Сладкий Сентябрь

Глава 10

Мы совсем недолго просидели молча, я так и утирала слёзы, а они всё бежали и бежали, до тех пор, пока это Андрей не забеспокоился.

— Ну всё-всё, не плачь. Тебе нельзя плакать малыш. — Андрей, сам был весь в слезах, но требовал, чтоб я перестала рыдать, а от того, что он тоже плакал, мне хотелось реветь ещё больше.

— Можно. — сказала с обидой, всхлипывая как маленькая, дав волю слезам.

Не то чтоб мне нравилось разводить сырость, но если плачется лучше поплакать, а не держать в себе. Андрей тяжело вздохнул, сел на пол уперевшись спиной о стол, и подтянул меня к себе на руки. И было очень хорошо, я уткнулась холодным носом в его горячую шею. У меня много было вопросов, но я не могла произнести ни слова. Сейчас действительно нужно было успокоиться.

Я старалась ровно дышать, постепенно сердце стало биться медленней, слёзы просохли, а крепкие объятия Андрея дарили ощущение защиты, поддержки и опоры. Так уютно и надёжно, как сейчас, с ним, на этом полу у стола мне ещё никогда не было.

Молчание прервал Андрей, поняв, что я уже всё, спросил;

— Имя сейчас выберем или потом? — вопрос звучал осторожно, словно сам Бычок по минному полю ходит.

— Я не хочу потом, я хочу сейчас. — обида всё ещё звучала в моём голосе, неосознанно, хотя на самом деле я на Бычка совсем не обижалась.

Я даже представить не могла, каково ему было всё это пережить и скрывать. Но мозгов хватало понять, что ему сейчас куда тяжелей, чем мне.

— Как ты насчёт Агаты? Не против? — неуверенный вопрос, но такой нужный сейчас.

Я ответила не сразу, сначала подумала, но так уж получилось, что у меня вариантов имени для девочки совсем не было. Только для мальчика, а ему имя я уже выбрала давно. Мне чувствовалось что на самом деле это мальчик. Я даже не могла представить себя мамой девочки, но Андрею об этом не говорила.

— Мне очень нравится. Красивое имя. — прошептала Бычку в шею и тот засмеялся, пытаясь отстраниться, но я не сдавалась, прижавшись губами к шее, обняла его ещё крепче.

— Щекотно. — сквозь смех сказал Андрей, пытаясь расслабиться.

— Терпи. — велела я, и он снова засмеялся.

Этот смех как обезболивающее на рану. И я старалась щекотать его, чтоб он смеялся, а я ещё раз про себя в уме попробовала это имя, так сказать, на вкус, и оно действительно мне понравилось. Сразу в голове родился образ весёлой и озорной девочки со светлыми волосами-локонами.

— Поехали домой? Надо успеть уехать, пока нас не потеряли и не начали искать. — Андрей поднял меня и встал с пола сам.

— Отличная идея. Мне в таком виде точно показываться гостям нельзя. — я посмотрела на себя в отражении чёрного неработающего монитора, даже в нём было видно, как я не очень выгляжу.

Туш потекла, макияж весь был давно на шелковом платье. Светке лучше на глаза, вообще, не попадаться, она страшно обидится, если увидит свои труды в таком плачевном состоянии. Вопросов от родных и близких я не так боялась, как Светкиной обиды. В детстве она нарисовала мне открытку, а я свинья неблагодарная выбросила её недели через две, убрав свой письменный стол. Какого чёрта мелкая полезла в мусорный бак я не знаю, но эту открытку она мне уже десять лет припоминает и не забудет никогда моего свинского поступка. Если к открытке плюсом пойдёт ещё и испорченное платье, заботливо купленное сестрёнкой, я буду считать себя никудышной, пропащей сестрой.

— Твои вещи где? — поинтересовался Андрей, подав мне влажные салфетки.

Вообще-то, я бы умылась, но из его кабинета выходить лишний раз не хотелось. Только чтоб юркнуть быстро в лифт и спуститься на парковку.

— Всё в зале для заседаний. Сумочка у меня такая чёрная, с золотым ремешком. — уточнила, чтоб не принёс мне мамину или Светкину, а то и всё разом притащит, на выбор.

— Малыш, я знаю. На ней ещё висюлька такая дурацкая, в виде золотого шарика с кисточкой, и остальные твои вещи узнаю. — удивил меня и вышел за дверь.

Ну надо же, знает какая у меня сумочка. Обычно мужчины дальше своего носа не видят. Можно надеть платье с интервалом в неделю, сказать, что оно новое и он поверит, потому как этого платья уже не помнит. Даже если сам его снимал, и со всем остальным такая же история.

Андрея не было всего пять минут и сорок шесть секунд, я засекала. Слежка за временем меня успокаивала.

— Вот, всё твоё? — свалив на стол, спросил он запыхавшись.

— Ты что бежал, что ли? — я сразу вытянула свой жакет и меховую жилетку, чтоб надеть поверх нарядного платья.

Не стала переодеваться, каждая минутка была дорога, если нас с Андреем хватиться отец, то чёрта с два мы отсюда уедем. А улыбаться гостям, принимать поздравления и делать вид, что всё хорошо, я не могла, а уж Андрею и подавно не до этого. Ему считай соли на рану насыпали, и кто?! Влад! Тот, кого он ненавидит и хочет убить. Теперь наверняка без кровопролития не обойдётся, я была в этом уверенна. Я бы, и сама его трахнула чем-то тяжёлым за то, что влез, но всё же я была сейчас рада, что Андрей сдержался.

— Быстро шёл. Я машину на прогрев поставил, чтоб ты не замёрзла. — Андрей помог мне надеть жилетку, подхватил мою сумочку и приобняв, повёл к лифту.

Его ещё ощутимо трясло, я решила, что он боится предстоящего разговора, а он в любом случае состоится. Такое просто замять и забыть не получится. Поэтому как только мы благополучно зашли в лифт, не попавшись на глаза кому-то из гостей, и двери закрылись, я сказала;

— Поговорим потом, когда будешь готов. Хорошо? — прижалась к Андрею ещё крепче, чем он меня прижимал к себе, но не глядя ему в глаза.

Боялась увидеть в них слёзы и снова расплакаться. Его боль так остро мной воспринималась, словно она моя собственная. Но на самом деле она и так одна на двоих, хотя я знаю о ней не больше получаса.

— Спасибо. — вместо ответа и замедленный поцелуй в макушку.

Андрей просто замер, коснувшись губами моей головы, и так мы стояли пока лифт не приехал на парковку.

Мы вышли вместе в обнимку, дошли до машины Андрея и разошлись только у багажника, чтоб сесть каждому на своё место. Но стоило только моему Пежо попасть в поле моего зрения, я вспомнила, что Влад сотворил с крышей моего Малыша.

— Постой-ка! Машина! Влад мне машину испортил, надо скорей идти в охрану и забрать у них запись с камер! — я забыла про платье, и испорченный макияж, я про всё забыла, хотелось только одного, прижучить этого рыжего негодяя.

— Вик, давай не сегодня, завтра я разберусь со всем этим сам. — Андрей, вопреки моей просьбе сел в машину.

Я спорить не стала.

— Да ты прав, лучше уехать. — злость моя никуда не прошла, я всё ещё хотела сделать во Владе подобную вмятину и брешь в его бюджете, но понимая Андрея, что ему это ни к чему сейчас, села в машину.

Только я не я, если я молчу тогда, когда хочу кричать!

— Позвоню сейчас этой скотине, пусть ищет себе адвоката, а Петров его размажет! — я уже достала из сумочки телефон, даже разблокировать его успела, как услышала робкое, глухое, едва слышное признание.

— Это я. — сказал Андрей.

— Что я? — я и не поняла сначала, но он молчал, хмурился, нервно вёл машину и сопел виновато, — Это ты сделал вмятину?! — я возмутилась, но всё ещё не верилось.

— Вик прости, я всё исправлю, будет твоя табакерка как новая! — начал меня уверять Бычок, признавая свою вину.

— Как ты мог? Да что тебе моя машинка сделала?! Изверг! — я швырнула телефон обратно в сумочку и надулась от злости.

— Я случайно, на эмоциях. — слабо попытался оправдаться этот вандал, но я и слова не проронила.

Всю дорогу я молча пялилась в окно, копила злость и праведный гнев. А вот дома меня прорвало. Зря я пошла на кухню заесть свои несчастья, а Андрей пошёл за мной, рассыпаясь в извинениях.

— Знаешь, сколько я её у отца выпрашивала?! Это тебе подарили, а родной дочери чуть ли не на коленях ползать пришлось! А ты взял и вмятину! Вот тебе! — сама не поняла, как швырнула об пол его любимую кружку.

Андрей отскочил, опять что-то успокаивающее лопоча, но я его не слушала совсем. Шарики заехали за ролики.

— Вик перестань, ты сейчас ноги изрежешь! — гаркнул он, поняв, что спокойного тона я не слышу.

— Что, неприятно когда твои любимые вещи портят?! И знаешь, это не я твою кружку разбила, это Влад сделал! Вот тебе ещё! — с сушилки на пол полетели несколько тарелок, ещё звон из ушей не вышел, а Андрей ловко подхватил меня на руки и понёс в спальню.

— Трус! — констатировала факт, когда он меня уложил на кровать.

— Да трус, боялся, что ты мне откажешь на моё предложение. — серьёзно, загребая меня в свои объятия, заявил Андрей и тут же добавил, — Люблю я тебя.

Судя по его проникновенному лицу, он был честен, только я всё равно ляпнула какую-то ерунду. Мой язык на самом деле мой враг. Я частенько сначала говорю, потом уже думаю, разгребая последствия.

— Это ты мне сейчас специально говоришь, чтобы я успокоилась? — спросила его с вызовом, словно было в чём Андрея упрекнуть.

— А ты успокоилась? — достаточно терпимо спросил Андрей, хоть и было видно что его задел мой вопрос.

Да про то, что была семья не сказал, но там трагедия и про такое не так просто, про крышу…переживал, из-за моего возможного отказа, да много чего через одно место у нас с ним, но в нелюбви Бычка упрекнуть нельзя. Одна эта эпопея с курами и гусем чего стоила. Не любил бы, не построил бы курятник, гуся бы не принял в доме и уж тем более не стал бы за ним убирать. Можно, конечно, списать на то, что он волнуется за ребёнка, с его прошлым вполне нормальное явление, но это было не так. Я это чувствовала.

— Нет! Всё ещё хочу сделать вмятину на твоём внедорожнике, там у тебя топорик был для рубки мяса, им я и разберусь с твоей крышей! — сама не понимала, почему так злюсь из-за какой-то крыши, вот тут было желание прикрыться шалящими гормонами.

И Андрей не понимал меня, чем тут же и поделился, прижимая к себе так крепко, что стало нестерпимо душно, но вырваться я не могла, да и не хотела уже в итоге.

— Я думал, что ты из-за Жени… — тут он запнулся, но вскоре продолжил; — Меня видеть не захочешь, но ты даже скандала не закатила, хотя могла, имела полное право вытянуть из меня все жилы. Но ты превзошла все мои ожидания. Ещё ты жутко безрассудная, твои эти куры, гусь, от леденцов и остального до сих пор в себя прихожу, а ещё ты вытяжку не включаешь, и воешь ужасно. — я бы его век слушала, так он всё это говорил с чувством, но тут перебила.

Задело.

— Я отлично пою! — возмутилась и стукнула бы его, но было нечем.

Мои руки были скованы крепкими объятиями Андрея.

— Ты не слышишь, как ты поёшь. У тебя в ушах наушники. Это, я когда впервые услышал, думал с тобой что-то случилось и ты от боли завываешь. — он невозмутимо стоял на своём.

— В караоке я пою без наушников и получаю минимум семьдесят баллов! Минимум! — эх!

Жаль, что у Андрея нет караоке. Я б ему спела.

— Он врёт! И вообще, дай договорить! — рявкнул Бычок, но так не по злому, а добродушно.

— Говори. — пискнула я и принялась слушать, кажется, полноценное признание в любви.

— Так вот. Поёшь ты отвратительно, но воешь умопомрачительно. — ни я, ни Андрей не выдержали и рассмеялись.

— Ты как Сирена, околдовала меня своим воем. Люблю тебя малыш. — отсмеявшись, признался Бычок.

— Я тебя тоже люблю милый, только Сирены не околдовывали. Они усыпляли путников, а потом раздирали их тела на части и сжирали. — прошептала я, абсолютно неуместно, но Андрей лишь нежно поцеловал в губы.

Это было по-настоящему, обдуманно и честно. И от этой честности мне тоже захотелось быть с Андреем откровенной. Я недолго молчала, прервав поцелуй, признать свою вину перед ним было невероятно сложно.

— Раз уж у нас сегодня день откровений, я хочу тебе тоже кое в чём признаться. В общем, я всё вспомнила про ту ночь, когда я забеременела. Я это специально. — недоговорила и получилось как-то неправильно.

— Забеременела специально?! — Андрей отпустил меня из своих объятий, но всё равно остался рядом, смотрел на меня только с укором.

— Да нет! Я недоговорила! Поцеловала тебя и соблазнила специально. Ты меня оскорблял постоянно, какая я дура тупая и ничего не соображаю, что, кроме как, шмоток и гулянок в моей голове ничего нет. Ты тогда сказал, что я избалованная эгоистка и думаю только о себе, но это не так. Мне тогда стало очень обидно, я плохо соображала. — начала себя оправдывать, так стало стыдно, я заткнулась и призналась в том, о чём говорить не собиралась. — Я соблазнила тебя только для того, чтоб ты влюбился в меня. Вот такая я сука! — моё признание получилось очень эмоциональным, и под конец я расплакалась.

— Малыш ну ты чего ревёшь-то? Какая ещё сука? Что ты говоришь такое? — Андрей притянул меня к себе, утирая мои слёзы. — Я же влюбился, всё, как ты хотела. — думая, что успокаивает меня, произнёс он.

— Я хотела тебя бросить! Чтоб ты сох по мне как забытый лимон на блюдце! — всхлипнула, и снова совсем неожиданно заявила, — Я хочу лимон. — и вновь разревелась, отлично зная, что лимонов у нас в холодильнике нет.

Андрей почему-то смеялся. Несмотря на моё откровенное признание в мерзком поступке, не отстранился от меня, наоборот, только крепче обнял, начал укачивать, потом неожиданно запел. Колыбельная, должно быть, он пел её своей дочери, будет петь и нашему ребёнку. Я ловила каждое слово тоже хотела запомнить песню, а Андрей пел её много раз, и я не заметила даже как заснула.

Проспала я совсем недолго, а проснулась от стука и едва распахнув глаза, унюхала стойкий аромат лимона. Потянулась оглядываясь, на тумбе стояло блюдце с тонко нарезанными дольками лимона. Андрей озаботился и сахаром, но посыпать лимончик им не стал. Последнее он сделал абсолютно не зря, лимон я хотела в чистом виде, без всякого подсластителя.

Но стук никак не давал мне возможности насладиться сочным цитрусом. Любопытство заставило быстро собраться, и я вышла на улицу вместе с лимонными дольками на блюдце. Андрея нашла недалеко от курятника, рядом, он активно ставил гусятник.

Я хотела понаблюдать за Андреем. Мне нравилось смотреть, как он работает, но Бычок меня быстро рассекретил, словно у него на спине есть глаза. Хотя я подошла бесшумно, под стук молотка.

— Тепло оделась? — спросил меня строго и заботливо, но не оборачиваясь даже, делая какие-то явно важные замеры, судя по его мудрёному личику.

— Тепло, как ты меня заметил? — я расстроенно подошла ближе.

А расстроилась, потому как подумала, что в дом загонит, хотя он меня не прогонял, такой серьёзный, весь в деле.

— Тебя сдал лимон. В разведку ты точно не годишься. — всё так же серьёзно ответил, без тени улыбки, но по-доброму.

— Кто-то из наших звонил? — с охотой жуя лимон прям со шкуркой, спросила нехотя, я на свой телефон даже не смотрела, было боязно.

— Оборвали телефон. И отец твой звонил, и мама, и даже сестра. Я всем сказал, что в дом воры залезли, вроде, отстали.

— Воры, ну ты даёшь, надо было сказать, что мне плохо стало. А то воры…Хорошо, что папа сюда толпу правоохранительных органов не согнал. — пробубнила я, недовольная тем, как Андрей нас прикрыл.

Воры, конечно, причина веская для отъезда с собственной помолвки, но это ж надо сочинять теперь подробности для расспросов родителей и сестёр как минимум.

— Нет. Вот о здоровье врать не стоит малыш. — очень мягко, успокаивающим тоном, проникновенно взглянув на меня, ответил Андрей.

Я, проглотила последнюю дольку лимона не разжевав, и тут же поторопилась сменить тему, поняв, что мы сейчас касаемся снова той боли, которую Андрею пришлось пережить.

— А мы с тобой, когда поженимся, мы в медовый месяц куда-то поедем? — хотелось действительно уехать ото всех подальше.

Даже предстоящая свадьба не особо радовала, это ж куча народа, показуха. А после сегодняшних новостей я бы тихо расписалась в узком семейном кругу, только отец этого не позволит.

— С нашим везением обязательно что-то случится. У самолёта крыло отвалится или поезд с рельсов сойдёт. Да и у нас хозяйство, максимум могу это вывезти тебя на природу. — широко улыбаясь, Андрей с молотком в руке, обвёл округу.

Далеко везти меня не надо, природа тут как тут, высокие многолетние сосны и даже белки имеются.

— Вот именно, зачем нам куда-то ехать? Давай соврём всем, что летим в Египет или на Мальдивы, а сами останемся дома. — дождалась пока Андрей радостно закивает, я так и поняла, что он никуда не хочет, — Будем делать ремонт. Купим стол, перекрасим стены…шторки поменяем, плитку… — диктовала свой список медленно и с трудом сдерживая смех, наблюдая при этом, как вытягивается лицо моего Бычка.

— Ремонт?! — возмутился он жалобно.

— Да. — уверенно ответила ему, всё ещё держа себя.

— Вместо медового месяца? — он совсем серьёзно скуксился.

Видимо наш с ним медовый месяц он уже расписал в уме и там явно нет места шпателю и банкам с красками.

— Угу. — ответить чётко не смогла, подавилась смехом, представляя в красках наш «Медовый ремонт», а заодно и с цветом стен определилась.

Жёлтенькие будут, как лимон!

— Давай лучше Свету попросим или Лену, присмотреть за птицей, а сами на море? — Андрей отложил молоток в сторону и подошёл ко мне, я как раз уже весь лимон съела, так и повисла на его шее с блюдцем в руке.

— Нет, нет. Ремонт милый. Ремонт.

Ох! Чую, фееричный выйдет ремонт!