Сладкие воспоминания

Глава Девятая

Я выскользнул из постели, где сейчас спит Бьюла. Она не двигается больше часа. Мои глаза оставались открытыми и прикованными к потолку. От нежелания разбудить её своей бессонницей я решил, что лучше встать. Держать её в своих объятиях после занятия любовь обнадёживает. Она не уходит. Не покидает меня.

Рассказать ей правду было сложно. Я хранил этот секрет так долго, что поделиться им с кем-то огромный для меня шаг. Я колебался, рассказывать ли ей, хотя в глубине души знал, что она останется со мной, несмотря ни на что. Я также знал, что могу ей доверять. Даже если она решит уйти от меня, она никогда не расскажет мой секрет.

Первый раз в жизни у меня есть кто-то, кто может меня поддерживать. На кого я могу положиться, разделить бремя и знать, что этот человек на моей стороне. В тот момент, когда я увидел сомнения в её глазах, я сломался. Я не мог справиться с тем, что она поверила Джасперу. Мне было необходимо сбежать, чтобы пройти через всё это без её умоляющих глаз.

Я никогда не говорил Джасперу о Хильде. Хотя он был рядом, когда Хильда неприлично себя вела со мной. Однажды он спросил меня, сплю ли я со своей мачехой. В ответ я сморщился в отвращении. В момент, когда она стала моей мачехой, всё было кончено. Не то чтобы она не пыталась это изменить.

После того как родился Уилл всё стало ещё хуже. Когда ему было всего четыре месяца, она спустилась вниз в поисках меня и Джаспера. Абсолютно голая, она ясно дала понять, что хочет нас обоих. В одно и то же время. У Джаспера чуть глаза не выпали из орбит. Он играл с её грудью, которая была всё ещё налитой из-за молока. Мой отец потребовал, чтобы она кормила Уилла по меньшей мере шесть месяцев. Она не хотела. Но это не мешало ей показывать мне свои сиськи в попытках заняться со мной сексом. Джаспер был загипнотизирован. Он умолял меня прикоснуться к ней. Когда он сунул себе в рот её сосок, чтобы попробовать её молоко, как она предложила, я сказал ей уйти.

Вместо этого Хильда оседлала Джаспера. Он был готов трахнуть её прямо там без единого опасения за свою жизнь в том случае, если мой отец спустился вниз. Он сказал мне, что я должен попробовать её, что было отвратительно. Она, возможно, была матерью моего сына, и она пыталась заставить двух шестнадцатилеток заняться с ней сексом, пока няня приглядывает за Уиллом.

Мне пришлось встать, указать на дверь и пригрозить, что, если она не уберётся, я позову отца. Это сработало: Джаспер не хотел иметь дело с нравом моего отца, и Хильде ничего не оставалось, как убежать.

Позже той ночью Джаспер спросил меня, трахал ли я её прежде. Я сказал, что нет. Я не собирался признаваться в этом ему или кому-либо ещё.

Он не спрашивал меня об Уилле, пока тому не исполнилось два года. Уилл был моей копией. Это не было очевидным или ненормальным для всех остальных, потому что мы были сводными братьями. Однако безмолвное обвинение моего отца было очевидно. Он смотрел на меня, и я знал, что он задаётся этим вопросом.

Вскоре Хильда стала очередной бывшей женой, а новая девушка моего отца была ещё моложе: всего на несколько лет старше меня. По брачному договору, который Хильда подписала, не читая, Уилл остался с моим отцом. Она могла бы выиграть в суде. Она его мать, а условия брачного договора были смехотворны. Она ни разу не попыталась поспорить и оставила своего сына там. Она даже сейчас редко его видит, на положенных ей выходных.

Жизнь Уилла идентична моей, и я ненавижу это. Не хочу подобного для моего сына. У Уилла нет Джеральдины, которая бы заполнила одиночество и отстранённость. У него есть мачеха, которая относится к нему как к мусору. Она не хочет его вообще видеть и клянётся, что никогда не будет иметь детей. Сама мысль, что её живот не будет плоским, для неё неприемлема.

Я достал альбом с фотографиями Уилла из шкафа и взял его с собой в гостиную, чтобы просмотреть их. Когда я был на Манхеттене, я сводил его в зоопарк Центрального парка и в кино. Он без остановки говорил о своей новой школе и новом друге Джордже. Я слушал, пока он делился каждым аспектом своей жизни со мной. Я понимал его болтовню. Когда Джеральдина заботилась обо мне, пока я был ребёнком, я разговаривал так же. Мне нужно было, чтобы кто-то слушал и кому-то было не всё равно.

Когда я подбросил его домой в тот день, он крепко обнял меня за шею и сказал, что любит. Необходимость быть любимым и желанным также знакома мне. Когда-то я был таким ребёнком. Желание схватить его и убежать было так заманчиво. Но я знал, что мой отец нашёл бы его в течение часа, а я бы попал в тюрьму. Мне нужно победить своего отца в честной схватке. Мне нужно быть умным. И даже если Уилл не мой сын, мне нужно найти способ спасти его. Жизнь с моим отцом разрушит его. Я не хочу, чтобы он был, как я, чёрствым, холодным, неспособным доверять. В его глазах всё ещё есть радость, в них есть надежда. Это, в конечном счёте, будет выбито из него, и мне необходимо спасти его, прежде чем это произойдёт.

Если он мой, я никогда не смогу простить себя за то, что оставил его. Несмотря на то, что я был жертвой. Я был просто пятнадцатилетним мальчишкой, который поддался тридцатилетней женщине, сосущей член и предлагающей ему секс. Это было ошибкой, которая, возможно, сделала меня ответственным за его появление на свет, только чтобы предоставить ему жизнь в аду. Я не сожалению о его рождении. Он замечательный ребёнок, но обстоятельства, при которых он родился, скорее всего, моя вина.

Когда тебе пятнадцать, ты не думаешь об последствиях, который могут появиться в результате твоих действий. Я был озабоченным и похотливым с Хильдой. Она была взрослым человеком, и она должна была поставить под сомнения свои действия, но её это не заботило. Она только хотела почувствовать себя хорошо. Она и её желания всегда были на первом месте.

Из-за этого страдает Уилл.

Я проклял себя тысячи раз за эти годы, за то, что не использовал свою голову. Самобичевание ничего не изменит. Что сделано, то сделано. Сейчас мне нужно спасти его.

Мой виски ещё не допит, но осталось немного. Шей оставила в бутылке несколько стаканов. Я налил себе и вышел на балкон. Ночной воздух тёплый, и я смотрю в темноту. Уилл никогда не был в Саванне. Мне никогда не позволялось вывозить его с Манхеттена. Ему бы здесь понравилось. Я составил список мест, которые хочу ему показать. Я не раз рассказывал ему о городе. Он слушал меня с интересом в глазах.

Дверь позади меня открылась, и я повернулся и увидел Бьюлу, выходящую в одной лишь футболке, которую я надевал раннее.

— Ты в порядке? — Она зевнула, а её волосы в беспорядке ото сна.

Когда она рядом, я в порядке. Прикасаться к ней, быть рядом, это всегда помогает. Она заставляет меня забыть на какое-то время. Она напоминает мне о счастье. Она показала мне, что жизнь, может быть, яркой.

Я поставил свой напиток и протянул ей руку. Её ладонь проскользнула в мою, и я притянул её к себе. Она с охотой поддалась. Без слов я развернул её лицом к перилам, а затем провёл руками вверх по её бёдрам и обнаружил её, обнажённой под футболкой. Без указаний она прогнула спину, поместила руки на железные перила перед ней и приподняла попку.

Переходя рукой от её задней части к передней, мои пальцы погрузились в её влажность. Её тело ответило на мои прикосновения вздрагиванием и стоном. Поиграв с ней всего минуту, я наблюдаю, как она дрожит и извивается. Звуки, которые она издаёт, и то, как она ощущается, пока я овладеваю ею своей рукой, делают меня таким твёрдым, что я не могу больше терпеть. Я достал свою эрекцию из боксеров и направил в гостеприимное тепло, которое ждёт меня.

Громкий вскрик, когда я вхожу жёстко и быстро, возбуждает. Я теряюсь в каждом толчке, трахая её снаружи, пока звуки удовольствия, отдаются эхом вокруг нас в ночи. Она то, что исправит меня. Она то, что исцелит меня.