Сладострастие

Глава 11

Ник выглянул из окна. Темнело. И… он не сразу поверил своим глазам. Колонна людей двигалась по лужайкам в направлении леса. Большинство людей несли факелы.

Его глаз выхватил несколько знакомых лиц: Элени, Лизетт и кто еще? Дженна? А может, и не Дженна. И что они, черт возьми, собираются делать, если это его праздник?

Эта мысль уязвила его. Его праздник. Его шоу. Однако про него забыли. Происходит нечто совсем другое. Кто-то выкинул его из игры. Он сжал кулаки, испытав внезапно чувство унижения. И тут же почувствовал возбуждение в паху.

Он должен кого-то найти. Желательно Дженну. Он намерен спросить, что же в конце концов происходит. Она должна дать ему ответ. В особенности, если он поддразнит ее возможностью пойти к Элени. Затем, если она покается и будет послушной… Теплое ощущение в паху разрослось еще больше.

Ник открыл дверь спальни и направился через площадку к комнате Дженны. Он вдруг почувствовал себя бодрым и энергичным.

Он не ожидал, что его перехватит Лизетт у начала лестницы.

— Ник, вот здорово! Я как раз ищу тебя.

Лизетт. Она подойдет не хуже Дженны. В конце концов, она его жена.

— Где ты была все это время? И что вообще происходит, черт побери? Этот хренов праздник полностью развалился. Что подумают люди? Что глава европейского холдинга не может даже свой день рождения провести должным образом?

— Единственный человек, кто чем-то недоволен, Николас, — это ты. — Иногда этот ее французский акцент до чертиков раздражал Ника. Он делал ее страшно надменной и холодной. — Пошли в нашу комнату.

Она сделала ударение на слове «нашу». Лизетт никогда не приказывала ему. Она лишь оказывала на него легкое давление. А здесь был прямой приказ. Даже без прибавления слова «пожалуйста». Ник был настолько шокирован, что подчинился раньше, чем это осознал. Властность в ее голосе его прямо-таки возбудила.

Лизетт закрыла за ними дверь комнаты и демонстративно заперла ее.

— Ты не могла бы объяснить мне, что все это значит? — Сейчас Ник чувствовал себя гораздо менее уверенно. Он ощутил, что его член опадает.

Лизетт наступала на него. В ее манерах сегодня было что-то новое, незнакомое. Она была властная. Уверенная в себе. Сексапильная. Сам того не осознавая, он попятился от нее, споткнулся и упал на кровать.

— Муж, — промурлыкала Лизетт, — когда в последний раз мы занимались тем, что по-английски столь замысловато называется «исполнением супружеских обязанностей»?

Ник растянул губы в улыбке. Он понимал, что находится сейчас не в самой выгодной позиции — он неприлично распластался на кровати. Лизетт — это вовсе не то, что он выбрал бы в первую очередь. Но сегодня в ее поведении было что-то новое, непредсказуемое. И у него было такое ощущение, что ему это непредсказуемое понравится.

Одним решительным движением Лизетт сбросила сандалию на высоком каблуке, задрала юбки выше колен и поставила босую ступню на пуховое одеяло.

— Можешь начать с поцелуев пальцев.

«Ублажу ее, — подумал Ник. — Кто знает, чем может закончиться эта игра? Она может получиться очень забавной».

Он перекатился на бок и стал целовать стык между большим и соседним пальцами. Он ожидал ощутить неприятный запах. Его не оказалось. Он ощутил не поддающийся описанию запах, похожий на то, как пахнет мох. Это его заинтриговало.

Ник стал целовать стопу чуть повыше. Он никогда не делал этого раньше. А собственно почему? Кожа на внутренней части стопы была шелковистая, прохладная. Ее очень приятно целовать. Он преодолел расстояние вплоть до щиколотки, исследуя выпуклости и впадинки, плотное ахиллово сухожилие. Кожа у Лизетт была такая нежная, такая ухоженная. Черт побери, ведь это была его жена! Он никогда не замечал в ней подобных приятных мелочей! Как, впрочем, и в любой другой женщине. А чего еще он не замечал?

Ник стал целовать голень. Лизетт полностью забралась на кровать и задрала юбки еще выше, обнажив бедра. Ник скользил языком по теплой коже. Лизетт застонала и откинулась назад. Ее лицо потеряло столь привычное скучающее выражение. Она кусала губы и тяжело дышала. Лизетт никогда не отвечала ему столь горячо!

Эта мысль страшно возбудила Ника. Это возбуждение захватило пах. Ник пребывал в неудобном согнутом положении, и его набухающему члену стало тесно в плотно облегающих брюках. Он протянул руку и расстегнул ширинку, выпуская пенис на свободу. Когда он поднял голову, он заметил улыбку на губах Лизетт.

Ник стал целовать ногу Лизетт все выше, его рот достиг внутренней стороны бедра. Здесь кожа у Лизетт была бархатнее всего. От нее исходил мускусный запах, который щекотал ему ноздри. На ней были плотные розовые трусики. Ник прижался лицом к соблазнительному треугольнику и стал пить его пьянящий запах.

Ник никогда не шел на поводу у партнера. Он все делал с сознанием чувства долга. Но то, что он делал сейчас, не диктовалось чувством долга. Для него это было нечто новое.

Он поначалу не стал снимать трусики. Он собирался подразнить ее. Он знал, что способен быть виртуозным любовником, когда возникала необходимость. Он провел языком по маленькой ложбинке, образуемой срамными губами на поверхности скользкой материи. Сквозь атлас просачивалась любовная влага. Лизетт снова тихонько застонала. Секс с Лизетт всегда был функциональным. Ради соблюдения супружеских прав, как она выразилась. Ник всегда чувствовал, что она что-то утаивает. Сейчас жена выглядела по-настоящему возбужденной.

Он провел носом по атласной влажной ложбинке. Коснулся самого кончика ее напрягшегося клитора. Лизетт застонала чуть громче. Она что-то произнесла, чего он не смог разобрать — вероятно, это было сказано по-французски. Это всегда было хорошим признаком. Она задвигала бедрами и зажала ими его голову. Он теперь купался в аромате женственности.

Он словно попал в западню. Мышцы бедер Лизетт были гораздо сильнее, чем казались. Она прижала его руками. Он не мог пошевелиться и снять с нее трусики. Не мог также приласкать свой ноющий член, который умолял о том, чтобы его погладили. Ему оставалось лишь одно — лизать расщелину Лизетт через тонкий, но вполне материальный барьер.

Ник энергично работал языком, лаская через материю тугой клитор. Лизетт стонала и еще крепче, почти до боли, обвивала его бедрами. В конце концов ему удалось сдвинуть трусики в сторону, и он погрузил язык между губами настолько глубоко, насколько это было возможно.

Лизетт ахнула. Вероятно, испытанное ею ощущение оказалось слишком сильным для нее. Она потянулась и развязала боковые завязки на трусиках, затем стянула их и дала ему свободный доступ к пружинистым зарослям на лобке и в промежности.

Губы Ника вошли в контакт с полными, мясистыми срамными губами. Он целовал их, как целуют рот. Он погружал язык глубоко между ними. Лизетт стонала, ахала и еще сильнее сжимала его голову плотными бедрами. Он ощущал языком ее обильный и сладкий сок. Ее срамные губы казались ему на вкус соблазнительными деликатесами. Ник подумал, что еще никогда он не получал такого удовольствия от орального секса. Тем более от секса с женой.

Однако его собственное желание все больше давало о себе знать, все больше сводило его с ума. Напряжение в яйцах становилось невыносимым. Он слегка раздвинул ноги и попробовал потереться членом об одеяло, он отчаянно мечтал о разрядке.

Лизетт начала кричать и сучить ногами. Ник засунул язык как можно глубже. Он почувствовал, как мышцы влагалища сладко стиснули ему язык: у Лизетт начинался оргазм.

Ник поднял голову, поскольку Лизетт расслабилась и отпустила его. Он смотрел на нее, наблюдая за тем, как у нее постепенно успокаивалось дыхание. Он еще никогда не видел ее в таком состоянии.

Через какое-то время Лизетт улыбнулась:

— Муж, теперь твоя очередь.

Лизетт встала с кровати и сняла с себя свое пышное платье. Оно упало на пол, и Лизетт предстала перед Ником ослепительно голой.

Ник уставился на груди. Болтающиеся — разве не так он говорил о них? Они были великолепны! Скульптурны! Интересно, прикажет ли она ему лечь на спину, чтобы расположиться над ним и раскачивать этими потрясающими полушариями перед его лицом? Он надеялся на это.

Лизетт медленно шла к нему. В каждом движении ее нагих форм чувствовались сила и уверенность. Она наклонилась над ним и принялась расстегивать его рубашку Ее подвижные груди коснулись его лица. Перед этим пенис Ника слегка опал из-за отсутствия внимания к нему. Сейчас же он снова вскочил и приобрел твердость металлического шомпола.

Сняв с Ника рубашку, Лизетт переключила свое внимание на брюки. Сняв их, она затем не без труда стянула с него трусы: ей сильно мешал его торчавший член.

И что теперь? Было два возможных продолжения начатой игры. Она могла опуститься на колени и взять его пенис в рот. Элени обладала лучшей техникой, но тут наличествует новизна ситуации. Или же Лизетт может приказать ему лечь на спину и занять верхнюю позицию. Настроение ее сегодня было таким, что скорее всего она выберет второй вариант.

Однако Лизетт вознамерилась играть в совершенно иную игру.

— Становись раком! — скомандовала она. Ник не сразу понял, чего от него хотят. Тем временем она потянулась к одной из своих многочисленных сумок.

Ник выполнил то, что она велела. Затем оглянулся через плечо. Лизетт извлекла из сумки большое, черного цвета, двустороннее дилдо. Затем стала смазывать один конец массажным кремом.

Очевидно, на лице Ника появилось выражение шока, поскольку Лизетт рассмеялась:

— Знаешь, chéri, я уже достаточно мокрая, а вот тебе требуется небольшая помощь. Особенно если это происходит в первый раз. Ведь это первый раз у тебя, не так ли?

Ник ничего не сказал. У него все полыхало внутри. Она хочет использовать эту штуку на нем? Откуда у нее такая идея? И как давно она это замыслила?

Он наблюдал, как она медленно вонзила один конец дилдо себе во влагалище. При этом она закрыла глаза и вздохнула. Она определенно испытала чувство удовлетворения и в то же время продолжала контролировать ситуацию. В ней не было того беспомощного, испепеляющего желания, которое он возбудил в ней своим языком. Его член в смятении стал снова опадать. Еще немного таких ощущений, и он на сегодня будет выключен из активной игры.

Лизетт немного поиграла дилдо внутри влагалища, после чего забралась на кровать и встала на колени позади Ника. Она была похожа на причудливого гермафродита: белоснежная кожа, черный африканский фаллос, вставленный во влагалище, и огромные груди. Наклонившись к его уху, она зашептала:

— Да, Ник, я полагаю, что это твой первый опыт. Уверена. Ты не имеешь даже понятия о тех ощущениях, которые испытываешь, когда тебя дерут таким образом.

И с этими словами она пронзила его.

Ник был слишком ошеломлен, чтобы оказать какое-либо сопротивление. Какая-то часть его этого не хотела, но зато другая его часть испытывала чувство любопытства. И к тому же Лизетт очень тщательно смазала дилдо. Похоже, она хорошо знала, что и как следует делать. У Ника появились подозрения, что он далеко не все знает о своей жене.

Она толкалась медленно, неспешно, размеренно. Никогда раньше Ник не испытывал подобных ощущений. Проникновение породило в нем острое желание, которое ему было неизвестно раньше. Более того, на чисто физическом уровне гибкий, податливый ствол касался глубинных, скрытых мест — еще одного рычага радости. Мужчина способен кончить таким образом. Он читал об этом. Он лишь не знал, что это когда-нибудь может произойти с ним. Лизетт двигалась очень аккуратно и точно. Она стимулировала запрятанное в глубине горячее место, как будто знала, где оно. Измученный пенис Ника снова начал набухать.

Это было удивительное ощущение. Его член становился толще и массивнее, хотя его никто не касался и не массировал. Он еще никогда не возбуждался таким образом. Судя по напряжению в яйцах и по зуду по всей длине ствола, он приближался к моменту эякуляции. Но какой она будет?

Лизетт слегка изменила позицию. Она сильнее наклонилась вперед, и Ник почувствовал, как свисающие груди соприкасаются с его спиной. Затем она обвила вокруг него руки и стиснула ему соски. Он нередко трахал женщин в этой позиции и делал с ними то же самое. Эта мысль добавила пикантности его ощущениям.

Она катала его соски между кончиками своих длинных наманикюренных пальцев. Да, она знала, что делала, знала как это способно его завести, хотя раньше никогда не брала инициативу в свои руки. Удовольствие, смешанное с болью, вызвало дополнительный трепет в его напряженном, ноющем члене.

Он почувствовал изменение в характере дыхания Лизетт. В ее горле послышались легкие хрипы. Такое происходило с ней тогда, когда она была близка к оргазму. Ника прошибла дрожь. Неужто ее план заключался в том, чтобы получить самой удовлетворение и оставить его на произвол судьбы?

Тогда Ник стал рисовать в своем воображении всякие непристойные сцены. Он думал о круглой белоснежной заднице Дженны, о рыжеволосых кисках двух сестер, об огромных грудях Элени, между которыми он мог спрятать лицо. Но что-то другое вытеснило эти картины. Это была острота переживаемого унижения.

Он представил себе, как все, кого он знал, сейчас наблюдают за ним. Как они делают то же самое с ним в зале заседаний совета директоров «Треганза-Леже интернэшнл», где он так любил заваливать податливую Дженну. Однако сейчас он находился внизу, и его самым бескомпромиссным образом трахали в задницу.

В яйцах возник спазм, и семя хлынуло через напряженный ствол. Он извергался на одеяло настолько долго, что казалось, это никогда не закончится.

Хетер оставила Нику на столе записку. Должно быть, это был довольно трусливый выход, но она не хотела на сцену. Хуже того, она не могла не устроить сцену, поскольку Ник был занят своими шибко важными гостями и у него не было времени обращать внимание на настроение своей младшей сестры. Нет, если хорошо подумать, то в этом ничего трусливого не было.

«Ник, прости, что покидаю праздник. Спасибо за приглашение и за все прочее. Я здорово провела время. Но сейчас мне нужно уехать. Относительно балетной школы: я не думаю, что туда вернусь. Я знаю, что вы все хотели этого, сколько я себя помню. И поэтому я не могла представить себе, что буду заниматься чем-то другим. Но сейчас я подумала и пришла к выводу — это не для меня. Мне нужно все обдумать. Надеюсь скоро связаться с тобой.

С любовью, Хетер».

Сейчас, выполнив сестринский долг, Хетер стояла в слабо освещенной кладовой в тонких черных трусиках и в лифчике. Все это откуда-то достал Лиам. Она никогда не носила подобные трусики. В них она чувствовала себя распутной. А лифчик подходил ей просто замечательно. Он приподнимал ее молодые груди и создавал соблазнительную ложбинку, к которой она быстро привыкла.

— Где ты их нашел? — спросила она, пока Лиам помогал ей надеть эти трусики, в которых она чувствовала себя так, словно на ней ничего не было.

— В комнате 34. У женщины из этой комнаты очень дерзкий вкус в отношении белья. Я позаимствовал ее личное белье, и оказалось, что это здорово возбуждает. Так что ты дай мне знать, если захочешь что-нибудь еще.

— Шельмец! — Хетер шлепнула его по заднице. Лиам был уже одет в кожаные брюки для езды на мотоцикле. Она позволила своей руке задержаться на его крепких, обтянутых кожей ягодицах, затем скользнула к передней части брюк, где ощутила напряженную выпуклость яиц в черном гульфике. После этого ее рука двинулась к набухшему члену. — Так, стало быть, клептомания виновата в том, что у тебя встал твой хрен? — поддразнила его Хетер. — Или что-то еще?

Еще сорок восемь часов назад она не смогла бы этого сказать. Сейчас же она наслаждалась звучанием слов, которые исходили из ее уст.

Он начал целовать ее в щеку.

— Возможно, виновата миниатюрная нимфоманка, на которой нет ничего, кроме двух или трех унций кружев, хотя ей следует уже быть одетой в кожу. Нам пора двигаться.

Хетер неохотно оторвала руку от паха Лиама и взяла кожаную одежду, которую ему удалось для нее достать. Она быстро надела ее поверх белья. Ей было приятно ощутить кожу своим телом и уловить ее специфический аромат. Брюки оказались тесными даже для ее стройной фигуры. В них она чувствовала себя вполне удобно.

Четыре шва, которые встречались в паху, впивались в срамные губы через отверстие в кружеве. Она понимала, что мускусный сок из ее влагалища смешивается с запахом кожи. Как будет реагировать Лиам, если она предложит ему эту смесь запахов? Но эта игра будет чуть позже…

Ей понравился жакет с пряжками и массивной стальной молнией. Ремни напоминали ей о том моменте, когда она оказалась связанной.

— Куда мы, кстати говоря, направляемся?

— В Корнуолл. Это недалеко от Бодмина. Мы сделаем этот средневековый обряд в замке. Его строит дядя моего босса. Я говорил тебе, что он сделал все возможное, чтобы получить эту работу. Так что ты собиралась сказать?

— Когда мы приедем туда, куда направляемся, я хочу, чтобы ты снова меня связал. Но я намерена сопротивляться. Тебе понадобится какая-то помощь, чтобы справиться.

Он поцеловал ее, засунув глубоко в рот язык, словно желая обозначить свое господство над ней.

— Господи, я создал монстра! Поехали! Чем быстрее мы доедем, тем быстрее я осуществлю твои порочные фантазии. Не беспокойся, Корнуолл недалеко. Тем более что я буду гнать машину как маньяк.

Лиам подал ей шлем, и они вышли в ночь.

Мотоцикл стоял под мощным прожектором Когда Лиам сел на него верхом и завел, он негромко, хрипло заурчал. Даже этот звук был сексапильным. Казалось, он вибрировал в самой Хетер, и она снова почувствовала возбуждение. Лиам обошел мотоцикл. Она перекинула ногу через заднюю часть и уселась позади Лиама.

Она помнила, как днем раньше ехала на лошади позади Алекса. Но тот ритм был медленным и чувственным. Сейчас это будет поездка всей ее жизни.

Лиам дал газ. Мотоцикл выехал из двора, обогнул темный, мрачный отель и помчался по гравийной дорожке по направлению к магистрали. Когда они достигли ее, Лиам пустил мощную машину на полный ход. Хетер ахнула. Это было похоже на взлет самолета. А главное — с каждой секундой она все дальше и дальше уносилась от погруженного в задумчивость отеля. Во время пребывания в нем она познала начало. Сейчас она летела навстречу будущему.

Дальний свет их фары был единственным светом на извилистой деревенской дороге. Хетер с трудом могла его видеть, поскольку глазок в ее шлеме имел дымчатый налет, да и плечи Лиама загораживали ей вид. Зато она хорошо слышала рев мотора в виде вибрации, которая проникала в ее тело, минуя уши.

Хетер испытывала незнакомое ей отключение органов чувств. Она не могла даже разговаривать с Лиамом, хотя они были так близки и ее груди крепко прижимались к его спине. Ощущение движения было единственным, что имело значение. «Не пытайся удерживать равновесие самостоятельно, — объяснял перед этим Лиам. — Сиди свободно. Плыви по течению».

Это было похоже на то, словно она полностью сдается ему. Лиам лишь чуть-чуть замедлял ход на многочисленных перекрестках неосвещенной дороги. Мотоцикл преодолевал повороты под сумасшедшими углами. Хетер должна была сдерживать свои инстинкты, чтобы выполнять то, что ей сказал Лиам, и не противиться движению. И она выполняла. Она летела по течению, хотя ее сердце замирало от страха. И еще от чего-то. Это приводило в страшное возбуждение, в невыразимый восторг. Она доверяла этому демону скорости в черной коже, которого едва знала. Она полностью физически подчинилась ему.

Хетер так явственно, так полно ощущала свое тело. Тело, которое она так долго поносила за то, что оно хотело сладостей, что оно приобретало дополнительный вес, что оно не всегда было способно идеально выполнить прыжок. А сейчас она училась его любить.

Вечер все еще оставался теплым, и Хетер пренебрегла черными кожаными перчатками, такими же как у Лиама. Она на мгновение оторвала руку от талии Лиама и наполовину расстегнула свою куртку. Неожиданно холодный поток ветра обжег ложбинку между грудей. Однако ей хотелось чего-то большего. Черный прозрачный лифчик едва прикрывал соски. Она обнажила их. Соски напряглись в свистящем воздушном потоке.

На спине кожаной куртки Лиама металлическими кнопками было написано его имя. Если Хетер совсем немного сдвинется, она сможет грудями тереться о кнопки. Ощущать прохладу металла, а также характерную поверхность кожи.

После резкого виража Хетер достигла цели и стала тереться полуобнаженными грудями о спину Лиама, разукрашенную кнопками. Она почувствовала сильное сексуальное возбуждение. Но какой эффект это оказывает на него?

Правая рука Хетер, обнимавшая его за талию, скользнула ниже. Она погладила его крепкое бедро, затем отыскала внутренний шов на брюках и двинула руку к паху.

Ей доставляло удовольствие ощупывать его яйца и член, затянутые в кожу. Где-то она читала, что существуют специальные кондомы из телячьей кожи. Лиам должен знать об этом. Ей будет очень приятно ощупывать пенис в таком кондоме.

Она провела средним пальцем вдоль пениса. Он твердел от ее прикосновений. Она была в этом уверена. Она хотела ощутить его в руке — голую кожу головки, соприкасающуюся с голой кожей брюк. Хетер расстегнула кнопку у его талии и попыталась раскрыть тяжелую молнию ширинки. Однако в таком положении сделать это было невозможно. Лиам же не стал ни сбавлять скорости, ни менять положения, чтобы как-то помочь ей.

Хетер знала, что он возбужден. Знала, что он хочет ее. И поэтому она хотела, чтобы его восставший член вырвался на свободу. Ведь это так здорово — секс и скорость! Она бы любовно дрочила его пенис, пока он несся бы на скорости свыше ста миль в час, низко пригибаясь на поворотах. Он может спустить прямо на свою могучую машину и ей на руки.

Ей с трудом удалось просунуть палец внутрь брюк и коснуться кончика пениса. Головка оказалась теплой, подвижной и влажной. На мгновение она вспомнила о Робине и его пронзенном члене. Как было бы интересно ощутить его в своей руке! Если он присоединится к ним в Бодмине, как обещал… она ведь сказала Лиаму, что ему может понадобиться помощь, когда он станет ее связывать.

Мотоцикл продолжал с ревом мчаться по дороге. Он миновал спящий город, взлетел на холм и внезапно резко остановился, взвизгнув шинами о гудронное покрытие. Лиам соскочил, отвел машину с дороги, снял шлем и тряхнул волосами.

— Твоя взяла, — сказал он с легким ирландским акцентом, который Хетер находила обольстительным. — Я не могу одновременно заниматься двумя делами.

Хетер также сняла шлем. Пот приклеил ее волосы к шее. Сейчас, когда шлем не мешал обзору, она увидела, что над ними поднялась луна в форме полумесяца. Было светлее, чем она думала. Воздух оставался без движения. Не было ни сумасшедшей гонки, ни рева мотора. Полный контраст. Совершенно другая реальность.

Лиам повернулся к Хетер. Она отвела с его шеи и лба темные влажные волосы. Притянув его к себе, она поцеловала его в губы. Он мгновенно погрузил язык в ее рот. Ей нравилась подобная решительность Лиама. Однако ей требовалось нечто большее. Его поцелуй еще сильнее разбередил ее желание.

— Возьми меня прямо на мотоцикле, — зашептала она. — Трахни прямо на горячем моторе.

Лиам растянул губы в улыбке:

— У меня есть идея получше. Садись на меня верхом.

Хетер успела привыкнуть к могучему рычащему зверю, который она обнимала ногами, и без особой охоты слезла с мотоцикла. Лиам стянул кожаные брюки и снова взобрался на мотоцикл. Его пенис торчал вертикально среди черных волос на лобке и нижней части живота. В лунном свете поблескивала капелька на кончике его ГОЛОВКИ.

— Я вижу, ты уже стартовала, — сказал он, глядя на расстегнутую куртку, сдвинутый в сторону лифчик и торчащие соски. — Снимай брюки и садись на меня верхом.

Плотно сидящие кожаные брюки словно превратились во вторую кожу. Хетер с огромным трудом удалось их стянуть с себя. Однако она не стала снимать черные трусики и подошла к Лиаму.

— Нет, — сказала она, когда Лиам стал стаскивать перчатки. — Я хочу, чтобы ты прикасался ко мне, не снимая их.

Она взобралась на мотоцикл, расстегнула лифчик, и Лиам положил руки в перчатках ей на груди. Пальцы в перчатках были толстые и большие, словно лапы великана. Когда он стиснул ей груди, в ее голове пронеслась мысль: «Меня собирается трахать великан». Это страшно возбудило ее. Больше не было необходимости в подготовительных ласках. Хетер знала, что она уже давно мокрая. Она посмотрела на торчащий пенис Лиама. К тому же она лобком ощущала его твердость. Он тоже готов. Так чего ждать?

Хетер изменила позицию, приподняла бедра и снова их опустила, приглашая торчащий ствол Лиама войти в жаждущую расщелину. И он вошел в нее. Он был такой толстый. Ей нравилось ощущать его внутри себя. В этот момент ей хотелось, чтобы это ощущение сохранялось всегда.

— Начинай скачку на мне, — простонал Лиам. — Начинай поскорее, иначе я сойду с ума.

Уловив просительные нотки в его голосе, Хетер улыбнулась и начала движение. Это было даже приятнее, чем просто ощущать внутри себя ствол. В этой позиции ее клитор терся о то место, где корень члена соприкасался с волосами на лобке. Каждое движение доставляло ей неописуемое удовольствие. При каждом движении клитор получал свою долю ласки. Это был божественный секс. Это было изумительно. И при всем этом ей почти не нужно было прилагать каких-либо сверхусилий. Она просто покачивалась и терлась похотником о лобок.

Она знала, что сводит Лиама с ума. Определенно знала. Ее легкий танец не мог сравниться с энергичными, резкими толчками, которые свойственны молодому мужчине. В то же время ему должна нравиться ее медленная пытка. Его член оставался твердым и чувствовал себя уютно во влажном теплом влагалище. Она ощущала каждый дюйм его пениса.

Хетер продолжала эгоистически наслаждаться совокуплением. Лиам чувствовал себя пленником. Его огромные лапы все еще находились на ее грудях, он сжимал соски указательным и средним пальцами. Прикосновение кожи к соскам еще больше воспламеняло Хетер.

Она слегка ускорила движения. Занывший лобок подсказал ей, что к ней подбирается оргазм. Заныло и загудело все тело, словно она была мотоциклом, а Лиам переключил коробку скоростей. Однако она сохраняла полный контроль над развитием сладострастных ощущений. И наконец почувствовала, как эти ощущения набирают силу и преобразуются в невиданной силы оргазм.

Ее влагалище еще сохраняло остроту ощущений, когда она принялась энергично насаживаться на ствол, чтобы усилить его стимуляцию и дать ему возможность кончить. Лиам не заставил себя ждать. Он вскрикнул, стиснул ее груди и выстрелил горячей спермой в ее лоно.

Чуть позже, тяжело дыша, он зашептал, уткнувшись ей в шею:

— А теперь мы можем возобновить путь в Корнуолл? Я ведь еще на работе.

Луна спряталась за высокие кроны деревьев, и внизу было плохо видно. Хетер ощупью отыскала на земле брюки и шлем. Лиам показал ей на лифчик и куртку, которые оставались на ней:

— Застегнись. Впереди будет сильный встречный ветер.

— Что ты сказал?

— То, что слышала. Дальше дорога будет спокойная, так что ты можешь занять место мотоциклиста.

Хетер завела машину согласно указаниям Лиама. Затем, когда ее возлюбленный сел позади нее, Хетер дала газ, и они понеслись по направлению Корнуолла навстречу будущему.