Скелеты в шкафу

Глава 6 ЧЕТВЕРТЬ ИДЕТ ПРАХОМ

Тетушка Венеция отконвоировала Чарли домой, придерживая за шею отточенными ногтями. Чарли всю дорогу пытался увернуться и так и сяк, но тщетно – хватка у тетушкиных когтей была просто стальная.

Бабушка Бон с каменным лицом поджидала их в прихожей.

– Молодец, Венеция. Чтобы гоняться за этим негодяем, нужны крепкие молодые ноги.

– Это я-то негодяй? – возмутился Чарли.

Он уставился на красные ботинки тетушки Венеции. И ничегошеньки у нее не молодые ноги. Просто она хитрющая и коварная. Вот и все.

Бабушка Бон втолкнула его в кухню. Чарли плюхнулся на стул и потер шею.

Мама оторвалась от газеты:

– Что случилось?

– Кое-кто проявил себя очень скверным мальчиком, – провозгласила бабушка Бон. – Верно, Чарлз? И к тому же прожженным лжецом.

– Ничего подобного, – буркнул Чарли.

– Именно, именно лжецом. – Бабушка Бон уселась напротив Чарли и впилась в него глазами. – Кое-кто присвоил чужой ящик, а открыть его не может.

Чарли и увернуться не успел, как тетушка Венеция выудила у него из кармана связку ключей.

– Ну-ка, что у нас тут такое? – осведомилась она, звонко встряхивая ключами над головой у Чарли.

– Чарли, чьи это ключи? – обеспокоенно спросила мама.

– Ничьи. Они… мне их дал знакомый. Игра такая.

– Лжешь, – припечатала бабушка Бон

– Не смейте его так бранить, – сердито вступилась мама. – Откуда вам знать, что он говорит неправду?

– Эми, дорогая, я знаю о твоем сыне гораздо больше твоего, – холодно сообщила бабушка Бон. – Он получил ящик от одной персоны, которая ничего умнее не придумала. Эта персона забрала ящик, который не принадлежит ей по праву, а глупый мальчишка перепрятал его. Не исключено, что в доме у этого Бенджамина.

– Понятия не имею, о чем это вы, – сопротивлялся Чарли. Он наотрез отказался отвечать на дальнейшие расспросы, и в конце концов бабушка Бон отступилась.

Тетушка Венеция со зловещей усмешечкой швырнула ключи на стол.

– Отнеси-ка их лучше обратно владельцу, – едва ли не ласково посоветовала она.

Чарли сгреб ключи.

– И имей в виду, ты ничего не слышала, – предупредила маму бабушка Бон.

– Да оставьте же вы мальчика в покое! – воскликнула мама.

– На некоторое время оставим. Может быть. – Бабушка Бон и тетушка Венеция многозначительно переглянулись. – У нас есть еще одна дичь.

К величайшему облегчению Чарли, сестры надели шляпы и перчатки и удалились. Не иначе, отправились терзать кого-нибудь еще. Ну, если они нацелились на Бенджамина, подумал Чарли, то Спринтер-Боб их и близко не подпустит.

– Чарли, что происходит? – спросила мама, как только они с Чарли остались наедине.

– Да ничего особенного, мам. Бабушке Бон непременно надо все знать, а у меня есть право на собственные тайны, разве нет?

– Конечно, есть. Но сдается мне, на сей раз тайна довольно важная. Ты не расскажешь мне, в чем дело?

Мама так разволновалась, что Чарли ужасно не хотелось ей врать. Поэтому он решил рассказать ей правду. Но частично. Совсем чуточку.

– Понимаешь, все из-за младенца, – начал он.

Мама ахнула:

– Как это – младенца?

Чарли расстроился, потому что она явно испугалась.

– Да, мам, ничего страшного, я не в том смысле, что я похитил младенца! Ничего такого. И вообще, сейчас она уже не младенец. Она, эта девочка… ей столько же, сколько и мне. А когда она была совсем маленькая, у нее умерла мама, а папа взял и обменял ее на одну вещь…

– Что?! – Мама прижала ладонь ко рту.

– Ужасно, правда? В общем, девочкин папа недавно умер, и единственная оставшаяся родственница ее ищет, но найти никак не может. Вот я и собираюсь ей помочь.

– Ты, Чарли? Но ты же не можешь заниматься поисками пропавших детей. Девочка могла попасть куда угодно.

– А мне кажется, я точно знаю, где она. Извини, мам, но больше я тебе пока рассказать не могу. Ты же меня не выдашь бабушке Бон и теткам, а? По-моему, они явно не на нашей стороне.

– Это точно, – печально подтвердила мама.

– Я найду ту девочку, мам, – серьезно сказал Чарли. – Знаешь, странно, но я чувствую… как будто я должен, обязательно должен это сделать.

К полному смятению Чарли, мамины глаза заблестели от слез.

– Ты вылитый отец, – мягко сказала она. – Конечно, я никому не выдам твою тайну, сынок. Но будь осторожен. Те, против кого ты сражаешься, очень могущественны. – Она покосилась на окно, и Чарли понял намек.

В дверь позвонили.

– Наверно, Мейзи опять забыла ключ, – вздохнула мама. – Иди отопри, Чарли.

Но это была не Мейзи. На пороге стоял незнакомый мальчик с живым и подвижным лицом. Ростом он был повыше Чарли, с блестящими ореховыми глазами и такими же волосами.

– Привет, меня зовут Фиделио Дореми, – сообщил он. – Мне поручили заниматься с тобой музыкой. Буду тебя подтягивать. Тебе просто повезло! Что скажешь?

Чарли онемел.

– Да ведь сегодня воскресенье, – выдавил он наконец.

Мальчик улыбнулся до ушей:

– А я на неделе страшно загружен. Можно войти? – В руках у него был скрипичный футляр.

Чарли попытался собраться с мыслями:

– Я не понял, кто тебя прислал?

– Как кто – академия Блура, – жизнерадостно отозвался Фиделио. – Мне сказали, с музыкой у тебя не ах. – Он заулыбался еще шире.

– С музыкой у меня вообще никак, – улыбнулся в ответ Чарли.

Фиделио, не дожидаясь приглашения, вошел в прихожую.

– Ну, а где у вас фортепиано? – осведомился он.

Чарли провел его в столовую, которую отпирали только для визитов тетушек. В дальнем конце гостиной у стены поблескивало фортепиано. На памяти Чарли на нем ни разу не играли.

Фиделио откинул крышку и пробежался пальцами по клавиатуре. Зазвучала переливчатая трель – красиво, подумал Чарли.

– Не мешало бы его поднастроить, – оценил Фиделио. – Но сойдет и так. На нем кто-нибудь играет?

– Наверно, мой отец играл, – неожиданно для себя произнес Чарли. – Точно не знаю. Он умер.

– О-о… – Фиделио в первый раз посерьезнел.

– Он давно умер, – поспешно добавил Чарли.

Фиделио вновь заулыбался. Он выдвинул вертящийся табурет, уселся и заиграл – громко и весело.

– Что ты делаешь? – На пороге возникла мама. Лицо у нее было белее снега.

– Добрый день! – поздоровался Фиделио. – Меня зовут Фиделио Дореми. Я пришел заниматься с Чарли музыкой.

– Но почему? – слабо удивилась миссис Бон.

– Так ведь он один из одаренных! И даже если он никогда не станет музыкантом, он же все равно должен хоть что-то знать, когда поступит в академию. Разве нет? – И Фиделио одарил миссис Бон обаятельной улыбкой.

– Да-да, наверно, так и надо, – прошелестела мама. – Просто к инструменту никто не подходил с тех пор, как… уже очень давно. – Нервно откашлявшись, она добавила: – Ну что ж, продолжайте, – и ушла, притворив за собой дверь.

Чарли совсем не понравилось, что столько народу знает про его одаренность.

– А откуда ты узнал про меня? Ну, что я… в общем, ты меня понял.

– Раз тебя записали на музыкальное, а ты даже гамму сыграть не умеешь, значит, ты один из них, – резонно ответил Фиделио. – Потому что все прочие у нас просто гении!

– А много там наших? – заинтересовался Чарли.

– Да не то чтобы, – сказал Фиделио. – Я не всех ваших знаю. Некоторые вообще и особо одаренные, и талантливые сразу. Кстати, а что ты умеешь?

Чарли совсем не улыбалось рассказывать про голоса.

– В другой раз объясню, – пообещал он. Фиделио пожал плечами:

– Да пожалуйста, я не настаиваю. Ну, давай займемся музыкой.

Начали они с азов, и, к величайшему удивлению Чарли, после некоторых мучений и ошибок он смог играть аккомпанемент на басах двумя руками, в то время как Фиделио выводил мелодию.

Через час Чарли уже более-менее научился играть гаммы в нескольких тональностях и даже арпеджио. Учитель из Фиделио оказался шумный. Он скакал вокруг Чарли, притопывал, барабанил по клавишам и в полный голос отсчитывал ритм. Под конец он вынул скрипку и принялся аккомпанировать Чарли. Получалось здорово.

– Все, мне пора бежать, – отсалютовал Фиделио смычком, как шпагой. – До следующего воскресенья. – Он выхватил из скрипичного футляра пачку листов и вручил Чарли. – На, это тебе. К следующему разу выучи ноты. Договорились?

– Ладно. – Чарли пошел провожать Фиделио в прихожую. В голове у него все еще звенела музыка.

В тот же день, после обеда, Чарли засел за ноты, оставленные Фиделио. Вскоре он смекнул, что разучивать задание куда легче за фортепиано, но не успел он пробежать пальцами по клавишам, как в комнату ворвалась бабушка Бон и требовательно осведомилась, что это за тарарам он тут устроил.

– Но мне надо заниматься музыкой, раз я поступаю на музыкальное! – объяснил Чарли.

Бабушка Бон фыркнула и шлепнула на стол посреди гостиной здоровенную папку.

– Закончишь с музыкой, займешься этим, – велела она.

Толстая черная папка с вытисненной золотом надписью «Академия Блура» с первого взгляда не сулила ничего хорошего.

– А что в ней? – опасливо спросил Чарли.

– Задания, – мстительно отозвалась бабушка Бон. – Экзаменационные вопросы. Ты должен ответить на каждый. А я в конце каждого дня буду тебя проверять. Ошибешься – придется переделывать заново. Тут работы на неделю, не меньше.

– Так нечестно! – возопил Чарли. – У меня на них половина каникул ухлопается!

– Вряд ли, – с ледяной улыбкой возразила бабушка Бон. – Ведь у тебя есть компьютер. Зато подумай, сколько всего нового ты узнаешь за неделю. Сразу резко поумнеешь, дитя мое.

– А я не хочу быть умным, – проворчал Чарли.

– Если не ответишь на все вопросы, в академии тебе придется очень несладко. Можешь быть уверен. Ты же не хочешь произвести плохое впечатление? – И все с той же малоприятной улыбкой бабушка Бон выплыла вон.

Ну что за невезение! Чарли в отчаянии открыл папку и бегло просмотрел вопросы. Их было пятьсот два, и Чарли с ходу понял, что не знает ответа ни на один. Вопросы были сплошь по истории Древнего мира, про какие-то неведомые страны и неизвестных людей. А хуже всего были математические задачки и вопросы по точным и естественным наукам. «Да даже с компьютером у меня сотня лет на все это уйдет», – мрачно подумал Чарли.

Он испустил сдавленный стон. Закрыл крышку фортепиано и поплелся к себе с проклятой папкой. Но когда Чарли проходил мимо дядиной двери, его осенило. Он осторожно постучался.

– Н-да? – сухо спросил дядя Патон дневным, недовольным голосом.

– Дядя Патон, это я, – жалобно сказал Чарли. – Извините, что мешаю, но у меня тут сложности. Мне нужна ваша помощь.

– Раз так, заходи, – с обреченным вздохом разрешил дядя.

Чарли повиновался.

В дядиной комнате царил еще больший беспорядок, чем вчера, – если, конечно, такое возможно. Даже из карманов у дяди торчали листы бумаги.

– Что за сложности? – поинтересовался дядя.

Чарли сгрузил черную папку ему на стол.

– Бабушка Бон сказала, я должен ответить на все эти вопросы за неделю. А их тут пятьсот с лишним.

Дядя сочувственно присвистнул и добавил:

– Та еще задачка, Чарли.

– Но как же я справлюсь, дядя?

– Полагаю, тебе потребуется много бумаги.

– Ой, пожалуйста, не смейтесь, мне не до смеха! – взмолился Чарли.

– Как я понимаю, тебе нужна моя помощь, – изрек дядя. – Если так, то сегодняшнюю свою работу я прервать не могу. Но завтра я непременно к твоим услугам. Багаж знаний у меня солидный. Уверяю тебя, мы быстро справимся. – Дядя постучал пальцем по черной папке. – А теперь соблаговоли забрать эту отвратительную штуковину и оставить меня в покое.

– Ой, спасибо, дядя Патон! Огромное спасибо!

Преисполненный благодарности, Чарли направился было прочь, но не удержался и спросил:

– Дядя Патон, а в чем заключается ваша работа?

– Книгу пишу, – не поднимая головы от бумаг, отозвался дядя. – Я давно над ней работаю и, по всей видимости, буду работать всю оставшуюся жизнь.

– А о чем книга?

– Исторический труд. – Дядя торопливо царапал что-то в блокноте. – История рода Юбимов и их прародителя, Алого короля.

Опять этот загадочный Алый король!

– А кто он был такой? – вырвалось у Чарли.

– Кто был Алый король? – Дядя смотрел как будто сквозь Чарли, точно мысли его витали где-то далеко. – Когда-нибудь я расскажу тебе о нем подробно. А пока тебе достаточно знать, что он был королем. И однажды он исчез.

– А-а… – Чарли счел за лучшее тоже исчезнуть, пока дядя не рассердился. Он беззвучно прикрыл за собой дверь.

Дядя Патон сдержал свое слово. Он стал ежедневно заходить к Чарли, и они вдвоем пробивались от одного вопроса к другому. Насчет своей эрудиции дядя не преувеличил – багаж знаний у него и впрямь оказался более чем солидный.

Чарли справлялся с сотней заданий в день. Дядя пообещал, что таким образом к пятничному вечеру работа будет закончена и у Чарли еще останутся свободные выходные до начала занятий в академии.

По вечерам бабушка Бон позволяла Чарли садиться за пианино и разучивать оставленные Фиделио ноты. Но как-то раз Чарли забыл про музыку. Он страшно проголодался, отправился на кухню и намазал толстый ломоть хлеба толстым слоем масла. А потом уснул, уронив голову на стол рядом с надкушенным бутербродом. Проснулся он оттого, что бабушка Бон больно дернула его за волосы и заставила поднять голову.

– Музыка, Чарлз! – прогремела она. – Пока не позанимаешься, ужина не получишь!

Чарли потащился к пианино. Бабушка следила за ним пристально, как ястреб за добычей, пока Чарли не уселся за инструмент. От усталости он еле шевелил пальцами, так что даже не попытался играть. Просто отодвинулся вместе с табуретом, сложил руки на груди и пробормотал:

– Вот был бы жив папа, он бы со мной занимался. Наверно, после него на пианино никто толком уже не играл.

Бабушка Бон уже направлялась к дверям, но вдруг обернулась и заговорила:

– У твоего отца был рояль. Он стоял посреди ярко освещенной залы. Только рояль и твой отец, Лайелл, больше там ничего не было. Высокие окна выходили на озеро, но твой отец туда даже не глядел. Он неотрывно смотрел в ноты, и пальцы его бегали по клавишам. Вот так он творил чары.

– А что случилось потом? – отважно спросил Чарли.

Ему показалось, что в голове у бабушки Вон щелкнуло. Она мигом отвлеклась от воспоминаний.

– А потом, Чарлз, он нарушил правила. Вот что было потом. Смотри, как бы с тобой такого не случилось!

Она удалилась, а Чарли вдруг почувствовал, что спать ему резко расхотелось. За какие-нибудь полчаса он так хорошо выучил ноты, что даже смог сыграть простенькую мелодию.

С того вечера, как коварные тетушки подстроили ему ловушку, Чарли старался не смотреть на журнальные и газетные фотоснимки. Он не хотел слышать голоса. И тем более не хотел подслушивать частные разговоры и чужие секреты. Стоило маме развернуть газету, Чарли тотчас отворачивался. Но Мейзи настойчиво советовала внуку все-таки пользоваться своим даром – хотя бы для забавы. В конце концов она уговорила Чарли послушать, о чем беседуют на фотографии ее любимые кинозвезды – Грегори Мортон и Лидия Чикс.

На фото оба позировали на фоне бассейна, и поначалу Чарли разобрал только тихий плеск воды. Он уже хотел отложить журнал и даже понадеялся, что несчастный дар пропал, но тут раздался чей-то голос:

Тебе следует сбросить вес, дорогуша. А то ты выпираешь из купальника.

Наверно, этот голос принадлежал фотографу, потому что Грегори Мортон разразился грубыми ругательствами и рявкнул:

Оставь мою цыпочку в покое, ты, поганец! Мне она нравится пухленькой! Ясно тебе?!

А Лидия Чикс забранилась еще хуже, чем Генри, а потом взвизгнула:

Отстаньте от меня оба! Какой хочу, такой и буду! Не вашего ума дело!

Чарли пришлось повторить их речи маме с Мейзи. Обе хохотали до слез, а Чарли подумал было: ничего смешного не вижу, но Мейзи смеялась так заразительно, что он тоже захихикал – за компанию.

– Ах, Чарли, пожалуйста, давай еще! – упрашивала его Мейзи. – Вот послушай-ка, а тут что происходит? – И она подтолкнула журнал обратно к Чарли, тыча в снимок премьер-министра со всем семейством.

Чарли не успел даже толком взглянуть на фото, как дверь распахнулась и в кухню влетела бабушка Бон. Она мигом смекнула, что тут происходит, кинулась к столу, вырвала у Чарли журнал и шваркнула его на пол.

– Да как вы могли? – прогремела она, переводя уничтожающий взор с Мейзи на маму и обратно. – Мальчик одарен свыше! – Она постучала Чарли по темени железным пальцем. – А вы подбиваете его злоупотреблять даром!

– Я же просто… – робко начал Чарли.

– Знаю я, что ты тут вытворял, – оборвала его бабушка Бон. – Торчать в кухне и профанировать свой магический дар – слыханное ли дело? Это же кощунство. Глупый мальчишка, ты просто не заслуживаешь своего дара. Но раз уж он у тебя обнаружился, отныне ты несешь личную ответственность за то, чтобы его оттачивать. Оттачивать, тренировать, относиться к нему с подобающим уважением, ибо это наследие твоих предков, рода Юбимов. А не транжирить на всякую чепуху и гиль! Прибереги свой дар для важных дел.

Чарли хотел было возразить, что премьер-министр вообще-то и есть важная персона, но вовремя смолчал. У него оставалось всего два дня – и двести вопросов из черной папки. Так что рисковать свободными выходными он не решился.

– Не понимаю, почему ребенок не имеет права позабавиться, хотя бы иногда? – негодующе вопросила Мейзи. – Между прочим, он и мой внук тоже.

– Тем хуже для него, – отрезала бабушка Бон. – Чарлз, ну-ка бегом за работу.

Чарли обреченно поплелся к себе наверх. А бабушки в кухне вступили в яростную перепалку. Чарли раскрыл было папку, но тут завидел в окно Бенджамина, переходившего улицу. Недолго думая, он помахал другу и распахнул окно.

– Что у тебя стряслось? – крикнул Бенджи. – Тебя сто лет не видно. Я тебе в дверь звонил, звонил, а никто так и не открыл.

Чарли показал ему черную папку.

– Мне надо сделать пятьсот заданий! – пожаловался он. – Осталось двести, и тогда на выходные я свободен. Как там… ну, Та Штука?

– Плохо. – Бенджамин нервно оглянулся через плечо. – Она… все еще шумит. Опять приходила одна из твоих жутких теток. Изображала, что собирает деньги на благотворительность, но я ее узнал. Похожа на ту, первую, только старше.

– Ты не впускал ее в дом? – встревожился Чарли.

– Нет. Спринтер-Боб спугнул ее фирменным рыком. Она ретировалась.

– Ай да пес! – Чарли глубоко вздохнул. – Ладно, Бен, мне пора работать. В пятницу закончу, тогда увидимся.

– Ага… – Бенджамин грустно помахал на прощание. – Странная какая-то четверть. Никого не видать. Пойду-ка я свожу Спринтера в кино.

– Кстати, в «Мираже» идет «Кошки против собак», – сообщил Чарли. – Спринтеру-Бобу точно понравится. – Он запер окно и уныло засел за черную папку. Но сосредоточиться не удавалось. Мысли Чарли крутились вокруг серебристого ящика. Что же в нем такое? И почему Юбимы из кожи вон лезут, чтобы его заполучить?