Сказкоешка-Сладкоешка

Поучения кошки

После исчезновения куницы кошка опять заспешила прямо вперед. И Беляночка опять едва поспевала за ней. А ведь только что кошка лениво и с удовольствием вышагивала, дразня куницу.

— А мне нравится болтать! — крикнула Беляночка кошачьему хвосту, который то и дело норовил исчезнуть из глаз. — Болтать — это приятно проводить время. Куда приятнее, чем бегать по лесу. Болтать можно круглый год. Все круглое намного приятнее угловатого. Об угол стола можно ушибить голову, а вокруг круглого стола даже папа не запрещает бегать. Клубника круглая, яблоко круглое, бублик круглый. Все приятные разговоры тоже круглые, только приказания угловатые и острые.

— Думаю, округлять время и правда приятно, — кивнула кошка, — а круглый стол лучше квадратного. Но если болтать круглый год, то могут случиться страшные вещи. Вот хотя бы случай с двумя железнодорожными рельсами.

— Я ничего про это не знаю, — покраснела Беляночка.

— Сейчас узнаешь, — многозначительно пообещала кошка и торжественно уселась на мох. — Один слишком болтливый рельс норовил во время уроков поболтать с соседним рельсом. Сосед очень сердился на болтуна, что тот не выполняет распоряжений поезда, ведь от этого рельсы могут столкнуться. Пустомеля не обращал ни малейшего внимания на предостережения соседа, он знай себе рассказывал разные приключения из жизни колес, потому что про паровозы и вагоны он мало что знал. И все-таки болтун был очень недоволен тем, что не может приблизиться к соседу, чтобы нашептывать ему свои секреты на ушко, ведь что может быть слаще секрета, который можно поведать соседу! И вот однажды болтливый рельс не выдержал и подскочил поближе к соседу, чтобы прошептать ему на ухо уж очень длинный секретный секрет. Едва он добрался со своим рассказом до середины, как из-за поворота вылетел поезд. Сплетники настолько сблизились, что поезду не оставалось ничего иного, как взлететь в воздух.

— Чтобы завтра родители явились в школу! — прорычал паровоз-учитель и помчался дальше, как самый настоящий воздушный змей.

— Ох, хотя бы в школу поскорее! — вздохнула Беляночка. Вот где наслушаешься таинственных историй и всяких былей и небылиц…

— Это ж надо! — изумленно воскликнула кошка. — Не для того я тебе рассказала о болтливом рельсе, чтобы ты захотела посплетничать. Я хотела объяснить тебе, к какой беде может привести болтовня.

— Верно, милая кошечка, — тут же согласилась Беляночка. — Расскажи же еще что-нибудь про то, как вредно болтать. Расскажи ту самую секретную историю, что нашептывал болтливый рельс соседу. Ну пожалуйста, кисанька!

— Будь по-твоему, — согласилась кошка. — Пусть эта история докажет тебе, как вредно болтать впустую.

Кошка было поднялась со мха, но затем снова устроилась поудобнее и начала свою вторую поучительную историю:

— Вялая, глупая, кислая капуста вообразила вдруг, что она лучше свежей. И стала повсюду об этом болтать. Это возмутило зайцев, потому что они любят свежую капусту. А кислая капуста упорно стояла на своем и продолжала рассказывать, насколько она вкуснее свежей. Возмущенные зайцы от такой болтовни совсем возмутились.

— Как это возмущенный заяц может еще возмутиться? — не поняла Беляночка. — Ведь он и без того уже возмущенный.

— Вот именно, — согласилась кошка. — Кому-то все, а другому — ничего. Возмущенные зайцы терпеть не могли кислую капусту, и теперь они потеряли всякое терпение: надо же такое сказать — настоящий капустоед, якобы, ест только кислую капусту.

— Я бы поела, — сказала Беляночка мечтательно. — Кислой капусты с тушеной свининой и картошкой. Вчера я не доела капусту, и бабушка рассердилась на меня. Сегодня я бы сама на себя рассердилась, да неоткуда взять капусты. Вот жалость-то!

— Замолчи! — прикрикнула кошка. — Вот услышат твою болтовню возмущенные зайцы! На семь верст вокруг и листочка кислой капусты не осталось, потому что лучший способ победить врага — съесть его. Возмущенный заяц всегда объявляет войну тому, что его возмутило. Вот почему кислой капусте была объявлена война, и все принялись старательно поедать только кислую капусту, чтобы доказать вечную заячью преданность свежей капусте.

— Никогда не видела, чтобы заяц ел кислую капусту, — засомневалась Беляночка.

— Твое счастье, — сказала кошка, оглядываясь по сторонам, — заяц, который ест кислую капусту, всегда страшно зол.

Беляночке стало не по себе. Вдруг сейчас выскочит злющий заяц, которому тут же давай кислой капусты?

— Надо что-то с зайцами делать, — робко прошептала Беляночка. — Может быть, пожаловаться на них, а, кошечка? Напишем на них жалобу, что они очень злые и что я их боюсь. Давай напишем, милая киса.

— Конечно, жалоба полезней, чем пустая болтовня, — начала кошка наставительно. — Но каждый, кто собирается писать жалобу на зайца, должен сначала вспомнить, как жаловались домашние тапочки. Они пожаловались, что ботинки страшно топают и нарушают покой всей остальной обуви. Жалобу обсудили и порешили, что ботинки не могут быть обувью. Взамен посоветовали носить, например, чашечки и тарелочки вперемежку с разноцветными мисочками. Но как только попробовали пройтись в новых обувках, поднялся такой грохот и лязг, что куда уж там сапогам до этого! Теперь все рассердились на тапочки, забросили их в угол шкафа и стали ходить в носках.

— В шерстяных носках очень здорово скользить по полу, — вмешалась Беляночка. Она хотела еще добавить, что если тапочки под запретом, то мама не должна сердиться из-за дырок на пятках, а подошвы могут быть совсем как решето.

Тут раздался страшный треск и грохот.

— Это сапоги за тапочками гоняются. Или, может, зайцы кислой капустой хрустят? — подумала девочка.

Кошка не успела не единым словом предупредить Беляночку, как вокруг лавиной посыпались камни. Большие и мелкие вперемежку, они проворно взбирались по склону горы вверх и с грохотом катились вниз.

— Куда вы спешите? — робко спросила девочка.

— Под лежачий камень вода не течет, — пропыхтел в ответ камень-толстяк, с трудом взбираясь на кочку.

Поток камней прекратился так же внезапно, как начался. Беляночка облегченно вздохнула, но тут снова послышался грохот.

Девочка быстро спряталась за дерево, чтобы на этот раз не попасть под каменный град. Ведь ей стоило большого труда уберечь от камней свои ноги. Но на этот раз грохот шел не от камней — это гордо вышагивал кусок каменной стены.

— Смотри-ка, сама стена пожаловала на прогулку, — удивилась кошка. — Что же это мог быть за дом? Обычно свободно разгуливают только развалины, ни одной настоящей стены мне не доводилось видеть на прогулке.

— Эта стена напоминает мне угол дома, — растерянно заметила девочка.

— Ты видела хоть один плоский угол дома? — фыркнула кошка. — Видно, мало я тебе еще поучительных историй рассказала, если ты прямой кусок стены за угол дома принимаешь.

Стена придвигалась все ближе, и кошке пришлось срочно начать свой очередной поучительный рассказ.

— Предупреждаю тебя, Беляночка, — важно заговорила кошка, — что гулянье — непростое занятие. Когда идешь гулять, непременно бери с собой две шапочки. Одну для ветреной, а другую — для безветренной погоды. Только наденешь ветреную шапочку, как сразу же увидишь, что ветер только по верхушкам деревьев гуляет. Значит, надо надевать безветренную шапочку. Что это там бормочет кусок стены?

— Я всегда думала, что угловая стена ни на что не годится. Для дома угол — еще куда ни шло, но для стены угол совсем ни к чему! — бормотал кусок стены себе под нос.

— Что вы говорите? — попробовала перекричать грохот кошка.

— Ой, а я вас и не заметила, — всполошилась стенка. — Я говорю, что угловая стена никуда не годится.

— Верно, — мяукнула кошка. — Но какое вам дело до угловой стены? Вы же прямая!

— Не больше часа назад стала такой, — охотно принялась объяснять угловая стена. — Сотни лет я была углом в доме гномов. Меня презирало все прямое! Особенно те деревья, что тянутся в небо, у которых нет ни сучка, ни задоринки. А таких полно росло вокруг дома гномов.

— Дома гномов? Дома бабушки Белоснежки? — испугалась Беляночка. Она совсем забыла, что шла знакомиться с новой бабушкой. Но, наверное, бабушка Белоснежки хорошая только в сказках. В жизни она почему-то пугала Беляночку.

— Да, да, да, гномов и Белоснежки! — немного рассердился на перебившую его девочку бывший угол. — Я их всех там бросил! А старый дом давай меня упрекать: я-де подвожу остальные углы, как им быть, если я вдруг выпрямлюсь. А я потихоньку все выпрямлялся и выпрямлялся, и в один прекрасный день даже такая прямая, как спичка, елка, не могла меня больше ни в чем упрекнуть. Даже стройный тополь, который вечно дразнил меня горбуном, должен был замолчать. Старый дом проклял меня и велел назад не возвращаться, пока я снова не стану приличным углом. Немного жаль, конечно, гномов и Белоснежку, но, думаю, они найдут приют у Дюймовочки.

— Вот бессовестная! — взорвалась кошка.

Никогда еще Беляночка не видела кошку такой сердитой.

— Мы торопимся изо всех сил, чтобы Беляночке успеть до вечера к Белоснежке, а ты из-за склок елки и тополя устраиваешь такую неразбериху. Теперь нам придется возвращаться, и Беляночка не сумеет повидать свою самую новую бабушку, — выпалила кошка.

— Не беспокойтесь обо мне! — попыталась скрыть свою радость Беляночка. — Мне пока хватит и старой бабушки, пойдем в другой раз.

— Ступай немедленно домой и впредь будь повежливее с гостями! — прикрикнула кошка на бывший угол, пытавшийся изображать стенку.

Перепуганный угол повернулся и заковылял сквозь заросли в обратную сторону.

— Сегодня туда идти нет смысла. Пока они там между собой разберутся! — кошка устало опустилась на траву.

— Кошечка, милая, пойдем лучше назад. — Беляночка погладила кошку по спинке. — Моя прежняя бабушка, наверное, уже ждет. А сюда вернемся завтра, или послезавтра, или после-послезавтра уж обязательно.

— Мне все равно, — отрезала кошка, — мы же пришли сюда ради тебя.

Оскорбленная кошка встала и пошла. Истории кончились. Беляночка шла следом. Кошка не остановилась даже на приветствие сороки. Не стала насмехаться над выдрой, к которой больше не толпились в очереди жаждущие водографий. Лишь возле заросшего мхом камня кошка забыла про обиду и удивленно спросила:

— Эй, браток, как же ты так оброс? Другие камни с жутким грохотом носятся по лесу, а ты…

— А я… Я чудо-камень, — лениво зевнул лежебока.

Камень действительно был необыкновенный, не такой, как камни бегуны. По бокам у него нарос светло-зеленый мох, на макушке — темный, местами мох был полосатый, местами — золотистый, просто удивительный мох был.

— Сначала меня упрекали, почему я лежу не двигаясь, — охал камень, вспоминая былые дни. — Только и знали, что укоряли и предупреждали, что лежачий камень обрастает мхом. А теперь все ходят смотреть на мой чудо-наряд. Больше и в мыслях ни у кого нет стыдить детишек-каменишек и пугать их мхом. Приходят по одному и компаниями, детей приносят сюда в обязательном порядке, чтобы поглядели на чудо.

За кустами раздался шум, и целая команда камней-детишек обсыпала камень.

— Задавайте вопросы, задавайте вопросы! — приказывал неуклюжий необтесанный камень, который рядом с нарядным моховиком казался безликим и голым.

— Разве это честно, что на ленивом лежебоке вырос такой замечательный мох? — пропищал вдруг самый маленький камушек.

— Фу, какой глупый вопрос! Я на такой не стану отвечать, — обиделся лежебока.

— Если вы не умеете вести себя и задавать вопросы, то сейчас же уйдем отсюда, — прорычал необтесанный камень.

— Что для обросшего мхом камня самое трудное? — спросил плоский карапуз.

— Самое трудное то, что у меня под самым носом вздумала вырасти нахальная сосенка. Раньше отсюда открывался чудесный вид. Я спокойно дремал, жаворонки время от времени спрашивали, как я могу так безмятежно полеживать. Тогда я открывал глаза и любовался прекрасными горами и долами. Красотища! Какое-то время жаворонки меня не тревожили, и тут вдруг выросла нахальная раскидистая молодая сосенка и закрыла мне очаровательный вид. Ничего больше не видно. Ах, как трудно быть чудом!

— А вы бы выкатились из-за сосны, многоуважаемое чудо, — посоветовал маленький камешек.

— Да, да, да, — закричали остальные, — а мы можем помочь вам, подтолкнем сзади.

— Я, мшистое чудо-юдо, должен еще ворочаться? — запыхтел оскорбленный камень. — Вы же знаете, что не лежачий камень мхом не обрастает!

И чудо-камень решительно закрыл глаза, дав понять, что он намерен подремать.

Остальные камни потихоньку отступили в лес, а Беляночка вышла на опушку и воскликнула:

— Ой, смотри, кошечка, из-за сосны виден наш сад и липы! И моя настоящая бабушка там сидит! Бежим скорее, миленькая, бежим!

Беляночка помчалась во весь дух вниз, даже несколько раз перекувыркнулась, словно боялась, что иначе обрастет мхом.

— Бабушка, бабушка, я познакомлю тебя с кошкой, которая знает все истории и даже больше, — крикнула Беляночка.

— Послушай, Лийз, куда ты пропала? Я как раз собиралась идти искать тебя, — сказала бабушка, притворяясь сердитой. — Я вернулась с новым клубком, а тебя и нет!

— Мы с кошкой… — начала Беляночка, которая, кажется, снова превратилась в Лийз.

— Какой кошкой? — удивленно спросила бабушка.

— С моей кошкой, которая живет голосами, — объяснила Беляночка-Лийз, или Лийз-Беляночка.

Но кошка пропала.

Не слышно было ее мурлыканья ни впереди, ни позади, ни сбоку.

На скамейке сидела только бабушка, держа на коленях недовязанный носок и спицы.

Лийз посмотрела на важно шелестящую листьями липу. Не было кошки, не было ее писклявого голоса, не было змеиного жала и собачьих клыков.

Кошка бесследно исчезла.

Липа была такой могучей, а кошка такой исчезнувшей, что Лийз пришлось забраться к бабушке на колени и жалобно прошептать:

— Как хорошо, что тебя не так много, как липы. Если бы это было так, то я бы тебя боялась.

Бабушка ласково погладила девочку по голове.

Лийз знала, что слезы легче всего проглотить вместе со словами, все равно как съесть слова, а слезы будут вроде подливы.

— Бабушка, бабушка, — быстро заговорила она, — сейчас сюда придет моя кошка и расскажет тебе про ежика, у которого огромный кругозор. И про выдру, которая делает водографии. И про куницу, которая решила сменить шкуру…

— Смотри, Лийз, — улыбнулась бабушка, взяв в свою руку ладошку девочки, — твой пальчик совсем побелел. Каждый раз, когда ты начинаешь сосать палец, я знаю, что ты что-то придумала. Видно, ты не совсем настоящая Лийз, ты немножко Беляночка.

— Значит, кошка была права, когда сказала, что я должна жить в домике гномов? — испугалась Лийз.

— Ну и выдумщица же ты! Твоими выдумками можно было бы накормить всех загадочных кошек, которые живут только голосами и больше ничем. Пойдем-ка скорее домой, может, там что-нибудь сладенькое со вчерашнего дня осталось.

— Не хочу сладенького, — вскочила Лийз. — Хочу кислой капусты.

— Что за чудеса, — удивилась бабушка, — вчера ты ее вообще не ела.

— Вчера я еще не знала, что возмущенные зайцы едят только кислую капусту! — объяснила девочка.

— И чем же ты возмущена? — улыбнулась бабушка.

— Тем, что мне грустно, а хочется возмутиться, потому что и кошка, и ежик, и куница — все пропали, — всхлипнула девочка. — Может, кошка никогда больше не вернется и не отведет меня к гномам!

— Ежик и куница, пожалуй, и правда забудут тебя, — тихо сказала бабушка, — а вот кошки обязательно возвращаются. Обычно тогда, когда ты уже устаешь их ждать. У моей бабушки, а твоей прабабушки, была такая кошка. Видно, и твоя кошка такая же.

— Может быть, эти кошки — родственницы? — воспряла духом Лийз. — Как я была родственницей Дюймовочки и Белоснежки? Ладно, пойдем лучше есть кисло-кислую капусту, такую, как умела делать еще моя прапрабабушка.

Когда ешь капусту с тушеной картошкой, время бежит незаметно. А там, глядишь, и кошка вернется!?