Сладостная ярость

ГЛАВА 3

Под жарким солнцем лошадь нервно переступает с ноги на ногу. Сэм поддается беспокойству лошади и начинает тревожиться не на шутку. Отец с братьями целую вечность не выходят из банка. Что там могло случиться? Не слышно ни выстрелов, ни криков, но им давно пора выйти оттуда. Присматривая за лошадьми, Сэм чувствует себя лисой в курятнике. Чтобы поменьше бросаться в глаза, Сэм не сидит в седле, а стоит, небрежно прислонившись к перекладине, к которой привязаны лошади. Из-под широких полей своей шляпы Сэм зорко следит за всем происходящим на улице и в то же время не спускает глаз со входа в банк. На улице вроде бы все спокойно. Ну что же они не выходят!

В это же время из холла отеля напротив за улицей наблюдает и начальник полиции Кинкейд. Хозяин отеля Гарри Джекобе нервно ждет его сигнала за стойкой бара. Чес Браун, которого вызвала жена Гарри, притаился в брадобрейной вместе с самим владельцем заведения Лу Спритом, человеком-горой и лучшим зубодером на всем Западе.

— Ты уверен, что это они? — спрашивает Гарри хриплым шепотом.

— Почти уверен. Их пятеро. Один из них пожилой, а самый младший еще и усов не отрастил. — Трэвис не отрывает напряженного взгляда от дверей в банк, даже когда отвечает своему новоиспеченному помощнику Гарри. Трэвис не торопясь завтракал в ресторане отеля, когда случайно взглянув в окно, заметил пятерых незнакомцев, привязывающих своих лошадей к перекладине. Вроде бы эта небольшая компания не должна была вызывать подозрений, но Трэвис насторожился, интуиция подсказывала ему другое.

Трэвис увидел, как двое мужчин не спеша направились к банку, другие двое зашли в магазин. Пятый, самый младший, остался с лошадьми. Через несколько минут двое вышли из магазина и тоже зашли в банк. Вот тогда Трэвис решил действовать. Лучше подготовиться заранее, чем быть захваченным врасплох. Трэвис не был уверен, что это действительно банда Даунинга, но люди эти вызывали подозрение.

Чем они занимаются в помещении банка, сказать было невозможно, но чем дольше они оставались внутри, тем сильнее тревожился Трэвис. За несколько минут до незнакомцев в помещение банка вошла старая миссис Макферсон. Ей было все девяносто, если не больше. Вздорная старушенция вполне способна разбить своей палкой голову любому, кто задумает лишить ее сбережений. Правда, Даунинги обычно никому не наносили увечий. И уж конечно, они не тронут старую женщину — если это действительно Даунинги и если они действительно решили ограбить банк.

Взгляд Трэвиса скользнул по парнишке, оставшемуся при лошадях. Мальчик явно нервничал. Он то и дело поглядывал в сторону банка и, несмотря на то что стоял в ленивой позе у привязи, носком поношенного сапога нервно ковырял пыльную землю. Все это не ускользнуло от острых глаз начальника полицейского участка.

Трэвис нахмурился. В этот ранний утренний час на улице начали появляться первые прохожие: хозяйки, обходящие магазины до наступления дневной жары; фермеры, с утра закупающие корма и необходимый в хозяйстве инструмент; дети, которым не терпится истратить монетку на конфеты и леденцы. Времени, чтобы предупредить прохожих покинуть улицу, не оставалось. Кроме того, нельзя было спугнуть грабителей в банке. Если банк действительно грабят, Трэвису оставалось только ждать, когда преступники выйдут на улицу, оседлают лошадей и двинутся в путь. Только после этого можно начать погоню. Трэвис не мог идти на риск, что какая-то шальная пуля заденет ничего не подозревающего прохожего. Ситуация складывалась весьма щекотливая, и из-за этого Трэвис ужасно волновался.

Внезапно дверь банка распахнулась, и из него выбежали четверо мужчин, нагруженные шестью полотняными банковскими мешками. Пока они бежали к лошадям, которых уже успел отвязать поджидающий их мальчишка, из банка, спотыкаясь, вывалилась миссис Макферсон и завопила:

— Держите воров! Держите! Они ограбили банк!

Так провалился план Кинкейда не спугивать грабителей и не беспокоить жителей Тамбла!

Грабители вскочили на лошадей и среди воплей и криков погнали их к выезду из города. В то же время Кинкейд, Браун, Джекобе и Сприт схватили поводья первых подвернувшихся под руку лошадей и приготовились преследовать банду. Увидев краем глаза Исаака Хэнда, местного торговца, Трэвис крикнул ему:

— Посмотрите, что в банке. Если кто-то ранен, приведите доктора. — С этими словами он умчался в погоню за облаком пыли, поднятым копытами лошадей грабителей.

Даунинги уносят ноги из Тамбла с такой скоростью, на какую только способны их лошади. Проклятье! Они бы давно ушли и никто не узнал бы о них, если бы не та крикливая старуха. Они связали всех банковских служащих и заткнули им рты кляпом, но когда дело дошло до божьего одуванчика, Старый Билл замешкался. И вот теперь похоже на то, что эта ошибка могла стать для них роковой, и если до полудня они не попадут в тюрьму, откуда дорога им только на виселицу, можно считать, что им крупно повезло.

Сэм изо всех сил пришпоривает лошадь и клянет отца, братьев и старуху всех разом. Когда Том и Билли бежали к своим лошадям, они бросили ему мешки с деньгами, и теперь Сэм на полном скаку пытается засунуть их в сумки, притороченные к седлу, и в то же время не уронить пистолет. С таким номером вполне можно выступать в цирке!

Мимо проносится Хэнк, его добыча у него в руках.

— Пришпоривай свою клячу, Сэм! — вопит он, тревожно оглядываясь через плечо.

Сэм оглядывается тоже и чуть не вываливается из седла при виде быстро нагоняющих их четырех всадников. Сэм не думает о том, что отец и трое старших братьев ушли далеко вперед, предоставив самому младшему члену семьи прикрывать тыл.

— Гром и молния! — Сэм пришпоривает лошадь, но та и так бежит из последних сил. — Если мне удастся выкрутиться, я поменяю тебя на мула! Клянусь!

Но, конечно, молодая кобылка в этом не виновата, и Сэм это прекрасно знает. Еще неделю назад она ушибла копыто о камень, оно все еще немного болело, и лошадь прихрамывала. И вот как раз тогда, когда скорость решает все, Бесс не в состоянии выдержать бег.

Сэм увидел, как удаляются братья и как сокращается расстояние от преследователей. Инстинктивно Сэм пригибает голову: пуля просвистела совсем рядом, расслабляться нельзя. Сэм бросает яростный взгляд на Хэнка. Это он стрелял.

— Кого ты собрался убить, Хэнк? Меня или тех?

«Тоже мне стрелок нашелся. Вечно мажет!» — думает Сэм, уклоняясь от ответного огня и прицеливаясь в одного из преследователей. Прицеливается удачно, попадает ему в бедро, и всадник падает с лошади. Отец всегда внушал сыновьям, что нужно стараться временно выводить из строя противника, но не убивать его.

Еще раз обернувшись, Сэм видит, как из рук одного из преследователей вылетает ружье и он с криком хватается рукой за плечо. Осталось еще двое! Слава Богу, хоть один из братьев научился метко стрелять. Сэм знал, что это Билли. Он может попасть в комара с тысячи шагов! Сэм ухмыляется при знакомом звуке выстрела винтовки Старого Билла, еще один всадник падает на землю. Пуля попала в его лошадь. Остается только один.

Но в тот момент, когда Сэм готовится сделать выстрел, спотыкается Бесс. Какую-то долю секунды лошадь пытается сохранить равновесие, но падает на колени, а Сэм летит через ее голову. Сэм катится колесом и плюхается на живот, шумно и тяжело дышит; пистолет вырвался из рук и отлетел в сторону.

Несколько мгновений Сэм не двигается, не понимает, что произошло, и мучительно пытается набрать воздух в легкие. Однако чувство опасности заставляет действовать, и Сэм тянется за кольтом, но тут раздается выстрел. Почти одновременно с выстрелом пистолет отлетает еще дальше. Его уже невозможно достать. Сэм кричит и слышит, как на крик отзывается Билли. Сэм видит приближающегося одинокого всадника и Билли, разворачивающего свою лошадь, чтобы броситься на помощь.

— Сэм! — кричит он со страхом и отчаянием.

— Не надо, Билли! Не надо! — Сэм машет руками, чтобы Билли уходил. Сэм боится за него, если он подойдет ближе. — Уходи! Оставь меня!

Билли на мгновение останавливается в нерешительности.

— Мы вернемся за тобой, Сэм! — кричит он, поворачивается и скачет следом за остальными.

— Вставай, парень. И не думай прикасаться к своей пушке, — доносится откуда-то издалека голос. Сэм поднимает глаза и видит над собой всадника. Эти глаза, бирюзовые, пронзительные, обрамленные густыми темными ресницами, наводят невыразимый ужас. И не только глаза. Сэм видит в четырех футах от себя направленное дуло пистолета, а немного повыше приколотую к жилету жестяную звезду.

Сэм начинает подниматься на ноги и беспомощно глядит в ту сторону, где за небольшой возвышенностью скрылись отец и братья. Вдруг Сэм слабо вскрикивает от боли и снова падает на землю.

— Эй, парень, попробуй только выкинуть какую-нибудь штуку, я прикончу тебя на месте, — угрожающе кричит полицейский.

— И не собираюсь! — говорит Сэм, тяжело дыша. — Бок болит, ребра сломались, что ли. — Сэм хватается за бок и морщится. — И нога подвернулась. Наверное, тоже сломалась.

Трэвис спрыгивает с коня. Он поднимает упавший пистолет, засовывает его за свой пояс и подходит к парнишке, чтобы помочь ему подняться. Его большая ладонь накрывает худенькое плечо, и у Трэвиса мелькает мысль: «Парень-то кожа да кости».

Сэм стонет, безуспешно пытаясь подавить жалкие всхлипы. Трэвис заглядывает в чумазое исцарапанное лицо, на котором видны одни огромные черные, полные боли глаза. Несмотря на грязь, видно, что у мальчишки совсем бледное лицо, и Трэвис поддается минутной вспышке жалости. Но он подавляет эту слабость. Этот парень, пусть он совсем еще мальчишка, ранил Чеса, а без своего помощника Трэвис лишен возможности преследовать остальных грабителей. Из четырех всадников он один остался невредимым, и сейчас ему предстоит отвезти мальчишку обратно в город, посадить за решетку и позаботиться о том, чтобы доктор залатал пострадавших. Трэвис горько вздыхает. Чес получил ранение в ногу, Гарри Джекобе пулю в плечо, а Большой Лу Сприт сломал ногу при падении с лошади. А вот Айк Гаррисон будет требовать крови, потому что бандиты так и скрылись с украденными из его банка деньгами. Что за наказание!

— Пошли, парень. Пойдешь пешком или поедешь верхом в город? — Несмотря на грубый тон, Трэвис старается поставить мальчишку на ноги как можно осторожнее, жалея его сломанные ребра.

— Поеду верхом. — И только сейчас Сэм вспоминает о Бесс. — А где моя лошадь?

К счастью, Бесс повезло больше, чем ее седоку. Маленькая кобылка спокойно стояла и ожидала своего всадника.

— Она хромает на правую переднюю ногу, — предупреждает Сэм.

Трэвис помогает пленнику сесть на лошадь, предварительно отцепив от седла винтовку. Он несколько поднимает брови, увидев, что это не что иное, как винчестер-73. Ручным же оружием мальчишке служил кольт самой последней модели. Очевидно, у Даунингов хорошее оружие, о таком только может мечтать настоящий мужчина. Трэвис наклоняется, чтобы осмотреть ногу лошади.

— Нога в порядке. Ни растяжения, ни перелома. Она просто жалеет свое копыто, старается не наступать на него.

Сэм угрюмо кивает головой:

— На прошлой неделе ударилась о камень. А правда с ногой ничего серьезного? Трэвис суживает глаза.

— Не так серьезно, как с ногой Лу. Он ее сломал. И не так, как с ногой Чеса. В нее попала пуля, между прочим, из твоей пушки.

— Просто вы стрелять не умеете, — говорит мальчишка.

Трэвис едва удерживается от желания немедленно сбросить хвастунишку из седла и надрать ему задницу.

— Наглый сопляк. А кстати, сколько тебе лет?.. Сэм, кажется, так?

Сэм презрительно щурится ему в лицо:

— Не твоего ума дело, начальник.

— Поскольку ты скоро будешь сидеть у меня в тюрьме, я бы не сказал, что это не моего ума дело. Скорее, наоборот. — С этими словами Трэвис прикручивает руки мальчишки к луке седла и затягивает узел покрепче, отчего мальчишка морщится. — Я слышал, как тот, кого зовут Билли, назвал тебя Сэмом. Тебя зовут Сэм, так?

— Так, — нехотя цедит сквозь зубы пленник.

— А сколько тебе лет, сынок?

— Семнадцать, и я тебе никакой не сынок, — сердито сверкают черные глаза.

— Мне нет, а вот Биллу Даунингу да. Сэм хихикает:

— Думай чего хочешь, полицейский.

— Я вот думаю, что для юнца, у которого молоко на губах не обсохло, у тебя наглости через край. — Трэвис забрасывает поводья через голову лошади так, чтобы было сподручно вести ее за своей. — Добро пожаловать в Тамблвид, штат Техас, Сэм, — произносит он с издевкой.

Чес и Лу едут верхом на одной лошади, Лу стонет, как немазаное колесо фургона. Через час они въезжают в город. На улицах их появление вызывает оживление. Как пожар в прериях, распространяются слухи о том, что начальник полиции и его отряд вернулись, простреленные, как решето, и только с одним пленником. Трэвису приходится прилагать немало усилий, чтобы не заорать на зевак и приказать не совать нос не в свои дела. Но деньги, украденные этим утром, принадлежат горожанам, поэтому он не дает волю своему темпераменту, а едет со сжатыми губами и молчит. Добравшись до здания тюрьмы, он посылает мальчишку из семьи Миллеров за доктором Пэрди, а несколько человек помогают спешиться раненым. Пользуясь неразберихой и суматохой, он сам ведет своего пленника в тюрьму.

— Так когда ты пришлешь мне доктора? — спрашивает Сэм, как только оказывается в камере.

— Как только он осмотрит всех пострадавших. А ты не умрешь от сломанного ребра.

Трэвис вешает на вешалку за своим письменным столом оружейный ремень и пояс от штанов мальчишки. Этот пояс Сэм почему-то никак не хотел отдавать. Неудивительно. Штаны чуть не падали с юнца без поддержки этого пояса. Трэвису еще никогда не попадался такой костлявый мальчишка.

Сэм сверкает глазами на него из-за решетки:

— Зачем у меня отняли брючный ремень?

— А затем, чтобы ты не повесился на нем, — без обиняков отвечает Трэвис. — Честные жители этого города желают приберечь это удовольствие для себя. — Трэвису кажется, что парень мертвенно бледнеет, однако быстро приходит в себя.

— Папаша и братья выручат меня отсюда. Они приедут за мной и прикончат тебя как пить дать.

— Я не сомневаюсь, что они попытаются это сделать, — снисходит Трэвис.

— Ты мог бы, между прочим, дать мне табака, чтобы скрутить сигарету, пока я дожидаюсь доктора, — продолжает Сэм. — Если жадишься, тогда достань мне мой из моей сумки.

Трэвис пропустил бы эту просьбу мимо ушей, но ему ужасно любопытно узнать, что еще скрывается в мешках Сэма. До сих пор у него не было времени обыскать их. Трэвис испытывает чувство, близкое к облегчению, когда находит в каждой сумке полотняный мешок с деньгами. «Два из шести лучше, чем ничего», — думает он. Это обстоятельство улучшает его настроение, он бросает Сэму мешочек с табаком и бумагой, который лежал на самом дне сумки.

Сэм произносит нечто нечленораздельное, что Трэвис принимает за слова благодарности. На глазах Трэвиса Сэм быстро и ловко скручивает сигарету.

— Ты так и будешь сидеть здесь или дашь огня? Не буду же я сосать эту штуковину всухую?

Трэвис бросает ему спичку, но Сэм не успевает ее поймать, и она падает на пол. Сэм наклоняется, чтобы поднять ее. Но это слишком большое напряжение для сломанных ребер, и Сэм стонет от боли. На мгновение в черных глазах показываются слезы, но так же быстро исчезают. Сэм делает несколько вдохов, чтобы подавить приступ головокружения, и падает на нары, осторожно перенося больную ногу на комковатый матрас. Зажечь сигарету сразу не удается, и проходит некоторое время, прежде чем Сэм закуривает.

— Я не позволю доктору резать мои сапоги, — ворчит Сэм, выпуская колечко дыма в потолок. Трэвис качает головой и усмехается:

— Тебе придется многое узнать о жизни в тюрьме. Ты не только позволишь доктору осмотреть твои раны так, как он считает нужным, но тебе придется помыться, как только он закончит с тобой. Я не желаю, чтобы ты завонял всю тюрьму. — Трэвис с удивлением замечает промелькнувший по лицу узника испуг. — Не бойсь, малец! Чистота — это не так уж плохо. Тебе даже понравится, когда ты привыкнешь.

Часа через два прибывает доктор Пэрди.

— Слыхал, твой пленник нуждается в лечении, Трэвис, — раздается его скрипучий голос. Это симпатичный человек за тридцать, с редеющими каштановыми волосами, веселыми голубыми глазами и явственно намечающимся животиком. — Ты заставил меня сегодня потрудиться. У меня еще никогда не было столько пациентов, с тех пор как в канун Нового рода рухнула лестница в борделе Мэтти. В ту ночь мне пришлось заниматься двенадцатью ногами и двадцатью руками. — При этом воспоминании доктор радостно смеется. — А на следующий день пришлось накладывать швы не на одну голову. Удивительно, в какое грозное оружие превращается скалка в руках рассерженной жены!

Трэвис разделяет веселье доктора.

— Я это помню, док. А теперь взгляните, чем можно помочь Сэму. — Трэвис открывает дверь в камеру. — Тогда он, может быть, прекратит ныть, пощадит мои уши. Он утверждает, что у него болят бока, и подозревает, что сломана щиколотка правой ноги.

Доктор Пэрди ставит свой черный чемоданчик на пол и смотрит на Сэма.

— Что-то ты рано начал заниматься подобными делами, парень.

— Ранения у меня нет, — дерзко говорит Сэм. — Если бы моя лошадь не споткнулась, меня бы вообще здесь не было.

— Я не говорю о твоих ранениях. Я хочу сказать, что ты слишком молод, чтобы грабить банки и стрелять в полицейских. — С этими словами доктор Пэдди быстрым движением разрезает сапог Сэма и начинает обследовать распухшую лодыжку. — Не думаю, что лодыжка сломана, Сэм. Это простое растяжение. Сэм с ужасом смотрит на погибший сапог.

— Ты должен мне пару сапог, док.

— А ты должен мне за визит, — отвечает жизнерадостный доктор. — Таким образом, мы квиты.

На просьбу доктора снять рубашку Сэм непонятно почему артачится.

— А можно, я только приподниму ее? — Зачем делать это у всех на виду? Хватит с меня того, что он отнял у меня брючный ремень и теперь штаны с меня сваливаются.

Трэвиса все это начинает забавлять, и он поднимает брови.

— Чего это ты стал таким робким, Сэм? Можно подумать, что под рубашкой скрывается нечто такое, что я до сих пор не видел.

— Знаю, что ты все видел-перевидел, — глухо бормочет Сэм, — но такого, как я, ты точно не видел.

— Ладно, ладно. Не ворчи, — быстро приказывает доктор. — Подверни рубашку так, чтобы я увидел твои ребра.

Сэм неохотно повинуется. Видно, что каждое движение причиняет боль. Сэм морщится, пока доктор ощупывает и обстукивает каждое выпирающее из-под кожи ребро. Когда пальцы доктора добираются до верхней части грудной клетки, Сэм в отчаянии втягивает в себя воздух. На несколько мгновений доктор и пациент замирают, уставясь друг на друга.

— Трэвис, мне кажется, здесь все не так просто, — произносит наконец Пэрди приглушенно и многозначительно, все еще пристально глядя на своего пациента.

— У него сломаны ребра? — спрашивает Трэвис.

— Нет, просто изрядно помяты бока. — Пэрди молчит, затем добавляет мягко: — Если я не ошибаюсь и если я не самый скверный врач, которого создал Господь, ваш Сэм на самом деле никакой не Сэм, а Саманта. Трэвис, вы арестовали молодую девушку.