Скверная жизнь дракона. Книга пятая

Глава 1

— Стены города! На полотне флага… Восемь квадратов на полотне флага, зелёный с красным! — где-то вдалеке раздался голос караванщика, сидящего в головной повозке.

— Магнар! — подхватил следующий караванщик.

— Приехали!

— Хвала Всебогам, приехали!

Новость разносилась по цепи телег и каждый разумный в караване радовался, улыбался, кричал, воздавал хвалы богам и по-доброму смотрел на соседей. Даже на ксата, завернувшегося в собственный плащ и старательно изображавшего куколку бабочки. Наружу торчало лишь лицо, даже руки он прятал внутри кокона. Посох стоял рядом, всё время придерживаемый плечом. Услышав о приближении к городу — я сам невольно улыбнулся и размял затёкшую спину, отгоняя от сердца липкое чувство страха, поселившееся там с самого утра.

Из самодельного кокона вылазить не хотелось, ибо я всю дорогу чертовски мёрз, особенно сильно этой ночью, даже проснулся от стука зубов и заложенного носа. Последнее к утру прошло, но с тех пор я частенько шмыгаю. Не хватало ещё заболеть под конец пути, а ведь всё начиналось так хорошо.

В Настрайск вереница карет из академии прибыла затемно и практически все ученики тут же рассыпались по городу в поисках ночлега, главное — потеплее и подешевле. Я же, вместе с другими прозорливыми учениками, направился в гильдию торговцев, где нас ждали и оформили как пассажиров в предстоящем караване. Его начальник спросил нас об оставшихся учениках: на провоз он получил список из тридцати разумных, а регистрироваться пришли только десять. На что один из учеников с жезлом на поясе хмыкнул, что оставшимся больше нужна тёплая кровать. Караванщик понятливо закивал и сообщил, что отбываем рано утром в семь часов, а собираемся вообще в половину седьмого.

Мы разошлись искать гостиницы. Я направился к той, где мы в прошлый раз с Налдасом останавливались. Комната на одного с сигнальным контуром нашлась сразу, так что я поужинал и лёг спать.

Утром, перед отъездом, к каравану успели присоединиться ещё пятнадцать учеников. Они шли уверенно, будто не раз путешествовали до Магнара. Оставшихся пять сонь ждать никто не собирался, и ровно в семь часов вереница телег двинула в путь. Как к вечеру выразился один из учеников третьего года: это станет хорошим уроком первогодкам.

Мне же стало хорошим уроком, что самая лучшая телега для провоза — та, где можно сидеть на полу, главное — подстилку постелить. Первый день я ехал в пассажирской телеге с двумя длинными скамейками по её бортам. И хоть крыша в ней из ткани и ветер не задувал, но всё равно осенний холод пробирал до дрожи и иногда казалось, что зима настала и снег идёт. Но остальные ученики чувствовали себя нормально, лишь изредка потирали подмерзающие ладони.

Я тогда попытался завернуться в плащ, но из-за скамьи этого сделать не смог. В тот же вечер договорился с другим учеником поменяться местами и на следующий день в полной мере ощутил себя в тепле. Хоть телега оказалась с крышей и на половину забитой товарами, но в тот момент мне было плевать. Я полностью завернулся в плащ и, не выпуская и толику тепла от подогрева куртки, всю оставшуюся дорогу наслаждался теплом.

На путь до Магнара потребовалось пять дней. Время сейчас позднее, солнце давно опустилось к горизонту и мир утопал в вечерних полутонах. Выглядывая из-за края повозки и смотря приближавшиеся стены города — я мечтал о тёплой кровати, но думал о другом.

Магнар — город-оплот, рядом с ним расположены скверные места, но стены его в три человеческих роста, не выше. Впрочем, как и у многих других городов. И это странно. Высокие стены — ключевая деталь в обороне даже не от порождений, но от других разумных. Скорее всего, всё дело в магии.

У широко распахнутых в вечерний час ворот дежурила стража. Как и на стенах, стражники приветствовали караван и махали факелами и светильниками. Но дружелюбие дружелюбием, а оплата пошлины за въезд в город строго с каждого носа. Даже если он покрыт морщинами. Не будь в телеге других учеников, то мне пришлось бы заплатить гораздо больше из-за внешнего вида, но так я отделался лишь одной серебряной монетой.

В городе караван сразу направился к гильдии свободных торговцев. Всем не терпелось побыстрей закончить с формальностями и разбрестись по городу. Но в отличие от Луцка или Кратира — в улочках Магнара я совсем не ориентировался. В прошлый раз мы здесь не задержались и уехали на следующее же утро.

По совету начальника каравана я направился к одной из лучших гостиниц города: она хоть и без своей бани, но есть прачечная с сушилкой одежды и отличная кухня, а помыться можно на соседней улице. Вполне приемлемый и адекватный вариант, что не скажешь о самом городе. Он не казался тем местом, где чувствовались отголоски недавней войны. Тот же Настрайск больше похож на декорации документального фильма о тотальной разрухе и нищете, а Магнар… Он процветал.

Улочки полнились разумными, будь то парочки влюблённых, детвора или целые семьи. Магазинчики заманивали горожан выставленными на продажу товарами, лавки с едой манили насыщенными ароматами, а шумные компании у различных питейных сами по себе лучший зазывала. И хоть многие разумные в городе из нутонов, но и остальные расы чувствовали себя навеселе. Даже редкие равнинные эльфы без рабских ошейников, хоть и ощущали на себе подозрительные взгляды, но всё равно бодро шли по мощёным улицам.

Все улыбались, радовались, в глазах разумных горел огонёк веры в прекрасное будущее. Лишь при виде ксата они на короткий миг менялись в лице, одаривая меня презрительным взглядом. Некоторые даже порывались плюнуть вслед, но что-то их останавливало. И этим уж точно была не параная. Я ещё в Настрайске надел её под плащ и в глазах толпы выглядел обычным ксатом. Кто его знает, как разумные отреагировали бы на символ Всеобщей Церкви на полуплаще синеватого цвета. Так-то носить её нужно, но показывать только в экстренном случае. И моя интуиция подсказывала, что это произойдёт очень и очень скоро.

Главный зал гостиницы встречал приятным теплом и ароматом свежеиспечённого хлеба, в ответ по коже пробежали мураши, а рот предательски наполнился слюной. Большую часть столов в зале занимали постояльцы: они ели горячий ужин, пили тёплые напитки и всячески дразнили мой только что проснувшийся аппетит. Сегодня на обед в караване раздавали кружку горячего чая и чёрствую лепёшку, способную разломать зубы даже моей истинной форме.

— Добрый вечер. Приветствую вас в «Гнезде совы». Еларон, её владелец, к вашим услугам. Свободные комнаты есть, — вежливо поприветствовал меня мужчина лет сорока, стоявший за стойкой.

— С сигнальным контуром на одного?

— Есть, на втором этаже. Пять серебряных Магнара и две общих за ночь с ужином, завтраком и стиркой. Хранение вещей в стоимости. Стирку можно убрать, получится дешевле на две монеты.

— Что насчёт продления?

— В любой момент, только предупредите хотя бы за одну ночь.

Я запросил комнату на три ночи, и стирку только на сегодня. Заодно спросил о бане.

— Советую идти туда прямо сейчас, а ужин оставить на потом. Мне не стоит объяснять, почему я так советую?

Я в ответ покачал головой. Хотелось ещё заглянуть в гильдию авантюристов, но лучше это сделать на свежую голову. Да и в сердце всё ещё свербело склизкое ощущение неприятностей. Моя паранойя предупреждала о чём-то, но о чём? О проделках церковников, разумных? Или драконов? Мои сородичи всяко могли быть в городе и только ждали удобного шанса, чтобы напасть.

Выложив на стол четыре золотых и забрав сдачу с ключом от двери — я первым делом поднялся в комнату и проверил целостность сигнального контура. Линии на замыкателе казались нормальными. Я даже отодвинул кровать и небольшой стол от стен, но контур нигде не прерывался. Это вселяло надежду на душевное спокойствие в ближайшие дни, но всё равно следует всенепременнейше узнать цену на особое зелье для сигнального контура. Его использовал Налдас в портовом городе, восстанавливая линии на плинтусах. Оно мне пригодится: гостиницы разные бывают и вряд ли в следующей не попытаются меня убить.

Вещи свои я передал на хранение: не хотелось оставлять их надолго без присмотра. Всё же хозяин гостиницы отвечает за них кошельком, а если сумма вещей значительная — то и собственной свободой и жизнью, рискуя вместе с семьёй обратится в невольников. Примерно так Налдас объяснял принцип работы контракта на хранение.

Я нисколько не пожалел о решении помыться сейчас, а не после ужина. Прислонившись к дверному косяку, банщик скучал в ожидании посетителей. Вид приближавшегося ксата заставил его занервничать, но словосочетание «Гнездо совы» мужчину успокоило, он улыбнулся и пригласил зайти внутрь. Я же сначала хорошенько осмотрелся, выискивая засаду.

За три общих серебряных монеты банник обещал помывку двумя тазами горячей воды, без разбору разбавляя холодной. За пять — вдобавок можно отмокнуть в деревянной купальне. За семь — к моим услугам парилка, отделённая от купален. Если накинуть сверху монетку, то принесут напитки. А за все двенадцать к моим услугам дочь банщика…

Я ошарашенно посмотрел на рослого мужика, в полтора раза шире меня в плечах. Он предлагал мне свою дочь! По его целой одежде и ухоженной виду бани не сказать, что у его семьи бедственное положение.

— Не, господин, не подумайте ничего такого. Они веником вас, господин, обученные они у меня, — мужик чуть стушевался и засмущался как маленький пацан. — Сына моего на службу призвали, две дочурки остались, они мне помогают в бане. Сам то уже староват, плечи крутит. Вот они помогают. Сегодня старшая работает.

— Дочь зови, — я с пониманием закивал, а в ладони банщика сверкнул золотой кругляш

— Всё господин сделаем, спасибо вам! — мужик кивнул в благодарность и предложил мне сначала обмыться, а потом чуток отогреться в парилке. Баня в моём лично распоряжении, ибо в ближайший час никто не придёт: обычно разумные идут в баню после сытного ужина.

Сидя в парилке, я основательно покрывался мелким потом, но не от жара печки — поведение банщика казалось странным. Ксатов презирают и стараются за версту обходить, а он чуть ли не в ножки кланялся и дочь допустил до работы со мной, хотя должен брезговать даже упоминаем такой возможности.

Вскоре раздался стук в дверь, и в парилку зашла девушка на вид лет шестнадцати, или около того. Я сильно удивился её возрасту, но спустя секунду затолкал удивление в глубинные глубины разума. Пора уже прекращать натягивать нравы прошлого мира на мир нынешний.

— Здравствуйте, господин, — девушка поклонилась и показала на стоявший рядом с дверью глубокий чан. — Пожалуйста, обмойтесь и ложитесь на живот.

— Хорошо, — я покорно встал.

— Святые Всебоги! — вскрикнула девушка, взметнув руки и попятившись назад. Спустя три шага она спиной упёрлась в стену и, испугавшись неожиданного препятствия, вскрикнула ещё раз. И всё время её перепуганный взгляд перескакивал от моей промежности к шрамам на груди и шее и обратно.

— Фрася⁈ — где-то издалека коридора раздалась грозная поступь. — Фрася, что случилось? Что с тобой? Что он сделал? Ксат, ты… Великий Вагнуртон, что это? — мужик подскочил к двери, заглянул в парилку и обомлел от увиденного. Как и дочь, его взгляд метался между моей промежностью и шрамами на груди и шее.

— Это не заразно, всё в порядке, — я постучал ладонью по груди.

— Да, я, э-э, да вот, ну… ух, — старательно изображая из себя даунёнка, мужик показал на мою грудь и махнул рукой намекая, что это не важно. — Это что такое?

— Это? — я посмотрел на свою нижнюю половину тела и ехидно ухмыльнулся. — Не догадываешься?

— Не, ну я, так-то, знаю…

— Слушай, ты зачем сюда свою дочь послал: меня парить, или пипису мою разглядывать?

Мой вопрос растормошил банщика, он извинился за своё не совсем нормальное поведение. Просто он впервые видит срамной уд такого размера, да и посетители обычно обматываются полотенцами и голышом не сидят, да и посох рядом не держат — но я могу поступать как мне удобно. Успокоив дочь и подтолкнув её в парилку — мужик напоследок спросил, все ли ксаты такие. Я в ответ усмехнулся сказав, что я один такой особенный.

Дальше всё прошло без эксцессов. Минут десять подряд девушка охаживала меня берёзовыми вениками, и я настолько забалдел, что чуть не заснул. А пока возвращался в гостиницу — никак не мог погасить наитупейшую, но довольную улыбку на лице. Я какое-то время думал, что после года жизни на материке скверны вопросы личной гигиены немного притупились и нормальной помывки хватить и раз в десять дней. Но выяснилось, что я с удовольствием посещал бы баню каждый день. Там тепло и можно греться — а на улице даже осенью дубак невозможный!

— Совет мой оказался не зазря? — хозяин гостиницы хитро щурился, смотря на моё довольное лицо.

— Да. Всё прошло хорошо, — я мельком осмотрел практически опустевший зал.

— Через полтора часа вновь станет шумно. Если хотите поесть в тишине, то через двадцать минут подадим горячее.

— Замечательно. У банщика всё хорошо?

— Простите?

Хозяин гостиницы напрягся, с опаской посмотрев на меня. Я вкратце описал, что немного странно пускать девушку парить мужчин. Услышав, что именно меня беспокоило — мужчина за барной стойкой расслабился, в его взгляде появились крупицы уважения к моей персоне.

Оказалось, что банщика Еларон знает давно, лет десять уже. Все эти годы он всех постояльцев отправлял к банщику и у них завязались дружеские отношения. Вот только года два назад жена у банщика умерла: именно она в основном парила женщин и помогала мужу. Сам он уже не справляется с нагрузками, вот и пришлось отправлять на работы дочерей. Благо они парят только женщин или одиноких мужчин, так что случаев домогательства ещё не наблюдалось. Правда, однажды нечто подобное случилось, но там рядом проходила стража и любителю распускать руки эти самые руки уменьшили на одну штуку.

— Если задержусь в городе, то перед отъездом ещё раз схожу.

— Мы оба будем благодарны.

Хозяин гостиницы коротко кивнул в благодарность и передал мою сумку с вещами. Напоследок он сказал, что ужин готовится, а сменную одежду сейчас принесут в комнату.

Из сумки ничего не пропало, и за прошедшее время с сигнальным контуром ничего не случилось. Я с облегчением выдохнул и подключил творение Лактара, ибо до зуда в пятках хотелось оценить подарки Налдаса.

Пока я переодевался в одежду гостиницы, тёплую и удобную — на улице девять раз пробил городской колокол. Значит, в город караван приехал около семи часов. Можно было вместо бани поискать гильдию авантюристов, алхимическую лабораторию, оценщика или упомянутого Густахом торговца — но после долгого путешествия на холодном воздухе хотелось как можно большего тепла. Да и не мешало просто отдохнуть, а не шляться по городу с усталыми мозгами. Тем более что противное чувство нехорошего всё ещё преследовало меня.

Ужин подали практически сразу. Огромная жареная рыба размером с локоть пахла пряностями и густым дымом. Её сперва сутки коптили, а потом замочили в сметане и обжарили вместе с грибами и сельдереем, и подали под сметанным соусом. Одной этой рыбы достаточно, чтобы забить живот до отвала, но гарниром шла пареная репа, поджаренная в масле с чесноком. И кувшинчик разбавленного белого вина с лёгкими нотками муската.

Под конец трапезы я ощутил себя наполненным едой шариком. Я даже не понял, как добрался до комнаты, закрыл дверь и глубоко уснул. Последней моей мыслью стала надежда, что завтра всё пройдёт самым лучшим образом и сегодняшнее предчувствие — лишь глупое наваждение.

На следующее утро завтрак из пшеничной каши на жирном овечьем молоке с изюмом и крепкого чая отказывался лезть в глотку. Причина этому — страх. Всё моё нутро орало, что что-то не так. Но каша и чай не отравлены, да и вчера я еду проверял.

Сжимавшее сердце до холодного пота на спине, это противное чувство разбудило меня задолго до завтрака. Я целый час простоял в центре комнаты, сжимая посох в руках и готовясь сразиться за свою жизнь. Дверь должна была слететь с петель, а в комнату ворваться мои убийцы и я бы поставил на кон всё, что у меня есть. Но единственно, что произошло с дверью — в неё постучал хозяин гостиницы, будя постояльцев и приглашая их к завтраку.

Сидевшие за столами разумные сонно жевали вполне вкусную пищу и не обращали на меня внимания. Казалось, им вообще нет дела до ксата с дрожащими от нервов руками и постоянно мелком озиравшегося, словно стараясь вовремя заметить нападающих. Пришлось с силой заставить себя доесть завтрак: у меня имелось дело к Еларону и слишком опрометчиво брезговать его едой.

— Одежду вашу сейчас принесут в комнату, — стоявший за стойкой мужчина мельком посмотрел на сидевшего рядом с ним пацана. Тот всё понял и сразу же юркнул за дверь в подсобные помещения. Я напрягся, но маслянистое чувство тревоги не усилилось.

— Мне хотелось бы узнать о нескольких местах.

— Конечно, — Еларон услужливо достал из-под стойки карту районов города.

Уже через пять минут я поднимался в комнату зная, какое здание посещу первым. Надо лишь пройти полгорода, но оно того стоит, потому что рядом первым местом находится ещё одно важное место. И хоть мне предстояло пройти рядом с одной из площадей, явно выходящей к церкви, но беспокоило не это. Крайне странно выглядело изображение главной магистрали города, его центральной дороги.

Казалось бы, если у города два входа с северо-восточной и юго-западной стороны, то проложить прямую сквозную дорогу — вполне адекватное решение. Вот только планировавший строение города архитектор не слышал о такой вещи, как адекватность.

Главная дорога петляла зигзагами как змея-клофелинщица. Вчера по приезду в город я как-то не обратил внимания, что повозки каравана слишком часто заворачивали. Да и после гильдии торговцев, когда я сошёл с главной артерии города, прошёл по узенькой боковой улочке и вышел на ещё одну вполне просторную дорогу — думал, что это две разных дороги. Город пересекали дополнительные улочки, соединявшие зигзаги между собой и где могла проехать телега, да и народа на них было гораздо больше.

Ещё озадачивали камни, коими вымощена главная дорога. Некоторые из них не меньше полуметра длиной, обтёсанные и сровненные. Иногда два таких камня соприкасались концами под прямым углом между ними, как остатки бывшего фундамента, будто в старые времена город несколько раз разрушался до основания и отстраивался вновь, и каждый раз расположение дороги менялось. И в один день архитекторы, чтобы не напрягаться — решили вести дорогу по остаткам старого фундамента.

Но не считая этих странностей — Магнар казался вполне процветающим городом. Война словно обошла его стороной и на многих полукруглых балкончиках хозяйки держали горшки с отцветшими цветами. Хотя отдельные здания выбивались из общей композиции города, будто нарочно перекрашенные из приятных для глаза бежевых и жёлтых оттенков в красные и зелёные тона. Притом балконы красных зданий обязательно покрашены в зелёный, а балконы зелёных — в красный. К чему такое старательное подражание флагу города? Тем более, если всё это выбивается из общего фона. Неужели на время войны местный царёк уехал в столицу, а когда всё улеглось, и он вернулся — то период бурной деятельности начал с перекрашивания домов? Камень — кати, дерево — толкай, круглое — шпаклюй, а квадратное — покрась, и прочие бредовые бредни облечённых властью идиотов.

Рассматривая здания, мостовую и кидавших на меня презрительные взгляды разумных — я вышел к просторной площади перед церковью и сначала не понял, зачем рядом с ней воздвигли высокий деревянный подиум с крестом и шестом на ней. Но стоило подойти чуть ближе и присмотреться, как в груди у меня похолодело, сердце пропустило удар, рука до скрежета костей сжала посох.

Вот о чём кричала паранойя. Вот причина липкого чувства, преследовавшего меня уже второй день. Вот что интуиция подсказывала мне. Что разумные в этом городе — больные психопаты, аморальные уроды, кровожадные упыри, ибо на подиуме чётко обозначена причина вчерашнего праздника. А может, разумные такие не только в этом городе, но и всюду? Скорее всего — да, ведь в воспоминаниях Изулисы они радовались, когда парню с птичьими ногами перерезали глотку.

Радовались они и вчера, когда избитую несчастную девушку привели на подиум и жестоким образом убили, насадили на копьё её голову с золотистыми волосами, а полуголое тело распяли. Широкие бёдра, аккуратная маленькая грудь, тонкие руки — всё её тело покрывали старые затянувшиеся шрамы, так и свежие ссадины и порезы. Лицо несчастной превратилось в сплошное месиво, а на макушке едва угадывалась причина столь ужасной смерти — пара милых пушистых кошачьих ушек. Вокруг подиума и на нём самом лежали камни, и многие из них покрывали кровавые пятна.

Фантазия нарисовала картину вчерашнего безумия и меня всего передёрнуло от отвращения. Неужели эта бедняжка заслужила такую судьбу лишь потому, что родилась немного отличной от всех остальных? Плевать что её фигура мне крайне симпатична, а звериные ушки придают ей шарму… Не, скверна бы их всех побрала, не плевать. Они убили прекрасную кошко-девушку! Твари!

Скверно на сердце. Липкое чувство пропало, оставив после себя сожаление. Если бы я приехал на день раньше, или даже два; если бы знал о происходящем; если бы… Слишком много «если бы». Смерть этой несчастной — уже просто свершившаяся часть действительности.

К гильдии авантюристов и вольных наёмников я добрался быстро, миновав местный рынок. Изначально планировалось посетить его перед гильдией, но происшествие на площади выбило меня из равновесия. Всё моё негодование отражалось на лице и разумные вместо презрительных взглядов смотрели на меня с опаской, и даже обходили стороной как прокажённого.

Только я подошёл к каменной лестнице перед дверьми гильдии, как те открылись, и на улицу вывалились двое ушатанных вдрабадан тел. Они слетели с лестницы на мостовую, брякая ножнами о камни и о чём-то невнятно бормоча. Их языки заплетались, а от стойкого запаха спиртного у меня слезились глаза.

— Вы в гильдию? — где-то сверху раздался голос.

Из дверей на меня смотрело пятеро разумных. Четверо из них отёрли руки об кофты, больше походя на вышибал в дорогом ресторане: с квадратными плечами и мечами на поясах.

Пятый же, кому принадлежал голос, более чем подходил под словосочетание «важная шишка». Накрахмаленный воротник куртки взвивался торчком, пуговицы блестели серебром, рукоять кинжала узорчато обмотана кожаной верёвкой с синим драгоценным камнем на конце рукояти, а рядом с кинжалом на отдельном кольце висели короткие чётки из двенадцати деревянных пластинок, одна из которых поблёскивала будто металлическая.

— Совершенно верно.

— Проходите, у стойки сейчас свободно, мы быстро оформим ваше задание.

— Я немного за другим.

— Простите? — нутон с чётками хищно прищурился.

— Сейчас я собирался не давать задания, а стать тем, кто их берёт.

— Вы хотели зарегистрироваться? — я кивнул. — Этого с вами не произойдёт.

— Почему?

— Вы сами должны знать ответ, — человек беззлобно улыбнулся.

— Вы уверены?

— В том, что вы знаете, или что ответ существует?

— Второе.

— Конечно.

— Вы уверены?

Я с насмешкой уставился на нутона. Тот молчал, улыбка сошла с его лица, взгляд стал пронзительно-острым.

— Прошу дать мне минуту, возможно, моя память подводит меня. Подождёте?

— Конечно. Внутри.

Надеясь, что блеф удастся, я поднялся по ступенькам и подошёл к двери — но преграждая мне путь один из амбалов выставил руку. Я секунду смотрел на неё, потом ещё секунду на самодовольное лицо.

— Ты это сделал сам, или тебя гильдия попросила?

— Госока ру…

— Опусти руку, — скомандовал нутон в дорогом костюме. Амбал заиграл желваками, но послушно исполнил приказ. Настал мой черёд самодовольно улыбнуться, отчего амбала всего перекосило от злобы.

Нутон с чётками попросил ждать его недалеко от стойки и размеренным шагом направился на второй этаж. Стойки располагались в правой части помещения, а в левой за множеством столов сидели авантюристы с кружками в руках. Сбившись в группы, они что-то обсуждали и даже не обращали внимание на входную дверь, словно два выкинутых пьяных тела — дело вполне привычное.

В зале раздался булькающий звук, будто пойло разумному попало не в то горло, и тот окатил фонтаном сидевшего напротив.

— Пожри тебя скверна! Новая куртка!

Первый разумный даже не думал извиняться, продолжая кашлять и отхаркиваться, уставившись в мою сторону удивлёнными глазами.

— Что с тобой, Галис, ты будто дракона уви…дел, — второй разумный повернулся, взглядом уперевшись в моё лицо.

Нутон со сплющенным носом пялился на меня не зная, что делать и как вообще реагировать. Он мог лишь растерянно хлопать глазами с широко раскрытым ртом. Второй человек, с отрезанным левым ухом, наконец прекратил кашлять и смог выдавить из себя слова, пропитанные замешательством и страхом:

— Ты жив?

— Более чем.

Смотрящие на меня две пары глаз с огоньком страха и неверия, эти два разумных в состоянии шока — этого достаточно, чтобы многое понять. Они почему-то верили, что я мёртв. Скорее всего, догадывались, что в академии меня заставят пройти процедуру дознания, и на этом моя история закончится. Но иногда судьба преподносит крайне занимательные сюрпризы.

Я приветственно кивнул двум ошалевшим авантюристам и направился к стойкам. Сейчас их лучше не трогать и дать осознать случившееся, да и меня они волновали меньше, чем листки на трёх досках рядом со стойками гильдии.

На первой висели местные задания: кому-то важному требовался охранник на месяц, ближайшие деревни просили разобраться с участившимися случаями пропажи скота, кто-то вообще живого дикого кабана заказал, да местный лорд обещал награду за разведку определённого участка леса.

На втором висели объявления о наборе в отряды и караваны. Послезавтра один из них отправится в соседнее королевство в город Фраскиск, и на дорогу ему потребуется минимум восемь дней из-за медленного хода. Отряды же собирались разные: охота на порождения скверны, охрана деревень этой зимой, разведка, поиск монстров и их уничтожение.

Не найдя на первых двух досках задания от Кузауна — я уже было хотел изучить третью, но меня окликнул человек в дорогом костюме. Пока я рассматривал объявления, он успел сходить в кабинет, найти нужный свиток и вернуться, встав рядом с одной из стоек. За ней сидела женщина лет тридцати и с благоговейным трепетом смотрела на мужчину. Как и другие работники гильдии, сидевшие за другими стойками.

— Вы ссылались на шестой пункт договора между вашей расой и Всеобщей Церковью, — нутон легонько взмахнул рукой со свитком. — Вы имеете полное право регистрироваться в любой гильдии и караване, и принимать участие в любой авантюре, в которой только посчитаете нужным принять участие. Но глава любой гильдии, как и главы отрядов и начальники караванов и прочего, так же имеют право отказать вам во вступлении, если сочтут ваше присутствие опасным.

— Вы правы, и именно поэтому я пришёл регистрироваться не как Кта’сат, а как ученик Настрайской магической академии, — я чуть отогнул плащ и показал краюшек паранаи. Этого оказалось достаточно, чтобы на спокойном лице нутона промелькнула тень озадаченности.

— Даже если опустить, что вы ксат, — заговорил глава гильдии спустя несколько секунд молчания, — то я всё равно не могу одобрить вашу регистрацию.

— Почему?

— Вы пришли сюда именно зарегистрироваться, а не подтвердить свою личность и достижения в других гильдиях?

— Совершенно верно.

Странный вопрос. Звучит так, словно гильдия авантюристов и вольных наёмников не одна, а их много. Диагноз биполярного расстройства, не иначе.

— Это означает, что вы не осведомлены ни о правилах принятия и закрытия заказов, ни о правилах работы самой гильдии. Плюс, к выше озвученному, каждого новичка вводит в курс дел один из авантюристов, но в последнее время все заняты на заданиях.

Последнюю фразу глава гильдии произнёс с сарказмом в голосе. В зале гильдии сидело достаточно авантюристов, они наш разговор слышали и тихо посмеивались надо мной — вот только последним смеяться буду я. Надеюсь. Лог… Клятва от Налдаса ещё на месте. Он жив, а это значит, что другая клятва всё ещё в силе.

— Суровые правила, понимаю, но и я прошу понять меня, — я чуть повысил голос так, чтобы меня уж точно услышали сидевшие в зале разумные. — Если я не зарегистрируюсь, то подвергну себя смертельному риску.

— Если вы найдёте среди собравшихся хотя бы одного авантюриста, готового взять вас под опеку, то я лично зарегистрирую вас.

Я молчал, смотря в глаза главе гильдии и отсчитывая про себя секунды. На двенадцатую, когда нервы человека начали сдавать и тот уже приготовился послать стоявшего перед ним ксата в далёкое турне — за моей спиной послышались шаги, а сам глава изменился в лице.

— Мы им займёмся, — раздался гнусавый голос авантюриста со сплющенным носом.

— Не понял? — человек в дорогом костюме уставился на Нота таким взглядом, будто его как котёнка макнули мордой в собственное дерьмо.

— Да были с ним в одном караване, — заговорил второй авантюрист с отрезанным левым ухом. — Он хоть и ксат, но навыки полезные есть. Да у вас проблем с ним не будет, за это мы отвечаем.

— Были в караване? — за микросекунду на лице главы отобразилось непонимание, удивление, осознание и принятие. — Вы знакомы?

— Именно так.

— Как вас зовут? — это уже глава гильдии обращался ко мне.

— Лик’Тулкис.

Нутон уже было хотел открыть рот и произнести моё имя, но не решился, поняв, что с первой попытки выговорить не выйдет.

— Вы нашли авантюристов, поздравляю. Подойдите к стойке. Я, глава гильдии авантюристов и вольных наёмников города Магнар, Яроф Гшаргас Урастович, лично вас зарегистрирую, — глава показал на сидевшую рядом женщину и направился обходить обширную стойку, тянувшуюся целых десять метров.

На моё левое плечо опустилась чья-то рука, а рядом показалось лицо Нота.

— Закончишь, подходи к нам. Говорить будем.

Оба авантюриста отправились к столу, а я едва смог погасить насмешливую ухмылку. Мало того, что узнал ещё об одном пункте договора между ксатами и церковью, но ещё и этими двумя воспользовался. Правда, есть подозрение, что с сегодняшнего дня у меня в личных врагах глава гильдии, а как максимум — вся гильдия.

Передо мной на стойку поставили небольшой кристалл на подставке с небольшим листком из плотной бумаги под ним. Кристалл был обычным, но края листка обрамляли узорчатые завитушки зелёного и красного цвета. Личная карточка авантюриста. Она будет храниться в гильдии всё время, пока не придёт сообщение с подтверждением смерти авантюриста — тогда пойдёт отсчёт в три года, и её уничтожат.

Я приложил к кристаллу браслет на левом запястье, потом ладонь и подал немного маны, и руны и узоры на подставке начали мерцать синим цветом, вписывая в листок моё имя и расу, класс и профессию, возраст и уровень. Когда руны прекратили мерцать, глава изучил содержимое листка. Мышцы его лица напряглись, он невольно чуть свёл брови.

— Позвольте задать три вопроса.

— Конечно, — меня подбешивала приторная вежливость нутона.

— Это строчка рядом с вашей расой, что она означает?

— Что я не больше, чем счастливчик.

— Как так вышло, что в столь юном возрасте для вашей расы и не имея класса, у вас столь высокий уровень?

— Судьба не оставила мне выбора, пришлось стать сильнее.

— Как вы смогли стать сулино…

— Этим вопросом, — я придвинулся к стойке и чуть подался вперёд, нависая над главой, — задаваться не стоит. И у нас, и у церкви, свои секреты.

Глава несколько секунд молчал, обрабатывая информацию. Наконец он пришёл к осмысленному умозаключению и подтвердил, что первый этап регистрации в гильдии закончен. Теперь мне следовало заплатить взнос в десять золотых, прослушать короткий инструктаж, и только потом регистрация закончится.

Деньги передавались не в открытую. Глава пригласил пройти в небольшое помещение рядом со стойками, где я достал из рюкзака десять монет и передал нутону. Тот их пересчитал и поставил печать в личную карточку, попросив влить в неё немного маны.

Дальше — инструктаж.

Вначале я думал, что он займёт несколько часов. Но по итогу не потребовалось и десяти минут, в течение которых я успел и поставить нам с главой диагноз «Биполярное расстройство», и подумать о вечном.

Гильдия авантюристов и вольных наёмников — это общепринятое название для организации, что регистрирует задания и поручения от одних разумных или гильдий, передаёт их другим разумным, и следит за строками и качеством исполнения заданий. У каждого города такая организация своя, подчиняется она непосредственно главе гильдии и, в меньшей степени — совету города или высшему благородному. В Магнаре, как и в любом другом городе империи — это глава одной из побочных императорских ветвей.

Именно поэтому у каждой гильдии своя система репутации. В соседнем имперском городе Кратир всего пять уровней репутации, а в Магнаре — восемь. В плане доступа к заданиям от уровня мало что зависит, даже только что зарегистрировавшийся новичок может взяться за любое задание. Хотя здесь есть свои особенности и на многих заданиях ставят пометки, с какого уровня репутации желателен набор авантюристов.

Уровень репутации нужен как некая подстраховка, если задание не получится выполнить. Новичок сразу вылетит из гильдии без прав на восстановление, а бывалый авантюрист или опустится на один уровень ниже, либо вовсе отделается устным выговором. Но у уровня есть одна важная особенность: чем он выше, тем на большую скидку можно рассчитывать в магазинчиках и лавках, аффилированных с гильдией авантюристов. Тот же зельевар или кузнец. Но раз у каждой гильдии своя система репутации, то и бонусы от уровней везде тоже свои. В одном из королевских городов вообще за достижение определённого уровня гильдия оплачивает покупку нового оружия или доспехов. Но махинации с уровнями не пройдут, не получится подняться в одной гильдии, приехать в другую и сразу воспользоваться её благами. Сначала придётся доказать свои умения, прежде чем уровни пересчитают.

Задания же бывают двух типов: постоянные и разовые. Бывают ещё и временные, но их крайне редко подают.

Постоянные задания, как ни странно, висят на досках гильдии постоянно. Гончар скупает заллаю из местных порождений, или требуется ежедневный патруль участков ближайшего леса или дороги. Постоянное задание можно выполнять хоть всей гильдией каждый день до тех пор, пока податель его не закроет.

Разовые задания, тоже как ни странно — поступают в единичном экземпляре. И за невыполнение оных наказание гораздо жёстче, новичка вообще могут невольником сделать, пока ущерб не отработает.

В основном правила для каждого авантюриста довольно просты: в здании гильдии до поросячьего визга не напиваться, задания сдавать вовремя, туши животных или что-то большое заносить в гильдию через чёрный ход. Всё остальное мне расскажут мои «наставники». Хотя Нота и Галиса подобным словом я бы побоялся называть.

Закончив инструктаж и подтвердив на карточке, что я с ним ознакомлен — мы с главой вернулись к стойкам. Глава приложил карточку к кристаллу и попросил меня дотронуться до него именным браслетом. Секунда, подставка моргнула бирюзовым цветом, кристалл засиял красным.

Внимание, завершена регистрация в Гильдии авантюристов и вольных наёмников

Внимание, желаете вступить в Гильдию авантюристов и вольных наёмников города Магнар?

Я подтвердил и сразу же открыл лог-файл. Появилась новая вкладка «Членство в гильдиях» с отдельной надписью о гильдии авантюристов Магнара и то, что я в ней «Начинающий» первого уровня.

— Рады приветствовать вас как начинающего авантюриста. Дальше всё объяснят ваши опекуны.

— Хотелось бы уточнить, пока вы ещё здесь.

— Слушаю вас? — Яроф ответил немного раздражённо. Мало того, что его недавно унизили и фактически заставили лично регистрировать презренного ксата, так ещё он вопросы задаёт.

— Если понадобиться узнать о порождении или чём-то другом, то смогу я попросить книгу гильдии?

— Да, обратитесь к любому работнику.

Глава гильдии направился к себе в кабинет. Я же, поблагодарив за регистрацию — вернулся к доскам с заданиями, хоть и чувствовал испепеляющие взгляды двух разумных.

После всех объяснений стали понятны пометки на листках, поначалу принятые мной за непонятные символы. Постоянные задания помечались кружком и двумя вертикальными линиями в нём, а разовые — кружком и крестиком. Уровни репутации же вообще помечали чёрточками рядом с кругом и чем больше их, тем выше должна быть репутация.

На третьей доске висели задания из других городов или важные объявления. Про то, что кто-то где-то набирает отряд наёмников и ближе к лету собирается податься на двухгодичную службу к одному из побочных имперских домов — читать было неинтересно. Как и неинтересно узнать, что в имперском городе Фаргар гильдия авантюристов хочет нанять боевого мага. Здесь же нашлось объявление с тремя засечками от Густаха, что академия скупает кожу Кракчатского вепря скверны по цене тридцать золотых за штуку.

На следующем объявлении стоял кружок с крестом и пятью засечками, срок исполнения — до последнего дня последнего летнего месяца этого года; подателем значилась Настрайская магическая академия; а некто Кузаун уже перечислил в гильдию награду в размере четырёх сотен золотых. Требовалось всего ничего: желчный мешок какой-то Гварнаской ондатры скверны.

Пока я изучал задания — два авантюриста пристально наблюдали за мной. Их взгляд переполняла смешанная с разочарованием претензия. Но они не догадывались, что скоро их возьмут в крепкий оборот.

— Ну здравствуй ещё раз, ксат, — авантюрист со сплющенным носом смотрел на меня исподлобья.

— Здравствуй, Нот, — я мило улыбнулся мужику, на что тот сплюнул на пол и оскалился, испугав проходившую мимо девушку в рабочих одеждах гильдии и с фартуком поверх.

— Нам бы горло промочить, — я показал на опустевший стол, отвлекая бедняжку от скрюченного лица Нота.

— Да и тарелку с сыром, — вставил замечание Галис. Девушка посмотрела на меня, на что я кивнул.

Всё обошлось в серебряный и девятнадцать бронзовых, но за неимением мелких денег я расплатился двумя серебряными монетами. Девушка хотела достать сдачу, но морщинистая рука остановила её и жестом показала идти дальше.

— Ты это специально? — спросил Нот.

— Что?

— Что было с главой. Специально сказал про свою эту «опасность»?

— Назови мне хоть одного ксата, которому она не грозит.

— Да не прикидывайся ты, — одноухий нутон скривил лицо в отвратную рожу. — Откуда ты знал, что мы здесь?

— Почему вы считали, что я должен быть мёртв?

— Отвечать не собираешься? — сквозь зубы процедил Нот.

— Сначала вы ответите на мой вопрос, а потом я с удовольствием расскажу, и почему регистрировался в Магнаре, и о какой опасности говорил.

— Так дело не пойдёт.

— Либо так, либо никак.

Авантюристы сверлящими взглядами впились мне в глаза. Я ответил тем же Ноту, держа лицо Галиса о пределах бокового зрения. Долгие секунды тянулись смолой, пока полностью лысый авантюрист со сплющенным носом не поиграл желваками.

— У тебя в академии не должно было быть и шанса выжить, ведь…

К столику подошла девушка, принеся заказ. Поставив перед каждым по кружке и в центре стола тарелку с чуть подвяленным сыром — она посмотрела на авантюристов и негромко сказала им подняться к главе, как закончат со мной.

— И почему от тебя одни неприятности, ксат? — Галис задумчиво посмотрел вслед работнице гильдии.

Я не собирался отвечать на это вопрос: он не только провокационный, но ещё и риторический. Вместо этого я отпил из кружки и тут же сплюнул на пол.

— Жжёное дерево и то вкуснее будет, — я выудил из рюкзака флягу, заполненную чаем. Ещё утром перед уходом попросил хозяина гостиницы о небольшой добавке. Привык я к этому за короткий срок в академии.

— Пойло как пойло, — Нот отхлебнул из моей кружки, потом из своей и задумчиво пожал плечами.

— Да может поделишься с нами флягой, ксат?

— Здесь чай, Галис, не обнадёживайся.

— Чай? Во флягу? Да ты больной!

— Возможно, — это умозаключение заставило меня о многом задуматься. На секунду, больше тратить времени на бессмыслицу я не собирался.

— Чего хотел от нас? — прогнусавил второй авантюрист.

— Отвечать не будешь?

— Чего отвечать? — Нот пожал плечами. — Когда остроухие проиграли войну, у них отрезали академию, за три месяца вычистили всех остроухих церковников, а из столицы, говорят, какого-то старика отправили и его ненормального ученика. Они вдвоём из любого душу вытянут. И из тебя тоже. Должны были.

— Откуда такая уверенность? Забыл наш разговор?

— Я-то всё прекрасно помню, даже слишком прекрасно. Но его не мог слышать Шалан.

— Шалан? — крутящиеся в голове мысли пытались вспомнить, кому принадлежит это имя. — Глава гильдии в Луцке?

— Он самый. Или ты считаешь его дебилом, неспособным маяком дальней связи воспользоваться?

— Кому ты врёшь, Нот? У вас… Вас двоих за яйца сам знаешь, что держит, и ты должен был бы…

— Не должен, — авантюрист хищно прищурил глаза. — Это всё касается только… того, что случится после, а не что уже произошло.

В микросекунду родилось предположение о произошедшем — но это всё уже не важно. Даже если предположить, что церковники получили информацию от авантюристов, то остаётся академия: маги уж точно были в курсе моей истинной природы. Возможно, Шалан просто стал удобным идиотом, подтвердившим наше приближение.

— Тогда вы оба расскажите, что ещё может грозить мне. Считайте это тем самым, что случится после.

— Да нечего больше говорить, — Галис развёл руками. — Там же в церкви дознание вас двоих ждало, и всё. Да вы кончится должны были. Но клятва ещё не пропала, да и ты жив.

— Всё так, ксат, — Нот отпил из кружки. — Твоя очередь.

— В Настрайске я не успел зарегистрироваться, приехал поздно вечером, а караван в Магнар уже был назначен на следующее утро.

— Допустим. Что с опасностью?

— Задания давно изучали? — я через плечо показал большим пальцем на доски. Нот ответил, что сегодня. — Из Настрайской академии задние видели?

— На желчный мешок ондатры?

— А теперь следите за моими словами. Если второй по важности разумный в академии говорит, что рассчитывает на удачное завершение задания, то эту фразу двояко трактовать не надо. Иначе мне не видать переносов занятий. Если я не перенесу занятия, то не смогу добывать заллаи в приемлемом количестве и продавать их. Без этого у меня не будет денег и, как следствие, нечем платить за обучение. А это означает только одно, — я провёл пальцем около горла. Авантюристы переглянулись и о чём-то задумались.

— Сезон скоро закончится, ксат, — Нот выглядел подавленным, несвойственно перебирая пальцами по столу.

— Да как скоро, — Галис нервно прыснул. — Вот уже на днях там едва получалось выманить тройку за день. Да холодает, их воздух подморозит и всё, не вылезут они из воды.

— У вас есть опыт охоты на них?

— Слухи, — Нот покрутил пальцем, намекая на непосредственно просторный зал гильдии и авантюристов, собравшихся в нём. — Ни разу мы к ним не ходили. Твари опасные, а у нас нужных умений нет.

— Да идея есть, слушай, — Галис чуть не подпрыгнул от возбуждения на месте.

Скверное место с ондатрами расположено в дневном пешем переходе от города. И, вроде как, завтра утром туда уходит группа авантюристов, промышляющая добычей этих скверных тварей. Закрывают сезон, или что-то типо того. Вот к ним я и могу обратиться за разъяснениями.

— Чтобы его там одного убили? — Нот посмотрел на товарища как на идиота. Галис понимающе развёл руками.

— Почему одного? — я не удержался и усмехнулся. — Вы же будете со мной.

— Чего? Ах ты… — синхронно взревели два авантюриста, благо я легонько хлопнул по столу и успел отвлечь их внимание.

— А у вас есть выбор? Вам придётся следовать со мной, или из-за «опасений», или из-за гильдии.

Авантюристы молчали, впившись в моё лицо острыми взглядами. Будь их воля, то они бы уже как пять минут назад изрубили меня мечами, но клятва сдерживала их. Лучше дать им другой стимул к сотрудничеству. Правда, не стоит забывать, что каждый разумный — жаден. Он постарается взять гораздо больше, чем ему положено, даже если это что-то ему не очень-то и нужно.

Мне более чем не хотелось связываться с этими двумя и, вообще, по-хорошему, их следует обходить стороной. Но как иначе? У кого я ещё могу узнать в подробностях и о гильдиях, и о вполне бытовых вопросах, и о многих других вещах? Только эти двое. Ну не раба же покупать, в самом-то деле⁈ Даже если это законченный преступник, по которому виселица плачет — всё равно не смогу. Противно это.

Я вкратце рассказал авантюристам о моём предложении. А суть его проста: они нянчатся со мной, а взамен получают пять процентов от продаж заллай.

— Десять, — Нот посмотрел на меня как на козявку.

— Пять.

— Да будет тебе, нормальный процент.

— Мне за учёбу платить, Галис. И много.

— Сколько?

Я не ответил, лишь молча уставился на Нота.

— Хорошо, восемь.

— Пять.

— Ты в своём уме?

— Более чем.

— Да сколько вообще тебе нужно платить-то?

— Каждый год обучения мне обходится в восемьдесят тысяч золотых.

— А…

— А таких годов пять.

Авантюристы задумчиво переглянулись.

— Семь?

— Пять.

— Чтоб тебя скверна пожрала!

— Пять.

— Давай шесть и будем друзьями.

— Пять.

— Слушай, ксат, ты…

— Нот! — я чуть повысил голос. Этого хватило, чтобы сидевшие рядом с нами разумные подпрыгнули на стульях от неожиданности.

— Ответьте мне, Нот, Галис, что авантюристы делают в группе?

— Чего?

— Они вместе претерпевают невзгоды, разделяют радость и грусть, делят навар пополам и вместе рискуют жизнями как в последний раз?

— Ну, да. Как в караване же, маленькая семья и всё такое.

— А со мной в группу вы будете вступать только ради порождений. И то, — я подался вперёд и пристально посмотрел на Нота и одноухого, заодно собственный голос сделал чуть тише, — охотится на них буду только я. Всё. Ваша задача лишь рядом караулить, чтобы никто исподтишка не напал, да помочь отнести в город добычу, если много набью. Халява… Ну, ещё может быть, по мелочи всякая помощь как начинающему авантюристу, но вы и так сами вызвались.

Нот и Галис молчали. Лысый со сплющенным носом исподлобья буравил меня взглядом, а нутон с острыми скулами и отрезанным правым ухом кривил рот.

— По рукам, — Нот встал и протянул мне руку. Я сам встал и ответил рукопожатием. — Но каждому по пять процентов.

— Сойдёт, — я чуть не рассмеялся. Я и так говорил о пяти процентах на каждого. Или не говорил? Уже и не важно.

— Да только собираться мы будем, ксат, не только ради порождений, — я с вопросом посмотрел на Галиса. — Да ты ж этот, «Начинающий», или как его в Магнаре зовут? Первый уровень репутации. Да чтобы тебя поднять до «Бойца» второго уровня, нужно не один десяток заданий выполнить. А скоро зима.

В Магнаре, если я правильно расслышал главу гильдии, в системе репутации у «Начинающего» два уровня, у «Бойца» три уровня, потом идёт «Брат» с двумя уровнями и замыкает «Ферзь». Прям каким-то уголовным миром повеяло с их понятиями и вот этим вот всем. Надо будет гильдию Магнара посещать только по крайней необходимости и то, ненадолго.

— Разберёмся с этим потом. Сейчас у меня интерес только к одному заданию, — я чуть повернулся и покосился на доски с заданиями.

— У нас тоже дела есть, — авантюристы синхронно посмотрели на второй этаж.

— Глава в курсе? — я постучал пальцами по груди намекая на шрамы и ситуацию около скверного леса.

— Только о передачах из Луцка и нашей ошибке, — Нот встал из-за стола. — Подожди нас здесь, и задание пока не бери. Нужно решить пару вопросов.

Договорившись, что эти двое не сильно задержатся у главы — я направился к стойкам регистрации, где попросил книгу о местных порождениях. Цена вопроса: один серебряный за чтение и сверху залог в один золотой. Деваться некуда, так что вскоре на стойке звякнули деньги, а я получил в руки тоненькую книженцию в тридцать страниц. Хоть мне и хотелось заполучить общий справочник по всем порождениям — но следовало грамотно расставлять приоритеты.

Выданная мне книга оказалась в сотню, если не в тысячу раз полезней, чем сборник софистических изречений из академии. Каждая тварь подробно описана, с указанием заллай для сбора и способом из добычи. Правда, не указывалось, как правильно охотится, какую тактику применять и их слабые места — но это дело понятное. Вряд ли кто-то поделиться знаниями, от которых зависит его жизнь.

Изучая описание порождений, смотря на рисунки и читая названия тварей — я задавался одним и тем же вопросом: каким вообще образом разумные в прошлом давали названия порождениям? Чем они руководствовались? Та же Гварнарская ондатра скверны — она же вообще не ондатра, а больше похожа на дикобраза с ножками. Или в прошлом отдельным тварям такие названия давали специально, чтобы в будущем разумные задавались вопросами об адекватности изучившего эту тварь магоса? Вполне вероятно, что именно так.

В книге нашлось ещё кое-что интересно, помимо извечного вопроса о разуме и разумности. На материке скверны мне попадалась огромная трава, вытянутая, с гипертрофированной листвой ярко-салатового цвета и тёмно-синим отблеском на ней. Листья шириной в метр и длиною в два скручивались и били по земле, словно пытаясь прихлопнуть юркого таракана. И вот теперь оказалось, что подобную ей Чрорскую полынь скверны добывают в одном из порченых мест Магнара. Основной толстый стебель, к которому крепятся широкие листья — добывают всегда даже зимой; корни пригодны к добыче только в тёплое время года; как и десятисантиметровая перемычка между стеблем и началом листа; а волокнистые прожилки листвы останутся после оклазии только когда цвет самой листвы изменится с ярко-салатового на тёмно-жёлтый.

За изучением книги время пролетело незаметно. Городской колокол пробил одиннадцать раз, хотя к гильдии я подошёл намного раньше десяти часов. На последнем ударе колокола появились Нот и Галис. Всклоченные и уставшие, будто их лицами вместо плуга поля вспахивали.

— Знаешь… — Нот внимательно посмотрел на меня. — А, в скверну. Давай заканчивать.

— Смотрю, глава расчесал вас против шерсти, — я не сдержался и мелко прыснул.

— Да ты думаешь из-за кого…

— Галис, мать твою, не ори, — Нот поморщился и легонько стукнул напарника ладонью по груди. — Ксат прав, нам из-за него сильно досталось. Надеюсь, наши страдания окупятся?

— Посмотрим, как дальше дела пойдут. Почему задание не надо брать?

— Да потому и не надо, что висит оно уже вторую неделю. А прошлое вообще всё лето провисело, из этой же академии и… Слушай, Нот, а прошлое не от того же разумного было?

— Вот завтра и узнаем.

— Завтра? И откуда вы знаете о прошлом задании? Вы ж в Луцке обитали? — меня слова Галиса напрягли.

— Да чего тут знать? Мы и до войны авантюристами были, всё понимаем и знаем, что и когда уточнить надо.

— Галис правду говорит, ксат, — Нот о чём-то задумался и закивал. — Как проводили вас, так через три дня сюда вернулись и справки навели. А как это задание вывесили, так все в гильдии в голос заявили, что опять три месяца провисит.

— Понятно. Но что насчёт завтра?

Нот предложил вполне интересный и замечательный план, и я согласился на него практически сразу. Слишком опрометчиво упустить возможность посмотреть, как другие разумные добывают порождения.

Сегодня — мы сойдёмся в группу и разойдёмся до завтрашнего утра. Городские ворота открываются в пять, но на улице будет слишком темно. Отправимся в семь, и к часам трём приедем на место. Там уже будет группа авантюристов, занимающихся добычей ондатр. Они отчаливают из города сразу по открытию ворот, так что к нашему приезду они либо успеют добыть хоть одну тварь, либо ещё будут подготавливаться.

Если бы мы шли пешком — то добрались бы только к ночи, но именно поэтому мы и разойдёмся сегодня. Нот отправится арендовать телегу и лошадь на ближайшие два дня, Галис же озаботится провиантом. С меня же требовались деньги на аренду телеги, так как вся эта чехарда только ради моей безопасности.

Мои же планы на сегодняшний день теперь круто изменились. Я очень хотел попасть и к оценщику, и в магазинчик знакомого Густаха, к алхимику и много куда ещё. А в итоге первым же делом я полечу к рынку, потом в гостиницу и банк. Мало того, что последние дни там очередь и придётся регистрироваться на несколько дней вперёд, так ещё надо вещи на хранение отдать и, по словам авантюристов, банки длинноухих подходят для этого лучше всего. Конечно, можно и в гильдию авантюристов или торговцев сдать, но банк предпочтительней.

Группа между авантюристами заключалась примерно так же, как и вступление в караван. Нот попросил работницу гильдии предоставить нужные вещи для создания группы, и вскоре на столе появилась статуэтка мужчины с мечом и круглым щитом, а также подставка под неё и листок. Приложив в два углубления оба указательных пальца — Нот вслух заявил, что станет предводителем разумных и будет делить с ними радости и тяготы, и будет судить их как равных себе, и не поставит никого, и не навлечёт беду, и вообще мы все заработаем немного денег. Подставка моргнула, занеся на листок детали группы. Настал черёд Галиса. Потом мой. Всё это время Нот держал свой палец в одном из углублений на подставке.

— Добро пожаловать в группу, ксат, — Нот не удержался и саркастично ухмыльнулся.

— Как-то быстро. С караваном и то дольше заключал, — мне как-то не верилось в адекватность происходящего, хоть во вкладе лог-файла о договорах и клятвах действительно появились новые строчки во входящих и исходящих обязательствах.

— Мы на пару дней, не больше. И добывать совместно ничего не будем. Мы едем ради наших пяти процентов и… твоей опасности. Так-то договор на группу заключается дольше.

Вполне логичное объяснение пришлось мне по душе, и мы все втроём вышли из гильдии. На улице, отойдя чуток в сторону и уйдя в один из проулков — я передал Ноту десяток золотых монет. Этого вполне хватит на двухдневную аренду лошади. Если бы я сам пришёл заключать аренду, то пришлось бы минимум пятьдесят монет оставить залогом, но у Нота высокая репутация в гильдии и соответствующие привилегии.

И хоть с Нотом я распрощался недалеко от гильдии — с Галисом мы вдвоём дошли практически до рынка. Шли молча и перекинулись короткими фразами лишь уткнувшись в последнюю улочку, из конца которой доносился оживлённый гам. Авантюрист сразу направился к лавкам с провиантом, а я — к портному. Его посоветовал хозяин гостиницы.

Проходя мимо лавок с выставленным товаром и кричащими торгашами, зазывавшими покупателей рассмотреть поближе прекрасные и столь качественные вещи — я приходил к осознанию, что сегодня покой мне будет только сниться. Все оставшиеся деньги придётся обменять у портного на тёплую одежду. А после банка и гостиницы — всё равно придётся пробежаться по намеченному ранее маршруту. Даже если ничего покупать не буду, то хотя бы подготовлюсь.

Так-то уже прошло семь дней клаша: день в Настрайске, пять на дорогу и сегодняшний. Сверху два дня в скверном месте, а лучше три. Плюс ещё на обратную дорогу ещё пять дней, да и кто вообще знает, когда караван соберётся следующий.

Времени катастрофично мало, чтобы всё успеть. И если есть возможность хоть немного подсуетиться и облегчить тяготы завтрашнего дня — то ей следует воспользоваться всенепременнейше. Иначе поступать — слишком скверно.

Глава 2

Проложенная сотней телег за десятки лет, дорога перед скверным местом даже и не думала заканчиваться. Последние километры она шла по нетронутым лугам и вела прямиком к просыпанному галькой участку земли, чтобы стоянка в дождливую пору не превращалась в сплошное месиво.

За стоянкой, в километрах трёх, луговая земля с жёлтой осенней травой медленно переходила в преддверье скверного места. С каждой сотней метров земля всё больше оголялась, теряя жухлую траву, пока окончательно не превратилась безжизненную серую комковатую почву. По скверной береговой линии колосился странного вида рогоз, своими початками больше напоминавший мутировавшую кукурузу, а водная гладь озера как таковой гладью не была. Под водой происходило копошение с завидной периодичностью, отдаваясь волнами на поверхности. Но не всё озеро подверглось осквернению. Порча зацепила лишь западный берег длиною в километр и немного южного с куском впадавшей реки, а вглубь озера порча распространилась лишь до середины. Если верить бредовым россказням Нота и Галиса — на нетронутых берегах особо безумные смельчаки не только умудрялись находиться достаточно долго и не привлекать порождения, так ещё вполне успешно рыбачили. Звучало как добровольное заявление на госпитализацию в дурдом, но у скверны даже несуразный бред может оказаться логичной правдой.

Рядом с обсыпанным участком стояла широкая телега, а чуть поодаль — привязанные к столбу две лошади пили из вёдер и жевали сено. На самой стоянке семеро разумных о чём-то переговаривались и настороженно косились на приближавшуюся повозку.

Все семеро даже и не подумали хоть как-то поприветствовать нас, когда мы подъехали к стоянке и Галис, всё время сидевший за поводьями, шумно остановил лошадь.

— Что б я ещё раз согласился ехать по такой дороге, — Нот спрыгнул на землю и сразу же схватился за задницу, стараясь утихомирить боль. Пару километров назад участок дороги превратился в покрывало из кочек, а амортизаторов к телегам в этом мире не прикручивают явно из принципа.

— По крайней мере мы доехали, — я сам слез с телеги и потянулся. В пояснице предательски хрустнуло, отдавшись болью. Если бы ни слова Галиса о том, что останавливать лошадь нельзя и пусть уж лучше прёт вперёд с привычным грузом, то я уж точно бы спрыгнул и шёл пешком.

— Да будет вам. Лошадь лучше пожалейте, она нас всех везла, — одноухий погладил животинку по боку, на что та довольно фыркнула.

— Себя пожалей, — Нот сплюнул. — Ты же просто не хотел в одиночку мучатся⁈

— Да? А как же «делиться» невзгодами?

— Пошёл ты, — авантюрист со сплющенным носом злобно усмехнулся.

— Это авантюристы, о которых ты рассказывал? — я взглядом показал на группу из семерых разумных, всё так же настороженно смотрящих в нашу сторону. Нас разделяло не больше полусотни метров, но из-за частого ветра те вряд ли слышали наш разговор.

— Тут одна телега и одна толпа, больше никого ни видно. Сам как думаешь? — я в ответ промолчал и с немым вопросом пристально посмотрел в глаза Ноту. Спустя несколько секунд тот сдался. — Да, это они. Их главного я сразу узнал, дворфа с бородой в две косы.

— Замечательно, — я посмотрел на группу авантюристов и помахал им рукой. Те переглянулись и дворф, всё же, медленно помахал в ответ.

Попросив нутонов заняться приготовлениями — я сразу же направился к группе добытчиков. Нот попытался меня остановить и сказать, что вот так сразу дела делать нельзя. Но у меня было иное мнение, и совсем другой план.

— Добрый день, — я приблизился к группе и приветственно поднял руку.

— Добрый, — дворф переглянулся с остальными.

— Правильно ли я понимаю, что вы лидер группы добытчиков ондатр?

— Он самый. Что-то нужно?

— Лик’Тулкис, ученик-магессор Настрайской магической академии, — я отогнул плащ и показал край паранаи. — Моя задача — изучение и актуализация знаний о порождениях. Я подошёл к вам с деловым предложением.

— Ты насчёт задания на желчный пузырь?

— Задания? — я напустил на себя вид, будто пытался понять смысл сказанного. — Нет. Не скажу, что мне не хочется помочь коллеге по академии, но мы в разных… отделах, и моя задача для меня важнее.

— Тогда что надо?

Чувствуя, что дворф заглотил наживку — я без промедления достал большую золотую монету, равную двадцати имперским золотым.

— Я хочу лично наблюдать, как вы будете охотиться на порождения. Заодно задам пару вопросов.

— Наблюдать? — все семеро разумных насторожились, а дворф заскрипел зубами. — Зачем?

— Обновить данные о порождении в сложности его добычи. Не больше. Именно поэтому я и хочу посмотреть, как ваша группа его добывает. Если что-то я и запишу в книгу, то там не будет ваших имён, умений и даже тактики. Только общее время добычи и количество разумных.

— Что за вопросы?

— Только о порождении.

Дворф многозначительно посмотрел на приятелей. Они ответили тем же и пожали плечами, как бы говоря, что им всё равно.

— Согласен, но вопросы перед добычей. Сейчас у нас обед, часа два отдыхать будем. Позовём, как будем идти. Там и задашь вопросы.

— Хорошо, договорились, — я протянул дворфу монету. Тот попробовал на зуб, едва заметно улыбнулся и мы пожали руки.

К нашей телеге я вернулся с довольной улыбкой на лице. Двадцать монет — это явно большие деньги, но боюсь представить реакцию авантюристов, решись я подглядывать за ними без спроса. Зато теперь смогу узнать, как выманивать тварей из воды, а то самому в воду лезть как-то не хотелось.

— Договорился, — с удивлением констатировал Нот, когда я подошёл к нашей телеге.

— А у меня был выбор? — от моего неприкрытого сарказма авантюрист, почему-то, улыбнулся.

За то время, пока я общался с группой — Нот и Галис практически ничего не сделали. Они всё время смотрели на меня ожидая, когда нахального ксата отправят в скверну, или даже чуть подальше. Теперь же предстояло наверстать упущенное.

Пока Галис распрягал лошадь и прохаживал её — мы с Нотом занимались подготовкой к обеду. Из-за того, что стоянка находилась практически посреди голого поля — дрова для костра и воду пришлось везти с города. Отлив из бочки в ведро воды для лошади, мы заполнили два небольших котелка для горячего обеда и чая.

— Дай посмотрю, — меня заинтересовали широкие пластинки морковного цвета, вытащенные Нотом из мешочка с провиантом.

— Сушёную морковь никогда не видел?

Пластинка толщиною в три миллиметра определённо пахла как морковь. Вместо того чтобы просто порезать от конца до хвостика на кругляши, её под очень сильной диагональю порезали на длинные пластинки и старательно высушили.

— Обычно она кругляшками.

— Много места занимает. И ломается частно. Это, — Нот потряс в руке пластинку, — если сложить друг на друга и обмотать тканью, то прочно лежит и места не требует в рюкзаке.

— Лук?

— Зачем, если и так нормально в сумке лежит?

— Зимой при долгом переходе промёрзнет же. И что тогда?

Нот задумался.

— В Магнаре дрянной. Не умеют здесь правильно лук сушить, всё хотят порубить его в труху. Сначала надо каждую… эту… — авантюрист показал руками, будто мячик натирает.

— Чешуйку?

— Да, её каждую нужно сушить в отдельности. Вот высохнут все, тогда можно или порубить, или сложить обратно. А как в Магнаре — делать нельзя.

Вскоре Галис закончил возиться с лошадью и присоединился к нам. Костёр уже вовсю отдавал жаром, а языки пламени щекотали донышки двух кастрюль. В одной — наваристый густой суп из овощей и куска копчёного сала, в другой — пока что кипяток. Скоро он станет чаем, но у меня на него другие планы.

— Чего это? — два авантюриста хитро прищурились, когда я вернулся от повозки с увесистым кувшинчиком.

— Что, никогда раньше кувшинчики с вином не видели?

— Да вот это хорошо ты придумал. Что, ещё вчера купил?

— Вчера, но только вечером.

— Не зря я, значит, свою задницу этим кочкам продал, — Нот скривил лицо и чуток поёрзал, вспоминая, как недавно едва мог сесть на землю. — Но ты уверен, что тебе можно пить?

— Разбавить кипятком, и будет хорошо и тепло.

Авантюристы согласились со мной и вместо чая — мы все втроём наслаждались горячим разбавленным вином, согревавшим в эти холодные осенние дни. Мне крайне повезло, что вчера у портного нашёлся комплект одежды точно под мой размер. Тёплые толстые штаны, крепкая длинная куртка поверх куртки магической и тонкой рубахи, перчатки, шапка, шарф, ботинки — всё это сидело на меня как влитое. Я сегодня даже не замёрз! Вот только есть одна проблема: это всё зимняя одежда, а сейчас осень. Страшно подумать, что будет со мной зимой в самые суровые морозы и сколько придётся на себя напялить вещей. На скверном материке я ими в три круга обматывался. Но, по крайней мере, теперь у меня есть внутренний карман, где своё место обжил кошель с монетами. Наконец-то, а то надоело всё время лезть в пояс или в сумку ради пары золотых.

Пока мы втроём наслаждались тёплым вином и горячим наваристым супом с ржаным хлебом — группа из семи авантюристов тоже не сидела без дела и уплетала нехитрый обед из каких-то невнятных бутербродов и отвара, похожего на разбавленную болотную жижу. И они всё время косились в нашу сторону, старательно пряча завистливые взгляды. Едой поделиться мы не могли, и так сварили только на троих. Но вином — вполне, тем более его в кувшине осталось чуть больше половины, а каждый из нас уже приговорил по три кружки.

Я попросил Нота и Галиса налить себе ещё немного, а остатки передать добытчикам ондатр. Нот сидел к ним спиной, и они не видели его скривившееся лицо и не слышали язвительное предложение обойтись кипятком. Но Галис рассудил, что ксат скоро уедет обратно в академию, а им обзавестись знакомствами с добытчиками будет нелишним.

Авантюристы сильно удивились подошедшему Галису, который ещё и с какой-то особо галантной фразой передал кувшин одной из женщин. У той от неожиданности аж мочки ушей покраснели, а когда одноухий возвращался — на его спину с явной претензией смотрели все мужчины из группы добытчиков.

— Опять за своё? — Нот посмотрел на приятеля как на закоренелого преступника.

— Да будет тебе, нормально всё.

— Потом опять со сломанными пальцами ходить будешь?

— Да ну тебя, — Галис отмахнулся и, потянувшись, громко зевнул. — Чёт правильно ты от вина избавился. Ещё кружки две, и я бы прям тут завалился спать.

— Что ты им сказал? — я взглядом показал на группу добытчиков. Все семеро разумных с нетерпением ожидали, когда в кастрюле вновь закипит вода.

— Что господин маг попросил избавиться от вина, так как перепил, а скоро ему потребуется ясный ум и прозорливый взгляд.

— Что ещё? — Нот скривился, его голос пропитала неподдельная ирония.

— Да… Не важно, — одноухий вальяжно отмахнулся.

— Галис, пожри скверна твой член, что ты ещё сказал

— У ксата он больше.

— Гали-ис!

— Да достал ты! Что я ещё мог сказать? Что первым делом подумал о красавице-копейщице и что ей принадлежат все нектары мира.

— Ты неисправим.

— Да как и ты. Чё, всё никак не можешь выбросить из головы эту Камилу?

— Пошёл ты, — Нот со злостью прошипел.

— Да брось. Сколько уже прошло с того случая? Посмотри вокруг, сколько… ну, не здесь, а вообще в городе, сколько женщин. Даже у ксата по-любому кто-то есть.

— Мне, если перевести мой возраст на человеческий, около семи лет. Мне рано о девушках думать.

— Да только ты не начинай эту херню. Ты со своим дрыном у себя на острове вообще нарасхват должен быть. Да и здесь, клянусь перед Гланахтоном, хоть ты и ксат, но стоит тебе выйти на главную площадь и стянуть портки, как уже через три секунды на тебе кто-то скакать будет.

— И как я раньше жил без этой архиважной информации? — на мой сарказм одноухий лишь раздосадовано покачал головой. — Личную жизнь, Галис, каждый сам для себя устраивает.

— Галис в чём-то прав, ксат, — Нот посмотрел куда-то в сторону отрешённым, задумчивым взглядом. — Но и я прав в том, что рано или поздно ему член оторвут.

— Да вот оторвут, там и подумаю.

— В тот момент поздно будет, — авантюрист со сплющенным носом гнусаво хмыкнул.

— Хватит пререкаться, — я потёр пальцами висок. — Вы ещё вечером наговоритесь, а я занят буду. Дайте отдохнуть.

Авантюристы переглянулись и молча согласно закивали. Оставшееся время я провёл, перебирая мысли одну за другой. Ещё вчера и сегодня утром я всеми фибрами души надеялся договориться с добытчиками — но даже не рассчитывал, что они так быстро согласятся на вопросы ответить.

Когда солнце уже медленно опускалось к закату, намереваясь через четыре часа погрузить мир во тьму — к нам подошла женщина с копьём и пригласили отправиться на добычу. И хоть ей лет тридцать на вид — она всё равно мельком кинула на Галиса оценивающий взгляд.

В центре стоянки группа добытчиков уже стояла в полном сборе. Два мечника с щитами, два копейщика, два лучника и один маг с крайне незатейливым деревянным посохом, без какой-либо паранаи на плечах и даже без гримуара на поясе. Да и состав у группы крайне странный: мечники — нутон и орк; копейщики — ратон и женщина из нутонов; первый лучник — дворф с настолько коротким луком, что больше кажется игрушечным, второй лучник — женщина из нутонов; а маг остроухий. После войны все должны ненавидеть друг друга, но, похоже, в этой группе так не считают.

— Задавай вопросы, — сказал дворф с заплетённой в две косы бородой, когда мы все выдвинулись к озеру.

— Мои сопровождающие сообщили, что с похолоданием ондатр сложнее добывать. Они реже выходят из воды?

— Не, их сложнее выманить. Вялыми они становятся, как и все остальные твари.

— Сколько летом могли выманить, а сколько сейчас? Навскидку.

— Летом за целый день, если удачно пройдёт, то штук пять вытаскивали. Сейчас две — уже хорошо.

— То есть сегодня, как приехали, попытались вытащить и ничего?

— Не, — дворф раздосадованно махнул рукой.

— При добыче и убийстве умения используете только на себя, или ещё на оружие?

— На себя, конечно. К чему такой вопрос?

— Вдруг из-за температуры конкретно этот вид порождений можно убивать магией.

— Не, такого не произойдёт, — шедшие рядом с нами добытчики засмеялись, представив, во сколько раз упростилась бы их жизнь.

— Задание на желчный мешок в прошлый раз висело практически всё лето. Это связано со сложностью добычи или причины в благородном доме? Если с благородными, то можно не отвечать, мне всё равно.

Дворф недобро зыркнул на меня исподлобья, но спустя секунду мысленно сам с собой договорился и легонько кивнул.

— И то, и то. Он же, мешок, хлипкий и кожа в нём очень тонкая. А тварь эта гибкая очень, извивается постоянно, вот на местах сгибов тела и мешки и рвутся. Сам увидишь.

— С благородными что?

— Они цену больше предлагают. Ну, сама гильдия многое выкупает по высокой стоимости. Благородные эти… пожри их скверн, каких, ну?

— Миастус?

— Вот они всё и оплачивают.

— Как я и предполагал.

Я невольно хмыкнул, осознав всю пучину отчаянья магистрата, в которой он сейчас находится. Мало того что все заказы заллай, их доставка и конечный результат переработки полностью контролируется благородными, так они ещё перекупают заллаи и… Ставлю хвост на отсечение, благородный дом их не продаёт в академию по завышенной цене, а оставляет заказы на переработку и выкупает результат по фактической себестоимости! Это вполне объясняет плачевную ситуацию с финансами в академии.

Я едва не засмеялся поняв, каким бонусом являюсь для академии. Особенно то предложение церковника о теневой продаже заллай. Я же для академии билет в счастливую и безоблачную жизнь, но вместо этого даже не могу рассчитывать на нормальное отношение к себе.

— Знает кто-нибудь из вас такую тварь, как Нашласарский манул скверны? — группа добытчиков переглянулась и с непониманием уставилась на меня. Пришлось кратко обрисовать им внешний вид шестилапого кошака с золотистым мехом.

— Я слышала о них, — подала голос копейщица, к которой Галис подбивал клинья.

— Я видел невероятное, как этого манула убили с одного удара.

— Чего? — практически синхронно возмутились добытчики. Подобные новости будоражили их гораздо сильнее, чем перспектива остаться без добычи за весь день.

Избегая любые подробности, я рассказал сухую историю, как во время странствий случайно увидел древня, убившего кошака веткой. Один удар — и тот обмяк. Там в нём находится что-то важное, раз он умер мгновенно, но я до сих пор не могу понять, почему так происходит.

— Ещё раз повторю, я не могу объяснить увиденное и столь резкую смерть, но видел это собственными глазами. Поэтому решил спросить на всякий случай: у этой твари есть что-то подобное?

— Ну, как подобное… — дворф остановился и задумчиво переглянулся с одногруппниками.

— У каждого есть свои секреты, я всё понимаю.

— Секретов-то нет, мы в гильдии рассказывали уже. Повторить это невозможно без провидения богов.

— Что-то получилось сделать только один раз по чистой случайности и больше ничего подобного не было? — дворф кивнул. — Тогда будем считать это непроверенным слухом, но я хотел бы его услышать.

Дворф немного скомкано рассказал, как у его группы получилось обездвижить тварь. Именно что обездвижить, но не убить. Рот у твари своеобразный: хоть голова похожа на голову ондатры или даже бобра, но вот рот от крокодила, притом расположен вертикально и довольно короткий, не больше сантиметров тридцати. В нужный момент тварь раскроет пасть и тогда наружу выдвинутся вторые, внутренние челюсти.

И вот как раз где-то в район места крепления челюстей и подбородка, или что там у этой твари — совершенно случайно угодила стрела. Сквозь слегка приоткрытые челюсти сверху вниз, она залетела в рот, пробила насквозь место крепления, и ондатра в тот же момент перестала двигаться. Тогда парализованную неожиданной атакой тварь авантюристы распотрошили за милую душу. Правда, вначале они не понимали происходящего и держались от твари на почтительном расстоянии, но спустя два часа она так и не сдвинулась с места, и даже не испарилась.

— Невероятная история, — я скривился показывая, что рассказ авантюристов считаю законченным бредом.

— Да был такой слух в гильдии. Он аж до Луцка добрался, — шедший за нами Галис старательно кивал. Эту невероятную историю в Луцке услышали в середине лета, а сама она произошла по первым летним дням. Стало быть, авантюристы не врали и действительно рассказали в гильдии о случившемся.

Я поблагодарил за ответы и погрузился в размышления. Если всё это действительно окажется правдой — то сегодняшнюю ночь я проведу за работой.

Добытчики остановились примерно за двести метров до воды. Летом минимальная дистанция — четыреста метров, но сейчас твари несколько вялые, да и похожий на мутировавшую кукурузу рогоз сейчас спит и нападёт только на приблизившихся вплотную.

Сказав, чтобы мы втроём стояли на месте и не дёргались лишний раз, дабы не спровоцировать тварь — дворф отвёл добытчиков в сторону.

Остроухий маг зачем-то поднял посох и начал читать заклинания. Из-за ветра расслышать его не представляло возможным, но спустя тридцать секунд посох покрылся ярко-зелёным витиеватым узором. Он запульсировал, пульсация пошла вниз, собралась в одной точке. Маг стукнул посохом об землю и тонкими прожилками светло-зелёные линии умчались к ногам добытчиков, превратившись в широкие магические круги и рассевшись с едва заметным свечением, окутав каждого из разумных.

Маг ещё три раза повторил заклинания, и каждый раз цвет менялся: фиолетовый, оранжевый и тёмно-синий. Закончив с последним заклинанием — ратон устало выдохнул и опёрся об посох, а его острые уши посерели. Дрожащей рукой он выудил две небольших склянки из поясной сумки и выпил залпом одну за другой. Спустя пару секунд маг взбодрился и уже не казался таким изнеможенным.

Добытчики построились в формацию стрелой: впереди копейщик, по бокам и чуть позади от него щитовики, за ними ещё копейщик в центре и два лучника по бокам и чуть позади. Маг остался стоять на месте, но зачем-то вытянул правую руку вперёд.

Формация шаг за шагом, медленно приближалась к воде. Каждый разумный шёл пригнувшись, как можно сильнее упираясь ногами в безжизненную серую почву.

— Госока, — гнусаво прошипел стоявший рядом авантюрист, — да они же ебану…

— Заткнись! — я утробно прорычал, не отводя взгляда от добытчиков. — Я прекрасно вижу, что они ловят на живца. И это совсем не то, что я хотел увидеть.

Нот хотел что-то ответить, но в этот же самый момент, когда авантюристам до озера оставалось примерно метров сто — около кромки берега из воды показалось нечто зубастое из двух вертикальных половинок. Оно чуть раскрылось.

— Сейчас! — крикнул дворф. Все добытчики пригнулись.

— Якорем стань и верни их ко мне!

Распевом крикнул маг и вскинул руку, на его ладони образовался фиолетовый круг. Такие же круги появились под ногами авантюристов и их, оторвав от земли, силой отбросило назад на целых пятьдесят метров. Кто-то смог приземлиться на ноги, кто-то упал набок, но уже через секунду они все вновь стояли в формации. А в землю, где они находились секунду назад, с чавкающим звуком впечатался сгусток противного цвета старого гноя.

Поняв, что никого не смогла поймать — тварь выбежала из воды и помчалась к авантюристам, извиваясь как змея-клофелинщица. Выглядело порождение точь-в-точь как на страницах книги. Морда от выдры и двойная перевёрнутая крокодилья пасть, глаза с горизонтальными зрачками вытаращены как у разумного с недельным запором, тело слеплено из десяти непропорционально вытянутых дикобразов с длинными коричневыми колючками, все двадцать пар лап заканчивались тремя гипертрофированными пальцами с перепонками между ними, а хвост напоминал акулий плавник. Прекрасный кандидат на звание «хтонь года».

— Вторая фаза! — скомандовал дворф и добытчики перестроились в линию. Теперь в центре стояли оба копейщика, по бокам от них щитовики, а замыкали с двух сторон лучники.

Тварь неслась к авантюристам, резво перебирая длинными крючковатыми пальцами на лапах и преодолевая за секунду с десяток метров.

— Готовь стрелу! Задний сегмент! — дворф и второй лучник натянули тетиву.

— Ну и мерзо…

— Вы, трое, бегите! — дворф посмотрел на меня, а потом взглядом показал куда-то в сторону озера. Там из воды показалась второе порождение. Если у первого крокодилья морда длинной не превышала один локоть, то у новой твари там были все полтора. И эта тварь направлялась не к добытчикам.

— Вы, бегите ровно туда, — я повернулся к авантюристам и вытянул руку, показывая направление. — Бегите!

Третий раз повторять не пришлось и Нот с Галисом, переглянувшись, сверкнули пятками в указанную сторону. В их глазах отчётливо виднелся ужас, а расширившиеся зрачки скрывали под собой радужку.

— Ксат, ты… Госока! Задний сегмент, пли!

Первую фразу дворф кричал мне. Матерился он, наверно, тоже из-за меня. А вот третья фраза адресовалась второму лучнику. Щёлкнуло две тетивы, стрелы вонзились в плоть, но первая тварь даже не подумала остановиться. Она лишь ускорилась, запищав цыплёнком, клюнувшим оголённый провод.

Я перевёл взгляд на приближавшуюся тварь. Встал полубоком, чуть подогнул колени и поудобней перехватил посох, чуть приподняв его и под углом направив осн в землю. Да, можно было побежать вместе с авантюристами, скрыться из вида добытчиков и позволить порождению разорвать их. Хороший план, я бы избавился от свидетелей моей особенности, а пока тварь набивала утробу — обездвижил её и занялся разделкой. Да вот только эти двое мне ещё пригодятся, как минимум — вьючными мулами.

Порождение приблизилось вплотную. Замах. Основание посоха попало чётко между чуть приоткрытыми челюстями, ушло вглубь глотки и что-то пробило с хрустящим звуком. Тварь будто ударило током, она резко замерла и по инерции проехала на животе по земле с десяток сантиметров.

— Действительно, работает, — хмыкнув, я как можно сильнее вогнал посох в землю, пригвоздив обездвиженную тварь.

Удивительно, насколько сегодняшний день удачен, словно возмещая потерянную кошко-девушку. Я ведь мечтал иметь такую в гареме. Хотя, какой гарем в моём нынешнем состоянии? Но даже если это возмещение за потерю красавицы, то этого слишком мало. Я требую новую кошко-девушку. А лучше — две.

Пока я прибивал порождение посохом к земле — семеро добытчиков позабыли о моём существовании и занимались только первой тварью. Лучники и копейщики заскочили за щитовиков, а те вытянули щиты вперёд. Тварь скрючило, острые колючки выстрелили по направлению добытчиков и как гвозди воткнулись в деревянную плоскость щитов. Моя же тварь не подавала признаков жизни, но горизонтальные зрачки всё же дёргались от легонького постукивания подушечкой пальца около выпученного глаза.

Удивительно. Если она всё ещё жива, то оклазия начнётся… А здесь возможно два варианта: период в два часа начнётся либо сразу после отделения части от тела, или же с момента убийства твари.

— Госока! — где-то вдалеке кричала гнусавая глотка. — Отбитый ксат, чтоб тебя скверна пожрала, ты действительно убил её!

— Не подходи, она ещё жива. Стойте там! — я крикнул в ответ. За пятнадцать секунд авантюристы умудрились пробежать больше ста метров. На мировой рекорд не тянет, да и с такой скоростью тварь уж точно бы нагнала их.

— Скажешь, когда можно? — голос Нота подрагивал от ребяческого любопытства. Мне, в принципе, без разницы, так что я махнул рукой и пообещал подозвать.

Самое приятное в твари — разделка. Следовало начать с игл, покрывавших все десять… Странно, у этой твари не десять сегментов, а двенадцать, и длинной она не семь, а все десять метров. Возможно, какой-то другой вид? Нет, похоже, здесь как с кроликами у нашей пещеры — некоторые из них отличались от своих собратьев.

Первым делом я принялся отрывать от тела длинные иглы, покрывавшие все двенадцать спин и боков. Отрывались они легко с характерным звуком резки кожаного ремня тупым ножом.

Когда я добрался до шестого сегмента твари — рядом послышались шаги.

— Работает? — лёгкие кожаные доспехи дворфа покрывали ярко-красные пятна. Это могла быть кровь, но остальные добытчики стояли около порубленного тела твари и ошарашенно смотрели на меня.

— Более чем. Ближе не надо, она жива.

— Ничего не будет. В прошлый раз мы всей толпой к ней подходили.

— Тогда отлично, — я помахал авантюристам и они, боязливо переглянувшись, направились ко мне.

— Не впервой с этими тварями возишься, да? — дворф говорил через губу, неумело пряча обиду.

— Эту вообще в первый раз вижу, — я чуть наклонился и немного понизил голос. — Но не забывай, что уметь обращаться с этими тварями — моя работа.

— Как ты там представился?

— Ученик-магессор.

— Я запомню это, — дворф о чём-то задумался.

Решив оставить коротышку наедине со своими мыслями — я продолжил отрывать иглы и складывать их отдельно. Притом длинные со спины, практически в тридцать сантиметров — в одну кучку, а с боков длиною в двадцать — в другую.

Следом наступил черёд лапок. Костяной кинжал разрезал порченые суставы как бумагу и без особого труда за несколько минут получилось отрезать все сорок четыре конечности. Из обрубков вытекал ярко-красный ихор, а воздух медленно наполнялся едким запахом ацетона.

— Да я даже не знаю, как всё это описать, — Галис приблизился к твари и вгляделся в её ещё живые глаза.

— Это на много монет потянет, ксат, — Нот присел около одной из куч иголок и протянул к ним руку.

— Не трогайте тут ничего, пока оклазия не пройдёт!

— Понял, — Нот одёрнул руку. — Ты тут главный по этим тварям.

Части морды я оставил на самый конец, а пока что следовало достать то, ради чего затевалось сегодняшнее приключение. Очищенная от иголок шкура отлично резалась, а многочисленные тонкие рёбра отделялись от позвоночника без особого труда и уже через пять минут по всей длине тела с потрошением было покончено. Но мне пришлось прерваться и отдышаться, ибо глаза уже слезились от едкого запаха и не видели, куда шла рука.

Среди склизких внутренностей тёмно-фиолетового цвета во втором, пятом, восьмом и десятом сегментах нашлись ярко-жёлтые мешочки с булькающей внутри жидкостью. С помощью длинной ножки-сосуда они крепились к чему-то напоминавшему гипертрофированную печень. В справочнике говорилось, что сразу отрезать ножку нельзя, вначале её следовало завязать, вот только про верёвку и прочее я напрочь забыл. Пришлось импровизировать, согнув сосуд пополам и скрутив его узлом.

Когда я аккуратно выковырял глаза твари и едва не порезал руки об острые зубы двойных челюстей — тварь уже умерла, а мне добавилось девять сотен опыта. Последним из порождения я вытащил две плевательных железы цвета старого гноя, располагавшихся в самом начале глотки.

— Чего теперь? — Галис кивнул на разбросанные по земле запчасти твари.

— А теперь ждать два часа. И тогда будет понятно, напрасно ли случившееся, или нет.

Спустя два часа меня постигло скверное удивление, граничащее с недовольством и чувством скорых неприятностей. Все остальные девять разумных же смотрели на меня просто с удивлением. У семерых из них к удивлению примешивалась зависть.

Количество лапок уменьшилось с сорока четырёх до пятнадцати, что было вполне неплохим результатом. Они усохли, кости, хрящи и ногти испрялись, оставив только белесовато-коричневую кожу и жировые мешочки: пяток крупных на ступне, размером с большой палец, и по одной на каждую из четырёх фаланг пальцев, размером чуть меньше фаланги указательного пальца. Две кучи иголок заметно сдулись, на три пятых объёма, не меньше. Глаз и плевательных желёз не осталось. Но всё это меркло с мешочками, после оклазии изменившими цвет с ярко-жёлтого на светло-зелёный. Из четырёх осталось два, и именно они притягивали жадные взгляды добытчиков. Им после всех злоключений достался лишь с десяток лапок да немного иголок.

Я посмотрел на Нота и Галиса. Они растерянно переглядывались и недобро косились на добытчиков понимая, что эти два мешочка для последних гораздо ценнее, чем жизнь двух авантюристов и одного ксата.

— Сюда идите, все, — я подозвал к себе добытчиков. Те не сразу, но всё же подошли.

— Поздравляю с добычей, — дворф окинул мои трофеи хищным взглядом. — Мы уже несколько лет добываем этих тварей, а никогда два мешка сразу не получали.

— Именно поэтому у меня деловое предложение, — я взял один мешочек в руку. — Забыть произошедшее. Вы все видели, что ксат приехал на стоянку, но работал в другом месте и вечером отказался рассказывать. Я ясно выразился?

Добытчики недоумевающе посмотрели на мешочек и шокировано перевели взгляд на моё лицо, пытаясь в его морщинах отыскать ответы на вопросы мироздания.

— Дак, мы… Я… Да я вообще не очень-то и хотел общаться с этим ксатом. Из вежливости вечером спросил у него об удачной охоте, а тот в ответ что-то на своём прошипел. В скверну послал, наверно.

— Второе. Говорят, свежий осенний воздух полезен, если дышать им два дня подряд.

— Так у нас завтра и послезавтра ещё дни охоты, да. Вот послезавтра, чувствую, повезёт нам по-крупному.

— Отлично, — я протянул мешочек дворфу. Тот взял его дрожащими руками и уставился на меня не зная, поблагодарить или просто молча отойти. — Вы ещё здесь?

Этого вопроса хватило, чтобы разумные подскочили на месте и постарались как можно быстрее собрать заллаи и вернуться на стоянку. От происходящего я невольно хмыкнул, посмотрел на трофеи и хмыкнул ещё раз. Их получилось неожиданно много.

— Да я как чувствовал, что ты выкинешь что-то похожее, — Галис скинул с плеч рюкзак и выудил большой моток тонкой бечёвки и кусок грязной ткани.

— Зачем это?

— Да собрать всё. Не в руках же везти.

— Знаешь, как правильно собирать их? Замечательно.

— Нет, не знаю, но… — зрачки Галиса расширились от озарения крайне удачной мыслью. Он быстро передал мне верёвку с тканью и помчался к добытчикам. А уже через минуту спешил обратно.

По совету добытчиков иголки следовало обвязать связками по десять штук, их именно таким количеством принимают в гильдии. А желчный мешок следовало обмотать куском ткани, облить холодной водой и держать в закрытом месте, наподобие кастрюли. Именно поэтому в этот вечер и на следующее утро у нашего травяного чая оказывался привкус ужина и завтрака.

Глава 3

Казалось, на последние сутки в Магнаре остановилось время. Все разумные по инерции продолжали праздновать убийство неповинной девушки, хотя количество лоточников с едой и напитками уменьшилось в разы. Но это не помешало разумным заполонить одну из сквозных улочек, из-за чего нам на целый час пришлось застрять среди потока тел.

— Наконец-то, — я раздражённо выдохнул, когда телега выехала на другую улицу и Нот, не видя дальнейших препятствий, позволил лошади перейти на лёгкий бег. Как подъехали к городским воротам, Нот сменил Галиса за поводьями. Всё же, это именно он арендовал повозку, и именно ему следовало ей править.

— Высажу вас около гильдии, но ты, ксат, не спеши с заданием. Дождись меня, — голос Нота сквозил властными нотками.

— Чего это?

— Хочешь, чтобы все в гильдии узнали, что новичок из ксатов раздобыл мешок на четыре сотни золотых? Давно в бок кинжалом не получал?

— Поговоришь с главой?

— Именно.

— Да не забывай, ксат, что у тебя не только мешочки с собой. И лишние деньги тебе вовсе лишними не будут, — на мой вопросительный взгляд Галис продолжил: — Одно дело, если «Начинающий» продаст заллаи, другое дело, если их продаст «Боец».

— У разных уровней репутации разная комиссия с продажи?

— Именно так, — на лице Галиса расплылась шулерская улыбка. — Да вот знаешь, ксат, ты наверно забыл, или не понимаешь: чем больше заработаешь ты, тем больше заработаем мы.

— Именно поэтому ты всю ночь не спал и караулил мою добычу?

— Да а ты думаешь? — авантюрист хитро подмигнул. — Копейщица-то, как ты мешок им отдал, так вообще про меня забыла. Зато смотрела на тебя как на длинноухого.

— Это как?

— Да вот так, — Галис сложил левую руку в кулак, выставил правый указательный палец и стал быстро вводить его в кулак и выводить обратно. — Не будь нас рядом, то она бы тебе заснуть не дала. Но дала кое-что другое.

Я тяжело вздохнул и раздражённо прикрыл глаза ладонью, не в силах выдавить из себя хоть слово.

— Слышь, Галис, — раздался гнусавый голос. — Сходи к шлюхам, как разберёмся со всем. Второй день думаешь об одном и том же.

— Да так и так собирался. Уже неделю всё чешется, хоть рабыню покупай. Кстати, ксат, а как у вас там с рабами?

— Подожди, — Нот коротко посмотрел на меня и продолжил следить за улицей. — Всё хотел спросить, ещё вчера. Зачем ты отдал им второй мешок?

— Не понимаешь? — я от удивления едва не выпал из телеги. Нот же сам прекрасно видел жадные взгляды добытчиков, а теперь глупые вопросы задаёт. — Хотя, нет, давай по-другому. Ты любишь рисковать?

— Рисковать?

— Да, рисковать. Риск. Когда не знаешь, что получится из твоих…

— Я знаю, что такое риск, не тупой. При чём тут это?

— А при том, Нот, что я всю жизнь рискую, но никогда не подставляюсь по-глупому. Видел же, как добытчики смотрели на мешки? Только что грозил мне кинжалом в печень, а у нас были вполне высокие шансы проснуться сегодня со вспоротыми животами.

— На такое они бы вряд ли пошли, — Нот отмахнулся и выдавил из себя нервный смешок.

— Да может и пошли бы, — протянул Галис и задумчиво посмотрел на рукоять своего меча.

— Может и пошли бы, — авантюрист со сплющенным носом зачем-то повторил за приятелем.

— Второе, — я продолжил. — Какие шансы на то, что они держали бы рот на замке и не растрезвонили на всю гильдию, что ксат ни только не боится тварей, но ещё и мастерски их разделывает?

— Мог бы дать им остатки от лап и игл.

— Я повторяю свой вопрос.

Нот повернулся и с непониманием уставился на меня. Спустя секунду в его взгляде вспыхнул огонёк озабоченности, а спустя ещё одну секунду авантюрист согласно закивал.

— Решил не рисковать?

— Да. У меня ещё слишком много дел и планов, чтобы так глупо помирать.

Я хоть дальше и не развил мысль, но мне до зубного скрежета хотелось добавить, что каждый разумный думать спокойно не может, пока не утихомирит свою жадность, даже больше алчность. И именно поэтому я отдал один из мешочков добытчикам: чтобы жадность не мешала им думать.

— Да что там с рабами? — спросил Галис спустя пять минут, как мы закончили разговор о риске и я уже рассчитывал, что на сегодня с задушевными разговорами покончено.

— С какими?

— Да вашими. У вас на острове.

— Я не припомню, чтобы мы себе подобных в рабов превращали.

Этой короткой фразы хватило, чтобы Галис окончательно замолк. Лишь его взгляд иногда дёргался и судорожно метался, будто нутон о чём-то усиленно думал. Явно о том, что никак не мог осознать.

К гильдии авантюристов мы подъехали, как ни странно, к главному входу. Мы с Галисом спрыгнули с телеги и одноухий сразу же потащил меня не к главному входу, а в грязный проулок, провонявший блевотиной и кровью. В его тёмных углах мельтешили крысы, и я едва боролся с отвращением, каждый шаг давался с волевыми усилиями, я всё время порывался развернуться и уйти обратно к главному входу. Но меня останавливало то, что мы шли к чёрному входу в гильдию, ведшему прямиком в одну из комнат для сдачи туш животных.

Нот, как управится с телегой и вернёт залог — войдёт в гильдию через главный вход и сразу направится к главе, договорится о тихой сдаче задания и через улицу вернётся к нам. И тогда задняя дверь гильдии распахнётся.

Вот только возвращения лысого авантюриста мы ждали часа два, не меньше. За это время я три раза успел продрогнуть, а Галис и вовсе поминал приятеля едким словцом.

— Возвращаю, — Нот протянул мне золотые монеты, которые я ему позавчера для аренды телеги.

— Чего так долго? — Галис от холода настолько продрог, что невольно легонько пританцовывал на месте.

— Улицы забиты, все к празднику готовятся.

— К празднику? Разве недавно… — я не смог продолжить. Меня всего передёрнуло вспыхнувшего в голове образа несчастной девушки.

— Так оно и праздником не было. Так, прихоть церковников.

— Да завтра будет настоящий праздник, — на лице Галиса отобразилось великое почтение. — Завтра великий день, ксат.

— Праздник Учения Тонов, — в гнусавом голосе улавливались нотки злобы. — И чтобы эти остроухие ублюдки не говорили, но это именно они всё пытаются украсть наших богов.

— Да в скверну их. Завтра праздник, я собираюсь оторваться как следует, — Галис на секунду мечтательно задумался, а следом кивнул на чёрный вход в гильдию. — Скоро там глава придёт?

Нот ответил, что должен прийти с минуту на минуту и Галис, осунувшись да скрестив руки на груди — жадно перечислил, в какой именно бордель он зайдёт сегодня и что будет делать завтра. Нот присоединился к приятелю, напомнив про жену и малую дочь Каспара. Так звали их напарника, погибшего с месяца два назад во время налёта остроухих на наш караван. Авантюристы собирались положить на счёт вдовы в банке немного из вырученных сегодня денег, и Галис прямо уточнил у приятеля о разговоре с главой. Тот заверил, что всё пройдёт как надо.

Диалог авантюристов я слушал одним ухом, размышляя о предстоящем празднике и о том, что смерть несчастной девушки оказалась лишь «прихотью» церковников. Смерть разумного и простая прихоть не укладывались в моей голове, они просто не могли вместе существовать. Тем более, настолько ужасная смерть. Но в этом мире даже из такого сделают праздник. Надеюсь, завтра ничего подобного не случится, и я почерпну…

От родившейся мысли я едва не застонал, настолько она казалась прекрасной. Тоны! Вот о ком говорил Хубар, тогда в церкви. Древнейшие Тоны — вот имя богов нутонов и ратонов. Кстати, звучит вполне созвучно: ну-тон, ра-тон. Вот только кому-то из двух рас Тоны не принадлежат, и кто-то явно присвоил себе чужих богов. Но кто? Лог…

В лог-файле во кладке «Новеллы знаний», на запечатлённых фрагментах из шатра орочьей стоянки и дворфийского мёртвого города — ответов не содержалось, но в одном из фрагментов шатра изображалось кое-что интересное. Оно наталкивало на определённые мысли. Не подкреплённые фактами или хоть какими-то доказательствами мысли, но на сердце теплилась надежда на завтрашний праздник и возможные подсказки. Орки устроили костюмированное представление, празднуя Вознесение Первородных Зверей. Вдруг люди тоже устраивают нечто подобное?

А нет ли во времени празднования закономерности? Что орки, что люди — посвящённые их богам праздники проходят осенью! Если взять за точку отсчёта мой день нарождения, то орки праздновали в последних днях второго осеннего месяца. И люди, получается, тоже: сначала двадцать дней ракта, потом шесть дней на переезд до Настрайска и Магнара, потом день в городе, день на порождения, и вот сегодня ещё один день. Двадцать девять дней. Звучит слишком закономерно, чтобы быть случайностью, но следует дождаться праздника, выцепить немного информации и только тогда делать выводы.

Дверь в помещение для сдачи туш животных открылась ровно в тот момент, когда Галис собирался в четвёртый раз обложить главу гильдии отборными ругательствами.

В помещении, больше похожем на мясницкий цех из-за разномастных крюков на стенах, тесаков на подставках, различных весах и огромного каменного разделочного стола, с впитавшимися красными кляксами и боковыми желобами с вёдрами под ними — в самом центре этого забойного цеха стоял глава гильдии в дорогом костюме, и чётками на поясе из двенадцати деревянных прямоугольных пластинок. Одна из них, как и в прошлый раз, отличалась от других металлическим отблеском. Хотя я могу поклясться, что она тоже из дерева.

— Добрый день, Лик’Тулкис, Галис Раскадар, — мужчина коротко кивнул нам.

— Да добрый день, — Галис не утруждал себя формальностями и помахал рукой в ответ.

Я же поздоровался и коротко кивнул, стараясь удерживать отношения с главой хоть на каком-то приемлемом уровне. Особенно после недавнего унижения.

— Нот поставил меня в известность, — глава острым взглядом вцепился в меня. — Ваши первые дни в качестве авантюриста прошли на редкость удачно.

— Благодарю, — я едва удержался, чтобы не прыснуть от смеха.

— Скажите, как вам удалось добыть втроём порождение, на которое требуется слаженная команда из семи разумных. Минимум.

— Прошу учесть, что в академии именно я занимаюсь изучением порождений.

— Стало быть, вы — магос? Академии не выпускали их уже несколько сотен лет.

— Я удивлён, что вам знакомо это слово. Но ещё нет, сейчас я — ученик-магессор.

— Как глава гильдии я обязан знать многое, — Яроф замолчал явно думая, что я продолжу разговор. Но этого не последовало, так что глава продолжил: — Так я могу рассчитывать на ваш рассказ?

— Это тот секрет, который я рассказывать не собираюсь.

— Стало быть, вы тоже собираетесь хранить молчание? — глава коршуном посмотрел на Галиса.

— Прости, глава. Добывал он, не я, — одноухий с сочувствующим видом пожал плечами.

— Понимаю. Готовы ли показать результаты ваших первых дней и, собственно, доказательство убийства твари? — глава жестом показал на огромный каменный стол, приглашая выложить всё добытое с ондатры. Вот только у нас троих был заранее составлен план.

Я аккуратно вытащил из сумки котелок с плотно закрытой крышкой. Внутри лежало мокрое тряпьё, а посреди него — зеленоватый мешочек. Глава гильдии увидел его и одобрительно закивал. Но больше ничего на столе не появилось, и он с немым вопросом посмотрел на нас троих.

— Я бы хотел сначала разобраться с заданием на желчный мешок Гварнарской ондатры скверны.

— Понимаю, — глава вежливо кивнул. — Гильдия готова выкупить у вас этот желчный мешок за четыреста пятьдесят золотых монет. В имперском номинале, конечно же.

— Моё желание остаётся прежнем. Я хочу исполнить задание Настрайской магической академии. Так как оно по уровню репутации гораздо выше моего нынешнего уровня, то я решил сначала достать запрашиваемую заллаю, а только потом взять задание на исполнение. Я, надеюсь, для гильдии не составит труда пойти мне навстречу?

— Вы добывали эту заллаю не в одиночку, — глава перевёл взгляд на Нота. Тот пожал плечами.

— Да всё как я и сказал, глава, — заговорил Галис. — Ксат в одиночку добыл, мы там были только ради его безопасности.

— И группу так же составили только для безопасности, — гнусаво отрапортовал Нот.

— Вас славно подготовили в академии. Всё предусмотрели, — Яроф криво усмехнулся. — Хорошо, гильдия авантюристов пойдёт вам навстречу и позволит исполнить задание.

Глава приказал работнице принести листок с заданием академии. Та моментально вышла из помещения, через открытую дверь угадывались очертания стоек гильдии и просматривался просторный зал с толпами авантюристов за столами. Спустя несколько секунд работница вернулась с листком и глава, показав на заранее подготовленный кристалл, любезно пригласил меня взять и завершить первое в моей жизни задание гильдии.

Сначала глава озвучил цель задания, сроки исполнения, награду и штраф. Я согласился с озвученным. После следовало подать немного маны в кристалл, прислонив к нему браслет с левого запястья. Глава положил под подставку мою гильдейскую карточку, а я взял в руку листок с заданием, приложил его к поверхности кристалла и вновь подал ману. Кристалл засветился ярко-оранжевым цветом, на карточку гильдии занеслись данные.

Внимание, гильдия авантюристов и вольных наёмников выдала вам задание:

Цель: добыча желчного мешка Гварнарской ондатры скверны

Срок исполнения: последний день летнего месяца этого года

Предлагаемая награда: 400 золотых монет империи Талкая

Штраф за провал: для вашего уровня репутации предусматривается невольничество соответствующее номиналу 800 золотых монет империи Талкая

Желаете принять?

Я усмехнулся и подтвердил принятие. И сразу полез в лог-файл. Во вкладке с активными заданиями появилось новое и единственное. И оно же первое с тех пор, как я расстался с семьёй: до этого только мама мне их выдавала.

— Желаете сдать задание? — нутон с усмешкой посмотрел на меня. Я в самой вежливой форме это подтвердил.

Закрытие задания проходило в разы медленней. Сначала глава отрезал небольшой кусочек от прожилки-сосуда, выходившей из мешочка. Глава положил его на небольшую тарелочку и отправился в соседнее помещение. Именно там располагалась комната по сдаче разных трав, ресурсов и материалов с порождений, и именно там находились все требуемые реагенты для проверки. Но гильдия, в этот раз, пошла мне навстречу и разрешила сдавать задание в разделочном цеху.

Спустя три долгих минуты глава вернулся и подтвердил, что мною добыт правильный желчный мешок. Теперь нет препятствий к закрытию задания.

Вновь мне предстояло возложить руку на кристалл, но в этот раз вместе со мной участвовал глава гильдии. Он взял листок с заданием, поставил на него магическую печать, подал в неё ману и только после этого прислонил листок к кристаллу.

Система оповестила об исполнении задания, и в ту же секунду соответствующая вкладка лог-файла опустела.

— Поздравляю с закрытием вашего первого задания, — Яроф показал рукой на желчный мешок. — Сумма достаточно велика, так что гильдия поднимет ваш уровень репутации. После вы сможете сдать остальные заллаи. Вы же на это рассчитывали?

Я по-доброму улыбнулся и искренне поблагодарил главу, на что он сам ответил вежливой улыбкой, хотя в его слегка дёрганных движениях скрывалось желание не участвовать дальше в этом фарсе.

Уровень моей репутации мне подняли сразу до «Бойца» первого уровня. И я бы удивился, не случись минутой назад разговор между авантюристами и главой. Они заверили, что ксат достаточно много знает и им не пришлось со мной возится. Так, дополнили парочку моментов. Именно из-за этого мне повысили уровень репутации до полноправного авантюриста. Как таковым меня считала только гильдия в Магнаре, но на первое время и этого более чем достаточно.

На этом глава распрощался сказав, что остальные заллаи у нас примет работница гильдии. И он также заверил, что гильдия авантюристов всегда хранит конфиденциальность об исполнителях любых заданий. Я поблагодарил Ярофа за оказанную мне услугу, на что он коротко бросил, что с меня вполне достаточно сдавать заллаи в его гильдии, и тогда мы будем в расчёте.

Первым делом на стол мы вытащили остатки от лапок ондатр, те самые жировые мешочки.

— Семьдесят четыре крупных со ступней и сто семьдесят девять мелких с фаланг, — работница гильдии закончила их считать.

— Их было больше, пересчитайте, — на лице Нота отобразилось крайнее удивление.

— Нет никакой ошибки, — я вовремя остановил женщину, уже потянувшая руки к заллаям. — Их действительно убавилось на одну штуку.

— Как?

— Эксперименты, — я развёл руками намекая, что произошедшее вписывается в моё понимание нормальности. — Иголок так же меньше по единице.

— Ты… А, в скверну. Какая разница, да? — Нот посмотрел на своего товарища, с чем одноухий вполне бодро согласился.

Следом женщина пересчитала оставшиеся иголки. Девяносто две длинных со спины и сто пятьдесят четыре с боков.

— Один крупный жировой мешок гильдия выкупает по четырём общим серебряным и одной медной монете. Выходит, двести девяносто одна серебряная и четырнадцать медных. С учётом вашего уровня репутации гильдия предлагает за это количество триста общих серебряных монеты или пятнадцать золотых.

От услышанного я чуть не осел на пол, но решил дождаться полного подсчёта и только тогда падать в обморок.

Мелкие жировые мешочки гильдия покупала за две серебряных и семь медных монет. С учётом количества и надбавки за уровень получилось четыреста шестьдесят серебряных или двадцать три золотых.

Короткие иголки покупались по золотому за каждые десять штук, и три золотых за десяток длинных. За оставшиеся четыре и две иглы соответственно — было предложено десять общих серебряных. На мой вопросительный взгляд женщина пояснила, что такова политика гильдии, торгующей только десятками.

В итоге за все иголки и жировики выходило девяносто две золотых монеты. Это ужасно мало! И ещё следовало учитывать, что тушку ондатры я не располосовал и не истыкал сталью, как группа добытчиков. Они практически уничтожили половину всех иголок и примерно четверть лапок, так ещё и заработанное следует делить на семерых. Сдаётся мне, добыча порождений — не самое прибыльное дело, и окупится оно лишь редкой заллаей.

— Как желаете получить награду? — поинтересовалась женщина, выведя на листке сумму в четыреста девяносто две золотых монеты.

Я уточнил у авантюристов, на что они синхронно изъявили желание восхищаться потяжелевшими карманами.

— Тогда два раза по двадцать пять золотых, одну расписку на семьдесят пять золотых, одну на девяносто и… — я прервался и задумался.

В ближайшие дни предстояло крупно потратиться. Расписка на семьдесят пять монет — оценщику. Перед отъездом получилось быстро пробежаться по всем нужным местам и выяснить цены. Расписка в девяносто — в ателье, там как раз сегодня завтра закончат подшив моего заказа, с дополнительным комплектом тёплых вещей, тройкой исподних пижам с начёсом и чунями для того, чтобы нижние лапки не мёрзли. Остаётся двести семьдесят семь золотых.

Как же быстро уходят деньги! Даже с пяти сотен золотых, наличкой забранных с выигрыша — осталось всего девяносто семь монет. Заказы конспектов, сигнальный контур, деньги для Улы с братом, провоз до городов, гостиницы и комплект зимней одежды на мне за пятьдесят три золотых. Деньги уходят ужасно быстро. И почему они не растут на деревьях?

С грустью на сердце я запросил ещё одну расписку на двести пятьдесят золотых, а остальное — наличкой.

— На ваше имя заполнить расписки? — поинтересовалась женщина.

— Нет, оставьте незаполненным. Я собираюсь воспользоваться ими в лавках. Это же не запрещено в Магнаре?

— Ни разу такого не слышала, чтобы в городе запрещали пользоваться расписками, — женщина сложила заллаи в отдельные мешочки и вышла из комнаты. Спустя несколько минут она вернулась с деньгами на небольшом подносе и статуэткой одного из Тонов, чтобы мы распустили группу.

При виде стопок золотых монет Нот и Галис растянули губы в улыбке мартовского кота. Каждый из авантюристов взял причитающееся ему золото, прикинул вес монет и заулыбался ещё шире. Я же всё быстро сгрёб в рюкзак: недавно городской колокол пробил пять раз и мне следовало поторапливаться.

— За лишние монеты тебе спасибо, — прогнусавил Нот, когда мы втроём вышли на задний двор гильдии и по узким улочкам направились в обход. Конспирация велела мне не появляться в стенах гильдии или рядом с ней до следующего приезда, иначе другие авантюристы в два счёта сопоставят появление ксата и пропажу задания.

— Не хотелось заморачиваться с пересчётами.

— Всё равно больше оговорённого, но это приятно.

— Да что делать дальше будешь? — Галис задумчиво посмотрел на меня. — Судя по распискам, у тебя каждая монета на счету.

— Придётся сегодня и завтра побегать по магазинам. Сейчас надо спешить в гильдию свободных торговцев.

— Ждёшь караван до Настрайска?

— Именно. У меня через одиннадцать дней вновь учёба, а на дорогу нужно пять.

— Да сегодня и завтра можешь не ждать.

— Из-за праздника?

— Да, — коротко резюмировал Нот.

Дальше разговор не шёл, и мы молча и быстро добрались до основной улицы, вилявшей через город раскрученной лентой для гимнастики. Вот только авантюристы направлялись в северную сторону города, а мне нужно в противоположную.

— Надо твоё первое задание отметить, — Нот задумался на секунду. — Хоть ты и ксат, но не по-нашему это.

— Да завтра и можно отметить, раз сегодня ты весь в делах.

— Я бы хотел завтра понаблюдать за праздником.

— Да вот этого у тебя сполна будет, — Галис отмахнулся и предложил встретиться завтра у банка с третьим ударом колокола. Вроде там какое-то заведение с лучшим вином в этом городе. Я согласился на предложение, но предупредил, что могу не появиться к обозначенному сроку.

— Почему?

— Вдруг застряну в лавках.

— Понятно. Когда в следующий раз на порождения отправишься? — я в ответ ухмыльнулся и многозначительно посмотрел на Нота. — Не обольщайся, ксат. С тобой можно легко заработать.

Именно на этот ответ я и рассчитывал. Эти двое купились на лёгкие деньги и теперь ни за что не откажутся от моей компании, и десятая часть от добытого — ничтожная цена за двух охранников и крайне эффективных помощников. С которыми мы встретимся через два месяца в гильдии авантюристов.

Стоило мне остаться одному — и я тотчас же помчался к гильдии свободных торговцев сквозь городскую толпу. Разумные заполняли улицы, все улыбались в предчувствии новой порции веселья, как пропойца после недельного запоя, с красными едва отрывшимися глазами и тяжелейшим похмельем, старательно натягивает кривую жадную улыбку осознавая, что завтра напьётся вновь. Разумные кидали на меня презрительные взгляды, и я отвечал им тем же. Они мне омерзительны: фантазия в ушах рождала весёлое улюлюканье толпы, оргазмировавшей от чужой смерти. Их улыбки казались хищным оскалом, и свободные разумные, и рабы — все предвкушали завтрашнее веселье и с упоением вспоминали прошлое. Было противно находится среди них и лишь простая, даже банальная жизненная необходимость пересиливала отвращение, заставляя разум и тело двигаться дальше.

В гильдии торговцев, как и сказал Галис — ни в праздник, ни на следующий день караванов не значилось. Зато в Настрайск он собирался через день после праздника. Я сразу же нашёл начальника каравана и немедленно зарегистрировался как пассажир, заплатив за провоз восемь золотых монет. Не самая огромная сумма, зато уж точно не опоздаю к учёбе.

Заодно в гильдии приобрёл несколько карт: Магнара и его окрестностей, и совмещённую карту западной части империи и восточной части королевства Калиск. Всё это обошлось в двадцать четыре золотых. Достаточно много, но теперь есть хоть небольшое понимание пространства, а то мой навык «Карты» зарисовывает только виденные мной ближайшие места. В своей истинной форме я бы поднялся на километр и всё хорошенько рассмотрел — но на двух обычных ногах следует приспосабливаться к трудностям.

Колокол пробил шесть раз, когда я вышел из гильдии. Времени оставалось лишь забежать в банк за оставленной сумкой с вещами да записаться на завтрашний приём. Прийти надо будет до обеда, так что после завтрака сразу же помчусь к каменному зданию с узорчатым обрамлением одной из стен, похожим на цветки.

В знакомую гостиницу я зашёл уставшим, но вполне довольным собой. Сердце наполнялось теплом от мысли, что ещё перед отъездом к порождениям получилось договориться с хозяином гостиницы и арендовать комнату на дополнительные три ночи.

— Приветствую вас в «Гнезде совы», — стоявший за стойкой Еларон вежливо кивнул мне. — Готовы подать еду в комнату, или желаете ужинать в зале?

В просторном обеденном зале гостиницы разумные заняли все столики, усиленно поглощая вкуснейший ужин и медленно потягивая напитки из кружек. Едва я открыл рот в попытке сказать, что уж лучше трапезничать в комнате — как из-за одного стола встала группа разумных, кивнула хозяину гостиницы и направилась к выходу, оставив после себя пустые тарелки.

Еларон всё понял и приказал стоявшему рядом мальцу в засаленной рабочей одежде убрать стол и придержать его для ксата. Заодно, пока я буду ужинать, пацан сбегает к банщику и забронирует место прям перед закрытием. Мне ничего не оставалось, как поблагодарить за столь отменный сервис. Правда, я хотел сходить в баню перед отъездом в Настрайск, но в праздничные вечера вряд ли там найдётся место для ксата.

В комнате ничего не изменилось: все эти дни дверь держали закрытой на ключ и никого не впускали. Что не удивительно. Вчерашняя ночь оплачена сразу по прибытию в Магнар, а сегодняшняя и две следующих — вечером перед отбытием за порождением.

В этот ужин Еларон превзошёл все возможные гастрономические изыски. Шашлык из маринованного говяжьего языка на подстилке из варёного картофеля и грибов в сметанном соусе исчез с тарелки менее, чем за минуту. Каша из перетёртых бобов с кусочками домашнего сыра и свежий белый хлеб прекрасно сочетались с немного кислым вином, а поданная нарезка валяного мяса стала не только прекрасным завершением ужина, но тяжелейшим якорем — нервное напряжение последних дней от вкусной еды схлынуло, оставив меня без сил и возможностей к ходьбе. Пришлось немного посидеть, наслаждаясь жаром от камина. В какой-то момент глаза непроизвольно закрылись и я, кажется, прикорнул на несколько секунд. Пришлось всеми потаёнными силами взять себя в лапы и, сладко потянувшись, сконцентрироваться в ожидании ночи.

Ухоженное здание бани с высокими печными трубами оказалось в поле зрения с десятым ударом городского колокола. В прошлом мире в это время люди вовсю занимались своими делами, сидели в барах или дома смотрели сериалы — но в этом мире в десять часов вечера города вымирали, и лишь редкие разумные встречались на едва освещённых главных улочках. Именно на такое впечатление наводил ночной облик Магнара.

Банщик встретил меня добродушно, почти как старого друга, но всё равно перечислил расценки на услуги. Посетителей уже не было, время позднее и пора закрываться, но жара хватит ещё на час, так что я заплатил мужику двенадцать серебряных монет и направился греться.

В этот раз банщику помогала его младшая дочь, чьи шаги вскоре послышались за дверью.

— Здравствуйте, господин, — поклонилась мне девушка как две капли воды похожая на старшую сестру. Вот только той на вид шестнадцать лет, а младшей не больше четырнадцати. — Пожалуйста, ополоснитесь, и ложитесь на живот.

— Хорошо, — я покорно встал. И только спустя микросекунду поймал себя на мысли о дежавю.

— Мамочка, не надо! Не надо! Папа! — девушка вскинула руки, подбросив в воздух берёзовый веник, и помчалась в сторону выхода, постоянно зовя отца и крича, что её огромным дрыномахом насиловать собираются.

— Фира! Фира, ты где? Что случилось? Фи… — испуганно кричала старшая сестра, ища младшую. Пробегая мимо открытой двери в отдельную парилку, девушка остановилась и заглянула внутрь. Где закономерно увидела меня, стоящего посреди помещения с ковшом воды в руках и тяжело вздыхающего.

— Отец! — закричала старшая. — Сделай что-нибудь с этим ксатом, он опять голым парится!

— Мне что, в одежде сидеть?

— Полотенцем обмотайся! — девушка старательно воротила голову, пытаясь не смотреть на мою промежность, но взгляд нет-нет да украдкой устремлялся туда.

— Зачем? Что постыдного в наготе? Я понимаю одевать на улице или в помещениях, но это же баня! — я сделал шаг вперёд, пытаясь разобраться в ситуации и понять, почему девушка так настойчиво требует обвязаться полотенцем с головы до пят.

— Прикройся! Прикро-йся… Прикро… — глаза девушки увлажнились, она шмыгнула носом. — Меня же теперь никто замуж не возьмёт! Все будут говорить, что я ксата ублажала! Так и останусь в девках! Папа! — запрокинув голову и горько заплакав, девушка побежала следом за младшей сестрой.

— Фрося, Фира! Успокойтесь, девочки! Что случилось-то? — вслед за дочерьми показался их отец. Вид голого ксата ему объяснял абсолютно всё. Банщик извинился за произошедшее и попросил продолжить обмываться. Быстро занеся веник в парилку, мужчина закрыл дверь и побежал дальше на поиски дочерей.

Я же, стоя голышом в порядком остывшей парилке и держась за ручку деревянного ковша — пытался осмыслить произошедшее. Ответ на сокровенный вопрос «Зачем париться в одежде» никак не хотел формироваться. Зато я окончательно уверовал, что своим голым видом могу девушек доводить до клинического испуга. Или только одной определённой частью тела? Кто знает, но в таких раскладах о собираниях гаремов можно забыть. И это — довольно скверно.

Глава 4

День праздника в городе начался как вполне обычный день.

С завтрака.

Старательно пережёвывая пшеничную кашу с маслом и вареньем — я составлял план действий на сегодня. Праздничные гулянья начнутся после обеда, а ближе к вечеру улицы утонут в толпах разумных. Времени у меня до трёх часов дня.

— Мне бы ещё раз городскую карту посмотреть, — после завтрака я подошёл к хозяину гостиницы. Он без промедления вытащил карту районов города на отполированную тысячами руками деревянную стойку.

К сожалению, по кругу город не обойти. Так-то это можно сделать, но мне в этом и толики пользы нет. Рынок с ателье, банк и эльфийский магазинчик находятся в южной части города; а оценщик, алхимическая лаборатория и магазинчик писарских принадлежностей — в северной.

— Сегодня праздник, — я оторвался от карты и посмотрел на Еларона. — Куда посоветуешь зайти?

— Каждый год на этой части улицы всегда навалом лавочников. Всякое найдёшь, — нутон показал на отрезок улицы, отходившей от площади перед церковью и тянувшейся на юго-запад ровно до следующей площади перед ратушей.

— Мне всегда привлекали представления и спектакли. Небывало их здесь?

— Бывало. Смотреть там же надо, между лавками для детей спектакли кукольные устраивают. А что посерьёзней… Тут уж извини, но ты — ксат, тебя вряд ли пустят. Но если хочешь попытаться, то поспрашивай около ратуши, или в ней самой.

От сегрегации по расовому признаку в этом мире не спрятаться даже в глубокой пещере — и там сволочные авантюристы найдут тебя, да затыкают острыми мечами и прочими неприятными зубочистками. Ну а сейчас следовало направиться в южную часть города. В один из рюкзаков я сложил одежду и отдал Еларону на хранение. Во второй рюкзак отправились вещи на оценку и денежные расписки.

Первой остановкой значился банк, хоть он и находился дальше остальных мест. Внутрь хорошо обставленного здания я зашёл в девять часов утра, а точное время приёма мне назначили к двенадцати. Вполне посильно за три часа посетить все намеченные заведения.

Несмотря на ранний час, рыночные ряды полнились разумными. Нутоны и ратоны, орки и дворфы, с ошейниками и без — все медленно прохаживались, рассматривая товар. Лавочники зазывали разумных, предлагая обратить взор на самые изысканные, лучшие и качественные вещи на всём южном континенте. Некоторые лавочники старательно не замечали ксата, другие же, наоборот — ещё громче заливались призывами. И хоть меня ничего не интересовало, но я всё же несколько раз останавливался около бакалейщиков, внимательно изучая ценники.

Полкило муки за семь медяков, пятёрка крупных яиц или восемь мелких обходились в два раза дороже муки. За сто грамм соли просили пять золотых, а те же сто грамм чёрного перца стоили уже пятьдесят. Живая курица оценивалась в семнадцать серебряных, а за два медяка сверху её ощиплют и выпотрошат, заботливо положив съедобные потрошки обратно в тушу. Задняя нога свиньи обойдётся покупателю в четыре с половиной золотых, а голова практически в три. Говядины не встречалось, зато в достатке оленина, кабанятина и дичь с ближайших лесов. Последняя стоила по-разному: некоторая птица дешевле курицы, а тот же глухарь стоил как полтора цыплёнка.

Фруктов в позднюю осеннюю пору не наблюдалось, как и ягод — зато в достатке сухофруктов и банок с вареньем. Правда, консервантом в последних выступал мёд. Сдаётся мне, в этом мире ещё не научились производить сахар из свёклы или из тростника. Но даже без этого за небольшой кувшинчик клубничного варенья примерно в пол-литра просили четыре золотых, а за какой-то хруаст — два с половиной.

Зато с овощами на рынке был полный порядок. Мешок картофеля в два килограмма за серебряный и семь медяков, свёклы — в три с двумя, моркови в два и семь, а репчатый лук дороже картофеля на два медяка. Средний кочан капусты стоил два серебряных, а таких же размеров тыква почему-то серебряный и пятнадцать медных. Возможно, всё дело в том, что тыква лучше хранится?

Всяких круп на прилавках не счесть: полкило пшеницы за четыре медяка, горох и чечевица за девять, греча семь, рис за серебряный, соевые бобы за семнадцать. Рыба в основном вяленая и солёная, но встречалась и свежая.

В конце рынка я наткнулся на лавку местного кузнеца, где не без удовольствия обменял несколько серебряных на рукоять, клин и точильный камень. Найденное топорище на материке скверны всё ещё со мной, лежит в гостинице, а в Настрайске соединится в цельный топор и всенепременнейше поможет в одном крайне важном деле.

В самом конце рыночной улицы прохожих завлекала вывеска с предложением попробовать тёплого яблочного сидра, пряного и согревающего. За шесть медяков предлагалась небольшая кружка бархатного напитка, щекотавшего рецепторы мускатным послевкусием, а нервы же щекотали попытки обокрасть меня. Три раза во время гуляния по рынку я чувствовал под плащом чью-то руку, но все три раза оказывались неудачными благодаря плотно запахнутой куртке и широкому поясу.

И, всё же, даже пройдясь по рынку и узнав цены — я не понимаю сам принцип ценообразования. Почему некоторые овощи стоят дороже других, хотя в выращивании первые гораздо менее прихотливы? Может, всё дело в климате и расположении города? Магнар, исходя из описания Густаха и авантюристов — вполне зажиточный город, до войны бывший главными торговыми воротами между империей и королевством. И с каждым месяцем после войны торговля между странами будет восстанавливаться. Значит, цены в городе несколько завышены, но и разумные должны получать на руки чуть больше обычного.

Думаю, если разумный имеет свой дом или комнату и будет сильно экономить — то он вполне способен прожить неделю за один золотой. Конечно, это не учитывая дрова или зарядку магической плиты и прочие расходы, только еда. И то, это будет больше похоже не на жизнь, а на выживание. За два золотых в рационе кроме овощей и круп появится вяленая рыба и немного мяса, а за четыре золотых можно вполне неплохо питаться всю неделю.

Даже если взять что-то среднее, то одному разумному на еду в месяц нужно примерно десять золотых монет. Эта цифирь шокирует, наводя на определённые выводы.

Предположу, что вместе с одеждой, повседневными нуждами, всякой мелочёвкой, дровами для печки и прочим — разумному требуется в месяц ровно двадцать золотых. Значит, вчера за два дня Нот и Галис ничего не делая заработали месячную норму простого разумного. А группа добытчиков ондатр — вообще с одного подаренного мешка заработала три месячных нормы на каждого.

Если так подумать, то быть добытчиком порождений — вполне оправданный риск, хоть и до сих пор неизвестно, как часто остаются те или иные заллаи. Задание от академии на мешок провисело всё лето, но там свои нюансы. Или те же охранники караванов. За каждый день пути они зарабатывают по два золотых, а если произойдёт нападение, то сумма в этот день увеличивается в три раза. Вполне прибыльное дело — рисковать собственной жизнью, особенно если ничего другого разумный делать не умеет.

В ателье портной искренне извинился: исполнение моего заказа закончат ближе к вечеру. Нутон сразу признался, что вчера зашёл один из благородных города и потребовал к празднику пошить ему новый костюм. Пришлось всем коллективом им заниматься иначе можно попрощаться с ателье, в лучшем случае.

Я поблагодарил портного за честность и успокоил его, что за заказом могу прийти и завтра вечером. Но он всенепременнейше должен быть готов, иначе послезавтра я уеду без него. Нутон в благодарность низко поклонился и пообещал исполнить всё в лучшем виде к завтрашнему вечеру.

К эльфийскому магазинчику с ассортиментом всяких экзотических товаров я приблизился после десятого удара колокола. Деревянная дверь с узорчатой медной окантовкой и небольшим окошком из витражного стекла открылась с едва уловимым скрипом, нос облизнул приторно-сладкий аромат ванили и чего-то горьковатого, похожего на свежемолотый кофе.

— Рада вновь приветствовать в моей скромной лавке, — остроухая в дорогих одеждах встала из-за прилавка и вежливо поклонилась мне. Сидевший рядом с входной дверью охранник с кожаным ошейником и широким мечом осмотрел меня быстрым изучающим взглядом и, придя к какому-то выводу, закрыл глаза и притворился спящим.

— Добрый день, — не посети я этот магазинчик на следующий день после приезда в Магнар, то стоять мне сейчас с раскрытым ртом от удивления. За прошедшие месяцы я настолько привык видеть за прилавками мужчин, что женщина-торговец казалась чем-то неестественным и диким. Но это опровергала мило, даже кокетливо улыбавшаяся женщина лет сорока с глубоким вырезом на платье, открывавшим вид на пышную грудь, и в накидке, богато украшенной золотой вышивкой.

— Ах, я вас помню, — женщина чуть подалась вперёд, пристально смотря мне в глаза. — Вы приходили… три дня назад и очень внимательно изучали… мой товар.

На последних словах женщина едва уловимо томно вздохнула и специально чуть дёрнула плечами, её пышная грудь заманчиво колыхнулась.

Я едва удержал в себе подступающий смешок.

— Приятно, что меня запомнила такая девушка.

— Несколько вульгарно называть зрелую вдову… девушкой.

— Принято считать прекрасный пол девушками независимо от возраста, потому что каждая из вас — очаровательна.

Женщина молчала, туманным взором задумчиво смотря на меня и специально чуть прикусывая левый уголок нижней губы. Я же смотрел на неё как на ещё одного разумного на своём жизненном пути. Да, она женщина более чем привлекательная: пышная манящая грудь, утончённый подбородок, ямочки на мягких щеках, чёткий изгиб талии и аппетитные бёдра. Вот только я вообще не чувствовал влечения к ней, даже небольшого намёка. А раз так, значит — оно и не надо, целее буду.

— Вы не первый ксат, кто заходит ко мне за покупками. Но вы первый настолько нахальный и… обольстительный.

— Тогда я смею надеяться стать ещё и тем ксатом, которому вы поможете с выбором дружеских подарков. Если бы мне не пришлось ехать обратно в Настрайск, то я бы с удовольствием купил у вас вяленой томвитии и вина из неё, — зрачки остроухой от удивления немного сузились, но в остальном она сдержала удивление. — Но, к сожалению, моя поездка не располагает к тяжёлым вещам. Может быть, вы подскажете нечто похожее, что обрадует любого равнинного эльфа не хуже вяленых ягод и вина?

— Будь жив мой дражайший супруг, то он бы обрадовался вашим словам. Конечно, у меня есть, что предложить.

Женщина медленно развернулась, круто вильнула бёдрами и, раскачивая ими, приблизилась к одному из шкафов. С одной из полок она достала небольшую стеклянную баночку с деревянной крышкой, накрытой тканью и облитой толстым слоем воска. За прозрачным стеклом плотно уложенные продолговатые ягоды болтались в коричневатой вязкой жидкости.

— Томвития. Вяленная в специях и законсервированная в остром масле. Согревающее лакомство к самому холодному дню. Попробуйте, — женщина чуть нагнулась к прилавку и вытащила похожую банку, но уже открытую. Пока остроухая наклонялась, её грудь практически вывалилась из платья, а со стороны входной двери раздался сдавленный вздох и едва различимое ёрзанье.

Я подцепил из банки одну ягоду и закинул в рот. Сначала рот обожгло острым перчёно-чесночным вкусом, на лбу проступила испарина, а глаза невольно заслезились — но стоило как следует разжевать ягоду, как острота сошла, уступив место свежему грушевому привкусу. Он освежил глотку, но меня, как и обещала женщина, пробрал жар острых приправ.

— Действительно, это более чем подойдёт в качестве подарка. Сколько?

— Восемь золотых, если собираетесь оставить банку себе.

Меня эта цена вполне устраивала, так что попросил принести три таких банки. И, если есть возможность, чтобы они были с разными специями. К сожалению, в этом году в магазин доставили только один тип закрутки.

Следующим я попросил мешочек чая, заказанного Густахом. Спустя секунду попросил ещё два таких же. Хоть и объёмные, но весят немного, под полкило каждый, но раз бывший владелец скоропостижно скончался и все дела в авральном режиме ведёт его супруга — то можно ожидать проблем с поставками определённых товаров. Будет лучше купить наставнику про запас, он только спасибо скажет.

Потом остроухая, по моей размытой просьбе, достала тряпичный мешочек с какими-то сушёными груцами, кои понравятся любому дворфу. И чтобы это слово ни означало, я решил купить.

Над моей последней просьбой женщина долго размышляла, но всё же предложила купить пряного шоколада. В столице Арнурского королевства смешанный с щепоткой перца и мятой шоколад считается местным лакомством, и даже маленькие ребятишки никогда не откажутся от такого подарка. Вполне приемлемый вариант.

Не вполне приемлемо стало, когда эльфийка озвучила общую стоимость. За каждый мешок чая она просила по девять золотых, за груц — четырнадцать, а за шоколад — двенадцать. Вместе с томвитией всё выходило на семьдесят семь золотых, а на руках у меня осталось всего лишь восемьдесят восемь монет и серебра на золотой с хвостиком. Я ещё хотел купить гостинец для Лактара за помощь с конспектами, и для Улы с Каиром тоже. Но, судя по всему, им придётся обойтись без подарков.

Остроухая широко улыбнулась от блеска внушительной стопки золотых кругляшков, призывно звякнувших на гладкой поверхности стола. Женщина томно вздохнула, специально дёрнула плечами, всколыхнула пышную грудь и поблагодарила за большую покупку в этот прекрасный день.

На площади перед городской ратушей горожан столпилось больше, чем блох на бродячей собаке. Я едва протискивался через толпу, задаваясь единственным вопросом: зачем они все здесь? Им, что, предлагают очередного несчастного замучить до смерти?

Моё мнение о разумных оказалось ошибочным: они все дожидались объявления о начале продаж билетов на сегодняшнее представление. У города четыре площади и самая крупная находится в восточной части города, где больше всего домов знати, ресторанов и дорогих магазинов. Там воздвигли огромную сцену и вечером покажут горожанам прекрасный спектакль о деяниях и Ученьях Тонов.

Именно так происходящее объяснил один из городских клерков. И он же самым честным голосом и с кристальным чистым взглядом сообщил, что ксатам билеты не продают. Очередное проявление сегрегации меня нисколько не удивило, лишь чуточку позлило, что я зазря протискивался сквозь толпу.

В банке в назначенный срок меня пригласили в одну из небольших комнат с письменным столом и сидящим за ним работником нутоном. В белой чистой рубахе, немного узкой в груди и плечах, из-за чего мужчина двигался скованно и боялся лишний раз глубоко вздохнуть.

— Добро пожаловать в банк Лиловая Орхидея, принадлежащий дому Цветок Гибискуса. Пожалуйста, подтвердите свою личность, — нутон показал на кристалл. Спустя два касания он моргнул синим цветом, занеся данные на листок под подставкой.

— Лик’Тулкис, при регистрации заявки на обслуживание вы указали, что собираетесь снять значительную сумму. Вам известен ваш баланс?

Я примерно помнил сумму на счёте, но уточнил на всякий случай, заодно спросив об услуге: чтобы банк изменил систему начисления процентов. Нутон поклонился и попросил подождать.

— На вашем счёте тридцать четыре тысячи восемьсот сорок золотых монет империи Талкая. Сейчас комиссия взимается при снятии денежных средств в размере одного процента и годовое обслуживание вашего личного счёта обходится в десять золотых. Банк может сейчас же изменить комиссию на вклад денег.

Я согласился, заодно попросил вычесть обслуживание за этот и два следующих года. После всех махинаций счёт уменьшился почти на четыре сотни золотых.

С Хубаром мы договорились на расписку в тридцать тысяч — но, может быть, увеличить ещё на четыре? Оставшихся денег на счёте более чем хватит на непредвиденные расходы, да и в Настрайске ждёт задание от Клауса. Может быть, за него получится выручить не больше полусотни монет, но… С одной стороны, если дать Хубару больше денег, то вполне вероятно он сможет скрыть от благородных не две, а три заллаи. Это не только облегчит заработок денег, но ещё и поднимет мой авторитет в глазах магистрата. Возможно, маги даже пойдут на определённые уступки в обучении. С другой стороны — скоро зима и порождения на холоде меняются. Особенно древни: ещё немного похолодает и с них уже не добыть, ни орехов, ни нервных трубок. И кто его знает, сколько мне потребуется средств на различные расходники, да и не стоило забывать про одно важное дело и билет до острова ксатов. Он может обойтись и в сотню, и даже в тысячу монет.

Всё же я попросил работника банка выдать мне расписку на тридцать четыре тысячи без указания получателя, две расписки по сотне золотых без имени и две сотни золотом налом. На счету после всего осталась шестьдесят одна монета. Жалкая сумма, но теплилась надежда на продажу ядра хитца: в гильдии авантюристов я по неопытности ничего о нём не разузнал, но это исправится в Настрайске.

Из банка я вышел с тяжёлым грузом на сердце. Ничего экстраординарного не случилось, но мою душонку вместе с жадностью терзал мистер Счастливчик. Это хомячная натура негодовала, что я посмел так опрометчиво рискнуть и не оставить хоть малейшего запаса на непредвиденные обстоятельства. Вдруг срочно потребуется выкупить очередную кошкодевушку из рабства, а денег на это не будет. Но если всё с Хубаром сложится на отлично, то это облегчит не только заработок денег, но и поиски мамы и сестрёнки.

Скверное чувство отступило около улочки, заполненной разумными. Вычищенные от грязи стены зданий украшали разноцветные треугольные флажки и гирлянды из тряпичных цветков. Каким-то образом тонкое красное полотно свернули и склеили так, что оно напоминало раскрывшийся бутон розы. Десяток цветов скрепили вместе и ярко-красным шариком подвесили под окнами, либо же бутоны по отдельности украшали раму окна, усеивая её алыми точками.

Взрослые и дети, семейные пары и одиночки — разумные расхаживали между торговыми лавочками, наслаждаясь ароматами жареного мяса, хлеба и едва уловимыми нотками винограда. Каждый второй лавочник предлагал попробовать его фирменное блюдо, будь то шашлычки их мяса дикого кабана, пирог с грибами и желудями, или густой кисель из ягод далёкой страны. Или же предлагали попробовать сладкое лакомство для детворы и не только.

Несколько детишек вместе с родителями стояли рядом с прилавком и с нетерпением ждали лавочника, старавшегося побыстрее выдать заказанную вкусняшку. Дроблёные грецкие орехи и арахис смешивали с густым вареньем, практически смолянистой консистенции. Для ещё больше густоты и твёрдости — в смесь добавляли крахмал. Получившееся твёрдое лакомство прессовали в прямоугольники длиною с ладонь и продавали за два серебряных.

За шесть таких монет, и четыре медяка сверху, торговец с удовольствием завернул в бумаги три батончика на клубничном варенье, виноградном и из красной смородины. Эти беспроигрышные варианты всенепременнейше понравятся любой маленькой сладкоежке. Особенно, если это Ула. Она всяко поделится с братом, и два зайца будут накормлены одним подарком.

— Ей, ребятишки озорные, холёные, молодые! Тяни родителей сюда! — впереди раздался окрик, когда я успел отойти от ларька на приличное расстояние.

В углублении улицы на небольшом деревянном помосте, буквально сантиметров в десять, стоял скоморох в разноцветных пёстрых одеждах и махал руками, подзывая ребятишек подойти поближе. За его спиной возвышалась широкая деревянная конструкция, похожая на огромный деревянный ящик длиною в три метра, только без передней стенки, задрапированной двумя плотными занавесками красного цвета.

— Смотреть давайте будем на дни великих свершений! — скоморох покрутил головой, заметил стоящего рядом мальчика и протянул к нему руки. — О, какой силач тут подошёл. Ну-ка, скажи-ка, ты знаешь, какой сегодня день?

Мальчик от неожиданности растерялся и посмотрел за спину, на своих родителей, стоящих позади собиравшейся детворы. Те в ответ улыбнулись и кивнули.

— Праздник. Сегодня.

— Правильно, правильно. А что же сегодня празднуют?

— Ученье Тонов.

— Пра-виль-но! — скоморох присел на корточки, потеребил рукой макушку мальчугана и вернулся к заманиванию детишек. — День, когда Тоны, великие наши боги, рассказали нам о нашей великой судьбе. И объяснили, как её свершить. Ну-ка, красавица, как же нам её свершить?

— Соблюдать Ученья Тонов? — отозвалась девочка, на которую показывал скоморох.

— Пра-виль-но! Великие Тоны оставил своё Учение, и сегодня мы вам покажем, как же именно это случилось. Подходи и смотри, как Тоны пришли к нам, как обучили нас, и как подарили нам величайшие дары!

Скоморох вскинул руки, и все столпившиеся рядом с постаментом детишки зааплодировали невпопад, но так искренне. Скоморох поклонился детям, отбежал к деревянной конструкции и заглянул внутрь.

Спустя секунду вернулся на своё привычное место и громко заявил, что представление начнётся вот-вот сейчас, всем стоит подойти поближе, уже большим детям стоит пропустить вперёд маленьких, или пусть родители возьмут их себе на плечи.

Ещё минуту зазывала горланил на всю улицу, постоянно протягивая руки к ребятам и пытаясь их схватить, но они всё время укорачивались и посмеивались над неуклюжими попытками. Вскоре из-за сцены раздался окрик и скоморох поспешил сообщить, что представление начинается, а детишкам стоит быть почтительными и кроткими, и не кричать.

Две бордовые занавески в ящике разъехались в разные стороны. Внутри широкого ящика на его задней стенке, из множества вертикальных дощечек, отображался рисунок хвойных и лиственных деревьев вперемежку. Их корни простирались у самого низа полотна, а верхушки заканчивались в нескольких сантиметрах у конца стенки.

Из левого края сцены показалась кукла в белых одеждах с длинными чёрными волосами и с человеческими ушами, с факелом в одной руке и книгой в другой. Она прошлась до середины сцены и посмотрела назад, на рисунок деревьев.

— Красиво, да, — протянула кукла, вот только ростом она в половину высоты деревьев.

Развернувшись, она приблизилась к краю сцены, перегнулась, посмотрела на пол и задумчиво запричитала «Понятно-понятно».

Детям этого заметно не было, но каждый взрослый видел руку, державшую изнутри куклу. Кажется, в прошлом мире подобные игрушки называли петрушками, или куклами-перчатками.

Закончив рассматривать пол, кукла разогнулась и наконец-то заметила детей. Удивившись и разведя руки, она отпрянула назад — но уже через секунду радостно ахнула и что-то нечленораздельно удивлённо замычала. Она махала руками, то показывая на ребятишек факелом и книгой, то двумя руками легонько била себя по груди.

— Гланахтон! Гланахтон, иди сюда! — закричала кукла в правую сторону сцены, закончив изображать из себя вентилятор. — Иди сюда, ну! Посмотри! Посмотри!

— Да что же ты кричишь как в день Явления? — отвечал другой голос, но кукла ещё не показалась.

— Этот день был совсем вчера, а ты сейчас-то посмотри!

— Ну что там опять смотреть, Армахтон? — наконец появилась кукла в белых одеждах с чёрными волосами и человеческими ушами, с мечом в одной руке и щитом в другой. Она приблизилась к факельщику и посмотрела на рисунок деревьев.

— Красиво, да.

— Да не туда ты смотри, — факельщик положил руку на плечо мечника и подтолкнул его к краю сцены. — Вот, посмотри!

— Понятно-понятно, — задумчиво повторил мечник, перегнувшись через край

— Да не туда, а туда, — факельщик растормошил друга и показал на детей. Тот наконец заметил их и громко ахнул, а детвора в ответ захихикала. Как и первая кукла, Гланахтон какое-то время размахивал руками, показывая на ребят и тыкая себе в грудь. Потом он переглянулся с приятелем, они оба синхронно кивнули и развернулись к левой и правой стороне сцены.

— Спалутон! Иди сюда, тебе нужно видеть это! — звал факельщик. Ему в ответ голос сообщил, что уже идёт, но шуметь не надо.

— Нурсагтон! — кричал мечник. Ему ответил голос, что уже совсем рядом.

Первой появилась кукла в белых одеждах с чёрными волосами и человеческими ушами, с серпом в одной руке и колосьями пшеницы в другой. Через секунду со стороны факельщика показалась такая же кукла, но только с веретеном и клубком пряжи в руках.

— Чего кричали? — синхронно спросили новые куклы.

— Посмотрите! — им так же синхронно ответили старые.

— Красиво, да, — новички повернулись к деревьям. Мечник и факельщик покачали головами и попросили их смотреть в другую сторону. Те привычно подошли к краю сцены и перегнулись через край. От ожидаемого «Понятно-понятно» детвора заулыбалась.

— Да что вам может быть понятно? Туда, туда смотрите, — старые фигуры показали на ребятишек и новые, наконец-то их заметив, удивлённо развели руками. Раздалась новая порция нечленораздельного мычания и тыканья себя в грудь, длившаяся несколько секунд. Всё закончилось, все четыре куклы переглянулись и громко вдохнули воздух:

— Таксатон! Гламартон!

— Ванартон! Вагнуртон!

— Тархартон! Сугхуртон!

— Кламрахтон!

На сцене по одной начали появляться куклы, все в белых одеждах, с чёрными волосами и человеческими ушами, но с разными предметами в руках. Все семеро новых синхронно повернулись в сторону деревьев.

— Краси…

— Нет! — окрикнули их старые. Семеро от неожиданности подпрыгнули и недоумённо переглянулись, а детвора хихикнула. Потом семеро поняли происходящее, быстро приблизились к краю сцены и посмотрели на пол.

— Поня…

— Нет! — от окрика новые куклы подскочили, а детвора залилась смехом.

— Ну чего? — недоумённо развели руками семеро. В ответ старые куклы показали на ребятишек.

— Во!

— О-о-о!

Семеро тоже начали тыкать себя в грудь. А спустя секунду все одиннадцать кукол принялись размахивать руками, хлопать друг друга по плечу, показывать на ребятишек и одобрительно охать да ахать.

— Стойте, стойте, — кукла с копьём и еловой веткой развела руки в сторону.

— Чего случилось, Таксатон?

— А где Хангартон?

— Он всегда с нами, — остальные куклы похлопали себя по груди и повернулись к рисунку леса.

— Стойте, стойте, — спустя секунду другая кукла развела руки с топором и булавой.

— Чего случилось, Гламартон?

— А где наши дети?

— Так вот же, — десять петрушек показали на детвору.

— Да не дети, а ДЕ-ТИ! — Гламартон потряс в воздухе рукой с топором.

— Дети? — куклы переглянулись. — Ах, наши дети! Дети! Где же они, где же наши дети? Где они? — все куклы как ошпаренные заметались по сцене.

— Тут нет, — одна кукла свесилась через край и посмотрела на пол.

— Тут тоже нет, — вторая уже посмотрела наверх.

— И тут нет, — две других куклы каким-то образом оказались сверху ящика и осмотрели его крышку.

— Где наши последователи, Ванартон⁈ — кукла с весами и молотом трясла за грудки другую куклу, с весами и кружкой.

— Я не знаю, Вагнуртон, не знаю!

— Может они в небе, Сугхуртон? — кукла с киркой и фонарём запрокинула голову. Стоящая рядом кукла, с головкой сыра и пастушьим посохом, этим самым посохом тюкнула первую по голове.

— Они летать не умеют, Тархартон!

— Ах, точно.

— Стойте, я знаю! — вскрикнула кукла с секстантом и длинной линейкой в руках.

— Где они, Кламрахтон?

— Я не знаю где они, но я…

— Но ты что?

— Я знаю, что их нужно искать!

— Ах, точно! Нам нужно их найти! Все, давайте их искать!

Все Тоны хором вскрикнули и заметались по сцене, поочерёдно выскакивая за кулисы, пока на сцене не осталась одна кукла с серпом и колосьями пшеницы. Она металась от края к краю, не зная, в какую сторону ей податься, пока не остановилась и посмотрела на предметы в своих руках. В этот момент её осенило и она, несколько раз яростно кивнув, помчалась за кулисы.

Бордовые полотна захлопнулись, но уже через секунду раскрылись вновь, а на левой части сцены показались две деревянных фигурки в одеждах из шкур. Хорошо сделанные, с красиво прорисованными лицами и человеческими ушами, ими управляли за ниточки разумные, явно лежавшие на верхней части ящика и скрытые от общего взора.

Фигурки мужчины и женщины медленно передвигались, обхватив себя руками.

— Как же холодно, дорогой, — заговорила женщина.

— И есть нам нечего, любимая, — ответил мужчина. — Как долго мы в этом лесу?

— Долго. Кажется, всегда.

— Оно отстало от нас?

— Надеюсь, я его… — женщина повернулась и подпрыгнула. — Оно здесь! Здесь!

— Беги, любимая, я задержу его, — мужчина заслони собой супругу.

— Ты погибнешь, как и все, — женщина попыталась оттащить мужа. С левой стороны показались огромные волосатые лапки.

— Своей жизнью я спасу тебя, любовь моя!

— Мы будем вместе до конца, — женщина обняла мужа, и они оба, присев, приготовились к гибели. Показалась голова паука с огромными окровавленными жвалами.

— Пошёл прочь от наших детей! — между фигурками и пауком вынырнула кукла с серпом и пшеницей и набросилась на врага. Завязалась драка, паук обхватил Тона лапами. Он вырывался и крутился, бил тварь руками, но ничего поделать не мог, а паук с помощью двух свободных лапок продолжал подбираться к мужчине и женщине.

Из-за сцены на подиум выбежал скоморох. Он ужаснулся происходящему и с надеждой обратился к детям.

— Ой что делается, что делается! Ой как же быть, как же быть? Надо помочь Нурсагтону! Надо… надо… Надо кричать! Да, давайте кричать на этого мерзкого паука! Ну-ка!

Из всех детей закричала тройка самых маленьких. А паук разжал одну из лапок.

— Работает! Работает! Давай же, громче, ещё!

В этот раз закричало уже семеро ребят, а хватка уменьшилась на две лапки.

— Ещё, ещё!

Практически половина ребятишек поддалась азарту и громко закричала на всю улицу. Паук такого не выдержал и расслабил все лапы. Тон наконец вырвался и ударил врага по морде, но тот даже не шелохнулся. Ещё раз ударил, и ещё раз, но всё без толку.

— А теперь, все вместе, надо прогнать мерзкого паука. Ну-ка, все вместе!

Вся детвора от мала до велика завизжала резанными поросятами. Паук задрожал и Тон со всего размаха ударил того серпом по голове. Паук чуть подпрыгнул и попятился назад. Ещё крик детворы, ещё удар, и паук вновь отступил. Пока окончательно не скрылся за кулисами.

— Ох, какой прилив сил меня посетил! — кукла упёрла руки в бока и посмотрела на детишек. — Вот она, сила наших потомков!

— Какие вы замечательные, какие вы хорошие, — скоморох подпрыгивал и хлопал в ладоши, смотря на ребятишек. — Помогли Нурсагтону, одному из великих Тонов!

— Помогли, помогли, — кукла кивнула скомороху. — Давай, иди отсюда, давай-давай. Не видишь, тут моим последователям помощь нужна.

— Так они ж замёрзли! И голодные наверно. Мне им одеяло принести?

— Пошёл прочь! — закричал Нурсагтон. Скоморох взвизгнул, свалился с постамента и на четвереньках ретировался за сцену под заливной смех ребятни.

— Наглец, — кукла посмотрела на ребятишек, показала рукой на место, где секунду назад стоял скоморох и о чём-то задумалась. — Мерзкого паука прогнали, что дальше? Ах, последователи!

Кукла повернулась к дрожащим фигуркам женщины и мужчины. Они всё это время так и просидели в обнимку, не обращая внимания на происходящее.

— Целы ли вы, о, дети наши?

— Бегите, прошу, здесь тварь, она и вас не пощадит, — фигурки на секунду показали руками в сторону кулис и вновь обнялись.

— Мы прогнали тварь, вы в безопасности.

Фигурки осмотрелись и удивлённо ахнули, не заметив паука.

— Как тебя зовут, спаситель? — мужчина присел на одно колено перед Тоном.

— Я — Нурсагтон. Один из двенадцати великих Тонов, а вы — наши дети. Я — один из ваших учителей, а вы — наши последователи и ученики.

— Один из великих Тонов⁈ — мужчина и женщина удивлённо переглянулись и радостно ахнули. — Вы наш покровитель? Вы наконец пришли⁈

— Именно так, дети наши. День Явления состоялся. Не бойтесь, теперь вы под нашей опекой. А раз мы — Тоны, то дети наши зваться будут…

Кукла замолкла и показала на детвору, которая, не задумываясь, хором закричала название своей расы.

— Да, дети наши. С сегодняшнего дня вы — нутоны!

— Мы нутоны⁈ — радостно ахнули фигурки.

— «Тон» — от нашего имени, «Ну» — означает дитя.

— Мы дети Тонов! — фигурки встали и подошли к кукле. Та их аккуратно обняла.

— Вы в безопасности, но следует уходить, — Тон посмотрел на рисунок деревьев. — Лес, он защитит вас, станет убежищем.

— Но есть и другие такие, как мы! Им надо помочь! — нутоны взметнули руки к своему богу.

— Нас много, и мы всех спасём. Но сейчас вас следует спрятать и возвысить. И лес подойдёт к этому больше всего, — Тон подошёл к своим детям, обнял их руками и медленно повёл в сторону кулис.

Багровые полотна съехались, закрыв сцену. Спустя десяток секунд они разъехались вновь. На сцене стояли две других фигурки нутонов: тоже женщина и мужчина, тоже в звериных шкурах, но цветом кожи чуть смуглее предыдущих. Рядом с ними стояла кукла Тона с мечом и щитом.

— Вот напасть-то такая! Ух, тварь склизкая, противная, фу, с этими ещё щупальцами! Еле отбились.

— Спасибо, Гланахтон, ты вновь спас нас, — фигурки поклонились богу.

— Да, ну, я, — кукла сделала вид, что засмущалась. — Вы дети наши, как не защитить? Но в этот раз действительно было тяжело.

Гланахтон развернулся и посмотрел в правую часть сцены.

— В следующий раз совсем тяжко будет. Надо что-то сделать. Ну-ка.

Кукла на секунду задумалась, смотря на фигуры нутонов, а потом резко подскочили и зачем-то стала щекотать женщину, попутно повсюду её трогая. Та извивалась змеёй, пискляво хохоча и прося Тона остановится. Дети в этот момент сами смеялись. Спустя несколько секунду Тон оставил в покое женщину и подскочил к мужчине, так же щекоча его и ощупывая руками.

— Понятно-понятно, — задумчиво проговорил Тон, закончив пытать мужчину и отойдя от фигур.

— Что вы делали? — те попятились назад, будто не доверяя своему богу.

— Ваши тела окрепли за прошедшее время и битвы. Вы готовы познать наши…

Гланахтон повернулся к детворе. Та не задумываясь ответила:

— Учения!

— Именно. Учения Тонов.

— Мы? Окрепли? — нутоны осмотрели себя.

— Пока вы смеялись, я осмотрел ваши тела. Они крепки и сильны.

— Чему же ты хочешь нас научить?

— Наши ученья многогранны! Сколько нас, Тонов, столько и путей Учений. Каждый из наших детей может, и должен знать их всех.

— Вы обучите нас своему пути? — фигурки приблизились к богу и присели на одно колено.

— Нет, я обучу вас всем путям. Каждый из нас, Тонов, знает всё об этом мире. И мы знаем, как нашим детям возвысится, достигнув великих свершений и покорить этот мир.

— Мы покорим этот мир ради вас всех, великие Тоны, — фигурки склонили головы. В ответ кукла подошла и подняла нутонов с колен.

— Вы покорите его ради себя и будущего своих детей. Но покорить его можно по-разному, ведь так? — вопрос кукла адресовала детворе, на что та согласно закивала. — Ну-ка, кто знает, какими путями можно покорить этот мир?

— Выращивать лучшее зерно? — отозвался один из малышей, а стоящие позади его родители закивали с довольными улыбками.

— Да, это путь Нурсагтона. Выращивать лучшее зерно и стать самым великим пахарем во всём мире. Какие ещё пути есть?

— Я знаю, я знаю, — подняла руку малышка лет семи на вид. — Если за коровой хорошо ухаживать, то она станет самой лучшей, а тебя все будут уважать.

— Какая умная девочка, знает путь Сугхуртона, — кукла радостно сложила руки на груди, а малышка от неожиданной похвалы покраснела и засмущалась. — Да, и этим путём можно возвыситься, покорив мир. Много разных есть Учений, все они открыты для каждого из вас, — кукла руками показала на детвору. — Но следует идти по тому, к которому вы больше подходите. И вам, — Тон показал на фигурки мужчины и женщины, — подходит мой путь.

— Учение Гланахтона?

— Даже самого грозного врага можно победить в одиночку, если…

Кукла опять повернулась к ребятам. Секунда неловкого молчания, другая, детвора не осмеливалась заговорить. Пока мальчишка лет десяти робко не поднял руку.

— Если знать слабости врага и свою силу и правильно действовать в драке?

— Последователь моего пути всё правильно сказал! — кукла радостно подскочила к краю сцены, упёрлась об неё, немного свесилась и невольно посмотрела на пол. — Понятно-понят… Тьфу, не то!

Детвора захихикала.

— Даже если вас двое, — Тон показал на фигурки, — вы сможете одолеть эту склизкую напасть, если правильно бить в слабые места! Её слабые места мы знаем, осталось научить вас драться и знать, когда нужно бить.

Кукла о чём-то зашепталась с фигурками, а багровый занавес вновь скрыл от зрителей сцену. Спустя секунд двадцать он открылся вновь, но лес на фоне сильно преобразился. Некоторые вертикальные дощечки с рисунком деревьев убрали, а на их место поставили новые с изображением небольших деревянных фортов.

В этот раз на сцене к кукле с киркой и фонарём в руках и её последователям пришла кукла с весами и кружкой, со своими последователями и небольшой телегой. Из телеги они достали огромную баллисту, и кукла с весами сразу же сказала, что благодаря творению Ванартона последователи Тархартона одолеют летающих тварей, что постоянно беспокоят их. Кукла с киркой поблагодарила Вагнуртона, куклу с весами и кружкой, что та обучила своих последователей Учению путей торговцев и теперь его детям, последователям Учения добытчиков, станет проще обмениваться товарами с другими нутонами. Особенно с последователями Учения ремесленников под предводительством Ванартона. А сами фигурки нутонов теперь кутались не в звериные шкуры, но в какое-то подобие тканевых накидок.

Следующий сценкой показали, как кукла с факелом и книгой вместе с куклой с секстантом и длинной линейкой обучали своих последователей на фоне деревянной постройки, чем-то напоминавшей то ли школу, то ли ратушу. Они выглядели несравненно качественней и много лучше тряпичных обносков на фигурках нутонов, но этому есть простое объяснение: детям довольно сложно проводить многоуровневые аналогии и простую деревянную халупу они вряд ли свяжут с ратушей.

Армахтон, бог с факелом и книгой, учил нутонов покорять мир через его познание. Кламрахтон, с секстантом и длинной линейкой, учил выверенной точности во всём, даже в самом мелком начинании. И обучали они своих детей для того, чтобы вместе изучить повадки свирепых зверей и найти на них управу.

Потом ещё сцена с другими богами, потом ещё, и ещё. Каждый раз учение бога было связано с предметами в его руках, а с каждой новой сценой менялся внешний вид фигурок нутонов и задний фон. Между деревьями появлялись всё новые и новые постройки, а фигурки облачались сначала в тряпичную одежду по фигуре, потом добавились ботинки и шляпы, потом украшения и в самом конце — орудия труда, будь то книга, копьё, пастуший посох, молоток или что-то другое.

Случилась самая последняя сцена. Багряные полотна разъехались и перед детишками предстали все одиннадцать Тонов и три пары фигурок нутонов разных цветов: обычного розоватого цвета, жёлтого как из монгольских степей, и янтарного как из арабских пустынь. Куклы стояли прямо и говорили по очереди, а перед ними фигуры нутонов сидели на одном колене и молчали.

Запечатлённых фрагментов: 14 из 15

Я активировал фреску памяти. Даже если это кукольное представление, но иметь в памяти точное изображение богов нутонов — вполне полезно.

— В день Явления прошёл давно.

— Нам предстоит решающая битва.

— Мы дали вам, дети наши, своё Учение.

— Чтите его и знайте, что ваши величия помогут вам.

— Тело, разум, харизма, магичность.

— Развивайте их и покорите мир, что бы ни случилось.

Куклы синхронно подняли головы к небу и, будто что-то увидели, переглянулись и так же синхронно кивнули.

— В покорении мира поможет вам наш последний дар.

— Церковь.

— Соберитесь в ней, объединитесь в ней, станьте сильны в ней.

— А нам следует идти.

— Церковник, благослови наших детей!

На окрик одного из Тонов из-за ящика на подиум вышел нутон в белоснежной мантии с золотой каймой на подоле и зелёным поясом, и с синей накидкой.

— Звали, о, Великие Тоны?

— Благослови наших детей на великие дела, — хором отозвались Тоны и показали на детвору. Та аж замерла от такого развития событий, словно находясь в каком-то священном трепете перед куклами.

Церковник поклонился куклам и прочитал короткую проповедь. В ней он рассказал, что четыре озвученных величия — это семь характеристик. Но боги на то и боги, чтобы голосом своим наставлять нас на верный путь и давать загадки, от разгадки которых каждый из нас лишь возвысится к величию. Заодно церковник именем Великих Тонов благословил ребятню на свершения и покорение мира во благо их общего будущего. Ребятишки в ответ невпопад низко кивнули и поблагодарили за напутствие.

Тоны медленно ушли за кулисы, направляясь на какой-то решающий бой. Фигурки нутонов проводили их с высоко поднятыми руками. Два багровых полотна съехались вновь, закрыв сцену.

— Великие Тоны живут в их Учениях. Живут в каждом из нас и своими святыми словами наставляют нас, ободряют. И мы все чтим их Учения! — церковник добрым взглядом посмотрел на ребятишек и улыбнулся. — На этом представление закончилось, а кто слушал — молодец, заслужил он…

— Леденец! — из-за ящика выскочил скоморох с корзинкой и принялся раздавать ребяткам медовые леденцы на палочке. Все они круглые, но с различными выдавленными рисунками: кирка, копьё, меч, кружка, секстант и другие. Детвора с удовольствием принимала угощение и благодарила скомороха с церковником, или же вовсе радостно мчалась к родителям.

Я недолго постоял на месте, ожидая, пока толпа рассосётся и улица чуть освободится — и отправился дальше сквозь поток разумных, слушая окрики лавочников и зазывал. По пути проснулось чувство голода. Рядом как раз оказались высокие круглые столы и лавочник, предлагавший за серебряный и три медяка отпить вкуснейшего сидра с нотками апельсина вместе с бутербродами на ржаном хлебе с мягким сыром и жареной котлетой.

Плевать, что спектакль детский и всё показанное в нём упрощено до безобразия. Теперь есть доказательства, что полотна из орочьей стоянки на материке скверны соответствуют реальности. Да и само костюмированное представление в лагере орков Аиста теперь кажется крайне осмысленным.

Боги ксатов, орков, дворфов и нутонов или ратонов действительно сражались между собой. Оставалась ещё одна раса и один неизвестный бог, представленный какими-то склизкими щупальцами. То есть Драконы, Звери, Актариды, Тоны и осьминожки не просто воевали друг с другом, но и старались убить чужих последователей, пока боги не обучили их и они не окрепли. Судя по тому, что Звери успели обучить орков, а нутоны под предводительством Тонов изготовили баллисты для битв с драконами — убить никого не получилось. И тогда все боги собрались выйти рас-на-рас, решив все проблемы по-мужски?

Но скверна их всех задери, разумных рас семь, а представленных богов — пять! Мало того, что Тоны принадлежат людям или остроухим, так ещё и не понятна судьба высших и тёмных эльфов. Кому-то из них принадлежит осминожка, а кто-то — самозванец. И то же касается нутонов и ратонов.

Кстати, надо будет узнать значение приставки «ра» в слове ратон. Хоть язык у двух рас одинаковый, но вот такие тонкости словообразования мне всё ещё не понятны.

Но больше меня беспокоят два момента. Какой-то «день Явления» и зачем Тонам оставлять людям церковь, которая якобы сплотит все расы? Для их контроля, возвышения и покорения? Звучит логично: в академической церкви только одни нутоны, да и авантюристы говорили, что после войны церковь подчистили. Вот только это относится к империи людей Талкая… Ставлю хвост на отсечение, что в королевстве равнинных эльфов Калиск в церквях нет людей и всем заправляют ратоны. Да и не стоит забывать, что королевство, если верить словам Налдаса, построено на принципах теократии и есть хорошие шансы узнать там о Тонах чуть больше. Только вопрос: как именно?

Да и про «день Явления» ничего не понятно. Будто раньше вполне спокойно существовали предки разумных рас, гоминиды с фресок из города дворфов — а потом появились какие-то боги и давай всех жрать налево и направо.

По крайней мере, теперь понятно, о каком исполнении заветов Тонов говорил Хубар, и в чём заключается готовность пойти на всё ради этого. Белобрысый явно хочет использовать меня, академию и благородных как очередную ступень к возвышению и собственному величию. Хоть и отдают эти Учения каким-то нарциссизмом, но вполне подходят как нечто похожее на религиозные заветы.

Конечно, ещё бы понять, почему в спектакле упоминалось про четыре характеристики, и зачем приглашать церковника для объяснения, что их не четыре, а семь? Хотя, это-то как раз можно объяснить некой легитимизацией существования церкви в глазах ребятишек: мол, церковь нужна не просто так, а чтобы объяснить загадки мироздания.

Глава 5

К деревянной двери с бронзовой окантовкой я подошёл с первым ударом колокола. В десяти минутах ходьбы от этого здания расположена алхимическая лаборатория, а недалеко от неё магазинчик писарских принадлежностей. Вполне можно успеть посетить все заведения за сегодняшний день и встретится с авантюристами, если будет на то желание. Но сейчас я зашёл внутрь помещения под скрип двери и лёгкий стук деревянной таблички с надписью: «Галарат. Мастер оценки города Магнар».

Нутон в тёмно-жёлтой мантии узнал меня и несколько нехотя поприветствовал. Но его лицо расплылось в довольной улыбке от известия, что я пришёл с распиской — хотя ещё пару дней назад он едва не плевался от моего вида и лишь намёк на крупную сделку сгладил его отношение.

Маг пригласил пройти к столу оценки с магическим кругом и подготовить все необходимые предметы. В лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь грязное окно, на мантии нутона блеснул вышитый золотом узор высокой башни.

Пока человек раскладывал на столе два идеально круглых кристалла размерами с ладонь, подставки под них и листки бумаги — я вытащил набор сигнального контура от Лактара и подарки Налдаса. Следом шло обязательное заключение контракта о том, что оценщик ничего никому не расскажет об увиденном, иначе лишится лицензии.

Первым на оценку поступил контур Лактара. Потом контур от Налдаса, небольшой ножик и магическая книга.

— Вы, случайно, недавно не посещали особо скверных мест? — нутон смотрел на листки с информацией оценки.

— Простите? — на сердце закралось скверное предчувствие.

— Во всех четырёх вещах содержаться частицы скверны, даже в этом гримуаре.

После каждой оценки информация о предмете наносилась на два листка. В первом лишь название и два типа прочности. Во втором уже более подробное описание предмета, но меня сейчас интересовали надписи на первых.

— Это ненормально?

— Ещё до того, как получить лицензию в городе, я зарабатывал на жизнь, путешествуя вместе с крупной группой авантюристов. Они, в основном, занимались добычей осквернённых предметов в порченых местах.

— В таких, где раньше жили разумные?

— Именно в них. Чтобы не тащить в город бесполезные вещи, готовые исчезнуть через час, мне относили всё на оценку. Заодно я проверял состояние личных вещей авантюристов. После каждой авантюры в порченом месте они накапливали в себе скверну, как и здесь, — нутон постучал пальцем по надписям в листах. — Но порча выветривалась со временем, а у вас она сидит достаточно крепко.

— Это очень неожиданная новость, — сердце обволок липкий страх, но я решил вначале всё уточнить, прежде чем впасть в отчаянье и носиться по городу как ошпаренный. Я показал на кристаллы оценки. — Это никак не повлияет на них?

— Бросьте, не волнуйтесь. Даже оценка осквернённого предмета не может сказаться на них. Главное, на всякий случай, несколько дней ничего подобного не оценивать.

— Чтобы возможная скверна выветрилась, — протянул я задумчиво, на что нутон одобрительно кивнул, а у меня вырвался тяжёлый вздох облегчения. — Такое у меня впервые.

— Кто способен познать это проклятье? — на собственный риторический вопрос нутон развёл руками и пригласил меня закончить с оценкой. Оставалось информацию из листочков засвидетельствовать перед моими богами. Или, если вместо религиозного бреда выражаться осмысленными словами — занести информацию в лог-файл.

Лишь подойдя ко второму столу с пирамидальным кристаллом — я понял, что маг назвал книгу гримуаром. Из-за нервного потрясения мозг отказывался нормально работать, так что пришлось оставить размышления на потом и сосредоточится на процессе. Я лишь ненадолго открывал лог-файл, желая на секунду пресытить любознательность. И каждый раз приходил к неутешительным выводам.

Оказавшись на улице среди потока разумных — я не удержался и подгоняемый любопытством забежал в ближайшую подворотню, пройдя практически в самый её конец, подальше от посторонних глаз. Грязная, с мерзко пахнущими лужами и замызганными стенами. Обычный разумный не смог бы находиться в ней дольше нескольких секунд, но после запахов порождений скверны местные ароматы напоминали мне если не парфюм, то дешёвый освежитель воздуха.

Небольшой ножик с деревянной рукоятью в кожаном чехле, подаренный Налдасом. Именно о нём я думал последние тридцать минут. Не о нём самом, но о связанных с ним надписях в лог-файле. Лог.

Личное имущество:

Оружие:

▪ Нож воздушного удара и огненного лезвия

▪ Структурная прочность: 7/844

▪ Магическая прочность: 231/238

▪ Хранилище магической энергии: 0/0

▪ Создано: Влагар’Глангарусом

▪ Дата создания: 2038 год Спасения

▪ Количество доступных умений для вложения: 0/2

▪ Вложенные умения: «Воздушный удар», «Огненное лезвие»

▪ Особые свойства: возможная одновременная активация вложенных умений

Всё это вызывало огромнейшую лавину вопросов и догадок — но именно сейчас меня интересовали лишь две строчки. Я перекинул канал маны в лезвие ножа из внутреннего источника, ощущавшимся колодцем с чёрной смолянистой жидкостью.

Активировано умение «Огненное лезвие»

Лезвие ножа покрылось оранжевыми завитушками, непривычно отдавая жаром. Но уже спустя пять секунд всё прекратилось, и я вновь полез в лог-файл.

▪ Структурная прочность: 8/844

▪ Магическая прочность: 230/238

Не обращая внимания на грязь — я прислонился к стене и устало вздохнул. Семь — именно столько раз активировался ножом до сегодняшнего дня. И если магическую прочность я понял ещё при оценке куртки, что она отвечает за количество использований предмета, то структурная прочность подтверждает одну давнюю догадку. Практически подтверждает, надо только вместе с ножом зайти в скверное место на несколько минут. Но, зачем, если есть слова оценщика?

Вот я как знал, что «Осквернение» не могло пройти бесследно. Скверна во мне, сидит в моей мане и с каждым использованием выходит наружу. Но она необычная, не пропадает. Прошло уже больше сорока дней с первого использования ножа, а она всё ещё в нём. Благо она никак не влияет на магические устройства, иначе бы я стремглав побежал к ратуше с требованием связаться с академией по маяку дальней связи. Налдас говорил, что в каждой ратуше есть один такой. Да я бы хоть в церковь помчался, хоть все деньги отдал, лишь бы связаться с академией и предупредить не сметь использовать ни мой кристалл, ни два запитанных кристалла Нобла. Ведь скверна всяко должна была просочиться в них и остаться навсегда.

Хотя, вот сейчас, немного остыв и успокоившись — я понимаю, что в панике и вовсе-то не было нужды. Кажется, именно Нобл говорил, что первый кристалл в назначенной ему мастерской уже пустили в работу. И ничего. Всё это из-за неизвестности. Ненавижу это! Ничего не понимаю, ни как устроена магия, ни об этой скверне, вообще ничего толком не знаю. Приходится по крупицам информацию вытаскивать, выглядя при этом полным идиотом.

Наверно, я минут пять стоял неподвижно, успокаиваясь. Пока не понял, что стою рядом с противно пахнущей лужей в самом тупике тёмной подворотни, где всяко можно встретить неприятностей. Ну, или неприятности сами меня найдут.

Идя обратно на улицу и отряхнув с плаща грязь — я одним глазом посматривал под ноги, вторыми же усиленно просматривал лог-файл.

Несколько удивляло, что нож создан ксатом. Мне думалось, что он был создан человеком на землях империи, а Налдас лишь вовремя подсуетился во время нашего путешествия. Теперь же оказалось, что ножик путешествовал с нами с самого острова ксатов. Или Налдасу его передали уже на самом материке? Нет, последнее звучит безумно и крайне неправдоподобно.

Год создания чем-то похож на год написания книги о магии призыва, но этим вопросом лучше заняться в гостинице.

Нулевое хранилище маны вполне прозрачно объясняет, почему для активации умений постоянно приходится прокидывать канал маны. И хоть после многих практик это делается на автомате, но гораздо полезней иметь хоть небольшое хранилище.

Что больше всего радовало, так это последние три строчки. Слова вождя орков в их лагере о том, что от моих позвонков с хвоста топор стал удерживать гораздо больше умений — теперь не кажутся бредом. Даже есть догадка: чем качественней и сильнее материал, тем больше умений может удержать предмет. А раз изумрудные и чёрные драконы пропитаны магией от кончика хвоста до роговых отростков, то разумные вполне осознанно и с конкретными целями охотятся на нас…

Меня всего передёрнуло от воспоминания напавших на нас тварей, от тех злосчастных месяцев в орочьем плену и моего несчастного купированного хвостика.

Остаётся строчка про особые свойства, но и этим следует заняться в гостинице. Если ксат начнёт средь бела дня на улице размахивать ножиком, то в лучшем случае он отделается недельным заключением в тюрьме — ну а в худшем случае даже страшно представить, где в теле ксата окажется этот самый нож.

На оживлённой улице мне хоть и хотелось продолжить изучать результаты оценки, но смотреть вперёд и вовремя реагировать на снующих разумных гораздо предпочтительней. Ибо я направлялся к следующему важному месту: к алхимической лаборатории. В прошлый раз я не успел её посетить, как и магазинчик магических и письменных принадлежностей.

Вскоре показалось здание со свежей черепицей на крыше и множеством бронзовых труб различных диаметров, из некоторых медленно струились белёсые струйки не то дыма, не то пара. Рядом с дверью витал крайне странный для магического мира запах, но такой привычный для прошлого. Пахло аптекой, или даже сваленными в кучу сотен различных таблеток, облитых зелёнкой и йодом.

Но если запах я хоть как-то смог определить и описать, то происходящее внутри помещения описанию поддавалось крайне скверно.

Рядом с дверью небольшое свободное пространство со столом и двумя стульями, предназначенное для выяснения потребностей покупателя — а чуть дальше крохотный прилавок с нутоном на вид лет четырнадцати. Всё остальное пространство помещения занимали полки и шкафы, забитые до отказа различными сушёными травами, какими-то частями животных, склянками с разноцветными жидкостями и банками. В некоторых из последних неподвижно плавали змеи, лягушки и… крот или крыса? Какая-то кунсткамера жадного наркомана, не способного определится, с чего именно он сегодня поймает приход.

Парня за стойкой настолько шокировал вид зашедшего ксата, что он даже не подумал встать со стула и хоть как-то нормально поприветствовать покупателя.

— Здрасте, — я невольно усмехнулся. — Это алхимическая лаборатория?

— Да, — к явному шоку парня добавилось удивление, тот по-глупому отклянчил нижнюю губу.

— Где главный мастер?

— В лаборатории.

— Ага, — меня вся эта ситуация начала подбешивать. — Я, так понимаю, могу взять с полок что угодно и пойти дальше?

— Нет, вы должны заплатить.

— А если мне нужно узнать о заказе раствора?

— Это вам к мастеру.

— А где он?

— В лаборатории.

— Мне туда идти?

— Вам туда нельзя.

Я тяжело выдохнул. После нервного потрясения у оценщика моё терпение источилось и лопнуло.

— Может тебе сначала встать и поприветствовать возможного покупателя и сказать, в какую именно алхимическую лабораторию он зашёл, а после — поинтересоваться у него целью визита?

Парень молча смотрел на меня, пытаясь осмыслить услышанное. Его веки методично хлопали, а взгляд не отрывался от моего лица.

— Что случилось? — в проёме, ведущем в подсобные помещения, показался нутон лет пятидесяти в рабочей мантии, покрытой цветными пятнами. Мужчина удивился ксату, но спустя мгновение с неменьшим удивлением посмотрел на парня. — Ты почему сидишь при посетителе?

— Не мешало бы ещё поздороваться, — добавил я раздражённо.

— Ты поздоровался с посетителем? — мастер уставился на парня.

— Нет. Он же ксат.

Для меня эта фраза объяснила многое — но о мужчине подобного сказать нельзя. Его лицо исказило животной яростью.

— То есть ты за меня решил, кому в моей лаборатории продавать товар, а кого слать к Куатае?

При упоминании этого слова я сам чуть не подпрыгнул, благо вовремя сориентировался и не подал вида.

— Нет, я… — тупое выражение на лице парня моментально сошло, он негромко ахнул и подскочил со стула, низко мне поклонился и быстро залепетал, что не хотел меня обидеть и меня рады видеть в алхимической лаборатории мастера Здгарда города Магнар.

— Я извиняюсь за этот инцидент, — мастер чуть кивнул в качестве извинения.

— Плевать, — я устало отмахнулся. — Я пришёл узнать о двух растворах.

Первым раствором была жидкость, которой Налдас восстановил сигнальный контур в гостинице портового города Гантар. Алхимик, услышав описание, сразу закивал. Несмотря на дороговизну и редкость — у него припасены несколько малюсеньких баночек с густым как гудрон золотым раствором. Каждая — восемьдесят золотых за жалких сто миллилитров раствора. Кисточка и сертификат в комплекте.

Вторым я спросил, может ли алхимик взяться за изготовление структурного раствора из Кваралитской массы? Мужик от услышанного насторожился и аккуратно поинтересовался, о каких объёмах готового раствора идёт речь: финальная стоимость во многом зависела от этого.

Об объёмах я ничего не знал, поэтому спросил прямо: сколько будет стоить работа и сколько получится раствора из ста грамм массы серебряной и золотой. Хотя, сложно сказать, сколько точно осталось у меня массы из-за постоянного добавления оной в еду.

Алхимик минуту о чём-то думал. Потом сказал, что из серебряной получится граммов четыреста раствора, а из золотой примерно триста. По цене работы и материалов первый объём обойдётся мне в двести сорок золотых, а второй — в четыреста десять. Это всё без скидки от гильдии. Да и массу, понятно дело, я должен принести свою.

От таких цен можно сойти с ума, но это в мои планы не входило. Вместо этого я достал из рюкзака одну из расписок на сто золотых и попросил принести зелье для контура. Алхимик поблагодарил за покупку и вскоре вернулся с небольшой плотно закупоренной склянкой с широким горлом, заодно принеся короткую деревянную дощечку с двумя приколоченными поставками и прерывистой золотой линией между ними.

— Проверка зелья? Или обойдёмся сертификатом?

— Я что-то покупаю у тебя впервые. Возможно, в будущем, будем обходиться только сертификатом, — мой намёк алхимик понял и коротко кивнул.

Нутон попросил меня положить на одну подставку синий камень контура, на другую зелёный и подать в него немного маны. Зелёный камень моргнул цветом, синий — нет. Тогда маг открыл склянку, окунул кисточку в густую золотистую жидкость и восстановил небольшой прерванный участок золотой линии. Раствор с шипением впитался в дерево. После этого вместе с зелёным камнем моргнул и синий.

Быстро ополоснув кисточку в стакане воды — нутон просушил её тряпкой и вместе со склянкой и сертификатом обернул плотной тканью в несколько слоёв.

— Есть ещё два вопроса, они о структурных растворах, — я спрятал в рюкзак покупку, а алхимик кивнул показывая, что готов удовлетворить мою любознательность.

Если раствор закладывать не цельной партией, а разделять по сто грамм готового продукта — то цена такого удовольствия вырастет на пятую часть. Ценник же самой Кваралитской массы, если её продать, рассчитывается по три золотых за грамм серебряной, и шесть за грамм золотой. Цену остальных масс я уточнять не решился: мне и услышанного хватило с головой.

Где-то внутри я подозревал, что со структурным раствором дела находятся в хитро вывернутом виде. Да и несложно догадаться, что магические предметы стоят дорого как раз из-за магических свойств. То же обычное ядро хитца стоит десять тысяч золотом, а подготовленное — уже все пятьдесят. Если же вернуться на землю к обычным ценам, то тот же магический ножик с единственным умением «Огненного лезвия» стоил в Гантаре или в Луцке двести пятьдесят монет, а самый обычный простецкий немагический нож на рынке Магнара можно купить и за двенадцать золотых. Дороже в двадцать раз, и это даже без хранилища маны или магической проводимости — немудрено, что цена обработанного ядра так разнится. Интересно, а во сколько раз отличаются цены обычных заллай и обработанных? Это очень, очень хороший вопрос.

По крайней мере, теперь при заказе структурного раствора у Фанула сориентируюсь в цене. Главное, чтобы она не сильно отличалась, а то я пожалею о решении отдать Хубару столько денег. Может быть, следовало оставить четыре тысячи в банке? И что тогда? Снять их можно только в Магнаре и только через один налим, так что смысла особого нет. А на разнице курсов с этих денег много не заработать — за обмен потрачу больше. Если верить работнику банка, то обмен золота империи на золото Арнурского королевства обходится в три процента для сумм ниже десяти тысяч, и в два, если сумма выше.

Вариант, из возможных четырёх тысяч снять половину распиской для заказа раствора, кажется грамотным только на первый взгляд. Судя по поведению кракчатов в лесе недалеко от Кратира — порождения ведут себя не так, как на материке скверны. Да и как добывать многих местных порождений я не знаю, и вряд ли вновь случится нечто настолько удачное, как в случае с ондатрой. Скорее всего, остальных тварей я буду изучать привычным методом наблюдения, если он вообще сработает. Неплохо бы к следующей поездке обзавестись склянкой со структурным раствором, но лучше дождаться тёплых дней: и порождения ближайшие изучу, и среди разумных освоюсь, и в магии разберусь, а то подготовленные заллаи только продавать.

В магазинчике писарских и магических принадлежностей я надолго не задержался, лишь подивился двум вещам.

Цены на магические чернила уж сильно разнились с лавками в академии, где за пятьдесят грамм просили сто двадцать золотых, а в магазинчике достаточно заплатить сорок золотых и продавец вынесет стограммовую бутылочку. Но это цена самых дешёвых стандартных магических чернил, изготовленных из акфаралита, чтобы это не означало. В академической лавке даже не указали названия чернил, а здесь семь различных видов имели собственные названия. Скорее всего, в академии дорогие или особые чернила заказывают только по особому указу, согласуя с благородным домом.

Второй же вещью оказался выбор магической бумаги. Как и с чернилами, в академии продавалась только один тип, и тот без названия — но в лавке на отдельном листочке твёрдой рукой выведено двадцать названий с различными ценами. Благо, в отличие от чернил, необходимость в таком разнообразии объяснялось следующей за названием и ценой строчкой — вмещаемый в бумагу объём маны. Лист с объёмом в сто маны стоил всего один серебряный, ровно в два раза дороже обычной бумаги. Лист в четверть тысячи маны уже обходился в двенадцать серебряных, в полтысячи стоил два золотых и три серебряных, а тысяча — пять с половиной. Самой дорогой и самой вместительной была бумага за сорок три золотых с внутренним хранилищем в пять тысяч маны.

Из магазинчика я вышел без сорока четырёх золотых монет, но с плотным свёртком двадцати листов в пятьсот маны и сорока листов обычной бумаги. Чутьё подсказывало, что последние я быстро изрисую во время практики. С магической бумагой всё просто — разница в ценах у чернил в шесть раз, у обычной бумаги примерно в десять, а сама же магическая бумага в академической лавке продавалась за пятнадцать золотых, и разница в восемь раз вполне соответствует действительности.

В гостинице после возвращения из магазинов — я пробыл недолго. Завернул расписки в пояс, взял немного монет и отдал обе сумки Еларону на хранение. Городской колокол не торопился с тремя ударами, так что я поспешил на встречу с авантюристами. Довольно глупо рассчитывать, что они будут долго ждать ксата в назначенном месте, особенно учитывая свалившиеся на них деньги. Но каково же было удивительно обнаружить искомую двоицу около банка, когда три звучных удара со стороны ратуши раздались уже как полчаса назад.

Нот и Галис слова не сказали за моё опоздание, лишь из вежливости поинтересовались, успел ли я решить все намеченные дела. А раз я всё успел решить, то двоица с хитрыми ухмылками повела меня южнее банка в какой-то ресторанчик.

Проведённый в компании авантюристов вечер с точностью до сотых идеально подошёл бы под описание — хороший вечер.

Нутоны не замолкая травили байки из своей солдатской жизни: как они однажды встали с отрядом лагерем в лесу недалеко от опушки, а утром обнаружили разъезд остроухих разведчиков и едва не раскрыли себя, когда кто-то из отряда спросонья запнулся и повалил палатку, шумом распугав шума лесных птиц; или как драпали от наёмников Малиса Шалского, неделями преследовавшего их отряд в Датальских лесах и налетавшего при их обнаружении резко и мощно, подобно бурану, подгадав момент и сначала обрушивая залп выстрелов арбалетов с близкого расстояния, а потом отправляя в бешеную атаку солдат с короткими мечами и застрельщиков метательными дротиками. Рассказывали авантюристы и про свою обычную жизнь, про суровую долю авантюриста и как прижмут финансы, так приходилось брать по несколько заданий сразу и днями шляться в лесах, выискивая то травы, то животное определённого грейда или как выразился Галис — возвышенное к богам животное, благо название грейдов мне привычны.

Вот только во всём этом прекрасном вечере было то, что сводило на нет все приятные моменты. Пряное и чуть сладкое вино, разные закуски, и повторные заказы фирменного блюда ресторанчика, фаршированного тыквой и рисом кролика — всё это появлялось на столе за счёт новоиспечённого авантюриста.

Заодно, когда градус выпитого алкоголя немного развязал разумным язык — я уточнил несколько важных моментов. Хоть месяц назад Нот и Галис лично доставили сообщение главе гильдии авантюристов и вольных наёмников города Настрайск, но у них нет на него выхода и не получится втихую сдать задание на посох от Клауса. От объяснений следующего момента я пожалел о своей торопливости, ибо одномоментно тысячу золотых найти невозможно. Стоило ограничиться распиской в тридцать тысяч, теперь же придётся выкручиваться. Вряд ли в этот раз получится продать ядро хитца, да и в следующий клаш тоже. Зря я так поступил, очень зря. Поторопился, нечего сказать. Даже не столько поторопился, а сколько сам поддался этой пагубной жадности, размечтавшись о больших и скорых деньгах. Впредь ничего подобного не допустимо.

В гостинице я попросил предоставить мой ужин в образе кувшина вина и закусок, и принести всё это в комнату — результаты сегодняшней оценки требовали к себе внимания. Лог.

«„---“„---“„---“»

Личное имущество:

Другое:

▪ Комплект маяков сигнального контура ясного пульса

▪ Структурная прочность основного элемента: 58/4087

▪ Магическая прочность: 4342/4400

▪ Хранилище магической энергии: 1782/1845

▪ Создано: Влагар’Глангарусом

▪ Дата создания: 2038 год Спасения

▪ Приписанные к контуру разумные: отсутствуют

▪ Свойства: основной компонент работы сигнального контура, распределяет магическую энергию по нитям контура

▪ Расход магической энергии: 15 единиц на первичное создание контура, 1 единица каждые 10 минут на поддержание

▪ Особые свойства: определяет и извещает владельца о нахождении в границах сигнального контура приписанных к нему разумных

«„---“„---“„---“»

Личное имущество:

Другое:

▪ Комплект маяков сигнального контура

▪ Структурная прочность основного элемента: 12/607

▪ Магическая прочность: 608/620

▪ Хранилище магической энергии: 1/122

▪ Создано: Лактар Кралат

▪ Дата создания: 3579 от дня Великой Битвы

▪ Приписанные к контуру разумные: отсутствуют

▪ Свойства: основной компонент работы сигнального контура, распределяет магическую энергию по нитям контура

▪ Расход магической энергии: 15 единиц на первичное создание контура, 1 единица каждые 10 минут на поддержание

▪ Особые свойства: отсутствуют

«„---“„---“„---“»

От увиденного у меня перехватило дыхание. Все эти строки и так понятны: и про особые свойства; и про структурную прочность, явно относящуюся к главному зелёному камню; и про работу контура; и вообще про всё. Но эти чудовищные показатели в подарке Налдаса, в сравнении с работой Лактара… Нет, я с трудом могу поверить, что подобную высококачественную вещь подарят тому, кто вскоре должен умереть. Она без подзарядки может работать практически две недели! Она же должна стоить целое состояние, и дарить её смертнику⁈

Но плевать на эти показатели — что с датами? Откуда такая разница?

Куртку орки создали до прихода скверны в 1987 году эпохи Почтенного ожидания по древнему исчислению и ожидание это, скорее всего, относится ко дню Великой Битвы, где в решающем бою схлестнулись все существовавшие древние разумные.

Скверна же пришла, скорее всего, 2038 лет назад. Это подтверждает и мамин рассказ о словах старейших драконов и что скверна пришла в мир две тысячи лет назад, и само слово Спасение — либо все остальные боги слабы, спрятались по норам и не отсвечивают, либо драконы остались единственными выжившими после битвы и как-то остановили распространение скверны. А за это ксаты стали почитать их ещё больше, избрав для летоисчисления памятную дату.

Если суммировать эти две даты, то получится 4025 лет. Но почему в созданном Лактаром контуре значится цифра в 3579 лет со дня Великой Битвы. Куда пропала половина тысячелетия? Разницу в пять веков невозможно объяснить долгим развитием скверны… Если только не предположить, что боги орков Мкаатух, те самые Почтенные Звери — пропали задолго до битвы. Это подтверждает постановка в лагере орков и как вели себя Звери: они как бы извинялись за преждевременный уход, когда как Тоны уходили на битву с гордостью. Но это бред, зачем им это делать, и что вообще такое — эта Великая Битва?

Великое множество вопросов породил один-единственный день из моей жизни — вот только ответов на них не найти. Особенно учитывая последний подарок Налдаса. Лог.

«„---“„---“„---“»

Личное имущество:

Книги:

▪ Совершенство магии призыва: развитие в ограничениях

▪ Структурная прочность: 5/904

▪ Магическая прочность: 543/543

▪ Хранилище магической энергии: 0/63000

▪ Создано: Влагар’Глангарусом

▪ Дата создания: 2038 год Спасения

▪ Вписанные заклинания: «Призыв духа зоркой птицы», «Призыв духа хищной птицы», «Призыв духа выносливой лошади», «Призыв духа свирепого медведя», «Призыв духа волчьей ищейки», «Призыв духа юркой крысы»…

«„---“„---“„---“»

Я устал вчитываться в названия духов. Их было не меньше сорока для очень многих животных, ровно по количеству нарисованных на страницах книги магических кругов. Неужели, это…

Я окончательно запутался. Мало того что гримуар умело замаскирован под обычную книгу, так ещё все три подаренных Налдасом вещи созданы одним и тем же ксатом. И, оторви судьба мне остатки хвоста, если сейчас не 2038 год Спасения по летоисчислению островного народа. Или 2039, раз новый год в этом мире отмечают в последние дни первого осеннего месяца.

Неужели, Налдас действительно хотел мне помочь и… Но как он смог всё это притащить с острова, ведь его явно проверяли перед отправкой, и он всяко клялся не помогать мне ничем подобным. Получается, тогда в банке тётя подсказала ксату лазейку в клятве и помогла достать все эти вещи? Или Налдас сам сориентировался и как-то заказал все эти вещи? Но где он их получил, в Настрайске? И как же тогда быть с испорченным кольцом⁈

Я отложил в сторону книгу с кругами призыва и прикрыл лицо руками. Я уже ни черта не понимаю в произошедшем, эти постоянные новые открытия выбивают из равновесия. То сначала я считал, что тётя с Налдасом не хотели меня убивать, то потом пришёл к обратному выводу, потом опять, и опять, и опять…

Как же мне всё это надоело. Плевать, хотели убить, или нет. Я жив. Драконы меня ненавидят, тётя явно что-то скрывает, а о ксатах я вообще ни черта не знаю. И пока всё не разузнаю, то делать поспешных выводов не стану. Хватит с меня размышлений о случившемся — следует думать о грядущих делах. На которые, по моей собственной тупости и жадности, не хватит денег. Придётся в разговоре с Хубаром запросить расписку на тысячу золотых, хоть эта идея мне отвратна и попахивает неким унижением. И это скверно.

«„----“„----“„----“»

Конец четырнадцатой арки