Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2)

Раньше её постоянно мутило, она не вылезала из постели, у неё не было аппетита.

А теперь она крутится, как белка в колесе, энергии полно. И постоянно меня донимает. А я прихожу домой уставший, как чёрт.

– Да, неудобно получается. А как же супружеский долг?

Рэй сделал глоток кофе и вернул чашку на блюдце.

– На данный момент моему долгу почти тринадцать недель. А ей всё мало! Наказание какое-то, ей-Богу. – Он посмотрел на меня. – Признайся, Брайан. Тебе нравится моя жена?

– Конечно. Она очень милая женщина. Красивая – и умная, к тому же. Сейчас таких мало.

– Нет, ты не понял меня. Если бы ты встретил её на улице, но не знал бы, что это моя жена – ты бы к ней подошёл?

Я задумчиво пожал плечами.

– Не знаю. Что за вопросы, Рэй? Может быть…

– И что было бы потом?

В глазах Рэя появился недобрый огонёк – и я решил, что продолжать разговор не стоит.

– Ответь мне, Брайан. Я хочу это услышать.

– Какая муха тебя укусила, Рэй? Ты мне сейчас глаза выцарапаешь. Может, успокоишься?

– Извини. Последнее время я сам не свой. Ничего личного, дружище, правда.

– Если ты так волнуешься – то купи ей паранджу.

– К каждому платью? Ты что, разорить меня хочешь? Ладно, давай-ка примемся за отчёты. Я хочу вернуться домой к ужину.

Я проспал больше двенадцати часов – и заставил себя вылезти из постели только под вечер. За эти две недели я понял, что сон – это одна из самых чудесных земных радостей.

Первым делом я отправился проверить, всё ли в порядке с котятами. Они лежали в отдельной корзине, которую я приобрёл специально для них. Четыре крошечных существа, которые пока что умели только чуть слышно пищать. Котята прижались друг к другу, сохраняя тепло, а мама дремала на ковре рядом. Услышав мои шаги, она тут же подняла голову и угрожающе зашипела. Приближаться к ней было опасно, а прикасаться к котятам – и того хуже. Я знал не по наслышке, на что способна кошка, которая защищает своих детёнышей.

Переводя взгляд с миски со свежим молоком на меня, кошка терпеливо ждала. Когда я сел за стол и закурил, она наклонила голову и принялась пить молоко, каждый раз оглядываясь на беспокойно ворочающихся малышей.

Котята на этот раз получились чудесными – они напоминали меховые шарики разной расцветки. Рэй хотел забрать всех – но я сказал, что одного из них (именно того, который предназначался Мадене) я оставлю себе.

Скоро котята должны были открыть глаза. Это означало только одно – ни минуты покоя. После того, как малыши становились более-менее самостоятельными, в них просыпалось любопытство. Они могли забраться куда угодно. Могли, например, заблудиться в саду, таком большом для крошечных котят (такое случалось не раз).

Зато вечером мама брала дело в свои руки. Она собирала детей и с видом великого полководца вела их в спальню. Котята дожидались того момента, когда я лягу с книгой в постель, после чего с завидной быстротой забирались под одеяло и устраивались в ногах (не забывая "случайно" поцарапать или погрызть меня), и, согревшись, засыпали.

Сначала Мадену я не узнал. Она поменяла причёску, а от простой и дешёвой одежды не осталось и следа – на ней было шёлковое платье тёмно-зелёного цвета и туфли на таком каблуке, что я начал опасаться за сохранность её ног и головы.

Мадена не оставляла впечатление женщины, которая перед свиданием мучается вопросом "что надеть". Об этом я думал час назад, осматривая свой шкаф на предмет чего-либо подходящего. Что там говорить – одежды у меня было много. Даже, наверное, слишком – человеку, который большую часть времени носит деловой костюм, совсем не обязательно иметь в гардеробе такое количество шёлковых рубашек и давно вышедших из моды (которая меня, понятное дело, совсем не интересовала) брюк. Об этом "слишком" я никогда не думал – у меня не было сомнений в том, что большое количество одежды облегчает выбор. Сегодня я впервые в этом усомнился. Я поменял с десять рубашек, после чего проклял себя за дурацкое поведение и взял одиннадцатую. Как ни странно, это оказалась именно та рубашка, которую я одевал в театр.

– Добрый вечер, – поздоровалась Мадена, устраиваясь поудобнее на сиденье.

– Здравствуй. Ты великолепно выглядишь. Я тебя не узнал.

– Я не похожа на себя?

– Совсем наоборот. Теперь ты – это ты.

Мадена посмотрела на меня.

– Я скучала. Знаешь?

– И я. Мне не хватало тебя, милая.

Я взял её руку и поцеловал пальцы.

– Куда мы поедем? – задала Мадена очередной вопрос.

– В кино. Хочешь?

– Хочу! А что мы будем смотреть?

– Как что? – удивлённо спросил я, выруливая на дорогу. – Ну и вопросы у тебя! "Шрек-2", разумеется. Только не говори, что ты его уже видела. Я не поверю.

Мы вышли из кинотеатра с совершенно счастливым видом, держась за руки. Я не держал женщину за руку как минимум лет десять, так как это меня всегда раздражало – было в этом что-то ужасно слащавое. Но теперь я легко сжимал прохладные пальцы Мадены и думал о том, что ничего слащавого в этом нет, и быть не может. Казалось бы, ничего не изменилось – мы сидели в третьем ряду, а не в последнем, и у меня не возникало даже мысли о том, чтобы невзначай погладить её бедро – платье открывало его достаточно, чтобы пробудить подобное желание. Мы просто ели попкорн и смотрели фильм.

И всё же я не мог отделаться от ощущения, что мы стали гораздо ближе, чем тогда в баре.

– Ты улыбаешься, – сказала мне Мадена.

– Что же в этом странного? Ты в первый раз видишь на моём лице улыбку?

– Такую – да. Она… совсем-совсем настоящая. Раньше ты улыбался – а в глазах всё равно было что-то грустное. А теперь этого грустного нет.

– Наверное, это потому, что я совсем-совсем счастлив?

Я обнял её за плечи, и мы медленно побрели вперёд, не замечая торопившихся куда-то людей.

– Отличный фильм, а? – спросил я.

– Да, просто великолепный! Ничуть не хуже первого. А кот! Боже мой, какой кот!

Это же просто находка! Кто его озвучивает?

– Антонио Бандерас. Думаю, без его голоса образ кота не был бы таким колоритным.

– Это точно. Кот просто класс!

– Лучший в мире кот. Только самые крутые коты говорят голосом Антонио Бандераса.

Все остальные – это просто так, для массовки.

Мы сели в машину, и я стал разбирать диски, лежавшие рядом с проигрывателем.

– Сегодня мы поедем к тебе? – спросила Мадена.

– Не поздновато ли? Приличным девушкам давно пора спать.

– Но ведь мы уже обсуждали тему приличных девушек в прошлый раз. Конечно, если ты не хочешь…

Я нашёл то, что искал – диск с песнями "Битлз" – и поставил его в проигрыватель.

– Вопрос в том, хочешь ли этого ты.

– Разумеется, хочу. – Мадена опустила глаза. – Иначе бы я об этом не говорила…

– Учти, убежать будет проблематично – я живу за двадцать миль от города. Так что взвесь все "за" и "против".

Лёгкий стук в стекло заставил меня повернуть голову.

– Добрый вечер, – сказала неизвестно откуда взявшаяся Синди, чуть наклонившись ко мне. – Не ожидала тебя тут увидеть!

– Знакомься. Это Мадена. А это Синди. Моя… хм. Бывшая женщина.

Мадена чуть приподнялась на сиденьи и бросила на Синди ледяной взгляд.

– Очень приятно, – проговорила она и, взяв с заднего сиденья вчерашнюю газету, сделала вид, что увлечена чтением.

– О, ты не один, – проговорила Синди. – Я просто хотела, чтобы ты подвёз меня… если тебе по пути.

– Да, мне по пути, милая, – ответил я, доставая из барсетки бумажник. – А это тебе. На такси. И сделай одолжение – избавь меня от своей персоны. Мне противно тебя видеть.

– Синди, я долго буду тебя ждать? – раздался мужской голос за спиной моей собеседницы. – Ты что, хочешь вернуться домой под утро?

Мужчина сделал пару шагов. Теперь он стоял рядом с Синди. Мы встречались всего один раз, но у меня всегда была отличная память на лица.

Мы с мужчиной молча переглянулись.

Поймав мой взгляд, Синди торопливо отошла.

– Добрая ночь, мистер, – заговорил я. – Я дал вашей женщине денег на такси. Так что вы можете не волноваться – увидите свой дом до рассвета.

– У меня есть своя машина. Верни ему деньги, Синди. Всё до последнего цента.

– Я ей их дарю. Вы можете на эти деньги заполнить бак – их хватит на…

– У меня, чёрт побери, есть деньги на бензин!

Мадена оторвалась от газеты и посмотрела на мужчину. Её лицо удивлённо вытянулось, а брови взлетели вверх.

– Питер? – недоуменно проговорила она, чуть растянув первый слог.

– Мадена! Какой сюрприз. Вот уж кого не ожидал тут увидеть!

– Это Брайан, – представила меня Мадена. – А это Питер, мой…

– Я уже догадался, кто это.

Немая сцена продлилась с минуту – мы молча разглядывали друг друга и, вероятно, со стороны выглядели по-идиотски.

Мадена заговорила первой.

– А она ничего. – Она кивнула на Синди. – Наверное, получше меня, да?

– О да, конечно, – сказал я. – Они с Шели стали бы лучшими подругами. Купите пятискоростную метлу новой модели – и получите пояс верности в подарок. Всего лишь один ключ!

Мадена не удержалась и тихонько хихикнула, снова посмотрев на Синди.

– У вас отличная машина, Брайан, – заметил Питер. – Совсем новая, да?

– Так точно. Выпустили в этом году.

– Наверное, вы неплохо зарабатываете. Я бы копил на такую как минимум лет пять.

– Могу посоветовать вам более старые модели. Я, как и все поклонники BMW, уверен, что эта машина не стареет. Не стоит расстраиваться – просто поищите что-то менее новое. Это может позволить себе каждый. А моя зарплата меня устраивает. Почему вы этим интересуетесь?

– Просто Мадена любит мужчин с деньгами. И я не удивлён, что она выбрала именно вас. Держу пари, моей зарплаты вам не хватит даже на оплату счёта за сотовый телефон.

Я оглядел своего собеседника.

– Насчёт Мадены я ничего сказать не могу. А вот ваша женщина охотно раздвигает ноги за пару долларов.

– Вам не кажется, что вы заговариваетесь, Брайан? Вы только что назвали мою женщину шлюхой.

– Ах, так вы ещё не знаете, что она шлюха? Вам предстоит узнать много нового.

Питер достал из кармана смятую пачку сигарет и закурил.

– Почему бы вам не выйти из машины? – спросил он меня. – Мне бы хотелось заглянуть вам в глаза.

– Прекрати, Питер, – вполголоса проговорила Синди. – Ты сам не знаешь, на что нарываешься.

– Советую вам послушать её, – сказал я. – И вам уже не шестнадцать. Научитесь защищать честь женщины словами, а не кулаками.

– Вы, наверное, свято верите в то, что у женщины, которая сидит рядом с вами, есть честь?

Я взялся за ручку двери – и Мадена тут же схватила меня за рукав.

– Хоть ты будь умнее, Брайан, – шепнула она. – Не ввязывайся в эти глупости.

– Я ему ничего не сделаю, – пообещал я. – Если, конечно, ему не придёт в голову распустить руки.

Я вышел из машины и, присев на капот, тоже закурил.

Оказалось, что Питер ниже меня головы на полторы и гораздо уже в плечах. Он сделал шаг по направлению ко мне – и замер на безопасном расстоянии.

– Даже не думай об этом, Брайан, – снова заговорила Синди.

– Не лезь не в своё дело, женщина, – оборвал её Питер.

– Как мы будем решать вопрос чести? – включился я в разговор. – С помощью выбитых зубов? Или как взрослые люди?

Мадена тоже вышла из машины. Теперь она стояла за моей спиной и внимательно наблюдала за происходящим.

– Послушайте, Брайан, я не хочу с вами ссориться. Но вы обозвали мою женщину шлюхой, и мне было неприятно это слышать.

– Я всего лишь называю вещи своими именами. Ваша женщина – шлюха, и вам ещё предстоит в этом убедиться.

– Тогда спешу уведомить вас, что ваша женщина не лучше.

– Вы ведёте себя хуже детей, Брайан, – заметила Мадена. – Едем домой, пожалуйста.

Я очень устала.

– Значит, так, – сказал я, обращаясь к Питеру. – Проваливайте отсюда. И забирайте свою женщину. И имейте в виду – если я встречу вас ещё раз, то вам повезёт гораздо меньше, чем сегодня. А деньги оставьте себе. Оплатите счёт за сотовый телефон.

Мы с Маденой выбрались из города за пятнадцать минут. Обсуждение происходящего было решено не затевать – по крайней мере, потому, что мне было немного стыдно за своё поведение. Я вообще не понимал, зачем затеял этот глупый разговор.

По дороге Мадена задремала. Она склонила голову, и растрепавшиеся волосы упали ей на лицо. Стрелка спидометра подползла к отметке "150 миль в час", но двигатель урчал так спокойно, будто я не перешёл и восьмидесяти. Через приоткрытое окно тянуло ночной прохладой, а в колонках играли "Битлз" – я убавил звук, чтобы не тревожить сон своей спутницы.

Я на долю секунды оторвался от дороги и посмотрел на Мадену. И у меня снова появилась мысль о пляже и отпуске. Вот только теперь я бы обязательно взял её с собой. И плевал бы на её работу.

Мадена повернулась, не открывая глаз, и подол её платья приоткрыл бедро чуть больше, чем следовало. На этот раз я не удержался от соблазна прикоснуться к ней.

На ощупь её кожа оказалась гораздо нежнее шёлка платья. И была слишком горячей.

Или же мне просто показалось?

Почувствовав прикосновение, Мадена помотала головой, прогоняя сон, и, посмотрев на меня, улыбнулась.

– Стоит мне задремать – и ты уже распускаешь руки? – Она перевела взгляд на спидометр. – Ты с ума сошёл, Брайан! Это машина, а не самолёт!

– Она может и больше. Веришь?

– Верю, только не демонстрируй. Ты всегда так водишь? И до сих пор не разбил себе голову?

– Я крепко держу руль в руках, милая. И вожу машину почти десять лет. Так что со мной тебе нечего бояться Я попытался убрать руку, но Мадена накрыла её своей рукой.

– Не надо. Мне нравится.

– Тогда передачи переключаешь ты.

– Нет проблем. У меня тоже есть права – Тебе, наверное, жарко. Включить кондиционер?

– Нет. Я хочу, чтобы было жарко. – Мадена посмотрела на меня, чуть наклонив голову. – И ещё хочу…

– Что?

– Тебя.

Машина выехала левыми колёсами на встречную – и я чудом увернулся от летевшего на меня потока.

– Ох, какая потрясная тема для ста пятидесяти миль в час! – нервно выдохнул я.

– Извини. Когда мы приедем?

– Ещё один поворот.

– Как тут красиво… – Мадена с любопытством смотрела в окно. – Сколько зелени!

Наверное, жить тут – это просто блаженство.

– Да. Особенно если ты не одинок.

Дома я первым делом по старой привычке проверил сообщения на автоответчике.

Сообщение было одно – от Рэя, который приглашал меня на бильярд.

– Завтра я познакомлю тебя со своим другом, – сказал я Мадене. – Поедем играть в бильярд.

– А я не умею, – обиженно проговорила она.

– Рэй тебя быстро научит. Учить женщин он умеет, уж поверь. Опыт у него в этом деле, прямо скажем, впечатляющий.

Мадена прижалась к моим губам и обхватила мою шею.

– Ну, ты покажешь мне свою спальню? – спросила она, пытаясь разглядеть в темноте мои глаза.

– Это наверху. Только у меня там ужасный беспорядок.

– Не думаю, что это нас интересует. Правда?

Мы поднялись наверх, и я предусмотрительно взял Мадену на руки – на полу было разбросано столько одежды, что любой мог разбить голову.

– Да ты пушинка, – рассмеялся я, осторожно опуская её. – Сколько ты весишь?

– Что за вопросы? Ох, вот только не надо рвать на мне платье – оно стоило кучу денег…

– Я куплю тебе десять таких же.

– Ну, и кто тут после этого ненормальный?

– Я. И мы оба знаем, кто свёл меня с ума.

Мадена говорила что-то ещё – но я был на абсолютно другой волне. И вернулся к реальности только тогда, когда она застонала, прикусив губу, и откинулась на подушку, прикрыв глаза.

– Ненормальный. Нормальные мужчины не набрасываются на приличных девушек.

– А приличные девушки не спят с мужчинами на втором свидании, – отпарировал я.

– Это было третье. И ещё театр. Ой!

Мадена отбросила покрывало и перебралась на другую сторону кровати.

– Что такое? – спросил я, включая ночник.

– Там что-то пушистое… и тёплое!

Кошка, довольная капитуляцией врага, блаженно растянулась на шёлковых простынях.

– Это всего лишь Ингрид, – рассмеялся я. – Ты ей явно понравилась – обычно она не приближается к моей спальне, если я не один. И уж точно не забирается в кровать. Да не бойся. Она не укусит.

Мадена протянула руку и потрепала кошку за ухом. Та довольно заурчала.

– Какая славная!

– Если ты соберёшься в душ – это тут, рядом. Только осторожно. Они, наверное, спят на ковре.

– Они? – удивлённо переспросила Мадена.

– Да. Ещё кошка. И кот.

– У тебя тут целый зоопарк!

Животные действительно дремали на ковре, тесно прижавшись к друг другу.

– А у них любовь, – улыбнулась Мадена.

– Что-то вроде того. Их трое – и они друг друга очень любят. Шведская семья.

Завтра я покажу тебе их деток.

Я поднялся и достал из шкафа халат, после чего повернулся и посмотрел на Мадену.

Она тут же завернулась в покрывало.

– Не смотри. Ты меня смущаешь.

– У тебя красивое тело.

– Прекрати. – Мадена повернулась ко мне спиной.

– И где же мой фотоаппарат?

– Перестань! – Теперь она завернулась в покрывало с головой, оставив только глаза.

– Паранджа тебе к лицу. Что будет пить моя женщина? Виски, вино, водку, коньяк, апельсиновый сок? (Мадена) Скользнувший по подушке лучик солнца заставил меня приоткрыть глаза и сонно оглядеться. Сначала я не поняла, что же, собственно, произошло с моей спальней.

Шёлковое постельное бельё я видела исключительно в красивых фильмах, ровно как и дорогие ковры. В моей спальне не было ни больших ваз с засушенными цветами, ни бархатных занавесок, шитых золотом. И откуда тут взялся музыкальный центр?

Брайан сидел в кресле у окна и читал книгу. Впрочем, чтение его не захватывало – он то и дело поднимал голову от страниц и с задумчивым видом смотрел в окно.

Я приподнялась на кровати и с улыбкой посмотрела на него.

– Доброе утро.

Брайан повернулся ко мне и отложил книгу.

– Доброе утро, милая. Рановато ты проснулась.

– Не люблю спать допоздна.

– А я в выходные частенько грешу подобным.

Я закуталась в покрывало и, приблизившись к окну, примостилась в одном из кресел.

– А сегодня ты встал рано.

– Да. Я давно не сплю. Приснился дурной сон – так и не смог снова забыться.

– Какой сон?

– Про отца. Мне часто снится подобное. Прошлое заявляет о себе и напоминает, что забыть его у меня не получится.

– Может, тебе просто стоит смириться с этим?

Брайан закурил и взял со стола пепельницу.

– Проблема в том, что я не умею смиряться. Как тебе спалось? Не было холодно?

Я удивлённо распахнула глаза.

– Холодно? Совсем наоборот!

– Ну, значит, я сделал правильно, достав покрывало. Вообще-то я постоянно мёрзну – круглый год сплю под пуховым одеялом.

– Что же, тебя не греет горячая персидская кровь?

– Вероятно, она слишком удачно разбавлена польской.

– А вот и неправда. Вчера я убедилась в обратном.

Брайан развёл руками.

– Мнение со стороны зачастую бывает объективным. Тебе не кажется, что ты сидишь слишком далеко от меня? – Он поманил меня пальцем. – Я не очень хорошо тебя слышу.

Я перебралась к нему на колени, и он, обняв меня, приложил ухо к моей груди.

– А, вот как бьётся сердце влюблённой женщины.

– Так бьётся сердце женщины, у которой до вчерашнего вечера не было мужчины полгода.

– Сердце довольной и влюблённой женщины, – тут же поправил сам себя Брайан. – Или женщина чем-то недовольна?

– Даже не знаю. Может быть, да, а, может, и нет… разве можно определиться всего за одну ночь?…

Мы решили позавтракать на веранде. Сегодня было тепло – и, кроме того, я, горожанка, почти не знавшая, что такое природа, не могла упустить момент и не насладиться чистым воздухом. Или, по крайней мере, совсем не таким, как в мегалополисе. Крошечный район – несколько домов, которые утопали в зелени, никакого шума машин, никакой толпы – только тишина. Если бы существовал Рай на Земле, то его разместили бы именно здесь.

Пока Брайан накрывал на стол, я улучила минутку и позвонила родителям. Трубку поднял отец – и я сразу подумала о том, что слышать маму мне хотелось гораздо больше.

– Мы звонили тебе трижды, Мадена, – заявил отец. – Ты не думаешь, что это чересчур? Мы с мамой должны гадать, где ты и что с тобой происходит?

– Нет, конечно, – поспешно ответила я. – У меня всё хорошо, папа, не волнуйся.

Просто я в гостях.

– Со вчерашнего вечера? Ты ночевала у Шели?

– Не совсем…

– У тебя нет своей собственной постели, Мадена, и ты ночуешь у мужчин?

– Папа, мне уже двадцать пять. Может быть, ты перестанешь говорить мне подобное?

– Ты и в семьдесят будешь моей дочерью, и я буду говорить тебе всё, что захочу.

Надеюсь, ты познакомишь нас с молодым человеком?

Я посмотрела на Брайана, который расставлял принесённую посуду.

– Конечно, папа, но не сейчас. Понимаешь, мы знакомы всего-то неделю, и…

– Ты поехала домой к мужчине, которого знаешь только семь дней, Мадена?

– Послушай, папа, это не телефонный разговор. На следующей неделе я заеду к вам – и мы это обсудим.

– И не забудь захватить с собой своего нового ухажёра. Очень хочется посмотреть на человека, из-за которого ты бросила Питера.

– При чём тут Питер? Я не общаюсь с ним уже полгода!

– Ты сошла с ума, Мадена? Твоя мать уже шила тебе свадебное платье! Ты так легко расстаёшься с человеком, который был рядом с тобой почти три года?

– Пусть другая дура выходит замуж за этого ублюдка. Мне хватило.

– Всё, Мадена, разговор окончен. Точнее, мы его ещё начнём. Позже. И я бы посоветовал тебе сходить на исповедь, дорогая. В последнее время ты делаешь много глупостей.

Я отложила сотовый телефон и, подперев рукой щёку, стала разглядывать стеклянный кувшин с соком.

– Обычно я не завтракаю, – заговорил Брайан, присаживаясь. – Но для гостей делаю исключение. Извини, я немного подслушал твой разговор. Как родители?

– Отлично. Умирают от желания познакомиться с тобой. Особенно папа.

Брайан медленно вернул на тарелку кусочек огурца и поднял на меня глаза.

– Познакомиться? Со мной? У тебя серьёзное лицо, но ты ведь шутишь, правда?

Я поставила перед собой чашку с кофе и потянулась за сливками.

– Понимаешь… как бы это объяснить… мой отец – очень строгий человек, и взгляды у него консервативные. И он… очень волнуется по поводу моей личной жизни. Конечно, ещё есть сестра – но ей уже не вправить мозги. И есть брат – но он ещё слишком мал, у него в голове только учёба. Вообще, мне было бы очень приятно, если бы ты поужинал с нами. Вот увидишь – у нас отличная семья.

Брайан кивнул и снова принялся за салат.

– Остаётся надеяться, что я понравлюсь твоему отцу гораздо больше, чем Питер.

– Ну, и ты тоже про Питера? Хватит! Тем более, что он тебе и в подмётки не годится.

– Хотелось бы верить. Просто я не из тех людей, которые умеют сделать из себя кого-то другого для того, чтобы произвести должное впечатление. Меня не так воспитали. Я умею быть только собой.

– Вот и хорошо! Так у тебя будет гораздо больше шансов понравиться папе. Питер из кожи вон лез, чтобы заработать репутацию хорошего человека. – Я помолчала. – До сих пор удивляюсь, как сразу не поняла, что он такой сукин сын.

– Они с Синди нашли друг друга. Хотя не думаю, что это продлится дольше месяца – для неё понятия "мужчина" и "много денег" неразделимы.

Я помогла Брайану убрать со стола, после чего мы снова вернулись на веранду допивать кофе.

– Ну так что? Придёшь к нам в гости на следующей неделе? – спросила я.

– Увы, смогу только в выходные. Очень много работы. Ах, кстати. Вон там, в углу.

Посмотри.

В углу я обнаружила большую плетёную корзину. Внутри, на подушке, лежали крошечные котята.

– Какие чудесные! – Я присела на корточки, чтобы получше разглядеть малышей. – Они же ещё совсем маленькие…

Кошка, дремавшая рядом, тут же открыла глаза.

– Ой! – Я поднялась и поспешно отошла. – А она меня не покусает?

– Если не будешь трогать котят – нет.

– Ты оставишь их себе?

– Отдам в хорошие руки. А одного приберегу для тебя. Какой тебе больше нравится?

Я снова посмотрела на котят.

– Не знаю даже. Все такие хорошенькие… мне нравится вон тот, серый с белым.

Только вот не знаю, разрешит ли моя хозяйка взять животное. Она их ненавидит.

– Я не очень хорошего мнения о людях, которые не любят животных, – заметил Брайан, возвращаясь за стол. – И вообще, почему бы тебе не найти другую квартиру?

– Вряд ли удастся найти что-то ещё за такую мизерную сумму.

– Что значит – вряд ли? Удастся, конечно. Я поговорю с Иганом – он обязательно что-то найдёт.

Я рассмеялась.

– А если не найдёт – я буду жить у тебя?

– Почему бы и нет? Тебе тут не нравится?

– Тут прекрасно. – Я подошла к перилам веранды и несколько секунд молча оглядывала сад. – Наверное, это мечта – так жить. Тишина и покой. С утра тебя будит не шум машин, а пение птиц. Завтракаешь на свежем воздухе, читаешь в саду, гуляешь.

– Да, тут действительно хорошо. Именно шум машин нервировал меня в городе. А тут можно спокойно остаться наедине со своими мыслями. Правда, иногда одиноко.

Хочешь, я тебя сфотографирую?

Я покачала головой.

– Нет, нет. Я не люблю фотографироваться. И ужасно выхожу на фотографиях.

– Подожди. Я сейчас.

Брайан ушёл и вернулся через несколько минут. В руках он держал фотоаппарат, упакованный в тёмно-серый бархатный чехол.

– Не надо, – повторила я, глядя на то, как он бережно достаёт фотоаппарат.

– Не знаю таких слов. – Брайан поднял фотоаппарат и направил на меня объектив. – Он у меня уже пять лет. И – ни одного неудачного кадра. Веришь?

– Конечно, – улыбнулась я.

– Ну тогда сделай одолжение – попозируй немного.

Брайан отснял несколько кадров, после чего опустил фотоаппарат и жестом подозвал меня.

– О, хорошо получилось! – похвалил он сам себя. – Особенно вторая и третья.

Глянь-ка.

– И правда! Я никогда так хорошо не получалась…

– Я же говорил – это волшебный фотоаппарат.

– Да. И фотограф тоже волшебный.

Брайан обнял меня одной рукой за плечи, и мы замерли, глядя вдаль.

– Знаешь, – заговорил он, – я давно хотел тебе сказать. Я рад, что ты появилась в моей жизни. Когда я встретил тебя, то подумал, что ты можешь оказаться той женщиной, которая меня освободит.

– Освободит? От чего?

– От другой женщины.

– Я помню, ты говорил. А она сделала что-то плохое?

Брайан спрятал руки в карманы и, повернувшись ко мне боком, присел на перила.

– На твой вопрос существует много ответов, Мадена. Но ни один из них не является правильным. Хорошо, плохо… может, что-то там ещё.

– Может быть, тебе станет легче, если ты кому-то это расскажешь и попросишь совета?

– А что мне могут посоветовать? Перестать жить наполовину? Постараться забыть?

Наверное, я пытаюсь не слишком усердно – но забыть не получается. Сначала я думал, что не могу забыть это потому, что слишком взволнован – я очень эмоциональный человек по натуре. Потом я думал, что слишком слаб и не могу найти в себе силы расстаться с прошлым. Но это что-то маленькое и незаметное, что постоянно копошится в душе. Десять лет – не достаточно ли для того, чтобы забыть первую любовь? Но я ищу её в каждой женщине. И не нахожу. – Брайан посмотрел на меня. – Может, я просто-напросто несчастный человек?

– Не думаю. Ты ведь сам говорил, что у каждого своё счастье.

– Ты удивительная женщина – ещё никто так успешно не запоминал весь мой бред. – Он глянул на часы. – Так. Времени у нас нет. Рэй, конечно, может подождать – но я не люблю опаздывать. Посмотрим фотографии вечером – помнишь, я тебе обещал? Ты ведь… останешься на ночь?

Я опустила глаза.

– Даже не знаю. Завтра на работу.

– Я тебя отвезу. И, кроме того, я не могу представить себе ночь без тебя.

– Ты что, серьёзно?

– Да. Я уже считаю дни до следующих выходных.

Рэй оказался невысоким мужчиной с ярко-голубыми глазами и улыбкой, которая могла бы очаровать кого угодно.

– Никаких мистеров и сэров, – предупредил он сразу после того, как они с Брайаном обменялись рукопожатиями.

– Это мой коллега. Рэймонд Но можно просто Рэй. А это – Мадена, – представил меня Брайан.

– Какое красивое имя! Под стать красивой женщине. – Рэй поцеловал мне руку, после чего древним восточным жестом выразил расположение. – Благославляю вас, дети мои.

– Хватит валять дурака, Рэй, – рассмеялся Брайан.

– Послушай, что я тебе скажу. – Рэй поднял указательный палец. – Я видел твоих женщин, Брайан. Были и пошикарнее, чего греха таить – но у всех тех женщин не было жизни в глазах. А у этой женщины она есть. У неё есть душа. И, – обратился он ко мне, – я никогда не говорю таких вещей просто так. Брайан подтвердит.

– Не говорит, – тут же подтвердил Брайан. – И не красней – это правда.

Я сжала руками порозовевшие щёки и улыбнулась.

– Не стойте, проходите и садитесь, – предложил Рэй. – Надья спустится через пару минут. Детей отец с мамой забрали на ярмарку – Боже, хоть одни выходные без их бесконечных воплей. Что будем пить? У меня есть отличное вино – его не стыдно предложить даже дорогим гостям.

Пока Брайан открывал вино и наполнял бокалы, Рэй подошёл к музыкальному центру и с сосредоточенным видом начал рыться в дисках.

– Что ты там ищешь? – полюбопытствовал Брайан.

– Мне предстоит пройти тест на гостеприимство, – ответил Рэй, не отрываясь от своего занятия. – Иными словами – угадать, какую музыку любит леди.

– Можно ставить всё, что угодно, – улыбнулась я. – В плане музыки леди – человек абсолютно всеядный.

Рэй взял с полки один из дисков и открыл коробочку.

– Всеядных людей не бывает – мне ли не знать. – Он поставил диск в проигрыватель и нажал на play. – Ну, кто это, Брайан?

– "Depeche Mode". Это тот диск, который я тебе подарил?

– Он самый. – Рэй повернулся ко мне. – Угадал?

– Ещё как. Тест пройден успешно.

– Не знал, что ты их слушаешь, – обратился ко мне Брайан. – Кстати, у меня в машине есть пара дисков "Depeche Mode". Держу пари, "Beatles", которых я постоянно слушаю, тебе уже наскучили.

– Вовсе нет! – возразила я. – Их я тоже очень люблю.

Рэй разместился в кресле и с интересом посмотрел на нас.

– Надо же. Оказывается, Брайан, не только мы с тобой любим старьё.

– Добрый день, – раздался со стороны лестницы чей-то голос. – Прошу прощения – я немного припозднилась.

Я инстинктивно повернула голову – и на несколько секунд затаила дыхание. Я встречала много красивых женщин – но по сравнению с этой все они были жалкими уродинами. Смуглая кожа, резкие черты лица, лучистые тёмно-ореховые глаза, иссиня-чёрные волосы, горделивая осанка и великолепная, наверное, даже идеальная фигура – отвести взгляд от жены Рэя не представлялось возможным. Простое белое платье Надье очень шло – впрочем, такой женщине пошла бы любая одежда, даже рваньё за пару долларов.

– Рэй, у нас гости, а я не одета и не причёсана! – упрекнула мужа Надья, подходя к нам – двигалась она с завораживающим изяществом дикой кошки. – Почему ты меня не предупредил?

– Всё в порядке, дорогая. Я знал, что ты очаруешь нашу гостью в каком угодно виде. Как ты заметила, я не ошибся.

Я поспешно отвела глаза и смущённо улыбнулась.

– А если бы я вышла в халате? Что бы ты сказал тогда?

– Что я предпочитаю видеть свою жену без халата, что же ещё?

Надья подошла к Брайану и поцеловала его в щёку.

– Привет. Ты сегодня просто светишься от счастья.

– А ты отлично выглядишь. Впрочем, как и всегда, – ответил ей Брайан. – Это Надья, жена Рэя. Будущий доктор востоковедения и счастливая мать двоих – а вскоре и троих – детей. А это Мадена. В будущем – преуспевающий адвокат.

Надья наклонилась ко мне и наградила поцелуем, оставив запах совершенно фантастических духов.

– Очень приятно, милая. Ты очаровательна! Неужели Брайан наконец-то нашёл женщину себе под стать?

– Давно пора, – буркнул Рэй и положил руку на подлокотник кресла. – Иди ко мне, милая. Мы не виделись целых три часа – я по тебе соскучился.

Эти слова могли бы показаться шуткой, если бы не взгляд Рэя – взгляд человека, который любит свою жену до беспамятства. Той самой любовью, которая встречается очень редко – и счастливы люди, которые испытали её хотя бы на миг.

Надья присела, и Рэй обнял её.

– Стоило мне вздремнуть – и ты уже выпил? Ну, разве это дело?

– Уже семь лет я твержу тебе одно и то же – я пьянею, как только к тебе прикасаюсь.

Надья сказала пару слов на непонятном языке, и Рэй что-то ответил ей. Она улыбнулась и ласково потрепала его по волосам.

– Это фарси, – пояснил мне он. – Она предпочитает слышать слова любви на родном языке. Кстати, я привёз её из Ирана, вот.

И в подтверждение своих слов Рэй гордо поднял голову.

– Вот как? – удивилась я. – Надо же! Иногда любовь так далеко.

– Ближе, чем мы думаем. – Рэй снова посмотрел на жену. – Я прав, дорогая?

– Конечно, любимый. Но почему же ты не приглашаешь гостей к столу?

Мы отказались от еды, но Рэй и Надья принадлежали к тем людям, гостеприимству которых невозможно было сопротивляться. Поэтому нам пришлось-таки отправиться в столовую и отведать шоколадный торт.

Надья, разумеется, готовила великолепно – у меня не было сомнений в том, что она обладает всеми достоинствами, которыми может обладать женщина.

– Если бы не эти торты, я бы весил раза в два меньше, – заметил Рэй, разливая чай.

– Но тогда бы от тебя ничего не осталось, милый, – возразила Надья.

– Глупости, – заговорил Брайан. – Во всяком случае, сбросить пару килограмм ему не помешало бы.

– Только не начинай свои лекции о спорте и здоровом питании! – отмахнулся Рэй. – Я до конца своих дней буду есть пиццу и пить кока-колу. А спорт я на дух не переношу. Разве что… ну, ты знаешь, тот, которым обычно занимаются по ночам. А, может, мне начать танцевать?

Брайан взял со стола салфетку.

– А что, неплохая идея. Вместо бильярда поедем на танцы?

– Ты танцуешь? – поинтересовалась я.

– Как Майкл Джексон и Джон Траволта в одном лице! – поспешил похвалить друга Рэй.- Впрочем, что я говорю? Он их за пояс заткнёт – это точно.

– Это интересно. – Надья повернулась к Брайану. – Почему я об этом не знала?

Брайан со смехом махнул на Рэя рукой.

– Вот уж Джон Траволта и Майкл Джексон! Горазд ты преувеличивать, Рэй. И танцую я довольно-таки посредственно…

– Ладно тебе прибедняться. Я помню, как ты тогда танцевал в клубе. Все рты пооткрывали.

– О, и я помню, – улыбнулась Надья. – Ноги несли меня к вам, но я беседовала с молодыми людьми. На важные темы. – Она глянула на Рэя, после чего добавила: – Где ты научился танцевать восточные танцы?

– В университете. Тем же, где и классические – танго, вальс…

– Я люблю танго. Надо как-нибудь выбраться в клуб на танцы! Вчетвером. – Она посмотрела на меня. – Ты любишь танцевать, Мадена?

– Да, но, – я посмотрела на торт в тарелке, – если я съем ещё чуть-чуть, то, боюсь, не влезу в вечернее платье…

Надья изогнула аккуратные брови и раздосадованно тряхнула головой.

– Ах, брось, милая! У нас с тобой великолепные фигуры – нам не повредит и пять шоколадных тортов. Брайан, Рэй, я вас не слышу.

– Не повредит и десять, – дружно уверили нас мужчины.

Когда от торта остались только крошки, Надья поднялась – но Рэй покачал головой.

– Нет-нет, я уберу сам. А ты развлеки гостей.

– Спасибо, милый, – ответила она и немного устало улыбнулась. – Что-то я не очень хорошо себя чувствую. Наверное, бледно выгляжу.

– Вот уж нет – выглядишь, как уже было сказано, отлично. Да и что может быть прекраснее, чем женщина, которая носит в себе маленькую жизнь?

– Женщина, которая носит в себе две маленьких жизни, – как бы между прочим заметил Брайан, помогая Рэю собирать посуду.

– Ах, – вздохнула Надья и положила руку на живот. – Ты явно меня переоценил!

– Ну, тогда не будем торопить события. Вы идёте играть с нами?

– Конечно! – поспешила ответить я.

Надья сделала скучное лицо.

– Когда эти двое вместе, то компания им не нужна. Они обсуждают машины и сотрудниц и рассказывают друг другу понятные только им шутки – иногда по-арабски.

Тебе будет скучно в их обществе.

– В этих словах рациональное звено, – кивнул Брайан, взглянув на надувшегося Рэя.

– С Надьёй, дорогая, тебе будет гораздо интереснее.

Надья задумчиво потёрла щёку.

– Чем бы нам заняться? Может, устроим поход по магазинам?

– О, только не это! – взмолилась я. – Ненавижу магазины!

Рэй довольно потёр руки.

– Вот так раз! Брайан нашёл идеальную женщину, а Надья – идеальную подругу.

– Признаться, я тоже не люблю магазины, – снова заговорила Надья, после чего бросила взгляд на свои часики. – Кажется, я знаю, чем мы займёмся. Через час придёт мой косметолог – и у нас с тобой будет очень приятный день. Даже приятнее, чем у наших мужчин. Мне надо переодеться. Поднимешься со мной или будешь скучать в одиночестве?

Спальня Надьи была оформлена в нежно-голубых тонах. Хотя комната скорее являлась спальней-кабинетом – кроме кровати, туалетного столика и шкафа тут находился письменный стол и книжные полки, на которых было столько литературы, что разбегались глаза.

– Рэй решил, что мне нужна отдельная спальня, – вздохнула Надья. – Ох уж мне эта американская ментальность и стремление к равноправию! Хотя иногда я тут сплю – ненавижу спать в нашей кровати, когда он задерживается на работе или не ночует дома. А вообще – я тут работаю. Прости за беспорядок.

Надья кивнула на письменный стол – среди бумаг я заметила портативный компьютер и несколько книг, которые по размеру напоминали словари или энциклопедии.

– По профессии я арабист, – продолжила она свой монолог, достав из шкафа майку и джинсы. – Два арабиста в семье – это опасно Мы постоянно спорим. "Я хочу тебя так же сильно, как "Хизбалла" хотела выиграть вторую ливанскую войну". "Но ведь она её выиграла". "Не говори глупостей! Мы ведь оба знаем, что это не так!". И так далее. А между спорами мы живём душа в душу. Вон, там фотографии. Посмотри.

Я подошла к небольшому камину и стала разглядывать фотографии – их было немного, но создавалось впечатление, что у каждой есть душа, и каждая живёт своей жизнью.

– Это в Москве – оттуда приехал отец Рэя, – прокомментировала Надья свадебное фото. – Мы сразу решили, что свадьба будет там. Хотя у его отца сначала чуть не случился сердечный приступ, когда он узнал, кто я и откуда… но теперь всё хорошо, мы очень дружим. На этом фото я на втором месяце беременности… – Надья порозовела, после чего указала на следующие снимки. – Это Дубаи, это Прага, это Венеция, это Париж, это Рим… а это, – Надья кивнула на фотографию двух детей,

– Саид и Дауд. Саид старший, ему скоро семь. Дауду четыре.

– С ума сойти, они так похожи на вас обоих! – восхищённо выдохнула я. – Расскажи, как вы познакомились с Рэем?

Надья присела у зеркала и взяла щётку для волос.

– Поистине фантастическая история. Каждый вторник мы с моей младшей сестрой Фатмой ходили на рынок. Вот в один из вторников туда и попал Рэй. Мы увидели друг друга в толпе, наши взгляды встретились всего лишь на пару секунд – но я словно окаменела от неожиданности. Ещё никогда я не видела таких глаз.

Разумеется, трусиха Фатма сразу потянула меня за руку, иностранный господин ей не понравился – и мы ушли. Но Рэй не оставлял нас ни на секунду – он бродил вокруг моего дома, каждый день приходил на рынок и искал меня там. А потом просил моей руки у моего отца. Не просил – умолял, стоял перед ним на коленях.

Думаю, ты понимаешь, что ответил мой отец, мусульманин-шиит, религиозный человек, наглому американцу. Рэй уехал ни с чем – но отступать не собирался. Он вернулся через год, пришёл к моему отцу и заявил, что вернётся домой только со мной, так как не может без меня жить. И, как ни странно, отец сменил гнев на милость.

– Действительно, это чудо, – улыбнулась я. – И ты уехала с ним? Оставила дом, семью?

Надья достала из небольшого ящичка ленту и начала заплетать волосы в косу.

– Сначала я не хотела никуда ехать. Я плакала и упиралась. Но Рэю сопротивляться невозможно – он уговорит кого угодно. А если уговорить не получается – может стукнуть кулаком по столу и сказать, что мужчина тут именно он. И всё сразу становится на свои места. Пожалуй, они с Брайаном в этом плане похожи. – Надья наконец-то закончила приводить себя в порядок и повернулась ко мне. – Ах, кстати, если мы уже заговорили про Брайана. Ты можешь не отвечать на мой вопрос, если он покажется тебе слишком нескромным или же чересчур личным – но как вы вообще друг друга нашли? С первого взгляда заметно, что у вас нет ничего общего. Как вы познакомились?

– Случайно, – пожала плечами я. – В театре. Он имел неосторожность заговорить с моей подругой-феминисткой.

Надья сморщила нос.

– Какой ужас! Ненавижу феминисток. Только подумать, до чего может опуститься женщина – унижать мужчин! Их надо любить – ведь они не могут жить без нашей любви! Брайан, конечно же, сказал всё, что думает – если он начинает говорить, то его уже не остановишь. Сколько вы знакомы?

– Пару недель.

– А каким влюблёнными глазами он на тебя смотрит! Я ещё никогда его таким не видела, хоть и знаю довольно давно. – Надья помолчала. – У нас когда-то был роман.

– Роман? – осторожно переспросила я. – А… как же…

– Ну, скорее, не роман, а просто хороший секс пару раз в неделю. А как же Рэй?

Ну, во-первых, тогда положение дел было несколько другим. Они с Брайаном не были такими хорошими друзьями, как сейчас. Они вообще практически не общались. А, во-вторых, у нас с Рэем, как это принято говорить в современном мире, либеральные отношения.

Мы можем спать с тем, с кем хотим. Разумеется, при одном условии – ничего не рассказывать друг другу.

Я замолчала и снова начала разглядывать фотографии.

– Брайан – странный человек, – заговорила Надья. – Эта его способность быть одновременно очень открытым человеком – и что-то скрывать. А ещё – его совершенно фантастический талант располагать к себе людей. Казалось бы, он со всеми говорит одинаково, а потом начинает нести всякую ерунду – а ты слушаешь его, открыв рот.

Я расхохоталась.

– Это точно. Убеждалась не раз!

– Если бы не его темперамент и гадкий характер – он был бы просто идеальным мужчиной. О чём ты думаешь, милая?

– О ваших отношениях с Рэем. А ты не думаешь, что он… когда-нибудь найдёт себе другую женщину?

Надья задумчиво пожала плечами.

– Может быть – ведь всё в руках Аллаха, дорогая. Я не отрицаю, что есть женщины лучше меня. Умнее, красивее. И всё же я отлично знаю, к кому придёт этот человек, когда от него отвернётся весь мир.

Домой мы вернулись в начале десятого – никто не заметил, как пролетело время.

Рэй и Надья попрощались с нами очень тепло – и у меня сложилось отличное впечатление об этой семье. Только вот роман Брайана и Надьи никак не хотел выходить у меня из головы. Я думала об этом даже тогда, когда мы в сумеречной спальне пили только что купленное вино.

– Какое у тебя странное лицо, – заметил Брайан. – Что тебе наговорила Надья?

– Ничего особенного. Чисто женский разговор.

– Хм. И что же она могла тебе сказать? – Брайан задумчиво потёр лоб. – Ах да, конечно. Она рассказала тебе про нас с ней. Так?

– Мы… не обсуждали это так…

– Но, тем не менее, тебе было неприятно это слышать.

Я села, обхватив колени руками.

– Ты до сих пор смотришь на неё как на женщину?

– Да. Грех, конечно. "Не возжелай жены ближнего своего". – Брайан посмотрел на меня. – Но между нами ничего не может быть. Скорее к счастью, чем к сожалению. – Он помолчал. – Прости, Мадена, но я предпочитаю говорить правду. Я не хочу, чтобы наши отношения начинались со лжи. Ты видела Надью – в ней очень трудно не замечать женщину.

Я рассеянно намотала на палец прядь волос.

– А Рэй? Он об этом знал?

– Знал. Но сейчас это не имеет значения. Мы с ним близкие друзья – и, поверь мне, он чудесный человек. Вместе с его пошлыми шутками, наркотиками и водкой. Людей с таким добрым сердцем, как у него, сейчас днём с огнём не сыскать.

– У него такие глаза… даже не грустные. Полные боли. Даже когда он смеётся. Не нужно вглядываться, чтобы это увидеть.

– Да, жизнь его изрядно потрепала. В пятнадцать он пережил развод родителей, в шестнадцать – смерть девятилетнего брата. В двадцать потерял женщину, на которой собирался жениться. А три года назад перенёс операцию по удалению опухоли желудка и прошёл курс химиотерапии. – Брайан повертел в руках бокал с вином. – Вот такой весельчак Рэй. Теперь он живёт ради Надьи и детей. И ради отца.

– Наверное, он очень сильный человек.

– Ты даже не представляешь, насколько. И мудрый. Если мне нужен совет – то я иду только к нему. Так что женщин я у него не увожу. Тем более, теперь у меня есть ты.

– И нам пора спать. У меня уже закрываются глаза.

Я свернулась клубочком под прохладным покрывалом и прижалась к Брайану.

– Ужасно не хочется завтра на работу… как подумаю про этого адвоката…

– Завтра у нас будет приступ мигрени. Один на двоих. Как тебе идея?

Я повернулась к нему и попыталась разглядеть его в темноте.

– Да, а потом нас с тобой уволят.

Брайан насмешливо фыркнул.

– Никто нас не уволит. В конце концов, мигрень приходит внезапно – уж поверь, у меня двадцатилетний стаж.

– Бедняга, – сочувственно покачала я головой. – У моей мамы тоже мигрень – она так мучается. Почему-то я думала, что мигренью страдают только женщины.

– Ты просто не знаешь, какие приступы бывают у моего отца. Ну, хватит про мигрень. – Брайан снова обнял меня. – Кстати, начинать рабочую неделю с понедельника – это плохая примета. Понедельник – тяжёлый день. Вот вторник – это то, что доктор прописал. Так что давай лучше думать о том, что мы проведём ещё один короткий и бесконечно долгий день вместе… (Брайан) Во вторник утром мне совсем не хотелось верить в то, что на часах уже четыре тридцать. Я взял будильник и, убедившись, что он действительно показывает половину пятого, снова завернулся в покрывало. Было холодно и неуютно – и за эти несколько дней я привык засыпать и просыпаться с женщиной, поэтому в кровати стало пусто и тоскливо.

Мадену я отвёз домой вчера вечером. Половину дня мы провели в постели (вероятно, сработало самовнушение – у нас обоих немного болела голова), после чего отправились играть в теннис. Мадена играла всего пару лет, но я, человек, державший в руках ракетку с самого детства, умудрился пропустить несколько простейших мячей. И опомнился только тогда, когда чудом увернулся от великолепной кручёной подачи – слепая удача, как такие называл мой отец.

– Что-то ты сегодня не в форме, – с улыбкой сказала мне Мадена.

– Это всё мигрень, – отшутился я. – Совсем разболелся.

Только болел я чем-то другим – причём эта болезнь впервые развивалась так стремительно. И почему-то меня это совсем не пугало – наоборот, мне нравилась мысль о том, что теперь я могу противопоставить страсти к работе совсем другую страсть.

Собирался я, как всегда, в спешке. Причёсывался, брился, курил и пил кофе одновременно. Выскочив из дома, я обнаружил, что забыл надеть галстук – и поэтому потратил ещё несколько драгоценных минут. Тут-то меня и застал телефонный звонок.

– Как, ты ещё не на работе? – недоуменно воскликнул Рэй. – Ну ты обнаглел! Вчера тебя вообще не было, а сегодня ты ещё и опаздываешь! Совсем от рук отбился!

– Что ты несёшь? – рассерженно крикнул я, посмотрев на часы.

– Расслабься, я просто пошутил. Забери меня, старик, если тебе не трудно. С моей развалюхой опять что-то случилось. Пришлось отвезти её в гараж. А за проезд я расплачусь дрянным уличным кофе в пластиковом стаканчике.

Рэй, в отличие от меня, "совой" не был, и утренние подъёмы давались ему до завидного легко. Но сегодня он выглядел сонным и совсем не отдохнувшим.

– Что с тобой? – спросил я, глядя на то, как мой пассажир устраивается на сиденьи.

– Лучше не спрашивай. Почти всю ночь не спал – Надья плохо себя чувствовала, я отвёз её в больницу. В общем, перенервничал. Ещё эта машина.

– С ней всё в порядке?

– С машиной? – спросил Рэй, доставая из пачки моих сигарет одну и закуривая. – Опять что-то с коробкой передач. Я ничерта не смыслю в этих железяках, ты же знаешь. С трудом могу поменять колесо без посторонней помощи.

– Я говорил про Надью.

– Ах! Надья… с ней всё в порядке, но я очень разволновался. Опять начал болеть живот. Как мне это надоело!

– Может, тебе стоит посетить врача?

– Я совершенно здоров.

– Понимаю, но всё же не стоит наплевательски относиться к своему здоровью. Или ты любишь сюрпризы?

– Я не люблю пить таблетки горстями. И лежать в больнице месяцами тоже не люблю.

Мне тридцать, а не шестьдесят, Брайан.

– Ты уже большой мальчик, да и я – не тот, кто будет учить тебя жизни. Как прошёл день без меня?

– О, всем было так одиноко! Кстати, полковник решила перевести меня в твой отдел.

Я бросил на Рэя заинтересованный взгляд.

– Правда? Какое неожиданное решение! Почему?

– Во-первых, потому, что тебе нужен консультант. Во-вторых, из-за Саймона. Я пришёл к ней и заявил, что больше не собираюсь работать с этим ублюдком.

– Дай-ка я угадаю, что тебе ответила полковник. "Наконец-то у Рэя будет начальник, который умеет безжалостно надрать задницу даже своим друзьям".

– Надо же! Слушай, а ты угадал! – Рэй взял один из купленных им стаканов кофе. – Ах, и ещё одна новость – полковник нашла тебе секретаршу.

– Секретаршу? Мне?

– У тебя что, со слухом плохо? Да, секретаршу, да, тебе. Видел её мельком – очень милая леди. Правда, не в моём вкусе.

– Серьёзно? – насмешливо спросил я. – Вот уж не знал, что на свете есть такие женщины…

– Ладно, ладно, не начинай! – недовольно бросил Рэй. – Не в моём вкусе – слишком молода. Ей на вид не больше двадцати.

– Ну разумеется, ты предпочитаешь постарше.

– Какие-то у нас… нерабочие темы. Когда я могу принести тебе документы о переводе?

– После двенадцати. Заполню их на обеденном перерыве.

Рэй замотал головой.

– Смогу только после двух. У меня деловой обед.

– Деловой обед?

– Брайан, ну почему ты такой любопытный? Я не могу пообедать с леди, не доложив об этом тебе?

– Но секунду назад ты сказал, что это деловой обед!

– Конечно, деловой, – убеждённо кивнул мой собеседник. – Ведь я обедаю с Роуз.

Я подавился кофе, и Рэй услужливо похлопал меня по спине.

– Ты разочаровываешь меня, Рэй. С каких это пор тебя потянуло на… блондинок?

– Мне немного наскучили умные женщины. Кроме того, бедняжка до сих пор не освоилась в коллективе. Ей надо помочь. Поражаюсь, как ты ещё ничего не предпринял, Брайан – с твоей-то репутацией заступника за права служащих! Мартин Лютер Кинг при галстуке.

– Я сделал для неё слишком много.

Рэй хохотнул и достал из кармана сотовый телефон.

– Это точно. Она говорит о тебе двадцать четыре часа в сутки. – Он поднял руку.

– Секунду. Роуз? Доброе утро, милая. Ты не на работе? Нет-нет, ты не опаздываешь, у тебя есть ещё сорок минут. Ты за рулём, я тебя отвлекаю? Ну, тогда не буду мешать – я только хотел тебе сказать кое-что насчёт сегодняшнего обеда. Нет, предложение до сих пор в силе – просто господин советник решил пообедать с нами.

Ты не против?

Я бросил на Рэя недвусмысленный взгляд – но он был слишком увлечён разговором.

– Я рад, что ты согласна, милая. В самом же деле, не каждый день господин советник решает снизойти до нас с тобой, простых смертных.

– Заткнись, Рэй, – прошипел я.

– Конечно, он будет очень рад пообедать с нами! Держу пари, ему надоело постоянно обедать в офисе наедине с самим собой, заказывая китайскую еду и получая зелёный чай в подарок. До встречи, милая. Чао.

Рэй спрятал телефон и лучезарно улыбнулся.

– Она была такая грустная, а я поднял ей настроение! Поразительно, как человек может воспрять духом, услышав слова "господин советник".

– Ты зря стал востоковедом, Рэй – у тебя врождённый талант сводника, – угрюмо заметил я, после чего добавил. – Надо тебя проучить.

– Ну, а почему бы не совместить приятное с полезным? Одно другому не мешает!

Кроме того, у меня много талантов. – Рэй снова потянулся за сигаретами, но я убрал пачку.

– До конца недели ты не выйдешь из офиса раньше шести. Работы много – хватит нам обоим.

Рэй тут же надулся и сердито тряхнул головой.

– Ах, так?

– Если учесть, что хотя бы пару дней тебе придётся возвращаться со мной – а для этого мне нужно делать большой крюк – то всё очень даже справедливо. – Я сделал глоток кофе и с отвращением бросил стакан в мусорную корзину. – Господи, ну и гадость!

– Я с тобой не разговариваю, – заявил Рэй и демонстративно повернулся к окну.

– У полковника на следующей неделе день рождения. Я хотел посоветоваться с тобой – можно было бы придумать что-то особенное.

Рэй тут же повернулся ко мне – от обиды не осталось и следа.

– День рождения? Чёрт, а я и забыл… но ты можешь положиться на меня – я обязательно что-нибудь придумаю! Вот, слушай. А почему бы нам не…

Звонок полковника застал меня за работой – мы с Рэем немного припозднились из-за "пробок", опоздав на совещание, и поэтому с утра я ещё не видел свою начальницу.

– Как ты себя чувствуешь, Брайан? Надеюсь, тебе уже лучше?

– Да, намного. Спасибо.

– Хочется верить, что мигрень не посетит тебя до выходных. И впредь ты не будешь пропускать рабочие дни. Ты – ценный специалист, и твоё отсутствие всегда очень заметно. Хотя и мне когда-то было двадцать шесть. Так что я вполне могу тебя понять.

Полковник принадлежала к крошечной группе женщин, которые легко могли заставить меня покраснеть – и я мысленно поблагодарил Господа за то, что до нас пока не добрались чудеса видеосвязи.

– Немного о делах, – снова заговорила полковник. – Прежде всего – я хотела поблагодарить тебя на совещании за твою помощь Джозефу, но вы опоздали – так что придётся благодарить тебя сейчас. Лично. Он отлично справляется – и в этом есть твоя заслуга.

– Спасибо, конечно – только я тут не при чём. Он очень быстро учится – думаю, моя помощь была не такой уж существенной.

– Вам обоим пришлось нелегко – и мы с Ником поговорим о том, как вас отблагодарить. Второе – Рэй, наверное, уже успел рассказать тебе о том, что я решила дать ему должность твоего консультанта. Думаю, он будет тебе полезен. И, вероятно, ты сможешь сделать так, чтобы его работа приносила максимум пользы.

Рэй – очень перспективный сотрудник, и, если бы не его лень, он бы уже давно занимал руководящий пост. Надеюсь, у тебя получится дисциплинировать его.

– Обещаю сделать всё, что в моих силах.

– Прекрасно. И последнее. Поднимись ко мне в офис. Я тебя кое с кем познакомлю.

В приёмной полковника меня ожидал ещё один неприятный сюрприз, кроме Роуз – Саймон. Он сидел в кресле и с безразличным видом листал какой-то журнал.

Саймон был младше меня на три года, но уже носил капитанские погоны и занимал должность специалиста по исламскому миру. Наша война началась довольно давно – примерно в тот период, когда Ник предложил мне работу своего консультанта. Я не только занимался анализом конфликтов на Ближнем Востоке, но и писал научные работы, которые неизменно проходили через руки Саймона. Одну из таких работ он назвал "жалким подобием черновика курсовой работы", после чего заявил мне, что журналист из меня паршивый, а думать о степени магистра, а, тем более, о докторской диссертации мне не следует. Причём сделал это заявление на совещании, где присутствовало как минимум человек двести. В том числе, Ник и полковник.

С тех пор мы с Саймоном не сказали друг другу ни одного нормального слова.

– О, посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! Сам господин советник по арабским делам!

– Саймон отложил журнал и посмотрел на меня. – Неужели вы решили почтить нас своим присутствием?

– Доброе утро, дорогая, – поздоровался я с Роуз, после чего направился к дверям полковника.

– Кажется, я говорю с тобой, Брайан, – снова подал голос Саймон.

– Извини, не услышал. Может, подаришь мне на день рождения слуховой аппарат?

Такой, чтобы он вообще не воспринимал твой голос?

Саймон улыбнулся и скрестил руки на груди.

– Снова встал не с той ноги, Брайан? Ну немудрено – продирать глаза в половину пятого утра. Если бы не твоё желание выпендриться и не любовь к красивой жизни – ты бы жил в городе, как все нормальные люди.

– Это ты про себя? Я не считаю нормальным человеком того, кто снимает каморку в Бруклине. Хотя, наверное, ты любишь темнокожих девушек… приятно глазеть на то, что твоим никогда не будет?

Саймон посмотрел на то, как я подношу зажигалку к сигарете.

– Тут не курят, – заметил он.

– Что? Слушай, Саймон, я действительно плохо тебя слышу.

– Такое иногда бывает. Когда ты перебарщиваешь с сексом на выходных.

– Бедняга! Тяжеловато без женщины, да? А ты не подумывал поменять ориентацию? Ты скоро начнёшь кидаться на людей. Может, тебе сходить к психоаналитику?

– Во всяком случае, я не сплю со всеми, кто хоть как-то напоминает женщину.

– Ты завидуешь мне, Саймон? Ай-яй-яй! Зависть – это плохо. Может, тебе пойти в монастырь? – Я не удержался и прыснул со смеху. – Дать обет безбрачия и усмирить плоть?

– Да куда угодно – лишь бы подальше от тебя.

– Хватит! – неожиданно взорвалась Роуз. – Что на вас нашло?

Мы с Саймоном дружно затараторили, объясняя исторические причины нашего конфликта, но Роуз нетерпеливо замахала руками.

– Ничего не хочу слышать! Ругайтесь в коридоре!

– А мы не будем ругаться. – Я разместился в кресле у её стола. – Не обращай внимания на это ничтожество, милая. Лучше приготовь мне чай.

Роуз восхищённо посмотрела на меня.

– Ты… правда хочешь, чтобы я приготовила тебе чай?

– Ну конечно. Только сахара не надо.

– А… ты не будешь спрашивать, есть ли там яд?

– Не буду. Обещаю.

Роуз поднялась и пошла к чайнику.

– Знаешь, мне было очень приятно слышать, что ты согласился пообедать с нами, – заговорила она, доставая из деревянной коробочки пакетик с чаем.

– Пообедать? – снова подал голос Саймон. – Так что, эта твоя новая женщина, Брайан – это просто очередная сплетня?

– Почему бы тебе, наконец, не заткнуться, Саймон? – с улыбкой спросил я. – Твоё общество меня немного раздражает.

– Ну, не буду вам мешать. – Он поднялся. – Я просто хотел сообщить тебе, Брайан, что в следующем месяце нам с тобой предстоит командировка. Да-да, мы летим вдвоём. На две недели. Так что готовься морально.

Улыбка на моём лице сменилась выражением вселенской тоски, и я проводил Саймона взглядом.

– Почему он так тебя не любит? – печально спросила Роуз.

– Поверь мне, это более чем взаимно. Я хотел извиниться перед тобой. Тогда я немного перегнул палку.

– Я уже забыла. – Роуз прижала руки к груди и мечтательно вздохнула. – Правда, Рэй милый? Он пригласил меня на обед!

Ничего, обед – это только цветочки, подумал я, а вслух сказал:

– Да, он хороший парень. Правда, лентяй…

Роуз подала мне чашку с чаем.

– Думаю, тебе лучше пойти к полковнику, – заметила она. – А то она рассердится.

– Пожалуй, ты права. Увидимся на обеде.

Роуз улыбнулась мне, после чего снова заняла своё место у стола и принялась разбирать утреннюю почту.

– Знакомься, это Кейт, – сказала мне полковник и кивнула на сидевшую в одном из кресел у стола девушку.

Таких девушек обычно называют хрупкими. Кейт была не просто хрупкой – её можно было сравнить разве что с вазой из дорогого хрусталя. На вид ей вряд ли можно было дать больше двадцати – Рэй оказался прав. Строгий костюм и обычная для офиса причёска Кейт совсем не шли – простенькие джинсы и точно такая же футболка смотрелись бы на ней гораздо лучше.

– Это Брайан, твой новый начальник. Он тебе нравится?

Кейт посмотрела на меня. В её огромных зелёных глазах мелькнуло любопытство, потом – удивление, а на щеках появился румянец.

– Зачем ты смущаешь девушку? – спросил я.

– Теперь я уверена, что ты ей понравился, – ответила полковник и позволила себе улыбнуться – это было чрезвычайно редким явлением.

– Ты улыбаешься. Это хороший знак.

– Сегодня у меня отличное настроение. Возьми. – Полковник отдала мне тоненькую папку. – Тут её рекомендации. К слову сказать, великолепные. Полагаю, они тебя заинтересуют. Не забудь написать мне пару слов о своих впечатлениях. Желательно, до пяти тридцати.

Я кивнул, и полковник, кивнув в ответ, повернулась к компьютеру.

– Она такая серьёзная, – заговорила Кейт, когда мы оставили приёмную. Оказалось, что моя новая секретарша не только хрупкая, но ещё и невысокая – немногим больше ста пятидесяти сантиметров. – Надеюсь, мы с ней найдём общий язык.

– Думаю, у тебя с этим никогда не бывает проблем.

Кейт рассмеялась.

– Мой муж говорит то же самое.

– Когда ты успела выйти замуж?

На лице Кейт появилась немного стыдливая улыбка.

– Я замужем уже семь лет.

– А сколько тебе сейчас? – удивлённо спросил я, разом забыв про все правила приличия.

– Двадцать девять, сэр.

– Брайан, – поправил её я.

– Но полковник сказала…

– Знаю, ей это не нравится – но я не терплю этих вежливых обращений. Такая убийственная чопорность – можно подумать, что это королевский двор. Кстати, к полковнику тебе следует обращаться исключительно "полковник". Она ненавидит своё имя.

– Но ты зовёшь её…

– Знаю и это. Скажем так – мы в хороших отношениях. Тут много странностей. Тебе придётся к ним привыкать.

Пока Кейт пила приготовленный мной кофе, я бегло просмотрел рекомендации. Больше для вида – я прекрасно знал, что полковник не имеет привычки преувеличивать.

Рекомендации действительно были отличными. И я уже решил, что Кейт – это именно тот человек, который мне нужен.

– Вкусный кофе? – спросил я, поднимая глаза.

– Да, очень. Большое спасибо, – поблагодарила меня Кейт.

– Почему-то мне кажется, что ты не любишь готовить кофе, – сказал я по-арабски.

– Что? – удивлённо приоткрыла глаза моя гостья.

– Ты не говоришь по-арабски?

– Нет… но зато знаю французский, итальянский и русский… немного.

Я снял очки.

– Мне нужна секретарша, которая умеет читать и писать по-арабски, милая. И, желательно, говорить. Хотя бы немного.

– Это… так необходимо?

– Да. Извини, но я не смогу тебя принять.

Я ожидал какой угодно реакции – истерики, слёз, криков. Но Кейт, к моему удивлению, отреагировала совершенно иначе. Она вынула из причёски шпильки, после чего начала расстёгивать пуговицы блузки.

– Что… что ты делаешь? – спросил я недоуменно.

– Понимаешь, мне… очень нужна эта работа.

– Прекрати сейчас же!

Кейт испуганно вытянулась на стуле и посмотрела на меня глазами обиженного ребёнка.

– Чтобы я больше такого не видел, ясно? Будешь раздеваться перед мужем! И собери волосы – если кто-то это увидит, то ты тут же отсюда вылетишь!

Кейт со вздохом начала приводить в порядок причёску, а я прошёлся по кабинету, после чего сел за стол и закурил.

– Значит, вот что ты обо мне думаешь? Приятно узнать, что я произвёл на тебя впечатление достойного мужчины! Да тебе повезло, что ты попала именно ко мне!

Вот Рэй бы, например, быстро нашёлся в такой ситуации! – Я сжал руками виски. – Ладно. Помолчи немного. Дай мне сосредоточиться.

Кейт терпеливо ждала, изучая моё лицо. Я докурил сигарету и достал ещё одну.

– Ну, что мы будем делать, дорогая? Тебе нужна эта работа, но по-арабски ты знаешь только "аллах акбар", причём даже не подозреваешь, что это значит. Я оказался в затруднительном положении, так как действительно хочу тебя принять.

Кейт не ответила, смущённо перебирая тонкий браслет на запястье.

– Хорошо, я перефразирую вопрос. Что ты готова сделать для того, чтобы получить эту должность? Кроме того, что ты пыталась сделать минуту назад, разумеется.

Скажем, ты готова выучить арабский?

– Думаю, у меня нет выбора…

– Выбор есть всегда. И в данном случае выбрать предстоит тебе.

Мой визит застал полковника врасплох – она занималась очень важными делами, и поэтому бросила на меня взгляд а-ля "а не зачастили ли вы, господин советник?".

Но я уже был полон решимости и не собирался отступать.

– Присаживайся, Брайан, – предложила мне полковник. – К слову сказать, ты навестил меня в не очень подходящее для визита время. Что-то насчёт Кейт?

– Да.

Полковник подняла на меня глаза.

– Тебя что-то не устраивает в ней?

– Всё великолепно. Кроме того, что она не знает арабского.

– Совсем?

Я кивнул.

Полковник покрутила на пальце обручальное кольцо.

– И что ты предлагаешь, Брайан?

– Я могу помочь ей с языком. Мне было бы жаль отпускать её ни с чем только из-за…

– Не понимаю, как с таким отношением к подчинённым можно быть начальником, Брайан. Ты не можешь угодить всем – и невозможно постоянно делать добро.

– Почему, позволь поинтересоваться?

– Да потому, что это противоречит сущности руководителя. Твоё стремление помочь может плохо повлиять на твой авторитет. Мы не раз говорили об этом, я права?

– Ты предлагаешь найти мне другую секретаршу? И кого же? Роуз?

– Что ты имеешь против Роуз? – спросила полковник с явным подозрением.

– Ничего. Прости, я увлёкся.

Полковник сложила руки перед собой и посмотрела на меня.

– Недавно я говорила с Ником. Он очень доволен твоими успехами.

– Приятно слышать. Но мы отвлеклись от главного. Ты ведь занята, не так ли?

– А что будет делать Кейт до того, как выучит арабский? Мы будем платить ей только за то, что она готовит тебе кофе? – Полковник махнула рукой. – Помолчи уж.

В последнее время ты говоришь слишком много.

– Что я могу поделать? Это часть моей работы.

– Когда я пойму тебя, Брайан, в Иране пойдёт снег. Я даю вам три месяца. После этого пусть твоя секретарша пеняет на себя. Ты свободен.

Я поднялся, но полковник жестом остановила меня.

– У меня последний вопрос, Брайан, – проговорила она. – Личный.

– Я слушаю.

– Кто эта женщина, о которой все говорят?

Я скрестил руки на груди и вздохнул.

– А тебе откуда известно об этом?

– А разве я не отношусь ко всем?

– Иногда. Но совсем не всегда.

– Если учесть, что господин дежурный сплетник – твой хороший друг, то вопросов задавать не следует. Кроме того, у меня тоже есть глаза. Кстати, где он? Ты видел его?

– Рэя? Конечно, с утра. У него сломалась машина – я его подвозил…

– Полчаса назад он позвонил мне и сказал, что ему срочно надо уехать. Его жене снова нездоровится. Попробуй до него дозвониться. Если это тебя не затруднит.

Присев в одно из кресел в приёмной, я неспеша допил чай (к слову сказать, наредкость вкусный), после чего достал сотовый телефон и набрал номер Рэя. Мне ответил автоответчик.

– Похоже, обед придётся отложить, – сообщил я Роуз.

– Почему? – озадаченно нахмурилась она.

– Рэй уехал. И на телефон не отвечает. Это что-то действительно срочное.

– Какая жалость… секунду. – Роуз подняла трубку одного из телефонов. – Алло.

Да, господин советник тут.

– Это Рэй? – встрепенулся я.

– Нет, это твоя секретарша. Ты должен заполнить документы о переводе… что-то в этом роде.

– Передай ей, что я буду через пару минут. (Брайан) – Брайан, ты меня слышишь?

Кейт пощёлкала пальцами у меня перед носом, и я рассеянно помотал головой, отвлекаясь от мыслей.

– Да, да. Всё в порядке. Давай продолжим.

– Думаю, на сегодня нам лучше закончить. Мне кажется, сейчас тебе совсем не до уроков арабского…

Я молча смотрел на то, как Кейт аккуратно складывает учебники по арабскому и собирает исписанные листы.

– У тебя будет красивый почерк, – проговорил я. – Не то, что у меня – полковник говорит, что мои каракули не разобрал бы и сам пророк Магомет.

– Ты волнуешься за Рэя, правда? – спросила Кейт, бросив на меня короткий взгляд.

– Да. И особенно меня нервирует тот факт, что он не хочет ни с кем разговаривать.

Слишком хорошо я его знаю.

Кейт вернулась в своё кресло.

– Наверное, это самое ужасное, что может пережить женщина – потерять ещё не родившегося ребёнка… Не знаю, что бы я делала, окажись я в такой ситуации. А мужчины, вероятно, переживают это во много раз тяжелее. – Она улыбнулась. – Вы только делаете вид, что всё можете выдержать. А на самом деле всего боитесь.

– Семья для него – это смысл жизни. Когда заболевает кто-то и детей, то он будто сам не свой. А тут…

– Понимаю. Но до конца вряд ли смогу понять. – Кейт опустила глаза. – У меня не может быть детей. Не понимаю, зачем вообще Джеймс женился на мне. Какой мужчина не мечтает о сыне?

Я закурил и посмотрел в окно – на улице понемногу темнело, и лёгкий ветерок постепенно наполнял комнату вечерней прохладой.

– Ну я не мечтаю о сыне, – сказал я вполголоса.

– Ты… совсем не хочешь детей?

– Начнём с того, что я не хочу жениться. Мне хорошо так – я живу только для себя.

Люди становятся слабее, когда им приходится нести ответственность за кого-то ещё.

А заводить детей вне брака – это аморально. Да и от ответственности это не спасает.

– Надо быть очень сильным, чтобы решить связать свою жизнь с кем-то.

– Значит, я слишком слаб для такого решения.

– Просто ты к нему не готов. Эта сила копится в человеке годами. Каждое мгновение добавляет песчинку.

– Добрый вечер. Простите, если помешала.

Полковник появилась в приёмной бесшумно – я вздрогнул от неожиданности и тут же вскочил.

– Надеюсь, я не отвлекла вас от чрезвычайно важных дел. – Она пошла в направлении моего кабинета. – Мне нужно сказать тебе пару слов, Брайан.

Желательно, наедине. Не волнуйся, милая, – обратилась она к Кейт. – Я не задержу твоего начальника надолго.

– Послушай, я очень тороплюсь – у меня очень важная встреча вечером, и… – начал я.

Полковник жестом заставила меня замолчать и присела в кресле у стола.

– Я хочу, чтобы ты подписал кое-что, Брайан.

– Разве я не отдал тебе отчёты? Надо же. Наверное, сегодня я…

На мой стол лёг документ, состоявший из двух страниц. Я просмотрел его и поднял глаза на свою посетительницу.

– Это шутка, правда?

– Нет, – ответила полковник, повернувшись к окну.

– То есть, ты решила уволить Рэя. Я могу знать, на каких основаниях?

– Семь дней отсутствия на рабочем месте. Это достаточно убедительный довод, господин советник?

– Послушай, я советую тебе всё хорошенько обдумать, прежде чем…

Полковник сухо кашлянула и бросила на меня ледяной взгляд, от которого я инстинктивно вжался в кресло.

– Каким образом то, о чём мы говорили, относится к конфликтам на Ближнем Востоке, Брайан?

– Никаким, но…

– Тогда твои советы мне не нужны.

Я подписал документ и спрятал паркер в карман.

– Копия принадлежит тебе. – Полковник поднялась. – Если ты решишь удивить своего друга сей приятной новостью, то у тебя ничего не получится – я уже говорила с ним. Он принял это как должное. – Она вгляделась в моё лицо. – Ты можешь сказать всё, что думаешь, Брайан. Знаю, ты этого очень хочешь. Но скажи это сейчас.

Потом будет поздно.

– Думаю, мне лучше промолчать.

– Что же. Это твой выбор. Приятного тебе вечера.

Всю дорогу до дома Мадены я честно и усердно пытался сосредоточиться на предстоящем ужине с её родителями. Точнее, подготовиться к нему морально.

Получалось плохо – из головы не выходили ни Рэй, ни Надья, ни полковник, которой непонятно почему взбрело в голову уволить пусть и не идеального, но вполне перспективного сотрудника. Хотелось рвать и метать – я с превеликим трудом удержался от того, чтобы не сказать полковнику в лицо всё, что я о ней думаю.

– Что такое, милый? – спросила Мадена, обеспокоенно оглядывая меня. – На тебе лица нет! Что-то на работе?

– И да, и нет… слишком много всего, чтобы было о чём рассказывать.

– То есть как?

– Именно так. О, чёрт… я забыл купить цветы.

– Ничего страшного. Это не так уж важно. Лучше расскажи, что случилось. Думаю, тебе станет легче.

Мадена слушала мой рассказ очень внимательно, стараясь ничего не пропустить. А я, в свою очередь, по возможности воздерживался от резких выражений (и у меня почти получалось). В конце истории моя спутница покачала головой.

– Это просто ужасно… и почему проблемы сваливаются на голову не по одной, а в таком количестве? Бедняжка Надья… ведь всё шло нормально… и что теперь будет делать Рэй?

– Продолжать работать там, где работал.

– Но ведь…

– Или она оставит его, или уволит нас обоих.

Мадена повернулась ко мне и удивлённо ахнула.

– Ты сошёл с ума!

– Может быть. Но я не собираюсь работать под руководством человека, которому всё равно, что происходит в личной жизни его сотрудников.

– А где ты будешь работать?

– Официантом. Опыт, слава Богу, есть. Хватит, Мадена. Вот только того, чтобы ты решала мои рабочие проблемы, мне не хватает для полного счастья.

– Да, но просто…

– Просто помолчи, хорошо? Это было бы самым лучшим выходом из ситуации!

В тишине Мадена выкурила пару сигарет, после чего достала из сумочки смятую пачку Orbit.

– Будешь? – поинтересовалась она.

Я покачал головой, не отрывая взгляда от дороги.

– Мама запечёт курицу с картошкой. Это рецепт бабушки. Очень вкусно.

– Я не голоден.

– Ты обедал?

– Пил кофе. У меня нет аппетита.

Мадена тронула мою руку.

– Может, поедем к родителям в другой раз? А сегодня… сегодня просто погуляем?

Смотри, какая хорошая погода!

– Не люблю менять планы в последнюю минуту. Кроме того, я уже почти настроился на знакомство с твоим отцом. Когда мне предстоит что-то душераздирающее, я предпочитаю не думать и не откладывать на завтра.

– Ну вот, – рассмеялась Мадена. – Изобразил папу чудовищем. Он совсем не такой.

Даже в форме он выглядит очень мило. По-домашнему.

Я отвлёкся от дороги и посмотрел на Мадену.

– В форме? В какой ещё форме?

– В военной форме.

– Твой отец что… военный?

– Ну да, – рассеянно проговорила Мадена. – Он в армии уже много лет.

– Час от часу не легче, – обречённо вздохнул я. – И как я буду смотреть ему в глаза? Человек, который одевает форму только тогда, когда его повышают в звании?

– И на военные сборы.

– Сборы. Тоже мне – армия! Детский сад.

Мадена в сердцах махнула рукой.

– Ну далась же тебе эта армия, Брайан! И вообще, если уж на то пошло, то папу будет интересовать твоё материальное положение. И… твоё понятие о женской чести.

– О женской чести? – осторожно переспросил я. – Послушай, Мадена, а ты уверена, что мне стоит знакомиться с твоим отцом?

– Ты очень мнительный, – уведомила меня моя спутница. – Не волнуйся. Всё будет хорошо.

– А чем занимается твоя мать?

Мадена подавила смешок.

– Ты не поверишь. Она психолог.

– Психолог? Очень мило.

– Да. А работает она в полиции. Ну, знаешь. С подростками, у которых проблемы.

Всё такое.

Сдержаться у меня не получилось, и я от души расхохотался, наклонившись к рулю.

– Ты шутишь, – наконец получилось выговорить у меня.

– А у тебя есть проблемы с полицией?

– Торговля наркотиками, угон машин, совращение малолетних… – Очередной приступ смеха помешал мне огласить список до конца. – Шучу. Только пара штрафов за превышение скорости.

– Ах! Немудрено. Нетрудно догадаться! Но мама у меня просто чудесная.

– Я верю. Надо же. Каково это – когда и отец, и мать носят форму?

– Мы живём душа в душу, – улыбнулась Мадена. – По крайней мере, когда Лейла и Дориан не ссорятся. Ей тридцать, ему – пятнадцать. Но они ведут себя так, будто им обоим максимум лет семь – Вижу, такое особенное имя в семье получила только ты.

Мадена сделала неопределённый жест рукой.

– Да, это всё мама. Ей это от бабушки передалось. Мама родилась в марте, и она решила назвать её Мерси. Ну, не чудачество? Мы почти приехали. На светофоре – направо, а потом уже рукой подать. Ах, я чувствую запах курицы даже отсюда!

Семья Мадены жила в небольшом, но очень уютном доме в одном из небогатых районов города. Хотя по машинам, находившимся на стоянке, можно было сделать вывод, что у живущих тут людей нет недостатка в деньгах.

Дверь нам открыла мать Мадены – невысокая женщина средних лет с немного утомлённым, но очень добрым лицом. Трудно было представить, что такая леди имеет что-то общее со стражами порядка – выражение её лица было слишком мягким. И, наверное, даже милосердным.

– Как хорошо, что вы не опоздали – я боялась, что ужин остынет! Проходите, не стойте на пороге. Вы, разумеется, Брайан? – обратилась она ко мне. Её голос в полной мере соответствовал внешности – тихий и приятный. – Какой милый молодой человек! Мадена приподнесла нам приятный сюрприз – не каждый день она приводит домой мужчин при галстуке. Мерси, – представилась она, и я поцеловал ей руку. – Ещё и джентльмен!

– Питер не одел бы галстук и под дулом пистолета, – со смехом шепнула мне Мадена и легко толкнула меня в спину.

Гостиная была обставлена просто и со вкусом. Ощущение уюта оказалось самым что ни на есть настоящим. Дорогих вещей тут не было – разве что пара картин, но и они не контрастировали с простой обстановкой. На одном из диванов сидел подросток лет шестнадцати. Он увлечённо читал какой-то журнал, время от времени поправляя очки в круглой стальной оправе.

– Знакомься, это Дориан, – представила мне подростка Мадена. – Мой брат. А это Брайан.

– Привет, – сказал мне Дориан с невероятно серьёзным видом, после чего протянул мне руку – и мы обменялись рукопожатием. – Ты программист?

– Нет, – покачал я головой, немного удивившись странному вопросу. – А я похож на программиста?

– Я был уверен, что ты программист. Тебе только очков не хватает.

Я достал из кармана очки.

– А теперь похож?

– Похож, похож, – с улыбкой закивал Дориан, после чего подвинулся. – Садись, не стой. Правда, тут сидел Питер – но мама уже чистила диваны. Не бойся, ты ничем не заразишься.

– Перестань, – оборвала брата Мадена, присаживаясь в кресло.

Я со смехом покачал головой и занял любезно предоставленное мне место.

– Чувствую, Питера тут не любят.

Дориан яростно закивал головой.

– О да! Ты его просто не знаешь! Это было чудовище! Настоящий Шрек!

Мадена отвернулась, попытавшись скрыть улыбку.

– Нам приходилось встречаться. Пару раз, – сообщил я Дориану, тоже сдерживая смех.

– А, ну тогда ты меня понимаешь! Он ужасный урод. Ты, разумеется, набил ему морду?

– Увы, не смогу порадовать тебя положительным ответом, – рассмеялся я.

– Почему? – спросил заметно сникший Дориан.

– Сам не знаю. Вероятно, потому, что твоя сестра была рядом.

Дориан нахмурился, после чего снова посмотрел на меня.

– А набьёшь? – задал он очередной вопрос с надеждой в голосе.

– Очень даже может быть.

– Обещаешь?

– Не могу сказать ничего определённого. Но никто не знает, что будет завтра.

– Если честно, – поделился со мной Дориан, – я бы сам набил – но когда в школе мне нужно было выбрать между шахматами и карате, я предпочёл шахматы.

– Я тоже играю в шахматы. Думаю, ты сделал правильный выбор. А морду набить ты сможешь всегда. Для этого не требуется особой квалификации.

– Ты мне нравишься, – уведомил меня Дориан.

Он отложил журнал, прошёлся по комнате и сел на прежнее место.

– Всё же жаль, что ты не программист. Просто тут в журнале кое-какая статья – много непонятного. Я думал, ты меня проконсультируешь.

– Очень жаль, но ничего не получится. Я всего лишь арабист. А в компьютерах я не смыслю ровным счётом ничего.

Мадена, до этого внимавшая нашей беседе, вдруг подняла голову и улыбнулась.

– Папа! Добрый вечер. Мы все тебя ждём.

Если бы у меня спросили, как я представляю военного, то я не стал бы ничего говорить, а просто показал бы любопытным отца Мадены. Уверенная походка, волевое лицо, гордая осанка – а посеребрённые сединой волосы только добавляли его облику благородства.

– Добрый вечер.

Он приблизился к нам. Я поднялся навстречу, и мы пожали друг другу руки.

– Марк, – представился отец Мадены, глядя на меня.

– Брайан. Очень приятно, сэр.

– Можно по имени. Надеюсь, ваш внешний вид хотя бы частично отражает вашу сущность. Где Лейла? – обратился он к Мадене.

– Прихорашивается, – ответил за неё Дориан, который теперь снова листал журнал.

– У неё очередное свидание. Третье за неделю.

– Помоги маме накрыть на стол, Мадена, – сказал Марк и присел в кресло. – Не волнуйся, наш гость не будет скучать. Мы побеседуем.

Когда Мадена вышла, он достал небольшой мешочек с табаком и стал раскуривать трубку.

– Вы курите, Брайан?

– Да, но только сигареты. С трубкой у меня отношения не сложились – В ваши годы я тоже курил сигареты. Но в моём возрасте это как-то несолидно.

Сколько вам лет?

– Двадцать шесть.

– Вы выглядите гораздо моложе. Ваше лицо мне знакомо, Брайан… Где вы служили?

– Увы, я не служил.

Марк откинулся на спинку кресла и, выпустив пару колечек дыма, заинтересованно на меня посмотрел.

– Нет, я точно где-то видел вас. Причём вы были в форме. Если не ошибаюсь, вы капитан.

– Да, это так.

– Вот видите. У меня отличная память на лица. Вы бываете на военных сборах? Кто вы по профессии?

– Я востоковед. Занимаюсь Ближним Востоком.

– Вы преподносите мне сюрприз за сюрпризом. И всё же я где-то видел вас… курите, не стесняйтесь. – Марк подвинул ко мне пепельницу. – Где вы живёте?

– В одном из загородных районов.

– Странно слышать такое от молодого человека. Жить за городом – это неудобно. И, вероятно, очень дорого. У вас есть машина?

– В наших местах без транспорта тяжеловато, – улыбнулся я.

Марк посмотрел в окно.

– Эта ваша? BMW? Отличная машина. У меня тоже BMW. Была белой – но я перекрасил её в синий.

– Я тоже планирую перекрасить свою. В тёмно-вишнёвый. Но совсем нет времени – очень много работаю…

– Значит, деньги у вас есть.

– Всё относительно. Есть вещи, которых я пока что не могу себе позволить – но по среднестатистическим понятиям денег у меня достаточно.

Марк бросил красноречивый взгляд на мои запонки (я всё же решился одеть подарок Рэя), после чего выдержал паузу.

– За городом нет ни ресторанов, ни ночных клубов. Вы не скучаете в одиночестве?

– О нет, – рассмеялся я. – Знаете, я не большой сторонник подобных развлечений…и очень редко бываю в подобных местах. Предпочитаю отдыхать в тишине. Книги, творчество, спорт.

– Вы спортсмен?

– Думаю, теперь уже только любитель. Раньше плавал, занимался боксом, играл в теннис. Теперь – только бег. Опять же – работа отнимает много времени.

– И какие же у вас планы насчёт моей дочери?

Тему Марк переменил неожиданно – и я с трудом сохранил спокойное выражение лица.

– Видите ли… – неуверенно начал я. – Вероятно, мне следовало бы сказать, что я безумно люблю вашу дочь и хочу на ней жениться. Но врать меня мои родители не научили, да и лукавлю я довольно-таки посредственно. Мне очень симпатична ваша дочь – я говорю "симпатична" только потому, что мы встретились недавно, и я ещё не успел как следует разобраться в своих чувствах. За честь вашей дочери вы можете не волноваться. У меня нет привычки… плохо обходиться с женщинами. Тем более – с Маденой. А она – не одна из многих. Иначе бы меня тут не было. Думаю, вы это понимаете.

Марк осторожно вытряхнул остатки табака в пепельницу.

– Ещё ни от кого из мужчин Мадены я такого не слышал. Браво, молодой человек. Вы – первый, кто решился говорить со мной на этот предмет так откровенно.

– Вот увидишь – он набьёт морду Питеру, – подал голос Дориан.

– Замолчи сейчас же и никогда не говори так при гостях. – Марк поднялся. – Вы, наверное, голодны, Брайан. Прошу вас. Мерси приготовила чудесный ужин. Краем уха я слышал ваш разговор с Дорианом. Вы любите шахматы? Мы могли бы сыграть после ужина партию-другую.

– Я был бы очень рад. В последнее время я почти не играю – мало партнёров. Не знаю, что и думать. Неужели эта игра становится пережитком прошлого?

– Шахматы? Что вы! Никогда! Шахматы – это благородная игра. Игра для избранных.

Вы ведь не рискнёте утверждать, что умные люди уже перевелись? Нет. Вот поэтому шахматы не умрут никогда.

Еды на столе с успехом хватило бы на целую толпу (полк?) голодающих. Впрочем, мой аппетит вернулся ко мне совершенно незаметно – сказались все волнения прошедшего дня, включая последний разговор.

– Всё прошло удачно? – шепнула мне Мадена, сидевшая рядом со мной.

– Да, всё превосходно, – кивнул я, открывая доверенное мне вино.

– Я же говорила тебе, что ничего страшного не случится. Папа тебя не съел? – Мадена наклонилась к моему уху и коснулась моей руки. – Знаешь, я очень соскучилась по тебе. Хочешь переночевать у меня?

– Завтра, милая. Мне нужно закончить статью.

Мадена обиженно поджала губы.

– Но ведь… ведь завтра пятница.

– Но ведь впереди суббота и воскресенье.

– Мадена, хватит шептаться. В конце-то концов, вы тут не одни.

– Ты решила поужинать с нами, Лейла? Мы на тебя не накрывали.

Девушка, названная Лейлой – невысокая брюнетка в тёмно-зелёном платье, почти копия Мадены – заняла свободное место напротив нас.

– Лейла, – представилась она, наливая себе стакан воды. – А ты, должно быть, тот самый Брайан, о котором моя сестра постоянно трещит. Неплохо, неплохо. Надеюсь, ты протянешь с ней больше месяца.

– Мне тоже очень приятно познакомиться, – кивнул я с улыбкой, и Лейла сникла.

Вероятно, потому, что я пропустил колкость мимо ушей.

Отец семейства поднял свой бокал – и все тут же последовали его примеру.

– За знакомство, – проговорил он, обращаясь к нам с Маденой. – Хочется верить, что за знакомство с продолжением.

– Что с тобой, папа? – спросила Лейла с наигранной озабоченностью. – Ты заболел?

Когда мы в последний раз от тебя такое слышали?

Дориан, который пару секунд назад проворно взобрался на один из стульев, будто бы невзначай ткнул сестру локтем в бок.

Наверное, месяца три я не ел с таким аппетитом – Мерси действительно готовила очень вкусно.

– Мне снова вернули научную работу, – заговорила Лейла, обращаясь к Мадене. – Сил моих нет. Сколько можно переписывать этот бред? Не университет, а сумасшедший дом!

– На кого ты учишься? – поинтересовался я.

– Арабист. Степень магистра, – ответила Лейла и добавила по-арабски: – Скукотища.

Сама не понимаю, зачем за это взялась.

– Думаю, немного усердия – и всё пойдёт на лад, – ответил я – и моя собеседница подпрыгнула на стуле от неожиданности.

– Откуда ты знаешь арабский?

– Мы, можно сказать, коллеги.

Лейла высокомерно прищурилась.

– Где ты учился?

– В Гарварде.

– Мадена нашла себе студента Гарварда, арабиста и "белого воротничка", – резюмировала Лейла и сморщила нос. – Фи. Ты не в моём вкусе.

– Вообще-то, я уже не студент, – попытался возразить я, но меня перебила Мерси.

– Вы были студентом Гарварда? Какое совпадение! Я тоже там училась! О, это великолепный университет! Знаете, Брайан, когда я увидела вас, то подумала – вы учились или в Гарварде, или в Йелле. Третьего не дано. И я не ошиблась. У вас, разумеется, отличный диплом?

– Да, но разговорный арабский несколько подкачал. Попалась неудачная тема.

– О, сущие пустяки. Я уверена, что это произошло случайно!

– Что арабисту с дипломом Гарварда делать в Нью-Йорке? – включился в разговор Марк. – Вы с успехом могли бы работать за границей. Сирия, Иран. Вероятно, Израиль. Что вас тут держит?

Я любезно отказался от очередной порции курицы (Мадена решила, что в этот вечер я выползу из дома её родителей на четвереньках).

– Всё получилось более чем случайно. Один из моих профессоров помог мне устроиться на подходящую работу – и я на этой работе остался. А теперь я прижился тут – дом, карьера… я не из тех людей, что легки на подъём.

– Откуда вы родом? – продолжил разговор Марк, отставляя тарелку и раскуривая трубку.

– Из Пенсильвании. Питсбург.

Мерси озадаченно покачала головой.

– Питсбург, Гарвард, Нью-Йорк. Вы любите путешествовать, Брайан? – спросила она с улыбкой.

– Это были скорее вынужденные перемещения. Но я не имею привычки сожалеть о чём бы то ни было.

– Чем занимаются ваши родители?

– Мой отец заведует исторической кафедрой в университете Пенсильвании.

– Значит, любовь к науке у вас в крови. Почему вы выбрали именно Гарвард? Вам не хотелось учиться в Питсбурге?

– Простите, но эта тема для меня немного неприятна. Я предпочёл бы обсудить что-нибудь другое.

– Например, не пригодившееся свадебное платье моей сестры? – заговорила Лейла.

– Замолчи, – шикнула на неё Мадена.

– Ты должна быть честна со своими мужчинами, дорогая.

– Так же, как и ты со своими? Ну, я не удивляюсь, что с такими наклонностями ты до тридцати лет не вышла замуж.

Лейла закурила тонкую сигарету и подвинула к себе одну из пепельниц.

– Кстати, про наклонности. У нас есть профессор – женщина – просто красавица!

Мне бы выглядеть так в тридцать пять, Мадена, да ещё и с двумя детьми! Просто богиня, а не женщина. Темнокожая. А волосы, а грудь, а лицо! Только подумай, Мадена – ни грамма косметики, ни единой морщинки! Кое-кто говорит, что она из Ирана. Врут, конечно. Там не женщины, а страшилища. Вот и носят чадру. А эта… мисс Вселенная!

– А зовут её, случайно, не Надья? – поинтересовался я, стараясь не думать о лесбийских наклонностях жены Рэя.

– Надья, – кивнула Лейла. – Откуда ты знаешь?

– Угадал. Распространённое имя, не находишь?

Мы с Маденой дружно хихикнули.

Лейла подозрительно посмотрела на нас.

– Вот она, подлая мужская сущность, Мадена. Он уже крутит роман у тебя за спиной.

– Это жена моего коллеги, – пояснил я. – Она пишет докторскую диссертацию и читает лекции. Кроме того, я знаю многих профессоров. Просто я сам занимаюсь научной работой. Да и, как-никак, тоже собираюсь продолжать учиться.

– Арабисты, "белые воротнички", профессора. Вы меня утомили. – Лейла поднялась.

– Пойду готовить чай. Идём, Дориан.

Брат махнул на сестру рукой.

– Ещё чего! А вдруг укусишь?

– Папа, ты слышишь, как этот маленький ублюдок со мной разговаривает? Ему пора вырвать язык!

– У нас очень милая семья, – с виноватой улыбкой сообщила мне Мадена.

– Не надо ссориться. – Я сложил салфетку и тоже встал. – Я помогу тебе, Лейла.

Конечно, если ты покажешь мне, где кухня.

Кухня оказалась не менее уютной, чем все остальные увиденные мной части дома.

Большое светлое помещение, где царил идеальный порядок. На полках расположились красивые сервизы, а за стеклом невысокого шкафа прятался фарфоровый чайник и чашки.

Мы с Лейлой занялись подготовкой чайной церемонии.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь? – спросил я.

– Много чем, – ответила Лейла уклончиво. – В основном, переводами. А так… всего помаленьку. Пишу статьи, рисую карикатуры, танцую стриптиз.

– Арабист, танцующий стриптиз? – рассмеялся я. – Надо же.

– Почему бы и нет? Неплохие деньги.

– Не ассоциируется с профессией. Ты должна танцевать что-то другое. Танцы живота, например. Эй, подожди, подожди! – Я жестом остановил Лейлу, которая намеревалась положить в чайник заварку. – Ты что! Сначала нужно ополоснуть чайник кипятком – и только потом положить заварку. Затем залить кипятком до половины, закрыть крышку и подождать пять минут. А после этого долить воду до конца.

– Ты, случайно, не англичанин? – осведомилась Лейла, наблюдая за моими манипуляциями.

– Нет. Наполовину поляк, а наполовину – перс.

Лейла присела у стола.

– Адская смесь, – констатировала она. – На тебя надо повесить табличку "взрывоопасно".

Всегда мечтала встретить мужчину, который умеет заваривать чай. Только вот встретила тебя не я, а дурочка Мадена.

Я занял стул напротив неё и достал сигареты.

– Думаю, на свете много мужчин, которые умеют заваривать чай. Перепадёт и тебе.

– Брось. В тридцать-то лет?

– Мой отец нашёл женщину, когда ему было сорок.

– Не сравнивай мужчин и женщин. Небо и земля.

Я поддел пальцем ремешок часов.

– В одиночестве есть свои плюсы.

– И какие же? – усмехнулась Лейла.

– Спишь с тем, с кем хочешь, идёшь туда, куда хочешь, ложишься спать тогда, когда хочешь. Предоставлен сам себе.

Лейла придвинула стол и села на углу стола – ближе ко мне.

– Да, в твои годы я тоже так говорила.

– Я всего-то на четыре года младше тебя.

– Глаза у тебя… глаза человека, которому за тридцать. Ты прячешь в душе что-то тяжёлое.

– Наверное, пытаюсь убедить себя, что мне хорошо одному. Получается, но не всегда.

Некоторое время мы курили молча, после чего Лейла снова заговорила.

– У меня иногда такое чувство, будто меня никто не видит. Просто не замечает.

Будто я привидение. Человек-невидимка. Хоть выходи на улицу раздетой и кричи: "Алло!

Я тут!".

– Думаю, не стоит бросаться в крайности. Красивую женщину заметят и в одежде.

– А ты считаешь меня красивой?

– Конечно. Только вот улыбка, думаю, тебе идёт гораздо больше, чем это непонятное выражение лица.

Лейла обняла меня за плечи.

– Ну, так уж и быть, для тебя я улыбнусь.

– Может, улыбнёшься и для меня тоже? – раздался со стороны дверей голос Мадены.

– Улыбнёмся вместе. Не каждый день я вижу, как ты обнимаешь моих мужчин.

Лейла поднялась и, потушив сигарету в пепельнице, бросила на сестру презрительный взгляд.

– Очень мне нужны твои мужчины. У меня и своих хватает. Пожалуй, оставлю вас наедине.

Мадена заглянула в чайник.

– Чай уже готов. Пойду отнесу.

– Секунду. – Я положил руку на чайник. – Это не то, что ты думаешь, Мадена. Мы говорили, и…

– Я слишком хорошо знаю свою сестру, Брайан. И слишком плохо знаю тебя.

– У меня есть право сказать пару слов? Это действительно…

– Я не желаю ничего слушать. Всё было понятно без слов.

– Дай же мне сказать, чёрт побери!

– Нет, мне, чёрт побери, неинтересно. Я думаю, тебе лучше уйти, Брайан. Правда.

Я повернулся к окну.

– Нет, так не пойдёт. Что за глупости!

– Ты обнимался с моей сестрой. Пустяки.

– Мы допьём чай – и поедем к тебе. Хорошо?

– А как же твоя работа?

– Да плевать мне на работу!

– Нет, Брайан, – ответила Мадена негромко – но в её голосе появились совершенно незнакомые мне твёрдые нотки. – Ты поедешь к себе домой. А я поеду к себе.

– Я тебя подвезу.

– Не стоит. Я закажу такси.

Я, извинившись, сослался на общее недомогание и, выслушав пожелания скорейшего выздоровления, покинул дом.

Мадена проводила меня до машины.

– Осторожнее за рулём, – сказала она мне, опустив глаза. – Хорошо?

– Постараюсь. Звони.

– Да, я позвоню. Наверное. Я очень зла на тебя, Брайан. Но твои объяснения мне не нужны.

Я обречённо покачал головой.

– Понятия не имею, что тебе сказать, Мадена.

– Лучше просто помолчи. Спокойной ночи.

В машине было невероятно душно – я открыл окно и, чуть прибавив громкость радио, направился домой. Меня ждала бессонная ночь за компьютером и книгами, а после этого – её один ужасный день и не менее ужасный разговор с полковником.

Стоит ли говорить, что мысли мои от всего этого были далеки. (Брайан) Заставить себя работать я так и не смог. По приезду домой у меня разболелась голова, а в пятницу утром боль только усилилась. На работу я не поехал и весь день провёл в постели, безуспешно пытаясь дозвониться то до Рэя, то до Мадены. В воскресенье мигрень решила оставить меня в покое, и статью я-таки дописал – но о работе мне хотелось думать меньше всего. А в понедельник подобные мысли улетучились вообще.

Когда я вошёл в офис полковника, было начало девятого – но моя начальница почему-то до сих пор пила кофе.

– Вы, наверное, издеваетесь надо мной, Брайан, – заговорила она, изучающе глядя на меня. – Я ждала тебя в пятницу.

– Я ужасно себя чувствовал – не мог даже подняться с постели.

– У вас сезонное обострение всех имеющихся болезней? Сначала Джозеф с гриппом, потом – Саймон с каким-то непонятным пищевым отравлением, потом – Рэй со своими личными проблемами, а теперь ещё и ты! Посмотри на это. – Полковник взяла со стола какой-то документ и протянула его мне. – Посмотри – и после этого объясни мне, как твоя секретарша смеет давать мне подобное!

Документ был написан рукой Кейт – аккуратным почерком, отдалённо напоминающим почерк учительницы младших классов. Ровно и без единой помарки.

– Я не понимаю, в чём проблема. Ты при мне просила её набросать…

– Да, но я сказала, что это должно быть написано по-арабски!

– Я тысячу раз объяснял тебе положение дел, верно?

– Знаю. Вы учите арабский. Может, вы заодно изучаете что-то ещё? Искусство служебных романов, например?

– Может быть, я зайду попозже?

Полковник повертела в руках свой паркер.

– Останься, Брайан. И присядь. – Она помолчала, будто прислушиваясь к своим мыслям. – Дилан послезавтра улетает в Ирак. Не думала, что это коснётся и нас.

– Сочувствую.

– Именно это когда-нибудь тебя погубит, Брайан. Твоё сочувствие. Ну, что же ты не начинаешь разговор про Рэя? Обещаю, что твоей следующей выборной должностью будет должность Флоренс Найнтингейл! У начальника должна быть железная рука, Брайан, а свои решения он должен принимать, руководствуясь исключительно рассудком, но никак не сердцем!

– Хочешь услышать моё решение? Нет проблем! Если уходит Рэй, то ухожу и я.

Полковник усмехнулась и достала из пачки сигарету. Я протянул ей зажигалку – но она прикурила от своих спичек.

– Значит, ультиматум, господин советник? Хорошо. Как вы хотите написать заявление об отставке? От руки? На компьютере?

– От руки. На английском, на иврите, на арабском?

– На фарси. Ах, вы же его не знаете.

Я написал заявление и отдал его полковнику. Она, не читая, поставила под документом короткую подпись.

– Ты можешь забрать свои вещи завтра, Брайан.

– Думаю, я смогу забрать их сегодня. Приеду чуть позже. Я хочу навестить Рэя.

Впрочем, зачем я тебе это говорю? Тебе нет дела до своих сотрудников!

Дверь мне открыла Надья. Сперва я даже не узнал её – бледное, как простыня, лицо и тёмные круги под глазами. Сейчас она выглядела сорокалетней женщиной.

– Рэй в саду, – сказала она, тихо вздохнув. – Тебя проводить?

– Я найду дорогу. Как ты?

– Плохо. Пойду перекушу. Надеюсь, меня не стошнит хотя бы на этот раз. Через пять минут выйду к вам. Может, ты хочешь есть?

– Нет-нет. Если мы проголодаемся, то разберёмся сами.

Рэй сидел в беседке и с отсутствующим видом читал книгу. На полу валялась смятая пачка сигарет, а рядом стояла наполненная окурками пепельница.

– Почему ты не на работе? – поинтересовался он дежурным тоном.

– Почему ты не отвечаешь на телефон? – ответил я вопросом на вопрос.

– Сломался. Чёрт. Мне с сотовыми телефонами не везёт. У тебя сигареты есть?

Я отдал ему пачку и устало опустился на пол у стены.

– Представляешь, – снова заговорил Рэй, – она не даёт мне к себе прикоснуться.

Стоит случайно задеть её – такой крик поднимает.

– Думаю, мысли женщины, только что потерявшей ребёнка, далеки от секса. Дай ей немного времени для того, чтобы вернуться к жизни. Ты разве не видишь, что она похожа на привидение?

– Держу пари, теперь ты её не хочешь, да?

– Мы уже обсуждали эту тему, Рэй.

– Может, ты и правда с ней спишь, а я не знаю? Иногда я провожу вечера вне дома, да и она порой задерживается. Почему бы ей не…

– Прекрати. Ты говоришь ерунду.

Он стукнул кулаком по столу и поднялся.

– Нет, чёрт побери, это не ерунда! Надья! – Он повернулся к дому. – Надья! Иди сюда сейчас же!

Перепуганная женщина подбежала к беседке и замерла в дверях, глядя на нас в полном недоумении.

– Что за шум, любимый? Дети отдыхают после обеда…

– Смотри в глаза своему мужу и отвечай! – Рэй указал на меня. – Ты с ним спишь?

– С Брайаном? – испуганно переспросила Надья.

– А ты видишь тут кого-то ещё?!

– Ты сошёл с ума, Рэй!

– Я не любитель семейных разборок, – заметил я, поднимаясь. – Наверное, лучше будет оставить вас одних.

– Ах так? – Рэй гордо поднял голову и посмотрел на меня. – Значит, трахаться с моей женой ты горазд, а отвечать не хочешь?!

– Заткнись, Рэй.

– Что ты сказал?

– Я сказал, заткнись.

Рэй посмотрел сначала на меня, а потом – на Надью.

– Нет, ну ты это слышала? Он затыкает мне рот в моём доме! Сейчас ты у меня получишь, Брайан. Я давно мечтал дать тебе по морде!

– Не стоит. Если я отвечу, то мы поссоримся всерьёз и надолго.

– Так за чем же дело стало? Будь мужчиной хотя бы раз в жизни!

– Прекратите! – крикнула Надья – и мы с Рэем тут же замолчали, так как никто из нас не мог представить, что Надья умеет кричать. – Прекратите сейчас же! Или убирайтесь отсюда! Оба!

– Вот так ты благодаришь друзей, да? Вот так? – Я сделал шаг в сторону, чтобы увидеть Рэя – но Надья с ловкостью кошки поменяла позицию и снова оказалась между нами. – Да ради тебя, сукин ты сын, я уволился с работы!

– Да-да, можешь продолжать трепаться! Это у тебя хорошо получается!

– Не веришь? Ну тогда посмотри сам!

Я достал из нагрудного кармана копию заявления об увольнении и отдал её Надье.

Через секунду Рэй уже разворачивал бумагу.

– Э… а ты видел, что она подписала его, Брайан? – спросил он. – Чёрт, ты действительно уволился из-за меня? У тебя что, крыша поехала?!

– Вот у кого она поехала, так это у тебя – иначе бы ты не кидался на меня из-за своих глупостей!

– Глупости? Значит, моя жена – это глупости?!

– Ну всё, с меня хватит!

Надья вышла из беседки и прикрыла дверь.

– Вот и правильно – нечего вмешиваться в чужие разговоры! – крикнул ей вслед Рэй.

И тут мы оба услышали, как в двери щёлкнул замок.

– Ну вот, нас заперли за плохое поведение, – улыбнулся я и присел на один из стульев.

– Надья! Сейчас же открой! – Рэй подошёл к двери. – Иначе я.. я…я буду заниматься с тобой любовью всю ночь без передышки. Надья! Вот же идиотка!

– Мне кажется, что идиотом был тот, кто поставил решётки на окнах беседки, – заметил я.

Рэй сел у стола и вздохнул.

– Ну я их поставил. Мы боялись, что дети будут лазать в окна. И что из этого?

– А ключ в замке ты оставил для того, чтобы дети ненароком тут себя не заперли?

– Ладно. Два-ноль в твою пользу.

В беседке было прохладно – я поежился и отсел подальше от сквозняка, с тоской подумав об оставленном в машине плаще.

– Вот только не надо делать такое лицо, Брайан, хорошо? – заговорил снова Рэй. – Я знаю, что виноват – но ты тоже мне нагрубил.

– Послушай, Рэй, мне нет дела до этих глупостей. Я должен вернуться до вечера и забрать вещи.

Он обречённо покачал головой.

– Ладно я – какой-то там консультантишка. Но ты! Советник по арабским делам! Ты хоть понимаешь, что поставил крест на своей карьере? Понимаешь или нет?!

– Помолчи, Рэй, я тебя умоляю. У меня и так на душе кошки скребут.

– А у меня, значит, не скребут? Ну ты эгоист! Думаешь, теперь я смогу спать спокойно?

– Зная тебя, могу с полной уверенностью сказать – сможешь, ещё как. Ты даже не пытался что-то сказать в своё оправдание – увольняйте меня, полковник, что вы, да мне ведь всё равно! Тьфу! Даже говорить об этом не хочу!

Рэй сделал пару кругов по беседке и прислонился к стене.

– Ну, а что я мог сказать? Поплакать, что ли? Или покричать? Из двух сотен её подчинённых дерзить ей умеешь только ты!

Я вытянулся на стуле и оглядел беседку.

– Тут нет воды? Умираю от жажды.

– Это то, что тебя сейчас интересует, Брайан? Дурацкая вода?! А то, что мы с тобой остались без работы, тебя уже не интересует?!

– Трогает до глубины души. Если дашь мне платок, то я ещё и поплачу. Это трогает меня ещё больше, чем твоё дурацкое поведение. – Я закурил и посмотрел в окно. – Ничего страшного. Продолжу учиться. Буду читать лекции. Разберусь.

– Неплохая идея. Я бы тоже начал читать лекции, если бы не мой страх перед аудиторией.

– Каждое утро на совещании у меня душа уходит в пятки. Пока не начнёшь выступать, страх будет тебя преследовать постоянно.

Рэй задумчиво потрепал волосы.

– А если не лекции – то что?

– Откроем туристическую фирму. Экскурсии по Ближнему Востоку.

– Твоё состояние необратимо, Брайан. С каждым днём тебе становится всё хуже и хуже. Я арабист, а не какая-то бумажно-телефонно-офисная крыса.

– Дрянной ты арабист – иначе бы не сдался без боя!

– Да если бы я сказал ей хоть слово из того, что ты говоришь в плохом настроении, то она без слов выставила бы меня за дверь!

– Ну, тогда не говори с ней. Говори с Ником, например.

Рэй всплеснул руками.

– Господи, Брайан, какой Ник? Ему до нас уже нет никакого дела.

– Могу уверить тебя в том, что ты ошибаешься.

– Ты и так наломал дров, Брайан! Тебе скучно жить?

Я подняла и прошёлся по дощатому полу беседки, разглядывая носки своих туфель. И только сейчас заметил, какие они пыльные.

– Ты что, в песочнице играл? – осведомился Рэй, посмотрев на мою обувь. – Говорил же я тебе – не покупай всякую дрянь. И вообще, что это за туфли? У тебя испортился вкус!

– На себя бы посмотрел.

Рэй, на котором был довольно-таки домашний наряд – тёплый халат и тапочки – печально опустил голову.

– Слушай, Брайан, может, найдём более жизнеутверждающую тему для разговора? Нас и так тут заперли – а ты мне втираешь что-то непонятное. Позвони Надье, чёрт побери!

– Я оставил сотовый телефон в машине.

– Просто великолепно! И что мы теперь будем делать? Обсуждать арабо-израильский конфликт?

– Знаешь, а я бы не отказался перекусить.

Рэй в изнеможении откинулся на спинку стула.

– Да. И выпить было бы неплохо.

– Думаю, пить тебе не надо. Да и причин для этого нет. У тебя есть любимая жена и двое детей. А через некоторое время будут ещё дети. Эта жизнь – странная штука.

Она чередует хорошие сюрпризы с плохими.

– А ты не знаешь, каков принцип этого чередования?

– Увы, нет. Но хотелось бы его знать.

Я достал из пачки две последние сигареты и протянул одну из них Рэю.

– Ну что, ты хочешь вернуться на работу?

– А ты думаешь, что это возможно?

– Во всяком случае, я попытаюсь что-то сделать.

Рэй вгляделся в моё лицо.

– Прошу тебя, Брайан, не вмешивай сюда Ника. Он тут не при чём. Ты только разозлишь полковника.

– Кстати, у неё сейчас тоже не лучшие времена. Её мужа отправляют в Ирак.

Рэй нахмурился и замолчал на пару минут.

– У неё есть дети? – наконец, спросил он.

– Да. Дочь. Насколько я знаю, ей чуть больше десяти.

– Так, значит, она всё-таки замужем. А я тебе тогда не поверил. Но это странно.

Почему-то я всегда думал, что у неё есть только работа. Двадцать четыре часа в сутки – и никакой личной жизни.

– И про то, что у неё в прошлом году был роман с Ником, ты тоже ничего не знаешь?

Рэй подпрыгнул на стуле от неожиданности.

– Да ладно! Вот сейчас ты точно врёшь, Брайан!

– Не думаю, что кому-то, кроме меня, было об этом известно. Я ведь проводил довольно много времени в их обществе.

– Постой-постой. Разве Ник не женат?

– Ник вдовец. Его жена умерла много лет назад. Она была неизлечимо больна. У него есть сын. Он где-то учится. С отцом не общается – винит его в смерти матери.

– Тебе надо было пойти в разведку, Брайан. Может, есть ещё что-то, о чём я не знаю?

Замок в двери снова щёлкнул – и на пороге появилась Надья.

– Вы успокоились? – спросила она, после чего посмотрела на Рэя. – Напомни-ка – чем ты мне угрожал?

– Мои угрозы слишком страшны, – сообщил Рэй, сделав трагическое лицо. – У меня просто не хватит духу повторить это ещё раз!

– Посмотрим, что ты скажешь вечером. Еда на столе. Ты присоединишься к нам, Брайан?

– С удовольствием. Но ненадолго – у меня есть кое-какие дела.

– Тебе не помешало бы подкрепиться. У тебя очень… голодный вид.

– В каком это смысле? – тут же прищурился Рэй.

– Во всех смыслах, – отпарировала Надья. – Думаю, нам лучше поспешить. Лично я не люблю жевать холодное мясо.

На этот раз в приёмной полковника всё было штатно. Роуз мирно сидела за своим столом, склонившись над очередным любовным романом.

– Полковник у себя? – поинтересовался я.

– Вы разминулись – она ушла полчаса назад.

– Ах, чёрт! Так я и знал…

– Может, я смогу чем-то помочь?- спросила Роуз с надеждой в голосе.

– Мне нужен телефон Ника. Срочно. Сейчас.

Роуз удивлённо округлила глаза.

– Ника? Но ведь он…

Я раздражённо махнул рукой.

– Знаю! Да, я знаю, что он уже тут не работает! Просто найди мне его телефон, хорошо? Желательно, побыстрее.

Роуз достала из ящика стола внушительных размеров справочник в кожаной обложке и начала листать его.

– Полковник сегодня очень злилась на тебя, – сообщила она доверительным тоном. – И даже ругалась… ну. Плохими словами… представляешь?

– Представляю, – вздохнул я, подумав, что это меня ничуть не удивляет.

– Но она, разумеется, пошутила насчёт увольнения. Тебя никто не уволит, и Рэя тоже. Просто у неё плохое настроение – только и всего.

– Когда у неё будет плохое настроение, ты узнаешь об этом первая. Впрочем, лучше тебе вообще этого не знать.

Роуз со вздохом отложила справочник.

– Тут нет номера Ника, – проговорила она печально.

Я налил себе стакан воды и вернулся в кресло.

– Полковник разрешает тебе трогать её вещи?

– Да, конечно. – На лице Роуз снова появилась улыбка. – Она меня очень любит. И доверяет мне.

– Отлично. У неё в столе есть небольшой зелёный блокнот. Там номера некоторых… избранных сотрудников. Если там нет номера Ника, то они вообще не общаются. Чего просто не может быть.

Роуз посмотрела на меня немного неуверенно.

– А ты уверен, что это понравится полковнику? Ведь это её личные вещи…

– Мы ничего не расскажем полковнику. Это будет нашим маленьким секретом, дорогая, хорошо? Кроме того, неподчинение приказу вышестоящего лица не повлечёт за собой ничего хорошего.

Роуз растерянно помотала головой, после чего поднялась и отправилась в кабинет полковника.

Я подошёл к большому окну, приоткрыл его и стал наблюдать за медленно пустеющей стоянкой – в эти часы большинство сотрудников отправлялись домой.

Десятая (двадцатая?) попытка дозвониться до Мадены снова закончилась ничем – правда, на этот раз я просто слушал длинные гудки в трубке. Что же, лучше, чем автоответчик.

– Нашла! – радостно завопила Роуз, вылетая в приёмную. – Вот. Держи.

– Спасибо.

Я подошёл к столу и снял трубку телефона.

На кусочке бумаги было два номера – домашний и рабочий. Я задумался над тем, какой сейчас час в славном городе Тегеране – и решил позвонить Нику домой.

Трубку подняла женщина. Она заговорила скороговоркой, но я, извинившись, перебил её.

– Простите, мэм, но я не говорю на фарси. Вероятно, вы знаете английский?

– Да, немного, – ответила женщина прохладным тоном. – Чем могу быть полезна?

– Мне очень нужно поговорить с Ником, мэм. Надеюсь, он дома?

– Глупый вопрос, сэр. Посмотрите на часы. Хозяин отдыхает. Я могу что-то передать ему?

– Нет, мэм. Это личный разговор.

Женщина тяжело вздохнула.

– Хорошо, сэр. Подождите минуту.

За долгие годы службы у Ника выработалась привычка адекватно реагировать на ночные звонки. И сейчас он ответил ровным, спокойным и совсем не сонным голосом.