Только было принялись они за работу — из лесу выглянула лиса. Тут парни и девушки бросились ловить лисицу; поймать ее не поймали, а кто-то в нее кинул серп. Вонзилась тут рукоятка серпа прямо в бок лисице. От боли несчастная стала метаться туда и сюда — так все поле одна и сжала. А кончила жать — к лесу помчалась. Тут выскочил серп из Лисицына бока, а рядом на землю записка упала. Жницы подобрали ее, а прочесть не умеют. К судье отнесли, прочитать попросили…

— А что же судья? — перебил обманщик Кьосе.

— Судья им сказал — здесь написано: нечего Кьосе хитрить понапрасну, пусть тотчас отдаст и муку, и погачу, и дочку в придачу.

Вот так и признал себя побежденным обманщик Кьосе и отдал парнишке и муку, и погачу, и дочку — в придачу. А парень взвалил мешки на осла, взял невесту за руку — и домой!

«ВОЖАК-ТО МОЙ»

У одного человека была жена. Она всегда хотела, чтобы последнее слово было за ней, и бедному мужу каждый раз приходилось уступать. Как-то раз сидели они перед домом, в небе пролетала большая стая журавлей. Один журавль летел впереди всех. Жена посмотрела на стаю и говорит мужу:

— Видишь вон того журавля, что летит впереди? Это мой.

— Нет, жена, — отвечает муж, — это вожак, и он у них старший. А ведь для тебя я — старший. Стало быть, он мой.

— Нет, не твой, а мой.

И заладила она свое: «Не твой, а мой», — наконец они поссорились.

— Если ты не признаешь, что вожак мой, — говорит жена, — я умру.

— Ну и умирай. Хоть раз, да последнее слово будет за мной.

Жена легла и притворилась, будто умерла. Пролежала она так всю ночь, а наутро муж ей и говорит:

— Вставай, а то пойду и позову женщин обмывать и обряжать тебя.

— А вожак мой?

— Нет.

— Ну, коли не мой, пусть меня обмывают.

Муж позвал женщин. Они обмыли и обрядили ее. Тут он подошел и будто плачет над ней, а сам шепнул:

— Вставай, а не то пойду и скажу, чтоб объявили о твоей смерти.

— А вожак мой?

— Нет, не твой.

— Ну, коли не мой, пусть объявляют.

Немного погодя муж опять шепнул:

— Вставай, сейчас придет поп с мальчиками-служками, хоронить тебя будут.

— А вожак мой?

— Нет, не твой!

— Ну, коли не мой, пусть хоронят.

Пришел поп со служками, собрался народ, вынесли ее во двор, и священник прочел отходную. Муж опять наклонился, будто плачет, а сам шепнул жене:

— Вставай, несчастная! Ведь тебя сейчас в могилу опустят!

— А вожак мой?

— Нет, не твой.

— Ну, коли не мой, пусть опускают.

Отнесли ее на кладбище, опустили в могилу. Священник, по обычаю, бросил горсть земли и ушел. Муж говорит провожавшим:

— Идите, люди добрые, ко мне домой. Я сам засыплю могилу, как обещал покойнице.

Одни ушли, другие нет, а муж спустился в могилу и закричал жене сквозь крышку гроба:

— Вставай, проклятая! Тебя ведь сейчас землей засыплют.

— А вожак мой?

— Нет, не твой.

— Ну, коли не мой, иди себе домой и справляй по мне поминки. А меня пусть засыпают.

Понял тут муж, что ее ничем не пронять, поднял крышку гроба и говорит:

— Вставай! Твой вожак, черт тебя возьми!

Жена выскочила из могилы, как была, с покровом, и побежала за народом, кричит:

— Стойте, люди, вожак-то мой, вожак-то мой!

Увидели ее люди, приняли за оборотня и бросились бежать. А поп услыхал крик: «Вожак-то мой!» — решил, что это про него, и давай бог ноги. Женщина за ним и все кричит:

— Стой, поп, мой вожак, мой!

Поп испугался, что она его настигнет, упал со страху. Но женщина пронеслась мимо и с криком вбежала к себе в дом.

КАК СОЛДАТ СТАЛ КОРОЛЕМ

Шел солдат со службы. Идет по дороге и видит — лежит большая рыба, никак до воды добраться не может. Солдат взял палку и столкнул рыбу в воду. Рыба ему говорит:

— С добром пойдешь, добро найдешь.

Солдат подумал: «Что ты для меня можешь сделать?» — и пошел дальше. Видит — птица сидит, взлететь не может, бьется так, что весь клюв в крови. Поднял ее солдат и отнес в харчевню. Спросил там масла и смазал птице перья. Пустил ее, а она ему говорит:

— С добром пойдешь, добро найдешь.

А солдат подумал: «Чем ты мне можешь помочь?» — и пошел дальше. Пришел на луг, а там в крапиве розмарин растет. Солдат выкопал его, понес в город и посадил в саду под персиковым деревом. Розмарин ему говорит:

— С добром пойдешь, добро найдешь.

Солдат подумал: «Чем ты мне можешь помочь?» — и пошел дальше. Приходит в другой город. А в том городе королева обещала отдать свое королевство тому, кто так хорошо спрячется, что она его не найдет. Ладно. Солдат и сказал, что он сумеет спрятаться. Королева ему говорит:

— Смотри, коли найду тебя три раза, придет тебе конец.

Пошел солдат к морю, целый день ходил-бродил по берегу. Наступает положенное время, — будет сейчас королева искать его, и тут солдат вспомнил о рыбе, которую он пустил в воду. Подплыла рыба, разинула пасть и говорит:

— Залезай в мою пасть.

Но королева посмотрела в подзорную трубу и нашла солдата. Тогда он сказал: «Пойду-ка я к птице, может, она меня выручит». Птица унесла его в небо к другим птицам, но королева посмотрела в подзорную трубу, нашла его и говорит:

— Ты в небе, среди птиц, слезай.

Тогда солдат вспомнил, что и розмарин ему сказал: «С добром пойдешь, добро найдешь». Пошел он к розмарину. Тот ему и говорит: «Сорви с меня веточку и снеси королеве во дворец, ты станешь листочком и спрячешься у нее за ухом. Там уж она тебя не найдет».

Так и вышло. Искала, искала его королева, да никак найти не могла. А листок розмарина упал из-за уха королевы и превратился в человека. Так солдат получил королевство.

ПУТНИК И ХОЗЯИН

Шел однажды человек зимой через дремучий лес. Настала ночь, и он промерз до костей. Набрел наконец на чей-то дом. Постучался.

— Пусти переночевать, прозяб я. Заплачу, сколько попросишь, только не бери лишнего.

Хозяин впустил его, а от денег отказался.

— Впущу тебя погреться, — сказал он, — дам тебе ужин и ночлег, но ты должен ответить на все мои вопросы. Ответишь — хорошо, не ответишь берегись, получишь оплеуху.

Что делать? Путник согласился, и хозяин повел его к богатому столу. Поужинали, поговорили о том о сем, хозяин и спрашивает:

— Ну-ка, скажи мне теперь, что это такое? — и показывает на кота под столом.

— Кот! — отвечает путник, а сам думает: «Ну, это всякий ребенок знает!»

— Нет, не кот, — отвечает хозяин и награждает его здоровенной оплеухой. — Это, друг мой, чистота!

Гость удивился: что это с хозяином? А тот показывает на кувшин с водой:

— А это что?

— Вода!

— Нет, — говорит хозяин и угощает его второй оплеухой. — Это доброта!

— Скажи-ка, а это что такое? — спрашивает хозяин, показывая на огонь.

— Огонь!

— Нет! — И снова оплеуха. — Это, друг мой, — красота! Посмотрим, знаешь ли ты, что это там, наверху. — И хозяин показывает на чердак.

— Чердак! — отвечает гость и получает четвертую оплеуху.

— Нет, это высота!

Путник, видя, что этому конца не будет, встал из-за стола и попросил хозяина пустить его во двор поразмыслить. Хозяин его пустил. Выйдя во двор, гость схватил большого кота и привязал ему к хвосту горящую лучину. Кот со страху бросился прямо на чердак, а путник вернулся в дом и говорит хозяину:

— Чистота взяла красоту и понесла на высоту. Давай скорее доброту, чтобы убить красоту.

Хозяин никак его слов не поймет, уж забыл, что сам ему только что говорил. Рассердился на него и кричит:

— Да говори ты по-человечески!

Тут уж гость вышел и себя.

— А! Так ты тоже не знаешь!

Наградил хозяина четырьмя здоровенными оплеухами, а потом объяснил:

— Твой дом горит, приятель!

И ушел.

НАСРЕДДИН-ХОДЖА И ФРАНЦУЗ

Однажды в Стамбул приехал француз и явился во дворец султана. Султан радушно встретил его, а француз заявил, что с удовольствием принял бы мусульманскую веру, если бы кто-нибудь разгадал его мысли. Султан искал и там и сям подходящего человека, но никого не нашел, кто мог бы побеседовать с ученым господином, а тем более отгадать его мысли. Тогда кто-то назвал султану Насреддина-ходжу и добавил:

— Если уж Насреддин не угадает, значит, никто не угадает!

Султан немедленно послал своих слуг за Насреддином. Искали они, искали Насреддина-ходжу — все напрасно. Насреддин каждый день поутру садился на своего осла и гнал его по Стамбулу, куда вздумается, а в тот день дал ослу волю, — пусть везет куда хочет. Не скоро удалось слугам разыскать Насреддина и передать ему приказание султана тотчас же явиться во дворец. Но вот Насреддин повернул осла и погнал его ко дворцу. Целый день Насреддин не ел ничего и был голоден как волк, а все потому, что положился на ослиный ум. А тут еще новая беда свалилась: раз султан зовет — хорошего не жди. Угрюмый, слез он с осла, привязал его у ворот и пошел к султану. Султан объяснил Насреддину, что от него требуется, Насреддин клянется и божится: не умею, дескать, по-французски балакать. Но приспешники султана не отступаются, уговаривают хотя бы знаками объясниться с французом, и Насреддин наконец сдался. Пошел Насреддин в отдельную комнату и сел на диван.

А тут и француз пожаловал и сел подле Насреддина. Взглянул француз на своего собеседника и начертил на полу рукой круг, а Насреддин взял да и рассек ладонью круг пополам. Тогда француз помахал пальцами, показывая, как из середины круга что-то вверх поднимается, а Насреддин — будто посыпал чем-то сверху на круг. Француз изумился и вытащил из кармана яйцо, а Насреддин — кусочек сыра и протянул французу. Иноземный гость вскочил и бросился к султану.

— Угадал! — закричал он. — Угадал все мои мысли! Теперь, если угодно, можешь обратить меня в мусульманство!

— Да как же это так вышло? — удивился султан.

— А вот как: я утверждаю, что земля круглая, и потому начертил рукой круг на полу. А Насреддин разделил мой круг на две равные части, половину, мол, занимает вода. Я показываю рукой снизу вверх: на земле, мол, произрастают всякие растения, а Насреддин дождь изобразил, — дескать, с неба он идет и ни одно растение без дождя не обходится. Я вытащил яйцо, разумея при этом, что земля напоминает его по форме, а Насреддин протянул мне кусок сыра, — земля, мол, одетая снегом, на сыр похожа.

Француз ушел, а султан позвал Насреддина-ходжу к себе, похвалил его и попросил рассказать, как ему удалось распознать мысли француза.

— Нет ничего проще, — ответил Насреддин. — Француз начертил перед собой круг, — хвастается, значит, какая у него вкусная погача, а я, конечно, разделил круг пополам — дай, мол, мне половину, я тоже голоден. Тут француз руками замахал — смотри, мол, как булькает в моем котле отличный плов! А я вроде бы подлил в котел масла, — мол, масла не забудь подбавить, да побольше! Француз протянул мне яйцо — полюбуйся, какой мы с тобой яичницей полакомимся, а я вытащил кусок сыра, словно говорю — и закусить чем найдется!

Султан посмеялся над мудростью Насреддина-ходжи, наделил его богатыми подарками и отпустил, но с тех пор так и сложилась присказка: поняли, мол, друг друга, как Насреддин француза!

ХИТРЫЙ ПЕТРЕ И НАСРЕДДИН-ХОДЖА

С малых лет распростился Петре с родною Градешницей в Маркове и пошел в батраки к Насреддину-ходже. Очень умным считали все люди ходжу — ведь недаром учил он ребят в своей школе. Однако ж маленький Петре был умнее его самого. А ходжу это злило.

Как-то раз на уроке сказал ходжа ученикам:

— Ну-ка, живо, ребята! Отправляйтесь домой, по яйцу возьмите — и быстрее сюда!

Побежали ребята, по яйцу притащили. Говорит им ходжа:

— А сейчас — вы снеситесь. Кричите погромче: «Куд-куда! Куд-куда!» А потом вы подниметесь с места — и под каждым из вас я найду по яичку. Понятно?

Так и сделали. Только у бедного Петре дома ничего не нашлось. Ну, а чтобы ходжа не спросил: «Почему ты не снес мне яичко?» — он, когда все закудахтали, с места вскочил, руки раскинул, замахал будто крыльями и закричал во весь голос: «Кукареку!»

А ходжа ему:

— Где же яйцо?

Улыбнулся хитрец и отвечает ходже:

— Помилуй, да разве я — курица? Я же — петух! Разве курицы могут прожить без горластого супруга?

Так вот Петре еще малым ребенком оказался хитрей Насреддина-ходжи.

Было так — и сейчас так осталось.

ХИТРЫЙ ПЕТРЕ И ЗАВИСТНИКИ

Вы слыхали, наверно, что нашего Петре все село уважает за ум, за смекалку. Но случилось, однако, что трое из наших крестьян завидовать стали такому почету. Захотелось им бросить хоть малую тень на славное имя, и решили они обмануть хитроумного Петре.

Каждый год в соседнем селе открывалась осенняя ярмарка. Там и скот продавали.

У Петре была для продажи корова — хорошая молочная корова. Повел ее Петре на ярмарку, а завистники ему навстречу идут — нарочно вернулись пораньше, — и шли-то не вместе, а на расстоянии один от другого.

Повстречался Петре сначала с одним завистником. Поздоровался тот и спросил:

— Куда, Петре, коровушку гонишь?

Петре, не видя подвоха, отвечал прямо:

— На ярмарку, братец!

А завистник ему:

— Ишь какая корова хорошая! Красивая, откормленная. А коли была бы она без хвоста, так большие бы деньги ты выручил! Нынче, батюшка, спрос на бесхвостых.

Поверил Петре, тут же хвост у коровы отрезал и пошел себе дальше.

Потом встретился ему второй завистник и соврал, будто на ярмарке спрос на безрогих коров. Ну, а третий посоветовал уши корове отрезать. И привел бедный Петре на ярмарку чудо-корову: хоть и откормленную, но уродину немыслимую. Собралась вокруг толпа, всем корова нравится, а как на морду ее посмотрят да сзади зайдут, прочь шарахаются — уж очень страшна скотинка!

Пришлось несчастному Петре добрую молочную корову отвести на бойню.

Ну, как вы думаете? Простит Петре обманщикам? Никогда! Он уж начал придумывать, как отомстить завистникам за их злую проделку!

ПЕРВОЕ МЩЕНИЕ ХИТРОГО ПЕТРЕ

Возвращался с ярмарки хитрый Петре и снова встретил троих завистников. Они втихомолку злорадствовали. Петре скрыл свою ярость, притворился, будто очень благодарен им за услугу: обкорнал, мол, корову и сразу же продал ее гораздо дороже, чем если б она была в обычном своем естестве. И вот хочет он за то угостить своих благодетелей.

Жили дома у хитрого Петре два зайца. Перед тем как принять у себя троих обманщиков, взял наш Петре зайчонка и в поле ушел, недалеко от дома — так, чтобы оттуда слышать, что в селе творится. И строго жене приказал, чтоб она, как только появятся гости, взяла бы второго зайчонка, погладила ласково и тут же велела быстрехонько сбегать в поле, кликнуть хозяина.

Ну, гости пришли. Жена пригласила их сесть, а сама из плетенки достала зайчишку, погладила ласково и велела быстрехонько сбегать за Петре. Помчался зайчишка, собаки деревенские за ним погнались, подняли лай. Услыхал хитрый Петре собачий хор и тотчас прибежал домой. Удивились гости, спрашивают:

— Кто так быстро тебе сказал, что мы пришли?

— Как кто? — удивился Петре. — А зайчонок на что?

Тут он из-за пазухи первого зайчонка вынул и показал гостям (второй-то зайчишка небось был уже далеко!). Удивились гости, спросили, не продаст ли им Петре ученого зайца. Петре для вида поломался сначала, а потом, будто в угоду гостям, и согласился. Запросил он за зайца громадные деньги — за корову, пожалуй, меньше бы получил.

Гости деньги ему отсчитали, взяли зайца, ушли. А ведь было их трое, вот и начали спорить, кому же из них зайцем владеть. Порешили так — сначала у первого пусть поживет два-три дня, потом — у второго, а после — у третьего, чтобы никому не обидно было.

Захотелось завистникам позабавиться зайцем. Разошлись они в разные стороны. Первый взял зайчонка в руки, приласкал, осторожно на землю спустил и послал с порученьем к другому. А зайчонок испугался и побежал без оглядки к родимому лесу.

Так-то вот и случилось: и зайца потеряли, и денег уйму отдали сторицей возместили лукавому Петре убыток. А Петре ухмыльнулся и тихонько молвил:

— Друзья, это только цветочки, а ягодки — впереди. То ли еще будет!

ВТОРОЕ МЩЕНИЕ ХИТРОГО ПЕТРЕ

Трое завистников пожаловались односельчанам на хитрого Петре — и тогда крестьяне собрались на сходку, да и приговорили: бросить в море хитрого Петре. Схватили его, в мешок посадили да крепко зашили. Потом взвалили мешок на плечи — и к морю. Пришли, на землю ношу положили и вдруг (уж не помню, по какой причине, кажется, поблизости что-то стряслось) разбежались в разные стороны: кто вверх по горе, кто в долину — посмотреть, что случилось. А Петре все время кричит из мешка:

— Не хочу, не желаю! Не хочу, не желаю!

А по берегу какой-то богатый хозяин овец гнал. Увидал он мешок да крик услыхал: «Не хочу, не желаю! Не хочу, не желаю!» — поближе к мешку подошел и спрашивает:

— А чего ты не хочешь?

Петре мигом смекнул, что ответить:

— Крестьяне хотят меня сделать царем, а я не желаю. Ну вот и решили они меня утопить за упрямство.

Удивился богатей:

— Не хочешь царем быть? Вот чудак! А я бы — не прочь.

— Ну, тогда развяжи меня, — отвечал хитрый Петре, — и залезай в мешок. Крестьяне придут, ты скажи, что согласен, — пускай, мол, по-вашему будет. И станешь царем. Очень просто!

Богатей живехонько мешок развязал, одеждой с Петре поменялся и влез в мешок, а Петре завязал мешок хорошенько и скрылся.

Вернулись крестьяне, подняли мешок и стали раскачивать, чтоб в море подальше закинуть. Ведь они не знали, что приключилось, пока их на берегу не было. Богатей завопил: «Хочу! Я хочу! Я согласен царем быть! Согласен!» Решили крестьяне, что Петре со страху рехнулся, и думают: «Нужно скорей от него отвязаться». Да в море и кинули, им и невдомек, что не Петре они утопили, а совсем другого.

Пошли они прочь. Навстречу им Петре идет да хворостиной овец погоняет. Остолбенели мужики: откуда он взялся.

— Слушай, Петре, ведь мы тебя бросили в море, а ты вон — живехонек и стадо овец раздобыл!

— Очень просто, — ответил им Петре. — Вы меня бросили в море, утопить хотели, а я там увидал громадное стадо. Чего же добру пропадать? Отсчитал я себе овечек сколько захотел и на берег выгнал.

— А много еще там осталось? — спросили крестьяне.

— Изрядно! — ответил Петре. — Они на самом дне пасутся — там трава посочнее. Все овечки — черного цвета. Лениться не будете, так можете хорошо поживиться!

Крестьяне разлакомились, да и полезли в море. Решили, однако, что первым в пучину опустится поп, а если будет удача — попрыгают и все остальные. Ну, прыгнул поп первым, да так торопился, что позабыл снять камилавку. Поп-то, понятно, камнем пошел ко дну, а камилавка всплыла на поверхность. Увидели ее мужики и подумали, что это попова добыча — черная овечка, — и тут же все прыгнули в море. Только и видели их… Утонули.

Вот как хитрый Петре отомстил жадным дуракам за то, что они погибели ранней ему пожелали.

С тех пор и ведется пословица: «Ты его в море, он богачом вынырнет вскоре». А еще говорится: «Пропал молодец, ан нет — обзавелся стадом овец».

ТРИ БРАТА — СМЕКАЛИСТЫЕ РЕБЯТА

В давние времена жили три брата, и была у них прекрасная кобыла. Однажды у братьев выкрали ее. Обнаружили они пропажу и стали гадать, кто кобылу увел.

Старший брат, как самый умный, говорит:

— Я полагаю, что вор был высокого роста.

Средний старшего поддержал:

— Коли он был высокий, значит, русый.

А младший добавил:

— Ежели русый, значит, с огромными усами. Пошли вора искать!

Сказано — сделано. Бросились братья прямиком через поле на дорогу и налетели на человека, как две капли воды похожего на ихнего вора — и ростом высок, и волосы русые, и усы огромные. Только кобылы при нем не видать. Окружили его братья, словно разъяренные шершни, и ну донимать:

— Куда дел нашу кобылу? Одно из двух выбирай — либо деньги плати, не сходя с места, либо кобылу верни!

Видит бедняга, что попался он, словно кур в ощип, стал вырываться, божиться, что видом не видывал их кобылы, а уж красть и подавно не собирался. Но братья нипочем не отступаются.

— Отдавай нашу кобылу, и все тут! Ты украл!

Человек стоит на своем, тогда братья схватили его и поволокли в Травник к кадию на суд. Спрашивает их кадий:

— С чем пришли?

А братья в один голос:

— Милостивый кадий! Этот человек украл нашу кобылу, и пришли мы просить, чтобы ты заставил его нам заплатить.

Стал кадий расспрашивать:

— А почему вы знаете, что именно он украл вашу кобылу?

Отвечают братья:

— Милостивый эфенди, дошли мы до этого, изволишь ли видеть, своим умом, и теперь нам доподлинно известно, что украл именно он и никто другой!

Услышав такой ответ, кадий вышел в соседнюю комнату, взял лимон, завернул его в тряпку и сунул в мешок. Выносит мешок к братьям и говорит:

— Если догадаетесь, что в этом мешке лежит, решу дело в вашу пользу; если не угадаете — каждый получит по сто ударов по пяткам.

Старший брат заявил:

— Что там у тебя в мешке лежит — не знаю, а только спрятано там что-то круглое.

Средний старшего поддержал:

— Ежели круглое — значит, желтое!

— Ежели желтое — значит, в мешке лимон, — сказал напоследок младший.

Размотали тряпку, а там и впрямь лимон. Но кадий все еще не верит братьям. Оставил он их у себя ночевать. Вот настал вечер, кадий приказал зарезать щенка и зажарить его братьям на ужин. Подошло время за стол садиться, братья принялись за еду, а кадий им и говорит:

— Если угадаете, чье это мясо, — заставлю вора возместить вам убытки, если не угадаете — каждый получит по сто ударов по пяткам.

Старший брат заявил:

— Как бы эта животина ни звалась, а только она день-деньской по двору рыскала.

— Ежели эта животина день-деньской по двору шаталась, значит, она во все свой нос совала, — добавил средний.

— Ежели она во все свой нос совала, — значит, это щенок, — заключил младший.

Вскочил кадий со скамьи и крикнул:

— Угадали! Ваша взяла!

И присудил возместить братьям убытки.

КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ

У короля Матии была красавица дочь, лентяйка отпетая: никогда ничего не делала, да и не умела делать, день-деньской сидела перед зеркалом и любовалась собой.

Пришла пора выдавать ее замуж. Король объявил: кто в три года научит его дочь работать, за того он ее и замуж выдаст. Время идет да идет, а за королевну никто не сватается. Послал король приближенных искать мужа для дочери. Поехали они в разные стороны. И вот встретился им как-то парень пашет поле на восьми волах. Они тут же ему приказали идти к королю. Парень испугался, но делать нечего. Приходит он к королю, а тот ему и рассказал все по порядку. Согласился парень, обещал в три года научить девушку работать. Привел он королевну домой. Мать выбежала навстречу, дивится на прекрасную девушку.

На другой день парень взял плуг, запряг волов и поехал в поле, а матери сказал, чтобы не принуждала сноху работать. Вечером возвратился с работы, мать подала ужин, а сын спрашивает:

— Кто сегодня работал, мать?

— Я и ты, — отвечает она.

— Ну, кто работал, тот и есть может.

Не понравилось это королевской дочери, рассердилась она и голодная пошла спать. И на другой день все так же было.

На третий королевна и говорит свекрови:

— Мама, дай и мне какую-нибудь работу, чтоб не сидеть без дела.

Та велела ей наколоть дров.

Вечерело. Сели за ужин, а парень снова спрашивает:

— Кто сегодня работал, мать?

— Мы трое: я, ты и королевна.

— Ну, кто работал, тот и есть может.

И все трое поужинали. Так, понемногу, королевна научилась работать.

Через три года приезжает король проведать дочку. Видит — работает она дружно со свекровью. Обрадовался и говорит:

— Как, и ты научилась работать?

— А как же, — отвечает королевна, — у нас так положено: кто не работает, тот не ест. И знаешь, отец, коли ты хочешь поужинать, пойди-ка наколи дров.

Король привез дочери и зятю много подарков, погостил, а потом отвез всех троих к себе во дворец. Парня того он принял, как родного сына, обещал еще при жизни передать ему королевство.

ДЛЯ КОГО ПЕЛА ПТИЦА

Шли по лесу два приятеля и слышат — поет-заливается птица.

Первый говорит:

— Послушай-ка, приятель, как хорошо поет для меня птица.

— Она не для тебя поет, а для меня, — отвечает второй.

— Нет, для меня! Не для тебя, а для меня.

Слово за слово, побранились, поругались, и дело до драки дошло. Как вернулись домой, первый приятель побежал к судье жаловаться, что поссорился с приятелем и тот его отколотил.

— Господин судья! — говорит он. — Станьте в тяжбе на мою сторону, а я вам вечерком в подарок пригоню вола. Вол отменный. Только не считайте моего приятеля правым.

— Не бойся, — отвечает судья, — приятель твой не выиграет тяжбы. Ступай домой, а завтра я вас обоих вызову в суд.

Первый приятель пошел домой веселый. Только вышел он от судьи, как приходит второй и просит:

— Господин судья! Ваша милость! — так-то и так-то…

И рассказывает во всех подробностях, как шли они с приятелем по лесу, как для него пела птица, как они поспорили, поссорились, а потом и подрались.

— Станьте на мою сторону, господин судья, не считайте моего приятеля правым. У меня есть большой откормленный боров, я вечерком пригоню его в ваш свинарник.

— Ладно, любезный! — говорит судья. — Твой приятель не выиграет тяжбы. Приходи завтра на суд.

На другой день оба жалобщика приходят к судье. Каждый надеется выиграть.

А судья как будто и не знает их, спрашивает:

— Что вам угодно?

— Господин! Так-то и так-то, — и все подряд до мельчайших подробностей рассказывают, как они поссорились и подрались. — Просим вынести справедливый приговор, для кого пела птица?

— Оба вы, друзья мои, ошибаетесь, — говорит судья. — Птичка пела в лесу ни для того, ни для другого. Обещайте мне помириться, как благородные люди, и я вам скажу, для кого она пела. Согласны?

— Согласны, господин судья? Скажите скорей, для кого ж она пела.

— Люди, птичка пела для меня, для вашего судьи.

— Благодарим, ваша милость! — ответили тяжущиеся, пошли домой и помирились: поговорили по дороге о том о сем и согласились, что птичка в лесу пела для господина судьи, раз он получил и вола и борова.

ПОП И ПРИХОЖАНЕ

Стояла сильная засуха. После обедни собрались крестьяне перед церковью и начали выговаривать попу: сколько раз он молился о дожде, а дождя все нет. Видно, молитва его неугодна богу.

А поп был не дурак и говорит:

— Я хотел сказать вам, братья, что вчера мне с небес пришел приказ договориться с вами, сколько вам надо дождя и в какой именно день.

Выступает староста:

— Да хоть завтра, в понедельник.

А поп отвечает:

— Завтра нельзя. Я нанял поденщиков полоть кукурузу.

— Ну, так во вторник, — предлагает староста.

— А разве ты не видел, сколько у меня хлеба разложено на гумне для просушки? — говорит другой крестьянин.

— Так давайте в среду.

— В среду невозможно, — возражает третий, — у меня праздник, и если мои гости вымокнут, что я буду делать?

— Ну, значит, в четверг, — говорит староста.

Но четвертый перебивает:

— Как в четверг? Значит, я не могу женить сына?

— Тогда в пятницу.

— В пятницу нельзя, — вставляет пятый, — народ говорит, что пятница тяжелый день — удачи не будет.

— Тогда, братцы, в субботу.

— Ей-ей, не могу, — отвечает шестой, — мне пригонят двух волов и надо будет их испробовать.

Тут вмешался поп:

— Слушайте, люди добрые! Договоритесь-ка меж собой и дайте мне ответ в следующее воскресенье.

Но и к следующему воскресенью крестьяне не могли договориться, так до сегодняшнего дня ни к чему и не пришли.

ХОРВАТ И ТРОЕ ОБЖОР

Как-то раз один хорват отправился по харчевням, в одной оставил задаток двадцать форинтов, в другой — тридцать, а в третьей — сорок, — решил он в тот день покутить на славу. Потом пошел он по городу, заломив на затылок старую рваную шапку, и повстречал трех обжор. Он пригласил их с собою поесть и выпить. Зашли они в ту харчевню, где он заплатил двадцать форинтов. Вот поели, выпили, хорват надел свою шапку, повертел ее на голове и спросил:

— Сколько?

— Уплачено! — ответил хозяин.

Тогда хорват повел обжор во вторую и в третью харчевню; и там они опять ели и пили.

— Продай нам свою шапку, — сказали обжоры.

— Ладно, а сколько дадите?

— Сто дукатов.

— Хорошо, — ответил хорват и продал им свою шапку за сто дукатов. Пошли обжоры без него в харчевню, наелись, напились; старший взял шапку, повертел ее на голове и спрашивает:

— Сколько?

Хозяин отвечает:

— Двадцать форинтов.

Второй обжора толкнул первого:

— Ничего ты не умеешь.

И сам стал вертеть шапку, потом спрашивает хозяина:

— Сколько?

А тот в ответ:

— Да двадцать форинтов.

Тогда третий обжора толкнул второго:

— Оба вы не умеете.

Стал он вертеть шапку, потом спрашивает:

— Сколько?

Хозяин отвечает:

— Сказано вам — двадцать форинтов. С ума вы, что ли, сошли?

Так было и во второй и в третьей харчевне, — всюду им пришлось расплачиваться. Тогда бросились они искать хорвата и вот нашли его — сало топит. Спрашивают, что он тут делает. А он отвечает:

— Вот если кто захочет на небо улететь, то стоит мне вылить ему немного этой смеси за шиворот, он сразу и улетит.

Говорит ему один из обжор:

— Ну-ка, вылей мне немного за шиворот, я хочу улелеть на небо.

Вылил ему хорват сало за шиворот, а оно было горячее, парень и кинулся бежать со всех ног. Двое других обжор говорят:

— Ну-ка, поскорей вылей и нам, чтобы и мы поспели за ним на небо.

Хорват и им плеснул горячего сала за шиворот, а сам удрал. Пошли они снова искать его. Нашли — сидит хорват в бочке и смотрит в дырочку.

— Что ты тут делаешь? — спрашивают.

— Кто хочет говорить на всех языках, должен просунуть язык в эту дырочку, — отвечает хорват.

Один из обжор просунул язык в дырочку, а хорват взял да и отрезал ему кончик языка бритвой. Стал обжора лопотать, как косноязычный, а двое других и говорят:

— А ну-ка давай и нам, чтобы и мы могли с ним разговаривать.

Хорват и им пообрезал языки. Все трое стали лопотать, а друг друга не понимают. Тут уж они так рассердились, что схватили хорвата и повели к судье. Тот спрашивает:

— Зачем пришли?

Они залопотали по-своему, а судья спрашивает хорвата:

— Послушай, любезный, раз эти люди тебя сюда привели, значит, ты в чем-то провинился?

— Право, не знаю. Шел я по дороге, они на меня напали и потащили сюда.

Тогда судья взял палку и отлупил их как следует. На том и расстались.

А ПРАВДЫ НИ НА ГРОШ

Жили-были три брата. Уж такие богатые парни: двое голы как соколы, а у третьего ни рубахи на теле, ни шапки на голове. Слыли они добрыми охотниками, да ружей не имели. Пошли раз до зари на охоту и убили трех зайцев: по двум промахнулись, а третий удрал. Идут через лес, видят лачуга, в ней ни души, они и просят бабушку:

— Дай-ка нам, бабуся, три горшка — зайцев сварить.

Она им подает три горшка — два разбитые, а у третьего дна нет. Разрезали братья свою добычу, поставили зайцев вариться, а огня-то нет. Тут заметили они на верхушке дуба свет.

— Господи, что там такое? — сказал старший брат и подошел к дубу.

Видит, на верхушке дуба сидит медведь: разжег там огонь, насадил на вертел вола и жарит его. Полез старший брат на верхушку дуба попросить огня, а медведь сгреб его лапой и говорит:

— А! Добро пожаловать! Тебя-то мне и надо. Съем тебя на обед, а вола на полдник!

Второй и третий брат тоже полезли на дуб. Медведь и их сгреб за шиворот и сказал им те же слова. Ничего не поделаешь, пришло, значит, время с жизнью расстаться. Братья — в слезы. Сжалился медведь и говорит:

— Ладно, всех отпущу, коли расскажете мне какую-нибудь диковинную небылицу.

Первый брат начал, второй подхватил, а младший вот до чего договорился:

— Расскажу я вам сейчас небылицу, вы только ничему не верьте, там все враки, а правды ни на грош. Родился я на пятнадцать лет раньше своего отца. Когда отец родился, пошел я к попу, прошу отца окрестить, а поп не хочет без разрешения бога. Пошел я домой, голод и жажда одолевают, иду еле жив. Повстречалась мне женщина — спрашивает, что со мной. Я ей всю правду и рассказал. Запустила она руку в передник, подает мне пригоршню бобов поесть дорогой. Напекло меня солнце, уморился я и лег под дубом отдохнуть, а в кармане еще три боба осталось. Я крепко уснул и во сне повернулся на другой бок. Все три боба выпали на землю и проросли. Проснулся я, поглядел перед собой, а бобы-то выросли до самого неба. Ну, обрадовался я, стал подниматься по стеблю, от веточки к веточке, от стручка к стручку — вот и очутился на небесах. Самого господа бога узрел, многомилостивого: обедает, хлеб с сыром кушает, да только меня не угощает — ни кусочка не дал. Поклонился я ему и попросил дозволения предстать пред его светлым ликом. Рассказал я богу про свою докуку. Бог сразу за дело: взял в руки большое перо и написал, братец ты мой, длиннющее письмо попу с приказом окрестить моего отца. Повеселел я, хочу на землю спуститься — глядь, а бобов-то и нет. Что же случилось? Шли козы на пастбище, набрели на бобы, перегрызли стебли, и у меня уже не было пути на землю. Что тут делать, как тут быть? Пошел я опять к господу богу, рассказываю, что со мной приключилось. Бог дал мне отрубей, набил я ими полные карманы, а он и говорит: «Кидай отруби, по ним и спустишься».

Я так и сделал, да вот беда: отрубей не хватило. Что ж теперь делать? На мое счастье, засунул я за пояс моток пряжи. Стал ее сучить да по ней спускаться, а до земли все-таки не хватает. Измучился, ничего придумать не могу: оборву, подвяжу, оборву, подвяжу — все до земли не достает. Тут вспомнил я, что на голове у меня чуб. Отрезал я его и стал выдергивать волосок за волоском, вяжи да подвязывай — ни конца, ни краю, небо высоко, земля далеко, ничего и не выходит. Мне стало не по себе, взял я сердце крепко в руки и прыг со страшной высоты. Бац! Упал в живую изгородь и завяз по самую шею. «Ой, батюшки, караул!» — стал я звать на помощь. Что делать, куда податься? Вылезай, выбирайся, поднимайся, брат, — ну кое-как и выполз. Побежал домой, взял большой деревянный молоток, чтобы разломать изгородь. Едва удалось ее разбить: жара стояла сильная, и все замерзло. Устал я, жажда томит, пошел воды напиться, солнце печет, а вода в колодце замерзла. Смотрю кругом — нет ли где камня. «Знаю, что сделаю», — подумал я, взял ножик, отрезал себе голову, разбил ею лед, напился всласть и пошел дальше. Отошел немного, вижу — дуб стоит, а на дубе человек молотит просо, солома падает на землю, а зерно остается на верхушке дуба. «Что ты делаешь, сердечный, как это у тебя солома падает на землю, а зерно остается наверху?» А молотильщик в ответ: «Ты дивишься этому, а тому не дивишься, что ты без головы».

Ударил я себя по лбу — ив самом деле, где же моя голова? Вспомнил, что оставил ее там, где лед разбивал. Побежал к колодцу и нашел там собственную голову. Взял и приставил ее на место, а когда пришел домой вижу, что приставил ее наоборот: затылок — спереди, а нос сзади.

Вот тебе, медведь, небылица — вранья сколько хочешь, а правды ни на грош, — заключил младший брат.

Медведю сказка пришлась по душе, он и говорит:

— Ты ловко соврал, ступай домой, не трону вас.

ПАУК И ЛИХОРАДКА

Быль это или небылица, а случилось так, что встретились паук и лихорадка и пошли вместе по свету. Ходили, ходили, устали и остановились отдохнуть на винограднике у сторожа.

— Не пойду дальше, — говорит лихорадка. — Устала я, а до города далеко. Останусь у сторожа.

— А я отдохну немного и пойду в город, — говорит паук.

Через некоторое время паук ушел. А лихорадка, как осталась одна, напала на сторожа и ну его трепать. Сторож как схватил мотыгу и давай копать, пока его пот не прошиб. Лихорадка его и отпустила. На другой день она опять на него напала, а он опять стал копать землю, пока его в пот не ударило. Так бывало каждый день, и в конце концов лихорадке надоело, и она убежала от сторожа.

А паук пришел в город и устроился в комнате у барина. Но только он начал плести паутину, как пришла служанка с метлой и тряпками и всю его работу испортила. На другой день паук снова принялся за паутину, но опять пришла проклятая служанка и испортила все его рукоделье. Так повторялось изо дня в день.

Паук понял, что ему здесь не житье, и пошел бродить по свету. Встречает он свою старую приятельницу — лихорадку. Рассказали они друг другу о своих несчастьях и решили поменяться местами: паук пойдет в хижину сторожа, а лихорадка — к барину в город.

Пришла лихорадка к барину, напала на него, — тот сразу задрожал, скорее лег в постель и послал за лекарем. Много он намучился-настрадался от лихорадки.

А паук пришел в хижину сторожа и тихо, мирно разукрасил ее паутиной. Сторож ему нисколько не мешал, и паук зажил в спокойствии.

ЭРО С ТОГО СВЕТА

Однажды турок с женой работали на кукурузном поле. В полдень муж пошел напоить коня и привязать его на новом месте, а жена прилегла в тень отдохнуть. Откуда ни возьмись Эро.

— Бог в помощь, турчанка!

— Спасибо. Откуда ты?

— А я с того света пришел.

— Да не может быть! А не встречал ли ты там моего Мую? Он всего несколько месяцев как умер.

— Как же, как же! Это мой ближайший сосед.

— Ну, как он? Как ему там живется?

— Слава богу, здоров. Да только вот плохо без денег. Не на что табаку купить, а как соберутся друзья, так ему и за кофе заплатить нечем.

— А ты не собираешься туда возвращаться? Может, снесешь ему немного деньжонок? — спрашивает турчанка.

— Отчего же не снести, я как раз туда и иду, — говорит Эро.

Турчанка побежала, взяла кошелек, который муж оставил там, где скинул одежду, и все деньги отдала Эро для передачи Муе. Схватил Эро деньги, сунул их за пазуху и побежал вдоль речки. Не успел он скрыться из виду, как приходит турок. Жена к нему:

— Подумай только, тут сейчас был человек с того света. Сказал, что знает нашего Мую и что ему плохо там без денег: не на что ни табаку купить, ни за кофе заплатить. Я и дала ему все деньги, что у тебя были в кошельке, чтобы он их Муе отнес.

— Где он? Куда пошел? — закричал турок.

— Вон он, по бережку реки идет, — объяснила жена.

Муж вскочил на неоседланного коня и погнался за обманщиком. Оглянулся Эро, увидел, что за ним гонится турок, и пустился бежать к водяной мельнице, что под горой стояла, ворвался туда и кричит мельнику:

— Удирай! Беда! Вон скачет турок, хочет тебя зарубить. Дай-ка мне свою шапку, а вот тебе моя. Беги в гору, за мельницу.

Мельник увидел скачущего турка, испугался и, даже не подумав, почему вдруг его собираются зарубить, поменялся с Эро шапками и пустился бежать. А Эро надел шапку мельника, обсыпал себя мукой и стал похож на настоящего мельника. Прискакал турок, соскочил с коня и подбежал к мельнице.

— Эй, ты! Где человек, что сейчас вошел сюда?

— А вон, видишь, бежит по горе.

— Подержи-ка моего коня.

Мужик взял коня, а турок побежал за мельником в гору, по буковому лесу, и закричал:

— Где, мерзавец, деньги, которые ты обманом взял у моей жены, чтобы их отнести Муе на тот свет?

— Что ты, господь с тобой. И жены твоей я не видел, и знать не знаю ни про Мую, ни про деньги.

Так они спорили добрых полчаса, пока наконец поняли, в чем дело. Турок сломя голову кинулся к мельнице, но, увы! — коня уже не нашел, да и парня след простыл.

Турку ничего не оставалось, как вернуться домой на своих двоих. Увидела его жена и кричит:

— Что такое? Где же конь?

— А черт бы его побрал! — отвечает турок. — Ты послала Муе денег на табак и кофе, а я дал коня, чтобы Муя на том свете пешком не ходил.

ЭРО И КАДИЙ

Пас Эро коров у кадия. В стаде ходила и его собственная корова. Как-то коровы подрались, и корова пастуха забодала хозяйскую корову. Эро побежал к кадию.

— Благородный эфенди! Твоя корова забодала мою.

— А кто виноват? Кто-нибудь их раздразнил, что ли?

— Нет, никто. Сами сцепились.

— Ну что ж! Скотину в суд не потащишь.

— Да нет, ты послушай, эфенди, что я говорю: моя корова забодала твою, — говорит Эро.

— А-а! Погоди, я погляжу в Коран. — И кадий потянулся за книгой. Но Эро схватил его за руку:

— Не смей! Раз ты о моей корове не смотрел в Коран, то и о своей нечего тебе смотреть.

ЭРО И ТУРОК

На берегу реки, за мостом турок пахал плугом землю, а Эро на ту пору гнал по дороге навьюченных лошадей. Поравнялся Эро с турком и слышит, как тот понукает своих волов да покрикивает:

— Н-но, Пегий, н-но! У тебя и то котелок варит, а у Эро не варит!

Тут Эро въехал на мост, гикнул и погнал лошадей на другую сторону, а сам завопил:

— Боже, боже, горе мне, бедному! Что теперь делать буду?

Услышал турок причитания Эро, бросил своих волов и побежал на выручку.

— Стой, Эро, что с тобой? Что случилось?

— Боже, боже, горе мне, бедному! Кони мои ушли, а я за рекой остался.

— Так ступай и ты за ними!

— Нет уж, увольте! Клянусь богом и Святым писанием, я по этому мосту не пойду. Ни за что на свете.

— Брось дурака валять! Почему это ты не пойдешь по мосту, когда по нему и народ и навьюченные лошади переправляются на ту сторону?

Да куда там! Эро и стонет и охает, а на мост ступить боится.

— Послушай, а сколько ты заплатишь, если я перенесу тебя через реку на своих плечах?

— А сколько просишь?

— Двенадцать монет.

— По рукам!

Турок взвалил Эро себе на спину, перенес по мосту на другой берег и на землю спустил. Эро пошарил по карманам и говорит:

— Ни единой монеты нет, брат, клянусь богом и Святым писанием!

— Как же нет, боров ты влашский! Что же ты врешь? Влезай опять на спину!

Эро оседлал турка и переехал на нем обратно. Турок бросил его на землю:

— Раз у тебя нечем платить, так и подыхай тут, собачий сын! — и пошел к своим волам пахать землю. А Эро перебежал через мост и крикнул:

— Эй, турок! По-твоему выходит, что у твоего вола котелок варит, а у Эро не варит! А как же я тогда переехал через реку на твоем горбу — туда и обратно?

ЭРО И ЕГО КОРОВА

Был у Эро старый-престарый конь. Погнал его Эро на базар — авось, думает, кто-нибудь и купит моего конягу. Но за деньги покупать никто не хотел, и выменял Эро своего коня на корову. Заприметили сделку четверо озорников и подговорили торговцев подшутить над Эро. Выходит Эро с коровой на площадь, а его со всех сторон поздравляют.

— Эх, и хорош у тебя конь, Эро! Редкостной бурой масти у тебя конь, господин! Ай да конь! Ай да конь! У нашего Эро не конь, а огонь, — и все в таком же духе.

Вот миновал Эро торговую часть города, вышел в поле и думает: «Любопытно, кто из нас сегодня ослеп и разума лишился, — я или торговцы? Однако же все наперебой твердят, что я веду коня. Я его сию же минуту оседлаю!»

Развязал Эро пояс, сделал из него узду, накинул на корову свой кафтан и вскочил ей на спину. Корова и понеслась по полю вскачь будто бешеная, будто ее овод под хвост укусил. А Эро и давай кричать:

— Стой, гнедой! Остановись! Побойся бога, ведь это не я виноват, а торговцы.

ЭРО И СУЛТАН

Понес как-то Эро султану в подарок корзину груш из своего сада. Вошел в покои султана, а там полно народу. Оказывается, янычары поймали шестерых воров и привели их на суд. Эро с перепугу забился со своими дарами в укромный уголок и прикрыл груши чалмой, чтобы их не стащили. Султан между тем выслушал обвинение и отдал приказ:

— Всех воров посадить в тюрьму!

И тут же удалился. Янычары связали воров, да заодно схватили и Эро. Стал Эро оправдываться:

— Да в своем ли вы уме, люди? Посмотрите хорошенько — я же принес гостинец султану. А ворам Эро не пособник!

Янычары не поверили Эро, сочли его обманщиком и бросили несчастного в тюрьму вместе с ворами.

Через год надумал султан обойти своих узников и расспросить, за какие провинности посажены они в тюрьму. Может, дескать, и помилую да на волю выпущу кого-нибудь. Дошел черед до Эро, и спрашивает его султан:

— А ты, Эро, за какие грехи сюда угодил?

— О великодушный султан! Не виноват я ни сном ни духом! Прошлым летом принес тебе в подарок груш, а меня янычары связали и вместе с ворами в тюрьму бросили. Смилуйся, заклинаю твоим драгоценным здоровьем!

Султану стало жаль Эро, и он приказал своему казначею:

— Сведи Эро в мой дворец, пусть выберет себе что захочет!

Казначей повел Эро во дворец и передал волю султана.

— Вот, — говорит казначей, — в этом сундуке деньги хранятся — бери сколько хочешь!

Но Эро отсчитал всего десять грошей и стал что-то по комнате искать. Потом вынул из шкафа толстую книгу, да еще прихватил топор, который приметил в углу. Все это показалось казначею очень подозрительным. Повел он Эро к султану и доложил ему, что Эро взял себе десять грошей, Коран и топор. Султан рассмеялся, подозвал к себе Эро и спрашивает:

— Эй, милый человек, что же ты взял себе так мало денег?

— А мне больше не требуется! На десять грошей я куплю себе опанки, неохота домой босиком возвращаться.

— А зачем тебе топор понадобился?

— А затем, чтоб срубить грушевое дерево?

— Ну, а для чего тебе Коран?

— Для того, чтобы клятву на нем дать. Вернусь домой, положу руку на Коран и поклянусь, что с этого дня не стану султану подарки носить.

Расхохотался султан и назначил Эро жалованье из государственной казны и повелел выплачивать эти деньги до конца его жизни.

ЭРО И ЕГО ТУФЛИ

Заметили турецкие ребятишки, что Эро пришел на базарную площадь в новеньких красных туфлях, и решили они выкрасть у Эро туфли, только не придумают, как к ним подобраться. Стали мальчишки возле Эро крутиться. А тот, конечно, сразу почуял что-то неладное, да не знает, откуда беды ждать. Попросили его турчата взобраться на шелковицу и натрясти им побольше ягод. Тут Эро и смекнул, что у них на уме. Но ослушаться маленьких турок не смеет; вот разулся Эро, сунул свои новые туфли за пазуху и полез на шелковицу, а дети ему кричат:

— Послушай, Эро, зачем тебе туфли на дереве?

— Э-э, дети мои, кто знает, куда заведет меня эта дорога? — ответил Эро.

ЭРО ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ

Нанялся Эро в услужение к султану; договорились они о жалованье и условились, что ежели Эро когда-нибудь посмеет обмануть султана, то поплатится за это головой. Однажды слуги донесли султану, будто Эро ел украдкой инжир в саду. Султан позвал к себе Эро и говорит ему:

— Ну, Эро, верил я тебе, да разуверился! Ты меня обманул и, значит, заслужил смерть. Сам на себя пеняй? Но за твою прежнюю службу и преданность являю тебе свою милость и разрешаю выбрать: какой смертью хотел бы ты умереть!

— А сдержишь ли ты слово свое, о высокочтимый султан? — спрашивает Эро.

— Клянусь тебе, сдержу!

Тогда Эро сказал:

— В таком случае, высокочтимый падишах, я хотел бы скончаться от старости, как и мой покойный батюшка!

Султан засмеялся и помиловал Эро.

ЗАДОМ НАПЕРЕД

В Черногории рассказывают, что какой-то житель Чеклича украл где-то в Герцеговине лошадь. Второпях не надел на нее седла. Тьма была кромешная. Он прежде-то никогда верхом не ездил, вот и сел не по-людски — лицом к хвосту, а чтобы не упасть, ухватился за хвост. Сел и говорит лошади:

— Уж и не знаю, как выбраться из этих проклятых гор. Ты смышленее меня, вези меня в Чеклич. Знаешь, где Чеклич? А я буду смотреть, нет ли за нами погони.

Лошадь, как водится, пошла прямо к своему дому: куда же еще седоку ехать, как не домой? Парень же из Чеклича возьми да и засни. На рассвете повстречался ему земляк, узнал он парня и спрашивает:

— Слушай, куда ты едешь?

— Как куда, брат? Домой, куда же еще?

— Да что ж ты так сидишь? Кто же так верхом ездит? Спятил ты, что ли?

— Это я-то спятил? Поди-ка придумай такую ловкую штуку!

— А что такое?

— Ведь я сел задом наперед, встречные меня не узнают, зато я погоню сразу могу увидеть.

Расстались они. Лошадь шла, шла, да и привезла парня прямо к хозяйским воротам. Увидел хозяин свою лошадь, глядит, какой-то парень уселся на нее задом наперед, удивился и ну его расспрашивать: кто такой, откуда, как звать, зачем на чужой лошади приехал, почему сидит не так, как все добрые люди?

Парень даже головы не повернул, слез с лошади и отвечает:

— Спроси лучше об этом свою лошадь, она скорее ответит, а мне недосуг с тобой разговаривать.

НЕ БОЛТАЙ ЗРЯ

Встретились два соседа. Один вез дрова, другой и спрашивает:

— Что везешь, сосед?

— Солому! — отвечает тот.

А первый говорит:

— Какая же это солома, когда я вижу дрова!

— А коли видишь, зачем спрашиваешь? — говорит второй.

В другой раз собирал один на своем лугу камни. Проходит мимо сосед и спрашивает:

— Сосед, что собираешь?

— Золото! — отвечает сосед.

— Не золото, а камни! — возражает первый.

— А чего спрашиваешь, коли сам знаешь?

НА ДВУХ БРАТЬЕВ ОДНА ШАПКА

Жили в одном городе два брата-близнецы. Одного звали Нико, другого Живко. Они никогда и ни в чем не были меж собой согласны, каждый считал, что он старше и умнее другого. Если они покупали что из одежды, то непременно все одинаковое, или же бросали жребий, кому что носить. Вот как-то на рождество купил Живко на базаре две фески. Нико одна феска показалась красивее, и стал он отнимать ее, а Живко не дает. Спорили они, спорили, потом схватили друг друга за горло, — вот-вот дело до ножей дойдет. Подбежал отец, взял себе ту феску, что похуже, а ту, что получше, велел братьям носить по очереди.

— А кто из нас первый наденет ее на рождество? — спросил Живко.

— До полудня Живко, после полудня Нико, а на другой день до полудня Нико, а после полудня — Живко, и так до тех пор, пока вконец не износите феску.

Ни тот, ни другой брат не согласились и спросили отца:

— Скажи-ка нам, кто из нас двух первый на свет появился?

— А бес его знает, — ответил отец, — не я вас рожал. Почему не спросили мать, пока жива была?

Живко схватил феску — да за пазуху, Нико цап ее — да к себе. Тянули они, тянули феску и разорвали ее пополам. Сидят братья, приговаривают:

— Не мы, а матушка виновата — зачем не сказала, кто первый родился.

КАК ЧЕЛОВЕК СТАЛ КРОТОМ

Жили-были два брата. Поделили они все добро по-хорошему, а как дошло до луга, — заспорили. У старшего брата был сын; отец и говорит ему:

— Сынок, закопаю я тебя на лугу в первую неделю после новолунья, а брату так скажу: «Кому отзовется луг, тот и будет хозяин». Смотри же, отзовись.

Пошел старший брат к младшему и говорит:

— Знаешь что, брат? Больно много спорим мы из-за луга, давай-ка, чтобы нам не ссориться, пойдем в первую неделю после новолунья и спросим луг, пусть сам скажет, чей он: кому отзовется, тот и хозяин.

Брат согласился.

Поутру старший брат закопал на лугу своего сына. Потом, часов в девять, братья вдвоем пришли на луг. Младший брат закричал:

— Эй, луг, чей ты будешь?

Луг не откликнулся. Спросил старший брат — тот, что сына закопал:

— Эй, луг, чей ты будешь?

Ему отозвался сын из-под земли:

— Твой я, твой!

И младший брат отдал ему луг. Когда он ушел, отец стал откапывать сына. Но на том месте, где он закопал парня и откуда тот отзывался, его уже не было. Искал, искал его отец, да так и не нашел: сын стал кротом, да так кротом и остался. Еще и теперь роет сын тот луг.

КРЕСТЬЯНИН И ХОДЖА

У одного крестьянина была грамота, написанная по-турецки. Уж искал он, искал кого-нибудь, кто мог бы прочесть ему эту бумагу! Так и не мог найти.

Повстречался ему наконец человек в белоснежной чалме.

— Господин, добрый мой господин! — обратился к нему крестьянин. — Ради бога, скажи мне, что в этой грамоте написано?

— Не могу я, сынок, прочесть, — ответил прохожий. — Не могу! Не умею!

— Как же это — ты носишь чалму, а читать не умеешь?

— Ну, раз дело в чалме, на, возьми ее, сын мой, — надевай и прочти свою грамоту!

ПОЗВАЛИ ОСЛА НА СВАДЬБУ

Стоял осел у пустой кормушки и дремал, вдруг слышит — стучится кто-то в ворота. Глядь — стрелой влетает ласточка и говорит ослу:

— Меня за тобой послали. Идем скорей на свадьбу!

А сын осла спрашивает:

— Почему это зовут тебя, старика, а меня, молодого, не зовут, хоть я и пою и пляшу лучше тебя?

— Наверно, им надо дров привезти или воды натаскать, — отвечает отец.

ОКРЕСТИЛИ ВОЛКА

В одной деревне решили окрестить волка, чтобы он перестал резать овец. Волк с трудом согласился и поклялся честью, что после крещенья не будет резать овец. Пригласили священника; тот стал читать молитвы, а волк как вскочит, уши навострил, прислушивается. Священник спрашивает, что случилось.

— Мне показалось, что где-то заблеяла овца, — ответил волк.

ПОЧЕМУ СЕРБЫ САМЫЙ БЕДНЫЙ НАРОД

В далекие времена, когда народы на земле делили меж собой счастье, собрались они на огромном поле и стали решать и договариваться, кто что хочет и предпочитает. Спрашивает тогдашний царь мира у греков:

— Вы, греки, что хотите?

— Мы хотим хорошей, плодородной земли.

— А вы, русские?

— Побольше равнин и гор.

— А вы, итальянцы?

— Нам дай ума и церквей.

— А вы, англичане?

— Нам надо море.

— А вы, французы?

— Мы хотим быть самыми богатыми на земле.

— А вы, турки?

— Полей, воды и коней.

— А вы чего хотите, сербы?

— Мы, братья, не можем сейчас сказать, — пойдем домой, обсудим и договоримся.

Да так до сегодняшнего дня и договариваются.

У КОГО ЕСТЬ — СОЗДАЕТ, У КОГО НЕТ — КРАДЕТ

Одному юноше отец оставил большое наследство, почти все — в деньгах. Богатства много, да ума у парня мало — вот и решил наследник сделать что-нибудь небывалое, необыкновенное — пусть люди подивятся, какое у него богатство! Построил он великолепные хоромы, всем на зависть, на калитке в воротах приделал серебряное позолоченное кольцо, а на верхней перекладине ворот велел вырезать аршинными буквами: «Так делает тот, у кого деньги есть». Проходил как-то мимо смекалистый бедняк. Увидел он этакое диво, пришел ночью с железным шкворнем, вывернул кольцо, унес его, а на воротах мелом написал: «А так делает тот, у кого денег нет».

СЛИВЫ — ЗА СОР

У одного человека был сын — парень хороший, работящий, видный. Пришла пора женить его. Отец стал думать, как бы найти ему такую же хорошую девушку. И надумал. Нагрузил телегу сливами, поехал по селу и кричит:

— Эй, люди, меняю сливы на сор!

Быстро разнеслась весть: какой-то человек рехнулся и меняет сливы на сор. Побежали женщины, стали в домах мести, собирать сор, чтобы обменять на сливы. Там, глядишь, девушка тащит целый передник сору, другая — полную корзину, а одна похваляется, что могла бы обменять все сливы на сор, да только противно дом чистить. И всем им человек давал много слив. Вот подходит девушка, в руке зажала немного пыли и тоже просит слив.

— Что ж ты так мало набрала?

Застыдилась девушка, отвечает тихонько:

— Я бы и больше принесла, да нету. И это едва наскребли по углам.

Человек нашел то, что искал. Видит — девушка хорошая, опрятная, и послал к ней сватов. Вышла она за его сына, и прожили они счастливо долгую жизнь.

КРЕСТЬЯНИН ОБРИЛ ЖЕНУ

Пошел раз крестьянин с женой на рынок. Продали они все, что принесли для продажи, купили что им надо было и отправились восвояси. По пути увидели они цирюльню. Муж и говорит жене:

— Раз уж попалась на дороге цирюльня, дай-ка зайду, пусть меня побреют для праздника — завтра воскресенье.

Цирюльник побрил его. У крестьянина не было десяти пара мелочью, а только монета в двадцать пара; он ее дал цирюльнику и говорит:

— Вот тебе двадцать пара, дай десять пара сдачи.

— Ей-богу, нету сейчас, — отвечает цирюльник, — зайди попозже, когда я наберу мелочишки. А не то побрею тебя в следующий раз, так мы и рассчитаемся.

— Нет, нет! — отвечает крестьянин. — Ждать я не могу… Бог знает когда еще приду, до тех пор мы оба с тобой умереть успеем. Нет, ты, брат, верни то, что мне причитается.

— Да ты что, оглох, что ли? Нет у меня сейчас сдачи!

Тогда крестьянин схватил жену за руку, силой посадил ее на табурет, а цирюльнику крикнул:

— Обрей ее!

Жена завопила:

— Опомнись, лукавый тебя попутал!

— Лучше пусть он и тебя обреет, чем мои десять пара пропадают за мошенником.

СЕРБ НЕ ТЕРПИТ ПОПРЕКОВ

Поссорились однажды два серба, братья родные. Схватились за ножи. Тут случился турок, стал разнимать, а когда один из братьев замахнулся ножом, чтобы отрубить другому руку, турок отразил удар своим ружьем. Опомнились братья, разошлись, а турок пошел своей дорогой. Вскоре они снова повстречались в кофейне, где было много и христиан и турок. Говорит турок тому сербу, которому он спас руку:

— Знаешь, влах, — намедни, когда тебе брат хотел руку отрубить, — если б не я, плохо тебе пришлось бы.

Сербу стало стыдно и досадно, вскочил он, подбежал к брату и говорит:

— Ударь, брат, отруби мне руку, чтобы у тебя клинок не скучал.

— Зачем же? — спрашивает брат.

— Эх, пусть лучше мне родной брат руку отрубит, чем турок меня всю жизнь попрекать будет.

НА ШАПКЕ — ПЧЕЛА

Раз украл кто-то улей в селе. Думал-думал хозяин, как вора найти, ничего не придумал. Пришел к нему в это время сосед и сказал: «Не горюй! Вора я отыщу непременно!»

Вот собрались крестьяне. Сосед потерпевшего крикнул: «Ну-ка, вор, признавайся. Всё ведь знаю, так уж не скрывайся, скажи. Эй, взгляните: у него на шапке пчела!»

Не выдержал вор — руку поднял, чтоб пчелу отогнать.

Так его и уличили!

ПОП И ПРИХОЖАНИН

Однажды поп читал своим прихожанам проповедь в церкви.

— Знайте, верующие, наш преосвященный оказал вам великую милость и разрешил тому, кто по болезни не может поститься весь пост, или бедняку, у которого, кроме молока, ничего в доме и нету, раз в день есть скоромное, и только в пятницу нельзя.

Случился тут в церкви бедняк голодный, которому и вовсе нечего было есть. Вот он из толпы и спрашивает попа:

— Погоди-ка маленько, — ты уж меня извини, пожалуйста, что перебью тебя, — хочу спросить: не написал ли тебе господин епископ насчет тех, у кого нет ни постного, ни скоромного?

Прихожане на него зашикали, стали ругать — негоже, мол, перебивать проповедь.

А бедняк отвечает:

— Я такой же прихожанин, как и все, и пусть преосвященный епископ и поп скажут, как мне жить.

МОЛОДОЖЕН И ПОП

Женился крестьянин на молодой и пригожей девушке, да почему-то невзлюбил жену и решил поменяться со своим соседом, который в тот год тоже женился. Сосед меняться не захотел и стал над ним насмехаться. Тогда крестьянин решил с женой развестись, но ему сказали, что этого нельзя сделать без разрешения священника. Ну, раз во власти попа дать развод, крестьянин побежал к монастырскому попу и попросил его разрешить ему либо поменяться женой с кем-нибудь, либо развестись с ней. Поп жену его знал и, вздохнув с завистью, подумал про себя: «Эх, заелся, собака!»

Крестьянину же он сказал:

— Не хочешь ли со мной поменяться? Я за твою жену дам тебе дойную корову да в придачу теленка-сосунка. Жены-то у меня нет.

Это у дверей подслушал игумен да как закричит:

— Бездельники вы этакие! О чем торгуетесь! Кабы мог, я готов был бы отдать всех коров и волов монастырских.

ВЫТАЩИЛИ СЫР ИЗ КОЛОДЦА

Как-то ночью возвращались домой с базара крестьяне. Ночь была лунная. Остановились у колодца воды напиться и увидели на дне его полную луну.

— Вот так счастье, братцы! Кто-то уронил круг сыра! Большущий — с мельничный жернов, желтый, как масло! — воскликнул один.

— Молчи, чего ты орешь? Так все село услышит, — закричали на него другие и принялись шапками, сумками и сапогами черпать воду колодца, чтобы сыр вытащить.

Пока они так трудились, луна скрылась за горой, сыр исчез. Они принялись друг друга обыскивать: каждый подозревал другого. Но ни у кого сыра не оказалось. Перекрестились они от изумления, а самый старый сказал с укоризной:

— Сколько ни говорите, сколько ни спорьте, а вам меня не обмануть. Сыр не вода сожрала, а либо чья-то собака, либо кто-нибудь из вас. Но поделом мне, зачем вожусь с такими дураками.

ДЕВУШКА, ОСЕЛ И СТАРУХА

В одной деревне жила девушка. Осталась она круглой сиротой — ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер. А наследства всего-навсего три-четыре сотни грошей. Приходит девушка к знакомой старухе и говорит:

— Вот осталась я сиротой, никаких доходов у меня нету. Не купить ли осла на те гроши, что после матери остались? Я бы на осле возила дрова на рынок. А потом, может, счастье выпадет, я и замуж выйду?

Старуха засмеялась и прошамкала беззубым ртом:

— Дурочка ты, дитятко! Зачем тебе, слабенькой и глупенькой, мучиться? Коли есть денежки, ну и купи себе мужа, лучшего осла не найдешь.

ГОРЕЦ И ЖИТЕЛЬ СПЛИТА

Как-то раз ехал горец верхом в город. А близ дороги в винограднике работал крестьянин из Сплита, он и говорит ему:

— Слава Исусу и Марии!

— Во веки веков.

— Что так глядишь на меня? — набросился на него крестьянин.

— Глаза есть, вот и гляжу, — отвечает горец.

— Высматриваешь, как бы украсть винограду? — говорит житель Сплита.

— Да как же мне, друг сердечный, дотянуться до него? Ведь вокруг виноградника — изгородь, да еще с шипами! — отвечает горец.

— Знаю я, что у тебя на уме. Скинуть с коня деревянное седло, прислонить к изгороди, попону накинуть на шипы, да так и добраться до винограда и обобрать гроздья.

— Спасибо тебе, братец, за добрый совет, — так будет всего сподручнее.

ВИНО И РАКИЯ

Однажды вино попросило ракию зайти к нему. Пришла ракия, а вино говорит:

— Жалуются на тебя и мужчины и женщины, что ты зла и крепка. Мне это надоело. Зачем ты так ведешь себя, негодница? Посмотри на меня, ведь я твой отец, много старше тебя, но не спаиваю людей, как ты! Ты моя дочь, и как же тебе не стыдно спаивать людей — не только шестью стаканами, а даже двумя! Советую тебе исправиться.

Ракия же отвечает:

— В этом виновата не я, а ты, — ты родил меня такой. Виноваты и те, кто пьет меня сверх меры. Ведь пока я дремлю в посудине, куда меня вольют, я тише воды, ниже травы. А как только я попадаю в глотку мужчины или женщины, то и триста чертей со мной не справятся.

ГРЕШНИК И ГЛУПЫЙ ДУХОВНИК

Пошел прихожанин в страстной понедельник на исповедь. Покаялся в своих грехах и добавил в конце, что в великий пост он опять оскоромился. Услыхав это, духовник обомлел, а потом закричал:

— Ступай, грешник! Я не могу отпустить тебе грехи, пока не спрошу разрешения владыки. Приходи завтра.

Пошел духовник к владыке. А тот расхохотался и высмеял его за то, что он не мог найти подходящего покаяния за такой небольшой грех.

— Пусть прочтет три раза «Отче наш» и четыре раза «Богородицу», а потом причастится, — сказал владыка.

На другой день грешник пришел узнать, какое на него наложено покаяние. Духовник сказал ему о решении владыки и добавил:

— Благодари бога, что наш владыка такой добрый, а то бы ты узнал, что значит есть постом скоромное.

Не успел он отпустить грехи исповеднику, как появился другой и говорит, что он оскоромился три раза. Духовник растерялся: не знает, какое наложить покаяние. Совет владыки сюда не подходит. Но скоро он нашелся:

— Поешь мяса завтра и послезавтра, — сказал он, — потом прочти три раза «Отче наш» и четыре раза «Богородицу», а в четверг приди и со страхом божьим причастись.

ЗЛОЙ ПОП В ПЛОХОМ СЕЛЕ

В одном селе все жители были грубые и непокорные, в церковь никогда не ходили, и священника не слушались, и впадали во многие грехи. Священники в том селе часто менялись, — мало кто оставался больше года. Послал туда епископ одного строгого, злого священника, но и ему не удалось исправить грешников. Раз на пасху, когда все собрались в церкви, священник после обедни прочел длинную проповедь и закончил ее так:

— Не вас мне жалко, а самого себя, потому что на Страшном суде Христос позовет меня: «Отче Иван! Отче Иван!» А я спрячусь, — знаю ведь, ради чего он меня призывает. А Христос снова, да громко и язвительно так окликнет: «Отче Иван!» Придется подойти к нему с поклоном, он и спросит меня: «Почему ты не наставил овец моих на правильный, на христианский путь?» Знаете ли, что я ему отвечу? Я ему отвечу: «Господи Исусе Христе! Ты мне дал не овец, а проказливых коз и козлов. Я их возвращаю тебе такими, какими получил от тебя».

ПОПОВСКИЕ ПОУЧЕНИЯ

Как-то раз в воскресенье поп сказал с амвона:

— Коль есть у тебя две рубашки — отдай ближнему лучшую, себе ж оставь худшую. — И еще много подобных наставлений давал.

Попадья была у обедни, слыхала его проповедь. Вернулась домой и мужнину рубашку отдала нищему.

Прошла неделя. Поп все ждет — когда же попадья рубашку ему чистую даст переодеться. А рубашки все нет и нет! На третью неделю спросил:

— Что ж ты рубашку мне чистую не даешь?

— Да нету, батюшка!

— Как — нету? А где же вторая рубашка?

— Да ты же сам сказал: «Коли есть у тебя две рубашки, — отдай». Вот я и отдала.

— Ах, дура ты, дура! Ведь я не тебе говорил, а другим!

ВОЛК ЗАБЕЖАЛ В ЦЕРКОВЬ

Зашел как-то волк в деревню, где он раньше никогда не бывал. Все перепугались и переполошились больше, чем если бы сто гайдуков нагрянули. Собрались все с кольями да с камнями — другого-то оружия не было — и погнались за волком. Волк струсил и, не зная, куда ему деваться, побежал по улице прямо к церкви, — а она была открыта, потому что поп служил обедню. Волк со страха принял церковь за пещеру и забежал туда. Мальчик-служка закричал: «Батюшка! Батюшка! Ей-богу, волк прибежал съесть нас!» — и бросился в алтарь к священнику и заперся. В это время и крестьяне добежали до церкви и как увидели, что волк туда заскочил, заперли церковные двери и закричали:

— Ага, попался!

А священник и причетник вопят из алтаря:

— Вам-то хорошо на воле, а нам-то каково в церкви!

Крестьяне отвечают:

— Ей-богу, батюшка, он сам вбежал. С тобой ведь служка и все, что надо для крещения. Ну и окрестите волка, а коли не хотите, то и сговаривайтесь с ним, как знаете.

ЖАЖДА И ВИНО

Пообедал крестьянин плотно на масленой, и напала на него страшная жажда, а денег при себе нет. К счастью, идет сосед и несет из корчмы полную бутыль вина. Жаждущий пошел за ним и говорит:

— Знаешь, такая меня томит жажда, что я готов одним духом выпить целую бутыль вина.

— Ну, одним духом не сможешь, — говорит сосед.

— Давай посмотрим, — предлагает крестьянин. — Коли не выпью, можешь мне в лицо плюнуть.

— Идет, — отвечает сосед.

Дал он ему полную бутыль, а тот и выдул больше половины. Напился и говорит:

— Спасибо, что напоил, теперь можешь в меня плюнуть.

— А по-моему, не я тебе, а ты мне в лицо должен плюнуть, раз я оказался таким ослом, — ответил сосед и, вздохнув, побрел домой с наполовину опустевшей бутылью.

ЛИСИЦЫН СУД

Как-то раз шел мужик по лесу и вдруг слышит — на дереве в гнезде птенчики пищат. «Уж не напала ли на них какая-нибудь тварь прожорливая?» подумал он и ткнул палкой в гнездо, чтобы вора спугнуть. В тот же миг из гнезда выскользнула змея, обвила палку и переползла по ней на мужика. Сдавила кольцом его шею и говорит:

— Сейчас я тебя ужалю!

Совсем было растерялся мужик, но тут же собрался с мыслями и стал упрашивать змею повременить с расправой — пусть-де первый встречный рассудит, имеет ли она право его жалить?

Согласилась змея. Попадается им на пути прохожий. Да не хотел он по правде судить, лишь о том заботился, чтобы свою шкуру спасти. И сказал прохожий, что змея имеет право ужалить того, кто осмелился ее тронуть. Снова просит мужик змею обождать еще немного, авось да повстречается другой судья. Глядь, а навстречу лисица. И говорит, что здесь, на поляне, на низком месте, судить не берется. Пойдемте со мной до ближайшего пня. Залезу на пень, тогда с возвышения судить буду. Вот взобралась лисица на пень и велит змее слезать на землю и встать рядом с человеком. Когда человек и змея оказались перед лисой, она и говорит мужику:

— Эх ты, дурень! Есть ведь у тебя палка в руке да мозги в голове — бей злодейку по башке!

ВДОВУШКИНЫ ГОДЫ

Жила-была пожилая вдова. Овдовела она еще в молодости, детей у ней не было, и после мужа ей осталось изрядное наследство. Она обещала отдать третью часть своего имущества тому, кто просватает ее за молодого парня, да никто из женихов не польстился на ее богатство, хотя она всех уверяла, что ей всего тридцать лет. Раз прослышала она про одного подходящего парня и пошла к священнику того села попросить сосватать ее за него. Вечером к священнику пришло на посиделки много крестьян. Поговорили о том о сем, стали спрашивать, сколько кому лет. Вдова и говорит:

— Вот мне, слава богу, на святого Дмитрия ровно тридцать лет будет.

Священник же, в надежде, что тот парень на ней женится, а вдова щедро одарит свата, стал клясться:

— Истинно так, я уж это двадцать лет слышу.

ХОЗЯЙСКОЕ НЕБО

Жил-был богатый хозяин — от богатства своего совсем одурел.

Каждому он говорил: «Волк — царь и бог в лесу, пастух — в стаде, пандур — на большой дороге, а я — на своей земле».

К нему на хутор коли не позван, и не думай заглядывать. Забредет туда соседский пес или чужая скотинка заблудится на его земле — враз убьет. Как увидит, что человек с дороги свернул на его поле, бежит за ним с палкой:

— Ты знаешь, чью землю топчешь? Думаешь — все позволено?

Люди стали его сторониться — кому охота связываться с полоумным.

Самовольничал он так, и наконец некого ему стало прогонять со своей земли; люди ее обходили и за скотиной смотрели, чтоб не забрела за его межу.

И хоть прогонять было некого, хозяин все караулил, спал одним глазом. Вот как-то раз встает он на заре и видит: с востока летит какая-то птица. И куда, дерзкая, летит — прямо к хутору, над его землей!

А он, видно, только и ждал незваных гостей. Схватил палку и побежал навстречу птице.

— Стой, птица! Говорят тебе, стой. Да знаешь ли ты, по чьему небу летишь?

СМАСТЕРИЛИ ВЕРШИ ДЛЯ БЛОХ

Как-то летом в одной деревне развелось такое множество блох, какого и не видывали. Вся деревня собралась обсудить, как их уничтожить.

— Братья, — сказал староста, — пусть каждый хозяин достанет три мышеловки, а как набьются в них блохи, вытряхнет их в море.

— Маленькие мышеловки не помогут, — заговорил один старик, — у одного меня дома блох целый мешок. Уж если начисто от них избавляться, так надо, чтоб каждый хозяин сплел по три большие верши; летом будем ловить в них блох, а зимой — рыбу.

Тут вступил поп:

— Золотые слова! Умнее и не придумаешь! Только вот какую же приманку мы положим для блох?

— Самая лучшая приманка, — ответил староста, — это молодая баба. Но хорошо, у кого в доме их три, а у меня одна старостиха, да такая толстая, что и в дверь-то едва пролезает, а не то чтобы в вершу залезть. А других баб в доме и нет.

А ЗАЧЕМ ОН ШИПЕЛ НА СВЯТОГО?

Дал как-то волк зарок никого больше не резать, мяса не есть и пошел в пустыню, чтобы стать святым. Идет по дороге, а навстречу ему гусак, вытянул шею и давай шипеть. Волк схватил гусака и съел. Привели его в суд, спрашивают, зачем он это сделал, а волк отвечает:

— А зачем он шипел на святого?

ПОЧЕМУ УТОНУЛ ПОП

Переправлялись раз в лодке не то через реку, не то через озеро несколько мужиков и поп. Вдруг поднялся сильный ветер, лодка перевернулась, и они попадали в воду. К счастью, все, кроме попа, умели плавать, ухватились они за лодку и добрались до берега. Вернулись домой, стали рассказывать попадье, что поп утонул. Попадья залилась слезами и спрашивает:

— А как он утонул?

— Лодка перевернулась, — отвечали они, — мы все попадали в воду и давай кричать попу: «Поп, дай руку! Поп, дай руку!» Ему было легко протянуть руку, а он почему-то не захотел, так и утонул.

— Бедная я, несчастная кукушка, — запричитала попадья. — Вам бы крикнуть ему: «Поп, на руку!» Ведь он привык брать, а не давать.