Сладостное искушение

5

Кенит выпустил Эву из объятий и оттащил за руку от края обрыва.

— Вы что же, не заметили ничего? — разгневанно заговорил он. — Вам в голову не приходило, что вы в горах? Хотели заняться скалолазанием? Но здесь можно и свалиться!

— А вам-то какое дело? — разозлилась Эва.

Кенит схватил ее за плечи и встряхнул.

— Не будьте так глупы! — прорычал он. — Хотите вы того или нет, теперь я за вас отвечаю.

— Разумнее всего было бы не подкрадываться ко мне.

— Разумнее всего было бы не шарахаться от меня, — парировал Кенит. — Вы миновали три предупредительных знака. Любовались окрестностями? Не предполагал, что вы настолько погружены в себя, что готовы просто шагнуть вниз.

— Жаль, что я этого не сделала еще вчера, — фыркнула Эва. — Тогда бы мне не пришлось копаться в вашем грязном хлеву.

Наступило короткое молчание. У Кенита было такое выражение лица, что девушку охватил страх. Неожиданно сильные руки подняли ее.

— Что вы делаете?! — задыхаясь, выкрикнула она.

— Я заставляю вас вести себя разумно, даже если это будет последним, что я успею сделать, — мрачно ответил Кенит, делая шаг к обрыву.

Эва закрыла глаза, почувствовав головокружение.

— Вы что, спятили? — стала она отбиваться. — Чего вы добиваетесь?

— Пытаюсь заставить вас жить в реальном, а не в каком-то потаенном мире, — ответил он. — Откройте глаза и осмотритесь.

— Нет, — закричала Эва, — не буду! Вы ведете себя по-идиотски. Не стану потакать вашим дурацким требованиям.

— Я могу сделать несколько шагов, и мы свалимся, — пригрозил он.

На этот раз она подчинилась и открыла глаза. Кенит держал ее в стальных объятиях, и вроде ничто ей не угрожало, но все же казалось, что она парит в воздухе у края пропасти.

— А теперь, — сказал он помягче, — скажите мне, что вы видите.

— Горы, — выдохнула она. — Великолепные огромные горы, прикрытые снегом.

— Еще что?

— Небо…

Руки его сжались крепче, он повернулся и зашагал назад по тропинке.

Когда Кенит отпустил ее, девушка облегченно вздохнула и постаралась успокоиться. И, только справившись с волнением, дала мужчине пощечину.

— Как вы посмели?! — закричала она. — Это совершенно…

— Непростительно? — подсказал Кенит.

Эва уставилась на его покрасневшую щеку.

— Ну почему вы не оставите меня в покое? — спросила она уже спокойнее.

Он пожал плечами и коснулся пальцами своей щеки. Лицо его приняло грустное выражение.

— Должно быть, оттого что увидел у вас в глазах отчаяние.

— Не понимаю, о чем вы?

Кенит взял ее за руку.

— Идемте, — тихо сказал он, ведя ее по тропинке к загону. — Пора назад. Должно быть, вы мало спали прошлой ночью, вам полезно отдохнуть.

Эва замедлила шаги, и Кенит остановился, почувствовав, что она тянет его назад.

— Почему вы сказали, что в моих глазах отчаяние? — спросила она.

Он досадливо вздохнул, будто перед ним был несмышленый подросток.

— В ваших глазах то же выражение, какое бывает у животных, попавших в ловушку. Но разница, подозреваю, в том, что свою ловушку вы поставили сами.

— Это не… — сердито начала Эва.

Он поднял руку.

— Знаю, знаю. Это не мое дело, и мне лучше держаться подальше. Но вы красивая молодая особа, и я не могу смотреть, как вы суете голову в петлю, и оставаться в стороне.

— Поэтому вам пришло в голову сбросить меня с обрыва? — криво усмехнулась она.

— Поэтому мне пришло в голову доказать вам, что кроме той раковины, в которой вы прячетесь, в мире есть еще кое-что.

— Спасибо, доктор, — буркнула она.

Кенит слегка тряхнул ее за руку.

— Хотите услышать хорошую новость?

— А разве такие есть? — настороженно взглянула на него девушка.

Он убрал с ее лица прядь волос и улыбнулся.

— Для того, кто смотрит вперед и переживает самый счастливый день в своей жизни, вы не слишком-то жизнерадостны.

— В следующий раз, когда приеду к вам не по делу, надену костюм клоуна, — ядовито отозвалась она.

— Неплохая мысль. А что касается намалеванной фальшивой улыбки, то она у вас уже есть.

Эва выдернула руку.

— Всему есть предел, — резко бросила она. — Никогда еще не встречала такого наглеца, как вы. Никогда.

Кенит шутливо поклонился.

— Принимаю как комплимент, мэм.

— Как вам угодно, — выпалила Эва. — Сейчас мне хочется, чтобы вы прыгнули с обрыва.

Он искоса поглядел на нее, в глазах его мелькали искорки.

— Лишь сейчас? — протянул Кенит. — Мои акции повышаются. — Он улыбнулся, глядя, как сужаются от гнева ее глаза, потом развернулся и зашагал к загону.

Девушка смотрела ему вслед — широкие плечи, длинные ноги, размашистая походка приковывали взгляд, вызывая легкий трепет в душе. Вздохнув, она побежала за Кенитом по тропинке.

— Эй, подождите! — крикнула она, не в силах больше делать вид, что этот человек ей ненавистен.

Он остановился, глядя на Эву с непроницаемым выражением лица.

— Я просто… — Она помолчала, стараясь отдышаться и придумать какое-нибудь оправдание смене своего настроения. Вся ее холодность улетучилась без следа. — Я… — начала девушка, — вы сказали, что у вас есть хорошая новость…

Подавив усмешку, Кенит взглянул ей в глаза.

— Ничего потрясающего, — вымолвил он. — Когда я велел вам открыть глаза, вы посмотрели на горы, на небо, совсем не думая об опасности, наслаждаясь окружающей красотой. Вы ведь жизнелюб. А новость для меня в том, что, несмотря на отчаянную ситуацию, вы сохраняете оптимизм.

— Глупости. Психологические выверты, — сморщила Эва носик.

— Может быть, — с улыбкой согласился Кенит. — Но все-таки вы оптимистка.

Лес притих в послеполуденных лучах солнца. Приглушенно перекликались птицы, воздух был напоен ароматом сосен.

— Как в соборе, — тихо сказала Эва, благоговейно глядя на огромные стволы деревьев, вознесших кроны к самому небу.

— Намного лучше, — поправил ее Кенит. — Здесь все живое и появилось куда раньше, чем постройки человека. А ранчо, подобные моему, есть только на подступах к Йеллоустонскому парку. В нем самом всякая хозяйственная деятельность запрещена.

Девушка посмотрела на загон, окинула взглядом поляну. Если бы не изгородь, ничто бы не напоминало о присутствии здесь человека.

— Должна сказать, ваши люди содержат эти места в чистоте.

— Мои люди? — вскинул он голову.

— Ваши работники, — поправилась она с легким сарказмом. — Знаете, те, кому вы платите, чтобы они за вами прибирали. Вроде меня, к примеру.

Кенит кинул на нее быстрый взгляд.

— Не сказал бы, что кто-то из моих работников похож на вас, — ответил он. — Все они совершенно здравомыслящие, уверенные в себе люди.

— Спасибо, — фыркнула она. — Я была вполне здравомыслящей и уверенной до тех пор, пока не приехала сюда.

— Полагаю, что так, — неуверенно произнес он. — Почему же вы тогда не сидите дома, глядя в глаза жениха любящим взглядом — одним словом, не тренируетесь перед свадьбой?

Эва тут же вспомнила, с каким ошеломлением смотрела в последний раз в глаза Дэвида. Произошло это в ту ночь, когда она обнаружила его в постели с любовницей, Барбарой Райтленд, и поняла, с кем она связалась. Разве можно забыть такое…

— Что вы сказали? — запинаясь, переспросила она.

— Ничего важного. — Кенит оперся на изгородь и потрепал по носу свою лошадь. — А чем занят этот ваш Дэвид?

— Он адвокат, — нехотя ответила Эва.

— Богат?

— Не очень. А что, вы решили, что я гоняюсь за ним из-за денег?

— Да кто вас разберет, — пожал плечами Кенит.

Девушка покраснела и отвернулась. Если бы этот человек знал правду! Но не рассказывать же ему, в какую историю попала.

— Что случилось, мисс Блайт? — спросил он. — Иногда полезно поделиться с тем, кто не причастен к делу. Мне бы хотелось помочь, если возможно.

— Нет, — покачала головой Эва.

— Хотите сами вести свои битвы?

— Вроде того, — отрывисто признала она.

Кенит осторожно приподнял пальцем ее подбородок.

— Почему бы вам не признать, что вы совершили ошибку, и не отменить свадьбу? Никто не станет думать о вас плохо. Ведь на такой шаг требуется больше мужества, чем просто плыть по течению.

Эва сердито глянула на Кенита и убрала его руку от лица.

— Мужество требуется и для того, чтобы довести что-то до конца.

— Значит, вы выходите замуж из чувства долга? — не унимался настырный собеседник. — Повезло же парню.

— Не надо говорить за меня, тем более — ерунду, — отрезала она.

— Не думаю, — спокойно ответил Кенит. — Вы все талдычите мне о свадьбе, а сами улетели за тысячу миль, чтобы ее избежать.

— Перестаньте! — потеряла терпение девушка.

Но Кенит был безжалостен.

— Интересно, о каком долге мы тут говорим? О долге перед распрекрасным женихом? Или вы тем самым подпишете какой-нибудь феодальный брачный контракт?

— Вовсе нет! — с отчаянием вскрикнула Эва.

— Ну, так и что там с Дэвидом? Поделитесь, — настаивал он. — Вы что же, составили себе романтическое представление о нем, а потом обнаружили, что он вовсе не рыцарь в сверкающих доспехах?

— Не совсем так. — Девушка подняла голову и, чтобы закончить разговор, твердо заявила: — Я возвращаюсь в Чикаго в четверг, а в субботу выйду замуж за Дэвида.

— Надеюсь, вы будете очень счастливы. — В глазах Кенита было что-то такое, отчего сердце Эвы дрогнуло.

— Можете приехать на свадьбу, если хотите. У вас, надеюсь, есть костюм?

— Где-то был.

Кобыла Эвы подошла поближе, требуя внимания, и девушка, протянув руку, ласково провела по белому пятну, расположенному между глаз. Смотреть на Кенита ей было неловко.

— Извините, — наконец пробормотала она. — Не знаю, что со мной такое. Мне не хотелось оскорблять вас.

— А вы и не оскорбили.

Эва подняла глаза и слабо улыбнулась.

— Вас трудно вывести из равновесия.

— Легче, чем вы думаете, — спокойно ответил Кенит. — Стоит посмотреть на меня, когда проигрывает моя любимая хоккейная команда…

— Просто мне сейчас трудно представить вас в иной обстановке. — Эва облизнула пересохшие от волнения губы и обвела рукой окружавшие их девственные леса и высоченные горы. — Вы кажетесь частью всего этого.

Кенит проследил за ее жестом.

— Иной раз это сильно действует.

— Что «это»?

— Горы, — сказал он. — Когда очень жарко, создается впечатление, что они дрожат в мареве. А издали это еще заметнее. Кажется, что расстояние до них каждый день меняется. Иногда они как будто совсем рядом, а порой и представить трудно, что до них можно добраться.

— А вы смогли бы прожить без них? — лукаво спросила она.

— Долго? Нет, — покачал головой Кенит. Он повернулся к ней, улыбаясь. — Человек должен жить в обстановке, которая приносит ему радость.

— Не знаю, — пробормотала Эва и опустила глаза, вспомнив хозяйскую кухню. Зато здесь, вне дома, действительно полный порядок, и она не могла не признать этого: — Приятно, что люди стремятся сохранить первозданную красоту природы. — Голос у нее был, как у матери, похвалившей аккуратного ребенка.

Эмоциональное напряжение между ней и Кенитом было почти осязаемым. Девушка старалась непринужденно разговаривать на отвлеченные темы, но, когда она смотрела на собеседника, в голову лезли вызывающие трепет мысли. То ей не давали покоя его пронизывающие, синие и бездонные как небо глаза, то четко очерченные малиновые губы, которые целовали ее, то сильные руки. Вот и сейчас она задумалась о том, что, несмотря на трудную лесную работу, на необходимость ухаживать за лошадьми, у него потрясающе красивые пальцы — тонкие и длинные, как у пианиста. Эва с усилием подавила желание протянуть к ним руку в поисках утешения, в котором так нуждалась.

А этот искуситель, словно прочитав ее мысли, остановил на ней взгляд, настолько далекий от холодности и отрешенности, что она машинально сложила руки на груди, будто защищаясь. Когда Кенит заговорил, похоже было, что он решил поддерживать непринужденный характер беседы.

— Первая заповедь туристов в этих местах — соблюдать чистоту, — сказал он. — А то вокруг начнут бродить медведи в поисках остатков еды. — Эва поежилась, вспомнив встречу с лохматым зверем. — А скопление мусора может вызвать пожар.

Кенит дотронулся до нее рукой, и девушку словно током ударило. Видимо, почувствовав это, он многозначительно проговорил:

— Вот ведь как бывает — пожар может вызвать даже самая малость.

Вздрогнув, Эва подняла на него глаза и плотнее обхватила себя руками.

— Да, — ответила она, пытаясь унять дрожь. — Немного солнца, немного тепла — и прежде, чем сообразишь, все вокруг может вспыхнуть.

Руки Кенита обхватили лицо девушки, и прикосновение его красивых пальцев вызвало в ней вспышку пламени.

— Против такого огня почти невозможно бороться, — тихо произнес он.

— Нужно лишь держать себя в руках, — непослушным языком прошептала Эва.

— А стоит ли? — Он опустил руки на плечи девушки.

— Нет, Кен, не могу, — простонала Эва, когда он прижал ее к себе.

— Когда что-то вспыхивает, нет таких слов — «не могу», — произнес Кенит, и руки девушки сами собой обвились вокруг его шеи.

Невозможно было привыкнуть к тому мучительно-сладкому ощущению, которое охватило Эву, когда они обнялись и их губы слились. Всепожирающее пламя охватило ее, тело отказывалось повиноваться отчаянным сигналам мозга. Кенит опустил ее на землю. Как завороженная она молча наблюдала, как тот снимает рубашку и, свернув, подкладывает ей под голову.

— Твои волосы похожи на золото, — прошептал он, проведя пальцами по ее шее и по груди, и стал расстегивать пуговицы блузки. Его ладони легли на два полушария, обжигая кожу через атлас лифчика.

Это все происходит на самом деле или снится? Пальцы девушки гладили волосы Кенита, потом скользнули к его сильной шее. Эва тонула в океане желания.

Неожиданно, словно пробудившись от сна, она представила, как Кенит целует цветущее лицо Лоринды, и необузданные порывы пылкого сердца Эвы остудил здравый смысл.

— Кен, — умоляюще выдохнула она. — Я… мы не должны… мы… — Что-то происходило с ней, у нее не осталось сил, чтобы сопротивляться. — Так нельзя.

— Можно, — прошептал он, легко касаясь губами ее шеи.

— Ты… — начала Эва.

Лицо его было совсем близко.

— Что я? — спросил Кенит нежно.

— Не надо, — с усилием повторила она, — нельзя, сам знаешь.

Глаза его, пронзительно ясные, внезапно встретились с ее смятенным взглядом.

— Почему нельзя? Ты не хочешь? Или потому, что пообещала выйти замуж за человека, которого не любишь?

Девушка попыталась сесть, но Кенит продолжал обнимать ее, не отпуская.

— Так нельзя. — Она попыталась застегнуть пуговицы блузки, но руки не слушались, и Кенит отвел их в сторону.

— Давай помогу. Пальцы у тебя так трясутся, что ты не можешь попасть в нужную петлю. — Вместо того чтобы сразу застегнуть блузку, он скользнул под нее руками. — У тебя атласная кожа. Мне никогда не надоест ее трогать.

У Эвы захватило дыхание. Кенит привлек девушку к себе и закрыл ее рот поцелуем. Поняв, что готова отдаться человеку, с которым ей никогда не суждено быть вместе, она вырвалась из его крепких объятий.

— Я не могу… Не стану. Все это дурацкая сексуальная химия.

Губы Кенита растянулись в улыбке.

— И что в том плохого? Если это так, то, должен признаться, я — за.

Глаза Эвы наполнились слезами.

— Не могу, не могу, не могу… — упрямо твердила она.

Какое-то время Кенит молча смотрел на нее, а потом привлек к себе и трогательно обнял.

— Может быть, не сейчас. — Он уткнулся лицом в ее волосы. — Я не стану тебя заставлять. Но мы оба знаем: настанет день, когда мы будем лежать голенькими в объятиях друг друга.

— Нет! — вскрикнула она, хотя сердце ее затрепетало.

Усмехнувшись, Кенит деловито застегнул блузку, как если бы перед ним был манекен.

— Помимо прочего, — с волнением произнесла Эва, не решаясь смотреть ему в глаза, — надо подумать и о Лоринде.

Он недоумевающе уставился на нее.

— А при чем здесь Лоринда?

— Не думай, что я не видела, как ты ее поцеловал, — ревниво проговорила девушка. — Ведь она тебя любит.

— Не стану отрицать, — невозмутимо ответил Кенит. — К тому же надо подумать и о Дэвиде, хотя я пока не имел удовольствия видеть, как ты его целуешь. А ведь не любишь.

Эва вскочила на ноги.

— Какое тебе дело до наших отношений? — взорвалась она. — Считаешь, что если я его не люблю, то тебе легче будет добиться своего? Да ты охотник за женщинами!

Кенит встал, поднял с земли рубашку и надел ее.

— Никогда не охотился за женщиной, — спокойно проговорил он. — Ты обвиняешь меня, потому что не можешь справиться с собственными чувствами.

— Отлично справляюсь!

— И потому плачешь?

— Я не плачу, мне соринка в глаз попала.

— Давай-ка разберемся, — понимающе посмотрел он на Эву. — Мне нравятся женщины, я с уважением отношусь к их взглядам на жизнь. Но ты…

— Что я? — с обидой прервала она. — Легкая добыча, да? Далеко от дома, ни друзей, ни денег, вот ты и не можешь удержаться.

— Что?! — возмутился он. — Если бы я был таким охотником, как ты утверждаешь, то мог бы сделать что хочу. Тут на пять миль в округе никого нет.

— Не посмеешь! — взвизгнула девушка.

Кенит покачал головой.

— Дело не во мне, а в тебе. Ты так перенервничала, что уже не разбираешься в собственных чувствах.

— Мои чувства — это мое дело! — выпалила Эва.

— Конечно, — кивнул он, отходя к лошадям и выводя их из загона.

Она поспешила за ним.

— Что значит — конечно? Почему ты считаешь себя экспертом по моим чувствам? Ты же ничего о них не знаешь.

— Милая моя, — вздохнул Кенит, — мы с тобой встретились около восемнадцати часов назад. А мне кажется, что я знаком с тобой восемнадцать лет. Знаю, как тебя рассмешить, как вывести из себя. Все теперь знаю.

— Ты ничего не знаешь, — капризно возразила она, борясь с желанием дотронуться до него и стряхнуть с рубашки сосновые иголки.

Он помолчал и тихо произнес:

— И я знаю, как полюбить тебя…

Ранчо встретило их тишиной. Кенит спешился и помог спутнице соскользнуть с седла. Близость мужчины действовала на нее возбуждающе. Ей почему-то казалось, что он поцелует ее, но, не дождавшись желаемого, Эва спросила:

— Могу я воспользоваться твоим телефоном?

Кенит с равнодушным видом кивнул.

— Конечно. Я буду в конюшне, так что тебе никто не помешает.

Эва смотрела, как он снова сел в седло и взял за поводья вторую лошадь.

— Спасибо за сегодняшний день, — сказала девушка.

— За весь день? — с ухмылкой поинтересовался он.

Эва уставилась ему в лицо, наполовину затененное шляпой, и дерзко заявила:

— Я все равно выйду замуж за Дэвида.

Кенит рассмеялся.

— Из чувства долга я бы и не такое сделал. А где же чувство любви?..

Она растерянно открыла рот и, не найдя нужных слов, убежала в дом, ничего не видя от слез. Ей казалось, что Кенит бросится следом, станет отговаривать, объяснять, как она не права, запретит выходить замуж за нелюбимого человека, но вскоре поняла, что хватается за соломинку. Через несколько дней этот йеллоустонский сердцеед забудет о ней, станет вывозить на прогулку Лоринду. Так что придется выходить замуж за Дэвида. Дернул же ее черт за язык заявить Кену о том, чего вовсе не собиралась делать.

Интересно, а что происходит дома? Родители расстроились, узнав, что ей предстоит деловая поездка. Но они поддержали ее, поняв, как она нервничает из-за Дэвида. Ни мать, ни отец не были высокого мнения о женихе.

Ее обычная городская жизнь казалась такой далекой, такой нереальной. Девушка вздохнула, посмотрела на телефон. Надо звонить в Чикаго. Может быть, удастся добиться, чтобы Дэвид освободил ее от данного ему обещания.

На звонок ответила Барбара, и рука Эвы непроизвольно сжала трубку.

— Минуту, — произнес низкий неприветливый голос, — он в постели.

Эва заерзала на стуле, подавляя желание вырвать телефонный провод из розетки и вышвырнуть аппарат в окно. Услышав голос Дэвида, она собралась с духом.

— Я знаю, что мы заключили сделку, но не понимаю, почему так необходимо афишировать свои свидания с Барбарой…

— Не понимаю, о чем ты, — невозмутимо ответил он. — Она моя секретарша, мы тут просматриваем отчеты.

Эва медленно досчитала до пяти.

— Можете заниматься чем угодно, — холодно проговорила она. — Мне плевать, я звоню, чтобы отказаться от данного тебе обещания. Я, должно быть, сошла с ума, когда согласилась.

— Вот как? — скучающим тоном спросил Дэвид.

— Да, так, — отрезала Эва. — Что бы ты ни говорил, я не собираюсь выходить за тебя. — Она глубоко вздохнула. Все оказалось не так трудно, как представлялось.

А потом заговорил Дэвид, и она почувствовала, что ее охватывает дрожь.

— Конечно, свадьба состоится, — ответил он елейным тоном, который был ненавистен ей. — Подумай, на какие издержки уже пошли твои родители. Для них твой отказ будет ударом.

— Они скорее отменят все, чем согласятся видеть меня несчастной. — Эва готова была сорваться на крик.

— Не думаю, что они все отменят, — ответил Дэвид. — Ты еще явно не ознакомилась с копиями тех документов, которые я передал твоему отцу. Когда прочтешь, то наверняка окажешься, как и положено, в субботу у алтаря, а на лице твоем будет широкая улыбка.

В трубке раздался щелчок, и обескураженная невеста замерла у телефона, тупо вслушиваясь в тишину пустого дома.