Смертельные игры

Глава 8

Два часа десять минут спустя я сидел в самолете «Юнайтед эрлайнс» L-1011, который пробился сквозь слой тумана и полетел над Тихим океаном. Воздух был чистым и прозрачным, а красные горы, пустыня внизу и серая вода океана казались теплыми и гладкими. Типичный день в Южной Калифорнии. Люди вокруг меня были раскованными и приятными, а загорелая стюардесса улыбалась и демонстрировала всем ямочки на щеках. Она была из Лонг-Бич. Чудесно.

Через пять с половиной часов мы приземлились в аэропорту Кеннеди под густым покрывалом темных туч, похожим на обивку гроба. В газетах писали, что холода наступили раньше времени. А метеорологи объясняли, что арктический воздух явился к нам, промчавшись через Канаду. Я прихватил с собой коричневую кожаную куртку, как у военных моряков, пару свитеров и черные кожаные перчатки. Но этого оказалось явно недостаточно даже для ожидания в терминале.

Пока я ждал свой чемодан у багажного транспортера, три типа попросили у меня денег взаймы на проезд до города, а еще один интересовался, не нашел ли я Иисуса. Служба безопасности аэропорта арестовала карманника. В воздухе пахло горелой резиной. Женщина с ребенком пожаловалась мне, что у нее нет денег, чтобы его накормить. Я дал ей пятьдесят центов — и почувствовал себя так, словно попался. Может, я похож на туриста. Я нахмурился, напустил на себя мрачный вид и попытался выглядеть как местный житель. Судя по всему, это помогло.

Я купил пару дорожных карт, взял в «Хертце» голубой «таурус» и отправился в «Кеннеди Хилтон», где снял номер на одну ночь. В ресторане посетителей обслуживали неспешно, еда была отвратительной, а барменша держалась на редкость высокомерно. По радио диктор сообщил нам, что холодный воздух продолжит свое наступление из Канады и, возможно, у нас пойдет снег. Номер стоил двести долларов в сутки, и ни у кого здесь не было роскошного загара и ямочек на щеках. За одиннадцать лет я приехал в Нью-Йорк в четвертый раз. Здесь все оставалось по-прежнему. Я люблю Нью-Йорк.

На следующее утро я выписался из «Хилтона» и по скоростному шоссе Ван-Вик поехал на север, в Коннектикут. Квинс и Бронкс показались мне ужасно грязными, серыми и старыми, дальше плотность застройки была уже не такой пугающей, а за Уайт-Плейнс появились открытые пространства, небольшие рощи и озера. Некоторые деревья стояли голыми, но большинство полыхали яркими осенними красками. И я почему-то представил себе сочную фруктовую мякоть, диких индеек и аккуратные предместья, где дети ходят по домам, выкрикивая: «Кошелек или жизнь!»[14] Возможно, северо-восток — это не так уж плохо.

Через четыре мили к востоку от озера Роквуд я обнаружил мотель «Говард Джонсон» и указатель поворота на Челам. Я повернул с шоссе и примерно полторы мили ехал по неширокой дороге, идущей через лес мимо ферм, и вскоре увидел крошечное поселение из деревянных и кирпичных домиков, окруживших маленькую площадь. Повсюду деревья и лужайки, узкие улицы без тротуаров, словно предназначенные для велосипедистов, а не для машин. Низко нависшие тучи и холод придавали городку какой-то безжизненный вид, но зеленые лужайки и яркие листья говорили о том, что весной Челам станет точь-в-точь как симпатичный северный городок с поздравительных открыток от вашей кузины Фло.

Я проехал по главной улице, мимо станции «Тексако», киоска с гамбургерами под громким названием «Белый замок», Первого национального банка Челама и парикмахерской с самым настоящим столбиком парикмахера.[15] Посреди площади стояла белая башня, а напротив расположилось здание суда, очень старое и внушительное, с балконом, предназначенным для выступления мэра по случаю Четвертого июля. Вокруг площади росли высокие вязы, и их листья тонким ковром покрывали все вокруг.

Две молодые женщины в пуховиках стояли на ковре из листьев и разговаривали. Старик в ярко-оранжевой охотничьей парке курил, сидя на ступенях башни. Рядом со зданием суда стоял передвижной дом, временно поставленный на цементные столбики. На стене красовалась большая золотая звезда, а рядом — надпись крупными буквами «ПОЛИЦИЯ ЧЕЛАМА». На другой стороне площади я разглядел крошечное здание размером с платный туалет с вывеской «Почтовое отделение США». Именно оттуда восемь лет назад Карен Нельсен отправила письмо Мириам Дичестер. Может, она направлялась в Мэн и, проезжая мимо, вдруг подумала: «Господи, я должна вернуть Мириам долг», перевела деньги и поехала себе дальше. А может, и нет. Ведь могла она остаться здесь на ночь, зайти перекусить и небрежно сообщить случайному собеседнику, куда едет. И этот случайный собеседник ее вспомнит.

Городок закончился уже через квартал от почты. Я развернулся, поехал назад к станции «Тексако» и остановился около вывески, обещавшей полное обслуживание. Под объявлением «У НАС ЕСТЬ ПРОПАН» на стуле сидел старик в охотничьей шапке и грязной рубашке с логотипом «Тексако». Я выключил двигатель, вылез из машины и спросил:

— Как насчет высокооктанового топлива?

Он наклонил стул вперед, подошел ко мне и вставил шланг в бак. Между стулом и автоматом по продаже пепси-колы на куске картона лежал, уткнув морду в землю, грязно-желтый ретривер. Пес даже не пошевелился, когда старик встал, но проводил его внимательным взглядом.

— Симпатичный городок, — сказал я.

Старик молча кивнул.

— Живописный, — продолжал я.

Он громко потянул носом воздух и сплюнул.

— Капот проверить?

— Капот в норме. Если я вдруг захочу задержаться на пару дней, где здесь можно остановиться?

— Там, дальше по шоссе, есть «Говард Джонсон».

— Нет. Здесь, в городе.

Старик прищурился и принялся изучать бензиновый шланг.

— Тут есть какая-нибудь уютная гостиница? — спросил я. — Может быть, пансион? Или типа того.

Он снова потянул носом, но на этот раз сплевывать не стал.

Я бросил в автомат по продаже пепси семьдесят пять центов, вытащил банку пива «Барк», открыл ее и сел на стул старика. Собака как лежала, так и осталась лежать, только бросила на меня недовольный взгляд. Старик тоже. Похоже, им обоим не слишком понравилось, что я оккупировал стул.

— Собираюсь здесь немного поболтать и почесать языком.

«Элвис Коул. Неотесанный Детектив».

— Попробуй зайти к Мэй Эрдич.

— Это единственное место?

— Эге.

Я решил, что это означает «да».

— А раньше были другие? Скажем, десять лет назад?

— Дерьмо.

Я решил, что это означает «нет».

— Как мне найти Мэй Эрдич?

Счетчик звякнул, старик убрал шланг на место и поставил счетчик в первоначальное положение. Пес переводил глаза со старика на меня и обратно на старика, при этом он так забавно шевелил бровями, точно следил за теннисным мячом. Совсем как Фред Макмюррей.

— Мэй Эрдич, — повторил я.

Он ответил, но только после того, как я встал с его стула.

Я проехал по городу и нашел дом Мэй Эрдич примерно в двух кварталах от площади.

Это был желтый двухэтажный дом с посыпанной гравием подъездной дорожкой, крытым крыльцом и вывеской «Сдаю комнаты». Под крышей и на крыльце, там, куда не доставали лучи солнца, лежал снег. Я припарковался, подошел к двери и постучал.

Дверь открыла женщина сильно за сорок. У нее была очень белая кожа, бледно-зеленый передник поверх синих джинсов и грубый вязаный свитер. Волосы небрежно заколоты, так что отдельные пряди падали прямо на глаза. В доме было тепло, и меня окатила приятная, уютная волна тугого воздуха.

— Вы Мэй Эрдич? — спросил я.

— Точно.

— Меня зовут Элвис Коул. Я частный детектив из Лос-Анджелеса. Пытаюсь найти женщину, которая, возможно, останавливалась здесь лет восемь назад.

Она улыбнулась, и я понял, откуда эти морщинки вокруг глаз.

— Частный детектив.

— Правда, здорово?

Улыбка стала еще шире, и она кивнула.

Я показал ей одну из своих визиток и изобразил из себя Граучо Маркса.[16]

— Сэм Гранион, частный детектив. Наш девиз — «Секретность». Мы никогда никому не откроем ваших тайн.

Она рассмеялась, хлопнула себя полотенцем по бедру и сказала:

— Без балды!

И я понял, что мне понравится Мэй Эрдич.

Она открыла дверь пошире, впустила меня в дом, забрала мою куртку и усадила на мягкий диван в комнате, которую назвала гостиной.

— Хотите чашечку горячего чая? Я только что поставила чайник.

— Это было бы здорово. Спасибо.

Мэй вышла, а я огляделся по сторонам. Комната была чистой и аккуратной, с деревянным полом, на котором я не заметил ни пыли, ни царапин.

Она вернулась с оловянным подносом в руках. На подносе были две стеклянные чашки с чаем цвета меда, сахарница с маленькой золотой ложечкой, несколько пакетиков заменителя сахара, блюдечко с лимоном, две стеклянные ложечки для чая и тарелка с домашним черничным печеньем — по крайней мере, мне так показалось. Передник она сняла, а все непокорные прядки аккуратно заколола. Я взял печенье.

— Потрясающе вкусно.

— Хотите сахара или лимона?

— Нет, я пью чай без ничего.

— Фу, он же горький, — поморщилась она.

— Частные детективы — крепкие парни.

Я сделал глоток. Чай оказался очень вкусным, с легким ароматом мяты. Сахар испортил бы все впечатление.

— Интересно быть детективом в Лос-Анджелесе? — поинтересовалась Мэй.

— Иногда. Но чаще приходится делать вещи, которые, по представлениям других людей, частные детективы не делают.

— Например?

— Просматривать телефонные счета, чеки по кредитным картам, ждать, когда тебя соединят с нужным тебе служащим из муниципальных коммунальных служб или Управления автомобильного транспорта, и прочие скучные вещи.

Она кивнула, пытаясь представить Тома Селлека,[17] который ждет, когда его с кем-нибудь соединят.

— Но иногда удается кому-нибудь помочь, и это приятно.

— А кого вы пытаетесь отыскать?

— Женщину по имени Карен Нельсен. Возможно, она назвалась Карен Шипли. Восемь лет назад. Скорее всего, с ней был маленький ребенок. Мальчик лет трех-четырех.

Мэй сделала еще несколько глотков чая, раздумывая над моими словами, затем покачала головой:

— Нет. Не помню.

Я достал фотографию и показал Мэй. Снимок был сложен, и я попытался расправить заломы.

Мэй Эрдич наклонилась вперед и улыбнулась своей радостной улыбкой.

— Вы не шутите? — вскричала она, словно я ее разыгрывал.

— Что? — удивился я.

— Это Карен Ллойд. Она работает в банке.

Я посмотрел на фотографию так, будто мне ее подменили.

— Работает в банке?

«Мы, потрясающие частные детективы из Лос-Анджелеса, быстро соображаем».

— У нее сын Тоби. Ему двенадцать лет. Мы с ней вместе были в АРУ[18] школы.

— Эта женщина живет здесь, вместе с сыном Тоби, — повторил я.

«Да, мы очень быстро соображаем».

— Вот именно.

Я снова сложил фотографию и убрал в карман. Вот это новость!

— Карен Ллойд.

— Совершенно верно, — кивнула Мэй Эрдич. — Она работает в Первом национальном банке Челама. Мне кажется, она там менеджер или типа того.

Я допил чай и встал. Мэй Эрдич тут же тоже поднялась со своего стула.

— А почему вы ее ищете? Она сделала что-то плохое?

Ее глаза горели восторгом. С ума сойти можно, если кто-то из их маленького городка мог сделать что-то плохое.

— Это дело семейное, и вы ей только навредите, если кому-нибудь расскажете, что ею интересовался частный детектив. Вы меня понимаете?

Мэй Эрдич напустила на себя серьезный вид, сжала мою руку и произнесла:

— Наш девиз — «Секретность».

— Точно.

Она проводила меня до двери.

— Вы, наверное, очень хороший детектив, раз сумели отыскать человека здесь, в Челаме. Вы ведь живете в Лос-Анджелесе.

Я надел куртку и вышел на холод.

— Совершенно верно, я отличный детектив. В другой жизни я мог бы стать Бэтманом.