Скверная жизнь дракона. Книга пятая

Глава 1

Свет подрагивал на витражных окнах причудливого здания с амбарной крышей и четырьмя башенками на углах. Просторный зал освещался магическими светильниками и простыми свечами в витиеватых подсвечниках. Их копоть оставляла чёрные следы на высоких колоннах, а от запаха горелого воска першило в горле.

В огромном зале церкви невозможно найти свободного места. Все лавки заняты учениками Настрайской магической академии, первого и других годов обучения. В проходах между рядами лавок, у стен и даже около высоких окон стояли маги академии, вперемешку с послушниками церкви.

В конце зала, на подиуме, стояло двое разумных: один ближе к залу, другой практически в конце подиума.

Первый — из ратонов, был облачён в широкую красную мантию с вышитыми золотыми нитками узорами и паранаей небесного цвета на плечах. На этом полуплаще-полумантии, отличительном знаке каждого из магов, белым цветом вышиты перо и склянка: символ Настрайской магической академии. В правой руке маг держал причудливый посох с огромной жемчужиной в центре навершия, закрученного спиралью.

Второй разумный, с седой козлиной бородкой — из нутонов. В этот великий день он надел белоснежную робу с золотым подолом и красным поясом, а на плечи он надел красную накидку с символом Всеобщей Церкви: не до конца разрезанный на шесть частей круг, где надрезы у краёв и нетронутая сердцевина. В руке церковник держал золотой скипетр с шестью разными драгоценными камнями на верхней части.

—… деяния основателей легли нерушимым фундаментом…

Магистор Кузаун, второй по важности разумный в академии, уже пять минут декларировал собравшимся в зале ученикам, что их судьбы с сегодняшнего дня навеки связаны с академией и в этом есть великая честь и слава. Ученики-первогодки в ответ благоговейно молчали, широко раскрыв глаза и жадно ловя каждое слово. Ведь эти слова произносят не просто в каком-то здании, а в самой церкви, где боги пристально следят за каждым разумным. Ученики же второго года обучения и прочие маги — изредка косили взгляды на главного церковника и на других разумных в белых одеждах. Впервые таинство поступления свершалось не в главном зале академии, а в церкви. Магам происходящее не нравилось, это отражалось в их раздражённых и печальных взглядах.

Мне же не нравилось сама идея участвовать в фарсе, именуемом «таинством поступления». Лично моё поступление сложно назвать не то, что таинственным или возвышенным, но даже самим поступлением. Это больше напоминало падение с огромной высоты со сложенными крыльями. Лишь за считанные метры до земли получилось их раскрыть и сохранить собственную жизнь, отделавшись контузией и переломанными конечностями. Но уж лучше так, чем вовсе потерять жизнь.

Наконец Кузаун закончил нести официоз в массы и началось само таинство. И тайного в этом оказалось мало.

Сначала на подиум поднялись два мага, а ученики-рабочие принесли небольшой стол с чернильницей, бумагами и прочим. Ещё там лежало шило и узорчатая подставка для кристалла, но без самого кристалла.

Следом ученики принесли небольшой столик, выставив на него массу разных статуэток. Две из них я уже видел. Первую — вчера, когда в главном здании магистрата меня приняли в академию. Вторую — когда два авантюриста приносили клятву ксату, покорно влёкшего меня в западню. Первая изображала мужчину с факелом в одной руке и книгой в другой, вторая — мужчину с коротким копьём в одной руке, а второй он опёрся об дерево. И если первая статуэтка казалась вполне логичной, то вот с размерами второй явно напортачили: мужчина был ростом выше, чем сосна, на которую он опирался.

И если у меня имелись идеи насчёт фигур мужчин с разными предметами в их руках — то вид остальных статуэток вызывал вопросы. Одна из них напоминала вытянутый конус, словно состоящий из множества шариков. Ещё четыре статуэтки чем-то напоминали разных животных с крайне гипертрофированными чертами. И ещё одна статуэтка казалась вывернутым наизнанку и скрученным узлом осьминогом, или нечто похожим на перекрученную медузу с множеством переплетённых между собой щупалец. Вполне достойный кандидат на олицетворение понятия «хтонь».

Но чем дольше я всматривался очертания статуэток, тем больше находил общего между ними и причудливыми узорами на витражных окнах. Один из них напоминал продолговатый конус из множества шариков, другой — кошку с гипертрофированными клыками, ещё один — буйвола или бизона с массивными рогами и широким крупом.

Наконец на подиуме завершились приготовления, маги принялись вызывать учеников. Но только тех, кто приехал в академию по контракту или рабочему приглашению. Прошедшие экзамен или же выжившие в турнире стояли в самом дальнем углу церкви, дожидаясь крайнего места в очереди.

Вызванный ученик поднимался на подиум, кланялся магистору, потом кланялся стоящим за письменным столом двум магам. Следом он называл имя своего бога и на подставку устанавливали нужную статуэтку. К сожалению, в этом году в академию не поступили орки, тёмные и лесные эльфы, и название их богов я сегодня не узнаю, да и самые важные фигурки не видно с моего места. А кому поклонялись дворфы, равнинные эльфы и люди я и так примерно осознавал.

Ученик произносил торжественную клятву, обязывая себя хранить секреты академии, чтить её традиции и не сметь позорить её славное имя, даже если придётся отречься от всех титулов, лицензий, сертификатов и прочего. После этого ученик укалывал палец и прикладывал его к одному из двух углублений на подставке, за ним следовал маг. Статуэтка вместе с подставкой мерцала, а на бумагу наносилась информация о клятве и договоре между академией и учеником.

Один из магов подносил листок с контрактом к Кузауну. Маг смотрел в текст и каждый раз говорил, что рад приветствовать ныне действительного ученика академии. На сцену тут же забегал рабочий и протягивал новоиспечённому ученику паранаю. Тот с гордостью принимал её, ещё раз отвешивал поклоны и тихо шептал молитву, обращаясь к своему богу. Следом он замирал, явно рассматривая лог-файл, и удостоверившись в наличии нужных строчек — сообщал, что боги приняли его клятву и признали за ним профессию «Ученик Настрайской магической академии». Потом ученик ещё раз отвешивал поклоны и возвращался в зал.

Каждый взошедший на подиум клялся и сообщал о своей профессии. Вот только среди поступивших в этом году числился разумный, немного отличавшийся от всех. И то ли дело в необычной профессии, полученной день назад, то ли причина в том, что со вчерашнего дня он решил не ломать голову вопросом: «А мне хоть кто-то может объяснить, откуда в лог-файле появилась новая строчка в том месте, где ничего нового появиться не должно?» Лог.

Параметры:

Имя: Лик’Тулкис

Раса: Кта’сат (Осквернён)

Класс: отсутствует (не выполнены условия получения)

Профессия: ученик Настрайской магической академии/сулин Всеобщей Церкви

Возраст: 25

Уровень: 58

Опыт: 1753/59000

Жизнь: 900/900

Мана: 1670/1670 + [2500/2500]

Выносливость: 900/900

Вчера, в главном здании магистрата во внутреннем кольце академии, я заключил контракт с академией и с церковью — и появилась новая строчка. Притом без малейшего оповещения, и заметил я её ближе к вечеру. В прошлом мире ничего подобного не было. Но, следовало признаться самому себе — строчки про Класс тоже не было. Она появилась сразу после моего нарождения, и я настолько к ней привык, что уже считал чем-то вполне обыденным и нормальным. Значит, показатель Профессии для этого мира тоже вполне обычен. Хоть это и не снимает вопроса с того, как вообще новые строчки могли попасть в лог-файл. А ещё это необычное слово «сулин», что оно означает? Кто знает, но с каждым днём вопросов в моей жизни всё больше и больше, а желания искать на них ответы — всё меньше и меньше.

Пока я рассматривал лог-файл — на подиум взошёл очередной ученик с острыми ушами. Поклонившись, он торжественно заявил, что Сугхуртон его хранитель. Маги поспешно установили на подставку статуэтку мужчины с пастушьим посохом в одной руке и чем-то круглым в другой, похожим на головку сыра.

Стоявшие рядом со мной нутоны поморщились. Как и до этого морщились ратоны, когда недавно один из учеников с человеческими ушами так же сообщил, что Сугхуртон его хранитель. Да и не только на этом хранителе, а вообще всегда нутоны кривились при виде равнинного эльфа и статуэтки их бога, как и ратоны кривились при виде человека и статуэтки с их богом. Двенадцать богов на две расы, притом кому-то они явно не принадлежат.

Равнинный эльф закончил приносить клятву, надел паранаю и ушёл обратно в зал. На его место поднялся дворф с густой каштановой шевелюрой, заплетённой в две толстых косы. Перекинутые на грудь, они скреплялись вместе бронзовой заколкой в виде цилиндра. Полутораметровый коротышка поклонился и сказал, что клятву принесёт олицетворению хранителей его расы — чертогам Актаридов. То же самое говорили и другие дворфы, и клятву они все приносили конусообразной статуэтке, слепленной из небольших шариков.

Вскоре Кузаун поприветствовал нового ученика академии, накинувшего на свои плечи паранаю со странным геометрическим символом. Он мне что-то напоминал, вот только память напрочь отказывалась сотрудничать.

Пока коротышка спускался с подиума — он всё высматривал кого-то в зале церкви. Мы встретились взглядом, зрачки карих глаз дворфа на мгновение расширились. Я кивнул в приветствии, а потом кивнул в сторону выхода из церкви, намекая на встречу. Нобл задумался, но кивнул в ответ, чем сильно обнадёжил меня.

Со вчерашнего дня мы так и не смогли переговорить. Во время ужина и завтрака белокурая эльфийка молча жевала еду и даже не думала смотреть в мою сторону, а после трапезы стремглав мчалась к себе в комнату. Рабочая троица поступала так же, будто сторонясь меня. А сегодня, пока всех поступивших вели к церкви — эти четверо вовсе разбежались по толпе, оставив меня в одиночестве.

Нобл спустился в зал, уступив место следующему ученику. Прозвучало новое имя бога ратонов и нутонов. Ванартон. Его изображали с весами в одной руке и молотом в другой.

Не сказать, что мне интересны имена и внешний вид объектов религиозного культа — но интуиция настоятельно требовала присмотреться к ним. Не зря же граф Мялис Шалский сказал, что ратоны не прикрываются чужими богами, в отличие от людей. Стало быть…

Рядом со мной послышалась лёгкая возня, за ней последовала пара коротких шагов. Боковое зрение уловило чей-то силуэт в белых одеждах. Одна из служительниц церкви протиснулась сквозь толпу.

— Лик’Тулкис, Кта’сат?

Вопрос девушки с человеческими ушами поставил меня в тупик, и я недоумённо замотал головой, высматривая в собравшихся другого ксата. Таковых не нашлось. Взгляд невольно устремился на мои руки, всё так же морщинистые с кожей серо-морковного цвета.

— Ну, вроде как, да, он самый.

— С вами хочет увидеться трихтоних Хубар.

— Зачем?

— Не знаю. Он только попросил передать его просьбу о встрече.

Я пробежался взглядом по залу, выискивая разумного с идеальным пробором волос. Второго этажа и балконов в церкви не было, так что бессмысленно поднимать взгляд к потолку. Хубар стоял за подиумом около двери в подсобное помещение, явно ведущего куда-то в подвал. Нутон наигранно улыбнулся и кивнул мне, я же чуть не скривился, покачав головой в ответ.

— Сейчас не смогу, у меня встреча с наставником. Вечером, после ужина.

Девушка кивнула и поспешила уйти, протискиваясь между собравшимися, а Хубар следил за ней пристальным взглядом.

На подиум взошла немного пухленькая эльфийка с волнистыми чёрными волосами из нашей компании по имени Талия. Ещё один бог, ещё одна статуэтка, ещё одна клятва и вот уже эльфа с паранаей на плечах спустилась с подиума, смотря себе под ноги. Но вот Фанул Налаш, третий из нашей компании с рабочим приглашением, заметил меня и робко кивнул в ответ. Оставалось надеяться, что они вдвоём с Ноблом удержат Талию.

Я вновь перевёл взгляд на Хубара. Он пристально смотрел куда-то в зал, выискивая или даже следя за кем-то. Лишь спустя секунд десять церковник наконец обратил на меня внимание и кивнул, как бы подтверждая намеренье встретится вечером.

Когда вызвали Эльту — я едва не подскочил от удивления. Благодаря мелкому росту та успешно пряталась за чужими спинами и, оказалось, что она сидела через две скамейки от меня. Смотря на её спину, я невольно вспомнил вчерашнюю ситуацию и покачал головой. Вот она, живая иллюстрация крылатой фразы «Хотелось как лучше, но получилось как всегда».

На обратном пути белокурая эльфа с серёжками-гвоздиками заметила мой пристальный взгляд и чуть не запнулась, благо взгляд толпы приковал к себе только что вызванный ученик и замешательство Эльты никто не заметил. Когда она подошла достаточно близко, я губами произнёс слово «Разговор» и кивнул в сторону массивной двери, ведущей из церкви на улицу. Девушка поджала тонкие губки, её взгляд забегал, но она решительно кивнула в ответ и села на место.

Поступившие ещё какое-то время подходили к подиуму, приносили клятву перед их богами и получали паранаю. Наконец, все ученики по контракту и рабочему приглашению закончили обряд, Кузаун вновь поприветствовал нас всех, но уже как полноправных учеников академии. Теперь каждый мог без сопровождения передвигаться по территории академии не боясь, что матоны примут его за нарушителя.

Все потихоньку направились к выходу. Я мельком бросил взгляд на подиум, где на отдельном столе стояли статуэтки богов ратонов и нутонов. Их двенадцать, вот только за время таинства поступления произнесено лишь одиннадцать имён. Может быть, оставшийся бог — отступник, страж загробного мира или что-то подобное, и обычные разумные стараются его избегать? Вполне возможно, и выжившие на турнире как раз и будут приносить клятву его именем.

На улице я оказался первым из нашей компании и, встав рядом с массивной дверью, принялся высматривать в толпе остальных. Вскоре показалась Эльта. Она вздрогнула от моего тихого оклика.

— После обеда соберёмся все вместе.

— Я буду у себя, — коротко отчеканив подрагивающим от волнения голосом, белокурая эльфа юркнула обратно в поток и скрылась из вида.

Я продолжил вглядываться в толпу, пока не заметил оставшуюся троицу. Они сами крутили головами в поисках ксата, а заметив — сразу же заторопились подойти.

— А где «эта»? — небрежно бросил дворф.

— И тебе здравствуй, Нобл.

Дворф недоумённо посмотрел на меня, моргнул и тут же изменился в лице. Презрение ко всему вокруг отступило, он немного стушевался и посмотрел себе под ноги.

— Да, Ликус, здравствуй, — Нобл немного помялся, но всё же посмотрел на меня. И сразу отвёл взгляд, как нашкодивший пацан.

— Привет, Ликус. Вчера всё хорошо прошло, да? — Талия, как и Нобл, тоже немного терялась в пространстве и не знала, на что положить взгляд. Она просто уставилась на мою паранаю. Фанул же лишь робко кивнул и опустил взгляд на мою грудь.

— Не сказал бы, что в моём случае вообще могло что-то пойти хорошо, но, да, я со вчерашнего дня ученик академии. Как и вы все.

— Ну вот и хорошо, — Талия натянула добрую улыбку, но на меня так и не посмотрела.

— Детский сад, — устало прошептал я. — Ждите у меня в первой комнате, так нет сигнального контура. Я сейчас к наставнику, узнавать о моём обучении. Эльта уже ушла, она будет ждать у себя. Как вернусь, позову её и обсудим вчерашний инцидент, хорошо? А то меня эти прятки уже бесят.

— Тебя, бесят? А то нам вчера было…

— Нобл, ну ты чего? При посторонних неудобно же, зачем? — Талия опустила руку на плечо вспыхнувшего от ярости дворфа. Тот гневно посмотрел на неё, но спустя секунду успокоился.

— Хорошо, буду ждать тебя. Поговорить-то надо, — Нобл коротко кивнул и направился к воротам в стене, ведущих к первому кольцу академии.

— Я тоже буду, Ликус, честно. Это всё очень плохо, но нам надо поговорить, — Талия перевела взгляд с моей паранаи на Фанула.

— Да, я тоже буду, ждать, — Фанул кивнул, всё так же не смотря мне в глаза и поспешил за Ноблом. Талия горько вздохнула и попыталась улыбнуться, но не смогла и поспешила за двоицей.

Глядя вслед удаляющимся приятеля — я невольно покачал головой. Что же такого содержалось в словах Эльты, что их поведение так резко изменилось? Неужели дело в том, что эльфа своевольничала и не оповестила нас о своём плане? Так вчера же случилась чистейшая импровизация: на это намекал задумчивый взгляд эльфийки, когда та мысленно перебирала, чем именно озадачить меня.

Глава 2

Вход в здание, показанное вчера наставником — располагался не по центру, как это обычно бывает, а на правой половине. У двери стояло два стража академии, и как все матоны — эти так же из равнинных эльфов. Неподвижно стоя около двери, едва заметно моргая и отрешённым взглядом смотря в никуда, они старательно изображали статуи. Но стоило приблизиться, как оба охранника повернули головы и уставились на меня как лисы на полевую мышь.

— Кто вы? — спросил один из них.

— Лик’Тулкис. Мне вчера наставника назначили, он сказал искать его в мастерской архивариев. Густах Маштакет его зовут.

— Мы предупреждены, проходите, — оба матона синхронно отвернулись и продолжили изображать статуи. Казалось, из них выбили всякую индивидуальность, оставив подобную роботу бездушную оболочку.

За дверью просторный зал освещали магические светильники с мягким фиолетовым оттенком. Их свет изредка подрагивал на каменных колоннах, поддерживавших высокий потолок. Если бы не глушившие шаги широкие половые ковры, то отражённое от каменных стен эхо всенепременнейше могло оглушить. Но в зале не было тех, кто мог шуметь. Лишь я, да ещё два сторожевых матона около двери.

В конце зала широкая лестница поднималась на второй этаж и разделялась надвое, уходя в обе стороны. По правой стене проходил деревянный балкончик со многими дверьми, из-за которых доносилась приглушённая речь. Мне же следовало направиться налево, где лестница сразу упиралась в стену с небольшой дверью.

По пути к лестнице я озирался по сторонам, рассматривая два причудливых явления. С левой стороны зала в стене чёрной проплешиной виднелась массивная двухстворчатая дверь и тумбочка прямо перед ней, словно дверь там сделали случайно. На правой стене висели окрашенные в белый цвет широкие доски. Чёрным грифелем их разделили на три столбика, и надписи в каждом из них плотно покрывали поверхность дерева.

В третьем, самом правом столбце — всюду значились разные суммы. Содержимое первой части поначалу ускользало от понимания, но многое прояснила одна из строк: «Г. Маштакет». Надписи же во втором столбце я разобрал практически сразу, но смысл написанного не понимал.

Зачем некто Арганар поставил десять золотых монет империи Талкая на магическую кузню под номером семь; Награлис поставил четырнадцать золотых на второй отряд низших писцов третьей рабочей зоны; а мой назначенный наставник вообще поставил двадцать три золотых монеты на алхимическую лабораторию номер тридцать два?

Ещё раз осмотрев просторный зал и не найдя подсказок о предназначении этих досок — я направился к широкой лестнице, поднялся на левую сторону и оказался около одинокой двери, из-за которой ничего не слышалось. На мой стук ответа не последовало. Тогда я потянул её на себя, она открылась с лёгким скрипом.

Каменный коридор с деревянным полом и двумя дверьми на его левой стороне: одна по центру, другая в самом конце. За правой стеной, если верить моей безотказной ориентации в пространстве — ничего нет, кроме улицы. Стоило наугад постучать в центральную дверь, услышать приглашение войти и открыть её — как у меня невольно прищурился правый глаз от удивления.

На противоположной стене от входа солнечный свет поигрывал на мозаике витражных окон. Огромное помещение в два этажа высотой практически до потолка заставлено книжными стеллажами. Каждый уголок свободного пространства под потолком освещали фиолетовым светом магические светильники с кристаллами правильной геометрической формы — но ниже, на самих стеллажах и около пола, к фиолетовому цвету примешивался зелёный и красный от небольших светящихся кристалликов, длинными линиями проходящих по полкам и стенкам стеллажей. На явно каменном полу лежали пышные мягкие ковры, а между стеллажами спокойно уместилось бы четверо не маленьких разумных.

Вот только внизу разумных я не увидел. По крайней мере в просматриваемых местах с высоты балкона, на который я ступил из открытой двери. Зато на самом балконе разумный был. Женщина с острыми ушками в коричневой робе сидела за столом по левую руку от входа и смотрела на меня хоть и вопросительно, но с небольшой усмешкой от моего замешательства. Ещё бы — настоящая магическая библиотека, как не засмотреться?

— Здрасте, — я ляпнул первое пришедшее слово и попытался приветливо улыбнуться, на что женщина грустно вздохнула. — Я к Густаху Маштакету. Он мой наставник, сказал искать его здесь.

— Знаем мы про тебя, ксат. Плащ и ботинки сними здесь, сменная обувь в шкафу. Густаха найдёшь в рабочем отделе.

Женщина показала рукой за мою спину, где по правую руку от входа стоял платяной шкаф и табуретка, а за ними начиналась лестница на первый этаж. Потом женщина показала на дальний угол просторной библиотеки, намекая искать наставника именно там. И ожидающе посмотрела на меня. Я поблагодарил за объяснения, на что та опять грустно вздохнула.

Пока я снимал обувь и плащ, оставляя на плечах паранаю — родились две мысли. Я явно как-то не так разговариваю или делаю что-то не то, раз библиотекарь смотрела на меня как на недоразумение. Хотя, я же в облике ксата, а их отношения с другими разумными расами сложно назвать даже натянутыми. Но стоит держать в уме, что ксат впервые будет обучаться в магической академии. И не только в Настрайской, но и вообще в любой на южном континенте.

Вот только всё это меркнет в сравнении с тем, что я хочу помыться.

Когда моя несчастная тушка оказалась в стенах академии, её сразу же бросили в темницу, а после состоялось «цирковое» представление на арене — и было как-то не до вопросов личной гигиены. Потом на арене всё разрешилось, я вернулся в барак и смог перевести дух — то вечером следующего дня на собственной шкуре ощутил все прелести расовой сегрегации. Для ксата выделят отдельное время для купаний. Правда, с того самого дня его так и не выделили, и я всё время обходился обтиранием с помощью полотенца, приносимым утром на помывку. Благо одежду можно отдавать в стирку хоть каждый день, так что базовые нормы гигиены мною соблюдались. И хоть после года жизни в пещере я к подобному привычен, но эту ситуацию надо менять. А раз теперь на моих плечах параная и мне известно про баню, к которой приписан наш барак — то можно сегодня вечером зайти туда и наконец решить этот щепетильный вопрос.

Положив вещи в шкаф и надев скользящую сменную обувь — я аккуратно спустился на первый этаж. В воздухе пахло старой бумагой и чем-то смоляным, похожим одновременно на чернила и сливочное масло. Ноги на несколько сантиметров погружались в мягкие ковры при каждом шаге, свечение кристаллов на стеллажах могло загипнотизировать, а внимание привлекал странный вид многих книг на полках.

Практически все из них даже книгами назвать нельзя. Без обложек и корешков, лишь кучка обмотанных верёвкой листков, чтобы те не разлетались. В лучшем случае одна из двадцати книг имела вид непосредственно книги. И так на каждой полке, на каждом стеллаже.

Ещё больше поражала тишина. В библиотеках она всегда особенная, даже почтенная, смешана с шелестом переворачиваемых страниц. Здесь же звуки отсутствовали и я мог поклясться, что слышал, как подобно журчащему ручью с едва уловимым электрическим треском мана проходила через зелёные и красные кристаллики на стеллажах. И ни одного разумного, не считая женщины на балкончике.

Выйдя в центральный проход — я сразу понял, где именно следует искать наставника. В самом конце прохода построили небольшой одноэтажный домик с плоской крышей, а на неё поставили стеллажи. Стоявшая рядом со входом в необычный домик высокая лестница отметала любые вопросы о том, как именно забирать связки листков с верхних полок.

— Входите, — знакомый со вчерашнего дня голос откликнулся на ненавязчивый стук в дверь.

Внутри помещение захватили различные сундуки, столы и стеллажи. Их полки оккупировали склянки и чернильницы, а на столах нет и сантиметра свободного места из-за инструментов для создания книг: тески, прессы, различные ножи и кисти, и баночки с чем-то вязким как клей.

За отдельным столом, единственным полностью свободным от предметов, сидел Густах Маштакет. В коричневой монашеской робе, больше подходящей аскету-отшельнику, с кинжалом, жезлом и гримуаром на поясе. Острый живой взгляд мужчины сильно контрастировал со спокойным выражением лица, а между коричневыми бровями проступили небольшие складки. Казалось, наставник последние минуты о чём-то усиленно размышлял.

— Ликус, проходи, — Густах жестом показал на соседний стул. — В церкви закончилось таинство поступления?

— Минут десять назад, и я сразу направился сюда.

— Отлично. Раская ещё не подошла, придётся подождать.

— Вчерашняя эльфийка, с которой ты пришёл в магистрат? — Густах коротко кивнул в ответ. — Она библиотекарь? — нутон опять кивнул и добавил, что она сейчас как раз в библиотеке. — Может, позвать её?

Густах долгую секунду молча смотрел на меня, как на дурачка, потом посмотрел на дверь. И громко хмыкнул.

— Это не библиотека. Она правее от главной лестницы.

— А это тогда что? — я кивнул в сторону двери, намекая на множество различных стеллажей.

— Архив.

— Там книги выдают, а здесь их хранят и восстанавливают?

— Почти. Главная задача библиотеки не выдать книгу, а убедиться, что она вовремя вернулась. Но, как ты мог заметить, некоторая часть книг не в самом лучшем состоянии.

— Некоторая? — я едва скрыл сарказм в голосе. Уж лучше сказать, что некоторая часть книг хоть как-то похожа на книги.

— С некоторых пор, как ты наверно знаешь… — в дверь постучали аккуратно, но нетерпеливо. Густах по звуку узнал стоящего за дверью и изменился в лице, погрустнел. Но спустя секунду всё прошло. — Входите.

В помещение вошёл равнинный эльф, одетый в такую же коричневую робу, что и Густах. С идентичным комплектом оружия на поясе. Вот только в левой руке вошедший сжимал деревянный посох, а на шее болталась небольшая круглая подвеска на золотой цепочке.

— Господин архивариус, — Густах поспешил встать и коротко поклониться вошедшему. Я просто встал. Эльф посмотрел на меня и едва заметно скривился.

— Ты получил ответ от гильдии авантюристов?

— Ещё нет, господин архивариус.

— Прошло три налима, они уже должны ответить на запрос, — надменное выражение лица эльфа сменилось злобным оскалом. — Ты хоть подал его?

— Да, в первый же клаш лично отправился в Настрайск и подал заявку.

— Заявку только на Настрайск? Ты идиот?

— Нет, господин архивариус, — несмотря на крики остроухого, Густах внешне оставался абсолютно спокойным. — Я подал общую заявку на все гильдии авантюристов и вольных наёмников империи Талкая.

— И ты хочешь сказать, что за три налима никто так и не принял заказ от академии? — эльф подошёл к Густаху и практически упёрся в того.

— Да, господин архивариус. Думаю, это из-за…

— Я прекрасно знаю, почему и из-за чего! Что с твоим поручением, ты нашёл средство?

— Нет ещё.

— У тебя осталось четыре налима, чтобы исполнить поручение, иначе… Сам знаешь, — эльф посмотрел на Густаха как на презренную моль и мне даже причудилось ликование в его взгляде. Будто он надеялся, что случится именно то самое «сам знаешь».

— Да, господин архивариус, мне известны последствия.

— И не забудь обучить ксата, пока ещё можешь, — эльф кинул на меня быстрый взгляд, хмыкнул и вышел за дверь.

Всё это время я стоял с каменным лицом, но так и хотелось вырвать у эльфа посох и настучать им по его голове.

— Круса Куатая нуарая, — сквозь зубы процедил Густах, злобно уставившись на дверь.

— Что?

— Я… ты… — наставник ошарашенно посмотрел на меня, его взгляд забегал по моему лицу.

— Куатая? — я удивлённо переспросил, надеясь получить немного информации об этом странном слове. Остальные два я тоже не знал, но о смысле догадывался.

— Прости, я сорвался. Не хотел тебя обидеть. Прости, — Густах кивнул в качестве извинения и показал на стул за моей спиной. — Подождём Раскаю.

Нутон присел на стул, облокотился на столешницу и едва заметно помрачнел. Он явно не настроен на конструктивный диалог, и это скверно. Судя по его реакции — Куатая связана с ксатами, или с драконами. Пленник в орочьей стоянке практически впал в ярость при упоминании этого явления, и когда мы с Налдасом держали путь к академии и подошли к воротам Луцка — один из стражников упомянул Куатаю, а мой сопровождающий крайне нервно отреагировал. Неужели этот «вихрь света», «зелёное поветрие» — всё это действительно связано с ксатами и драконами?

— Это не моё дело, но плачевное состояние книг, проблемы с заказами в гильдии и монополия на торговлю с академией как-то связаны? — спустя минуту я небрежно показал большим пальцем на дверь, намекая на состояние архива.

Густах отвлёкся от тяжёлых мыслей, призадумался.

— Тебе известно о произошедшем после окончания войны?

— О том, что королевство Калиск проиграло войну с империей и лишилась Настрайской магической академии?

— Да. Теперь все товары в академию привозит дом Миастус, у них исключительное разрешение на торговлю с нами. Был в академических лавках?

— Приятели туда заходили, пока я темнице сидел. Говорят, цены завышены на всё.

— Очень завышены.

— Заказы в гильдии через благородных идут? — в сердце зародилась искорка отчаянья, мой план по заработку денег начал медленно осыпаться.

— Нет, — выражение лица Густах полностью разгладилось от удивления, а его рука медленно поднялась, показывая на мою шею. — Ты должен знать.

Я невольно потрогал шею и грудь, и только через секунду догадался, о чём именно говорил нутон. Он показывал на чёрные шрамы с синим отблеском.

— Скверна?

— Всплеск скверны. Этой весной.

— Этой весной? — у меня едва не перехватило дыхание от нехорошего предчувствия. — Я видел что-то, но не могу сказать, что это был именно всплеск. Как он выглядит?

— Из скверного места во все стороны изрыгаются полчища тварей, несвойственные для этого места.

— И так везде?

— Не всегда, но этой весной практически каждое третье место всплеск дало. Повезло, что только слабые возбудились.

— То есть, на всём континенте скверные места выдали всплески и теперь проблемы с добычей? Стой, не понял, — я подался вперёд, — кожа для обложек должна быть обязательно от порождений?

— Не только на этом, но и на северном. И кожа необязательно должна быть от порождения, подойдёт от магического животного, твари или низшего разумного. Обычной свиной кожи в академии достаточно, но её использовать для многих книг нельзя. — Густах рукой показал сквозь стену, намекая на загоны для свиней в самом конце академического городка, потом опустил руку на свой гримуар. — Их тоже делают не из обычной кожи, но ты это и так знаешь.

Я надёжно спрятал ошеломление за понимающим выражением на лице, согласно закивал и задумался. Всё услышанное меня глубоко поразило. Произошедшее весной на материке скверны, то безумство порченого леса — мало того, что это случилось на всех континентах, так ещё и Густах спокойно об этом сообщил, как о нечто само собой разумеющемся.

Неужели скверна как-то связана между собой? Нет, это бред, ведь кабаны в скверной роще недалеко от Такила вели себя подобно роботам с напрочь сбитой программой. Они ходили по кругу с равным интервалом и по одной дорожке. Их поведение слишком отличалось от виденного на материке скверны.

— Ликус? — в голосе Густаха чувствовалась тревога. Я слишком долго смотрел в одну точку, размышляя над скверной.

— Я видел всплеск своими глазами, но думал, что подобные случаи единичны.

— В основном, да, единичны. Массовые случаи редки. Последний раз такой был… — нутон вдруг остановился, пристально посмотрев мне в глаза. — Прости, но сначала я должен убедиться, что тебе позволено нечто подобное изучать в пределах академии.

— Неужели под запретом любая история, даже если она связана со скверной?

— Запрет есть запрет, — наставник перебрал пальцами по столешнице. — Меня вчера ввели в курс твоего контракта и объяснили, как именно будет проходить твоё обучение.

— Это тоже связано с моим обучением, — я со злостью махнул рукой в сторону двери. — То, что тебе приказали найти какие-то странные вещи.

— Нет, — нутон нервно хмыкнул. — Если алхимики и мастеровые академии за полгода не смогли найти то, что может гореть два дня с одинаковой силой и не тушится водой, то только поступивший ученик такое точно не найдёт.

Я едва удержался, чтобы не рассмеяться наставнику в лицо. Марианская впадина — лужа, в сравнении с глубиной заблуждений сидящего передо мной человека. В моей комнате в сумке кое-что лежит, такое розовое и резиновое, но и пластичное, если нагреть кипятком. Вот только Густаху об этом знать не обязательно. Если доступ к книгам и историям окажется под запретом, то я даже не подумаю помочь наставнику. Почему-то у меня ощущение, что, если за оставшиеся… Один налим — это сорок дней, значит, осталось чуть меньше полугода на поручение, иначе судьба Густаха решится крайне печальным образом. Ведь недаром все маги из магистрата — с острыми ушами, и этот человек вообще первый встреченный мною нутон среди магов. Даже сидящая на балкончике женщина — и та с острыми ушами.

Правда, среди матонов есть и равнинные эльфы и люди, но там особый случай.

— Только что поступивший ученик может выполнять заказы в гильдии авантюристов? — я плюнул на всё и перешёл к одному из главных вопросов.

— Может? — Густах усмехнулся и чуть подался вперёд. — Ликус, я буду говорить как есть. Ты не только можешь выполнять заказы, ты ещё и должен. По-другому ты свой непомерный долг не выплатишь. Сколько тебе надо заплатить церковникам?

— Двести сорок тысяч имперскими золотыми.

— Ты хоть догадываешься, насколько эта сумма огромна?

Я в ответ покачал ладонью как бы говоря, что некое представление есть, но оно неполное.

— Ещё до войны годовая прибыль гильдии авантюристов и вольных наёмников в городе Магнар без учёта всех выплат в лучшие годы составляла десяток тысяч золотых. Четверть миллиона золотом — это настолько огромная сумма, что одним разом её может заплатить либо сам император, либо графы и князья высшего совета империи. На эти деньги любой разумный может несколько деревень купить и титул приобрести.

— Даже ксат? — я насмешливо улыбнулся. Густах шутку понял и чуть успокоился.

— Вряд ли. Но эти деньги ты сможешь заработать, только выполняя заказы на порождения. Это одна из причин, по которой тебе выпал жребий стать магосом.

— Жребий? То есть, выбор обучать меня на магоса сделан не вчера, а задолго до этого?

— Этого я не знаю. Но, ты же неглупый разумный и должен понимать, что тебя с твоей особенностью расточительно обучать чему-то другому.

— Именно из-за неё я сижу здесь, — я ещё хотел добавить, что сижу живым, но передумал.

— И академия рассчитывает, что ты полностью воспользуешься своей особенностью, — Густах посмотрел на дверь. — Но на кожу… забыл, как правильно, не суть. На кожу кабанов скверны не рассчитывай: до ближайшего порченого места с ними не меньше двух недель пути. Это в королевстве Калиск. Так что за один клаш ты не управишься. В империи оно рядом…

— Такил?

— Уже был там? — взгляд нутона стал острее, он с интересом посмотрел мне в глаза.

— Проезжал через него, когда добирался до академии. Там и узнал, что недалеко есть порченое место.

— Дотуда ещё дольше.

— Знаю. Какое к академии ближайшее скверное место и кто там водится?

— Это тебе расскажут в гильдии авантюристов, я скверной не занимаюсь, — Густах обвёл руками мастерскую книжника. Я согласно закивал и призадумался.

Всё оказалось намного сложнее, чем я нафантазировал. Клаш — это двадцать свободных дней от учёбы в каждом налиме. За эти дни я не успею добраться к кабанам. Придётся планы перестраивать, сперва разузнав о ближайших скверных местах.

Пока я размышлял — наставник отошёл в дальнюю часть мастерской. Он не хотел мешать мне думать, заодно решив перебрать нагромождение разномастных склянок в одном из шкафов. И к каждой склянке Густах имел отдельный подход: одни доставались быстро и небрежно, другие медленно и аккуратно. Иногда нутон смотрел на меня и, казалось, хотел о чём-то спросить: его взгляд бегал по моему лицу, а верхняя губа чуть дёргалась. Но каждый раз он отворачивался и возвращался к склянкам.

С одной стороны — Густах не кажется плохим разумным и у него, как и у всех остальных, есть свои интересы. Но с другой стороны — он часть Настрайской магической академии и кто знает, какую подлянку способен мне устроить. Даже этого тотального запрета на книги более чем достаточно, чтобы разрушить мои планы.

Стук в дверь раздался спустя час. К этому моменту я практически извёлся от нетерпения, частенько поглядывал на дверь и постукивал пальцами по колену. Густах сам в последние минуты с нетерпением ждал эльфийку: мы больше не говорили, и ему было непривычно сидеть с другим разумным в полной тишине.

— Здравствуйте, господин архивариус, — девушка поклонилась человеку, повернулась ко мне и застыла, не понимая, что делать дальше.

— Здравствуй, — я посмотрел на эльфийку и улыбнулся от её несколько нерешительного вида.

— Да, здравствуй, Ликус, — спустя секунд десять та наконец выдавила из себя приветствие.

— Раская Гаилана, мы вас заждались, — Густах посмотрела на меня и показал на девушку. — Она твой учитель на следующие семь налимов. Именно она будет обучать тебя базовой начертательной магии, готовить структурные растворы и правильно наносить их на части порождений. Также именно она ответственна, чтобы ты за этот учебный год досконально изучил всё связанное с основными «промысловыми» порождениями. Я лишь буду принимать у тебя экзамены и отчитываться перед магистратом.

— Промысловыми? — употребление этого слова по отношению к скверне одновременно меня удивило и позабавило. — Которые чаще всего добывают?

— Именно, — Густах удовлетворённо кивнул.

— Я рад, что меня будет обучать разумный с таким огромным багажом знаний, — я кивнул, высказывая уважение эльфийке.

— Нет, я… Нет, я не знаю много. Я не знаю этого всего.

— Что?

— Она простой библиотекарь и провидение, дарованное ей богами, никак не связано с порождениями скверны и начертательной магией.

— Тогда, если она ничего не понимает в предмете, то зачем ей поручили преподавать? — я удивлённо переводил взгляд с остроухой на человека и обратно, находясь в шоке от услышанного.

— Потому что с прошлого года она из тех, кто помогает в составлении летописи академии.

— При чём тут это и моё обучение? Объясни прямо, что будет, и как.

Густах многозначительно посмотрел на эльфийку, потом о чём-то задумался, пару раз кивнул. И предложил нам всем сесть. Разговор предстоял хоть и быстрый, но явно не самый приятный.

Именно поэтому спустя минуты объяснений я сидел с каменным лицом и удерживал в себе негодование. Вот только обида направлена не на магистрат и не на сидящих передо мной разумных — я обижался на собственную фантазию. Это именно из-за неё, а ещё из-за собственного эго я вчера посчитал, что перехитрил магистрат — на самом же деле в дураках оказался лишь я один.

На словах про жребий можно было догадаться, что всё решилось задолго вчерашнего дня, и без моего участия. Но уже чего горевать? Обидно — да. Но я всё равно стану магосом, даже если ни дня за учёбой не проведу: это жизненно важно. Я закончу академию, закрою контракт и получу защиту. А вместе с этим смогу защитить маму и сестрёнку. Не так уж и скверно всё получается.

Подумаешь, занятие боевой магией будет лишь один раз в ракт, то есть один раз в двадцать учебных дней налима. И то, это не столько занятие, а сколько индивидуальная тренировка и поиск наиболее подходящего мне боевого класса. В какой-то степени — это неплохой расклад, потому что каждый второй день я буду тренироваться с матонами. Низкий уровень магических искусств компенсируется искусствами физическими.

Эльфийка же, всё время смотрящая на свои колени и стесняющаяся посмотреть на меня или Густаха — выдаст мне книги о порождениях и объяснит азы начертательной магии и алхимического зельеварения. Без этого я не смогу самостоятельно готовить структурные растворы и наносить их на части порождений.

Вот и весь первый год в академии. Ни тебе общих занятий, ни доступа к книгам, ни личных помощников. И последнее — самое скверное, потому что вчерашний инцидент с Эльтой оказался абсолютное ненужным, даже вредным.

— У меня остались вопросы, — я пристально посмотрел на мага. Тот жестом предложил начать. — Когда получу книгу о порождениях?

— Раская тебе её выдаст, сегодня же.

— Другие книги, по начертательной магии, например?

— Если они в наличии, — Густах вопросительно глянул на эльфийку, на что она поспешила кивнуть.

— Когда занятия начнутся?

— С матонами — завтра же, объявление уже должно висеть у тебя в бараке. Также там указанно, когда будет обучение боевой магии. Скорее всего, ближе к концу ракта. Сколько у тебя свободных единиц величия? Хоть одно найдётся?

— Свободных чего? — похоже, начался очередной этап не самой приятной игры «пойми как разумные трактуют систему».

— В голосе твоих богов, помимо прочего, должно быть семь слов твоего величия: живучесть, сила и прочее. Под взором богов ты их увеличиваешь свободными единицами, и сам возвышаешься над прежним собой. Дальше есть слова о твоих свершениях и умениях.

Мне пришлось помассировать виски, от услышанного в них застреляло. Ну хоть строчки с умениями у нас похожи, и на том спасибо.

— У меня нет ни одной свободной единицы, — Густах хотел что-то возразить, но я продолжил. — У меня был некоторый запас до того, как меня бросили в темницу и приговорили к казни.

На лице нутона за секунду сменилось несколько выражений: непонимание, осознание, задумчивость, печаль. Даже Раская нашла в себе смелость посмотреть на меня с лёгким сожалением.

— Тогда тебе срочно надо возвысить свою душу, или как у вас это называют.

— Без этого никак?

— Без этого занятия не начнутся. А если не начнутся, то ты их провалишь, не выполнишь условия контракта и… Наверно, сам понимаешь, что случится потом.

Я тяжело вздохнул. С этим надо что-то делать. Но что? Лог… До следующего уровня почти шестьдесят тысяч опыта. Такую сумму за один день не достать, даже недели не хватит. А учитывая, что в шаговой доступности нет скверных мест…

— Как далеко находится ближайшее скверное место?

— Это тебе лучше спросить завтра у матонов. Но не рассчитывай, что успеешь возвысить свою душу. Лучше договорись о переносе занятий, это вполне посильно сделать.

— То есть, занятия можно перенести и у матонов?

— Это ты тоже спросишь у них, а не у меня, — Густах развёл руками. — Ты и твоё обучение — особый случай. Но раз церковь держит твой долг, то не забывай и о них.

Вот и нашлась та ложка, превратившая бочку мёда в несъедобную субстанцию. Церковники, чтоб их скверна поглотила, не дадут мне спокойной жизни. Особенно Хубар, он ещё в тюрьме из кожи вон лез, стараясь меня поддеть и своим достижением что-то сделать. Ещё бы знать, что именно.

— Когда с тобой занятия начнутся? — этот вопрос я адресовал эльфийке.

— Я выдам книгу, и посмотреть надо, — та задумалась, подняв взгляд к потолку и мысленно отправилась в мир розовых единорогов.

— В академии есть те, кто занимается оценкой предметов?

— Есть, но тебе лучше обращаться к ним в городах. Или твои тайны не такие уж тайные? — Густах ухмыльнулся. — С арендой мастерской и моими экзаменами определимся в следующем налиме.

Вот один из немногих приятных бонусов быть мной. Все остальные ученики арендуют мастерскую только на два дня максимум, и только раз в два налима. Притом что это всё касалось учеников второго года обучения и выше, а первогодки вообще занимаются только гуманитарными науками. Я же смогу арендовать мастерскую на пять дней, притом на это время занятия с матонами остановятся. Целых пять дней, чтобы создавать структурные растворы и на практике изучать нанесение магических печатей и узоров.

— Наверно, тогда всё… — я встал и уже хотел закончить, но вспомнил одну важную вещь. — Я всяко поеду на клаш в город. Где подавать заявление на место в карете?

Когда на арене я выиграл в ставках на собственную жизнь — через день меня вместе с Эльтой отвели к лесному эльфу, ответственному за финансовую связь между академией и банком. Вот в соседнем крыле того же здания следовало искать администратора, связанного с логистикой и товарообменом между академией и остальным миром. И хоть в последнее время остальной мир сменился на один благородный род, но именно тот администратор отвечал за вызов карет из города.

Список вопросов иссяк. Густах взял с соседнего стола небольшую шкатулку и передал её мне. Внутри на мягкой подложке из серой ткани, набитой шуршащей соломой — лежал белёсый кристалл правильной геометрической формы и размером в половину ладони. На мой вопросительный взгляд маг сообщил, что это один из немногих доступных способов заработать пару лишних золотых.

Как оказалось, в своих руках я держал самый обычный магический кристалл. Но искусственного происхождения, в отличие от росших на стенах нашей пещеры.

Одна из главных статей бюджета любой академии — создание и продажа таких кристаллов. Но сперва каждый из них необходимо протестировать, притом несколько раз. Накачать в него ману и подключить к устройству, опустошить и передать ученику на пополнение заряда. И так несколько раз, пока мастера их отделения кристалляриума не убедятся в его пригодности.

Внутри к крышке шкатулки приклеен небольшой листок с короткими и крайне информативными надписями. Ёмкость именно этого кристалла равнялась десяти тысячам пунктов, а сам он только недавно сделан и ещё ни разу не проверялся.

Густах пояснил, что такой кристалл вполне реально заполнить за один ракт. Обычно у ученика первого года магической энергии от пяти сотен до тысячи, и за десять дней можно управиться. А со второго налима у многих учеников будет по два таких кристалла, или один с увеличенной ёмкостью. И именно это доказывает, что маги — настоящие атлеты. Если у нормальных людей утро начинается с кофе или чая, а вечер заканчивается приятной книгой или возвышенной беседой, то маг каждый свой день начинает и заканчивает зарядкой.

Договорившись, что в предпоследний день этого ракта я загляну в архив и расскажу Густаху, как прошла учёба и передам кристалл — мы с эльфийкой вышли из мастерской. Мои губы скривились в усмешке над всей абсурдностью ситуации, вновь оказавшись между высоченными книжными стеллажами, залитыми фиолетовым светом и с перемигивающимися кристаллами на стенках.

С одной стороны — бедственное положение архива, с другой — крайняя замшелость руководства и нежелание решить проблему хоть и сиюминутным, но вполне действенным методом. Вместо того чтобы дать мне полную свободу действий в обмен на помощь академии — практически полное ограничение во всём.

Хотя в этом есть и моя заслуга. Вчера я наотрез отказался посвящать магистрат в подробности моего осквернения и жизни в целом. Осквернение даже не мой козырь, а билет в жизнь, так что это следует сохранить в тайне всенепременнейше. А о своей жизни я тем более не расскажу.

Пока я переодевался и цеплял обычный плащ под паранаю — успел подметить интересную детальку. Как и у Густаха, на паранае сидящей около входа женщины вышит лишь рисунок академии, но на полуплаще Раскаи к нему добавлено причудливое изображение. Четыре треугольника, остриями смотрящие в разные стороны, а внутри каждого из них — ещё один треугольник, но остриём направленный внутрь. Но вот на паранаях Эльты и Талии дополнительных рисунков не было, как и у Фанула.

— Спасибо, Ликус, — заговорила эльфийка, выйдя из архива в длинный коридор.

— За что?

— Книга, в Луцке. Очень помог, — Раская поёжилась, вспомнив склонявшего её к непотребствам продавца книг.

— Закончилось всё хорошо, значит, — эльфийка кивнула и мило улыбнулась, на розовой коже щёк проступил мягкий румянец. — Важная книга была?

— Без неё этот год я не смогла бы завершить. Надо было найти доказательство, что… — она запнулась и посмотрела на меня задумчиво. Спустя секунду отвернулась и выпалила скороговоркой, что уже всё хорошо и нам надо поторопиться к библиотечному отделу.

— Доказательства насчёт меня? — я остановился, чуть повысил голос и грозно посмотрел на девушку. Та от испуга едва не заплакала.

— Нет, ты не связан с моим провидением, — эльфа приложила руки к груди, будто мысленно отгородилась от меня. Спустя секунду молчания она всё же заговорила. — Мне надо было доказать, хоть теорией, что моё провидение сработает. Ты ни при чём.

— Впервые слышу, что надо доказывать провидение. Но учитывая местные нравы… Я не удивлён, что магистрат потребовал нечто подобное. Извини, что подозревал тебя, — я мягко посмотрел на эльфийку. Она всё ещё должна мне за помощь, да и глупо портить отношения с тем, от кого зависит моё обучение.

— Нет, академия здесь ни при чём, — девушка чуть приоткрыла рот, собираясь что-то добавить, но не стала. Я решил не давить на неё, но кое-что хотел уточнить.

— Помимо книги по порождениям, я могу получить книгу по структурным растворам, или по начертательной магии, или хоть что-то ещё?

— Да, сможешь. Надо только посмотреть. В начертательной магии используются руны и печати, надо посмотреть, какая из школ больше подойдёт к этому. Ты как думаешь?

— Какая школа?

— Школа рун и школа печатей. Есть Валакская школа, есть школа Кларина, Нагса, Семи узоров, — эльфа посмотрела на меня слегка растерянно. Я же смотрел на эльфийку как неандерталец на орущий граммофон. Мало мне было всех этих непонятных названий и перековерканных определений, так ещё какие-то школы добавились.

— Давай не будем усложнять и без того сложную задачу. Лучше идти от обратного и смотреть, какой способ нанесения рун и печатей больше подходит к той или иной твари, а там уже и школу выбрать. И не мешало бы разобраться с растворами. По ним книги есть?

— В отдельных книгах по алхимическому зельеварению. Надо посмотреть, есть ли отдельный сборник. Если нет, придётся заказывать, — эльфа глубоко вздохнула и прошептала: — Не хочу снова терпеть это издевательство.

— Это как с той книгой, что ли? — я кивнул куда-то в стену, намекая на события в книжарне Луцка.

— Да, — Раская поёжилась.

— Тогда я закажу, если надо будет. Ещё бы понимать, что вообще заказывать, но это уже потом, — я показал в сторону главного зала. — Пойдём разберёмся с книгами, назначим встречу и закончим уже. У меня ещё разговор с церковниками предстоит.

Девушка хлопнула карими глазами, будто только что осознана ответ на самый главный вопрос в жизни. Протараторив, что с церковниками надо быть почтительным и осторожным — она поспешила выйти из коридора.

Вот только несмотря на быстрые шаги Раскаи, мне пришлось её дожидаться на первом этаже. В библиотеку никто зайти не может, кроме самих библиотекарей и летописцев. Ну ещё и магам из магистрата, но они вообще могут ходить, где захотят. Вот бы ещё они захотели пойти в геенну огненную и там остаться навсегда.

Пока я ждал эльфу — рассматривал доску с суммами денег, фамилиями и названиями отделений академии. Это явно такие же ставки, как и во время турнира на празднике поступления в академию. Но если тогда ставили на выживание одного из разумных, то на что ставят здесь? У кого первого закончатся ресурсы? Звучит правдоподобно, если вспомнить плачевное состояние книг в архиве.

Раская вернулась примерно через полчаса. За это время я вдоволь насладился такими важными вещами, как пристальный взгляд охранявших входную дверь матонов и удивлённое взгляды магов, изредка появлявшихся в просторном зале первого этажа. И каждый из них, поднимаясь по лестнице, придерживался правой стороны.

— Вчера сказали передать и эту тоже, — эльфийка протянула две книги в потрёпанных кожаных обложках, с трещинами и изломами на корешках.

Первая книга, самая массивная, оказалась справочником по порождениям. Притом, если верить словам Раскаи — это самый полный справочник, который вообще можно найти в академии. Я пролистнул пару страниц, нашёл оглавление и присвистнул от изумления. На четырёх сотнях страниц разместилось описание ста двадцати четырёх порождений. Но открытое наугад описание неизвестной твари охладило возвышенные ожидания. Справочник перестал казаться таким уж совершенным, теперь он казался бессмысленным.

Вторая же книга так же содержала в себе сведенья о порождениях. Но по толщине она больше походила на небольшую брошюрку, да и по наполнению недалеко ушла. На каждой её странице — словесное описание порождения, виденное ранее, но так и не изученное. И таких страниц полторы сотни.

— Магистрат сказал, чтобы ты…

— Чтобы я сообщил, какую тварь из этого раньше видел? — я подавил насмешливую улыбку, показав на брошюру.

— Да. Посмотри это всё и на следующей встречи расскажешь.

— Хватит пальцев двух рук на это, — я ухмыльнулся от осознания, что именно задумал магистрат. — Что насчёт остальных книг?

— Сейчас я ничего не смогу выдать, тебе надо оставить заявку в учебном здании, — эльфийка посмотрела на меня как-то странно. Под её глазами вновь отчётливо проступили синие круги от недосыпа, а взгляд просил не останавливаться и продолжать разговор как можно дольше.

— В учебном здании?

В первой и третьей части первого кольца есть большое полукруглое здание. Там маги и ученики последних годов обучения проводят занятия с неофитами. Притом ученики третьего года занимаются с первогодками и второгодками, а ученики четвёртого года занимаются с третьим годом. Маги же посещают занятия каждого года обучения. Ещё эльфийка объяснила, как именно распределяются занятия у учеников, ведь в академии учатся как контрактники, так и разумные с рабочим приглашением и экзаменщики.

Слушая все эти объяснения, родился вопрос: зачем мне всё это надо знать? Я-то всего этого буду лишён, по определённым причинам, но девушка так увлечённо рассказывала, изредка смешно жестикулируя — что ничего не оставалось, как всем видом показывать заинтересованность.

Спустя минут пятнадцать Раская наконец закончила, облегчённо вздохнула и украдкой посмотрела на пустую лестницу. Но минуту назад я отчётливо слышал шаги на втором этаже рядом с дверьми.

— Всё изучу и оставлю заявку. Через пять дней? — я головой мотнул в сторону второго этажа.

— Да, я предупрежу матонов, — взгляд эльфийки наполняла благодарность. Она робко кивнула мне и пошла к лестнице, напоследок сообщив об огромном завале работ в библиотеке.

Мне немного жалко эту бедняжку, учитывая, что именно её назначили в мои надзиратели. А как иначе назвать человека, который законспектирует в отдельную книжечку, как именно я проходил учёбу, что делал и каких результатов достиг? Чувствую себя лабораторной крыской, мельтешащей в лабиринте в поисках выхода, а учёные-надсмотрщики тыкают электродами мне спину и смотрят на реакцию.

Вполне скверная ситуация.

Глава 3

На выходе из здания архива меня поджидало крайне интересное действо: менялся караул матонов.

Защитники академии выходили ровным строем из шестиэтажной каменной башни, где на пятом этаже в темнице я провёл одну из самых незабываемых недель в своей жизни. Вереница из десятков тел всё выходила и выходила, и с каждым увиденным стражем мне становилось не по себе. Эта башня оказалась жилым бараком для матонов! Вот почему на одном из её верхних этажей разместили тюрьму: только дурак решится на побег. Из окна не выпрыгнуть, а прорываться через эту толпу — одна из самых идиотских затей.

Выходя, матоны разделялись на группы по четыре. У двух из них рядом с мечом на поясе висел гримуар. Группами они направляясь к воротам в стенах академии, либо распределялись по академическому городку, либо же вовсе шли к зданиям магистрата во втором кольце. Одна из групп направлялась к зданию архива. Они что-то коротко сообщили дежурившим стражам, те ответили. Подошедшие произнесли ещё одну фразу, последовал ещё один ответ. И только после этого дежурившие матоны наконец задвигались, открыли дверь и призвали стоявших внутри стражей выходить. Их заменили новоприбывшие без гримуара на поясе.

Вполне логично определить матонов без гримуара в новички, ведь и у магов висящий жезл на поясе определяет год обучения: если его нет, то ученик третьего года максимум. Вот только почему новичков поставили внутрь здания? Разве только чтобы лица магов запоминали.

Путь от второго кольца до моего барака в первой части первого кольца занял долгие полчаса. Я невольно залюбовался видом академического городка, раскинувшегося перед третьими воротами академии. Не будь правила, что ученики первого и второго года обучения не имеют права заходить на территорию четвёртого и пятого участка, то не пришлось бы вообще выходить из первого кольца. Но это правило есть и каждый раз приходится выходить за первую стену в районе между пятым и шестым участком, идти по мощёной дорожке и заходить в другие ворота, ведущие к саду между третьим и четвёртым участком первого кольца.

Как-то по-идиотски всё здесь расположили. Мало того, что шестая жилая зона для магов академии граничит с первой, где обитают лишь первогодки всех мастей — так ещё всю академию по кругу надо обойти ради зданий магистрата. Либо у магов не всё в порядке с головой, либо они таким образом хотели предварить в реальность «социальную лестницу»: мол, чем старше ты по обучению, тем ближе к магистрату. Вот только вместо лестницы у магов получилась дорожка, так что они просто дурачки.

Правда, внешний вид академического городка — не единственная задержавшая меня причина.

С большой высоты он выглядел как полотно из плотно уложенных кубиков, с запада на восток и с севера на юг разделённых тремя широкими дорогами, с ареной и широкой площадью перед ней в самом центре. Каждый кубик — это отдельное здание в один этаж, окружённое каменным забором. Притом здание не соприкасалось с ним, как бы держась на почтенном расстоянии не меньше нескольких метров, да и на улице два разных забора разделяла проходящая между ними небольшая дорожка. Изредка встречались не окружённые заборами здания и, как муравьи к сахару, к ним тянулись разумные. Но, в отличие от зданий в первом и втором кольце академии, где каждое выложено из белого камня и покрыто рыжеватой черепицей — городок издалека походил на разноцветную посыпку для куличей. Особенно сильно контрастировали синие и зелёные черепичные крыши и жёлтые стены.

Главная причина моей задержки — случайное совпадение двух абсолютно разных событий. Слишком неудобно в одной руке сжимать посох, а в другой нести две книги и шкатулку с кристаллом. Последняя так и норовила упасть.

Я остановился, перехватил книги подмышкой и затолкал шкатулку между поясом и животом. И пока это делал — на меня по тропинке около стены вышло трое разумных, о чём-то живо беседовавших. Вроде ничего особенного, вот только хорошего можно не ждать от группы из трёх нутонов, считающих тебя своим врагом.

— Ликус, какая неожиданность, — удивлённо развёл руками человек в белых церковных одеждах и с идеальным пробором в белобрысых волосах. — Судя по книгам в твоих руках, ты только что закончил общаться с наставником?

— Да, Хубар, ты верно подметил.

— Ты к себе в барак?

— Да, скоро ужин.

— Не составишь нам компанию? Мы как раз обсуждали турниры, и вспомнили произошедший неделю назад случай на арене. Присоединяйся к нашему ужину, заодно обсудим наше общее дело, — церковник показал на стоявших рядом двух разумных.

— Хоть ты и ксат, но сейчас ты ученик академии и в её великих стенах ты можешь сидеть с нами за одним столом, — ехидная улыбка исказила лицо парня в расшитом золотыми нитками дорогом камзоле и с зализанными русыми волосами.

— Не путай возможность и желание, — я посмотрел в голубые глаза с постоянно горящим в них огоньком тщеславия.

— Не зазнавайся, ксат, — парень положил руку на рукоять своего меча. — Может быть, тебя и приняли в академию, но я всё ещё младший сын благородного дома Миастус.

— Ты постоянно упоминаешь своё благородное происхождение. Других заслуг больше нет?

— Я заслужил свои регалии по праву, а у тебя даже малейшего достижения в жизни нет.

— У всех благородных в голове вместо мозгов дерьмо, или только ты забыл про тварь на арене?

— Ты…

— Успокойтесь, оба, — Хубар шагнул вперёд, встав между нами. — Нет нужды сквернословить, вы же на землях вашей будущей альма-матер. Успокойтесь, есть другие способы выяснить, на чьей стороне правда. Вы же в кровь впитали понятие о чести.

Последнюю фразу церковник сказал, смотря на благородного. Тот прищурился, но спустя секунду что-то осознал и поспешил придать себе вид, что он здесь единственный такой неповторимый мамин пирожочек.

— Ты прав, я поддался на грязную провокацию.

— Рад, что вы привержены благородным поступкам. Кстати, Ликус, — Хубар развернулся, посмотрел мне в глаза и показал на второго парня, с веснушками на носу и лице. — Эта правда, что ты угрожал расправой одному из учеников академии?

— Он обещал вступить в сговор со своим наставником, сделать меня рабом и отвести в порченое место, чтобы меня там твари сожрали! — веснушчатый парень тараторил и жестикулировал так обильно, что походил на жужжащий вентилятор.

Я в сердцах выматерился на этого бесноватого. Мало того, что всё время собачонкой гавкал на меня, так теперь и вовсе решил подставить. Вот только он просчитался и замахнулся не на того.

— Ликус, ты же должен понимать, что совершил непростительный поступок!

— Хм, да? — я едва не усмехнулся. — Что ж, надеюсь, у него есть доказательства, что к тому моменту я успел познакомиться с наставником и у нас был составлен этот «план». Иначе всё это не больше, чем клевета и очернение невиновного разумного.

— Мне об этом не известно, — Хубар поднял правую руку так, что я видел внутреннюю сторону ладони. Клятвенный жест, коим пользуются многие разумные.

— Но тебе должно быть известно, что мне запрещено иметь помощников, и личных исполнителей то же.

— И об этом мне не известно.

— Не ты ли присутствовал при обсуждении всех деталей моего обучения? — Хубар только хотел возразить, что ничего подобного тогда не решалось, но я заговорил быстрее. — Задолго до того, как я вошёл в кабинет архимагистора.

Зрачки церковника расширились от удивления, но сразу же сузились и взгляд его голубых глаз наполнился хищной злобой. Он медленно прошёлся взглядом по моей шее, груди, перешёл на правую сторону тела и вскоре остановился на двух книгах в моей руке.

— Возможно, в тот момент я отвлёкся на церковные дела. Но я рад, что ты смог найти общий язык со своим наставником, — голос церковника высох от эмоций.

— Благодаря твоим стараниям, Хубар, взамен личных помощников я получил самого скупого на слова наставника. Моё длительно ожидание этих книг в библиотеке тоже твоих рук дело?

— Нет, но я рад, что в свой первый день ты смог многое получить от академии, — в словах церковника звучала невысказанная насмешка над моими сегодняшними страданиями. Правда, вымышленными, но я и так чуть не подставил под удар Раскаю с Густахом. Я ещё не получил от них всё, что мне нужно.

— Первый день в академии ещё не закончился, — я устало вздохнул, вспомнив о предстоящем разговоре.

— Ты прав, нам ещё предстоит увидиться сегодня.

— В церкви?

Хубар кивнул.

— Мне опять кристалл трогать?

— Таковы правила процедуры дознания для всех вошедших в церковь ксатов.

— Кстати, а если Носок, — я небрежно показал на веснушчатого парня, — придёт вместе с нами и повторит свои обвинения про наставника и прочую белиберду, то кристалл так же останется бесцветным?

Я не отводил взгляд от Хубара, но и бокового зрения хватило заметить внезапно появившееся белое пятно. Притом это пятно дрожало и пыталось нечленораздельно мычать.

— В этом нет нужды, — церковник ухмыльнулся. — В тот день разговаривали не ученики академии, а всего лишь два разумных. Вас двоих не за что упрекать.

— Тогда до вечера, Хубар, — я чуть отошёл в сторону, показательно уступая дорогу, и рукой показал на входные ворота.

— До вечера, Ликус, — церковник наигранно услужливо кивнул и зашагал вперёд. Одновременно с ним пошло зазнавшееся благородное животное по имени Касуй, кинув на меня презрительный взгляд. Третий же разумный на одеревеневших от страха ногах поспешил вслед за ними, а веснушки на его лице полностью растворились в бледном цвете.

Я посмотрел на три удалявшиеся спины и чуть не плюнул им вслед. Мало мне услышанного от Густаха и Раскаи, предстоящего тяжёлого разговора с приятелями и неизбежного общения с церковником — так ещё эти трое подлянку некую готовят. Я более чем уверен, что они хотели использовать обиду Носка, иначе бы Хубар не затронул эту тему — но это явно неосновная их идея. Ставлю хвост на отсечение, они замышляют что-то крайне опасное. И мне очень хочется быть к этому готовым.

К бараку я дошёл без приключений и эксцессов, если не считать косые взгляды учеников и детей, чей труд в академии вовсю используется на простых работах. Первые смотрели на меня с едва скрываемым презрением, и чем старше год обучения, тем больше презрения во взгляде. Вторые же меня вовсе боялись и не только старательно обходили стороной, но даже забегали за угол зданий и ждали, когда я пройду мимо.

Во входной части барака было неестественно многолюдно. Толпа учеников столпилась у левой стены, перекрикиваясь и обсуждая какие-то листки. Они появились недавно: стена пустовала перед нашим уходом в церковь. Расписание вывесили, не иначе. Мне хотелось удовлетворить своё любопытство и наконец узнать, смогу ли я в ближайшие дни помыться — но ещё больше мне хотелось не рисковать своей психикой, влезая в этот сгрудившийся клубок орущих тел.

Вот только я и так столкнулся с двумя неприятными вещами. Первой, как и на улице, оказались искоса брошенные взгляды, а второй — отсутствие дополнительной пары рук. Во входной части барака всегда следовало снять плащ и ботинки, чтобы не заносить в помещения уличную грязь. Но как это сделать, если в одной руке посох, а в другой две книги и класть их на пол не желательно?

— Стой, — я заметил движение рядом с собой и моментально среагировал, вытянув руку с книгами и чуть повысив голос.

Маленькая девочка с кожаным ошейником спешила к выходу. Академия полнится подобными ей беспризорными детьми. В каждом бараке дети работают до совершеннолетия на мелких подсобных работах, и не только. Если верить словам приятелей, то брошенных родителями детей обычно опекает церковь — но в Настрайске она крохотная, так что стекаются такие дети со всей округи именно в академию. Здесь на них цепляют ошейник, они становятся невольниками и исполняют подённую работу каждый день, пока однажды им в руки не положат небольшой мешочек с деньгами, снимут ошейник и отправят на все четыре стороны. Вроде бы такая судьба намного лучше, чем сдохнуть от голода и холода в тёмной подворотне или в руки к маньяку угодить — но я не могу принять, что детей так используют.

Одна из таких девочек, лет восьми на вид и с широким шрамом на правой части лба, как раз спешила на улицу и старалась незаметно проскочить мимо толпы. Я её заметил, остановил, и она впала в ступор, словно увидев бабайку из кошмарных снов. Округлив глаза как мышь перед мясорубкой, она только и смогла, что отступить на шаг и приоткрыть рот.

— Пожалуйста, не ешьте меня, — пролепетала девчонка, а в уголках её глаз заблестели слёзы.

— Чего? — у меня невольно прищурился правый глаз. Неужели я настолько страшный? — Не пугайся, ничего я делать не буду. Вот, подержи немножко, пожалуйста.

Я протянул девчонке книги, но та поняла меня не сразу. Пришлось повторить просьбу, и только тогда она медленно вытянула руки и неуверенно схватила книги. Да так и встала, держа их на весу.

Хотелось посмеяться над довольно комичной ситуацией, но как-то печально осознать себя в качестве бабайки. Я натянул на лицо маску безразличия и постарался как можно быстрее раздеться, иначе эта толпа разумных разойдётся и оккупирует единственную лестницу на верхние этажи.

Быстро закинув плащ на предплечье, а сапоги сжав в кулаке вместе с посохом — я взял обратно книги. Но девочка не опустила освободившиеся руки, а так и продолжала их протягивать, испуганно глядя на меня. Я опустил взгляд на крохотные ладошки, будто протянутые в поисках милостыни. Потом посмотрел на детское личико. Вновь на протянутые ладошки, вновь на личико. И невольно прыснул, заткнув книги под левое плечо. Я потянулся к поясу, его верхнюю складку вполне по силам отогнуть одной рукой, а под ней лежит десяток золотых монет. Хорошая привычка, на крайний случай хранить немного денег в поясе. Сейчас она пригодилась, но вложенный в крохотную ладошку золотой кругляш не растормошил девочку. Она лишь ещё больше ошалела от происходящего, а взгляд её замотался как болванчик: с монеты на моё лицо и обратно.

— Иди уже, — я ухмыльнулся, опустил руку на маленькую голову и легонько подтолкнул в сторону двери. Это сработало, и малышка молнией выскочила из барака.

И, всё же, даже если я посмеялся от случившегося — в будущем не стоит разбрасываться деньгами. Да, было весело наблюдать за замешательством девочки, вот только если каждому такому гарсону отдавать по золотому, то нужную сумму для закрытия контракта накопить не получиться.

На втором этаже длинный коридор тянулся от одного края барака до другого, а посередине иногда проходили массивные печные трубы, как бы деля коридор на два прохода.

По левую руку от лестницы через каждые восемь метров по обе стороны располагались двери, их всего восемь на каждую из сторон. По правую руку от лестницы — небольшое пространство с парочкой столов и стульями рядом с ними, специально поставленные для совместной учёбы. В последнюю неделю учебная зона пустовала, но с завтрашнего дня всё изменится.

Дверь в комнаты Эльты шестая по правой стороне коридора, моя — вторая слева. Весёлое настроение после инцидента с девчонкой испарилось, я медленно готовился к тяжёлому разговору. Но стоило подойти ближе, как мне стало не по себе. Внутри было слишком шумно.

—… ещё раз пойми, необтёсанный ты чурбан, руну Каст в печати Нур-Гасар никто на ткань не наносит! Ты ведь… Ликус? — нависавшая над дворфом Эльта раскраснелась от жаркого спора, и сейчас с удивлением смотрела на вошедшего в свою же комнату ксата.

— Ликус, наконец-то, — Нобл встал и рукой отодвинул эльфийку. От такого нахальства та цыкнула на дворфа, но он лишь отмахнулся. — Долго мы тебя ждали.

— Здравствуй ещё раз, — остроухая с чёрными волосами выглянула из-за дворфа и по-доброму улыбнулась. — У наставника всё хорошо прошло, да?

— Книги дали, значит, хорошо, — Фанул легонько кивнул мне.

— Неужели ты из-за этих двух книг так долго шлялся? — Эльта упёрла руки в бока и грозно свела брови, в её глазах цвета ириса мелькнул хищный огонёк. Будь я пшеничным зёрнышком, то всенепременнейше испугался бы этого надутого от злости хомячка.

— Опять она начинает, — Нобл махнул в сторону эльфийки рукой. — Каждые пять минут тебя вспоминала.

— Да, вспоминала, — Эльта зыркнула на дворфа, и тут же положила правую ладонь на свою маленькую грудь. — Я, в отличие от Ликуса, сразу пришла к вам. Вы бы всё время тут сидели без дела.

— В тебе заботы через край.

— Не благодари. Я это делала ради себя, — голубоглазая эльфа не поняла сарказма дворфа и победно вздёрнула носик.

Я отступил на пару шагов и выглянул в коридор. Действительно, вторая дверь по левой стороне коридора.

— Похоже, самое тяжёлая часть разговора уже прошла? — я посмотрел на приятелей. Те в ответ практически синхронно кивнули.

— Ты много пропустил, — Нобл усмехнулся. — Сюда даже сбегались другие ученики.

— Почему?

— Они громко ругались, Ликус, — Талия раздосадовано посмотрела на Эльту и Нобла. — Неудобно было постоянно их одёргивать.

— Ну и что, что неудобно? — Эльта ответила подруге мягким, немного раскаивающимся взглядом. — Зато всё решили.

Нобл что-то возразил эльфийке, и они вновь сцепились, обмениваясь колкостями. Фанул смотрел на них отрешённым взглядом, а Талия в своей привычной манере запричитала, что неудобно перед Ликусом и вообще им надо заканчивать. Те же не обращали внимания на её тщетные потуги.

Я облегчённо вздохнул и направился во вторую комнату, где запитан сигнальный контур и лежали все мои вещи. К ним добавился плащ, сапоги и две книги. Их я планировал изучить вечером, если силы останутся после разговора с Хубаром.

За минуту моего отсутствия запал у дворфа и Эльты иссяк, они уже мирно сидели на своих местах. Дворф сидел на кушетке вместе с Талией и Фанулом, а Эльта занимала одно из двух кресел. Я сел на свободное, и в живот что-то больно упёрлось острым углом.

— Кристалл выдали, да? — спросил Нобл увидев, как я подскочил и выудил из-за пояса шкатулку. В этой суматохе совсем о ней забыл.

— Знаешь о них?

— А кто же не знает? Почти каждый день заливал в такие свою магическую энергию, пока учеником у мастера был.

— Мы все это делали, — Талия грустно вздохнула, ямочки на её пухлых щеках проступили отчётливо сильно. — Этих кристаллов не бывает много.

Нобл поинтересовался, какого объёма мне выдали кристалл. Оказалось, что десять тысяч — это вполне мелкий объём, но пока ребята ходили в подмастерьях, то в основном имели дело с объёмом в пять тысяч маны. Эти два типа кристаллов самые ходовые, и чаще всего используются в быту и в небольших магических производствах.

Средними кристаллами считаются от четверти до полусотни тысяч маны, а дальше — крупные, но они очень редкие. Самый большой сейчас хранится в академии Арнурского королевства. Фанулу о нём рассказал его мастер. Если память мастеру не изменяла, то тот кристалл хранил практически пятьсот тысяч маны. Его удалось вырастить лет двадцать назад, но никто не может даже предположить, какие для этого потребовались средства и материалы. Ибо производство даже самого малого кристалла требует огромных затрат: нужны особые ингредиенты именно что с монстров, а не с порождений, специальные перегонные аппараты и алхимические кубы. Про устройство кристалляриумной мастерской ребятам вообще говорить было страшно. И хоть никто из собравшихся подобное место не посещал и вживую не видел, но отчётливо предполагал, что только на одни сдерживающие контуры требовалось огромнейших затрат.

Я слушал этот рассказ и постепенно убеждался, что незачем окружающим знать о моём уровне маны, как и не нужно им знать о восстановлении трёх пунктов в минуту вместо одного, иначе есть не иллюзорный шанс превратиться в магическую бензоколонку. Хотя, про три пункта они и так не узнают: это идёт от скрещения характеристик Магии оболочки ксата и моей истинной формы.

Отнеся кристалл в спальню и сев обратно, приятели захотели взять меня в оборот и спросить о чём-то явно важном, но я оказался быстрее и сам задал тему разговора. Интересно же, как эти разумные смогли помириться и откуда у Эльты столько героизма.

Оказалось, что его в эльфийке практически нет, но непоседливости и нетерпеливости — хоть в банки закатывай и на рынке продавай.

После церкви Эльта первой пришла в барак, и сразу же нырнула в свою комнату. Остальные сначала зашли к себе скинуть вещи, да так там и задержались, а в это время белокурая эльфа всё думала о ребятах и себе места не находила. В итоге решила, раз именно она зачинщик вчерашнего инцидента, то именно ей и следует прийти первой. Но у меня в комнате оказалось пусто, так что она осталась дожидаться остальных.

Первой пришла Талия. Зайдя в комнату, она ничего не сказала Эльте, лишь молча села напротив. Белокурая попыталась что-то сказать ей, но Талия молчала. Это нервировало Эльту, та несколько раз порывалась уйти к себе и дождаться моего возвращения, но кареглазая эльфа всё время её останавливала, молча перегораживая проход.

Потом пришёл Фанул. Вслед за ним и Нобл. Вот тогда-то голубоглазой остроухой стало совсем не по себе. Вся троица молча смотрела на неё, а она могла лишь пугливо осматривать собственные колени и изредка посматривать на ребят. Спустя несколько минут она всё же не выдержала психологической пытки и попросила прощения. Она хотела сделать как лучше, и всё объяснить ребятам после, но у них на этот счёт имелось иное мнение.

— Ты хоть знаешь, какая эта медвежья услуга? Да после этого у нас жизнь в академии уж точно патокой не будет! — Нобл махнул рукой в сторону Эльты.

— Я же извинилась! — та накуксилась и кинула на дворфа обиженный взгляд.

— Да не об этом я.

— Эльта, дай нам Ликусу всё объяснить, — Талия подошла к Эльте и положила руку ей на плечо. — Мы же и его обидели тоже.

Я отмахнулся сказав, что даже не думал обижаться, но объяснения послушать не отказываюсь.

— Заказов у них, могло не быть, совсем, — Фанул как-то грустно посмотрел на Нобла и Талию.

— То есть, совсем? И почему только у них?

По первому вопросу всё оказалось весьма прозаично. Получив в моём лице личного заказчика, эти трое могли остаться без других заказов вовсе. Даже тех, что перепадают в мастерских, ибо каждый из учащихся видел произошедшее на арене и догадывался, что я буду оставлять заказы только на вещи для обработки порождений. А они, как подсказывала мне интуиция, стоят дорого. Именно это и лежало в основе странного поведения ребят этим утром: они старались как можно сильнее выделить свою отчуждённость от меня в надежде, что им перепадёт хоть немного заказов.

— Боюсь, всё немного не так, — я тяжело вздохнул и призадумалась, а ребята непонимающе переглянулись между собой и уставились на меня с немым вопросом.

Хорошо ли врать? Плохо, однозначно нехорошо. А если ложь во спасение, что тогда? Вот стоит ли говорить приятелям, что вчерашняя дурь более чем напрасна? Теперь будущее троих из нас под вопросом: рабочее приглашение у Нобла, Фанула и Талии подразумевает работу и самостоятельную плату за обучение. И сегодня выяснилось, что благодаря Эльте у них работы не будет, как и денег.

Я всё же решил не начинать наши отношения с вранья, да и правда всплывёт, рано или поздно.

Пересказав нужную часть разговора с Густахом, я уже подумал, что троица разорвёт белокурую эльфийку — но они лишь грустно вздохнули в унисон. А потом засмеялись.

— Так мы знаем, — Нобл по-дружески махнул в мою сторону, как бы благодаря за честность. — Нас уже распределили по заказчикам.

— Да?

— Да, Ликус, всё хорошо, — Талия мягко улыбнулась и посмотрела на Эльту. Та заёрзала и ещё раз тихо извинилась.

Помимо расписания, на первом этаже вывесили список: кто к кому прикреплён, как заказчик и исполнитель. Даже помощников из разряда экзаменщиков Эльте предоставили, как контрактнице. В списке контрактников также значилось имя Лик’Тулкис, а напротив него в столбиках исполнителей и помощников размашистым почерком выведено: «Не положено». Именно так все в бараке узнали, что о вчерашней ситуации можно забыть.

Кстати, это «Не положено» то же доказывает, что магистрат всё утвердил задолго до моего назначения на ученика магоса. Или ученика магессо́ра? Точно, я — ученик-магессо́р. Наверно.

— Тогда хорошо, что всё разрешилось. Но почему ты говорил, что заказов не будет только у них? — я глянул на Фанула.

— Я, да, — Фанул замялся и опустил взгляд, остальные с пониманием посмотрели на парня. — Пока тебя там, в темнице держали, меня с наставником познакомили.

— Отлично, вас тоже? — в ответ ребята покачали головами.

У всех учеников знакомство с наставниками состоится сегодня вечером. Во входной части повесили карту академического городка, где обозначены нужные ребятам мастерские, куда они направятся в них сразу после ужина. Кроме Эльты, ей надо пройтись к четвёртому участку первого кольца и ждать наставника там.

— Почему тогда тебя сразу вызвали? Что-то серьёзное?

— Я рассказывал, уже, — парень сквозь чёрную чёлку кинул на меня быстрый взгляд.

— Что-то случилось, да? — в ожидании плохих новостей я перехватил посох поудобней. Нервировало, что остальные молчали, будто сговорившись.

— Нет, ничего, просто, — парень опять замолк. Меня это начинало подбешивать.

— Фанул, можешь не сомневаться, я постараюсь помочь тебе, если моя помощь потребуется. Но ты хоть сначала скажи, что вообще у тебя…

— Ничего не случилось, нет, Ликус. Просто это всё, из-за моей клаславоста.

— Из-за чего?

— Так в моих родных местах, удачливость называли.

— Удачливость? — я переспросил, понимая, что сейчас опять буду разгадывать ребусы о системе. — Это что-то связанное с голосом богов?

— Да, голос богов. Ну, как голос…

— Ликус, мы же все читать умеем, — Нобл махнул рукой, словно отгоняя надоедливую мошку. — Боги всегда с нами говорят, но если разумный умеет читать, то боги запишут свои слова в свиток и покажут его.

— В книгу, — парировала Эльта. — Талии боги тоже в книгу записывают голос.

— А у Фанула в свиток, и? — дворф показал в сторону парня с густой чёлкой. Тот в ответ кивнул.

— Книга, свиток, разница какая? — белокурая эльфа недоумевая развела руками.

— Фанул, — я посмотрел на нутона. — Удачливость, про которую ты говоришь, это там, где семь названий?

— Да, оно последнее, — Фанул покачал головой, немного помолчал и наконец рассказывал о произошедшем.

Черноволосый парень, с закрывающей карие глаза длинной чёлкой и тонкими пальцами рук — оказался не таким уж и простым разумным. Удачливость, или попросту характеристика Удачи — у него на заоблачно высоком уровне. Сто сорок три пункта. Притом, с самого рождения и без участия какого-либо достижения.

Так-то провидение Фанула обозначено как «Вертлявость»: оно увеличивало ловкость и гибкость тела, но уменьшала силы, действуя непосредственно на само тело, а не на характеристики. Подобные открытия могли бы ошарашить, но буквально месяц назад я видел, как авантюрист по имени Галис подобно кошке прыгнул практически на двадцать метров вперёд. Да и мой крик тоже физически влияет на разумных.

Для меня в рассказе Фанула главенствовал показатель его Удачи — это самая настоящая аномалия. Притом зафиксированная не сразу, а только по достижению двенадцати лет.

Фанул — сирота, младенцем подброшенный на ступени церкви в одном из городов Арнурского королевства. Устои церкви запрещают ей отказывать нуждающимся в помощи, поэтому крохотное дитя приняли в лоно церкви как будущего невольника.

Парню была уготована абсолютно такая же судьба, как детям в академии — выполнять несложные поручения и батрачить на простых работах, тем самым оплачивать затраты на своё проживание и копить деньги на будущую жизнь. Ведь по достижению совершеннолетия дети-невольники освобождаются.

Наверно, это главное отличие от рабов — последние вообще никак не могут выкупить себя. У них есть только два пути обрести свободу: если хозяин умрёт, не передав никому другому прав на раба, или если хозяин подарит свободу. Невольник же, в прямом смысле, может выкупить собственную жизнь.

Так Фанул и рос обычным пареньком, отмывая отхожие места в церкви, исполняя мелкие поручения, изредка вычищая конюшни и разнося припасы на местном складе, если позволяли силы. Но в день рождения его жизнь крупно изменилась, ровно в двенадцать лет.

Как мне объяснила Эльта, обычно дети равнинных эльфов и людей проходят два «таинства прозрения». Первое — малое, с десяти до двенадцати лет. Второе — полное, в момент совершеннолетия. Судя по словесному описанию — это всего лишь анализ лог-файла. В первый раз смотрят, какие у разумного достижения и нет ли в нём тайного семени скверны. Во второй раз достижения анализируются, как это произошло с моим «Возгласом страха».

И вот когда Фанул проходил своё первое таинство, неимоверно высокий показатель Удачи всплыл наружу. Хоть всё это происходило только в кругу церковников, но каким-то образом об этом прознал проезжавший в том городе маг. Удача или злой рок, что приезжий на следующий же день пришёл в церковь и выкупил Фанула как невольника, переписав на себя долг парня за годы младенчества, и обязался его вырастить.

Он сделал парня своим учеником, и привёз в соседний город в свою мастерскую. Тот маг оказался алхимиком-зельеваром и сразу же заставил Фанула варить зелья. Вначале самые простые, наподобие «Малой выносливости» или «Обезболивающего», но с годами они усложнялись. Каждый день без перерыва он только и делал, что варил зелья. Все деньги от их продажи доставались магу, а парень в какой-то момент даже перестал надеяться выбраться из этого ада: денег ему маг вообще не давал, так ещё и чуть ли не на цепи держал в лаборатории. И очень злился, если из десяти закладок зелий хотя бы одно не «возвышалось». Нередко и двадцать, и тридцать закладок обходились без «возвышения». Правда, бывало и так, что сразу три или даже четыре закладки подряд увеличивали своё качество.

Под конец парень даже умудрился создать «Высшее Концентрированное Ложное зелье магической энергии», хотя ингредиенты закладывались на «Обычное Настоянное Ложное зелье магической энергии». Что бы это всё ни значило, но в момент рассказа Эльта с неким уважением во взгляде посмотрела на Фанула. Уважения прибавилось, когда нутон самым спокойным и честным голосом сказал, что на тот момент в его свершении «Зельеварение» находилось всего лишь семь единиц.

Фанулу повезло, что вдень возвышения зелья маны через город проезжал зельевар из Настрайской магической академии. Вроде с проверкой или просто по приглашению, но до него дошли слухи о местном зельеваре, чьи зелья получались на удивление лучше, чем должны. Мастеровой Фанула всячески не пускал заезжего к себе в лабораторию, но тот смог прорваться и нашёл там практически замученного парня: у его через кожу кости просвечивались.

И хоть действия лабораторщика нарушали закон, ибо строго запрещено ограничивать свободу невольника — но тот пользовался определённым покровительством среди знати города и Фанула так и остался бы в неволе. Вот только мужик оказался клиническим идиотом и работал с просроченным сертификатом. Приезжий маг надавил на мастера и смог обменять своё молчание на несчастного парня. В тот момент Фанул думал, что из одного рабства попал в другое, но приезжий зельевар поступил крайне неожиданно. Он полностью погасил все долги парня и сделал свободным, так ещё и дал свою фамилию: до того момента парень владел только именем.

Нобл, Эльта и Талия синхронно понимающе закивали. Помнится, у родной сестры ратона Нусика Айсота по имени Тайка фамилии не было, в отличие от брата. Я мысленно сделал зарубку в будущем разузнать чуть подробнее обо всех этих плясках с именами и фамилиями.

Но на этом рассказ закончился. Фанул лишь добавил, что зельевар в конце этого учебного года посетит академию, чего он ждёт с нетерпением и искренней улыбкой.

Слушая рассказ Фанула первой половиной мозга, я невольно опёрся на правую руку и второй половиной мозга старался принять круто изменившуюся реальность. Мало того, что навыки действительно влияют на материю, улучшая или изменяя, так ещё и характеристика Удача вполне себе вписывается в эту концепцию. Притом и Эльта, и Нобл, и Талия подтвердили, что Удача крайне важна для тех, кто решился стать мастеровым магом, то есть — ремесленником. У Эльты, например, в Удаче сорок три единицы, а у Талии все пятьдесят.

Всё услышанное больше походило на бред полоумного дегенерата, но этот бред — часть свершившейся действительности. И хоть мне не хочется даже думать об этом, но скрепя сердцем я всё это приму. От адекватного восприятия реальности моя жизнь зависит не меньше, чем от счёта в банке.

Выходит, любой навык отвечает за то, чтобы в предмете появилось дополнительное свойство. И чем выше навык, тем больше на это шансов. А характеристика Удачи увеличивает шанс на то, чтобы дополнительное свойство или новый эффект были улучшенного качества. Из сказанного Фанулом можно предположить, что его практически полторы сотни Удачи влияют на событие с вероятностью… от одного до трёх процентов?

Невероятное открытие, но я уже не в силах удивляться. Особенно из-за [Куртки тёплой крови], созданной ещё до прихода скверны: в ней ткань нагревается от маны. А широкое шерстяное полотно, превращённое в пояс, не может пробить острый предмет.

Вот так за один момент и разрушается привычная картина мира, а в голове рождается уйма новых вопросов. Если Удача и навыки влияют на структурные растворы, наносимые на части порождений во время оклазии — то это всенепременнейше поможет в заработке денег, и не только в этом. Ведь именно из-за всего сказанного ранее Фанула загодя познакомили с будущим наставником, заодно показав мастерскую, где с завтрашнего дня он приступит к работе: зелья, зелья и ещё раз зелья.

Ставлю остатки своего хвоста на отсечение, что Фанула будут использовать как динамо-машинку, пока тот не сломается. Вот только парню обещали оплачивать труды. Вроде как в один или два процента от стоимости исполненного заказа, то есть от фактической стоимости получившегося зелья. И хоть магистрату академии я не доверяю, но в тот же день они открыли Фанулу расчётный счёт у лесного эльфа, у которого мы с Эльтой получили выигрыш.

— Никогда не слышал, чтобы зелья готовили не единичными колбами, а сразу литрами, — я постарался объяснить свою задумчивость не самым глупым замечанием. Ошарашенные взгляды ребят говорили об обратном.

— Ликус, ты меня прости, но… — Нобл замялся, не зная, какие слова подобрать.

— Да что тут говорить? — Эльта вскочила с кресла, подошла ко мне и с чувством собственной важности несколько раз тыкнула пальцем в плечо. — Все ксаты такие бестолковые, или только ты один не знаешь элементарных вещей? Где ты жил и кто был твоим мастером, раз ничего тебе не объяснил? Ты даже про академию ничего не знал, пока я тебе не рассказала.

— И я тебе безмерно благодарен за это.

— Я это делала ради себя, — Эльта одним движением руки отмахнулась от моих слов и положила ладонь себе на грудь.

— Не отвечай, если тебе неудобно, мы всё понимаем, — голос Талии стал мягким и успокаивающим. — У всех нас есть секреты. И твои секреты, они только твои.

— Да секретов особо-то и нет… — я постарался изобразить на лице недоумение. — Я расскажу, если это останется между нами. Но мне же интересно, как в настолько огромных количествах делают зелья. И как Фанул понимал, что зелье возвысилось? Оно светилось?

Все четверо переглянулись. И засмеялись. Даже застенчивый Фанул и всегда рассудительная Талия, и те залились хохотом.

— Ну ты выдал, — сквозь проступающие от меха слёзы прошипела Эльта.

— Светиться? Ты ещё скажи, что вырастают! — Нобл обильно жестикулировал и махал руками, чем походил на вентилятор. — Они же не животные, свой вид-то от уровня не возвышают!

Поняв, что действительно сморозил глупость, я сам засмеялся. Чувствовалось, что накопившаяся от недавних разговоров тревога и тяжесть с каждым смешком медленно пропадала.

— У тебя странные вопросы, Ликус. Это же по твоей части, — дворф по-доброму прищурился. Я недоумённо посмотрел на коротышку в ответ. — Практически все анализаторы делают из частей порождений.

— Серьёзно? — я перевёл взгляд на Фанула. Тот кивнул.

— Есть разные порошки и зелья, для анализа. Их надо смешать. Как поменялся цвет, какая реакция, такой и результат, — на мою просьбу привести пример Фанул задумался. — Не помню из кого порошок, его надо растворить, в спирте. Туда окунуть бумагу, чтобы пропиталась. Высушить и кусочек опустить, в зелье магической энергии. Чем ярче позеленеет, тем больше энергии, восстановит.

Дальше я попросил объяснить про объёмы и понял, почему ребята так бурно отреагировали. Мне всё время казалось, что из-за магического развития мир застрял на средневековом этапе, притом в самой его мрачной части. Может быть и так, но разумные — не идиоты.

Мастерская зельевара, где Фанул батрачил над зельями, располагалась в городе-оплоте. В одном дне пути пешком от него находится поражённое скверной поместье, иа на расстоянии в полтора дня — кусок леса и протекающая в нём речушка. Оба поганых места крайне популярны у авантюристов. Вот только зелий им требуется неимоверное количество, и как-то глупо готовить по одной склянке за раз. Каждый день в сезоне, а это где-то с середины весны по середину осени, промышлявшие походом в скверное поместье авантюристы покупали примерно два литра зелий лечения, три литра маны и остальных зелий в полтора литра в общем пересчёте.

Иногда в алхимическую лабораторию приходили авантюристы и говорили: «Тара у нас есть. Нужно зелье магической энергии, пять литров.» И тогда зельевар без особых проблем отгружал две заполненных стеклянных бутыли, а авантюристы на месте по нужде разольют. Гораздо же проще тащить десять пустых склянок и две бутылки, чем практически пятьдесят склянок. И это ещё без учёта других зелий.

Каждая алхимическая лаборатория практически всё варит литрами, лишь что-то редкое изготавливает штучно. А вот уже зельевары из деревень и сёл действительно работают поштучно, за раз изготавливая не больше трёх склянок с зельями одного типа.

Уже целую минуту как разговор о зельях закончился и все четверо молча смотрели на меня в ожидании откровений. И я решил кое-что рассказать им. Вот только у одного из троих мог обнаружиться «Детектор лжи», так что стоило быть аккуратным.

— Ну, да, вы меня раскусили, — я поднял руки, как бы сдаваясь.

— В чём? — Эльта напряглась, чуть отстранилась и стрельнула взглядом.

— В том, что многих вещей не знаю. Это из-за того, что мы семьёй жили на этом, южном континенте.

— Но остров? — Нобл в замешательстве переглянулся с остальными.

— Нет, я там был лишь раз. Наша семья жила как отшельники, если это можно так назвать. Не буду говорить, где именно, но у нас всё было. Нужды мы не испытывали, у нас всего было в достатке, и мы частенько новые вещи получали. Да и мама наша была прекрасным мастером во всех областях. Однажды она в одиночку освежевала огромного медведя. Мы же, дети, в основном играли и познавали жизнь. Пока на нас не на пали, то ли авантюристы, то ли ещё кто. Нам пришлось разделиться и очень долго я выживал. Один. Это, — я показал на оставленные скверной шрамы, — помогло мне выжить.

Ребята молчали и смотрели на меня, ожидая продолжения.

— Всё. Вот вся моя история. Я смог встретиться с сородичами на острове и меня определили в академию.

— Мне жаль, прости, — Эльта потупила взор. Да и остальные тоже чувствовали себя неловко.

— За что?

— Твоя семья, они… — эльфийка сглотнула.

— Да живы они, я получил от них весточку. Пока что встретится не можем, им всё ещё грозит опасность. Но они живы. Да и мне в последние две недели несладко пришлось, так что мы не встретимся, пока всё не утрясётся.

— Это хорошо, что живы, — Талия облегчённо выдохнула. — Но почему на вас напали?

— Разве того, что это мы — недостаточно?

Все четверо не нашли чем возразить, лишь сдвинули брови и потупили взгляд.

— Ой, опять эти кислые лица, — белокурая эльфа окинула нас победным взглядом. — Всё же хорошо, Ликус сам так сказал. А я словам Ликуса доверяю. Но вам всё равно надо помочь! — она показала на Нобла и Талию.

— Зачем? — дворф покосился на Эльту как на умалишённую.

— Как? — Талия с неменьшим вопросом во взгляде уставилась на подругу.

— Потому что я так хочу. Ликус, ты уже должен понять, как именно, — голубоглазая посмотрела на меня с мольбой.

— Зря надеешься.

— Недавно отнёс в комнату его!

— Кого?

— Да кристалл, глупый ты… просто глупый. Кристалл!

Мне потребовалось две секунды, чтобы выстроить логическую цепочку и предположить, что именно хотела Эльта. Я это осознал и удивлённо промычал, а эльфийка тут же преисполнилась гордостью за свою непревзойдённую гениальность. Правда, Нобл, Талия и Фанул всё ещё смотрели на нас двоих как на поехавших. И действительно: одна стояла с высоко задранным носом такая «У-у-у!», а второй смотрел на неё и такой «О-о-о!»

Пришлось объяснить ребятам задумку. И, как оказалось, я её понял практически верно.

Раз Фанул будет занят в алхимической лаборатории и кристалл будет держать там же, то кто мешает мне в Эльтой помочь Ноблу и Талии заполнять их кристаллы? Утром заряжаем свои, а вечером приятелей, или наоборот, там уже как решим.

Дворф и остроухая с чёрными волнистыми волосами сразу принялись отнекиваться: как-то неудобно, да и нам самим стоит зарабатывать. Вот только мы с Эльтой вообще не собирались слушать их и окончательно решили помочь, ведь им учиться предстоит гораздо дольше нашего. Особенно с учётом распределения занятий.

— Да, Нобл, — я ответил на вопросительный взгляд дворфа. — Сегодня мне наставник объяснил несколько моментов. Я их расскажу, но мы договорились насчёт кристаллов. Понял?

— Ликус, Эльта, неудобно же, — разволновавшись, Талия надула пухлые щёчки.

— Я это делаю ради себя, понятно? — Эльта посмотрела на черноволосую. — Я не хочу, чтобы моя подруга лучшие годы провела в застенках академии. Вот я тебе помогу, ты заработаешь нужную сумму гораздо раньше, и мы вновь встретимся с тобой. Поняла?

— Да, спасибо, — Талия легонько улыбнулась.

— Мне говорить нет смысла? — дворф обратился ко мне.

— Абсолютно.

Нобл понимающе закивал и потеребил пальцами бронзовую заколку, скреплявшую две широких косы.

Повисшую тишину я ловко разорвал разговором о будущих занятиях, как они будут распределяться и проходить. Эта тема интересовала всех собравшихся. Эльта, как контрактница, будет ходить вообще на все занятия этого года, а вот у остальных ребят обучение будет разделено.

Каждый нуказ этого года, а это первые десять дней ракта, где занятия проходят с преподавателями из магистрата — у эльфийки будет десять разных общественных дисциплин и ещё две на выбор. А каждый зашос, последние десять дней ракта, где самостоятельная подготовка и занятия с наставником — Эльта будет безвылазно корпеть над учебниками вместе с другими контрактниками.

У учеников по рабочему приглашению всё немного иначе. Из-за постоянной работы в нуказе у ребят будет только три общественных предмета. В следующем году ещё три и ещё три в следующем. С каждым зашосом ситуация похожая, так что вместо пяти учебных лет Нобл, Фанул и Талия проведут в академии все пятнадцать. Если, конечно, не смогут раньше оплатить за обучение.

Когда я закончил рассказывать про распределение и ребята обрадовались, что найдётся хоть несколько совместных занятий — в дверь постучали. Настало время ужина. Следовало спускаться на первый этаж, но Нобл нас остановил.

— Ты сейчас говорил всё это, Ликус. И эти кристаллы ещё, — дворф замялся, подбирая слова. — Да ещё твоя необычная ситуация, и видеться сможем редко. Я, собственно, думал… Не знаю…

— Всё это не важно, — я смекнул, что он хотел сказать. — Даже если я смогу видеться со всеми вами только в обеденном зале, но я всегда буду считать вас своими друзьями. И всегда постараюсь помочь, если…

— Да какая помощь, и так сколько всего с Эльтой делаете. Дружба, вот о чём я. Дорожки-то наши всяко могут разойтись, не маленькие мы уже, всё понимаем. И вот дружбу сохранить и доверять друг другу — это очень правильно. Я тоже вас всех своими друзьями буду считать.

— И я, тоже, да, — Фанул посмотрел на собравшихся сквозь чёлку и энергично закивал.

— Друзья, как не быть ими? — Талия сомкнула ладони на груди. — Мне очень приятно это слышать. Я тоже вас считаю друзьями, и буду считать.

Эльта шмыгнула носом и поспешила подойти к двери.

— Вы тут ещё обниматься начините! Мы и так друзья, к чему это всё? Пойдёмте уже, я есть хочу!

Сегодняшний ужин оказался на редкость праздничным.

На правую сторону обеденного зала, где за плотно расставленными столами сидели ученики по рабочему приглашению и экзаменщики — быстро выносили огромные куски шкворчащего мяса, прожаренного с овощами и соусом, а ещё хлеб и сыр, и десерт, напоминавший творожную массу с орехами и мёдом. Ученики старательно уплетали вкуснейший ужин и не обращали внимания, что постоянно стукались друг с другом плечами из-за плотной рассадки.

На левой стороне, где между столами вполне хватало места для прохода двух разумных, сидели контрактники. Нам вынесли куда больше, явно стараясь откормить нас до шарообразных размеров. Кусок пирога с рыбой щекотал рецепторы на языке пряным вкусом; томлёное в молочном ликёре с кусочками тыквы мясо таяло во рту; наваристый суп из овощей и говяжьего языка не оставлял равнодушным; лёгкое терпкое вино и горячий чай из лесных ягод, а на десерт — творог. Его взбили до однородной консистенции, смешали с кусочками орехов и ягод, придали прямоугольную форму и обжарили в чесночном масле. Лёгкая остинка приятно контрастировала со сладким вкусом.

И мало того, что все в этот день объелись до абсолютной невозможности встать из-за стола, так ещё каждому предлагалась небольшая добавка. По задумке, ей ученики насладятся перед сном или оставят запасом на пару дней вперёд. Работники и экзаменщики получили по тряпичному мешочку с маленьким бурдюком лёгкого вина, кусочками хлеба, сыра и мяса. Контрактники же получили по небольшой корзинке с бутылкой вина, парочкой фруктов и другим стандартным набором, но в количествах несравнимо больше, чем у рабочих.

Закончив ужин, распрощавшись с друзьями и зайдя в комнату — я поймал себя на мысли, что мне до жути хочется послать в скверну Хубара вместе с его разговором. Хотелось принять горизонтальное положение и изучить книгу с порождениями. Вот только церковник — держатель моего долга перед академией. Идти придётся.

Во входной зоне я ненадолго задержался, изучая вывешенные листки. Действительно, напротив моего имени красовались надписи «Не положено». Занятия с матонами начинались с завтрашнего дня и проходили через каждый день, чередуясь с днями то ли отдыха, то ли личных занятий с Раскаей. Занятие по боевой магии пройдёт через восемнадцать дней. К нему следовало найти свободное очко характеристик — что вряд ли возможно, или переносить занятие — что делать не хотелось.

Заодно, там же я посмотрел расписание других учеников, и в каких мастерских Нобл, Талия и Фанул будут работать.

История становления дворцового этикета, бальные встречи, философия истины, философия лжи, умение говорить правильно, и прочие очень важные предметы будет посещать Эльта. В это время Фанул будет работать в алхимической лаборатории под номером тридцать два, а Нобл и Талия в отрядах писцов третьей рабочей зоны. Вот только дворфа определили во второй отряд, а Талию в седьмой.

Странно, вроде бы именно на тридцать вторую лабораторию сделал ставку Густах, а другой маг ставил на второй отряд писцов. Зачем всё это?

Но в расписании содержалось главное. От вида этих строк я невольно расплылся в довольной улыбке. Мне назначили баню с номером пять. Как и все, она расположена академическом городке, но именно она стоит как можно ближе к воротам в первое кольцо.

Я иду в баню завтра и каждый десятый день. Наконец-то.

Глава 4

Вместе со мной к церкви подходили другие ученики и маги. Будет крайне скверно общаться с церковниками перед толпой.

У распахнутых дверей церкви я ненадолго задержался, пропуская вперёд разумных. В самом здании ничего страшного не было и, вроде как, мне ничего не угрожало — но в сердце гремучей змеёй извивалось беспокойство. То ли дело в высоких витражных окнах, то ли в широком зале, то ли в огромном кристалле на каменном постаменте, украшенном рунами.

Кристалл дознания. Чёртова придумка работает как «Детектор лжи», только стационарный и требует себе личного оператора из церковников. Возможно, именно из-за этой приблуды мои нервишки пошаливают и хорошее настроение испарилось. А ведь буквально пять минут назад я шёл по выложенной камнем дорожке и радостно мечтал, как завтра искупаюсь.

Моё внимание привлёк прошедший рядом дворф. Он окинул меня презрительным взглядом и зашёл в церковь, поправив паранаю светло-синего цвета. Как и на всех, на ней белым цветом вышит символ академии, а под ним другой такой же, как и у Нобла. Два квадрата перевернули углами вверх и соединили верхним и нижним углом между собой. У нижнего квадрата из трёх свободных углов выходили прямые линии, а у верхнего из всех четырёх углов внутрь к центру шли линии, вливаясь в небольшой ромб. Самой нижняя линия второго квадрата через несколько сантиметров упиралась в круг.

Я могу поклясться, что где-то это видел. Но где? Мысль свербит мозг до дрожи в руках, но вспомнить никак не могу. Наверно, этот символ носил дворф из Луцка, у которого я проводил оценку куртки и подарка Кагаты. Но интуиция подсказывала, что я не прав.

На подиум в конце церкви поднялся старый церковник в белых одеждах и красной накидке. Он заметил меня и рукой показал на подиум. Похоже, ему известно о предстоящем разговоре, так что я неспешно зашёл внутрь и прошёлся по длинному проходу между скамейками. Немногочисленные ученики и маги академии едва ли занимали и десятую часть свободных мест, но каждый смотрел на меня с нескрываемым презрением.

— Лик’Тулкис, Кта’сат и ученик академии. И кое-кто ещё, — старик встряхнул козлиной бородкой. — Что заставило тебя так долго стоять перед воротами церкви? В прошлый раз ты сразу исполнил второй пункт договора.

— Неужели мне каждый раз проходить через это, даже если я теперь ученик академии? — я показал на кристалл.

— Напомню тебе, что каждый из вас может ходить где захочет, но он обязан пройти через процедуру дознания, если осмелиться переступить порог Всеобщей Церкви. Держи своё невежество при себе и закончи начатое, ты отнимаешь благословлённое время у почтителей Всебогов.

На испещрённом морщинами лице старика отражалось ничем не скрываемое превосходство. Он праздновал победу, ведь можно помыкать ксатом перед остальными прихожанами. И хоть на короткий миг, но он всяко повышал свой авторитет. Но плевать на это: только что раскрылся ещё один пункт договора между ксатами и церковью. И хотелось бы знать, почему Налдас рассказал только о первой части второго пункта.

Тогда мы проезжали через имперский город Магнар, и я умудрился выпытать из Налдаса немного сведений о договоре. Ксаты действительно могут ходить где захотят, им нельзя запретить проход даже в осаждённый город. Но почему Налдас не сообщил мне про необходимость дознания в церкви? Он что, специально скрыл от меня… Нет, ему приказали. С него взяли клятву и он…

— Не задерживай начало вечерней проповеди, — старик грозно посмотрел на меня и скипетром показал на кристалл. Пришлось отложить размышления в сторону и прислонить ладонь к прохладной поверхности. На постаменте моргнули руны, рука словно прикипела к кристаллу.

— Назови себя.

— Лик’Тулкис. Ученик Настрайской магической академии, сулин Всеобщей Церкви.

На слове «сулин» в зале прошлась волна неодобрительного возмущения, но кристалл остался без изменений.

— Зачем ты пришёл?

— У меня разговор с Хубаром, держателем моего долга перед академией.

Вновь без изменений.

— Ты приспешник драконов? — старик с животной яростью посмотрел мне в глаза.

— Нет.

Кристалл остался бесцветным.

— Ты дракон?

— Нет.

Всё так же без изменений, хотя кристалл должен поменять свой цвет, если отвечающий солгал. Почему же он не реагирует, хотя достижение «Детектор лжи» определяет мою ложь безотказно?

Старик едва слышно цокнул, явно не удовлетворённый результатом, и показал на заднюю стену церкви. На небольшую каменную пристройку в правом углу.

— Хубар ждёт тебя во внутренних помещениях. Ступай, и не смей больше задерживать нас.

— Благодарю. Удачной проповеди, трихтих Фалиний, — я саркастично улыбнулся, наигранно вальяжно кивнул и не спеша направился к двери. Лицо старика позеленело от злости, но он поспешил спрятать эмоции. Ставлю хвост на отсечение, я поступил опрометчиво и крайне глупо, наживая ещё одного врага — но как же приятно чувствовать, что смог хоть немного отомстить за этот надменный тон.

За дверью в пристройке располагались чёрный ход на улицу и лестница в подвал. Каменные ступеньки освещались редкими магическими светильниками, лестница утопала в фиолетовом полумраке.

Вот интересно, а как зимой отапливают церковь? В просторном зале нет ни одного камина, а свечками такое пространство не обогреть. Что-то связанное с магией?

В подвале меня ожидал ответ. Несколько небольших каминов стояли прямо под широкими колоннами, что шли в зале и подпирали амбарную крышу. Но я не видел печных труб, значит дым выходил через небольшие башенки с углов крыши. Слишком неадекватное решение, но кто знает, что вообще твориться в голове религиозного человека.

Сам подвал представлял собой несколько длинных коридоров и множество различных помещений с закрытыми деревянными дверьми. Я осмотрелся, выискивая Хубара или хоть кого-то из церковников в пустых коридорах.

Где-то вдалеке слышались голоса. Я направился к ним и вскоре вышел к кухонной зоне. За широким деревянным столом сидели несколько служителей церкви и о чём-то разговаривали. А за ними, рядом со стеной, около плиты стоял нутон с идеальным пробором в белобрысых волосах. Каждый из собравшихся церковников был с человеческими ушами, и облачён не в белую мантию, а в обычные штаны и рубахи различных расцветок.

— Тук-тук, — я одновременно проговорил и постучал кулаком о дверной косяк. Церковники замолкли и в замешательстве уставились на меня. Спустя секунду оно сменилось злостью.

— Как ты сюда попал? — один из служителей встал из-за стола, но его успел остановить Хубар.

— Ликус, ты несвойственно рано.

— Не ты ли меня пригласил прийти сразу после ужина?

— Мы так договорились, но вечером всегда приход и я не ожидал тебя увидеть до окончания службы. И кто пропустил тебя внутрь помещений?

— Отгадай, — я большим пальцам показал за спину, намекая на читавшего проповедь старика.

— Ты прошёл процедуру дознания, — я кивнул, а Хубар на секунду задумался. — Будь любезен, подожди меня около лестницы наверх, я сейчас подойду.

Обронив фразу, что в отличие от церковников у ксатов по вечерам заботы есть — я направился к лестнице. И пока не скрылся за поворотом, до меня донеслись обрывки фраз. Церковники упрекали Хубара в том, что в будущем тот станет трихтихом, уважаемым служителем церкви и почтенным свидетелем голоса Всебогов — но смеет якшаться с ксатом. На что Хубар возразил, что пойдёт на всё ради исполнения заветов древнейших «Тонов». И я сильно сомневаюсь, что под этим словом он подразумевал нас, драконов.

Спустя десять минут Хубар подошёл к лестнице, держа в руках две кружки с чем-то горячим. За это время он успел переодеться в привычную белую мантию с красной накидкой, красным подолом и таким же поясом. Явно все эти цвета что-то означают, но мне как-то плевать.

— Прошу простить нас за этот инцидент. Прошу, угощайся. Это наш небольшой секрет и ты, я надеюсь, сохранишь его в тайне.

— Меня никто не оскорбил. Благодарю, — я взял в руки кружку, но отпивать не спешил. — Перейдём к сути. Зачем ты хотел меня видеть.

— Конечно, Ликус. Пройдём в кабинет наставника, там поговорим.

Хубар развернулся, прошёл метров семь и остановился около двери, такой же как и остальные. Я пошёл за ним, хоть мне хотелось пойти обратно в барак. Неужели мне придётся терпеть выходки этого белобрысого все учебные годы? Ну, не придётся, если он случайно споткнётся, упадёт с лестницы и сломает себе шею. Лог… Вот только в контракте не указано, что случится после и кому он перейдёт.

— Не хочешь попробовать, — Хубар показал на чашку с горячим напитком, когда мы сели в кабинете на два широких стула друг напротив друга.

— Я только что вышел с праздничного ужина, — так-то у меня не наблюдалось даже мизерного желания притрагиваться к этому напитку.

— Прошу, попробуй, я старался.

Я нехотя взял кружку в руку, отпил совсем немного и поставил обратно. Что-то сладкое и пряное тронуло язык, будто с привкусом арбуза, но ничего больше я различить не смог. Слишком мало отпил, а больше — брезговал.

— Вкусно, спасибо. О чём хотел поговорить?

Хубар глянул на кружку и на секунду о чём-то задумался.

— Позволишь перейти сразу к сути, раз у тебя остались заботы после праздничного ужина?

Я предложил нутону не стесняться и приготовился к беседе. Хубар пристально посмотрел на меня, в его голубых глазах мелькнул нездоровый огонёк.

Внимание, заблокировано ментальное воздействие

Я едва удержался, чтобы не вздохнуть от сожаления. Как знал, что белобрысый не применит воспользоваться своим достижением. Благо обошлось без последствий, хотя в прошлый раз меня чуть наизнанку не вывернуло. Не зря я вкинул свободные очки характеристик в Волю. Надо будет повысить её ещё немного, если появится десяток лишних очков.

Хубар на мгновение изменился в лице и задумался, явно принимая свершившееся как факт мироздания. Церковник взял свою кружку, пригубил содержимое и насладился вкусом напитка.

— Ты не так давно получил свой выигрыш, я прав?

— Даже не мечтай об этом.

— Ликус, как непосредственный держатель твоего контракта, я прошу тебя заплатить раньше срока тридцать пять тысяч имперских золотых.

— Хубар, как непосредственный должник, я заплачу в оговоренный срок после завершения обучения.

— Ликус, прошу тебя, войди в моё положение.

— Хубар, я настаиваю, прислушайся к моим словам.

— Ликус, пойми, церковь бедствует и эту зиму мы можем не пережить. Прошу, помоги нам, я буду признателен.

— Хубар, осознай, что я должен в общем пересчёте практически пятьдесят тысяч золотых Арнурского королевства.

— Ликус, хоть ты и ксат, но здание Всеобщей Церкви прямо над тобой! Побойся своей лжи!

Я молча поднял правую руку, вытянул указательный палец и показал на потолок примерно туда, где на подиуме стоял кристалл дознания.

Церковник сначала не понял меня, но спустя секунду его зрачки расширились от удивления. В его взгляде смешалось недоверие, презрение и насмешка.

— Я не верю тебе! Ты же ксат, тебе только двадцать пять лет, а такую сумму даже моему наставнику не одолжить. Как это случилось?

— Жизнь заставила, — я процедил сквозь зубы и ненадолго посмотрел на свой посох. Это не осталось незамеченным и белобрысый нацепил на себя маску спокойствия.

— Тебе пришлось через многое пройти, но разве у тебя нет права отсрочит выплату долга?

— Есть, но что я получу взамен?

— Неужели ты настолько меркантилен?

— Для меня очевиден выбор между собственным выживанием и помощью церкви, которая чтит чужих богов.

Хубар молчал и смотрел на меня холодным безэмоциональным взглядом, но об обратном говорила его напряжённая поза: он поджал к телу локти и чуть приподнял плечи.

— А, да, чуть не забыл, — я по-дружески посмотрел на церковника. — Скорее всего, мне придётся переносить занятия. Сам знаешь, Хубар, что поблизости нет удобных скверных мест, а без их посещения я не смогу исполнить свою часть контракта.

— О чём ты?

— На следующем налиме я приду к тебе с бумагой о переносе. Ты же не будешь против её подписать?

— Нет, иначе я нарушу свою часть и создам тебе препятствие.

— Вот и договорились, — я встал и направился к двери.

— Вы знакомы, ведь так? — Хубар заговорил раньше, чем я дотронулся до дверной ручки.

— С кем?

— С благородным, встреченным тобой сегодня. Касуй Миастус, младший сын одного из благородных родов империи.

— Встречались пару раз, не больше. К чему эти разговоры?

— У меня есть предложение, — Хубар показал на стул, приглашая меня отойти от двери и вернуться к переговорам. Я же в ответ махнул ладонью в сторону церковника, предлагая развить мысль дальше.

— Как тебе известно, после войны дом Миастус получил эксклюзивное право на торговлю с академией. Но также он, помимо прочего, полностью контролирует заказы академии, поступающие в гильдии. Гильдии авантюристов и вольных наёмников в их числе.

— И? — меня заинтересовали слова о контроле.

— Я мог бы… скажем так, повлиять на Касуя и позволить академии заказывать… два предмета от порождений, минуя контроль благородного дома. То есть — напрямую у гильдии.

Я глубоко вздохнул. Отдать деньги, значит — разрушить мои планы, но предложение Хубара можно обернуть в свою выгоду. Хоть мне этот разумный противен до позеленения, особенно после всех его вывертов — но если предложение стоящее, то о нём можно будет поразмыслить.

Я вернулся к столу и попросил Хубару конкретней рассказать, что именно он собирается сделать. Заодно, ради приличия — отпил ещё немного горячего напитка показывая, что готов к конструктивному диалогу. Хубар видя, как я пригубил напиток — на мгновение задумался. И продолжил.

Суть сделки заключалась именно в том, что он и предложил. Я плачу сразу тридцать пять тысяч золотом, а он подготовит для академии лазейку. Вот только была проблема: я мог отдать только тридцать тысяч. Хотелось иметь небольшой запас на случай, если понадобится что-то купить или попаду в лавку к магу и решу выучить несколько умений. Да и структурные растворы для частей порождений из воздуха не появляются.

И то ли Хубар не подал виду, то ли дела церкви действительно настолько плохи, но он сразу согласился хотя бы на тридцатку.

— У меня есть ещё два условия.

— Какие? — церковник свёл брови.

— Про деньги я не хочу ничего слышать до конца обучения на магессора. Этот учебный год, и два следующих экзаменационных.

— Понимаю. И принимаю.

— Части порождений я выберу сам.

— Боюсь, здесь возникнут трудности, — я уже хотел было встать и уйти, но Хубар чуть поднял руку, прося меня остановиться. — Но если ты дашь мне список, то я смогу показать, с чем именно проблем не возникнет. Академии требуется много чего и список коротким не будет.

— Приемлемо. Ответ дам в следующем налиме, — я встал со стула.

— Конечно. Позволь я провожу тебя, вечерняя проповедь ещё не закончена, — Хубар подошёл к двери и услужливо открыл её, явно вспоминая сегодняшний случай. Я не сдержался и хмыкнул, на что церковник вежливо улыбнулся.

Хубар проводил меня по лестнице наверх в подсобное помещение. Первая дверь вела обратно в церкви зал, вторая — на улицу. Белобрысый парень сказал, что будет ждать моего ответа и попрощавшись, поспешил вернуться в подвальные помещения.

Оставшись наедине с вечерней прохладой осеннего воздуха и собственными мыслями — я медленно побрёл к воротам в первое кольцо. В предложенном Хубаром варианте всё прекрасно, кроме одного. Я смогу затребовать от академии что-нибудь полезное в обмен на мою услугу, а также смогу в обход посторонних глаз продавать хоть какие-то части порождений и зарабатывать приличные деньги. Академия получит долгожданные материалы и чуть ослабит контроль благородного дома. Те же, думаю, не останутся в дураках, церковь им явно что-то предложит. Но тогда какая выгода у самой церкви? Зачем всё это проворачивать? И зачем она потратила огромную сумму на моё обу…

От родившийся мысли губы свело в кривой улыбке. Кто сказал, что церковь отдала деньги магам или отдаст их вообще? Может быть, они таким способом зарабатывают, притом всё и сразу. Даже в магическом мире, застрявшем в тёмных средневековых временах, не чуждо взяточничество и «отмывание» денег. И что может быть проще, чем воспользоваться необычным ксатом? Он даст магам материалы и части порождений, а церковники получат от него огромные деньги.

Но хвост ставлю на отсечение, что дело не в деньгах. Скверна их всех пожри, если превыше всего поставлен статус. И академия, и церковь вполне могут использовать моё имя как показатель, что обуздали островной народ.

И я всё равно не понимаю, какой прок Хубару от сегодняшнего предложения? В чём его выгода? Хоть убей, но не понимаю.

За размышлениями о выгоде церковника — я не заметил, как вышел через ворота в первое кольцо. Оказавшись в саду между шестой и пятой зоной, в которые проходы запрещены — я уже хотел направиться к наружным воротам. Но вместо этого сел на ближайшую скамейку, опёрся об посох и запрокинул голову.

Со дня на день наступит второй месяц осени, тёплые вечера окончательно прекратятся. С каждым днём будет всё холоднее, а у меня нет тёплой одежды. Её можно было купить ещё давно, когда я с Налдасом только добирался к академии. Но, зачем, если он преднамеренно вёл меня в западню?

Слова старого церковника расставили всё на свои места. Не знаю, почему, но меня точно хотели убить, специально заманивая к церковникам и в академию. И тётя с Налдасом сыграли в этом шоу не последнюю роль. Ксат всё время молчал о договоре между ксатами и церковью, а молчать ему приказала Изулиса. Но, пожри её скверна, зачем?

Зачем всё так усложнять? Кто мешал убить меня в пути, когда мы с Налдасом расположились на привал в лесу? И зачем нужны оставленные мне подарки, зачем нужна та записка? Неужели, чтобы подстраховаться? Неужели они все предусмотрели, что я смогу выкрутиться и попаду в темницу, и тогда книга с призывом духов и испорченое кольцо сделают своё дело. Действительно, зачем дарить книгу с разрушительными заклинаниями, когда в темнице могут бегать крысы. Самое первое и очевидное — вселить в них поисковый дух, а там уже руны на кольце замкнуться и всё будет предрешено.

Я сжал правую руку в кулак и потёр большим пальцем обрубок от среднего. Не хватало фаланги с ногтем, как напоминание о неделе в темнице, хотя отрубил я палец полностью. Не будь у меня ореха древня со скверного материка, то и отрастить бы ничего не получилось. Надо выяснить, где ближайший лес с древнями и несколько орехов держать в запасе.

Думаю, я соглашусь на предложение Хубара. Хоть я и планировал обменять имперские монеты на монеты Арнурского королевства и положить их в банк, ведь обменный курс постоянно растёт — но возможность беспрепятственно продавать части порождений гораздо выгодней. Да, я…

Мысль прервали голоса двух детей. Парнишка лет пятнадцати с кожаным ошейником тащил за руку маленькую девочку, тоже с кожаным ошейником. Они оба направлялись в сторону ворот во второе кольцо академии.

— Он сам его дал! — девочка не вырывалась, но почему-то едва не плакала.

— Не важно! Ты же знаешь, что нельзя им доверять! Как ты вообще могла взять у него деньги?

— Но он же сам дал! Братик, не тяни, мне больно!

— Вот закончится всё, вот тогда и тянуть перестану! А если бы что с тобой случилось? Вдруг он…

— Но ничего не случилось!

— А если бы случилось? Да я бы…

Прошедшие в двадцати метрах от меня ребятишки настолько увлеклись перебранкой, что даже не заметили сидящего на скамейке ксата. Что не удивительно, учитывая вечернюю пору и слабое освещение от уличных светильников. Странно, что магическая академия поскупилась на фонарные столбы и первое кольцо окутывал полумрак.

Ребятня дошла до ворот, но не прошла внутрь, а пристала к одному из стоявших на страже матонов. Я ни разу не видел детей во втором кольце, значит — проход им воспрещён.

Я встал со скамейки и ещё раз посмотрел на вечернее небо: на его тёмном фоне проступали огоньки звёзд. Хотелось воплотиться в свою истинную форму и немного полетать, но, к сожалению, время ещё не пришло. Лог.

Время до повторного использования достижения «Двуединый»:

251:13:02:44

Семь налимов, и учебный год закончится. Это двести восемьдесят дней. А потом ещё два месяца добираться до острова ксатов. Чёрт, как же хочется, чтобы там оказалась мама с сестрёнкой. Надеюсь, у них всё хорошо, и они не подвергают себя опасности.

— Господин, подождите! Господин! — позади меня кричал пацан, недавно тащивший девочку за руку. Она всё так же просила парня остановиться и не тащить её, ей больно и она не успевает за его широкими шагами. Я же успел отойти от скамейки и не планировал останавливаться, тем более звали-то не меня, а недавно прошедшего мага. Вот только кто-то наглый ухватился за край моего плаща.

— Господин, простите, это ваше, — запинаясь от усталости, парень протянул мне золотую имперскую монету.

— Что это?

— Она ваша, возьмите, — парень слишком резко и неожиданно шагнул в мою сторону. Я не ожидал подобного нажима и машинально вытянул посох. Несильно, но пацан умерил пыл.

— Ты кто вообще, и что это за моне… — я перевёл взгляд на девочку и запнулся. Я смог лишь раздосадовано вздохнуть, заметив на правой части её лба широкий шрам как от содранной в раннем детстве кожи. Мы встретились взглядом с малышкой, она вздрогнула и попятилась назад.

— Господин, прошу, во…

— Молчать! — я чуть повысил голос, отчего парень сам чуть подскочил на месте, а девочка так и вовсе замерла. — Кто вы?

— Мы… Я… — пацан едва шевелил языком. Пришлось подождать, пока он оклемается. — Я Каир, невольник академии. Это моя сестра, Ула. Вы сегодня дали ей эту монету. Пожалуйста, возьмите обратно.

— Зачем? Она теперь её. Или вам что, запрещают брать деньги у магов?

— Нет, но…

— Так в чём проблема? Или это всё лишь потому, что я ксат? — парень побледнел и глупо почмокал губами, не зная, как реагировать. В этот момент его острые уши равнинного эльфа задёргались антеннами, а в левой мочке от неяркого света блеснула маленькая изумрудная серёжка.

Я посмотрел в карие глаза парня, покачал головой и перевёл взгляд на малышку. Её с братом ничего не роднило: зелёные глаза, совсем другая форма носа и лица, и человеческие уши. Правда, в правой мочке виднелась маленькая изумрудная серёжка.

— Ты сказал, что вы брат и сестра, но ты ратон, а она человек. Как такое возможно, пацан? — мой голос пропитал гнев.

— М-мы…

— Не обижай братика! — малышка растормошилась, встала между нами и развела руки в сторону. Её маленькие ладошки подрагивали от страха, а на глазах проступили слёзы.

— Ула! — Каир взял девочку за руку, но та не собиралась отходить. Кажется, не от смелости.

— Успокойся и хватит кричать. Я тебе вопрос задал.

— Наша мама умерла. Братик — мой братик! — Ула говорила писклявым голосом, я не сдержался и улыбнулся.

— Ты решила защитить братика? Похвально, — я присел на одно колено и посмотрел в зелёные глаза Улы. — Скажи, а почему ты не хотела отдать мне монетку?

— Вы мне её дали.

— Дал. Но твой брат хотел её вернуть, почему?

— Не знаю, но ему она нужнее! — девочка скорчила страшную рожицу. Я усмехнулся, чем полностью сбил боевой настрой малышки.

— Когда тебя выпускают? — этот вопрос я задал парню.

— Весной, через полгода. Нет, это, через шесть налимов.

— И чем планируешь заниматься? — Каир хотел что-то возразить, но я как бы случайно рукой потянулся к плечу и отряхнул паранаю, намекая на свой статус.

— Я… Я хотел стать авантюристом.

— Авантюристу нужно хорошее снаряжение, я прав? — оба ребёнка синхронно кивнули, притом Ула несколько раз. — Тогда поступим так.

Я взял золотую монету у Каира и протянул её девочке.

— Скажи, ты ведь хотела, чтобы на эту монетку братик купил себе хороший меч?

— Щит! Братик хороший, ему не нужен меч, ему нужен щит! Он всегда меня защищает! Ему нужен щит!

— Тогда эта монетка по праву твоя, — я вложил кругляш в маленькую ладошку. — Что ты с ним будешь делать?

— Братик, возьми, — Ула не думая развернулась и с улыбкой на лице протянула монету Каиру. Тот сглотнул подступивший к горлу ком, но деньги не взял.

— Бери, не будь идиотом, — я встал и строго посмотрел на парня. — Если и вправду хочешь помочь сестре, то ты должен сначала выжить. Ради сестры ты обязан использовать любую возможность повысить свои шансы на выживание. И хорошая экипировка поможет. Бери.

Каир замялся, но всё же взял деньги и поблагодарил сестру, а та лишь хихикнула и широко, задорно улыбнулась. У меня защемило на сердце.

— Ты сказал, что вы брат и сестра? Вы разных рас, объясни.

— У нас разные отцы, мама одна, она из эльфов. Она умерла от болезни, два года назад.

— Понятно. Извини, что усомнился, — я задумчиво закивал. Странно, что у родителей из разных рас могут получиться дети. Я всё время верил в различия на генном уровне между расами и предполагал, что гоминидный предок у всех рас разный. Да и на каменном гобелене в городе дворфов изображено нечто подобное. А вот теперь, оказалось, что я немного заблуждался.

— Скажи, не хочешь заработать для братика ещё несколько монеток?

— Мы не будем воровать вещи академии! — голос Каира пропитал неподдельный страх за собственную жизнь и жизнь сестрёнки.

— А я вас и не прошу. Я хочу, чтобы вы лишь смотрели в оба глаза, что происходит в академии, а потом рассказывали мне. За это я раз в десять дней буду давать каждому из вас по золотому.

Парень молчал, выискивая ответ. Ула же от удивления чуть приоткрыла рот и смотрела на меня уже не как на бабайку, но как на вполне приручаемого подкроватного монстра.

— Пойдёмте, время позднее, по пути всё расскажу, — я показал на ворота внешней стены, за ними открывался вид на академический городок. Каир идти не хотел, но Ула взяла его за руку и сказала, что они должны слушать магов. А раз у меня посох, значит — я большой маг. Мне хотелось её поправить, но я не решился, да и по выражению лица парня видно, что он сам понял заблуждение сестры.

Я ещё раз коротко объяснил, что именно хотел получить от ребят. После — спросил, где они работают и что делают. От их ответов я чуть не заорал на всю округу!

Каир, оказалось, работает в академическом городке одним из развозчиков провианта. Работая на продуктовом складе номер семнадцать, он не только доставляет продукты в первое кольцо, но ещё и отвечает на наполнение самого склада. По факту Каир — товаровед. И я готов поклясться, что в его силах узнать: чем и как торгует академия.

Ула же оказалась чуть ли не подарком судьбы. Из-за маленького возраста она может выполнять только простую работу: выносить уборные вёдра с коридоров к разъезжающей бочке, мыть их, мыть полы, разносить еду, убираться и прочая не самая тяжёлая работа. Прикреплена же девочка к моему бараку и к соседнему, в котором живут благородные.

Сами же ребятишки живут так же в первой части первого кольца, но через один барак от моего. Оказалось, что существует отдельный барак для невольников.

— Скажу ещё раз, что быть наверняка услышанным, — я достал из пояса две золотых монетки и протянул ребятам. — Вся сказанная вами информация не пойдёт во вред ни академии, ни магам, ни кому-либо другому. Наоборот, вы поможете академии.

— Как? — Каир с недоверием посмотрел мне в глаза, не обращая внимания на деньги.

— Знаешь же, что академия может торговать только через благородных? — парень неуверенно кивнул в ответ. — Сейчас я подготавливаюсь, но через два налима я начну продавать в гильдию авантюристов части порождений. Да, я на них охочусь. И я хочу знать, как именно они будут поступать в академию.

— Но я не отвечаю за порождения.

— Как раз из-за меня благородные могут подстроить инцидент с доставкой продовольствия или, вообще отказаться его поставлять. И ваши сведенья могут помочь предотвратить это. Кстати, — я посмотрел на Улу, — сын того благородного рода как раз живёт во втором бараке.

— Мы поможем академии? — в глазах девочки загорелся праведный огонёк. Я в ответ кивнул.

Каир думал примерно минуту, но всё же согласился. Оставалось решить, как именно получать от них сведенья? Этот момент ещё следовало обдумать и как-то решить, но уже сейчас ребята должны начать сбор сведений и информации. В следующем налиме я сам найду их и всё узнаю. По крайней мере теперь известно, в каком складе работает Каир и что Улу можно встретить в моём бараке примерно днём. Заодно сообщил девочке, в какой именно комнате я живу и что она может сама найти меня. Не факт, что в этот момент я буду на месте, но рано или поздно мы пересечёмся.

В свою комнату я вернулся с едва сдерживаемой улыбкой. Хоть мне ещё не понятно, в чём выгода Хубара от его предложения, но с помощью ребят я смогу немного подстраховаться не только в торговле частями порождений. Благодаря Уле есть шанс узнать о планах церковника и благородного. Они что-то замышляют, и это что-то явно скверное. К тому же, не стоило забывать про Лактара: парня-экзаменщика, несколько раз помогавшего мне. Поможет он и сейчас.

Выданная на ужине корзинка с провиантом осталась нетронутой про запас. Взяв флагу с чаем и книги о порождениях — я расположился в одном из кресел первой комнаты и принялся за вдумчивое изучение написанного в толстой книге. А уже через полчаса раздражённо убрал её в сторону и помассировал переносицу, пытаясь вспомнить одно слово. Им можно полностью описать содержимое каждой страницы. Софистика? Демагогия? Вода?

Вот взять того же кабана скверны, или как его настоящее название: Кракчатский терракотовый вепрь скверны. Вот зачем мне знать, как его внешность и впечатления от охоты описывали те или иные авантюристы? Что ценного содержится в строчках:

«Подобно разъярённому шторму он превращается в клокочущий опасностью таран и неумолимо несётся на первого встречного. Кстати, авантюристы из города-оплота Фарух-Шалар описывали поведения этого порождения примерно теми же словами…», а потом идёт прямая цитата слов тех авантюристов, потом ещё одних и ещё одних. И так на каждое порождение.

На каждой странице книги нет ничего полезного, кроме внешнего описания твари, места обитания и того, как многие авантюристы клялись, что именно эта тварь — самая опасная из всех. Ни способов добычи, ни оставляемых после оклазии частей, ни слабых мест, ни какой-либо стратегии и советов по охоте. Сплошные и ненужные выверты, будто писавшего этот справочки мага разрывало словесное недержание.

Брошюра с неизвестными порождениями, виденными только издалека — оказалась чуть более информативной, хоть каждая тварь описывалась только словесно. Да и то, кроме описания внешности и места встречи ничего не было — но даже это помогло осознать мои перспективы, то ли радужные, то ли скверные.

Только пятая часть из всех встреченных мною тварей описывалась в первой книге. Ещё примерно сорок процентов — в тонкой брошюре. А все остальные порождения никто никогда не видел. Притом не видел самого, как мне кажется, главного: тех самых порождений, непривязанных к одному конкретному месту. Стрекозы с огромными крыльями и полевые собачки с одной парой ног, они перемещались между лесом и лугом, будто перенося питательные вещества между скверными зонами. Или же кусты с четырьмя мешочками, или с прямоугольными клубнями розового цвета.

Сдаётся мне, эти две книги магистрат выдал мне специально. В них нет ничего полезного, даже нет способов приготовления растворов, методов его нанесения или добычи частей порождений. Но там есть сами порождения. Магистрат почему-то думает, что я им всё расскажу и тогда маги воспользуются мной на полную. Но пусть мечтают: я расскажу только о нескольких порождениях из брошюры для поддержания образа, максимум. Всё остальное сохраню в секрете.

Одно радует: в первой книге указано достаточно порождений. Древень, кабан, волк, кошак, кролики, черви, несколько странных кустов — всё это я видел на материке скверны и смогу справиться в одиночку. Если, конечно, узнаю, как именно добывать тех же кроликов и другие порождения, и тогда без денег я не останусь.

О порождениях и магистрате я размышлял ещё долго, хотя понимал, что без знания цен и способов добычи все мои размышления ничего не значат. Но всё же устал и отправился спать: завтра занятия с матонами и кто его знает, что там будет и как всё пройдёт.

Вот только сон не шёл. В голове вертелась мысль о переносе занятий. Мне чертовски не хотелось пропускать занятия по боевой магии, хоть и не известно, кто из магов будет его вести. Если бы знал, что всё так сложится, то оставил немного свободных очков характеристик. Теперь надо думать, как быстро повысить уровень, иначе…

Внимание, Вы прожили ещё один год

Получено: [5] очков характеристик, [1] очко навыка

«---»

Внимание, форма Кта’сат существует на один год дольше

Получено: 1 очко характеристик

— Как удачно. Ну, с нарождением меня, — на моём лице растянулась насмешливая улыбка, а голос пропитал сарказм. Лог…

Вот и минус одна проблема. Теперь осталось разобраться с переносами занятий: неплохо бы учиться три ракта подряд, а потом три клаша охотится на порождения.

Глава 5

Несмотря на ранний час и мой поспешный выход из барака сразу после завтрака — по улицам академического городка вовсю сновали невольники. Одни толкали небольшие тележки, гружённые провиантом и водой, другие спешили на рабочие места. Из-за высоких стен мастерских ни доносилось и звука, но через час это исправится.

Занятие с матонами почему-то проходило на арене. Её овальные стены напоминали не о самых приятных моментах моей жизни.

— Кто? — стоявшие у главного входа арены матоны смотрели на меня как на неодушевлённый предмет.

— Лик’Тулкис. У меня занятия.

— Мы поставлены в известность. Проходите, — охранники показали на вход и продолжили смотреть строго вперёд.

Внутри на арене меня ожидала пустота и мелкий песок под ногами. И одинокий матон с вертикальным шрамом на губах, стоявший в самом конце овальной арены и явно чего-то ожидавший. С матонами бесполезно говорить, они как роботы, так что я встал недалеко от входа. И подышал в замерзающие ладони.

Даже несмотря на начало второго месяца осени и то, что вчера вечером воздух полнился приятным теплом — за ночь существенно похолодало, и теперь я вполне успешно мёрз. И с каждым днём буду мёрзнуть ещё сильнее. И я тем более замёрзну по первым настоящим холодам: зимней одежды-то у меня нет, по вполне ясной причине. Всенепременнейше куплю её, когда на клаш приеду в Настрайск.

Спустя минут десять ожидания к мёрзнущим рукам присоединились ноги, и я уже подумывал в третий раз обложить мироздание проклятьями — из подвальных коридоров послышался топот. На арену вывалилась толпа растерянных разумных из людей и равнинных эльфов. Они шли группами, каждая за отдельным матоном: восемнадцать, восемь и три.

Матон со шрамом зашевелился, подошёл к нам и чётко поставленным командирским голосом скомандовал построиться по своим отделениям. Прошедшие недавний турнир разумные как тараканы поспешили расставить свои тела в нужном порядке. Пока все суетились — я не спеша встал самым крайним, отдельно ото всех.

— С сегодняшнего дня я, Клаус, командую подготовкой вашего фарасара. Фарасар — это шестнадцать разумных, четыре группы по четыре. Вопросы?

— Но нас двадцать девять, — из толпы робко подала голос девушка с острыми ушами. Странно, раньше я не замечал девушек среди матонов.

— Имя?

— А, я, вот, Загналия, — девушка едва справлялась со страхом под грозным взглядом Клауса.

— Пока что двадцать девять, — матон со шрамом обвёл нас соколиным взглядом, выискивая новые вопросы. Таковых не нашлось, и он продолжил. — В течение следующих семи налимов вы пройдёте первичную подготовку для несения патрульной службы за пределами академии. Патруль осуществляется тремя фарасарами. Вопросы?

— Есть вопросы! — я выгнул спину и развёл плечи, придав себе вид лихого вояки.

— Ксат будет говорить в конце отдельно.

— Есть говорить отдельно! — я хоть и говорил с пародией на армейскую выправку, вот только матон мало того, что юмора не понял, так ещё оценил моё поведение и коротко кивнул.

Дальше страж со шрамом продолжил объяснения. По факту, все тренировки сводились к двум вещам: фехтование и выносливость. До второго года обучения запрещено использовать любую магию, кроме «Стрелы магии». На вопрос, почему только её, Клаус ответил, что объяснения будут позже.

Все тренировки идут по два дня на специальном участке недалеко от академического городка, притом после двух дней фехтования идёт совмещённая тренировка двух типов с магией. Потом два дня выносливости и вновь совмещённая. И так на протяжении семи налимов, без права на отдых и выходной.

Сегодня тренировка совмещённая, так что мы направились к участку. Пока группы выходили из арены — ко мне подошёл Клаус сказав, что у меня есть время задать все возможные вопросы до тех пор, пока мы не придём на площадку.

Первый вопрос я посвятил самой очевидной вещи: почему нас собирали на арене, если можно было сразу отправиться на площадку? Матон со шрамом ответил прямо, что я не знаю к ней дороги. Звучало вполне логично, так что я согласно закивал.

Следующим вопросом о переносах занятий я лишился нескольких проблем. Клаус не возражал. Ему всё равно, когда и как именно я буду посещать тренировки. Он просто должен выполнить поручение магистрата и подготовить будущего магоса к предстоящим битвам. Это фраза подсказывала, что академия имеет на меня некоторые планы.

Фароны, так назвал Клаус шедших впереди учеников, обучаются владеть любым оружием. Вообще любым, от пращи до двуручного молота. Но я ксат, и нам разрешено пользоваться только посохом и кинжалом. Из-за этого я хоть и буду выходить на спарринг с остальными фаронами, но основным моим партнёром будет Клаус. Он лучше всех из нынешних матонов обращается с посохом и многому меня обучит.

И, кончено, я спросил о ближайших порченых местах. Их оказалось три, притом два из них в пределах Настрайска и закреплены за этим городом как места промысла скверных тварей. Третье же находится вне чьей-либо юрисдикции, до него два с половиной дня пешком добираться.

Огромные незаселённые расстояния — одна из вещей, пугавших меня в этом мире. От одного города до другого на телеге можно добираться и больше четырёх дней. А пешком это все восемь. И, сдаётся мне, всему виной здесь скверна и полчища разномастных монстров.

Третье скверное место матоны используют, чтобы поднимать уровни. Вроде там очень простые порождения и фаронам там самое оно опыт набирать. Мне с ними разок придётся туда сходить по весне в качестве небольшого экзамена, чтобы Клаус убедился и доложил магистрату, что я действительно могу заниматься добычей порождений. Точнее, что я их просто не боюсь.

Ещё Клаус сказал, что есть четвёртое поганое место, но без разрешения церковников туда проход закрыт. Бывшее поле боя, оно от нас в двух днях пути на лошади, или четыре дня пешком. Прямо перед моим поступлением академия получила разрешение один раз в три налима использовать его для тренировок, но с условиями: с ними отправится отряд церковников и все оставшиеся предметы принадлежат церкви.

Когда мы вышли из академического городка и практически подошли к площадке — я задал вопрос о шедших впереди нас разумных. Кто дольше всех продержится на турнире и выберет стать матоном — тот, вроде бы как, дольше проживёт на тренировках.

Я думал, что у всех разные степени нагрузок, но всё оказалось прозаичней. И интересней. Вот только сперва мне пришлось поднять правую руку в клятвенном жесте доказывая, что я не буду распространяться об услышанном. Всё-таки я часть академии и как будущий магос имею право знать о некоторых правилах и возможностях.

В отличие от прошедших турнир и прировнявших себя к экзаменщикам — выбравшие участь матонов могут освободиться. Между турнирными экзаменщиками и обычными есть существенная разница — в отличие от первых, вторые тоже навсегда станут частью академии, но смогут выйти за её пределы. Но вот матоны, отслужив в академии определённое количество лет и принеся соответствующие клятвы — получат свободу. Как раз об этом и догадывались шедшие впереди нас фароны.

Я с недоверием посмотрел на Клауса, на что он не отреагировал. Всё это отдавало откровенной ложью, ведь академия бережёт свои секреты и готова убить любого постороннего, а тут матоны в виде пенсии за выслугу лет свободу получают. Не верю.

Напоследок я спросил про два умения: «Вторая броня» и «Щит магии». Помогут ли мне с их открытием? Клаус сказал, что этим занимаются на уроках боевой магии.

Тренировочная площадка представляла собой одну большую овальную секцию, и рядом две секции поменьше. Во круг них из гальки насыпана широкая дорожка. В двух мелких площадках сейчас тренировалась матоны, отрабатывая навыки фехтования. Большая площадка пустовала, нас запустили в неё.

Всё произошедшее далее в моей памяти покрылось плотным туманом из-за чрезмерной усталости.

Вначале нам следовало размяться, и мы практически час бегали вокруг площадки. Многие из фаронов попадали без сил на шестом кругу, некоторые вытерпели до десятого. Я свалился предпоследним на пятнадцатом, а один из фаронов — на шестнадцатом. Потом следовали отжимания, приседания и прочие физические нагрузки.

Когда все фароны окончательно потеряли выносливость — начались занятия магией. Хотя удачней назвать это стрельбищем.

Воткнув в центре секции палку, Клаус аккуратно поставил на неё яблоко.

— За этот год вы должны безошибочно определять меторы до цели. Это упражнение рассчитано на использование «Стрелы магии». Ваша задача: попасть в яблоко так, чтобы оно медленно упало с палки, а не с силой отлетело. Сколько меторов летит «Стрела магии»? — фароны молчали, боясь лишний раз открыть рот. — Загналия!

— П-пятьдесят меторов, — кое-как пролепетала девушка.

— Правильно. Почему?

— Потому что «Стрела магии» нуждается в пятидесяти единицах энергии души?

— Правильно. За каждую единицу энергии души, магической энергии или другого, «Стрела магии» пролетает один метор. Не больше пятидесяти, и сразу исчезает. На своём излёте стрела исчезает не бесследно, а с едва ощутимым хлопком. Это хлопает воздух. Именно он должен сбить яблоко, а не стрела.

В доказательство своих слов Клаус отошёл от палки, и вытянутыми средним и безымянным пальцами прицелился в яблоко.

— Энергия души врага порази.

Сформировавшаяся стрела светло-синим сгустком умчалась к цели, растворившись в миллиметре от неё. Яблоко легонько качнулось и упало на мягкую землю рядом с палкой.

— Каждый из вас должен добиться такого же за этот год. Другой магией вам пользоваться запрещено. Разрешено использовать не больше двух стрел за раз.

Фароны по очереди подходил к плаке, на глаз выверяли расстояние, оттопыривали пальцы и произносили заклинание. Я же наблюдал за всем этим с безучастным видом, но в голове роились мысли.

И Клаусу и фаронам для активации «Магической стрелы» требовалось прочесть заклинание, как когда-то Налдасу для активации «Огонька»! Что же тогда говорить о других магических умениях? Получается, они практически всегда требуют прочтения заклинания. Но, почему некоторые умения обходятся без этого? Когда на наш караван напали бойцы Датальского бурана — то запуская в меня стрелой лучник рот держал закрытым.

От греха подальше впредь буду притворяться с «Магической стрелой». Благо всяких заклинаний наслушался, так что можно выбрать одно из них.

Все фароны неправильно вымеряли расстояние и каждый раз стрела растворялась намного раньше. Но бывало и так, что яблоко отлетало на десятки сантиметров. Но ни один из разумных не справился с задачей. Когда подошла моя очередь — меня крайне сильно заинтересовал помятый вид яблока. Оно постоянно падало на мягкую землю и не сильно билось, но, почему-то, теперь походило больше на бесформенный мешочек с жидкостью.

Отстрелявшись и оба раза откинув яблоко на десятки сантиметров — я подошёл к нему, пока Клаус объяснял следующее занятие. Кожица фрукта была цела и невредима, но вот мякоть раздавлена. Я аккуратно поддел ногтём кожицу, перевернул яблоко и из дырочки медленно потёк свежий сок.

— Ксат, — Клаус посмотрел на меня, — как среди вас объясняют происходящее?

— Что? — я недоумённо осмотрелся, прежде чем понял ситуацию и показал на яблоко. — Это?

— Да.

Я на секунду задумался, выстраивая правдоподобную около религиозную бредятину.

— Душа в теле удерживается в органах, мышцах и костях, но не в коже. Энергия души в «Магиче… в 'Стреле магии» повреждает душу и то, к чему оно крепится. По этой же причине и кожу не повреждает. С животными и предметами ведёт себя примерно так же.

Клаусу мой ответ пришёлся по душе. Примерно так же в академии всё и объясняют. Матон только дополнил, что каждый предмет создан Всебогами и в каждый предмет они вдохнули собственную частичку энергии души. Именно поэтому боги могут обратить взор на предмет и наделить тот особыми свойствами.

Я, конечно, отфильтровал в сознании все эти высокопарные слова религиозного бреда, но суть уловил правильно. Если не ошибаюсь, то в прошлом мире на уроках биологии говорили, что кожа — какой-то определённый тип ткани, в котором практически нет кровеносных сосудов, или же они совсем мелкие капилляры. А мана, если я правильно ощущаю, распространяется по телу и насыщает его как раз через кровеносные сосуды. У каждого разумного свой оттенок маны и, если тело с определённым зарядом энергии столкнётся со сгустком энергии с другим зарядом — получится больно, ибо энергия разрушит впитавшие ману клетки организма. Как это получилось с яблоком. Его кожица слишком тонкая и не накапливает ману, курсирующую в дереве вместе с соком.

В этом предположении дыр как в сыре: мне ничего не известно о мане, да и любое тело постоянно ману источает, значит, она и так присутствует в клетках кожи. Ещё бы знать, как мана вообще концентрируется во что-то вполне осязаемое.

После стрельбы шли занятия с оружием. Фаронам раздали мечи и заставили на протяжении часа отрабатывать одну серию из двух ударов: сверху вниз, потом прижать рукоять к телу и нанести тычковый удар. За их успехами следили шедшие с ними матоны.

Мной занялся лично Клаус. Он подошёл практически вплотную и попросил посмотреть посох. Я ответил не самым приятным взглядом, тогда равнинный эльф добавил, что для проверки баланса. Я согласился и передал посох. Матон с минуту вертел его в руках, постукивая по древку и удовлетворённо кивая, оценивая баланс.

— Он из порождения?

— Да, — я решил не отпираться, ибо это более чем бессмысленно.

— Фласкарский ивовый энт скверны?

— Да, — именно так в книге называли первую стадию древней, окопавшуюся с орехом внутри.

— Он обитает в одной из двух порченых зон в пределах Настрайска. Это то же он? — Клаус показал на торчащую из-за моего пояса рукоять кинжала. Я кивнул.

— Это тоже порождение? — матон постучал по тёмно-зелёным кольцам на древке посоха. Раньше это была кожица мешочка с тёплым компотом, добываемого с ножек причудливых грибов.

— Я бы так не сказал.

— Я хочу его проверить, — Клаус покачал посох на весу в руке, как бы оценивая массу, и ударил по древку ребром ладони. Я не сдержался, хмыкнул и разрешил.

Вскоре притащили длинный меч. Мой посох поднял над головой второй матон, а Клаус как можно сильнее замахнулся. Все фароны в этот момент прекратили тренироваться и заворожённо смотрели за происходящим. Даже тренировавшиеся на других площадках матоны и те интересом поглядывали на нас.

Я же стоял, едва удерживая смех. Эта зубная ковырялка в руках Клауса в подмётки не годится огромному костяному тесаку, прикреплённому скверной орку-нежити вместо правой кисти. Я тогда его удар заблокировала чуть выше верхнего кольца, и там даже небольшая царапинка осталась. Интересно, оставит ли её меч?

Не оставил, хоть удар и оказался такой силы, что державший посох матон покачнулся и спружинил в коленях. Клаус одобрительно осмотрел место удара и передал посох обратно, попутно назвав его очень хорошим оружием. И сразу же приступил к обучению: как правильно наносить боковой размашистый удар и в какой стойке лучше стоять при атаке. С его слов выходило, что существует несколько стоек для защиты и атаки, но пока мне следовало оттачивать одну.

Спустя час — мы все вновь бегали. В один из моментов я начал замечать, что иногда в мои лёгкие не поступал воздух: я просто не мог вздохнуть.

Потом вновь стрельба магией. Тогда же Клаус объяснил, почему практика магии идёт каждые два часа. Чтобы за это время наши магические резервы восстановились. И хоть у меня за час восполняется сто восемьдесят пунктов, у остальных фаронов только шестьдесят.

Потом состоялся спарринг. Нас разбили на пары и заставили защищаться и нападать, а через каждые десять минут пары перемешивали, чтобы мы не привыкали к стилю противника. К концу часа спарринга у меня мелко дрожали руки от чрезмерно частого блокирования ударов.

Потом опять час бега. В этот раз я осилил лишь десять кругов, упав на землю с чёрной пеленой перед глазами. Но, хотя бы упал последним из всех. Вот только радости в этом немного.

Потом вновь стрельба магией. После неё Клаус объявил перерыв. Мы занимались пять часов, и требовалось восстановить силы.

Нас повели обратно в академический городок. Фаронов двадцать девять, со мной — тридцать. Все тридцать тел сутулились и сгибались от физического напряжения и едва переставляли ногами. Все грязные, потные. Пока мы шли по улочкам академического городка на фаронов с пониманием косились ученики и маги, а на меня поглядывали с нескрываемой насмешкой. Ну, конечно, когда ещё увидишь взмыленного от усталости дракона? Хоть и в облике ксата, но мне в тот момент было глубоко наплевать на происходящее.

Нас привели в одно из немногих зданий, не окружённых высокой каменной стеной. Харчевня. Я всё время думал, где питаются и спят маги и невольники академического городка. Насчёт сна вопрос открыт, но вот горячую еду можно найти в зданиях с розовыми стенами и красной черепицей. Так-то за еду в них надо платить, о чём недвусмысленно намекало висевшее над дверью в кухонную зону меню — но питание матонов и фаронов оплачивала академия. Как и моё, разумного с контрактом.

Вряд ли простое рубленое жаркое из птицы, суп из овощей и ржаной хлеб можно назвать царской едой — но стоило тарелке оказаться перед кем-то из нас, как тот забывал обо всём и превращался в автомат по поглощению пищи. Работал только рот, да и рука с ложкой, а всё остальное тело каменело.

После обеда нам позволили остаться на местах и отдохнуть полчаса. Все двадцать девять разумных чуть не плача вздохнули и опустили головы на столы. Я же облокотился на посох и путавшимися от усталости мыслями прикидывал, сколько фаронов умрёт от переутомления за этот год. Это только мне повезло с занятиями через день, но каждодневно выдерживать подобный ритм не каждый может. Наверно, именно это и подразумевалось в словах, что у прошедшего весь турнир шансов выжить на тренировках больше: он просто более вынослив, чем другие.

На площадку мы возвращались с не самым большим желанием и иногда запинаясь. Даже я пару раз чуть не упал, благо вовремя воспользовался посохом. А шедший рядом со мной нутон пару раз воспользовался мной. Он спотыкался и каждый раз хватался за мою руку. И всегда вяло извинялся и благодарил за помощь. Я не был в обиде, прекрасно понимая, что у каждого из нас сил не осталось даже на разговоры.

Придя на площадку — мы сначала отстрелялись магией, а потом час отрабатывали прежние удары.

Потом вновь бег, целый час. И хоть за время отработки ударов еда в животе улеглась, бег давался крайне тяжко, и я не продержался и восьми кругов. Потому что привык после еды не напрягаться. И впредь так же не буду напрягаться.

Потом вновь спарринг на час, потом магия.

Закончили ещё одним часом отработки ударов.

Уже где-то после бега я не совсем осознавал себя, всё время теряясь в пространстве. А к концу занятий мне и вовсе казалось, что я не я и хвост не от меня. Но я хотя бы в тот момент стоял на двух ногах. Да, пошатывался как осина на ветру. Да, опёрся об посох, крепко схватив его двумя руками. Но стоял! Фароны же просто попадали на колени забыв, кто они вообще такие и как их мама назвала.

На ноги их подняли сопровождавшие матоны и повели, как я понял, обратно в башню во втором кольце. Мне же Клаус сказал на каждые следующие занятия приходить сразу к площадкам. Так же на одно из занятий в следующем налиме он принесёт расписку с разрешением, вот только у матона была небольшая просьба.

Ему нужен такой же посох, как и у меня. Я возразил, что существуют некие запреты на прямую продажу частей порождений, да и добывать эти посохи, бывшие нервными трубками древня, крайне опасно для жизни. И с каждым днём холодает, так что со временем добывать их станет ещё сложнее. Да и на тёмно-зелёную обмотку ему рассчитывать не стоит от слова совсем.

На всё это Клаус возразил, что меня будет ждать бессрочный заказ в гильдии авантюристов от имени академии на сам посох. Ещё он добавил, что там меня уже ждёт заказ от «сам знаешь кого». Матон почему-то секретничал и ничего больше не сообщил — но добавил, что надеется на мой правильный выбор.

Кое-как добравшись до барака за несколько минут до ужина — я встал посреди комнаты и уставился в одну точку. Обрывки воспоминаний о прошедшем дне утопали в усталости и отказывались складываться в единую картину. Хотелось сесть на кресло и отдохнуть, но сяду — и больше не встану. Пришлось силой заставить себя готовиться к походу в баню, благо я ещё утром переоделся в старую одежду, выданную мне на корабле. Именно в ней я прибыл на южный материк, и использовал как запасную. Вот только всё равно придётся купить ещё один зимний комплект одежды специально для тренировок.

Как я очутился в столовой — не совсем понимаю. Просто в какой-то момент осознал себя сидящим за столом, с ложкой в руке и опустошённым взглядом смотря в тарелку с супом. А сидевшая рядом Эльта завала меня, опасаясь за моё самочувствие. И она права: практически с минуту я пытался тарелку загипнотизировать. Пришлось затрясти головой, приводя сознание в норму, и приниматься за ужин. Заодно спросил у эльфийки, как прошёл их первый день. За лекциями, как же ещё? Они весь день слушали выступления учеников четвёртого года обучения, просвещаясь в философии и прочих гуманитарных вещах.

В конце ужина, когда я уже собирался встретиться с Ноблом — ко мне подошёл разносчик еды и протянул небольшую корзинку. Специальная дополнительная порция, чтобы я восстановил силы после тренировок. Фароны получают усиленное питание от академии, и вусмерть замученный ксат исключением не станет.

С Ноблом мы ещё вчера договорились, что с его кристаллом поработаем ближе к ночи, но перед ужином я решил не откладывать и попросил дворфа подойти ко мне. Всё прошло быстро, я заполнил кристалл примерно на восемь сотен маны, а он даже цвет не изменил. В принципе, как и мой. Вчера вечером и сегодня утром влил в него в общем объёме три тысячи маны, а он всё так же оставался белёсого цвета, словно сделанный из мутного стекла.

Нобл от лицезрения моего не совсем адекватного состояния немного растерялся и аккуратно спросил, хорошо ли прошёл сегодняшний день. Пришлось в двух словах описать тренировки фаронов. Дворф участливо закивал головой и постарался приободрить меня, но негромко рассмеялся узнав, что весь день меня приободряла мысль о бане.

Туда я пришёл налегке, оставив пояс и кинжал в комнате. И провёл внутри достаточно долго времени, сидя на скамейках и греясь в горячем паре. Из-за внешности ли, или расы, но баню выделили мне одному, так что я не спешил и пользовался всеми доступными благами. Вот только пришлось пренебречь длинными купальнями, больше похожими на деревянные ванные. У меня на вечер назначен один крайне важный разговор, и слишком велик риск окунуться в горячую воду, поймать приступ величайшего наслаждения и невольно уснуть после тяжёлого дня.

— У вас был хороший день, господин Ликус, да? — нутон с острым подбородком и с въевшимися отметинами усталости на лице смотрел на меня с едва скрываемым заискиванием.

С того самого момента, как я вышел из бани и добрался до барака, поднялся в комнату и ожидал Лактара — всё это время довольно и счастливо улыбался. Самое оно после трудного дня хорошенько распарится и отдохнуть. Я даже несколько раз уснул в кресле с книгой в руках по магии призыва. Благо она тяжёлая и громко падала на пол, чем удачно будила.

— Да, сегодня день вполне соответствует описанию «хороший», — губы скривились в ехидной улыбке от воспоминаний тренировок. — У меня к тебе есть несколько вопросов и одно предложение.

— Слушаю вас, господин.

Меня передёрнуло от этого господина. Но, думаю, за многие года обучения ученикам-экзаменщикам прочно вбивают в голову, что разумный, выше по статусу — всегда господин.

— Ты говорил, что… — я на всякий случай осмотрелся. Коридор барака был пуст, а заходить ко мне в комнату нутон отказывался. — Мне нужен сигнальный контур и книги по начертательной магии. Самые базовые, самые-самые.

— Я… простите, господин Ликус. Я тогда волновался и сказал о книгах. Это я про записи учеников, они делают их в лекторумах. Я их могу достать, но нужно время.

— Даже лучше. Достань от нескольких учеников, чтобы записи разные были. Со схемами и рисунками, и просто одним текстом. Сколько?

— Сколько времени потребуется?

— И сколько нужно денег.

Лактар на десяток секунд застыл, лишь глаза его мельтешили туда-сюда. В итоге он сообщил, что пятьдесят монет нужно будет отдать сразу. У него есть пять учеников-рабочих, которые к следующему налиму подготовят копии своих конспектов. Каждому по десять золотых сразу авансом, и ещё десять после получения конспектов. И двадцатку Лактару в самом конце. Правда, за качество бумаги нутон не ручался: всё покупалось в лавках, а цены там заоблачные. Рабочие обходят это, частенько подворовывая бумагу и прочие расходники в мастерских, а их мастеровые закрывают на это глаза, если ученики хорошо выполняют заказы.

Я согласился, но попросил, чтобы текст был только о начертательной магии. Не надо мне знать, кто там из магов что говорил о душе и на кого ссылался в работах. Мне этого хватило в книге о порождениях.

— В Настрайске есть лавка оценщика?

— Есть, господин Ликус. Но, я не советую вам туда идти, — я с вопросом во взгляде посмотрел на Лактара, хотя догадывался об ответе. — Ученики академии там практикуют. Каждый налим двое из учеников четвёртого или пятого курса всегда в той лавке. Езжайте в Магнар, там тоже есть.

— Мало туда приехать, надо ещё вернуться к сроку. Не пойдёт.

— Оставьте заявку на караван, господин Ликус.

— Заявку? — меня крайне заинтересовало, что именно скрывается за этим словом.

В том же кабинете, где бронируется место в карете до Настрайска, можно отправить заявление в гильдию свободных торговцев на место в караване до любого города. В первые годы войны ученики по привычке оставляли заявки до Трайска, но из-за приблизившихся боёв академия вместе с Настрайском оказалась в частичной изоляции. А когда академию и город отторгли от королевства Калиск и присоединили к империи Талкая — ближайшим городом для учеников стал Магнар.

Я поинтересовался, знает ли Лактар такую деревушку, как Аскиск, что недалеко от Трайска? Оказалось, что нутон вообще никогда не посещал в королевство. Да и дороги той теперь не существует: она уничтожена войной, в прямом смысле этого слова. И следовало помнить про монополию дома Миастусов, чьи люди уж точно патрулирую ближайшую округу в поисках ушлых контрабандистов.

Единственный мой шанс добраться до Трайска: из имперского Магнара отправится в королевский город Фраскиск, а оттуда уже ехать в Трайск. И на это потребуется не меньше двадцати дней. И это ещё в самом лучшем раскладе, если караваны найдутся сразу. Придётся отложить поиски равнинной эльфийки по имени Тайка. Если опоздаю на тренировки, или не успею отметиться в академии — даже боюсь представить, как этим воспользуются в магистрате.

— Мне нужен набор камней сигнального контура. Сколько?

— Сто восемьдесят золотых, господин Ликус. Сделаю до конца этого ракта. Не меньше шестнадцати часов контур держать будут, обещаю!

— Только шестнадцать? — если я где-то задержусь, то вся комната может обесточиться. Хотя, я даже не знаю, сколько работает контур от Налдаса, каждый день подпитываю его утром и вечером. — И как, кстати, проходят поездки в город? Куда вещи из комнаты девать, или их кто-то охранять будет?

— Так, господин Ликус, многих реагентов и элементов я получить не смогу. Меня не пустят к ним, простите.

— Это как-то связано с тем, что тебя понижали в работах?

— Да, — нутон заметно помрачнел.

Я постарался прикинуть: сколько всего денег потребуется. Даже если заказать контур и оплатить конспекты, то уже выйдет три сотни золотом. Ещё нужно учесть монеты для Улы и Каира.

Выходит, в лучшем случае из пятисот золотых остаётся сто восемьдесят. Шестьдесят нужно отложить на оценку предметов: подаренные Налдасом нож и книга, и два контура. Ещё монет тридцать на караваны до Магнара и обратно. Ещё тридцать монет на гостиницы, но лучше все сорок. В итоге на одежду останется пятьдесят золотых. И если мне память не изменяет… изменяет. Я не помню, сколько Налдас заплатил за вещи в портовом городе Гантар — но отлично помню, что за несколько метров крепкой кожи с меня в Луцке потребовали пятнадцать золотых.

Сдаётся мне, оставшихся монет хватит на один комплект зимней одежды, в лучшем случае. Придётся снимать деньги в банке, но есть ли он в Магнаре?

Лактар сказал, что в самом начале войны банк переехал в Кратир, оставив вместо себя представительство. Стало быть, с расписками там стараются дел не иметь, но деньги снять получится. И в этом нет поводов для радости: с каждым днём моё благосостояние всё уменьшается и уменьшается.

— В скверну это всё, Лактар. Готовь комплект камней. Я же смогу привязать его к себе?

— К вашей душе? — нутон чуть не запрыгал от радости. — Конечно, сможете, а как ещё-то, господин⁈ Решили невольника себе назначить?

— Что?

— Ну, так умываться и прочее же можно в вашей первой комнате.

— А как ребятишки туда всё пронесут?

— Так вы и назначаете, господин.

На мой уточняющий вопрос Лактар ответил, что назначенный невольник будет воду для умывания разбавлять не в коридоре, а сразу в комнате. То есть, я ребёнка привяжу к сигнальному контуру, как Налдас привязывал меня. Ничего сложного в этом нет, хоть у многих ребятишек нет маны. Нужно просто маленькую руку положить на зелёный камень, сверху свою и подать в камень ману.

У меня родилась идея, но она подождёт до следующего налима. Пока что я уточнил по поводу поездок и оставленных вещей в комнате.

Утром за час до отбытия придёт маг и запечатает все окна и двери, пользуясь смешанной маной: его и моей. Конечно, открыть запечатанную дверь сможет любой, но только я — не потревожив сигнализацию. Спустя десять секунд после её срабатывания появится фарон из второго года обучения. Они всё время будут караулить у тех бараков, где ученики отъехали в город. А появившись около двери — фарон задержит вора, если на его плечах будет висеть параная. Или убьёт на месте, если тот из невольников.

Хмыкнув, что нравы академии не перестают удивлять — я передал нутону семь больших круглых монет, номиналом в двадцать золотом, и десятку обычных. Ровно сто пятьдесят монет аванса за конспекты и контур. Лактар чуть не сломал себе спину в чрезмерно быстром поклоне и едва сдержал слёзы радости, сжав деньги в кулаке.

Я поспешил отвлечь парня, поинтересовавшись парочкой вещей: о ближайшей книжарне, академической лавке и где именно нутон сейчас работает.

Книжарню следует искать в Кратире, переехавшую из Магнара от войны подальше.

Торговые лавки в академическом городке можно определить по розовому цвету стен и тёмно-зелёной черепице, да и вокруг самого здания есть защитная стена. Я пару таких видел сегодня утром, так что найду без проблем. Правда, вопрос оставался открытым: зачем в академии столько торговых лавок.

Лактар, как и неделю назад, работал разносчиком в башне матонов и как информатор он бесполезен. Заодно я спросил о структуре башни, но тот наотрез отказался отвечать. Его явно обязали клятвой молчания, не иначе.

Проснувшись утром от привычного стука во входную дверь и тонкого детского голоса, я понял, зачем вчера мне выдали корзинку с провиантом. Восполнение сил здесь ни при чём, всё оказалось банальней: я едва смог подняться с кровати. Ноги после вчерашнего отказывались слушаться и до двери я добрался лишь с помощью посоха, да и то разок упал. А когда умывался — так вообще едва шевелил руками, в них мышцы задеревенели.

Спускаться к завтраку казалось плохой идеей: там лестница! В моём состоянии этот монстр слишком опасен. Пришлось завтрак пропустить, благо провианта в корзинки положили достаточно. Вот только хлеб зачерствел, но с вином пойдёт.

До обеда я только и делал, что продолжал изучать книгу по магии призыва. Хоть в ней и достаточно много софистики, но здравого текста тоже хватало. Правда, принципы построения магических кругов не объяснялись, лишь указывая на основы самого призыва. Вот тот же круг восьмой печати, один из составных элементов призыва духа зоркой птицы. Да, там объяснялось, что руны внешнего контура должны соблюдать асинхронную последовательность колебаний рун Фахт, Шра и Фуар — но от этих объяснений понятней не становилось.

По крайней мере я понял, что основные призываемые духи состоят из четырёх типов: птицы, кошачьи, собачьи и парнокопытные. И они странным образом совпадали с образами орочьих богов, четырёх первородных Почтенных Зверей. Не удивительно, что орки считаются экспертами в магии призыва. Они же, по факту, её прародители.

Удивляло другое. Все остальные духи, такие как «дух юркой мыши», «дух бравого дикобраза», «дух властной летучей мыши» и прочие — были придуманы и освоены другими разумными самостоятельно. Ещё удивляло, что духов медведей относили собачьему типу. Мне почему-то всегда казалось, что это отдельное семейство.

Но всё это не отменяло того факта, что на призыв требовалась соответственная жертва. Притом — ещё живая. И если для четырёх основных типов призывов вместе с крысами без проблем можно найти жертву, то не самая тривиальная задача искать скунса посреди оживлённого города.

— Ликус? — равнинная эльфийка с серёжками-гвоздиками сильно удивилась, увидев меня в обеденном зале.

— Привет, у тебя перерыв в лекциях? — я привычно сел рядом с эльфийкой. Войдя в столовую, я заметил отходящих от нашего столика двух девушек.

— Тебя почему за завтраком не было?

— Старательно лежал лежалко.

— Что? — Эльта покосилась на меня как на умалишённого.

— Все силы остались на вчерашней тренировке. Я едва встал с кровати, а уж спуститься по лестнице тем более не смог бы.

— Мог бы попытаться!

— Так я и попытался дойти до двери, — я пожал плечами и вновь посмотрел на правую половину столовой. Практически полностью пустые столы, на всю зону экзаменщиков и рабочих нашего барака лишь четверо разумных пришли на обед.

— Работа у них, будут к ужину, — Эльта проследила за моим взглядом и сразу подумала о наших приятелях. — Ты лучше скажи, что с тобой вчера было.

— А что было?

— Тяжело на тренировках?

Я вздохнул, чуть подумал и всё же рассказал эльфийке о вчерашнем дне. Без особых подробностей, но и этого хватило, чтобы Эльта посмотрела на меня как на неразумного.

— А я тебе говорила, что матоны очень сильны. Теперь понял это, пройдя через их тренировки?

— Не могу назвать их сильными или способными, пока сам не сражусь с ними.

— Но ты…

— Фароны не в счёт. Я про матонов.

— Зачем тебе это?

— Удостоверится, что я тут самый сильный.

— Ты самый глупый и нахальный ксат, которого я знаю.

— Я этим горжусь, — меня пробило на ехидный смешок, на что эльфа цокнула и картинно закатила глаза.

Я решил не издеваться над Эльтой, и спросил про её дальнейшие планы после обеда. Лекции в здании лекторума, что же ещё могло быть? Я попросил её составить мне компанию. Нужно оставить заявку на новые книги, а то выданные справочники о порождениях уже изучены.

Эльта крайне удивилась, что я справился с такими массивными книгами за два вечера. Но не говорить же ей, что девать десятых текста заполненные водой? Кажется, справочники специально делали с таким расчётом, чтобы отнести их в пустыню и навсегда решить проблемы с засухой.

Эльта на мою компанию согласилась, только попросила подождать её у выхода из барака, ибо успела подружиться с двумя девушками и хотела их предупредить. Узнав об этом, я сразу забрал своё предложение. Эльфийка жутко возмутилась, но я всё же смог её убедить, что мы успеем поговорить вечером — а ей лучше новых подруг не терять. После этого года она останется одна: меня в академии уже не будет, а Фанул, Нобл и Талия всё ещё будут посещать лекции первого года обучения.

В здании лекторума, по форме напоминавший широкий кусок пирога, было лишь пять помещений и несколько печей, отдававших в воздух приятный жар. За самыми большими дверьми располагался полукруглый зал с ярусами скамеек и небольших столиков для письма. За тремя другими дверьми скрывалась тайна, ибо я сразу направился к четвёртой с табличкой: «Заявки на выдачу и получение книг». Где меня неожиданно, но вполне закономерно послали нахер. Правда, сидящий в кабинете ученик четвёртого года сказал немного подлиннее:

«В связи с вашим устойчивым положением как будущей неотъемлемой части академии, обременённым обязательствами по отношению ко Всеобщей Церкви, а также являясь представителем обособленной расы, в магистрате было принято решение касательное ваших возможных запросов обучающих книг, справочников и прочей литературы определять удовлетворительными непосредственно после утвердительного решения прохождения первичных консультативных обучающих мероприятий».

Смысл одинаков и там, и там, но в первом случае и короче, и понятней. Пришлось направиться во второе кольцо академии, к зданию с архивом. Где караулившие у входа матоны ожидаемо, но не вполне закономерно послали меня нахер. Правда, сказали они немного иначе: «Вы не заявлены», что так же лаконично, и так же вполне понятно.

От здания архива я отошёл в смешанных чувствах. Кажется, ситуация с книгами о порождениях создана не просто так. Тут явно магистрат постарался.

Пока я направлялся к воротам — где-то сбоку уловил движение. Четыре матона сопровождали старика с узорчатой мантией и деревянным посохом, закрученным в конце спиралью. В его центре размером в большой палец тускло поблескивала огромная жемчужина. Ядро одного из хитцов. У меня таких четыре в поясе замотано, но все знают лишь об одном. И если получится их продать, не привлекая внимания — то я смогу положить деньги в банк и чуток заработать на постоянно растущей разнице в курсе обмена между имперскими золотыми и деньгами Арнурского королевства.

— Кта’сат, — старик с вымышленным Альцгеймером окликнул меня и жестом подозвал к себе. Я выругался в сердцах, но всё же подошёл.

— Добрый день, господин архимагистор, — я вежливо кивнул, дабы соблюсти этикет.

— Как проходит твоё обучение?

— Вчера тренировался с матонами. Буду вспоминать этот день ещё долго.

— Я о выданных тебе книгах, Кта’сат.

— О том, что они бесполезны?

— Академия не хранит такие книги. Все они важны.

— Даже те, где с чужих слов рассказывают, как им понравилось охотиться на порождение?

— Даже такие. Разве тебе недостаточно описанного, чтобы представить весь процесс?

— Для меня гораздо полезней процесс не представлять, а участвовать в нём.

Мне почему-то показалось, что мы говорили не о порождениях, а о чём-то отстранённом, даже несколько пошлом и вульгарном. Я перешёл сразу к делу спросив, почему мне не выдали книгу с адекватным описанием тварей, приготовлением структурных растворов и начертательной магии. На что старик с усмешкой сказал, что у меня есть право всё это получить. Но сначала я должен исполнить свою обязанность и сообщить академии, каких тварей я видел и каких способен добыть. И только тогда мне выдадут всё необходимое. Не сразу, но постепенно.

— Так я готов хоть сейчас, — я приложил ладонь к груди.

— Не я твой наставник, и не я ответствую за выданные тебе книги, Кта’сат, — старик посмотрел на дежуривших около двери матонов и показал на меня рукой, как бы говоря пропустить меня. Матоны поклонились. — Клаус сказал тебе о посохе?

— Да, вчера, но повторю и вам: на некоторые части лучше не рассчитывать.

— Достаточно и этой основы. В ней не чувствуется энергии, это лишь не обработанная часть порождения. Но она приемлема, Кта’сат, — старик посмотрел на меня оценивающим взглядом. — Академия надеется на твой правильный выбор.

Архимагистор зашагал по направлению к воротам, оставив меня наедине с единственным вопросом: какой ещё выбор? Что Клаус, что этот старик, что вообще вся академия — все что-то постоянно утаивают, пытаются воспользоваться мной втёмную, как куклой. В скверну все эти выборы! Мой выбор, единственный оставленный мне жизнью — искать маму и сестрёнку. Всё. Точка. Больше ничего я выбирать не собираюсь. Всё, что я делаю, и всё, что планирую сделать — это ради моей семьи, ради нашего воссоединения. Так что академия вместе с церковниками всем составом идёт сначала нахер, а потом в скверну.

В здании архива за одними дверьми по правой стороне лестницы слышалась различная возня, а за другими царила тишина. Я примерно помнил, в какую дверь в прошлый раз входила Раская. В ответ на мой стук звуки внутри помещения стихли, хотя и до этого там звучал лишь шелест бумаг да скрип перьев. Усталый женский голос пригласил меня войти. Стоило двери открыться, как четверо разумных ахнули от моего вида.

— Добрый день, я…

— Как матоны посмели впустить тебя? — чуть ли не взвизгнула одна из женщин, сидя за столом, полностью заваленным всякими бумагами и книгами.

— Меня впустили не матоны, а сам господин архимагистор. Он оказался удовлетворён тем, что так раноя готов приступить к полному обучению.

— Что тебе нужно? — при упоминании старика женщина успокоилась, став практически шёлковой.

— Мне ну…

— Они не готовы ещё, — из-за противоположного стола показалась голова эльфийки с чёрными прямыми волосами. Я в ответ вопросительно посмотрел на Раскаю. — Книги о структурных растворах. Они должны быть выданы тебе вместе с полным описанием порождений. Ты составил список?

— Список известных мне тварей? — эльфийка кивнула. — Да, составлен.

— Тогда приходи, как договаривались, я постараюсь всё подготовить.

Я вежливо поблагодарил эльфийку, извинился, что отвлёк всех от работы, и закрыл дверь. Внутри комнаты всё так же господствовала тишина, но стоило мне спуститься на первый этаж — как слух уловил обрывки фраз на повышенных тонах. Через секунду всё прекратилось и из той двери вновь доносился лишь шелест бумаг да перьев скрип.

Встав напротив доски со странным списком ставок — я ненадолго задумался о дальнейших действиях. Вся эта история с книгами казалась одной большой препоной в обучении, только грамотно подстроенной.

Думаю, если указать все виденные мной порождения, то спустя пару налимов судьба ломовой лошади покажется райским наслаждением: меня же припашут на их добычу так, что вздохнуть времени не будет. Укажу по минимуму и только то, что и так напрашивается: кабанов из-за моего плаща; древней из-за посоха; оставляющие после себя леску лианы; шестилапую кошку из-за случая на арене; и хитца с его ядрами укажу как тварь, которую ни разу не видел, но хотел бы изучить. Всех остальных тварей буду изучать самостоятельно. Да и всегда можно купить книгу о порождениях в любом городе, или взять почитать в гильдии авантюристов. Хотя, на последних лучше не надеяться.

Несмотря на осеннюю прохладу и начавшийся мелкий противный дождь, на улицах академического городка невольники всё так же развозили провиант, а из-за стен мастерских доносились звуки работ: что-то сильно булькало, лязгало, скрипело, жужжало. Весь городок — как одна большая мастерская, совмещённая со складом. И у каждого здания стены и черепица разная, в зависимости от типа мастерской, да и защитной стены может не быть. Но сейчас я подходил к розовому одноэтажному зданию с тёмно-зелёной черепицей и с защитной стеной.

Деревянная дверь открылась практически перед моим носом, из неё выбежал остроухий ученик академии с жезлом на поясе. Ратон дул щёки от обиды и едва отгонял слёзы часто моргая, сжимая в руках массивный тряпичный свёрток, под его тканью проступали острые углы чего-то деревянного. Ратон быстрым шагом добрался до стены и выскочил на дорогу, всё время смотря себе под ноги и даже не обратил внимания, что едва не сбил меня.

Внутри лавка больше напоминала комиссионный магазин. Каждую полку в шкафах и на стенах, каждое свободное место на столах и прилавке занимали непонятные вещи явно магической природы. Реторты для алхимии, деревянные сушильные рамки, небольшие кухонные плиты, кувшины, шкатулки, даже столовые приборы — всего этого в достатке. И к каждой вещи прилагалась небольшая бумажечка с ценой и надписью со сроком, когда именно предмет должен быть изъят из магазина.

За длинным прилавком стоял остроухий маг академии. Он оценивающим взглядом окинул меня с ног до головы и о чём-то на секунду задумался.

— Добрый день. Ты тот самый поступивший ксат?

— Если вместе со мной не поступил ещё один ксат, то это я.

— Книга для заказа реагентов, компонентов и прочих расходников лежит там, — маг мельком кинул взгляд на толстую книгу с широкими страницами, лежавшую в конце прилавка. Там же рядом с ней стояла чернильница, стаканчик с перьями, грифелями и лежала тряпка-промокашка.

Я ещё раз осмотрел помещение. Ксат и маг — вот и все разумные в нём, так что я поспешил задать ещё пару вопросов. И начал с самого очевидного.

— Я не до конца освоился в академии. Заказы реагентов?

— Мастерскую тебе назначили?

— Нет, — я решил не уточнять, что вообще не понимаю сути разговора, хотя смутное подозрение всё же было. О чём-то таком и говорил Густах, объясняя про подготовку структурных растворов. Мол, у меня будет место для их создания.

— Как назначат, в этой или в любой другой лавке сможешь заказать нужные реагенты. Твой наставник или мастер объяснят. Ничего покупать не собираешься?

Маг показал на стеллажи за его спиной. Пустые книги для записи за две сотни золотом минимум; один грамм чернильного порошка за золотой, а пятьдесят грамм магических чернил за сто двадцать золотых; гусиные и утиные перья от пяти имперских общих серебряных монет; листы бумаги за шесть серебра, а лист магической бумаги за пятнадцать золотых; небольшие ножики, всякая мелочовка для учёбы. Но главное, что там лежало — набор камней для сигнального контура, с ценной как за сто грамм магических чернил. На прикреплённом рядом листке значилось, что объём магической энергии равен полутора тысячам и контур продержится практически сутки.

Не зря я согласился на предложение Лактара: разница в часах не критична, а деньги-таки сэкономлены. Вот только кое-что настораживало Лог.

Личное имущество:

Предметы одежды:

Рука́асса шаа́кт ну да́арон [Куртка тёплой крови] (Осквернена): свойства (известны)

Книги:

Совершенство магии призыва: развитие в ограничениях

Оружие:

Нож воздушного удара и огненного лезвия

Другое:

Комплект маяков сигнального контура ясного пульса

Подарок Налдаса явно обладал некими дополнительными свойствами, а в лавке все предметы обычные. Сколько бы я ни рассматривал, но на каждом ценнике название указано без дополнительных слов.

— Пять чистых листов, — я выудил из пояса два золотых и положил на прилавок. Маг одобрительно кивнул и передал свёрнутые в трубочку листки.

— Региональные монеты сдачей возьмёшь?

— Какого города? — я быстренько поднял в воспоминаниях момент, когда Налдас объяснял мне про различные монеты в империи. Есть имперские, ходящие везде и всюду, а есть региональные.

— Магнар. Одна за пять общих, — я согласился и получил две серебряных монетки с четырьмя отчеканенными квадратами на них. Стало быть, Магнар довольно крупный город и до войны процветал. Возможно, процветает и сейчас.

— Это тоже на продажу? — я показал на магические поделки.

— Да, но их никогда не покупают.

— Тогда зачем они?

— Даже если нашу академию постигла злая участь, это не повод отказываться от вековых устоев.

Я участливо закивал и сделал вид, что о чём-то задумался. Это как-то связано с прошедшей войной, значит — и с благородным домом Миастус. Возможно, Густах или Хубар смогут поподробней рассказать. Надо будет только грамотно подвести к этому разговор.

Поблагодарив мага за бумагу — я направился во вторую лавку. Их в городке всяко больше двух, но пока что я смог найти только эти две: около северных ворот и недалеко от арены.

Во второй лавке все выставленные на продажу предметы хоть и тоже оказались магическими, но все без дополнительных названий. Это ещё больше убеждало в правоте недавних догадок, что предметы с дополнительными свойствами встречаются крайне редко. Но пока что я решил не делать окончательных выводов и разузнать побольше о внешнем мире и торговой блокаде академии. Благородный дом способен преподнести массу неприятных сюрпризов, а о внешнем мире я вообще крайне мало знаю. Но скоро это начнёт меняться.

Глава 6

Руки дрожали. Вестибулярный аппарат едва контролировал положение тела. Ноги превратились в хлипкое папье-маше и отказывались выпрямляться в коленях. Кое-как опираясь на посох, я всё же добрался из столовой ко входной части барака, встал напротив листков с расписанием. И тяжело вздохнул, понимая, что в ближайшее время предстоит сделать невозможное.

Сегодня восьмой день зашоса: периода в десять дней, когда ученики готовятся самостоятельно. Сбиваясь в группы и рассаживаясь по комнатам, они что-то яростно обсуждают, спорят, вспоминают, а из заказанных книг старательно выписываются абзацы и целые страницы, дабы ничего не упустить. Но для стоящего перед расписанием ксата это лишь восемнадцатый день ракта. Вечером у него занятие по боевой магии, и по странному стечению обстоятельств оно пройдёт во втором кольце академии. Но перед обедом следовало успеть в два места.

— Господин Ликус, — рядом со мной послышался детский голос, принадлежащий девочке лет восьми со шрамом на лбу.

— Здравствуй, Ула. Узнала, что я просил? — я вновь осмотрел опустевшую входную часть барака. Все ученики после завтрака успели разойтись по комнатам.

— Если вы меня назначите, то я буду работать здесь всегда, — девочка посмотрела на меня странно, с каким-то неестественным огоньком надежды в зелёных глазах. Даже больше с мольбой.

— Тебя благородные обижают?

— Нет, — коротко ответив, та зачем-то положила ладонь на правое плечо. Я резко протянул руку и отогнул воротник маленькой куртки с широкими заплатками. На розовой коже выделялось пятно ярко-синего цвета. Ула дёрнулась и испуганно отскочила от меня.

Ставлю остатки хвоста на отсечение, что сильно пожалею об этом выборе — но меня быстрее сожрёт всепоглощающий огонь, разотрёт в порошок камнепад, изничтожит снежная лавина и другие различные метафоры к такому гадкому и противному явлению в жизни, как совесть. Я же заснуть не смогу.

— В следующем налиме назначу. Потерпишь?

— Да, — Ула вздрогнула всем телом и криво улыбнулась из-за подступивших слёз. — Спасибо.

— Не за что. Пока работаешь у благородных, выясняй и слушай всё, что только сможешь.

— Я уже!

— Расскажи, но быстро.

Ула едва не проглатывая слова и быстро тараторя сказала, что кто-то что-то говорил о каком-то рабе души, и что он появится в ближайшие налимы, раз такой идиот. Ещё этот же разумный с человеческими ушами хвастался, что в следующем налиме что-то наконец добудут и кто-то белобрысый так просто не отвертится. И уже другой благородный совсем в другой день говорил, что в этот налим не сможет уехать из академии: в Магнаре накажут отродье скверны, а ему так хотелось посмотреть. Ула ещё рассказала немного сплетен, но они все оказались незначительными. Зато те три заставили меня задуматься.

Если под рабом души подразумевают клятву подобную той, которую авантюристы принесли Налдасу — то эта новость вполне интересна, ибо разумные вообще крайне редко идут на подобное. О личности белобрысого я догадывался, но Ула не запомнила, кто именно сказал эту фразу. Но пообещала вглядываться в лица благородных и точно вспомнить к моему возвращению.

От третьей новости у меня по спине пробежал холодок. Захотелось отменить все планы и остаться в академии, но я быстро взял себя в лапы и успокоился. Единственный, кто вообще слышал от меня упоминания Магнара — это Лактар, а он с благородными не пересекается. Да и слабо верится, что тот мог проболтаться, ведь ещё позавчера вечером он радостно сообщил, что в день перед отъездом принесёт готовый набор камней контура. И с конспектами тоже всё хорошо, те пятеро согласились и уже приступили к работе.

Думаю, под отродьем скверны тот благородный имел кого-то другого. Может быть, в Магнаре своеобразная система правосудия и совершивших ужаснейшее злодеяние скармливают порождениям скверны. Звучит резонно, да и планы отменять не хотелось. Но следует присматриваться к разумным в поездке: не хочется однажды утром проснуться и обнаружить себя связанным и выпотрошенным.

Ещё раз попросив Улу слушать всё внимательно и вообще «держать ушки на макушке» — я направился на второй этаж к себе в комнаты. Выходить уже скоро, следовало забрать кое-что важное. Шкатулку с кристаллом, давно заполненным маной. Его мутность чуть прошла, а внутри хрусталя на солнце теперь играл лёгкий туман, похожий на густые облака. Иногда между ними мелькали чёрные полосы, но спустя микросекунду тут же растворялись.

Книги о порождениях я отдал Раскае ещё десять дней назад, вместе с составленным списком виденных мной тварей. На всякий случай включил в него дополнительно ещё три творения скверны: странные черви со скверного континента, выпрыгивавшие из земли; и два порождения из леса недалеко от Такила. Все три твари я пометил, как просто виденные издалека.

По правую руку от лестницы на втором этаже, раньше среди расставленных столов и стульев ученики не появлялись. Но теперь все свободные места оккупированы учениками, даже в столь ранний час. Они толпились около столов и старательно спорили, что лучше подойдёт к тому или иному высказыванию того или иного лектора. Встав недалеко от лестницы, я вполне отчётливо слышал споры и возгласы — вот только их смысл ускользал от меня. К чему рассказ о важности персонального приветствия на светском рауте важного заказчика, и почему не следует надевать больше четырёх колец при посещении судебного процесса?

Я, конечно, мог бы подойти и спросить всё это у моих приятелей. Они как раз собрались за одним из столов. Вот только Эльта пришла в компании двух новых подруг, а с Ноблом, Талией и Фанулом пришли ещё четверо учеников. Не хотелось их отвлекать и мешать корпеть над подготовкой материалов.

Выйдя из барака на улицу — я сразу же вздрогнул от холода. Перевалил за середину второй месяц осени, и солнце не прогревало воздух. Особенно, когда небо затянуто серой простынёй, а на лысую макушку падают мелкие капли дождя. Особенно неприятно, когда они попадают на роговые отростки: вибрация в мозг отдаёт и становится так противно, что аж передёргивает.

Хорошо хоть можно запитать маной куртку, активировать подогрев и удовлетворённо улыбнуться. Тепло медленно окутывало тело, начиная со спины. Если бы ещё госпожа Удача на материке скверны подкинула мне такие же магически штаны, ботинки и шапку с перчатками — то я бы вполне чувствовал себя счастливым, а так я лишь капельку удовлетворён.

Удовлетворённости стало больше, когда я задвинул на голову капюшон и посильнее закутался в плащ, оставив снаружи лишь кисть с посохом. И она, закономерно, достаточно сильно мёрзла. Всенепременнейше закуплюсь тёплыми вещами в городе. И не только ими. Благо позавчера вспомнил про одну важную вещь и сразу же помчался высматривать её в лавках академического городка.

Нашёл. Заодно узнал цену и крайне неприятно удивился. Благо в тот вечер пересёкся с Лактаром и узнал, что в академических лавках ничего такого лучше вообще не покупать без крайней нужды. Всё это делают ученики из заказных материалов, а раз их привоз контролирует благородный дом, то всё стоит закономерно дорого. Лучше искать в алхимических лабораториях в городах, благо в каждом из них одна да найдётся. А нужная мне вещь тем более в каждой лаборатории есть — это одна из вполне приемлемых статей их дохода, хоть и продаётся довольно редко.

Первой моей остановкой стало здание, где в прошлый раз я получил выигрыш. Единственное здание во втором кольце, где матоны не караулят у входной двери, но с лихвой компенсируют это внутри.

Воздух помещения обдавал кожу лица и рук приятным теплом. Путь к длинноухому эльфу я запомнил и без проблем добрался до двери с надписью «Представительство банка Рубиновая Астра». Вот только перед кабинетом уже стояло трое учеников, так что пришлось отстоять очередь. Благо в кабинете разумные не задерживались дольше пяти минут, и вскоре я сам оказался в дорого обставленном помещении.

За широким массивным столом сидел эльф в помпезных одеждах и с длинными, практически двадцатисантиметровыми ушами. В его взгляде отвращение ко мне зияло пропастью, и глубиной она гораздо больше двух десятков сантиметров. Спустя один вопрос к отвращению примешалось презрение. Эльф, сдерживая смех, объяснил всё дурость моего незнания ситуации.

Этот длинноухий, как оказалось, деньги не выдаёт, а лишь принимает и учитывает. Так что с этими просьбами мне следовало отправиться в ближайший город, где есть банковское отделение. Или в банк, если нужна расписка.

Но как же быть, если за двадцать дней никак не успеть добраться до Кратира и вернуться в академию? От Настрайска до Магнара ехать практически пять дней, до Кратира ещё четверо суток и кто знает, когда подвернётся караван обратно до Настрайска.

На этот вопрос эльф лишь одобрительно покачал головой, будто осознав, что перед ним не полный идиот. Неделю назад банк вновь открылся в Магнаре. Слишком глупо и расточительно держать в пограничном торговом городе лишь представительство.

Мне хотелось спросить, где ещё находятся банки и представительства, но спрашивать у этого длинноухого я больше ничего не собирался. Не хватало разнести слух по академии, что ксат про банки вынюхивает. Лучше потерпеть и в самом Магнаре уточнить, раз всё так удачно складывается.

Следующий кабинет я искал долго. Даже пришлось спросить дорогу у стоявших на первом этаже матонов. В отличие от кабинета эльфа, рядом с дверью распределителя мест в каретах разумных не было. Как и не было самого распределителя: я пришёл слишком рано. Пришлось подождать, пока ратон с жезлом и гримуаром на поясе наконец-то придёт. За это время под дверью столпилось порядка десяти учеников.

За провоз требовалось заплатить тринадцать серебряных монет, хотя ещё месяц назад эта же дорога обошлась в семь серебряных. Но деваться некуда, так что я положил на столешницу перед магом золотой и получил сдачу серебром. Заодно подтвердил свою личность, подав в небольшой кристалл на подставке ману, а затем и приложил браслет с левого запястья. Состоялась обычная бюрократическая процедура.

С местами в караване до Магнара всё обстояло гораздо интересней. Частенько из академии в Настрайск отправляется одна или две телеги с вещами на продажу. Вещи эти, понятно дело, уже принадлежат благородному дому и с первым же доступным караваном поедут развозиться по всей империи. Но никто не запрещает извозчикам подзаработать лишнюю монетку и передать в гильдию свободных торговцев список разумных на ближайший караван: желающих стать пассажиром, охранником или просто прибиться рядом.

Меня больше всего устраивал первый вариант, так что я заплатил один серебряный за услугу по информированию гильдии. А сидящий передо мной маг написал на листке, что Кта’сат по имени Лик’Тулкис хочет отправиться в Магнар. Но сколько будет стоить само место в караване — маг не знал. Он лишь посоветовал приготовить десять золотых, обычно этого хватало. И даже если караван отправится на следующий же день после моего приезда в Настрайск — у меня будет время зарегистрироваться. Гильдия торговцев работает допоздна как раз из-за учеников академии.

К зданию с архивом я добрался довольно быстро, на ходу обдумывая цены и высчитывая остатки наличности. И так увлёкся, что едва не заметил матонов у входа. Они уже посматривали на меня как на опасное недоразумение. Пришлось отложить мысли в сторону и сообщить: кто я, и к кому мне назначено.

За столом около входной двери архива вместо женщины сидел мужчина с острыми ушами. Он окинул меня изучающим взглядом и через губу сказал, что им известно обо мне. Плащ и обувь, как и в прошлый раз, следовало оставить в шкафу и надеть даже не тапочки, а что-то больше напоминавшее свободные ботинки из лёгкой ткани с простроченным внутри овечьим мехом. Больше похоже на чуни. Тёплые и приятные, я сразу же добавил их в список будущих покупок: самое то в холодную пору для домашней обуви. Особенно учитывая, что стены в бараках каменные и зимой внутри уж точно будет как минимум прохладно.

С момента моего первого появления в архиве прошло восемнадцать дней — но, казалось, что меньше минуты. Вообще ничего не изменилось, связки листков на полках не поменяли своих расположений, новых книг не добавилось. И всё так же пространство между стеллажами освещали небольшие кристаллы зелёных и красных цветов, последовательно перемигиваясь.

— Входите, — раздался знакомый голос вслед стуку в дверь рабочего помещения. Всё же, странно, что его разместили в самом архиве, а не в соседнем помещении.

Открыв дверь и увидев стоящего мага в коричневой робе — мне потребовалось вся выдержка, чтобы удержать в себе смешок.

В это мрачное осеннее утро Густах сменил имидж. Если раньше густые волосы доходили до середины шеи, то сейчас они собраны в небольшой пучок на затылке. Со спокойным лицом и пронзительным взглядом нутона это так сильно контрастировало, что теперь наставник напоминал охотничью собаку с хохолком, или даже лошадь с короткой гривой. Под правым ухом виднелся небольшой шрам, раньше скрываемый густой причёской. Кривой и продолговатый, как от удара раскалённой добела кочергой, и довольно старый, с рубцеватой тканью естественного цвета. Густах заметил, куда я смотрел, и невольно потёр шрам.

— Старая неудавшаяся шалость, — наставник хмыкнул и ненадолго задумался. — Ты слишком рано сегодня, я сам недавно пришёл.

— У меня вечером боевая магия, и надо подготовиться к отъезду.

— Подал заявления? — Густах кивнул в сторону здания с распределителем мест в каретах, на что я сам утвердительно кивнул. — Значит, немного освоился в академии. Как прошли занятия?

— Нормально. Занятия с матонами через каждый день выматывают, но со мной индивидуально занимается Клаус, польза от этого есть.

Наставник не понял, о ком я говорил, так что пришлось немного прояснить о Клаусе.

— Он сообщил тебе про гильдию авантюристов?

— Откуда ты знаешь?

— Меня поставили в известность, и про посох тоже. Академия надеется на твой правильный выбор, но ты и сам это понимаешь.

Я едва удержался от того, чтобы плюнуть на пол, развернуться и уйти прочь. И Густах теперь про какой-то выбор рассказывает. Они что, в академии все сговорились? Хотя, да, сговорились, это же академия.

— О чём вообще вы все ведёте речь?

— Узнаешь в Настрайске, тебе сейчас никто этого не расскажет. Чаю, пока Раскаю ждём?

Нутон показал рукой на единственный стол, свободный от бумаг, прессов, чернильниц и прочих вещей. Небольшой керамический чайник стоял на металлической подставке, снизу подогреваемый свечой. Из носика заманчиво струились белёсые ниточки пара. Рядом стояла одна кружка, но Густах уже потянулся за второй. Я согласился, хоть и без особого желания. Следовало всеми силами поддерживать с наставником приемлемые отношения.

— Я недавно узнал, что благородный дом наблюдает за заявками академии, поданными в гильдию авантюристов. Это правда? — спросил я, когда обе кружки опустели наполовину. Всё это время мы только пили чай и молча думали о своём.

— Да, — наставник о чём-то задумался, едва не поперхнулся и поставил кружку на стол от греха подальше. — Если наблюдением у вас на острове называют полный контроль.

— Я всё пытался понять, что это даёт благородным?

— Ты не знаешь? — маг неподдельно удивился.

— Догадываюсь, но точно не уверен.

— Ликус, тебе…

Густах задумчиво погладил подбородок и уточнил, много ли я знаю про алхимию и структурную магию. Я честно ответил, что преступно мало. Дальше маг уточнил, занимался ли я хоть раз самой алхимией, неважно какой: зельями или материалами. Я ответил отрицательно, и Густах молча думал долгую минуту, копаясь в воспоминаниях. А потом рассказал то, что уже меня заставило задуматься.

Часть порождения, даже не подготовленная с помощью структурного раствора — всегда выгодней, чем обычная вещь. Взять ту же кожу скверного кабана, или кракчата. Она чуть прочнее обычной свиной кожи, медленней изнашивается, протирается и трескается. И с этим я согласен, потому что моему плащу скоро год, а только недавно появились небольшие заломы в местах постоянных сгибов.

Но есть и другие, перерабатываемые части скверных порождений, как чешуя какой-то полузмеи-полукролика. Её добыть несложно, и не обязательно подготавливать с помощью раствора. Если её обжечь докрасна и размельчить в труху, то получится отличная присадка к любому металлу. Она повышает тугоплавкость, с ней тот же котёл из железа выдержит температуру в полтора раза выше, чем обычный без присадки. Но чуть понизится долговечность.

И если дом Миастусов будет знать об объёмах заказанной чешуи, то он сможет предположить и сколько получилось присадки. И не самая большая проблема совместить количество присадки с количеством заказанного металла у самого благородного дома. А значит можно и предположить, сколько и чего изготовлено. И сопоставить с количеством вещей, проданных академией Миастусам.

Благородные своей монополией на торговлю и надзором за заказами в гильдии насквозь видят все финансы академии. И, зная это, могут вовремя ограничить жизненно важные поставки того же продовольствия, если увидят малейшую попытку магов что-то затеять или скрыть.

Всё сказанное Густахом придавало смысл словам Хубара, что академии заинтересована в бесконтрольном провозе вещей от порождений, но повергал в шок сам факт столь широкого использования их частей. Я и раньше догадывался об этом, но до такой степени, с глубокой переработкой и прочим — о подобном я даже подумать не мог. И пример с присадкой явно неединичный, раз Густах рассказал о нём как о рутинном явлении.

— Не люблю все эти словесные выверты, — я отставил опустевшую чашку, посмотрел в глаза наставнику и решил действовать напрямую. Мне Густах казался разумным, не любящим экивоки. — Если я скажу, что у меня есть… вариант сделать так, чтобы одна или две конкретных части порождения не контролировались благородным домом, то… что бы я получил от академии?

— Что? — не веря услышанному, Густах уставился на меня как на набитое соломой чучело дракона. И переспросил, о чём я вообще говорю. Я повторил, не вдаваясь в подробности. Маг сдвинул брови и поиграл желваками. — Ты серьёзно?

— Мне кажется, или подобным не шутят?

Наставник замолчал, о чём-то усиленно думая. Встал, прошёлся в дальний конец помещения, где под одним из столов скрывался небольшой сундук. Из него он вытащил мешочек и флягу. В мешочке оказались чайные листья, а во фляге вода. Густах обновил заварку в чайнике, добавил воды и вновь зажёг свечу под ним. Нам явно предстоял долгий разговор.

— Не части порождений. Заллай.

— Чего? — я едва сдержался, чтобы не обложить нутона отборным трёхэтажным матом. Я ему сделку века предлагаю, а он меня погавкать просит.

— Так в академии называют части порождений, остающиеся после оклазии. И не только в академии, везде их так называют.

— Заллая?

— Да. Ты сказал, что одну или две заллаи контролировать не будут. Какие именно?

— Это зависит не от меня. Если мне академия передаст список самых важных заллай, то из него и выберут.

Я вкратце рассказал, как именно предлагаю составить список. Разбить заллаи на три группы: сначала самые важные или дорогие, потом средней важности, а в конце обычные. Буду пытаться сделать так, чтобы хоть одна заллая оказалась из важных, а другая уж как получится.

Густах слушал меня внимательно и о чём-то усиленно думал. Его брови как сдвинулись несколько минут назад, так и не расходились.

— Всё это звучит как-то…

— Мне, если честно, плевать, контролируют академию полностью или частично. Но сейчас я могу… обменять отсутствие контроля и получить что-то от академии. Вопрос лишь в том, что именно.

— Если то, о чём ты говоришь правда, то… Я не знаю, что именно тебе предоставит академия. Такие вещи решает магистрат, и не сразу.

— Проблемы в этом нет, — я чуть развёл руками. — На этот клаш я уезжаю. Двадцати дней магистрату хватит на подумать?

— Да, должно. Я передам, но меня спросят о гарантиях.

— Гарантии? — мой рот скривился в насмешливой улыбке. — Это я должен спрашивать магистрат про гарантии, особенно после всех этих плясок вокруг порождений. Какие я знаю, какие не знаю, какие видел, какие нюхал. Бред! Всё это выглядит как сознательное затягивание обучения, и мне это не нравится. Так что пусть магистрат сам даёт гарантии и решает, чем заплатит за моё предложение.

Меня аж всего передёрнуло от воспоминания, как на пятый день я встретился с Раскаей и передал ей список порождений. Те две выданные мне книги пришлось отдать, а взамен я ничего не получил. Эльфийка сказала, что по начертательной магии или созданию зелий пока что ничего нет и нужно оставить заказ на копирование, а по порождениям она принесёт на встречу с наставником. Так ещё выяснилось, что с девушки сняли обязанность обучать меня начертательной магии и созданию зелий, нового учителя не назначили и моё обучение находилось в подвешенном состоянии. Все эти свободные дни я маялся от безделья, а книга по магии призыва полностью изучена и ничего нового из неё не узнать. Хотя, понимай я суть начертательной магии, всех этих рун и печатей, то хоть что-то бы и узнал. Но единственное, что я мог делать: сидеть на кровати и смотреть в одну точку в ожидании ночи, чтобы лечь спать.

— Хорошо, я передам магистрату твоё предложение, — Густах согласно закивал и посмотрел на чайник. Из его носика медленно струились ниточки пара.

Только наставник открыл рот, чтобы предложить ещё чаю — как в дверь постучали. Маг почему-то нервным голосом разрешил стучавшему войти.

— Здравству… — вошедшая равнинная эльфийка с синими кругами от недосыпа под глазами удивилась, увидев меня. Она чуть не подскочила на месте, ещё сильнее сжав в руках тонкую стопку листков. — Здравствуйте, Густах. Здравствуй, Ликус.

— Ты вовремя, — наставник подошёл к эльфийке, взял листки и посмотрел их содержимое. Я разглядел восемь листков, ровно по количеству указанных мною тварей: пять плюс три. — Попейте чаю, мне нужно отойти. Скоро вернусь. Ничего здесь не трогайте и из помещения не выходите.

Показав на полку, где между стопками бумаги и склянкой с тёмно-синим содержимым стояла ещё одна кружка — Густах вышел в архив под аккомпанемент вопросов растерявшейся эльфийки. Она несколько секунду молча смотрела на закрывшуюся дверь, пока не сглотнула, приняла неизбежное и медленно села напротив меня. И сразу же опустила взгляд, словно боялась смотреть на меня.

— На этих листках были порождения?

— Да, все указанные тобой, — эльфийка всё так же смотрела на свои колени.

Нежелание выдать мне книгу сразу обо всех порождениях — главное доказательство, что академия затягивает обучение, но это не получится трактовать как «ставить препоны». Маги отвертятся, сказав, что информацию следует давать дозированно и проверять, как ученик её усваивает. И только убедившись, что я усваиваю материал и использую полученные знания при охоте на порождения — вот тогда-то и выдадут мне всё. Бред, не иначе. Книги о порождениях можно же в книжарнях купить, или в гильдии авантюристов почитать. Зачем всё так усложнять?

Пока мною разливался чай по кружкам — эльфийка всё так же сидела с опущенным взглядом. Я поспешил спросить, не было ли у неё проблем из-за меня. Когда с разрешения архимагистора я зашёл в здание архива и отвлёк её от работы — сидевшая за столом женщина уж очень сильно обозлилась.

Раская наконец подняла голову. Чтобы помахать ей.

Отвлеки я её по собственной инициативе, то нам обоим бы не поздоровилось. Но упоминание архимагистора охладило начальницу эльфийки, ей лишь сказали чётче распределять свои обязанности, даже не ругались на неё.

На мой вопрос, почему же она выглядит такой подавленной, эльфийка нехотя призналась, что последние ночи мало спала. И восемь принесённых листочков — одна из их причин.

Все последние дни эльфа оставалась в библиотеке практически до ночи, переписывая из книг информацию о порождениях, заодно исполняя и другие заказы библиотечного отдела. Обычных писарей в академии сейчас жуткий недостаток. Их всего двое, они завалены работой магистрата с месячным запасом, и лишь изредка принимают заказы на перепись книг. А подключить учеников к переписыванию нельзя: с одной стороны, безопасность да тайны академии, и банальная нехватка денег с другой. Вот и приходится эльфийке и другим работникам библиотек замещать писарей. Притом помимо меня, как я понял, у Раскаи есть своё исследование.

— Я хотела на клаш поехать в Кратир, там книжарня есть. Но, какая мне книжарня? У меня теперь времени-то нет, постоянно сижу за этими бумагами, — эльфийку вконец прорвало и она, плюнув на всё и вся, решила окончательно выговориться:

— У меня же исследование, нужны выписки из книг. Но с деньгами очень плохо у семьи моего… У держателя моего контракта. Денег нет, а в академии я крохи зарабатываю, их едва хватает на самые простые вещи. Я уже три раза зимние сапоги ремонтировала, эту зиму они точно не переживут, и что тогда? Босиком буду ходить, что ещё делать. Нужно работать, я всё время переписываю что-то, а на исследование времени нет. И деньги ещё эти. Тебе никак не отдать, и в книжарню надо. На книгу академия выдаст расписку, но как я попаду в Кратир? Два налима буду подряд работать, мне так сказали.

— На этот клаш я еду только до Магнара, так что вряд ли чем-то могу помочь.

— Нет, нет, я не могу, — эльфа яростно замотала головой. Волосы растрепались, ей пришлось отвлечься и поправить их. За это время она немного успокоилась и остыла, но на щеках всё ещё оставался разгорячённый румянец.

— Я должна тебе те монеты. Я хочу отдать их, и не хочу быть должной. А книга, я… я лучше сначала заработаю. Не хочу унижаться перед магистратом. С помощью Нурсагтона на прошлую как-то накопила, работая писарем, на это тоже накоплю. Спасибо, Ликус, но я, честно, я…

Раская замолкла, застыла, глубоко вздохнула и отрешённым взглядом уставилась куда-то в стену. В одну точку, словно пытаясь понять, как она вообще дошла до такой жизни. Сильно же нравы в академии допекли девушку, и ещё эти её проблемы с деньгами. Можно ей сказать, что долг она может вернуть по-другому. Но как, и чем?

До возвращения Густаха мы сидели молча. Раская успела успокоиться, синие круги под глазами чуть сошли. Казалось, что девушка выговорилась и ей немного полегчало.

— С порождениями повременишь до следующего налима, этого тебе хватит.

Густах протянул мне две тонких книги, если толщину переплёта с ноготь мизинца вообще можно так назвать. Я удивлённо посмотрел в глаза наставнику, потом на сами книги. Но всё же принял их и прочитал названия: «Структурные растворы. От обработки материалов до изготовления» и «Подготовка алхимической лаборатории: реагенты, материалы, оборудование».

— Более чем, — у меня невольно вырвалось, а на лице заиграла довольная улыбка.

Вроде бы Раская говорила, что книги по структурным растворам отдельных нет, но от её корешка идёт сильный запах клея, а кожаная обложка выглядит совсем уж новой. Наверно, недавно восстановили, а эльфу в известность не поставили.

— А как же они? — Раская ошарашенно смотрела, как Густах положил на дальнюю полку шкафа восемь листков.

— Они…

— Они понадобятся. Просто мы до твоего прихода обсуждали, что без знания структурных зелий и способов их нанесения я мало чего смогу сделать. Зачем знать, как правильно добывать порождения, если его заллаи нельзя правильно подготовить.

Я кинул на наставника устрашающий взгляд. У бедняжки же сердце не выдержит узнав, что её труды оказались напрасны. Жалко её, немного. Да и у меня есть идея, что именно академия предложит на обмен. Особенно учитывая скорость, с которой Густах спрятал листки.

— Да, понадобиться. Потом, когда Ликус освоится, — наставник старательно закивал головой.

— Зачем же я спешила с ними? — Раская чуть не плача вздохнула и жалобно посмотрела на мага. Тот не нашёл, что сказать, и уставился на меня.

— Я сам не знал, что так получится. Всё так сумбурно происходит. Наверно потому, что я в первый раз учусь на магоса. Учись я во второй раз, то ничего подобного не допустил бы.

— На магоса нужно выучиться два раза? — немного потерявшись в собственных мыслях, Раская широко раскрыла глаза от удивления. Я в ответ по-доброму улыбнулся и хмыкнул. Девушка всё поняла и улыбнулась.

— В следующий раз будем делать наверняка, — Густах кивнул в сторону полки, где лежали восемь листков, и показал на дверь. — Подожди Ликуса снаружи. Нам нужно обсудить его задание на клаш. Потом проводишь его до управителей, надо книги зарегистрировать.

— Да, конечно.

Эльфа медленно, нехотя встала со стула и вышла из пристройки. Напоследок она сказала, что будет ждать меня в коридоре перед архивом.

— Как-то, нехорошо получилось, — я посмотрел на закрывшуюся дверь. — Надо будет извиниться. Гостинец из Магнара привести, что ли.

— Хорошая идея, — Густах одобрительно кивнул. — В Магнаре лавка есть, её равнинный эльф держит. Если за последние месяцы не закрылась, то сходи туда.

— Что там?

— Всякое, что эльфы любят.

— Томвития, — я задумчиво протянул, придумав один хитрый план.

— В курсе, значит, — Густах хмыкнул. — Заодно и мне чай привезёшь. Пожалуйста. Я оплачу.

Я только хотел подивиться наглости у этого нутона, но он меня опередил и проявил базовую вежливость. Отказывать бессмысленно, так что я согласился. Густах пообещал объяснить, где лавка находится, но сперва надо кое-что сделать. Он показал на две книги в моих руках.

— Есть условия, — я напрягся. — Из академии не выносить. И сдать сразу, как я скажу. Но до конца следующего ракта у тебя время есть.

— Согласен.

Я даже и не думал тащить их с собой: мало ли дождь или мокрый снег застанет врасплох и книги испортятся.

— За списком заллай придёшь сразу после приезда.

— Если у меня будут занятия с матонами?

— Тогда на следующий день.

В принципе, меня всё устраивало. Я передал наставнику шкатулку с кристаллом. Тот сразу его взял в руки и присмотрелся во внутренней структуре. С виду всё казалось идеальным. Деньги за наполнение кристалла я получу после его проверки в кристалляриуме. Всё же он свежий и ещё ни разу не проверялся, в отличие от многих других в академии.

Дальше Густах объяснил, где искать лавку равнинного эльфа. Она даже во время войны не закрылась, хоть и товар на полках оскудел. Но прошло уже больше полугода с окончания войны, так что можно рассчитывать на вполне приличный выбор.

Перед выходом я уточнил один беспокоящий меня момент. Не слышал ли Густах ничего, связанного с отродьем скверны и Магнаром. Наставник ничего похожего не слышал, но обычно отродьями скверны занимаются церковники и ксатов не трогают, пока те не зайдут в церковь. Происходящего мне бояться не следовало, по вполне понятным причинам. Единственное: наставник попросил меня быть аккуратным в поездке, смотреть в оба глаза и в караван вступать как пассажир.

Раская в коридоре дожидалась меня с закрытыми глазами и прислонившись к стене. Она глубоко вздохнула, потянулась и зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью. И, сразу засмущавшись, опустила взгляд.

Мы отправились на правую сторону лестницы. Но подошли совсем не к той двери, за которой работала эльфийка. Та дверь соседняя, а за сегодняшней находился небольшой кабинет. Деревянные шкафы закрывали собой все стены, и лишь около окна виднелось небольшое свободное место. Посередине кабинета стояло два стола, а за ними сидели два мага с острыми ушами и практически утопали в различных бумагах, книгах и расписках.

Увидев меня и книги в моих руках — один из магов тут же вяло помахал в сторону двери и сказал идти мне куда-нибудь далеко по своим делам. Книги взял Густах, именно он в ответе за них и мне ничего подписывать не надо.

Только я захотел пожать плечами и развернуться, как Раская сказала, что именно мне необходимо заполнить форму номер два, ведь книги будут храниться именно у меня и пользоваться ими буду тоже я, а никак не Густах. Маг кинул злобный взгляд на эльфийку, но всё же протянул два листка с короткими пометками: кто и что берёт из хранилища книг, и что этот кто-то всё вернёт по первому указанию и без задержек.

Несколько движений пером и две подписи, больше похожие на работу осциллографа — и нам приказали выйти. Мы оба бездельники, а своим появлением уважаемым магам работать мешаем.

— Весело тут у вас в академии, — я усмехнулся, выйдя из кабинета. Раская почему-то быстро замотала головой, осматривая просторный зал:

— Это из-за Густаха.

— Из-за того, что он нутон? — я показал свои уши. И хоть они как у равнинного эльфа, немного заострённые, но Раская энергично кивнула. Вот почему наставник попросил эльфу проводить меня. Без неё я ничего не заполнил и сразу вышел из кабинета, чем сильно бы подставил Густаха.

Спросив, нужно ли от неё что-то ещё, и услышав, что пока ничего не надо — Раская тут же попрощалась и поспешила в свой кабинет. Где на неё сразу повысила голос одна из женщин. Правда, буквально через секунду она успокоилась и дальше говорила спокойно и размеренно. Я же направился к входу и проходя мимо досок со ставками понял, что опять забыл узнать про их назначение.

Глава 7

По возвращению в барак я, пользуясь оставшимся до обеда временем, сразу же принялся за изучение полученных книг. Первую, о подготовке лабораторий, я лишь мельком пролистал и ознакомился с первыми страницами. Этого оказалось достаточно, чтобы понять: софистика в ней есть, но и в достатке интересной информации. Её можно будет кратко законспектировать в подаренную Налдасом пустую книгу. Да и после делового предложения есть небольшая уверенность, что в лаборатории я действительно изготовлю необходимые растворы, а не буду смотреть на алхимические инструменты как хорёк на собственное отражение.

Вторую книгу о структурных растворах я читал до самого обеда. И чем больше изучал страниц, тем больше хотелось орать из-за осознания наиглупейшего парадокса. Чтобы заллая приобрела магически свойства, надо её особым способом покрыть структурным раствором. Про особый способ в книге ничего не говорилось, но о растворах в ней каждая страница. И на пятой, на общем языке для нутонов и ратонов сказано, что основной компонент — некая Кваралитская масса. А уже на шестой странице сказано, что масса остаётся после убийства некоторых порождений.

Кваралитская масса — это тоже заллая!

Мне кто-нибудь может сказать, почему в этом мире всё так завязано на частях порождений скверны? Что магические устройства, что эти растворы. Всё связано со скверной, всё… Практически всё — изготовление кристаллов обходится без использования заллай. И то, кажется, просто потому что ещё не нашли подходящее порождение.

Спустя ещё несколько прочитанных страниц я поспешно закрыл книгу. В сердце поселилось нехорошее предчувствие, морщинистую кожу покрыли мурашки, меня всего передёрнуло. Я глубоко задышал, отгоняя скверное чувство. Вновь открыл книгу и сразу закрыл, успокаиваясь. И вновь открыл, намереваясь в который раз полностью перечитать злосчастный абзац.

«Я вполне согласен с высказыванием Трафария Макласа из города Гашар халифата Шишараш, что скверна пожирает саму себя, и используя заллаи цвета насыщенного вина мы все свершаем угодное Всебогам действо. Как прописывал в своём труде великий магос старых времён Фискар: Кваралитская масса — требовательная в своей добыче, ведь именно в ней секрет величайшего преображения скверны из мерзкого в прекрасное. Ведь красочность…»

Я отложил книгу и помассировал виски. В них болело от нескончаемого бреда полоумного аутиста, пытавшегося нагнать объём своей книге с помощью упоминания всего, чего только можно упомнить. А ведь это всего лишь десятая страница, но мне уже хочется повеситься.

«… полосок, покрывших заллаю насыщенного красного цвета, определит степень преображения. Да, многие исследователи и авантюристы рассказывают и упоминают в своих отчётах, что структурный раствор лишь вредит добыче и уничтожает её. Но невежество — это не использовать данные нам возможности и не преобразить добытую заллаю, привнеся в неё частичку духа Всебогов и окончательно очистив её от скверны. И сам великий Ларий из Арнурской академии писал, что всем авантюристам следует посвятить себя добыче порождений, несущих в себе заллаю с прожилками не меньше, чем с отблеском золота. А ещё лучше охотиться им на тварей с прожилками лазурного цвета. И благословят Всебоги тех, кто добудет заллаю с прожилками изумрудного цвета. А на заллаи с бронзовыми и серебряными прожилками пусть время не тратят, ибо скверна полнится ими, как отхожее место нечистотами. Да и знают об этом авантюристы, ведь справочники о мерзких тварях во многих экземплярах распространены по городам и гильдиям. Многие великие магосы вложили свои жизни в сведенья, запечатлённые на их страницах, а многие маги своими жизнями рисковали, разгадывая тайны заллай. Ведь всем известно, что чем насыщенней цвет полос заллаи, тем качественней структурный раствор, и тем больше шансов, что заллая окончательно очистится от скверны, а Всебоги узрят это и преисполнят её своей волей.»

Я медленно закрыл книгу и направился в спальную комнату. В сундуке лежал небольшой мешочек со специей от шестилапого кошака. Бледно-розовые крупинки на вкус как смесь перца и соли. Раньше я радовался им как очень хорошей приправе к еде — теперь от их вида на сердце скреблось нехорошее предчувствие.

Магистрат знает, что именно я добыл на арене. И ждёт моего решения использовать эту массу. Неужели, именно об этом все твердили, говоря про какой-то выбор? Мол, продать и заработать, или оставить и использовать для раствора? Ядро хитца, хоть и дорогое, но неподготовленно и магию в себя не впитает.

Интересно, а ведь переданные Улой слова благородного как раз вяжутся с этим. Но здесь, скорее всего, разыгралась моя паранойя. Если существует пять типов красных сгустков и от кошака остаётся вполне хорошая, но не отличная по качеству Кваралитская масса — то и волноваться не следует. Если кошака маги умудрились поймать и живым приволочь на арену, значит, его добычу остальные разумные уж точно поставили на непрерывный поток. Но на всякий случай массу брать с собой не буду. Пусть лежит в комнате, пока не сравню две стоимости: её и раствора на её основе.

Дальше книга читалась с переменным успехом, потому что я частенько отвлекался на обдумывание одного хитрого плана. Он свершится вечером после ужина, когда я найду Фанула и мы кое-что хорошенько обсудим. Если всё срастётся, то уже через один налим моё положение в академии круто изменится.

Во втором кольце академии меня поджидал неприятный сюрприз: указанное в расписании здание оказалось соседним с магистратом. Но моё лицо скривилось, стоило сообщить о назначенном уроке караулившим у дверей матонам.

— Первый этаж, вторая дверь налево. Магистор Кузаун ожидает, — отрапортовав, они продолжили парадировать статуи.

Только этого имени не хватало для полного счастья. Кузаун же специально вызвался вести уроки: ничего толком не расскажет, но нервы истреплет в труху.

В похожем на небольшую классную комнату кабинете, кроме столов и стульев был ещё один предмет. И хоть неправильно называть разумного вещью — но так требовало моё сердце. В расшитой серебряными нитками широкой робе и с деревянным посохом в руке, закрученным вверху и ядром хитца в центре — остроухий маг стоял в середине кабинета и молча смотрел куда-то в стену. Стоило двери открыться, как он медленно повернулся и ожидающе посмотрел мне в глаза.

— Добрый день, господин магистор. Ученик академии прибыл для занятий, — только я закончил говорить, как появилось нестерпимое желание отрезать себе язык.

— Лик’Тулкис, — маг удовлетворённо кивнул и показал на ближайший стол. — Присаживайся, и мы начнём. Перед началом есть вопросы?

— Да. Почему именно вы?

— Так решил господин архимагистор. Ещё вопросы?

— Мне нужно будет перенести занятия.

— Я наслышан от Клауса. Проблем в этом нет. Лишь выполнишь мою просьбу, она ожидает тебя в гильдии авантюристов. Конечно, она бессрочна.

— Это плата за перенос?

— Нет, это просьба. И она оплачивается.

— Что именно?

— То, чем ты будешь заниматься всё свободное время. Добыть часть порождения. Необязательно в этот клаш, можно и в следующий.

— Всё зависит от самого порождения.

— И поэтому она бессрочна, — Кузаун ухмыльнулся. — По крайней мере, в этом учебном году уж точно.

— Почему боевую магию мне преподают отдельно от других учеников?

— Потому что ты — ксат. Ты никогда не станешь частью нашей академии.

— Но я же учусь…

— Ты станешь исследователем скверных тварей, магосом. Академия подтвердит твой статус, но никогда не скажет, что ты — её часть.

Секреты академии настолько секретны, что ради их сохранения даже сам Кузаун снизошёл до моего общества. Какая честь… Вот бы он ещё, пока снисходил, на лестнице споткнулся и шею свернул.

Больше вопросов у меня не нашлось, так что Кузаун приступил к обучению. И первым делом спросил о моих знаниях хоть в каких-либо магических школах, течениях или путях. Вместо слов говорил мой взгляд: полузадумчивый, полунасмешливый. И я ещё добавил, что магистор может рассматривать меня как книгу с чистыми листами, с точки зрения боевой магии и магии вообще.

Это Кузауну крайне не понравилось. Он страшно обиделся и пригрозил мне наказанием за расторжение контракта, ведь я обязан хорошо учится и сдать причитающиеся экзамены. Но это не отменяло того факта, что я действительно ничего не смыслил в магии. Мне даже пришлось предложить Кузауну прогуляться в церковь до кристалла дознания. Лишь после этого лицо мага стало серьёзным, а взгляд пропитала не то злоба, не то разочарование.

Пришлось ему начать с самых основ, вместо обучения магии. Правда, через каждые пять минут он останавливался и сокрушался, что вызвался обучать меня.

Через полтора часа сокрушался уже я, держась за голову и пытаясь удержать в черепе распухший мозг.

— А сколько путей знает господин магистор?

— Я приверженец школы Храса, но также знаю школу Семи шагов, или школу Русира, и путь Пяти начинаний.

Я в ответ лишь покачал головой и вновь помассировал виски. У меня и до этого жужжащими осами роились смутные подозрения, что с магией явно что-то не то. Те же перечисленные Раскаей школы на это явственно намекали, но вот услышать напрямую от Кузауна — это шокировало.

В прошлом мире наблюдалось нечто похожее. В древности были течения в философии и в биологии, что мир состоит из четырёх стихий, или пяти стихий, или пяти элементов, или вообще слияние чёрного и белого. Услышать нечто подобное в мире верховенства магии — вполне обыденно и нормально. Но не в том случае, если подобных течений существует не меньше тридцати. И все они работают. Тот же «Огненный шар», по словам Кузауна, можно написать пятьюдесятью тремя способами: многие школы и пути предлагают разночтение печатей и рун. Абсолютный бред! Это как Ньютону у первого дерева на голову действительно упало яблоко, а у следующего оно бы полетело в космос. Так ещё все эти школы и пути между собой успешно взаимодействуют! Один из стабилизирующих контуров вообще создаётся при взаимодействии печатей из семи разных школ.

Вскоре я уже сидел с видом монаха, постигшего основы мироздания. Оказалось, что все эти школы, пути и прочее базируются на рунах и печатях. Или, как важно заметил Кузаун, последние правильней называть сигилами.

Первых насчитывается порядка ста пятидесяти штук. Они все пришли из дворфийского языка. По факту — они и есть дворфийский язык, только из далёких времён зарождения самой их расы.

Вторые — это комбинация чёрточек, волнистых линий, крестов и прочего в определённом порядке, заключённые в круг, треугольник и другие геометрические фигуры. Это так же тянется с далёких времён. Конечно же, печати открыли древние равнинные эльфы, чем Кузаун сильно гордился. Но, подозреваю, что если спросить у любого человеческого мага про историю сигилов — то окажется, что их изобрели непосредственно древние люди.

Но даже после всех объяснений — совмещённая работа разных школ мне казалось невозможной. По словам Кузауна, в одной из школ руну Гас трактуют как закрепляющую связь между двумя соседними рунами — а в другой школе эту же руну считают полноценным малым активатором духовной передачи. И чем бы всё это ни было, оно же явно работает по-разному! Это как написать на одном языке две формулы: для вычисления гравитации и фотосинтеза, и второй формулой объяснить действие первой. Ну ведь они на одном языке написаны, почему бы и нет⁈

Дальше Кузаун начертил на доске треугольник, а внутри него три круга по одному на вершину так, чтобы они не соприкасались. Между вершинами треугольника и окружностями он поставил по точке, а в центре треугольника между кругами начертил три полоски, соединявшихся в одной точке с равными углами между ними. Внутри каждого круга он вчертил ещё по треугольнику углами к центру сигила, а внутри них — по перекрестию, направленному в центр.

Ульрас-Загран. Один из самых известных сигилов, участвующих в стабилизации любого мало-мальски обширного заклинания. Но сам по себе сигил бесполезен. Его ещё нужно вписать в заклинание, расписав нужные руны как по внешней стороне основного треугольника, так начертив вокруг него несколько кругов и написав руны между ними.

Слушая объяснения Кузауна, я одновременно делал две вещи. Мысленно возвращался в комнату к книге по призыву духов, ибо многие слова на её страницах теперь не казались такими уж бессмысленными. И пытался понять, почему магическое умение нужно произносить вслух, но для его записи на листок требуется ухищряться с этими каракулями?

Кузаун, кажется, понял мою задумчивость и спросил об известных мне магических умениях.

— «Маги… 'Стрела магии», — я вовремя сориентировался и поправил себя. Нечего магистору знать, как именно я воспринимаю лог-файл.

— И?

— И всё. Остальные обычные.

— Неудивительно, Лик’Тулкис, учитывая твои познания в магии.

Кузаун прервался на пять минут, отдыхая и молча глядя в потолок. На протяжении двух часов он практически без перерыва объяснял мне основы магии и всех этих рун, и немного подустал. Я же сидел тихо и мирно, не пытаясь отсвечивать или как-то грубить магу. Не считая обучения от мамы, я впервые получаю так много крайне нужной информации в столь сжатые сроки.

Презрев всякую конспирацию, я решил узнать о странности между рунами и голосовым способом произнесения заклинания. Магистор вначале уставился на меня, как на внезапное недоразумение на его жизненном пути — но спустя секунду притупил взгляд.

Он не знает, как именно ксаты трактуют это, но магия дарована всем остальным шести разумным расам Всебогами и их голос они обязаны облечь в физическую форму: голосом ли, или на бумаге. То же заклинание «Тарана земли» требует от вполне опытного мага примерно полминуты на чтение заклинания, новичку же потребуется вся минута.

— Я, может быть, покажусь грубым, но это занятия по боевой магии, да? — я обвёл руками класс.

— Да, его подготовительная часть.

— Но как в бою читать заклинание, ведь сбиться достаточно просто?

— Это одна из задач всех школ и путей. Заклинание можно записать и в нужный момент высвободить.

— Гримуар, — я задумчиво протянул, многое осознав. Если в одном гримуаре, условно, сто страниц, то это сто заклинаний для использования без прочтения.

— Что ж, Лик’Тулкис, я должен изменить своё мнение о тебе. Твоё лицо только что сказало за тебя всё. Теперь ты понял, зачем тебе нужны занятия с матонами и уроки боевой магии?

— Я практически всегда буду путешествовать один, а умея правильно биться и использовать заклинания — останусь в живых и принесу академии пользу. А для этого мне нужно подобрать из существующих школ и путей соответствующие моему стилю и выучить их?

— Прозорливо, но почти, — лицо Кузауна разгладилось, уголки рта тронула едва заметная довольная улыбка. — Из всех существующих школ и путей лишь три школы доступны для всех. Остальные чтят свои секреты. В этом году ты обязан ознакомится со всеми тремя и полностью выучить одну из них, познав премудрости начертательной магии, связанные с этой школой. И не забывай о задаче академии подобрать тебе соответствующий класс.

— Задач навалом, — я присвистнул, оценивая горизонты невспаханных работ. Больше всего мне понравились слова про класс: все шансы наконец понять, что это такое и зачем оно вообще существует.

— Да, Лик’Тулкис. И раз ты сегодня получил достаточное представление об основах магии, то со следующего занятия приступим к изучению самой магии. Сколько у тебя пунктов величия, или как вы их называете?

— Наставник меня предупредил. У меня есть ровно одна свободная единица.

— Одна? — взгляд Кузауна пропитало недоверие.

— Их раньше было больше, но потом случилась тюрьма, арена, обещание убить самой страшной смертью, вот это вот всё.

— Прискорбно. Как скоро ты возвысишь своё величие, или как вы это называете.

— Не в ближайшие полгода точно.

Кузаун на минуту задумался. И рассказал, что мы будем делать в следующем налиме.

Как только я приеду — то должен сразу доложиться в магистрате, чтобы получить стопку книг о трёх школах. Их я должен изучить до нашего занятия. На нём меня обучат первому заклинанию, и его я обязан буду полностью освоить в начертании во всех трёх школах до следующего занятия.

Раньше мне казалось, что академия не хотела делиться со мной основами начертательной магии, теперь же выяснилась вполне банальная причина. Имеющиеся в академии книги по начерталке все о четырёх разных специализированных школах и все они закрыты для меня. Книги об обычных школах уже заказаны и в следующем налиме я их получу. И тогда же, или через налим, начнутся занятия в мастерской по приготовлению структурных растворов.

Слушая объяснения, мне хотелось мысленно обозвать Густаха хитрецом. Он всучил мне книги, которые я и так должен получить в следующем налиме. Но вскоре Кузаун сказал, что в следующем налиме я получу лишь выписки о структурных растворах. Думаю, две полновесные книги лучше пары задрипанных листочков. Правда, Раскаю жалко: её опять заставят бессмысленно переписывать текст из книг.

Два следующих налима у меня будут объединёнными: первые сорок дней я буду заниматься в академии, а на вторые сорок дней буду предоставлен самому себе. На вопрос, как же я тогда доеду до Настрайска — Кузаун сказал, что меня добросят с помощью торговых телег, перевозящих товары между академией и городом. Мне хотелось объединить не два, а три налима, но и такой исход приемлем.

Дальше магистор попросил, чтобы к следующему занятию я в достатке подготовил магических чернил и такой же бумаги. Моё желание сэкономить, как и жадную тщедушную душонку мистера Счастливчика, можно будет удовлетворить в Магнаре. Там и лавка магическая, и задание от Кузауна висит в гильдии.

— Не в Настрайске?

— В Магнаре, — Кузаун медленно кивнул. — Именно рядом с ним расположено скверное место.

— Как выглядит тварь?

— Сможешь узнать в гильдии. Подтверди свою личность, зарегистрируйся и ознакомься с местным справочником.

— Так и сделаю.

Кузаун спросил, остались ли у меня вопросы. Их не было.

— Тогда на сегодня всё, — магистор встал и подошёл к двери, но остановился перед ней. — Академия рассчитывает на твой правильный выбор, Лик’Тулкис.

Магистор кинул на меня оценивающий взгляд и вышел из кабинета, оставив меня наедине с весьма скверным предчувствием. Оно скреблось на сердце, и только усилием воли получилось его отогнать. Маги явно сговорились, все и каждый. И скоро я узнаю, в чём именно.

В барак я вернулся с вполне приподнятым настроением, не волнуясь о мифическом выборе. Всё равно узнаю, так чего переживать? А если там что-нибудь плохое, то разберусь на месте. Нет смысла с занозой на сердце носится по академии в поисках угла, где можно спрятаться. К тому же, после сегодняшнего занятия многие вещи прояснились. Теперь осталось дождаться ужина и показать Фанулу книгу о структурных зельях. Пусть поспрашивает у себя в лаборатории, сможет ли принять заказ на его изготовление. Если да, то останется дело за малым — узнать всё о порождениях, и выбрать самое прибыльное.

Поднявшись в комнату — я ненадолго остановился рядом с сундуком около кровати. Помимо прочих вещей, там ещё лежало два рюкзака. Мой и Налдаса. Судя по наметившимся покупкам — в академию я вернусь с изрядно источившимися финансами, но гружённый под завязку вещами.

Буквально на секунду в сердце зародился страх. Я впервые буду один путешествовать среди разумных, практически ничего не зная о договоре между ксатами и Всеобщей Церковью, не зная об их устоях и правилах, да ещё и сородичи могут на меня напасть. Но я быстро отогнал это скверное чувство.

Я сейчас одни. Я должен сам о себе позаботиться. И должен привыкнуть к таким путешествиям: мне ещё маму с сестрёнкой искать.

«„----“„----“„----“»

Конец тринадцатой арки.

Другие мои книги можно найти по ссылке: http://author.today/u/decuaquero

Лог-Лист на конец 13 арки

Форма дракона

«„----“„----“„----“»

Параметры

Имя: Сиалонус

Раса: Черный дракон (Осквернён)

Класс: заблокировано

Возраст: 71

Уровень: 40

Опыт: 2034/41000

Жизнь: 3360/3360

Мана: 2500/2500 + [1630]

Выносливость: 3360/3360

«„----“„----“„----“»

Характеристики

Сила: 50

Выносливость: 118

Ловкость: 54

Интеллект: 50

Воля: 150

Магия: 250 + [163]

Удача: 24

Свободных очков характеристик: 5 [1]

«„----“„----“„----“»

Навыки

Маскировка: 2

Наблюдательность: 11

Концентрация: 5

Красноречие: 15

Знахарство: 2

Кулинария: 7

Знание механизмов: 12

Рукопашный бой: 3

Владение оружием: 2

Драконья картография: 10

Чувство магии: 23

Полёт: 1 (общий показатель составного навыка)

▪ ▪ ▪ Крепкость крыльев: 1

▪ ▪ ▪ Устойчивый взмах: 1

▪ ▪ ▪ Направление полёта: 6

Новелла знаний: 1

Свободных очков навыков: 1 [0]

«„----“„----“„----“»

Умения

Мыслеречь: без уровня

Магическая стрела: 7 ур.

Магическое исцеление (расовое умение): 11 ур.

Рывок: 3 ур.

Полёт: 5 ур.

Магическое копьё: 3 ур.

Фреска времени: без уровня

«„----“„----“„----“»

Сопротивляемости

Сопротивляемость к физическому урону: 50%

Сопротивляемость к яду: 50%

Сопротивляемость к магии смерти: 50%

Негативные состояния

Отсутствуют

Достижения

«Возглас страха», «Двуединый», «???», «???»

Время до повторного использования достижения основного свойства достижения «Двуединый»: 232:14:56:43

Активные задания

Отсутствуют

«„----“„----“„----“»

Личное имущество

Предметы одежды:

▪ ▪ ▪ Рука́асса шаа́кт ну да́арон (Осквернён):

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (известны)

Книги:

▪ ▪ ▪ Совершенство магии призыва: развитие в ограничениях

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

Оружие:

▪ ▪ ▪ Нож воздушного удара и огненного лезвия

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

Другое:

▪ ▪ ▪ Комплект маяков сигнального контура ясного пульса

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

▪ ▪ ▪ Комплект маяков сигнального контура

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

«„----“„----“„----“»

Клятвы и договорённости

Исходящие клятвы: Отсутствуют

Исходящие обязательства: Отсутствуют

Входящие клятвы: 2

▪ ▪ ▪ От кого: Кагата даа́р Гусара раша́а руу́кта думкаа́д ну Руссу́ут

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Содержание: Произношение вашего имени (Лиас) с честью

▪ ▪ ▪ От кого: Нишар’Нудалкас

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Содержание: Хранение тайны невосприимчивости скверны

Входящие обязательства: Отсутствуют

«„----“„----“„----“»

Новелла знаний

Запечатлённые фрагменты: 13 из 15

«„----“„----“„----“»

Другое

Зафиксирована оценка неизвестного предмета

Форма Ксата

«„----“„----“„----“»

Параметры

Имя: Лик’Тулкис

Раса: Кта’сат (Осквернён)

Класс: отсутствует (не выполнены условия получения)

Профессия: Ученик Настрайской магической академии/Сулин Всеобщей Церкви

Возраст: 26

Уровень: 58

Опыт: 1753/59000

Жизнь: 900/900

Мана: 1670/1670 + [2500/2500]

Выносливость: 900/900

«„----“„----“„----“»

Характеристики

Сила: 15

Выносливость: 40

Ловкость: 25

Интеллект: 50

Магия: 167 + [250]

Воля: 150

Удача: 24

Свободных очков характеристик: 1 [5]

«„----“„----“„----“»

Навыки

Маскировка: 2

Наблюдательность: 11

Концентрация: 5

Красноречие: 15

Знахарство: 2

Кулинария: 7

Знание механизмов: 12

Рукопашный бой: 3

Владение оружием: 4

Драконья картография: 10

Чувство магии: 23

Новелла знаний: 2

Свободных очков навыков: 0 [1]

«„----“„----“„----“»

Умения

▪ ▪ ▪ Общие умения (11/15)

Мыслеречь: без уровня

Фреска времени: без уровня

Магическая стрела: 9 ур.

Рывок: 12 ур.

Удар: 4 ур.

Кураж: 1 ур.

Концентрация: 1 ур.

Пинок: 2 ур

Прыжок: 1 ур.

▪ ▪ ▪ Структурные умения (11/15)

Огненное лезвие: 1 ур.

Воздушный удар: 1 ур.

«„----“„----“„----“»

Сопротивляемости

Сопротивляемость к яду: 50%

Негативные состояния

Отсутствуют

Достижения

«Возглас страха», «Двуединый», «???», «???»

Время до повторного использования достижения основного свойства достижения «Двуединый»: 232:14:56:43

Активные задания

Отсутствуют

«„----“„----“„----“»

Личное имущество

Предметы одежды:

▪ ▪ ▪ Рука́асса шаа́кт ну да́арон (Осквернён):

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (известны)

Книги:

▪ ▪ ▪ Совершенство магии призыва: развитие в ограничениях

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

Оружие:

▪ ▪ ▪ Нож воздушного удара и огненного лезвия

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

Другое:

▪ ▪ ▪ Комплект маяков сигнального контура ясного пульса

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

▪ ▪ ▪ Комплект маяков сигнального контура

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Свойства (неизвестны)

«„----“„----“„----“»

Клятвы и договорённости

Исходящие клятвы: Отсутствуют

Исходящие обязательства: Отсутствуют

Входящие клятвы: 2

▪ ▪ ▪ От кого: Кагата даа́р Гусара раша́а руу́кта думкаа́д ну Руссу́ут

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Содержание: Произношение вашего имени (Лиас) с честью

▪ ▪ ▪ От кого: Нишар’Нудалкас

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ Содержание: Хранение тайны невосприимчивости скверны

Входящие обязательства: Отсутствуют

«„----“„----“„----“»

Новелла знаний

Запечатлённые фрагменты: 13 из 15

«„----“„----“„----“»

Другое

Зафиксирована оценка неизвестного предмета