Скипетр всевластья (СИ)

Глава 5 Суровые проверяющие

— Ирина Петровна, к вам можно?

— А, Ниночка, заходи. Выписалась с больничного?

— Сегодня.

— Хорошо. Как раз отчёт вчера начался. Больше не надо беспокоиться, кем тебя заменить.

Сидрова подписывала документы. Росчерки чёрного «Паркера» (подарка коллектива на позапрошлый новый год) появлялись на страницах со скоростью автомата-штамповщика. Сказывалась многолетняя практика на руководящих должностях.

— Присаживайся, где место найдёшь.

На время ремонта заместитель начальника переехала на цокольный этаж. Ранее закуток, вполовину меньше прежнего кабинета, служил пристанищем пропахших моющими средствами архивные бумаг и запчастей сломанных кресел. Стеллажи и детали завхоз выдвинул в коридор, тряпки, бутылки и порошки кое-как запихнул в шкафчик. С перекошенной дверцей.

Воняло отбеливателем и краской. Дыша через раз, Нина примостилась на краешке табурета. В спину упёрлись стопки справок и нераспечатанных писем. На улице бригада аварийной службы «Водоканала» грохотала перфоратором, шум проникал в помещение даже сквозь закрытые окна.

— Что случилось?

Ракитина передала свёрнутый в трубочку лист.

Надвинув очки на нос, Сидрова углубилась в чтение.

— Зачем тебе это надо? — разорванное на четыре части заявление упало в мусорную корзину, — что не так-то?

Нине показалось, что над головой опрокинули ведро ледяной воды.

— У вас хватает совести спрашивать? — охрипшим голосом спросила девушка.

— Три недели прошло, да и никто серьёзно не пострадал.

Нина стиснула ладони. Пальцы хрустнули, подбородок задрожал. Не поймёт Сидрова, не поймёт. Не её обуял дикий страх, когда поднялась на этаж и увидела отгороженный лентами коридор и чёрные стены. Не Ирину Петровну охватил кашель. Не начальница, задыхаясь, выбежала на лестницу!

— Через несколько минут я принесу новое. Сразу в отдел кадров.

Нина хотела встать, но была остановлена жестом Сидровой.

— Они не возьмут.

— Почему?

— Завтра прибывает комиссия из отделения. Думаешь, почему мы закрыли половину этажа и ремонт не начали? Пока не завершится расследование, твоё заявление никто не подпишет. А это процесс весьма небыстрый.

— Я могу обратиться в вышестоящие…

— Глупая, себе яму роешь. Хочешь, чтобы заподозрили в причастности к пожару?

— У вас нет оснований.

— Как и виновного, — ручкой женщина постукивала по документам, — наши руководители не поверили в короткое замыкание и полны решимости докопаться до сути. Повесят на тебя, как на козла отпущения. А кто примет на работу подозреваемую в преступлении?

— Это ваши домыслы.

Сидрова сняла очки.

— В общем, так. Уйдёшь до отъезда комиссии, получишь отвратительные рекомендации. Даю словно, ни в одну серьёзную организацию не устроишься. В утро пожара ты заходила ко мне в кабинет. Так? Так. Я могу «вспомнить» новые обстоятельства беседы и сообщить следователю. Понятно?

Нина молчала.

— Месяц. После иди на все четыре стороны.

— Вы жестокий человек.

— Скорее, ты веришь в розовые сказки. На что надеешься? На провидение? Счастливый случай? Олигарха в белом лимузине? Рисуешь картины, как он останавливает водителя, подходит к тебе и ведёт в роскошный ресторан? Разочарую: все преуспевающие бизнесмены встречаются только с женщинами своего круга, а таких, как ты, в упор не замечают. Не того поля ягода. Не зрелая, не сочная, а кислая и мелкая. Не та внешность, не та психология, не тот статус. Деточка, очнись, пока не выбросило на обочину. Хочешь спиться и в переходе милостыню просить? Выдающихся способностей у тебя нет, поэтому лучше придержи свои желания и иди клиентов принимай.

В дверь постучали.

— Ирина Петровна, можно вас отвлечь? — одетая в чёрное кружевное платье Кащеева прижимала к груди папку.

— Да, конечно. Клади на стол.

— Это важно.

— Ладно, давай сюда, — она покосилась на Ракитину, — тебя я больше не задерживаю. Иди и хорошо подумай.

Не о чем размышлять. Всё решилось в борьбе со смертью.

Пропустив коллегу, Нина протиснулась в коридор. Прикрыла дверь и шагнула было к лестнице, но услышала елейный голос Ольги Николаевны:

— Увольняться собралась?

— Попыталась, — скрипнула ручка, — останется. Я и не таких ломала.

— Всё равно до завершения расследования никого не отпустят.

— Что верно, то верно.

— С другой стороны, зачем удерживать? Пусть вздыхает где-нибудь в другом месте, — цокнул каблук, — каракульки свои малюет. Видела я, когда она выходила. В блокнотике всяких монстров рисует. Я работаю в поте лица, а она дурью мается.

— И кого посадить на её место? Откуда я возьму дурочку, готовую тянуть на себе два участка? Новеньких обучить надо, между прочим. Вон, ваша Болтова. Толком ничего знает, но со всем соглашается…

Из туалета вышел охранник, и это не позволило Ракитиной отбросить фальшивую вежливость и в лицо высказать «кумушкам» всё, что накопилось. Вылить ответный ушат. Не помоев и грязи, а холодной, отрезвляющей воды. Слишком они уверены в собственной правоте! Царица и богиня местного масштаба!

Ещё и в вещах копаются. Покидая рабочее место, Ракитина никогда не оставляла тетрадь на столе, прятала в сумку. Значит, предприимчивая соседка уподобляется карманникам. Более того, Малютин её прикрывает. Что ж, ящики комода запираются на ключ, в них так просто нос не сунешь.

Около кабинета дежурили клиенты. В дни отчёта бухгалтеры и руководители организаций приходили в фонд с первых минут открытия. Нередко толпа собиралась за полчаса, а то и час. Летом дышали потом и обмахивались веерами, зимой пинали друг друга зонтами и сапогами наступали на пятки. Самые дотошные клиенты вели список, чтобы, не дай бог, кто-то добрался до инспектора не в свою очередь. Бывали случаи, когда охранники бросали компьютерные игры и разнимали дерущихся.

— Здравствуйте, — к Нине подскочила дородная женщина лет пятидесяти. Крикунова Кира, бухгалтер строительной компании, неспособная сложить суммы из двух строк отчётности и вычесть значение третьей, — вы уже вышли с больничного?

— Да.

— А можно вопрос задам?

— Задавайте.

— Неделю пытаюсь заполнить документы, а проверки выдают какие-то непонятные ошибки. Читаю и ни слова не понимаю. Что-то про скобочки и недопустимые отрицательные значения. Посмотрите?

— Посмотрю. Пойдёмте.

В кабинете яблоку негде было упасть. Над нервно постукивающим по клавиатуре Малютиным нависали два клиента, недавно принятая на работу Болтова Марина Александровна кричала в телефонную трубку, требуя от кого-то прийти, а не решать проблему «по проводам». Новенькая, а вела себя, как прошедший огонь, воду и медные трубы старожил. Вдобавок, на стуле перед столом Ракитиной уже сидел бухгалтер.

— Освободите место, — Крикунова поджала губы.

— Я раньше пришла.

— Десять минут назад вас тут не было.

— Это вы ходили чёрт знает где.

— Я инспектора искала!

— Ничего не знаю.

— Да как вы со мной разговариваете!

— Как считаю нужным.

— Нина, не принимайте её! Так нечестно! Я тут с открытия кукую!

— Пожалуйста, решите вопрос между собой, — Ракитина выдавила улыбку, — и за дверью, желательно. Мне без разницы, кого принять первым.

— Да что это такое? Я прихожу в третий раз, и никто не хочет помочь! — оправдывая фамилию, вопила бухгалтер, — то пожары всякие! То программы не работают! То специалиста нет на месте! Что за издевательство над людьми? Как к вам идёшь, так весь день теряешь!

Поток словоизвержения прервал телефонный звонок. Мелодия имперского марша из «Звёздных войн» на секунды погрузила кабинет в тишину.

— Да! Что случилось? — сердилась Крикунова, — как деньги не туда перечислили? Что значит, код бюджетной классификации не тот? Когда… — она выбежала в коридор.

— Вовремя, — улыбнулась клиентка.

— Давайте отчёт.

Компьютер распознавал диск, программы проверяли правильность заполнения начислений и платежей. Всё, как всегда. Привычные действия, знакомые таблицы и протоколы. Типичные недочёты и ошибки, которые исправляются нажатием двух-трёх клавиш; подписи и жирный оттиск печати, после чего довольный бухгалтер уходит и забывает о фонде на несколько месяцев. Вот только… «Перемен требуют наши сердца» — пелось в старой, но до сих пор актуальной песне.

Нина копировала данные в сетевую базу, когда в кабинет пожаловали автоматизаторы. Трое из четырёх, они принялись обновлять антивирусы у коллег Ракитиной. Девушка чихнула: вонь сигаретного дыма от футболок и курток казалась невыносимой.

— Подождите минутку, я сейчас вернусь.

Вытащив из-под стола объёмный пакет, инспектор торопливо вышла в коридор. Пока технари заняты работой (лица кислые, будто мужчины объелись квашеной капусты и запили молоком), надо сделать кое-что очень важное.

Игорь Дмитриевич разбирал системный блок компьютера.

— Доброе утро, — он посмотрел на Ракитину поверх очков, — вас выписали?

— Да, вчера.

— Вы действительно здоровы или врачи не захотели продлевать больничный?

— Здорова. На ладонях пятна красные остались, но скоро пройдут.

— Хорошая новость.

Автоматизатор отвинчивал детали и раскладывал на столе. Мозолистые руки уверенно «оперировали» отвёрткой и кусачками, постукивали молотком. Неподалёку нагревался паяльник, провод-змейка уходил под стол.

— Что-то сломалось?

— Нет. Я… хочу вас поблагодарить, — выдохнула девушка, — если бы не вы, то я задохнулась на лестнице. Примите, пожалуйста, маленький подарок.

Нина протянула пакет. Сладости и купленный на остатки сбережений смартфон новой модели — мелочи, по сравнению со спасённой жизнью. Могла бы, приобрела ещё гаджетов. Карман пуст, зато совесть чиста.

— Не стоит.

— Стоит. Вас никто не заставлял вытаскивать на улицу постороннего человека. Прошли бы мимо и всё. Время нынче такое, что людям плевать друг на друга, но вы не такой, — сглотнула инспектор, — не обижайте меня.

Рябинин отложил инструменты, снял очки.

— Спасибо.

— Вам спасибо.

На глазах навернулись предательские слёзы, нос перестал дышать. Нина прокусила губу. Ну, куда реветь? Сейчас остальные автоматизаторы вернутся за компьютеры и засмеют, так что соберись и улыбнись!

— У нас в шкафу есть печенье и чай. Я на перерыв не ухожу, так что заходите и берите. Да и если понадобится что-то, обращайтесь.

— Я запомню.

С чувством выполненного долга Ракитина поторопилась в коридор. Гвоздев и прочие технари выходили из лифта, явно возвращаясь с очередного перекура. Ф-фух, успела. Дай только намёк, и уже завтра по фонду пойдут слухи о «благодарности». Воображение — опасная вещь. Одного прокормит, другого погубит.

Каблуки стучали по чёрно-белой плитке, словно отсчитывали секунды бесконечности. Месяц. Много для уставшей от людского расчёта девушки, мало для местных кукловодов. Сидрова уверена в победе? Как бы не так. Дважды она уговаривала Нину передумать, но пожар перечеркнул всё. В огне сгорели маски, обнажились истинные качества человеческих натур. Тёмные, опасные. Беда, как лакмусовая бумажка, показала лица друзей и врагов. Спасибо судьбе за полезный урок.

Терпение. Скоро начнётся новая глава книги под названием «Жизнь». И она обязательно будет интереснее предыдущей.

На следующий день Ракитина проспала. То ли будильник на телефоне не прозвенел, то ли отвыкшая от ранних подъёмов девушка не услышала. Нет, она не опоздала, не встретила на лестнице кого-нибудь из начальства, но завтрак остался в холодильнике. Впрочем, в тумбочке за бутылками с вином Кащеевой пылилась пачка овсяного печенья, припрятанная инспектором на случай «внеплановой голодовки».

На улице моросил дождь. Сизая дымка клубилась над соснами, в прелой хвое дрозды откапывали червей. Отвлёкшись на шустрых птиц, Нина едва успела отскочить на тротуар: водитель-лихач «Мерседеса» окатил бордюр грязью.

Часы показывали без одной минуты восемь, когда девушка вошла в кабинет. В толпе перед входом в здание Ракитина видела знакомых клиентов, посему торопливо включала компьютер и загружала программы. По стандарту обслуживая инспектор должен быть готов к приёму граждан за четверть часа до начала рабочего дня. Приспичит сейчас Сидровой зайти, проблем не оберёшься!

Коллеги пили чай, кофе и… жевали завтрак Нины. Знакомая бело-коричневая упаковка торчала из мусорного ведра. Да, удружили. Заварным пирожным и торту, которые вчера принёс щедрый посетитель, предпочли старое печенье.

— Кому последнее? — мокрыми пальцами Болтова держала ароматный кругляш, — никто не хочет? Тогда я съем.

На пол посыпались крошки, а Нина едва слышно вздохнула.

— Мы думали, ты не появишься, — Малютин отхлебнул горячего кофе, а новенькая согласно закивала.

— Нет, — Ракитина вежливо улыбнулась.

«Не сегодня, по крайней мере».

В коридоре послышался топот.

— Сейчас начнётся, — широко зевнул сосед, — и почему все прутся в первую и последнюю недели отчёта? Так сложно распределиться ровнее?

Но в кабинет заглянула Даша.

— Доброе утро. Все в конференц-зал.

— Когда? — Ольга Николаевна просматривала фотографии на смартфоне.

— Сейчас. И срочно, как Лунько сказала. Не тянитесь.

— Знаем мы её «срочно», — опустошив кружку, Кирилл лениво встал из-за стола, — опять, небось, услышим болтовню ни о чём.

— Да. Штрафики, справочки и прочие бумажечки, — жеманно хихикнула Марина.

Помня беседу с Ириной Петровной, Нина спешно шагала в зал. С комиссией знакомить будут, а не о документах речь вести. Глупо сомневаться, что приезжие не встретятся с Ракитиной. Если не посочувствуют, то вызнают, что и кого видела убегающая из горящего здания инспектор. Опять погрузиться в этот кошмар!

— А вы скоро вернётесь? — клиентка ухватила Нину за руку, — мне отчёт сдать надо. И поскорее, не то на работу опоздаю.

— Надеюсь, нас быстро отпустят, — дежурно улыбнулась Ракитина.

Да, лучше сведения и декларации, чем допросы и воспоминания.

Собрался весь фонд. Сидели по двое на стуле, кто-то подпирал стены. Одна молоденькая раскачивалась на подоконнике, пока хмурый завхоз не уступил место. Едва тот прислонился к трубам отопления, в зал вошли управляющий, Иван Игнатович Макаров, Сидрова и трое незнакомых мужчин.

Сотрудники притихли.

— Поскольку рабочий день никто не отменял, начну без вступлений и прочей лирики, — выступил вперёд коротко стриженый блондин среднего возраста, — меня зовут Веснин Алексей Петрович, заместитель начальника отделения, которому подчиняется ваша структура. Вместе с помощниками, психологом Зубаревым Антоном Александровичем, — жест в сторону долговязого шатена, — и инженером автоматизированных систем, Малиновским Виктором Юрьевичем, — кивок на брюнета, на чьём животе едва сходилась рубашка, — я буду разбираться в причинах пожара.

— Разве это не дело полиции? — с дальних рядов донёсся робкий голос, — они зря тут неделю всё проверяли?

— Мы получили копии протоколов людей в форме, но сочли выводы неубедительными, — цепкий взгляд льдисто-серых глаз задержался на каждом сотруднике, — впервые в филиале нашей организации едва не случилась трагедия. Четыре года назад вы рапортовали о завершении ремонта, прислали сметы и вылизанные до копейки отчёты. И что? Чудом не погибли три сотрудника. Сейчас на уровне Москвы решается вопрос о компенсационных выплатах для пострадавших. Со счастливчиками мы обстоятельно побеседуем в ближайшее время. Руководители предупредят.

Нина прикусила губу. Суровый проверяющий. Никаких добросердечных улыбок или сочувствия, меж бровей морщинка, на скулах играют желваки. Слово не то скажи, голова с плеч. Такой не пожалеет чувства девушки, выведает и про Слепцову, и про несостоявшееся чаепитие в рабочие часы. В пожаре Ракитина не виновата, но можно «пришить» нарушение рабочего режима. Психолог, скорее всего, выскажется о расшатанных нервах и, дай бог, не позвонит врачам. Только технарь промолчит, ему с людьми общаться не обязательно.

Алексей Петрович продолжил:

— На время внутреннего расследования забудьте про отпуска.

Женщины загалдели, но Веснин поднял руку.

— Все, кто должен был уйти по графику, пусть договорятся в отделе кадров о переносе. Вы ведь не хотите стать предметом особого внимания? Увольняться также не советую. У кого совесть чиста, будет добросовестно работать, а не бунтовать, — мужчина снял тёмно-серый пиджак, — или кто-то не согласен с рассуждениями? Не стесняйтесь, я выслушаю любого

В зале воцарилась тишина. Сотрудники косились в окно, изучали собственную обувь, толкали друг друга в бок, лишь бы не встретиться взглядом с проверяющим.

— Отлично. Тогда…

— Вы пренебрегаете нашими правами, — Нина узнала голос Даши. Закутанная в аметистовый палантин инспектор хмуро смотрела на Веснина, — расследования не должны противоречить трудовому кодексу. Да и презумпцию невиновности никто не отменил.

Сидрова мученически возвела глаза к потолку.

— Человек невиновен, пока не доказано обратное, верно. В законодательстве вы разбираетесь, это хорошо, — Алексей Петрович приподнял бровь, — можете поступить, как хотите, даже расторгнуть трудовой договор по согласию сторон, но в характеристике всё будет отражено в предельных подробностях.

— Вы меня не запугаете.

— И не думал. Но пока вы сотрудница фонда, обязаны работать в соответствии с внутренним распорядком. Сейчас он изменён. Позже начальники отделов раздадут распечатки и ознакомят вас под роспись, — он прищурился, — поймите, наконец, мы приехали не в игры играть, а разобраться в проблеме и навести порядок! Чтобы подобное никогда не повторилось! Ошибки в документах можно исправить, но человека воскресить нельзя! — проверяющий помрачнел. Ракитиной он напомнил орла перед броском за добычей, — в ваших интересах помочь расследованию и поскорее от нас избавиться.

Сидрова посмотрела на часы и что-то тихо сказала Веснину. Тот кивнул.

— Вопросы?

Зал промолчал.

— По очереди мы побеседуем с каждым. Сейчас все свободны.

Нестройной гусеницей сотрудники засеменили к выходу. Шептались, испуганно глядели на проверяющих. Потирая пульсирующие болью виски, Нина пропускала толпу. В отпуск девушка не собиралась, но переход на «военное положение» ударил не хуже кнута. Работа всё больше напоминала тюрьму строгого режима. Спасибо, наручниками к компьютеру не приковывают и ночевать не заставляют.

Скамьи около кабинета не хватило для всех клиентов. Двое уселись на отопительный радиатор, один устроился на полу. Сорвал объявление о платёжных реквизитах для категории предпринимателей и расстелил на свежевымытом кафеле. Выносившая из туалета пакет с мусором уборщица пробурчала под нос нечто нечленораздельное про умников, не способных оценить чужой труд.

— К вам можно? Простите, но мне ждать некогда, — женщина с грудой папок буквально подпрыгнула, когда увидела Ракитину.

— Заходите.

Шаткой горкой документы легли на стол.

— Это всё ваше, так что поторопитесь.

— Спешка нужна при ловле блох. Если я ошибусь, то вам придётся ходить дважды. Вы ведь этого не хотите, не так ли?

Бухгалтер промолчала. Малютин многозначительно переглянулся с Кащеевой, Болтова заулыбалась. Нине было всё равно. Нарушать порядок работы и после исправлять собственные промахи она не собиралась. Помнится, в первые дни работы инспектор шла клиентам навстречу, закрывая глаза на мелкие нарушения, вечерами корректировала бумаги. Не хотела напрягать, а в результате избаловала. Эту женщину Нина принимала каждый квартал и постоянно что-нибудь переделывала. Название организации, адрес, имена сотрудников, уплата — едва ли что-то осталось нетронутым.

Вот и сегодня. Не та фамилия и лишние элементы в структуре данных. Причём, последнее определяют доступные абсолютно всем проверочные программы, без положительного протокола которых нет смысла приносить отчёт.

— В шести из восьми предприятий есть ошибки, — фыркая, словно сытый котяра, принтер «выплёвывал» страницы, — что исправить, подчёркнуто и выделено жирным шрифтом, пояснения прилагаются. Держите.

Пустым взглядом бухгалтер таращилась на распечатки.

— Вы можете это исправить?

— Нет.

Клиентка приподняла бровь:

— Почему?

— Просто нет.

— Тяжело вам в жизни будет, — женщина запихивала папки в сумку, — с людьми надо уметь находить общий язык, а не вставать в позу.

Дверь хлопнула, окна задрожали.

«Каждому своё».

До перерыва осталось пять минут, когда Ракитина отпустила последнего плательщика. Желудок урчал столь громко, что Малютин косо поглядывал на соседку. Кащеева слушала музыку в наушниках и с кем-то переписывалась. Кириллу глазки не строила. Показательная вежливость, прохладные взгляды — неужели парочка рассталась?

В дверь постучали.

— Кого ещё принесло… — вполголоса ругнулась Болтова, — да-да, заходите!

Шурша букетом белых роз и сумочкой, в кабинет зашла девушка-курьер.

— А-ах! Какая прелесть! — Ольга Николаевна осклабилась шире карточного джокера, — для кого это чудо? Не томите!

— Здравствуйте. Мне нужна Нина Ракитина.

Кащеева сдулась, точно лопнувший воздушный шарик, а Нина позабыла про голод.

Цветы? Но кто?

— Это я.

— Доставка салона «S&F», — курьер улыбалась шире участниц конкурса красоты, — вам просили передать.

— Спасибо.

Тугие бутоны пахли мёдом и ванилью, а в белоснежных лепестках переливались бисеринки дождя. Не турецкие розы, дорогие. В магазине ничего не перепутали? Букет достоин королевы, ещё и подарок. Вон как таращится привыкшая к подобному вниманию Кащеева. Того гляди, испепелит упаковку из серебристого фетра.

Развязав шнурок тканого мешочка, девушка всё поняла.

Флакон «Волшебства» и открытка.

«Скоро увидимся».

Не забыл.

— Что, поклонник объявился? — съязвила Ольга Николаевна, — почему сам не пришёл? Стесняется такой красотки? Или сама себе отправила?

— Отвали.

— Да пошла ты!

Дверной хлопок оставил Нину в одиночестве. Пока она любовалась цветами, Болтова и Малютин ушли на обед. Ракитина не спешила следовать примеру соседей. Оставить букет в кабинете? Так испортят. Оборвут лепестки, сломают стебли или «случайно» уронят в мусорное ведро. Зависть — страшная вещь. Забрать с собой в магазин? Неудобно, да и продавцы покрутят пальцем у виска. Впрочем, сегодня чужое мнение девушку не волновало.

Можно отнести подарок к Инессе Владимировне. Кому, как не главному цветоводу фонда, доверить розы?

В коридоре Ракитина застыла, как вкопанная.

На фоне информационной доски журналисты брали интервью у проверяющих. Держа руки на поясе, Веснин рассказывал грядущих мероприятиях, психолог и технарь согласно кивали. В шаге от них стояла Сидрова и не позволяла никому пройти мимо.

Но девушку изумило другое.

Вопросы комиссии задавал Олег.