Сладкий флирт

Глава 6

Целый день Лиза занималась домашними делами.

Дом с каждым днем все больше приходил в упадок. Сначала обветшала крыша, потом начала лупиться краска на стенах, затем стали гнить ставни. А сейчас дом быстро разрушался изнутри.

Когда была жива Салли, каждый день нанимали женщин для выполнения всевозможных работ по дому. В те времена еженедельно подкрашивали деревянные части дома, обязательно выбивали ковры и каждый день меняли белье. Вазы со свежими цветами летом и с многолетними зимой стояли по всему дому. Запах супа и свежеиспеченного хлеба наполнял воздух. Почти каждый день не меньше чем три дюжины пирогов лежали, охлаждаясь, на подоконниках.

Ничего подобного теперь не было. Весь дом, кроме спален и кухни, стал непригоден для жилья. Братья Лизы делали все, что было в их силах, чтобы помочь ей справиться с домашними делами. Но они не понимали, что нужно не только подметать полы и вытирать пыль. Лиза не могла винить их за это. Большую часть своего времени они проводили вне дома, ухаживая за оставшимися животными или обрабатывая огород, находившийся довольно далеко в лесу. Место там было не очень удачное, овощи росли плохо. Еще одной трудностью было то, что поблизости не оказалось воды, и ребятам приходилось таскать ее из реки.

Лиза вздохнула. Братья делали все, что было в их силах. Она ни в чем не могла их упрекнуть. Но иногда она очень грустила оттого, что рядом не было другой женщины, другого человека, кто мог бы выслушать се, понять ее мечты, которые все еще жили глубоко в сердце.

Если бы Салли была жива…

Это несбыточное желание уже сотни раз охватывало ее. Салли разобралась бы во всем. Она нашла бы выход из сложившейся ситуации и сделала бы это легко и изящно. Салли была любящей, бесстрашной и самоотверженной.

Неожиданный стук лошадиных копыт прогнал ностальгические мысли и вернул Лизу к действительности. Кто-то подъезжал к дому по главной аллее.

В одну секунду в голове Лизы пронеслись тревожные вопросы. Где братья? Спрятан ли пленник? Где Раглс? Что делать, если вернулись те солдаты?

Вытерев руки кухонным полотенцем, девушка нащупала в своем кармане револьвер и решительно пошла к двери.

— Добрый день, Лиза.

Она облегченно вздохнула, узнав человека, приближающегося к дому, но по-прежнему была настороже. За годы войны Лиза, как и все мирные жители, хорошо поняла, что даже друг может неожиданно превратиться во врага. Особенно нужно было опасаться мужчин. Основная тяжесть войны легла на них, и она не слишком ласково обошлась со своими главными жертвами. Многие из возвратившихся солдат ожесточились, утратили способность верить в лучшее.

— Здравствуйте, мистер Рутерс.

Он работал многие годы начальником почтового отделения в соседнем городке Кейтсби. Потеряв на войне глаз и вернувшись домой, Рутерс узнал, что теперь на его месте работает жена и совсем не собирается уступать ему эту должность.

— Меня просили передать вам, что школа не откроется до ноября, — сказал он.

— Очень грустно это слышать.

— Я знал, что вы расстроитесь. Вашим братьям нужно учиться.

— Я хотела бы, чтобы у них был настоящий учитель.

— Да-да. Я понимаю вас. Наступает следующий месяц, и нам нужно найти средства, чтобы заплатить учительнице. Здесь она может питаться в семьях учеников. Я думаю, что вы тоже охотно примете в этом участие. Ведь так?

Лиза кивнула, но сейчас ей было трудно представить, что когда-нибудь ее будет интересовать что-нибудь, кроме попыток найти средства пережить надвигающуюся зиму.

— Ну, как вы здесь управляетесь одни?

Этот вопрос разозлил ее. Лиза не была наверняка уверена, но все же ей показалось, что Рутерс как-то особенно выделил слово «одни».

— Прекрасно, мистер Рутерс.

— Ваши братья помогают вам?

— Да, сэр.

— От вашего отца по-прежнему нет никаких известий?

И снова завуалированное любопытство. Но он слишком заметно старался, чтобы его вопрос прозвучал как можно более небрежно.

Это было неприятно. Ее рука глубже скользнула в карман. Такой вопрос мог быть, конечно, вызван простым участием, но Лиза чувствовала, что здесь что-то не так. Мост, который принадлежал Вайлдерам, был когда-то весьма прибыльным предприятием. Не потому ли мистер Рутерс задает ей все эти вопросы? Не придется ли ей скоро защищать свою территорию, так же, как она защищала своих животных?

— Я спрашиваю просто потому, что мы беспокоимся о вас.

— О нас не стоит беспокоиться. Крокет вполне справится с ружьем, если кому-нибудь взбредет в голову заявиться сюда.

Лиза была уверена, что упоминание об оружии не пройдет незамеченным.

— Ну и хорошо, — Рутерс выпрямился в седле. — Но будьте все же поосторожнее. Я слышал от солдат, расквартированных в городе, что сейчас в нашем районе находится человек, объявленный в розыске.

— В розыске? — тихо переспросила Лиза.

Он кивнул, успокаивая лошадь, нервно переступающую копытами.

— Я не знаю точно всех деталей. Но мне кажется, что он вовсе не опасен. Насколько я понял, его обвиняют в спекуляции и измене. Я бы на его месте уже давно был на пути в Канаду, но этот полковник почему-то совершенно уверен, что преступник находится где-то поблизости.

— Полковник? Какой полковник?

— Которого недавно прислали сюда вместе с его отрядом. Как же его? Дин… Пим…

— Бин?

— Да, точно. Полковник Бин. — Рутерс дотронулся двумя пальцами до своей шляпы. — Я загляну к вам на днях узнать, как вы поживаете. Дайте мне знать, если я смогу быть чем-нибудь вам полезен.

Лиза помахала вслед удаляющемуся Рутерсу, пытаясь осознать только что услышанные слова. Черт возьми, конечно, все это слухи и сплетни, но вряд ли это простая случайность, что за сегодняшний день она уже два раза слышала фамилию Бин.

Так значит, Мик — тот самый разыскиваемый преступник? Да, иначе и быть не может. Иначе откуда он мог знать фамилию полковника?

Лиза подумала, что это может быть невероятным совпадением. Но потом сразу отказалась от такой мысли. Сегодня утром Мик был очень сильно взволнован. Что он сказал тогда? Обвинил ее в том, что она заодно с Бином. Лиза почувствовала, как у нее начали дрожать колени. Она обхватила одной рукой столб веранды. Боже правый, что же она наделала?

Лиза шла по темному коридору, направляясь в кладовую. Она несла выстиранную форму и нижнее белье.

Ночь… Она всегда любила это время, таящее в себе так много загадочного. Только ночью Лиза могла себе позволить погулять где-нибудь, хоть немного освободиться от груза ответственности. Только ночью Лиза могла делать то, что ей нравилось.

И только ночью, когда рядом не было любопытных глаз и ушей братьев, девушка осмелилась снова посмотреть на пленника.

Под дверью она увидела узкую полоску света. Примерно час назад Лиза послала Крокета отнести пленнику еду, и он остался там то ли сторожить, то ли для того, чтобы поговорить. Лиза точно этого не знала. Она только слышала, как из кладовки раздавались голоса. Ей пришлось подождать некоторое время. Наконец Крокет закрыл дверь на замок и ушел спать к себе наверх. Теперь пришло время ей получить ответы на некоторые вопросы.

Она сняла висячий замок и потянула ручку двери. Петли слабо скрипнули. «Надо смазать», — лениво подумала Лиза. Но когда дверь распахнулась полностью и она увидела глаза мужчины, вся ее вялость исчезла.

Пленник сидел на прежнем месте, на полу, прислонившись спиной к стене. Кандалы его были прикреплены к столбу. Но что-то в нем изменилось. В нем появилось что-то внушающее жалость. Он выглядел усталым, почти больным.

— Я принесла вашу одежду, — мягко сказала Лиза. Ее голос очень интимно звучал в тишине дома, в котором почти всегда шумно. — Теперь вы можете одеться.

— Благодарю вас.

— Мальчишки спрятали ее в курятнике, но, кажется, все полностью отстиралось. И я заштопала кое-где.

Мик не ответил, и Лиза пожала плечами, не зная, что еще сказать и должна ли она что-нибудь говорить. Кто этот человек? Зачем забрался в их сарай? Скорее всего, это именно его разыскивают по обвинению в измене и спекуляции.

Спекуляция? Что же это значит на самом деле? Звучит весьма расплывчато. Это может быть чем угодно, начиная от продажи амуниции своих подчиненных и заканчивая завышением цены на кусок бекона.

Бедра мужчины были по-прежнему обмотаны покрывалом, голые плечи блестели в свете лампы. Это смущало Лизу, и она никак не могла заставить себя быть твердой с ним.

Девушка положила чистое белье на одну из полок и стояла в нерешительности, сжимая в кармане рукоятку револьвера. Должна ли она спросить его сейчас? Должна ли настаивать на том, чтобы он ответил?

— Вы ели? — вдруг спросила она, не желая, чтобы он сразу почувствовал ее враждебность.

— Да.

— Вам хватило еды?

— Да.

Странный получался разговор. Такой разговор обычно ведут с гостями, но никак не с человеком, которого держат в кандалах и которого, по всей видимости, разыскивают федеральные войска. Лиза понимала, что сейчас самым правильным решением было бы уйти отсюда. Она не должна раздражать его своими вопросами. Просто нужно послать в город известие, что разыскиваемый преступник находится у нее.

Но она не могла уйти.

Воздух стал густым. Было тяжело дышать. Лиза чувствовала себя втянутой в какую-то историю, смысл которой ей непонятен. И затягивал ее туда этот мужчина. Этот незнакомец. Этот солдат.

— Кто такой Бин? — слова сами сорвались с ее губ.

Лиза почувствовала, как сразу напряглось его тело, и пожалела, что задала этот вопрос. Но когда сегодня утром Мик Сент-Чарльз схватил ее за руку, ей показалось, что она поняла, кто он такой. И теперь, узнав о том, что полковник Бин разыскивает преступника, она не могла молчать.

— Кто такой Бин? — повторила Лиза, на этот раз более твердо, видя, что он не спешит отвечать.

— Человек, которого я когда-то знал.

По всей видимости, Мик не собирался развивать эту мысль, и Лиза спросила:

— Почему вы боитесь его?

— Боюсь?

— Сегодня утром вы очень разволновались, когда вам показалось, что я могу его знать.

— Теперь я уверен, что вы не знаете его.

Девушка подождала немного, ожидая, что Мик добавит что-нибудь, а потом сказала:

— Возможно, я его знаю. Семейство Бинов довольно известно в наших краях. Они владеют металлургической фирмой милях в пятнадцати отсюда. И еще мне совсем недавно сказали, что полковник Бин сейчас находится в Кейтсби.

Лиза заметила, что на лице Мика вспыхнул румянец.

— Это тот Бин, о котором вы говорили? — спросила она.

Мик не ответил.

— Что он вам сделал? — проговорила Лиза быстро. — Или, возможно, я должна спросить, что вы ему сделали?

Его глаза сузились, и Лиза вдруг поняла, что она здесь одна, совсем одна, рядом с этим сильным мужчиной, который может сейчас вскочить на ноги и броситься на нее, насколько eму позволит цепь.

Но Мик не собирался этого делать.

Он дал слово, что не причинит ей вреда. И, по-видимому, слово чести не было для него пустым звуком.

— Это тот самый человек, о котором вы говорили утром? — снова спросила девушка.

— Бин — это человек, которого я встречал во время войны.

Его ответ был очень туманным, и они оба знали это.

— На чьей стороне?

Мик прищурился.

— Мне кажется, что вы проявляете слишком большой интерес к моим политическим взглядам.

— А вам не кажется, что после того, что я испытала в течение этих нескольких лет, я имею право на такой интерес?

В уголках его губ появилась складка.

— Война закончилась. Больше нет никаких сторон.

Лизе не понравился ответ пленника, но она не стала возражать. Ей удалось хотя бы немного разговорить его. И пока она не удовлетворит свое любопытство, она не собирается спорить с ним.

— Ну тогда хотя бы скажите мне, что вы здесь делаете? Зачем пришли сюда?

— Я думал, что вы уже давно решили, будто я один из тех федеральных солдат, которые ограбили вас.

— Узнав, что у вас форма армии южан, я уже так не считаю. Вы южанин, да?

— А какое это имеет значение? — сказал Мик. — Или тогда, может быть, у вас появится еще одно основание держать меня здесь?

Лиза уже собиралась сказать, что это совершенно вздорная мысль, как вдруг поняла, что не может этого сделать. Мик был прав. Если он южанин, мятежник, а не тот человек, которого разыскивают федеральные войска, то тогда она обязательно оставит своего пленника здесь, и он будет восстанавливать мост. Южане начали войну. Они, и только они, ответственны за то, что ее отцу пришлось оставить семью и уйти воевать, за то, что его до сих пор нет с ними, за то, что их семья разорена. Только сейчас она осознала, что ненавидит всех южан, включая этого, говорящего с характерной южной медлительностью.

— Я думаю, — тихо сказал Мик, — что вам совершенно безразлично, на чьей стороне я воевал. Вы будете меня здесь держать независимо от этого.

Лиза гордо подняла голову и расправила плечи.

— Вы пытаетесь обмануть меня, не так ли, мистер Сент-Чарльз?

Мик вопросительно посмотрел на нее.

— Вы хотите заставить меня чувствовать себя виноватой? — спросила Лиза. — Хотите заставить меня думать, что я совершила ошибку?

— А разве это не так?

— Нет, клянусь небом, не так, — сказала она решительно. — Вы вторглись в чужие владения. Вы спали в моем сарае. Вы испугали моих братьев и до смерти напугали меня.

— Вы не были напуганы, — возразил Мик, медленно поднимаясь на ноги. Она быстро сделала шаг назад. — Возможно, взволнованны, но не напуганы.

— Откуда вы знаете, что я чувствовала? — спросила Лиза запальчиво.

— Потому что даже сейчас, когда вы стоите здесь с оружием наготове и в ваших глазах ярость, я отлично вижу, как вам чертовски любопытно узнать, кто же я на самом деле.

— Чушь собачья!

Мик приблизился к Лизе и остановился перед девушкой на расстоянии вытянутой руки. Цепь натянулась. Но он не дотрагивался до Лизы. Не пытался схватить ее. Это больше всего ее удивляло. Она ожидала, что солдат ударит ее, попробует убежать отсюда. Но он просто смотрел на нее долгим и тяжелым взглядом, который скользил по ее лицу, шее, по всей се фигуре.

— Разве вы не заинтригованы?

Лиза тяжело дышала, ей казалось, что ее сжимают в тисках, хотя ничего не происходило, и мужчина, стоявший перед ней, не шевелился.

— Будьте честной, Лиза. Ведь вы сгораете от любопытства. Я взволновал вас. Я для вас головоломка, в которой не хватает нескольких кусочков, и вы не знаете, верить или нет той картинке, которая начинает появляться на ваших глазах. Враг ли я? Преступник? Или только жертва обстоятельств?

Лиза нервно облизала губы, и Мик задержал на них взгляд.

— Я держу свое слово, а вы думаете, можно ли ему верить дальше. И можно ли мне доверять вообще.

Он еще немного приблизился к ней. Она слышала легкое позвякивание цепи, чувствовала тепло, исходившее от его тела, от его почти полностью обнаженного тела. Уже одно это заставляло ее испытывать какое-то неизъяснимое волнение. Она стояла здесь, в нескольких шагах от мужчины, на котором ничего не было, кроме старого покрывала, и который, возможно, был повинен в преступлениях, о которых она даже не догадывалась, но у нее не было ни сил, ни желания уходить отсюда.

— Вы не должны держать меня здесь, Лиза, — прошептал он. Его взгляд действовал на нее сильнее любых прикосновений, заставляя учащенно биться сердце. — Я опасен для вас. Я опасен для вашей семьи. Позвольте мне уйти и забудьте, что когда-то видели меня.

— Нет.

— Но вы знаете, что я прав. В глубине души вы это прекрасно знаете. Позвольте мне уйти, пока не стало слишком поздно.

У Лизы сжалось сердце. Как мог этот мужчина, этот незнакомец так точно прочитать ее мысли? Как смог угадать ее чувства, которые она скрывала даже от самой себя? Как смог услышать тот тихий голос, что звучал у нее в душе? Тот голос, который советовал ей отпустить его и предупреждал о том, что если она не сделает этого, то когда-нибудь очень пожалеет о своем опрометчивом поступке.

С ее губ были готовы сорваться слова, которые могли положить конец этой загадочной истории, тянувшейся уже два дня. Лиза хотела сказать пленнику, что он свободен, как вдруг вспомнила про мост. Она вспомнила про своих братьев, про ферму и про солдат, которые забрали у них еду.

— Нет, черт побери, — сказала Лиза, — вы не отделаетесь так легко. Вы не уговорите меня отдать вам ключи от ваших кандалов, чтобы вы могли уйти отсюда как ни в чем не бывало. — Она быстро отошла назад и достала из кармана револьвер.

— У вас не хватит смелости застрелить меня.

— Напрасно вы сомневаетесь в этом, — голос Лизы исключал всякие сомнения. Она взвела курок. — Видите, я такая же, как и вы. Я была на войне почти пять лет, и она ожесточила меня. Она сделала меня невероятно подозрительной. Но самое главное — война сделала меня эгоистичной. Настолько эгоистичной, что мне нет абсолютно никакого дела до вас. Мне неважно, кто вы: продажный янки, чертов спекулянт или ублюдок южанин. И мне неважно, тот ли полковник Бин, которого вы боитесь, сейчас находится в городе, или это кто-то другой. А также мне глубоко безразлично, кто из вас прав. Единственное, что меня волнует, это как мои братья переживут зиму. Я не хочу, чтобы они голодали и мерзли, как в прошлом году. И когда выпадет первый снег, они будут сыты и одеты. И меня совершенно не тревожит, что для этого мне придется заставить вас или кого-нибудь еще работать. — Сказав это, Лиза подошла к пленнику, сняла с него кандалы и надела их ему на кисть. — Утром вы должны быть одеты, — приказала она. Затем взяла лампу, закрыла за собой дверь и повесила замок.

Мик остался один. В полной темноте.

Он стоял, окутанный тишиной, слыша где-то вдали удаляющиеся шаги по коридору. Наконец и они затихли. Все звуки исчезли, он слышал только свое дыхание, чувствовал свою отрезанность от всего мира, и ему было бесконечно грустно.

Мик не собирался пугать ее. Конечно же, нет. Он просто хотел, чтобы Лиза поняла, что, удерживая его здесь, она подвергает себя и своих братьев большей опасности, чем может себе представить.

Боже мой, ведь Лиза уже сталкивалась с Бином и его людьми. Неужели она не поняла, что он жестокий, подлый человек? И неужели эта девушка не поняла, что если Бин узнает, что она прячет у себя Мика, человека, которого он ищет, то тогда ей не будет никакой пощады? Мик должен уйти отсюда. У него есть своя задача — найти Бина и вернуть ценности своей семьи. Его братьям понадобятся средства, чтобы восстановить их дом.

Мик застонал и сел на пол, сжимая руками раскалывающуюся от боли голову. Да, тело подводит его, болезнь все более властно напоминает о себе. Все силы ушли на то, чтобы надеть штаны и расстелить на полу покрывало.

Он лежал в полудреме и вспоминал Лизу. За годы войны он почти не встречался с женщинами и мало думал о них. Но теперь он увидел, как изменила их война. Им пришлось выполнять мужскую работу и каждый день испытывать свою выдержку. И похоже, эта девушка не собиралась отказываться от опыта, который она приобрела, только потому, что сейчас был провозглашен мир.

Черт побери! Он должен исчезнуть из их жизни. Нужно уйти до того, как эта семья будет втянута в его борьбу за свое существование.

Но Мику почему-то казалось, что если он останется здесь, то эта семья сможет невольно помочь ему.