Сладкая ваниль

Часть 1 Глава 1

Синтия

Все началось шестого сентября 1965 года в Новом Орлеане. Было прекрасное сентябрьское утро, из приоткрытого окна дул тихий нежный ветерок, слегка колыхая занавеску. С улицы он доносил запах только что сожженной листвы. В моей комнате слегка пахло ванилью, наверное, мама пекла уже что-то вкусное нам на завтрак. Я потянулась, лежа на кровати, слегка приоткрыла глаза, осмотрела все вокруг и увидела одежду на стуле, приготовленную со вчерашнего вечера. Сегодня первый день нового учебного года. Черт! Как же я ненавижу школу…

В школе я училась не очень хорошо, мне больше нравилось общаться с одноклассниками и со своей школьной подругой Джесс, мы с ней были хорошей парой – обе красивые стройные блондинки среднего роста, всегда модно одевались, каждая имела свой оригинальный стиль и характер. Меня радовало то, что наконец-то я увижу ее сегодня после долгих летних каникул. Кажется, что-то еще меня радовало – это было предвкушение какого-то романтического чувства, как будто любовь парила в моей комнате… Я заставила себя потихоньку сесть, а потом пойти в ванную умываться и расчесываться. Через десять минут я вернулась в комнату, чтобы сменить ночную сорочку на чудесное атласное красное платье с бело-коричневыми клетчатыми вставками по бокам, приталенное и скроенное точно по моему силуэту, сшитое лучшей швеей Нового Орлеана. После того, как я завершила свой наряд телесными колготками и красными лаковыми туфлями на среднем каблуке, я вернулась в ванную, чтобы уложить волосы и сделать макияж, заодно полюбоваться на свои длинные ровные ноги в мини-юбке.

В ванной комнате у зеркала, над широкой мраморной раковиной, уже стояла Моника, которая неожиданно для меня красилась моей помадой. Как же меня бесило, когда она брала вещи без спроса! Но я решила, пока ей ничего не говорить – кроме того, что процедила сквозь зубы «Доброе утро», она была очень увлечена своим занятием, поэтому не особо обратила на меня внимание. Я встала рядом с ней возле зеркала, взяла тонкую расческу из своего ящика и стала начесывать волосы на макушке, благо они у меня не кучерявились как у Джесс, и я могла легко их прилизать в аккуратную прическу. Это занятие заняло не больше двадцати минут, после чего я слегка подкрасила ресницы тушью и нанесла на веки перламутровые тени, моим светло-зеленым глазам они безумно шли. Естественно, чтобы закончить весь образ, мне нужна была моя любимая бежевая помада, которая была в руках у Моники!

– Дай сюда, мою помаду, – потребовала я у своей сестры, которая уже полчаса пыталась вывести себе какой-то странный цвет из своей помады и моей.

– Тебе рано еще краситься! Мама, скажи ей, что в школу идти накрашенной – это вульгарно и ее могут не пустить туда! – закричала Моника, она считала, что ей уже все можно: можно делать макияж, красить голову, ходить на свидания с парнями, можно оставаться у них на ночь. Родители по отношению к ней были весьма демократичны, хотя она была старше всего на два года. Но Моника уже ходила в университет и, значит, по ее и их мнению стала взрослой.

Послышались тихие шаги на лестницу с кухни, которая находилась на первом этаже нашего небольшого дома в испано-французском стиле, он был похож на многие дома в Новом Орлеане, где жили люди среднего и зажиточного класса, через минуту в дверном проеме показался знакомый мамин силуэт.

– Синтия, она права. Тебе не следует красить лицо и так идти в школу, мне не нужны неприятности.

– Хорошо, мама. А я смогу через год, когда поступлю в колледж, если поступлю, носить вещи, которые я хочу, и делать, что я хочу, в рамках закона? – сказала я, ехидно улыбнувшись.

– Думаю, да. Тебе будет тогда уже восемнадцать лет, и я смогу снять с себя ответственность за твои действия.

– Спасибо, мама, ты душка.

– Спускайтесь вниз уже, завтракайте и езжайте на учебу. Вас, как всегда, отвезет папа, – сказала она и пошла к лестнице.

До школы было не так далеко. Если идти пешком, то каких-то полчаса, поэтому дорога на машине занимала пять минут, сначала отвозили меня, потом сестру. Что ж, если мне запретили краситься, то это не значит, что я тут же буду все стирать, пусть помаду я не нанесу, но и удалять все остальное – не буду. Моника, конечно, та еще эгоистичная стерва, с которой у меня свои счеты, как и у всех родных сестер между собой. Но это сейчас не важно. Главное, впереди последний учебный год и потом, я наконец-то освобожусь от этой учебы в школе и начну свою взрослую жизнь без родителей и их устаревших моральных норм.

Я любила своих родителей, несмотря на то, что они, как, мне казалось, могли пилить меня до конца жизни, но они собирались оплачивать мое будущее обучение в Колледже искусств и дизайна, поэтому я должна была их уважать. Осталось потерпеть всего лишь годик. На счет поступления я как-то не волновалась, потому что я занималась живописью с двенадцати лет с преподавателем на дому, кроме этого я имела прекрасный художественный вкус, хороший глазомер и твердую руку, а также развитое абстрактное мышление, если говорить коротко: у меня были все физические и умственные составляющие успешного живописца.

По природе я эстет, люблю красоту, четкость и гармоничность линий в пространстве, в человеке, в мыслях. Даже моя комната стилизованно обставлена – после школы я люблю ездить в антикварный магазин в Даунтауне и покупать какую-нибудь мелочь для ее интерьера на карманные деньги, которые я коплю в течение нескольких недель.

Я нанесла блеск на губы, а после сбрызнула свои волосы духами с нежным ароматом розы и лаванды, затем бросила последний удовлетворительный взгляд на свое отражение в зеркале и легко сбежала по лестнице к завтраку, который оказался восхитительным, особенно десерт – ванильные пирожные с чашечкой ароматного кофе. Мама умела хорошо готовить! Настроение становилось все лучше и лучше.

Вскоре я уже была в школе. В классной комнате меня ждала моя подружка, такая свежая и наряженная, как праздничный торт.

– Привет, очень рада тебя видеть! А ты загорела, Синди! Признавайся, куда ты ездила на летних каникулах? – Джесс подошла ко мне и взяла меня за руки.

– В солнечную Калифорнию, точнее в Малибу, с тетей и своей кузиной. Там так чудесно… – и я вдалась в десятиминутные подробности своего летнего отдыха, пока не прозвенел звонок.

Мы расселись по партам, после чего, через минуту в класс вошел учитель литературы – Джек Де Боне, наши мальчишки между собой звали его просто Бублик – такой худощавый мужчина с лысиной на макушке, он сел и начал вести урок. Мы с Джесс еще долго общались, переписываясь и перекидываясь записочками, пока мистер Де Боне нам не пригрозил:

– Норрис и Лассаль, если вы не прекратите переписываться, я вас выгоню из класса!

– Хорошо, мистер Де Боне, мы больше так не будем, – ответила я, засмущавшись.

После того, как я произнесла последнее слово, дверь в класс отворилась, и в нее вошел директор с каким-то незнакомым парнем. Пока директор что-то говорил учителю, я стала рассматривать этого парня. Он был очень красив – рослый для нашего возраста, с правильными чертами лица – шатен с карими глазами атлетического телосложения, насколько мне удалось его разглядеть через дорогую одежду. От моих мыслей меня отвлек директор школы, который встал в центре помещения, за ним сразу же последовал этот парень:

– Это ваш новый одноклассник – Николас Митчелл, он переехал к нам с семьей из Бостона, надеюсь, вы с ним подружитесь. – Сказал директор, после чего удалился.

– Садись на любое свободное место, Николас. – Сказал мистер Де Боне.

Какое чудесное имя! Что-то внутри меня затрепетало, от одной мысли, что этот парень может сейчас сесть позади меня. Ник оглядел весь класс и остановил свой взгляд на мне, затем направился в мою сторону и сел позади меня. Мы с Джесс переглянулись. Я стала ждать конца урока. На перемене мы с ней решили выйти в коридор. Как только мы переступили порог, Джесс произнесла, чуть не хохоча:

– Какой интересный у нас новенький! Я заметила по твоему взгляду, что он тебе приглянулся.

– Это было так заметно?! – я была в ужасе, потому что никак не хотела, чтобы новенький это заметил.

– Он может и не увидел, а вот я – да, но это, может, потому что я в этот момент смотрела на тебя. Он сел рядом с тобой, скорее всего, это говорит о том, что заметил или просто ты ему тоже понравилась.

– Успокоила, – рассмеялась я, – да, мне он очень понравился, но я бы не хотела, чтобы он сейчас об этом узнал. Тебе он тоже понравился?

– У него красивая внешность, но ты же знаешь мой вкус, я люблю более мужественных парней. И мы еще не знаем совсем, кто он и какой у него характер.

– Тогда пойдем с ним познакомимся, он вроде бы не выходил из класса, пока мы разговаривали. Только хочу тебя попросить – давай ты начнешь разговор, а то я не хочу показывать свою заинтересованность сразу.

– Хорошо.

И мы пошли обратно в класс. Но нас уже опередили наши одноклассники, которые выспрашивали у новенького про его семью, и как ему жилось в Бостоне, почему его родители переехали сюда.

– Значит, твой отец занимается добычей и перевозкой рыбы… Ммм, мне изменяет память или в Бостоне нет океана? – Уловила я краем уха, то, что спросил, ухмыльнувшись у своих друзей, самый задиристый парень нашего класса, а те в ответ захохотали.

– У тебя проблемы с географией, Винсент, и еще с мозгами! Бостон – это крупный торговый порт, – вклинилась я в их разговор, предварительно подойдя с Джесс к этой группе парней, окруживших новенького.

Ник обратил на меня внимание, и, как мне показалось, в его глазах пробежала искра, а губы растянулись в притягательной улыбке, я смотрела в его глаза и время будто бы остановилось. И тут меня слегка тронула рукой за спину Джесс, я повернулась к ней, на что она произнесла, обращаясь к новенькому:

– Это Синтия, а я Джесс, мы рады с тобой познакомиться.

– Я тоже рад, – произнес, улыбнувшись, Ник, снова переведя взгляд на меня. От его томных карих глаз у меня стал уходить пол из-под ног. Они словно приворожили меня, я не могла отвести от них взгляд, я тонула в них. Такого со мной раньше не было. Это какая-то магия или гипноз.

Вдруг прозвенел звонок, и меня будто бы разбудил ото сна. Все остальные и я разошлись по своим местам. Начался следующий урок, учитель английского языка начал объяснять новую тему, а я думала о парне, сидящем сзади меня. Я смотрела на доску и записывала все, что писал мистер Де Боне, но чувствовала своей кожей взгляд Николаса и мне нравилось, что он на меня смотрит.

В середине урока он кинул мне записку на стол, пока учитель был занят проверкой контрольных работ, а мы выполняли самостоятельное задание. Я чуть не подпрыгнула от волнения, но сдержалась, развернув записку, я прочитала про себя: «Ты самая красивая девушка в классе, да и вообще в моей жизни, что я встречал. Надеюсь, внутри ты такая же интересная, как и снаружи. Хочу узнать тебя поближе, давай погуляем в Городском Парке после школы, можешь взять свою подругу. Напиши ответ на обратной стороне сейчас». Я быстро написала: «Я согласна. Встретимся в парке после уроков. Под самым большим дубом». После чего протянула свою руку вместе с запиской назад.

После всех занятий мы пошли с Джесс в парк, как и договорились с Ником, он ждал уже нас у самого высокого и толстого дуба.

– Долго ты здесь стоишь? – спросила Джесс.

– Нет, минут пять. Вы все-таки решили прийти вдвоем…– произнес он, пристально смотря мне в глаза.

– Да, потому что так более безопасно. Ты, конечно, приятный парень, но я тебя почти не знаю, – ответила я на его упрек.

– Хорошо, она мне не помешает.

После чего Ник стал расспрашивать нас о том, как нам живется в Новом Орлеане, как проводит время местная молодежь. Мы ему рассказали, что в основном тут тихо, но есть Французский квартал, где можно послушать прекрасный джаз, и что я туда хожу иногда, чтобы не знала мама и слушаю эту музыку, смотрю на здешних певиц – креолок и мечтаю также петь на сцене в клубах.

– А можно услышать твой голос, спой что-нибудь, – попросил он меня, на что я напела ему всем известный мотив «Наконец-то» Этты Джеймс.

– Звучит прекрасно, – задумчиво произнес он, – ты училась пению где-то?

– Да, я училась в музыкальной школе. Я люблю петь в манере джазового исполнения, что раздражает мою маму, и она всегда говорит, что джаз – это музыка черных, а не белых, также она говорит, что я занимаюсь ерундой, и меня никто не возьмет в группу, потому что я белая.

– Она права в том, что вряд ли тебя возьмут, потому что ты белая, им все равно, что у тебя есть талант, – вставила свое слово моя подруга.

– В этом городе это маловероятно, – прокомментировал Ник. – Но я не думаю, что это занятие приносит достойные деньги и тем более является чем-то престижным для леди.

– А что приносит достойные деньги? – спросила Джесс.

– Как вы слышали уже, наверное, мой отец является – владельцем торговой компании, которая поставляет рыбу и морепродукты. Мы являемся одними из самых крупных поставщиков в Северной Америке. Причем мы ловим рыбу везде на Восточном побережье и поставляем ее на рынок. У нас двадцать судов.

– Боже мой, так ты сказочно богат, – пролепетала ошарашенно Джесс.

Для меня это почему-то не было большим удивлением. Я наблюдала за этим парнем весь учебный день и поняла по его ответам по математике и химии, что он достаточно умен и грамотен, а также достаточно уверен в себе и самолюбив, он держался, как истинный представитель американской буржуазии с присущими манерами и достоинством.

– Тогда напрашивается вопрос, он может показаться бестактным, но почему ваша семья решила переехать именно в Новый Орлеан, чем не угодил Бостон? – спросила я.

Николас, немного подумав, сказал:

– Мы расширяем свой рынок. То есть мы распространяем свое влияние на юг Штатов и хотим ловить рыбу в Мексиканском заливе.

– Понятно, – ответила я. – А чем ты занимался в свободное от учебы время в Бостоне?

– Играл в баскетбол, занимался плаванием, иногда играл в боулинг, помогал отцу с делами. А ты чем занимаешься обычно, когда не в школе?

– Я рисую картины, занимаюсь с преподавателем живописью.

– Я хочу вас пригласить к себе домой, завтра после школы, моего отца не будет дома, нам никто не помешает.

– Ой, я не знаю, насколько это нормально – приходить к однокласснику домой, когда взрослых нет дома, – неуверенно выдавила из себя Джесс.

– Мы подумаем, – радостно сказала я.

Мне очень хотелось пойти, но завтра были занятия дома у преподавателя. Плюс к этому мои родители негативно относились к дружбе с мальчиками в моем возрасте, а про то, чтобы прийти к однокласснику в гости, когда никого из взрослых не было дома – вообще не могло быть и речи. Хотя, если я пропущу одно занятие, мисс Холмс не будет звонить родителям. А родители будут думать, что я на занятиях, так что у меня будет два часа свободного времени, пока они не заподозрят. Мы еще десять минут поболтали о Новом Орлеане, его особенностях и о Бостоне, а потом разошлись по домам.