Сквозь хаос многомирья

Глава 3

Ститри ждала уже третий день. Это было невыносимо. Хорошо еще, что Лад оставил еду. С таким запасом можно просидеть в хижине если не вечность, то полгода уж точно. Вот только скука одолевала Ститри. И к тому же донимал ночной вой в лесу. Ститри постоянно недосыпала и весь день ходила в прескверном настроении. Несколько раз она пробовала вздремнуть днем, но эти попытки не увенчались успехом. Отчасти и потому, что Ститри все же понемногу начинало беспокоить долгое отсутствие Лада. Чтобы чем-то заняться, Ститри осмотрела хижину — в надежде поживиться чем-нибудь интересным, но ей не повезло. Кроме старого хлама, отдаленно напоминающего столовую утварь, в «берлоге» Лада ничего не было. Только одна вещь вызвала интерес — огромный череп какого-то хищника, с выдающимися длинными челюстями и невероятно большими, расположенными в два ряда зубами. Таких животных на Земле не было. Но интереса к черепу хватило ровно на полчаса. На Конусе она видывала экземпляры и получше, и они были живые.

Окончательно заскучав, Ститри решила еще раз вздремнуть. Завалившись на свое жесткое ложе, она несколько минут лежала с закрытыми глазами, но у нее неприятно заныли кости и одолела раздражительность. Обвинив во всем монотонно барабанивший дождь, Ститри уже совсем было пала духом, когда совершенно неожиданно дверь в хижину отворилась и на пороге показался огромных размеров молодой парень. Он был весь мокрый. Даже с его неприятно всклоченной бороды капала вода.

Не поздоровавшись, незнакомец, словно медведь, ввалился внутрь и, сняв с себя мокрый плащ, резким движением встряхнул, обрызгав Ститри.

— Ну и насели ж они на меня, — посетовал незнакомец громогласным голосом. — Да еще этот дождь, будь он проклят… — Незнакомец посмотрел на Ститри, обвел взглядом комнату и, постояв с секунду в раздумье, вдруг громко расхохотался.

Почему-то Ститри подумала, что именно так ревут на бойне молодые бычки. Ститри подождала, пока непрошеный гость успокоится, и властно спросила:

— Ты кто?

— Я, наверное, выгляжу полным дураком, — произнес незнакомец, проигнорировав вопрос. — Не думал, что у Лада может быть в хижине девушка, да еще такая красавица. Он же нелюдим!

Ститри нахмурилась. Она терпеть не могла грубых повадок и уж тем более заезженных комплиментов.

— Ты кто?

— А где Лад? — поинтересовался гость. Он явно не желал слышать никаких вопросов.

— Ушел куда-то, обещал скоро быть, но уже третий день не показывается, — ответила Ститри, решив разорвать замкнутый круг.

— Это худо, — повесив свой плащ, произнес незнакомец. — Боюсь, как бы не сунулся он в город. Инквизиция совсем разбушевалась, а Лад для них лакомая добыча. Дрянной сегодня день, ох дрянной. «Это уж точно», — подумала Ститри, но решила промолчать.

Незнакомец тем временем снял с пояса меч и, швырнув его в угол, грузно упал на кровать Лада.

— Ох и устал же я… — По хижине разнесся хруст костей.

Ститри поморщилась:

— Ты кто?

— Желаешь познакомиться? — Незнакомец сел. — Ну хорошо. Только учти, всяк зовет по-разному. Враги — буйным. А была у меня одна дивчина…

— Большая белокурая девица с пышной грудью, — произнесла Ститри насмешливо.

— Ты ее знаешь?! — искренне удивился пришелец.

— Да нет. — Ститри повела взглядом, полным презрения. — Достаточно познакомиться с тобой.

Парень явно ничего не понял.

— Так вот, — продолжал он, — девушки-красавицы зовут меня…

— Пустоголовым бараном, — докончила Ститри. Улыбка с лица незнакомца сползла медленно, словно потухла свеча от порыва ветра.

— Что? — поинтересовался он на удивление тихим, совсем не подходящим для его огромного тела голосом.

— Пустоголовым бараном, — повторила Ститри.

С минуту бородач хлопал глазами, затем лицо его стремительно налилось кровью, ноздри расширились, а тело стало вдруг еще более массивным.

— Ты, девка, кто такая, что позволяешь себе оскорблять Демитрия?! — прогромыхал незнакомец басом, от которого завибрировали стены.

Ститри даже не моргнула.

— Демитрий?! — Ститри отобразила на лице удивление. — А я уже думала, что бычок. Вон как раздулся, словно телочку увидел.

— Что-о?! — проревел Демитрий, теряя над собой контроль. Его кулак опустился на стоящий рядом стол, и тот рассыпался, будто соломенный. — Ты не знаешь Демитрия, когда он в ярости!

Сцена со столом лишь позабавила Ститри. Она даже не удосужилась встать, хотя Демитрий пыхтел, как буйный носорог, и возвышался над ней всей своей массивной фигурой. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но дверь в хижину отворилась, и на пороге появился Лад.

— Демитрий! — Лад развел руки в стороны. — Вот ты где, а я тебя ищу! Думал, замела тебя инквизиция.

— Куда им, — хмуро пробурчал Демитрий, обнимая Лада. — Здоров будь, друже.

Подозревая неладное, Лад посмотрел на хмурого Демитрия, затем на чрезвычайно довольную чем-то Ститри и на сломанный стол.

— Что произошло?

— Я тебе скажу, Лад: змею ты пригрел, гадюку! — Демитрий демонстративно отвернулся к стене.

— По-нятно, — протянул Лад, взглянув на Ститри, которая расплылась в улыбке. — А ну выйдем, поговорим!

— На дождь?! — Ститри мгновенно перестала улыбаться.

— Привыкай. — Лад бросил Ститри плащ и вышел на улицу.

Они шли молча несколько минут, пока лес не сомкнулся вокруг и не стало темно, словно ночью. Дождь по-прежнему не прекращался, не привыкшей к сырости Ститри показалось, что он еще и усилился. Только вины своей она не чувствовала. Наконец Ститри не выдержала:

— И долго мы еще будем так идти? Лад остановился:

— Я не собираюсь выяснять причины вашей ссоры. Меня просто удивляет, как ты смогла довести до такого состояния Демитрия. Он на редкость мягкий человек.

— Не я первая начала, — надув губы, произнесла Ститри.

— Ну дети, право слово, дети! — Лад пнул ногой старый гнилой пень. — Разве так уж важно, кто начал первый?

Ститри промолчала.

— Знаешь, почему из всех миротворцев я выбрал именно тебя? — спросил Лад.

— Почему? — Ститри была рада, что разговор перешел в другое русло, но ошиблась.

— Решающую роль сыграло твое не знающее границ самолюбие. Оно может помочь тебе в будущем. Но теперь я бы хотел, чтобы ты сдерживала свой невыносимый характер. Обещаешь?

Ститри молча кивнула.

— Вот и хорошо. — Лад сразу повеселел. — Теперь о твоем задании. На первом этапе оно заключается в разведке, и запомни твердо, никакой самодеятельности. Ты знаешь о многомирье?

— В общих чертах. В школе говорили, что это непроверенная теория.

— А о стиглерах?

— Нет. По Конусу ходят смутные слухи, скорее даже сказки. О тебе я впервые узнала от Главы. Он сказал, что ты существуешь.

Лад вяло улыбнулся:

— Я так и предполагал. Конус не сильно изменился с тех пор, как я последний раз был там.

— Ты бывал на Конусе?! — искренне удивилась Ститри.

— Да, очень давно, когда еще был человеком. — Лад нежно погладил молодую березку. — Но я не жалею, что остался на Земле. Здесь все живое — не металл холодный. Скоро сама почувствуешь.

Ститри недоуменно пожала плечами. Для нее ничего милее Конуса не было.

— Хорошо, — Лад отошел от березы, — не будем об этом. Только уясни, что многомирье существует и стиглеры естественный его продукт. И от того, белый стиглер или черный, зависит очень многое. Мы создали на Земле новую религию, дабы оградить людей от зла и избежать связи с черными мирами. Все шло хорошо, но появился черный стиглер. Снежный ком, катящийся с горы. С каждым мгновением мы приближаемся к центру многомирья, и когда мы его достигнем, то исчезнем.

— Мы?! — решила уточнить Ститри.

— Все внешнее пространство Вселенной, которое так или иначе связано с Землей. Никто и понять ничего не успеет.

— Значит, Вселенную ждет глобальная катастрофа? не поверила Ститри.

— Ничего глобального для бесконечности не бывает. Подобные катастрофы происходят постоянно. Просто они не связаны с нами, и мы их не замечаем.

— Я поняла: черный стиглер тянет нас в небытие. Но ведь исчезнет и он?

— Я не думаю, что он этого хочет. Скорее всего перед самым центром многомирья «черный» просто убьет меня.

— Итак: «черный» уберет тебя, избавится от белого противовеса. Мы пройдем сквозь центр многомирья и окажемся в черноте. Правильно?

— Да-а… — искренне удивился Лад, — ты схватываешь все на лету, словно стиглер.

— Неужели такое возможно?

— Я был на той стороне и знаю, что ожидает людей. Уже сейчас чернота проникает к нам, ты сама увидишь последствия этого. Мы должны устранить черного стиглера как можно скорее. Беда в том, что я не знаю, что он собой представляет. «Черный» избегает меня, он ждет своего часа. Ты должна обнаружить природу этого стиглера, тогда мы сможем выработать нужную стратегию. Сейчас он в Дрейвере — маленький, неприметный городок неподалеку. Я не могу проводить тебя. Пойдешь с Демитрием. Он лучшее, что я могу предложить. Хорошо знает город и сможет защитить тебя.

— Я сама постою за себя.

— Не сомневаюсь, но тебе не следует обнаруживать себя. У тебя есть оружие?

— Излучатель, энергетический меч и кое-что для обеспечения безопасности территории.

— Оставишь все здесь. Ститри понуро кивнула.

— И свой маленький нож, который ты прячешь в рукаве, тоже.

— А его-то зачем?! — возмутилась Ститри. — Это же безделушка!

— Да, но тоже энергетическая, так что не спорь.

Оставалось только согласиться. А ведь Ститри так любила этот маленький неприметный ножик. Он легко умещался в ладони и был грозным оружием.

Лад взглянул на серьги небосвод:

— Вот и дождь кончился. Завтра будет хорошая погода. Темнеет, пора возвращаться. Демитрий, наверное, заждался.

Вернулись в хижину, здесь было тепло и сухо. Ститри сняла мокрый плащ и упала на свою кровать. Лад тем временем вел разговор с Демитрием.

— Ститри очень огорчена вашей ссорой. Она приносит извинения и просит забыть все дурное.

Демитрий взглянул в сторону девушки. Ститри сделала неопределенный жест рукой. Он должен был обозначить некое подобие извинения.

Демитрий удовлетворенно улыбнулся.

— Добро, друже, забыли! — громогласно изрек и хлопнул Лада по плечу.

Ститри даже удивилась, как легко все разрешилось. У Демитрия действительно был мягкий характер.

— Вот и хорошо, — Лад показал на стул. — Садись, есть разговор.

У отца Якова было недоброе предчувствие. Утреннюю службу он провел в ожидании чего-то ужасного. Впервые за его недолгую жизнь никто не пришел исповедоваться. Люди перестали каяться в своих грехах, и отец Яков увидел в этом недобрый знак. Даже Демитрий — богобоязненный человек, — и тот не появлялся уже три дня. Город понемногу сходил с ума. Все заповеди Господни воспринимались людьми превратно, и в этом отец Яков винил святую инквизицию. Ведь абсурдно утверждать, что Иисус Христос желал кровью утвердить правду свою! У отца Якова состоялся на эту тему разговор с преосвященнейшим отцом Валтасаром — главным обвинителем от инквизиции. Сам Папа Римский направил его на обход малых городов христианского мира, дабы наставлять паству Господню на путь истинный. Отец Яков рассказал Валтасару о всех бесчинствах, которые творит инквизиция, и попросил защиты. Но…

Отца Якова проняла дрожь. Ему неприятно было вспоминать тот разговор. Он никому не рассказывал об этом, но тогда у него создалось впечатление, будто он ведет беседу с самим сатаной. И страх пробрался в его душу. Он, отец Яков, защитник добрых христиан, испугался! Да так, что даже не решился написать Папе, дабы не обвинили в ереси.

Отец Яков не видел никакого выхода. Мир катился в преисподнюю, и он ничего не мог с этим поделать.

Выбравшись из омута неприятных воспоминаний, отец Яков подошел к алтарю и опустился на колени. Неожиданно двери с грохотом распахнулись, и, гремя тяжелыми доспехами, ввалились воины инквизиции.

— Вот он, — произнес старший, указывая на отца Якова: — Взять!

Словно свора псов, набросились солдаты инквизиции на старого священника. Скрутили руки, надели на голову колпак и вывели на улицу через заднюю дверь.

Отец Яков не кричал. Не раз он видел, как жгли невинных, но всегда был слеп и глух к мольбам, предоставляя инквизиции вершить суд. И вот теперь он должен испытать на себе справедливость высшего суда. Яков молчал, когда его вели по пустынным улицам, и только услышав шум многолюдной толпы, изрек громоподобным голосом, который знал весь город:

— Волки скоро будут править миром, и тьма войдет в души человеческие!!!

Тяжелая дубинка опустилась на его голову. Тело подхватили воины инквизиции. И зароптали люди, увидев, как тащат по городу неподвижное тело в рясе.