Смена статуса

Начало конца

Великолепные здесь, на плоскогорье, погоды... Пока не придёт Буря. Просто чистое небо. И прохлада. Всегда. Нет той удушающей жары, что там, далеко внизу. Нет назойливых идиотов, считающих себя чуть ли не богами этой земли и требующих, чтобы любой, кто не аристократ, ползал у них в ногах на четвереньках. Нет тупых святош, которые так и норовят «обратить в истинную веру». Здесь, под этим бесконечно глубоким небом, все их копошения, там внизу — копошение червей в навозной куче. А здесь... Здесь сама Вечность глядит в глаза. Вот этим звёздным небом, Лунами....

Тёплый и сухой ветер обмыл своим ласковым дыханием лицо магистра Цина. В этот сезон вся растительность на плоскогорье высыхала и ветер нёс запахи сухого сена. Ночью эти запахи почему-то становились особо отчётливыми.

Не было здесь леса. И, тем более Великого Леса. А раз так, то и нечего было опасаться, что из-за какого-то там кустика — даже кустиков здесь было... да почти и нет совсем — выбежит какая-то особо голодная зверюга, с целью сожрать тех, до кого первой доберётся. Тишина и умиротворение правили этими просторами.

Цин, уже тридцать лет проживший здесь, совершенно не желал покидать эти места. И больше всего не за ту работу, - сверхважную, кстати работу, - что он здесь с остальными исполнял, а потому что здесь так... спокойно. Израненная душа, за эти тридцать лет почти зажила, и возвращаться туда, где снова, какой-нибудь высокородный идиот разбередит раны прошлого, совершенно не хотелось. А ведь если не решить проблему, что ныне встала во весь рост — придётся. Так как без большого телескопа, что достался ещё от Древних, здесь делать нечего.

Магистр с ненавистью посмотрел туда, где холмистые просторы заросшие высохшими цветами, уродовал свежий кратер. Месяц назад, вот эта, железная дура, свалилась с неба. Любой ремесленник был бы жутко рад, так как небесное железо очень хорошо подходило под их технологии. И так как железяка была большой, то и денег с неё можно было заработать просто немыслимо много. Ведь сделать можно было именно что кучу всего.

Но для группы магов, что здесь уже пять тысяч лет сторожат небо, этот «небесный подарок» был абсолютным бедствием. И если не решить ту проблему, что он породил, придётся всё бросать. И это на Пороге! На рубеже тех времён, когда любое заблаговременное предупреждение может спасти всех!

Падение метеорита, образовавшего огромную круглую яму, очень скверно отразилось на главном сокровище обсерватории — главное зеркало большого телескопа треснуло. Почти пополам. Когда сквозь обломки рухнувших конструкций обслуживающий персонал таки добрался до телескопа, горе было безмерным.

Со стороны еле-еле восстановленного купола Большого Ока — так называли большой телескоп Древних — медленно подошёл мастер Лой. Он здесь, со своей группой, отвечал за все механизмы. За сохранность и работоспособность их, того, что досталось от Древних. И до недавнего времени прекрасно справлялся со своей задачей.

- Магистр Цин! - обратился Лой, чуть постояв возле него. Он знал, как ценит Цин вот эти минуты перед началом Работы.

- Мы сделали всё, что смогли. - понурившись сказал Лой и из его тона можно было судить, что удалось мало чего.

Магистр тяжко вздохнул и посмотрел под ноги. Там, под светом комет и звёзд, сверкала трава. Высохшие стреловидные листочки становились глянцевыми и отражали даже такой слабый свет, делая весь пейзаж ещё более захватывающим.

- Ты уверен, что у нас получится? - спросил он у Лоя.

- Н-нет! - чуть помявшись ответил Лой. Он всегда был честен. И перед собой, и перед другими. За что его и ценил особо магистр Цин.

Магистр не нашёлся что сказать. И, развернувшись в сторону входа, печально побрёл. Ему не хотелось увидеть конец их мечтаний и надежд последних дней.

- Я соединил осколки и сплавил их как мог. - тихо сказал Лой.

- Я понимаю, мой друг. - печально отозвался Цин.

Также молча зашли в помещение, освещённое лишь малочисленными светильниками, с приглушенным светом. Яркий свет, перед наблюдениями был злом. Поэтому, до Главного, всегда добирались в полумраке.

«Может вот так, когда-то я уйду в небытие... Вот такое. В полумраке. Из света дня, через полумрак в глухую тьму безвременья и небытия...» - печально подумал Цин.

Они прошли мимо стоящих рядком возле стены работников. Те тоже не сверкали оптимизмом.

Купол уже был открыт и телескоп, с таким трудом восстановленный, смотрел ТУДА. В то самое место, которое было Предписано. То, за которым все эти пять тысяч лет следили все его, Цина, предшественники. Да, часто и помногу отвлекаясь на другие цели - ведь их тоже надо было изучать, накапливая знания, восстанавливая те знания, что были когда-то. И смотреть в ту область космоса предписывалось как минимум раз в месяц.

Но сейчас, когда Порог близок, все наблюдения начинались именно с него. Каждую ночь. С этого куска пространства, куска звёздного неба. Именно оттуда вернутся обломки.

Магистр Цин подошёл к инструменту. Глянул, для начала, через видоискатель. Взялся за ручку азимутальной наводки и сделал пару оборотов в нужную сторону. Снова глянул. Чуть-чуть подправил другой ручкой — по склонению. И только после этого перешёл к окуляру Большого Телескопа.

Долго-долго всматривался.

Вся бригада, во главе с Лоем, молча ждала приговор. Приговор их работе. Означающий что всё — больше здесь делать нечего и пора уже окончательно уходить вниз. В цивилизацию. Бросать всё.

- Двоится и расплывается. - с болью в голосе сказал Цин.

- Может всё-таки ещё попробовать? Поправить главное зеркало... - с последней надеждой спросил Лой.

- Ты же его сварил по линии раскола. Так? - спросил зачем-то Цин.

- Да мастер. Две трещины. Заварил как есть.

- ...И поэтому, сейчас обе части — оба осколка имеют фокус... смещённый, относительно главного.

- Скорее всего так. - мрачно ответил Лой. - У нас нет технологий, по которым делали Древние.

- ...И ещё те края, что заплавились — также имеют не тот... Размывают.

- Да. - теперь уже совсем кратко ответил Лой.

Магистр Цин напрягся. Что-то мелькнуло у него на краю сознания. Ведь он не зря когда-то изучал тайны оптики. Это было необходимо для работы здесь, с этим инструментом. Не зря же его Великие Маги сюда направили. Одного из очень многих претендентов.

- Но ведь и... кусок зеркала тоже формирует изображение! - наконец изрёк он.

Лой вернул Цину удивлённый взгляд, но во мраке, стоявшем под куполом его пантомима потерялась. Правда Цин чисто по интуиции понял. Только не стал отвечать ничего. Просто снял с себя свой красивый халат, что спасал его от ночной прохлады. Потом долго крутил ручки телескопа, переводя его почти в вертикальное положение.

Вся бригада хоть и с мрачным, но всё-таки интересом, наблюдала за действиями магистра. Они догадались, что магистр что-то такое понял. И теперь что-то будет.

Магистр глянул в сторону большого табурета. Еле видного под звёздами. Прошёл к нему, и переставил вплотную к телескопу. Но не для того, чтобы сесть на него. Он забрался с ногами на него и просунув руки через редкую решётку, поддерживающую все оптические части телескопа, стал застилать часть зеркала халатом.

Мастера удивились.

Но магистр также молча продолжил своё дело пока не расправил халат поперёк части главного зеркала и не закрепил его. Как хорошо было видно, закрыл он меньшую часть главного зеркала телескопа — ту, которая была отколота и после приварена Лоем. Прикрыта с запасом, так как места, рядом с заплавленной трещиной также из-за плавки потеряли своё изначальное качество.

Выполнив эту нехитрую операцию с оптическим инструментом, магистр Цин вернулся к ручкам управления. Вскоре телескоп снова глядел в ту самую область космоса.

Долго-долго Цин не отрывался от окуляра. И когда таки встал в полный рост из-за темноты, царившей под куполом не было видно выражения его лица.

- И как, мастер Цин? Изображение лучше? Ведь работает только половина зеркала.

Ждать ответа пришлось долго. Лишь через минуту Цин вздрогнул и выдал.

- Да... Да-да!... Это банальная оптика. Больше не расплывается. И не двоится-троится. Видно.

И ещё через полминуты добавил.

- К сожалению!...

- Что «к сожалению»? - Не понял Лой.

В ответ на это Цин только махнул ему рукой, приглашая к окуляру телескопа, попутно подкрутив ручки, чтобы телескоп смотрел снова на ту область неба. Ведь планета вращается. И относительно наблюдателя вращается и звёздное небо. Эту компенсацию, Цин уже давно делал на автомате. Привычно и точно.

Лой прильнул к окуляру.

Да, вид был необычный. Но теперь действительно никакие изображения звёзд не размазывались. Но всё равно там, куда смотрел телескоп была видна еле заметная пелена.

- Всё-таки муть присутствует. - виновато выдал Лой.

- Подожди мой друг. Сейчас поле зрения чуть сместится и ты увидишь границу пелены.

Минуту спустя так и произошло. Лой увидел, что у пелены есть хоть и сильно смазанные, но границы. Он уже сам, не глядя, взялся за ручки управления и провернул телескоп, чтобы понять что он видит. Впрочем... То, что он видел, напоминало кому кометы***. Только эта кома была аномально велика. Нет! ОГРОМНА!

***/Кома (от лат. coma, от др.-греч. χομη/κομη — «волосы») — облако из пыли и газа, окружающее ядро кометы.

Вместе «кома» и «ядро» образуют «голову» кометы.

С приближением кометы к Солнцу «голова» увеличивается, и иногда появляется «хвост»/***

Ведь когда кометы только появлялись на дальних подступах к системе, они видны были в телескоп как маленькие туманные пятнышки. А здесь, даже малая часть туманного пятна заслоняла почти всё поле зрения.

- Это... Она? - внезапно охрипшим голосом спросил Лой.

- Да. - кратко и очень ёмко ответил Цин. В его голосе звучало всё — и сожаление, и отчаяние, и приговор. Приговор этому миру.

Конец второй книги.

Продолжение следует...

Daŭrigota!