Часть третья. Вольный охотник

1

Экипировкой перед рейдом Корунд занялся всерьез, изрядно шокировав начальство, наивно считавшее, что дело ограничится заправкой корабля топливом.

— Не будь таким жлобом, — возмущался Сид Брукс — У тебя есть все необходимое.

— Мало ли что у меня есть, — нагло возразил Эдуард. — Я лечу по заданию компании, пусть компания обеспечит меня необходимой амуницией. И провиантом.

— Может, тебя и женщинами обеспечить?

От женщин Эдуард великодушно отказался, но потребовал под завязку заполнить воздушные баки, водяные цистерны и загрузить трехнедельный запас продовольствия. Деликатесов он, конечно, не получил — фирма расщедрилась только на полсотни стандартных обеденных пайков.

Пока техники заправляли «Кураре», Корунд занялся мародерством в арсенале. Первым делом он показал пальцем на вездеход военного образца «Горностай-70», снятый с вооружения полвека назад. Надежная машина — броня, силовая защита, почти звуковая скорость, легкая пушка. Между делом прихватил также лучевой пистолет Мак-Гохона образца 2287 года и карабин ИЖ-Лассо, наноствол которого мог метать до десятка различных зарядов — пули трех калибров, дробь, картечь, плазменные капсулы, фотонный луч, парализующие молнии. Не обращая внимания на осуждающие взгляды Брукса, Корунд затащил в кабину вездехода ящик боеприпасов.

— Кажется, почти все, — задумчиво произнес он. — Ну роботы, спутники, медикаменты, скафандры — это само собой, водолазное снаряжение — тоже…

— Под воду не полезешь, — отрезал Сид. — Хватит с тебя ныряющих роботов… Ты чего лоб морщишь?

— Не бойся, ничего больше не попрошу, — отмахнулся, немного расстроившись, Эдуард. — Просто моя любимая «чешуя» осталась в домике на Теоле. Придется крюк сделать.

— Один хрен будешь обкатывать катер на короткой дистанции, — резонно заметил вице-президент. — Вот и заскочишь на Теоле. А можешь взять на складе, есть новая модель.

Подумав не больше трех секунд, Эдуард отрицательно тряхнул головой:

— Не возьму. Я тот костюмчик долго-долго под себя подгонял. Неохота снова с настройками возиться.

Он еще раз оглядел кучу вырванного с боем снаряжения, выцыганил запасной комплект аккумуляторов и остался доволен подготовкой. Попрощавшись с коллегами, Корунд неторопливо задраил люк и поднялся в рубку.


На недолгом пути до Теоле не представилось возможности даже подумать о книгах или выпивке. Эдуард провел все время в пилотском кресле, контролируя работу агрегатов. «Кураре» показал себя выше любых похвал: силовые машины ни разу не закашляли даже в те полчаса, когда Корунд врубил движок на форсаж. С корабликом ему повезло.

Везение продолжилось и на космодроме прибытия: старшим офицером дежурного наряда службы безопасности оказался Пьер Барро, сосед по «Парку водопадов». Он как раз собирался лететь домой на обеденный перерыв и предложил подбросить Эдуарда.

— Спасибо, дружище, — обрадовался Корунд, и вдруг его осенило: — Окажи еще одну услугу…

Выслушав его просьбу, Пьер удивился, но повел Эдуарда в свой офис. Перебирая файлы на мониторе, сосед проворчал:

— Значит, и в той потасовке ты успел отличиться… Честно скажи: ты специально ищешь неприятности или они сами за тобой охотятся?.. Вот эта красотка, из-за которой стрельба началась.

Корунд буквально впился глазами в короткий текст.

Итак, ее зовут Линга Симба. Позавчера прилетела из системы Беты Зайца, вчера вечером отбыла на Проксиму. «Кирасир» ждал ее.

Значит, это была не Гелла. Разве что военные возят ее по системе на скоростных курьерских пакетботах. Это гораздо вероятнее, чем сестра-близняшка или клон-двойник. А что она делала на Бета Зайца? Он уже выяснил, что в этой системе нет заселяемых планет. Только рудники, экологически грязные производства, исследовательские станции, большой космодромный узел. И пресловутые военные базы.

«Военные базы…» — мысленно повторил Эдуард. Таинственная госпожа Симба путешествует на военном корабле, уехала с космодрома в сопровождении военных…

— Пьер, будь другом, посмотри по архивам. Как часто она посещала Теоле?

Выразительно поглядев на часы, Барро задал поиск и сообщил:

— До этого зарегистрирована один раз, семь месяцев назад, на Южном Космодроме. Прибыла на корабле «Гренадер», покинула Теоле спустя три дня на «Драгуне». Удовлетворен?

— Не знаю, — честно признался Корунд. — Надо подумать.

— Кажется, неисправимый бабник запал всерьез, — резюмировал Пьер. — Полетели, у меня перерыв не бесконечный.


Изголодавшийся страж космодромной безопасности вел аэромобиль на громадной скорости, едва не обогнав звук. Тем не менее Эдуард успел похвастаться новым кораблем, но про цель путешествия рассказал в общих чертах: дескать, фирма поручила обследовать перспективные для туризма планеты.

Когда машина приблизилась к северной окраине Виедры и Пьер, сбросив скорость, начал разворот со снижением, разговор запоздало переключился на женщин. Корунд рассказал свежий анекдот, а сосед, внезапно помрачнев, осведомился:

— Ты знаешь Джулию и Ангелину из нашего дворика?

— Немолодые и несимпатичные. — Корунд решительно отверг возможные подозрения. — Меня такие чудища не интересуют.

— Могу понять… Тетки трансбальзаковского возраста, мужским вниманием не избалованы, работают в аппарате советника по городскому хозяйству. Обе завели себе любовников-аборигенов.

— Дело житейское.

— Не скажи. — Пьер нахмурился. — Мне совсем не по душе, что теолийцы легко получают пропуска в наш жилой комплекс. У вас на Кураре тоже началось примерно так — со свободного доступа.

— Подумаешь, два туземца ходят иногда к старушкам.

— Не иногда, а каждый вечер. И не два, а добрый десяток. И ведут себя вызывающе.

Корунд согласился, что ситуация неприятная. Конечно, можно понять стареющих землянок, которых потянуло на темпераментную экзотику… но меры безопасности в чужих мирах никто не отменял.

— Что собираешься делать? — спросил Эдуард.

— Лично у меня никаких соображений, — признался Барро. — Надо будет собрать жильцов и обсудить. Вроде бы глупо окружать роботами эти гнездышки любви всякий раз, когда там групповуха начинается.

— Не так уж глупо, предосторожности лишними не бывают. Младшие брательники по разуму, напившись, могут и морду кому-нибудь набить.

— Уже… — Барро вздохнул. — На той неделе двое приставали к Элине из сорок девятой. Девчонка еле вырвалась, убежала и заперлась в особнячке, так они ходили под окнами, пробовали дверь на крепость и орали по-своему. Джулия с трудом загнала их к себе, а потом долго упрашивала наших не сообщать в полицию. Клялась, что такое не повторится… А вчера днем, когда почти все жильцы разъехались, кто-то взломал два дома. Много барахла утащили, а еще больше переломали и вдобавок нагадили.

— Камеры должны были заснять грабителей.

— Они морды тряпками замотали, — сообщил Пьер. — Даже перчатки надеть догадались. Но не учли, что ДНК у всех аборигенов берутся при рождении, так что полиция все равно найдет их по экскрементам.

— Да уж, до биохимии теолийцы не доросли… — Корунд был искренне возмущен. — Кажется, мы распустили зверюшек, пора на место поставить.

— Вот так и скажешь на собрании… Вылезай, приехали.

— Так и скажу, — заверил Эдуард. — Предупреди, я постараюсь прилететь.

Сгоряча он едва не предложил вообще запретить аборигенам вход в «Парк водопадов». К счастью, быстро спохватился — сообразил, что в таком случае не сможет водить к себе Колу.


Повидать Колайру он собирался немедленно — нужно было сообщить о полном разрыве с Геллой и обсудить их дальнейшую жизнь. Поэтому, войдя в дом, Эдуард первым делом набрал номер ее мобильника.

Конечно, после сцены на космодроме не стоило рассчитывать на слишком теплый отклик, и Корунд подготовился к трудным объяснениям, упрекам и прочим проявлениям варварского темперамента. Однако реакция прекрасной теолийки оказалась совершенно неожиданной. Кола сильно удивилась, увидев его. Округлив глазища, она поднесла аппарат совсем близко к лицу, пробормотала скороговоркой:

— Не ждала тебя увидеть. Ты в Виедре?

— Да, дорогая. Очень хочу с тобой встретиться. Мы должны серьезно поговорить.

— Сейчас это невозможно. Ты надолго?

Рассказ о предстоящем долгом, дальнем и опасном путешествии среди звезд не произвел на нее заметного впечатления. Вероятно, Кола просто не видела большой разницы между рейдами за пределы освоенной части Галактики и морскими походами старшего брата. Она лишь повторила, что в ближайшие дни будет очень занята.

Забеспокоившись, Корунд спросил:

— Что-то случилось?

— На днях соберется Даранга-Дувал, я должна помогать отцу… — Оглянувшись на кого-то, Кола торопливо повторила: — Не могу сейчас говорить. Встретимся, когда вернешься. Целую, жду встречи.

«Больше не злится, и то неплохо», — подумал Эдуард, уныло разглядывая тающие блестки угасавшей голограммы. Мысленно вздыхая, он достал из шкафа скатанную «чешую» — походный костюм, сочетавший свойства брони, экзоскелетона и биологической защиты. На загривке был смонтирован левитатор, питавшийся от самозарядной батареи. Портативный гравитатор обеспечивал полет в течение часа с небольшой скоростью. Секрет производства таких устройств земляне получили от Высших в первые годы знакомства.

Корунд рассеянно повесил на плечо упакованную «чешую». Мысли невесело вертелись вокруг пресловутого Даранга-Дувала.

Глом, неугомонный папаша Колы, говорил время от времени: мол, хорошо бы собрать племенных вождей, жрецов, старейшин и обсудить, как дальше жить будем. Нетрудно было сообразить, что патриарх авейра собирается решительно переделать архаичный социум, объединив племена, жившие в этой части континента, под властью мудрого и дальновидного короля. На роль монарха претендовал, естественно, сам Глом.

Несколько чахлых княжеств, существовавших здесь перед появлением землян, давно канули в бездну исторического прогресса. Вожди племен имели весьма ограниченную власть в пределах своих владений, финансами распоряжались купцы, армии не было, полиции тоже. Условное подобие порядка поддерживалось лишь вокруг земных гарнизонов и в больших городах вроде Виедры. В какой-то мере континентом управляли земные советники, с которыми местные магнаты старались не ссориться.

Наверное, местная администрация была необходима, но в аппарате губернатора предпочитали не форсировать события. Корунд представил себе, какие волнения начнутся, когда Глом провозгласит себя императором, королем или хотя бы князем. Часть племенной знати, безусловно, поддержит его, но кто-то наверняка воспротивится, а денежные мешки Виедры конечно же возмутятся и поднимут по тревоге отряды городской стражи. Враждебные племена — те же тубонда, к примеру, — тоже немедленно бросят в бой свои банды.

Дело попахивало серьезной резней с непонятным исходом.

Полный тревожных опасений Эдуард надиктовал свои соображения на сей счет и отправил файл на почтовый адрес брата.

Обед был умеренно приятен на вкус, а большего от походного пайка требовать не стоило. Чашка крутого бульона с тремя пельменями, порция тушеного мяса с зеленым горошком и картофельным пюре на второе, а также сладковатая булочка и кусочек масла. Крепкий чай Корунд заварил из собственных запасов и машинально отметил, что третий день подряд его не посещают мысли об алкоголе.

Гипердвижок без натуги тянул массу корабля по несложной трассе, оборудование работало просто великолепно, никаких осложнений не предвиделось, переживания забылись. Поэтому, кинув пустую пластиковую посуду в мусорный люк, Эдуард взялся за книги.

Многие авторы Большого Квартета пытались найти ответ на главную загадку: что такое Высшие и чего они добиваются. Догадки лучших исследователей, проявлявших феноменальную проницательность, парадоксальность мышления и невероятное логическое искусство, позволяли увидеть в неожиданных ракурсах небольшой фрагмент общей картины. Корунд и сам уже который год работал над книгой о Высших, систематизируя собственные наблюдения и наиболее интересные озарения настоящих — не ему чета — ученых.

Сегодня он принялся штудировать «Гениальность злодейства» Редля и Корна. Это были сравнительные жизнеописания великих деятелей прошлого: диктаторов, ученых, путешественников, попытка разобраться в психологии гениев прошлого. Некоторые из них оставили подробные мемуары, о других можно узнать лишь из воспоминаний современников. Особый упор соавторы делали на политиков XX–XXIII веков и на судьбу Гастона Кордини, который возглавлял человечество в страшные и великие десятилетия, вместившие межпланетную гражданскую войну и начало межзвездных полетов. У гениев, доказывала книга, формируется иной, парадоксальный взгляд на все проблемы, одной лишь интуицией они разгадывали самые сложные загадки. И вместе с тем у них были совсем другие помыслы, в чем-то выше обычных человеческих и совершенно непонятные.

Так в чем же секрет гениальности? Книга не давала ответа. Редль и Корн говорили в предисловии, что намерены провести такой же анализ по судьбам гениев и величайших злодеев других Старших рас.

Не без труда осилив главу, в которой соавторы выполнили филигранное сопоставление Колумба, Галилея, Наполеона, Вагнера, Эйнштейна и Кордини, ошеломленный Корунд выключил изображение. Голова слегка опухла, мысли разбегались, нервная система возбужденно пульсировала, выплескивая в кровь адреналин в букете с другими гормонами.

Машинально запустив подборку любимых песен, Эдуард закрыл глаза. Как обычно, под хорошую музыку мозг начинал работать гораздо лучше.

«Литература прошлых веков приучила нас к догме о Старших братьях по разуму. Встретив среди звезд Высших, мы ждали, что носители Всемогущества осыпят нас благодеяниями. Однако звезды оказались скупыми по части бескорыстных подарков. Звезды ничего нам сами не дадут. Даже отнять у них — непосильная задача. Как и мы, Высшие далеки от альтруизма. А почему, собственно говоря, мы недовольны? В этом отношении Высшие мало чем отличаются от нас.

А если мы хоть в чем-то похожи, то похожими должны быть и цели — пусть в несравнимых масштабах. Младшие хотят сравняться с нами, мы пытаемся стать вровень с Высшими, а Высшие… они стремятся к Истинному Всемогуществу, которым обладают вроде бы гипотетические суперы. Прогресс — это гонка, в которой погибают отстающие, но и вырвавшиеся вперед рискуют нарваться на экзекуцию…»

Несложные умозаключения убедили его, что налицо полная аналогия. «Более сильная цивилизация диктует слабейшим свои условия, не слишком заботясь объяснить причины этих требований. Объяснения, наверное, не нужны — все равно Младшие расы неспособны понять Старших, как Старшие не понимают Высших. В свою очередь Младшие без энтузиазма соглашаются соблюдать запреты, но продолжают выпрашивать немножко сверх уже дарованного. Кроме того, мы хотим обмануть Высших, пытаемся проникнуть в их тайны. Наверное, и Младшие так же надеются перехитрить Старших…»

Он почувствовал, что приближается к догадке, и насторожился, стараясь четко сформулировать ускользающую мысль.

«Но если возможны такие аналогии, то и Высшие относятся к Старшим примерно так же, как Старшие — к Младшим, — размышлял Эдуард. — Мы жалуемся на скупость звезд, хотя получили кое-какие полезные знания. Высшие тоже ограничивают информационно-технологическую поддержку и препятствуют нашему прогрессу, потому что… Точно так же и теолийцы жалуются на скупость Большого Квартета. Высшие отвечают нам примерно так же. Может, они не слишком лицемерят? Как мы объясняем такие же свои действия? Младшие все равно не поймут, наверняка станут использовать подарки в злых целях, причинят ущерб и себе, и нам…» Они дают нам меньше, чем мы даем Младшим, но и разрыв между нашими культурами куда страшнее, чем между землянами и теолийцами.

С этим было понятно: Высшие не издеваются над нами, подобно пресыщенному скучающему божеству. Их действия вполне логичны, как логично наше собственное отношение к другим цивилизациям.

Музыка ненавязчиво настраивала разум на поиски новых логических связей. Мысли прекратили сумбурную пляску, включаясь в творческий процесс.

«Мы считаем Высших полубогами, демонами, чьи помыслы непостижимы. Но ведь и в нашей истории были такие люди, которых современники не понимали, считая безумцами. Тайный смысл их поступков и стремлений, их гениальность и ошибки становятся понятны лишь впоследствии, через века, и потомки называют этих людей пророками…»

Итак, психологически среднестатистический Высший может быть похож на земных гениев, которые стремились расширить горизонты, добиться недостижимого, познать неведомое. Чего добивались эти люди, к чему пытались вести остальных? Можно ли найти что-нибудь общее в судьбах и стремлениях Юлия Цезаря, Ньютона, Наполеона Бонапарта? Корунд знал ответ:

«Они ясно видели возвышенную цель, недоступную остальным современникам, они понимали сложные закономерности. И они считали своим долгом шагнуть за грань возможного, совершить великие деяния во благо своего народа, подарить человечеству новые возможности, прославить в веках собственное имя».

Нужное слово всплыло из закоулков памяти: мессианство. Не боги, но мессии, ведущие цивилизацию к неясной, но заманчиво-прекрасной мечте. Вожди и пророки, не желавшие считаться с желаниями окружающих. Вот только земные пророки не всегда выбирали верную цель… может, и Высшие способны ошибаться?

С такой яростью он работал, пожалуй, лишь над некоторыми главами «Планеты изгнания». Несколько часов подряд Эдуард набирал, диктовал и правил текст, шлифовал формулировки, подкрепляя свои тезисы примерами из истории разных миров.

Когда он — измотанный, но счастливый — убрал клавиатуру, сразу три главы будущей книги приняли законченный вид. Приподнятое настроение слегка портила лишь досадная мелочь: Эдуард понимал, что может не вернуться из этого рейда, и тогда его догадки пропадут, никто никогда не узнает о последних его выводах. Поднявшись в рубку, Корунд выяснил, что корабль давно покинул территориальное пространство человечества, равно как и зону надежной связи с Джуманджи.

Он воспользовался последним шансом: отослал архивированную рукопись университетскому дружку Вальтеру Ришару, который работал в команде самого Бернарда Корна. До Валинора тоже было далековато, но сохранялся малюсенький шанс, что адресат получит файл.


Людям, которых природа обделила крепкими нервами, долгое одиночество резко противопоказано. Когда не с кем поговорить, а ты понимаешь, что лишь тонкая обшивка и парадоксальная квазисубстанция силового щита отделяют жилой отсек от абсолютно враждебной среды гиперпространства, — тут недалеко до спонтанного срыва в истерику. Очень многие не выдерживали таких испытаний, буянили, спивались, обжирались антидепрессантами, ломились в люки внешнего корпуса.

Если даже Корунд и страдал какой-нибудь умственной хворью, то психопатом не был наверняка. Первую ночь он спокойно проспал, следующий день бесцельно валялся на койке, смотрел фильмы и записи веселых концертов, изредка заглядывая в рубку, чтобы проконтролировать течение полета.

Хотя свободного времени хватало с избытком, Эдуарду совершенно не хотелось продолжить работу над рукописью. К этой книге, которая даже не имела пока названия, он возвращался нечасто. Особенно сейчас, без постоянных споров и дружеского соперничества с Геллой. В тех яростных мозговых штурмах рождались оригинальные мысли, но про Геллу пора забыть…

Прихватив очередную коробку походного пайка, Корунд поплелся в рубку. Прикосновение к сенсору на упаковке — и содержимое разогрелось до кондиции. Сегодняшний ужин оказался рыбным: жареное филе, гарнир из морской капусты, пирожок с креветками, крабовый салат.

Меланхолично заправляясь дарами океанов, Эдуард просматривал лоцию. Сведения об этом секторе пространства были весьма скудные, либо добыты средствами инструментального наблюдения, либо получены от дорогих братишек по Большому Квартету, то есть вовсе ненадежные. Небольшой участок прямо по курсу был назван потенциально опасным, а это могло означать все что угодно. Корунд машинально переключил локаторы в режим «дальний взгляд» — глубокое проникновение при низком разрешении.

Так и есть — тот самый случай, когда лучше бы ошибиться. Пятимерная пространственно-временная трасса корабля пересекала район запредельных деформаций гиперпространства. Громко и грязно выругавшись, Эдуард запил соком последний кусок остывшего пирожка, продолжая неприязненно разглядывать голограмму с угрожающими завитушками силовых линий.

По-хорошему в таких случаях полагалось срочно вернуться в унылую банальность трехмерного космоса, заново рассчитать курс и обогнуть опасное место на почтительном удалении. Очень крутые навигаторы могли бы скорректировать тензор перемещения, не покидая гипера. Оба варианта годились для больших звездолетов с мощными двигателями и опытными штурманами, поэтому Корунд не рассматривал эти возможности всерьез. Любой маневр, который он сумел бы выполнить, приводил к гигантскому крюку и лишним суткам путешествия.

У кого заиграло в прямой кишке, в обход не летают! Плотоядно скалясь, Эдуард нахлобучил видеотелепатический шлем и переключил автопилот в режим аварийной подмоги.

Теперь биоэлектронный мозг «Кураре» будет заниматься необходимыми вычислениями, но сам перехватит управление лишь в особо неотложных случаях.

Для полного счастья Корунду не хватало именно такого приключения. Очень уж давно не встречался он с настоящей физической опасностью, когда жизнь висит на волоске и лишь полное напряжение сил спасает твою никому не нужную шкуру.

Он чувствовал, как мышцы лица непроизвольно растягивают очень свирепую ухмылку. Не раздумывая, Корунд отыскал плей-лист жестоких романсов и под стенания лучших исполнителей последних пяти веков погрузился в виртуальный мир многомерных рельефов.

…В огне смертельных битв

Я вспоминал твой образ…

Типовая задачка высшей навигации: провести трассу в обход гравиторнадо с использованием переменной кривизны гиперпространства. Вихрь взбесившихся силовых полей работает на нас, корректируя направление тензора энергии-импульса. Используя притяжение опасного места, корабль разгонится до запредельных квазискоростей и обогнет область перекрученных измерений.

…У вашего крыльца не дрогнет колокольчик,

Не спутает следов мой торопливый шаг…

Компьютер рисовал варианты трасс прорыва, но все они приводили к разрушению «Тамбовского рейдера» — приливные силы тут бушевали просто зверские. Еще оставалось время, чтобы плюнуть на играющий в заднице кураж и покинуть гипер… щас, разбежался! Эдуард вызвал из архива сборник нестандартных лоций Лещука-Гринстоуна.

…Нехотя вспомнишь и время былое,

Вспомнишь и лица, давно позабытые…

Вот оно — рискованное, но красивое решение: вписаться в изограву. Проскользнуть по кривой линии, вдоль которой гравитационные силы множества разных источников взаимно вычитаются. Корунд отдал мысленный приказ, процессорная сеть удивленно переспросила, но, получив подтверждение, прочертила безумный курс.

Генератор ускоряющего поля плавно переключился на максимальную тягу. Многомерная скорость корабля — векторная сумма производных по шести координатам — непрерывно менялась, чтобы окруженный силовой защитой корабль безошибочно преодолел зону нестационарных колебаний.

…А ну быстрей несите, кони,

Прочь гоните грусть-тоску!

Мы найдем себе другую

Раскрасавицу-жену…

Он был уже бессилен изменить что-либо. Крохотный комочек органики, запертый в композитной коробке, окруженной щитами энергетических коконов, за пределами которых бесновалась тупая мощь Вселенной. Трижды накатывала перегрузка, четырежды — невесомость, дважды слепли локаторы, несчетно захлебывались движки, а рев реактора заглушал музыку.

Внезапно стало понятно, что опасная зона осталась позади. Дрожащими руками Корунд вытирал пот с отекшей рожи, а из видеокомплекса томно страдала Сусанна Авгурова:

…Звездного неба вуаль

Окутала наши тела.

Прочь улетай, печаль,

Я сегодня с любимым была…

Побаливали ребра, ныли позвоночник, поясница и все остальные кости-суставы. Гул машин резко стих — в рабочем режиме моторы поют свои романсы совсем тихо. Корабль выдержал испытание, пилот — тоже. Только пилот почему-то вдруг прочувствовал всю тоску своего одиночества. Удалой прорыв через смертельные вихри не вылечил рану в душе. Раны в душе вообще не лечатся лихими наскоками.

Система звезды Рубин оказалась на месте. Когда-то давно это светило почти не отличалось от Солнца, но состарилось и начало тускнеть, добавляя в спектр все больше красного цвета. Довольно большая — с Нептун размером — горячая планета крутилась по внутренней орбите, другой полугигант примерно тех же габаритов — по внешней, а между ними пристроилась богатая водой, кислородом и биомассой Верита.

Как положено, Корунд вывел «Кураре» на высокую орбиту и первым делом запустил серию спутников-ретрансляторов, чтобы обеспечить надежную связь и видеосканирование планеты. Спутники деловито растопырили уши антенн и крылышки солнечных батарей, а также выпучили глазки телеобъективов. Уже через три витка были готовы точные карты Поющего Квадрата. К сожалению, все снимки изображали только дикий ландшафт — сильно пересеченное плоскогорье, поросшее клочьями леса и прорезанное многочисленными речками. Таинственные сигналы, о которых рассказывал Гродзинский, зафиксировать не удалось, хотя приемники корабля прослушивали все диапазоны электромагнитных и гравитационных излучений.

Зондаж Вериты вообще не выявил явных признаков объектов искусственного происхождения: ни спутников, ни городов, ни кораблей в океанах. Даже примитивных лодок или плотов в прибрежных водах не было, хотя такие чудеса первобытной техники с орбиты можно и не разглядеть.

Теория не исключала возможность существования подводных цивилизаций, поэтому Корунд, следуя инструкциям, разбросал по океанам десяток оснащенных гидрофонами плавуче-ныряющих роботов и еще одного направил в горное озеро на окраине Поющего Квадрата. В тот же район он подвесил робота на аэростате.

В промежутках между обязательными процедурами Корунд развлекался, наблюдая за саванной, по которой бродили стада странных, но вовсе не уродливых зверей. Быки с огромными рогами, грациозные родичи земных оленей, грызуны разных габаритов, птицы, а также черепахи, ящеры и другие земноводные. Особенно заинтересовали заядлого потомственного охотника большие кошки с короткой гривой, клыками солидных размеров и густым красноватым — под цвет осенней травы — мехом. Эдуард назвал их рубиновыми львами и загорелся идеей добыть такую шкуру.

К концу четвертого витка стало понятно: ничего нового с орбиты обнаружить не удастся. Время поджимало: Корунд проснулся достаточно давно, скоро снова потянет ко сну, а над Поющим Квадратом стоял в зените Рубин. Вывод простой: надо скорее провести первую разведку.

Место для высадки он присмотрел давно: степная полоса в средней части Поющего Квадрата.

2

Под ногами поскрипывала красноватая трава, порой достававшая ему до колен. Грунт оказался в меру рыхлым, так что ботинки почти не проваливались, оставляя неглубокие следы. В воздухе чувствовался не слишком приятный запах, но приборы уверяли, что ни химической, ни биологической опасности нет.

Звездный егерь Эдуард Корунд стоял на макушке холма, опираясь рукой на капот вездехода. Почти час он кружил над этой равниной, выбирая место для охоты, и высотка возле озера подошла идеально, обеспечивая прекрасный обзор на много километров вокруг.

Ждать пришлось недолго: из лесных зарослей неторопливо вышло, направляясь к озеру, стадо слоников с загнутыми вниз раздвоенными бивнями. Представив, как будет смотреться такая голова на стене гостиной, Эдуард застонал от вожделения. Не догадываясь, что уже названы мастодонтиками Корунда, причем первооткрыватель уже разглядывает их сквозь мощные призмы оружейной оптики, животные погрузили в воду короткие хоботы.

Привычным движением большого пальца Корунд сдвинул переводник магазина, засылая в нарезной ствол патрон с тяжелой пулей. Концентрические кольца прицела окружили глаз крупного мастодонтика, обладателя отличных бивней. Кончик указательного пальца уже начал плавно вдавливать спусковой крючок, но вдруг дичь резким движением исчезла из поля зрения.

— Что за сволочь?! — взвыл разгневанный охотник.

Отложив ИЖ-Лассо, он увидел, как мастодонтики занимают оборонительную позицию, готовясь к схватке. Окружая стадо, к хоботным приближалось семейство рубиновых львов. Сильные тела хищников почти сливались с красноватым фоном травы, но травоядные учуяли опасность.

— Удачно, — прокомментировал Эдуард. — Возьму сразу и слона, и кошку.

Стадо и стая сошлись в кровавой потасовке. Рубиновый лев прыжком оседлал загривок мастодонтика, но тот стряхнул противника на грунт и с размаху вонзил бивни. Другого мастодонтика повалили и рвали когтями сразу три хищника. Последней кошке повезло еще меньше — ее увлеченно топтал хоботный молодняк.

— Охоты не получилось, — печально резюмировал Эдуард. — Трофеи безнадежно испорчены.

Несколько подсластив его разочарование, поступило сообщение с «Кураре». Поющий Квадрат снова передавал те самые сигналы, причем роботы запеленговали передатчик.


«Горностай» долго описывал сложные фигуры над неровностями, на которых росли громадные деревья, раскинувшие мощные крылья ветвей с оранжево-красной листвой. Радар и другие сканеры, не без труда заглядывая под живую завесу древесных крон, нарисовали приблизительную голограмму сильно пересеченной поверхности, но Корунд так и не понял, где прячется источник модулированного излучения. Вроде бы сигналы шли из ложбины между холмами. Здесь текла узенькая речка, имелось несколько неровностей неправильной формы, но не было ничего похожего на мощную антенну.

Тщательно составив файл с описанием местности, Корунд произнес, глядя в объектив видеофона:

— Я принял решение лично обследовать ложбину. В случае, если прервется связь и я не вернусь в течение трех суток, корабль отправится в сторону Джуманджи на автопилоте. Если же вернусь, то, может быть, сотру, на хрен, эту запись.

Подмигнув возможным зрителям, он переслал файл в компьютер «Кураре» и начал снижение. Надежный корпус вездехода со скрипом и треском вошел в густую листву и, обламывая толстые сучья, едва не врезался в ствол гигантского дерева. Выругавшись, Эдуард выровнял полет. Ему удалось застопорить машину, когда от днища до грунта оставалось меньше человеческого роста.

Под деревьями было сумрачно: густые кроны задерживали лучи Рубина. Плавно погасив антигравы, Корунд поставил «Горностай» на колеса. Сканеры показывали, что в сотне шагов вокруг нет крупных животных. Возможности проехать между тесно растущими стволами тоже не было. Строго согласно инструкции Корунд отправил на корабль заснятое при свете прожекторов изображение местности, затем выпустил из кормового отсека двух роботов и вышел сам.

Тем, кто не бывал на диких планетах, неведомо это сладостное чувство, с которым шагаешь по нехоженым местам, раздвигая стволом ветки и распугивая зверье, попутно придумывая названия для деталей рельефа, равно как для флоры с фауной. «Чешуя» приятно ласкала кожу, ноздри втягивали резкий аромат леса. Вокруг носились какие-то насекомые, вдалеке покрикивали неведомые твари — такие противные голоса могут быть лишь у тощих несъедобных птиц. Впрочем, Эдуард не отвлекался на мелочи, потому как сейчас его интересовал только передатчик.

Он машинально — такие навыки вбиваются намертво — прикинул ориентиры: 1-й — обломок скалы, 2-й — высокий куст, 3-й — согнутый полудугой ствол без листвы, 4-й — самый удаленный — речной порог. Он медленно двигался вниз по склону между ориентирами 1 и 2 в сторону ориентира 4. Один робот опережал его на десяток шагов, другой отставал примерно на столько же. Длинные побеги местной флоры настырно пытались вцепиться шипастыми шарами, но иголки бессильно скользили по гибким пластинам «чешуи».

Корунд уже подходил к речному берегу, когда передний робот вдруг остановился, включив желтый сигнал «Внимание». Одновременно компьютер «Тамбовского рейдера» сообщил, что передача сигналов прекращена. Спустя полминуты сигнал на загривке робота погас, и механический паук перебежал реку — металлокерамические лапы погрузились в воду от силы по колено.

Речка была совсем узенькая, метров пять в ширину, поэтому Корунд не стал даже включать антиграв. Просто отступил на несколько шагов, разбежался и перепрыгнул на другой берег. Дожидаясь замыкающего робота, он полюбовался лениво ходившими в прозрачной воде рыбинами. Здоровенные пятнистые поленья шевелили плавниками, совершенно не опасаясь человека.

— На обратном пути порыбачим, — угрожающе предупредил Эдуард.

Перебравшись через поваленное трухлявое дерево, он вступил в низину, вокруг которой топорщились холмы. Раскидистые лиственные великаны росли здесь не так густо, и Корунд легко разглядел подозрительное образование. На привычную гравитационную антенну или нормальный гамма-излучатель оно похоже, конечно, не было, но явно имело искусственное происхождение.

— Кажется, объект обнаружен, — начал диктовать Эдуард. — Усеченная пирамида высотой метра в четыре, поперечник основания — метров десять, верхняя плоскость — около пяти-шести метров. Видимая мне часть кажется монолитной, без окон и дверей. Сверху приделан шпиль высотой около пяти метров. Похож на шлифованный кристалл. Посылаю робота для детального осмотра.

Робот долго кружил вокруг артефакта, определяя точные размеры и пытаясь просканировать всеми доступными видами волн. В ожидании результатов Корунд устроился за большим каменным обломком. Конечно, сердце рвалось пощупать загадку собственными пальчиками, но бывалый звездный путешественник научился не давать волю дурным душевным порывам. Он помнил, что пирамида умеет испускать сверхмощные гамма-импульсы, и не желал растаять в потоке жесткого излучения.

Как и следовало ожидать, робот ничего интересного не выяснил, потому как ультразвук и прочие волны пирамидой рассеивались равномерно, не принося информации о структуре артефакта. Чертыхаясь и чувствуя себя дебилом, Эдуард надиктовал все свои предположения о природе находки. Пирамида безусловно была искусственным сооружением, о чем говорили геометрические пропорции девяти боковых граней, к тому же неизвестный материал отталкивал грязь и слабо светился в полумраке. Возможно, спектр этого свечения позволит умным головам из научных центров сделать важные и даже сенсационные выводы.

Ощущение собственного бессилия превращалось в невыносимую пытку. Стоять в паре шагов от величайшей находки — и кусать локти от невозможности что-либо предпринять! Матерно поименовав строителей пирамиды, Корунд решил пощупать одну из граней манипулятором робота. Азарт подсказывал решения похлеще: вскрыть монолитную стену лучом бластера, отломать к чертовой матери кристаллический шпиль…

Словно убоявшись его разрушительных намерений, непроницаемая глыба разразилась мысленным посланием. Оторопевший землянин не сумел разобрать точный текст телепатического обращения, но было понятно: ему советуют не волноваться, не бояться и подойти поближе.

С минуту Корунд стоял с закрытыми глазами, прижавшись лбом к прохладному камню скалы и тупо чувствуя, как слабеют удары крови в висках. Потом заговорил, запинаясь:

— Либо я двинулся по фазе, либо кто-то на самом деле пытается наладить телепатический контакт. Они без конца повторяют: мол, у меня нет причин бояться, мне ничего не угрожает, я должен подойти к маяку. Пока я рядом, маяк не будет излучать опасные для здоровья сигналы. Рекордер биотоков моего видеофона действительно записывает какие-то сигналы в телепатическом диапазоне, но я не знаю — реальны ли эти сигналы или порождены моим больным сознанием. Все попытки вступить в диалог оказались безуспешными — как будто в артефакте находится робот, запрограммированный передавать стандартное приглашение. Я принял решение подойти вплотную к так называемому маяку.

Компьютер космолета подтвердил, что дополнительный файл присоединен к рапорту. Роботы вели непрерывную видеотрансляцию всего происходящего в радиусе полета метров от пирамиды. Глубоко вздохнув, Эдуард покинул убежище.


Ситуация оставалась предельно дурацкой. Человек в «чешуе», обвешанный оружием и другим полезным снаряжением, позирует видеокамерам, бесцельно прогуливаясь вокруг непонятной конструкции. С досады он шлепнул ладонью по гладкому то ли камню, то ли пластику — ничего, даже звука не услышал. Чертыхнувшись, он сделал еще несколько шагов, остановился напротив соседней грани, стукнул кулаком, пнул ногой. Результат прежний.

Внезапно холодной волной накатило жуткое подозрение: он угодил в ловушку для идиотов. Какие-нибудь дзорхи поставили эту тумбу, чтобы привлечь любознательных брательников по разуму, а сами снимают на скрытую камеру. Потом устроят шоу на всю Галактику: вот, мол, как мы подшутили над тупыми землянами…

Нет, вроде бы нелогично. Такую планету дзорхи бы сразу колонизировать начали — Верита идеально для них подходит. А лабба и виин-черси поспешили бы заявить свои права на планету, чтобы продать нам или тем же дзорхам за бешеные деньги.

Чувствуя себя отпетым неудачником — права Гелла, не поспоришь! — он простучал еще две грани усеченной пирамиды. Последний стук неожиданно привел к искомому отклику: монолитная стена вздрогнула, завибрировала и рассеклась вертикальной — сверху донизу — трещиной. Половинки стены расступились, словно втягивались влево-вправо, открывая проход. В голове прозвучало новое мысленное приглашение: дескать, здесь нет опасности, так что заходи, если хочешь.

Отступить в такой момент было бы самой большой глупостью, на которую даже он неспособен. Корунд сделал шаг, другой, протиснулся в щель и оказался в громадном зале — объем помещения был намного больше, чем выглядел маяк снаружи. Оглянувшись, Эдуард увидел узкий проход, за которым оставался сумрак Вериты и дежуривший возле входа робот.

Путь для возвращения был пока открыт, это успокаивало. Корунд занялся осмотром места, исправно тараторя репортаж:

— Телепатический контакт прервался. Нахожусь в помещении в форме семигранника, длина каждой грани — метров двадцать, высота — около десяти. Видимо, я попал в какую-то форму свернутого пространства. Стены покрыты орнаментами, осмысленных пиктограмм не различаю, источников света не видно. Направляюсь к центральному сооружению.

В центре зала располагался ступенчатый помост, из которого торчали два сверкающих, как подсвеченный изнутри хрусталь, тонких стержня. Все это сильно смахивало на традиционную сценку авантюрного фильма: земной разведчик в древнем храме погибшей цивилизации. Согласно типовому сценарию, где-то поблизости должен обнаружиться саркофаг, в котором не первую тысячу лет спит в анабиозе прекрасная принцесса, императрица или еще какая-нибудь титулованная секс-бомба.

Усыпальницы доисторической красотки Корунд не нашел, да и не рассчитывал на такую банальность. Зато его самого все сильнее клонило ко сну: побудка-то была почти семнадцать часов назад. Форсируя события, он направился к помосту — единственному предмету в зоне видимости.

К хрустальным столбикам вели ступеньки, и Корунд нерешительно притормозил, решая — подняться по ним или дать задний ход. Словно угадав его сомнения, в извилины промеж шариков серого вещества снова проникла чужая мысль. На этот раз телепатировались уже не смутные ощущения, но вполне осмысленные фразы:

— Не бойся, пришелец. Встань между сверкающими жезлами.

— Кто ты? — громко спросил Эдуард. — И почему я должен становиться между чем-то.

— Я — привратник. Искусственный разум, созданный теми, кто давно покинул ваш мир. Мне доверено встречать тех, кто придет сюда. Мое ожидание закончилось. Слушай же секрет ушедших.

Когда в мозг вколачивается много информации, спрессованной в архивированные файлы, ощущения бывают весьма неприятными. Потеряв счет времени, человек впитывал не слишком интересное и к тому же плохо отредактированное знание. Как в тумане он взошел на помост, рука сама взялась за верхушку правого стержня-жезла, и аккуратный кусок кристалла легко отделился. С трудом оглянувшись, Корунд заметил, как закрывается дверь на Вериту.

Теперь Эдуард должен был направиться к стене напротив, но древние строители маяка не учли навыков бывалого грабителя сокровищниц. Инстинкты сработали даже в состоянии гипнотического транса: другой рукой он ухватился за левый жезл, обзаведясь вторым кристаллическим ключом. Затем он все-таки оказался возле стены и отдал ключам команду, которая распахнула врата в иной мир.

Уже не противясь мысленным командам привратника, Корунд перешагнул порог.


Это была другая планета. Над землянином висели низкие темные тучи, моросившие мелким нечастым дождиком. Вдали, по левую руку от него, оставалась безоблачной примерно четверть неба, и там — на фоне голубого неба — светила желтая звезда. Под ногами — зеленая трава, впереди — горы, за спиной — закрывается проход в маяк, точную копию такого же сооружения на Верите.

Надо было срочно решать типичный вопрос витязя на распутье: куда направиться?

Телепатическое давление ослабло, так что Корунд мог обдумать полученные сведения. Ключ-кристалл действительно управлял гиперпорталами. Где-то поблизости должно быть хранилище, в котором он найдет ужасно бесценную информацию.

Скептически кривясь — один хрен никто не видит, — Эдуард оглядел оба ключа. Бледно-зеленые, до блеска отшлифованные кристаллы размерами чуть превосходили его большой палец, а формой напоминали болт — цилиндрики с набалдашниками на одном торце. Корунд тяжко выдохнул воздух.

Ни ключи, ни маяки не были похожи на известные археологам изделия шистрав или Бродяг Бездны. Либо порталы построены Древними, либо ему подфартило наткнуться на следы новой погибшей цивилизации. Если посчастливится вернуться, книга получится на зависть всей Галактике — миллиардный тираж гарантирован…

Он оборвал поток мечтаний, сообразив, что вовсе не гарантировано само возвращение. Гады-предтечи закинули его в неизвестную точку пространства-времени, а проклятый маяк захлопнул вход-выход.

Торопливым, даже паническим движением Эдуард взмахнул отломанным от жезла ключом. К его радости, боковая грань маяка начала раскрываться. «Так, машинка работает, то есть насчет возвращения можно не беспокоиться, — с облегчением подумал Корунд. — Значит, идем на поиски сокровищ».

Словно подгоняя землянина, капли дождя сделались крупнее, да и падать стали чаще. Тучи сверкали молниями, с положенным запаздыванием громыхали долгие раскаты грома. Спрятав в рюкзак трофейные кристаллы, Корунд вырастил из «чешуи» капюшон с прозрачным забралом. Хоть и гады Высшие, но иногда кидали с барского плеча полезные технологии. И «чешуя», и устройства записи-воспроизведения мыслей, и молекулярные фильтры, и пищевые процессоры, и почти вечные самоподзаряжающиеся батареи…

Руки машинально потянулись к сенсорам управления левитатором, однако быстро дернулись обратно. Летать наперегонки с грозой — не самое умное занятие. Набрав высоту, он будет притягивать все молнии. Вот невезуха, придется пешедралом тащиться.

Продолжая мысленно брюзжать, он зашагал по размокшему полю в сторону двуглавой горы. Именно там, если верить телепатической лекции, спрятаны те самые артефакты.

Местная живность почти не попадалась. Лишь однажды пролетела вдали стая крылатых — на таком расстоянии сквозь пелену дождя Корунд не отличил бы ворон от птеродактилей.

Отмахав не меньше трех километров, Эдуард вступил в полосу перелеска. Бездорожье усугубилось рельефом предгорья: ландшафт все круче изгибался вверх, все чаще приходилось искать обходные пути, чтобы не карабкаться по скалам. Навстречу бежали вниз по склону потоки грязной воды.

Потом он все-таки вышел на сравнительно ровный участок, но дождь хлынул сильнее, и Корунд предпочел укрыться в удачно подвернувшемся гроте. К тому же голод и усталость, объединив усилия, одолели его решимость достигнуть цель одним броском.

В пещерке оказалось сухо и сравнительно чисто, если не считать покрывавших каменный пол влажных увядших листьев. Из стены возле входа весьма уместно выбивалась струя ручейка, но не было сил разбираться с химическим составом. Умывшись водой из фляги, Эдуард тяжело сел в глубине грота, скинул поклажу и достал из рюкзака паек. Жадно ополовинив упаковку сока, он взялся за мясо с картошкой и луком, потом стремительно сожрал яблоко и бисквит. Чувство голода притихло, сменившись сонливостью.

Он уже смирился, что не осилит пеший марш-бросок до седловины горы Двуглавой, потому как вовсе не собирался глотать лошадиные дозы гормональных взбадривателей. Иными словами, придется сделать долгий привал. А там, глядишь, ненастье уляжется, и можно будет долететь за полчаса. Перед сном он установил перед входом хлопушки для защиты от бродячего зверя и, положив под голову рюкзак, моментально вырубился.


Разбудил его, разумеется, выстрел. Открыв глаза, Корунд машинально схватился за бластер и резко перевел тело из лежачего положения в сидячее, направляя ствол на вход. Снаружи было светло, никакие чудовища в пещеру не ломились. Он даже засомневался, не приснился ли ему грохот, но тут хлопушка выстрелила снова.

Держа наготове пистолет, Эдуард осторожно выглянул из убежища. Так и есть — животное средних габаритов пробегало мимо, и охранные устройства открыли огонь на поражение. Получивший два заряда картечи зверь уже не шевелился, вытянув парнокопытные конечности. Что-то вроде зубастого оленя — Корунду приходилось видеть на разных мирах и не такие причуды эволюции. Лазерным скальпелем он отсек кусок мяса, убрал в замораживающий пакет и с удовлетворением отметил, что погода изменилась к лучшему.

Ветер угонял за горизонт остатки грозовых туч, желтая звезда сияла почти в зените. Он проспал около трех часов, почти все здешнее утро, поэтому следовало поспешить, чтобы успеть обернуться до темноты.

Вернувшись в пещеру, Корунд проверил анализатором воду из родника. Вода оказалась безвредной и, как он тут же выяснил, довольно приятной на вкус. Напившись и наполнив флягу, землянин собрал рюкзак и машинально, по наработанной привычке, шевельнул ногой подозрительную кучу листьев в узкой каменной выемке. Из-под листьев показался предмет правильной формы.

Открыть тяжелую пластиковую коробку оказалось нетрудно — она была не заперта. Внутри лежали металлические цилиндры, похожие на консервные банки без этикеток. Тянуть за колечко на торце Корунд не стал — консервы вполне могли оказаться ручными гранатами. Покопавшись в листьях, он нашел еще одну такую же коробку, неплотно заполненную ружейными патронами. Именно ружейными, а не винтовочными, потому что со стороны, противоположной капсюлю-воспламенителю, не торчала остроконечная пуля. Патроны в бумажных гильзах, скорее всего, были снаряжены картечью, дробью или круглой пулей.

На глазок Эдуард определил калибр миллиметров двадцать. Патрон для хорошего мощного охотничьего ружья. Внимательно рассмотрев гильзу при ярком свете здешнего солнца, землянин обнаружил надпись на металлическом поддоне. Буквы показались знакомыми: закругление в левом верхнем углу, косая закорючка падает вправо-вниз — на такой графике была основана письменность лабба. Подрагивая от возбуждения, Корунд откопал на дне рюкзака походный киберпереводчик и сосканировал маркировку патрона.

Так и есть — современная версия общегражданского языка лабба. На гильзе было написано: «Новый Алаббит, год 27-й». Алаббит — это Корунд помнил точно — называлась планета, на которой членистоногие млекопитающие основали свое первое космическое поселение, сейчас там были сплошные гигаполисы и миллиарды жителей.

Итак, портал погибшей цивилизации забросил его на какую-то лаббанскую колонию. Оставаться здесь не имело смысла — наверняка членопитающие поселенцы давно разграбили обещанную ему сокровищницу древних знаний. К тому же хоть лабба и дружественная раса, но вряд ли обрадуются гостю, прибывшему в обход таможенного и погранично-паспортного контроля.

Он перевел в рабочее положение встроенный в загривок «чешуи» левитатор, понадежнее подвесил рюкзак и карабин, тщательно затянув ремни, чтобы ничего в полете не отвалилось, затем вышел из пещеры, равнодушно поглядел на птиц, клевавших подстреленного зверя, и включил антигравитатор. Поднявшись выше деревьев, Эдуард сделал круг, проверяя, как работает машинка, а потом решительно взял курс на Двуглавую.

Человек слаб и не всегда следует доводам разума, ибо слишком часто азарт пересиливает строгую логику. Корунд просто не мог не взглянуть на загадочное хранилище.


Если верить напутственной лекции, которую он прослушал в маяке, до цели оставалось километров тридцать — не больше получаса полета, если не случится каких-нибудь приключений. Примерно треть пути он пролетел без осложнений. Редкие птичьи стаи держались на солидной дистанции, поселений на трассе полета не имелось. Внизу тянулся однообразный пейзаж лесного предгорья, иногда Корунд видел вдали столбики дыма — то ли костры колонистов, то ли пожары. Хотя какие там лесные пожары после такого ливня — наверняка это были костры.

Примерно на двенадцатой минуте резко крякнул детектор. Повертев головой, Корунд обнаружил слева-сзади воздушный объект. Прибор показывал, что неизвестный аппарат находится на расстоянии девяти километров и движется почти параллельным курсом на высоте трехсот метров со скоростью около ста двадцати километров в час. Нехитрые вычисления подсказали, что через пять минут следует снизиться и укрыться под деревьями.

Продолжая лететь в прежнем направлении, землянин перевалил горбатую возвышенность и, от греха подальше, совершил посадку на обратном скате. Преследователи успели приблизиться, так что в бинокль Эдуард разглядел типичный дирижабль с гондолой и пропеллером сзади. Древняя техника, не вполне типичная для Старшей расы, но кто знает, для чего лабба используют воздухоплавательные машины в своих колониях. Что радовало — экипаж воздушного корабля, судя по всему, не заметил человека и собирался пролететь мимо.

Расположившись под кронами тесно растущих хвойных деревьев, Эдуард огляделся.

Прямо перед ним — судя по компасу, строго на восток — возвышалась близкая гора, которую он без долгих раздумий окрестил Двуглавой. Гора была не слишком высокой, километра два-три, снежных шапок не имела, примерно до середины на склонах росли редкие деревья, выше зеленели травы. В седловине между обеими вершинами блестело в лучах светила небольшое озеро.

На юго-востоке местность резко понижалась к морю, вдали виднелись острова. Берег выгибался округлой бухтой, кое-где постреливая в небо столбиками дыма. Там явно кто-то жил, и Корунд твердо решил держаться подальше от тех мест.

Вправо от бухты лес кончался, по равнине текла река средних габаритов — вроде памятной Эль-Сигуэнте на Кураре. В бинокли Эдуард разглядел поселение в устье реки: многоэтажные здания, окруженные высокой стеной с башенками. Вокруг крепости тянулся пояс крестьянских домов и возделанных участков. По дороге в несколько рядов двигались какие-то экипажи — кажется, колесные грузовики. Сектор, куда не следует соваться, сделался еще обширнее.

Раздосадованный непрерывно возникающими осложнениями Корунд поискал взглядом дирижабль. Тот неторопливо плыл по небу, держа курс в сторону моря. Вслед за ним, растянувшись неровной линией, приближались еще несколько таких же машин. Землянин был готов грязно выругаться, но увидел краем глаза движение в районе бухты, посмотрел туда и понял, что попал в настоящий переплет.

Из-за рощи на дальнем от него берегу бухты медленно взлетал непонятный аппарат. Взлетал вертикально, как будто на антигравах. Впрочем, из курса истории техники Корунд помнил, что в древности строились винтокрылые вертолеты, тоже умевшие выполнять подобный подъем без разбега. Чертыхаясь, он навел на машину бинокль, одновременно переводя оптику на максимальное увеличение. К его удивлению, это был доисторический самолет с пропеллерами, причем последние смотрели почему-то не вперед, а вверх. Пока мозг ошеломленного землянина размышлял над технологическим казусом, самолет развернул крылья, оба винта заработали в горизонтальной плоскости, и аппарат направился прямиком на позицию Корунда. А за бухтой уже взлетали еще два однотипных самолета — кажется, в незапамятные времена их называли конвертопланами.

Три конвертоплана с юго-востока и шесть дирижаблей с запада. Мелькнула паническая мысль: аборигены засекли появление нежелательного пришельца и бросили на поиски авиацию, — но, как это всегда случается, реальность оказалась хуже дурных опасений. Вдобавок к уже имевшимся неприятностям со стороны архипелага двигались к берегу два корабля, коптивших атмосферу густым черным дымом, а где-то поблизости громко закашляли какие-то моторы, причем источник звуков явно приближался. Потом началась пальба.

От дирижаблей к конвертопланам потянулись пунктиры трассеров. Конвертопланы резким маневром вырвались из-под обстрела, набрали высоту и сверху атаковали неуклюжие тихоходные машины. Наполненные газом баллоны вспыхивали один за другим, горящие дирижабли факелами падали в лес на склоне, кто-то выбрасывался на парашютах. Сосредоточенным огнем последние три дирижабля подбили конвертоплан, но тут же загорелись сами.

Самолет, у которого отвалилось одно крыло, беспорядочно кувыркался, снижаясь по направлению к роще, где прятался Корунд. До последнего момента землянину казалось, что пылающая дрянь свалится прямо на него, но машина пролетела над Эдуардом и врезалась в поверхность на расстоянии сотни метров. От удара непрочная конструкция превратилась в груду обломков и спустя секунду взорвалась.

Между тем из крепости заговорили пушки, вокруг головного корабля поднялись водяные столбы, потом сверкнула красная вспышка — очередной снаряд попал в цель. На пароходе начался пожар. Второй кораблик ответил огнем из орудий, но его снаряды падали недолетами в море. Пушки берегового укрепления продолжали палить, еще раз угодили в уже поврежденный пароход, который теперь полыхал от носа до кормы и двигался совсем медленно.

Оба уцелевших конвертоплана, покончив с дирижаблями, пошли в атаку на крепость. По ним хлестнули трассы зенитных пушек или пулеметов, однако воздушные машины не сворачивали. Один конвертоплан был сбит, а второй прошел над крепостью, сбросив бомбы. Среди домов расцвели фонтаны огня и дыма. Повторять атаку пилот не стал и вернулся на базу, что за бухтой.

Небо стало чистым, однако продолжался бой на море. Поврежденный пароход уже тонул, а другой, также охваченный пожаром, лег на обратный курс. Крепость выпустила вдогонку несколько залпов, но больше попаданий не было. Где-то неподалеку все громче рычали моторы.

Эдуард чувствовал себя очень неуютно. Вокруг разгоралась настоящая война, причем он понятия не имел — кто, с кем и почему сражается. Инструкции на сей счет были вполне конкретны: не вмешиваться в негативные события, проинформировать командование и покинуть зону конфликта. В его положении это означало, что пора возвращаться на корабль, который остался неизвестно где…

Его не слишком встревожило, что в небе на западе появилась новая стая дирижаблей. Машины аборигенов были слишком далеко, поэтому Корунд почти решился запустить левитатор. Пока поблизости не было посторонних, он успел бы незамеченным улететь подальше, а потом — бегом через лес. Вниз по спуску бежать легче, чем в гору, и он рассчитывал прорваться к маяку.

Не вышло. Неблагоприятное развитие обстановки сорвало весьма сомнительный план.

Громче захрипели моторы, и под эту мелодию из-за бугра выползли колесные машины: броневики с пулеметными башенками, грузовик и тягачи, тащившие на прицепе короткоствольные орудия — то ли гаубицы, то ли мортиры. Колонна остановилась, чуть не доехав до дымящихся обломков конвертоплана. Из кабин и кузовов повыскакивали солдаты с магазинными винтовками, неторопливо разбрелись, разминая конечности и справляя нужду. Некоторые, возбужденно галдя, окружили сбитый самолет.

Вопреки ожиданиям Корунда это были вовсе не лабба, а совершенно незнакомые существа. Ростом с человека, двуногие прямоходящие, но с темной лоснящейся кожей на лысых черепах. Формой головы они сильнее всего напоминали земных бабуинов, передвигались вразвалочку, длинные руки с очень длинными пальцами едва не касались грунта. Портрет дополняли узкие глаза и большие закругленные уши. Рассмотреть детали телосложения не удалось, поскольку все приматы были одеты в оливково-зеленую униформу с темными пятнами камуфляжа и высокие ботинки.

Затаившегося человека воинственные приматы не заметили, на рощицу в стороне от их позиции пока не обращали внимания, поскольку сразу занялись оборудованием артиллерийской позиции. Меньшая часть солдат принялась выгружать ящики из кузовов, тогда как остальные отцепляли орудия, разворачивая стволами в сторону прибрежной крепости. Пятеро бабуинообразных — наверное, командиры — стояли тесной кучкой, грозно покрикивая.

Приматы собираются бомбить город, в котором живут, скорее всего, лабба, сообразил Эдуард. Лабба ответят огнем, так что вскоре здесь будут рваться снаряды и станет еще менее безопасно. А вернее всего, командира приматов может в любой момент осенить простенькая идея — прочесать окрестности.

Тут шла настоящая война, и одиночка с легким вооружением не имел шансов. Герой-одиночка крушит механизированные колонны только в дешевых боевиках. В реальной жизни может случиться по-другому.

Само собой, добропорядочный персонаж видеосериала, шутя раскидав всех супостатов, заодно бы освободил и совратил пару-тройку местных красоток. Однако бывалый космопроходец Эдуард Корунд давно перестал считать себя героем, да и в добропорядочности своей сильно сомневался. То есть, конечно, окажись поблизости женская особь человеческой расы и не слишком отталкивающей наружности, Корунд постарался бы склонить ее к сожительству. Только секс-бомб в зоне видимости не имелось, а изображать супергероя, бросаясь на бронетехнику с карабином наперевес, Эдуард не собирался.

К тому же он не видел никаких причин вмешиваться в чужие разборки. Его задача сейчас — доставить трофеи своим и сообщить о происходящем в этих краях.

Оптимальное решение выкристаллизовалось молниеносно: не ввязываться в бой, пусть даже эти бронированные коробки почти наверняка не устоят против плазменных спецзарядов ИЖ-Лассо. Поэтому следует как-нибудь добраться до маяка, вернуться на Вериту, а потом рвать крылья на полной скорости — авось не догонят. Беззаботная прогулка закончилась. Пришло время выкладываться и показывать все, что он умеет.

3

На корабле хозяйничали неумолимые садисты в непроницаемой броне. Комиссия по торжественной встрече героев-космопроходцев, официально именуемая карантинной бригадой, измывалась по полной программе. Подвешенный на дальнюю орбиту «Тамбовский рейдер» продули стерилизующей воздушно-капельной смесью, потом заполнили какой-то бактерицидной аэрозолью, одновременно поливая каждый кубический миллиметр жесткими лучами. От облучения по непонятному недосмотру был избавлен только случайно вернувшийся герой-космопроходец.

Впрочем, самого Корунда обрабатывали если даже чуть гуманнее, то столь же интенсивно. У него взяли все мыслимые анализы — даже из самых немыслимых частей тела. Его промывали, продували, просвечивали, облучали — разве что не смертельными дозами.

Вернувшийся из сверхдальнего рейда герой не роптал — понимал, что из неведомых закоулков космоса можно притащить любую дрянь вроде вируса летальной чесотки. Тем не менее вытерпеть эти процедурные надругательства было сложно.

— Вроде бы ничего нет, — слегка утешил его главный карантинный садист. — Но мы тебя подержим взаперти еще пару часов, пока последние пробы созреют.

— Валяйте, — простонал Эдуард. — Мне уже все равно.

Обожженная ультрафиолетом шкура страшно чесалась без всяких летальных вирусов. Шипя сквернословия сквозь неплотно сжатые зубы, голый Корунд повалился на койку медицинского агрегата. С разных сторон немедленно подступили манипуляторы, побрызгали заживляющими снадобьями, вкололи другие полезные зелья. Сразу стало чуть полегче, хотя немного знобило.

Завернувшись в одеяло, он лежал, тоскливо поглядывая на часы. Спать не хотелось. Память вернула Корунда в противоестественный мир, из которого он ретировался с чрезмерной поспешностью.


Уходить, как пришел, он не мог. Пришлось бы бежать полсотни шагов вверх по травянистому склону — приматы наверняка заметят, а Корунд хотел исчезнуть без перестрелки.

Добраться до густого леса, что начинался в трехстах метрах ниже и тянулся почти до моря, тоже казалось проблематичным, но попробовать стоило. Крайне осторожно, без лишних звуков, стараясь не шевелить кусты, землянин сместился в дальний от приматов край рощи. Отсюда до леса было поближе, роща прикрывала Корунда от чужих взглядов, к тому же неподалеку подвернулась очень удачная складка местности.

Вжимаясь в траву, Корунд подполз к оврагу, скользнул на дно и, пригибаясь, поспешил к спасительным зарослям. В лесу он станет невидимым, за полчаса убежит на безопасное расстояние, а там можно будет запустить левитатор и полным ходом лететь к маяку.

Приматы не заметили его маневра. Уже в лесу, украдкой выглянув из-за деревьев, Эдуард обнаружил, что неприятные длиннорукие существа суматошно мечутся по своей позиции, а броневики разворачивают пулеметные башенки в сторону подлетевших совсем близко дирижаблей. Из этого Корунд сделал вывод, что город и дирижабли принадлежат колонистам лабба, тогда как конвертопланы и пароходы — приматам. Ну и пусть себе сражаются!

Однако сражение так и не началось. Внезапно притормозив, дирижабли пошли на снижение и, видимо, совершили посадку чуть севернее.

— Ну и ладно, все к лучшему, — решил Эдуард и двинулся лесом на юг.

Он шел под уклон ускоренным шагом, лавируя между деревьями, перебираясь через бугры и прыгая с разгону через ямы и поваленные стволы. Мелкие неприятности случались дважды: пришлось отфутболить ударом ботинка довольно крупную змею, а потом попался бугор, оказавшийся муравьиной кучей. Из кучи он выбрался облепленный насекомыми по колено и — чтобы не заползли за ворот — постоял под струями водопада, смывая непрошеных попутчиков.

За неполный час он прошел почти два километра и уже подумывал взлететь, когда лес неожиданно стал реже, а впереди послышались приглушенные голоса. Корунд моментально прилип к ближайшему дереву, срывая с плеча ИЖ-Лассо, пальцы сами сняли карабин с предохранителя и легли на переводник боеприпасов. Осторожно перебравшись на десяток шагов вперед и укрывшись за пышным колючим кустом, землянин смог оценить обстановку.

Лес кончился, а пологий склон превратился в плоскую каменистую площадку. По краям площадки расположились два броневика, между ними стоял тягач с гаубицей. Вокруг машин слонялись вооруженные приматы — дюжины две особей. Вся эта грозная сила была примерно в трехстах метрах от Корунда, но выкрики незнакомого языка звучали совсем рядом. Оглянувшись, Эдуард увидел выходящую из чащи компанию: четверка длинноруких волокла, заломив руки, гуманоида.

Оказавшись на поляне, бабуинообразные остановились. Двое крепко держали вырывавшегося гуманоида, а два других деловито разорвали на пленнике рубашку и штаны. Судя по хорошо развитым формам, пленник был пленницей, которая завопила на чистом земном языке:

— Не смейте, твари! Вас всех…

Примат влепил ей затрещину и, спустив штаны, извлек громадный член. Остальные радостно заржали.

«Ну нет, больше у меня на глазах землянок насиловать не будут», — успел подумать рассвирепевший Корунд. Приклад уже вдавился в плечо, переводник занял нужное положение, палец потянул спуск.

Тяжелая остроконечная пуля, издав негромкий хлопок, покинула ствол и угодила в толстую мускулистую шею примата. Удар швырнул насильника на камни, причем оторванная разрывной пулей голова улетела в другую сторону. Вторым выстрелом Эдуард проделал огромную дыру в грудной клетке примата, который, весело балагуря, расстегивал штаны.

Отпустив пленницу, двое оставшихся схватились за винтовки, но один из них немедленно упал — третья пуля оторвала ему руку. Получив такую рану, нормальные люди живут обычно недолго, если сразу не помрут от болевого шока. Только это был не человек, поэтому Корунд подстраховался: переключив карабин на менее мощные боеприпасы, нашпиговал сверхзвуковыми иглами сначала однорукого, а потом и последнего примата.

Он оглянулся на механизированную колонну. Там подтягивались подкрепления, так что шум моторов заглушил выстрелы ИЖ-Лассо и недолгие вопли раненых.


Вблизи жертва неудавшегося надругательства выглядела вполне привлекательно. Симпатичная, чуть курносая мордашка, тренированное загорелое тело, крепкие длинные стройные ноги, а грудь — как бы не вдвое больше, чем у Геллы, которую трудно было назвать плоской дощечкой. Для здешней глухомани — просто чудо природы. Шорты она кое-как подвязала веревкой, но рубашка была порвана основательно, не прикрывая абсолютно ничего. Приятного впечатления не портил даже здоровенный синяк, расплывшийся на пол-лица от недавней оплеухи.

— Чего уставился? — буркнула она, безуспешно пытаясь прикрыть ладошками хотя бы часть тела. — Голых баб не видел?

— Здравствуй, красавица, — приветливо сказал Эдуард. — Не уставился, а загляделся. К сожалению, не могу поделиться одеждой. Попробуй натянуть тряпки этих мертвяков.

— Чтобы меня от вони вывернуло? — возмутилась лесная прелесть. — В полумиле отсюда схрон, там найдется одежонка… А ты с кого такую шкуру снял? Ты из Степного?

— Вроде бы нет… Меня зовут Эдуард. Можно — Эдик.

— Клара. Очень приятно. Не из Степного и, конечно, не из Приморска — всех наших я знаю… — Улыбка скользнула по ее личику и погасла. — Понятно. Как сюда попал?

— Долго объяснять. Там чуть выше в гору наткнулся на этих обезьян, еле улизнул, а тут снова они со своими пушками.

Разволновавшись, Клара потребовала показать позицию приматов, которых назвала «ландибами». Они подползли к кустам на краю леса и обнаружили, что ландибов стало намного больше, причем пять мортир отцеплены от тягачей, расчеты готовят орудия к стрельбе, а пехотный отряд в полсотни штыков строится для марш-броска.

— Не поняла, куда стволы развернуты, — пробормотала Клара. — Приморск в другой стороне…

— Там в долине дирижабли садились.

— Уверен? — Она с интересом посмотрела на Корунда. — Значит, союзнички все-таки высадили десант… Эх, жаль, у нас всего два ствола!

Клара с отвращением шлепнула ладошкой по прикладу трофейной ландибской винтовки. Как ни лежала душа Корунда ввязываться в чужую войну, но не поддержать земных колонистов он никак не мог.

— Сейчас покрошим их, — проворчал он суровым голосом бывалого солдата. — Отползи за тот бугор и закрой уши поплотнее. Сейчас очень сильно грохнет.

Во взгляде обнаженной колонистки заметно прибавилось любопытства. Промурлыкав: дескать, уши можно глиной залепить, Клара ловко убежала на четвереньках к указанному укрытию.

Между тем гаубицы окутались серым дымом, выбросив по невидимой цели снаряды первого залпа. Чуть позже, секунд через десять, прикатился далекий грохот другого залпа — вероятно, открыла огонь батарея, которую Корунд видел выше по склону. Пока ландибы перезаряжали свои железки, Эдуард вырастил из воротника «чешуи» шлем, чтобы понадежнее защитить органы слуха и зрения. Затем переключил карабин на стрельбу плазменными капсулами и выпустил заряд в грузовик, перевозивший, по его мнению, боеприпасы.

Мнение не подвело — грузовик взорвался со страшной силой, пламя взметнулось много выше деревьев, ударная волна расшвыряла весь неприятельский отряд, а звук проник сквозь шлем и наушники, болезненно ударив по барабанным перепонкам. Площадку затянуло дымом, несколько горящих снарядов улетели в разные стороны, однако упали, к счастью, вдали от затаившихся людей. Когда рассеялись густые клубы, стали видны разбитые и перевернутые машины, солидная воронка на месте грузовика и множество изуродованных трупов. Живых ландибов Эдуард не видел — огненный смерч укокошил всех.

Прибежавшая на свето-звуковое шоу Клара с обалделым видом взирала на жуткие разрушения и жестами показывала: мол, хорошее у тебя ружье. Похоже, несмотря на глиняные пробки в ушах, слух она потеряла надолго. Ухмыльнувшись, Эдуард — тоже с помощью жестов — намекнул, что пора поискать для нее одежду. Покивав ему, колонистка тем не менее сначала обшарила трупы ландибов, нашла карты с оперативной обстановкой и еще какие-то документы, сложила в снятую с убитого врага плоскую сумку и повесила на плечо.

Так и пошла рядом с Эдуардом: топлес, в рваных шортах и ботинках, с сумкой и винтовкой. «Хитрая девка и нахальная, — подумал землянин, — могла бы хоть частично прикрыться лохмотьями рубахи, но не захотела».


Уже в лесу, ужаснувшись ее синяку, Корунд подлечил Клару походной аптечкой. Кажется, девчонка испугалась при виде моргающей-попискивающей коробки, но терапию перенесла без лишних вскриков. Посмотрев в предложенное зеркальце, она благосклонно подмигнула здоровым глазом и показала рукой направление дальнейшего марш-броска.

Отовсюду слышались голоса пушек — детектор запеленговал не меньше пяти мест, где что-то стреляло или взрывалось. Между тем к обнаженной красотке возвращался слух. Помотав головой, она сказала очень громко:

— Эдди, я не забыла тебя поблагодарить?

— Не бери в голову. — Он засмеялся. — Чтобы как следует отблагодарить, ты должна сначала выкупаться.

— Пошляк! — Клара прикинулась обиженной, но тут же продолжила, сменив тему: — Ты хоть представляешь, куда попал?

— Смутно. Бродил по одной планете, потом оказался на другой… Как называется этот мир? Я не слышал, чтобы где-то были поселения нескольких разных рас.

— Про эту планетенку вообще никто не слышал. — Клара сплюнула. — Недавно в Степной пришел один дикий — врал, будто профессор-астроном, — так он ни одного созвездия на небе не узнал. Дядька чуть не лопнул со злости. Мой приятель Хоаким — он вроде бы помнит, что когда-то космонавтом работал, — говорит: мол, мы от Солнца слишком далеко, поэтому небо совсем незнакомое.

— Естественно, — рассеянно произнес Эдуард, главное внимание уделявший окрестностям, где могла прятаться вражеская засада. — Уже в сотне-другой световых лет рисунок созвездий становится почти неузнаваемым. А вас занесло, по крайней мере, втрое-впятеро дальше.

— С чего ты взял? — воинственно осведомилась Клара. — Умничает еще…

— Ну сама подумай. — Корунд мысленно усмехнулся своей тонкой шутке. — Во-первых, наш флот контролирует все пространство в радиусе около двухсот световых лет. Так что в этой зоне никак не может быть планеты, на которой людей достают злобные приматы. Во-вторых, в пределах трехсот-четырехсот светолет работает Дальняя Разведка, там часто курсируют экспедиции лабба и других друзей, они тоже такого безобразия не допустили бы. В третьих, раса ландибов науке Большого Квартета незнакома, то есть обитает не ближе шестисот световых лет от Солнца. И вообще, мне совершенно непонятно, каким образом ваш звездолет забрался в такую даль. Наверное, твои предки покинули Землю на первых ковчегах с переселенцами… Чего встала?

Его спутница застыла, как парализованная, разинув рот, выпучив серые глазки и быстро-быстро хлопая веснушчатыми веками. «В следующий раз женюсь на дурочке, — подумал Эдуард. — Сказал что-то совсем простое, но сколько восхищения в женском взгляде…»

— Как много ты помнишь… — удивленно и словно завистливо пробормотала колонистка. — Никто из диких не знал так много. Я постараюсь провести тебя в город.

— Постарайся. — Корунд даже не пытался скрыть обиду. — Посмотрим, кто тут дикий.

Сделавшись вдруг очень грустной, Клара посоветовала не дуться, а привыкать к новой жизни. На этом разговор прервался, потому что они добрались до схрона.

Это был тот самый водопад, под которым Корунд смывал муравьев с «чешуи». С уступа чуть повыше человеческого роста падала ровная водяная струя, наполнявшая крохотное озеро, из которого вытекал узенький ручеек. Однако за струей водопада скрывалась пещера — сырая, но просторная и скрывавшая всевозможные припасы для заплутавших в лесу земных колонистов.

Информация о таком же схроне лабба не заинтересовала Клару, которая, разувшись, поспешила принять душ под водопадом. Отмывшись, она стала еще соблазнительнее, прекрасно это понимала и принялась дразнить Эдуарда.

— Не разевай глазенки, дикий, — посмеивалась она, выгибаясь всем телом. — Даже не мечтай.

— Очень ты мне нужна, — неискренне отозвался Корунд. — Вылезай, мне тоже помыться надо.

— А ты полезай, тут на двоих места хватит. — Она захохотала, угрожающе помахивая кулачками. — Только лапы не распускай, а то как врежу коленкой…

Решив не обращать внимания на шуточки соплеменницы, он скинул и бросил в пещеру «чешую», а пропитанное суточным потом белье не стал снимать — заодно постирается. Клара продолжала неумно хихикать, но Корунд оборвал ее:

— Лучше расскажи, как возникла ваша колония, на каких кораблях прилетели первые поселенцы, почему забыли координаты системы, как вы тут живете…

— Хреново живем. Можно сказать, существуем, а не живем. — Клара снова загрустила. — Дурак ты, дикий, и вопросы твои дурацкие. Ты даже не представляешь, куда попал.

— А чего тут представлять? Века полтора назад сюда занесло ковчег в тахионном коконе, эти старые корабли низкого сверхсвета были очень ненадежны, часто сбивались с курса… Вас было немного, поэтому колония не смогла сохранить технологический уровень, малость регрессировали — такое случалось, на Мистерии, к примеру… Еще, как пикантное дополнение, на этой же планете есть колонии союзников-лабба и врагов-ландибов. Так?

Ойкнув, побледневшая Клара шагнула к нему и, запинаясь, осведомилась, что такое Мистерия. Не дослушав его объяснений, нервно поинтересовалась, помнит ли дикий свое родовое имя и какой сейчас год на Земле. Сильно сбитый с толку, он, заподозрив дурацкий розыгрыш, отвечал осторожно:

— Фамилия Корунд, а год нынче две тысячи четыреста четвертый… Вы что же, и счет времени потеряли?

Понять женщин невозможно даже в простых ситуациях, но Клара побила все рекорды. Разрыдавшись, она бросилась на него, прижалась всем телом, обвила руками, невнятно бормоча:

— Ну скажи это… скажи, что прилетел на звездолете… скажи, что увезешь нас отсюда…

Вынести такой натиск выше сил нормального мужчины, у которого без перебоев вырабатывается тестостерон. Да и не собирался Корунд сопротивляться. Подхватив ее на руки, отнес в пещеру и позволил стащить с себя мокрую, почти выстиранную одежду.


Он задремал, однако немедленно был разбужен. Начальник карантинщиков радостно сообщил сонной жертве послеполетной дезинфекции:

— Свободен, парень.

— Мы все свободны с апреля две тысячи сто девяносто пятого года, — машинально огрызнулся Корунд.

Хохотнув, начальник бригады хлопнул его по плечу:

— Похоже, ты побывал на стерильной планете. Никаких ненужных микроорганизмов. И половины нужных для здоровья тоже нет. Попей микстуру, а то развезет.

Послушно проглотив полчашки густой вонючей дряни, Эдуард осведомился:

— Могу запрашивать посадку?

— Как хочешь. Нашу службу ты больше не интересуешь.

В рубке Корунд, чертыхаясь, протер пульт, на котором засыхали пятна дезинфицирующих растворов. Проводив недобрым взглядом отчаливший бот карантинной бригады, он вызвал брата и Гродзинского, сказав обоим:

— Встречайте на Северном.

— Что-нибудь интересное? — равнодушным голосом осведомился президент «Сафари».

— Кое-что.

На их условном языке это означало, что Корунд привез артефакты. Капитан-контрразведчик и отставной полковник десанта понимающе кивнули.

— Подожди меня на космодроме. — Мишель продолжил с намеком: — Нам надо поговорить о семейных делах.

— Я буду через полчаса, — сказал Гродзинский, но, подумав, добавил: — Если пробки на трассе не рассосутся, то через час.

— Дождусь. — Эдуард усмехнулся. — Батут прихватите.

На их условном языке это означало: будете прыгать от восторга.


Узнав, что Корунд прибыл сюда без долгожданного звездолета, Клара была сильно разочарована, но стойко перенесла неприятное известие. Вообще, как понял Эдуард, спутница ему повстречалась беззаботная, но темпераментная. Лишь часа через два она вспомнила, что надо спешить в город, нехотя вскрыла тайник в глубине пещеры, подобрала себе одежду и ружье охотничьего типа.

Ландибскую винтовку Клара собиралась выкинуть — все равно патронов мало. Любивший всякую техноэкзотику Корунд отсек лучом бластера кусок оружия с затвором и спусковым механизмом. Конструкция оказалась простой, но надежной, причем подозрительно напоминала те винтовки, которыми Высшие снабдили мятежных курариков.

По дороге к Приморску — тому самому городу на берегу бухты — Клара рассказала историю человеческой колонии на Малой Земле.

Люди появлялись в этом мире неизвестно как. Обычно это происходило в окрестностях Двуглавой. Звездные робинзоны практически не помнили прежнюю жизнь, но владели языком и кое-какими профессиональными знаниями. Первые люди — несколько сотен испуганных растерянных бедолаг — очутились тут около тридцати лет назад. Обычно при них имелись разные инструменты, и люди кое-как построили жилье, кузницу, наладили примитивное хозяйство: земледелие, огороды, охоту. Через три года людская колония расселилась в двух поселках — Приморске и Степном, окруженных фермерскими хуторами.

Новые поселенцы — старожилы называли их «дикими» — продолжали прибывать небольшими группами и поодиночке. Среди новичков второй волны было много инженеров и толковых работяг, которые организовали строительство каменных домов, оборудовали механические мастерские, лесопилку, постепенно наладили добычу железной руды и угля, выплавку стали, производство пороха. Небольшая верфь Приморска спускала на воду кораблики для рыбаков. Сегодня население колонии приближалось к десятку тысяч, а уровень технологии, как определил Корунд, примерно соответствовал концу XIX века. Совсем недавно была запущена электростанция, снабжавшая энергией оба города.

Кроме людей на континенте появлялись другие разумные, также создавшие свои поселения. Неподалеку от людей жили существа, называвшие себя дзорх, оклиуте, лабба, тлахасса, виин-черси. На архипелаге, что виден далеко на горизонте, обосновались ландибы.

Долгое время все колонии разных рас сосуществовали в мире, торговали, помогали соседям в трудные годы. Однако несколько дней назад жившие к востоку и северу от Двуглавой виин-черси неожиданно атаковали территорию дзорхов и людей. Атаку удалось отбить, хотя яйцеобразные треножники были вооружены скорострельными винтовками, дальнобойными пушками и самоходными повозками с бензиновыми моторами. На другой день ландибы прислали много пароходов, высадили десант с бронетехникой и летающими машинами тяжелее воздуха. Приматы разгромили расположенный на другом берегу город оклиуте, захватили нефтяной промысел, а затем атаковали Приморск. Даже с помощью многочисленной пехоты дзорхов и дирижаблей лабба люди не могли отразить вражеские удары, постепенно отступая в глубь своих владений.

Рассказ удивил Эдуарда. Трудно было понять, для чего потребовалось кому-то расселять людей на этой планете. В наши дни людей похищать непросто — каждый на учете, любое исчезновение вызовет тревогу и расследование спецслужб. А тут — десять тысяч за сравнительно короткий срок. Скорее всего, людей не похищали физически, но снимали точные копии — для Всемогущества задача вполне посильная.

Вдобавок на Новый Аллабит, он же — Малая Земля, забрасывали не только людей, но представителей всех Старших рас. И не только Старших: Клара называла оклиуте — эта слаборазвитая раса разумных насекомых обитала в зоне влияния дзорхов. Кроме того, тут обитали существа, о которых Эдуард прежде не слыхал. Очевидно, ландибов и тлахасса привозили с далеких звезд, где еще не побывали корабли Большого Квартета.

Этнографические подробности он решил отложить до более спокойных времен, сейчас важнее был расклад сил в некстати разгоревшейся войне…

— Погоди, Клара, это я понял, — перебил Эдуард словоохотливую спутницу. — Ты не сказала, на чьей стороне тлахасса.

— Они пока не вступили в бой. Но тлахасса дружат с лабба и почему-то сильно не любят виин-черси. Поэтому мы надеемся, что копытные пошлют нам на помощь войска или хотя бы оружие. У них знаешь какие пушки…

Клара заканчивала повествование уже в темноте. К этому времени они спустились на прибрежную равнину, но расстояние до города оставалось порядочное.

— Опасно тащиться по этой равнине, — заворчал Эдуард. — Как на ладони. Еще и свои подстрелят.

— Не боись, свои разберутся, а враг без машин не передвигается. Мотор издалека услышим.

— Много ты слышала, когда бабуины тебя скрутили!

— Так это ж в лесу было… — Клара насупилась.

Несмотря на ее заверения, Корунд отказался ломиться сквозь темноту, и они залегли на макушке невысокого холма. «Ночной глаз» показывал перемещения каких-то отрядов. Кажется, защитники крепости выдвигались, чтобы внезапным ударом разбить авангард островитян. Предстоял бой пехоты против брони, причем у Корунда возникли подозрения, что враги превосходят людей в технологическом отношении. Чтобы выяснить этот вопрос, он осведомился:

— Ты говоришь, авиация и пулеметы есть только у ландибов и тлахасса?

Ему пришлось объяснить значения незнакомых слов, после чего Клара печально подтвердила:

— Ну да. Еще у виин-черси есть маленькие машинки с крылышками в два этажа, но те совсем плохо летают — низко и медленно. А ландибы и тлахассы — очень толковые твари, далеко остальных обогнали. Мы только недавно спохватились — начали пушки делать, хорошие ружья… но куда нам до них!

Клара похвасталась, что прототип современного ружья появился в Приморске не без ее участия. Она пришла в город с помповым дробовиком на плече. Клара смутно помнила, что перед тем — в другом мире — стреляла в каких-то плохих людей, окруживших ее на городской улице. Гастон — робинзон первой волны и бессменный мэр Приморска — заинтересовался новым оружием и велел инженерам скопировать устройство. Теперь такие ружья имелись почти в каждом доме.

Ее рассказ прервали звуки канонады. В море ожесточенно обменивались залпами корабли, гремели крепостные пушки, чуть позже засверкали вспышки на поле слева от двух затаившихся людей. А справа, очень тихо, на малых оборотах, проползла колонна броневиков с артиллерией, за которыми нестройно шагала пехота ландибов.

— Нападут внезапно! — пискнула Клара. — Их не ждут с этого направления!

Объяснять девчонке, что хорошая оборона должна быть круговой, а потому защитники крепости обязаны ждать врага со всех сторон, Эдуард не стал. Он просто выпустил все девять оставшихся в обойме плазменных капсул. Стало светло. Поле расплавилось огненным озером, в котором растаяли и машины, и приматы. На фоне пламени метавшиеся ландибы представляли собой прекрасную групповую мишень, и Корунд поспешно разрядил по ним магазины, снаряженные игольчатыми и групповыми боеприпасами. Немногие уцелевшие враги в панике бежали к лесу, под защиту деревьев.

— Пора и нам бежать, — сказал Эдуард, перезаряжая карабин. — До крепости чуть больше километра — может, проскочим.


Они проскочили, хотя порой совсем рядом посвистывали шальные пули далекого боя. В море горели два парусника землян и пароход ландибов. Клара финишировала вся в слезах — на одном из кораблей служил ее парень.

Возле крепостного рва их встретил патруль — трое с теми же помповыми ружьями доисторической конструкции. «Да, такими игрушками против пулеметов много не навоюешь, — машинально подумал Эдуард. — Потери должны быть жуткие: трое-четверо наших за каждого врага».

— Ух ты, красотка Клара вернулась, — обрадованно воскликнул патрульный. — Мы тебя уже не ждали…

— Твой Хоаким мрачнее грозовой тучи в море уходил, — подхватил второй.

— Как там его корабль? — всхлипнула Клара.

— Вроде бы горел не сильно и к причалу ползет своим ходом.

— Я в порт!

Она убежала к крепостным воротам, и Корунд, не вдаваясь в объяснения, помчался следом. Объяснения пришлось давать уже в городе. Аборигены были подавлены жестокой бомбардировкой, никто не верил, что видят человека, прибывшего прямо с Земли. Только после часовых уговоров, истерических воплей ненадолго появившейся Клары и демонстрации невиданного здесь снаряжения Корунда отвели в поврежденную взрывом мортирного снаряда мэрию.

За столом в кабинете сидели пожилые мужчины: выбритый под ноль громила и среднего роста седой дядька с усталым, осунувшимся лицом. Сразу узнав его, Корунд невольно прошептал:

— Гастон…

— К вашим услугам, — проворчал мэр. — Это вы уверяете, что прилетели с Земли?

— Не верите?

Оживший портрет из учебника новейшей истории печально поморщился, тихо выговорив:

— Как мы надеялись на чудо все эти годы. Мечтали, что однажды в небе появится огромный звездолет и заберет отсюда в мир, забытый нами и забывший нас…

— Человечество вас не забыло. Человечество просто ничего не знает о вас. Позвольте рассказать о моей миссии.

Он быстро и четко изложил сильно сокращенную — без лишних подробностей — версию. Особый упор Эдуард сделал на хранилище артефактов в близких горах и твердо заявил, что архивы древней расы не должны достаться злобным ландибам. Чтобы убедить собеседников, Корунд прокрутил голографические записи видеофона: кадры, заснятые на Джуманджи, в отсеках «Кураре», во время странствий по Верите и Малой Земле. Эпизоды с левитацией он на всякий случай показывать не стал: аборигенам незачем знать, что подозрительный гость умеет летать.

Сильнее всего мэра заинтересовали последние кадры: разгром воздушной армады, позиции ландибов в горах и уничтожение вражеских отрядов. Посмотрев на своего помощника, Гастон задумчиво произнес:

— Что скажешь, Симон? Выглядит убедительно. Таких телевизоров не делают даже ландибы и тлахассы.

— Меня убедил взрыв на Чертовом Обрыве, — прогудел великан. — Мы не могли понять, что взорвалось там. И теперь стало ясно, кто положил тварей на левом фланге.

— Остается поверить, что парнишка действительно не дикий с ложной памятью… — Гастон громко вздохнул. — У него полно технических штучек, о которых наши инженеры никогда не слышали. Может ли он забрать нас на Землю?

— Не смогу, — признался Корунд. — Я даже не уверен, что смогу вернуться сам. Но если прорвусь обратно, то покажу фотографии здешнего неба, и астрономы вычислят координаты этой системы.

— Когда ждать спасательную экспедицию? — быстро спросил Гастон. — Завтра или через сто лет?.. Молчишь — значит, не можешь обещать, что спасатели появятся когда-нибудь вообще. Зачем же тебе уходить? Останься, научи нас новинкам науки и техники, расскажи историю человечества. С твоей помощью люди Малой Земли совершат стремительный прогресс, мы станем самой сильной колонией. А там, быть может, и звездолеты нас найдут. Поверь, молодой, так будет лучше для всех.

Великий политик снова играл на привычном поле, знаменитая логика прагматика привела к решению, которое он посчитал оптимальным. Он был пророком и привык вести народ к избранной им цели. Мнение самого Корунда не интересовало Гастона, ведь в критических и кризисных ситуациях каждый честный гражданин обязан ставить общие интересы выше личных, а плохих нечестных граждан всегда можно заставить следовать единственно верным курсом. Только вот не мэру неизвестно кем созданной колонии решать за посланца Старшей расы.

— Так не будет лучше, — мягко произнес Корунд. — Подумайте, что первым может прилететь корабль не с людьми, а с ландибами. Поэтому вы поможете мне подняться на Двуглавую, найти артефакт и вернуться к маяку.

— На Двуглавой нет никаких артефактов, — устало отмахиваясь, поведал Гастон. — Только камни, трава, крохотное озеро и расщелины, куда легко провалиться. Особенно в темноте. А сейчас гору почему-то штурмуют ландибы и виин-черси. Отряды дзорхов разбиты и отступили почти к самой седловине.

Без стука вбежал боец в очень грязной одежде и что-то зашептал Симону. Гастон с тревогой покосился на них. Чувствуя, что ситуация на фронте меняется к худшему, Корунд выкрикнул:

— Ландибы лезут на гору — значит, им тоже известно об артефактах. Надо послать подмогу дзорхам.

— Без тебя догадались послать, — тихо сказал мэр. — К утру ситуация прояснится.

— Уже прояснилась! — Видно было, что Симон из последних сил сдерживает поток отборных ругательств. — Их воздушные машины остановили нашу колонну на подступах к западному склону. Оклиуте и тлахасса, которые высадились с дирижаблей, попытались подойти с севера, но их рассеяли пушки и броневики. На рассвете дирижабли попытаются отогнать крылатую сволочь.

— На рассвете будет уже поздно, — отчеканил лейтенант егерской службы Корунд. — Я сожгу конвертопланы, а вы поднимете своих солдат в атаку.

— Глупо, — сказал Гастон. — Ты погибнешь без пользы.

— За меня не волнуйтесь, — оскалился Эдуард.

В его рюкзаке всегда лежал запасной видеофон с запасом кристаллодисков. На всякий случай была среди записей Большая Популярная Энциклопедия, содержавшая миллион статей обо всем на свете. Корунд в два счета научил Гастона пользоваться простеньким меню и показал несколько статей, которые могли бы помочь затерянной в космосе колонии.

Чертежи пулемета, двигателя внутреннего сгорания, боевого вертолета, а также множество физических и химических формул заинтересовали мэра и примирили с мыслью о неизбежной гибели Эдуарда. Гастон был прагматиком и понимал, что энциклопедия вполне заменяет живого консультанта.


Со стены форта обстановку можно было понять даже без «ночного глаза». Отряд виин-черси, атаковавший город в сумерках, отступал в лес, преследуемый командами охотников. На склонах Двуглавой непрерывно сверкали вспышки: слабенькие ружейные и поярче — пушечные. Штурмовые подразделения ландибов рвались к горной седловине.

— Далеко, — сказал Симон, поднявшийся на площадку вместе с Корундом. — Ты весь день по лесу шатался, сил не хватит бежать в гору, да еще ночью.

— Доберусь, — небрежно ответил Эдуард.

Он не мог сдержать снисходительную усмешку, разглядывая грозное оружие, расставленное на верхней площадке форта. Многоствольные картечницы и дульнозарядные гладкоствольные пушки — человеческая колония безусловно проигрывала технологическую гонку на Малой Земле.

Симон — похоже, он был главным военным начальником Приморска — произнес без лишних эмоций:

— Меня совсем не волнует антикварное сокровище, которого там нет. Избавь нас от этих двух аэропланов — и твое имя войдет в историю планеты.

Еще один прагматик. Они с мэром составили отличный дуэт… Корунд заверил, что собьет все конвертопланы, которым не посчастливится пересечь его дорогу. Полководца такой ответ вполне удовлетворил.

Взбежав по винтовой лестнице, на площадку ворвался ураган по имени Клара — бешеной девчонке вздумалось сопровождать друга к месту битвы. Потрепав ее по щечке, Корунд осведомился состоянием приятеля-моряка.

— Ерунда, пара царапин, остался в порту ремонтировать свое корыто… — Клара отмахнулась. — Я поведу бричку, доскачем за полчаса.

Очевидно, речь шла о каком-то гужевом транспорте. В другое время такая экзотика могла бы даже заинтересовать Эдуарда.

— Отдыхай, я справлюсь один. — Он погладил ее по волосам и задержал пальцы на затылке. — Ты тоже не помнишь свою фамилию?

Клара помотала головой и, отведя взгляд, буркнула:

— Ты вернешься?

— Обязательно. И расскажу, кем ты была в прошлой жизни.

Аборигены взвыли, когда бесшумно заработавший левитатор увлек его в темное небо.


Недолгие минуты полета позволяли еще раз прикинуть шансы. Субъективные факторы вроде внезапности или самоуверенности в превосходстве боевой подготовки следовало сразу отбросить. В остальном шансы полностью определялись количеством боеприпасов. Перед вылетом он под завязку зарядил ИЖ-Лассо, а в подсумке оставались обойма пулевых патронов и два рожка с игольчатыми. Что называется, шансов в обрез.

Освещенный пожарами — кажется, там пылали сбитые дирижабли — контур Двуглавой быстро приближался. Опоясывая склон, моргали цепочки огоньков — там непрерывно стреляли. «Ночным глазом» Эдуард видел оба конвертоплана, висевшие на небольшой высоте и поливавшие из пулеметов защитников горы. Подкравшись сверху, он не стал экономить — выпустил с безопасного удаления капсулы плазмы. Обломки непрочных аппаратов посыпались на обломки горящих дирижаблей, а Корунд спокойно полетел к седловине.

Здесь он — к большому своему разочарованию — обнаружил только трупы людей, виин-черси, дзорхов и ландибов. Кроме того, присутствовал небольшой отряд живых приматов с броневиками. Ландибы деловито прочесывали местность, и Корунд не сомневался, что враг ищет сокровищницу.

Благодаря «ночному глазу» человек видел противников, «чешуя» делала его почти невидимым, а пламегаситель карабина скрывал вспышки выстрелов. Меняя время от времени позицию, Корунд истреблял врагов.

Для начала он ударил плазмой по скоплениям ландибов. Взрывы разметали почти половину приматов, остальных охватила паника. Они бестолково метались, стреляя во все стороны, а человек методично укладывал их короткими очередями.

Прикончив очередной десяток длинноруких, он перебежал к большим, в человеческий рост, валунам, вокруг которых росли чахлые хвойные деревья. Из этого удобного укрытия Корунд опорожнил магазины, отполз к другому камню и зарядил в карабин последнюю обойму. Четверо уцелевших ландибов засекли его прежнюю позицию и дружно палили туда, стрелков поддержал пулемет последнего броневика.

Трассы вражеского огня ложились в десятке метров от него, поэтому землянин спокойно, как в тире, снял всю четверку, после чего всадил капсулу в бронированный автомобиль. Когда погасло пламя взрыва и просвистели осколки, Корунд встал, прикидывая: где тут может быть спрятан артефакт.

Словно поторопив его, послышались вопли и выстрелы — чьи-то войска взобрались на гору с разных сторон и устроили перестрелку. Изредка пули свистели в неприятной близости.

Ползком и перебежками землянин переместился в глубь седловины, в сторону озера. Кажется, люди Приморска были правы: он не видел ничего похожего на сооружения древних сверхцивилизаций. Разве что хранилище спрятано глубоко под грунтом. Или в иных измерениях…

Отвлекая от поисков, из кустов по левую руку выбежали ландибы — не меньше дюжины голов. С другой стороны показался сводный отряд людей и дзорхов. Пока противники не видели друг друга в моргающей полутьме пожаров, но скоро пули будут носиться над головой Корунда. Глупо получится, если он поймает шальной кусок металла…

Вздохнув, Эдуард достал из кармана ключ-кристаллы. Что с ними делать — помахать, произнося заклинания? Словно в ответ на его печальную шутку зеленоватые цилиндрики слабо засветились, внутри кристаллических стерженьков забегали яркие искорки, и внезапно прямо перед землянином развернулась ослепительно засверкавшая арка — изогнутое дугой пульсирующее облако радужного сияния. Непостижимым образом он понял: это и есть врата хранилища.

Неизвестно о чем подумали бойцы разных рас, сражавшиеся за седловину Двуглавой, однако стрельба началась одновременно с нескольких направлений. Грязно ругаясь, Эдуард пополз к арке в надежде, что та не захлопнется у него перед носом.

Не захлопнулась, но слева выбежал громадный ландиб, державший в каждой руке что-то, стрелявшее лучами. С трудом перевалившись на спину, Корунд выпустил в примата длинную очередь, ландиб упал, однако снова поднялся и — весь окровавленный — поплелся к вратам, продолжая нажимать спуск своего бластера.

До арки оставалось не больше десятка метров, и озверевший землянин, выхватив пистолет-лучемет Мак-Гохона, вогнал в ландиба серию импульсов, буквально перерубив противника пополам. Затем он снова пополз, вжимаясь в твердый грунт. По нему стреляли, кто-то бежал от дальнего края поляны, мерзко визжавшие пули рикошетировали совсем рядом. Потом наступила тишина, и Корунд понял, что достиг цели.


Он снова находился в свернутом пространстве. Оптические эффекты творили полное безобразие: никаких стен — лишь зыбкое колыхание в радиусе трех шагов. Словно землянин был окружен разноцветными волнами вязкой светящейся жидкости. Призрачная субстанция неторопливо струилась, хаотично меняя окраску, и чем-то напоминала материальную оболочку Высших.

Корунд сел, с раздражением озираясь. Он смертельно устал и не мог решить, кого ненавидит сильнее — злобных приматов ландибской расы, Высших или создателей этого места. При этом Эдуард понимал, что его отношение ничего не значит и никого не интересует, а потому впереди неизбежны новые безумные подвиги во имя совсем уж непонятной цели.

Доброжелательный голос произнес:

— Ты пришел вовремя. Наша энергия почти рассеялась. Еще немного — и сокровища великой расы могли исчезнуть.

Наверное, правильнее было бы поддержать учтивый разговор и тактично выяснить, с кем имеет счастье общаться утомленный межзвездный скиталец. Однако землянин спросил только:

— Где информация, за которой меня послали?

— Ты нетерпелив, — снисходительно заключил робот, или кто там порол этот высокомерный бред. — Все молодые расы нетерпеливы. Вечно спешат, ошибаются, но неспособны учиться. Тебе повезло, а ты совсем не рад. Это неправильно.

— В чем конкретно мне повезло?

— Ты случайно выиграл состязание, в котором лидировал совсем другой фаворит… — Робот сделал паузу. — Это уже неважно. Ты заслужил награду.

Плохо понимавший абракадабру, которую болтал невидимый собеседник, Эдуард увидел, как меняется интерьер. Клубящийся вязкий туман расступился, открыв висевшую в воздухе без каких-либо подставок плоскость густого синего цвета. На этом подносе лежал небольшой ядовито-желтый кристалл с пачку сигарет размером, внутри которого подмигивали темно-бордовые искорки.

— Что записано в этом носителе? — осведомился любознательный землянин.

— Ответ узнает лишь тот, кто сумеет прочитать потайную запись… — Робот явно не был запрограммирован на откровенность. — Решай, готов ли ты взять на себя ответственность за мудрость погибшей цивилизации?

Глупые игры разозлили Корунда, и он резко проговорил:

— Готов, конечно. Иначе бы меня здесь не было. Но как я смогу вернуться?

— Непростой вопрос— Словно издеваясь, собеседник увлекся демагогией. — Ответ зависит от того, куда ты намерен вернуться.

Корунд мысленно представил, как выходит из кокона измерений на поле битвы между десятком колоний. Затем вообразил совершенно невероятный — при скудности его боекомплекта — прорыв от Двуглавой к маяку. Настроение разом испортилось. Вдобавок древний робот принялся брюзжать: дескать, ему, то есть роботу, осталось жить совсем недолго, а потому нет времени ждать, пока победитель турнира определится со своим маршрутом.

На этом связь прервалась, и перед Корундом распахнулась арка, за которой темнели деревья. Проклиная капризного робота, управлявшего хранилищем, Эдуард заковылял к выходу, попутно прихватив с висячего подноса кристалл. Едва он, держа наготове карабин, шагнул через порог, врата измерений захлопнулись, и теперь у него за спиной была лишь каменная глыба маяка.

Причем это был отнюдь не маяк Малой Земли, потому что следующим шагом Корунд едва не налетел на робота вполне земной конструкции. Выполняя приказ почти суточной давности, тройка роботов исправно слонялась вокруг маяка. Поодаль светил прожектор набитого боеприпасами вездехода «Горностай». Корунд вернулся на Вериту.

Приключения вымотали его до последнего предела, глаза неумолимо норовили закрыться, инстинкты требовали прилечь где придется и поспать. Он кое-как освежился, поплескав в лицо последними каплями воды из фляжки, затем взгромоздился на ближайшего робота и приказал:

— Вези к вездеходу.

Плавный бег механического паучка убаюкивал, и Корунд все-таки заснул. Открыв глаза от слабого толчка, он обнаружил, что роботы стоят перед шлюзом «Горностая», терпеливо дожидаясь дальнейших распоряжений. Кряхтя матерные пожелания в неизвестно чей адрес, Эдуард сполз со спины робота, забрался в шлюз и благополучно проспал весь ритуал дезинфекции. Потом он все-таки вспомнил про аптечку и проглотил нужную таблетку.

Сонливость сразу прошла.

Вскоре Корунд уже вел вездеход сквозь сумерки чужой планеты. Восточную часть горизонта украшала набухавшая багровая полоска — там готовилась взойти звезда Рубина.

Очень хотелось немедленно стартовать, но пришлось выполнить унылые неизбежные процедуры: смыть грязь с «Горностая», обработать машину стерилизующими химикатами, закрепить вездеход в грузовом трюме. Лишь после этого он вывел корабль на траекторию возвращения, запрограммировал обратный курс и с наслаждением растянулся на койке.

К середине следующих суток «Кураре» приблизился к сектору, где в прошлый пролет бушевали торнадо. Сейчас шторм улегся, гиперпространство было практически спокойно, вмешательство пилота не требовалось. Равнодушно приняв эту новость, Эдуард продолжил работу над отчетом. К моменту, когда корабль подлетал к освоенным мирам, он подготовил почти часовой рапорт из кадров, заснятых его видеофоном, аппаратурой «Тамбовского рейдера», «Горностая», роботов и спутников.

А потом был финиш у Джуманджи, и на борт ворвались бойцы карантинной службы, умевшие превратить в ад даже счастливый миг возвращения.


Диспетчерская долго не давала коридор для посадки. От нечего делать Эдуард соединился с почтой, удалил гору рекламы и обнаружил письмо старинного друга-приятеля Вальтера Ришара. Ученик великого Корна извещал, что вылетает на Джуманджи и обязательно найдет время, чтобы повидаться с Корундом. Если верить расписанию, валинорский лайнер должен был прибыть с минуты на минуту.

Радость редко приходит одна — наконец-то «Тамбовскому рейдеру» разрешили посадку. Пока автопилот медленно выводил космолет на космодромный сектор «Сафари», Корунд успел заглянуть в биографические архивы. Поиск по имени и голограммам продолжался недолго.

Клара Дорфман, сценический псевдоним Гретхен Эрос, родилась в Бонне 12 декабря 2097 года. С четырнадцати лет — профессиональная стриптизерша, с семнадцати — снималась в эротических и порнографических видеофильмах. Погибла при аварии вертолета в Индии 3 апреля 2134 года.

4

Встречающие, конечно, припозднились, и Корунд, обзвонив их, предупредил: мол, буду ждать в готическом баре на красном ярусе космопорта. Не обращая внимания на компанию, шумно ругавшуюся про политику, он взял большой бокал коктейля и тарелочку закуски. Смесь коньяка, вина и фруктовых соков прекрасно пошла под кусочки острого сыра, наколотые на тоненькие шпажки.

Вернувшийся из дальнего рейда путешественник едва не познал истину смысла жизни и почти решился заказать повтор, но был грубо возвращен в мерзкую реальность, когда буквально над ухом прозвучал до отвращения знакомый голос:

— Полюбуйтесь на пьяного убийцу!

Даже не поглядев назад, Корунд понял, что злая судьба вновь свела его с давним недругом. Это действительно был Падла-Газанфар — холеный, откормившийся, в шикарном костюме и галстуке ручной работы.

— Заткнись, придурок, — проявив максимум возможной вежливости, предложил Эдуард. — В прессе я тебя уже побил, не заставляй физически пачкать руки об твою поганую рожу.

Бывший одноклассник молниеносно сделал пару шагов назад и с этого — как он считал, безопасного — удаления выкрикнул:

— Ты напрасно думаешь, что погубил мою карьеру! Таких, как я, не забывают! Партия снова выдвинула меня на выборы в Конгресс, я провел прекрасные дебаты на твоей планете!

— Спасибо, что предупредил. Обязательно проголосую против.

Аль-Махди не слушал его и продолжал вешать, как на митинге:

— Нам известны все замыслы твоих дружков-милитаристов, которые готовят военный переворот, чтобы не допустить нашей победы на выборах. У нас есть точные сведения — самые сильные корабли с внешних баз внезапно двинулись к главным планетам. Объявлена мобилизация, на Луне расконсервированы старые укрепления. Под предлогом внеплановых маневров некоторые области Меркурия переведены в режим чрезвычайного положения!

— Ты бредишь, — предположил Эдуард, тоскливо поглядывая на дверь, откуда никак не появлялись встречающие. — И твои хозяева напрасно рассчитывают, что много избирателей проголосуют за истеричного ренегата, который призывает забыть гордость, отказаться от прогресса и стать рабами.

В бар кто-то вошел. Корунд с надеждой повернул голову, но возле входа стоял незнакомый мужчина с короткой седой шевелюрой. Он был громаден, заслоняя своей монументальной фигурой второго вошедшего. Седой великан с благожелательной гримасой слушал отповедь Эдуарда.

Напротив, Аль-Махди брезгливо поморщился и провозгласил с пафосом:

— Идет война, и победит сильнейший. Поэтому разумнее заранее принять сторону победителя.

Седой посетитель был уже совсем близко и насмешливо напомнил:

— По законам военного времени предателей расстреливают.

Что-то буркнув, обиженный кандидат в сенаторы удалился в дальний конец зала, где присоединился к загулявшей компании единомышленников. Незнакомый старик, который был на полголовы выше рослого Корунда, проворчал одобрительно:

— Вы хорошо говорили, юноша.

Его спутник наконец-то выдвинулся из-за могучей спины, оказавшись Вальтером Ришаром с факультета астрополитологии. Обняв давнего друга, он негромко сказал:

— Профессор, позвольте представить Эдуарда Корунда, вам понравилась его рукопись. Эдик, это профессор Стефан Редль, проректор нашего университета.

В последовавшей бурной сцене Корунд восторгался книгой Редля — Корна, а гости с Валинора сказали много приятного про догадки Корунда. Попутно выяснилось, что Бернард Корн тоже одобрил отосланный Эдуардом файл, но не прилетел по причине слабого здоровья. Кстати, и Редль с Ришаром отправились на Джуманджи вовсе не ради встречи с Корундом, хотя такая встреча и планировалась — если бы удалось выкроить время.

— А почему ты переслал нам этот файл таким экзотическим способом? — вспомнил вдруг Редль. — С борта корабля, да еще из совершенно неисследованного сектора…

Слушая несколько путаные объяснения Корунда, профессор помрачнел. Их прервал вбежавший в бар Гродзинский, принявшийся оправдываться: мол, опоздал из-за жуткого трафика на всех эшелонах воздушного движения. Причем, к удивлению Эдуарда, оправдывался он перед валинорцами, словно должен был встречать именно их. Остановив его коротким жестом, Редль осведомился:

— Этот парень летал к Рубину?

— Так точно! — Отставной полковник кивнул. — Только что вернулся с трофеями.

— Даже так… — Редль покосился на Корунда. — Богатые трофеи, надеюсь?

Теперь все стало понятно: Редль представлял руководство «Футурланда». Не иначе, прилетел, чтобы ознакомиться с результатами экспедиции к Поющему Квадрату.

— Пока точно не знаю, — честно признался Эдуард и помахал стоявшему в дверях брату. — Мишель, мы здесь.

После новой серии рукопожатий Эдуард передал брату и начальнику по мини-диску с отчетом об экспедиции. Затем, достав из сумки контейнер с кристаллами и другими трофеями, осведомился, которая контора заберет артефакты. По глазам было видно, что всем не терпится наложить лапу на добычу, но Редль уместно поинтересовался:

— Что в коробочке?

— Кристаллы с необъяснимыми свойствами и другой кристалл, на котором что-то записано, — объяснил Эдуард. — Необходимая для просмотра записей аппаратура есть в университетской лаборатории метанауки.

— Короче говоря, для начала мы должны просмотреть отчет, — задумчиво произнес Гродзинский. — Сейчас я провожу наших валинорских гостей, Мишель отвезет брата домой, Эдик договорится с женой об исследовании находок. Через час созвонимся и назначим общий сбор.

— Прекрасная диспозиция, — одобрил Редль. — Ну до встречи.

Когда начали разбегаться, Эдуард обнаружил, что контейнер с кристаллами и биологическими образцами остался у него.


В гараже Мишель предложил:

— Ты веди машину, а я, чтобы не терять времени, буду твой отчет читать. Держи ключи.

Кивнув, Эдуард сел на водительское место, пристегнулся ремнем, вставил ключ и, когда брат захлопнул дверцу, направил машину к воротам. Мишель уже нацепил видеошлем и запустил изображение.

Аэромобиль у Мишеля был не новый, но в хорошем состоянии — «Прерия»-купе шестилетней давности с форсированным спаренным двигателем. Стремительно набрав высоту, Эдуард разогнался до половины звука, но вскоре пришлось притормозить: над гигаполисом не полихачишь. На крышу своей пирамиды он приземлился минут через сорок после вылета с космодрома, так что Мишель успел посмотреть лишь около половины записи.

Тем не менее капитан выглядел озабоченным и задумчиво процедил:

— Я наткнулся на два очень интересных момента. Во-первых, некто Гастон…

— Да, Гастон, — угрюмо согласился Эдуард. — А во-вторых, конечно же две ранее неизвестные цивилизации.

— Почему две? — удивился младший брат. — Неизвестна только раса ландиб.

— А как же тлахасса?

— Про них я что-то слышал. Надо будет порыться в архиве. Координаты той системы тебе, конечно, тоже неизвестны?

— Есть идея. Надеюсь скоро получить координаты.

— Отлично… Эд, я не досмотрел отчет и не знаю, нашел ли ты пресловутый артефакт.

— Я привез информационный кристалл. На обратном пути пытался расшифровать записи, но бортовая аппаратура не потянула. Думаю, в лаборатории Геллы найдется нужное оборудование.

— Если не в университете, то у нас — в центральной лаборатории Управления по системе… — Мишель обошел машину и сел на место водителя. — Ну скоро увидимся.


В квартире никого не было. Первым делом Эдуард позвонил Гелле и поставил задачу: прочитать информацию, записанную неизвестным способом на кристалл неизвестного типа. Пожав плечами, супруга буркнула:

— Не проблема. Агата взломает любые коды.

Корунд не стал спрашивать, кто такая Агата — новая видеосистема, сотрудница или программа-дешифратор, — и продолжил:

— Хорошо бы устроить просмотр здесь, на квартире. Для узкого круга зрителей.

— Разумно. Кого приглашаем?

— Наверняка будут Виктор и Мишель. Может быть, подойдут Редль и Ришар. Помнишь Вальтера?

— Такой маленький смешной с астрополитологии? — Гелла заулыбалась. — Какими судьбами?

— Соскучился по друзьям, — натужно сострил Эдуард. — А ты кого кроме Вельского приведешь?

— Анзора нет в городе. — Она нахмурилась. — Это все, что тебя волнует?

Вздохнув, Корунд честно признался:

— Если я начну перечислять все, что меня сейчас волнует, разговор затянется до послезавтра. Если ты имеешь в виду только наши отношения, то я морально готов на развод.

— Хоть какая-то определенность. Детали обсудим вечером. — Гелла подмигнула. — Чмаксель.

— Взаимно.

Нажав сенсор отбоя, Корунд просидел минуту-другую в печали, после чего набрал номер Генриха. Связаться из города с боевым кораблем, ушедшим в испытательный поход, непростая задача, однако зятек ответил почти мгновенно. Причем одет Генрих был далеко не по форме: тельняшка поверх домашних спортивных штанов.

— Привет… — Корунд удивленно разглядывал заспанного родственника. — Ты где?

— Привет. — Генрих зевнул. — На верфи, у Агнес. Пришлось вернуть кораблик, устраняем выявленные недоделки.

— Посмотрите на досуге фильм о моих приключениях. — Эдуард переслал копию отчета. — И еще — у меня к тебе просьба. Есть фото дневного неба, наверняка можно будет определить спектр звезды. На двух других снимках — ночное небо, между кадрами примерно четыре часа. Надо рассчитать координаты системы.

— Скорость движения известна?

— Нет. Сутки около тридцати часов.

— Точность будет невелика… — Капитан поморщился. — Сделаю, что смогу. Мне скоро заступать на вахту, при первой же возможности присяду к навигационной системе.

Поблагодарив его, Корунд принялся собирать вещи. В разгар этого занятия нагрянула мама. Первым делом она устремилась на кухню, запрограммировав комбайн наготовить угощение для дюжины гостей. Затем помогла паковать одежду и книги, грозно поглядывая на сына.

— Что за дезинформацию сообщил мне Мишель? — осведомилась Эмили Корунд воинственным тоном. — Будто ты собрался переселиться в служебную гостиницу. Жить будешь у нас — две комнаты свободны. И не возражать!

— Не буду. — Эдуард засмеялся, поцеловал готовую разбушеваться мать. — Как у папы с работой?

— Умчался на свой Хеллфайр, дорвался до любимых игрушек, — с напускной сердитостью сообщила Эмили. — Поболтали сегодня утром — он полон радости по уши. Говорит, его старые проекты пошли в дело.

О каких именно проектах говорил отец, она не переспросила, конечно, — небось только его здоровьем интересовалась да внушала, чтобы не перегружал себя работой. Но если внутризвездные технологии были для мамы слишком сложными материями, то в биотехнологиях она прекрасно разбиралась, поэтому Эдуард попросил объяснить разницу между клоном и биороботом.

Удивленная неожиданным вопросом, она прочитала короткую популярную лекцию. Клон, сказала Эмили, — это почти точная копия конкретного организма, из клеток которого выращивается. Отличия клона от оригинала весьма несущественны, поскольку оба организма имеют идентичный набор генов.

— Биороботы другие, — продолжала она. — Им можно придать любую внешность, а внутри напихать дополнительные органы. Например, инфракрасное зрение, сонар, радар, усиленную мускулатуру, измерительные приборы, даже антигравитатор. Только мозг у них обычно неполноценный, рассчитан на выполнение узкого спектра задач. И очень часто биороботы имеют устройство, при помощи которого ими можно дистанционно управлять. Даже самые совершенные биороботы неспособны к творчеству, но все они — отличные исполнители.

— Как те похожие на лабба куклы Высших на Кураре. — Эдуард покивал. — Значит, биороботы ведут себя не вполне естественно, то есть их не сложно отличить от человека?

— Все ли люди ведут себя вполне естественно? Поведение многих людей весьма примитивно, таких нетрудно спутать с запрограммированной куклой.

— Я понял, мама. А что насчет клонов — у них бывает полноценная личность?

— Сложный вопрос. Клоны быстро растут, тело становится взрослым за несколько лет, не оставляя времени для нормального воспитания. — Она задумалась, шевеля тонкими бровями, и сказала после паузы: — Когда я была студенткой, случилась история… Умирал крупный ученый. Его клонировали с помощью клеток, замороженных за полвека до этого. А потом в мозг клона переписали память старика. Вроде бы получилась нормальная личность. Но вскоре подобные эксперименты были запрещены, поскольку общественность посчитала их аморальными.

— Обыватели обожают совать палки в колеса прогресса, — задумчиво произнес Эдуард.

Похожая на Геллу женщина вела себя вполне естественно. Значит, клон? Он не был уверен в таком выводе, ответ могла дать лишь новая встреча с Лингой Симба. Наверняка Мишель найдет ее по базам данных всезнающего ЦАОБ.

На кухне просигналил комбайн, завершивший обработку запрограммированных угощений. Почти без паузы щелкнула дверь — пришли Гелла, Сольвейг и незнакомая девица.


Очень приветливо поздоровавшись с Эмили, Гелла представила свою сотрудницу, которую звали Агата Рябницкая. Затем, оставив Сольвейг с бабушкой, Гелла поманила мужа (можно сказать, бывшего) в кабинет.

— Собрал вещи? — осведомилась она, заперев дверь. — Можешь распаковать и пока оставаться здесь. Мы с ребенком переберемся к Анзору.

— Как скажешь, — равнодушно согласился Корунд. — Ты права, так будет лучше.

Его безразличный тон задел бывшую жену, и она, сузив зрачки, раздраженно повысила голос:

— Мало того что достаешь своей ревностью, как кретин, так еще и брата-идиота на меня натравил. Целый день допрашивал — где я бывала за последние четыре года.

— Не старайся, скандала не получится, — предупредил Эдуард. — Мишкина служба ищет какую-то подозрительную бабу. Он прекрасно знает, что ты не покидала Джуманджи, и просто подтверждал твое алиби.

— Что-то серьезное? — забеспокоилась она.

— Для тебя — нет. Давай-ка займемся важными делами.

Протянув желтый кристалл, он повторил, что нужно подобрать развертку. Пожав плечами, Гелла заверила:

— Агата взломает все что угодно. Она виртуозно работает с новейшей аппаратурой дзорхов.

Гелла вышла отдать распоряжения, и в комнату осторожно протиснулась расстроенная Сольвейг. Девочка смотрела на отца с таким видом, как будто вот-вот расплачется.

— Мы теперь не вместе жить будем, — сообщила Сольвейг. — Ты об этом знаешь?

— Совершенно случайно узнал. — Он подмигнул. — Постараемся видеться как можно чаще. Согласна?

— Ага… — Дочь робко заулыбалась.

— Как тебе новый папа?

— Он не папа, а дядя.

— Верно соображаешь. Папочка у тебя только один. Запомни это.

— Не маленькая.

— Ладно. И как тебе живется с этим дядей?

— Так себе… Он не вредный, но скучный.

Посопев носиком, дочь убежала к своим игрушкам. Кто-то позвонил в дверь, Эдуард пошел открывать, однако в коридоре столкнулся с Агатой. Симпатичная, но чересчур веселая девица, загородив дорогу, поведала:

— Гелла много про вас рассказывала.

— Могу себе представить.

— Вот именно. У вас на самом деле любовница из негуманоидов?

— На самом деле оно — мой любовник. Негуманоид с планеты-гиганта.

— Я тоже не поверила… — Хихикнув, она с явной неохотой сделалась почти серьезной. — Где развернем аппаратуру?

— В большой комнате.

Показав ей нужную дверь, Эдуард все-таки пробился в прихожую.

Гелла уже впустила гостей. Вальтер целовал ей ручки и уверял, что жалкие десять лет не властны над подлинной красотой. Гродзинский сидел на корточках перед Сольвейг и шумно вручал извлекаемые из большого пакета подарки, а Мишель и Редль флегматично наблюдали эту идиллию, прислонившись к гардеробу.


Спустя полчаса Агата продолжала возиться за пультом дзорховской чудо-техники, заметно растеряв самоуверенность. По ее словам, программа-декодер должна была справиться с минуты на минуту. Редль, которого все признали за старшего, предложил еще раз посмотреть отчет, а затем всем вместе обсудить некоторые странности. Мама немедленно прикатила столик с бутербродами, пирожками и разлитым по чашкам бульоном.

— Хорошая мысль, — обрадовался Гродзинский.

Оказалось, что никто из собравшихся не успел подкрепиться, поэтому отчет смотрели в процессе легкой закуси. Женщины, еще не видевшие эти кадры, частенько вскрикивали. Когда голографический Корунд шагнул в новый мир, профессор Редль остановил кадр и провозгласил, энергично взмахнув полупустой чашкой:

— Межзвездная телепортация. Могущество далеко за пределами возможностей Большого Квартета.

— Практически это Всемогущество, — поддакнул Эдуард. — Я много думал об этом на обратном пути. Так называемые маяки построены очень старой цивилизацией того же уровня, что и сегодняшние Высшие.

— Древние! — выкрикнула Гелла.

Ришар и Редль согласились, что других вариантов они не видят. Эдуард попытался спасти свою гипотезу о неизвестной прежде сверхцивилизации, однако сторонников не нашел.

— Подумаем, — буркнул Редль, вновь запуская отчет. Вскоре на экране появились дирижабли, конвертопланы, крепость, бабуины в камуфляже, громыхнул грузовик с боеприпасами. Хотя бывалый звездный путешественник предусмотрительно не включил в файл эпизоды, где его спутница была не вполне одета, Гелла все равно бросала на бывшего мужа убийственные взгляды. Потом Клара стала рассказывать о соотношении сил, и Редль снова поставил видеофон на паузу, громко заявив:

— Итак, мы узнаем о цивилизации приматов ландиб, колония которых создала на этой планете самую развитую технологию.

— Кто расскажет про тлахасса? — снова вскинулся Эдуард. Профессор посмотрел на Вальтера, и тот небрежно поведал:

— Слаборазвитая малочисленная цивилизация в сфере влияния виин-черси. Используют водяные колеса, строят небольшие парусные корабли. Точной информации у нас нет, а исследователи Большого Квартета на планету Тлах не допускаются.

Мишель добавил: мол, нашел в архивах столь же скудную информацию, но с одним отличием: давным-давно виин-черси немного бомбили Тлах — вероятно, аборигены сопротивлялись колонизаторам-треножникам. Приняв эти сообщения к сведению, они досмотрели видеофайл. Следующая вспышка эмоций случилась при появлении мэра Гастона — зрители дружно вздохнули.

— Да, это он, — твердо сказал Эдуард. — Слишком часто мы видим его в исторических хрониках, не узнать его невозможно. Я уверен — это был он, его улыбка, его прищур, его манера говорить, его характерные жесты.

— Кошмар какой-то, — прошептала мама. — Но ведь Кордини не был похищен инопланетянами. Он умер и похоронен.

— Так же, как Клара, — напомнил Эдуард. — Этих людей скопировали при жизни.

После общего молчания Гродзинский огорошил всех признанием:

— Я узнал так называемого Симона. На самом деле его звали Симеон Сурами. Прирожденный полководец. Много лет назад он был командиром дивизии, в которой я командовал взводом. Потом он стал…

— Генерал-полковник Сурами закончил службу командиром Седьмого десантного корпуса, — прервал его Редль. — Мы были хорошо знакомы. Пять лет назад я присутствовал на его похоронах…

Профессор нетерпеливо поинтересовался, скоро ли Агата надеется декодировать кристалл. Та заверила, что дела идут неплохо и до успеха остаются считанные минуты. По каменному лицу Редля было видно, что валинорец просто сгорает от нетерпения. Остальные вполне разделяли его чувства.

Чтобы как-то заполнить паузу, Гелла осведомилась:

— Профессор, Вальтер, пора наладить сотрудничество и прекратить эту пикировку в публикациях. Вас совершенно не интересуют наши выводы…

— Нас очень заинтересовали выводы вашего супруга, — сообщил Редль.

— Эдди молодец, предложил свежий взгляд на Высших, — согласился Ришар. — В чем-то эти догадки перекликаются с последними работами Корна.

— Доктор Ришар скромничает, — с улыбкой вмешался Редль. — Он имел в виду достижения своей группы. Именно Вальтер сформулировал эту концепцию.

— Вы преувеличиваете, профессор… Идея носилась в воздухе. Мой друг Эдуард пришел к тому же выводу самостоятельно.

— Значит, он должен работать в нашей команде, — отрезал валинорский проректор.

Гелла с недоумением посмотрела на бывшего мужа, и тот объяснил, что речь идет о новой главе книги, которую она еще не читала. Бывшая жена ревниво насупилась, но Вальтер с воодушевлением продолжал:

— Мы долго подбирались к похожим понятиям, но ты первый произнес эти слова. Высшие — не равнодушные боги, но харизматичные герои, неуклонно идущие к неведомой нам цели.

— Владеющие Всемогуществом, которое просто пугает всех остальных, — ревниво вставила Гелла.

— Вот именно! — азартно вскричал Ришар. — И тут мы стыкуемся с довольно неприятной аксиоматикой, которую в последний год развивает старик Бернард. Он считает, что разумными существами движет страх. Страх перед могучим хищным зверем. Страх, что сосед станет сильнее, убьет меня и захватит мою пещеру. Страх, что другая держава станет сильнее, перехватит ресурсы и уничтожит нас или поработит. Страх, что сверхцивилизация обрушит на нас безжалостные репрессалии. Этот страх заставляет нас придумывать новое оружие, втягивает всех разумных в бесконечную гонку за ресурсы, за новые формы могущества.

Эдуард был смущен непривычной жестокой точкой зрения, но сумел продолжить:

— Значит, существование Высших, внушаемые ими страх и комплекс неполноценности подстегивают наш прогресс. Но с другой стороны, сами Высшие застопорили наш прогресс.

— Застопорили, но не остановили, — уточнил Вальтер. Покривившись, Гелла возразила, заметно нервничая:

— Ничего нового. Корн называет это страхом, а мы всегда говорили об инстинкте самосохранения. Утративший этот инстинкт обречен.

— Порой нужно переступать через инстинктивный страх. — Эдуард процитировал Кордини: — Политика — искусство добиваться невозможного. Чтобы выжить и победить, человечество должно быть готово жертвовать сиюминутными удобствами во имя счастья будущих поколений. Мы — камни в фундаменте городов будущего…

— Эдуард, Гелла, не отвлекайтесь на частности, — взмолился Вальтер. — Из рассуждений Корна следует забавный вывод. Высшие, при всем их Всемогуществе, тоже боятся кого-то или чего-то. Многие их действия могут быть продиктованы не какой-то непостижимой суперлогикой, но — элементарным страхом.

Геллу передернуло, и она невнятно высказалась о валинорских умниках. Эдуард, напротив, был восхищен изяществом гипотезы, но в то же время — из чувства противоречия — искал уязвимые места в логике патриарха.

Готовый разгореться спор предотвратило появление Агаты, которая сообщила, что готова показать уважаемой публике долгожданное шоу.

5

Настраивая аппаратуру для демонстрации, Агата поведала, что Древние пользовались идиотской троичной кодировкой, основанной на трех числах: единица, ноль и минус единица. Голографический сигнал нес около тысячи цветов и оттенков, частота — 30–40 кадров в секунду, каждый кадр представлял собой куб со стороной 6561, то есть 9 в четвертой степени точек. По ее словам, кристалл содержал несколько видеофайлов с широкополосными телепатическими и акустическими комментариями.

— Звуки неизвестного языка нам ни к чему, — решил Редль. — Достаточно телепатии. Агата, организуйте, пожалуйста, запись картинки на видеоносители земного типа.

— Уже сделано. — Агата самодовольно ухмыльнулась. — Ну как, готовы?

Профессор махнул рукой. Агата нажала сенсор, и посреди комнаты засветился куб трехмерного экрана. На фоне темного пространства появилась планета земного типа, вспыхнула строка непонятных символов, и одновременно в мозгу возник перевод: «Отчет о катастрофическом освобождении». Вслед за титрами на зрителей обрушился поток чужих мыслей:

— Меня зовут Унзабан Тимпо, я был обозревателем газеты «Зеркало Эпохи», город Герунда-Лаен, Демократическая Федеративная Республика Даиссу, что на континенте Охмансо в южном полушарии планеты Ны-Гроно-Гычы. Ровно сто дней назад начались события, которые мы сгоряча посчитали освобождением малых народов от ига сверхдержав. Сегодня многие опомнились и склоняются к мысли, что Ныгронскую цивилизацию постигла величайшая в нашей истории катастрофа и что раса грон-гыч приближается к краю смертельной пропасти.

На голограмме они видели большие города, морские и воздушные корабли, заводы, космодромы, научные лаборатории. Обитатели планеты были гуманоидами, но сильно отличались от людей пропорциями и чертами лица. Очень широкие торсы, короткие толстые конечности, большие головы с выпуклыми лбами, огромные рты с острыми зубами, узкие длинные глаза — наверняка их предками были хищные рептилии… Корунду эти существа казались уродливыми, как и ландибы.

Ведущий за кадром продолжал телепатическую лекцию:

— С каждым днем мы получаем все меньше сообщений. Уже практически невозможно составить представление о событиях, происходящих даже в ближних странах. Этот репортаж, предназначенный для потомков, которые смогут прочитать образы на кристаллах, я собрал из файлов, поступивших по информационным сетям в те дни, когда линии связи работали в относительно пристойном режиме.


Враг пришел из-за окраин системы, внезапно оказавшись возле планеты, населенной миллиардами рептилогуманоидов. Громадные, с километровыми размерениями, боевые звездолеты открыли огонь с дистанции в несколько световых секунд. Потоки самофокусирующихся антипротонов и боеголовки, начиненные жидким антигазом, обрушились на орбитальные сооружения ныгронцев. Первыми погибли вынесенные в космос энергостанции, оборонительные комплексы и судостроительные верфи.

Комментатор сообщил, что уничтожены заводы, производившие космическую технику. К моменту нападения на этих предприятиях завершалась сборка межпланетных кораблей 1-й международной экспедиции.

Следующая серия залпов поразила наземные объекты. Применялись гамма-импульсы, удары гравитацией, тектоническое оружие. Автор «Отчета» монотонно пояснял демонстрируемые видеокадры: уничтожен космодром, термоядерная электростанция, президентский дворец, металлургический комбинат, завод электронного оборудования, бункер верховного командования. Унзабан Тимпо подчеркнул, что в первые дни удары наносились главным образом по объектам на территории четырех сверхдержав. Большие страны пытались отбиваться, запустив сотни ракет с термоядерными и лазерными боеголовками. Результаты контратак оставались непонятны, но один корабль нападавших, получив несколько попаданий, покинул систему на субсветовой скорости.

Далее было вмонтировано выступление крупного ученого, поведавшего предысторию трагических событий:

— Они неоднократно предлагали нам добровольно демонтировать современное оружие, ликвидировать высокотехнологичные комплексы, ограничить прогресс, свернуть некоторые научные исследования и отказаться от дальних космических полетов. Называли себя Превосходящей расой. Наша, по их выражению, «младшая» цивилизация проявляет чрезмерную склонность к агрессивной экспансии, а потому наш выход в космос может изменить галактическое равновесие сил. Потом были два ультиматума, отвергнутые сверхдержавами.

На пятый день, выбив оружие дальнего радиуса, нападающие приблизились вплотную — на расстояние трех планетных радиусов. От больших звездолетов отделились десятки компактных аппаратов-дисков, которые вошли в атмосферу, приступив к охоте на малоразмерные цели. Уничтожались небольшие отряды боевых машин, научные центры, отдельные предприятия, узлы связи и обработки информации, трансформаторные станции. Тем временем оставшиеся на орбите боевые космолеты агрессоров продолжали расстреливать крупноразмерные мишени, в том числе корабли в открытом море. В первую очередь истреблялся атомный флот.

Несмотря на ужасающие потери, армии великих держав продолжали сопротивление. Из подземных ангаров взлетали гиперзвуковые истребители-перехватчики, ракетные подразделения вели зенитный огонь, бессчетно расходуя термоядерные боеголовки. Изредка удавалось сбить малые атмосферные аппараты противника, и тогда телевидение показывало трупы инопланетных пилотов, кадры бурного ликования на развалинах городов.

Противник продолжал методичную бомбардировку арсеналов, особенно — атомных и ракетных хранилищ. Пламя пожаров охватило крупные нефтяные месторождения, нефтехранилища, химические заводы.

На 14-й день малые и средние страны отказались повиноваться сверхдержавам, денонсировали все кабальные договоры. Самые решительные снарядили военные экспедиции — грабить оставшиеся технологии. В сверхдержавах начался хаос, голод, население в панике покидало города. Вмешались мафия, международные террористы. Повстанцы вышли из джунглей или спустились с гор, чтобы добить смертельного врага.

22-й день. В сверхдержавах не осталось крупных мишеней. Пришельцы приступили к бомбардировке больших военных заводов, ГЭС, АЭС и ТЭС в странах среднего размера. Старшие даже не пытались выйти на контакт. В Даиссу нарастают перебои с электроэнергией, останавливается транспорт — нет горючего. Огромные масштабы принимает отток населения из городов в сельскую местность. Теплоход, на котором агенты Даиссу пытались вывезти ученых и архивы большого научного центра ближайшей сверхдержавы, взорвался в открытом море.

29-й день. В некоторых городах высадились отряды пришельцев. Увозят ученых, уничтожают библиотеки, компьютерные базы данных. В сверхдержавы вторгаются армии карликовых стран, которые стремятся вернуть ранее оккупированные области, отвоевать поля с урожаем в ожидании голодной зимы. Террористы и мафия развязали войну против правительств малых стран.

40-й день. Глубокой ночью выходит в море дизельная подлодка с грузом научных и технологических записей, в трюмах размещены образцы техники. Корабль ложится на грунт — переждать плохое время. Летающие тарелки нашли и разбомбили субмарину, вскипятив море вокруг.

60-й день. Планета в хаосе. Пришельцы прекратили бомбардировку, повторив ультиматум: затормозить прогресс на 144 года. Тарелки продолжают летать. Следят, чтобы Младшие не восстановили разрушенное.


Запись кончилась внезапно, и голограмма превратилась в ленивое колыхание разноцветных полос, беспорядочно бегавших по кубическому пространству. Эдуард был разочарован, потому как ждал откровений метагалактического масштаба.

Он украдкой оглядел остальных: мрачные сосредоточенные лица говорили, что клип произвел на всех тягостное впечатление. Долгое молчание прервал Редль:

— Неприятный эпизод, но во Вселенной, разделенной на Старших и Младших, такое случается, видимо, регулярно.

— Это все, что вы можете сказать? — язвительно вскричала Гелла, выплеснув застарелую неприязнь к конкуренту.

— Нет, почему же… Я могу сказать, что атакующая цивилизация в военном отношении незначительно превосходит современный уровень Большого Квартета. Могу сказать, что клип отвратительно смонтирован: звездное небо показалось буквально на полсекунды, так что будет непросто определить, в какой части Галактики находилась разгромленная планета. — Профессор нахмурился. — Агата, на кристалле есть другие записи?

Рябницкая подтвердила, что файлов много. Судя по заголовкам, это были лекции по новейшим достижениям погибшей цивилизации.

Они бегло просмотрели некоторые файлы. Увы, раса грон-гыч была остановлена, а то и уничтожена, едва достигнув уровня середины XXI века Земли. Никаких сенсаций для современной земной науки в этих записях не содержалось. Условный интерес представляли разве что отчеты о вскрытии убитых инопланетян и об изучении подбитых вражеских машин.

Рассеянно наблюдая, как Агата собирает свою чудо-аппаратуру, Гродзинский негромко сказал Редлю:

— Надо будет внимательно проанализировать батальные сцены. Возможно, наши специалисты сумеют определить, каким оружием пользовалась цивилизация, разгромившая грон-гыч.

— Это принципиально важно? — удивилась Гелла.

— Естественно! — вскричал Редль, удивленный ее непонятливостью. — Нет ничего более важного, чем разобраться в оружии Высших.

— Оружие — это главное, — повторил Гродзинский.

— Вы надеетесь создать аналоги такого вооружения или воспользоваться готовыми образцами? — уточнил Мишель.

— Либо то, либо другое, — кивнул полковник. — Либо создать защиту от вражеского оружия. Тоже немало.

Логика военных, даже отставных, совершенно непостижима. Эдуарда могли заинтересовать космические двигатели более развитой цивилизации, их представления о Вселенной, научные достижения, источники энергии, накопленные сведения о галактических культурах. Но оружие — на хрена? И почему Редль — ученый, а не военный — полностью на стороне Виктора?

Пожав плечами, Эдуард признался:

— Лично я вижу много других волнующих загадок. Почему они так увлеченно охотились на морские корабли?

— Атомные реакторы крейсеров и подводных лодок способны питать энергией целый город, — не задумываясь, объяснил Редль. — Каратели толково лишили жертв шансов сохранить или воссоздать цивилизацию.

Дернув плечами, Гелла сказала дрогнувшим голосом:

— Этот фильм — намек и предупреждение. Примерно то же самое могло случиться с человечеством, если бы мы отвергли ультиматум Высших. Без энергосетей, лишившись информационных каналов, крупной промышленности, межзвездного транспорта, человечество вернется в дикость и постепенно вымрет… Поневоле подумаешь, что правы изоляционисты.

— А я бы прогулялся по этим маякам-порталам, — заявил ее бывший муж. — Давно мечтаю найти архивы Древних, развалины библиотек, поврежденный звездолет. Что угодно, лишь бы побольше узнать о достижениях высшего разума. Или встретить сверхцивилизацию, которая предоставит нам эти знания и технологии.

Мягко и немного снисходительно улыбнувшись, Гелла добавила:

— Охотно помогу тебе составить список проблем, по которым человечество нуждается в подсказках.

Насмешливо поглядев на них, Редль осведомился:

— Почему вы все так уверены, что жители иных звезд сгорают от нетерпения — кому бы подарить свод своих знаний?

— Понимаю, что глупо надеяться… — Эдуард вздохнул. — Но было слишком много книг и фильмов на эту тему.

— Тебе сколько лет? — фыркнул Гродзинский. — Пора бы повзрослеть и забыть глупые сказки.

Ришар задумчиво проворчал:

— Мы возвращаемся к вопросу о том, чего хотят боги. Как мне кажется, всемогущая особь не должна желать вообще ничего. Очевидно, Высшие не всемогущи, хотя их достижения потрясают нас. Высшие знают, что существует еще по меньшей мере одна ступень власти над материей, превышающая их возможности.

— Есть цивилизации выше Высших? — удивился Эдуард.

— Теоретически это возможно, — кивнула Гелла. — Мы условно называем их Суперами.

— Если принять гипотезу, что Высшими тоже движет чувство страха, то получается… — Эдуард запнулся. — Высшие боятся Суперов?

Вопрос был адресован Ришару, но Вальтер не ответил, только развел руками. Гелла проворчала, вздыхая:

— Разгадка — на Южной Омерте. Серо-Зеленый проговорился, что там остались артефакты Древних Суперов.

Расхохотавшись, Редль осведомился:

— Надо ли напоминать вам, сколько раз Высшие якобы «проговаривались», чтобы пустить нас по ложному следу?

— Может, хоть на этот раз они все-таки сказали правду, — неуверенно пробормотал Эдуард. — Например, о контроле над временем и наблюдениях будущего — звучало-то правдоподобно.

— Все может быть. — Редль явно не собирался вступать в дискуссию.

Посмотрев на президента «Сафари», он осведомился, как решается вопрос о правах на полученные материалы. Гродзинский заверил:

— Все материалы принадлежат «Футурланду». Первооткрывателю достанутся слава, солидный бонус и право публикации.

Удовлетворенно кивнув, Редль пообещал:

— Бонус будет внушительным, я прослежу… — Затем профессор обратился к Вальтеру: — Доктор Ришар, мы с Виктором спешим на совещание. Вы с нами?

Вальтер выразил желание остаться и обсудить ситуацию с супругами Корунд, если те не возражают. Эдуард обрадовался, но Гелла вдруг объявила, что тоже торопится, и попросила Эмили забрать Сольвейг на выходные. Перед уходом Редль прихватил все кристаллы и остальные трофеи, сказав, что лаборатории «Футурланда» должны провести хотя бы предварительный анализ находок.


Вернувшись, провожавший женскую родню Мишель застал в квартире только брата и Ришара. Друзья расставляли закуску и наперебой пересказывали свои биографии за последние восемь лет.

Угощение было банальным: водка «Сверхновая» в литровой бутылке, минеральная газировка «Звездный источник», неровно нарезанные мужской рукой ломтики копченого сала, пикули, салями, черный хлеб с тмином, немного сыра, а также салат из морской капусты с крабами, креветками и маринованными грибами. Подумав: «Гулять так гулять», Эдуард отправился на кухню, вывалил в посудину три банки тушенки и поставил греться на плиту.

Когда он присоединился к остальным, Вальтер спрашивал Мишеля:

— Чем конкретно занимается ваша служба?

— Всякой ерундой, — усмехнулся Мишель. — В основном подглядываем за Высшими.

— И много интересного удалось подглядеть?

— Трудно сказать, насколько это интересно. По меньшей мере любопытно.

— Высшие вьются вокруг шаровых скоплений. Словно пытаются проникнуть, но не могут, — вставил Эдуард. — А ведь есть старая гипотеза, что в шаровых скоплениях могут быть руины самых древних цивилизаций.

Попросив собеседников не отвлекаться, Мишель сформулировал первоочередную проблему. Какая-то могущественная сверхцивилизация, сказал он, построила в различных звездных скоплениях маяки — они же порталы сверхдальней телепортации. Кроме того, некая могущественная сверхцивилизация (возможно, та же самая) поселила на неизвестной и пока безымянной планете несколько тысяч людей, а также много представителей других рас.

Вальтер немедленно предложил называть строителей маяков — раса-М, а планету, куда перебросили Эдуарда с Вериты, — мир X.

— Годится, — сказал Эдуард.

— Вполне, — согласился Мишель. — Мне кажется важным разобраться, каким образом раса-М заселяла мир X. То ли воровала людей, лабба и прочих, то ли клонировала их.

— Скорее всего, клонировала или создавала точные копии каким-то другим способом, — предположил старший брат. — Клара жила на сотню лет раньше Кордини, а Симон — на полвека позже. Тем не менее Кордини и Симон появились там намного раньше, чем Клара.

Поняв его логику, Мишель подхватил, размышляя вслух:

— На протяжении веков раса-М записывала копии людей, дзорхов и еще много кого… А затем, в нужный момент, воспроизводила их в мире X. Пока требовалось осваиваться на пустом месте, приходили строители и лидеры, потом — инженеры, потом — девчонка с хорошим ружьем…

— Не такое уж оно было хорошее! — возмутился старший брат. — Паршивая помпа! Вот у ландибов были великолепные скорострельные винтовки. И гаубицы — против наших допотопных дульнозарядных пушек.

— Помповые ружья просты, их легко запустить в массовое производство, — парировал контрразведчик. — А ландибы — это отдельный разговор. Динамичная раса с потрясающими способностями к быстрому прогрессу.

Вальтер легко согласился: дескать, интересно было бы поближе познакомиться с этими приматами. Протесты Эдуарда, напоминавшего, что ландибы враждебны людям, оба собеседника в расчет не приняли.

— На планете X построена примитивная модель многорасового общества, — не слишком доходчиво возразил ему Ришар. — Маленькие колонии, живущие по закону джунглей. К тому же колонистам стерта часть памяти. Очень некорректная модель.

Рассеянно водя взглядом по столу, Мишель добавил:

— Если мы встретимся в реальной Вселенной, отношения могут сложиться совсем иначе.

Звучало правдоподобно, хотя поверить в дружбу с приматами Эдуард не мог и подумал: «Мой негативный опыт ставит психологический барьер». Тем временем Вальтер вернулся к файлу отчета:

— В технологическом отношении Гач, или как их по матери, примерно соответствовали Земле второй половины двадцать первого века. Уровень был признан опасным, и Превосходящая раса нанесла уничтожающий удар. Пресловутая Превосходящая раса находилась приблизительно на нашем нынешнем уровне. Получается странная картина. Что скажете, братишки, не видно противоречия?

— Земля прошла этот уровень триста лет назад, но нас никто не бомбил, — сказал Эдуард.

— Вот именно! Очевидно, за это время хозяева Галактики шагнули далеко вперед, превратившись в хорошо знакомых нам Высших. Сегодня их уже не беспокоят цивилизации, строящие межпланетные корабли с гамма-пушками. Их не слишком беспокоят даже звездолеты и антипротонные излучатели нынешних Старших. Поэтому нас до последнего времени не трогали. Однако в начале прошлого века человечество, лабба и дзорхи приблизились к опасному рубежу и сразу получили ультиматум Высших.

— Наверное, так, — согласился Мишель. — Высшие давят Старших, но сами в бой ввязываться не любят. Только давят нас очень странно. Могут закрыть глаза на серьезные шалости, но могут ударить изо всех сил за ничтожную провинность, даже не объясняя, что мы делаем неправильно.

Энергично закивав, Вальтер пустился в объяснения — наверняка пересказывал логические выкладки Бернарда Корна и его команды. Лекция Ришара была перенасыщена заумной терминологией валинорской метанауки, поэтому братья понимали разве что каждое третье слово и быстро упустили нить рассуждений. Угадав по их лицам, что лексику придется сменить, Вальтер растерялся, пытаясь перевести профессиональный жаргон на нормальный человеческий язык.

Братья облегченно вздохнули. После паузы Мишель заметил:

— Хочешь сказать, что мы неправильно понимаем, какие наши действия раздражают или пугают Высших?

— Ну если точнее, то наоборот — Высшие по-своему понимают, какие наши действия для них опасны или неприятны. Причем их репрессалии против Старших рас могут осуществляться как с опережением, так и с отставанием. Проще говоря, мы еще не догадались что-то сделать, а Высшие уже начинают бомбить…

— Мы действуем тоньше: используем аборигенов, чтобы притормозить их эволюцию, — похвастался Мишель. — Наши спецслужбы контролируют группы, которые вправляют мозги тем, кто нам мешает.

Пожав плечами, Ришар парировал:

— Почему ты думаешь, что Высшие действуют иначе? Может быть, загадочные убийства направляла агентура Высших?

— Как на космодроме Теоле… — начал было Эдуард. Брат прервал его:

— То была обычная дуэль разведок Большого Квартета. Высшие, скорее всего, ни при чем.

— Обычная дуэль? — Эдуард поднял брови.

— Такое случается. Высшие не позволяют нам воевать, но тайная война не прекращается.

Упоминание загадочного эпизода заинтересовало Вальтера, и тот явно ждал продолжения с объяснениями, однако братья промолчали. Эдуард сообразил, что Мишель вполне резонно не желает говорить о двойнике Геллы. Семейные дела надо сначала обсудить в кругу ближайших родственников.

Вопросов и без двойников хватало. После недолгих колебаний — вдруг сболтнет глупость, и профессионалы засмеют — Эдуард осторожно произнес:

— Меня смущает еще одна странность. Высшие боятся конкурентов, поэтому бьют Старших по головам, стоит кому-то сделать полшага к границам дозволенного. А между тем у них под носом действует система гипертоннелей, раса-М копирует особей Старших рас, распространяет информацию о прошлых экзекуциях. Не странно ли, что Высшие не препятствуют этим действиям?

Младший брат посмотрел на него с уважением, пробормотав: дескать, типичная картина вынужденного сосуществования нескольких держав, примерно равных по силе. Ришар, ошеломленный вопросами друга, задумчиво произнес:

— Хорошо сказал, хотя совершенно ненаучно… — Он замолчал, потирая лоб ладонью, потом заговорил увереннее: — Эдик верно подметил важный момент: в нашей части Вселенной случилось взаимное проникновение сфер влияния двух как минимум сверхцивилизаций… Так сказать, диффузия сбалансированных сил Высших и расы-М. Очень интересная точка зрения… Извините, друзья, мне надо посоветоваться с Корном.

Стремительно попрощавшись, он чуть не бегом покинул квартиру.


Оставшись одни, братья обновили выпивку-закуску, и Мишель приступил к более близким проблемам.

— Вокруг тебя творится что-то непонятное, — начал он озабоченно. — Меня это сильно беспокоит.

— Ты имеешь в виду двойника Геллы?

— Не только, братишка. Но если хочешь, начнем с нее. И в нашей конторе, и в других — похожего профиля — существует версия, что среди людей работают агенты Высших, но их пока не нашли. Данной проблемой занимается военная контрразведка, но даже эти монстры оказались бессильными. Либо такой агентуры не существует, либо Высшие идеально прикрывают своих шпионов. Но с Геллой, видимо, не тот случай. Я сообщил по инстанции о предполагаемом двойнике. Похоже, рапорт никого не заинтересовал. Ответили, чтобы мы присматривали — по мере возможности — за обеими Геллами. Скорее всего, про эту Лингу Симба что-то известно, и поэтому руководство не считает нужным беспокоиться.

— Но и правду сказать не хочет?

— Это как раз обычное дело… — Мишель отмахнулся. — Я провел небольшое расследование. Гелла Ахваз-Корунд действительно не покидала Джуманджи почти восемь лет, то есть после той странной болезни. Но в последние два-три года похожая на нее женщина много моталась по разным окраинным мирам. Чем она занималась, узнать не удалось, но по косвенным данным можно догадаться, что Линга Симба служит в военном ведомстве. Делом о вашей перестрелке на космодроме занялась военная контрразведка, а эти звери ни с кем информацией не делятся.

— Я тоже все время думаю про двойника Геллы, — признался Эдуард. — Поговорил с мамой и теперь уверен, что Линга — клон. Хотелось бы только знать, кто и зачем вырастил эту копию.

— Вырастил и дал ей какие-то воспоминания настоящей Геллы, — уточнил Мишель. — Судя по твоему рассказу, Линга помнит и любит тебя… Ладно, перейдем к следующему пункту — твоему двойнику на Теоле.

Про того бедолагу Эдуард давно перестал вспоминать, но младший брат по долгу службы не забывал ничего. Мишель поведал, что эксперты ЦАОБ, исследовавшие труп двойника, сравнили его ДНК с образцами из банка генетической информации. Уже больше ста лет у теолийцев брали пробы крови, так что земная администрация имела ДНК-карты почти всех аборигенов, включая жителей отдаленных поселений. В общем, личность двойника установили без труда.

— Его звали Юкау Силач, он же Юкау-висельник. Он из рыбацкой деревеньки с архипелага Рохольса. Соплеменники собирались вздернуть парня за какие-то грехи вроде изнасилований, убийств и грабежей, но год назад твой друг Туам взял его в свою команду. Только Юкау не был похож на тебя лицом. Кто-то из местных знахарей здорово потрудился, чтобы придать вам внешнее сходство.

— Это могла сделать только Фина. Она — лучший хирург в тех краях. Но зачем?

— Теолийцы лгут, они что-то замышляют. Видимо, семейству Авейра зачем-то понадобился твой двойник.

— Живой или мертвый, — пробормотал сбитый с толку Эдуард.

— Скорей уж мертвый был предпочтительнее. На стрелах, извлеченных из его тела, найдены генетические отпечатки другого моряка из команды Туама. Юкау-висельник убит своими.

Это было странно и нелогично. Эдуард вздохнул: понять аборигенов легче, нежели Высших, но все равно трудно. Порой они замышляют идиотские интриги на основе своих примитивных представлений о мире. Обиднее всего, что и Кола замешана в очередном глупом заговоре…

Внезапно он сообразил, что не вспоминал Колу все последние дни. Гелла-вторая, которая Линга, та частенько перед глазами вставала, а вот Колайра словно исчезла, хотя совсем недавно он вполне искренне собирался на ней жениться… «Что со мной творится?..» — сокрушенно подумал Эдуард.

Он потер лоб тыльной стороной ладони и вдруг понял, что брат о чем-то спросил и теперь ждет ответа.

— Извини, я задумался… Что ты говорил?

— Повторяю в четвертый раз, — терпеливо произнес Мишель. — Как по-твоему, чего добиваются Авейра — господства в области Виедра или на всем континенте Варза?

— Для континента силенок маловато… Легче верится, что Глом рвется в цари прибрежных земель. Многие племена пойдут за ним, но не все. И городские кланы воспротивятся. Хотя, на мой взгляд, теолийцам нужна разумно организованная местная власть.

— Подконтрольная земной администрации.

— Безусловно. Глом иногда говорит дельные вещи: дескать, пора забыть некоторые устаревшие традиции, строить жизнь по-новому, учиться у землян.

— Ну да! А в итоге ополчение племен ворвется на улицы Виедры и начнется кровавая разборка с купеческой полицией. — Мишель покачал головой. — Откуда у Глома такие умные мысли — сам придумал или образованные детки нашептали?

Похоже, капитан ЦАОБ и не ждал исчерпывающего ответа. Поглядев на красноречиво разведенные руки старшего брата, Мишель поведал, что его служба лопухнулась — надо было давно подсадить микроботов-наблюдателей во все дома теолийской элиты.

— Так вы их не подслушиваете?! — поразился Эдуард.

— Буквально позавчера приступили…

Мобильник Эдуарда заиграл «Рапсодию битвы» — сигнал, означавший, что звонит Генрих Дерби. На этот раз бравый космофлотец был одет в повседневный мундир и застегнут на все пуговицы.

— Привет, шурины! — весело сказал родственник. — Эдик, я получил примерные координаты. Лови картинку.

Рядом с его изображением развернулась трехмерная звездная карта. Красный пунктир помечал цилиндрический сектор пространства, в котором небо могло выглядеть, как на планете X. Мишель, неважно читавший космические карты, растерянно спросил:

— Где это?

— Примерно три тысячи световых лет от нас — по ту сторону скопления Медный Цветок, где обитают Высшие, — пояснил Генрих. — А по соседству имеются сразу два шаровых скопления.

— В которых, вполне вероятно, обитает раса-М, — подхватил Эдуард. — Или другие сверхцивилизации, более древние и могущественные, чем Высшие.

— Кто такая раса-М? — не понял Генрих.

— Те добрые существа, которые устроили мне дорогу дальнюю с приключениями, — небрежно проговорил бывалый покоритель Галактики. — Ты же видел мой файл об этом рейде.

Родственник виновато признался:

— Времени не было. Ни у меня, ни у Агнес… В систему прибыл сам Редль, поэтому начался большой аврал. Мы зализываем недоделки на «Зиккурате», а ваша сестренка монтирует всякие мелочи на больших кораблях.

— Какой Редль, профессор с Валинора? — машинально переспросил Эдуард. — Он только что был у меня в гостях.

— Скажешь тоже, профессор! — Капитан 2-го ранга презрительно фыркнул. — Трехзвездный адмирал Стефан Редль, живая легенда астрофлота. Это он в девяносто втором вел на Кураре дюжину линкоров, но был развернут с полпути. Спустя год его убрали из Генштаба за разработку планов сопротивления Высшим. На прошлой неделе Редль неожиданно возвращен из отставки и назначен инспектором кораблестроительных программ.

Лица обоих братьев вытянулись недоуменными гримасами. Попрощавшись с Генрихом, Эдуард осведомился, понимает ли Мишель, что происходит. Младший брат покачал головой. Немую сцену прервал звонок Гродзинского.

— Закончено предварительное изучение кристаллов, — сообщил президент. — Ты хоть представляешь их возраст?

— Они старые.

— Ошибаешься, они очень старые. Синтезированы больше миллиона лет назад.

— Ни хрена себе! — хором сказали братья.

Отставной полковник добавил, что удалось определить координаты планеты X. Эдуард мрачно поведал, что у него уже есть эти координаты. Они сравнили карты, и оказалось, что Генрих и команда Гродзинского получили очень близкие результаты.

— Раз не удалось тебя удивить этим, попробую по-другому, — усмехнулся глава «Сафари». — На одном из кадров со второго кристалла промелькнул узор созвездий. В общем, небо Ны-Гроно-Гычы напоминает небо планеты X, каким оно было примерно двадцать тысяч лет назад.

— Черт знает что! — выдохнул ошеломленный Эдуард. — Виктор, у меня мозги плавятся. Мне такие головоломки не по зубам.

— Мне тоже. — Гродзинский вздохнул. — Редль поставил на уши лучших аналитиков своего университета. Будем надеяться, что у них зубы покрепче будут… Ну отдыхай.

Поморщившись, Мишель потянулся к полупустой бутылке, но наливать не стал, а произнес, хмуро сдвинув брови:

— Вся история с миром X мне очень и очень не нравится. Слишком много удачных совпадений, но в то же время — очень много логических противоречий.

— Факты плохо стыкуются, — признал Эдуард. — Иногда это признак большого открытия.

— Хрен тебе открытия! — Мишель дернулся, словно собирался встать, однако продолжил разговаривать сидя: — Цивилизация невероятной древности отправляет тебя в невероятно опасное путешествие, обещая бонус в виде информационных сокровищ. А в итоге тебе подсунули научные данные в объеме начальной школы и веселое кино про наказание непослушной расы.

— Попутно мы выяснили, что есть раса, по могуществу примерно равная Высшим, что существует сеть межзвездных порталов, и вдобавок получили ключ к этим порталам.

— И что же назвать основным бонусом? — язвительно осведомился Мишель. — Ключ к порталам или напоминание, что Старшие могут жестоко наказывать Младших?

— Надо подумать…

— Придется. — Контрразведчик сделался совсем угрюмым. — Эд, я не хотел говорить это при Вальтере, но твои приключения на Верите и планете X напоминают мистификацию. Это было слишком кинематографично. Прямо реалити-шоу для буйных.

— А не пошел бы ты? — взорвался старший брат. — Вокруг меня пули свистели, снаряды взрывались. Там гора трупов выросла.

— И тем не менее. Типичный сценарий авантюрного видеосериала. Неуязвимый герой лихо выкручивается из труднейших ситуаций, находит древние сокровища, кладет свору жутких чудовищ, а между делом спасает и соблазняет красотку…

— Про соблазнение ты выдумал, — попытался возмутиться Эдуард.

— Наверняка соблазнил, я тебя знаю. Ведь угадал, правда?.. — Проницательный Мишель оскалился. — Очень похоже на качественную инсценировку. Спектакль начался на Верите и продолжался на планете X.

— Трупы, — напомнил Эдуард.

— Необходимый атрибут полной достоверности.

— Кристаллы открывают путь в другие измерения.

— Да, кристаллы — это интересно, — согласился контрразведчик. — Наука разберется.

— А люди из прошлого — Кордини, Симон, Клара?

— С ними будем разбираться мы. Вероятно, придется послать туда большой отряд. Теперь о тебе… Когда ты будешь готов отправиться в опасный рейд?

Эдуард решил, что брат имеет в виду новый полет на Вериту. Однако речь пошла о совсем другой планете.

Загрузка...