След Ночного Волка

ГЛАВА 24 За веру, царя и Отечество

Светлый праздник православной Пасхи, как всегда, наступил неожиданно. Ничего особенного замполитом запланировано не было. Павелецкий, человек верующий, выезжая в полугодичную командировку, выяснил, есть ли на территории ПВД храм. Оказалось, что нет. Тогда он напряг своих друзей-коммерсантов, которые привезли ему к эшелону добротный сруб большой бани. И не просто голый сруб, а весь пиломатериал на крышу, пол, потолок, двери, окна, в общем, сразу бери и собирай здание, словно из кубиков.

Храм начали собирать, и к Пасхе почти довели строительство до конца, крышу венчал купол с крестом, оббитый нержавеющей дюралью. Не завершены были только внутренняя отделка и иконостас, который тоже был заказан и с помощью Сыктывкарской и Воркутинской епархии получен и привезен в Чечню.

Перед самой Пасхой Павелецкий договорился с настоятелем Грозненского православного собора отцом Варлаамом, чтобы тот приехал и освятил строящийся храм. Сначала тот запросил:

— Такое богоугодное дело у нас будет стоить восемьсот рублей, расплатитесь наличными, когда приеду.

На что, потрясенный таким прагматизмом батюшки, полковник грустно сказал:

— Жаль, что не приедете, я не смогу за столь короткий срок собрать такую сумму с личного состава.

— У вас что, нет денег на духовное? — удивился отец Варлаам, и его, героического человека, с риском для жизни служащего в православном храме в центре враждебного мусульманского мира, можно было понять, ибо он зарабатывал деньги не себе лично в карман, а на поддержание достойного существования своей в популистских целях отремонтированной недавно чеченским правительством церковки.

— Да, — повинился Павелецкий, — денег как всегда в обрез, — нам ведь необходимо выживать самостоятельно, без ежемесячного финансирования. Сколько дали под расчет в начале командировки, столько мы и должны растянуть до ее конца. Жаль, батюшка, извините за беспокойство.

И Павелецкий хотел было уже положить трубку телефона, но отец Варлаам упредил его:

— Погодите, мы еще не договорили. Хотя бы машину вы сможете за мной прислать?

— Это конечно! — искренне обрадовался Сергей Иванович. — Во сколько можно будет за вами подъехать и куда?

— Ехать, конечно же, лучше утром. У вас в котором часу утреннее построение?

— В восемь тридцать.

— Так вот, будьте любезны, в семь тридцать забрать меня и помощника в Грозном у входа в храм.

— Спасибо, батюшка, — смиренно произнес Павелецкий.

— На здоровье, одно богоугодное дело делаем.

Семья батюшки жила в Моздоке. И отправлять служебно-церковные дела он ездил в Грозный на своей «Оке». В пять утра в день православной Пасхи машину отца Варлаама неподалеку от ингушско-чеченской границы обстреляли боевики. Сам батюшка, слава богу, не пострадал, легко был ранен церковный служка, помогавший ему отпускать церковные обряды. И им пришлось вернуться на попутном транспорте в Ингушетию.

Машина, посланная Павелецким, прождала у храма полтора часа и вернулась без батюшки. Об обстреле стало известно только на следующий день.

Узнав о том, что батюшки не будет, Сергей Иванович ходил с утра хмурый и неразговорчивый. Чувствуя хреновое духорасположение шефа, на утренней планерке сидели понуро и его заместители. И вдруг замполита осенило:

— Сергей Иванович, перед отъездом в Союзе ветеранов Афганистана мне дали «Православный молитвослов для воинов», изданный по благословению Правящего архиерея.

— И что? — еще больше насупился полковник, будто замполит хотел его укорить в отсутствии священника в день Пасхи.

— А вот что. Я предлагаю комиссии в составе психолога, доктора, я председатель, собрать личный состав в столовой и по этому молитвослову провести массовое мероприятие — общий молебен. Так и Пасху отметим.

Услышав это, ожил и зампотыл. Сидорчук споро подскочил, зацепив вислым животом край начальственного стола, отчего телефоны, стоящие на нем, звякнули.

— Отпразднуем как положено, я в столовке поварам приказал для личного состава на завтрак яйца покрасить луковой шелухой, они еще и чебуреки на обед пожарят…

Зампотыл вернулся на стул, опять задев край стола животом, телефоны снова жалобно звякнули. Павелецкий посмотрел тяжелым взглядом сначала на зампотыла потом на замполита. Все остальные замы напряглись. Полковник буркнул, буравя взглядом Вихрова:

— Принеси, посмотрю.

Замполита унесло к себе в жилой кубрик. Через полминуты Павелецкий рассматривал молитвослов, изданный красочно и тематически выдержанно. Он ему явно понравился. Сергей Иванович даже прочел про себя коротенький тропарь Святому праведнику Федору Ушакову: «Державе Российстей архистратиг непобедимый явился еси, агарянскую злобу ни во что же вменив и разоривший славы мирския, ниже богатства взыскуя, но Богу и ближнему послужил еси. Моли, святее Феодоре, воинству нашему даровати на враги одоление, Отечеству во благочестии непоколебимому пребыти и сыновом Российским спастися».

Глаза его засветились радостью и, широко улыбнувшись, Павелецкий благодушно сообщил:

— А что, это классная идея. В десять часов соберете всех и помолитесь. Молодец, Валерий Петрович, хорошо придумал.

— А я, я тоже про яйца придумал, — вставил расторопный Сидорчук свое гнусавое слово.

Павелецкий посмотрел на него как на дитя неразумное и не менее благодушно сказал:

— Ну и ты тоже, Петрович, молодец…

К десяти часам у столовой толпились милиционеры сменившейся и отдыхающей смен. Курили, посмеивались над дурацкой, как казалось многим, выдумкой замполита. То тут, то там слышалось:

— Поспать бы после ночи.

— Занятиями задолбали, так еще и молитвами сейчас замучают, вот делать нечего.

Вскоре всем роптамиям настал конец. Появилась строгая комиссия из трех человек во главе с майором Вихровым. Замполит зычно приказал:

— Так, хорош легкие гробить, заходим все!

Народ потянулся в столовую. В зале столы были расставлены таким образом, что смотрелись, как парты в школе. Один стол со скамьей выставили посредине для преподавателей. Актового зала и учебного класса в здании, занимаемом оперативной группой, предусмотрено не было. Вот и проводились все культурно-массовые мероприятия и занятия по служебно-боевой подготовке в столовой.

Вихров зашел в зал. Навстречу поднялся командир огневой роты Виктор Пчелов:

— Встать, смирно!

Собравшиеся загремели скамьями, поднимаясь.

— Товарищ майор, личный состав первого, второго огневых взводов, взвода тылового обеспечения, специалисты для проведения занятия собраны.

— Вольно, садись.

Снова загромыхали скамейками, но теперь уже рассаживаясь. Перед каждым лежала учебная тетрадь и шариковая ручка. Замполит, психолог и доктор уселись за преподавательский стол.

Иван Петрович дождался, пока все угомонятся, в такой светлый праздник не хотелось ни на кого орать, призывая к спокойствию. Когда все затихли, он заговорил:

— Сегодня, хлопцы, у нас самый замечательный церковный праздник — Пасха. К нам на пункт временной дислокации должен был приехать батюшка из Грозного, но что-то не срослось. Я так думаю, что отец Варлаам приедет к нам попозже, когда церковь достроим, чтобы ее освятить. Но мы проведем сами свое богослужение, как сумеем. Мы должны постоянно помнить, в каких условиях приходится служить. У всех нервы уже на пределе. Поэтому просто посидите и послушайте молитвы, которые мы вам почитаем. Постарайтесь их почувствовать сердцем, если хотите, повторяйте про себя.

В зале стоял смешливый шепоток. Но, не обращая на него внимания, Вихров начал читать:

— Итак, слушайте. Молитва об охранении жизни воинов на поле брани Великому Георгию Победоносцу. «Святый, славный и всехвальный великомучениче Георгие! Собрании в храме твоем и перед иконою твоею святою поклоняющийся людие, молим тя, известный желания нашего ходатаю, моли с нами и о нас умоляемого от своего благоутробия Бога, да милостивно услышит нас, просящих его благостыню, и не оставит вся наша ко спасению и житию нужная прошения, и дарует стране нашей победу на сопротивныя; и паки, припадающее, молим тя, святый победоносче: укрепи данною тебе благодатию во бранех православное воинство, разруши силы восстающих врагов, да постыдятся и посрамятся, и дерзость их да сокрушится, и да увидят, яко мы имеем Божественную помощь, и всем, в скорби и обстоянии сущим, многомощное яви свое заступление. Умоли Господа Бога, всея твари Создателя, избавити нас от вечного мучения, да прославляем Отца, и Сына, и Святого Духа и твое исповедуем предстательство ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».

Сидящие перед замполитом милиционеры притихли. Уже никто не улыбался в кулак и не переговаривался с соседом. Вихров передал молитвослов психологу. Тот откашлялся и тоже начал так проникновенно, насколько мог, читать:

— Молитва во время бедствия и нашествия врагов, иноплеменников и иноверных Святому благоверному князю Александру Невскому. «Скорый помощниче всех, усердно к тебе прибегающих, и теплый наш перед Господем предстателю, святый благоверный, великий княже Александре!

Призри милостивно на ны недостойныя, многими беззаконии непотребны себе сотворшия, ко святей иконе твоей ныне притекающея и из глубины сердца к тебе взывающия. Ты в житии твоем ревнитель и защитник Православный веры был еси: и нас в ней теплыми твоими к Богу молитвами непоколебимы утверди. Ты великое возложенное на тя служение тщательно проходил еси: и нас твоею помощию пребывати коегождо, в неже призван есть, настави.

Ты, победив полки супостатов, от пределов Российских отгнал еси: и на нас ополчающихся всех видимых и невидимых врагов низложи. Ты, оставив тленный венец царства земнаго, избрал еси безмолвное житие, и ныне праведно венцем нетленным увенчанный на Небесех царствуеши: исходатайствуй и нам, смиренно молим тя, житие тихое и безмятежное, и к Вечному Царствию шествие неуклонное твоим предстательством устрой нам.

Предстоя же со всеми святыми Престолу Божию, молися о всех православных христианах, да сохранит их Господь Бог Своею благодатию в мире, здравии, долгоденствии и всяком благополучии в должайшая лета, да присно славим и благословим Бога в Троице Святей славимаго, Отца и Сына и Святага Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Васнецов повернулся в полкорпуса в сторону доктора и передал ему молитвослов. Зольников объявил:

— Я прочту вам сразу две молитвы — за русский народ и против супостатов. «Всемогущий Боже, Ты Кто сотворил небо и землю со всяким дыханием, умилосердись над бедным русским народом и дай ему познать, на что Ты его сотворил!

Спаситель мира, Иисусе Христе, Ты отверз очи слепорожденному открой глаза и нашему Русскому народу, дабы он познал Волю Твою святую, отрекся от всего дурного и стал народом богобоязненным, разумным, трезвым, трудолюбивым и честным!

Душе Святый, Утешителю, Ты, что в пятидесятый день сошел на Апостолов, приди и вселися в нас! Согрей святою ревностью сердца духовных пастырей наших и всего народа, дабы свет Божественного учения разлился по Земле Русской, а с ним низошли на нее все блага земные и небесные? Аминь».

«Господи Боже наш, послушавый Моисея, простеша к Тебе руце, и люди Израилевы укрепивый на Амалика, ополчивый Иисуса Навина на брань и повелевый солнцу стати: Ты и ныне, Владыко Господи, услыши нас, молящихся Тебе. Поели, Господи, невидимо десницу Твою, рабы Твоя заступающую во всех, а им же судил еси положите на брани души своя за веру, царя и Отечество, тем прости согрешения их, и в день праведного воздан и я Твоего воздай венцы нетления: я ко Твоя Держава, Царство и Сила, от Тебе помощь вси приемлем, на Тя уповаем, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь…»

Когда расходились из столовой, все были тихи и сильны взглядом, у столовой в этот раз так никто и не закурил. Все почувствовали слово Божие и сердцем, и душой, и разумом…