Скипетр мага

Глава первая

Удушливый едкий дым от факелов резал глаза, которые и без того болели от постоянного напряжения. Мрак и тишина, не нарушаемые тысячелетиями, скверно действовали на пятерых испуганных людей. Несмотря на холод подземелья, который исходил вовсе не от стен и перекрытий, а от той Тьмы, что обитала здесь, все они взмокли от ледяного пота текущего по обнаженным телам. Только страх и желание выбраться отсюда были единственными чувствами, что двигали этими некогда кичливыми и удачливыми ворами, ныне превратившимися в жалкую горстку усталых людей, более не уверенных в своих собственных силах...

Как все казалось просто в самом начале этой истории! Надо было всего лишь войти в заброшенный храм и отыскать вещицу, потребовавшуюся жалкому и постоянно трясущемуся жрецу с непроизносимым стигийским именем! Старл, опытнейший аренджунский вор, взялся бы за это плевое дельце и один, но стигиец настоял на том, чтобы Старл набрал еще людей.

Пришлось согласиться. Заказчик всегда прав, а кроме того, жрец уплатил за труды весьма неплохие деньги — полновесные стигийские золотые. В Хайбории никто не любил надменных стигийцев, но вот их золоту были рады, особенно в Заморе. И вот теперь незадачливые грабители расплачиваются за свою жадность...

Уговорив приняться за это дело еще шестерых воров из своей банды, Старл повел их туда, куда добровольно не совался ни один здравомыслящий человек.

Птейон Проклятый...

Тогда это название не казалось пугающим или ужасающим, а все рассказы, связанные с этим местом, были для банды Старла лишь сказкой, выдуманной для трусливых и слабых людишек. Однако сейчас они сами стали таковыми — не боящиеся ни демонов, ни богов заморийцы в одночасье поверили в первых и стали молиться вторым. Однако в этом мрачном месте правил другой бог: темный и ужасный змееголовый Сет. Молить его о помощи не было смысла, ибо лишь муки и страдания принимал он в качестве молитв, а кровь — вместо жертвенного фимиама.

Подумав о Змееногом божестве, Старл поежился.

— Нет, — решил он. — О нем не стоит вспоминать здесь.

Отвлекшись на миг, он пропустил момент очередной атаки. Ужасная тварь с выпученными глазами и огромным телом, похожая на огромную летучую мышь, вынырнула из бокового прохода, и тут же скрылась в другом, но вместе с ней исчез Геном, еще один товарищ Старла. Из коридора раздался ужасный хохот, похожий одновременно на уханье совы и плач ребенка, а чуть погодя донесся душераздирающий крик. Воры с трудом узнали голос своего товарища. Это была уже третья смерть, с того момента, как они проникли в эту проклятую пирамиду.

Из коридора, куда летучий монстр утащил Генома, послышался шорох. Четверо оставшихся в живых людей насторожились, ожидая нового нападения. Их пальцы побелели, до боли стискивая рукояти коротких мечей и ножей. Но вот из темноты вынырнул пропавший человек, и неудачливые грабители вздохнули с облегчением — значит, летающих тварей можно убить. Старл почти окончательно успокоился, как вдруг заметил в Геноме некую странность. Он собрался было предостеречь остальных, как вдруг Геном с диким воем бросился на горстку воров...

«У него красные глаза», — понял Старл, но больше ничего сообразить он не успел. Тренированное тело среагировало само, и он, никогда не жалеющий времени на фехтование, успел отразить бешеную атаку демона, в которого превратился человек. Пригнувшись и проскользнув под сверкающей дугой быстро вращаемого оружия, Старл ударил оборотня горящим факелом, попав при этом ему в лицо. Демон на миг отпрянул, и эта оплошность стоила ему жизни — Старл вонзил свои широкий клинок в его живот, с силой провернув лезвие. Остальные воры тут же присоединились к своему предводителю, нанося удары кинжалами.

От мертвого тела отделилось облако густого маслянистого тумана и медленно поднялось к потолку склепа. Старл оглянулся и увидел, что еще один его товарищ навсегда остался здесь, разорванный демоном от шеи до паха.

Риэго, родом происходивший из Зингары, боязливо глянул на Старла и сказал:

— Я поворачиваю назад. И если вы не последние идиоты, то поступите точно так же.

— Мы почти дошли, — ответил ему смуглый вендиец. — А теперь ты, Риэго, предлагаешь бросить все и бежать, уподобляясь последним трусам? Это когда до бессметных сокровищ осталось всего несколько шагов!

— Да, бежать. Лучше быть живым трусом, нежели мертвым храбрецом. Трупам — сокровища ни к чему. А что до золота, то я лучше растрясу кошелек какого-нибудь жирного купца или загляну в дом богатой вдовушки.

Зингарец плотоядно облизнулся. Все в Аренджуне знали его страсть к женщинам.

— Нам и вправду лучше держаться вместе, — поддержал вендийца Старл. — Одиночка окажется более легкой добычей для местных демонов.

Риэго сплюнул под ноги.

— Один или трое, какая разница? Когда нас было семеро, мы тоже считали себя неуязвимыми. И что теперь?

Ответить на это было нечего. Старл смолчал. Разумом он понимал, что Риэго прав, но близость невообразимых богатств притупила чувство опасности. А потому замориец покачал головой и, развернувшись, пошел дальше.

— О Великий Бел, помоги мне выбраться отсюда, и тогда я принесу тебе такую жертву, о которой все воры Заморы будут судачить целую луну!

Риэго клял себя последними словами, за то, что не решился бежать отсюда сразу. Только что гигантский паук, невесть откуда взявшийся, оторвал голову одному из его спутников...

— Ну, ничего, — пообещал себе замориец. — Впредь умнее буду. Лишь бы Бел послал мне чуточку удачи!

Но видимо в тот момент Бел был занят чем-то другим, может, он просто не решился вторгаться во владения Отца Вечной Ночи. Бросить вызов Сету мог далеко не каждый бог хайборийского пантеона. Впервые в жизни удача оставила Риэго по прозвищу Длинная Рука.

Тихий, едва различимый шелест заставил заморийца резко обернуться и застыть от изумления с открытым ртом. К нему приближались три прекраснейших женщины, да таких, что он чуть не задохнулся от восхищения. Высокие красавицы, с полными, колышущимися в такт их движениям грудями и длинными, стройными ногами, обтянутыми прозрачной тканью на бедрах, подплыли к нему будто по воздуху. Не успев сообразить, что же происходит, зингарец подпустил их слишком близко. В следующую секунду Риэго почувствовал, как нежные руки, легкими, едва ощутимыми прикосновениями освобождают его от одежды, а он теряет контроль над своим телом, ощущая лишь невероятное, почти немыслимое для простого человека желание.

Зингарец и сам не понял, как все произошло, но вот он уже лежит на полу, а одна из чудных нимф сидит на нем и быстрыми, яростными движениями доводит себя до полного неистовства. Две другие в это время продолжали ласкать зингарца руками и губами. Непередаваемое, божественное наслаждение сменилось дикой, чудовищной болью.

Риэго поднял голову и с ужасом увидел свои собственные внутренности, вываливающиеся из распоротого живота. Рот зингарца широко раскрылся, готовый издать последний вопль, но этого не произошло, — одна из красноглазых фурий впилась своими острыми зубами в язык Риэго и тут мгновенно откусила его. Боль захлестнула вора с новой силой, а кровавая пелена застила глаза. Однако сознание, удерживаемое каким-то жутким колдовством, никак не хотело покидать истерзанное тело.

...Медленно двигаясь вперед и ожидая в любой момент нападения тварей, Старл и вендиец вскоре добрались до нужного зала. Факел больше чадил, нежели горел, но это был последний источник света. Старл оторвал кусок ткани от своей рубахи и обернул его вокруг смолистой палки. Судя по эху шагов, разносившемуся вокруг, помещение было огромным. Ну, откуда этими жалким воришкам было знать, что они вторглись, в святая святых змеелюдей Валузии? Это был Тронный Зал Птейона — прекрасного храма, построенного в древнейшие времена и посвященного Отцу Ночи, Сету.

Воры достигли первой центральной колонны, сперва приняв ее за противоположную стену. Сделав более сотни шагов в сторону, они смогли, наконец, ее обойти.

— Проклятый колдун не говорил, что колонны здесь такие здоровенные, — выругался вендиец.

Старл был с ним полностью согласен, но предпочитал помалкивать. Страх, преследовавший их с самого начала, отступил, уступая место извечной человеческой алчности.

— Кажется, мы на месте, — снова раскрыл рот товарищ Старла. Тот хотел было осадить говоруна, но вновь сдержался, подумав при этом, что неплохо будет перерезать глотку не в меру болтливому вендийцу на выходе.

С трудом разбираясь в вырезанном на колонне орнаменте, они, наконец, нашли то, что искали.

— Вот она, — заорал вендиец, указывая пальцем на резное изображение змеи.

«И без тебя вижу, тупая скотина, — с раздражением подумал Старл, начиная злиться на несдержанного собрата по ремеслу. — Нет, гаденыш, ты отсюда не выберешься, я теперь тебе точно кишки выпущу...»

Вендиец, выхватив из рук Старла блестящий жезл с изображением кобры, в точности похожей на ту, что была на колонне, поднес его к камню. Внезапно змейка ожила в его руке и, извиваясь, стала погружаться в камень. Оба вора в удивлении раскрыли рты.

— Вот-те на, — тихо буркнул Старл. — Носить такую дрянь в своем кошельке? Пусть Сет сожрет этого проклятущего жреца!

Неожиданно на колонне появилась ранее прикрытая каменными створками ниша, в которой находился длинный, узкий ларец, светившийся багровым огнем. Вендиец схватил его обеими руками и тут же уронил, издав при этом душераздирающий крик. Обе его ладони на глазах обуглились и, почернев, отвалились, рассыпавшись по полу угольками. Не переставая кричать, он принялся метаться по залу.

«Ну, что, доорался? — злорадно подумал замориец. — Теперь не придется пачкать о тебя сталь».

Старл, не теряя времени, выхватил ткань, данную ему магом, и, быстро обернув добычу, бросился к выходу, используя светящийся ларец в качестве факела. В спину Старла неслись крики вендийца, постепенно превратившиеся в один непрекращающийся визг...

Мир содрогнулся.

Привычная серая пелена, стоящая перед глазами, изменилась. Древний яростный огонь стал удаляться, и чем дальше уносились его язычки, тем больше воспоминаний возвращалось к нему.

Он — Идраг, что обозначает «избранный». Избранный великим повелителем Сар-Заргсом, который, в свою очередь, был избран Великим Сетом. Во имя великого бога Тьмы, он — Идраг, вместе с дюжиной лучших воинов-змееногих отказался от посмертия. Умерщвленные особым образом, они были оставлены в храме для охраны карты-ключа.

Вековой полусон был нарушен, и долг тяжкой ношей лег на плечи тринадцати воителей. Единственное предназначение, существующее для них, должно была быть выполнено!

Идраг выпрямился, и одновременно с ним то же самое сделали его воины. Он был их мозгом, их сердцем, их движущей силой. Идраг чувствовал каждого из них так, как если бы это были его собственные лапы или хвост. Его могучая воля, единственное, что осталось от души некогда легендарного полководца, направила воинов вперед, вслед за яркой удаляющийся точкой, которая стала теперь смыслом их существования. Воины покинули свои ниши в колоннах и оглядели серый зал. Теперь для них не существовало тьмы. Только серая мгла и яркий свет ключа-скипетра. По залу металось некое существо, в котором Идраг узнал одного из бесхвостых рабов-людей.

— Низшие в тронном зале, — с негодованием провозгласил избранный.

Длинный волнистый меч мгновенно покинул ножны, и тварь лишилась руки по локоть. Клинок при этом издал неприятный дребезжащий звук, который повторился еще двенадцать раз, прежде чем змеелюди покинули зал. А в это время с разных концов помещения к корчащемуся на полу существу с отсеченными конечностями и вспоротым животом начали слетаться жуткие тени.

Воители Сета быстро миновали коридоры пирамиды и оказались у выхода, где они и увидели божественный светоч ключа-карты. Как оказалось, его уносил один из бесхвостых воров. Идраг взревел от негодования — оказывается, он был еще способен на некоторые чувства!

В этот момент Старл обернулся и в ужасе закричал, увидев своих преследователей.

Идраг пустился вдогонку за вором. Меч описал новую дугу, но сейчас Избранный был не столь удачлив, как в тронном зале, а вор прыгнул в некую странную повозку без колес, которая начала быстро удаляться прочь!

И вдруг Идраг содрогнулся от боли.

Отпрянув, он тут же вспомнил предупреждение Сар-Загса о том, что никто из оживленных скипетром не может пересечь проточной воды. Повозка, которая на деле оказалась не чем иным, как лодкой, уходила за запад по широкому спокойному потоку, и воинам Сета осталось только следовать за ней по берегу Нилуса — так эта река именовалась называлась во времена расцвета Валузии.

Едва лодка ткнулась форштевнем в берег, как Тот-ан-Хатеп бегом рванулся к ней. Как жрец Сета, он не боялся кишащих в воде змей, а потому безбоязненно вошел в Стикс по колено. Куда больше он опасался людей, нанятых им в Заморе. Но в лодке лежал лишь один из семерых нанятых им.

— Пить, — едва слышно прохрипел он.

— Что? — опешил Тот-ан-Хатеп.

Только сейчас он увидел, что у заморийца вспорот живот, и его вывалившиеся внутренности лежат на дне лодки.

Гнусная улыбка появилась на лице жреца.

— Тебе, наверное, больно? — издевательски спросил он, вырывая из ослабевших рук Старла ларец. — Конечно, больно, но ничего, потерпи немного, скоро все закончится... Может к утру, а может и позже. От ран в животе, знаешь ли, умирают долго. Очень долго, и очень мучительно.

— Ублюдок, — едва слышно просипел вор. Из угла его рта потекла струйка темной крови.

Разъярившись, Тот-ан-Хатеп выхватил узкий стилет и ударил узким лезвием в глаз заморийца. Тело вора свела судорога, он изогнулся дугой и наконец затих.

— Теперь увидел, кто здесь ублюдок? — выдохнул жрец, отскакивая назад. Его била дрожь, и Тот-ан-Хатеп с трудом смог спрятать кинжал в ножны.

Раньше жрец никогда не убивал людей, и при ближайшем рассмотрении колдун понял, что ему, пожалуй, понравилось то ощущение силы, которое он испытал в момент убийства. Равно как и чувство неизбежности, что промелькнуло в глазах мерзавца, посмевшего оскорбить жреца Сета!

— Пожалуй, это следует повторить, — решил для себя Тот-ан-Хатеп, тут же уточнив: — Но только аккуратно, без риска для себя. И не так быстро.

И в этот момент жрец увидел появившуюся на реке галеру, над которой было поднят парус, украшенный гербом Тот Амона.

— Только его здесь не хватало... — выдохнул перепуганный жрец. — Откуда Тот Амон узнал про скипетр?

Ужас добавил Тот-ан-Хатепу новых сил, и он стремглав бросился бежать, скрывшись в кустах прежде, чем его успели заметить.

Восходящее солнце окрасило воды Стикса в грязно-бурый цвет. Раздвигая тростниковые заросли, на береговую отмель вышли двое мужчин. Вспугивая редких пичуг и заставив взволноваться нежащихся под прохладным утренним солнцем крокодилов, они направились к небольшой лодке.

— Должно быть, ее прибило ночью, — произнес тот из двоих, что был повыше ростом. Впрочем, он был даже не высокого, а почти гигантского роста, с широченными плечами. Тяжеленный двуручный палаш, висящий в ножнах за спиной, говорил о немалой физической силе мужчины. Грубые черты лица, сланцево-серые волосы, светлая борода, а также варварского вида одежда указывали на северное происхождение гиганта.

Его громкий, раскатистый голос пронесся над отмелью, и лежащий поблизости аллигатор недовольно раскрыл глаза. Впрочем, великану не было дела до разбуженной от дремы рептилии, и он продолжил.

— Надо посмотреть, нет ли там чего-нибудь, чем можно поживиться? И потом, мне до смерти надоело лазить по стигийским болотам!

— Вот уж не думал, что ты способен жаловаться Хаарл, — отозвался его спутник. — Мне казалось, ты спокойно можешь пешком дойти до своей... как ее?... Гипербии.

— Гипербореи, — поправил его великан. — Дойти-то — я дойду, да зачем ноги сбивать, коли можно доплыть на яле хотя бы до устья реки?

Логика воина, несмотря на его варварское происхождение, была безупречна, так что его товарищ просто кивнул. В отличие от Хаарла, облаченного в чешуйчатый кожаный доспех, его спутник носил простые штаны и безрукавку. В меру высокий и сухощавый он был по-волчьи поджар, да и повадки у него были волчьи. На правом виске была видна синяя татуировка, по которой любой образованный человек мог определить, что этот парень происходит родом из горных племен Афгулистана.

Двигался афгул легко и бесшумно, при этом успевая замечать все вокруг. А его длинный широкий кинжал отнюдь не был украшением, о чем говорили жилистые, иссеченные шрамами руки, привычные к боям и потасовкам в кабаках.

Северянин быстро направился к ялику, с легкостью перепрыгивая через длинные тела проснувшихся крокодилов.

Афгул меж тем пристально огляделся, и лишь только после этого направился к реке.

...Синее лицо мертвеца было сведено судорогой боли и ужаса. Один глаз вытек, а на вывалившихся из живота внутренностях устроило пиршество сонмище жирных зеленых мух. Беспрерывное копошение насекомых создавало иллюзию, будто кишки живут собственной жизнью, постоянно двигаясь и извиваясь. Впрочем, не исключено, что в тело бедняги забралась парочка змей-могильниц, расплодившихся в здешних местах сверх всякой меры.

— Ему лодка больше не понадобится, верно, Джафар? — весело хмыкнул гипербореец и, ловко орудуя палашом, скинул тело в реку. В воду скользнуло несколько аллигаторов, не брезговавших падалью.

После этого товарищи занялись самой лодкой.

Все казавшееся им ненужным полетело вслед за трупом.

В этот момент из-за полуострова, образованного изгибом реки, вышло крупное весельное судно.

— Потроха Нергала, — гаркнул Хаарл, углядев галеру. — Стигийцы, чтоб их Сет разорвал! Как не вовремя!

От галеры отделилась лодка с двумя десятками солдат и парочкой жрецов в придачу.

— Уносим ноги, — решил Джафар, понимая, что силы неравны. Встреча с отборными воинами стигийского воинства в их планы не входила.

Черные злые глаза с ненавистью рассматривали валяющегося на полу капитана стражи.

— Я дал тебе еще один шанс, червь! А ты смеешь говорить мне теперь, что двое чужаков сбежали. Как? Куда?

Капитан молчал, в то время как Тот Амон продолжал неистовствовать.

— Какой от тебя, в таком случае, прок, бестолочь? Ты упустил Тот-ан-Хатепа, теперь этих двоих! Зачем ты мне нужен?

Колдун сделал несколько пассов руками, и тело бывшего капитана забилось в судорогах — его мозг превратился в расплавленный свинец.

— Убрать, — приказал Тот Амон стражникам и погрузился в размышления.

Дела обстояли далеко не самым лучшим образом. Лишь совсем недавно Тот Амон понял, за чем именно охотился мятежный жрец. Эта жуткая вещь должна была оставаться на месте, в Птейоне Проклятом. Таков был завет Великого Сета, и никто не вправе нарушать его волю!

— Впрочем, — чуть слышно пробормотал колдун, — может, оно и к лучшему? Не исключено, что я сам могу завладеть секретом.

На этой фразе Тот Амон оборвал свою речь. Уж он-то знал, как опасно разговаривать вслух о своих тайнах.

Как же теперь отыскать Тот-ан-Хатепа? Вот в чем главный вопрос! Куда направится мятежник?

И тут жрец вскочил с резного трона. Теперь он знал, что делать. Ястребы — слуги Хархата помогут ему.

На зов колдуна мигом явился кормчий галеры.

— Поднять паруса. Мы отправляемся в Кеми.

...Вскоре судно начало медленно подниматься вверх по реке.