Сладкий Сентябрь

Глава 17

Не понимаю, чего меня Андрей пугал своей мамой, но Татьяна Васильевна оказалась милейшей женщиной. За половину дня, что она провела у нас, я не услышала ни единого замечания. Наоборот, Андрюшина мама меня только хвалила, и не сказать, что излишне, всё только по делу. Поэтому сомневаться в правдивости этой похвалы у меня поводов не было.

Мы вполне мирно сейчас стояли на одной кухне и вместе готовили обед. Я занималась супом, Татьяна Васильевна нарезала салат, Андрей с отцом сидели за столом, который встал как родной, вместо барной стойки.

— Ой, с курами, кстати, это очень хорошая идея! Молодец Вика, правильно! Сейчас же всюду химия одна. Вот у нас в школе, Людмила Петровна, домашние яйца поест, ей свекровь привозит из деревни, так всё хорошо! А в магазине купит, так вся семья потом чешется и антигистаминные таблетки пьёт. Вот чем они этих кур несчастных на птицефабриках кормят, что у них яйца такие аллергенные? Химией! — Татьяна Васильевна милейшая женщина, но минус у неё всё же был.

Она очень громкая, но это наверняка все издержки профессии. Чтоб галдящие на уроках дети могли слышать учителя, голос должен быть громкий и внятный.

Андрей только на наше с его мамой общение смотрел неверящим взглядом и часто удивлённо вскидывал брови. И я пришла к выводу, что с бывшей женой Андрея Татьяна Васильевна не очень-то ладила.

— А гусей на что? Тушёнку будете делать? — спросил Андрея его папа.

Я подавилась слюной от неожиданности, а если бы резала салат я, то точно порезалась бы. Мы с Андреем переглянулись, он мне подмигнул.

— Да. На Новый год ещё с яблоками запечём. — Бычок откровенно врал сейчас, уж я-то знаю, что у него рука не поднимется на гусей.

Тем более что те его так любят, а он по часу сидит в гусятнике, пока всем гусятам шейки не перегладит.

— Так, с яблоками же утку готовят. — резонно заметила Татьяна Васильевна.

— А мы сегодня у Грини спросим, Света его тоже на ужин пригласила, он должен знать. — тут же нашёлся Андрей, стараясь свернуть побыстрей неприятный разговор.

— Да. Он знает, подскажет. — поддержала Бычка, надеясь, что к ужину его родители забудут про наших гусят и не поднимут больше этой темы.

— Приготовить поможет. — поддержал моё враньё Андрей.

— У меня почти всё готово. Сейчас только зелени добавлю. — я уже потянулась к тарелке с мелко нарезанной зеленью, как меня остановила Татьяна Васильевна.

— Вика, зелень лучше поставить на стол. Пусть каждый сам себе в тарелку положит, если захочет. — вот и первое замечание подоспело.

Осталось ещё два.

— Точно! Спасибо, что подсказали. Тогда всё готово! — погасила конфорку с улыбкой, повернулась к Андрею, а мне он и Сергей Андреевич разом подмигнули.

Мол не дрейфь, мы с тобой! Я даже вздохнула с облегчением.

Было очень волнительно ехать с папой и мамой Андрея к моим родителям. Причиной моего волнения были отнюдь не Сергей Андреевич с Татьяной Васильевной. Переживала я как раз из-за своих мамы и папы. И вот мама-то ещё ладно, её можно вынести, если про ботокс не начнёт рассказывать маме Андрея, а вот папу… Сдавалось мне, что любимая присказка Сергея Андреевича про моряков, которые не грустят, не поможет.

Хотя…Светка пригласила своего Мамонта, а он на папу влияет как галоперидол и возможно всё пройдёт прилично. Но это возможность меня мало успокаивала.

— Виктория, что вы делаете? — спросила Татьяна Васильевна тоном учительницы, и перейдя на вы, хотя я просила её обращаться ко мне на ты и она обращалась ко мне на ты до этого момента.

Молода я чтоб мне выкали.

— А? — я так задумалась, что не поняла о чём меня спросили.

— Ногти не грызи! — встрял в наш разговор Андрей, рявкнул на меня как Цербер, я аж подскочила на месте от неожиданности.

— Не кричи на Викуленьку! Это что ещё за новости? — строго прошипела Татьяна Васильевна, — Не видишь, девочка просто нервничает? — сама же замечание сделала, сама же за меня и заступилась.

И теперь я была в замешательстве, засчитывать это замечание или нет?

— Извините. — зажала руки между ног, радуясь, что влезла в свои единственные джинсы.

Животика у меня ещё не было, но поправляться я начала. Многие вещи на меня просто не лезли. И нижнее бельё пора менять. Маленькое, резинки с тесьмой врезаются в бока, грудь почти вываливается, да и Бычка завлекать уже нечем. Все мои комплектики он уже увидел. Это и навело меня на мысль, чем мы завтра займёмся с Татьяной Васильевной, главное, выжить на предстоящем ужине.

Доехали до дома моих родителей в целом хорошо, ногти я не сгрызла и само знакомство родителей с родителями прошло неплохо. Про гусей в яблоках никто не вспоминал, зато вот папа ожидаемо выступил.

— А чего это вы к нам в Москву не переберётесь? — за этим папиным вопросом и мама задала свой, вполне резонный.

— Да, внука или внучку чаще видеть будите и вживую. А то так не наездитесь, а посредством связи наблюдать, как растёт ребёнок не то удовольствие. На руки не взять, в зоопарк не сводить, и всё такое. — ну ладно, хоть не про ботокс лекцию задвигает.

Я, если честно, вздохнула с облегчением, не нравилось мне скрывать такую радостную новость от родителей Андрея, а вот Бычок заметно напрягся.

— Да? — спросила Татьяна Васильевна у Андрея, но тот только молча кивнул, сглатывая непрожёванный кусок мяса.

— Тогда за это надо выпить! — радостно подорвался Сергей Андреевич, хватаясь за графин с водкой, до этого момента он отказывался от выпивки и пил только сок.

— Может не стоит? — скромно запротестовала Татьяна Васильевна, но было уже поздно.

— Мне нельзя, я за рулём. — отказался Андрей.

— Да выпей, я за руль сяду. Мне всё равно пить нельзя. — на эту мою опрометчивую фразу, папа недовольно глянул в мою сторону.

Что-то я совсем расслабилась и забыла, что для него я всегда буду пятилетней Викуленькой в белых гольфиках и огромным красным бантом на макушке. Не пьющей и не занимающейся сексом, даже с моей беременностью он смирился лишь в надежде, что родится внук. Долгожданный мальчишка, о котором он мечтал с первого дня своей женитьбы на маме.

Один Гриня остался не у дел в этой мужской пьянке, смотрел грустно на чокающихся мужиков и глотал слюну. Тоже хотел напиться, влиться, так сказать, в коллектив. Папа это заметил, и раздобрев, внезапно разрешил ему остаться ночевать в доме.

Медленно, но, верно, с каждой рюмкой наши мужчины отдалялись от нас, их речь то и дело выходила из-под контроля. Когда слово «бля» перевалило за рамки приличного количества, мама предложила оставить их. Мы перебрались на кухню вчетвером пить чай с тортиком и вином. Мне чай и тортик, остальным вино и тортик.

Татьяна Васильевна не скрывала своей радости по поводу скорого пополнения в семействе и всерьёз задумалась о переезде.

— Кирилл поможет, даже не сомневайся Танечка. — это уже после третьего бокала вина, мама и Татьяна Васильевна перешли на дружеское ты.

— Да? — с надеждой спросила мама Андрея.

Наверняка тяжело жить вдали от единственного сына, да ещё и в перспективе почти не видеть внуков.

— В элитную школу или гимназию, ну не завучем, конечно, но учителем, а это тоже неплохо. — уверила мама, и это поставило окончательную точку в принятии такого серьёзного решения, как переезд.

В итоге под тортик и вино, мамы накидали целы план по смене места жительства. В подробностях вплоть до часов, когда что собрать, когда что продать и где родители Андрея будут жить после переезда.

В планах мам к концу тортика и началу четвёртой бутылки вина был уже не только переезд, но и стройка. Планировалось пристроить к дому Андрея ещё одно помещение и надстроить третий этаж.

Из родительского дома так никто и не уехал. Хорошо, что я соседке ключи оставила, попросила за птицей присмотреть, если не вернёмся вовремя. Как попой чуяла, что Андрей едва доползёт до моей комнаты, и рухнет на кровать. Остальные тоже расползлись по комнатам, а мне, как единственно трезвой во всём доме что-то не спалось и хотелось поговорить.

— Мы с твоей мамой завтра по магазинам пойдём. — самое время, конечно, предупредить, когда мой милы и лыка не вяжет, такой пьяный.

Вообще-то я хотела его развести на разговор. Послушать пьяные признания в любви, они же самые честные. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Вот я и пристала к пьяному Бычку, дабы выведать ценную информацию, которая возможно даже ему трезвому неведома.

— Я с вами! — безапелляционно, заплетающимся языком заявил Бычок.

— Конечно, к вечеру отойдёшь, из торгового центра нас заберёшь. — Андрей был так пьян, что даже не понял моего отказа.

— Почеши мне спинку. — зевая, запросил он, распластавшись на всю кровать животом вниз.

А она у меня, между прочим, не двуспальная, как у Светки, а полуторка. Хотя, сейчас мы с сестрой были на равных условиях, если учесть габариты её Мамонта.

— Я чешу тебе спинку, ты мне рассказываешь подробно, как и когда ты понял, что любишь меня. — этакий бартер предложила, сильно сомневаясь в успехе обмена.

Я-то ладно, даже спать не хочу, а вот Бычок двух слов связать не может, но надежда маленькая была. Уселась я на шикарную задницу Андрея, вытягивая попутно рубашку из-под брюк. Любитель классики, даже на домашний ужин вырядился как на работу, или это он так нервничал, что в костюм влез. В нём Андрей себя чувствовал уверенней.

— Идёт! — выдохнув, и махнув рукой, Бычок согласился на мои условия.

— Я чешу. Так когда? До минета или после? — я захрюкала от смеха, вот такое у меня было шкодное настроение, видимо паров алкогольных нанюхалась, или это так счастье пьянит.

— Дур-а! — икнув, выдал Андрей, потом продолжил, — Я к Кириллу Дмитриевичу тогда первый раз приехал, это пять лет назад было. Мы в гостиной сели, в документах там ошибка какая-то была, а ты выперлась в этой своей мятой больничной пижаме и с зайцем. Даже не поздоровалась тогда со мной стерва малолетняя. Я влюбился, а потом передумал. — Андрей серьёзно сказал, но в подушку, замолчал, потом добавил. — На время Рагозина! Сейчас я тебя люблю на все сто процентов. — заявил во всё горло, благо папа нахрюкался даже больше в попытке перепить Гриню и не придёт чинить разборки, с вопросом "что за шум".

— Я даже этого не помню. — наверное, я тогда ещё спала и спустилась воды попить, а проект дома таков, что на кухню можно попасть только пройдя через гостиную.

— Вот! Разбила мне сердце и не помнишь даже! — возмутился Андрей и тут же отключился, я и спинку ему толком не почесала.

Потом полночи лежала, закинув все конечности на храпящего Бычка, и вспоминала наши встречи и недомолвки с перепалками. Смешно так стало, он же всегда рядом был, а я его брать не хотела, и он меня, потому что я с ним спросонья не поздоровалась.

Утром воскресения, естественно, никто по магазинам не поехал, как и вечером. Все напились прилично и отсыпались, даже Гриня не казал носа из Светкиной спальни, а он из всех самый крепкий. И я спала как убитый суслик, потому что я теперь всегда сплю днём. Зато ночью буду бодрячком. Дом ожил только после обеда, я позвонила соседке Полине Михайловне узнать, как наши птички поживают и загнала Андрея в горячий бодрящий душ. Чтоб поскорей привести его в адекватное состояние.

У родителей, конечно, хорошо, но дома у Бычка, то есть у нас, как он меня всё время поправляет, лучше. Я даже привыкла спать на его жёстком матрасе. Но домой хотелось не только потому что там куры с гусями, и полюбившийся жёсткий матрас.

Домой я хотела, потому что это приближало меня к заветному понедельнику. Ко дню, на который было назначено ультразвуковое исследование нашего малыша. Я уже была на УЗИ, но это было под ручку с Ленкой, которую не пустили в кабинет, она сидела за дверью и не видела этой маленькой шестинедельной горошинки. Идти на УЗИ с Андреем было совсем другим делом, к тому же срок уже был больше и там давно не горошинка.

Жаль, что не вышло прогуляться по магазинам, так бы день прошёл быстрей, а не тянулся бы жвачной жвачкой. Даже по возвращении домой все разбрелись по комнатам и спали. Все, кроме меня. Я мыслями уже была на УЗИ и утром понедельника сама встала ни свет ни заря и Андрея разбудила.

Мы почти тайком вышли из дома на цыпочках, так просил Бычок, чтоб его родители за нами не увязались, прознав, что мы на УЗИ едем. Я же переживала, что Андрея не пустят как Ленку, но нет. Впустили с радостью, под завистливые взгляды беременных без мужской поддержки.

Я чувствовала себя каким-то сосудом, хранящим заветный секретик. Это такое волшебное ощущение и его можно передать только так.

Легла на мягкую кушетку, и задрала сразу блузку, будучи уже опытной. Андрей присел рядом на стул, предложенный врачом.

— Такс, сейчас посмотрим. — с этими словами врач выдавила мне прохладный гель на мой небольшой живот и начала водить датчиком.

На экране сразу появились вполне узнаваемы черты маленького человечка, ручки, ножки, а я что-то так расчувствовалась от увиденного, что глаза в одно мгновение заслезились.

— А можно нам узнать пол? — скромно поинтересовался Андрей, успокаивающе сжав мою коленку.

— Срок у вас маловат для постановки пола. Если не боитесь УЗИ, приходите ещё раз недельки через две, а лучше через четыре. Тогда можно будет с большей вероятностью узнать пол плода.

— Мы УЗИ боимся? — спросил у меня Андрей.

— Нет. — отрицательно замотала головой, вслушиваясь в показатели, которые начала диктовать врач, а медсестра записывать в карту.

Ничего не смысля в них, но по доброжелательности девушки догадывалась, что всё хорошо. Она это, собственно, в конце УЗИ и подтвердила. Ребёнок здоров и развивается хорошо!

Уже после, когда мы счастливые вышли к машине, я решила признаться Андрею в том, чего до этого момента не говорила.

— Я лучше всяких УЗИ знаю, что это мальчик! — заявила уверенно и безапелляционно.

— С чего ты так решила? — Андрей нахмурился, я могла бы подумать, что он не рад будет сыну, но про него я так плохо думать не смогла.

— Ой! — махнула на него рукой, как на безнадёжного. — Тебе не понять, а я это чувствую. — показала Бычку язык, чтоб повеселел, и он засмеялся, радуя меня своими ямочками на щеках.

Я умру от избытка чувств, если нашим детям достанутся эти ямочки. Смотреть на них без душевного трепета невозможно.

Андрей всю ночь не спал, проклиная тот день, когда согласился с Викой последнюю ночь перед свадьбой провести раздельно. Он остался с родителями в своём доме, хотя уже давно считал домом общим, а не только своим. Викуля отправилась к родителям, откуда Андрей и должен её сегодня забрать нарядную и увезти в загс.

Сегодня, и он уже был готов. В костюме, и начищенных до блеска ботинках слонялся по дому, не зная, куда себя деть, потому что на часах шесть утра, даже родители ещё мирно спали. А выезжать за невестой необходимо не раньше десяти. Вот и мыкался из угла в угол как загнанный бык, не зная, чем себя занять.

У Виктории в родительском доме, напротив, было много дел, и едва она с трудом отодрала голову от подушки, сев на кровати, в комнату уже зашла мама.

— Встала уже? Вот, доченька, это тебе. — мама Вики, Галина Эдуардовна присела на край кровати и протянула дочери старую местами потёртую коробочку, обтянутую темно-бордовым бархатом.

— Что это мама? — Вика прекрасно знала, что это за коробочка, знала, что за вещица хранится внутри, просто от неожиданности спросила.

Не веря глазам, взяла в руки коробочку и достала из неё старинную брошку, фамильную ценность, передающуюся от матери к дочери.

— Мне? — всё ещё не веря, что именно ей, спросила, разглядывая двух птичек, сидящих на золотой ветке по обе стороны от гнезда с тремя жемчужинами-яйцами.

— Тебе. — с улыбкой подтвердила мама и щёлкнула Вику по носу.

— А Светка? — как поделить одну брошь на двоих она не знала, но сестру обделять не хотелось.

— У Светы свадьба только летом, а эту брошь принято дарить тому, кто первый замуж выходит. Ну всё! Вставай, а то ты посмотри на кого ты похожа? — Галина Эдуардовна стянула дочь с кровати и мягко подтолкнула в сторону ванной комнаты.

С мамой спорить было бесполезно, поэтому Виктория нехотя пошла в душ. Была б её воля, она свадьбу бы на ночь перенесла. Сейчас хотелось выпить десяток сырых яиц и обратно лечь в уютную постельку, чтоб спать как сурок.

Горячий душ немного взбодрил, но не настолько, чтоб не клевать носом за завтраком. Есть в этот день могла только Вика. И тётя Катя кормила её на кухне одну, раздавая попутно советы.

— Если муж домой, выпивши придёт, ты на него не серчай. Всяко бывает. Это мы бабы, поревели и прошло, а мужики они же слёзы за слабость принимаю им напиться и забыться проще. А если ты ему с утречка ещё и рассольчику нальёшь, ой! Да он тебя на руках носить будет.

— Налью, если рецепт ваших огурчиков дадите. Тётя Катя, а огурчиков нет? Солёных. — разговоры о солёненьком перебили у Вики всякое желание есть сладкие оладушки с вареньем.

— Ты ж моя девочка! Есть! Для тебя у меня всегда всё есть! Сейчас принесу! — тётя Катя для своей любимицы Вики никогда ничего не жалела, а сейчас и подавно.

Наевшись солёных огурчиков, Вика захотела пить. Пока шли сборы невесты; укладка, макияж и прочая подготовка, она выпила около шести маленьких бутылочек воды по триста миллилитров каждая. К концу сборов, когда Вика была готова и вот-вот уже должен был за ней приехать Андрей, очень захотелось в туалет по-маленькому, а в пышном платье — это то ещё испытание.

Андрей со своими родителями как раз приехал к дому Викиных родителей. Ему не терпелось увидеть невесту, и он уже представлял, как понесёт её на руках в загс, только Вика всё не выходила.

— Где она? Скоро уже выезжать. — нервничая, Андрей спросил у своего отца, словно тот мог знать, куда подевалась невеста и все остальные.

Спросил бы у Кирилла Дмитриевича, но его не было, как и других домочадцев. Все словно растворились.

— Иди позови её. У себя, наверное. — предложила сыну Татьяна Васильевна.

Андрей решительно шагнул в сторону лестницы хотел подняться в комнату Вики, и тут же замер расплываясь в улыбке. Его белокурая любовь вышла навстречу ему словно лебедь. За её спиной показались и родители, и Светка с тётей Катей, но Андрей никого не замечал вокруг. Только она. Вика. Взбалмошное чудо, подарившее ему новую жизнь. Их взгляды встретились, а Андрей так и шёл к ней, не прерывая этого зрительного контакта, чтоб взять под руку и пройти по этой новой жизни вместе. До конечной.

Вика улыбалась счастливо и часто хлопала пышными ресницами, чтоб унять слёзы счастья, угрожающие испортить макияж.

— Привет. Идём? — она кивнула, а улыбка так и не сходила с лица Андрея, и он чувствовал себя самым счастливым на свете.

Больше никаких переживаний и нервов, его Вика держит под руку и всё хорошо. Спустившись, она отпустила Андрея на секунду, покрутилась перед ним хвастаясь необъятным платьем.

— Нравится? — с улыбкой и кокетством спросила она.

— Безумно! Ты прекрасна! — Андрей вновь поймал её уже за талию и прижал к себе.

— Ты у меня тоже красавчик. — смеясь, шепнула Вика, незаметно для других ущипнула без пяти минут мужа за задницу.

Когда подъехали к дворцу бракосочетаний все приглашённые бросились встречать молодожёнов, а Андрей не мог выйти из машины. Пришлось успокаивать спокойную как удав маму, которая не выдержала и разревелась в самый неподходящий момент.

— Мама ну что ты плачешь? Всё же хорошо. — так себе из него успокоительное, его бы кто успокоил.

— Так, это я от радости! — Татьяна Васильевна махнула на сына рукой.

— И чего ты удумала реветь? Что за мода пошла? От радости реветь. От радости надо улыбаться! — Сергей Андреевич толкнул жену в плечо, чтоб та на него посмотрела и улыбнулся во все тридцать два.

Оставив родителей, Андрей вышел из машины и тут же выловил взглядом Вику. Она ехала со своими родителями и уже стояла в толпе гостей. Вика стояла перед Леной и тряслась, умоляюще глядя на сестру.

Нервничает. — подумал Андрей и пошёл скорей успокаивать невесту, нервничать ей по положению не положено.

— Что случилось? Ты чего такая? — растолкав гостей, Андрей пробрался к Вике.

— Я хочу в туалет. Очень, очень, очень сильно. — прыгая на месте, прошептала Вика.

— Она огурцов солёных налопалась, а потом воды напилась. Два литра выхлебала. Дура. — с улыбкой констатировала Лена.

— Так, чего стоим? Пошли туалет искать! — Андрей подхватил Вику и Ленку под руки и повёл в здание дворца бракосочетания, надеясь, что это будет единственное их приключение на свадьбе.

Кое-как справившись с платьем, Вика с Леной продрались в дамскую комнату. Ленка продолжала смеяться над Викой, а та делала вид, что ей всё равно, главное не уписалась на собственной свадьбе.

Торжество прошло без происшествий, если не считать плачущих мам. И спустя десять минут Вика и Андрей стали счастливыми мужем и женой.

В ресторане Андрей не отходил от Вики, много с ней танцевал, сладко целовал под крики горько и когда подошло время сказать слова любви друг другу, запустил свой фильм.

Там было всё про Вику, и как поёт — воет, и как спит, пуская на подушку слюни, и даже то, как ворует яйца в курятнике, чтоб тайно выпить их сырыми. Гости смеялись, Андрей признавался в любви, Вика украдкой утирала слёзы и от умиления, и от смеха.

— Хорошая реклама, особенно если учесть, что я хочу спеть песню тебе, мой любимый муж. — с ехидной улыбочкой, отсмеявшись, ответила Вика.

— Может, не стоит? — с надеждой спросил Андрей, жалея гостей, он-то ладно, привык к Викиному вою, даже любит его.

Вика с улыбкой отрицательно покачала головой и подала сигнал диджею. Тот включил музыку, и Вика начала петь. Андрей даже не поверил ушам, пела Вика отлично и слова такие хорошие, слезовышибательные.

— Я душу свою тебе не дарила,

душа моя просто меня не спросила.

Тебе отдалась, отдав всю меня,

не стало вдруг ночи, не стало и дня.

Глаза закрываю, могу и упасть,

Душа мне сказала, с тобой не пропасть.

С ней спорить не стану. Я верю лишь ей.

Сказала твоя, значит буду твоей!

И если слеза с моих глаз упадёт

Твоя рука только её и утрёт

Шепнёшь мне на ушко простые слова,

И вновь закружиться моя голова.

С тобой я усну и с тобой я проснусь

Тебя потерять больше жизни боюсь!

Как воздух мне нужен, так нужен и ты

Прижми меня к сердцу и не отпусти!

Когда тебя нет и ночь настаёт,

Сердце колотится, спать не даёт

Когда больно тебе, значит больно и мне

Если ты будешь счастлив, я буду вдвойне

Нас ничто не сломает, пока мы вдвоём

Рука об руку мы до вершины дойдём

Самый близкий, самый родной человек

Не найти мне такого как ты и за век!

Ирада Хаит «Тебе одному».