Слова

Глава 54

Феникс

Я показываю средний палец толпе кричащих фанатов.

– Это было по-настоящему круто, Индиана.

По-настоящему, черт возьми, глупо.

Стиснув зубы, я ухожу со сцены.

И бросаюсь к Скайлар, как только вижу ее.

– Ты нашла адрес?

Она качает головой.

– Нет, но я работаю над этим. Как и частный детектив.

В наше время никто не живет в тени. Какого хрена они так долго ищут?

Скайлар достаточно умна, чтобы уйти, когда я огрызаюсь.

Люди за кулисами расступаются, как Красное море, когда я направляюсь в гримерку. Даже Сторм с Мемфисом делают вид, что заняты своими телефонами.

В последнее время при возможности все избегают меня и бормочут за спиной, какой я придурок, но когда я вхожу в гримерку, лицо Леннон светится. Она искренне рада моему присутствию.

– Привет.

Она изо всех сил старается быть рядом, пока я разбираюсь с этим дерьмом, и я ей благодарен, но прямо сейчас ей лучше оказаться как можно дальше.

– Выйди. Сейчас же.

Леннон явно обижена, ее рот открывается, а в больших карих глазах вспыхивает слишком знакомый огонь ненависти, которого я давно не видел. Я замечаю, что она разрывается между порывом сказать мне катиться ко всем чертям и желанием вылить газировку, которую она держит в руке, мне на голову. К счастью для нас обоих, Леннон расправляет плечи и выходит, но не раньше, чем называет меня идиотом, пробормотав это себе под нос.

Как только она уходит, я пинаю стол с закусками, отправляя все, что на нем лежало, на пол, и бью ближайшую стену.

Однако это не бутылка, так что мое обещание, данное Леннон, остается в силе.

Прекрасно зная мой нрав, Чендлер просто перешагивает через беспорядок на полу.

– У тебя телефонное интервью с представителем журнала «К-рор».

Я упираюсь руками в стену, раздумывая, стоит ли ударить по ней еще раз.

– Какого хрена они хотят взять у меня интервью?

– Потому что ты Феникс Уокер, – Чендлер закатывает глаза. – Кроме того, это свободная пресса. – Он сует мне в руку свой телефон. – Ответь по телефону.

– Я не говорю по-корейски, – напоминаю я ему.

Отступая, Чендлер пожимает плечами.

– В таком случае это будет короткое интервью.

Ублюдок.

Скрежеща зубами, я сажусь на диван и нажимаю кнопку громкой связи.

– Алло.

Репортерша что-то говорит, но я ничего не понимаю, поскольку не говорю на их долбаном языке.

Они могли бы нанять переводчика.

Некомпетентные болваны.

Я чувствую, что представительница журнала все больше расстраивается, потому как я все еще не дал ответа.

– Я люблю своих корейских фанатов.

Репортерша задает еще один вопрос, и, как и в первом случае, я не имею ни малейшего представления о чем. Насколько понимаю, она могла даже попросить отсосать мне или отлизать анус. Разумеется, она не первая. И я уверен – не последняя.

Не зная, что сказать, я провожу рукой по лицу и откидываюсь назад. Мигрень, пульсирующая в основании черепа, усиливается с каждой секундой.

– Корея рулит.

Похоже, довольная моим ответом, она задает следующий вопрос, который я ни хрена не понимаю.

Черт. У меня закончились идеи.

– Я люблю своих корейских фанатов…

Внезапно дверь распахивается, и внутрь врывается толпа людей.

Слова застревают у меня в горле, когда я вижу Сторма, держащего на руках обмякшую девушку. Мне не видно ее лица, потому что оно утыкается в шею моего лучшего друга, но ее конечности черно-синего оттенка, а на одежде засохшая кровь. Очень много крови.

– Феникс, – хрипит девушка.

У меня все внутри переворачивается. Куинн.

Я вскакиваю с места.

– Положи ее на диван. – Я смотрю на Скайлар, поскольку она стоит ближе всех. – Вызови скорую.

Она достает телефон из сумочки.

– Сейчас.

– Нет. – Куинн стонет, когда Сторм укладывает ее на диван. – Пожалуйста, не надо.

Леннон опускается рядом с ней на колени и тянется к ее руке.

– Мы должны, милая. Тебе очень больно.

– Мне станет лучше. Так всегда бывает. – Ее глаза находят мои, и отчаяние, бурлящее в них, гложет меня изнутри. – Пожалуйста, не вызывай скорую. Умоляю.

Черт.

Я принимаю решение за долю секунды. Надеюсь, оно не будет иметь нежелательных последствий.

– Никакой скорой. – Я поворачиваюсь к Чендлеру. – Позвони своему знакомому доктору и организуй частный рейс, если понадобится. Я хочу, чтобы он был здесь как можно скорее. Скажи ему, что вознаграждение будет стоить потраченного времени.

Кивнув, Чендлер поднимает с пола свой телефон.

– Посмотрю, что можно сделать.

А пока нам нужно устроить ее в комфорте.

Я смотрю на Сторма, который выглядит так, будто готов надрать кому-то задницу.

– Иди принеси лед и аптечку.

Затем обращаюсь к Мемфису, поскольку знаю, что это его область компетенции благодаря Джошу.

– Найди обезболивающее.

– Я прослежу, чтобы команда держалась подальше отсюда, – говорит Скайлар.

Леннон бледнеет, глядя на окровавленную рубашку.

– Принесу ей чистую одежду.

– Не уходи, – хрипит Куинн.

Леннон остается на месте.

– Не уйду. – Она хочет потрогать ее лоб, но в последнюю секунду колеблется, словно боится, что может причинить ей боль. – Я останусь здесь.

И тут меня осеняет.

– Как ты сюда попала, Куинн?

Мы в трех часах езды от Чикаго, и она никак не могла поехать на автобусе в таком состоянии.

Открыв глаза, она произносит то, что заставляет меня отшатнуться.

– Мама.

Моя грудь сжимается от странной смеси боли и благодарности.

Наконец-то она поставила своего ребенка на первое место.

* * *

– У нее три ушибленных ребра, вывих челюсти, две раны, которые нужно зашивать, многочисленные мелкие ушибы и, похоже, сотрясение мозга. – Доктор протягивает мне бутылочку с таблетками. – Это обезболивающее. Не давайте ей больше четырех за сутки. Позвоните, если появятся новые симптомы, хотя я еще раз рекомендую вам отвезти ее в больницу.

– Нет, – протестует моя сестра с дивана. – Они позвонят ему.

– Расслабься, Куинн. – Я вывожу доктора из гримерки. – Я ценю, что вы приехали сюда. Скайлар сказала, что уже перевела вам деньги.

Меня переполняют эмоции, когда я прижимаюсь к двери, но одна затмевает все остальные.

Ярость.

Та, что сжигает деревни дотла и развязывает войны.

Словно почувствовав зарождающийся во мне ураган, Леннон взволнованно поднимает взгляд.

– Что ты собираешься предпринять?

Есть только одна вещь, которую я могу сделать.

То, что навсегда покончит с этим дерьмом.

Я, черт возьми, убью его.