Смертельно прекрасна

Глава 7 Новые впечатления

К дому мы подъезжаем в третьем часу ночи.

– Ари. – Мэтт кивает в сторону особняка. – Ваша машина.

– Черт, они дома, – я замечаю, что в окнах кухни горит свет.

– Может, они вообще не ездили ни в какой лес?

Мэтт открывает дверь и выпускает меня из машины.

– Сейчас и спрошу.

– Так будет лучше, Ари, – кивает парень, разминая плечи. – Разберись с этим и забудь.

– Наверное, ты прав.

– Я прав, – ухмыляется Мэтт. – Иди, завтра увидимся.

– Спасибо тебе, – я заглядываю в салон машины и киваю Хэйдану.

– Обращайся. – Парень довольно улыбается. – Это ведь не последняя наша вылазка?

– Возможно, только не говори Мэтту, а то его хватит удар.

– Заметано.

Старый пикап, кряхтя, трогается с места.

Что ж. Я ведь хотела узнать правду? Вот и узнаю.

Обида и злость придают мне решимости. Если бы не все эти секреты и недомолвки моих тетушек, мы с парнями никуда бы не поехали. И не столкнулись бы с непонятным лесным чудовищем, которое нас чуть не загрызло.

Открываю дверь.

Боже, кого я пытаюсь обмануть? Я сама виновата в том, что подвергла опасности наши жизни. Мама всегда упрекала меня за взбалмошность и неумение смотреть вперед. Я с ней ссорилась. Она говорила со мной так, словно я очередной трудный подросток на грани срыва. И мы не слышали друг друга, как ни старались. Я не слышала. Не хотела.

Возможно, теперь я должна вести себя иначе? Впрочем, мамы больше нет. Значит, и исправляться мне теперь незачем.

– Что. Это. Значит, – железным тоном интересуется тетя Норин, хмуря черные брови. Как ей удалось вновь подкрасться ко мне так незаметно? Да еще и на высоченных каблуках?

Так. Стоп. На высоченных каблуках?

Я растерянно осматриваю тетю с ног до головы. Белая блузка, черная юбка-карандаш. Волосы красиво уложены. Губы подведены темно-бордовой помадой.

Наверное, монстр все-таки укусил меня и начались галлюцинации! Эта женщина носит свитера под горло и широкие брюки. Даже в невыносимую жару!

– Где ты была? – снова спрашивает Норин. – Черт возьми, где тебя носило, Ари?

– Норин, прекрати, – Мэри-Линетт с усталым видом плетется из кухни. На ней тоже белая блузка, вот только вместо юбки черные узкие брюки с высокой талией.

– Не прекращу.

– Главное, она здесь.

– Да, я здесь. А вот куда пропали вы?

– При чем тут мы? Ари, где тебя носило? Ты видела, который час?

– Я просто…

– Просто что? Мы места себе не находили! – Норин вытаскивает из прически шпильки, и черные короткие волосы кончиками касаются ее худых плеч.

– Где ты была, Ари? – мягко спрашивает Мэри. – Мы переживали.

– Я хотела…

– Что ты хотела?

– Прогуляться, – осторожно начинаю я. – Почему вы уехали?

– А мы не можем уехать?

Хороший вопрос. Но меня так просто не проведешь.

– Можете. Но почему посреди ночи?

– Потому что бары не работают по утрам, дорогая моя Ари. – Мэри-Линетт складывает на груди руки и дергает уголками губ, будто спрашивая: ну, что ты теперь скажешь?

– Бары?

– Да, бары.

– Но…

– Какая разница, куда ходили мы, Ари. – Норин с явным облегчением скидывает туфли и гневно смотрит на меня. – Мы приехали, а тебя нет.

Мне становится не по себе. Я вдруг понимаю, что, действительно, не должна была никуда ехать посреди ночи.

– Я гуляла с друзьями.

– С какими друзьями?

– С братьями Нортон, – я равнодушно пожимаю плечами и решаю ни за что не признаваться в том, что хотела уличить собственных тетушек в колдовстве. – С Мэттом и Хэрри.

– Ты гуляла по Астерии с двумя мальчиками?

– Парнями.

– С парнями, – кивает Норин и устало глядит на Мэри-Линетт, – ну, теперь нам гораздо легче. Правда, Мэри?

– Не знала, что вы ездите по барам, – наступаю я.

– А мы не знали, что ты любишь убегать из дома.

– Я не убегала. Я просто решила прогуляться.

– Нельзя просто прогуливаться ночью, Ари.

– Может, я буду делать то, что хочу? – раздраженно говорю я и стискиваю зубы. – Что еще мне запрещается?

– Все, что подвергает твою жизнь опасности.

– Но я ничего такого не сделала! – Кроме того, что уехала из города, бродила по лесу и уносила ноги от бешеного волка, койота или бог знает кого.

– Сделала. Ты ушла без разрешения.

– Моя мама умерла. У кого мне его спрашивать?

– Ари! – восклицает Мэри-Линетт, а Норин смотрит на меня с таким укором, что лучше бы она на меня наорала. Я понимаю, что перешла черту. Мне становится стыдно. Виновато поджимаю губы и потираю лоб.

– Простите, я не хотела. Правда, я не подумала.

– Впредь думай, – отрезает Норин, подхватывая с пола туфли. Она вновь спокойна и холодна. Прежде чем уйти, тетя оборачивается: – Никогда больше так не делай.

Я молча смотрю, как тетя поднимается по лестнице. Ужасно стыдно. Лицо горит. Что на меня нашло?

– Ты в порядке? – интересуется Мэри-Линетт.

Я неуклюже поправляю спутавшиеся волосы:

– Да. Все в норме.

– Ты правда была с братьями Нортон?

– Правда.

– Они хорошие ребята.

– А вы? – Я переминаюсь с ноги на ногу, стискивая в пальцах ремень сумки.

– Что мы?

– Вы были в баре?

Тетя Мэри вымученно улыбается, подперев дверной косяк.

– А где мы еще могли быть, Ари? Что ты себе навыдумывала?

– Я волновалась.

– Норин целый день была как на иголках… Я решила вытащить ее в бар отдохнуть. Здесь нас не особо любят. Мы поехали в Дилос. Но уже через несколько минут она взбунтовалась.

– Кто бы сомневался, – усмехаюсь я.

– Ну, попробовать стоило, – Мэри-Линетт пожимает плечами. – Мы вернулись, а…

– А меня нет.

– А тебя нет.

– Но я в порядке. Правда! Я просто прошлась с ребятами, и все.

– И где вы гуляли?

– Ну, везде. – Я нелепо взмахиваю руками. – До школы, по площади.

Мэри медленно кивает и выключает свет в смежной комнате.

– У тебя листья. В волосах. – Она приближается ко мне, невесело улыбаясь, а я вновь стыдливо корчусь. Черт возьми. Неужели и правда подловили? – Просто спрашивай.

– О чем?

– Обо всем, Ари. Ты хочешь о чем-то спросить?

Я растерянно стискиваю зубы, а Мэри-Линетт смотрит на меня так пристально, что я чувствую себя прозрачной. Господи. Такое ощущение, будто она видит меня насквозь.

– Есть что-то, что тебя волнует?

У Мэри поразительные глаза. Гипнотизирующие. Но я умудряюсь ответить.

– Нет.

– Ты уверена?

– Да, – еле выдавливаю улыбку. – Все в порядке.

– Ну, как скажешь, – усмехается тетя Мэри. – Если ты хотела прогуляться, нужно было просто сказать.

– Я уже поняла, тетя Мэри. Серьезно. Я плохая племянница. И прочее в этом духе.

– Отлично. Надеюсь, вопрос закрыт, – бросает Мэри-Линетт, поднимаясь на второй этаж.

– Да уж. Я тоже на это надеюсь, – еле слышно шепчу я.

– Господи, ты бы их видел!

– Все так паршиво? – Хэйдан плетется рядом с виноватым видом, будто ночная прогулка по лесу была его идеей. Солнце блестит в его громадных очках. Я чувствую себя довольно сносно, несмотря на четыре часа в кабинете химии и муки совести после разговора с тетушками.

– Эй, Ари, ты здесь?

– Да. Просто задумалась.

– О чем?

– О том, как все это глупо, Мы искали их в лесу, а они ездили в бар. И ведь правда ездили. Нарядились. Накрасились.

– Серьезно?

– Я сама удивилась! Тетя Норин даже нацепила туфли! А тетя Норин и туфли – это так же странно, как я и… не знаю что. После химии мозги отказываются соображать.

– Ты сказала им, где мы были? – Хэрри нервно потирает шею. – Надеюсь, нет, потому что…

– Потому что это безумие. Давай притворимся, что мы никуда не ездили.

– Хорошо. Давай.

Я вдруг замечаю, что парень прихрамывает.

– Хотя будет трудно. Что с ногой?

– Не знаю. Подвернул, наверное, когда падал в тот овраг.

– Может, нужно к врачу сходить?

– Кому это нужно к врачу? – Неожиданно рядом возникает Мэтт.

На нем черная футболка и черные штаны. Он перекладывает учебники из одной руки в другую и покачивает головой:

– Все в порядке?

– Почему у тебя на лице вечно такое выражение? – спрашиваю я, едва подавив смешок.

– Какое?

– Озадаченное.

– Скорее несчастное, – вставляет Хэрри.

– Ты так смотришь, будто завтра конец света, – я кладу ладонь на широкое плечо парня. – Давай же, Мэтт, улыбнись!

– Нормальное у меня выражение, – отстраняясь, ворчит он.

– Нет. Такое ощущение, что проблемы всего мира свалились тебе на голову.

– Я просто толком не спал.

– Мы тоже. Кстати, я только что рассказывала Хэрри о том, как тепло меня встретили дома.

– Тебе влетело?

Мы усаживаемся за деревянный столик под развесистым дубом. Обедать в столовой в такую погоду я категорически отказалась. Приятно пахнет скошенной травой. Издали доносится гул голосов, стук баскетбольных мячей, порой слышно, как девушки из команды поддержки выкрикивают речовки. Мне вдруг думается, что я многое упускаю. С головой окунаюсь в свои переживания, тайны, расследования, которые, возможно, даже не имеют смысла. А жизнь проходит мимо.

Но потом я вспоминаю о том, как рухнул мой мир в Северной Дакоте. Стоит ли тогда вообще что-то делать, чем-то всерьез заниматься, если все может испариться в любой момент?

– Да уж, ей влетело.

– Не то чтобы влетело, – вздрагиваю я и кладу сумку на колени. Я опять отключилась! С этим нужно что-то делать. – Но приятного мало. Оказывается, Норин и Мэри были в баре. Развлекались, как обычные люди.

– Вот видишь, а ты волновалась, – протягивает Мэтт. – Дело закрыто?

– Да. Займусь, что ли, биологией.

– Тебе бы не помешало.

– Ой, замолчи.

– Нет, я серьезно, Ари. Есть время подумать о себе. Как считаешь?

– Ты о чем? – скептически поглядываю на парня.

– Он предлагает тебе заняться каким-нибудь стадным видом спорта, – хихикает Хэрри, теребя замок молнии на кофте. – Глупости.

– Я предлагаю заняться чем-то, что отвлечет тебя от детективных расследований.

– Может, мне еще помпонами пойти махать? – прыскаю я и закатываю глаза. Меня всегда тошнило от этих анарексичек, которые специально записываются в группу поддержки, чтобы потом расхаживать по школьным коридорам в безумно коротких юбках.

– Какие помпоны? Ты и чирлидеры? Я бы посмеялся, – искренне улыбается Мэтт. Удивительно, неужели мне удалось его рассмешить?

– Что тебя так позабавило?

– Ты неуклюжая.

– Неуклюжая?

– А еще недисциплинированная, а в спорте это важно.

– Ну, по части дисциплины ты у нас мастер. А еще по части скуки. Занудства.

– Занудства? – восклицает Мэтт. – Я рационален.

– Рационален? Ты? Человек, который занимается стрельбой из лука? – Я покачиваю головой, а Хэрри прыскает со смеху. – Прости, но это не так.

– Меня записал отец.

– И «Пятьдесят оттенков» читала Джил. Мы все знаем, как ты любишь оправдываться.

Мэтт закатывает глаза.

– Ты бы и неделю не продержалась в группе поддержки.

– Чтоб ты знал, я занималась гимнастикой!

– И что?

– А то, что с дисциплиной у меня все в порядке.

– Так запишись. Давай! Хватит у тебя смелости? Я бы посмотрел на Ариадну Блэк, выкрикивающую на стадионе речовки.

– Глупые речовки.

– Ну, у тебя есть возможность это исправить.

– Боже, откуда ты такой взялся? Хэрри, его что, крестила сама дева Мария? Что не фраза – библейское наставление.

– Он постоянно ругает церковь, – заговорщицки шепчет Хэйдан, склоняясь ко мне, – и я начинаю думать, что делает он это специально, чтобы никто не догадался о его безмерной любви к Господу!

– О, ну это все объясняет!

– Я еще здесь, – Мэтт помахивает рукой. – И я все слышу.

– Он нас слышит, – шепчу я. – Наверное, использует особые занудские приемчики.

– Очень смешно, Ари.

– А у тебя есть чувство юмора, Мэтт?

Мы смотрим друг на друга так долго, что мне становится неловко. Я хочу отвести взгляд, но не могу. «У Мэтта красивые глаза», – думаю я и растерянно застываю Что на меня нашло? Обычные глаза. Самые обычные.

Неожиданно к нашему столику подходит светловолосая девушка. Солнце светит ей в спину, и я не могу толком рассмотреть ее лицо.

– Мэтти! – Широко улыбнувшись, она приземляется рядом с Мэттом и обвивает руками его шею. Кажется, я догадываюсь, кто это. – Я думала, ты в столовой.

– Нет, Джил. – Я еще ни разу не видела, чтобы он так улыбался. – Решил с Хэрри посидеть.

О, видимо, я тут случайно оказалась. Вклинилась в семейный разговор. Мило.

– Я – Джил, – сообщает блондинка, протягивая мне руку.

– Ари.

– Я знаю. Вся школа знает.

– О, классно…

– Прости. Хотя, думаю, ты и так это понимаешь, – Джил, или как ее там, поправляет светло-русые волосы и вновь смотрит на Мэтта. – Чего ты на меня так смотришь?

– Я соскучился.

Соскучился? Нас с Хэйданом практически одновременно передергивает. О боги, кто этот человек? Где занудный и скучный Мэтт? Внезапно я даже затосковала по его «библейским наставлениям».

– Пройдемся? – спрашивает Джил.

Мэтт спокойно кивает и подхватывает рюкзак девушки. Мне почему-то неприятно смотреть на них. Конечно, в их отношениях нет ничего необычного, но в моей груди отчего-то начинает покалывать.

Мэтт обнимает девушку за талию, а она кладет голову ему на плечо.

– Удивительно, правда? – Хэйдан провожает парочку взглядом.

– Что именно?

– Конец сентября, а солнце палит, как летом!

Я криво улыбаюсь. Да уж.

– О чем задумалась?

– Я? – Покачиваю головой. – Ни о чем. С чего ты взял?

– Ты постоянно отключаешься. Витаешь в своих мыслях.

– Мы знакомы три дня, – смеюсь я. – Откуда тебе знать?

– Я же люблю наблюдать, забыла? – Хэрри вздыхает и поднимается со скамьи. – Идешь?

– Да. Конечно.

Мы так и не перекусили. Ничего, поем во время следующего перерыва.

– И сколько они уже вместе? – интересуюсь я, поправляя ремень сумки.

– Ты про Мэтта и Джил?

– Ну да.

– Года полтора.

– Серьезно?

Хэрри кивает и поправляет очки.

– Это аномалия на самом деле.

– Почему?

– Потому что отец Джил ведет воскресные службы.

– Что? – Я удивленно распахиваю глаза. – Ты смеешься?

– Нет! Жизнь – интересная штука, верно? Мэтт терпеть не может все эти наши походы в церковь, но сам встречается с дочерью пастора. А говорят, магии не существует.

– Это странно.

– Более чем. Но Джил появилась в его жизни в нужный для него момент. Поэтому он держится за нее, как за спасательный круг.

– В какой момент? – Мы останавливаемся под козырьком столовой. Мне хочется, чтобы Хэрри рассказал правду. Хочется узнать об обоих братьях побольше.

Хэйдан грустно хмыкает, потирая подбородок. Я и забыла, что больно бывает всем. Не только мне по ночам снятся кошмары.

– Слушай, можешь не отвечать.

– Да нет. Это не тайна. Мы ведь сводные братья. Мой родной отец ушел от нас давным-давно. Я его даже не помню. А вот мать Мэтта…

– Что?

– Умерла от лейкемии. Пять лет назад.

– Умерла? – Грудь обдает жаром. Я вспоминаю свою маму, и становится еще больнее. – Хэрри, мне очень жаль.

– Через год отец встретил женщину.

– Твою маму?

– Да. Они сошлись, ну, и ты понимаешь… отношения у нас не сразу наладились.

– Представляю.

– Долгое время Мэтт просто с ума сходил.

– Что изменилось? – Я подпираю спиной стеклянную перегородку.

– Спроси у него сама. – Хэйдан передергивает плечами. – Я никогда с ним не говорил об этом. Он изменился, и слава богу. Неважно почему. Главное, с тех пор мы перестали быть врагами.

Я киваю. Едва ли существует семья, в которой нет проблем. Разве кто-то может быть по-настоящему счастлив? Разве это вообще возможно? Людей уничтожают другие люди. Людей уничтожают внешние неприятности. Люди уничтожают сами себя.

Всегда есть то, что сделает тебя несчастным.

– Года два назад он познакомился с Джил. И очень изменился. – Хэрри мечтательно улыбается и глядит на меня из-под опущенных ресниц. – Кто бы мог подумать, что бывает счастливый конец, правда? Что люди находят друг друга. Что люди любят.

– Да. Мир большой. Людей много.

– Но иногда что-то щелкает. Верно?

Я задумчиво смотрю на пустующий столик, где мы сидели несколько минут назад, и чувствую, как внутри меня холодеет. Не понимаю, отчего меня так коробит.

– Не знаю. – Я пытаюсь выглядеть безразличной. Что со мной? Откуда эти странные чувства. – У меня никогда не щелкало.