Следопыты

ЧЕЛОВЕК С КОПЫТАМИ

На реке Ловать сильно прибыла вода. У переправ днем и ночью дежурили саперы.

Во второй половине ночи службу нес рядовой Фомушкин. Полая вода плескалась о мостовые сваи. От реки тянуло промозглой сыростью. Фомушкин продрог и нетерпеливо поглядывал на восток. Небо медленно светлело, и на фоне его все отчетливее вырисовывалась гребенка недалекого леса. Приближалось время заступления на пост очередной смены.

В облаках прогудел немецкий бомбардировщик. Фомушкин не обратил на него особенного внимания: самолеты нередко бороздили ночное небо. Солдат прошелся по мосту, затем снова посмотрел на светлеющее небо. В этот миг он увидел, как по ту сторону реки что-то серое медленно опускалось на землю.

Фомушкин бросился в шалаш, где отдыхали товарищи.

— Вставайте, немцы парашютиста сбросили!..

Саперы вскочили, схватились за оружие. Возглавлявший команду саперов сержант оставил у моста усиленную охрану, а остальных солдат повел на поиски парашютиста.

Вернулись саперы, когда уже совсем рассвело, усталые и злые, не найдя ничего. Но Фомушкин твердил свое:

— Своими глазами видел…

— Это тебе с перепугу показалось.

Лицо Фомушкияа потемнело от обиды. Он обратился к сержанту:

— Разрешите мне еще поискать?

— Идите…

Фомушкин ходил долго и возвратился возбужденный, торжествующий. Товарищи увидели на его плечах скомканный парашют.

— В старом блиндаже нашел! — взволнованно доложил он сержанту.

Сержант взял телефонную трубку.

Через час из штаба к переправе приехал лейтенант Сухов, а вместе с ним сержант Платонов.

Прежде чем идти на поиски, Платонов попросил саперов сделать на сырой земле четкие отпечатки своей обуви.

— Чтобы не спутать следы парашютиста с вашими, — пояснил он.

Через несколько минут Сухов, Платонов и Фомушкин отправились к месту, где был найден парашют. Но следов диверсанта обнаружить не удавалось. Вокруг виднелись только знакомые отпечатки, оставленные ногами саперов да следы какой-то коровы. К удивлению сержанта коровьи следы оборвались у блиндажа, где был найден парашют, и исчезли.

Платонов стал внимательно присматриваться к отпечаткам.

— Чего на них долго глядеть? И так видно, что корова прошла, — заметил Фомушкин.

— Корова на двух нотах не ходит! — бросил Платонов. — Видно, что шаг не сдвоен, как это бывает у четвероногих. Эти следы оставил человек. Задняя часть отпечатка копыта глубже передней, значит, копыто ступало задом наперед…

Платонов пошел по следу копыт. За ним неотступно двигались лейтенант и Фомушкин.

Отпечатки привели в лес, расположенный на продолговатой возвышенности. Здесь уже труднее было разобраться, куда вели следы: земля была густо покрыта опавшей хвоей, и на ней не оставалось отпечатков.

Сержант теперь вел по следу иным способом. Он смотрел вперед, издали замечая сбитую прошлогоднюю траву, сдвинутые иглы хвои, густо устилавшие землю, надломанные на деревьях ветви. Это помогало ему устанавливать направление следа и не терять его. Так они шли километра два, пока путь не перерезала глухая лесная дорога, ведущая в тыл. На обнаженной полосе песчаного грунта виднелись колеи, оставленные колесами редко проходивших автомашин и повозок. Платонов внимательно осмотрел дорогу, но следа копыт не обнаружил.

Тогда сержант сломанной веткой обозначил место, где оборвался последний след, и метр за метром стал осматривать землю, описывая вокруг отмеченного отпечатка круги. У Сухова и Фомушкина терпение уже истощалось. Но Платонов все продолжал поиски.

— След исчезнуть не может, — упрямо говорил он.

Наконец, разведчик обнаружил отпечаток подошвы обыкновенного солдатского сапога русского покроя. След вел от большой воронки.

— Здесь фашист переобувался, — сказал Платонов. Сержант указал на примятую землю, на продолговатые лунки, выдавленные каблуками в пологих стенках воронки.

Следопыт спустился к залитому водой дну и обнаружил там затопленные «ботинки». Теперь все окончательно убедились, что след, по которому они шли, действительно принадлежит человеку. Лейтенант Сухов и Фомушкин с любопытством осматривали обувь, на подошве которой была приспособлена особая подбойка в форме коровьего копыта, обращенного передней частью назад.

От воронки следы повели разведчиков к дороге. Платонов вдруг заволновался:

— Товарищ лейтенант! Это же тот фашист, который тогда удрал от нас. Я уверен!

— Почему вы так думаете? — удивился Сухов.

— Походка очень похожая. Носок сильно выворачивает наружу, ширина шага такая же. А сапоги он переменил…

— Это сейчас значения не имеет. Важно поймать диверсанта. Вперед! — скомандовал лейтенант.

Но на дороге след исчез. Платонов снова начал осматривать каждую вмятину в песке.

— Сел на попутную машину, — сказал, наконец, сержант, показывая лейтенанту глубокий оттиск, носка, сделанный фашистом в тот момент, когда он перенес всю тяжесть своего тела на одну ногу, а вторую занес на колесо грузовика.

— Но как мы теперь узнаем, в какую сторону поехала машина? — недоумевал Фомушкин.

— Сейчас выясним, — деловито ответил сержант, на ходу осматривая промежуток между колеями, оставленными колесами грузовика. Пройдя метров сто, Платонов остановился.

— У этого зиса картер протекает, — сообщил он. — Видно по следам масла на дороге.

Разведчик объяснил, что если у машины течет масло из картера или вода из радиатора, они оставляют на земле следы в виде продолговатых брызг, обращенных своим острием в сторону движения.

— Признак ясный — машина поехала в сторону фронта.

Следопыты быстрым шагом пошли в направлении переднего края.

Фомушкин над чем-то сосредоточенно размышлял. Наконец, он спросил:

— Ну, а если бы картер машины не протекал?..

— Тогда другим бы способом узнали, куда уехал грузовик, — ответил Платонов. — Смотрите: вот свежая колея, оставленная колесами повозки. По отпечаткам подков видно, что повозка шла к фронту. А вот здесь машина обгоняла повозку. Известно, что машины обгоняют только с левой стороны. Значит, и этот признак говорит о том, куда уехал зис.

— Почему вы утверждаете, что здесь прошел именно зис? — спросил лейтенант Сухов.

— Да, ЗИС-5, — ответил Платонов. — Он сильно нагружен. Это видно по ширине колеи: чем больше груз, тем шире расплющиваются скаты — шире колея. На одном скате — заплата. По ее следу в колее видно, что здесь прошел зис.

— Непонятно, — заметил Фомушкин.

— Очень даже понятно! Расстояние от отпечатка заплаты к отпечатку равно окружности колеса. А разведчик должен знать длину окружностей колес автомобилей разных марок.

Колея зиса привела на огневые позиции артиллеристов. Здесь разведчики увидели машину, с которой сгружали снаряды. От шофера узнали, что действительно на его машине подъезжал старшина высокого роста. Соскочил он на перекрестке, в полукилометре от огневых позиций.

Возвратившись к перекрестку, Платонов отыскал знакомый след. Он вел в глубь леса.

Держа наготове оружие, разведчики осторожно пробирались вперед. Неумелый шаг, лишнее движение могли вспугнуть фашиста. Платонов напряженно всматривался в лесную чащу, прислушивался, старался, останавливаясь на месте, издали увидеть, где обрывались следы диверсанта. Затем крадущейся походкой подбирался вперед и снова смотрел, куда ведут следы.

Лейтенант Сухов и рядовой Фомушкин двигались так же осторожно шагах в десяти сзади, готовые в любой миг пустить в ход оружие.

Впереди раздался треск сломанной ветки. Платонов замер. Сухов и Фомушкин, разомкнувшись, с двух сторон стали подкрадываться к тому месту, где сейчас шевельнулись ветки кустарника.

Еще несколько шагов — от дерева к дереву. Затем, обменявшись взглядами, преследователи стремительно бросились в гущу кустарника.

Фашист, развертывавший в этот момент радиостанцию, от неожиданности шарахнулся в глубину кустов и попал прямо в «объятия» Фомушкина. Лейтенант, не давая диверсанту опомниться, ловко обезоружил его.

Платанов взглянул фашисту в лицо. Это был тот человек, который несколько дней тому назад в форме советского летчика встретился им на дороге.

— И копыта не помогли? — насмешливо спросил сержант.

Фашист угрюмо молчал.