Слепой (СИ)

Анна Милтон

Слепой

― Нет трагедии, есть только неизбежное. Все в жизни имеет свой смысл, тебе нужно лишь научиться различать, что преходяще, а что вечно.

— Что преходяще?

— Неизбежное.

— А что вечно?

— Уроки неизбежного.

Паоло Коэльо «Пятая гора»

Пролог

Однажды в жизни человека наступает время, когда его мир необратимо меняется. Новые чувства, мысли, люди… все это сводит с ума. Этому жизненному перевороту дано определение. Взросление.

Люди становятся старше, детство ускользает, а судьба преподносит беспощадные уроки, тем самым уча нас, как правильно жить.

Мы совершаем ошибки, сталкиваемся с обманом и предательством, но все эти испытания рано или поздно приводят нас к чему-то хорошему.

С взрослением приходит и любовь. Она спасает, помогает справиться, когда трудно.

Любовь. Семья. Друзья.

Глава первая

Первое сентября.

Уфф. Как же я ненавижу его.

Первое, что ассоциируется у меня с этим днем, начало учебного года, а вовсе не осени. Школа, уроки, домашние задания, контрольные… Все это вновь окажется в моей «совершенной» жизни.

Школа ― это последнее, с чем мне хотелось бы сталкиваться.

Но на самом деле все не так уж и плохо. Наверное. Я не принадлежу к числу подростков-неудачников, которых не замечает общество. Я популярна, красива, богата, но ничто из этого не делает меня по-настоящему счастливой.

Мне пятнадцать. Через сто одиннадцать дней исполнится шестнадцать. Что я могу знать о счастье в этом возрасте?

Многое, отвечу я.

Я приоткрыла один глаз, когда пропищал будильник.

― Замолчи! ― брякнула я и протянула руку к прикроватной тумбе, чтобы обезвредить главного врага утра.

Но будильник не хотел молчать, продолжая надоедать мне. Простонав, я скинула с себя одеяло.

― Ладно, ладно, я сдаюсь. Уже встаю…

Было только семь утра. Даже не верится, что я способна проснуться так рано. Все лето я спала как минимум до одиннадцати или двенадцати.

На моем лице расцвела улыбка. Это было потрясающее лето, которое я провела в Испании у тети Лилии ― папиной сестры. Но улыбка тут же померкла, когда навалилось осознание того, что лето подошло к концу. Прощай, яркое солнце. Прощай, теплый песок и лазурный берег. Здравствуй, школа, холода и дожди. И это лишь малая часть тех причин, из-за которых я терпеть не могу осень.

Сладко зевнув, я потянулась и протерла глаза.

Раздался стук в дверь.

― Входи, папа, ― полусонно пробормотала я.

Дверь медленно приоткрылась, и я увидела голову густую шапку темных вьющихся волос отца.

― Доброе утро, ― сказал он и улыбнулся, отчего в уголках его миндальных глаз собрались крошечные морщинки.

Папа был красивым. Высокий, темноволосый, с правильными чертами лица, у него прямой нос, твердый подбородок, высокий лоб и довольно хорошая фигура. Не то, чтобы он любил пропадать в тренажерном зале… но все же следит за собой. А если быть точнее, то именно я заставляю его наматывать километры на беговой дорожке, чтобы он не превратился в жиле.

И что бы он только делал без меня ― его «идеальной» заботливой дочери?

― Разве оно доброе? ― надув нижнюю губу, вздохнула я.

Легкий смех отца разнесся по моей комнате, и он сделал большой шаг вперед, закрыв за собой дверь. На нем были пижамные штаны и темная футболка. Похоже, он сам только что проснулся, хотя обычно к этому времени его уже нет дома.

Папа прошел через комнату и остановился у окна. Одним резким движением он раздвинул в стороны плотные шторы темно-бежевого цвета, и в мое царство с высокими потолками ворвался тусклый утренний свет. Я зажмурилась на секунду, а когда привыкла к новому освещению, то вздохнула и уставилась в окно. На город опустился плотный туман, и из-за него не было видно Большой Невки. Вообще, из моей комнаты открывался классный вид. Дом, в котором мы жили, находился через дорогу от речки. Я частенько сбегала по вечерам, чтобы прогуляться по набережной и подышать свежим влажным воздухом.

Это одна из тех небольших вещей, которые вносили в мою жизнь настоящие краски, а не их ужасные иллюзии.

Все думают, что для счастья нужны деньги, хорошее положение в обществе и красивая внешность. Да, возможно, это так. Но у каждого счастье заключается в разных вещах. Вот у меня, например, есть все, чего хотят другие. Я никогда не знала проблем с деньгами, потому что их больше, чем достаточно ― так много, что я даже боялась думать об их приблизительном количестве. Я красива. Меня уважают. Но при всем при этом я не имею самого главного, что должно быть у человека. Семьи.

Мой папа ― Александр Воронов ― владелец крупной строительной фирмы «РСК». Он посвятил бизнесу всю свою жизнь, и почти всегда пропадает на работе. А мама… она больше не живет с нами.

Пять лет назад, когда мне было десять, родители развелись. Мама уехала жить в Америку, а я осталась здесь, в России, с папой. Мама хотела, чтобы я поехала с ней, но я пожелала быть с отцом.

Я была обижена на маму.

Она вышла замуж за предпринимателя Майкла Доусена, сбежав от папы. Теперь она ― Татьяна Доусен. Вот уже пять лет она живет в Нью-Йорке. Наши отношения нельзя назвать теплыми, но я люблю ее, ведь она самый близкий мне человек.

Я так же была обижена и на папу.

Почему он не попытался остановить ее? Почему не попытался вернуть, сохранить семью? Он просто отпустил ее, позволил уйти к другому мужчине.

И вот теперь моя мама счастлива со своим новым мужем, папа счастлив без нее… Все счастливы. Кроме меня. Они развелись, но при этом даже не спросили, хорошо ли мне оттого, что мои родители больше не любят друг друга.

Каждый раз, когда я начинала думать об этом, мне становилось дурно.

И вот сейчас, сидя в постели, я почувствовала, как глаза жгут слезы.

Нет. Я не должна плакать сейчас. Не здесь, не перед папой. И вообще никогда. Слезы ― проявление слабохарактерности и не имение духа, а я сильная.

― Так что ты думаешь? ― услышала я последние слова папы.

― А? ― сказала я.

Он повернулся ко мне лицом и нахмурился.

― Ты меня прослушала, ― он издал тяжелый вздох и с крошечной напряженной улыбкой покачал головой. ― Снова летаешь в облаках, Алина?

Я оторопело улыбнулась в ответ.

― Вовсе нет, ― ответила я. ― Я никогда не летаю в облаках, папа.

― Ты делаешь это очень часто, ― мягко настаивал он.

И откуда ему знать? Он ведь почти никогда меня не видит…

― Ладно, сегодня я не настроена с тобой спорить, ― сдалась я. ― Так о чем ты мне говорил?

Я встала с постели и направилась в ванную ― мою личную ванную! ― чтобы привести себя в порядок.

― Я предложил сходить сегодня вечером куда-нибудь и отметить начало учебного года, ― громко отозвался папа.

Чтобы лучше его слышать, я оставила дверь открытой.

― Ну, то, что лето закончилось, вовсе не повод, чтобы праздновать. Но я двумя руками «за», ― сказала я и посмотрела на свое отражение в зеркале.

Для многих быть подростком ― ужасно. Прыщи, и все такое... К счастью, эта проблема обошла меня стороной. У меня чистая оливковая кожа, ни одного изъяна. Я не пользуюсь косметикой, хотя многие девочки в моем возрасте тратят много денег на средства, чтобы избавиться от прыщей и прочей гадости, которая выскакивает на лице.

За внешность я благодарна маме. В молодости она была очень красивой. Я на нее похожа. Густые светлые волосы почти до середины спины, изумрудные глаза, выразительные пухлые губы… Мама не раз хвасталась, что у нее не было отбоя от поклонников, и папе пришлось хорошенько постараться, чтобы заполучить ее сердце.

История любви моих родителей была красивой, почти как у Ромео и Джульетты, только не с летальным исходом. Родители мамы были против, чтобы она встречалась с папой. Но они переступили через все преграды и поженились. Правда, как и во многих сказках, в один прекрасный день все рухнуло, только главные герои ― мои папа и мама ― не сумели справиться с трудностями, поэтому история осталась без хэппи-энда.

Прошло пять лет. Родители думают, что я уже смирилась с их разводом, но на самом деле это не так. Я думаю об этом почти каждый день. Я жалею, что это случилось. В какой-то степени я даже ненавижу их за это. Ведь они разрушили нашу семью. И что послужило причиной их развода? Я не понимала этого, хотя каждый настойчиво пытался объяснить мне, что чувства остыли. Любовь прошла. Но как может пройти любовь, если есть ребенок, если люди женаты и много лет живут вместе? Как могут угаснуть чувства? Вот так просто?

Любовь.

Я не знаю, существует ли она. И это благодаря родителям. Наблюдая за тем, как они стали общаться после развода, я засомневалась, что они вообще когда-то любили друг друга. Но если на свете есть я, значит, между ними было что-то сильное, верно? Возможно, они все-таки любили.

Любовь… Что это вообще такое? Цветы, стихи, конфеты и свидания? Поцелуи, объятия, признания? Через сто одиннадцать дней мне исполнится шестнадцать, и я никогда не была влюблена. Многие мои подруги уже давно встречаются с мальчиками, и почти все раз или два расставались. Результат был один ― слезы, рыдания, беспомощность…

― Перестань быть такой букой, Алина, ― от мыслей меня отвлек папа.

Встряхнув головой, я стала расчесывать волосы, умылась и почистила зубы. Покинув ванную, я увидела, что папа по-прежнему стоит у окна и задумчиво смотрит вдаль. Интересно, о чем он думает? Может быть, о маме? Может быть, не все потеряно, и у моих родителей еще есть шанс?

Два года они каждый день говорили мне о том, что я должна смириться с этим. И я смирилась. Только для них. В душе по-прежнему живет надежда, что когда-нибудь родители образумятся и снова будут вместе.

В последний раз, когда я пыталась поговорить с мамой о папе, она либо меняла тему, либо перебивала меня со словами о том, что не хочет упоминать его имя лишний раз. В прочем, так было всегда.

― Теперь у него своя жизнь, а у меня своя, ― сказала она мне тогда. ― Мы не будем вместе, Алина. Больше никогда.

― Но почему? ― спросила я.

― Вырастешь ― поймешь.

И это был ее ответ. Она считала, что я еще мала для того, чтобы понять ее. И папа тоже так считал… Я была далеко не глупой, какой, может быть, казалась с виду. Да и характер у меня далеко не сахар, но я точно не была идиоткой. Что я могу понять, когда вырасту, чего не могу понять сейчас?

― Разве ты не должен работать? ― спросила я у папы.

Он посмотрел в мою сторону через плечо.

― Я решил устроить себе выходной, ― сообщил он.

Мои брови резко взметнулись вверх.

― Ты? Выходной? ― с сильным удивлением проговорила я. Папа послал мне вопросительный взгляд. ― Извини, просто я никак не могу совместить в своей голове эти два понятия…

― Алина, ― нахмурился он.

Я подняла руки вверх, как бы извиняясь, и пожала плечами.

― Хорошо. Я рада, что ты, наконец, решил отдохнуть. А-то я уже стала думать, что ты вообще не человек, а какой-нибудь робот, ― я хихикнула. ― Всегда на работе, возвращаешься поздно… ― мой голос стал грустным, и я осекла себя прежде, чем папа успел уловить резкую смену настроения.

Я не позволяла быть себе грустной. По крайней мере, пока кто-то находится рядом. Открыться даже собственному отцу казалось мне невероятно тяжелым испытанием. Опять же, вероятно, все дело в их разводе с мамой. Я скучаю по нему, потому что он много работает. За последний год мы поговорили, наверное, раз десять. Я имею в виду настоящие, долгие разговоры. Это происходило редко. Обычно наш диалог состоял из стандартных вопросов о том, как дела, что каждый делал, как дела у него на работе, и у меня в школе. А потом мы расходились. Я закрывалась в своей комнате, а папа уходил либо к себе в кабинет, который раньше был их с мамой спальней, либо сидел в гостиной и смотрел телевизор. Но больше он, конечно же, работал.

― Во сколько у тебя линейка? ― поинтересовался папа.

Я подошла к кровати и взглянула на часы.

― В десять, ― ответила я. У меня было два часа на то, чтобы подготовиться к «торжественному» мероприятию.

― Ладно, ― папа направился к двери. ― Позавтракай и собирайся.

Я кивнула, и он вышел. К сожалению, моя грусть не ушла вместе с ним.

Переодевшись в шорты и футболку, я вышла из комнаты и пошла на кухню, по пути разглядывая родные стены. У нас была шикарная огромная квартира ― 200 кв. м с высококачественным евроремонтом, занимающая весь седьмой этаж элитного дома. Три спальни, просторная гостиная, кухня, две ванные комнаты и лоджия, обустроенная под зимний сад. Интерьером занималась мама, как раз незадолго перед разводом... Она все изменила перед тем, как уйти. После развода папа настаивал на том, чтобы поменять обстановку, но я отказывалась. Каждая вещь этой квартире напоминала мне о ней, о том, что когда-то мы жили счастливо. Иногда мне даже казалось, что я чувствую запах ее прежних духов. Я скучала по ней больше, чем по отцу, потому что вижу ее три-четыре раза в год, и это если еще повезет.

Мама изменилась, когда снова вышла замуж. И папа. Я не раз ловила себя на мысли, что это не мои родители, а совершенно чужие люди. И я познакомилась с ними пять лет назад.

Подходя к кухне, я почувствовала запах омлета. Папа никогда не готовил. В основном этим делом занималась я. Когда мама уехала, мне пришлось научиться готовить, хотя папа нанимал домработницу, которая занималась всеми домашними хлопотами.

― Завтрак будет готов через пару минут, ― пробормотал папа, услышав мои тихие шаги.

Я прошла вперед и рухнула на стул. Неловкая тишина повисла в воздухе, и я стала нервно постукивать пальцами по гладкой поверхности стола из темно-коричневого, почти черного дерева.

― Прости, немного подгорело, ― виновато сообщил папа, ставя передо мной тарелку с омлетом.

Я сморщила нос от неприятного запаха.

― Сойдет.

Я взяла вилку и стала ковыряться в омлете.

― А ты разве не будешь? ― спросила я.

― Выпью кофе, ― ответил папа и сел напротив.

Я принялась неторопливо уплетать подгоревший омлет.

― Как дела на работе? ― поинтересовалась я.

Наши беседы начинались с этого самого примитивного вопроса на свете, но я задала его, потому что мне больше не о чем было спросить. Папа не отличался болтливостью, он достаточно сдержан в плане разговоров. Я привыкла, что никогда не смогу обрести собеседника в его лице.

― Хорошо, ― ответил папа и сделал глоток кофе.

― Ясно.

На этом наш разговор подошел к концу.

Я съела этот ужасный омлет только потому, что не хотела обидеть папу. Закончив с завтраком, я отправилась к себе, чтобы начать подготовку к первому сентябрю. У меня имелось все необходимое для этого. Прекрасно зная себя, я подготовила одежду еще вчера, так как сегодня бы мне не хотелось тратить время и нервы на хлопоты с поиском вещей. Поэтому мне оставалось только сделать прическу и подкраситься.

Я не торопилась, так как времени было достаточно.

Папа зашел ко мне в комнату в девять.

― Нам надо заехать за цветами, ― сказал он мне.

― Угу, ― пробормотала я в ответ, разглядывая себя в зеркало.

На мне была дорогая белая блузка, черная юбка-карандаш и туфли на небольшом каблуке. Эти вещи я купила пару недель назад в одном испанском бутике. Волосы я завила плойкой, чтобы придать им дополнительный объем, и оставила распущенными. На губы нанесла полупрозрачный бледно-розовый блеск и слегка подкрасила ресницы. Этого было достаточно.

В отражении я заметила на себе задумчивый и немного грустный взгляд папы.

― Ты красивая, ― сказал он и горько вздохнул.

Я улыбнулась.

― Спасибо, ― еще раз бегло оглядев себя в зеркало, я развернулась на сто восемьдесят градусов и взяла с кровати телефон. ― Я готова.

― Тогда пойдем, ― папа выскользнул за дверь.

***

Я нервничала. Сильно.

Раньше никогда особо не наблюдала за собой такой нервозности, но в этот раз все было иначе, и я не знала, почему.

― Доброе утро, Михаил Валерьевич! ― весело поприветствовала я седовласого мужчину, который сидел за стойкой ресепшн.

Он, широко улыбнувшись, помахал мне рукой.

― Привет, Алина! Ты такая красавица! Только глянь на себя! ― я захихикала, а взгляд Михаила Валерьевича переметнулся на папу, который шел впереди и о чем-то усиленно думал. ― Наверно, у вашей дочери нет отбоя от поклонников, так, Александр Андреевич?

Папа рассеянно посмотрел на мужчину и улыбнулся.

― Да, ― ответил он запоздало.

Поклонники.

Тема мальчиков была для меня закрытой. У меня еще не было парня. Во-первых, мне всего пятнадцать. Еще все впереди, и, в отличие от своих сверстниц, я не стремилась торопиться. Во-вторых, папа всегда говорил, что учеба должна быть для меня на первом месте. От этого зависит мое будущее. Но с этим проблем никогда не возникало. Я твердая отличница. В-третьих, я не жаждала кидаться в объятия любви. Знаю, я еще недостаточно взрослая и совершенно не имею опыта, чтобы рассуждать и заявлять об этом, но я разочарована в этом чувстве. Правда, если любовь упадет ко мне в руки, я не стану от нее отказываться. Наверно…

Папа широко распахнул тяжелую дверь, позволив мне выйти. Как только мы оказались на улице, я пожалела о том, что не взяла пиджак. Было холодно, но туман почти рассеялся.

Я обняла себя руками.

― Замерзла? ― спросил папа.

― Немного, ― ответила я.

Автомобиль отца ― черный «Мерседес-Бенс» S-класса ― уже стоял перед домом. Подойдя к машине, я наклонилась вперед, чтобы поприветствовать водителя ― Павла, но его не оказалось на месте. Выпрямившись, я устремила непонимающий взгляд в сторону отца, который обходил «Мерседес», направляясь к водительскому месту.

― Ты поведешь? ― удивилась я.

― Я дал Павлу выходной, ― пояснил он.

― О.

Я получила очередную порцию удивления.

― Садись, Алина. Холодно.

Я открыла дверцу и запрыгнула на переднее сидение рядом с папой. Он завел автомобиль и включил обогреватель. Через минуту мы стали отъезжать от дома. Я прислонилась головой к боковому окну и стала смотреть на мелькающие здания просыпающегося Санкт-Петербурга.

Мы ехали в полной тишине до первого цветочного магазина. Я стала засыпать, когда машина резко затормозила. Папа побежал в бутик, а я осталась ждать в салоне. С каждой минутой, которая приближала меня к школе, мое сердце билось все быстрее и быстрее. Волнение нарастало в груди. Но ведь мне не о чем волноваться, потому что у меня идеальный образ.

Я ― Алина Воронова. Самая популярная девочка в классе, и одна из популярных в школе. У меня куча друзей, меня уважают и хвалят учителя, на меня обращают внимание мальчики, со мной хотят дружить девочки… Я ― воплощение идеальности и уверенности, как все считают. Так почему мне так страшно?

Возможно, потому, что однажды мне надоест строить из себя самую хорошую девочку в этом мире, и я просто сорвусь? Но я не хотела, чтобы кто-то видел меня настоящей. Я не хотела показывать людям свои проблемы и слабости, потому что тогда они задавят меня. Ведь проще общаться с человеком, у которого все хорошо, чем с тем, кто страдает от проблем.

Да и какие могут быть проблемы у избалованной девчонки, верно? Ведь у нее есть все, но это все ― ненастоящее.

Мои размышления прервал папа. Он громко захлопнул за собой дверцу и положил на задние сидения огромный букет красных роз. Это для Елизаветы Григорьевны ― моей классной руководительницы. Эта женщина никогда мне не нравилось, но для хороших оценок приходилось делать вид, что я ее безумно люблю.

― Я же включил обогреватель, ― пробормотал папа. ― Тебе все еще холодно?

Я дрожала, но не потому, что замерзла. Это была дрожь волнения.

― Нет, ― сказала я. ― Просто немного переживаю.

Папа изогнул правую бровь, но взгляда на меня не перевел, продолжая сосредоточенно смотреть на дорогу.

― Ты переживаешь? Прости, я не ослышался? ― он усмехнулся, а я закатила глаза.

― Это не смешно, ― буркнула я.

― Ты же моя дочь. Ты не можешь переживать из-за такой ерунды, как первое сентября, ― сказал папа.

Это было так. Но все же я испытывала волнение. Во-первых, я давно не видела своих друзей и с нетерпением ждала встречи с ними. Во-вторых, в конце этого года мне нужно будет сдавать ГИА. Хотя последнее не должно вызывать у меня сильного беспокойства, потому что я была уверена в том, что мне хватит мозгов для этих экзаменов. Конечно, если что-нибудь не случится, и я не потеряю голову…

― Ах, да, твоя мать звонила, ― как бы невзначай проронил папа.

Мне дико не понравилось то, с каким тоном он произнес слова «твоя мать». И я хотела сказать об этом вслух, но промолчала. Не хотелось сейчас ругаться с ним. Настроение и так оставляло желать лучшего.

Я никогда не понимала, почему папа испытывал такое острое недоверие к ней. Да. Он держал на нее обиду за то, что она бросила его и уехала к другому мужчине. Да. Он ненавидел ее из-за этого. Но бояться, что я могу уехать к ней? Глупо. Этого никогда не случится. Если бы я хотела, то меня бы уже давно здесь не было. Только как мне объяснить ему это?

― Когда? ― спросила я.

― Вчера, ― с неохотой отозвался папа.

Во мне все напряглось.

― Почему ты мне сразу не сказал? ― я постаралась сохранить спокойствие в голосе.

Он издал тяжелый вздох. Мне не требовалось слышать то, что он скажет, потому что я прекрасно знала ответ. Папа бы сделал все возможное, чтобы навсегда прервать мое общение с мамой.

― Что она хотела? ― я медленно втянула в себя воздух.

― Поговорить с тобой, ― быстро проговорил папа.

― Почему ты не позвал меня к телефону?

― Ты была в ванной.

Я фыркнула.

― Это не причина.

Папа нахмурился, и его лицо скривилось в недовольной гримасе.

― Позвонишь ей сегодня! В чем проблема?

Дабы окончательно все не испортить, я решила промолчать.

«Перестань волноваться. Перестань волноваться. Перестань волноваться» твердила я себе в мыслях, как заклинание. Но самовнушение не помогало, хотя в какой-то книжке я прочитала, что если о чем-то усиленно думать, настраивать себя на определенный лад, то обязательно так и будет.

Боже, какая это глупость.

***

Машина остановилась. Сначала я посмотрела на папу, а затем медленно перевела взгляд в другую сторону. Вот и школа. У огромного трехэтажного здания собрались ученики, начиная от пятиклашек и заканчивая выпускниками.

С сегодняшнего дня я официально девятиклассница.

― Пойдем, ― сказал отец.

Я заставила себя отвернуться от школы и снова посмотрела на него.

― Ты пойдешь со мной? ― удивилась я.

― Да, ― кивнул он и попытался улыбнуться, но у него это плохо вышло.

Странно. Очень странно. Папа никогда не ходил со мной в школу на первое сентября. Сначала это делала мама, а потом, когда она уехала, сопровождать меня в этот знаменательный день вошло в обязанности папиной мамы ― моей бабушки Ольги. Но последние три года школьные линейки я посещаю одна.

― Папа, ― я улыбнулась. ― Тебе не кажется, что я уже большая для того, чтобы ходить с тобой на первое сентября?

Папа отчаянно пытался сохранить серьезное лицо, но не выдержал и расслабленно улыбнулся в ответ.

― Я просто хочу быть рядом, и мне надо кое о чем поговорить с директором и твоей классной руководительницей, ― пояснил он.

― О чем? ― во мне тут же проснулось любопытство.

― О твоей учебе. Ничего такого, ― папа беспечно отмахнулся. Он заглушил мотор и развернулся ко мне всем телом.

― А ты не мог бы поговорить в другой день? Ну, знаешь, не хочу, чтобы моя репутация крутой и независимой девчонки подорвалась, если меня увидят с тобой, ― я попыталась завернуть правду в шутливую обертку. И, кажется, это сработало.

Папа рассмеялся, запрокинув голову.

― Ладно. Иди, ― он тепло улыбнулся, и я сделала то же самое в ответ. Сегодня он был на редкость разговорчивый.

Я открыла дверцу, собираясь с духом.

― Цветы не забудь, ― напомнил он.

Я потянулась назад, чтобы забрать букет.

― Позвони мне, как все закончится, ― сказал папа, когда я выбралась из машины.

― Хорошо.

― Удачи.

Кинув ему прощальную улыбку, я сделала шаг назад, застыв с цветами в руках, и проводила взглядом отъезжающий «Мерседес». Когда в спину ударил порыв холодного ветра, я вернулась в реальность. Неуверенно повернувшись лицом к школе, я сделала медленный глубокий вдох, поправила юбку, блузку, провела рукой по волосам, немного пригладив их, и направилась вперед, к ученикам, среди которых находились мои друзья.

Несколько минут я искала в толпе знакомые лица, и наткнулась на одно.

― Алина! ― воскликнула Марина.

Марина Горева ― моя лучшая подруга. Мы дружим с пятого класса, как только я перевелась в эту школу. Мы не виделись практически все лето. Наши родители дружат… точнее дружат только отцы. Мой папа сотрудничает с ее отцом, у которого тоже строительный бизнес.

Марина ― настоящая красавица. Только внешне она является моей противоположностью. У нее темные волосы и темные глаза. У нас у обеих белоснежные улыбки. Она выше меня на несколько сантиметров.

Марина ― прототип идеальной лучшей подруги для самой популярной девушки. Я дружу с ней, потому что в моей жизни все должно быть самым лучшим, и люди, с которыми я общаюсь, соответственно, тоже. Таков мой образ, который поначалу забавлял меня, а в последнее время стал чем-то вроде груза. Между мной и Мариной возникают разногласия, иногда бывают моменты, когда от ее характера мне хочется повеситься. Но за столько лет дружбы привыкаешь ко всем изъянам и начинаешь реально любить этого человека. И из фальшивой идеальной лучшей подруги Марина превратилась в настоящую.

Мое появление оказалось для нее сюрпризом. На это я и рассчитывала. В последний раз мы созванивались четыре дня назад, и я сказала ей, что не успею приехать на первое сентября. Марина, конечно же, расстроилась, но она понятия не имела, что во время нашего разговора я уже подъезжала к дому.

― Алинка! ― громче крикнула Марина и ринулась ко мне.

Когда она бежала, ее темные кудряшки стали подпрыгивать. Она почти не изменилась. Разве что загорела и стала на пару сантиметров выше.

― Аааа! ― завопила она и кинулась обнимать меня.

Я звонко рассмеялась и обняла ее в ответ. И мы стали прыгать и визжать, держась за руки, как две сумасшедшие.

― Я думала, ты в Испании! ― кричала она. Ее карие глаза сверкали от радости.

― Сюрприз! ― певуче протянула я с широченной улыбкой.

― Вот ты зараза! ― она сузила глаза и с шутливой укоризненностью покачала головой. ― Я сейчас сойду с ума от радости! ― Марина снова обняла меня, на этот раз так сильно, что я стала задыхаться.

― Ты меня сейчас задушишь, ― прохрипела я, смеясь.

Марина хихикнула мне в ухо и отстранилась.

― Когда ты приехала? ― спросила она.

― Несколько дней назад, ― призналась я.

― И даже не позвонила?!

― Я же говорю, это был сюрприз.

― Обидеться бы на тебя… ― на мгновение в ее больших глазах мелькнула горесть, ― но сегодня я тебя прощаю! ― и пухлые губы лучшей подруги растянулись в улыбке.

― Прости. Думаешь, мне не хотелось сказать тебе о том, что я в Питере?! Да за эти четыре дня я чуть не умерла со скуки! ― и это было правдой. Вернувшись из Испании, я сидела дома, выходила только в продуктовый магазин. И это действительно оказалось для меня настоящей пыткой.

― Ладно, я тебе верю.

И мы рассмеялись.

Все волнение мгновенно испарилось. Я стала болтать с Мариной. Она расспрашивала меня об Испании, и я охотно делилась с ней впечатлениями. Спасибо, что она не затронула тему о маме, иначе бы мое резко взлетевшее вверх настроение бы тут же рухнуло вниз.

― Пойдем! Линейка сейчас начнется! ― сказала Марина и потянула меня к нашему классу.

Мои одноклассники. Как давно я их не видела!

― Эй! Это же Алинка! ― крикнул Андрей.

Мои глаза устремились на светловолосого мальчишку… паренька, который, высоко подняв руку, широко махал нам с Мариной. Он подрос за лето, как и другие. Я улыбнулась ему и переместила взгляда в сторону. Рядом с Андреем стояли Виолетта и Стас. Они тоже были моими друзьями. Нас частенько называли «крутой шестеркой» ― меня, Марину, Андрея, Виолетту, Стаса и Максима. Я и Марина учимся в одном классе. Андрей учится в параллельном. А Виолетта, Стас и Максим на год старше нас и перешли в десятый класс.

Максима среди нашей компании я не увидела.

Мы подбежали к нашим друзьям, и Виолетта заключила меня в крепкие объятия. Я не была с ней так близка, как с Мариной, но считала хорошей подругой.

― Ты приехала! ― пискнула Виолетта. ― Мы думали, что наша Алина сейчас нежится на пляже в Испании, ― отстранившись, она одарила меня доброй улыбкой.

Виолетта была милой. С ее светлыми кудряшками от природы и круглым личиком она всегда напоминала мне фарфоровую куклу.

― Сюрприз, ― повторила я ранее сказанное менее воодушевленно.

― Отличный сюрприз, ― кивнула Виолетта. ― Я рада, что ты приехала.

Я улыбнулась ей, и к нам подошел Стас. В последний раз, когда мы виделись, а это было в конце мая, он был немного ниже меня. Но сейчас мы поменялись ролями, и теперь мне пришлось поднять взгляд, чтобы увидеть его лицо.

― Стас! ― удивленно воскликнула я и прикрыла рот рукой в изумлении.

Он рассмеялся.

― Привет, Алина, ― немного хрипловатым голосом произнес Стас. ― Как Испания?

― Супер, ― на автомате пробормотала я.

― На твоем месте я бы не возвращался, ― ухмыльнувшись, признался он.

Его слова заставили улыбку на моем лице померкнуть.

Я подумала о маме.

Это лето я собиралась провести у нее в Америке, но планы круто изменились, и я оказалась в Испании.

Я заставила себя вернуть внимание к друзьям, и мне на глаза тут же бросилось то, что Стас обнял Виолетту за талию.

― Вы встречаетесь? ― воскликнула я, и по моей интонации сложно было определить, был ли это вопрос, или утверждение.

― Ага, ― улыбнулся Стас, а Виолетта рассмеялась.

― О. Вау. Мои поздравления, ― растерянно пробормотала я.

Все рассмеялись над моим голосом.

― Кстати, ребята, а где Макс? ― преодолев барьер шока, который разделял меня от реальности, я, наконец, вспомнила о Максиме.

― Бонжур, друзья! ― услышала я знакомый голос.

― Вспомни… кхм, вот и оно, ― хихикнув, произнес Андрей.

Я устремила взгляд на голос Максима и просто потеряла дар речи.

Одним словом я могла оценить то, что крутилось у меня в голове.

Ух-ты.

Я всматривалась в мальчика, с которым дружила три года, и не могла его узнать. Черты его лица отдаленно напоминали мне задорного паренька, с которым я виделась в конце прошлого учебного года. Максим изменился. О-о-очень сильно. Он повзрослел, стал таким… о, боже, да он просто красавчик!

Отчего-то жар подкатил к лицу, и я громко выдохнула.

Я по-прежнему смотрела на Макса, который направлялся к нам. На нем был черный костюм. Распахнутый пиджак, две верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты, руки засунуты в карманы классических брюк. Мои глаза переместились вверх и стали изучать его лицо. Светло-коричневые волосы были зачесаны назад, серые глаза излучали уверенность, а губы расплылись в улыбке.

Я услышала рядом с собой тихий вздох Марины. Вероятно, она, как и я, тоже пускала по Максу слюни.

― Привет, ― Стас отошел от Виолетты и протянул руку Максу.

Затем они обменялись рукопожатием с Андреем.

― Ты чуть не опоздал, ― сказала Марина писклявым голосом. Ее широко распахнутые глаза пожирали взглядом лицо Максима, а на губах играла глупая улыбка.

Должно быть, и я со стороны выглядела так же нелепо.

― Проспал, ― беспечно отозвался Максим, кинув ей небрежную улыбку.

Затем он посмотрел на меня, и его улыбка стала шире, обнажив ряд ровных зубов.

― Привет, Алина, ― его голос стал ниже.

Я беззвучно ахнула.

«Боже! Хватит на него так смотреть! Ты похожа на идиотку!» кричала я в мыслях, но ничего не могла с собой поделать. Максим был красивым… безумно-безумно-безумно. Плюс к этому он из хорошей семьи, десятиклассник, играет в школьной команде по баскетболу. Да он просто мечта, а не парень!

― Ээээ, при…привет, ― пролепетала я.

Вот тебе и супер-крутая и уверенная в себе девчонка.

Мой пульс резко подскочил, сердце бешено заколотилось в груди.

Мне и раньше нравился Максим, но сейчас я чуть ли не таяла.

― Смотрите, эта гадюка идет, ― сказала Марина и дернула меня за руку.

К счастью, Максим отвернулся, и я могла вздохнуть с облегчением.

В нашу сторону шла Елизавета Григорьевна. Она была полной женщиной небольшого роста. Сейчас на ней был парадный бледно-желтый костюм, состоящий из длинной юбки до щиколоток и блузки с пышным воротником. Ее темные с проседью волосы были затянуты в тугую култышку на затылке, а узкие очки сползли чуть ли не к кончику острого носа.

И тут меня сразила та мысль, что лето действительно закончилось, и этот день ― первое сентября ― стал началом девятого круга ада, который, как я была уверена, станет для меня настоящей бесконечностью.

Глава вторая

После торжественной линейки я позвонила папе.

― Мы собираемся сегодня погулять, ― сказала Марина. ― Ты с нами?

Только я хотела ответить «да», как вспомнила, что этот вечер занят. И если бы мои дела заключались в какой-то несущественной ерунде, я бы непременно все бросила и отправилась на прогулку с друзьями, тем более что стопроцентно Макс тоже пойдет. Только все имеет свое «но». На данный момент для меня оно заключалось в том, что папа взял единственный за последний год выходной, чтобы провести его со мной. Я просто не могла отказаться от такого подарка судьбы.

― Нет, сегодня я пас, ― вздохнув, ответила я.

Я долго не могла разобрать, какие эмоции отразились на лице моей подруги. Там была и грусть, и разочарование, а так же я заметила и радость. Может, это потому, что я вернулась, а не потому, что она довольна тем, что я не могу пойти гулять? Ведь глупо брать в расчет последнее, ведь Марина моя лучшая подруга.

― Эх, жалко, ― сказала она, опустив глаза. ― Но если ты передумаешь, то позвони мне, окей?

― Ага, ― улыбнулась я.

― Ладно, Алина, я побежала!

Я смотрела ей в спину до тех пор, пока она окончательно не исчезла из поля моего зрения.

Сегодняшняя прогулка ― отличный шанс поболтать с Максом. И не только. Это отличный повод, чтобы полюбоваться им… Да, я серьезно об этом думаю?! Невероятно. Может, я влюбилась? Интересно, а я ему нравлюсь? Что он обо мне думает? Может, он даже влюблен в меня?

Я почувствовала толчок в спину. Если бы мне в последний миг не удалось сохранить равновесие, то я бы упала в небольшую лужицу, и моя шикарная белая блузка была бы испорчена.

Я резко развернулась. Передо мной стоял худощавый парень, где-то на полголовы выше меня. У него были светлые взъерошенные волосы, черный костюм, болезненно-бледная кожа и очки ― черные, солнцезащитные. Почему они на нем, ведь солнца нет?

― Эй! ― возмущенно воскликнула я и с раздражением посмотрела на парня. ― Смотри, куда идешь!

― Прости, ― с искренним сожалением произнес он. У него был красивый голос, да и сам он был довольно симпатичным. ― Я не могу видеть.

― Как это? ― глупо спросила я, и недовольство исчезло из моего голоса.

Уголки его губ приподнялись, он легким движением снял с лица очки с толстым черным стеклом. Тогда я увидела неестественную прозрачность и глубину голубых глаз, которые смотрели куда-то поверх моей головы.

― Ну, вот как-то так, ― сказал он и пожал плечами.

― О… ― только и сумела произнести я.

Он был слепым.

Я только что нагрубила слепому.

Все мое раздражение тут же улетучилось.

― Прости, ― забормотала я. ― Я не знала… я не думала, что…

― Не страшно, ― ухмыльнувшись, перебил меня парень и надел очки. ― Это я виноват.

Я смотрела на него выпученными глазами и была рада, что парень не видел потрясения и ужаса на моем лице. Я впервые в жизни видела слепого человека… мальчика, парня, подростка. Мой взгляд медленно спускался вниз, и тогда я увидела деревянную трость в его левой руке.

― Я… ― начала я.

― Алина! ― услышав голос папы, я подпрыгнула от неожиданности.

Я издала судорожный вздох и развернулась. Папа опустил окно с пассажирской стороны и высунул голову.

― Поехали, ― сказал он мне. Его голос был хмурым, но я не обратила на это внимание, так как мои мысли были забиты слепым парнем.

― Я сейчас, ― в ответ произнесла я, но не была уверена, что папа меня услышал.

Я вновь отвернулась, собираясь еще раз извиниться, но к моему огромному удивлению парня уже не было. Я стала оглядываться по сторонам, но так и не увидела его. Когда он успел уйти так быстро? Он же… слепой!

― Алина! ― нетерпеливо позвал папа.

Я встряхнула головой и, нахмурившись, направилась к «Мерседесу».

Запрыгнув на сидение рядом с отцом, я закрыла за собой дверцу и еще раз взглянула туда, где только что столкнулась со слепым.

Каково это ― быть таким? Ничего не видеть? Должно быть, этому парню очень тяжело… Вот я бы точно сошла с ума.

― Как все прошло? ― поинтересовался папа, вставляя ключ зажигания и поворачивая его.

― Нормально, ― уклончиво отозвалась я.

Это было веселое первое сентября. Хотя, по правде, откуда мне знать? Ведь все это время я смотрела на Максима. Единственную информацию, которую я смогла запомнить, о том, что завтра нам к восьми утра, и будет шесть уроков. Это ужасно. Полгода мы будем учиться в первую смену, и поэтому мне придется забыть о том, как же классно спать до обеда.

Машина плавно тронулась с места.

Я решила не думать о грустном, и слепой парень вскоре ушел из моих мыслей.

― Куда пойдем сегодня? ― воодушевленно спросила я, перекладывая волосы на левое плечо.

Заметив, что на лице папы появилось сожаление, я напряглась.

― Только не говори мне, что у тебя дела, ― предостерегла я.

Он вздохнул.

― Прости.

Одного слова было вполне достаточно, чтобы понять свою правоту. У папы снова дела, и мы никуда с ним не пойдем этим вечером.

Негодование заполнило меня изнутри, и я отвернулась к окну.

― Ты же знаешь, что у меня за работа, ― начал оправдываться папа.

Да. И я ненавидела эту работу, потому что она отнимала его у меня.

Я не ответила ему.

― Я, правда, собирался провести этот вечер с тобой, дочка, ― продолжил он. ― Но мне позвонил Гриша и сказал, что случилось ЧП, требующее срочное присутствие главного, то есть меня.

Григорий Александрович ― папин заместитель, или что-то вроде того. Для меня он дядя Гриша. Он женат на своей работе, поэтому у него нет, соответственно, ни жены, ни детей. Он прямо как мой отец, только у папы есть я.

Я промолчала.

Папа издал тяжелый вздох.

― Прости, Алина.

Я скрестила руки на груди и по-прежнему смотрела в окно, но не видела улиц. Мне хорошо известно, что молчание убивает. Меня всегда раздражало, когда кто-то не отвечал, и я прекрасно знала, что папу это тоже выводит из себя. Особенно, если молчу я.

Но сейчас я была так на него обижена, что была готова не разговаривать с ним хоть весь год. Следуя из того, что мы и так почти не разговариваем, это будет несложно.

В салоне автомобиля повисла гробовая тишина. Когда мы подъехали к дому, я, не проронив ни слова, вышла из машины и побежала к входным дверям. Даже не взглянув на Михаила Валерьевича, который собирался мне что-то сказать, я понеслась к лифту. Не дождавшись папу, я нажала на кнопку, и вскоре двери лифта закрылись.

Мне нельзя плакать. Я поклялась, что больше никогда не пролью слезы. В последний раз я плакала, когда мне было двенадцать. Тогда я скорбела всем сердцем о разрушенной семье. Сейчас я тоже скорблю, но уже без слез.

Открыв дверь своими ключами, я сразу направилась в свою комнату.

Прекрасно. Мой отец снова меня оставил. И ради чего? Ради работы! И вот так всегда. Он ставит свой бизнес на первое место, хотя его должна занимать я. Я гневно размеряла комнату большими шагами, не в состоянии успокоиться.

― Нет. Этот вечер не будет испорчен, ― сказала я сама себе и взяла в руки телефон. Набрав номер Марины, я стала ждать ответа. ― Привет! Слушай, планы изменились. Я иду гулять.

― Эээ, классно! ― радость в ее голосе показалась мне сомнительной, но я постаралась не думать об этом. ― Мы собираемся у Александровского парка. В шесть. Подходи.

― Ладно. До встречи.

Отключившись, я заставила себя улыбнуться.

«Все хорошо. Твоя жизнь идеальная, помни это» с грустью подумала я.

***

Папа даже не пытался поговорить со мной. То ли он не хотел этого, то ли просто знал, что я не умею долго обижаться, и сегодня вечером, или максимум завтра утром первая заговорю с ним.

Но в этот раз мне не хотелось прощать в очередной раз то, что наши планы рушатся. Хотя бы раз в своей жизни он мог отменить все бесчисленные ЧП-ситуации, которые требуют его присутствия, и просто побыть со своей единственной дочерью. Но нет. Ему важнее работа. Тогда пусть и живет на своей работе! Зачем он хочет, чтобы я жила с ним, если он всегда где-то, но только не со мной? Зачем боится, что я уеду к маме, если ему все равно?

Я бы с удовольствием просидела весь день в комнате, но к двум часам мой желудок потребовал еды. Я была вынуждена выйти из своего царства.

Когда я на цыпочках дошла до гостиной, то отца не увидела. Телевизор не работал. Я подошла к его кабинету, хотела открыть дверь и убедиться, что он, как всегда, сидит за компьютером и работает, но ручка не поворачивалась. Кабинет закрыт. Папа всегда его закрывает, когда уходит.

Он ушел.

Ушел и даже не сказал мне об этом.

Обида яростно пульсировала в висках, и в горле застрял комок рыданий.

Я не буду плакать.

Оказавшись на кухне, я первым делом увидела на пустом столе аккуратно сложенный пополам листок.

Там было написано:

«Я постараюсь разделаться с делами как можно быстрее. Думаю, к шести или семи часам буду дома.

Прости, что так получилось.

Мне, правда, очень жаль.

Люблю тебя, моя маленькая бука»

Прочитав записку, я боролась с желанием улыбнуться.

Он пообещал вернуться, и я прокрутила в памяти все его подобные обещания, которых в моей голове было немереное количество. И такие записки я часто обнаруживала то перед дверью своей комнаты, то на диване в гостиной, или на кухонном столе… И за все бесчисленные разы папа ни разу не выполнял обещанного.

Обиды не стало больше. Ровным счетом ничего не изменилось. Я привыкла терпеть крах, хотя надеялась до последнего. Я должна была заранее предупредить себя, что папа обязательно все испортит.

Может, оно и к лучшему? О чем бы мы с ним разговаривали, если бы все-таки куда-нибудь пошли? Просто сидели и молчали в неловкой тишине?

Я скомкала записку и кинула ее в мусорный бак. Там ей и место, как и всем обещаниям отца.

Перекусив, я скрылась в своей комнате и не выходила оттуда до самого вечера.

Я крутилась перед зеркалом и искала недостатки в своем внешнем виде. Но все было идеально. Темные узкие джинсы, подчеркивающие стройность моих ног, красная кофточка и сверху джинсовая куртка. Волосы я оставила распущенными.

«А что, если Макс не пойдет?» подумала я и тут же себя отдернула.

Разве я иду на прогулку только ради того, чтобы увидеться с ним? Нет. Я хочу встретиться не только с Максом, но меня сильно беспокоило то, что я должна выглядеть потрясающе перед ним. Мне хотелось понравиться ему…

Так. Стоп.

С каких пор меня волнует это? Я всегда нравилась мальчикам, и для этого мне не приходилось стараться. Я никогда не страдала дефицитом внимания с их стороны, да и не особо стремилась привлечь их взгляды, потому что они и так были устремлены в мою сторону.

Я взглянула на часы. Половина шестого. Пора выдвигаться.

Папа так и не вернулся, а когда придет, то меня дома уже не будет. Вот и славно. Так ему и надо. И… я бы все равно никуда с ним не пошла.

Когда я вышла на улицу, то сразу позвонила Марине, чтобы уточнить место встречи. Дошла до остановки, пять минут ждала автобус. Вероятно, этот день с самого утра обещал быть невезучим. Автобус сломался, и прошло не меньше двадцати минут, пока его чинили. Я уже была готова выскочить и побежать, но все равно не успела бы. Когда я посмотрела на часы в телефоне, то ужаснулась.

Я решила позвонить Марине и спросить, где они.

― Мы тут стоим и тебя ждем, ― ворчливым голосом сообщила она.

Я выдохнула с облегчением.

― Автобус сломался, ― прохныкала я.

― Класс…

― И не говори.

― А? Я не слышу, ― сказала Марина.

― Ммм?

― Где ты? ― спросила она у меня.

― Я…. ― я повернула голову к окну. ― Мы застряли у стоматологии, на Большой Пушкарской.

― Она у стоматологии, на Большой Пушкарской, ― повторила мои слова Марина, обращаясь к кому-то. Молчание. ― Правда? ― воскликнула она недовольно. ― Я не хочу идти туда! Это далеко! ― снова тишина. Я нервно стучала пальцами по спинке сидения передо мной. ― Ладно. Э, Алина, ― я выпрямилась, когда она снова заговорила со мной. ― Короче, мы скоро подойдем к тебе. Выходи из автобуса.

Я бодро соскочила со своего места и направилась к выходу.

― Можешь идти нам навстречу, ― добавила подруга позже.

― Ага, ― я не могла сдержать улыбки.

Прогулка не отменяется!

Вскоре я встретилась с друзьями у небольшого супермаркета. Стас шел за руку с Виолеттой, Андрей разговаривал с кем-то по телефону и громко смеялся. Марина шла рядом с Максимом. Они разговаривали. Максим смотрел на свои ноги, то по сторонам, а моя лучшая подруга не сводила глаз с него. Я почувствовала небольшой укол ревности, что было достаточно глупо, ведь Макс даже не был моим парнем, и я не любила его… но он мне нравился.

― Хэй! ― увидев меня, Андрей махнул рукой.

Макс тут же повернул голову в мою сторону. На его лице появилась широкая улыбка. Марина растерянно вздохнула. Когда я встретилась с ней взглядом, подруга выглядела печальной. Но не прошло и секунды, как на щеках появились небольшие ямочки от приветливой улыбки.

― Круто, что ты смогла пойти с нами, ― с этими словами подруга слабо обняла меня.

― Всем салют, ― без должной бодрости сказала я.

― Здорово выглядишь, ― кивнул Макс.

Не знаю, как сильно покраснели мои щеки, но внутри меня разлился огонь.

― Спасибо, ― тихо поблагодарила я.

Я редко смущалась, но сейчас мне казалось, что моя кожа сгорит под внимательным взором Макса.

― Нуу, ― протянула Марина, оглядывая всех, ― куда пойдем? Знаете, я тут недавно была в одной кафешке. Ее недавно открыли. Там просто круто! Может, махнем туда?

― Звучит неплохо, ― сказала Виолетта.

Стас поддержал ее кивком.

― Да, я как раз проголодался, ― признался Макс и, ухмыльнувшись, похлопал себя по животу.

― И я, ― эти два коротких слова слетели с моих уст прежде, чем я успела осознать, что сказала. На самом деле я не хотела есть. Видимо, мое подсознание среагировало в пользу Максима.

― Ну, а мне вообще все равно, ― пожал плечами Андрей. ― Куда все, туда и я.

― Значит, идем в кафешку, ― подытожила Марина.

Место, где мы собрались посидеть, находилось рядом с Государственным Эрмитажем. Кафе было небольшим, но довольно-таки уютным.

― Чур, я не делаю заказ! ― сказала Марина, как только мы заняли центральный столик.

Следом за ней я выкрикнула то же самое. В итоге, последним оказался Андрей.

― Не судьба, братишка, ― хихикнул Макс.

Андрей застонал.

― Принимай заказ, ― с дьявольской усмешкой проговорил Стас.

Я могла есть сколько угодно и не беспокоиться о своей фигуре. Знаю, многие девчонки ненавидят меня за это. Но, повторяюсь, я счастливица в каком-то роде.

Когда Андрей отправился к кассе, чтобы сделать заказ, Макс, сидевший рядом, немного отодвинул стул и развернулся ко мне всем телом. Все внутри сжалось, и сердце забилось быстрее.

«Перестань волноваться» сказала я себе.

― Как провела лето? ― с улыбкой поинтересовался он.

Я никогда, никогда не испытывала такого беспокойства, когда общалась с Максом раньше. А сейчас не могу даже смотреть на него спокойно! Я могла думать только о том, какой он симпатичный… Нет, слово «симпатичный» не подходит ему.

― Замечательно, ― запоздало отозвалась я, чувствуя себя полной идиоткой. ― А ты?

Ну же. Мне надо просто собраться. Я же Алина Воронова! Не я должна впадать в ступор, общаясь с мальчиками, а они.

― Отдыхал с предками во Франции, ― усмехнулся Макс, положив локоть на спинку стула.

― О, Франция! ― воскликнула я и попыталась изобразить обворожительную улыбку. ― Обожаю Париж! Вы ведь там отдыхали? Просто я больше не вижу смысла ехать во Францию, кроме как посмотреть на Эйфелеву башню!

Макс засмеялся.

― Точно, ― согласился он. ― Но Франция ― страна романтиков.

― А ты у нас, значит, не романтик? ― о, серьезно? Я же флиртую с ним!

― Ты меня знаешь, Алина, романтики ― это отстой, ― во мне все встрепенулось, когда он произнес мое имя.

Я с трудом поборола в себе смущение, смешанное с растерянностью, и улыбнулась шире.

― Тебе понравилось во Франции? ― к нашему разговору подключилась Марина.

Она сидела напротив и, положив подбородок на сжатую в кулак ладонь, смотрела на Максима. Он, определенно, ей нравился, заметила я. И это не удивительно! Максим никогда не был уродом, но сейчас… сейчас в нем появилось что-то привлекательное, что-то такое, чего я не могла объяснить, но это притягивало.

Я старалась принимать активное участие в разговоре, и мне льстило, что Макс обращал больше внимания на меня, чем на Марину. И подруга от этого выглядела несчастной. Но я была настолько поглощена беседой с Максом, что вскоре и вовсе забыла о присутствии Марины.

Наша беседа отошла далеко от Франции и того, чем мы занимались летом.

― Прикиньте, ― сказал Стас и откусил кусок пиццы, ― у нас в классе новенький.

― Симпатичный? ― тут же выпалила Марина.

Парни рассмеялись над ее откровенностью, и она показала им язык.

― Он слепой, ― сказала негромко Виолетта.

Смех мгновенно прекратился. Все нерешительно переглянулись друг с другом, а у меня чуть не отвисла челюсть.

― У него светлые волосы, да? ― я не до конца была уверена, что это спросила я, потому что мой голос звучал совсем иначе. Хрипло и тихо.

― Да, ― кивнула Виолетта. ― А ты откуда знаешь?

― Я… столкнулась с ним, ― пробормотала я.

Так получается, этот парень будет учиться в нашей школе. И он на год старше меня, раз попал в класс к Виолетте, Стасу и Максу.

― Разве он не должен учиться в специальной школе для слепых? ― просто спросил Андрей, и мы с Виолеттой устремили на него суровые взгляды. ― Чего вы так на меня смотрите?

Виолетта закатила глаза и отвернулась к Стасу.

― А… как его зовут? ― спросила я.

― Ммм, Влад, кажется, ― пожав плечами, ответил Макс.

Влад.

― А фамилия?

― Откуда нам знать, ― скривился Андрей. ― Мы как-то не горим желание заводить дружбу со слепым.

Мне стало дурно. Мне стало жаль этого Влада, хотя я даже не знала его. Но зато я знала, куда попал несчастный. Я знала, какие люди учатся в его новом классе. Я знала, на что они могут быть способны.

Глава третья

Я вернулась домой половина десятого. Папы все еще не было, хотя я боялась, что нарвусь на его нотацию о том, что завтра мне рано вставать и нужно подготовиться к урокам. Но мне стоило ожидать, что квартира окажется пустой, ведь если папа был бы дома, то уже завалил бы меня звонками. Но мой телефон глухо молчал.

Я не стала звонить ему, хотя переживала, но знала, но что он занят своей дурацкой драгоценной работой.

Я закрылась в своей комнате и не выходила из нее до самого утра.

Когда прозвенел будильник, я подумала, что попала в ад. Мне жутко хотелось спать. Ведь, согласитесь, нелегко резко отвыкнуть от долгого летнего сна и переключиться на строгий школьный режим. Как бы сильно я не хотела остаться в своей теплой постели, мне пришлось встать.

Я вышла из своего царства только когда привела себя в порядок.

Я не увидела папу. Он уже уехал на работу. Или, может быть, вообще не приезжал.

Я бы непременно расстроилась и разволновалась из-за его отсутствия, если бы подобное не случалось слишком часто.

Половина восьмого я стояла у дома и ждала водителя. Надеюсь, папа не забыл напомнить Павлу о том, что меня сегодня нужно отвести в школу.

Через несколько минут передо мной остановилась темно-синяя иномарка.

― Здравствуй, Алина, ― поприветствовал меня Павел.

Он был настоящей огромной скалой. Высокий, здоровый, лысый, постоянно в черном костюме и в солнечных очках, даже когда на улице не солнечно. Раньше я частенько издевалась над ним, шутя о том, что он один из «Людей в черном», но потом это стало скучно, да и с Павлом мы подружились.

― Привет, ― сказала я и запрыгнула на заднее сидение.

― Как отдохнула? ― спросил он, глядя на меня через зеркальце.

― Классно, ― с улыбкой отозвалась я. ― В Испании здорово!

― Я думал, ты уехала к маме в Нью-Йорк…

Эти слова поставили меня в тупик. И, видимо, это отразилось на моем лице, так как Павел нахмурился, все еще глядя на меня в зеркальце, и прочистил горло. Больше не сказав ни слова, он завел машину, и мы поехали.

Я едва не заснула по дороге.

― Приехали, ― известил Павел, когда машина остановилась.

Я медленно разлепила глаза и подавила зевок.

― Во сколько заехать? ― спросил Павел.

― Подъезжай двум часам, ― сказала я, покидая теплый салон автомобиля.

Он кивнул.

Не оглядываясь, я направилась к школе. Как и вчера, это утро было прохладным. Но я надеялась, что тучи рассеются, и ближе к обеду выглянет солнце. Я нуждалась в нем, так как оно могло успокоить меня. Я скучала по теплу Испании и была огорчена тем, что в России другой климат, не такой теплый.

У входа в школу я встретила Виолетту.

― Привет, ― я остановилась рядом с ней.

― Привет, Алина, ― она одарила меня дружелюбной улыбкой.

Я огляделась по сторонам и спросила:

― Ждешь кого-то?

― Да. Стаса.

Мы обменялись еще парочкой слов, и я побежала на первый урок. Литература. Не могу сказать, что этот предмет был моим любимым. Как и любой другой ученик этой планеты, я не любила учиться, но должна была это делать, чтобы окончить школу с золотой медалью. Я стремилась к этому, чтобы потом поступить в престижный университет, выучиться и занять почетное место в этом мире… Моя жизнь была распланирована еще давно родителями, и я никогда не спорила с ними. Мне нравилось думать о том, какой может стать мое будущее. Я хотела добиться успеха, и я была готова ради этого на многое.

Я сидела с Мариной. Да, в этом мне крупно повезло. Мы сидели за предпоследней партой, поэтому могли болтать.

― Максим так изменился, ― шепотом сказала Марина, когда Елизавета Григорьевна рассказывала классу о планах по литературе на первое полугодие.

Я улыбнулась, хотя меня немного смутило то, что разговор пошел о нем.

― Ага, ― тем же шепотом откликнулась я. ― Красавчик.

Мы тихо захихикали.

Наш разговор продлился недолго, так как Елизавета Григорьевна сегодня не искрилась дружелюбием, поэтому мы немедленно приступили к работе.

Мои мысли витали вместе с ушедшим летом. Я не была настроена на уроки. Резкая смена обстановки круто действовала на меня. Все, чего я хотела, отмотать время на месяц назад и сделать все возможное для того, чтобы летние дни и ночи тянулись как можно медленнее.

Три урока прошли для меня словно во сне. Я заметно приободрилась, когда мы с Мариной отправились в столовую. Она о чем-то болтала, и я, честное слово, пыталась подключиться к беседе, но не могла, так как едва держала глаза открытыми.

Вот бы дотерпеть до конца учебного дня и завалиться в кровать…

У входа в столовую я встретилась с девчонками из девятого «В» ― Настей и Аней.

― О, класс, Алинка! Я тоже хочу в Испанию! ― с огорчением вздохнула Настя.

― Повезло тебе, ― вяло закивала Аня.

Я улыбнулась, потому что это единственное, что я могла сделать. Со словами Ани я не могла поспорить. Я вообще везучий человек.

― Ты обязана показать нам фотки, ― взвыла Настя. ― Они ведь есть у тебя?

― Конечно! ― усмехнулась я. ― Только их о-о-очень много.

― И это клево, ― Аня хлопнула в ладони. ― Будет чем заняться на переменках!

Мы с Мариной дождались Стаса, Виолетту, Андрея и Максима. При виде последнего я невольно улыбнулась. Макс улыбнулся в ответ и слегка кивнул в знак приветствия.

― Я ненавижу школу! ― пожаловался с ходу Андрей.

― Вот уж удивил, ― фыркнула Марина. ― Только ненормальные любят учиться.

Здравствуй, школьная столовая! Здравствуй, школьная и не совсем вкусная еда! Не могу сказать, что скучала по тебе.

Наш с Мариной класс уже занял свои места. Самый дальний столик был свободен. Мы направились туда. Я и Марина редко обедали с одноклассниками. Наша «крутая шестерка» всегда сидела за одним столом.

― О, пюре, ― протяжно произнесла я. ― Для начала неплохо.

― Обожаю пюре, ― довольно сказал Андрей.

Стас с Виолеттой сели вместе. Марина села слева от меня, а Андрей справа. Максим сел напротив.

― Уфф. Котлета, ― лицо Марины скривилось. Она проткнула сочную котлету вилкой, и из нее вытекла струйка масла. ― Сколько же здесь калорий? ― с отвращением вопросила она.

― Вы, девчонки, просто помешаны на этих калориях, ― прокомментировал Андрей, наворачивая пюре.

Я улыбалась, слушая их диалог, и каждый раз, когда случайно роняла взгляды на Макса, то видела, что он смотрит на меня в ответ. Виолетта и Марина стали болтать об одежде. Поначалу я принимала участие в их разговоре, вставляя свое мнение, но потом моим вниманием завладел тот самый слепой мальчик, из-за которого я вчера чуть не упала в лужу.

Он двигался медленно, но уверенно, «ощупывая» тростью пространство вокруг. Все косились на него. Кто-то, по не понятным мне причинам, смотрел на него с осуждением, у кого-то в глазах плескалось сочувствие. Кто-то испытывал необъяснимое отвращение. На лицах у многих была усмешка.

Я вновь почувствовала жалость к этому парню.

Но он ― Влад ― выглядел спокойно, хотя, я уверена, слышал все, о чем шептались вокруг него.

― Ему здесь не место, ― услышала я тихий голос Марины.

Я тут же переключила свое внимание на нее.

― Этот слепой не такой уж и неполноценный, ― фыркнув, сказал Макс и взглянул на меня. Он улыбнулся. Я испытала приступ отвращения к его словам, но мои губы автоматически растянулись в ответной улыбке.

«Сохраняй образ» напомнила я себе.

― В смысле? ― спросил Андрей.

― Этот… Влад считает себя тут самым умным, ― скривившись, ответил Максим. ― Начал умничать на химии.

― Это в тебе говорит зависть, ― сказала Виолетта, шутя.

― Вот еще! ― отмахнулся Макс и нахмурился. ― Чему завидовать? ― он стрельнул глазами на Влада, который, остановившись у третьего стола у восточной стены, что-то спросил у своих новых одноклассников. Как он нашел их в столовой? Он ведь… не видит?

Я заставила себя не смотреть на Влада, хотя это оказалось достаточно проблематичным. Мне было любопытно наблюдать за ним. За тем, как он двигается, ничего при этом не видя.

Увлекшись мыслями, я не заметила, как голова Влада оказалась повернутой в мою сторону. Не знаю, почему, но я покраснела. Казалось, он смотрел прямо на меня. Но этого не могло быть.

Через минуту к Владу подошла его новая классная руководительница. Она, положив руку ему на плечо, стала о чем-то разговаривать с ним. Влад отвечал, попутно улыбаясь. Наверное, он говорил что-то забавное, потому что учительница хрипло смеялась.

Почему он выбрал школу, где учатся нормальные дети? И как ему разрешили поступить сюда? Знал бы он, как все сейчас на него смотрят… Я бы и сама, наверное, пожелала стать слепой.

У меня не было никакого желания есть, поэтому я просто сидела и ждала, когда закончат с опустошением тарелок мои друзья.

То и дело я слышала, как по столовой пролетали шутки, адресованные Владу. Он, конечно же, слышал их, потому что они были чересчур громкими. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Может, парень еще и глухой? Нет. Вчера ведь он отвечал мне. Влад все прекрасно слышал.

Когда обед закончился, наша компания встала из-за стола.

И случилось кое-что ужасное.

Двое ребят из 10 «А» сделали подножку Владу, когда тот проходил мимо них с тарелкой. Влад споткнулся и полетел вперед. Я вздрогнула и закрыла глаза. Я не видела его приземления, но поняла, что он все-таки упал, когда столовая заполнилась громкими смешками.

Я мало к кому испытывала такой жалости, потому что старалась не обращать внимания на тех, кто мог вызвать во мне это чувство. Но сейчас мне было искренне жаль несчастного паренька. Признаюсь, в какой-то момент я была готова сорваться с места и кинуться ему на помощь, и плевать, что мы не знакомы.

Но меня останавливала одна вещь. Что подумают другие, когда я сделаю это?

Я популярна, и меня всегда волновало мнение общества. Мне было важно, чтобы меня считали крутой. Помогая слепому, я могла поставить под удар свою идеальную репутацию.

Мир жесток, как и люди, которые живут в нем. Чтобы быть на вершине, нужно быть еще жестче. Таковы дурацкие правила, которым я всегда следовала.

Я открыла глаза. Тарелка, которую нес Влад, разбилась. А сам парень неторопливо поднимался с пола. Встав на четвереньки, он стал щупать рукой трость, которая лежала в метре от него, и он никак не мог до нее добраться. Над ним продолжали смеяться. Жалость все больше наполняла меня. Я слышала, как Максим, Андрей и Стас давились смешками. Я видела, как Марина тоже смеялась, а Виолетта, покачивая головой, прижимала руку ко рту.

Влад все же нащупал трость, оперся на нее и встал на ноги. Поправив черные очки с толстым стеклом, он улыбнулся.

Да! Улыбнулся!

«Невероятно» подумала я про себя.

Я не могла представить, как унизительно себя чувствовал Влад. Но я позавидовала его выдержке и стойкости. Если бы я оказалась в такой ситуации, то стала бы краснее помидора и, залившись горькими слезами, убежала бы как можно дальше от насмешек и презрения в глазах.

Но только не этот парень. Его лицо продолжало сохранять непоколебимое спокойствие, на щеках даже не появился румянец от стыда. По-прежнему улыбаясь легкой улыбкой, он отряхнул распахнутый пиджак, который идеально на нем сидел, и пошел дальше, как ни в чем не бывало. Будто не было ужасного падения, будто никто над ним не смеялся…

Я почувствовала, как тоже улыбаюсь.

― Эй, пошли, ― Марина дернула меня за рукав дизайнерской бежевой блузки. ― Звонок прозвенел. Ты же не хочешь, чтобы биологичка сделала нам выговор в первый учебный день.

Ничего не сказав, я позволила ей утянуть себя в коридор.

Мы смешались с толпой учеников, и это последнее, что я осознавала.

День все-таки закончился, хотя я думала, что этого никогда не произойдет.

Я больше не встречала Влада, хотя две переменки сидела у кабинета Максима, Стаса и Виолетты. Может, он все-таки не выдержал давления и ушел с уроков?

― Алина! ― от размышлений меня отвлек Максим.

Я повернулась на звук его голоса и увидела, как он бежит ко мне.

― Да? ― спросила я с улыбкой.

Я стояла на улице и ждала приезда Павла.

Максим резко затормозил рядом со мной и улыбнулся, отчего на щеках у него появились едва заметные ямочки. Мое сердце пропустило удар.

― Слушай, я хотел спросить у тебя, ― неуверенно начал он. Проведя рукой по спутанным волосам, Макс ухмыльнулся сам себе, а затем посмотрел на меня. Я с нетерпением ждала, что он скажет. ― Эээ, пойдешь сегодня гулять?

― Конечно, ― кивнула я.

Макс резко расслабился.

― Правда? О. Эээ. Круто. Я зайду за тобой в шесть, ладно?

Стоп.

― Мы пойдем вдвоем? ― спросила я.

Максим улыбнулся одним уголком губ.

― Ага.

Это… свидание?

Я и Макс. Сегодня.

Я открыла рот в беззвучном возгласе.

Не то, что бы я волновалась оттого, что меня первый раз приглашают на свидание. Совершенно другое дело, когда тебя зовет погулять мальчик, который нравится. А Макс мне нравился. Я, может быть, даже была влюблена в него… Не знаю, ведь я никогда не любила.

― Хорошо, ― на выдохе протянула я.

Макс просиял.

― Тогда до вечера, да?

Улыбнувшись, я кивнула и заметила подъезжающую темно-синюю иномарку.

― Ну, все, мне пора, ― сказала я Максиму.

Он помахал мне рукой и, прикусив нижнюю губу, смотрел, как я залезаю в машину.

― Как прошел день? ― поинтересовался Павел.

― Лучше не спрашивай, ― ответила я с глупой улыбкой на лице.

― Как я вижу, не так плохо, ― подмигнув мне через зеркальце, произнес он.

Я рассмеялась.

Макс пригласил меня на свидание! Вау. Мне хотелось тут же позвонить Марине и рассказать ей об этом. Черт! Я была на грани того, чтобы рассказать об этом даже Павлу. Настолько мне не терпелось поделиться с кем-то этой радостной новостью.

Всю дорогу до дома я провела в размышлениях о том, что сегодня надеть вечером. Мне хотелось выглядеть лучше всех, чтобы Макс смотрел только на меня…

«О боже. Если он пригласил меня на свидание, значит, я нравлюсь ему!» дошло до меня.

От этой мысли я улыбка на моем лице растянулась до ушей.

А что, если сегодня он поцелует меня?

Машина остановилась у дома.

― До завтра, ― сказала я Павлу и выскочила на улицу.

Сильный ветер заставил меня побежать.

― Вот и наша школьница вернулась! ― с радостным выражением лица встретил меня Михаил Валерьевич. Я помахала ему. ― Как дела? Много уроков?

― О, не представляете, ― беспечно отозвалась я и махнула рукой. ― Они требуют, чтобы мы немедленно собрались с умом и начали учиться… Не понимают эти учителя, что детям нужно привыкнуть к тому, что настали темные времени в их жизни! С этим не мирятся за один день.

Мужчина рассмеялся, и я заскочила в лифт.

Я дико хотела есть, но когда вошла в квартиру, чувство непреодолимого голода тут же пропало. Папа сидел на диване и с напряженным видом разговаривал с кем-то по телефону. Мое настроение тут же рухнуло вниз.

Увидев меня, папа сказал:

― Ладно, я позвоню тебе вечером, ― я удивилась тому, как мягко звучал его голос, но не показала этого. Обычно, с деловыми партнерами он так не разговаривает. ― До скорого, ― и на его лице появилась улыбка. Искренняя, теплая улыбка, как будто он разговаривал с очень важным и дорогим ему человеком.

Отключившись, папа убрал мобильник в карман темно-серых брюк и посмотрел на меня.

― Привет, ― сказал он.

Я машинально открыла рот, собираясь сказать то же самое в ответ, но вовремя отдернула себя, вспомнив, что я по-прежнему обижаюсь на него из-за вчерашнего несостоявшегося вечера, который мы должны были провести вдвоем, как отец и дочь.

Я сняла балетки и направилась на кухню.

― Алина, ― услышала я уставший голос папы за спиной. Он пошел за мной.

Я открыла холодильник и сделала вид, что усиленно думаю над тем, чем бы перекусить. Но на самом деле я думала не о еде.

― Прости, ― с сожалением произнес папа, остановившись у стола. ― Сегодня вечером я свободен, так что мы сможем провести время вместе. Пойдем, куда захочешь! Только не обижайся, ― он вздохнул. ― Мне, правда, очень жаль, что так получилось. Но обстоятельства действительно были серьезные, и…

― Не утруждай себя объясняться, пап, ― перебила я его и закрыла холодильник. Взглянув в виноватые глаза отца, я почувствовала в себе рвение простить его. Но обида была сильнее. Нет. Не в этот раз, папа, прости. ― И… у меня уже есть планы на этот вечер, так что отправляйся на работу и ни о чем не волнуйся. Я привыкла обходиться без тебя.

И с этими словами я покинула кухню.

― Алина! ― позвал он меня, но я проигнорировала его.

Похоже, сегодня я так и не поем.

Глава четвертая

― Серьезно?! ― пропищала в трубку Марина, когда я рассказала ей, что сегодня вечером у меня свидание с Максимом. ― Ух-ты! Я в шоке… Конечно, этого следовало ожидать, потому что, ну, знаешь, в столовой он так смотрел на тебя, что даже у меня мурашки по телу побежали… Тебе так повезло, Алинка! ― она издала огорченный вздох. ― Эх, если бы меня пригласил на свидание такой, как Макс, я бы умерла от счастья!

― Поверь, я на грани, ― хихикнула я, крася губы блеском. ― Я волнуюсь, Марина… Я не знаю, как мне себя вести с ним, и вообще…

― Эй, эй, эй! Остановись, подруга! Ты же знаешь его не первый день, так?

― Так.

― Тогда о чем ты волнуешься?

― Ну, это свидание, и мы пойдем гулять уже не как друзья, а как…

― Влюбленная парочка, ― закончила она за меня.

― Да. Спасибо за помощь. Именно это я и хотела сказать, ― пробурчала я.

― Ты должна скакать, как ненормальная сейчас, а не думать о том, о чем с ним говорить.

― Отличный совет, ― буркнула я. ― Этим я закончила заниматься полчаса назад.

Марина усмехнулась.

― А если серьезно, то поменьше разговаривайте и больше целуйтесь!

Мои щеки мгновенно вспыхнули.

Я на секунду закрыла глаза и представила свой первый поцелуй с Максимом. Хотелось ли мне этого? Не знаю. Наверно, да. По крайней мере, нет никаких препятствий для этого. Он мне нравился, хотя еще два дня назад я и не думала о том, чтобы начать с кем-то встречаться. Но жизнь такая непредсказуемая штука! Никогда не знаешь, что будет ждать тебя завтра.

Я болтала с Мариной еще некоторое время, а потом начала подготовку к предстоящему свиданию. Жаль, что погода не позволяла надеть мне платье, поэтому пришлось снова выбрать в качестве вечернего наряда джинсы и кофточку. Я заплела волосы в высокий хвост и стояла битых полчаса в ванной перед зеркалом, примеряя сережки.

Когда время подошло к шести, я поспешила покинуть дом.

Папы снова куда-то ушел, но я постаралась не думать о нем, чтобы не испортить хорошее настроение от предстоящего свидания. Максим ждал у моего дома, когда я вышла на улицу. На нем были темные джинсы и красная толстовка, темные волосы трепал ветер, создавая на его голове творческий беспорядок.

― Привет, ― весело сказала я, остановившись рядом.

Максим осмотрел меня с ног до головы, и когда его взгляд, наконец, добрался до моего лица, он улыбнулся обворожительной улыбкой, при виде которой у меня дико заколотилось сердце.

«Какой же он все-таки красивый» с умилением подумала я.

― Ты классно выглядишь, ― оценил Максим.

― Спасибо, ― отозвалась я, пытаясь скрыть свое смущение.

Я не должна быть с ним слишком скромной, но я ничего не могла с собой поделать. Впервые меня так кто-то смущал.

― Нуу, куда пойдем? ― спросил Максим.

Я пожала плечами.

― Да без разницы. Можем просто прогуляться. По набережной, к примеру.

Я любила гулять там, вдыхать прохладу от воды, смотреть на Большую Невку, и просто наслаждаться умиротворением, которое дарил мне вид на эту реку.

Несколько минут мы шли в полной тишине. Я постоянно смотрела на Макса, он смотрел на меня. Мы улыбались друг другу, но не могли начать разговор. Может, это от волнения и неловкости, а может, нам просто не о чем было поговорить. Намного проще гулять в компании.

― Веселый выдался денек, ― наконец, сказал Макс.

― Да! ― тут же подхватила я.

Я рассчитывала, что разговор продолжится, но мы снова оказались в тупике.

Мы дошли до набережной.

― Мне нравится бывать здесь, ― решила признаться я. ― И от дома недалеко, так что я бываю здесь очень часто, почти каждый вечер.

― Приходишь сюда одна? ― спросил Макс.

Я кивнула, глядя на воду.

― И тебе не скучно?

― Нет, ― я улыбнулась и посмотрела на него.

Максим выглядел нервным. Пока он смотрел вперед, я позволила себе разглядеть его.

«Как будто ты его до этого не видела» подумала я и усмехнулась своей мысли.

― Ты чего? ― Максим резко перевел на меня взгляд.

― Нет. Ничего, ― я покачала головой.

У него были правильные черты лица, большие выразительные глаза, четко очерченные скулы, шелковистые волосы… Если я и хотела бы встречаться с парнем, то только с таким, как Макс. Его внешность такая же идеальная, как моя.

Максим заметил, как внимательно я смотрю на него, и с легкой улыбкой на губах повернулся ко мне.

― Я скучал по тебе этим летом, ― сказал он.

Я напряглась.

О, нет. Неужели он сейчас…

― Ты мне нравишься, Алина, ― Максим уверенно посмотрел на меня, расправив плечи. ― Давно нравишься, и я никак не мог тебе сказать этого. Но когда я вчера увидел тебя, то понял, что буду последним идиотом, если не скажу тебе этого, ― он сделал глубокий вдох, и его тело расслабилось. ― Ну, вот. Я действительно признался тебе, ― с его губ слетел короткий смешок.

Я долго осмысливала его слова своей голове. Он озвучил то, что я ему нравлюсь. Теперь то же самое должна сказать и я…

Я пыталась унять дрожь в коленях, и внезапно у меня появилось желание убежать. Как можно дальше и больше никогда не смотреть Максиму в глаза. Глупенькая! Чего я боялась? Почему так разнервничалась? Ведь он тоже мне нравится. И не будет ничего плохого в том, если сейчас он меня поцелует, и мы начнем встречаться…

Еще вчера я рассуждала о том, что не верю в любовь, а сейчас хочу, чтобы он поцеловал меня. Или не хочу? Он мне просто нравится. У меня просто замирает дыхание, когда я смотрю на него. Влюбленность это, или нет? Просто ответная симпатия?

Боже, что творится в моей голове?

― Алина? ― голос Максима вытащил меня из глубокого темного омута размышлений.

― А?

― Я тебе нравлюсь? ― тихо спросил он, а затем положил свои руки мне на плечи. Я вздрогнула. И, похоже, сильно, потому что Максим тут же опустил их обратно. ― Извини.

― Нет, ― я громко выдохнула и опустила голову, пытаясь унять дрожь во всем теле. ― Я просто… Я… ― у меня заплетался язык. Я чувствовала себя совершенно растерянной и опустошенной.

Соглашаясь идти с ним на свидание, я рассчитывала на то, что услышу признание в симпатии. Я даже подготовила себя к возможному первому поцелую. Так почему сейчас меня терзает неуверенность? Почему мне страшно? Может, это знак о том, что я не готова? Или не судьба?

Глупости. С каких пор я стала верить в судьбу?

Я резко подняла голову и встретилась с глазами Макса.

― Ты мне тоже нравишься, ― прошептала я.

И в следующую секунду я увидела во взгляде Макса целый салют эмоций, начиная от шока и заканчивая безграничной радостью. Он выглядел так, словно услышал слова, о которых давно мечтал.

Неожиданно Макс обнял меня. Резко притянул к себе и обнял. Все, что я могла чувствовать в этот момент, только его сильные руки у себя за спиной. Мое сердце отчаянно колотилось о ребра, словно птица в клетке, стремящаяся на свободу. Я получила дозу огромного шока, превратилась в неподвижную статую. Макс и раньше обнимал меня, но не так. Прежде объятия были дружескими, а сейчас… в общем, сложно было дать оценку происходящему.

― Ты не представляешь, как это здорово слышать, ― прошептал он мне на ухо.

Все плыло и кружилось перед глазами. Я не чувствовала себя самой счастливой девчонкой на свете, но определенно все это обескураживало меня в хорошем смысле. Значит ли теперь, что я и Максим встречаемся? Или мы должны поцеловаться?

Поцелуй.

Мой первый поцелуй.

Нет, нет, нет… Я определенно не была готова целовать Максима сейчас. Еще не время, пусть даже если я так думаю от волнения.

Макс медленно отстранился, но продолжал обнимать меня. Он долго смотрел на меня с улыбкой, и я терялась в догадках, как выгляжу со стороны. Наверно, видок еще тот! От представленной мною физиономии растерянности и шока мне хотелось захохотать.

Максим стал медленно приближаться к моему лицу.

О, нет! Он все-таки хочет поцеловать меня!

Конечно же, он хочет этого… А я нет. Не готова. Не время. Не сейчас.

― Погоди, ― пролепетала я, отклоняясь назад.

Максим уставился на меня в полном недоумении.

― Ты чего? ― спросил он, и я услышала в его голосе помимо удивления недовольство.

Вероятно, нет, абсолютно точно Максим хорошо целовался. Я знаю несколько девочек, с которыми он встречался и уверена, что это не все его подружки. Но я-то еще ни с кем не целовалась! Помимо простого нежелания я боялась упасть в его глазах и выглядеть посмешищем, не умеющим целоваться. Возможно, было бы проще, если бы и он был таким же нулем в отношениях, как и я.

Но Макс не знает, что я еще ни с кем не целовалась. Он так же, как и все, думает, что у меня уже имеется опыт в поцелуях и не только.

― По-моему, мы немного торопим события, ― пробормотала я.

В висках пульсировало так сильно, будто по ним колотили маленькими молоточками.

Максим изогнул левую бровь.

― Ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя? ― прямо спросил он.

Нет. Не сейчас.

― Хочу, ― ответила я. ― Но… эй! Ты признался мне в симпатии всего несколько минут назад, ― неужели, прошло так мало времени? Лично для меня эти минуты показались целой вечностью, ― и уже хочешь поцелуя? ― я попыталась завернуть эту неловкую для меня ситуацию в шутку, но, кажется, моя попытка провалилась с треском. Мой голос сильно дрожал от волнения, как и тело. ― Не торопите события, мистер, ― я издала нервный смешок.

Руки Макса немного расслабились на моей талии.

― Да, ― вздохнув, согласился он. ― Ты права, наверное. Хотя мы с тобой не первый день знакомы… Но могу я тебя хотя бы в щеку поцеловать?

Я прикусила нижнюю губу, размышляя.

Вселенная не рухнет, если он поцелует меня в щеку. Буду считать, что это дружеский поцелуй.

― Ладно, ― сказала я. ― Можешь.

Макс победно улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

Когда его губы оказались на моей коже, я думала, что прямо сейчас и прямо здесь провалюсь сквозь землю.

― Знаешь, ты не такая, какой тебя многие считают, ― отстранившись, произнес Макс.

Его слова насторожили меня.

― А какой меня считают? ― тут же спросила я.

Он убрал одну руку с моей талии и дотронулся ею до щеки, которую только что поцеловал. Кожа его пальцев была огрубевшей ― это из-за того, что он играл в баскетбол. Но в целом прикосновение мне понравилось.

― Ну, холодной и непреступной, ― шутливым тоном отозвался Макс. ― Как Снежная королева. Красивая Снежная королева, ― он провел указательным пальцем вдоль моей щеки.

Я невольно улыбнулась.

― Бред, ― сказала я. ― Я не Снежная королева. Почему так думают?

― Потому что ты многих к себе не подпускаешь, ― Макс наклонился и снова поцеловал меня, только в другую щеку. ― У тебя такая нежная кожа, ― прошептал он.

― Кого я к себе не подпускаю? ― спросила я, пропустив его последние слова.

― Парней.

Отчасти это было правдой. Я легко общалась со многими мальчиками, но еще никого не подпускала к себе так близко, как сейчас Максима.

― Хм, ― это все, что я могла произнести в ответ.

― Выходит, я настоящий счастливчик, да?

Я вопросительно посмотрела на него.

― Ну, ты же теперь моя девушка, ― с нежностью произнес он. ― Ты ― очень ценный приз, который с этого дня принадлежит мне.

― Ага, ― промямлила я, не вникая в смысл его последнего предложения.

Теперь Макс мой парень. Вчера мы были друзьями, а сейчас встречаемся.

Мой мир сходит с ума.

Остаток свидания я провела в полубессознательном состоянии. Хорошо, что мы почти не разговаривали, иначе бы я наговорила много всякой ерунды от волнения. Еще какое-то время мы гуляли по городу, не отходя далеко от моего дома. Макс все время держал меня за руку, обнимал. Это было приятно ― чувствовать рядом с собой кого-то. Но я не могла выкинуть из своего сердца чувство неловкости и неуверенности. Все, что происходило этим вечером, до сих пор не укладывалось в голове. Мне казалось, что в любой момент я могу проснуться в своей комнате глубокой ночью.

Когда прогулка закончилось, Максим проводил меня и поцеловал напоследок, оставив на моей щеке после своих губ пылающий след. Я вернулась домой с улыбкой на лице.

― Кто этот мальчик? ― в реальность меня вернул голос отца.

Я убрала руку с лица и нахмурилась.

― Друг, ― ответила я.

Папа стал буровить меня испытывающим взглядом.

― Алина, ― начал он.

― Что? ― резко перебила я.

Он вздохнул.

― Нет. Ничего.

Я не собиралась первая мириться с ним. Я всегда так делала, но всему есть свой предел. Мой, наверно, настал сейчас.

― Спокойной ночи, ― пробурчала я и пошла в свою комнату.

У меня было предостаточно тем для размышлений. Я легла в постель рано, и долго не могла уснуть. Все смешалось в голове: затянувшаяся ссора с отцом, начало учебного года, решающего, можно сказать, свидание с Максом, то, что мы с сегодняшнего дня встречаемся… Удивительно, но еще я думала о том слепом парне, который был унижен перед всеми в столовой.

С мыслями о Владе я провалилась в сон.

Глава пятая

Этот день был обречен на провал с самого утра.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, когда я распахнула глаза, была о том, что я проспала.

Со скоростью метеорита я соскочила с кровати и стала собираться в школу. Первый урок я уже пропустила. Весь второй урок я буду добираться до школы. Надеюсь, успею к третьему.

И почему меня не разбудил папа?!

Пришлось пропустить завтрак. Я натянула на себя школьную форму, кинула в сумку учебники и вспомнила, что не сделала домашнее задание. Думаю, сегодня фортуна не отвернется от меня, и никто не заметит этого.

Павел уже ждал меня у дома.

― Опаздываем? ― с улыбкой спросил он.

― Угу, ― я залезла внутрь и сделала глубокий вдох. ― У этой машины есть турбо-ускорение?

― Нет.

― Жаль.

Павел подавил смешок и завел автомобиль.

Сегодня только третья сентября, и я рискую упасть в глазах преподавателей с примерной ученицы, отличницы и умницы до прогульщицы. Этого нельзя допустить. И как меня только угораздило проспать?! Раньше никогда такого не случалось!

― Голодна? ― спросил Павел.

― Немного, ― соврала я. На самом деле я просто умирала от голода.

Он пошарил в бардачке и достал оттуда шоколадный батончик «Сникерс».

― Держи, ― Павел протянул руку назад и вручил мне шоколадку.

― Спасибо, ― поблагодарила я и взяла «Сникерс».

Через десять минут Павел остановил машину у школы.

― Встремся после уроков, ― сказала я ему и выскочила из иномарки.

― Удачи! ― крикнул он мне.

Не оборачиваясь, я махнула ему рукой и побежала к зданию, по пути выбросив обертку от шоколадки в урну.

В школе стояла необычная тишина. Такое случалось только во время уроков, на переменах же царил хаос. В ушах звенело, ладони вспотели от волнения. Я подошла к расписанию и посмотрела на часы. Пару минут назад начался третий урок. Физика. С моих губ слетел вздох облегчения. Я ладила с Аркадием Степановичем. Он, как и все физики, был немного чокнутым, но, к сожалению, не все такие добрые, как этот мужчина.

Кабинет физики находился на третьем этаже. Поднимаясь по лестнице, я подумала о Максиме и нашем вчерашнем свидании. Я вспомнила его признание, безобидные поцелуи в щеки и покраснела.

Я шла с опущенной головой, поэтому не могла видеть, что впереди кто-то идет. Да я и не рассчитывала на то, что по коридорам может кто-то блуждать помимо меня. Везде было тихо, я не слышала ничьих шагов… Ну, или я настолько была поглощена своими мыслями, что не заметила этого.

Я налетела на кого-то и, не сумев удержать равновесие, упала. Чтобы смягчить падение, я выставила руки вперед, но без травм не обошлось. Я больно ударилась коленкой.

― Ай! ― воскликнула я и услышала, как вслед за мной на пол посыпались чьи-то учебники и тетради.

Потирая ушибленное место, я медленно подняла взгляд и тихо ахнула.

Я снова столкнулась со слепым парнем!

Он растерянно мотал головой, выставил руки вперед и стал медленно опускаться вниз.

― Простите, ― проговорил он.

Забыв о боли в коленке, я смотрела на то, как он сел напротив меня. Его руки нащупали учебники, и он стал собирать их.

«Перестать глазеть на него!» приказала я себе.

― Это ты извини, ― сумела я выдавить.

На какое-то мгновение парень замер, а затем его губы медленно растянулись в улыбке, и на щеках появились глубокие ямочки.

У него красивая улыбка…

Стоп. О чем я только думаю?

Я встряхнула головой.

― Снова ты? ― сказал Влад.

― В смысле? ― спросила я и нахмурилась.

Его голова была повернута прямо на меня, и мне даже показалось, что он видит меня, как и вчера в столовой, но очень скоро эта мысль рассеялась.

― Это на тебя я наткнулся позавчера, ― ответил Влад.

― О. Ах, да. Это я, ― не знаю, почему, но я улыбнулась ему.

― Прости, ― все еще улыбаясь, сказал он.

― За что?

― За то, что тогда чуть не сбил тебя с ног. И за то, что сейчас мне все-таки удалось это сделать. Похоже, у нас судьба такая ― сталкиваться.

Я захотела снять эти черные очки с его лица и увидеть голубые глаза. Понятия не имею, почему у меня вдруг возникло это глупое желание. Я могла это сделать. Рядом никого не было. Влад был близко… Мне стоило только протянуть руку и…

― Ерунда, ― я пожала плечами. ― Это мне следует быть осмотрительнее. Я… ― я хотела сказать о его слепоте, но вовремя себя отдернула. ― Ты не ушибся?

― Это я должен спросить тебя об этом, ― губы Влада скривились в виноватой улыбке. ― Ты как? Я слышал, как ты вскрикнула? Ударилась? ― в его голосе отчетливо звучала забота, ну, или мне уже началось мерещиться, хотя я ушибла коленку, а не голову.

― Да нет. Все нормально, ― я махнула рукой, стараясь выглядеть беспечной. Но какая же я идиотка. Он ведь не видит.

Я прикусила нижнюю губу, полностью сбитая с толку, и только сейчас озадачилась вопросом о том, что этот парень здесь делает. Проспал? Или уже уходит? Если уходит, то что-то случилось? Его снова обидели?

Вопросы с бешеной скоростью проносились у меня в голове, и все как по команде испарились, когда я услышала голос Влада.

― Я, конечно, ничего не имею против, чтобы посидеть тут с тобой и пообщаться, но уже прозвенел звонок на урок, поэтому мне надо идти. Я и так опоздал, ― в конце он усмехнулся. ― И ты, похоже, тоже.

Я собиралась кивнуть, но еще раз напомнила себе, что Влад не видит моих жестов, поэтому сказала:

― Да.

Среди учебников оказались и другие книги.

― Ого, ― удивленно протянула я, глядя на «Сто лет одиночества» Г.Г. Маркеса. Затем мой взгляд переметнулся на другую книгу. «Преступление и наказание» Достоевского. ― Это твои книги?

― Да, ― кивнул Влад.

Эти книги не для школьной программы. Значит, он увлекательной серьезной литературой... Я и сама не прочь почитать, но предпочитаю что-то полегче. Детективы, фантастику, иногда любовные романы.

Но как он читает? Он же слепой.

Когда я собиралась взять учебник по русскому за десятый класс, наши пальцы соприкоснулись. Я невольно отдернула руку, так как у Влада была ледяная кожа, словно он долгое время продержал ее в холодной воде.

Влад напрягся, его пухлые губы превратились в тонкую линию.

― Извини, ― произнес он тихо, и я не поняла, за что он извинился.

― Ничего, ― ответила я просто потому, что мне хотелось что-то сказать.

Наконец, он собрал все книги и учебники и поднялся на ноги. Я чувствовала себя ужасно неловко оттого, что позволяю себе так открыто разглядывать его, но ничего с собой поделать не могла.

Слегка худощавый, на полголовы выше меня, его светлые волосы по-прежнему торчали во все стороны, словно он не расчесывался с утра, но так он даже выглядел лучше. На нем были черные брюки и черная рубашка, которая отлично контрастировала с его бледной кожей. У него красивые скулы, худые щеки, и глаза… мне хотелось посмотреть в его глаза.

― Тебя проводить до кабинета? ― неуверенно предложила я.

Мне захотелось помочь ему. И… рядом никого не было, так что нас никто не мог увидеть.

Лицо парня расслабилось, и уголки губ немного приподнялись.

― Нет. Но спасибо, ― вежливо отказался он.

Я кивнула сама себе.

Сколько мы уже находимся здесь? Ведь идет урок, а я и так опоздала!

Опомнившись, я разгладила юбку и закинула сумку на плечо.

― Как тебя зовут? ― спросил Влад.

― Что? ― я почему-то сделала вид, что не услышала его вопроса.

Как же глупо я себя веду!

― Как тебя зовут? ― повторил он.

― Эмм…

― Эмм? Тебя зовут Эмм? ― нервно усмехнулся он.

― Алина, ― сказала я, немного нахмурившись. ― Меня зовут Алина.

― А я… ― начал Влад, но я резко прервала его.

― Я знаю, кто ты.

Я повернулась к нему спиной и пошла вперед, осознав только через некоторое время, что мне надо в другую сторону. Но я не собиралась возвращаться и еще раз встречаться с Владом.

***

С хмурым лицом я открыла дверь класса физики, и на меня устремились взгляды одноклассников.

― Извините за опоздание, можно войти? ― прочистив горло, спросила я невинным голосом.

Аркадий Степанович встретил меня с улыбкой.

― Алина! ― воскликнул он. Я была его любимой ученицей, в прочем, как у многих других учителей. ― Конечно, заходи!

Я ответила ему милой улыбкой и прошла в кабинет.

― Не волнуйся, ты ничего не пропустила, мы занимаемся повторением, ― сообщил он мне.

Я прошла к парте, за которой сидела Марина и нервно щелкала ручкой.

― Где ты была? ― как только я села на стул рядом с ней, спросила она.

― Проспала, ― глухо отозвалась я и достала из сумки учебник по физике, тетрадь и пенал.

― Я звонила тебе.

― Правда? ― искренне удивилась я. ― Извини, я не слышала. Была занята беготней по дому и воплями о том, что я опоздала.

Марина издала сухой смешок.

― Максим тебя искал, ― сказала она.

Мое тело тут же откликнулось на его имя, лицо обдало жаром, и я улыбнулась.

― Итак, ― заговорчески начала подруга и, кинув взгляд в сторону преподавателя, который что-то говорил классу, наклонилась ко мне, ― мне нужны подробности вашего вчерашнего свидания.

― Может, поболтаем об этом на перемене? ― прошептала я. ― Сейчас же урок!

― Плевать.

― Я и так опоздала на два урока… Не хватало еще, чтобы мне сделал выговор Аркадий Анатольевич.

― Не смеши меня, ― фыркнула Марина и закатила глаза. ― Этот чудак обожает тебя, как и все в этой школе, так что рассказывай мне, что вчера происходило. Что Макс говорил тебе? Вы уже целовались?

Меня рассмешило то, с каким пылом она спрашивала. Мой смех услышали ребята с соседнего ряда, и я махнула им рукой, приветствуя. К счастью, у меня не было проблем с одноклассниками. У меня вообще никогда не возникало проблем со школой и со всем, что с ней связано.

Моей единственной неприятностью были родители, но сейчас мысли о них я забила в самый дальний уголок сознания. Если я не буду думать о них, все будет хорошо, ведь моя жизнь должна быть идеальной.

― Кое-что планируется этим вечером, ― сказала Марина, когда прозвенел звонок, и мы вышли в забитый учениками коридор. Я взглядом спросила у нее: «Что?». ― Это сюрприз!

― Именно на этот ответ я и рассчитывала, ― с сарказмом отозвалась я.

― Не злись, ― она щелкнула меня по носу. ― Будет весело, можешь не сомневаться в этом.

― О, теперь я спокойна. Спасибо.

Марина рассмеялась, запрокинув голову, и потрепала меня по руке.

― Подробности узнаешь на обеде у ребят, ― и больше мы не успели поговорить, так как прозвенел звонок на следующий урок.

У столовой меня встретил Макс.

― Привет, ― сказал он и обнял меня за талию. Прямо на глазах у всех. Не то, что бы я этого не хотела, но все равно мне стало немного неловко. ― Я думал, что ты не придешь сегодня, и хотел сам наведаться к тебе после уроков, ― произнес он так тихо, чтобы никто, кроме меня не услышал.

Я улыбнулась ему.

― Непредвиденные обстоятельства. Я проспала.

― Уоу! Уоу! Вы, ребята, вместе? ― закричал Андрей шокировано.

Я не удержалась и засмеялась над выражением его лица.

― Рада за вас, ― сказала мне Виолетта.

― Ты еще не сказал им? ― шепнула я Максу.

Он пожал плечами.

― Вы такая классная пара! ― восхищенно пропищала Марина, крепко взяв меня за руку. ― Я всегда знала, что однажды вы будете вместе!

Похоже, подруга решила окончательно вогнать меня в краску, но вместо того, чтобы прервать поток ее радости за нас с Максом, я улыбнулась, желая показать всем окружающим, что ни капли не смущена.

Сегодня я вела себя увереннее, но чувствовать руку Макса, сжимающую мою, было не совсем привычно.

Я лишь мельком видела Влада во время обеда. После вчерашнего инцидента его сопровождала учительница. Она довела его до стола, за которым сидели две девочки из его класса. Кажется, их звали Наташа и Таня. Скромные, невзрачные серые мышки. Наташа носит очки в широкой оправе. У Тани были до ужаса нелепые косички.

― На кого смотришь? ― спросила у меня Марина.

Я кивнула в сторону стола, за которым сидел Влад. Он уже завел о чем-то беседу с девушками. Я видела легкое удивление на их лицах, но, тем не менее, они заговорили с ним.

― О, эти две дурнушки из класса Максима, ― хмыкнула Марина. ― Пора бы этой… как ее там… гм, Тане сменить прическу.

Но я наблюдала вовсе не за ней. Это и к лучшему, что Марина ни о чем не догадалась.

― Ага, ― промямлила я и наклонилась вперед, сложив руки у края стола. ― Итак, что будет вечером?

Я обвела взглядом каждого из своей компании.

― Мы планируем кое-что сделать, ― загадочно пояснил Макс, его рука легла на мою поясницу, и я тут же выпрямила спину, но руку он так и не убрал. ― Встречаемся у школы в десять.

― В десять? ― удивилась я. ― Не поздновато ли для прогулки?

― Это будет не просто прогулка, детка, ― подмигнул мне Макс.

У меня чуть не отвисла челюсть. Он только что назвал меня деткой? Серьезно?

― Не называй меня так, ― я поразилась тому, как глубоко и холодно звучал мой голос, когда я сказала это.

Лицо моего новоиспеченного бойфренда, первого парня, вытянулось.

― Я…

Волна раздражения утихла так же неожиданно, как и появилась.

Я услышала, как Андрей засмеялся.

― Правильно, Алинка, ― произнес он сквозь смех. ― Только так с ним и надо.

Я послала ему крошечную улыбку, которая не несла в себе ровным счетом ничего.

― Извини, ― тихо сказал Максим, когда все стали болтать о своем. ― Я не хотел обидеть тебя.

Я вздохнула и почувствовала укол вины.

― Ладно.

Максим улыбнулся и накрыл мою руку своей теплой ладонью.

― Друзья, ― громко сказал Андрей, ― сегодня все должны быть у школы в назначенное время. Планируется нечто грандиозное, уж поверьте мне, ― он злорадно ухмыльнулся и взъерошил свои светлые волосы.

― Будет нелегко отправиться у предков, ― вздохнув, сказала Марина. ― Но у меня есть одна идея, ― она посмотрела на меня.

― Мои родители как раз собрались уезжать сегодня, ― сказала Виолетта. ― Их не будет дома все выходные, так что, думаю, проблем не возникнет.

И только сейчас я поняла, что сегодня пятница, а завтра суббота. Впереди выходные! О, неужели, я дожила до них? Хорошо, что первую субботу учебного года мы не учимся. Значит, мне не надо будет вставать завтра в семь часов утра… Аллилуйя.

Остаток учебного дня я думала о том, как мне улизнуть вечером из дома. Когда за мной приехал Павел, я уже имела примерный план действий. Но для этого мне требовалось помириться с папой.

Глава шестая

Все, что мне оставалось делать, это ждать возвращение отца. Обычно, по пятницам он не задерживался, и я уповала на то, что именно в эту пятницу он не изменит своих планов.

Я сидела в гостиной и пыталась смотреть телевизор, и когда услышала, как открылась входная дверь, соскочила с дивана.

― Алина? ― он недоуменно посмотрел на меня.

Я выдавила напряженную улыбку.

― Привет, ― сказала я милым голосом.

Мой гениальный план, чтобы суметь встретиться с друзьями в десять часов вечера у школы, заключался в том, что я якобы буду ночевать у Марины. Хотя я итак планировала сделать это, ведь после прогулки мне надо же будет куда-то идти. Проблем возникнуть не должно, потому что я часто ночевала у нее, а она у меня.

Единственное, мне придется заключить перемирие с папой.

― Что-то случилось? ― спросил он.

― Да нет, ― я пожала плечами.

― Хм.

Его брови сошлись на переносице, а глаза внимательно изучали мое лицо. Что-то не давало ему покоя в моем возбужденном поведении.

― Как дела на работе? ― непринужденно поинтересовалась я.

― Все хорошо, ― сразу ответил он и ослабил галстук. ― Так ты больше не обижаешься на меня?

Конечно, обижаюсь. Но ради вечера я готова была забыть об этом.

― Ты снова меня обманул, папа, ― сказала я.

― Я знаю, ― его скулы напряглись, он опустил глаза.