Служанка-интриганка

Поэт наш должен работать много:

Для каждой пьесы – два эпилога,

Чтоб в зал пустынный мы не сказали:

«Как много нынче народу в зале!»,

Чтоб не хвалили за чуткость зал,

Когда премьеру постиг провал.

Провал? Не нужно дрожать поэту –

Кто приплетется на пьесу эту?…

С английской речью тут не пробиться,

Ведь итальянец поет, как птица.

Хоть двор когда-то изящней был,

А все ж английский напев любил.

Но итальянцы сегодня боги,

И «Dimmi Саго» [16] – в любой берлоге.

Как нас соседи, должно быть, ценят –

Такой поживы для них нигде нет.

Француз вломился в край итальянца [17],

А мы иного должны бояться:

Что хлынет войско южан-певцов

И разорит нас в конце концов.

Но все ж дадим им приют спокойный,

Пока страну их калечат войны;

Пускай займутся привычным делом –

Никто не будет грозить обстрелом.

Каменья пеньем сдвигал когда-то

Орфей – а эти качают злато…

Поэты наши хулят их дружно,

Но женщин тоже послушать нужно:

«Сатира часто нас обижала,

У певчих птиц же не сыщешь жала».

Хоть чарам пенья сердца подвластны,

Нежны рулады и безопасны;

Держитесь дальше от грубых мест,

Где соль сатиры сердца разъест:

Вознаграждая насмешки эти,

Мы для себя же готовим плети.

Пусть тот писатель, что век свой хает,

Сидит без хлеба и подыхает;

Уж если церковь претит ему,

То и театру он ни к чему.