Кирилл
Первое, что я услышал, был звук голоса Мины. Он вытащил меня из старых кошмаров. Я в лаборатории, слышу ее крики и тихий стон Марка, потом дома на реке купаясь и ныряя, я пытаюсь забыть это, но их крики достают меня и на глубине. Я затыкаю уши, начинаю паниковать и тонуть. Выбираюсь на поверхность, пытаясь отдышаться...
Сбежать было трудно, на меня почти не обращали внимания, считая не «слепым». Рано или поздно от меня бы избавились. Как они были правы, я не «слепой». Я просто мог чувствовать чужую боль и лечить людей. Той ночью все были заняты двойняшками, им всегда доставалось больше всех. В этот раз переусердствовали. Вокруг Марка суетился весь персонал. Я видел сквозь стекло, которым были отделены палаты. Его боль расползалась по моему сознанию, еще чуть-чуть и мне тоже станет плохо. Я осторожно слез с кресла, когда сволочь в белом халате кинулась на помощь своим «коллегам». Приоткрыв дверь, я выскользнул из комнаты. Моего ума хватило спрятаться в багажнике одной из машин. Домой я добрался через пару недель. Родители спрятали меня на водохранилище. Я пытался помочь оставшимся в лаборатории, но никто не слушал. Мне было 15. Через несколько лет мои родители погибли, решив дать показания о деятельности лабораторий. Перед смертью отец заставил поклясться, что я забуду, всё, что произошло и буду жить нормальной жизнью. Они до последнего хотели уберечь меня. Пока я горевал о родителях и пытался забыть всё, живя в Доблести, Захар нашел брата и сестру. И я каждый день видел их лица на тренировках, каждую ночь слышал их крики в лаборатории. Пока Мина не разрешила мне остаться у нее. Тогда была первая ночь без кошмаров.
Теперь они опять вернулись. Из лаборатории меня переносило в воду, и все повторялось снова и снова...
— Кирилл, выкарабкивайся, пожалуйста, — голос Мины выдернул меня на поверхность.
Все прошло. Это было давно. Теперь ей ничего не угрожает. Я открыл глаза. В палате пусто. Только едва уловимый аромат Мины. Она мне не приснилась, она была тут.