Сладостное забвение

Глава пятая

Я шла по коридору под песню «Мисфитс»[15], просачивающуюся из-под двери комнаты Адрианы. Оказавшись у себя, я начала раздеваться прямо по пути в ванную. Даже не взглянув в зеркало, включила горячую воду и встала под душ.

Меня словно жгло огнем.

Что-то должно смыть с меня жуткие воспоминания. Сегодняшний день вернул меня на полгода назад, к прошлому, когда на моем лице была его кровь.

Горячая вода хлынула, заставляя волосы липнуть к щекам и плечам. Я представила, что красный цвет, стекающий по телу и воронкой уходящий в слив, это обычная краска. Если бы от чувства вины было избавиться столь же просто.

Я закрыла глаза.

Крики. Холодное дуло у виска. Одна секунда, две. Замешательство…

Бам!

Мои глаза распахнулись.

Этот выстрел точно прогремел не в моей голове.

Волна мурашек пробежала по затылку. Хотелось надеяться, что Тони всего-навсего разгромил очередную бабушкину вазу. Но до сегодняшнего дня я и не задумывалась, какие последствия могли ждать брата после того, что он устроил…

Я выскочила из душа и вытерлась так быстро, как только могла. Не стала расчесывать мокрые волосы, влезла в футболку и шорты, а затем выбежала из комнаты и кинулась вниз по лестнице. Мраморный пол холодил босые ступни. Я завернула за угол в направлении кабинета отца и снова врезалась во что-то плотное.

Столкновение вышибло воздух из легких. Я летела так быстро, что наверняка плюхнулась бы прямо на пол, но, когда я покачнулась, меня удержала рука. Очень теплая и тяжелая рука, обнявшая за талию.

– Господи, – раздраженно пробормотал Николас.

Мы оказались притиснуты друг к другу, внутри у меня все сжалось. Тело покрылось мурашками, но времени что-либо анализировать уже не было. Николас отодвинул меня в сторону и удалился. А мне оставалось только смотреть, как он уходит дальше по коридору.

Безразличие его «младшего босса», протопавшего следом, задело меня, и, к своему изумлению, я даже обрадовалась, что врезалась именно в Николаса, а не в него.

На талии осталось жгучее ощущение, а сердце колотилось одновременно и от столкновения, и от нарастающего беспокойства.

– Ты убил моего брата?

– Стоило бы, – коротко ответил Николас, прежде чем дверь захлопнулась.

Я вздохнула с облегчением, но поняла, что ошиблась, стоило Тони вывалиться из кабинета отца, шатаясь, подобно пьяному. Он был по пояс голый, рубашка оказалась обернута вокруг руки. На мраморный пол капала ярко-алая кровь.

Надо сказать, что брат высокий, в меру мускулистый и покрыт шрамами, включая два пулевых ранения и бесчисленное количество других «украшений». О происхождении последних я лишь могла догадываться: вероятно, он заполучил отметины на нелегальных боях, в которых участвовал.

При виде меня Тони не сказал ни слова, но тем не менее я побрела за ним на кухню. Прислонившись спиной к двери, я наблюдала, как он достал из шкафчика бутылку виски и долго не мог открыть ее одной рукой. В конце концов брат добился своего, прижав емкость к груди, сделал большой глоток прямо из горла и сел у кухонного острова.

– Уйди, Елена.

– Тебе нужно показаться Вито. – Он служил викарием в церкви, но имел достаточно опыта в медицине и умел латать раны. Это же благое дело, как ни крути.

– Я в порядке. – Брат сделал новый глоток из бутылки, пролив немного виски на голую грудь.

Нет, Тони вовсе не был в порядке. Он испачкал в крови столешницу и смахивал на пьяного еще до того, как принялся пить так, будто кто-то только что разбил ему сердце.

– Я позвоню Вито. – Я направилась к беспроводному телефону у холодильника.

Брат бросил на меня виноватый взгляд.

– Прости, Елена. Я не знал, что так получится. Честно.

У меня сжалось сердце.

– Я тебя прощаю.

Он издал слабый смешок.

– Зря.

Тони всегда выглядел самодовольным, но, когда улыбался своей настоящей улыбкой, напускное бахвальство пропадало, и он становился обаятельным. Такого брата я любила, хоть и видела очень редко. Наверное, чтобы выжить в этом мире, людям приходится становиться худшими версиями себя.

Я и понятия не имела, почему он убил Пьеро, кем бы тот ни был, но мне хотелось думать, что брат поступил подобным образом исключительно в целях самозащиты. Тони сызмальства живет по гангстерским законам, и, хотя мои цепи тоже тугие, его ноша, конечно, ничуть не легче.

– Ничего не могу поделать, – ответила я.

Я начала набирать номер, но брат покачал головой.

– Не надо звонить Вито. Я прекрасно себя чувствую.

– Нет, Тони. Выглядишь не очень, серьезно.

Смуглое лицо брата побледнело и покрылось испариной.

– Я в порядке, Елена.

Я вздохнула. Как же типично для отца: оставить Тони истекать кровью и не позвать никого ему на помощь. Но я отложила телефон: ведь брат говорил тем самым голосом. Даже если Вито и приехал бы, он бы к нему не вышел. Слишком упрямый.

Скрестив руки на груди, я прислонилась к столешнице. С волос все еще капала вода.

– Почему тебе не нравится Николас?

Он фыркнул и опять глотнул виски.

– По многим причинам.

– И какая первая?

– Он трахнул мою девушку.

Я вскинула брови.

– Дженни?

Очередной глоток.

– Она тебе сказала?

Тони покачал головой.

– Он прислал мне фотографию.

«Вау».

– И ты уверен, что это была она?

– Бабочка на пояснице.

– О… ну… весьма грубо с его стороны.

Если честно, жалеть Тони сложно. Он изменял Дженни со служанкой Габриэллой, и наверняка в списке имелись и другие. Николас, впрочем, не казался мне человеком, который спит с чужими девушками просто так, поэтому у меня закрадывались сомнения…

– И чем ты ему насолил?

На губах Тони появилась нехорошая улыбка.

Бинго! У каждой истории всегда есть две стороны.

Он сделал еще глоток, и я нахмурилась, глядя, как кровь капает с края стола и собирается в лужицу на полу. Алкоголь только усиливал кровотечение, так что я выпрямилась и убрала бутылку от губ Тони. Виски полилось по подбородку и груди брата.

Он недобро прищурился, но едва смог ворочать языком.

– Черт возьми, Елена. – Он выглядел либо очень пьяным, либо пребывал на грани обморока.

Я размотала рубашку с его руки и в ужасе отскочила.

– Боже! Тебе нужно в больницу, Тони!

Дыра от пули прошивала ладонь брата насквозь, как будто пистолет прижимали в упор. Я прикрыла рот, борясь с подступающей тошнотой, и попятилась, собираясь найти Бенито, но внезапно Тони действительно потерял сознание. Он завалился набок, оставляя кровавый след по всей столешнице, и с глухим тяжелым стуком впечатался в кухонный пол.

«Черт, черт, черт».

– Бенито! – закричала я.

– Ты чего орешь? – спросила Адриана, которая вошла в кухню. Сестра успела переодеться и была в легинсах космической расцветки и спортивном лифе.

– Твой жених застрелил Тони!

– Насмерть? – Она вскинула бровь, выбирая себе яблоко получше из миски на столе.

– Где мама? – спросила я.

Сестра пожала плечами, отковыривая наклейку с зеленого яблока.

Я вздохнула.

«Ладно. Если вы хотите играть в эти игры…»

Толкнув дверь, я крикнула в коридор:

– Я звоню в службу спасения!

Как по мановению волшебной палочки, в кухню ворвались Бенито, Доминик и папа́.

Отец смерил меня сердитым взглядом, но затем заметил единственного сына, лежащего на полу в алой луже. Он что-то тихо сказал Бенито – он всегда говорил тихо, когда злился, – и мои кузены подхватили Тони: один под руки, другой за лодыжки, и вынесли из кухни.

– Не к Вито, – сказала я отцу, – а в больницу.

– Да, Елена, мы его отвезем. – Он отмахнулся, изучая пятна крови.

Я продолжала смотреть на отца, пытаясь понять, говорит ли он правду. Папа́ никогда не отвозил никого из нас в больницу без предварительного скандала.

Папа́ бросил на меня взгляд, чувствуя мое недоверие.

– Там не хуже, чем в клинике, – огрызнулся он.

Уф! Я не представляла, куда они потащили Тони. Наверное, к частному доктору, которому отец всегда отваливал кучу денег.

– Эй, кто-нибудь видел мои цветные карандаши? – перебила нас Адриана.