Сказки славянских народов (в 5 томах)

Хитрый Пётр и Змей (Болгарская народная сказка)

В стародавние времена, говорят, жили на земле огромные чудовища. У них были огненные крылья, и когда они взлетали, то становились невидимыми. Обитали они в глубоких горных пещерах, но если на земле происходили кровопролитные сражения, то покидали свои жилища и тоже начинали биться друг с другом. Невидимые, кружились они над головами воинов, и, когда их мечи скрещивались, в небе сверкали молнии. Этих чудовищ прозвали Змеями. Во время великого потопа все они утонули, так как не умели плавать, а долго летать не могли — крылья уставали. И остался на земле один-единственный Змей. Он забрался в Ноев ковчег и переждал там, пока спадёт вода, а как только земля подсохла, пошёл бродить по свету. Добрался наконец до наших краёв и остался тут жить в одной пещере. Взял себе в служанки старую ведьму и, оставив её сторожить пещеру, сам отправился разыскивать богатырей.

Повстречался ему Хитрый Пётр, и Змей спросил его:

— Эй, человече, богатырь ты или нет?

— Богатырь, — ответил Хитрый Пётр.

— А что ты можешь делать?

— Я-то? Как стисну камень — из него вода потечёт.

— Не верю — сказал Змей.

— Сейчас покажу. Только сперва ты возьми камень и стисни.

Змей поднял с земли камень, стиснул — тот рассыпался, но вода из него так и не потекла.

— Теперь гляди, — сказал Хитрый Пётр, поднял другой камень и, незаметно вынув из сумки кусок брынзы, стиснул его вместе с камнем. Из брынзы потекла вода.

Змей диву дался.

— Да ты посильнее меня будешь. Давай побратаемся!

— Давай, — согласился Хитрый Пётр, и они побратались.

Пошли вместе. Подошли к одному винограднику. Посреди виноградника росла высокая черешня. Змей, который был ростом с великана, стал рвать спелые ягоды с макушки дерева и глотать их горстями. А Хитрый Пётр вертелся под деревом и только слюнки глотал, потому что не мог дотянуться до спелых ягод.

— Что же ты не ешь, побратим? — спросил его Змей.

— Высоко, не дотянусь, — ответил Хитрый Пётр.

Тогда Змей ухватился за верхушку дерева и пригнул её к земле.

Хитрый Пётр взялся за ветку и сорвал было ягоду, но не успел ещё отправить её в рот, как Змей отпустил согнутое дерево. Оно тотчас же выпрямилось, и Хитрый Пётр взлетел в воздух, словно птица, перелетел через дерево и упал возле куста терновника. А под кустом заяц дремал. С перепугу тот вскочил и пустился наутёк.

— Что это ты, побратим? — удивился Змей.

— Да вот увидал зайца и подумал: «Дай-ка перепрыгну через черешню и поймаю его за уши!» А он, пострел, убежал!

Змей ещё больше диву дался. Пошли они дальше. Пришли в лес, а в нём зайцев, серн да оленей тьма-тьмущая.

— Хочешь, обнесём лес высокой изгородью и переловим всю дичь себе на ужин? — предложил Змей.

— Ещё бы не хотеть! — ответил Хитрый Пётр.

Принялись они за дело. Змей таскал целые скалы и изгородь городил, в поте лица трудился, а Хитрый Пётр дырки между глыбами глиной замазывал. Долго ли, коротко ли — обнесли они лес высокой изгородью и переловили всех зверей. Сто оленей, двести серн и пятьсот зайцев на вертеле изжарили. Сели ужинать. Змей по три зайца зараз глотал, а Хитрый Пётр с ногой молодой серны еле справился. К тому времени уже стемнело, и они отправились в пещеру Змея на ночлег.

Ведьма встретила их и, чтобы Хитрый Пётр не понял, спросила Змея на его языке:

— Кто это?

— Мой побратим.

— А кто он такой?

— Богатырь посильнее меня.

— Почему не убьёшь его?

— Как же я его убью?

— Ночью, когда он заснёт, возьми молот потяжелее и преврати его в лепёшку!

А Хитрый Пётр все языки на свете знал и понял, о чём они говорят. Перепугался он, но виду не подал. Когда все улеглись спать, он тихонько поднялся, вышел из пещеры, набрал целый мешок камней и положил его на то место, где перед этим лежал. А сам забился в угол и стал ждать, чго будет дальше. В полночь Змей встал, схватил тяжеленный молот — в сто пудов, не меньше — и ну гвоздить по мешку. Из камней искры так и посыпались! Гвоздил он, гвоздил, наконец, сказал: «Ну, теперь от него и мокрого места не осталось!» — и улёгся спать.

На рассвете Хитрый Пётр вышел из своего угла и крикнул:

— С добрым утром, побратим!

Змей глаза вытаращил:

— Ты ещё жив? Я ведь ночью в лепёшку тебя превратил!

Хитрый Пётр рассмеялся.

— Вон оно что! А я было думал, что это блоха меня кусает. Ты, брат, лучше не пытайся убить меня — я закалённый.

— Как же тебя закалили?

— В кипятке держали.

— Закали и меня, — попросил Змей, — мы же с тобой побратимы.

— Ладно, — согласился Хитрый Пётр. — Скажи старухе, чтоб воду в котле согрела.

Змей кликнул ведьму и велел ей развести огонь и поставить на него котёл с водой. Когда вода закипела, Хитрый Пётр сказал Змею, чтобы тот залез в огромную бочку. Змей кое-как поместился в ней, а Хитрый Пётр крепко-накрепко заколотил днище бочки гвоздями. Только небольшую дырку оставил и стал лить в неё кипяток.

— Ой-ой-ой, побратим, сварюсь! — закричал Змей.

— Терпи, побратим, коли хочешь закалиться, как я! — отвечал Хитрый Пётр.

Вылив в бочку всю воду, Хитрый Пётр сказал старой ведьме:

— Пусть посидит так до вечера, тогда он крепче железа станет! А как только солнце зайдёт, разбей бочку и выпусти Змея.

Попрощался и ушёл.

Стала ведьма дожидаться сумерек. Когда месяц поднялся на небо, разбила она бочку, глядит — а Змей-то сварился.

Так земля освободилась от последнего Змея.

Батрачка дьяволицы (Белорусская народная сказка)

Возвращался мужик с ярмарки домой на возу, полном всякого добра. Застала его в дороге ночь, и он остановился в лесу на ночлег. Перекусил чем бог послал и улёгся на траву спать. А утром, проснувшись, глядит: вокруг мутная вода, с плеском подбираются волны, вот-вот унесут и его, и коней с возом. Перепугался мужик, не знает, что делать. Вдруг видит — лодка, а в ней кто-то сидит и гребёт. Раскричался мужик, руками замахал. Лодочник заметил его, подплыл.

— Погибаю, братец, спаси! — взмолился мужик. — Всё, что хочешь, отдам.

— Ладно! — сказал лодочник. — Спасти я тебя спасу, но за это ты отдашь мне то, что у тебя есть дома, хоть ты про то и не знаешь.

«А что у меня есть такого, про что я не знаю? — подумал мужик. — Поди, какая-нибудь ветошь. Э, что там ни есть, дам. Сейчас не время торговаться».

— Согласен, — крикнул он. — Дам тебе то, что есть у меня дома и про что я не знаю, только вызволи меня из беды.

— Дай мне тогда запись об этом. Сдери с той вон берёзки кусок коры, разрежь себе мизинец и подпишись кровью, чтоб после не отказываться.

Как лодочник сказал, так мужик и сделал и отдал ему запись. Тот махнул рукой, и воды как не бывало, вся стекла, а сам он исчез, будто его черти унесли.

Догадался тут мужик, что это был не кто иной, как сам дьявол, да делать было нечего: сделанного не воротишь! Запряг он коней и поехал домой. Приехал, а дом, глядит, полон гостей — едят, пьют, веселятся, только его жены нет за столом.

— Исполать вам, гости дорогие! — поздоровался с ними хозяин. — Что вас под мою крышу привело?

— Добрая весть! — хором отвечают гости. — Жена твоя сынка родила, крепкого и здорового. Юрием окрестили.

Услыхал это мужик, и в глазах у него помутилось. «Столько лет мы женаты, детей всё не было, теперь вот жена сына родила, а я его дьяволу запродал. Лучше бы уж я утонул», — уныло подумал он. Гости продолжают веселиться, а ему не до веселья.

Ладно. Растёт сын не по дням, а по часам, умный да толковый, пригожий да здоровый — второго, как он, на всём свете не найти. Все ему радуются, родителям завидуют, а отец ходит туча-тучей — договор с дьяволом из головы нейдёт.

Видит Юрий, что отец что-то от него скрывает, и спрашивает:

— Скажи, тятя, уж не мною ли ты недоволен, или не люб я тебе, что ты такой невесёлый да сумный?

Вздохнул тут отец и всё ему рассказал.

— Раз такое дело, пойду я нечистого искать. Или запись у него отберу, или с головой расстанусь, — сказал сын и вскорости собрался в путь-дорогу.

Шёл он, шёл полями пустынными, гиблыми трясинами, горами высокими, долами глубокими. Увидал наконец избушку в дремучем лесу. Вошёл — а там старушка дряхлая, и зубов-то у неё всего один верхний, да нижних два.

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй, сыночек! По своей воле ты пришёл или поневоле?

— Поневоле, бабушка, — ответил Юрий и рассказал, какая беда с ним стряслась.

Выслушала его старушка и говорит:

— Хорошо, что заглянул ты ко мне, сынок. Первым делом принеси-ка ты водицы и дровец, а я лепёшку испеку, тебя накормлю. Тогда и дорогу укажу, не то не скоро ты доберёшься до проклятого беса!

Принёс парень воды и дров, испекла старушка лепёшку, накормила его и рассказала, куда ему путь держать. А под конец добавила:

— Когда придёшь к нечистому — порази его гром небесный! — найди там девушку русую да черноглазую. Дочка она мне. Дьяволица увела её к себе в батрачки. Умна моя дочка и многим хитростям уже обучилась, помощь её тебе пригодится.

Попрощался Юрий со старушкой и пустился в путь-дорогу. Шёл-шёл, полсвета обошёл. Поднялся на крутую гору, а там палаты стоят, высоким забором огорожены. Постучался он в ворота. Вышел на его стук сам хозяин: чёрный, урод-уродом, страшный, а поди ж ты — в золото и шелка разодет. Это и был сам дьявол.

— Чего тебе, хлопец? — спросил нечистый.

— Да вот ищу своего пана. Тятя пообещал отдать меня ему, ещё когда я родился.

— Я и есть твой пан! Я уж собирался было гонца за тобой послать, ты подрос, и тебе давно пора служить мне. Хорошо, что сам пришёл.

— Скажи мне, ясновельможный пан, отцовская запись у тебя?

— У меня, у меня! На берёзовой коре кровью написана. Коли будешь мне верно служить, верну тебе запись и отпущу на все четыре стороны. Ну, а коли не угодишь мне — с живого шкуру сдеру, так и знай!... Ладно, иди пока отдыхай, по тебе работа плачет!

А дьяволица, жена дьяволова, вздыхает:

— Ох, муженёк! Не по душе мне этот хлопец. Гляди, подстроит он тебе какую пакость, не рад будешь отделаться. Уж лучше сейчас же его прогони.

А дьявол рассмеялся и говорит:

— Никакой пакости подстроить он мне не сможет, а уж душу его я возьму.

Тем временем Юрий по широкому двору ходил — батрачку искал, как старушка велела. Ходил он, ходил, наконец на самых задворках увидел шалашик, а на пороге — девушку русую да черноглазую, такую пригожую, что ни словом сказать, ни пером описать.

— Это ты батрачка ясновельможной пани? — спросил Юрий.

— Я, добрый молодец! Ты по своей воле сюда пришёл или поневоле?

— Поневоле, девушка, — и парень обо всём ей рассказал. — А матушка твоя кланяться тебе велела.

Пришёлся Юрий девушке по сердцу — недаром хлопец он был хоть куда, — и она молвила:

— Не бойся! Я помогу тебе отделаться от нечистого. Ложись-ка ты да отдыхай, дорога-то твоя была дальняя, а завтра кто знает, какой урок задаст тебе наш пан.

На другой день приходит Юрий к дьяволу и спрашивает:

— Ясновельможный пан, что велишь мне делать?

— Вот что: сегодня же ночью выруби-ка вон тот бор, место сровняй, землю вспаши и житом засей, чтоб до солнца то жито поспело. Ты его собери, обмолоти, смели, а из муки пирог мне испеки, а когда я проснусь, принеси мне тот пирог к завтраку. Ну, иди и принимайся за дело!

Вышел Юрий во двор, голову опустил — что делать, не знает. Пришёл к батрачке, а та спрашивает:

— Чего ты так невесел, голову повесил?

— То-то и то-то велел мне сделать наш пан, — отвечает парень. — Со всякой работой я справлялся, но о такой и слыхом не слыхал. Пропала моя головушка...

— Не тужи! Всё устроится, — стала успокаивать его девушка.

— А ты по своей воле или поневоле здесь живёшь? — спросил её Юрий.

— Какое там по своей воле! Буду служить дьяволице, батрачить на неё, пока кто-нибудь меня не полюбит и не уведёт отсюда. Так мне моя пани сказала.

— Если ты согласишься, я уведу тебя и с радостью на тебе женюсь, — сказал Юрий. — Ты не только пригожа, но, как я вижу, добра и умна.

Стали они сговариваться, что да как. Долго проговорили. Когда стало смеркаться, девушка сказала:

— Ложись пока спать, я обо всём позабочусь!

Заснул Юрий глубоким сном, а в полночь девушка вышла на порог, три раза руками всплеснула, и в тот же миг слетелись к ней разные чудища.

— Здравствуй, молодая хозяюшка! Зачем зовёшь нас — за делом или поговорить охота?

— За делом. Вырубите-ка панский бор, сровняйте место, вспашите и житом засейте, чтоб жито до утра поспело. Вы его обмолотите и смелите, а из муки пирог испеките и завтра чуть свет принесите мне!

Принялись за дело чудища: одни рубят, другие пашут, третьи боронят... Не успело солнце взойти, всё было готово.

— Вот тебе пирог, молодая хозяюшка!

Взяла девушка пирог и сказала своим слугам:

— А теперь уходите, откуда пришли!

И чудища в тот же миг исчезли.

Проснулся Юрий, с пирогом к дьяволу является:

— Отведай, пан, пирожка!

— Молодец, Юрий, — говорит дьявол, а сам, видать, не очень-то доволен. — Один урок ты хорошо выполнил. Дам тебе ещё два. Коли и их выполнишь, отпущу тебя на все четыре стороны, коли нет — мой меч, твоя голова с плеч! Даю тебе три дня на отдых, а на четвёртый приходи, посмотрим, на что ты способен!

А дьяволица пальцы свои кривые ломает, головой качает да вздыхает:

— Ох, чует моё сердце, не видать нам добра от этого хлопца. Лучше отпусти ты его подобру-поздорову!

Дьявол только засмеялся, рукой махнул, не послушался её.

На четвёртый день приходит Юрий к дьяволу, и тот говорит ему:

— Видишь вон ту высокую гору? Так вот построй мне на ней палаты лучше моих! И чтоб было в них столько горниц, сколько дней в году; потолок чтоб из мрамора был — синего, как чистое небо, а на нём чтоб ясное солнце и светлый месяц ходили и звёзды мерцали; крышу маками покроешь и в каждое маково зёрнышко по три золотых гвоздика вобьёшь! Вокруг палат чтоб река текла, а ты через неё мост перебросишь, золотыми и серебряными плитками застланный; над мостом радугу поставишь, и чтобы она краями в воду упиралась. Одним словом, построишь мне такие палаты, чтоб не стыдно было гостей в них принимать! А теперь иди и не мешкай!

Пошёл Юрий к девушке и рассказал ей, какой урок дьявол ему задал.

— Ложись и спи — всё устроится! — сказала она.

Среди ночи, когда все уснули, позвала девушка своих помощников и задала им урок.

Кинулись чудища на гору, и работа закипела: кто камни обтёсывает, кто стены возводит, кто крышу покрывает...

Когда рассвело, приходят они к девушке.

— Всё готово, как ты велела, молодая хозяюшка!

Проснулся Юрий и диву даётся: поднимаются к самому небу светлые палаты, вокруг них река течёт, а над мостом радуга семицветная играет. Вошёл он в палаты и чуть не ослеп: на синем потолке ясное солнце горит, светлый месяц блестит, звёзды знай переливаются.

Тут и дьявол подошёл. Смотрит-любуется, а самого злоба гложет, но делать нечего.

— Ну и молодец же ты, Юрий! — сказал он. — Другого такого на всём свете не найти. Хорошо ты мой урок выполнил. Приходи ко мне через четыре дня, задам я тебе ещё один, последний урок. Коли справишься — к отцу вернёшься. Коли нет — мой меч, твоя голова с плеч! Иди-ка теперь отдыхай!

А дьяволица опять за своё:

— Ох, отошли ты этого проходимца, пока не поздно! Снимет он с тебя голову...

Дьявол смеётся и приговаривает:

— Вижу я, что ему кто-то помогает. Ну да он от меня не отделается.

На четвёртый день является к нему Юрий, а дьявол ему и говорит:

— Стоит у меня на конюшне конь — цены ему нет! Да не объезжен он. Вот ты его и объезди, укроти. Только этого я от тебя и требую. Дело, сам видишь, нетрудное.

— Ладно, — отвечает парень. — Завтра и объезжу. Такая работа мне по сердцу.

Пришёл Юрий к девушке. Радуется.

— Лёгкий урок задал мне пан на этот раз.

— Нет, — отвечает девушка, — не радуйся заранее! Труднее этого дела не придумать, можешь и голову потерять. Ты думаешь, тебе настоящего коня объездить придётся, так нет — это будет сам пан, нечистый. Не верится ему, что ты оба урока сам выполнил, вот он и хочет тебя испытать. Но ты не бойся, я и на этот раз тебе помогу.

Утром девушка научила Юрия:

— Возьми этот ивовый прутик. Как только конь начнёт свой норов показывать, ты ударь его прутиком промеж ушей, он и притихнет!

Пошёл наш молодец на конюшню. Глядит — змей, а не конь там стоит: глаза кровью налиты, из ноздрей огонь пышет, из ушей — дым столбом. Не подступишься. Махнул Юрий прутиком — огонь притих; подошёл к коню, а тот на дыбы встал, так и пляшет, как чёрт, не подпускает к себе. А потом как зафыркает, как заржёт — вся конюшня затряслась. Хлестнул его Юрий промеж ушей — конь на колени пал; вскочил молодец к нему на спину, а тот как разъярится, как начнёт со всех четырёх ног подпрыгивать — чуть было ездоку голову о потолок не расшиб, тут бы ему и конец пришёл. Но Юрий не оробел: хлещет коня ивовым прутиком промеж ушей, силу у него отбирает. И помчался конь, как вихрь, земли не касаясь; летит и всё норовит ездока сбросить, копытами его растоптать. А Юрий знай хлещет — не даёт ему дух перевести.

Мчится конь скоком над полями, ходит дыбом над лесами — за тридевять земель улетел, но под конец так притомился, что и летать стало ему невмочь, присмирел он и затрусил полегоньку-помаленьку домой.

Оставил Юрий коня на конюшне и вернулся к девушке. Всё как есть ей рассказал. А на другое утро пошёл к дьяволу. Тот в постели лежит, голова перевязана. Лежит и покряхтывает.

— Эх! — проворчал нечистый. — Такие слуги мне не нужны. Забирай-ка отцовскую запись и завтра утром уходи куда глаза глядят, чтоб и духу твоего тут не было.

Схватил Юрий кусок берёзовой коры, в хибарку к девушке помчался, а дьяволица ну мужу пенять:

— Говорила я тебе, чтобы ты прогнал его, пока не поздно? Да разве ты, непутёвый, кого послушаешь? Смотри, что он с тобой сделал — синяк на синяке. Ну ладно же, я этого хлопца проучу — всю кровь до капли высосу. Подожди до утра!

А Юрий тем временем всё девушке рассказал и запись показывает:

— Пойдёшь теперь со мною домой?

Девушка только головой печально качает:

— Не таков наш пан, чтобы живым тебя из рук выпустить. Нечего нам утра ждать. Лучше давай посреди ночи сбежим, не то нечистый обоих нас погубит.

Собрались они посреди ночи в дорогу. Девушка плюнула в угол хибарки, заперли они за собой накрепко дверь, и давай Бог ноги.

Утром дьявол послал за Юрием слугу. Тот постучался в окошко.

— Вставай, пан тебя зовёт!

— Сию минутку встану! — отвечает девушкина слюнка.

Ушёл слуга. В полдень дьявол опять его посылает.

— Ну иди же, пан сердится!

— Иду, иду, одеваюсь, — отвечает слюнка.

Под вечер слуга приходит в третий раз, стучится и зовёт.

— Вот только умоюсь, — отвечает слюнка.

Рассердился дьявол. Посылает уже не одного, а нескольких слуг связать и привести парня. Те стучатся, ломятся — никто не отвечает: слюнка-то к тому времени высохла. Взломали слуги дверь — а хибарка пустая. Сказали об этом дьяволу. Тот как начал рвать и метать, головой о стену бьётся, бороду на себе рвёт. А у пани дьяволицы пена на губах выступила:

— И сам сбежал, и батрачку мою увёл. Скорее в погоню! Его зарубить, а её обратно привести, она мне нужна: такой искусницы я нигде не найду!

Вскочили слуги на борзых коней и пустились в погоню за беглецами. А те в это время спешат, отдыха себе не дают. Вдруг девушка говорит:

— Приложи-ка ухо к земле, послушай: лес это шумит, или дорога гудит?

Припал Юрий ухом к земле, прислушался и отвечает:

— И лес сильно шумит, и дорога громко гудит.

— Это проклятый пан погоню за нами послал. Скоро она нас настигнет. Давай-ка я в стадо овец обернусь, а тебя в старичка пастуха превращу. Когда слуги спросят, видел ли ты нас, ты скажи им: «Пробегали тут парень и девушка, когда я был ещё молодым. Были у меня тогда две овечки, а теперь я уже старик и видите, какое стадо пасу».

Достала девушка из-за пазухи пёстрый платочек, махнула им и превратилась в стадо овец, а Юрия старичком пастухом обернула. Тут и слуги дьявола подоспели.

— Эй, старче! — кричат. — Не видал ты тут парня и девушку?

— Видал, как не видать.

— Когда?

— Когда я был молодым и пас двух овечек, а теперь я уже старик и видите, сколько овец пасу!

Погоня воротилась ни с чем и говорит дьяволу:

— Никого мы не видели, ясновельможный пан, кроме старика, который овец пас.

— Эх, дурни вы, дурни! — раскричалась дьяволица. — Так это же они и были. Следовало вам пастуха убить, а овец собрать и ко мне пригнать. Скачите обратно! Пастуха зарубите, а овец сюда пригоните!

Поскакали слуги обратно в погоню за беглецами, а те уж полдороги пробежали. Бегут, не оглядываются... Вдруг девушка говорит:

— Приложи-ка ухо к земле, послушай — лес ли то шумит, или дорога гудит?

Прислушался Юрий и ответил:

— И лес сильно шумит, и дорога громко гудит.

Девушка тотчас же махнула платочком и обернулась садом, а Юрий — стариком садовником.

Прискакали слуги, спрашивают:

— Эй, старче, не видал ты тут старого пастуха со стадом овец?

— Не видал, хотя вот уже столько лет сад стерегу.

— А парень с девушкой мимо не пробегали?

— Как же, как же, пробегали.

— Когда?

— Весной, когда деревья цвели, а сейчас, глядите-ка, уже и плоды поспели.

Слуги воротились ни с чем, а Юрий с девушкой побежали дальше.

Приехали слуги в палаты и говорят, что так и не нашли беглецов.

— Только и видели, что старого садовника, который в саду своём возился.

— Ах, дурни, ах, пентюхи! — напустилась на слуг дьяволица. — Ведь это они и были. Вам бы садовника зарубить, а яблоки обобрать и мне привезти! Видно, не справитесь вы с этим делом, придётся мне самой отправиться за ними вдогонку.

Погнались за Юрием и девушкой все: и дьявол, и дьяволица, и слуги. Скачут сломя голову, только пыль тучей поднимается, гром гремит, земля гудит.

Услыхали Юрий и девушка этот шум и гром и ещё быстрее побежали. А погоня всё ближе и ближе. Увидела девушка, что не спастись им от погони, и сказала парню:

— Милый мой, хоть отсюда и недалеко до дома твоего батюшки, но нам туда вовремя не добраться. Беги ты вперёд, а я рекой обернусь, дорогу нашим мучителям-гонителям прегражу.

Побежал Юрий вперёд, обернулся и видит — разлилась у него за спиной широкая река. Стоит он на берегу и в толк не возьмёт, что же ему дальше делать.

Тут и погоня показалась. Впереди дьявол летит, острой саблей машет. Не разбираясь, бросился он в воду. А река его подхватила, в омут затянула — там он вместе с конём своим и потонул.

Подскакали и остальные. Остановились на берегу. Пани дьяволица в голос рыдает, волосы на себе рвёт:

— Ах, муженёк! Ах, муженёк! Говорила я тебе, что этот проходимец жизни тебя лишит! Рубите реку топорами, колите её ножами! — закричала она слугам. — Не река это, а моя батрачка, чтоб ей в пекле жариться, проклятой!

Принялись слуги рубить и колоть воду. Заохала, застонала река, кровью потекла. А Юрий стоит на другом берегу, не знает, как милой помочь.

Наревелась дьяволица, устали слуги с водой воевать, так ни с чем и отъехали. Слышит Юрий — стонет река и тихим голосом приговаривает:

— Порубили меня, поранили! Пойду я к родимой матушке от ран лечиться. Долго лежать буду, долго с тобою, мой любезный, мы не увидимся. Иди ты домой, только смотри ни с кем не целуйся. Поцелуешь кого — тотчас меня забудешь.

Постоял, покрутился на берегу парень, делать нечего — пошёл, вздыхая, домой. Завидели его отец с матерью, обрадовались, что живой и здоровый вернулся, кинулись его обнимать и целовать. А сын не даётся, старикам невдомёк, почему.

Много времени прошло. Не шлёт девушка вестей. Юрий в угол забился, молчит, тоскует. Однажды ночью мать не стерпела, поцеловала его. А он подумал во сне, что это девушка. Обнял, поцеловал, а, проснувшись, забыл её, словно они никогда не встречались.

Долго ли, коротко, родители нашли Юрию невесту. Приглянулся ей Юрий, да и он родителям не перечил. Стали к свадьбе готовиться.

Наступил день свадьбы. Гости едят, пьют, песни поют. Только жених молчит, тяжело у него на сердце — а отчего, он и сам не знает.

А на кухне бабы свадебные калачи пекут, разными завитушками их украшают. Вдруг, откуда ни возьмись, входит девушка, русая да черноглазая, и говорит:

— Позвольте и мне калач испечь; я его голубками украшу и молодым поднесу.

Позволили ей. Соорудила девушка калач всем на диво и пару птиц из теста вылепила — голубя и голубку. Голубя на калаче оставила, а голубку в руку взяла. Потом вошла в горницу к гостям, калач перед молодыми положила. Держит в руках голубку, клювиком голубя по голове постукивает и так-то жалобно причитает:

— Забыл ты, голубь мой, от скольких бед я тебя избавила... — И тук голубя по головке... — Забыл ты, голубь мой, как я тебя от лютой смерти спасла! — И опять — тук по голове... — Забыл ты, голубь мой, как из-за тебя меня резали да кололи! — И опять — тук по голове...

Тут у Юрия словно пелена с глаз упала — вспомнил он обо всём, милую свою узнал. Вскочил и ну целовать да обнимать её.

— Вот она, батюшка и матушка, моя голубка-невеста! — воскликнул он. — Не раз она меня из лихих бед выручала, не раз от лютой смерти спасала! Только её и люблю, и будет она моей женой по гроб жизни!

На гостей столбняк напал: что же теперь делать?

Старый сват первым опомнился, ударил шапкой оземь и крикнул:

— Собрались мы на свадьбу, всего запасено-наготовлено. Сыграем же свадьбу с новой невестой, раз так хочет добрый молодец!

И сыграли свадьбу всему миру на удивление.

Птица-счастье (Польская народная сказка)

Давным-давно жили в убогой лачуге Ясек и его жена Марыся. День и ночь трудились они в поле, но еле сводили концы с концами — денег им хватало только на то, чтобы прокормиться и уплатить богатому пану аренду за домишко и землю.

Как-то приснился им обоим один и тот же сон. Будто кто-то спрашивает их: «Когда бы вы хотели пожить в своё удовольствие — в молодости или в старости?» И снился им этот сон три ночи подряд. Утром Ясек спросил свою жену:

— Ну, Марыся, что ты скажешь?

— Скажу, что в молодости невзгоды легче переносить.

— Что правда, то правда! — согласился Ясек. — В молодости и голая земля мягче пуха, а в старости и перина жестка.

— Коли тянуть лямку, так уж лучше теперь, пока силёнки есть, зато в старости поживём спокойно, — решили они.

В ту же ночь их лачуга сгорела дотла — ничего не осталось.

Узнал об этом пан, рассердился, кричит:

— Вы нарочно дом подожгли! Такие, как вы, мне не требуются — убирайтесь прочь с моей земли!

— Что ты, милостивый пан! Какая нам польза от того, что мы остались без крова и весь наш скарб в огне сгорел?! — сквозь слёзы сказала Марыся.

— Куда же мы денемся? — добавил Ясек. — На этой земле спокон веку жили и умирали наши деды и прадеды.

— Ну ладно, оставайтесь! — согласился пан, побоявшись, что люди попрекнут его, если он прогонит несчастных бедняков. — Только теперь вы должны выстроить мне дом лучше прежнего!

Делать нечего! Хорошо ещё, что Марысе удалось сохранить немного денег, которые они скопили, надеясь выкупить у пана землю. Не год и не два Ясек и Марыся строили новый дом. На дворе ели, на сеновале спали, наконец, подвели домик под крышу и перебрались на новоселье. Но в первую же ночь дом загорелся со всех сторон, и Ясек с Марысей еле успели выскочить из огня невредимыми.

Узнал об этом пан, ещё пуще разгневался:

— Прочь с моей земли, негодные! — заорал он на них. — Вы нарочно мой дом подожгли!

— Как так нарочно, милостивый пан! — расплакалась Марыся. — Или ты не видишь: остались мы голы, как нищие. Нам и на улицу стыдно показаться. Все свои деньги мы истратили, да ещё и задолжали сверх того.

— Ну ладно, оставайтесь! — согласился пан и на этот раз. — Только выстроите мне дом краше прежнего!

Продал Ясек корову и лошадь, свинью и козу. Много лет прошло, пока Ясеку и Марысе удалось новый дом поставить. Кому только не задолжали. Недоедали, недосыпали, за работой состарились и не заметили, как волосы у них поседели, а лица покрылись морщинами. И деньги к концу подошли — гроша ломаного не осталось на то, чтобы купить черепицы на крышу. А дом без крыши — разве это дом? Что тут делать? Решили, бедняги, соломой дом покрыть. Так и сделали. Улеглись наконец Ясек с Марысей спать под своим кровом, но в ту же ночь кто-то всю солому растаскал.

Просыпаются на рассвете — а над головой у них звезда утренняя светит. Вот беда-то! Опять покрыл Ясек дом соломой и ночью уселся сторожить. Смотрит — в полночь прилетела неведомая птичка и ну глотать солому, словно печь.

— Кыш, воровка бессовестная! Кыш, ненасытная твоя утроба! И куда ты только солому деваешь? Сама с ноготок, а брюхо — прорва бездонная! — кричит на неё Ясек, а та и ухом не ведёт.

Попробовал он было поймать её — куда там! Уплела птичка всё до последней соломинки и улетела.

— Погоди же, я тебя проучу! — не на шутку рассердился Ясек. — Поймаю, как пить дать!

Покрыл он свой дом третий раз, а к каждому снопу соломы силок приспособил. В полночь птичка прилетела, начала солому уплетать, да и попалась в силок. Посадил её Ясек в клетку, а клетку над окном повесил.

Зажила птичка в лачуге бедняка. И так хорошо она пела, что каждый, услышав её, забывал свои невзгоды, и на сердце у него становилось легко-легко. Всюду прошла молва о чудесной птичке. По праздникам люди уже не в костёл шли молиться, а к Ясеку — чтобы птичка их разутешила. И назвали её птица-счастье.

Прослышал пан, что у Ясека такая птица завелась, и думает:

«Не дело это, чтобы у простого мужика было такое диво-дивное, какого и у меня, вельможного пана, нет!»

Пришёл он к Ясеку, послушал птичью песенку и сказал:

— Продай мне эту птицу! Я за неё сотню злотых тебе отсчитаю.

«Эге! — догадался Ясек. — Раз уж этот скряга сотню злотых даёт, так король и тысячи не пожалеет».

— Нет, милостивый пан, не продам я тебе мою птичку! — ответил он.

— Ну погоди же ты, простофиля! Твой мужицкий гонор боком тебе выйдет, попомнишь ты меня! — рассердился пан и ушёл.

А Ясек собрался в дорогу и отправился к королю.

Идёт он лесом и вдруг слышит — птичка человечьим голосом ему говорит:

— Король посулит тебе за меня уйму денег, но ты не соглашайся. Требуй с него тот пень, что на его поварне за дверью валяется.

Удивился Ясек — птичка, а говорит человечьим голосом, — и спрашивает:

— А на что мне тот пень?

— Возьми, не пожалеешь! — ответила птичка.

Пришёл Ясек к королю. Прослушал тот дивную песню и говорит:

— Сколько злотых хочешь ты за это чудо? Я могу и тысячу тебе отвалить!

— Пресветлый пан король! — с поклоном промолвил Ясек. — Никаких денег мне не нужно. У тебя на поварне за дверью старый пень валяется — отдай мне его, и я уступлю тебе птицу.

— Что ж, бери, он мне от деда остался. Мне не жаль, — со смехом сказал король и шепнул королеве на ухо: — Вместо золота он червивый пень требует. Такие дураки за сотню лет только раз рождаются!

Взвалил Ясек пень на плечо и побрёл домой. Идёт лесом — жажда его томит, в животе рези от голода. Притомился он, сел на землю, бьёт себя по лбу и ругает сам себя:

— Эх, голова ты, голова! И в кого это ты уродилась такая дурная? Послушалась, безмозглая, птичьего совета и вместо золота никуда не годный пень взяла! — И Ясек в сердцах хлопнул по пню рукой.

Тут, откуда ни возьмись, появились на пне разные яства. Глядит Ясек на старый пень и диву даётся, глазам своим не верит. Таких яств и питей он и за панским столом не видывал.

— Ай да птичка! Ай да умница! — приговаривает Ясек. — Да этому пню цены нет! Ну, конец нашим невзгодам! И мы всегда будем сыты до отвала, и для бедняков останется!...

— Начинай с меня! — вдруг послышался чей-то голос.

Оглянулся Ясек и видит: подходит к нему незнакомый рыжий жолнёр.

— Милости прошу, солдатик, к столу! Ешь-пей и меня поминай!

Подсел к нему жолнёр, ест за троих, пьёт за четверых, а яствам конца нет. Потянулся он за вином и опрокинул пень. Мигом всё исчезло, жолнёр только рот разинул.

— Закрой рот, ворона ненароком залетит! — засмеялся Ясек, поставил пень и хлопнул по нему рукой. Тотчас же появились на нём яства и вино.

— Вот это чудо так чудо! — изумился жолнёр и даже языком прищёлкнул от удовольствия. — Слушай, брат, давай меняться! Я тебе мой кисет дам, а ты мне свой пень отдай!

— Ну-ка, покажи, что у тебя за кисет!

Достал жолнёр из кармана старый кисет. Ясек раскрыл его, заглянул — а там три сухих горошины.

— Ты что, смеяться надо мной вздумал? — воскликнул Ясек, покраснев от гнева. — На что мне этот старый кисет с тремя горошинами?

— Погоди, не кипятись! — рассмеялся жолнёр. — Эти горошины не простые, а волшебные! Брось их на землю и скажи: «Обернитесь, горошины, в жолнёров!» Они мигом сделаются жолнёрами и будут двоиться, пока ты не скажешь: «Обернитесь, жолнёры, горошинами!»

Сидит Ясек и раздумывает: «Меняться или нет?» А в ухо ему кто-то тихонько нашёптывает: «Меняйся, меняйся!» Оглянулся Ясек, и что же: на плече у него уселась та самая птичка, которую он королю продал.

Ясек так обрадовался, что забыл и про рыжего жолнёра, и про его кисет, и про пень. Ласкает птицу-счастье, вздыхает и спрашивает-выпытывает, как и что. А лукавый жолнёр увидел, что Ясек не смотрит на него, хвать пень — и был таков! Когда Ясек опомнился — солдата и след простыл.

Расплакался ограбленный хлоп, заахал-заохал, а чудесная птица знай утешает его:

— Не плачь, Ясек, не кручинься! От краденого пользы нет!

Утёр Ясек слёзы и поплёлся своей дорогой. Шёл-шёл, сумерки в лесу его застали. «Видно, тут и заночую», — подумал он. Развёл костёр и улёгся рядом.

Вот немного погодя подошёл к костру странник с посохом в руке.

— Можно погреться? — спросил он.

— Садись, будешь мне товарищем, — ответил Ясек. — Кабы мы встретились немногим раньше, я бы угостил тебя на славу, но сейчас... — И Ясек рассказал ему о птице-счастье и о том, как рыжий обманщик украл у него волшебный пень.

— Ну, этой беде легко помочь! — Странник засмеялся, и воткнул посох в землю.

В тот же миг перед ними появилось трое рослых хлопцев.

— Разыщите в лесу рыжего жолнёра, вздуйте его хорошенько и отберите волшебный пень! — велел хлопцам странник. — А за то, что он ворует, и кисет его прихватите!

— Слушаемся и повинуемся! — ответили хлопцы и скрылись в ночном мраке.

Не прошло много времени, и они возвратились, выполнив, что им было велено.

— Я ведь тебе сказала, что от краденого пользы нет! — радостно защебетала чудесная птичка.

Странник до того заслушался её пения, что даже посох выронил. А птица-счастье продолжала петь, петь...

— Отдай мне эту птицу! — взмолился странник.

Задумался Ясек: жалко расставаться с птицей, но как иначе отблагодарить странника за сделанное добро?

— Прошу тебя, отдай мне твою птицу, а я тебе свой посох отдам, — продолжал настаивать тот.

Не знает Ясек, что делать, затылок почёсывает, а птица говорит ему:

— Соглашайся, Ясек! Отдай меня этому доброму человеку, я и ему счастье принесу! А к тебе я буду прилетать и петь по-прежнему.

Подумал Ясек, подумал и согласился: отдал птицу за посох. На рассвете расстался он со странником и отправился домой. Только скрипнула калитка, жена Ясека выбежала навстречу и спрашивает:

— Ну, рассказывай скорее, что пан король дал тебе за птицу-счастье?

— А вот этот самый пень.

— Ах ты, старый дурень! Стоило ли в такую даль на себе его тащить? Ты посмотри, сколько таких пней во дворе у нас валяется! — рассердилась Марыся.

— Не кричи, жена, лучше дай мне поесть с дороги.

— Ничего я тебе не дам, пень ты этакий! Где у тебя голова-то была — отдать этакую птицу за простую колоду? Тащи её немедля обратно и без птицы не возвращайся! — продолжала кричать Марыся.

— Ну раз ты не хочешь накормить меня, делать нечего — как-нибудь обойдусь, — с хитрой улыбкой сказал Ясек и похлопал по пню.

Тотчас же в доме бедняков появились невиданные яства.

— Коли тебе, жена, нечем накормить меня, садись — я тебя угощу! — И Ясек расхохотался.

Марыся всплеснула руками и обняла мужа.

— Ах ты, мой Ясек! Ах ты, мой голубчик! Откуда ты это диво достал?

— У меня ещё кое-что припасено...

Только начал Ясек рассказывать — входит к ним во двор панский слуга и говорит:

— Милостивый пан очень на тебя сердит за то, что ты птичку ему не продал, и велит, не мешкая, явиться к нему в замок.

— Скажи твоему пану, что от его замка до моего дома столько же, сколько от моего дома до его замка. Если пан хочет меня видеть, пускай сам ко мне придёт, — ответил Ясек.

Слуга ушёл и передал пану слова Ясека.

— Коня мне! — вскипел пан. — Я так проучу этого грязного мужика, что он проглотит свой дерзкий язык! И сегодня же прогоню его вон!

Прискакал пан в деревню и кинулся было с плетью на Ясека.

Воткнул Ясек посох в землю, и тотчас явилось к нему трое хлопцев.

— Что прикажешь, хозяин? — спросили они.

— Возьмите-ка этого пана, вздуйте его хорошенько и отошлите в замок!

Как он велел, так хлопцы и сделали.

Поколоченный пан написал жалобу самому королю и попросил его наказать непокорного мужика. Король прочёл жалобу и раскричался:

— Что же это? Хлопы начали своих панов колотить! Послать сейчас же полк жолнёров на помощь пану.

Пан повёл королевский полк к дому Ясека. Жолнёры окружили его со всех сторон, и пан крикнул:

— Сдавайся, вшивый мужик, не то худо тебе придётся!

А Ясек бросил на землю горошины и сказал:

— Обернитесь, горошины, в жолнёров!

Тут горошины начали двоиться, и из каждой половинки выскакивал жолнёр. Двоились они, двоились, пока двор Ясека не наполнился жолнёрами, и вспыхнула битва.

Королевские солдаты валились на землю, как гнилые груши, а Ясековых становилось всё больше и больше — на месте каждого павшего появлялось двое новых. Наконец от королевского полка остался в живых один-единственный жолнёр, и пустился он бежать — только пятки засверкали. А пан, как только началась битва, до того перепугался, что и сабли не успел обнажить — сердце у него разорвалось со страху.

Увидел Ясек, что победа за ним, и крикнул:

— Обернитесь, жолнёры, в горошины!

Жолнёры снова превратились в горошины, и Ясек спрятал их в кисет.

А уцелевший королевский жолнёр еле до дворца добрался.

— Ваше королевское величество! — доложил он. — Из всего полка только я один и остался! У этого Ясека жолнёров тьма-тьмущая. Куда нам с ним меряться!

Испугался пан король, подумал-подумал, да и говорит:

— Лучше не будем трогать этого чёртова хлопа, не то, глядишь, он и мне спуску не даст.

Зажили Ясек и Марыся на старости лет припеваючи, на радость себе и соседям, которые частенько заглядывали к ним послушать песен птицы-счастья и отведать вкусных яств. Когда они оба умерли, так никто и не узнал, что сталось с их волшебными вещами, а кто знает — тот помалкивает.

Волшебная коробочка (Болгарская народная сказка)

У одной женщины был мальчик. Он ходил в школу. Каждое утро перед уходом мать давала ему денежку и говорила:

— Возьми, сыночек, эту денежку и купи себе коврижку.

Вот раз пошёл он в школу и видит — трое злых мальчишек безжалостно стегают хворостинами маленькую собачонку.

— Эй, — крикнул мальчик, — зачем бьёте щенка?

— Не твоё дело. Иди своей дорогой, не то мы и тебя поколотим!

А собачка визжит жалобно-прежалобно. Мальчик снова крикнул мучителям:

— Слушайте, если отдадите мне щенка, я вам дам денежку, а вы на неё коврижку себе купите. Согласны?

— Ладно, — ответил один из них, — давай денежку!

Мальчик отдал денежку и взял с собой собачку. В тот день он остался голодным. Когда он вернулся домой, мать, увидев собачонку, поморщилась, однако ничего не сказала сыну.

На другой день она опять дала ему денежку и отправила в школу. Идёт он через мост и видит — те же злые ребята тащат котёнка. Привязали ему на шею тяжёлый камень и хотят бросить беднягу в реку. А котёнок пищит, словно малое дитя. Мальчику стало жаль его, и он крикнул злым ребятам:

— Стойте, не бросайте котёнка в реку! Продайте мне его за денежку.

— Давай денежку! — сказал самый старший из ребят и отдал мальчику котёнка.

Мальчик отвязал камень, что висел на шее котёнка, а его самого в сумку сунул и пошёл в школу. Опять он до самого вечера ничего не ел. А когда вернулся домой, мать, увидев котёнка, поморщилась ещё больше, но и на этот раз ничего не сказала сыну.

На третий день мальчик отдал денежку злым ребятам, чтобы спасти от них лягушонка, который тайком от своей матери выпрыгнул из глубокого омута. Когда мальчик вернулся вечером домой и выпустил лягушонка к щенку и котёнку, мать рассердилась:

— Зачем ты таскаешь в дом этих тварей? Кто их будет кормить? Разве ты не знаешь, что у нас у самих не густо!

— Не сердись, матушка, — ответил мальчик, — у каждой из них своё счастье.

— Выброси их из дому, не хочу, чтоб они были здесь! — раскричалась мать.

— Хорошо, матушка, они здесь не останутся, но и я с ними уйду.

— Иди, куда хочешь! — крикнула мать, ещё больше рассердившись, и заперла за сыном дверь.

Отправился мальчик по дороге, а собачка, котёнок и лягушонок следом за ним поплелись. Шли они, шли, подошли к большому городу. Присели отдохнуть. Сидит мальчик и тяжело вздыхает.

— Что с тобою, братец? — спрашивает лягушонок. — Почему ты так тяжело вздыхаешь?

— Как же мне не вздыхать, когда хлеба нет. Что мы делать будем?

— А мы будем зарабатывать, — ответил лягушонок.

— Как же это?

— А я сейчас скажу, как. Голос у меня хороший, я буду петь, а собачка и котёнок — плясать. Будем потешать ребят, а они нам денег на хлеб дадут. Давай попробуем!

Встали они и пошли. Вошли в город и остановились среди школьного двора. Лягушонок начал петь, а собачка и котёнок принялись подпрыгивать, да так ловко, что ребятишки просто без ума были от них и накидали мальчику полную шапку монет. Мальчик очень обрадовался, увидя столько денег. Себе он купил коврижку, лягушонку — полный спичечный коробок мух, собачке — кусочек мяса, а котёнку — рыбку. Наелись они хорошенько, вышли из города и переночевали в стогу сена. На следующий день отправились в другой город. И там заработали себе на хлеб песнями и плясками. Пошли дальше, немало сёл и городов обошли.

Много дней, много лет протекло. Голос у лягушонка ещё лучше прежнего стал, собачка жирком обросла, у котёнка хвост вырос, а под носом у мальчика усы пробились, и стал он парнем.

Однажды лягушонок сказал:

— Братцы, надоело мне бродить по свету и петь.

— Чего же ты хочешь? — спросил его парень.

— Хочу вернуться в глубокий омут к матушке. Соскучился я без неё.

— И я соскучился по своей матери, — сказал парень. — Давайте-ка вернёмся домой.

— Когда ты приведёшь меня к моей матушке, — продолжал лягушонок, — она очень обрадуется и захочет наградить тебя деньгами. Ты, братец, денег не бери, а попроси серебряную коробочку, которую она у себя под языком держит.

Вернулись наши путники той же дорогой, которой вышли из дому. Когда подошли к глубокому омуту, лягушонок крикнул:

— Я вернулся, матушка, покажись!

Старая лягушка на радостях так высоко подскочила, что перепрыгнула через мельницу.

— Где ты пропадало, чадушко моё? — спросила она лягушонка.

Тот всё рассказал ей.

— Чем же мне тебя отблагодарить? — говорит лягушка парню.

— Ничего мне не нужно, — отвечает ей парень, — дай мне только коробочку, что у тебя под языком!

— Губа у тебя не дура, — проквакала лягушка. — Молод, да умён. Что ж, бери... Когда тебе что-нибудь понадобится, открой крышку. Сам увидишь, что будет.

Оставил парень лягушонка у старой лягушки и отправился домой. Собачка и котик побежали вслед за ним. Как только перешагнул он порог, мать так и заахала:

— Ах, сынок, как же ты вырос! Уже и усы отпустил. Да тебе как раз впору жениться!

— Да я, матушка, и надумал жениться. По дороге домой видел я в соседнем городе девушку. Брала она воду из колодца золотым кувшином. На ней и хочу жениться. Иди, посватай мне её.

— Как же я тебе её посватаю, сынок? Да ты знаешь, что это за девушка? Это царская дочь!

— Ну что ж такого, что она царская дочь? Разве мы не люди? Ты иди и посватай, а там увидим, что нам делать.

Мать собралась и пошла в царский дворец. Старый царь оглядел её с ног до головы и топнул каблуком.

— Зачем ты явилась? — спросил он строго.

Бедная женщина рассказала, по какому делу пришла.

— Я отдам свою дочь только за того, кто построит дворец больше и красивее моего, — сказал царь ещё строже. — Так и передай своему сыну. А теперь уходи.

Вернулась бедная женщина домой и рассказала сыну, чего хочет старый царь.

Услышав её слова, парень вспомнил про коробочку, которую дала ему лягушка, вынул её из кармана и открыл крышку, а была та крышка величиной с ноготок. Сначала из коробочки показалась тонкая струйка белого дыма, а потом этот дым превратился в великана ростом с тополь.

— Что прикажешь, господин мой? — обратился великан к парню.

— Хочу, чтобы ты построил мне дворец больше и красивее царского.

— Будет исполнено! — ответил великан, и тотчас же к самым небесам поднялся невиданный дворец.

Увидев этот дворец, старый царь прикусил язык, но делать было нечего — пришлось отдать свою дочь парню. Молодые поселились во дворце.

Вот однажды парень и говорит своей жене:

— Я пойду погляжу, что делается на белом свете, а ты сиди дома и жди, покуда я вернусь.

Отправился парень в дорогу, следом за ним тронулись собачка и котик. Весь день шли. Под вечер подошли к одному городу. Котик начал мяукать:

— Братец, я проголодался!

— Сейчас все сыты будем! — промолвил парень и сунул руку в карман за коробочкой.

— Где же она? — испугался он. — Видно я забыл её дома, на полке, под миской. Давайте вернёмся за волшебной коробочкой, а потом снова отправимся в путь-дорогу.

И пошли они назад. А теперь слушайте-ка, что случилось с коробочкой! Царская дочь стала прибираться и нашла её на полке, под миской. Не зная, что это такое, она выбросила её за окно. Коробочка упала посреди улицы, и в ней кто-то крикнул:

— Ох!

В это время по улице проходил старьёвщик. Он услышал оханье, нагнулся, поднял коробочку и открыл крышку. Вдруг перед ним появился великан.

— Что прикажешь, господин мой? — обратился он к старьёвщику.

— Приказываю тебе взять этот дворец и вместе со мной и девушкой, которая смотрит в окошко, перенести на пустынный остров посреди моря!

— Будет исполнено! — промолвил великан и принялся за дело.

Поздно вечером парень, собачка и котик пришли на то место, где стоял дворец, но дворца там уже не было! Парень сел на камушек и горько заплакал.

— О чём плачешь, братец? — спросила собачка.

— О своей молодой жене плачу, о дворце плачу. Эх, почему моя коробочка не со мной!

— Не плачь, братец, мы добудем её тебе, — сказал котик и вместе с собачкой отправился к морю.

Придя на берег, они увидели вдали остров, а на нём дворец. Тогда котик вскарабкался собачке на спину, и так они доплыли до острова. Пробрались во дворец. Котёнок залез на чердак и стал гоняться за мышами. Выходит к нему мышиный царь и спрашивает:

— Почему ты гоняешься за моими подданными?

— Потому что я сердит на твоего хозяина.

— А что он тебе сделал?

— Украл коробочку моего старшего брата. Где он сейчас?

— Спит.

— А коробочка?

— Она у него в носу спрятана. Если тебе нужна эта коробочка, я достану её тебе, но ты взамен обещай, что оставишь в покое моих подданных.

— Ладно! — сказал котик.

Тогда мышиный царь отправился на кухню, обмакнул хвост в банку с красным перцем и проскользнул в спальню. Тихонечко прополз он по одеялу и сунул кончик хвоста в нос уснувшему старьёвщику.

Как только красный перец попал старьевщику в нос, тот сильно чихнул. Коробочка вылетела у него из носу. Мышиный царь схватил её и принес котику.

— Вот, — сказал он, — отнеси её своему брату, чтоб он не плакал.

Котик сказал:

— Спасибо! — помахал лапкой и выскочил во двор, где его ждала собачка.

И отправились они в путь-дорогу.

Котик снова влез на спину к собачке, и они поплыли через море. Плыли-плыли, вдруг на середине пути собачка сказала:

— Дай коробочку мне, пусть теперь она будет у меня!

— Не дам! — ответил котик.

— Почему?

— Потому что мышиный царь мне её дал.

Слово за слово, товарищи поссорились. Стали бороться в воде, и котик выронил коробочку. Всплеснул он лапками и крикнул:

— Стой!

— В чём дело? — спрашивает собачка.

— Я коробочку в море уронил!

— Вот уж услужил, так услужил!

Выбрались товарищи на берег, присели возле камня и стали печально глядеть на море... В то время пришёл на берег рыбак. Приготовил невод, закинул его в море, вытянул на песок и ахнул: в нём запуталась большая-пребольшая рыбина.

Рыбак выпотрошил рыбу, сунул её в сумку, требуху на песок выбросил и ушёл прочь.

Котик облизнулся:

— Пойдём с горя хоть требухой полакомимся.

Принялись товарищи за еду. Собачка проглотила чуть ли не половину кишок, да вдруг подавилась и начала скулить.

— Ой-ой-ой, у меня в глотке что-то застряло!

— Открой рот! — сказал котик.

Собачка разинула рот. Тогда котик сунул лапу ей в глотку и вытащил — что бы вы думали? Вытащил волшебную коробочку. Её проглотила та большая рыба, которую поймал рыбак.

Завидев коробочку, собачка и котик страшно обрадовались и поспешили отнести её парню. Прибежали к нему, видят — сидит он на камне и слёзы льёт.

— Братец, погоди, не плачь, я принёс тебе коробочку! — крикнул котик и протянул её плачущему парню.

Тот вытер глаза и открыл крышку коробочки. В тот же миг появился великан.

— Что прикажешь, господин мой? — спросил он.

— Приказываю тебе перенести сюда дворец с моей женой и вором!

И вот дворец снова очутился на старом месте. Парень вошёл в него, застучал, загремел, разбудил вора, который всё ещё крепко спал, дал ему затрещину и крикнул:

— В другой раз не воруй чужих дворцов, не то я прикажу великану, чтоб он тебе все кости переломал. Прочь с моих глаз!

Старьёвщик схватил шапку в охапку и убежал. А во дворце остались парень с молодой женой в покоях, котик на чердаке, а собачка во дворе. Каждый вечер лягушонок выходил из глубокого омута и пел им песни, покуда все не уснут.

Счастье Яромила (Чешская народная сказка)

Жил некогда в дремучем лесу бедный угольщик по имени Матвей. Жена его умерла, и он остался с маленьким сыном Яромилом. От зари до зари рубил он дрова, жёг уголь и носил в сёла на продажу. А сынишка пас в лесу коз. Так они и жили бедняками, но на долю свою не жаловались. Да и некому было, потому что в лес к ним никто не заглядывал.

Наконец угольщику надоело жить в одиночестве да впроголодь, в нестиранной и рваной рубашке ходить. Взял он да и женился второй раз.

Мачеха невзлюбила Яромила — по пустякам бранила и наказывала. А пожаловаться отцу сиротка не смел, потому что она грозилась:

— Только скажи отцу — ещё хуже тебе придётся.

Поэтому Яромилу было хорошо только когда он пас своих коз вдалеке от мачехи. В лесу он чувствовал себя как дома — распевал песни, рвал дикие ягоды и плоды и скрашивал ими свой скудный обед. Больше же всего любил он собирать лесные цветы. Он осторожно выкапывал их с корнями и пересаживал на грядки, которые разбил в укромном месте.

Однажды, бродя по лесу со своим стадом, увидел он диковинную пестрокрылую птицу. Она прыгала с ветки на ветку, поглядывала на него и щебетала, словно что-то хотела сказать. Засмотрелся на неё Яромил — такой красивой птицы он ещё не видывал. Захотелось ему поймать птицу, домой отнести, чтобы она веселила ему сердце. Стал он её ловить, а она не улетает, в двух шагах от него прыг да прыг, обернётся и взглянет на него, будто подзадоривает. Только мальчик протянет к ней руку, чтобы схватить, как она вспорхнёт, опустится на землю в двух шагах и снова — прыг-прыг и оглянется, прыг-прыг и оглянется.

Долго гонялся за ней Яромил. Устал и уж решил было махнуть на птицу рукой, как она скрылась в расщелине высокой скалы. Недолго думая, Яромил протиснулся вслед за птицей в узкую щель и очутился в большой пещере. Сделал несколько шагов и от изумления остановился, как вкопанный: перед собой он увидел прекрасный сад. Среди зелёной травы пестрели разные цветы, каких не было в лесу; на обвисших под тяжестью неведомых плодов ветках прыгали и щебетали пестрокрылые птицы — точь-в-точь как та, за которой он безуспешно гнался. А по саду взад и вперёд сновали крошечные человечки, самый высокий из которых был меньше Яромилова мизинца.

Долго глядел Яромил на все эти дива и никак не мог наглядеться. Но вот к нему подошла пригожая девушка ростом с ноготок и сказала:

— Что же ты стоишь сложа руки? Уж лучше помоги нам полить цветы.

Яромил пошёл за нею. Они подошли к ручью, который вился среди лужайки, девушка дала ему раковину жемчужницы, и они начали поливать цветы.

Работа эта понравилась мальчику — он очень любил цветы. А когда они кончили поливать, он спросил девушку:

— Как тебя зовут?

— Зовут меня Нарцисочка. А ты, поди, проголодался. Нарви себе плодов и ешь досыта, а потом отдохни, я скоро вернусь.

Сказав это, Нарцисочка убежала и исчезла среди цветов и травы.

Яромил нарвал полную шапку плодов и наелся досыта. Таких вкусных плодов он ещё никогда не пробовал. Потом улёгся под деревом и задремал.

Долго ли, коротко ли — девушка вернулась и разбудила его:

— Вставай, соня! Давай погуляем по нашему саду, тебе ведь скоро уходить.

— Зачем ты меня прогоняешь? — грустно спросил мальчик. — Мне здесь нравится, и я хочу навсегда остаться у вас.

— Нельзя, — ответила Нарцисочка. — В нашей стране человек долго не проживёт. Сейчас тебе всё нравится, а как поживёшь здесь немного, начнёшь тосковать по родному краю.

Пошли они гулять, и Яромил спросил девушку:

— Кто вы такие — маленькие да пригожие?

Нарцисочка ответила:

— Мы — подземные жители. Люди называют нас гномами.

— А ты дашь мне немного цветов? Я посажу их в своём садике, — попросил Яромил.

— Нет, — покачала головой Нарцисочка. — Наши цветы увядают, стоит солнечному лучу коснуться их. Лучше возьми вот это золотое зёрнышко, только смотри, не потеряй его. Когда я тебе понадоблюсь, брось его на землю, и я сейчас же явлюсь.

Так они подошли к серебристому потоку. Там весело купались крошечные русалки с венками из лилий в зелёных волосах. Самая красивая русалочка подплыла к мальчику и, протянув ему раковину жемчужницы, промолвила:

— Возьми её на память обо мне, красавчик. Меня зовут Жемчужинкой, если я тебе понадоблюсь, вскрой раковину. В ней лежит жемчужина, брось её на землю, и я сейчас же явлюсь к тебе.

Тут русалочка плеснула в него водой, шаловливо рассмеялась и нырнула, прежде чем Яромил успел её поблагодарить.

Продолжая прогулку, они подошли к белому дворцу. Вошли в большой зал, среди которого, рассыпая по сторонам искры, горел яркий костёр, а в нём плясали крошечные рыжекудрые девушки.

— И как они не сгорят в таком огне? — удивился Яромил.

— Как ты живёшь на земле, я — под землёй, а русалки — в воде, так и эти девушки живут в огне и без него жить не могут.

Пока они беседовали, из костра вылетела верхом на искре самая красивая из огненных девушек. Протянув мальчику хрустальный флакончик, в котором сверкал красный огонёк, она сказала:

— Прими, красавчик, мой подарок и береги его. Меня зовут Огнёвочкой, если я тебе понадоблюсь, откупори флакончик, выплесни огонёк на землю, и я сейчас же явлюсь к тебе.

Тут она шаловливо дохнула ему в лицо жаром и, не успел Яромил опомниться, как юркнула в играющие языки пламени.

Нарцисочка и Яромил покинули дворец и вскоре подошли к выходу из подземного сада, наглухо закрытому большим камнем. Высокий развесистый куст, весь усеянный прекрасными цветами, распространял поблизости благоухание. Когда они проходили мимо куста, он качнулся и осыпал их красной листвой.

— Собери эти листья и береги их, — сказала Нарцисочка.

После того как Яромил набил карманы листьями, девушка притронулась пальцем к камню, и в нём открылась широкая щель.

— Ну теперь иди и будь здоров. Не забывай нас, но никому не говори ни слова о том, где ты был и что видел.

Яромил опустился на колени, чтобы попрощаться с девушкой за руку, и от всего сердца поблагодарил её, а Нарцисочка вспорхнула, как бабочка, и поцеловала его в губы. Не успел Яромил опомниться, как она исчезла среди цветов. Тогда он поднялся и вышел через щель, и камень так плотно сдвинулся за его спиной, будто никогда и не раздвигался.

Посмотрел Яромил по сторонам, видит — кругом поле, а в поле крестьяне работают. Он и пошёл к ним спросить, как ему дойти до дому.

— Далеко отсюда до леса, дядюшка? — спросил он дюжего крестьянина.

— Лес где-то в той стороне, — ответил тот, махнув рукой. — А далеко ли, про то мне, парень, неизвестно. Видно, не очень-то близко: помню, в прежние годы угольщик Матвей, привозя нам уголь, рассказывал, что добирался до нас за два дня.

Обрадовался Яромил, услышав отцовское имя.

— А что, Матвей больше не привозит вам уголь? — спросил он.

— Вот уже десять лет, как он этим не занимается. Он покинул лес после того, как исчез его сынишка. Матвей всюду искал его, но тот как сквозь землю провалился. Видно, дикие звери его растерзали, а был он единственной радостью отца. Вот Матвей и перебрался из леса, но куда — про то никто не знает. Может, и в город подался.

Яромил с изумлением выслушал слова крестьянина и лишь теперь заметил, что этот человек, показавшийся ему таким рослым, еле доходит ему до плеч. Потрогал он себя над верхней губой — а у него, оказывается, и усы успели вырасти.

«Стало быть, целых десять лет провёл я в подземном саду, а мне показалось, что не больше двух часов, — подумал Яромил. — Где же всё-таки мне теперь отца искать?»

— О чём ты так задумался, парень? — спросил крестьянин. — Почему про Матвея спрашиваешь, ты что, знал его?

— Я ему племянником довожусь. Собрался вот навестить дядю, а оно вон какое дело — не знаю, где его искать.

— Это не беда. Не найдёшь его здесь, поищи в городе. Там живёт много народу, глядишь, кто-нибудь да наведёт тебя на след. Однако уже смеркается, переночуй у меня, а завтра решишь, что тебе делать. Утро вечера мудренее.

— Ладно, — согласился Яромил и отправился с гостеприимным крестьянином в его хижину.

На пороге их встретила хозяйка с двумя детьми, расхлопоталась, ужин приготовила. Поужинав, все улеглись спать. Лёг Яромил на один бок — неудобно, что-то твёрдое под ним, повернулся на другой — та же история. Сунул он руку в карман — а тот полон золота. Сунул в другой — и тот полон.

«Вот, значит, какой подарок мне сделала Нарцисочка!» — подумал Яромил, улыбнулся и заснул.

На другое утро хозяин разбудил гостя ни свет ни заря. Позавтракали, и на прощание Яромил оставил детям по золотому, а хозяевам по два. Обрадованные бедняки долго благословляли его:

— Пусть сбудется всё, что ты пожелаешь!

И парень зашагал, весело насвистывая. Шёл он день, шёл другой, шёл третий. На четвёртое утро завиднелись вдали городские башни. Наконец-то дошёл! А город большой, дома, как палаты, и людей, людей — что муравьёв в муравейнике, снуют туда-сюда, толкают растерявшегося парня и не обращают на него никакого внимания.

«Надо бы какую-нибудь работу себе подыскать, — подумал Яромил, — даровые деньги быстро уплывают».

Подошёл он к большому саду, среди которого виднелся дом с позолоченными башенками по углам. «Это, должно быть, королевский дворец», — догадался парень. Смотрит: все окна закрыты, занавески задёрнуты, двор чёрным сукном застлан; слуги в чёрных ливреях ходят, опустив голову, и голоса их не услышишь.

Сел Яромил отдохнуть на скамью возле садовой калитки. Немного погодя подошёл к ней старик с лопатой в руках и сумкой через плечо. Он отпер калитку и только было собрался войти, как парень остановил его:

— Дедушка, не найдётся ли для меня работы? Я знаю толк в садоводстве и люблю цветы.

Старик смерил его взглядом с головы до ног. Видит: парень здоровяк, с честным лицом. Понравился ему.

— Идём со мной! Мне нужен помощник: состарился я, и руки меня не слушаются.

Яромил вошёл следом за ним в сад. Королевский садовник без дальних слов отдал ему лопату и показал, что делать. Парень засучил рукава и до полудня вскопал множество грядок, а старик в это время возился в цветнике.

В полдень сели они под тенистым деревом отдохнуть. Садовник достал из сумки еду и пригласил нового помощника разделить с ним обед. Яромил стал его расспрашивать, почему все слуги одеты в чёрное, словно в доме покойник, почему все окна закрыты, а двор чёрным сукном застлан.

— Великая скорбь посетила нашего государя, — стал рассказывать старик. — Вот уже семь лет как хворает его единственная дочка, принцесса Болеслава. Ослепла, онемела, ноги отнялись, чуть дышит, бедняжка! Со всех концов земли приезжали прославленные лекари, но никто не смог ей помочь. Один старый знахарь, Матвеем его звать, сказал королю, что лекарство есть, но какое? Вода из серебряного потока поможет ей встать на ноги, живой огонь сделает её зрячей, а золотое яблоко язык развяжет. Но где всё это достать? Король разослал по всему свету людей на поиски, обещался дать в жёны дочь и полцарства в придачу тому, кто добудет эти лекарства, но все вернулись с пустыми руками.

Яромил вспомнил о подарках добрых девушек из подземного царства, но промолчал.

«Попрошу их помочь принцессе», — решил он про себя.

На другой день явился он к королю и сказал:

— Милостивый король, я новый помощник твоего садовника. От него я узнал о болезни твоей дочери и берусь вылечить её. Доверь мне принцессу только на три дня...

Король печально посмотрел на него и головой покачал. А Яромил продолжал:

— Ты не смотри, милостивый король, что я так молод. Я многое повидал, чего никому и не снилось. Позволь мне попытаться, а если меня постигнет неудача, ну тогда делай со мной, что хочешь.

— Хорошо, быть по-твоему, — вздохнув, сказал король. — На три дня я доверю тебе свою дочь. Если вылечишь её, проси у меня, чего хочешь, я и корону свою тебе отдам.

Вечером спящую принцессу вынесли и положили на траву в самом глухом углу сада — там, где никто не мог бы увидеть, что будет делать помощник садовника. Оставшись с ней наедине, Яромил достал из кармана раковину, вскрыл её и вынул большую жемчужину. Бросил жемчужину на землю и не успел сосчитать до пяти, как на том месте забурлил серебристый поток. Потом над волнами показалась зеленокудрая русалочка — та самая, что дала юноше раковину.

— Что тебе от меня нужно, красавчик? — спросила она.

— Пожалуйста, помоги этой бедной девушке. У неё отнялись ноги, а говорят, что стоит ей искупаться в серебряном потоке, как она исцелится. Будь добра, окажи мне эту услугу.

— Пусть будет по-твоему! Подай мне её!

Яромил взял на руки спящую Болеславу и положил её в воду. Русалочка обняла её и нырнула вместе с ней в пенистые волны. Немного погодя она снова показалась над водой с принцессой на руках.

— Девушка будет ходить, как только проснётся. Но ты никому не говори обо мне ни слова. И не поминай меня лихом! — С этими словами русалочка весело плеснула в него водой и, прежде чем Яромил успел её поблагодарить, погрузилась в поток. В тот же миг вода ушла в землю, не оставив после себя никаких следов.

На щеках Болеславы заиграл румянец. Она глубоко вздохнула, проснулась и попробовала встать.

Яромил взял её за руку и повёл по саду. Нарвал ей самых ароматных цветов, и принцесса, понюхав их, впервые за столько лет улыбнулась.

Когда стало смеркаться, Яромил отвёл Болеславу в небольшую беседку, в которой его поселил королевский садовник, уложил на свою жёсткую постель, а сам улегся на пороге охранять сон принцессы.

На следующее утро, перед тем как люди во дворце проснулись, он опять перенёс спящую Болеславу в глухой угол сада и положил на росистую траву. Потом достал и откупорил флакончик. Миг спустя оттуда вылетел огненный шарик и завертелся, рассыпая вокруг тысячи искр. В вертящемся огненном шарике Яромил разглядел девушку, подарившую ему флакончик.

— Будь добра, Огнёвочка, выполни своё обещание: помоги прозреть этой слепой девушке, и я навек запомню твоё добро, — воскликнул Яромил.

— Пусть сбудется твоё желание, — ответила девушка. Вскочив на искру, вылетевшую из огненного шарика, она приблизилась к спящей и своими прозрачными пальцами коснулась её слепых глаз.

— Прощай, красавчик, и не поминай меня лихом. Но помни — никому ни слова обо мне! — сказала Огнёвочка, шаловливо дунула ему в лицо и исчезла с такой быстротой, что Яромил не успел рот раскрыть, чтобы поблагодарить её.

Немного погодя веки принцессы чуть дрогнули и медленно раскрылись. Она проснулась и первое, что увидела перед собой, был красивый юноша, стоявший на коленях рядом с ней. Болеслава поднялась, протянула ему руку, и они стали гулять по саду. Она от всего сердца радовалась ясному солнцу и пёстрым цветам, и лишь всплескивала руками и смеялась, так как говорить не могла.

Прошёл и второй день. Счастливая Болеслава уснула на жёсткой постели, а Яромил снова постелил себе на земле у порога.

На третье утро юноша опять отнёс спящую принцессу на старое место, достал золотое зёрнышко и только бросил его на землю, как из него выросло чудесное деревце, усеянное крупными золотистыми почками. На одной из веток раскачивалась Нарцисочка.

— Что тебе от меня нужно, дружок? — спросила она.

— Я прошу не за себя, а за эту несчастную девушку, — ответил Яромил. — Она немая, и сможет говорить только если ты дашь ей съесть одно из твоих золотых яблок.

— Пусть будет по-твоему!

И Нарцисочка сорвала одну почку, дунула на неё, почка распустилась, и на её месте появился золотой цветок. Девушка дунула ещё раз — золотые лепестки облетели, и на ветке остался маленький бугорок — завязь. Дунула третий раз — завязь разбухла, покраснела, и миг спустя Нарцисочка протянула своему другу спелое золотое яблоко.

— Вот то, что тебе нужно! Прощай, будь здоров и никому не говори обо мне ни слова.

Не успел Яромил опомниться, как она вспорхнула, словно бабочка, подлетела к нему, поцеловала в губы и исчезла вместе с деревцем.

Немного погодя принцесса проснулась, и Яромил дал ей яблоко. Откусив кусочек, Болеслава радостно воскликнула:

— Что случилось со мной? Я уже могу говорить! Спаситель мой, скорее пойдём и обрадуем моего бедного отца.

Она схватила юношу за руку, и они побежали во дворец. В королевских покоях собрались все придворные, с нетерпением ожидая молодого садовника и принцессу. Словно солнце осветило дворец, когда они появились на пороге. Все так и ахнули — Болеслава сделалась ещё красивее, чем прежде.

Обрадованный король обнял принцессу и объявил, что отдаёт её в жёны молодому садовнику и делает его своим наследником.

Счастливая весть проникла во все уголки королевства. Отовсюду стал сходиться народ, чтобы взглянуть на исцелившуюся красавицу и её спасителя. Пришёл во дворец и мудрый знахарь Матвей, надоумивший короля, как вылечить его дочь. Увидев нарядившегося в дорогие одежды Яромила, он тотчас же узнал в нём своего пропавшего сына. Королевский зять тоже узнал своего отца, бросился ему навстречу, и они обнялись.

— А где моя мачеха? — спросил Яромил.

— Умерла. Но до последнего часа жалела о том, что дурно обращалась с тобой и прогнала тебя из дому. Её единственным желанием было, чтобы ты простил её.

— Я уже давно её простил, отец, — ответил Яромил.

Скоро сыграли пышную свадьбу, и все во дворце зажили припеваючи. А когда король состарился, он уступил престол своему зятю. Так сын угольщика стал королём. Он правил справедливо и разумно, потому что знал нужды народа. Поэтому и подданные любили и уважали его.

Царевна-лягушка (Русская народная сказка)

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да был старик со старухой, и было у него трое сыновей. Все трое были молодцы, как на подбор, смышлёные да пригожие — просто ни в сказке сказать, ни пером описать. Младшего звали Иванушкой.

Позвал однажды старик своих сыновей и говорит:

— Дети мои милые, вы теперь все на возрасте, пора вам и о невестах подумать. Возьмите по стреле, натяните свои тугие луки и пустите стрелы в разные стороны. Где стрела упадёт — там и сватайтесь.

Первый пустил стрелу старший брат. Упала стрела на боярский двор возле терема, и подняла её боярская дочь.

Пустил стрелу средний брат. Полетела стрела к богатому купцу во двор, упала под окном, где стояла купеческая дочь, девушка и подняла её.

Пустил стрелу младший брат Иванушка — взвилась его стрела в небо и — плюх! — в топкое болото, и подняла ту стрелу лягушка-квакушка.

Опечалился Иванушка и говорит отцу:

— Как же я на лягушке женюсь? Меня люди засмеют!

— Бери квакушку! — строго ответил отец. — Такое уж твоё счастье.

Сыграли три свадьбы, поженились братья: старший — на боярышне, средний — на купеческой дочери, а Иванушка лягушку-квакушку в жёны взял.

На другой день после свадьбы позвал отец своих сыновей и говорит:

— Ну, сынки мои дорогие, скажите вашим жёнам, чтоб испекли к утру по караваю хлеба.

Воротился Иванушка в свою горницу невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

— Ква-ква-ква, милый Иванушка, что ты так опечалился? — спрашивает его лягушка-квакушка. — Или услышал от батюшки слово неласковое?

— Как мне не печалиться, как мне не кручиниться! — отвечает Иванушка. — Приказал мой батюшка, чтобы ты испекла к утру каравай хлеба.

— Не тужи, муженёк любезный! Ложись-ка лучше спать-почивать: утро вечера мудренее.

Уложила квакушка Иванушку спать, а когда он уснул, сбросила с себя лягушачью кожу и обернулась красной девицей — такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Вышла на крыльцо и кликнула громким голосом:

— Старые мои помощницы, нянюшки мои милые, вставайте на резвые ноги, испеките мне каравай, да такой, какой я дома у батюшки родного едала!

Просыпается утром Иванушка, а каравай уже готов — рыхлый да мягкий, разными узорами мудрёными изукрашенный: по бокам — города с дворцами да башнями, сверху — птицы летучие, снизу — звери рыскучие.

Сказал отец спасибо Иванушке за такой каравай и велел своим сыновьям:

— Скажите вашим жёнам, чтобы они за ночь по шёлковому ковру мне выткали.

Воротился Иванушка в свою горницу невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

— Ква-ква-ква! Почему ты так печалишься, милый Иванушка? — спрашивает квакушка. — Или услышал от батюшки слово недоброе?

— Как мне не печалиться, — отвечает Иванушка. — Батюшка приказал, чтобы ты за одну ночь соткала ему ковёр шёлковый.

— Не тужи, Иванушка! Ложись-ка лучше спать: утро вечера мудренее, — говорит ему квакушка.

Уложила она его спать и, когда Иванушка заснул, сбросила с себя лягушачью кожу, обернулась красной девицей, вышла на крыльцо и кликнула громким голосом:

— Старые мои помощницы, нянюшки мои милые, приготовьте скорее стан и сотките до третьих петухов ковёр шёлковый, да такой, на каком я дома у батюшки родного сидела!

Всё по слову красавицы вышло.

На другой день просыпается Иванушка — а ковёр уже готов. Такого ковра на всём свете не найти: золотом и серебром расшит, взглянешь — глаз не оторвёшь.

Полюбовался отец на ковёр, спасибо Иванушке сказал и дал новый приказ:

— Завтра явитесь ко мне со своими жёнами!

Вернулся Иванушка к своей квакушке невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

— Ква-ква-ква, что ты так печалишься, милый Иванушка? Или услышал от батюшки слово недоброе?

— Как мне не кручиниться, как мне не печалиться? Батюшка приказал, чтобы я завтра тебя к нему привёл. А как я тебя приведу? Народ смеяться будет.

— Не тужи, муженёк, ложись-ка лучше спать-почивать. А завтра отправляйся к батюшке один, я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром — не пугайся, скажи: «Это, видно, моя лягушонка в коробчонке едет!»

На другое утро приходят старшие братья к отцу со своими жёнами, разодетыми, разубранными. Стоят да над Иванушкой потешаются:

— Что же ты, брат, без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принёс, дал бы нам поглядеть на неё. И где ты только нашёл такую красавицу? Поди, все болота обрыскал!

Вдруг поднялся стук да гром — весь дом затрясся-зашатался, стекла так и зазвенели. Все гости переполошились, повскакали со своих мест. Один Иванушка не испугался и говорит:

— Не бойтесь, гости дорогие! То не гром небесный гремит, то моя лягушонка в своей коробчонке едет!

Подбежали все к окнам и видят: подъезжает к крыльцу карета, шестью парами коней запряжена, а из кареты выходит красавица невиданная — такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Вошла она к гостям, взяла Иванушку за руки и повела за столы дубовые, за скатерти узорчатые.

Стали гости есть, пить, веселиться.

Иванушкина молодица из кубка пьёт — не допивает, остатки себе за левый рукав выливает. Лебедя жареного ест — косточки за правый рукав бросает. Жёны старших братьев увидели это — и туда же: чего не допьют — в рукав льют, чего не доедят — в другой кладут.

Пошла красавица с Иванушкой плясать. Махнула левым рукавом — стало озеро, махнула правым — поплыли по озеру белые лебеди. Отец и все гости диву дались.

Пошли плясать жёны старших братьев. Как махнули левыми рукавами — всех гостей вином забрызгали; как махнули правыми — костями-огрызками осыпали, старику-отцу костью чуть глаз не выбили. Рассердился он, вскочил и выгнал их из горницы.

Пока гости пировали, Иванушка улучил минутку, побежал домой, разыскал лягушачью кожу и спалил её на огне.

Немного погодя пришла и его жена, бросилась искать её. Искала-искала, не нашла свою кожу.

Закручинилась красавица и говорит мужу:

— Ах, Иванушка, Иванушка, что же ты наделал! Если бы ещё немного подождал, я бы вечно твоею была, а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного.

Сказала, обернулась белой лебедью и улетела в окно.

Заплакал Иванушка, загоревал и пошёл, куда глаза глядят. Долго ли шёл, коротко ли, близко ли, далёко ли — повстречался ему седой старик.

— Здравствуй, дедушка! — говорит Иванушка.

— Здравствуй, добрый молодец! — отвечает старик. — Чего ищешь, куда путь держишь?

Рассказал бедняга старику своё горе.

— Эх, Иванушка, — говорит старик, — зачем же ты лягушачью кожу спалил? Жена твоя хитрей-мудрей отца своего, Кощея Бессмертного, уродилась, он за то разгневался на неё и приказал ей три года квакушей быть. Ну, делать нечего, вот тебе клубочек: куда он покатится, туда и ты иди.

Иванушка поблагодарил старика и пошёл за клубочком.

Шёл-шёл полями да лесами, попадается ему навстречу медведь.

«Дай убью медведя!» — думает Иванушка. А медведь говорит ему человеческим голосом:

— Не убивай меня, Иванушка! Когда-нибудь я пригожусь тебе.

Пошёл Иванушка дальше, глядь — летит над ним селезень. Натянул Иванушка лук, хотел было пустить в селезня острую стрелу, а селезень и говорит ему человеческим голосом:

— Не убивай меня, Иванушка! Будет время — я тебе пригожусь.

Пожалел Иванушка селезня — не тронул его, пошёл дальше. Глядит — бежит ему навстречу косой заяц. Натянул он свой тугой лук, прицелился, а заяц говорит ему человеческим голосом:

— Не убивай меня, Иванушка! Будет время — я тебе пригожусь.

Пожалел Иванушка зайца, пошёл дальше. Вышел к синему морю. Глядит: на берегу, на жёлтом песке лежит щука-рыба. Лежит, рот разевает.

— Ах, Иванушка, — молвила щука человеческим голосом, — сжалься надо мной, брось в синее море!

Сжалился Иванушка над щукой, бросил её в море, а сам пошёл берегом за своим клубочком. Долго ли, коротко ли — прикатился клубочек к избушке. Стоит та избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.

Говорит Иванушка:

— Избушка, избушка, повернись к морю задом, ко мне передом!

Избушка по его слову повернулась к морю задом, а к нему передом. Вошёл Иванушка в избушку и видит: лежит на печи Баба Яга, костяная нога. Лежит — зубы точит.

— Зачем ко мне пожаловал, добрый молодец? Волей или неволей? — спросила она гостя.

— Ах, Баба Яга, костяная нога, ты бы меня накормила прежде, напоила да в бане выпарила, тогда бы и выспрашивала!

Баба Яга накормила его, напоила, в бане выпарила, и Иванушка рассказал ей, что ищет жену свою прекрасную.

— Знаю, знаю! — говорит Баба Яга. — Она теперь у злодея Кощея Бессмертного. Трудно будет её достать, нелегко с Кощеем сладить. Его смерть — на конце иглы, та игла — в яйце, то яйцо — в утке, та утка — в зайце, тот заяц — в кованом ларце, а тот ларец — на вершине старого дуба. А тот дуб Кощей Бессмертный пуще глаза бережёт.

Рассказала Баба-Яга, как к тому дубу пробраться, поблагодарил её Иванушка и пошёл.

Вот пришёл он к Кощееву дубу, а как ларец достать — не знает. Вдруг откуда ни возьмись медведь: обхватил лапами дуб и выворотил его с корнями. Ларец упал с макушки и разбился на мелкие кусочки. Выскочил из ларца заяц и пустился наутёк, но тут погнался за ним тот заяц, которого Иванушка пожалел, догнал, ухватил и разорвал пополам. Вылетела из того зайца утка и поднялась высоко-высоко в небо. Тут селезень за уткой полетел, догнал, крылом её сшиб. Выронила утка яйцо, и упало то яйцо в синее море.

Загоревал Иванушка, стоит на берегу и плачет. Вдруг подплывает к берегу щука-рыба и держит в зубах яйцо.

Иванушка схватил яйцо и разбил его о камень. Достал иглу и отломил у неё кончик. Только отломил, Кощей Бессмертный заметался туда-сюда, повалился наземь и ноги протянул.

Побежал Иванушка в Кощеевы палаты и нашёл там свою суженую, по рукам и ногам связанную. Развязал он её и отвёл в родной дом. Там и прожили они в любви и согласии целых сто лет.

Граф-кабан (Словенская народная сказка)

В старые времена жила в своём замке богатая графиня. Детей у неё не было, а ей очень хотелось иметь детей — по целым дням она грустила и втихомолку проливала слёзы. Однажды мимо её замка прогоняли стадо свиней с поросятами. Увидела она их и вздохнула.

«Ах, если бы и я могла родить, — промолвила она, — пусть даже поросёнка!»

Услышала её старая колдунья и сыграла с ней злую шутку: не прошло и года, родился у графини — кто бы думали? — не ребёнок, а поросёнок. Сын графини рос, как все дети, говорил по-человечьи, но весь был покрыт щетиной, да и привычки у него были какие-то свинячьи.

Когда молодой граф подрос, он сказал матери:

— Я хочу жениться, матушка! Найди мне невесту.

«Какую же невесту выберешь для этакого жениха!» — подумала графиня, но так как сын настаивал на своём, она уступила, отправилась в хижину одного бедного крестьянина, у которого было три дочери, и стала сватать его старшую дочь.

Родителям не хотелось выдавать свою дочку за кабана, но, рассудив, что она станет графиней, будет жить в довольстве и не оставит их своими заботами, они согласились.

На свадьбу съехалось множество знатных гостей. Все уселись за огромный стол, и начался пир на весь мир. Молодожён был очень весел, шутил, танцевал — всё как полагается на собственной свадьбе! Под вечер он незаметно выскользнул на двор и плюхнулся в глубокую лужу. Вывалявшись по уши в грязи, он вернулся в зал и стал тереться о свадебное платье своей молодой жены.

Гости начали над ним смеяться, укорять его, а молодая так рассердилась, что брякнула перед всеми:

— Муж мой свинья и свиньёй останется!

Опечалился молодой граф, услышав эти слова. Не пьёт, не ест, в угол забился. Вечером, когда пришло время молодым идти в свои покои, граф-кабан встал на пороге и сказал своей жене:

— Уходи домой! Ты не жена мне.

Стыдно ей стало, она расплакалась и вернулась в отцовский дом.

Прошёл год. Опять граф стал просить мать, чтоб она нашла ему невесту. Отправилась графиня в хижину бедного крестьянина сватать его вторую дочь. Долго отказывались родители, но наконец согласились.

Снова устроили пышную свадьбу. Среди веселья молодожён и со второй женой поступил, как с первой, а она повторила слова своей сестры, что, мол, её муж — свинья и свиньёй останется. Вечером граф-кабан и её прогнал.

На следующий год молодой граф опять пристал к матери — жени да жени. Она не соглашалась, уговаривала его отказаться от своего намерения, но он рассердился и пригрозил, что если мать не найдёт ему невесту, он от замка камня на камне не оставит. Делать нечего, пришлось графине в третий раз ехать к бедняку-крестьянину — сватать за сына младшую дочку. Но родители упёрлись и не давали ей слова сказать:

— Двух дочерей осрамил, а теперь и третью собирается! — твердили они.

Тогда вмешалась младшая дочь:

— А что, разве он не человек? По-человечьи рассуждает и говорит. Это он по милости злой колдуньи носит свиную личину, поэтому его нужно пожалеть, а не смеяться над ним!

Раз так, родители согласились.

Приготовились к свадьбе. Знатных гостей съехалось видимо-невидимо. Всем хотелось посмотреть, что сделает граф-кабан с третьей женой. Под вечер молодожён пошёл на двор, вывалялся в луже и стал тереться о платье своей жены.

Гости начали над ним смеяться, укорять его, кое-кто и с кулаками на него полез. Но молодая сказала, как отрезала:

— Он мой муж и может делать со мной, что захочет! А вы не суйте нос в чужие дела!...

Гости обиделись и разъехались. А граф-кабан ещё больше развеселился. Пили и пировали до полуночи. Когда молодые пришли в свои покои, граф-кабан сбросил с себя свиную шкуру, и перед изумлённой девушкой предстал такой красавец, что ни в сказке сказать, ни пером описать!

Наутро молодая графиня прибежала к своей свекрови и рассказала, как ночью её муж сбрасывает свиную шкуру и превращается в такого красавца-рыцаря, подобного которому не найти во всём свете. С сердца матери упал камень. Ей до смерти захотелось увидеть сына в новом обличье, налюбоваться на него. Просила она свою невестку, упрашивала — дни подряд. Но та не соглашалась — боялась, как бы муж не рассердился.

Наконец уступила. Однажды вечером старая графиня спряталась под постелью молодых. Когда они уснули, она взяла свиную шкуру и тихонько вышла. Разожгла в печке большой огонь и бросила в него шкуру.

Проснулся утром молодой граф, стал искать свою шкуру и, не найдя, раскричался:

— Что вы наделали, несчастные! Моя мать не должна была видеть меня в человеческом образе. Теперь я больше не могу здесь оставаться. А ты, жена, разыщешь меня лишь после того, как пешком перейдёшь через семь гор и семь долин. Много горя увидишь, реку слёз выплачешь, пока будешь меня искать.

Сказал и как сквозь землю провалился. С горя старая графиня скоро умерла. Молодая осталась в замке одна-одинёшенька. Однажды она собралась в дорогу и отправилась по свету мужа своего искать.

Скоро сказка сказывается, да долго дело делается. Ходила она, бродила по лесам и полям, по горам и долам. Пришла наконец в одну долину, а посреди той долины светлый дворец стоит.

Жил в том дворце Лёгкий Ветерок, что летом спелые хлеба колышет. Рассказала ему молодая графиня о своём горе и спросила, не видал ли он, летая по всей земле, её мужа.

— Молод я ещё, — ответил Лёгкий Ветерок. — Мужа твоего я не видал и слыхом о нём не слыхал. Иди-ка ты к среднему брату — Вольному Ветру, что леса в дугу гнёт. Он больше моего по свету скитается, авось поможет твоему горю.

На прощание дал он ей орех и сказал, чтоб она его расколола, когда ей потребуется помощь.

Поблагодарила его бедная женщина за совет и подарок и пошла по бездорожью к Вольному Ветру. Много невзгод она перенесла, много слёз пролила, пока не дошла наконец до вершины высокой горы. Там, в башне, и жил Вольный Ветер. Рассказала она ему про своё горе.

— И я ничего не знаю о твоём муже, — ответил ей Вольный Ветер. — Пойди-ка ты лучше к моему старшему брату — Буйному Ветру, что на море волны горами вздымает и играет кораблями, как щепками. Он всюду скитается и всё знает.

Тут Вольный Ветер дал ей орех и сказал, чтоб она расколола его, когда ей потребуется помощь.

Отправилась бедняжка на поиски Буйного Ветра. Дорога ещё труднее оказалась: камни изранили ей ноги, колючки платье изорвали, солнце её пекло, дождик до костей мочил. Много она выстрадала, пока не добралась до высокого-превысокого утёса с каменным замком на вершине. Там и жил Буйный Ветер.

— Знаю я и про тебя, и про твоё горе, — промолвил он, когда она стала рассказывать о своих невзгодах. — Я отведу тебя к мужу. Только знай, что завтра он женится на другой. А пока возьми этот орех. Расколи его, когда тебе будет грозить беда неминучая.

Переночевала жена графа-кабана в замке Буйного Ветра, а рано утром дал он ей сапоги-скороходы — один шаг сделаешь, на три дня пути уйдёшь. Отправились они в дорогу. Но сколько они ни спешили, всё равно опоздали: граф уже выходил из церкви со своей новой женой. Несчастная женщина так и обмерла. А муж не узнал её — так она почернела и отощала. Молодые сели в карету, и кони помчались. Тогда она кинулась за ними следом и бежала, пока карета не остановилась перед большим красивым дворцом.

Бедняжка ломала руки, не зная, что ей делать дальше, но тут на крыльцо вышел важный дворецкий посмотреть, всё ли в порядке. Она упросила дворецкого принять её на какую угодно работу. Тот согласился — нанял её в свинарки. Она и этому была рада — лишь бы к мужу поближе быть, видеть его время от времени. Но каждый раз, когда ей удавалось издали взглянуть на него, её охватывала такая тоска, что она наконец не выдержала и расколола орех, который ей дал Лёгкий Ветерок. Из ореха выкатился перстень с таким драгоценным камнем, что всё вокруг осветилось, а в гостиной у господ словно солнце засияло.

Графиня разослала слуг узнать, откуда идёт такое сияние. Один из них заглянул в свинарник и увидел на руке свинарки чудесный перстень. Сказал он об этом графине, та позвала к себе свинарку и спросила:

— Сколько ты хочешь за свой перстень?

— Я не продаю его, сударыня, — ответила свинарка.

— Я дам тебе за него полный кошелёк червонцев, — настаивала графиня.

Свинарка не соглашалась, но под конец сказала, что отдаст перстень даром, если графиня позволит ей провести одну ночь в спальне графа.

Графиня подумала-подумала и согласилась — уж больно ей хотелось иметь этот перстень.

Ночью свинарка вошла в спальню графа и застала его спящим. Будила она его, будила, плакала, рассказывала о своих невзгодах, но он не проснулся, потому что графиня за ужином подсыпала ему в кофе снотворного порошка. Всю ночь проплакала бедняжка, а когда рассвело, вернулась к себе в свинарник. И так ей стало тоскливо, что под вечер она взяла и расколола второй орех. Из него выпали золотые серёжки с такими камнями, что их сияние осветило все комнаты дворца. Графиня догадалась, откуда идёт это невиданное сияние, и поспешила в свинарник. Увидев серёжки, она воскликнула:

— Я отдам тебе дворец со всей утварью, если ты уступишь мне свои серьги!

Свинарка ответила, что отдаст их даром, если та позволит ей провести в спальне графа ещё одну ночь. Графиня согласилась — только бы получить серьги.

И вот свинарка опять всю ночь проливала горькие слёзы и рассказывала о своих невзгодах, но граф спал, как убитый, потому что графиня опять подсыпала ему в кофе снотворного порошка.

В ту ночь в соседней комнате спал один приятель графа, приехавший к нему в гости. Его разбудили плач и причитания свинарки, и утром он спросил хозяина, почему графиня всю ночь плакала и причитала. Граф сразу же догадался, что это была его первая жена, а так как у него, как и прошлым утром, болела голова, то он понял, что графиня подсыпала ему в кофе снотворного порошка, чтобы он не просыпался всю ночь.

А свинарка вернулась к своим свиньям и от мук не могла найти себе места. Опротивела ей жизнь и всё, и с горя она расколола третий орех — будь, что будет! Из ореха выпало платье, да какое! Всё обшитое золотом, жемчугом и драгоценными камнями. Платье испускало такое сияние, что весь город озарился волшебным светом.

Графиня, не мешкая, бросилась в свинарник и ахнула от изумления: такого платья ещё никто на свете не видел. За него графиня была готова отдать всё графство. Но свинарка только качала головой — нет и нет! Вот если ей позволят провести в спальне графа третью ночь, тогда она уступит платье. Графиня и на этот раз согласилась.

За ужином граф, будто нечаянно, толкнул подсвечник, и свечи потухли. В темноте он быстро переменил чашки с кофе и подсунул свою графине. Сон тут же свалил её, и она проспала за столом до утра.

А граф поспешил в свою спальню и стал ждать. Через некоторое время дверь открылась, и в спальню вошла его первая жена. Граф от всего сердца обрадовался ей.

А когда рассвело, он пригласил во дворец самых мудрых людей в городе и сказал им:

— Недавно я потерял ключ от комнаты, где у меня хранятся драгоценности. Искал я его, искал, но так и не нашёл. Тогда я заказал себе новый. И вот сейчас потерянный ключ отыскался. Теперь у меня два ключа, а мне больше одного не нужно. Что посоветуете мне вы, мудрые люди, какой оставить — старый или новый?

Все в один голос сказали, что лучше старый — он настоящий, так пусть уж граф его и оставит.

Тогда граф рассказал своим домашним обо всём, что с ним случилось, попрощался с ними и уехал со своей первой женой в свой замок. Там они зажили спокойно, у них родилось много детей, они всех их поженили и долго ещё радовались внукам.

Золотая девочка (Болгарская народная сказка)

Умерла у одного человека жена, и осталась от неё дочка. Вдовец женился во второй раз на вдове, у которой тоже была дочка. Мачеха очень невзлюбила свою падчерицу, просто терпеть её не могла. И стала она приставать к мужу, чтобы тот прогнал её из дому. Сегодня ссора из-за падчерицы, завтра ссора, наконец человеку белый свет сделался не мил. Раз поссорились они, и он сказал жене, чтобы та испекла лепёшку — он, мол, заведёт дочку в дремучий лес, уронит лепёшку с какого-нибудь пригорка, велит девочке побежать за ней, а сам скроется и оставит дочку на произвол судьбы.

Мачеха испекла лепёшку наполовину с золой и дала её мужу, и тот повёл дочку в дремучий лес. Поднялись они на пригорок, отец достал из сумки лепёшку и будто нечаянно уронил её. Лепёшка покатилась под откос. Тогда он велел дочке пойти за ней, а сам убежал.

Девочка воротилась, стала звать отца. Кричала, плакала, по лесу плутала, ища его. Наконец смерклось, а об отце ни слуху, ни духу. Хорошо, что поблизости жила в своей избушке одна старушка. Услыхала она детский плач, вышла на порог и крикнула:

— Кто там плачет — мальчик или девочка? Если ты девочка — иди ко мне, а если мальчик — прочь уходи!

— Я девочка, бабушка, — отозвалась сиротка.

— Раз так, иди сюда скорее!

Девочка вошла в избушку, старушка накормила её и уложила спать.

Утром девочка встала рано и, пока старушка спала, прибрала избушку, подмела и пол, и перед крыльцом. Проснувшись, хозяйка умылась и пошла в церковь. А в доме у неё жили змеи и ящерицы, от которых человек шарахается, только их завидит. Вот она и велела девочке заварить им отрубей и хорошенько их накормить.

— Ты не бойся к ним подходить, — сказала она, — они у меня не кусаются.

Девочка заварила отрубей, дала им остыть и накормила старушкиных питомцев. Были у девочки бусы, она сняла их, смастерила из бусинок ожерельица и надела каждой змее и ящерице на шею.

Когда старушка возвратилась, все её твари выползли ей навстречу и давай хвалиться:

— Бабушка, бабушка, смотри, как нас девочка нарядила!

А та в ответ:

— И бабушка за это нарядит девочку!

Возле старушкиной избушки текла речка. После обеда старушка сказала девочке:

— Пойдём-ка на речку, ты мне там в голове поищешь.

Девочка была послушная и стала искать в голове у старушки. А та, немного погодя, говорит:

— Я тут на припёчке заснуть могу, а ты гляди на речку. Не буди меня, когда потечёт в ней красная вода. Не буди, и когда синяя потечёт. И когда чёрная — тоже не буди. А вот когда жёлтая потечёт, тогда и разбуди. — И старушка задремала.

Стала девочка на речку смотреть. Глядит: потекла сначала красная вода, а когда стекла — подошла синяя. За синей зелёная потекла, за зелёной чёрная, а за чёрной подошла жёлтая. Тут девочка поскорей разбудила старушку. Та вскочила, схватила её за волосы, окунула в речку и крикнула:

— Хватай, что под руки попадётся!

Девочка, не глядя, схватила, что ей под руки попалось, а когда старушка вытащила её из речки, то увидела, что держит в руках ларчик. А ларчик тот был наполнен доверху червонцами.

После этого старушка сказала ей, чтоб она шла домой и ларчик с собой захватила, провела её через лес, а на опушке показала дорогу.

Отец и мачеха так и ахнули, увидев, как она похорошела — она ведь стала золотой, искупавшись в жёлтой речке, и вся светилась. Отдала она ларчик отцу, и тот ещё пуще обрадовался, когда открыл крышку и увидел, что он доверху набит червонцами. Мачеха же от зависти покраснела, как рак, и велела мужу отвести в лес на то же самое место и её дочку, чтобы и та сделалась золотой, как падчерица.

— Заведу, коли хочешь, — ответил её муж.

Тогда мачеха испекла лепёшку, да не из простой муки, а из ситной. Завернула её в чистый рушник и положила мужу в сумку. Тот повёл падчерицу на то же место, где перед этим оставил свою дочку. Пришли они туда, он уронил лепёшку и послал девочку за ней, а сам убежал.

Девочка, вернувшись, принялась искать и звать отчима. Не найдя его, она заплакала и пошла дальше в лес. Под вечер старушка услыхала, как она плачет, и крикнула:

— Кто там плачет — мальчик или девочка? Если ты девочка — иди ко мне, а если мальчик — прочь уходи!

— Я девочка, бабушка, — отозвалась мачехина дочь и вошла в избушку, а старушка накормила её и уложила спать.

Утром девочка спала, пока старушка не проснулась, а, поднявшись, не прибрала и не подмела избушку, как это сделала падчерица.

Старушка умылась, оделась, в церковь собралась. Уходя, она велела гостье заварить отрубей и накормить её питомцев, добавив, чтобы девочка не боялась их, так как они не кусаются. Девочка отруби заварить заварила, но не дождалась, чтоб они остыли, а сразу же отнесла змеям и ящерицам, и те только рты себе пообжигали.

Когда старушка вернулась, все твари выползли ей навстречу и стали жаловаться:

— Бабушка, нас девочка пообжигала!

— И бабушка тем же отплатит девочке! — ответила старушка.

После обеда она велела мачехиной дочке идти с ней на речку и поискать у неё в голове.

— Меня чего-то ко сну клонит, — добавила она, — я немного вздремну, а ты гляди на речку. Не буди меня, когда потечёт в ней красная вода, не буди, и когда зелёная потечёт. И когда белая — не буди, и когда жёлтая — тоже. Только когда чёрная потечёт, тогда и разбуди!

Долго ли, коротко ли, стала вода в речке меняться. Когда потекла в ней жёлтая вода, мачехина дочка окунула в неё мизинец, и он стал золотым. После жёлтой потекла чёрная. Тогда она разбудила старушку. Та вскочила, схватила её за волосы, окунула в чёрную воду и крикнула:

— Хватай, что под руки попадётся!

Мачехина дочка хвать какой-то ларчик и держит его изо всех сил. А тот ларчик был полон змей и ящериц, но старушка не велела ей открывать его, пока домой не вернётся.

После этого старушка провела её через лес, а на опушке показала, как ей до дому дойти.

Когда она вернулась домой, её мать так и обмерла, увидя, что дочка черна, как арапка. А когда открыла ларчик и полезли из него змеи да ящерицы, она накинулась на мужа — он, мол, отвёл падчерицу не на то место, куда дочку, поэтому так всё и получилось.

— Я, — сказал тот, — куда одну отвёл, туда и другую, как с одной поступил, так и с другой, а уж куда они ходили, что делали и как всё получилось, про то я столько же знаю, сколько и ты!

С тех пор мачеха прикусила язык, хоть и люто ненавидела падчерицу: как её выгонишь, коли она столько золота домой принесла!

Когда золотая девочка выросла и стала девушкой, посватался к ней первый богатырь в их краю, потому что второй такой красавицы он не встречал. Когда же подошло время везти её под венец, мачеха упрятала её под корыто, а вместо неё свою чёрную дочку нарядила и фатой укутала — велела только позолоченный мизинец из-под фаты показывать, чтобы люди думали, что она и есть золотая девушка.

Но петух возьми да и прокукарекай:

— Кукареку! Золотая девушка под корытом лежит, чёрная на коне сидит!

Поезжане переглянулись — это ещё, мол, что такое, но всё же тронулись со двора. А петух им вслед:

— Кукареку! Золотая девушка под корытом лежит, чёрная на коне сидит!

Пуще прежнего удивились поезжане, но не остановились. Тогда петух и в третий раз пропел:

— Кукареку! Золотая девушка под корытом лежит, чёрная на коне сидит!

Услышав это в третий раз, поезжане смекнули, что дело неладно: не будет петух ни с того, ни с сего человеческим голосом петь. Подняли они невестину фату и увидели, что так оно и есть: вместо золотой они чёрную девушку к жениху везут. Вернулись они тогда назад, весь двор обшарили, видят — не обманул их петух: золотая девушка и впрямь под корытом спрятана. Взяли они её, нарядили под венец, фатой укутали, посадили на коня и поехали с мачехина двора.

Так оно и вышло — золотая девушка с первым богатырём обвенчалась, а чёрная ни с чем осталась!

Маленькая фея (Словенская народная сказка)

Жили когда-то король с королевой. Был у них единственный сын — утешение их старости. Когда королевич подрос и настало ему время жениться, старый король созвал в свой дворец всех вельмож и сановников, у которых были красивые дочери, чтобы сын выбрал себе невесту по сердцу. Окна засияли праздничными огнями, белокаменный дворец стал сверкать серебром, золотом и драгоценностями, словно охваченный пожаром. Окрестности огласились смехом, песнями и музыкой. Девушки завели хороводы, и на какую из них ни взглянешь — одна краше другой кажется. Танцуют красавицы, а сами на королевича поглядывают, он же ни на ком не останавливает взгляда, и сердце его спокойно бьётся в груди.

В полночь, когда гости разошлись, пошёл королевич в соседний липовый лес, чтобы освежиться и подышать чистым воздухом. Он задумчиво шёл лесом и время от времени вздыхал, сам не зная почему — ведь у него всё было: и молодость, и красота, и богатство. А ночь была такая приятная: от лип струился сладкий аромат, в их листве, посеребрённой месяцем, пели-заливались соловьи.

Незаметно он вышел на маленькую поляну и видит: стоит посреди поляны русокудрая волшебница-фея в одежде лёгкой, как вечерний туман, а на голове у неё маленькая золотая корона, усыпанная драгоценными камнями. И ростом эта фея с куколку! Вдруг она заговорила, и голос её зазвенел, как колокольчик:

— Добрый вечер, милый принц! Весело ли прошло празднество? Выбрал ли ты себе невесту? Признаться, и мне тоже хотелось прийти к вам повеселиться, да на тебя посмотреть — вправду ли ты такой красавец, как говорят. Да не посмела я показаться среди стольких красавиц — уж очень я маленькая, и меня могли бы поднять на смех.

Королевич не испугался ночной волшебницы. Напротив, она очень понравилась ему. Он сделал шаг вперёд и взял её за руку. Но не успел он открыть рот, чтобы ответить на её вопросы, как фея вырвалась и бесшумно исчезла в тёмной чаще — словно никогда не появлялась. И если бы в его руке не осталась её перчатка, он мог бы подумать, что всё это ему привиделось. Перчатка эта была такая маленькая, что королевич еле-еле натянул её на свой мизинец.

Печально вздыхая, королевич вернулся во дворец, но никому ни словом не обмолвился о встрече в липовом лесу.

На другой день празднество продолжалось. Все гости смеялись, веселились, танцевали, один лишь королевич стоял в сторонке и ни на кого не поднимал глаз. С трудом дождался он, когда гости разъедутся, и поспешил в лес. Ходил-бродил, всюду разыскивал крошечную волшебницу, но её нигде не было. Сердце королевича сжалось от скорби. Он достал из-за пазухи перчатку и поцеловал её. В тот же миг фея появилась перед ним.

Королевич до того обрадовался, что слова не мог произнести. Сердце его готово было выскочить из груди от радости. Он взял фею за руку, и они стали гулять по лесу... И вот что удивительно — пока они гуляли, маленькая фея заметно выросла. Перед восходом солнца, когда они наконец решили расстаться, она была уже вдвое выше прежнего — по колени королевичу. Теперь перчатка сделалась ей мала, и она вернула её юноше:

— Оставь её себе на память!

Сказав это, она тотчас же исчезла в чаще.

На третий день дворец снова заполнился весёлыми голосами гостей. На этот раз и полночь прошла, а гости всё ещё не разъезжались, ожидая, что скажет королевич, кого он выберёт себе в жёны. Но он не дождался окончания празднества и, как только на небе взошёл месяц, поспешил в лес, где маленькая фея ждала его на условленном месте.

— Я всегда буду выходить тебе навстречу, как только взойдёт месяц, — обрадованно сказала она.

— Не хочу я больше расставаться с тобой, — возразил королевич. — Согласись быть моей женой, потому что я не могу жить без тебя!

— Милый принц, — ответила фея, — я с радостью буду твоей женой. Одного я боюсь: очень вы, люди, непостоянны. Поклянись, что всегда будешь любить только меня. Иначе, запомни, мы оба будем очень несчастны.

— Клянусь тебе, что всю жизнь буду любить только тебя! — воскликнул, не долго думая, юноша.

— Хорошо! Пусть будет по-твоему! Только знай, что если ты не сдержишь своего слова, то больше никогда не увидишь меня.

Пока они разговаривали, фея ещё больше выросла. Ростом она уже не уступала ни одной красавице, которые сейчас веселились во дворце.

Королевич схватил её за руку и поскорее повёл её во дворец. Как только они вошли, все гости остолбенели при виде феи — такая красавица им и не снилась. Молодые люди опустились на колени перед королём и королевой, и принц воскликнул:

— Благословите нас, матушка и батюшка! Эта девушка и будет моей женой, а вашей дочерью.

Хотя родители были очень удивлены, откуда их сын добыл себе невесту, они согласились. Ведь так ему было и обещано: они его женят на той, которую он сам себе выберет. А так как всё было готово, то в ту же ночь и свадьбу сыграли.

Счастливо и беззаботно прожили молодые целых семь лет. Но вот однажды старый король умер. Ему устроили пышные похороны, подобающие его сану. Со всего королевства съехались князья и вельможи со своими сыновьями и дочерьми. Перед гробом прошли все красавицы, и каждая вытирала себе глаза шёлковым платочком, потому что так уж заведено. Только одна черноглазая красавица с огненно-рыжими волосами слезинки не проронила и не оплакивала покойника, а всё время глаз не сводила с молодого короля. Он заметил это, и ему сделалось приятно — уж больно она была красива. Он даже улыбнулся ей украдкой, хотя и был опечален смертью своего отца.

И вот похоронное шествие тронулось на кладбище. За гробом шёл молодой король под руку со своей женой. Когда он проходил мимо рыжекудрой красавицы, их взгляды встретились, и королевское сердце дрогнуло. «До чего хороша эта девушка! — подумал он. — Она мне очень нравится!»

Вдруг фея споткнулась, запутавшись в подоле своего платья, и непременно бы упала, если бы король не поддержал её.

— Вы только посмотрите, какое у королевы длинное платье! — прошептал кто-то.

Так оно и было!.. Только никто, даже муж, не заметил, что молодая королева стала меньше ростом.

Ладно. Старого короля похоронили, и все вернулись во дворец справлять поминки, как того требовал обычай. Уселись за стол. А рыжекудрая красавица ухитрилась сесть рядом с королём. Ему не было неприятным её соседство. Он даже позволил себе тайком коснуться её руки под столом. Но когда немного погодя он повернулся в другую сторону, чтобы сказать что-то своей жене, её в кресле не было. Она снова превратилась в маленькую фею и тихонько ускользнула под столом между ног гостей, так что никто её и не заметил.

Слуги и придворные заметались, ища её, но тщетно. Королева словно сквозь землю провалилась.

Сколько там времени ни прошло, король утешился и женился на рыжекудрой красавице. Но и трёх дней не прожил с ней счастливо. Она оказалась алчная и строптивая. Первым делом потребовала, чтобы муж купил ей кровать, окованную золотом и украшенную самоцветами!.. Сегодня одного хочет, завтра другого, и всё придумывает такое, что никому и во сне не снилось. Когда же случалось, что король не мог исполнить её прихоть, она дни напролёт поедом его ела: что, мол, ты за король, если того-то и того-то не можешь жене достать...

Терпел король, терпел, наконец не вытерпел и прогнал несносную женщину. И лишь тогда понял, какую ошибку совершил, женившись на ней. Стал он тосковать и вздыхать по маленькой фее, места себе не находил, белый свет ему опротивел. Каждый вечер, как только месяц выглядывал из-за макушек лип, уходил он в лес. Звал, плакал, умолял фею показаться и возвращался с зарёй, печальный и сломленный. Так искал он её каждый вечер много лет подряд, пока совсем не состарился и не поседел. Но маленькая фея так и не откликнулась на его слёзы и мольбы...