Сказки З. Топелиуса, профессора Александровского университета в Гельсингфорсе

ПРАЗДНОВАНИЕ РОЖДЕСТВА У ТРОЛЬДОВ[2]

он там на самом углу улицы, в маленьком доме, ярко освещены окна в Рождественский сочельник. Там зажжена большая елка, украшенная красивыми звездами, конфектами и яблоками, а на столе стоит канделябр с зажженными свечами. Каждый раз, как только в передней начинал стучать и шуметь наряженный, что он обыкновенно делал прежде чем войти в комнату, дети начинали кричать и прыгать от радости.

Но вот он вошел и по обыкновению спросил, были ли дети послушны и добры.

Все в один голос ответили:

— Да.

— Если так, — сказал наряженный, — то никто из вас сегодня не останется без подарка. Но я скажу вам вперед, что у женя нынче на половину меньше подарков против прошлого года.

— Отчего же? — спросили дети.

— Я вам это сейчас объясню, — сказал наряженный. Пришел я с далекого севера и по пути заглядывал во все бедные хижины и лачужки; там мне пришлось видеть много маленьких детей, у которых сегодня не было даже куска хлеба. Им то я и отдал половину ваших подарков. Хорошо ли я сделал?

— Да, да, ты хорошо сделал, — кричали дети.

Только Фредерик и Шарлотта молчали: они прежде всегда получали по двадцати и тридцати подарков и им казалось, что получая теперь вдвое меньше, они совсем обижены.

— Разве я не справедливо поступил? — вторично спросил наряженный.

При этих словах Фредерик отвернулся и проворчал:

— Плохое же у нас в этом году Рождество! У Трольдов Рождество лучше справляют, чем ты нам теперь устроил.

Шарлотта в свою очередь заплакала и сказала:

— Неужели я получу только пятнадцать подарков? Да, гораздо лучше справляют нынче Рождество у Трольдов.

— Вот как! — сказал наряженный — если вам кажется, что у Трольдов сегодня лучше, так я сейчас и отведу вас к ним.

При этих словах он схватил Фредерика и Шарлотту и, не смотря на их сопротивление, быстро понесся с ними по направлению к лесу. Не успели дети опомниться, как уже очутились в большом дремучем лесу, посреди сугробов снега. Было ужасно холодно, да еще была такая сильная метель, что едва можно было разглядеть огромные ели, со всех сторон окружавшие их, а не вдалеке послышался вой волков. Наряженный оставил детей и быстро скрылся: ему некогда было тратить время, потому что его ждало еще много детей, более добрых чем Фредерик и Шарлотта.

Дети принялись кричать и плакать; но чем больше они кричали, тем сильнее становилось завыванье волков.

— Пойдем, Шарлотта, — сказал Фредерик, — попробуем добраться до какой-нибудь хижины здесь в лесу.

— Мне кажется, что там вдали между деревьями светится огонек, — возразила Шарлотта. — Пойдем туда.

— Это не огонь, а ледяные сосульки на деревьях, которые блестят в темноте, — ответил Фредерик.

— Мне кажется, что перед нами большая гора, — сказала Шарлотта. — Неужели это жилище трольдов, Растекайс, куда в Рождественский сочельник маленький Сампо ездил верхом на волке?

— Что ты говоришь, — ответил Фредерик. — От нашего дома до Растекайса будет по крайней мере 70 миль. Пойдем и поднимемся на гору, там мы можем лучше осмотреться.

Сказано, сделано. Они стали пробираться вперед по высоким снежным сугробам, с трудом пробираясь через кусты и сломанные деревья, которые попадались им на пути и спустя несколько времени добрались до горы. В горе они увидали маленькую дверь, сквозь которую светилось что-то похожее на огонь. Фредерик и Шарлотта пошли по направлению к свету и, к своему ужасу, увидали, что они находятся у трольдов в Растекайсе. Но вернуться назад было уже поздно, да к тому же и волки были так близко, что почти заглядывали в двери. Вне себя от ужаса Фредерик и Шарлотта остановились у самых дверей и увидали перед собою большое зало, где трольды справляли Рождество. Их было тут несколько тысяч, и все они были очень маленькие, вышиною в несколько дюймов. Все они казались какими-то сморщенными, были одеты в серое платье, и ходили чрезвычайно быстро. Темноты они не боялись, потому что вместо свечей у них были замерзшие червяки-светляки и гнилые древесные пни, которые светили им в темноте. Но когда им хотелось иметь хорошую иллюминацию, тогда они начинали гладить по спине черную кошку, отчего шерсть у ней начинала искриться; но вообще трольды этого не любили, и как только кто-нибудь из них начинал гладить кошку, то остальные начинали кричать: «Не надо! Не надо! Сил нет выносить такого яркого света!»

Надо сказать, что все трольды боятся света и пугаются, если их кто-нибудь увидит в их настоящем виде. Они и теперь справляли праздник потому, что заметили, как дни к концу года становились все короче и короче, а ночи делались все длиннее и длиннее. Они надеялись (это они думают с наступлением каждого Рождества, потому что вообще всякий охотно верит тому, что ему нравится), что наконец дня вовсе не будет и наступит вечная ночь. Эта мысль так несказанно радовала их, что они начинали танцевать и по своему весело праздновать Рождество; они все были язычники и не умели справлять его лучше.

По всему видно было, что трольды не боялись мороза. Не смотря на холодную зимнюю ночь, они угощали друг друга ледяными конфектами, и при этом раньше, чем положить их в рот, дули на них, чтобы они не были через чур горячими. Было тут еще другое отличное угощение, состоящее из папоротника и пауковых ножек. Тут же стояла елка из ледяных кристаллов, причем один из трольдов изображал из себя наряженного, который приносил подарки.

В этом году у трольдов не было уже больше страшного короля снежных утесов, потому что с тех пор, как он растрескался и лопнул при церковном доме в Энаре, никто не знал, что с ним после сталось. Многие думали, что он перебрался на Шпицберген, чтобы там править языческим царством и быть как можно дальше от крещеных людей. Свое царство на севере он оставил королю мрака и греха, Мундусу, который теперь сидел тут посреди залы рядом со своей королевой Каро, у которой была такая же большая борода, как и у короля. Они точно так же дарили друг друга, как это делают прочие люди. Король Мундус подарил своей королеве ходули, и такие высокие, что когда она вскарабкалась на них, то сделалась самою высокою и знатною дамою во всем свете. Королева Каро, с своей стороны, подарила королю Мундусу щипцы для снимания со свечей, и такие большие, что он с одного раза мог бы снять со свечей всего света и сразу погасить их. Многие не отказались бы получить от трольдов в подарок к Рождеству такие щипцы.

Но вот поднялся с своего трона король Мундус и обратился ко всему собранию трольдов с высокомерною речью, в которой объявлял им, что скоро повсюду исчезнет свет и по всему миру наступит вечное царство мрака, которым управлять будут трольды. При этих словах все трольды зашумели и прыгая от радости закричали:

— Ура королю Мундусу и прекрасной королеве Каро! Да здравствует царство мрака и греха! Гоп, гоп, гоп, ура!

— Где мой разведчик, которого я послал наблюдать с самой высокой горы, есть ли еще какой-нибудь луч света в мире? — спросил король.

При этих словах явился разведчик и донес:

— Господин король, велико твое могущество: всюду царствует мрак!

Спустя несколько времени король опять спросил:

— Где мой разведчик?

Явился разведчик.

— Господин король, — сказал он, — далеко на небе я вижу маленький огонек, как будто свет мерцающей звездочки, когда он пробивается сквозь черную тучу.

— Ступай опять на вершину горы, — сказал король.

Спустя несколько времени король опять спросил:

— Где мой разведчик?

Явился разведчик.

— Господин король, — сказал он, — небо покрыто снеговыми тучами, и я более не вижу этого маленького светила.

— Ступай опять на вершину горы, — сказал король.

Спустя несколько времени король опять спросил:

— Где мой разведчик?

Явился разведчик. Но король при этом заметил, что он совсем ослеп и сильно дрожал.

— Отчего ты дрожишь, мой верный слуга? И отчего ты ослеп? — спросил король.

— Господин король, — ответил разведчик, — тучи рассеялись и на небе теперь сияет звездочка, ярче и больше всех прочих звезд. При виде ее я ослеп и до сих пор не могу опомниться от страха.

— Что бы это значило? — сказал король. — Разве не навсегда исчез свет и разве не наступило теперь вечное царство мрака?

Но все трольды с трепетом и молча стояли вокруг трона и никто не решался отвечать.

Наконец один из них сказал:

— Господин король, тут у дверей стоят двое детей из людского рода. Спросим их, может быть, они нам объяснят.

— Позвать сюда детей, — сказал король.

Несколько трольдов бросились к Фредерику и Шарлотте и потащили их к трону короля. Можно вообразить себе, как дети при этом испугались.

Королева заметила испуг детей и чтобы хотя несколько ободрить их, сказала одной старушке-домовихе, которая в числе прочих стояла около трона:

— Дай этим бедным детям немного драконовой крови и чешуи от жуков, чтобы они могли несколько освежиться.

— Пейте и кушайте, пейте и кушайте, — говорила старуха, подавая им кровь и чешую. Но дети совсем не имели охоты принимать подобной пищи.

— Вы теперь в моей власти, — сказал король, обращаясь к детям, — и я могу вас превратить в ворон или пауков. Но я предложу вам загадку и если вы ее разгадаете, то я прикажу вас отвести невредимыми домой. Согласны ли вы?

— Согласны, — отвечали со страхом дети.

— Хорошо, — сказал король. — Объясните мне, что бы это значило, что после того, как уже настало царство мрака и трольды начали управлять миром, вдруг в самое темное время года начинает появляться свет. Далеко на востоке показалась звезда, которая своим блеском затмевает все прочие звезды и грозит моей власти погибелью. Скажите мне, дети, что предвещает эта звезда?

— Это та самая звезда, которая поднимается в иудейской земле над Вифлеемом в сочельник под Рождество, и светит всему миру, — ответила Шарлотта.

— Отчего она так ярко светит? — спросил король.

— Она ярко светит потому, — отвечал Фредерик, — что наш Спаситель родился в эту ночь, а он есть тот светоч, который озаряет весь мир. С этой ночи свет будет прибывать и дни делаться длиннее.

При этих словах король сильно задрожал и опять спросил:

— Как же зовут этого владыку и короля света, который родился в эту ночь и пришел спасать мир от грехов и мрака?

— Иисусом Христом, Сыном Божиим, — в один голос ответили дети.

Не успели они договорить этих слов, как вся гора задрожала и с страшным грохотом рушилась. Сильный порыв ветра ворвался в огромное зало и опрокинул трон короля, между тем, как яркий свет звездочки начал мало помалу проникать в самые темные расщелины горы. Все трольды рассеялись подобно дыму и осталась только одна ледяная елка, да и она начала блестеть и таять, а с высоты послышались, на подобие звуков арфы, голоса ангелов. Дети закрыли лицо руками и не смели взглянуть наверх и на них нашел точно сон, какой бывает, когда сильно устанешь; после этого они не знали, что дальше происходило в горе.

Когда они опять проснулись, то увидали себя в своих постелях.

Печка топилась, а старуха няня, которая каждое утро будила их, стояла около кроватей и говорила:

— Вставайте скорее, а то опоздаете в церковь!

Фредерик и Шарлотта приподнялись и с ужасом посмотрели на няню, не с локоть ли она ростом и нет ли у ней бороды, и не предлагает ли она им драконовой крови и чешуи от жуков. Но вместо того они заметили, что стол был уже накрыт, на нем дымился кофе и лежали только что испеченные свежие булки. Детям давали кофе только утром на Рождество, в другие же дни они его не получали. С улицы слышалось побрякиванье колокольчиков от множества саней, в которых народ длинной вереницей ехал в церковь. Все окна на улице были освещены, но яснее всех сияли освещенные окна церкви.

Фредерик и Шарлотта переглянулись и не посмели рассказать няне Катерине, что они были у трольдов. Быть может, она бы засмеялась и не поверила им и сказала бы, что они всю ночь проспали в своих постелях. — Ведь ты не знаешь этого, и я не знаю, да и никто хорошенько не знает, как это было. Но если ты знаешь и я знаю, то покажем вид, как будто не знаем, и если никто не знает, то никто и не может знать, что ты знаешь и что я знаю, и теперь ты знаешь столько, сколько я знаю, а я ничего не знаю, и потому было бы забавно знать, что ты знаешь, и много ли ты больше меня знаешь?

Я знаю только одно, что недовольные дети рано или поздно попадут к трольдам. Там их будут угощать кусочками льда, драконовой кровью и чешуей от жуков, вместо тех хороших подарков, которыми они пренебрегали у себя дома. Потому что царь тьмы и греха овладеет ими незаметно. Счастливы они будут, если тогда взойдет перед ними посреди мрака ясная звездочка и они в состоянии будут произнести слово, от которого все злое рушится и исчезнет.

Фредерик и Шарлотта никогда не могли забыть Рождества у трольдов. Мало того, что они остались совсем без подарков, им было так стыдно самих себя, что в то утро они не смели поднять глаз в церкви, в которой было так светло и прекрасно, — туда спустилась звездочка из Вифлеема, зажгла все свечи и засияла в веселых глазах всех добрых детей. Фредерик и Шарлотта очень хорошо заметили все это, но не посмели взглянуть вверх. Они решились быть также добрыми детьми. Сдержали ли они свое обещание? Этого я не знаю, но охотно готов поверить. Впрочем, когда ты их встретишь, то можешь спросить.