Повернувшись, мы увидели Красовицкого, идущего по гостиной в нашу сторону. Дима выпрямился и подал мне кружку.
— Хорошо смотритесь, — заметил Данила, усаживаясь за стол рядом со мной.
— Увы, сердце ее отдано другому, — хмыкнул Поленов, Красовицкий усмехнулся, разглядывая меня.
Тут появился и Рома, увидев нас втроем, тоже усмехнулся.
— Королева и ее фавориты, — съязвил, не удержавшись. Мужчины нисколько не обиделись.
— Завтрак готов, — возвестил Поленов, ставя на стол сковороду с яичницей, — налетайте.
— Может, разбудить Женю? — высказала я мысль.
Быстро поднявшись по лестнице, зашла в комнату. Женя спал, лежа на боку и укрывшись простыней. Я села рядом и погладила его по щеке. Она была холодная, и вообще вид у Жени был слишком бледный.
Потянула его за плечо, переворачивая, и от ужаса закричала, вскочив: в груди его, чуть левее центра, торчал нож, воткнутый по самую рукоятку, кровать залита кровью. Женя был мертв, в этом не было никаких сомнений.
Я пулей спустилась вниз, увидев в гостиной взволнованных мужчин. Не успели они спросить, что случилось, как распахнулась входная дверь и ворвался Сережа. На него посмотрели с крайним удивлением, я, плохо соображая, вообще не обратила внимания.
— Женя… умер, — пробормотала и грохнулась в обморок.
В себя пришла минут через десять. Сидела на диване, клацая зубами. Мужчины, уже выяснив ситуацию, вернулись вниз. Мы все разместились в гостиной: Сережа слева от меня на диване, Красовицкий справа, Рома и Поленов в креслах напротив.
Кто такой Сережа, они уже выяснили, лишив меня сомнительной радости объяснять, что к чему. Уважения ко мне сей факт не прибавил.
— Итак, — высказался Поленов, — что будем делать?
— Что значит, что будем делать? — уставилась я на него. — Вызывать полицию.
— Уверена?
— То есть?
— Не хочу кого-либо обвинять, но… Ситуация любопытная. Женя убит кухонным ножом, и теоретически это мог сделать любой из нас.
— Ты в своем уме? Считаешь, что убийца сейчас здесь?
— А что? — вклинился Рома, разглядывая меня. — Хорошая версия. Давайте подумаем, кому может быть выгодна смерть отца. Например, что получаешь ты, Лиза?
Я посмотрела на него негодующе.
— Понимаю, куда ты клонишь, но не дождешься. Я его не убивала.
Рома пожал плечами.
— Повод у тебя явно есть. Если нет завещания, ты получишь половину всех его денег. Узнав об измене, он мог оставить тебя ни с чем. Вот ты и перестраховалась.
— Ты тоже получишь половину, так что повод и у тебя есть.
— Но у меня нет отвращающего от себя фактора.
— Женя мог оставить тебя с носом, а тебе деньги явно нужны. Музыканты много не зарабатывают.
— Ребята, успокойтесь, — вмешался Красовицкий, — давайте рассуждать по-деловому. Что мы имеем: у вас обоих есть повод.
— Считаешь, я могу убить человека? — повернулась я к нему.
— Необязательно сама, — влез снова Рома, бросив взгляд на Сережу.
— Эй, — высказался тот, — я тут ни при чем.
— Откуда ты вообще взялся? — поинтересовался Поленов.
— Приехал вчера на электричке. Это легко отследить. До Сосново доехал на автобусе. Ждал Лизу за домом на поляне.
— Так вы встречались?
— Ночью, когда все уснули.
Мужчины одновременно усмехнулись, бросая на меня взгляды, я вспыхнула.
— В какое время? — задал вопрос Красовицкий.
— Около часа. Мы пробыли на поляне минут сорок, потом я пошел ночевать в баню, а Лиза вернулась домой.
— Да это бред, — разозлилась я. — Сережа не мог убить, это просто глупо. Он звонил мне вечером, он приехал на электричке, остался до утра, какой в этом смысл, если мы замыслили убийство?
— Ладно, — согласился Данила, переводя взгляд на Поленова. — У тебя есть мотив?
Дима усмехнулся.
— В какой-то степени есть. У меня сорок процентов акций, у Жени было шестьдесят. После его смерти акции делятся пополам между наследниками, если я правильно понимаю? Таким образом, я получаю решающий голос.
— В любом случае очаровать нашу красавицу, если она получит весь пакет, ты сможешь, — усмехнулся Красовицкий, — дела вести она не умеет, так что… Понятно.
— Что о себе скажешь? — поинтересовался Поленов.
— У меня ни мотива, ни интересов. Я хотел, чтобы Романов вложился в меня, заиметь хорошие связи благодаря ему. Так что его смерть мне невыгодна.
— Или, — не согласился Дима, — после Жениной смерти ты воздействуешь на вдову, примерно, как говорил обо мне, и получишь, что хотел.
— Прекратите, — не выдержала я, вставая и шествуя к сумке за телефоном, — все это омерзительно. Я вызываю полицию.
— А если на ноже твои отпечатки? — задал мне в спину вопрос Красовицкий. Замерев на мгновенье, я медленно обернулась.
— С чего бы вдруг?
— Убийца воспользовался ножом из кухонного шкафа. Но он не дурак, чтобы оставлять свои отпечатки. Кто брал нож последним — вот в чем вопрос.
Все напряглись, глядя друг на друга. Сережа откинулся на спинку дивана.
— Меня тут вообще не было, — заметил нам, Данила, кивнув, добавил:
— Я ножами не пользовался.
Оставались мы трое. А что, если на ноже мои отпечатки? Следствие быстро соберет улики против меня: тут и измена, и желание иметь независимый от мужа доход… Да что говорить: картина универсальная до безобразия. Муж, жена и любовник. Вздохнув, я решительно достала телефон.
— Все равно надо вызывать полицию.
Это оказалось не так легко. Меня несколько раз посылали по разным номерам, но, наконец, дело было сделано. Машина приехала через час, и все это время мы провели с гостиной, не сводя друг с друга глаз.
Невольно витал вопрос: действительно ли убийца среди нас, или все-таки кто-то со стороны? Дверь в дом была открыта, так что гипотетически кто угодно мог проникнуть внутрь.
— Просто классический детектив, — усмехнулся Красовицкий.
— Давайте решим, что ментам говорить будем, — заметил Поленов, все воззрились на него с любопытством. — Чтобы не было недопониманий: меня, положим, пригласил сам Женя. Рома его сын, Лиза жена. А вот вы парочка интересная, — кивнул Дима в сторону Сережи и Данилы. — Я, конечно, проглочу любую сказку про то, что вы друзья, но менты могут проверить, — пояснил последнему.
Я посмотрела на Данилу, тот усмехнулся.
— Мы, действительно, не успели сдружиться, — высказался вслух, — но я имел роман с ее подругой, хоть и скоротечный. Так что гипотетически пригласить меня Лиза могла.
— Хорошо, на том и стоим, — согласился Поленов, — а что делать с этим?
Сережа, нахмурившись, заметил:
— Можно уважительней.
— Давайте скажем, что он тоже мой друг, — сглотнув, заметила я, все усмехнулись, — приехал вечером, ночевал в бане, ну вот такая блажь.
— Предлагаешь врать следователю? — поинтересовался Рома, и я поняла, что если Поленов и Красовицкий меня поддержат, то тут могут быть проблемы.
— Мы все в одной лодке, — заступился за меня Дима, — должны быть друг за друга.
Рома промолчал, и хотя это молчание было принято за согласие помочь, я все равно была сама не своя все то время, что мы общались со следователем. Он приехал с бригадой из трех человек, те сразу занялись своими делами, следователь, осмотрев тело, спустился вниз и устроился в одном из кресел, Рома пересел на диван рядом с Красовицким.
Следователю было лет сорок, высокий, худощавый, русые блеклые волосы зачесаны на бок, выразительные голубые глаза с опущенными книзу кончиками век, нос прямой, с закругленным концом, так, что немного напоминает клюв. Губы выразительные, четко очерченные, кончики тоже опущены вниз.
Лицо его имело усталое и задумчивое выражение, говорил следователь негромко, сопровождая свою речь кивками. Звали его Никулин Алексей Викторович. Он задал несколько общих вопросов, дабы разобраться, кто есть кто, а потом поинтересовался, где можно побеседовать с каждым наедине. Я предложила ему переместиться в комнатку на первом этаже. Он согласился и первой пригласил для допроса меня.