Сломанное отражение

11 — I am a king

Комментарий к 11 — I am a king

Посмотрела я, наконец, “Мстители: финал”. Шо это вообще было? В общем концепция сюжета мне понравилась, но если смотреть на завершение историй персонажей… что-то я разочарована:(

Раньше думала, что придется переделывать концовку фанфика, беря в расчет финал фильма, однако теперь поняла, что это не имеет смысла, так что без лишних слов — приятного чтения!:) Мы продолжаем.

Zayde Wølf — Hustler

I didn’t come from luxe or own no diamonds

Yeah I was barely getting by, we survive like lions

But now I’m a king, now I’m a titan

‘Cause I’m a hustler, yeah I’m a hustler

Я не выходец из аристократии и не имел при себе алмазов,

Да, я едва справлялся, мы выживали как львы.

Но сейчас я король, я титан.

Я бесцеремонный человек, да, бесцеремонный.

Освобождение от Сна Бога оказалось равносильно пробуждению после студенческой вечеринки, когда по венам текло больше алкоголя, чем воды. Тело не слушалось, оно ослабло, и практически каждая попытка сделать шаг кончалась фиаско. Поднималась и падала на дрожащих ногах, поднималась и падала. Уж думала, что ползти на четвереньках будет быстрее, но рано или поздно пришлось бы встать.

Перед глазами все плыло. Прижимаясь к стенам, я постепенно продвигалась вперед — выбралась из своего тайного склепа, миновала темный коридор, в котором будто провела вечность. Руки тряслись, а вместе с ними и пол.

Мир кружился в безумной пляске, щурясь и идя на ощупь, я подумывала забиться в угол и выждать, когда станет лучше. Слабость постепенно отступала, но на ее место приходила боль — мышцы наливались огнем, голова разрывалась от пульсирующей крови, уши заложил неумолкающий ни на мгновение шум.

Может, я вовсе не проснулась? Продолжаю метаться по кошмару, обрывкам воспоминаний? Хотела бы я так думать. Хотела бы я видеть Асгард, погруженный в безумие, но лишь в кошмарном сне. В кошмарах нет физической боли. А здесь…

Крики становились громче, невыносимее. От них разрывалась голова, и как бы я не пыталась сжать ее ладонями, они не умолкали. Щурясь от приглушенного солнечного света, видела с высоты террасы людей, мечущихся в панике. От ярких платьев резало глаза. Люди боялись, пребывали в панике, вздрагивали от каждого грохота, доносящегося со стороны заводи.

— Тихо… хватит кричать…

Но они не слышали, продолжали носиться, как перепуганные курицы и петухи, понятия не имея, куда податься. Меня угнетали не столько их голоса, сколько крики душ, энергия бушевала и не успокаивалась. Звук за звуком, возглас за возгласом, вспышка за вспышкой…

— Тихо! — не выдержав давления, сорвалась я и по привычному — почему вдруг? — жесту щелкнула пальцами.

На площадь опустилась столь неожиданное молчание, от которого даже в ушах зазвенело. Меня слегка штормило, коленки дрожали, однако, впитывая энергию Асгарда, словно губка, я устояла. Глубоко вздохнув, медленно открыла глаза и увидела толпу, без прежнего хаоса продолжающую движение без единого звука.

— Хм, — повторно щелкнув пальцами, я в задумчивости осмотрела руку. Все царапины затянулись, но ногти не отросли. — Интересно.

Либо Сон Бога остановил старение и развитие тела, вернув его в исходное состояние — вылечив раны, — либо я провела в глубокой дреме меньше недели, во что мало верилось. Не столько из-за того, что сны тянулись мучительно долго, и в какой-то степени от меня не ускользало чувство времени. В растерянность ввергал вид города, погруженного в хаос и разруху: опьяненные страхом жители, дымящиеся дома, балкон тронного зала разбит вдребезги.

— Балкон тронного зала? Откуда?..

Откуда я это могла знать? Неплохой вопрос для девушки, помнящей лишь жизнь в Соединенных Штатах Америки. Однако Сон Бога открыл для меня все карты, содрал занавес, за которым пряталась другая история. История Сигюн, которая на данный момент почему-то выглядела куда более реальной, чем жизни Астрид Хейккинен и Герды Мякеля. Оглядывая окрестности, я с легкостью узнавала фасады зданий, могла указать месторасположение покоев царской семьи, солдатских конюшен или радужного моста.

— Радужный мост…

От него исходил мощный поток силы, который не удавалось перебить страху душ. Белоснежное сияние божеств, которое ни с чем не спутать, указывало мне путь светом маяка. Тор, Локи… как же я их давно не видела. Заснула будто вчера, но пробыла в непроглядной темноте долгие годы, если не десятилетия. Но помимо них был кто-то другой, кто вызывал в их душах беспокойство. Я пыталась рассмотреть агрессора, прикоснуться к его темной энергетике, от которой загнивала органика и погибала жизнь. Пальцы будто обожгло огнем, но…

— Ты… А ты что тут делаешь?

С другой стороны, глупо задаваться таким вопросом, раз из Хельхейма на земли Асгарда богиня смерти принесла разрушение.

— Оставь их, иди ко мне. Иди ко мне.

Завладеть его вниманием оказалось несложно, он тут же услышал зов и помчался мне навстречу, сквозь сопротивление воды, сквозь расстояния. Истерзанный и озлобленный, с кровью на языке и горящим огнем в глазах. От него веяло опасностью, и, признаться, уверенность, что я смогу удержать его от искушения оторвать мне голову, была невелика. Я просто хваталась за отрывки воспоминаний, знакомые порывы, от которых закреплялась убежденность в собственной целостности. Это не иллюзия, а реальность, не иллюзия.

Меня кто-то окликнул. Не по имени, даже не использовав утрированное «эй, ты!». Язык напоминал рычание, обжегшее слух, и я была вынуждена оторваться от мыслей и обернуться. На террасе появилось четыре темные фигуры, скрывающие лица под масками в форме черепов. От них исходила слабая энергетика смерти, и осмотрев каждого из них, я пришла к не утешающему заключению.

— Стой, — заметив движение, я попыталась схватить душу неприятеля, но невидимая рука прошла сквозь него, не найдя препятствие. — Нет души?

Безропотная марионетка из подземного мира бросилась на меня, замахнувшись копьем. Я испугалась, что острое лезвие распорет живот, однако тело отреагировало на вражескую атаку: бросившись вперед и перехватив оружие за древко, я дернула противника к себе. Ударив его по шее и оттолкнув ногой, удержала копье в руке, которым и добила повалившегося на спину врага. Человек не истек кровь, ни одной капли не покинуло рану, что подтвердило догадку о мертвом солдате из армии Хель. Только волновало другое.

— Сигюн такого не умела, — я в замешательстве осмотрела руки, одна из которых крепко сжимала копье. — Сигюн не умела… в отличие от Астрид.

Кем я в итоге стала? Или кто из нас сумел пережить Сон Бога? Все путалось в голове, восприятие изменилось, мне даже размышлять хотелось иначе, без вычурных и истеричных словечек. Но чертового капучино с сиропом хотелось как никогда.

Только кофе избавит меня максимум от головной боли, а не от оставшихся скелетов. Они приближались, а я едва на ногах стояла, тяжело переводя дыхание. Тело все еще не окрепло, чтобы выдержать полноценный бой, и мне бы не помешала помощь… она мне точно не помешала бы!

С крыши близлежащей постройки спрыгнула гиганская черная тень, подхватив одного из агрессоров. Он не издал ни звука, когда его отбросило к стене. Его соратники отвлеклись от меня, направив пики копий на грозное существо, обнажившее острые клыки.

Я с трепетом наблюдала за тем, как оно набросилось на солдат из армии смерти. Они не испытывали ни страха, ни злости, ни ярости в отличие от взъерошенного черного волка, разрывающего их тела на части.

— Как только зверь ступит на земли Асгарда, он приведет за собой Рагнарёк.

Знал ли Один, что страшному знамению суждено свершиться? Поэтому ли пожелал, чтобы мы с Локи изгнали монстра в подземный мир, откуда никто не смог бы выбраться, покуда он, царь Асгарда, оставался жив? И значило ли сбывшееся пророчество, что Один покинул этот мир?

Душа великого царя находилась вне его царства, я могла бы попытать удачу, чтобы обнаружить его среди миров, но утробное рычание отвлекло от затеи. Расправившись с марионетками Хель, Фенрир обратил внимание на меня, и глаза его горели недобрым огнем. Животная ярость смешивалась с болью изувеченного в сражении тела, и он был готов направить ее на меня, поскольку узнал. Узнал ту, кто предала его бесконечной тьме подземного мира.

— Прости меня, — с искренностью шепнула я, потянувшись навстречу волку.

Мой жест не понравился Фенриру, он громче зарычал и клацнул зубами, явно предостерегая от поспешных действий. Медленно принялся кружить, пока я не сводила с него взгляда, цеплялась за его душу и сдерживала ярость.

— Прости меня, мне действительно жаль.

Он не понимал слов, но оказался в силах воспринимать эмоции, которые я открыла перед ним. Несмотря на ослабшее тело, во мне текла сила, способная по щелчку пальцев подавить пылающую душу зверя. Но я не хотела делать из Фенрира марионетку, вновь сажать на поводок, как Один поместил меня в клетку с красивым названием «Сон Бога».

Прекратив рычать, волк сделал шаг навстречу, и я неуверенно приблизилась к нему. Вытянутая рука дрожала от слабости и волнения, но когда пальцы коснулись жесткой шерсти, я едва не упала. Он такой большой и прекрасный, ураган воплоти, которому под силу смести целый город.

— Вы с Йормунгандом просто нечто, — признала я, поглаживая волка по носу, пока мое внимание не привлек свистящий звук реактивного двигателя, пронесшийся над головой. — В общем-то, как и ваш создатель.

Квинджет пролетел на опасно низкой высоте, скрывшись за одной из колон дворца. Похоже, он заходил на посадку, но что побудило пилота вернуться в сердце пылающего города?

— Что ты там забыл, Локи?

Тор сражался на радужном мосту с богиней смерти, и бегство брата не вызвало в его душе волнений. Неужели они, наконец, действовали сообща? И куда делась старая добрая классика жанра? Будь проклят Сон Бога, освободивший всех скелетов в шкафу сознания, в голове творилась путаница.

— Ладно, мальчик, давай узнаем, что он задумал.

Фенрир недовольно зарычал, и тем не менее склонился, позволив забраться себе на спину. Его мех, мокрый и жесткий от соленой воды, неприятно лип к рукам, но когда зверь бросился вперед, я обрадовалась, что не соскользну по сухой гладкой шерсти. В голове выстраивался план города, и волк, скача по крышам и пустым разоренным улицам, нес меня к сердцу дворца. Локи не поднимался к тронному залу, а, наоборот, спускался под землю.

— В хранилище.

Только там могло находиться оружие, способное победить богиню смерти. И мы с Фенриром доберемся туда намного быстрее. Хотя так хотелось подольше посидеть у него на спине с закрытыми глазами, не ощущая сильного напряжение в мышцах. Я будто очутилась в колыбели, движения которой вводили меня в сон, обыкновенный сон, а не ломающее сознание иллюзию.

Поэтому узкие коридоры, озаренные светом живого огня, вызвали уныние. Фенрир ступал медленно, едва не задевая макушкой потолок, отчего и мне приходилось наклоняться. Главная сокровищница Одина осталась с раскрытыми нараспашку дверьми, защитные заклинания пали, как только Асгард погрузился в хаос.

Фенрир присел, позволив мне соскользнуть на холодный пол, от которого по телу пробежались мурашки. Ступни защипало, но не от ледяных плит, а нахлынувших воспоминаний: как я, босая, убегаю от преследователей через поле и лес. Ночь сменялась днем, день сменялся ночью — моменты из жизни Астрид и Сигюн накладывались друг на друга искаженными узорами калейдоскопа.

Топот ног приближался из дальнего зала, лежащего за правым ответвлением. Бег замедлился, обратился шагом, пока и вовсе не затих, что позволило мне опередить Фенрира и первой увидеть зал. А я ведь его никогда не видела, эту сокровищницу, хранящую мощные и древние артефакты. Камня Души я не ощущала, он оставался далеко от Асгарда, там где его и спрятал Один после смерти Сигюн. Но был и другой.

— Что-то остается неизменным.

Мой голос оказался неожиданностью, из-за которой Локи едва не выпустил из рук мерцающий голубой куб, излучающий энергию ничуть не уступающую Камню Души. Меня позабавило, что он так и не уронил его — цеплялся за силу до последнего, — но это не настолько сильно рассмешило, как выражение искреннего замешательства и удивления на его лице. Наверное, впервые искреннего.

— Сигюн? Нет, — одернул он себя, — ты не… черт возьми.

Я не сразу сообразила, почему он стаал бледнее снега, но теплое дыхание, скользнувшее по спине, подкинуло догадку. Пришлось поднять руку и унять злость Фенрира, чтобы он не набросился на мужчину.

— Вся семья в сборе, не иронично ли? — Спустившись по ступеням в хранилище, я направилась к Локи, который не сводил взгляда с черного волка, следующего за мной по пятам. Пришлось остановиться в нескольких метрах, чтобы не спровоцировать его к отступлению.

— Как ты здесь оказалась? Ты… ты же не она, но почему тогда?..

— Почему говорю так, словно мы буквально вчера праздновали нашу свадьбу? — Перебила я Локи, горько улыбнувшись. — Это… сложно объяснить. Не уверена, что меня можно называть хоть каким-то именем, которые мне давались прежде.

— А он?

— Он… — Обернувшись к Фенриру, я даже не знала, что сказать, как маленькая девочка, приведшая на порог родительского дома огромную грязную дворнягу со словами «можно его оставить?». — Он… откликнулся на мой зов. Единственный, кто, похоже, вообще обратил на меня внимание. Не сказать, что вспомнил, но… думаю, мой вопрос понятен.

— Послушай, я понимаю, что все сложно, но сейчас не лучшее время для разговоров.

В подтверждение его слов стены хранилища содрогнулись не то от взрыва, не то от иного эпицентра бури. Все верно, Асгард сотрясался от битвы между богом грома и богиней смерти, и если не поспешить, то от него останутся одни руины.

— И спасти город вам поможет тессаракт?

— Э-э, не совсем, — замялся Локи, пряча артефакт под вспышкой иллюзии, и теперь на виду осталась огромная маска с каменными рогами. — План безумный, но эта штука призовет Суртура, и он сможет остановить Хель.

— Суртур… да он же от Асгарда и места живого не оставит.

— Да, так и задумано.

Знамение о черном волке, ведущем за собой Рагнарёк, обрело воистину неожиданный оборот.

— А как же люди?

— Большую часть мы эвакуировали, так что и нам нужно поспешить, если не хотим попасть под руку огненному монстру.

Меня словно молнией поразило от его слов. Не так, чтобы я могла надеяться на счастливый конец для себя, но мне не хватило сил сдержать эмоции. Они красноречиво подчеркивали мой взгляд, который Локи понял не сразу, а когда осознал каламбур ситуации, поспешно отвернулся и направился к выходу.

— У нас мало времени, идем.

— Фенрир не поместится в квинджете.

— И что ты предлагаешь?! — С раздражением бросил мужчина, с силой уронив корону Суртура в очаг пламени. — Он питомец Хеллы, а не моя проблема!

— А я, вообще-то, могу быть твоей женой, но видимо, это тоже не твоя проблема. Хорошо, что хоть вовремя проснулась.

Что Локи, что Тор — обещали присмотреть за мной, помочь, когда я нуждалась в их поддержке, а в итоге едва избежала смери во второй раз. Да, случилось много разного, но вместо того, чтобы в первую очередь хвататься за тессаракт, он мог бы попытаться пробудить меня. Похоже, в этой жизни ничего не меняется.

Но бросать Фенрира я не собиралась, возможно, из-за упрямства или чувства вины. Мы могли умереть вместе, что подчеркнуло бы мою глупость, однако блеск золота в одной из ячеек хранилищ всколыхнул в памяти воспоминанием. Волк не вышел из утробы волчицы, а являлся формой силы, скоплением энергии, которую можно сдержать или преобразовать.

— Если у нас так мало времени, то тебе лучше поторопиться, — с вызовом произнесла я, бросив Локи свадебную золотую диадему в пятнах засохшей крови. — Не смог спасти свою жену, так спаси хотя бы свое создание.

За золотой ошейник для своих питомцев снобы выкладывали целое состояние, с гордостью представляя приобретенное украшение. У меня цвет золота вызывал неприязнь, и я с удовольствием сорвала бы кольцо с шеи Фенрира, но тогда и до того перепуганные асгардцы поднимут новую панику.

Вдыхая горький запах грузового отделения, переполненного людьми, я забилась в угол и сидела с Фенриром, поглаживая его по пушистой холке. Удерживаемый заколдованным золотом, он напоминал лайку или дворнягу, довольно большую, чтобы без труда повалить взрослого мужчину. Говорят, пес — верный друг человека. Не припомню, чтобы в детстве хотела собаку, да и зачем, если от нее столько хлопот? Но сейчас присутствие четвероного создания успокаивало, казалось, вместе с его размерами сжалась и ярость.

Минувшие часы пронеслись для меня страшным сном, я всерьез уже начинала верить, что словила кошмар. Мне было холодно, пальцы на ногах окоченели, кожу щипало от прикосновения к голому металлу, но лучше я вытерплю пытку, чем заберусь обратно в квинджет. Вернуться в прошлое, хоть на момент — нет, ни за что.

Проснуться по чистой случайности и обнаружить, что тебя фактически забыли в городе, который раскололся под гнетом Рагнарёка? И почему мне кажется, что смерть во время Сна Бога стала бы лучшим исходом, милосердием? Я бы продолжила бесконечные блуждания по осколкам воспоминаний, забредала бы в темнейшие уголки галактики, а не сидела бы посреди грузового судна, забитого беженцами.

Совесть пыталась воззвать к здравому смыслу и успокоить эго, поскольку в разгар битвы с Хеллой у богов имелись более приоритетные задачи: одолеть противника, спасти мирных жителей, не умереть самим. Да идите к черту, любители жертвенности и радужных пони. У них не могло быть шанса или возможности помочь мне, ладно! Но Локи в первую очередь помчался за тессарактом, а не ко мне. Не к своей, тварь ты поганая, жене-которая-и-не-жена.

Не знаю, не могу не злиться на него, на Тора, на весь гребанный мир из-за осознания, что едва не погибла по чистой случайности. Совпадение или нет, однако всплеск силы надломил скорлупу Сна Бога, позволив мне вырваться из бесконечных блужданий во тьме. И теперь я на грузовом корабле, переполненном беженцами…

Злость — единственное чувство, помогающее держаться на плаву. Близость Фенрира, его теплый мех у моих ног, ощущение живого существа также успокаивали, но ненадолго. Внутри меня черной дырой разрасталась пустота, даже от мысли заглянуть в нее становилось страшно.

«Ценой чего?»

Ценой всего. Я надеялась отыскать утерянный осколок, а в итоге бросила камень в зеркало. Встреча с призраком Сигюн, с моей тенью, зародила уверенность, что мне, наконец, удастся собрать себя, слепить воедино. Произошедшее в мире черных песков скрывалось за пеленой таинства, как бы я ни пыталась понять условия свершенной сделки.

Ценой всего, ценой Астрид и Герды я вырвала душу из власти Камня Души, но складывалось чувство, будто ничего не изменилось. Или наоборот, стало хуже. Пустота. Воспоминания хранили четкую картинку, история восстановилась от рождения до погружения в Сон Бога, включая жизнь Сигюн. Теперь я знала, чем она занималась, как провела детство и юношество. Я пролистывала моменты и видела их с предельной четкостью за исключением одного «но» — я не чувствовала. Ничего. Не помнила ни радости, ни обид, ни страха, словно посмотрела дешевый фильм, который не оставил душевного отклика.

Внутри ничего не осталось, поэтому я лихорадочно заламывала пальцы в попытках успокоиться, отогнать страх перед бездной. Я не воспринимала себя как Астрид, она теперь выглядела такой искусственной, персонажем из телесериала. Мне хотелось верить, что с возвращением части души Сигюн — или ее воспоминаний — мне удастся переродиться, заполнить пустые фрагменты. Но я себя чувствую так, словно меня обокрали цыгане на рынке, вскружив голову красивыми словами. И теперь я осталась ни с чем…

На глаза наворачивались слезы, я опустила голову, чтобы не привлекать внимание, но вряд ли я кому-то буду интересна кроме Фенрира. Я лишилась не только самоопределения, но и дома. Земля осталась где-то далеко, а Асгард разорвало на части в огненном смерче.

Я проснулась только для того, чтобы прийти к своему концу? Без души, без дома и даже имени. Кем я стала?

— Астрид?

Мое имя — мое ли? — пробивалось из толпы несколько раз, но поднять взгляд меня заставил Фенрир, вскочивший на ноги и заградивший дорогу неожиданному гостю. Волк предупреждающе зарычал, вынудив мужчину отпрянуть, а меня поспешно схватиться за золотой ошейник — не хватало, чтобы он устроил кровавую баню.

— Ого, а я думал, Локи пошутил, что ты притащила эту зверюгу.

— Тор? — Поспешно растирая капли слез, я в растерянности подскочила на ноги, продолжая придерживать волка за ошейник. — Ты… изменился. Новая стрижка?

При упоминании стрижки мужчина выдавил страдальческую улыбку, изменение стиля его куда сильнее опечалило потери глаза, что довольно странно. Но не это застало врасплох. Столь неожиданная встреча выбила меня из колеи, из головы вылетели все слова приветствия, да и дружелюбных вопросов поубавилось. Я только могла стоять с открытым ртом и глупо хлопать ресницами.

— А ты ничуть не изменилась, хотя и должна была…

— Да, — несколько растерянно пробормотала я.

В голове не укладывалось — я же минуту назад горевала о себе, а теперь нужно вести разговор. Проблем в преодолении языкового барьера у Астрид никогда не было, она с ловкостью находила тему для разговора. Я будто позабыла все, что умела когда-то…

— Значит, многое произошло, да? — В отчаянной попытке сгладить неловкую паузу, я указала на людей, блуждающих по ангару. — Куда теперь направляетесь?

— Честно говоря, на ум приходит только Земля. Надеюсь, нам хватит топлива, чтобы добраться до ее солнечной системы.

— Думаешь, вам обрадуются?

— Ну, меня земляне любят, — с непоколебимой уверенностью улыбнулся Тор.

— Но не твоего брата.

И не меня.

— С этим мы как-то справимся… Прошло столько лет, думаю, время остудило их пыл. Хоть немного. Наверное. Не уверен…

— Столько лет?

Столько — это сколько? Да, Асгард не мог погрузиться в хаос за один день, и отсутствие главных богов насторожило в первую очередь — без Одина и Фригги их царство казалось пустым и ослабленным, как болезнью. Я была чересчур обескуражена пробуждением и мыслью, что мне чудом удалось избежать смерти, чтобы еще подсчитывать пролетевшие года. Но сейчас, услышав эту фразу, я ощутила ее тяжесть, подчеркнутую неловкостью, одолевшей Тора. Я надеялась, что речь шла о месяцах, возможно, двух годах…

— Астрид, я…

— Сколько?

— Хм… практически шесть лет.

Шесть лет. Шесть, мать его, лет. От злости не осталось и следа, меня обескуражила услышанная цифра, от которой стало худо. Мне стоило присесть, только единственным вариантом было упасть на пол, чего не хотелось. Иначе я точно не поднимусь.

— Слушай, а-а… я тебе все объясню, но попозже, тут есть дела… Тебе, наверное, нужно отдохнуть и привести себя в порядок…

Я его не слушала, слова залетали в одно ухо и вылетали из другого, оставаясь непонятными. Послушно кивая, позволила увести себя какой-то женщине: подхватив под руку, она повела меня по узким коридорам, едва не расталкивая толпившихся зевак. В ней чувствовались сила, уверенность, которым я позавидовала.

Фенрир не отставал.

Каюта, в которую меня привела незнакомка, не отличалась чем-то выдающимся. Коридор в два шага, комната с вычурным дизайном, будто сошедшая с обложки журнала про научную фантастику для детей. Освещение неприятно резало глаза, пришлось потратить несколько минут, чтобы убавить свет до полумрака. Так-то лучше.

Во встроенном в стену шкафу нашлась чистая одежда, только она вся оказалась велика, и ничто не подходило под мою фигуру. Ничего, пара узелков — и жить можно, кого я тут собралась удивлять?

Пока Фенрир изучал каюту, я заперлась в душевой, замочила в крохотной раковине платье, сдобрив жидким мылом, а потом залезла в кабину. Сначала хлынула холодная вода, от которой я дернулась назад и болезненно ударилась затылком о перегородку. Неприятно, но легкая встряска помогла прийти в себя.

Вода стекала в водосток, унося грязь, пот, плохие мысли. Лагуз. Лазгуз, лагуз — руна быстротечной воды, под которой я родилась, точнее — родилась Сигюн. Никаких остановок, только вперед. Ручей пробивался сквозь толщу почвы, прихватывая с собой частички минералов и глины. Также и моя душа путешествовала из жизни в жизнь, собирая воспоминания. Возможно, Лагуз — идеальное для меня имя. Теперь так и представляться? Нет, слишком глупо и не под ситуацию. Они привыкли называть меня Астрид, пусть так и будет.

Выжатое платье повесила на перегородку — пусть просыхает, пока я буду ходить в огромной накидке, приходящейся мне старомодным халатом.

Гудение электричества, блеск ламп на гладкой поверхности стен. Суета и людское волнение растекались по кораблю с необычайной скоростью, но они постепенно затихали вместе с моими переживаниями. Я не хотела тратить силы, боялась, что с уничтожением Асгарда лишусь способностей — единственной вещи, на которую можно положиться. Но не устояла от соблазна убавить панику людей, — голова и так шла кругом.

— Ты как, пришла в себя?

Сидя на краю кровати, я подняла взгляд на Тора, вошедшего в каюту довольно тихо и незаметно. Ничего лучше не придумала, как кротко пожать плечами.

— Не знаю, наверное, — промямлила я, впившись пальцами в жесткое покрывало.

— Прости, что так тебя отправил, надо было решить дела.

— Ничего.

— Зато теперь я весь твой… как бы это странно ни звучало, — сконфужено пробормотал Тор, осознав двойственность фразы. Он присел рядом, не слишком близко, не слишком далеко — в самый раз для разговора. — У тебя наверняка есть вопросы.

— Да, пожалуй.

Стоило разозлиться или хоть показать, что меня шокировал мир после пробуждения, однако я не хотела. Просто отмахивалась короткими фразами, наблюдая, как Фенрир свернулся у стола напротив и наблюдал за мной.

— Локи сказал, что нашел тебя у хранилища.

Локи вообще много чего говорил. При упоминании мужа-который-вроде-бывший-и-не-совсем-муж я испытала скверное чувство, и, наконец, ощутила прилив злости. Никаких извинений он не принес, когда мы добирались до корабля с беженцами на квинджете. Угнетающую тишину мужчина нарушил лишь фразой «не говори Тору о тессаракте». Ну естественно, с чего бы вдруг?!

— Когда я прибыл в Асгард после битвы с Суртуром, то обнаружил упадок и разорение, и вместо отца на троне сидел Локи, приняв его обличие.

— Что? — Невольно удивилась я.

— Да, представь мое удивление, — горько ухмыльнулся мужчина.

То есть он не сидел в темнице, и при удачной возможности под предлогом помощи брату решил украсть тессаракт. Локи играл роль царя, как всегда и желал, пусть и прятался под маской Одина, и даже не пытался пробудить меня?! Свою жену? Ту, которая… да, точно, я ведь не его жена. Черт! Прожив три жизни, вообще перестаешь соображать, где правда, а где — вымысел.

— И ты не догадывался?

— Не обращал внимания, в последнее время я редко заглядывал в Асгард. Да и только, чтобы увидеться с друзьями и… узнать, что с тобой.

Ему стало неловко, мол, такой могучий и суровый бог грома, а проявляет сентиментальность. Тем не менее это грело душу. Да что там — радовало, ведь я не осталась забытой, словно книга, пылящаяся в шкафу.

— Я хоть слюни во сне не пускала? — Посмеялась я.

— Лежала, как и всегда. Порой казалась беспокойной, я даже пытался с тобой говорить, и я надеюсь, что ты не помнишь все то, о чем я делился… Иногда меня…

— Тебя?.. — Подначивала я мужчину продолжить фразу, поскольку он сумел заинтриговать меня. — Я чувствую твое смущение, что ты там болтал, а? Признавайся.

— И вовсе я не смущен, — возмутился Тор, нахмурив брови, — просто… глупо все это.

— Давай угадаю, дело в девушке?

— Что? — Чересчур резво откликнулся собеседник. — Нет, ни разу.

— Да, точно, та девушка… Джейн, да? Что, отец не разрешил вам пожениться? О, нет, не то. Ты ее бросил?.. Аааа, она тебя.

— Так, все, прекращай рыться у меня в голове.

Я не выдержала и засмеялась. Ну естественно, кому мог бы открыть душу великий бог грома, как ни собеседнице, которая ничего не слышала и не видела?

— Ты же знаешь, я не могу рыться у тебя в голове, я только чувствую эмоции, а выводы напрашиваются сами собой. У тебя все на лбу написано.

— Это было давно и неправда.

Я невольно вспомнила о мужских голосах, которые тянули меня на поверхность Сна Бога, но так и не поднимали из глубин забытья. Вспомнить их сейчас казалось невозможным, но вполне вероятно, что один из них принадлежал Тору.

То есть второй — это Локи? И даже после этого он побежал в первую очередь за тессарактом, а не за мной? Вот что за тварь, серьезно!

— А где твой отец теперь? И мать. Я не ощущала их присутствие в Асгарде.

— Скажем так, они теперь не в этом мире.

Потерю Фригги Тор перенес хуже всего, в его сердце до сих пор оставалась скорбь по ней, что не могло не печалить. Она была великой богиней и царицей, придется это признать, даже несмотря на то, что пущенная ею стрела убила меня в первой жизни.

— Мне жаль. Прости, я…

— Да нет, не извиняйся. Это мне стоит извиниться. Я забыл о тебе, хотя обещал помочь… и если бы ты не проснулась, то…

— Наверное, благодаря тебе я все же и проснулась, — поразмыслив, заключила я. — Последнее, что я помню из Сна, это яркая вспышка молнии и грохот. И они были реальными, а не простой иллюзией. Видимо, ваша с Хеллой схватка пробудила меня. Так что… я здесь, и это главное.

— И, кстати, — несколько неловко начал Тор, — этот сон, он ведь что-то изменил в тебе. Сон Бога собирает тебя в единое целое, лечит и… преображает.

— Ты это к тому, кто я? Сигюн или Астрид? Честно говоря, я и сама с трудом понимаю.

«Ценой всего…»

— Но можешь называть меня Астрид, я привыкла к этому имени. — Упростила я ситуацию собеседнику, бодро улыбнувшись в надежде, что это действительно поможет ему. Только он все еще выглядел крайне озадаченным. — Эй, я все еще та вопящая девчонка, которой ты помог.

В попытке развеселить Тора, я слегка толкнула его плечом, надеясь вызвать улыбку или радостный всплеск в душе. Не знаю, для чего, но если мужчина и дальше продолжит сидеть с грузным видом, я определенно уйду в себя или расплачусь.

— Не похожа ты на ту вопящую девчонку, — наконец улыбнулся Тор, перехватив мой взгляд. — Как минимум не выглядишь как испуганная кошка.

— Сочту… за комплемент?

Сердце вновь начало биться, крушить каменную корку под силой ударов. Я ведь и забыла, что значит смеяться. Во сне мне приходили не самые приятные воспоминания, от которых на глаза наворачивались слезы. Разум окружала дымка, которая только сейчас постепенно расходилась под взглядом голубых ясных глаз бога грома. Его открытая душа делилась теплом со всеми нуждающимися людьми, и на моей памяти только Фригга и Фрейя обладали способностью жертвенности. Чем счастливее и спокойнее становились люди вокруг них, тем быстрее возрастала их сила, и это было прекрасно. Обоюдная связь.

— Что ты на меня так смотришь? — С теплой ухмылкой полюбопытствовал Тор, на что я всего лишь пожала плечами.

— Нравится мне твоя прическа.

— Ох, да что вы… — Отчаянно вздохнул мужчина, когда я по-дружески растрепала ему волосы. — Хватит уже давить на больное.

— Детка, вот я потеряла шесть лет своей жизни, это намного большее упущение.

— Беру свои слова обратно, ты опять похожа на ту орущую девчонку.

— Да ладно, теперь ты выглядишь более мужественно.

Я вновь потянулась к волосам мужчины, надеясь сбить прядь, однако Тор перехватил мою руку и недобро глянул на меня.

— Не надо.

— Это еще что за убийственный взгляд?

Недовольство, вызванное моим ребячеством, сменилось чем-то грузным, промелькнувшим всего на секунду. Но этого оказалось достаточно, чтобы осознать — мой жест всколыхнул у него воспоминания, только не в моей власти было заглянуть в прошлое. Возможно, в детстве его волосы так поправляла мать, или же так делала Джейн Фостер — не знаю.

— Прости, просто вспомнилось, — одернул себя Тор, отпуская меня, однако я перехватила его руку и обернулась в пол оборота.

— Все нормально.

— Ничего не нормально… Отец знал бы, как поступить в данной ситуации, и мама помогла бы советом. Но теперь их нет, и я не уверен, что направляться на Землю — хороша идея.

— Полетели на Землю, что в этом плохого? Не знаю, какой ты царь, Тор, но я чувствую, что эти люди нуждаются в тебе, они доверяют твоему выбору, ждут от тебя действий. Ты их лидер, завоевавший доверие. Так что не сомневайся. И это вовсе не лесть, ведь я читаю их души.

— Это пугает сильнее всего.

— Что я читаю их души?

— Нет, — мягко ухмыльнулся мужчина, посмотрев мне в глаза. — Что они доверяют и надеются на меня. Я боюсь не оправдать их надежды.

— Не забывай, что ты не один. Даже если Один и Фригга покинули нас, Хеймдалл тебя поддержит, как и Локи…

…который-не-крал-тессаракт-ага.

— Ну и я, — несколько неуверенно добавила я. — Да, знаю, от девушки с расстройством личности мало пользы, но…

— Спасибо. Правда, спасибо.

В последнее время я ловила чересчур много неловких пауз, от которых подустала. Провалиться под землю было бы куда приятнее, только это невозможно при всем желании, учитывая, что меня окружал вакуум космоса.

— А еще у нас теперь есть волк, который…

«…который может порвать любого обидчика на части» хотела сказать я, поставив очередную заметку в череде глуповатых моментов, только не успела. Тор поцеловал меня, что вышло довольно порывисто и неожиданно. Я застыла, боясь не поцелуя, а того, что он мог оборваться. В груди расплылось трепетное волнение, оно согревало лучше одеяла, но не шло в сравнение с прикосновением горячих крепких рук.

Повинуясь порыву, я приподнялась с места и ловко запрыгнула на колени мужчины. Я не стремилась окунуться в страсть с головой, а неспешно смаковала ее, поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением, пока не заставила себя остановиться. Мое лицо было в нескольких сантиметрах от лица Тора, и я могла с детальной точностью рассмотреть каждую морщинку, трещинки на сухих губах, пестрые глаза. Очертя пальцем изгиб его скул и подбородка, я невольно улыбнулась.

— Не уверен, что это правильно, — как-то запоздало сообразил мужчина, однако не отстранился. — Ведь ты вроде как жена моего брата…

— Технически я не жена твоего брата, и если тебя это так сильно беспокоит, то в любом брачном контракте есть пометка «пока смерть не разлучит вас».

— Да, тут и не поспоришь. От этого я чувствую себя еще хуже.

Мне не удалось сдержать смех, Тор выглядел забавно, пытаясь совладать с совестью и предрассудками. Пришлось помочь ему отвлечься от путанных мыслей, подарив поцелуй, на который он ответил, не задумываясь. Мне нравилось, как он касался моей кожи, обжигал ее горячим дыханием. С мужчиной меня связывало только прошлое, отчего настоящее казалось сладким сном. Его душа была привязана ко мне куда сильнее, поскольку на протяжении шести лет он не забывал обо мне, навещал. Мы действительно жили в разных временных рамках. Давно я не чувствовала в других людях такой теплой привязанности ко мне.

— Слушай, эм, — вновь разорвав поцелуй, Тор с какой-то неловкостью добавил: — он так смотрит…

Оглянувшись через плечо, я заметила Фенрира, наблюдающего за нами с нескрываемым любопытством. Я как-то позабыла о нем — когда он не злился, то обращался в невидимку.

— Ты серьезно?

— У него такой вид, будто он сожрать меня хочет.

— Это волк твоего брата, ожидал чего-то иного?

— Вообще не подходящий момент говорить о моем брате.

— Я бы сказала, что вообще не подходящий момент говорить.