Слайдер

Я взглянула на Тёрнера. Он был напряжён, но сдерживал себя.

— Я не боюсь, а ты?

Понятия не имею, зачем я дразнила его, но не думаю, что напряжённое выражение лица Тёрнера было просто из-за того, что я прикасалась к кому-то ещё. К тому, кто был его братом, черт побери!

— Если ты пытаешься узнать, кто самый сильный из братьев, могу сказать тебе это, не прибегая к драке. Тёрнер может постоять за себя. Я боролся с ним однажды, когда он был в старшей школе; я случайно поцеловал одну цыпочку возле раздевалки. Очевидно, он сказал ей подождать его, пока мылся после тренировки, и тут я попался ей на глаза, — он пожал плечами. — Разве я знал, что она была ему интересна?

Я захихикала.

— Ладно, ладно… ты можешь забрать свою руку назад, — я освободила его.— Просто пытаюсь понять его, вот и всё.

— Удачи в этом. Большинство девушек пытались и провалились.

Что с этими парнями не так, раз они сравнивают меня с большинством девушек? Я знала, что Доджер ничего не подразумевал под этим, так что не предала этому значения. Я просто ответила:

— Ну, в отличие от большинства девушек, я не заинтересована. Я просто пытаюсь понять, в какую игру он играет.

Он усмехнулся.

— Опять же, удачи.

Я решила оставить это. Гости вышли из церкви, и рассаживались по своим автомобилям, чтобы направиться к дому Бруксов. Вечеринка была запланирована на их роскошном заднем дворе, и, без сомнений, он был безупречно украшен. Я ухитрилась не обращать внимания на Тёрнера во время свадебной фотосессии. Когда делали ещё несколько снимков, я ненадолго столкнулась с ним, наши глаза встретились, но я быстро отвела взгляд. Я чувствовала, что меня тянет к нему даже в тот короткий момент, но не хотела придавать этому значение. Большая часть гостей разместилась в двух лимузинах, чтобы направиться на вечеринку, но я решила ехать одна. Киган поняла мою потребность побыть наедине, и, к счастью, не возражала. Я, скорее всего, не останусь допоздна, потому что у меня всё равно была утренняя смена.

Когда мы все прибыли к дому, то заметили белые гирлянды, которые висели на берёзах, а фонари на ивах. На заднем дворе был большой шатёр, а музыка играла из колонок, расположенных по всей территории. Диджей был занят, развлекая гостей, часть из которых, выстроилась в очередь, чтобы иметь возможность пройти к столикам. Когда мы все прошли к нашим местам за главным столом, Камден и Киган направились на их первый совместный танец. Песня When You Got a Good Thing, Lady Antebellum была выбором Киган. Она была красива и полностью подходила им. Они сделали все традиционные вещи, которые делают на свадьбе: разрезание торта, танец матери и сына, а Киган танцевала с Полом Бруксом. Он был для неё больше отцом, чем она могла представить.

Подойдя к бару, я облокотилась на барную стойку и попросила у бармена бутылку воды, когда низкий голос, который заставлял трепетать бабочек в моём животе, сказал:

— Можно следующий танец будет за мной?

Я повернулась и увидела Тёрнера, который стоял ко мне слишком близко. Его ярко-синие глаза были на одном уровне с моими, и моё сердце громко забилось в груди. Аромат его одеколона и мятный запах дыхания окутали меня, и он послал мне самую великолепную улыбку, которую я когда-либо видела. Тёрнер прислонился одной рукой к барной стойке, и я оказалась в ловушке. Не обращая внимания на притяжение между нами, я старалась оставаться спокойной.

— Эм, что? — ответ гения.

«Почему он прожигал меня своими чёртовыми глазами?»

— Я сказал, можно следующий танец будет за мной?

Румянец подступил к моим щекам, и мне захотелось опустить глаза. Вместо этого, я удержала его взгляд и сказала:

— На самом деле, я не танцую.

— Ох, Аннабелль, мы оба знаем, что это ложь. Я видел, как ты танцуешь.

«Ну да, отлично, теперь точно краснею».

— Это было исключением.

Он наклонился и сказал мне на ухо:

— Сделай это ещё раз.

Я тяжело сглотнула. Чувствуя покалывание по всему телу, покачала головой. Он был сумасшедший, если думал, что я пойду танцевать с ним. Если я так реагировала на него, хотя он даже не прикасался ко мне, могу только вообразить, что было бы, если бы он это сделал.

— Да ладно, Белль, дай моему старшему брату шанс, — Ригли незаметно подошёл к Тёрнеру и улыбнулся.

— Ты слышала ребёнка.

Мои глаза метались туда-сюда между ними.

— Почему я чувствую себя так, словно на меня давят?

— Потому что так и есть, — ответил Тёрнер.

— Я не танцую.

— Как насчёт свидания?

— Да, как насчёт свидания? — повторил Ригли, как будто спрашивая сам себя.

Я захихикала. Разговор становился нелепым.

— Кто спрашивает?

— Я.

— Я, — Тёрнер повторил сразу после Ригли. Он зыркнул на своего брата и толкнул его локтем в рёбра. Ригли громко выдохнул «уффф».

— Разве не ты просил меня о свидании несколько месяцев назад? — поддразнила я ради забавы.

— Да, мэм. Но я вполне уверен, что ты ударилась головой, а не подвернула лодыжку.

Я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку. Почему он так очарователен?

— Я однозначно не ударялась головой. Прошли недели, пока моя бедная лодыжка зажила.

Белоснежные зубы засверкали, когда он озарил меня блистательной улыбкой.

— Так, что ты скажешь, Аннабелль?

Прежде, чем я успела ответить, мимо нас, держась за руки, прошли Камден и Киган. Они светились от счастья. Камден громко смеялся над чем-то, что сказала ему Киган.

— Эй, вы двое, о чём там болтает счастливая пара? — спросил Ригли.

Тёрнер прожигал меня своим пристальным взглядом. Я собиралась заставить его помучиться как можно дольше. К тому же, мне было интересно, что собирается сказать эта парочка влюблённых.

— Вы видели, кто пробирался к домику у бассейна, пьяный в стельку?— спросила Киган.

— Не-а.

— Доджер и Мейси. От этих двоих лучше убрать мамины бьющиеся вещи. Я чувствую, что от того, насколько они пьяны, и всей этой вражды между ними, что-то может быть разбито, — засмеялся Камден.

— О господи,— сказал Тёрнер.

— Он любит её, — внезапно выпалила я.

Все повернулись в мою сторону. Мои глаза расширились, и я подняла руки вверх.

— Что? Я просто сказала.

Киган встала радом со мной, не в силах сдержать свою фирменную улыбку.

— О, этот мальчик любил её с того дня, как мы впервые побывали в квартире Камдена. Но упрямство обоих длиной в милю. Они будут бороться со своими чувствами, пока один из них не сломается. Это мы все знаем. Возможно, алкоголь сегодня вечером — это именно то, что им нужно.

— Или один-два хороших оргазма, — подмигнул Ригли.

Камден хлопнул его по затылку.

— Ты на самом деле нравишься девушкам?

— Они толпой следуют за мной, — сказал он, поправляя свои волосы.

— В точку, — подтвердил Камден.

Снова ступив в мой «маленький пузырь», Тёрнер опять спросил меня:

— Так, что насчёт свидания.

Я сглотнула и огляделась вокруг. Все взгляды были прикованы ко мне. Киган и Камдену было интересно, что же они пропустили.

— Мы можем поговорить об этом наедине, пожалуйста? — прошептала я.

— Не-а.

Я хотела возмутиться, но Ригли опять выскочил со своим ненужным комментарием.

— Можешь ли ты положить конец страданиям моего жалкого старшего брата и просто пойти с ним на свидание?

У каждого в жизни есть один из таких моментов, когда ты чувствуешь, словно мир остановился и ждёт, пока ты поймёшь, что, чёрт победи, происходит? Я прямо сейчас находилась в таком. Свидание звучало хорошо, действительно хорошо. Я не была ни на одном свидании последние несколько лет. Фактически, последнее, на котором я была, состоялось в первый год моей учёбы в колледже, и я была уверена, что парень был не очень заинтересован в девушках. Возможно, именно поэтому я сказала «да». Он был надёжным. Тёрнер же заставляет меня нервничать. Он был полной противоположностью обычных парней. Давайте не будем забывать, что он переспал с половиной женского персонала больницы.

Если не считать музыку, которая играла, можно было ощутить мёртвую тишину, в ожидании моего ответа. Никакого давления. Я смотрела в его сверкающие голубые глаза, и что-то внутри подтолкнуло меня уступить ему. Я, может, и побаивалась его, но у меня было предчувствие, что Тёрнер не сделает ничего такого, что заставит меня чувствовать себя некомфортно.

— Ладно.

Улыбка немного спала с его лица.

— Да?

Он правда думает, что я откажусь?

— Да.

Его улыбка стала намного шире.

— Я заеду за тобой в следующую субботу в пять.

Ничего себе, он не дал мне даже возможности понять, что я только что сделала.

— Куда ты меня повезёшь?

Все, кто был вокруг нас, куда-то подевались. Очевидно, они почувствовали необходимость оставить нас наедине. Выражение лица Тёрнера сменилось с довольного на хитрое и серьёзное.

— Не беспокойся по этому поводу. Но лучше тебе надеть джинсы и майку, или что-нибудь с короткими рукавами.

Дерьмо.

— Ладно, надену.

Он потянулся рукой к барной стойке и взял напиток, который стоял рядом со мной. Похоже, это было виски с колой.

— Спасибо, приятель, — сказал он бармену. — До встречи на следующей неделе, — он подмигнул мне и ушёл так, словно только что выиграл в лотерею.

Я осмотрелась вокруг себя, гадая, наблюдал ли кто-нибудь наш разговор. Потерев лицо рукой, я вздохнула. Почему у меня такое чувство, что я только что согласилась на что-то, что подвергнет сомнению моё здравомыслие? Что-то попало в поле моего зрения. Повернувшись к домику возле бассейна, я увидела, как оттуда вышла Мейси, поправляя своё платье и приглаживая волосы назад. Она выглядела полностью удовлетворённой. Это должно быть похоже на… Прошло много времени с того момента, когда у меня это было. Но я скажу прямо сейчас, Тёрнер Брукс не получит этого от меня. Никоим чёртовым образом. Мне пофиг на то, каким привлекательным он был, или насколько сильно он может уговаривать. Если он думал, что то свидание закончится тем, что я буду стонать его имя, то он отправится домой очень разочарованный.

4 глава

Аннабелль

— Пациентка только что доставлена в палату 213. Раскрытие шайки матки на восемь сантиметров, и, кажется, скоро начнутся роды, — одна из медсестёр проинформировала меня о пациентах на нашем этаже. Она уходила со смены, когда я пришла.

— Хорошо. Она единственная, кто поступил к нам сейчас?

— Пациентка из 215 только что родила, но я отвезу её на реабилитацию, прежде чем уйду. И ещё, насчёт мамочки из 213, она наркоманка. Мы пытались остановить роды, так как она только на тридцать третьей неделе, но это не сработало. Мы всё ещё ждём результатов токсикологических тестов обо всём, что она принимала, но она в плохом состоянии. Злая и агрессивная. Так что будь осторожна, когда пойдёшь к ней. Мы думали о том, чтобы связать её.

Отлично. Прежде я имела дело только с одной наркоманкой на работе. Она пила в течение всей беременности и начала принимать метамфетамин на последнем месяце. К счастью, на ребёнка это никак не повлияло.

— Ладно, спасибо, — я взяла её медицинскую карту и прочитала всё, что они знали о ней. Похоже, они полагали, что она принимала метамфетамин, или какое-то успокоительное средство. Замечательно. Я могла только представить себе, что меня ждёт дальше. Нужно будет вызывать команду из неонатологическое отделения. Только Бог знает, каким родится этот ребёнок. — Ох, — сказала я прежде, чем она ушла. — Они сделали ультразвук, чтобы посмотреть, есть ли у ребенка что-нибудь, что должно нас беспокоиться, помимо очевидного?

— Да, он просто немного меньше, чем мы ожидали. Я сделала ей инъекцию стероидов, чтобы помочь его лёгким раскрыться около трёх часов назад, но кто знает, поможет ли это.

— Хорошо, — я изучила медицинскую карту, получила результаты токсикологических тестов и пошла дальше по коридору.

Прежде, чем я открыла дверь, услышала её крики. Её анализ крови был положительным на метамфетамин и алкоголь. Этот ребёнок был в большой беде.

— Мисс Марч? Привет, я Аннабелль, Ваша медсестра, — я направилась к её капельнице, чтобы проверить содержимое.

— Где, чёрт возьми, та сука, которая сказала, что даст мне что-нибудь от боли?

Я посмотрела на неё.

— У неё только что закончилась смена. Если вам нужно что-то, чтобы ослабить боль, я всё сделаю.

Она рявкнула.

— Какой к чёрту ослабить? Я не хочу ничего этого чувствовать. А теперь дай мне грёбаные наркотики.

Я не очень хорошо лажу с людьми, которые кричат на меня.

— Я не могу сделать вам эпидуральную анестезию, мисс Марч. В вашей крови слишком много наркотиков, что может навредить ребёнку. Я могу предложить вам только что-то слабое, чтобы справиться с болью.

Она размахивала руками, пытаясь вырвать капельницу. Схватка поразила её слабое, хрупкое тело, и она закричала от боли.

— Дай мне что-нибудь. Я не могу больше это терпеть.

Я быстро вышла из палаты, чтобы принести что-нибудь, что поможет справиться с болью, но я знала, что она была слишком далека от того, чтобы попытаться контролировать схватки. Пока раствор через капельницу попадал в вену, вторая схватка заставила её свернуться калачиком.

— Вытащи эту чёртову штуку из меня! — крикнула она.

— Вы не возражаете, если я буду называть вас Адалин?

Она не ответила.

— Ладно, Адалин, вы должны выслушать меня. Я уложу вас обратно, чтобы проверить, готовы ли вы рожать. Если вы сделаете всё, что нужно, и пришло время тужиться, вся эта боль уйдёт.

— Тогда, блин, делай это, — прорычала она на меня.

Мне хотелось разложить кровать быстрее, чем она двигалась автоматически. Пациентка раздражала меня своим отношением. На меня кричали другие пациенты, но никогда не грубили. Это было просто безумие.

Я осмотрела женщину, проверила раскрытие шейки матки. Конечно же, она была готова. Когда ребёнок достаточно опустился к родовому каналу, я позвала другую медсестру, чтобы помочь мне, а затем доктора. Мы вызвали команду из отделения реанимации новорождённых. Я не была обучена тому, что делать с детьми со специальными потребностями. Когда вся команда была готова, Адалин потужилась ещё несколько раз и родила крошечного мальчика. Физически он выглядел хорошо, но был намного меньше, чем должен плод на тридцать третьей неделе. Команда из отделения реанимации новорождённых стабилизировала его состояние, поместила в инкубатор и выкатила из палаты. Была вероятность того, что Адалин не увидит своего ребёнка в течение двух или трёх дней. Не уверена, что её это волновало. Она родила его тридцать минут назад, и всё ещё не потрудилась узнать о нём.

— Адалин, вы придумали имя для своего сына, чтобы я могла записать это в его карточку?

Она послала мне остекленевший взгляд.

— Мне наплевать, как ты его назовёшь. Просто дай мне что-нибудь от этой чёртовой боли, которая всё ещё не проходит.

Я редко шокировалась, но это заставило мой рот широко открыться.

— Вы знали, что у вас будет сын? На данный момент мы можем оставить всё это незаполненным, пока вы не решите, как бы хотели его назвать.

Она отмахнулась от меня.

— Ошибка. Что насчёт этого? Назови его Ошибкой. Если бы я не была беременна этим гадёнышом, то не была здесь с кровотечением и адской болью.

Я стиснула зубы, смотря на доктора, который зашивал её небольшой разрыв. Он покачал головой, говоря мне отпустить эту ситуацию. Мне нужна была передышка.

Я спросила другую медсестру, которая продолжала молчать, пока приводила всё в порядок.

— Не возражаешь, если я выйду?

Выражение моего лица, должно быть, говорило само за себя.

— Иди, я справлюсь.

Я бросила медицинский лоток, который держала в руках, на стол и вышла за дверь. Пробираясь к лестнице, села и опустила свою голову на руки. Что, к чёрту, было не так с некоторыми людьми? Я знаю, наркотики действительно очень сильно вредят, но это было за пределами моего понимания. Это был невинный ребёнок. Тот, кто не просился на свет, и которого принесли в этот мир боли. У малыша будет долгая дальняя дорога. У него не было имени, а мать была больше заинтересована в следующей дозе, чем в вопросе — есть ли у него все десять пальчиков на руках и ногах. Иногда я действительно ненавидела людей.

Тёрнер

Я нервничал. Какого чёрта я нервничал? Я был на сотнях свиданий, и вы бы никогда не подловили меня с потными ладошками. Вытирая их об штаны в миллионный раз, я подъехал к дому Аннабелль и вышел из машины. Эта девушка разожгла во мне любопытство. Я ничего не знал о ней, за исключением мелочей. Обычно женщины были очень общительными и хотели рассказать о себе, но не Аннабелль. Её жизнь оставалась частной, и выуживание из неё информации было похоже на игру «поиск предметов». Я постучался, и она сразу же открыла мне. Порыв ветра от двери принёс лёгкий аромат её духов, который проник в мои ноздри. Сахарная вата. Она пахла как восхитительная сахарная вата, и я хотел попробовать её, чтобы убедиться, была ли она такая же сладкая.

— Привет, — она послала мне застенчивую улыбку.

— Привет. Ты выглядишь замечательно, — похвалил я, разглядывая её с головы до ног, обутых во вьетнамки. Она была примерно на фут ниже меня, и имела тонкую талию. У неё не было больших сисек, но ее определенно поместились бы в мою ладонь. Но эта задница… и эта задница в этих джинсах. Бог мой, я был любителем задниц, и её была идеальной.

— Спасибо, — она неловко стояла в дверном проёме, выглядя так, словно ждала чего-то. — Таааааак что, мы идём?

Боже, я пялился. Бедняжка не могла даже двинуться, чтобы обойти меня.

— Ах, да. Но, думаю, лучше тебе переобуться в кроссовки. Прости, я должен был тебя предупредить.

Она зашла внутрь, схватила розово-чёрные «Найк» и понесла их в руке. Открыв пассажирскую дверь, она залезла в мой чёрный «Корвет» и расположилась там.

— Удобно?

— Мммм.

Я направился к своему месту и завёл машину. Я наслаждался урчанием двигателя каждый раз.

— Так, ты знаешь что-нибудь о машинах? — спросил я, пытаясь бросать подсказки о том, куда я её везу.

Она выглядела озадаченной.

— Нет, не особо. А что?

— Просто интересуюсь, — улыбнулся я.

— Ты собираешься сказать мне, куда мы едем?

— Да, когда мы будем на месте.

Её маленькие руки спокойно лежали на коленях. Я хотел потянуться и прикоснуться к молочно-белой коже, чтобы увидеть, была ли она такой же мягкой, как выглядела, но я воздержался. Деревья и несколько городских зданий пронеслись мимо, когда я ехал к южной стороне Атенса. Радио тихо играло, а я просто надеялся, что её нравится кантри.

— Ладно, давай сыграем в маленькую игру, чтобы мы могли узнать друг друга получше. Ты «за»?

Её голубые глаза уставились на меня.

— Конечно. Пока это не будет слишком личным.

— Что по твоему личное?

— Тёрнер, — она сказала моё имя, словно отчитывала меня. Моя пара на свидании была злюкой. Хорошо.

Я усмехнулся.

— Итак, начнём с основ. Какой твой любимый цвет?

— Зелёный. А твой?

— Чёрный.

— Чёрный — не цвет, — парировала она.

— Сегодня цвет, смирись. Какая твоя любимая еда?

Она сделала паузу.

— Крабовые ножки. Но не любые, это должен быть краб-стригун.

Интересно. Большинство девушек предпочитало пиццу или шоколад.

— Моя — стейк. Теперь твоя очередь.

— Моя очередь? — из любопытства спросила она.

— Да. Я только что задал тебе последние два вопроса. Теперь твоя очередь.

— Ладно. Хммм…— она постучала указательным пальцем по подбородку. Боже, она была милой.— Какие твои любимые хлопья?

— Вот это уже другой разговор! Одна из моих любимых групп продуктов питания,— она рассмеялась. — Фруктовые хлопья, но без молока.

Она закатила глаза.

— Это детские хлопья. Мне они нравятся.

— Это не так. Я, будучи очень взрослым мужчиной, люблю их. Более того, я ношу коробку с собой повсюду для перекуса.

Она от души рассмеялась.

— Нет, ты этого не делаешь. Это глупо.

Чтобы доказать, что она ошибается, я сказал ей открыть бардачок. Она открыла. Прямо перед ней была коробка хлопьев.

— Смотри.

— Способ доказать, что я ошибаюсь, — её смех был таким мелодичным. — Они тебе не надоели?

— Ни в коем случае.

— Хммм, — прогудела она.

— Задавай следующий.

— Тебе нравится быть старшим братом?

— Хороший вопрос, — похвалил я. — У этого есть свои плюсы и минусы. Как старший, я был подопытным кроликом для своих родителей. Всё, что работало или не работало со мной, они использовали с моими братьями. Но при этом меня никогда не баловали так, как остальных троих.

— Почему мне тяжело в это поверить?

Я пожал плечами.

— Я не знаю, но это правда. Мама и папа были строги со мной и ожидали, что я буду подавать пример. Иногда я мечтал, чтобы они делали свои собственные ошибки, и я мог бы делать то, что хочу, без постоянного наблюдения.

Она кивнула, и машина погрузилась в тишину, за исключением шума кондиционера. Не было ощущения того, что тишина создавала неудобства, но у меня было чувство, что она предпочла разговор тишине.

— Ты единственный ребёнок? — посмотрел я на неё.

— Сколько ещё осталось ехать? — выпалила она.

Мой вопрос был слишком любопытным? Я повернул свою голову в её направлении. Пытаясь решить, должен ли я надавить или сменить тему, и я решил, что лучше отпустить это и ответить ей.

— Мы на месте.

Она вытянулась в своём сидении. Паркуясь, я наблюдал, как расширились её глаза, когда она поняла, где мы находимся. Я припарковался на своём обычном месте перед гоночной трассой Атенса.

— Мы будем смотреть на гоночные машины?

— Нет, — я сделал паузу. — Мы будем кататься на них, — я послал ей дьявольскую ухмылку.

Её голова стала качаться из стороны в сторону, и зрачки расширились.

— Тёрнер, я не могу вести гоночную машину.

Мои брови сдвинулись.

— Почему нет?

— Они опасны, вот почему.

— Мхмм, это и делает их такими забавными.

Я вышел из машины, не позволяя ей продолжать спорить со мной. Я знал, что это было необычное свидание, но что-то подсказывало мне, что ей это было нужно. Я обратил внимание, что ей было некомфортно, когда я задал личный вопрос. Аннабелль могла и не знать этого, но я изучал за ней. Я узнал, что её родители погибли в автокатастрофе, но до сих пор не знаю, была ли она тогда вместе с ними. Она рассказала мне о доме, но я хотел знать больше. Моя маленькая последовательница правил однажды выйдет из своей раковины.

Обойдя автомобиль, я открыл ей дверь. Она взяла мою руку и немедленно отпустила её, когда самостоятельно встала. Всё в порядке, позже я планировал стать ещё ближе, чем просто держаться за руки.

Аннабелль продолжала молчать, пока следовала за мной в здание, и я вывел её к трассе, где стоял великолепный гоночный автомобиль, заправленный и готовый к поездке. Экипаж механиков был с другой стороны, а костюмы висели рядом с автомобилем. Я стянул один и протянул ей. Аннабелль стояла с длинными светло-рыжими волосами, развевающимися на лёгком ветру, скрестив руки на груди. Она понимала, что когда так делает, это поднимает грудь, демонстрируя её для моего удовольствия? Я чувствовал, как мой член зашевелился в штанах, поэтому переступал с ноги на ногу, чтобы попытаться исправить это. Не сработало.

— Надень это. Ты хочешь, чтобы сначала повёл я, или сама поедешь? — спросил я.

Она демонстративно смахнула свои волосы с плеча.

— Тёрнер, ты, должно быть, шутишь.

Я скрыл улыбку и смерил её пристальным взглядом.

— Я очень серьёзен. Надень костюм.

Её челюсть отвисла.

— Ты ужасно властный, знаешь это?

— Да, знаю. А теперь надень его, чтобы я смог показать тебе, как это сделать.

Она хотела поспорить со мной, но я был непреклонен. Я взял свой костюм и надел его. Она колебалась, прежде чем сделать то же, что и я. Я могу поклясться, что слышал, как она шёпотом ворчит. Это было достаточно мило. Как только она была одета, мой давний приятель подошёл к нам.

Потянувшись, я пожал ему руку.

— Добрый вечер, Ричард.

— Тёрнер. Вы готовы прокатиться? — Посмотрел он на нас обоих.

Аннабелль скрестила перед собой руки. Я хотел успокоить её и сказать, что всё будет хорошо, но сначала хотел остаться с ней в машине наедине.

— Да, сэр.

— Хорошо, ну, в общем, вся трасса ваша. Экипаж механиков будет ждать вас с другой стороны, пока вы не закончите. Весело проведите время и сожгите немного резины, — усмехнулся он.

Когда он ушёл, Аннабелль наклонилась ко мне.

— Сжечь резину?

В этот раз я не смог скрыть улыбку.

— Да, мэм. Это был мой друг, Ричард. Знаю его в течение долгого чёртового времени. Он иногда закрывает это место, когда я хочу приехать и выпустить пар.

— Звучит жутковато.

— Ой, да брось,— в этот раз я взял её за руку. — Это старый гоночный автомобиль с Кубка Спринта NASCAR. На нём катались на соревнованиях два года назад, а затем списали. Вполне уверен, я — один из немногих, кто всё ещё водит его, кроме Ричарда.

Она наблюдала, как моя свободная рука нежно ласкала капот автомобиля.

— И, эм, машина твоя?

— Нет, хотелось бы. Мы с группой приятелей пытались купить её, когда они привезли её, но, очевидно, не всё можно купить за деньги.

— Звучит интересно, — она ни капельки не была заинтересована. Аннабелль была слишком занята, пытаясь не позволить себе запаниковать передо мной.

Мне нужно было усадить её в машину. Она должна была почувствовать это и увидеть, что ей нечего бояться. К тому же, я не планировал разрешать ей ехать со скоростью более ста миль в час. У неё не было опыта с чем-то таким же мощным до этого. Я потянул Аннабелль вокруг автомобиля к ее стороне и сказал, что она должна залезть внутрь через окно. Аннабелль была не то чтобы впечатлена.

— Ты маленькая, ты сможешь это сделать. Представь, каково это, протискиваться туда с моим ростом.

Она захихикала.

— Ладно, ты добился своего, — она легко проскользнула внутрь. Когда она была на своём сиденье, я просунул голову внутрь и пристегнул её ремнями безопасности. Девушка пристально наблюдала за мной голубыми глазами, следя за каждым движением моих рук. Я боялся задержаться, когда добрался до застёжек вокруг её груди. Я не хотел, чтобы она думала, что я лапал её, хотя больше всего мечтал как увидеть, как она помещается в моих ладонях. Вместо этого я отодвинулся, когда закончил, устроился на своей стороне и пристегнулся.

— Хорошо, ты готова к своему уроку? — спросил я.

— Не похоже, что у меня большой выбор. Я, вроде как, поймана в ловушку, — её взгляд искоса и осознание того, что она была в моём распоряжении, были более возбуждающими, чем должны.

Пытаясь её немного успокоить, я сказал ей:

— Если ты захочешь выйти в любое время, просто дай мне знать. Если я еду слишком быстро, дай мне знать. Если тебе что-нибудь нужно, просто дай мне знать, и я остановлюсь.

Она уставилась своими яркими круглыми глазами на меня. Это был момент соединения и зарождение чувства доверия в течение пары секунд. Она кивнула, дав согласие.

— Так, для начинающих, я собираюсь подрулить к стартовой линии. Когда ты будешь на этом месте, ты будешь управлять всем. Автомобиль не сдвинется с места, пока ты не выжмешь сцепление, и ты — единственная, кто будет жать на газ. Всё так же, как и в любом другом транспортном средстве, в отличие от того, что здесь двигатель в 900 лошадиных сил. Он очень мощный, Аннабелль. Я хочу, чтобы ты поняла это, — она очень внимательно слушала каждое моё слово. — Этот автомобиль может разогнаться до 200 миль в час. Мы находимся в каркасе безопасности, и это вполне надёжно, но ты должна знать, как обращаться с этой штукой на поворотах. Ты объезжаешь их так же, как на любой другой машине. Ты раньше водила стандартную машину?

Она медленно покачала головой.

Я усмехнулся.

— Нет, ничего страшного. Ладно, ты готова? Я медленно проеду первый круг. После этого я собираюсь разогнаться.

Вдавливая педаль газа, я почувствовал знакомое урчание двигателя. Я водил этот автомобиль столько раз, что не могу сосчитать. Я ехал, трибуны пролетали мимо, но я не замечал их своим периферическим зрением. Поворачивая, я включил более высокую скорость. Я достиг 90 миль в час, в то время как приближался к первому повороту. Рука Аннабелль поднялась, и она собиралась прикоснуться к моему предплечью, когда я переключил передачу и замедлился перед поворотом. Она опустила руку на свои колени. Я хотел посмотреть на неё и сказать, что всё в порядке, что со мной она в безопасности, но мне нельзя было спускать с трассы глаза. Эти автомобили были непредсказуемы. Я хотел поговорить с ней, но рёв двигателя был слишком громким.

Мы прошли оба поворота примерно на той же скорости. Её рука всё ещё покоилась на коленях, выказывая мне доверие, которое мне было так необходимо. Я надеялся, что она хоть немного наслаждалась этим. Достигая конца первого круга, я готов был ускоряться. Я хотел почувствовать, как адреналин пульсирует в моих венах. Я знал, что это, вероятно, была не самая лучшая идея, гонять так, как обычно это делаю, потому что понимал, что она уже была на пределе. Если я хотел, чтобы Аннабелль было комфортно, то должен был ехать помедленней. Когда начал второй круг, вдавил педаль газа сильнее, чем в первый раз. Стрелка спидометра поднялась до ста миль в час. Даже на этой скорости можно почувствовать силу двигателя, вдавливающую вас в спинку вашего сидения. Вместо снижения скорости до комфортного для Аннабелль значения, когда достиг поворота, я понизил скорость только на одну передачу и продолжил разгоняться. К моему удивлению, она не взбесилась. Возможно, в конце концов, с ней было всё в порядке. Я продолжил двигаться по трассе, и в конце круга затормозил уже на смотровой яме. Команда немедленно начала заправлять автомобиль топливом и проверять давление воздуха в шинах. Я посмотрел на Аннабелль, и она уставилась на меня с огромным удивлением в глазах. Никогда до этого женщины не смотрели так на меня.

— С тобой всё в порядке? — спросил я.

Она не ответила сразу. Выглядело так, будто она ищет подходящие слова.

— Ни разу до этого я не каталась так быстро.

— Это другое ощущение, не так ли?

— Ага.

— Хочешь прокатиться? Я могу научить тебя? — Я хотел этого так сильно. Хотел увидеть, как она выходит за пределы своих границ и сливается с автомобилем. Это было бы самым большим движением вперёд. Но я уже видел её ответ.

— Нет, я в порядке. Я не умею водить машину с механической коробкой передач, и я уверена, они не захотят заменять её на автоматическую на этой тачке, если ты попытаешься научить меня. Я лучше просто посижу, если можно? — Аннабелль колебалась, ожидая, что я надавлю на неё, чтобы она передумала. Но я не стал этого делать.

— Это прекрасно,— я улыбнулся, чтобы успокоить её. Когда она улыбнулась мне в ответ, чувство, которое пронзило меня, было невероятным. Я хотел сделать её счастливой. Мне всегда было всё равно на других женщин, с которыми я ходил на свидания, это они всегда хотели сделать меня счастливым. Но улыбка, которую она послала мне, Боже мой, она могла осветить всё вокруг.

Мы закончили тем, что объехали трассу ещё приблизительно десять раз. Я разогнал автомобиль до 140 миль в час, что заставило Аннабелль напрячься и прикоснуться к моей руке. С неё было достаточно, и я сбавил скорость. Я был не против этого. После того, как мы сняли костюмы и возвращались к моему автомобилю, я взял её за руку. Проводя своим большим пальцем вверх-вниз по гладкой коже её запястья, я убедился, что она была такой же мягкой, как я и предполагал. После того, как она села в автомобиль, всю дорогу по пути к её дому мы провели в тишине. Единственная вещь, о которой я спросил, была о том, хотела ли она перекусить. Она сказала, что не голодна, и я знал, что она имела в виду. Это было похоже на то, как будто мы оба пытались обдумать прошедший вечер. Как только мы подъехали к её дому, я помог ей выйти и проводил к двери.

— Надеюсь, ты хорошо провела время, — тревожно сказал я.

— Мхмм, да, хорошо, — она застенчиво взглянула на меня.

— Я хотел бы ещё раз пригласить тебя на свидание, если ты не против.

Аннабелль обдумывала мои слова мгновение, а затем сказала:

— Я хотела бы этого.

Не было ничего, что могло бы остановить улыбку, которая расплылась по моему лицу.

— Тогда хорошо. Я буду на связи. Мне нужно подумать о том, куда я хочу свозить тебя в следующий раз.

Её глаза расширились.

— Больше никаких безбашенных поступков, — она рассмеялась. — Не уверена, что моё бедное сердце сможет это выдержать.

— Ты поранилась сегодня?

Она смутилась.

— Ну… нет, но…

Я прервал её.

— Тебе было весело?

— Да.

— Хорошо, я сообщу тебе, когда назначу следующее свидание. И, Аннабелль… будет весело.

Она вздохнула, зная, что со мной бесполезно спорить.

— Тогда я буду ждать звонка.

Наклоняясь вперёд, я нежно поцеловал её в щёку. Аромат сахарной ваты держался на её коже. Я услышал её небольшой вздох и хотел поцеловать её в губы, но некоторые вещи нужно подождать.

— Спокойной ночи, Аннабелль. Спасибо тебе за хороший вечер.

— Спокойной ночи, Тёрнер, — она развернулась в своих милых маленьких кроссовках и вошла в дом.

Она совсем не похожа на других женщин. Я был очень заинтригован ею. Мне нужно подумать о том, чем мы могли бы заняться в следующий раз, чтобы иметь возможность просто посидеть и поговорить. К сожалению, гоночный автомобиль был слишком громким для того, чтобы мы могли услышать друг друга. Как раз это и займёт часть моих мыслей. Я хотел вытащить её из раковины и увидеть, из чего она сделана, но могу сказать, это будет вызовом. Аннабелль была моим новым проектом, и я буду рад увидеть то, кем она действительно является.

5 глава

Аннабелль

Я стояла перед приютом для животных «Лапы», ожидая Камдена и Киган. Они хотели взять себе собаку. Киган позвонила и спросила, не хотела бы я присоединиться к ним, и, возможно, пойти после этого на ланч. Я неохотно согласилась. Моё свидание с Тёрнером было почти две недели назад, и я помалкивала об этом. Мне казалось, что она хотела увидеться и разузнать, как всё прошло. Почему она просто не спросила Тёрнера? Я уверена, что он рассказал бы Камдену, если бы тот спросил. Киган позвонила на следующий день, а я всё ещё осмысливала тот факт, что мне на самом деле было хорошо.

Разговаривая, они подтянулись через несколько минут после того, как я припарковалась. Выйдя из их машины, Киган выглядела всё ещё сияющей после свадьбы.

— Доброе утро, — сказала она.

— И тебе доброе утро, — улыбнулась я ей.

Камден прошёл рядом со мной и кивнул. Такой общительный.

— Ладно, давайте сделаем это, — она потёрла ладошки между собой. — И, ради Бога, я зайду в кошачью комнату, хочешь ты этого или нет, — она одарила его зорким взглядом.

Он поднял руки вверх в знак капитуляции.

— Прекрасно, мы пойдём в кошачью комнату. Но не злись на меня, когда я выйду, чихая или с зудящими глазами.

Она наклонилась и сладко поцеловала его.

— С тобой всё будет в порядке. Но спасибо тебе.

— Пожалуйста, — проворчал он.

Когда мы вошли внутрь, она прошептала мне:

— Он говорит, что у него аллергия на кошек, но я так и не видела его реакции, когда мы были где-нибудь рядом с кошкой.

— Однозначно не любитель кошек, — захихикала я.

Когда мы вошли, нас встретили работники приюта, попросив заполнить некоторые бланки. Вероятно, они не пускают сюда кого попало. И, кто знает, может, я вернусь сюда за другом для Чеза. Когда мы закончили с бумагами, нас провели в соседнюю комнату, где за закрытыми дверьми лаяли собаки и с нетерпением ожидали любого человека, который остановится и скажет им «привет». Первые две собаки были старыми и с равнодушием сидели в своих клетках. Другую клетку занимал метис бигля, не переставая вилять хвостом. Он был очень милым. Камден и Киган прошли мимо него, как ни в чём не бывало. Маленькие и большие собаки были рассеяны по всему приюту, и, тем не менее, они не наткнулись на ту, которая бы походила на «ту самую». Почувствовав разочарование, они приблизились к последней клетке и наткнулись на чёрного лабрадора с белым пятнышком на груди. Это был шестимесячный малыш, который родился в приюте. Волонтёры вытащили щенка из клетки и позволили Камдену с Киган пойти в отдельную комнату, чтобы познакомиться с ним поближе.

Пока игривый малыш жевал и кусался в руках Камдена, Киган обратилась ко мне.

— Ты мало что рассказала мне о вашем свидании с Тёрнером. Выкладывай. Ты пойдёшь ещё на одно? Был ли он джентльменом? И катание на гоночном автомобиле… это потрясло меня до глубины души. Я понятия не имела, что ты будешь участвовать в гонках.

Я выставила перед ней руку.

— Ладно, для начала притормози. Один вопрос — один ответ. Да, он вел себя как джентльмен.

Камден усмехнулся позади нас.

— Ну, это немного шокирует. Вы все думали, что я грубый, но Тёрнер хуже, чем я когда-либо был.

Киган слегка подтолкнула его.

— Тсс. Она рассказывает. Так, о чём ты говорила?

Я смотрела то на него, то на неё. Я начинала завидовать их отношениям.

— Да, в общем, мне не нравятся гоночные автомобили. На самом деле, я понятия не имела, что он собирается отвезти меня на трассу. Если бы я знала, бы сказала ему, что он может взять свою идею о хорошем свидании и засунуть себе в жопу.

Киган уставилась на меня.

— Тогда, что заставило тебя согласиться на это, если ты не хотела?

— Честно, я не знаю. Он заехал на парковку и послал мне такой взгляд, который заставил меня почувствовать, что я могу… Я не знаю, довериться ему? Поэтому, я и пошла с ним.

— Вау. Честно говоря, я шокирована.

— Тебе понравилось? — из любопытства спросил Камден.

Щенок энергично бегал по комнате, подбрасывая игрушки в воздух и заставляя их пищать.

Я думала о том, как лучше всего ответить ему.

— Да, мне понравилось. Сначала я была напугана. Я никогда не была внутри автомобиля, который может ехать на такой скорости. Тёрнер, в конечном итоге, проехал один круг, показывая мне, что имеет полный контроль над автомобилем. Я знаю, он хотел максимально разогнаться, но я не разделяла его желания.

Я закрыла глаза и вспомнила, как вокруг меня свистел ветер, и всё пролетало мимо настолько быстро, что я не могла разобрать форм. Больше всего мне запомнился взгляд, которым Тёрнер посмотрел на меня, давая знать, что я в безопасности. Когда его голубые глаза встретились с моими, я знала, что он будет беречь меня. Ему даже не нужно было ничего говорить, я просто знала.

Камден усмехнулся.

— Тёрнер всегда был тем, кто раздвигает границы.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда мы были детьми, он всегда был первым на американских горках или в прыжках с крыши дома. Я думал, мама и папа сдадут его в приют или выгонят на улицу.

Склонила голову набок, я старалась подавить своё любопытство.

— Так он, вроде как, адреналиновый наркоман?

— Да, можно сказать и так.

К нам в комнату заглянула работница приюта.

— Как идут дела?

— Он удивительный! — прокричала Киган.

— Он такой милый мальчик. Ребята, хотите взглянуть на других собак?

Киган и Камден посмотрели друг на друга.

— Те, что мы видели, были девочками, но, кажется, Каму действительно понравился этот маленький парень, — ответила ей Киган.

Работница засияла.

— Тогда, если хотите, я могу начать готовить на него документы, пока вы будете разговаривать с одним из наших агентов, и он может дать вам всю информацию, если вы всё ещё заинтересованы.

— Это было бы здорово, спасибо, — согласился Камден. Он держал щенка на поводке, и я могла сказать — это именно тот малыш, которого они сегодня заберут домой.

Когда работница закрыла дверь, Киган повернулась обратно ко мне.

— Хорошо, так что теперь? Вы пойдёте ещё на одно свидание?

— Я согласилась на второе свидание. Без понятия, куда он поведёт меня.

— Как интересно, — завизжала она.

— Успокойся, Киган. Это просто чёртово свидание, а не поход под венец, — проворчал Камден.

Она стукнула его по руке.

— Заткнись.

Я покачала головой.

— Определённо, никаких свадеб. Эта девочка поклялась прожить жизнь в одиночестве.

— Почему? — спросил Камден, полностью противореча тому, что сам только что сказал Киган.

Я уставилась на него.

— Потому что меня это не интересует. Ты становишься зависимым от кого-то, отдавая всего себя другому человеку, и потом что? Что случится, когда кто-то умрёт? Что ты тогда будешь делать? Как ты продолжишь жить? Я сожалею, но я лучше не буду туда соваться.

Киган выглядела подавленной.

— Не знала, что ты так считаешь.

— Это — инстинкт самосохранения. Я не критикую никого, кто женится, имеет семью и всё такое, но это просто не для меня. Я решила это давным-давно.

Технически, это было не так давно. После смерти моих родителей я дала себе клятву не привязываться к другому человеку, дабы избежать горя и страданий, если бы со мной что-нибудь случилось, и наоборот. Меня не волновало, что большинство людей не понимали этого. На самом деле, это было причиной того, что я редко об этом говорила. Каждый, кто встречал меня после гибели моих родителей, просто думал, что я равнодушная, бессердечная сука или лесбиянка. А в действительности, я ни одна из них.

— Ох, мы можем сменить тему на минуту? — спросила я, отказываясь продолжать говорить о моём свидании и личной жизни.

— Да, а в чём дело? — ответила Киган.

Мы вышли из игровой комнаты для щенков, и Камдена встретил один из агентов приюта. Они просматривали документы на щенка, пока Киган и я сидели и болтали.

— Ты кое-что пропустила в одну из ночей.

— Да? Что случилось?

— К нам поступила мамочка с тяжёлой формой наркомании. О каком бы ты наркотике не подумала, все были в её организме. Она была в ужасном состоянии — агрессивная, крикливая, и, что самое худшее, ей было всё равно на сына, которого она только что родила. Я надеюсь, за все годы моей работы медсестрой — это худшее, что я видела.

Киган вытаращила глаза.

— Я слышала о ней. Не знала, что ты была её медсестрой. Когда это было?

— Моя смена была сразу после свадьбы.

— Как ребёнок?

Я сделала паузу.

— На самом деле, я не знаю. Я планировала зайти проверить его вчера, но умоталась на работе и не успела. Думаю, что зайду в ОИТН (прим. ред. отделение интенсивной терапии новорождённых) завтра, перед тем как выйти на смену. Он был таким маленьким. Надеюсь, он боец.

Она погладила мою руку.

— Без сомнений. Это, наверное, хорошо, что меня не было в тот день. Господь знает, что я задушила бы ту женщину.

— Ох, я изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы не схватить её за лицо и не сказать «очнись, чёрт возьми, ты нужна своему ребёнку». Конечно, я этого не сделала, и вышла подышать свежим воздухом на лестничной площадке. Кстати говоря, кто-то должен повесить туда мишень для игры в «Дартс». Это помогало бы снимать стресс.

Киган хихикнула.

— Определённо.

— Эй, детка, мне нужно, чтобы ты подошла сюда и подписала кое-какие бумаги, — позвал её Камден.

Ах, время щенка для счастливой пары. Я шагнула назад и отпустила Киган к её мужу. Направившись в кошачью комнату, я оказалась в окружении маленьких урчащих пушистых комочков. Вздыхая, я задумалась о себе. Ах да, обречённая вечно быть одинокой кошатницей. Я не знала, сделало ли это меня счастливой, или грустной. В любом случае, так и должно быть.

Тёрнер

Сидя в своём кабинете на четвёртом этаже больницы, я пялился в окно вместо того, чтобы заняться бумажной работой, которую дико задерживал. Это было смехотворно. Прошло почти две недели с того момента, когда я вытащил Аннабелль на наше первое свидание, и я должен был запланировать наше следующее. В операционной была постоянная суматоха, и у меня едва ли хватало времени на себя, не говоря уже о попытке запланировать что-то. Я чувствовал себя ужасно. Даже хуже, у меня, чёрт возьми, была уйма времени, чтобы сконцентрироваться на чём-либо, что не было связано с ней.

Один раз, когда мне удалось набрать её номер и на линии раздался гудок, меня опять вызвали в срочную операцию. Я был расстроен. Так расстроен, что в один прекрасный день, оказался внизу на её этаже, за окошком медсестёр, разглядывая её словно маньяк. Я смотрел, как она в первый раз нежно купала ребёнка. В комнате были и другие медсёстры, пару заметили меня, но к счастью, ни одна из них не сообщила ей, что я был рядом. Я наблюдал за ней в течение нескольких минут и решил, что мне лучше уйти. Я думал заглянуть внутрь, чтобы спросить, как у неё дела, но место и время для этого не были подходящими. Вокруг детей таинственно раскрывалась сущность женщин, и я клянусь, казалось, что можно услышать, как «играют их гормоны», когда они видели, слышали или нюхали новорождённого. Я не хотел быть частью всего этого. Поэтому вернулся в свой кабинет, позвонил ей на сотовый и оставил сообщение, извиняясь, что пропал так надолго. Я был бы счастливчиком, если бы она мне перезвонила.

Я неустанно щёлкал ручкой, когда на столе загудел мой телефон. Я вздохнул. Кто бы это ни звонил, я был ему не рад. Я был не в настроении трепаться или болтать. Подняв телефон, я посмотрел на экран и замер. Это была она. Боже, она была последним человеком, от которого я ожидал звонка.

— Привет, Аннабелль.

— Привет, — ответила.

— Ты, должно быть, получила моё сообщение?

— Получила, — подтвердила она.

— Хорошо. Я приношу свои извинения, что не связался с тобой раньше. Я пытался дозвониться тебе, но неудачно выбрал время.

— Извинение принимается. Всё хорошо?

— Да, просто я больше занят, чем обычно. Дети надрывают свои задницы на тренировках по футболу и приходят с различными травмами. Так или иначе, у меня в пятницу выходной. Ты работаешь?

— Думаю, что свободна, сейчас проверю.

Она шуршала какими-то бумагами, когда, в конце концов, вернулась на линию и сказала:

— Я свободна.

Я улыбнулся.

— Хорошо, я думал, мы могли заняться чем-нибудь более активным в этот раз. Что скажешь?

— Тёрнер, — сказала она тоном, предупреждающим не раздвигать её границы снова. Жаль, принцесса, это уже происходит.

— В этот раз никаких гоночных автомобилей, я обещаю. Просто лёгкая прогулка и свежий воздух.

Она молчала дольше, чем я надеялся. Я уже был готов спросить у неё, тут ли она, когда девушка ответила:

— Никаких гоночных машин?

Сладкий голос Аннабелль заставил кое-что зашевелиться под моей медицинской формой.

— Клянусь.

— Ладно. Во сколько тебя ждать?

Я думал об этом.

— Я буду примерно в восемь утра. И снова оденься повседневно.

— Звучит неплохо.

— До встречи, Аннабелль, — мой голос более хриплым, чем до этого.

Её дыхание было немного тяжелее.

— Пока, Тёрнер.

— Пока.

Я нажал кнопку сбрасывания вызова на телефоне и положил его на стол. Конечно, было не честно позволить ей поверить, что это будет просто прогулка. Но мне всё равно. На этом свидании у неё будет много времени, чтобы поговорить со мной и рассказать больше о себе. Я также не упомянул, что у неё не будет возможности уйти от меня далеко, если разговор будет для неё слишком личным. Если задуматься, она, возможно, возненавидит меня к концу пятницы, но, по крайней мере, я проведу с ней время, в котором так нуждаюсь. А теперь пришло время сделать пару звонков и устроить всё.

6 глава

Аннабелль

Тёрнер заехал за мной почти час назад, и мы довольно долго ехали на запад. Я была без понятия, куда он меня везёт, но мы определённо направлялись в горы. Я изо всех сил старалась скрыть свой дискомфорт во время поворотов и стремительных подъёмов вверх. Тёрнер не знал, что мои родители умерли на ветреной горной дороге, и я не собиралась говорить ему об этом. Он повернул к Национальному лесному заповеднику и проехал ещё несколько миль. Когда он припарковался, я огляделась по сторонам. Всё, что я видела, — это сосновые деревья и ручей, который протекал рядом с мощёной дорожкой. Не было никаких признаков, указывающих на то, что он запланировал для нас. Я начала задаваться вопросом, будет ли это действительно обычное свидание, и что, возможно, он знает место, куда мы пойдём и сядем поговорить. Боже мой, разговор. Так же страшно, как катание на гоночном автомобиле.

— Ты готова?

— Мммм,— сказала я, — я никогда не была здесь.

Он ослепительно улыбнулся.

— Я тоже. Пошли.

Он не был здесь раньше? Тогда, как же он всё-таки узнал, куда меня везти? Я предположила, что он взял меня на экскурсию или прогулку. Возможно, друг или один из братьев рассказал ему об этом месте, и он хотел посмотреть, найдём ли мы его вместе. Я не стала ждать, пока он поможет мне выйти из его внедорожника. Да, в этот раз он заехал за мной на двухдверном «Джипе Вранглер». Он был высокий, с массивными шинами. Тёрнер помог мне забраться в него, когда заехал за мной. Изящно выбраться из него было невозможно. Ты просто выпадал оттуда. Когда он подошёл ко мне, то усмехнулся.

— Ты в порядке?

Я выпрямилась.

— Я в норме.

Он без колебания взял меня за руку и повёл к тропинке. У Тёрнера был с собой рюкзак, и мне было интересно, что же в нём.

— У тебя с собой оружие, и ты планируешь расчленить моё тело и закопать в этих лесах?

Он зашёлся от смеха.

— Нет, но это было бы креативно, здесь я с тобой согласен.

Я замедлилась, чтобы присесть в реверансе.

— У меня там бутерброды и пара бутылок с водой на случай, если мы проголодаемся, — серьёзно ответил он.

— Поняла.

— Так есть какая-нибудь подсказка, куда мы направляемся?

— Ни одной.

— Прекрасно.

Он повёл меня в тёмный лес. Дорожка, по которой мы шли, была живописной. Вдоль тропинки расстилались дикие цветы, а вода в небольшом ручье, была так безмятежна, что мне хотелось сесть и опустить в неё ноги. Мы дошли до поворота, увидев слева от нас деревянный знак с несколькими стрелками, указывающими в разных направлениях. Дорожка впереди тоже разделялась. Когда мы подошли к развилке, то свернули на тропу, название которой заставило мой желудок упасть. Это было «Ущелье Зип-лайн» (прим. Зип-лайн — спуск с использованием сил гравитации по стальному канату с отрывом от земли, по воздуху, с помощью специального устройства, использующего блоки. Широко применяется в качестве приключения или развлечения и получения острых ощущений).

Что. За. Чёрт.

— Тёрнер, что мы собираемся делать?

Теперь он вроде-как тянул меня вперёд.

— Будет весело. Доверься мне.

Доверие. Это было серьезным словом, которое, откровенно говоря, было не самым простым для меня. Ты должен заработать его. Недалеко от нас было здание, которое выглядело как хижина лесника. Вы бы даже не знали, что оно здесь находится, если бы не знали куда смотреть. Без преувеличения, во время всей нашей поездки не было ни одного знака, указывающего на зиплайнинг. Здание регистрации было небольшим и квадратным, но когда мы вошли внутрь, там было несколько телевизоров, расположенных вдоль стен, с изображением групп в защитной экипировке, для развлечения позирующих на камеру. Тёрнер отпустил мою руку и направился к прилавку.

— Привет, нам нужен частный гид, — сказал он девушке, сидящей за стойкой.

— Да, сэр. Мы ждали вас, — она вытащила пару бумаг из пластикового органайзера. — Мне только нужно, чтобы вы оба заполнили эти бланки и подписали отказ на обратной стороне. После этого мы всё для вас подготовим.

Тёрнер повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я подошла к нему и посмотрела на бумаги, которые должна была заполнить. Большую часть этого составляла стандартная информация. Единственное, что заставило меня притормозить, был бланк, в котором говорилось, что они не несут ответственности за смерть или травмы, полученные во время спуска. Итак, я, как предполагалось, должна просто подписать отказ от жизни?

— Эм, мэм? — спросила я.

— Да? — Она улыбнулась, словно в этом не было ничего необычного.

Я указала на бумагу своей ручкой.

— Вот здесь. Эмм, могу я узнать, если что-то действительно случается, часто ли люди при этом травмируются?

Она покачала головой.

— О, это просто формальность. Но я могу сказать вам, за два года, что я здесь работаю, было только одно происшествие, и оно было даже не из-за того, что человек был на спуске. Он не принял свои лекарства и впал в диабетический шок от низкого уровня сахара.

Разве она не понимает, что это всё ещё не обнадёживает меня?

— Ладно, но что может произойти на спуске?

Она наклонила голову, будучи полностью озадаченной моим вопросом.

— Ну, я полагаю, что всё что угодно. Несчастные случаи действительно могут произойти, но я уверяю вас, что весь путь безопасен. Один из наших гидов проходит его с утра первым делом, проверяя тросы и удостоверяясь, что всё плотно прикреплено к деревьям. Это действительно очень безопасно. Просто попытайтесь расслабиться и получить удовольствие. Почты каждый, кто бывает здесь, нервничает в той или иной степени. У вас всё получится.

Её зажигательная речь — полный отстой. Я просто хотела прицепить её к одному из тросов на деревьях и пустить вниз, пока бы выкрикивала матерные слова о её сумасшедшей заднице.

Тёрнер продолжал молчать, в то время как я вгоняла в ступор бедного работника. Я была удивлена, что он не влез и не пытался успокоить мои расшатанные нервы. Если честно, это, наверное, было к лучшему. Она была незнакома мне, и я не стала бы набрасываться на незнакомца. Если бы он попытался поговорить со мной, я бы ударила его. Не то чтобы этот большой парень почувствовал бы это.

Я пошла напролом и подписала бумаги, даже при том, больше всего хотела убежать отсюда в том направлении, откуда мы только что пришли. После того, как я отдала бумаги обратно, нас проводили в боковую комнату, где со стен свисали шлемы, ремни и множество других хитроумных изобретений. Работник по имени Джо помог нам залезть в надлежащую форму. Он объяснил нам, зачем нужны ремни, и как мы будем сидеть в сцепном устройстве, когда доберёмся до первой платформы. Я надела шлем на голову и почувствовала жар, подкрадывающийся к моим щекам. Я уверена, что выглядела смешно. Но когда взглянула на Тёрнера, он подмигнул мне. Мурашки покрыли мое тело, и я опустила взгляд вниз. В поле моего зрения появились его ноги, затем он пальцем поднял мой подбородок вверх, вынудив меня посмотреть на него. Он стоял слишком близко. И какого чёрта он выглядел так хорошо в этом тупом шлеме?

— Я вижу, как твои мысли отражаются на твоём лице. Ты прекрасна.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как созерцать кристально синий цвет его глаз и слушать проникновенный тон его голоса.

— Спасибо. Ты милый.

Он наклонился и сказал мне в ухо:

— А ты ещё милее. Серьёзно, ты пахнешь как сахарная вата, и каждый раз, когда я рядом с тобой, то начинаю гадать, такая же ли ты на вкус.

Он отступил от меня и направил своё внимание на Джо. Ладненько, и как я должна была ответить на это? Моё сердце взяло паузу на солидные десять секунд, в то время как моё нижнее бельё стало влажным. Ну вот, я нервничала от этого канатного курса, но мужчина, который стоял рядом со мной, вызывал реакции внутри меня, которые я никогда прежде не ощущала. Он был более опасен, чем я думала.

Сглотнув комок в горле, я отмахнулась от своих мыслей и вышла вслед за Джо и Тёрнером к дороге позади здания. Там стоял белый фургон, в который мы, как я предполагаю, должны были сесть. Мы подъехали к склону горы, которая казалась прямой с того места, откуда мы только что приехали. Я обращала внимание на каждую возможную вещь, из-за которой я могу разбиться. И ещё, кто бы позаботился о моём бедном Чезе, если бы я умерла? Мне действительно казалось, что это было обоснованное беспокойство. Оказавшись на вершине, Тёрнер пошёл вперёд, а я последовала за ним. Я знала, что он хотел взять меня за руку, но, вероятно, понял, что я не в том настроении. Мне нужно было немножко свободного пространства, чтобы свободно дышать. Я не знала, что буду делать, когда мне нужно будет сделать первый шаг к свободному падению. Если это так можно было назвать.

Мы подошли к деревянной платформе, где через вершину леса был протянут трос. Ладно, это будет реально долгим спуском. Это было сумасшествием. Тёрнер был сумасшедшим. Это было сумасшествием. Я бы лучше прямо сейчас находилась в гоночном автомобиле, идущем на скорости 140 миль в час, а не готовилась соскочить с этой платформы и ожидать, что эти тросы будут удерживать мою счастливую задницу, пока я не окажусь на другой стороне.

— Итак, давайте обсудим некоторые моменты, — серьёзно сказал Джо. — Другой гид уже здесь, и она внизу, на другой стороне, ждёт встречи с вами двумя после вашего первого прыжка. Вы должны держать канат сзади, а не спереди. Если держать его спереди, можно потерять палец. Там, в конце, вы увидите блок. Это поможет замедлить вас, так что вы не влетите в бедную Серенити, — он посмеялся над своей собственной шуткой.— Она крепкая, но, думаю, она отодвинется, прежде чем позволит сбить себя.

Я не смеялась, но Тёрнер посчитал это забавным. Я свирепо посмотрела на него. Когда он увидел моё выражение лица, то убрал свою ухмылку. Он беззвучно сказал слово «прости». Я просто покачала головой. Он подмигнул, словно это помогло бы ему избежать неприятностей.

— Ладно, кто первый?

— Я думаю, должна пойти Аннабелль.

— Я думаю, что ты под кокаином, доктор Тёрнер, — огрызнулась я.

Джо теперь смеялся над моей шуткой, за исключением того, что это не была шутка.

— Ладно, вы двое. Аннабелль, подойди к платформе.

Я сделала так, как он просил. Он захватил мой карабин и прицепил меня. Затем дёрнул его дважды и отпустил.

— Итак, быстрый вопрос, — сказала я с небольшой дрожью в голосе.— Может ли эта штука вообще удержать меня? Я имею в виду, я не ходила на пробежку последнее время, и вообще не очень следила за своей фигурой.

Рука Тёрнера нежно коснулась моей. Он пытался не засмеяться.

— Эти зажимы и тросы способны удержать более одной тысячи фунтов. Я обещаю, даже если ты этим утром не была на беговой дорожке, ты однозначно в безопасности.

— Ну, похоже, что я сделаю это, независимо от того, хочу я этого или нет.

— Доверься свободному падению, Аннабелль. С тобой всё будет в порядке. Просто следи за сигналами Серенити внизу. Она даст тебе знать, когда ты должна будешь замедлиться. Я встречу вас на третьей платформе.

Я кивнула. Садясь, я позволила всей экипировке держать мой вес. Странно, но всё это выглядело надёжным. Но это могло быть обманчиво. Джо сказал, что он собирается посчитать до трёх, после чего я должна буду спрыгнуть.

— Аннабелль, — Тёрнер назвал меня по имени.

Я повернулась, посылая ему ожидающий взгляд.

— Мммм.

— Прежде чем ты сделаешь это, расскажи мне что-нибудь о себе. Всё равно что, просто расскажи мне что-нибудь.

Немного озадаченная, я думала о том, что хотела сказать. Что-нибудь о себе. Я никогда по-настоящему не рассказывала о себе, так что размышление о чём-то, чем я могу поделиться, было не самой простой задачей. Не мог ли он задать мне другой вопрос? Джо начал свой отсчёт.

— Три…

Серьёзно, что он хотел узнать? Мне казалось всё слишком личным.

— Два…

Мы только что играли в машине в игру «вопрос — ответ». Разве мы недостаточно поделились друг с другом? Мужчина ест хлопья на полдник, ради всего святого.

— Один…

Под давлением, я выпалила первую вещь, которая пришла на ум.

— Когда я была ребёнком, то всё время носила платья, так что мальчики могли увидеть моё нижнее бельё, когда я висела вверх тормашками на детской игровой площадке, — и с этими словами я прыгнула.

Я не стала ждать его ответа. Я хотела свалить. Единственный выбор, который у меня был, — это прыжок вниз. Я была в свободном падении. То состояние, когда твой желудок падает и тебе кажется, словно нет никакой силы притяжения. Это вообще не было ощущением. Это больше походило на американские горки без крепления. Ветер трепал мои волосы, а деревья проносились подо мной. Я ненадолго оглянулась назад и увидела Тёрнера, улыбающегося во весь рот. И он только что ударил кулаком о кулак гида? Я достигла довольно серьёзной скорости, но мой разум сказал мне, что пора тормозить. Я посмотрела на нижнюю часть линии, где находилась следующая платформа. Там стояла женщина, ожидавшая меня. Она начала подавать мне сигналы рукой, сообщая мне, что я должна протянуть руку и схватить трос. Я сделала это. Даже при том, что на мне были кожаные перчатки, я всё ещё могла почувствовать через материал жар, обжигающий мою руку. Скорость моего движения замедлялась, пока я приближалась к деревянному блоку, с которым столкнулось моё сцепное устройство, заставляя меня тормозить быстрее, чем, если бы я пыталась сделать это самостоятельно. Серенити крикнула мне, чтобы я опустила ноги, достигнув платформы. Всё это произошло за несколько секунд. Я опустила ноги и шла, спотыкаясь, вперёд, в то время как Серенити захватила верх моего троса и заставила полностью остановиться.

Охренительный адреналин.

— Ну и как? — спросила она. Серенити была высокой брюнеткой примерно тридцати лет.

— Я пока ещё не решила, — мои руки дрожали, а сердце бешено колотилось.

— Просто подожди, пока доберёшься до третьей линии. Тебе нужно будет принять кое-какое решение, — она подергала своими бровями так, словно то, что она сказала, должно было впечатлить меня.

Знала ли она, что я была в полном ужасе от этой штуки? Конечно, нет, иначе не сказала бы того, что сказала только что. Я не приняла её слова к сведению. Вместо этого посмотрела на вершину горы, откуда только что спустилась, и наблюдала, как Тёрнер начал свой спуск вниз. Как он делал это так грациозно? Он расставил широко руки и откинул назад голову, словно наслаждался каждой секундой полёте. Я немного завидовала. Как же это должно ощущаться, чтобы спускаться вот так.

Когда он приблизился ко мне, казалось, что его улыбка была неотъемлемой частью красивого лица.

— Боже, это было круто. — Серенити отцепила его. — А ты как думаешь?

Этот мужчина понимал, что его сцепное устройство тесно прилегало к нему, и я видела все его достоинства? Я старалась изо всех сил не смотреть туда, но чёрт подери, я могла увидеть, что он был бы несколько самоуверенным в отрасли мужчин, предоставляющих сексуальные услуги. Совершенно очевидно, что у него была причина выставлять напоказ свои прелести. Соберись, Аннабелль.

— Эм, я эм…— откашлявшись и закрыв глаза на секунду, чтобы собраться с мыслями, я открыла их и встретилась с его кристально голубыми глазами. — Это было интересное ощущение.

— Интересное в хорошем смысле, или плохом?

— Интересное, и я остановлюсь на этом. Сколько тут ещё таких штук? Я сообщу тебе, когда мы закончим.

Он усмехнулся.

— Ладно, согласен.

Я кивнула.

— Так ты хотела, чтобы маленькие мальчики видели твоё нижнее бельё, да?

О боже, я была так погружена во всё это, что забыла, что выпалила невзначай. Мои щеки покраснели, и я прикусила губу, пытаясь сохранять спокойствие. Почему он должен говорить о смущающих меня вещах тогда, когда мне некуда сбежать? Вероятно, это часть его плана, придурок.

— Я была под давлением. Ты спросил, и это была первая вещь, которую я смогла вспомнить. Не суди, — огрызнулась я, пытаясь сдержать смущённую ухмылку.

Он поднял свои руки вверх в знаке капитуляции.

— Эй, я не осуждаю. Просто потрясён, вот и всё. Дай угадаю, ты также носила то милое маленькое нижнее бельё «дни недели».

Мои глаза расширились.

— Что я сказала об осуждении?

Тёрнер расхохотался.

— Я попал пальцем в небо. Я не знал, что так и было.

Я шлёпнула его по руке.

— Ладно, сэр, око за око. Расскажи мне что-нибудь о себе.

— Дай подумать.

Я покачала головой.

— О нет. У тебя нет времени подумать об этом. Ты заставил меня ответить под давлением. Так что, вот твоё давление, мистер Расскажи Мне Что-нибудь. Три… два… один.

— Ты заключаешь сложную сделку, Аннабелль. Ладно, я почти присоединился к военно-морскому флоту, прежде чем направился в колледж.

Вау, я была немного впечатлена.

— Почему не присоединился?

— Другой вопрос — другая линия. Пошли, красотка, спросишь меня внизу.

Серенити пристегнула Тёрнера к следующей линии по курсу.

— Готов к отправке! — объявила она.

У него не заняло много времени, чтобы спрыгнуть с платформы. Этот отрезок выглядел немного короче, чем предыдущий. Он сделал это так беспечно и свободно. Я сомневалась, что к концу пути буду достаточно уверена, чтобы шагнуть вниз, не думая о каждом возможном способе, которым могу умереть. Мой мозг просто не работал в этом направлении и не позволял мне расслабиться. Но, по крайней мере, на этот раз, я знала, что меня ожидает, когда я позволю себе упасть. Я видела, что Тёрнер спустился и поднял свои большие пальцы вверх. Я догадалась, что теперь моя очередь. После того, как меня пристегнули, я опустилась в сидячее положение и позволила силе тяжести сделать свою работу. Никаких прыжков с разбега.

Я слышала, что Тёрнер присвистнул, когда я была рядом с платформой. Когда я добралась до него, то была успешно остановлена Джо и отстёгнута.

— Ты становишься хороша в этом деле, — прокомментировал Тёрнер.

Я закатила глаза.

— У меня разве был выбор? Кажется, здесь единственный путь вниз.

— Ты права.

— Если я пойду на другое свидание с тобой, я клянусь, мне нужен будет письменный отчёт, возможно, скрепленный клятвой на крови, какие у тебя планы. Никаких больше ошарашивающих Аннабелль сюрпризов.

Он рассмеялся.

— Но ты же это делаешь, не так ли? Тебе это нравится?

Я на мгновение задумалась.

— Я думаю, что сочту это доставляющим удовольствие после того, как приду домой и пойму, что я цела и невредима после твоих сумасшедших выходок.

— О, Аннабелль, это не сумасшедшие выходки. Если я не беру тебя на скайдайвинг или банджи-джампинг, это вполне безвредно.

Мои глаза округлились.

— Я никогда не брошусь из самолёта ради удовольствия, Тёрнер Брукс. Как-нибудь без меня.

— Замётано.

Он был удивлён мной. Джо отошёл, понимая ситуацию, и стараясь не прерывать наше свидание. Я отчасти желала, чтобы он заставлял нас всё время двигаться, чтобы мы могли покончить с этим. Секундочку… это была третья платформа. Разве Серенити не сказала, что тут будет что-то интересное? Дерьмо. Я осмотрелась, чтобы найди что-нибудь, отличающее эту платформу от двух предыдущих. Именно тогда я увидела это. Там был маленький деревянный мост, который протянулся примерно на шесть футов. Трос был протянут через него, но он выглядел точно так же, как те, по которым мы уже проехали. Мост выглядел неустойчивым.

— Мы идём? — спросила я, готовая двигаться дальше.

Джо подошёл ко мне.

— Ага, но здесь у вас есть два варианта. Вы можете или спуститься отсюда так же, как и в предыдущие разы, или…— его «или» звучало зловеще. — Вы можете выйти на эту маленькую доску, словно пират, и сделать прыжок на веру.

Тёрнер поиграл передо мной своими бровями.

— Разрази меня гром! — Он пытался звучать как пират.

— Не смешно, — я свирепо посмотрела на него.— Что вы имеете в виду под прыжком на веру? То же, что и просто сойти вниз? В конечном счете соскользнуть по тросу?

Джо покачал головой.

— Нет. Это немного проще. Ты спрыгиваешь с края и как только оказываешься внизу, идёшь к следующей точке.

Я сглотнула. Они ненормальные? Я думала, что худшей идеей было спуститься со склона горы, но теперь они спрашивают, хочу ли я резко упасть с восьмидесятифутовой высоты? Ни за что. Я уже знала свой ответ. Я кое-как справлялась со всеми этими штуками для зиплайнинга, но это было безумием. И, конечно, мне не нужно было спрашивать мистера Сорвиголова, собирается ли он прыгать. Он собирался.

— Ты собираешься сделать это?

— Хрена с два. Я слишком сильно люблю свои ноги и руки, целые и невредимые, спасибо тебе большое.

Тёрнер опять вошёл в мой маленький пузырь. Почему он это делает? Его лесной лосьон после бритья нахлынул на меня, и у меня слегка закружилась голова. Мужчина не должен так хорошо пахнуть. Он провёл своей рукой вниз от моего плеча к локтю, оставляя на пути небольшой след гусиной кожи.

— Это не совсем свободное падение, как ты его себе представляешь. С помощью троса ты замедляешься на полпути вниз.

Я встретилась с его голубыми глазами.

— Эти полпути всё ещё слишком далеко для меня. Я пойду «традиционным» путём, — пальцами я показала кавычки.

— Ты очень упрямая, знаешь это?

— Ха! Говорит король Упрямого Государства.

Тогда он сделал то, чего я не ожидала. Он наклонился и слегка поцеловал кончик моего носа. Моё бедное сердце остановилось. До сих пор Тёрнер не делал поползновений, чтобы поцеловать меня. Конечно, он поцеловал мою руку в конце нашего первого свидания, но это не считается. Не как это. И, конечно же, он решил дезориентировать меня нежной выходкой, когда мои нервы были уже на пределе. Надо отдать ему должное, это переключило моё внимание на другие вещи. Например, каким милым он был. Что его губы были очень мягкими. И на то, как я хотела схватить его за воротник, притянуть к себе и поцеловать так, как мечтала в течение двух последних недель. Я чувствовала, как покраснела, и затем переступила с ноги на ногу. Нуждаясь в небольшом воздухе, я откашлялась.

— Ну, тебе лучше сделать решительный шаг к своей смерти. Номер твоей мамы есть в твоём телефоне, да?

Он ещё раз сильно рассмеялся.

— Да, он есть в моём телефоне, — он направился к очень шатким деревянным балкам. Чем дальше он шёл, тем больше они шатались. — Аннабелль?

Звук его голоса, говорящий моё имя, отозвался эхом в моей душе. Почему я испытывала такие чувства?

— Да?

— Это ещё не всё.

Он прыгнул. Боже мой, может ли мужчина стать ещё более дерзким или самоуверенным? Это заставило моё сердце прыгать от радости? Ага. Но не в этом суть. Ясное дело, он думал, что может делать всё что захочет, если будет достаточно милым, или околдует меня и подберётся слишком близко. Не удивительно, что все те женщины влюблялись с него. Он походил на чертёнка в хирургическом костюме. Ошибочка… ладно, вообще-то шорты и футболка цвета хаки подходили ему слишком хорошо. Ублюдок.

Посмотрев вниз, я увидела, что он приземлился на чёрный надувной матрас, который успел потрепаться от других прыгунов.

— Ты гордишься собой? — крикнула я.

— Да, мэм. Ты, правда, должна попробовать это. Это веселее, чем ты думаешь.

Я показала ему рукой жест «ОК».

— Я в порядке.

Джо пристегнул меня к традиционной линии и сказал, что Серенити ждёт меня на другом конце. Единственная разница между последними двумя спусками была в том, что моя нервная система успела упокоиться. Я понеслась вниз по линии, не думая ни о чём, кроме Тёрнера и его восхитительных губах. Я задавалась вопросом, позволю ли я ему поцеловать меня снова, если он попытается. И если он попытается, это будет мой нос или губы? Я увязала в мыслях о нём, когда мои ноги достигли платформы. Тёрнер взбирался сбоку по лестнице, чтобы встретиться со мной.

— Было круто?

Ладно, он имел в виду поездку, или поцелуй? Конечно, не поцелуй, ведь это был просто мой нос.

— Было весело.

Он улыбнулся. Он знал, что я обдумываю то, о чём он действительно спрашивал. Я закатила глаза.

Мы провели остаток утра, дурачась в игре «вопрос-ответ», и флиртуя друг с другом. Мы обменивались информацией друг о друге, которая была абсолютно бессмысленной, и всё же, я сочла её интересной и забавной. Я узнала Тёрнера Брукса намного лучше, чем раньше. Он больше, чем заинтриговал меня. Когда мы ехали обратно домой, я пришла к выводу, что он может мне по-настоящему понравиться. Конечно, это заставило меня почувствовать себя неуютно, но это было просто потому, что я долгое время не позволяла влюбиться в кого-нибудь. Никогда не видела в этом смысла. Но сегодня я открыла для себя возможность посмотреть, куда это может завести. При условии, что это не значит, каждый раз подвергать опасности мою жизнь. Но всё же, он мне нравился.

Как только мы подобрались к моему порогу, Тёрнер посмотрел на меня с удивлением в глазах.

— Я хочу сходить куда-нибудь с тобой снова, Аннабелль.

Я рассмеялась.

— Почему ты выглядишь так, словно тебя удивляет то, что ты спрашиваешь меня?

Его улыбка поразила меня, как было всегда, когда мы находились так близко. Он был так красив, это почти сбило меня с ног.

— Потому, что так и есть.

— Ты странный, знаешь это?

— Ну, я могу сказать то же самое о тебе. Так что ты скажешь? Ещё одно свидание?

Я попыталась заставить его ждать ответа, правда пыталась. Но мой ответ вылетел быстрее, чем я планировала.

— С радостью. Но подожди…— я выставила палец. — Я отказываюсь идти куда угодно, где меня заставят прыгать, ехать быстрее, чем семьдесят миль в час, или где я должна буду подписать бумаги, указывающие, что я могу умереть.

Он прыснул от смеха.

— Оно будет спокойным.

Я повернула голову немного в сторону, показывая свой недоверие.

— Ладно, сэр. Итак, будь осторожен, направляясь обратно домой. И ещё раз спасибо тебе за сегодняшний день.

Стало тихо. Напряженно тихо. Я смотрела на него, и он смотрел на меня. Это был тот миг, когда ты знаешь, что он собирается поцеловать тебя, и ты просто должна быть готова к этому. Я не была готова, но я соглашусь на это. Тёрнер наклонился вперёд. Я приподнялась на цыпочки. Как только я подумала, что наши рты собираются встретиться, он повернул голову влево, и я почувствовала его тёплые губы на моей щеке. Моей щеке? Сжав мою руку и выпустив её, он встал в полный рост и пожелал мне хорошего дня. Когда он ушёл, я присела заднем крыльце, обдумывая всё свидание. У меня действительно начал развиваться комплекс. Тёрнер поцеловал меня три раза, и ни один из них не был в губы. Ни один из них не был полон страсти или дикости, которые, как я предполагала, он давал другим женщинам, которых тискал в кладовых на работе. Нравилась ли я ему? Была ли я его типом? Возможно, он смотрел на меня как на приятеля, или кого-нибудь, с кем можно классно развлечься. Я ни разу не ощущала флюидов дружбы от него, так может, я чего-то не понимаю? Может и так. Это в какой-то степени задевало меня. Предполагаю, что на следующем свидании, которое у нас будет, я попытаюсь понять и уловить его намёки. Я не хотела вкладывать в него слишком много себя, если я была для него просто другом.

Я ждала, что он позвонит и скажет мне, что мы будем делать в следующий раз.

7 глава

Аннабелль

Перед моей первой двенадцатичасовой сменой на этой неделе, я решила сделать что-нибудь незапланированное. Я отправилась в отделение интенсивной терапии новорождённых, чтобы проверить маленького мальчика, которому помогла родиться на прошлой неделе, и посмотреть, как он. Мне никогда не доводилось бывать здесь, за исключением пары часов практики. Несколько мониторов подавали звуковые сигналы, а я смотрела на вокруг стоявшие инкубаторы и грудничков, которые боролись за свою жизнь. Я осматривала эту комнату так же, как и отделение онкологии. Смотреть, как люди, борются за свою жизнь, не для меня. Мне больше нравилось обеспечивать появление на свет новых жизней, отправляя их в счастливое путешествие. Не наблюдать, как семьи оплакивают или скорбят о потере. Я увидела этого достаточно, чтобы хватило на всю мою оставшуюся жизнь.

— Я могу вам помочь? — Ко мне подошла высокая белокурая медсестра. У неё были добрые глаза и мягкий голос.

— Эм, да, я ищу ребёнка, которому помогла родиться на прошлой неделе, его доставили сюда, — чёрт, я не знаю его имени. — Он был без имени, когда покинул «Л&Д», а мать была наркоманкой, — я напрягла память, чтобы вспомнить её имя, — Адалин Марч, — пришло мне в голову. — Это ребёнок Марч.

Тон её голоса стал ещё мягче.

— Ах да, он здесь, — она провела меня к дальнему углу комнаты. — Он тот ещё маленький борец.

Когда мы приблизились, я увидела, что ребёнок был настолько маленьким, что поместился бы в одну мою ладошку. Малыш лежал на животике, с мониторами, подключёнными к его хрупкому тельцу, покрытому почти прозрачной кожей, питательной трубкой в носу, которая, вероятно, шла прямиком в его желудок, и дыхательной трубкой. На это было мучительно смотреть. Такой маленький, чтобы бороться за свою жизнь, тогда как он даже не заслужил появиться в этом жестоком мире таким ужасным способом.

— Его мама приходила к нему?

Она выглядела растерянной.

— К сожалению, от мальчика Марч отказались. В день, когда родила и была переведена в послеродовую палату, несколькими часами спустя она ушла и больше не возвращалась. Нет никакой контактной информации, и она не интересовалась ребёнком, прежде чем уйти.

Моя рука взлетела ко рту. Я чувствовала себя так, словно меня сейчас стошнит. Как может мать вынашивать малыша, дать ему жизнь и просто отказаться от него? Не важно, что он недоношен. Он был её ребёнком. Он любил бы её безоговорочно и ничего не ожидал бы в ответ, кроме того, что она могла бы ему дать. Я просто не понимаю этого.

Медсестра, которую, как я узнала, зовут Кэсси, рассказала мне о показателях ребёнка, и что доктор ожидает от него в следующие несколько дней. Когда дети попадали сюда, в отделение интенсивной терапии новорождённых, их обычно проверяли каждый час. Им давали краткосрочные назначения. Врачи действовали маленькими шажочками. На всё остальное требовалось слишком много времени.

Кэсси оставила меня возле инкубатора мальчика Марч, и я повернулась, чтобы посмотреть на него. Он действительно был очень хрупким. Я ничем не могла ему помочь, хотя пыталась это сделать. Я стояла там, считая все десять пальчиков на его ручках и ножках. Кто-нибудь должен сделать это для него. Он заслужил. Я закрыла глаза, сдерживая нахлынувшие слёзы. Глубоко вдохнула и выдохнула. Жизнь была так несправедлива. Моих родителей забрали от меня слишком рано, и я боролась, чтобы самостоятельно выживать в течение многих лет. Эта борьба началась для меня в шестнадцать лет. Почему малыш, который весит не больше трёх фунтов, должен страдать? Почему Бог выбрал для борьбы именно его? Было всего несколько вещей, которых я, думаю, никогда не пойму.

В инкубаторе было два отверстия, в которые медсёстры могли просунуть руки в перчатках и внести изменения в проводки и трубки. Без спроса, я подошла к раковине, вымыла руки и подготовилась, чтобы прикоснуться к нему. Когда я дотронулась до него в первый раз, маленькая искра ударила меня. Не как электричество, а что-то неописуемое. Я хотела, чтобы этот малыш жил. Я беспокоилась, чтобы за ним был лучший уход. И ещё, в тот момент, когда моя рука погладила его маленькую спинку, я поняла, что всё равно, сколько бы медсестёр и докторов не присматривало за ним, я буду приходить сюда максимально часто, чтобы он знал, что его любят. Я пробыла с ним почти час, медсёстры ходили вокруг меня, некоторые даже подходили поговорить. Они ценили дополнительную поддержку, которую я оказывала. Но на самом деле я была эгоистична. Я делала это и для себя. Что-то глубоко внутри меня очень нуждалось в успокоении. Он будет в порядке. Я не приму другого варианта.

***

Это был очень долгий день. У меня был короткий десятиминутный перерыв, и близилось окончание моей двенадцатичасовой смены. Посещение малыша этим утром забрало у меня много энергии в эмоциональном плане. Я просто хотела объесться и отметить время ухода со смены. Сегодня мне не хотелось ни вина, ни книг. Мне просто нужно отоспаться.

Я сидела в раздевалке, когда открылась дверь и вошёл небольшой сюрприз. Тёрнер держал две пластиковые коробочки с чем-то, что восхитительно пахло. Мой бедный желудок тоже уловил аромат еды. Поднявшись, я пошла прямо к мужчине только с одной целью. Тёрнер поднял коробочку, предлагая её мне. Когда я стащила её из его рук, он засмеялся.

— Голодна?

Я села и открыла крышку. Курица, жаренная во фритюре, пюре в соусе и салат из капусты и моркови с майонезом пленили весь мой рассудок. Мне кажется, я даже простонала. Тёрнер заёрзал на стуле. Я подняла на него взгляд, и увидела, что он смотрел на меня таким же голодным взглядом, как я на курицу. Я сглотнула.

— Извини, ты что-то спросил?

Он откашлялся.

— Эм, да. Я так понимаю, ты голодна?

Я вытащила куриную ножку и запихнула её в рот. У меня не было никакого терпения, чтобы прямо сейчас быть воспитанной.

— Ммм. Я не ела с шести утра.

Он взглянул на свои часы.

— Это было более тринадцати часов назад. В вашем отделении нет перерывов?

Я проглотила огромный кусок горячей, жирной курицы.

— Есть, но у меня было слишком много других дел. Ведение карт, отправка материалов в лабораторию, предоставление врачебных дополнений. Тот ещё денёк.

— Похоже на то, — его глаза блуждали по моему лицу. Когда еда обосновалась в моём пустом желудке, я смогла сфокусироваться на чём-нибудь, кроме голода. Не уверена, что я думала о том, как он смотрит на меня. — Ты всегда так занята?

Я подняла пластиковую вилку и воткнула её в картошку.

— Не всегда. Только во время пересменок становится суетливо, ну и когда полнолуние.

— Я думал это бабушкины сказки.

Я покачала головой.

— Разве ты не учил это во время своей акушерской практики? — Я не могла сдержать смех.

— Если честно, я не думаю, что обращал на это внимание.

— Это не совсем бабушкины сказки. В этом есть доля правды. Когда полнолуние, что-то происходит с гравитацией, силой земного притяжения и наклоном, что вызывает определённые процессы в организме женщины, если она близка к дате родов. Это может продлить схватки или начать их. Я проверяла календарь несколько раз, когда было полнолуние. Пациентов, как правило, больше, — объяснила я.

Он обдумал это.

— Хм, я думаю, каждый день ты узнаёшь что-то новое.

Я кивнула.

— Да, полагаю, ты тоже.

Я продолжила есть в тишине, пока Тёрнер наблюдал за мной. Другая коробочка с едой оставалась нетронутой.

Я указала вилкой в её направлении.

— Ты не собираешься есть?

— Собираюсь, просто я был отвлечен видом, — он наклонился вперёд и притянул белый контейнер к себе. У него было то же самое, что и у меня. Подняв куриный окорочок, он поднёс его ко рту и откусил. Я сосредоточенно наблюдала, как двигается его подбородок и губы. Я не думала, что поглощение еды могло быть настолько сексуальным.

— Ты в прядке?

Самовлюблённость в его тоне говорила, что он точно знал, как влияет на меня. Чёрт возьми, Аннабелль, соберись. Сейчас не время и не место.

— Я в порядке. Так или иначе, что заставило тебя прийти в эти края? И как ты вообще узнал, что я здесь?

— Я позвонил вашей дежурной медсестре.

— Это немного похоже на преследование, тебе не кажется?

— Не тогда, когда у меня были намерения принести тебе поесть и обсудить наше следующее свидание.

— Я пока не знаю, что насчёт этого думаю.

Он вздернул бровь.

— О свидании или о моём звонке?

— И о том, и о другом.

— Ну… очень плохо.

Наглец.

— Так что насчёт свидания? Разве ты не мог мне позвонить или что-то типа этого?

Тёрнер пожал своими широкими плечами.

— Мог, но я решил, что это куда веселее.

Кажется, я ела слишком быстро. Я уже была сыта, но еще даже не доела куриную ножку и слопала пару кусочков картофеля. Я вздохнула.

— Если наблюдение за тем, как я набиваю свой рот как обкуренный студент, веселит тебя, ты должен увидеть меня, когда я дома одна вместе с коробкой конфет. Абсолютно отвратительно.

Он усмехнулся.

— Замётано.

Я помахала своей вилкой в воздухе.

— Нет. Я официально заявляю. Это не то, что ты когда-нибудь увидишь.

— Как скажешь. Так, теперь насчёт свидания.

— Я вся во внимании.

Вошли две медсестры с моего отделения. Одна из них была маленькая мисс Красный шёлк собственной персоной. Она застыла в проёме, когда увидела Тёрнера, сидящего со мной, а её рот широко открылся. Он едва взглянул в её сторону. Он не узнал её, или она была настолько легко забывающейся? Судя по выражению её лица, могу сказать, что девушка была определённо оскорблена отсутствием его внимания. Я хотела закатить глаза, но меня остановило то, что Тёрнера не беспокоило, что кто-нибудь мог услышать наш разговор. Медсестра-шлюха, Робин, с которой я теперь редко работала вместе, потому что она начала работать в регистратуре, взяла то, за чем пришла, из шкафчика, и захлопнула его. Не могу сказать, что не сделала бы так же, если бы меня так легко отвергли. Когда она выскочила вон из раздевалки, мне пришлось прикусить язык. Нет, я не чувствовала себя эгоистичной, что сейчас я та девушка, которой Тёрнер уделяет внимание. Но каким-то образом он заставлял чувствовать себя особенной.

— Аннабелль, посмотри на меня, пожалуйста, — его голос был глубоким и требовательным. То притяжение, которое я почувствовала к нему с первой встречи, сейчас было очень очевидно и манило меня.

Не справедливо, что кто-то с таким цветом глаз мог так очаровывать. Я бы хотела взять его в тропики только, чтобы увидеть, действительно ли они одного цвета с океаном.

— Я слушаю.

— Хммм, как скажешь. Мои родители спросили, не хотим ли мы все прийти к ним на ужин в эти выходные. Моя мама соскучилась по своим мальчикам, и бла-бла-бла. В любом случае, я знаю, что обоим моим родителям нравится твоя компания, и, откровенно говоря, мне тоже. Так что, ты присоединишься ко мне?

— Почему это выглядит как свидание «знакомство с родителями»?

Он нахмурился.

— Определённо нет. Может, ты так считаешь, но ты ведь уже встречалась с ними?

Он настоял на своём.

— Один-ноль в твою пользу!

— Ах да, и если ты придёшь, возьми в этот раз свои кроссовки.

— Зачем?

— Бейсбол, Аннабелль. Мы играем в бейсбол каждый раз, когда собираемся вместе.

Ах, да. Я и не думала об их семейных традициях.

— Ну, в субботу я работаю до шести. Иногда немного дольше, в зависимости от количества родов.

— Это не проблема. Они будут готовить барбекю, так что я уверен, что ужин будет позже, чем обычно. Папа немного придирчивый к грилю.

У меня не было причины отказаться. Это не было похоже на какую-нибудь дикую поездку, в которой мы побывали в прошлый раз. К тому же, там будут мои друзья, с которыми я буду чувствовать себя комфортней. Насколько близки мы сможем быть с Тёрнером в окружении его семьи?

— Ладно, будет тебе свидание, — казалось достаточно сдержанно.

Встав из-за стола, он отодвинул свой стул.

— Ты закончила со своей едой?

Я кивнула.

Он выкинул коробочки в мусорное ведро, когда направился к двери.

— Увидимся через несколько дней, красавица.

Мой желудок перевернулся. Он даже не остался после того, как смутил меня, а просто вышел. Я улыбнулась сама себе. Ну, посмотрим, смогу ли я остаться целой и невредимой. Забавно, что он брал меня на два свидания, где я легко могла травмироваться, и всё же место, куда я направлюсь в эти выходные, было единственным, где я в конечном итоге могу сесть в лужу. Предполагаю, вызов принят, Аннабелль.

8 глава

Аннабелль

Я хотела найти время, чтобы проверить младенца Марч, прежде чем ехать в дом Бруксов, но, к сожалению, была уже половина седьмого, а мне всё ещё предстояла тридцатиминутная поездка. Тёрнер собирался подождать меня, но я настояла на том, чтобы он ехал без меня. Я не хотела, чтобы его семья повременила с ужином, потому что я опаздывала. Я даже предложила перенести встречу на другой раз, но он заверил меня, что всё в порядке.

— Эй, я ухожу. Всех моих пациентов приняли. Хороших выходных, — я позвонила старшей медсестре, прижав телефон к плечу.

— И тебе, дорогая, — ответила она.

Войдя в гараж, я забралась в свою машину, бросила сумку на пассажирское сиденье и выехала на дорогу. На самом деле я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера. Возможно, я бы нервничала гораздо сильнее, если бы это была моя первая встреча с семьёй Бруксов, но это было не так. Быть рядом с этой семьёй комфортно. Возможно, это странно, но для меня это было именно так. Пол и Донна были способны заставить вас чувствовать себя одним из их детей. Готова поспорить, что рядом с ними никто не чувствовал себя незнакомцем. Опуская окно и включая радио, я отклонилась назад, чтобы насладиться короткой поездкой к их дому.

Тёрнер вышел наружу, чтобы встретить меня, когда я въехала на подъездную дорожку. Он открыл мою дверь и наклонился, чтобы поприветствовать меня поцелуем в щеку, я же оставалась неподвижной. Как правило, он не делал этого до конца свидания. Похоже, он и дальше собирается держать меня в напряжении. Я вздохнула полной грудью, не в состоянии удержать девчачий смешок, рвущийся наружу.

Он одарил меня ослепительно теплой улыбкой.

— Рад, что тебе удалось прийти.

Как только я вышла из машины, он захлопнул за мной дверь, и мы пошли к дому. На подъездной дорожке было припарковано несколько машин, две из которых принадлежали Киган и Мейси. Я не думала, что Мейси будет здесь, но зная Киган, вероятней всего она уговорила её.

— Я тоже.

— Как прошла твоя смена?

— Долго и утомительно. Но когда дело доходит до труда, то временами утомительно — это очень хорошо, — рассмеялась я. — Суматоха в моём отделении значит, что за жизнь борется или мамочка, или младенец. Это не то, чего бы нам хотелось, — было так странно, как легко было вести с ним этот простой разговор. Как будто мы делали это годами.

— Хмммм, я тебя понимаю. Ладно, надеюсь, ты нагуляла аппетит. Уверен, что папа скупил всё мясо с прилавков на рынке. Плюс, моя мама сделала свой знаменитый картофельный салат с укропом и капрезе, и зная её, будет не менее трёх различных десертов на выбор. Думаю, что Киган тоже принесла что-нибудь из еды.

Мой живот заурчал.

— Ох, у меня определенно разыгрался аппетит. Возможно, даже слишком.

Он сжал мою руку и подмигнул. Урчание превратилось в трепет бабочек. Он явно завоёвывал меня.

— Отлично, ты вволю наешься. В любом случае, мама отправит тебя домой с контейнером полным еды. Это одна из причин, почему я прихожу сюда.

Я хлопнула его по руке и улыбнулась.

— Ты такой парень. Твоя мама знает, что ты используешь её только для готовки?

— Абсолютно. Она живет ради того, чтобы накормить нас всех.

Вполне уверена, что так и было. За то короткое время, что я знала Донну, у меня сложилось впечатление, что она была типичной южной женщиной и мамой. Слово «мало» не значилось в её словаре, если это не касалось её самой. Её дом был совершенным, стряпня безупречна, она вырастила своих мальчиков южными джентльменами, и делала это так, что ни один волосок не выбился из её причёски.

Когда я зашла в парадную дверь, меня поприветствовало так много запахов, аромат вкуснятины распространялся по всему дому. Давненько я не принимала участие в чём-то подобном. Вообще-то последний раз это было тогда, когда я была здесь.

— Привет, Аннабелль! Как ты, милая? — Донна вышла из-за угла, одетая в симпатичное летнее макси платье и передник. Сладость наполняла её голос.

Моя автоматическая реакция была подойти к ней. Она развела руки и поприветствовала меня объятием. Я не была ласковым человеком, но по какой-то причине с ней это чувствовалось естественным и прекрасным. Донна даже пахла хорошо. Так же, как и мама, если это имело какое-то значение.

— Я в порядке, — я освободилась из её объятий. — Большое спасибо за то, что пригласили меня. Извините за опоздание.

Она отмахнулась от меня рукой.

— Да брось. Ты не опоздала, а как раз вовремя. Пол только заканчивает гриль, а Киган делает всем напитки. Проходи и чувствуй себя как дома. Что ты предпочитаешь выпить перед ужином? У нас есть лимонад, сладкий чай, и я думаю, что есть немного пива в холодильнике внизу, Тёрнер мог бы принести тебе одно.

Я взглянула на него. Он лучезарно улыбался своей маме. Ладно, я никогда не замечала этого прежде, но он определенно маменькин сынок. Это было написано на его лбу. Обожание в его глазах невозможно было упустить.

— Лимонад подойдет как нельзя лучше, спасибо вам, — ответила я вежливо.

— Значит, лимонад, — подмигнула она мне. Она улыбалась точно так же, как и Тёрнер. Мои глаза остановились на её прямых зубах и ослепительном выражении.

— Сынок, налей ей лимонад и пойди проверь своего отца. Боюсь, что он скоро сожжет куриные грудки, пытаясь получить эту проклятую совершенную корочку.

Тёрнер вздохнул.

— Да, мэм.

— Не дерзите мне, молодой человек, — предупредила она.

Мне пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не рассмеяться от их взаимного обмена любезностями.

— Да, мэм. Я сейчас вернусь.

Он снова сжал мою руку и отпустил её. Когда он вышел из прихожей, я снова обратила внимание на Донну. Она стояла, уперев руки в бока, и покачивала головой.

— Он никогда не был упрямым но, когда был маленьким мальчиком — любил играть у меня на нервах.

— Тёрнер не упрямый? — теперь рассмеялась я.

— Он испытывает тебя на прочность?

Я вспомнила наши предыдущие разговоры и места, куда он возил меня.

— Ох, можно сказать и так.

— Похоже, мне необходимо поговорить с моим мальчиком об этом.

Я потянулась вперед и дотронулась до её руки.

— Нет, всё в порядке. Я поддразниваю. Я только что узнала, что он не принимает «нет» в качества ответа. — Я осознала, что сказала, только после того, как слова вылетели из моего рта, но к счастью Донна не ответила на мой комментарий, так как могла бы.

— Да, не принимает, — согласилась она.

— Это не всегда плохо. Он…милый.

Она выдохнула.

— Отлично. Ладно, я пойду проверю пироги. Киган и Мейси в столовой, если ты хочешь с ними поздороваться.

— Вам нужна помощь на кухне? Не то чтобы от меня много толку. Я никогда не была хорошим пекарем или шеф-поваром.

— Нет, но спасибо.

Я кивнула и направилась в столовую. Дом был большим, но я помнила, где были некоторые комнаты еще со свадьбы и моего предыдущего посещения. Я услышала громкий голос Мейси, отдающийся эхом, который дал мне понять, что я двигаюсь в правильном направлении. Как раз за углом я увидела Киган, которая раскладывала салфетки и столовое серебро рядом с каждой тарелкой, и Мейси, сидящую со скрещенными руками. Похоже, она дулась.

— Привет, красавица, — взглянула на меня Киган.

— Привет, девчонки.

— Тьфу, ещё одна попала под очарованием Бруксов, — в голосе Мейси слышалось сильное отвращение.

Я озадачено на неё посмотрела.

— О чём ты говоришь? Я в замешательстве.

Она закатила глаза.

— Тёрнер. Вот о чём я говорю.

Я посмотрела обратно на Киган, ожидая получить разъяснения по этому поводу.

— Мейси. Прекрати это. Не обращай на неё внимание. По какой-то причине она сегодня экстрасучка. У тебя критические дни?

— «Красный день календаря»? Пфф, нет. Я просто поняла, что меня окружают неудачники.

— Хорошо, теперь достаточно. Каким бы плохим не было твоё настроение, перестань. Ты собираешься испортить его мне, Аннабелль и остальной части семьи, — рявкнула Киган.

— Эй, — подняла руки вверх Мейси. — Я просто выразила своё мнение.

— Ты делаешь из себя настоящее посмешище.

Мейси откинула голову назад. Мне необходимо было вмешаться, чтобы конфликт не усилился.

— Ладно, девочки, остыньте. Я не знаю, что происходит, но что бы ни было, оно того не стоит.

— Ты не имеешь понятия, — пробормотала Мейси.

— Думаю, что нет, но Киган дело говорит. Я не знаю, из-за чего ты чувствуешь себя такой кислой, но мы сможем поговорить об этом после ужина, когда поедим чего-нибудь вкусного. Договорились?

Она слегка опустила голову вниз, явно расстроенная. Киган тряхнула головой и продолжила накрывать на стол. Никогда не видела, чтобы эти две девочки ссорились, но что-то беспокоило их обеих. Мне никогда не приходилось быть посредником, но если понадобится, я стану им прямо сейчас. Тишина сохранялась пару минут до того, как в комнату вошел Тёрнер, пропахший запахом гриля. Он взглянул на меня и подошел ближе.

— Ты в порядке? — тихо спросил он. Его глаза рыскали по другим девочкам.

— Ага.

Он нежно заправил прядку выбившихся волос мне за ухо. Его пальцы мягко ласкали мою щёку. Все мысли о Киган и Мейси покинули меня. Я стояла перед Тёрнером, и для меня больше никого не существовало в этой комнате. Откуда у него столько власти надо мной?

— Ты уверена?

— Мгмм.

Он ввел меня в транс и наверняка решил, что сейчас не время и не место для этого. Отстраняясь, он поздоровался с двумя девушками. Обе пробормотали приветствие.

Донна вошла в комнату, хлопая в ладоши, совершенно не обращая внимания на напряженность между всеми.

— Ладно, кто голоден?

Словно по волшебству, мы все переместились в белее освещённую комнату. Тёрнер указал мне на место, где мы будем сидеть, и все в течение следующей пары минут подтянулись. Не заняло много времени, чтобы мы все расселись и наполнили едой наши тарелки. Среди тем для разговоров были: болтовня о работе, новых собаках и колледже. Если и сохранилась какая-то напряженность, то она была только между Мейси и Доджером, которые сидели на противоположных концах стола друг от друга. Теперь было ясно, в чём её проблема. Я не понимала этого и не была уверена, что пойму когда-нибудь. Доджер был без ума от Мейси и без разницы, понимала она это или нет, она чувствовала то же самое. Никогда в своей жизни я не видела двух людей, более предназначенных друг другу и, тем не менее, так сильно сопротивляющихся этому. Я не знала, кто кого отталкивал, но понимала, что было потрачено впустую драгоценное время. Есть одна вещь, которую я узнала от своих родителей — время бесценно. Я бы отдала что угодно за пять минут с ними.

Мы откинулись на спинки наших стульев, наевшись, когда Киган задала мне вопрос.

— Лорен из Отделения интенсивной терапии новорожденных сказала, что ты посещаешь младенца, которому помогла появиться на свет. Как он?

Вопрос казался невинным, но он заставил меня задуматься над ответом. Не то чтобы я пыталась проскользнуть и остаться незамеченной, но очевидно, что я ходила туда достаточно часто, чтобы вызвать некоторые разговоры.

Я почувствовала на себе взгляд Тёрнера, но проигнорировала его.

— У него всё хорошо. Они только понизили уровень кислорода, и он не сопротивляется, так что всё хорошо.

— О каком младенце мы говорим? — присоединилась к разговору Донна.

Ухх, так держать Киган. Об этом я не хотела разговаривать. Особенно со всеми этими людьми, не говоря уже о Тёрнере. Я знала, что как только мы окажемся одни, он станет задавать вопросы. Он читал меня как открытую книгу.

Я оглядела сидящих за столом, все взгляды были прикованы ко мне.

— Несколько недель назад моя пациентка родила недоношенного ребёнка. И я иногда навещаю его.

Глаза Донны смягчились.

— О боже, как это мило с твоей стороны.

— На самом деле всё не так просто. Роженица была наркоманкой. В итоге она отказалась от него в тот же день, когда родила. Серьезно, это было ужасно. Я говорю вам, если бы я была дежурной медсестрой в тот день, я бы вправила ей мозги. — Киган начала злиться. Я так сильно хотела дать ей подзатыльник за то, что она начала этот разговор.

— Когда это произошло? — спросит Тёрнер.

Я не смотрела ему в глаза. Я не хотела. Он бы точно увидел, как разговор о ребенке затрагивает меня.

— На следующий день после свадьбы.

— Я не знаю, как мать может оставить своего ребенка, — у Донны в глазах стояли слезы. Боже, нужно срочно поменять тему. — Это мальчик?

Я кивнула.

— Ты знаешь, что с ним будет, когда он достаточно окрепнет, чтобы его выписали из больницы?

Это был тот вопрос, который мучал меня всё больше и больше, поскольку младенец шёл на поправку. Если честно, то я не знала, что с ним будет, но могла только предположить, что он окажется на попечении государства.

— Я не уверена. Но есть большое количество приемных родителей, которые будут счастливы усыновить новорожденного младенца. Просто не знаю, какие последствия будут от того, что вытворяла его мать. Так что, это может иметь свои сложности.

Тёрнер слегка прикоснулся к моей спине. Он утешал меня, когда даже я сама не понимала, что мне это нужно.

— Да, превосходный ужин, чудесна беседа, — вставила свои пять копеек Мейси, явно не желая больше разговаривать на эту тему. Слава Богу, я бы могла обнять её. — Донна, я начну убираться, если можно?

Всё внимание от меня переключилось на неё.

— Конечно, дорогая. Я помогу.

Мейси покачала головой.

— Нет, всё в порядке, я не возражаю. Вы приготовили невероятный ужин и заслуживаете того, чтобы расслабиться и насладиться общением со своими мальчиками. — Она встала и схватила ближайшие к ней тарелки. Когда она вышла, Доджер встал и последовал за ней. Я понимала, что не единственная, кто хотел бы знать, что между ними происходит.

— Итак, сначала десерт или мы направимся на поле? — спросил Ригли, вытянув руки над головой.

— Я голосую за поле, — сказал Пол.

— Я поддерживаю, — ответил Камден. — Что ты хочешь делать, детка?

Киган вложила свою руку в его.

— Меня всё устраивает в любом случае.

Пол потер свои руки друг об друга.

— Похоже, время игры.

Мы все встали из-за стола и направились к гаражу.

Парни всё упаковали, а Киган вернулась в дом, чтобы забрать Мейси и Доджера. Тёрнер повёл меня к одному из гольф-каров и сел рядом со мной.

— Ты будешь играть в моей команде?

Я приподняла бровь.

— Я не знаю. А ты хорош?

— Ты видела, как я играю, Аннабелль.

— Я не уделяла этому пристального внимания.

Он потер кулаком грудь.

— Упс! Было задето моё эго.

Я игриво пихнула его.

— Нет, это не так, перестань.

— А я-то думал, что ты пялилась на меня всё время.

Я наклонилась ближе к нему. Он следил за мной как ястреб.

— Я раскрою тебе один маленький секрет, — произнесла я ещё тише, — я наблюдала за тобой за ужином, — я подмигнула ему и уставилась вперед, надеясь, что мы скоро поедем.

Киган вышла наружу, выглядя расстроенной и готовой что-нибудь пнуть.

— Мейси вне игры. Она сказала, что плохо себя чувствует и поедет домой.

Донна начала вылезать из гольф-кара.

— Кто-нибудь отвезёт её домой?

— Доджер сказал, что отвезет, но вы же её знаете. Она борется изо всех сил, отказываясь быть рядом с ним.

Говоря о Доджере. Он вышел из дома, хлопнув дверью. Он проигнорировал то, что все смотрят на него, схватил сумку с битами и вышел из гаража без слов.

— Ну, хорошо, — сказал Тёрнер. — Похоже, проблемы в раю.

— Прекрати, — отругала его я.

— Я уверен, если Мейси что-то понадобится, она даст об этом знать, — переключил внимание семьи Пол. — Давайте выдвигаться.

Больше ничего не нужно было говорить. Глава семьи сказал, и всё с концом. Мы все расселись по своим карам и поехали вниз по дороге к пустому бейсбольному полю, принадлежащему семье, и хорошо знакомому им. Я была здесь только один раз, но и этого было достаточно. Я чувствовала себя комфортно, как будто регулярно проводила с ними время. Я не могла понять, почему эта семья была настолько гостеприимной и теплой. Они относились к гостю так, что ты чувствовал себя непринужденно. Я сомневаюсь в том, что они когда-нибудь встречали незнакомца, и тот почувствовал себя неуместно рядом с ними. Должно быть, это их дар.

Пока всё выгружались, Доджер стоял перед забором, бросая бейсбольный мяч так сильно, как только мог. Он отскакивал назад, и тот мог поймать его голыми руками. Очевидно, ему необходимо было выпустить пар. Он даже не повернулся, чтобы посмотреть на нас, когда мы подъехали.

— Команды, — произнес Ригли, потирая руки. — Я, мама, Камден и Аннабелль.

— Что? Ни за что, она в моей команде, придурок, — парировал Тёрнер.

— Папа, Тёрнер, Киган и Доджер. — Он кивнул, гордясь собой и игнорируя своего брата.

— Нет, надо разбить команды по-другому. Мы возьмём Аннабелль, вы можете забирать Доджера.

— Не сходи сума, большой брат. Ты же знаешь, я дал тебе лучшую команду.

— Эй, — вмешался Камден. — Нужно ли напомнить, кто был отобран в первый колледж страны?

— Чувак, ты говоришь это каждый раз, когда мы приходим сюда. Мы знаем…это устаревшие новости, — проворчал Ригли.

У меня сложилось впечатление, что это было для него больным местом. Интересно, было ли это дружеским братским соревнованием.

— Всё в порядке с распределением команд? — спросил Пол, останавливаясь между братьями.

Оба парня кивнули.

Было решено, что я остаюсь с Тёрнером, из-за чего я была слегка разочарована. Я хотела проверить свои способности и надрать ему задницу, но не могла это сделать, когда мы оба пытались «завершить бег». Мы играли в игру, выполняя по пять подач. Было много смеха и стеба. В этот раз большую часть времени мне удавалось оставаться на своих двух ногах. Не могу сказать того же о Поле. Он почувствовал необходимость проскользить к третьей базе, словно он молоденький парень, и подарил бедной Донне сердечный приступ. Она вопила на него, пока проверяла его разорванные штаны, говоря, что ему больше не двадцать лет, и он не может играть грязно или в противном случае кто-то получит травму. Ну вы понимаете — обычное дело для мамы.

Донна закончила тем, что после небольшого инцидента с Полом, просидела остаток игры. Это измотало её. Когда я стояла в сторонке, ожидая своей очереди, она подошла ко мне.

— Я так расстроена из-за младенца.

Я взглянула на неё. О боже, неужели мы снова будем говорить об этом?

— Конечно.

— Ты в порядке?

Я наклонила свою голову в сторону.

— Да. А что?

Она подарила мне нежную улыбку.

— Потому что, милая, я умею читать людей. Нет, не так как та психическая чушь, которую можно увидеть по телевизору. Но я могу ощутить, когда кто-то сдерживается и не позволяет себе чувствовать. Как Мейси и Доджер. Я знаю этих двоих, и я знаю, как сильно она его любит. Хотя у неё есть свои причины противиться, но в конечном итоге они будут вместе. А когда мы сидели за ужином, я видела, как ты сцепила руки и твои глаза становились пустыми. — Она сделала паузу, позволяя мне осознать то, что она сказала. — Этот младенец что-то значит для тебя.

Я сглотнула.

— Конечно, я же забочусь о нем. Он — невинный ребенок.

Я не одурачила её.

— Это намного больше. Я не уверена в том, какая у вас с ним связь, но скажу тебе: продолжай ходить к нему. Посещай его, держи его, корми, позволь ему почувствовать себя любимым. Любовь исцеляет. Мы не знаем, что Господь приготовил для этого маленького создания, но ты — добрый и милый человек, который приходит к нему и заботится о нём. Это говорит мне кое-что о твоём сердце и о том, какая ты женщина. Я не сомневаюсь, что твоя мама смотрит на тебя с небес и гордится тобой.

Хорошо, а теперь слёзы. Кто, черт возьми, такая эта Донна Брукс и откуда она взялась? Это было не то, что мне хотелось услышать прямо сейчас. Я не была религиозной, и не имела ни малейшего понятия, были ли мои родители на небесах, видели ли они или наблюдали за тем, что я делала в жизни. Я не думала, что они где-нибудь есть. Когда они умерли, то умерли. Я не знала, есть ли Бог, поэтому не могла поверить в выражение: «У Бога есть план на каждого». Забрать семью у молодой девочки — это не план. Это было ужасно и больно. Жестоко. Это разорвало и искромсало мою душу. Мои родители были в земле в сорока минутах от этого бейсбольного поля и это то, во что я действительно верила.

Я не хотела грубить женщине, которая была так любезна со мной, поэтому натянула улыбку.

— Спасибо.

Она погладила моё плечо.

— Пожалуйста. Теперь, если мой самый младший мальчик смог бы найти хорошую девочку, как и вы трое, я бы была самой счастливой мамой.

Я была в замешательстве.

— Что?

Она махнула рукой в воздухе.

— Ригли — та ещё заноза в заднице. Я его очень люблю, но этот парень настолько не приспособлен к жизни, что я сомневаюсь, что он когда-нибудь угомонится. Я знала, что мои остальные, кроме него… ладно, я слечу с катушек в тот день, когда он приведет девушку домой и скажет, что она набрала больше очков. — Она захохотала так, как будто только что рассказала лучшую шутку.

Я все ещё была под впечатлением от прошлой беседы, когда она вылила на меня следующий ушат воды. Она говорила так, как будто Тёрнер остепенился. Нет. Тем более не со мной. Я только начала расслабляться с ним и впускать его. Могли бы мы хотя бы впервые поцеловаться, прежде чем начнем разговаривать о вечности и о том, чтобы остепениться?

— О, твоя очередь, милая! — Донна вернула моё внимание обратно к игре.

Ага. Кто, черт подери, сможет отбить мяч, после такой информации?

Я хорошо справлялась оставшуюся часть игры, но знала, что Донна наблюдала за мной. Я осознала, что она пристально наблюдала за каждым из нас. Это было именно тем, откуда она всё знала. Она была наблюдательна к мелочам.

Время игры закончилось, после того, как сыграли ещё две подачи, и настало время всё упаковывать. На улице уже стемнело, но пара фонарей довольно хорошо освещала поле. Комары все больше нас кусали, и Киган сказала, что им надо поехать домой и проверить собаку. Я была готова отправиться домой к моему коту и бокалу вина. Я валилась с ног.

— Эй, ты, — обратился ко мне Тёрнер.

— Хмммм?

— Пойдем со мной. — Он взял меня за руку и прижал к себе.

Семья освободила поле и поехала обратно к дому.

— Хорошо провела время? — спросил он.

Помимо обсуждения нескольких тем, вместо которых я бы предпочла снова удалить свои зубы мудрости, я бы сказала, что очень хорошо.

— Да. Твоя мама — замечательный повар.

— Да. Она хранит рецепты лучшего ежевичного пирога и креветок по-креольски из трех стран.

Я рассмеялась.

— О боже, не говори мне про еду. После того, как мы отыграли, я готова к ещё одному плотному ужину.

Он ткнул меня в бок.

— Не такой уж плохой вариант.

Я остановилась.

— Ну, нет, сэр. Я ем всё, что попадается под руку из-за моего сумасшедшего расписания в больнице. Сегодня вечером впервые за месяц я ела домашнюю пищу. Разогреть — единственное, на что у меня есть время. И уж точно я не хожу в зал.

Он потянул меня за руку, притягивая к себе. Твердость его груди заставила меня тяжело дышать. Моя вторая рука по собственному желанию поднялась и расположилась как раз над его сердцем. Оно билось спокойно. Очевидно, я не воздействовала не него так же, как он меня. Если бы кто-нибудь сейчас измерил моё кровеносное давление — оно бы зашкаливало, и меня бы отправили прямиком в больницу.

— Ты разыгрываешь меня? — искренне спросил он.

— Разыгрываю?

— Твой вес.

Я хотела перевести всё в шутку.

— Нет. Я имею в виду, что по большей части шучу, но было бы не плохо время от времени ходить в спортзал, чтобы бы избавиться от калорий шоколадного торта… или пирога, что я ела.

Он хотел улыбнуться этому, я знаю, что хотел, но оставался серьезным.

— Ты красива во всех отношениях, Аннабелль. Конечно, сначала ты привлекла меня своей внешностью, однако, я узнал тебя и то, настолько большое твоё сердце Тренировки в спортзале или нет, прибавка в весе или нет, ты для меня всё тот же человек.

Я быстро заморгала.