Госпожа Эйджвотер-холла, или Тайны дома у воды

Глава 7. Откровенность за откровенность

Следующие несколько дней Габриэлла встречалась с мистером Денвером исключительно за приемами пищи. Он был очень занят, и даже такое важное для их семьи событие, как пятичасовое чаепитие, неизменно проводил в кабинете, на что постоянно досадливо сетовала миссис Крэмвелл. Она, как ярый приверженец добрых английских традиций, не могла взять в толк, почему любимый племянник, столь вопиющим образом нарушает этикет, да и вообще редко одаривает их вниманием. На что Захария, не отрываясь от документов и телефона, лишь щелкал пальцами, приказывая вездесущему Оливеру подавать напитки непосредственно в кабинет.

Габриэлла же все свободное время проводила в спальне: расшифровывала записи с диктофона, разбиралась в пометках, хаотично оставленных в блокноте, набрасывала черновой вариант будущей книги. Записи беседы с Самюэлем Митчеллом она решила оставить на потом. Утвердить версию для печати он не сможет, поэтому здесь была полная творческая свобода. Но могли появиться родственники и подать в суд за использование его имени в официальном издании без их одобрения. Так что для начала нужно будет вернуться в Чикаго, найти информацию о его семье, а после уже действовать по обстоятельствам.

Габриэлла громко вздохнула и подумала о Захарии Денвере. С частью книги, посвященной ему, было непросто. Они, конечно, договорились, что в печать пойдет вся информация, которую она получит лично от него, но то, как Габриэлла преподнесет ее, обсуждалось более чем придирчиво. Она заверяла, что передаст образ, максимально приблизив его к оригиналу, но Захария не собирался полагаться исключительно на ее слово и уведомил своего пресс-секретаря о предстоящей работе.

Габриэлла не успела и глазом моргнуть, а вернее, главу дописать, как ей позвонила некая мисс Берч. Она весьма корректно сообщила, что вариант для публикации будет ждать у себя на электронной почте, но между строк так и сквозило, что шутить с ней не следует и любая попытка протащить что-то компрометирующее или порочащее светлый образ ее босса будет жестко пресекаться.

Раздумья прервала звонкая телефонная трель, неожиданно громко прозвучавшая в тишине спальни. Отбросив изрядно искусанный карандаш, Габриэлла не стала обходить огромную кровать, а, упав сверху, сорвала трубку.

– Мисс Хилл, – послышалось на другом конце провода, – я прискорбно мало уделял вам внимания последние несколько дней. Не хотите прогуляться? – Голос глубокий, чуть с хрипотцой, будто он только проснулся. «Ох, уж этот голос!» – подумала Габриэлла.

– С удовольствием, мистер Денвер! – Она и сама собиралась пройтись по поместью. После фиаско с исследованием лабиринта прошло не так уж много времени, но Габриэлла успела благополучно позабыть все свои страхи. В уюте и безопасности лабиринт больше не казался опасным и запутанным, а особняк – ожившим чудовищем, готовым в любой момент проглотить ее, как букашку.

– Через полчаса жду вас у входа. Оденьтесь потеплее. – Захария повесил трубку, а Габриэлла еще некоторое время слушала короткие гудки, раздумывая, куда они пойдут и нужно ли брать с собой диктофон?

В назначенное время она спустилась в холл, но, кроме дворецкого, там никого не было. Но тот, как оказалось, ждал именно ее.

– Мисс Хилл, мистер Денвер ожидает вас во дворе

– Спасибо, Оливер! – Габриэлла прошла мимо и распахнула тяжелую парадную дверь.

На улице было свежо и достаточно сухо, а на небе, что удивительно, ярко светило солнце. Еще с утра все вокруг было затянуто серой хмарью, и вот-вот должен был начаться дождь. Но хвала порывистому морскому ветру, разрезавшему плотные тучи и выпустившему на волю солнечный свет.

Во дворе ждал Захария. Он разговаривал с каким-то мужчиной, по виду напоминавшим охранника, небрежно облокотившись на кузов шикарного двухдверного Астон Мартина. Из представшей картины Габриэлла сделала два вывода: что гулять они явно будут не по поместью и что мистер Денвер неплохо выглядит в джинсах.

– Мисс Хилл, я в который раз удивляюсь вашей образцовой пунктуальности. – Захария кивнул мужчине и распахнул дверь автомобиля. Габриэлла спустилась по ступенькам и, остановившись возле него, не смогла удержаться от комментария.

– Вы – патриот, мистер Денвер, любите все английское?

– Кое-что я люблю американское.

– Что например? – присаживаясь на сиденье, поинтересовалась она.

– Кино, – ответил Захария и захлопнул дверь.

Чуть больше двух часов по узким дорогам Корнуолла, и Габриэлла оказалась в самой южной части острова – на мысе Лизард. В пути они пару раз перекинулись ничего незначащими фразами. Захария по большей части молча смотрел на дорогу, а она, решив не докучать вопросами, просто любовалась открывавшимися видами. Место, куда они направлялись, ни о чем Габриэлле не говорило, но мистер Денвер, настолько туманно, загадочно и невероятно интригующе его описал, что она замерла в ожидании еще одного корнуоллского чуда.

Если вы, мисс Хилл, действительно очарованы спокойной красотой Корнуолла, то я не могу не показать вам, что этот край не так уж спокоен, а его мягкость крайне обманчива.

И в этом Габриэлла убедилась на собственном опыте. Шквалистый ледяной ветер, буквально сбивавший с ног, обрушился на них, стоило выйти из машины. Он сбрасывал подбитый мехом капюшон, продувал насквозь и оседал навязчивыми мурашками на коже, но вид, открывавшийся на бескрайний бушующий пролив, того стоил.

Здесь не было ни магазинов, ни ресторанов, ни даже рыбацких лодок, только острые голые скалы и невероятная мощь стихии. Могучие пенистые волны с оглушительным ревом набрасывались на каменистый берег, а соленые брызги взлетали высоко вверх. Захария рассказывал, что для моряков мыс Лизард в свое время был очень опасным местом. Множество кораблей налетали на его берега и разбивались о скалы. Местные жители, промышлявшие пиратством, выходили на берег и собирали грузы с потонувших кораблей, а иногда при помощи фонариков и вовсе заманивали суда на смерть.

Суровая первозданная красота – именно эти слова наиболее точно характеризовали самую южную точку Британии в это время года. Зато летом эти крутые берега сплошь покрывал ковер из яркого вереска, а солнце ослепительными бликами играло на голубой толще воды. Тогда эти места становились притягательно-романтичными и навевали мысли о сказочной любви.

– Мисс Хилл, ветер усиливается, пора уезжать, – заметив дрожащие пальцы Габриэллы, сказал Захария. – Давайте заедем в Руан-Майнор, я угощу вас кофе, и мы немного поговорим.

Руан-Майнор, находившийся совсем рядом с мысом Лизард, был таким же очаровательным и дружелюбным, как и все маленькие прибрежные городки Корнуолла. Светлые каменные домики, небольшие частные гостиницы, аутентичные магазины и традиционные пабы.

Летняя веранда уютного рыбного ресторанчика, в который они зашли, хоть и была застеклена, но теплом не сильно баловала, заставляя Габриэллу вздрагивать от одной мысли обосноваться здесь. Но шум волн и живописный вид на маяк, вкупе с мягкими шерстяными пледами и ароматом свежей выпечки, сломили сопротивление, и она позволила усадить себя в уютное плетеное кресло.

Габриэлла, закутавшись в плед, обхватила пальцами дымящуюся чашку с кофе и с каждым новым глотком ощущала, как по телу расползается легкое теплое покалывание. Только сейчас, вливая в себя горячую жидкость, она поняла, как в действительности замерзла. За время, проведенное в Эйджвотер-Холле, Габриэлла либо успела позабыть, каким свирепым и холодным может быть ветер в ноябре, либо совершенно размякла от размеренной и спокойной жизни в Корнуолле вообще и в поместье Денверов в частности.

Габриэлла пила капучино и смотрела в огромное окно на темнеющие воды пролива, иногда бросая взгляды на Захарию, сидевшего напротив. Голода она не испытывала, поэтому никакого интереса к выбору блюд не проявляла, зато выдержка ее сегодняшнего спутника поражала и отвлекала от созерцания морских красот. Она бросила взгляд на обслуживающую их девушку, представившуюся Кендис, и отметила, что обертка у этой конфетки слегка вскрыта. Две крошечные верхние пуговицы на белой блузке бессовестным, но, наверняка, совершенно случайным образом были расстегнуты, и даже она, Габриэлла, несколько раз неосознанно останавливала взгляд на весьма аппетитных формах, а вот Захария ни разу не опустил глаз ниже лица девушки. Когда официантка отошла от их столика, Габриэлла проводила ее глазами и, повернувшись обратно, столкнулась с насмешливым взглядом Захарии.

– Мисс Хилл, даже не знаю, смогу ли я теперь чем-нибудь привлечь ваше внимание?

– Простите, я, когда думаю, всегда цепляюсь взглядом за что-нибудь выдающееся.

– Хорошая привычка, – кивнул он. – Вам не холодно? Не прощу себе, если прогулки со мной доведут вас до больницы.

– Уже нет. Я живу в Чикаго, мистер Денвер, а его непросто так назвали городом ветров.

– Отлично. – улыбнувшись одними уголками губ, Захария взял в руки крошечную чашечку с эспрессо и заговорил: – Боюсь сегодняшний вечер нам с вами снова не удастся провести вместе. – Габриэлла удивленно вскинула брови. Это звучало так, будто у них не деловая беседа, а свидание. – Ко мне приезжают гости на все выходные, так, ничего особенного, несколько друзей. Я надеюсь, вы не против компании?

– Я вся ваша, мистер Денвер, – в тон ему, так же двусмысленно ответила она.

– Мечты имеют свойство сбываться, мисс Хилл, – тихо, без тени былой иронии произнес Захария. Подошедшая официантка с большим блюдом морепродуктов в одной руке и ароматным хрустящим хлебом в другой избавила Габриэллу от необходимости комментировать его реплику.

– Мисс Хилл, – после непродолжительного молчания начал Захария, – у нас с вами есть еще время, и, я предлагаю, побеседовать прямо здесь, в неформальной обстановке. Уберите диктофон, – махнул он в сторону звякнувшего о стол черного устройства. – Я уверен, у вас прекрасная память.

– Мистер Денвер, расскажите, каким должен быть тот или иной экспонат, чтобы попасть в вашу коллекцию? Ведь на земле много дорогих и редких вещей, но вряд ли вы стремитесь обладать всеми. Что вас привлекает? И можно ли коллекционирование назвать делом вкуса?

– Моя коллекция весьма разнообразна и сочетает в себе различные редкие экземпляры, как произведения искусства и историко-культурные ценности, так и знаковые достижения технического прогресса и даже объекты природы. Но я действительно не ставлю перед собой столь амбициозной задачи – обладать всем. Уникальность, красота и история – вот что меня привлекает. Редкий экземпляр того или иного рода, не несущий в себе бремя прошлого, всего лишь вещь, пусть очень дорогая и красивая, но абсолютно неинтересная для меня. Вспомните Ван Гога: отторжение публикой, последующее безумие, лечение в психиатрической клинике, в которой за год он написал более ста пятидесяти полотен, прославивших его на века. Согласитесь, невероятная жизнь этого великого художника, добавила его картинам поразительный эмоциональный окрас, наполнила уникальной историей и одарила изюминкой.

Он прервался на секунду и, сделав глоток, улыбнулся.

– А что на счет вкусов, мисс Хилл, то здесь я могу говорить только за себя. Для меня коллекционирование – это страсть, глубокое увлечение. Поэтому, я могу назвать это делом вкуса. К примеру, в живописи я не приемлю для себя поп-арт и сюрреализм, я могу оценить, полюбоваться картиной, но не полюбить.

– «Мартис» проводит по всему миру ежегодно около тысячи аукционов с оборотом около двух миллиардов долларов. Как вам удается обеспечивать количественную наполненность аукциона, не теряя в статусе и эксклюзивности представленных лотов? Ваши сотрудники постоянно путешествуют по миру в поисках редких экспонатов, или люди сами приносят вам достояние своего рода, чтобы вы превратили его в условные единицы?

Захария засмеялся и покачал головой.

– Сколько предположений. А вы утверждали, что мало обо мне знаете! Вы так любопытны, мисс Хилл и, как я успел заметить, интересуетесь не только моим увлечением предметами старины и искусства, но и работой. Но теперь моя очередь задавать вопросы. Сколько времени у вас не было любовника?

Габриэлла настолько опешила от такого личного и абсолютно выбивающегося из контекста вопроса, что только огромным усилием воли смогла проглотить застрявший в горле кофе, не выплюнув его прямо на стол.

– Это не ваше дело, – холодно отчеканила она.

Захария оторвал кусочек хлеба и, покрутив в руке, ответил:

– Тогда, мисс Хилл, наша беседа с вами окончена.

Габриэлла откинулась на спинку кресла и какое-то время просто молчала, взвешивая свой ответ. Значит ли для нее этот вопрос так много? Готова ли она бросить задуманное из-за обычной цифры?

– Год или около того, точно не помню.

– У меня в компании работают квалифицированные люди, задача которых находить, оценивать и продавать. Наш каталог на один аукцион обычно состоит из крупных стрингов, объединенных схожими характеристиками, однородных лотов и уникальных товаров, представленных как самостоятельная единица купли-продажи.

– Вы, мистер Денвер, мастерски умеете уходить от прямых ответов. Подлинность определяется только вашими экспертами, или также регулируется аукционной комиссией из вне?

– Мы не выставляем на торги подделки, если вы об этом, – небрежно бросил Захария. – Мисс Хилл, каковы причины вашего сексуального одиночества?

– Что-то не сезон был! – не сдержавшись, язвительно ответила Габриэлла.

– Ответьте, мисс Хилл, а я отвечу на ваш вопрос предельно откровенно.

– Неудачный любовный опыт и последующее полное погружение в работу, такой ответ вас устраивает? Извините, но если вы думаете, что я буду перед вами душу изливать, то наша беседа действительно закончена.

– Хорошо, задавайте свой вопрос, – перестав играть в гляделки, бросил Захария.

– Я уже задала.

– Нет, задайте тот, который мучает вас с нашего расставания в Чикаго.

– Почему вы пригласили меня к себе? И не говорите, что вас интересует тема моей книги.

– Может быть, вы мне понравились, или мне просто скучно, – лениво протянул он. Габриэлла закусила губу, показывая тем самым, что не верит ни единому слову и по-прежнему ждет откровенного ответа. – Хотел узнать, что рассказывал вам Митчелл и что вы знаете о Ибелине.

– Хотели? Сейчас уже не хотите?

– Сейчас я знаю, что вы ничего не знаете, и просто наслаждаюсь общением с вами.

– У вас своеобразный способ получать наслаждение от общения. Вы всем задаете подобного рода вопросы?

– Извините за бестактность, но мы так плохо знаем друг друга, а эта поездка вообще и некоторые вопросы в частности дали мне некоторое представление о вашей личности.

– Можно узнать какое?

– Вы язвительны, умны и крайне недоверчивы. Ради своей цели готовы поступиться многим, но не всем. А вы, мисс Хилл, сделали какие-нибудь выводы?

– Сделала. – Его губы изогнулись в легкой улыбке, поощряя к продолжению. – Вы настойчивый, самоуверенный, высокомерный, но в меру. Готовы выслушать чужое мнение, но единственно правильным считаете только свое.

– Вы забыли упомянуть о моей мужской привлекательности, – очень серьезно добавил он.

Габриэлла скептически посмотрела на него, обдумывая очередной едкий ответ, но звонок мобильного телефона прервал их словесную дуэль. Захария извинился и ответил. А Габриэлла в очередной раз подивилась, как он умудрялся сочетать качества истинного джентльмена и вопиющую бесцеремонность.

– Мисс Хилл, к сожалению, нам придется прервать нашу занимательную беседу. Начинают собираться гости, боюсь, нам пора возвращаться. – Он сделал знак официантке принести счет, а Габриэлла, тем временем, достала кредитку и бросила на стол. На деловых обедах она принципиально платила за себя сама и этот не собиралась делать исключением.

– Уберите деньги, мисс Хилл. Вы моя гостья и этим, – Захария одним пальцем подтолкнул к ней карту, – оскорбляете мое мужское самолюбие.

– Мистер Денвер, я никоим образом не желаю вас оскорбить, но это, – она таким же маневром вернула кредитку на место, – моя официальная позиция. Я гостья в вашем доме, но сейчас мы в ресторане, и у нас не свидание, чтобы вы брали ответственность за мой кофе.

– Я по-другому воспитан, и если вам будет легче от этого, считайте, что у нас свидание. – Чтобы прекратить споры, он не стал дожидаться счета, а просто бросил на стол наличные и подал Габриэлле руку.