Смертники доброй воли

Глава 12. Улыбайся

Солнце шло к полудню, всё больше накачивая тяжёлой жарой, ощутимой даже здесь, на второй границе Дракона, едва шевелящийся воздух и каменные стены главного здания эмдэшной ставки, — ни от ушедших разбираться на завод гэшээровцев, ни от Лихослава не было никаких вестей, и Эжен начинал беспокоиться. Он не спал с самой ночи, когда начался весь этот кавардак, вынужден был стоять не сгибаясь в навалившейся на их ставку душной даже без солнца атмосфере взаимного недоверия, постоянно норовящего перейти в открытую враждебность, и вполне отдавал себе отчёт в том, что сейчас мог раздувать из мухи слона. Эжену давно не было так страшно — возможно, со смерти родителей и, возможно, именно потому, что, как и тогда, он боялся не за себя, а за кого-то другого — в данном случае Лихослава…

Офицеры заглядывали к нему чуть ли не каждые десять минут, тоже все на нервах, старающиеся и всё равно не способные поверить словам своего Посланника о том, что, как бы что ни повернулось, их никто не посмеет назвать предателями. Хоть бы одна весточка — было бы легче. Хоть что-то дающее ему право действовать, звать на помощь, сражаться, погибать, но только не ждать, прокручивая в голове всевозможные ужасы. Пусть уже возвращаются и обвиняют бывших союзников во всех смертных грехах — Эжен и не надеялся на другой исход. В других ставках, говорят, тоже уже неделю или больше творится чёрт-те что, Посланники знали, на что подписывались.

С дрожью он подумал, что даже известие о смерти Лихослава воспримет сейчас с облегчением — потому что у любой силы есть предел…

Шаткий шаг Эжен услышал, даже стоя у окна, в двух метрах от двери, и рывком обернулся. Дверь открывалась — он подлетел к ней прежде, чем она сделала четверть раствора, и поймал не успевшего схватиться за косяк вдруг ослабевшего Лихослава.

— Тоже форму запачкаешь… — со знакомой подначкой улыбнулся сильвис, пока Эжен поспешно втаскивал его в кабинет и, уложив в кресло, запирал на замок дверь. Левое плечо Лихослава всё было в уже потемневшей крови, медленно сочащейся из пулевой раны чуть ниже ключицы, сам сильвис — бел почти как полотно, но, раз разговаривал, ничего ещё не кончилось.

— Я позову врача, — оценив на глаз ранение, Эжен понял, что не справится сам, вскочил с колен, намереваясь метнуться к двери, но рука Лихослава успела схватить его за рукав, и он замер, оборачиваясь.

— До врача я и сам бы дошёл, — сильвис смотрел на него серьёзно и недобро. — Никто не знает, что я тут. Я сбежал, Эжен. И по пути меня пытались… убить. Так что давай-ка без врача.

Эжен согласно кивнул, отступил к шкафу, где хранилась аптечка, начал разматывать бинты и подбирать инъекторы. Следивший за ним Лихослав хрипло рассмеялся.

— А знаешь, что самое забавное? Заперли меня мои же, когда поняли, что я знаю их грязные секреты. А застрелить почему-то пытался эмдэшник…

Эжен, как раз приступивший к разрезанию ткани на его плече, замер на секунду, потом, сощурив глаза, напоминавшие цветом синий лёд, сосредоточенно продолжил. Лихослав, наблюдавший за ним с усмешкой, хмыкнул.

— А Беккер когда-то правильно изобразил тебя айсбергом, который молча топит ледокол… Тебе вообще по фигу, да?

— А тебя встопорщенным соколом, — огрызнулся артау, — запутавшимся в собственных крыльях. Для тяжелораненого ты слишком много болтаешь!

— Да потому что мне до последней жилки страшно, Эжен. Я боюсь, что замолчу — и всё…

Эжен, вздрогнувший от его глухого, напряжённого голоса, ободрительно улыбнулся, быстро, но с чувством поцеловал в покрытый испариной и слипшимися русыми волосами висок и, уже не отвлекаясь, занялся раной. Лихослав, сцепив зубы, наконец замолчал. Когда на его плечо легла последняя лента бинта, артау отодвинул под кресло распотрошённую аптечку, положил голову сильвису на колени и, глядя снизу вверх, максимально спокойно спросил:

— А можно теперь подробнее? Пока действует анальгетик…

— Я и так могу! — Лихослав попытался сделать широкий жест, зашипел от боли, прорвавшейся через анестезию, и поумерил пыл. — Меня отослали, но я подслушал. Они советовались, как выпутаться. Как так обвинить твоих, чтобы на них не подумали. Всю эту историю про встречу Тэссеруа с агентами Азата они придумали. На самом деле это была стандартная встреча торговцев с охранниками для обмена деньгами. И из ниоткуда появились аркановцы, которые всех и перестреляли. Оставили… одного убитым и… сбежали…

Эжен услышал, как он задыхается, и сжал его целую руку, призывая к молчанию. Посеревший Лихослав слабо кивнул, и артау сам продолжил:

— Значит, и у нас диверсия. Кто-то об их незаконном бизнесе узнал и решил всех стравить. Конечно, они не признаются. И конечно, никто и в бреду не помыслит, что генштабовцы — не эмдэшники — связались с криминалом здесь, в стратегически важном месте. Я сообщу нашему куратору. Пусть они решают.

— А они… поверят? — выдохнул сильвис, и Эжен улыбнулся.

— Конечно, поверят. Кому им ещё верить, как не нам?

Лихослав опять кивнул. Артау извлёк из кармана сотовый и набрал номер Рафаэля. Хиддр отозвался сразу же, следующие две минуты Посланник излагал ему произошедшее во всех возможных подробностях, со всеми своими догадками и тревогами.

— Комиссия с нашей стороны уже едет, — сказал Рафаэль после короткой паузы. — Лихослава пока никому не показывай. Управление на тебе, Эжен, справишься?

— Я, может, всю жизнь об этом мечтал! — с вызовом усмехнулся артау.

— В следующий раз мечтай о чём попроще, а то тоже исполнится, не дай небо. Мои люди всё будут знать о вас, МД мы пока не скажем…

— Я им верю, господин советник!

— Я твоим — тоже. А вот чужим не совсем. Продержись ещё часок.

— Понял, до связи.

Стоило убрать телефон, как в дверь забарабанили.

— Эжен! — раздался из-за неё взволнованный голос одного из офицеров. — Часть уехавших вернулась. Хотят нас линчевать!

— Иду, Могон, — Эжен в последний раз успокоительно сжал ладонь Лихослава, смотрящего на него с болезненной неподвижностью и страхом, и встал. Кто бы мог подумать, что от его умения держать лицо перед целой группой озлобленных взрослых, вытренированного ещё во времена бродяжничества в десять лет, когда-то будет зависеть куда больше одной жизни.

Вместе с Могоном, взъерошенным, тоже невыспавшимся кейером, они выбежали во двор перед главным зданием, где стояли несколько офицеров и простых солдат от МД — чуть ли не лоб в лоб с уже взявшимися за оружие четырьмя генштабовцами из тех, кто утром отбыл на серебряный завод Тэссеруа.

— Я призываю к тишине! — строго возвысил голос Эжен, останавливаясь позади своих, и те неохотно расступились, открывая проход к скалящемуся офицеру Генштаба. — Пока нет руководства ни у той ни у другой стороны, я главный. Вы отказываетесь подчиняться?

— Своих покрываешь, Посланник? — злобно сощурился генштабовец-вельк, весь в тонких, со скрученную ленту, косах, разметавшихся по широким плечам. — Мы привезли доказательства, что это вы всё организовали!

— Польщён. А где мой коллега для большей легитимности грядущего обвинительного процесса? — усмехнулся Эжен, высоко держа голову. Вельк сплюнул в сторону.

— Твоего любовничка мы оставили на заводе, чтобы не мешался под ногами. О какой беспристрастности может идти речь, когда вы спите в одной постели, Посланники?

— Старшим виднее. Кстати, независимые эксперты к нам уже едут. Будьте добры их дождаться. А то как бы поспешными действиями сами себя не скомпрометировали.

Вельк — Эжен так и не смог вспомнить, как его зовут — на мгновение обернулся на соседа, выслушивающего артау с нахмуренными и сдвинутыми к самой переносице бровями, и, вновь взглянув на Посланника, нехорошо осклабился.

— Мы подождём. Крепка надежда, да не вечна.

Эжен молча смотрел, как генштабовцы уходят, потом разъяснил своим всё по поводу ожидавшейся комиссии и решил вернуться к Лихославу. Кого, интересно, Рафаэль пришлёт к ним восстанавливать справедливость? Уж не Адамаса ли со Стианом, которые уже успели засветиться в распутывании двух не менее взрывоопасных ситуаций?..

Почти два часа после их знаменательного разговора Адамас молчал, глядя в одну точку и никак не реагируя ни на редкие ухабы, попадавшиеся на дороге, ни на горы, быстро вынырнувшие из-за горизонта и неумолимо надвигавшиеся на них. Стиан тоже в своей обычной ипостаси не был любителем пустой болтовни, поэтому не трогал его, размышляя над тем, что пока было известно о случившемся в Серебрене. Факт вскрытия подобной аферы был поразителен вне зависимости от того, кто проворачивал её всё это время, и от ставки стоило ожидать чего угодно. Были ли напавшие на Тэссеруа аркановцы связаны с предыдущими диверсантами? И если да, откуда, чёрт подери, у Азата столько эксклюзивной информации: о слабых местах Посланников, о психологии ГШР и МД? И чем всё-таки так не угодила внешне ничем не примечательная ставка, в подрыве которой погиб за полгода так и не выдавший себя Эрих?

Когда они завернули по направлению к горам, Адамас как будто очнулся. Он тряхнул головой, явно избавляясь от ненужных или неприятных мыслей, и повернулся к Стиану.

— Это кто-то из своих, — тихо проговорил он. — Не Азат. Азат не смог бы так красиво всех подставить. Раньше его диверсанты просто стравливали объединённые отряды, почти без разбору, мешая продвигаться или разрывая неожиданные связи. Сейчас у них бы не получилось, Бельфегор говорил мне, что за месяц работы Посланников взаимная враждебность почти сошла на нет. А для сложных интриг у него агентуры не хватит. Было бы по-другому, столько времени ГШР и МД в дружбе бы не продержались.

— Согласен, — кивнул Стиан. — Верхушка давно подозревает, что есть кто-то внутри, например, МД, действующий сразу против всех. Наладившиеся отношения твоего отца и Аспитиса ему ни в рог не упёрлись.

— Если МД — почему все шишки на него валятся? Почему не по очереди или только на ГШР? Какая разница?

— Есть у меня некоторые догадки… но их я выскажу, когда и если мы выйдем живыми из Серебрена. Ты хорошо общался с Эженом и Лихославом? Я редко имел возможность наблюдать за ними.

— Если ты следил за мной, мог заметить, что после знакомства с Хасом я вообще мало с кем общался, — хмыкнул Адамас, и Стиан скептически вскинул бровь. — Ну, ладно, может, поверхностно… Но с ними я старался не заговаривать, они же никого не видели, кроме друг друга. Спокойный нетерпимый Эжен, задиристый резкий Лихослав — единственное, что могу сказать определённого, до обмана они ни разу не унижались. Может, и здесь врать не будут.

— То есть считаешь, они в этом не замешаны?

Адамас отрицательно качнул головой.

— Они даже умалчивать об этом не стали бы. В том числе под угрозой расправы. В том числе друг над другом…

Стиан промолчал. Он тоже за время своей работы на учебной базе начал думать в отношении артау и сильвиса о чём-то подобном — удивительно, что Адамас понял это всего-то за рваный месяц своего пребывания там. Он сам-то осознаёт, как чувствует людей? Вот уж страховская проницательность…

Следующую треть дороги они вновь не обменялись и словом. Стиан отвлекался лишь на блокпосты, учащающиеся по мере приближения к Дракону, да позже на горную дорогу. За час до подъезда ему позвонил Рафаэль, и Стиан включил громкую связь, чтобы Адамас тоже послушал.

Краткому изложению пересказанного хиддру Эженом терас и хорон внимали в гробовой тишине. Как только Рафаэль закончил, Стиан поинтересовался:

— Кто будет от МД, уже известно?

— Пока нет, — хмуро отозвался хиддр. — Я даже не уверен, что этот вопрос будет решать Аспитис. Не удивляйся, если окажется, что этих людей ты видишь в первый раз.

— Я удивлюсь скорее обратному, Рафаэль, — со злой весёлостью отметил Стиан. — Какие у нас полномочия?

— Разумные. Но равные с экспертами от МД. Делай, что считаешь нужным. Номер приказа пришлю, как всё будет готово. И имейте в виду, туда уже подъехал сын покойного Ксанта Тэссеруа. Мешаться будет вряд ли, но он однозначно считает виноватыми ГШР.

— Понял, Рафаэль. Разберёмся.

Он отключил телефон, и Адамас загадочно улыбнулся.

— Кажется, становится всё интереснее…

Через час они были у ворот ставки Серебрено со стороны МД — почти такого же городка, куда уехал править Бельфегор, разве что чуть поменьше, раскинувшегося на широком плоскогорье между высоких скал. Вход на часть города, принадлежащую ГШР, был дальше на восток, но управленцем в ставке был сейчас Посланник МД Эжен, и встречали гостей в его вотчине. На КПП Стиан сообщил дежурному присланный номер приказа — их пропустили без лишних вопросов. Один из охранников показал парковку, потом проводил до главного здания, по случаю жары стоящего с окнами нараспашку, — именно у него, как и в Абруде, собрались почти все.

Первым Адамас увидел Эжена. За недолгий месяц обучения он запомнил артау худосочным, лёгким, похожим больше на призрака, чем на живого человека, — теперь это был уверенный в себе парень с жёстким лицом и очень холодными, цвета снежной тени глазами. Длинные белые волосы он собрал в тугой низкий хвост без единой выбившейся пряди и, несмотря на отлично видные мешки под глазами, держался прочно и с достоинством.

Основная толпа, разделившаяся надвое, отстояла от него и ещё троих на несколько шагов, и можно было хорошо рассмотреть их ещё на подходе. С невысоким тамасом и молодым эрбисом в метре от ожидавшего Стиана и Адамаса Эжена переговаривался ещё один эрбис, примерно возраста Бельфегора, с тёмно-серой кожей, короткими волосами, в гражданской, даже деловой одежде. Когда он почти с ненавистью глянул на уже приблизившихся «экспертов от ГШР», Адамас обнаружил, что глаза у него бледно-голубые, почти как у Алана, и очень опасные.

— Рад вас видеть, — сдержанно улыбнулся Эжен. — Вы четверо почти одновременно приехали. Позвольте представить: следователи от Мессии-Дьявола Ноум Вайссер, — молодой и вместе с тем неопределённого возраста рыжеглазый эрбис оскалил в улыбке зубы, — и Гай Ленной, — тамас лет тридцати с тёмно-коричневой полосой, почти полностью окрашивавшей нос и половину каждой глазницы, и смуглой кожей холодно кивнул. — Следователи от ГШР: Стиан Шшварцзее и Адамас Страхов…

— Ведь не однофамилец? — вскинул брови Ноум, и при звуке его голоса Адамас неосознанно напрягся.

— Нет, он самый, сын Главнокомандующего, — ровно отозвался Эжен. — Как и ваш напарник, выполняет роль ассистента. И — сын покойного Ксанта Тэссеруа, Роар. Выразил желание участвовать в расследовании.

— Скорее в опровержении наговора на организацию, которой моя семья служит с момента образования, — процедил сквозь зубы Роар.

— А торговать рабами ваши предки тоже начали с момента образования? — ухмыльнулся Стиан, похоже, решивший избрать тактику доведения до белого каления. — Кстати, чего: семьи, МД, Севера?

— Какие смелые вопросы для человека, который отлично знает, что в рабовладении в своё время по уши измазался управленец второго здешнего завода! И почему-то Троя Регулова за это даже не посадили!

— Это вы намекаете, что начал всё Трой, а ваш отец изо всех сил сопротивлялся?..

— Господа, — вмешался Эжен: Роар как раз сжал кулаки, зашкаливающе пылая праведным гневом. — Мы всё-таки собрались здесь не для общих оскорблений…

— Я всего лишь хотел уточнить у господина Тэссеруа, — скучающе пожал плечами Стиан, — имел ли он хоть малейшее представление о том, чем занимались его отец и дядюшка. А заодно знает ли он, чем грозит дача ложных показаний.

— Вы вроде следователь, а не дознаватель! — взорвался эрбис. — Или в вашем стане это одно и то же?!

— Я попрошу слова, — на этот раз разогревающуюся ссору остановил Ноум. — Мы как раз к вашему приходу обсудили с господином Тэссеруа этот вопрос. Нет, он не знал. Он также уверен, что ни один из бизнес-партнёров его отца не догадывался об этом криминале. Господин Тэссеруа, вы подтверждаете мои слова?

— Подтверждаю, — мрачно отозвался Роар. — И был бы очень признателен, если бы все вопросы поступали дальше от вас, а не от…

— Без проблем, — вежливо улыбнулся эрбис. — Что-то ещё желаете узнать, прежде чем мы приступим к непосредственному изложению дела?

Здесь, в горах, было не так жарко, как в открытой степи, к тому же двор перед парадным входом в здание находился в тени от раскидистых деревьев с широкими, в пять «пальцев», листьями, но жара всё равно чувствовалась. Адамас мельком подумал, почему нельзя было провести этот увлекательный разговор в каком-нибудь кабинете, но, оглядев напряжённые лица собравшихся справа от Эжена солдат МД, а слева — ГШР, понял, что до определённого момента их просто туда не пустят.

— Да, будьте так любезны, — улыбнулся Ноуму Стиан. — Почему здесь присутствует только один Посланник?

— Лихослав Кахсс не вернулся с завода, мы так поняли, что офицеры от Генштаба предпочли оставить его там в качестве залога, пока расследование не кончится, — погрустнел эрбис. — Но до конца его судьба нам неизвестна. Сам он на связь не выходил.

— Наверное, узнал что-то не то, его и приколотили к стенке, — ощерился Роар. — Если, конечно, сам от расправы там не схоронился…

— Я ручаюсь за то, что Лихослав не имеет к случившемуся отношения, — холодно оборвал его Эжен. — Если вы подозреваете его в измене, значит, вы подозреваете и меня, и всю ставку МД. Будьте последовательны.

— Да кто вас разберёт… — Роар наконец отступил, сконфуженный, и Адамас понял, зачем Стиан распалил его — чтобы добиться равного отношения к ГШР и МД, хотя бы до окончания расследования. Если уж сын изменника не знает, на кого кидаться, что уж говорить об обычных солдатах. К тому же своей несдержанностью он возвёл подозрения и на самого себя, кто-то уже точно задался вопросом, не может ли быть так, что ни ГШР, ни МД здесь ни при чём.

— Это всё? — Ноум вопросительно посмотрел на Стиана, тот благодарно кивнул, и эрбис повернулся к Эжену. — Опишите нам, пожалуйста, в подробностях, что произошло. В общем мы в курсе, но вдруг вы вспомните интересные детали.

Артау начал обстоятельно рассказывать — один-в-один то, что Адамас утром слышал от Стиана. Никаких собственных мыслей или догадок Эжен не выразил, и по его лицу было невозможно понять, как он по-настоящему относится к случившемуся. Мог ли он быть виновен? Адамас склонялся к тому, что оба Посланника не знали об измене до этой ночи. Он покосился на Стиана: тот внимал Эжену благожелательно, более без единой лишней эмоции; на Ноума, всё так же лицом и взглядом вызывающего в памяти не желающие оформляться ассоциации: на лице эрбиса читалось неусыпное внимание и тоже ни единого признака того, в какую сторону он готов шатнуться. Его коллега-тамас же задумчиво смотрел на одно из открытых окон главного здания — и почему-то Адамас решил, что будь он сам повыше и желай замаскироваться, он бы тоже прикинулся тамасом: с их разнообразием лиц скрадывающая нос и глаза тёмная полоса представляла из себя отличную маску…

— Час назад четверо из отбывших на завод офицеров Генштаба вернулись и привезли документы, обличающие преступную деятельность ставки МД под руководством покойного Элофа Тэссеруа при пособничестве его так же покойного брата Ксанта Тэссеруа, — завершил рассказ Эжен. — Собственно, на них вы и должны взглянуть. Если они настоящие… что ж, учиним допрос среди всех агентов МД: уже сейчас вы можете проверить, что ни один из них не покинул базы. Если поддельные — очевидно, это придётся сделать с агентами ГШР. Из наших к ним пока никто не притронулся. У вас есть с собой подходящая аппаратура?

— Вы имеете в виду ноутбук с высоким уровнем доступа в базы, чтобы искать несоответствия? — улыбнулся Ноум. — Конечно. Поставите нам столы?

Кажется, Ноум тоже решил, что скрывать ход расследования от солдат не стоит. Пока под присмотром Эжена самые молодые из собравшихся носили из главного здания столы и стулья, видимо нервничающий Роар закурил, не отрывая взгляда от творящегося во дворе. Стиан чуть ли не по-кошачьи жмурился на солнечные лучи, пробивающиеся через крону деревьев, — Адамас дорого отдал бы, чтобы узнать, о чём он сейчас думает. В отличие от ставки Бельфегора или Сати ныне он совершенно не выглядел опасным приближённым к самой верхушке — скорее, просто острым на язык наблюдательным следователем. И вряд ли хоть кто-то в Серебрене знал о том, кто он на самом деле.

Наконец всё было готово, и эксперты расселись за столами, поровну поделив предоставленные Эженом документы в двух объёмных гроссбухах. Было странно, что столь компрометирующую информацию на заводе не упрятали в электронное, а не складское хранилище, но, возможно, хозяину показалось, что взломать компьютер проще, чем раскопать затерянный в цехах сейф.

— Что думаешь? — тихо спросил у Стиана Адамас спустя пять минут его молчаливого путешествия по базам — не только ГШР и МД, но всевозможных бухгалтерий гражданских компаний, а также учёта трудовой занятости населения и пропавших за последний год. Терас, не отрываясь от монитора личного ноутбука, быстро напечатал в открытом документе «Липа» и тут же стёр. Хорон прикусил губу. Если обвинение против МД несправедливо, значит ли это, что Роар прав и всё держали гэшээровцы? И неужели за время пребывания на заводе они умудрились сфабриковать такое количество документов? Впрочем, если работорговля шла через эмдэшный завод, но под управлением генштабовской ставки, много ли там подделывать…

— Может быть, сделать вам кофе? — осторожно спросил Эжен ещё через пять минут. — Сколько примерно времени займёт ваш поиск?

— Да мы уже почти закончили, — поднял голову Гай — его блёклые серые глаза нехорошо щурились. — Буквально чуть-чуть. Тут не очень подчищали хвосты. Ксант явно не полагал, что покинет этот грешный мир столь скоро…

— И… — Эжен едва заметно напрягся. — Ваш вердикт?

Стиан снял руки с клавиатуры, внимательно и серьёзно глядя на поднимавшегося со стула Ноума, губы которого вытянулись в нитку.

— Мне не доставляет удовольствия это признавать. Но выдержки из чёрной бухгалтерии настоящие, и они прямо указывают на то, что отмывка денег от продажи рабов, регистрируемых на завод Тэссеруа в качестве фиктивной рабочей силы и поставляемых с Севера «Арканом», шла через МД, — сухо проговорил он. Подавившийся уже на середине его фразы третьей за эти пятнадцать минут сигаретой Роар кашлял и переводил дикий взгляд с эрбиса на тамаса. Эжен сделал шаг назад, почти незаметно бледнея. Обе части толпы глухо зашумели, и Стиан тоже встал, складывая на груди руки.

— Простите, коллега, но вы ошибаетесь, — он пронзил Ноума взглядом. — Подойдите ко мне, я докажу.

— Мне не совсем понятно, зачем вы защищаете солдат противостоящей организации, особенно в таком деле, — хмыкнул эрбис. — Вроде как этим должен заниматься я.

— Сейчас мы союзники, и без разницы, кто за кого выступает. Давайте сравним результаты. Кто-то из нас точно что-то упустил.

— Чего тут сравнивать?! — из толпы выдвинулся дюжий вельк-генштабовец с несчитаным количеством кос. — Мы с самого начала утверждали, что, раз застали на их территории, МД и виноваты! Прогоним-ка всех через пытки — живо расколются!

— Под пытками кто угодно в чём угодно расколется, — усмехнулся Стиан, но глаза его уже опасно разгорались. — Даже в том, чего не совершал.

Ноум замахал руками, и дёрнувшийся было в сторону тераса вельк раздражённо остановился.

— Господа, давайте будем цивилизованными! — строго сказал эрбис. — Покажите, что вы нашли, Стиан.

Стиан с готовностью отступил от ноутбука, с неопределённой усмешкой наблюдая за подошедшим к нему Ноумом. С минуту тот изучал экран, потом покачал головой:

— К сожалению, я не могу считать ваши выводы достаточными…

Терас демонстративно прошёл к его месту и тоже проверил данные, мимоходом остановив взгляд на улыбающемся Гае.

— Как и я ваши, — резюмировал он, отступая от стола. — Будем голосовать или сыграем в камень-ножницы-бумага?

— О, ради всех святых, — поморщился уже слегка рассерженно эрбис. — Давайте рассуждать логически. Как бы целый отряд ГШР беспрепятственно проник на охраняемый МД завод, если бы их там не ждали? И не кажется ли вам странным, что вернулись лишь четверо, а Посланник остался там? Мне говорили, вроде вы, — он указал на велька, — привели оттуда троих своих солдат. Была ли там охрана Мессии? О чём вы с ними договорились?

— Это вы к чему? — нахмурился вельк. — Что они… что моих там нет больше?

— С вашей стороны даже соваться туда было опрометчиво, что уж говорить о том, чтобы кого-то там оставлять. Так была? Вы ответите на мои вопросы?

— Ну, была, конечно, — вельк неуверенно кивнул. — Договорились, что никто никого не тронет. Они же сами себя тогда подставили бы, мы и не боялись!

— И где хоть одна весточка от оставшихся? — с сожалением улыбнулся Ноум, но взгляд его, по мнению Адамаса, светился знакомым злорадством.

— Я вставлю слово, разрешите, — подал голос Стиан, подкидывающий и ловящий одной рукой беспроводную мышку ноутбука эрбиса. — Вы, господин Вайссер, как я понимаю, настаиваете не только на том, что во всём виноваты ваши коллеги, но и на том, что отправленных на завод солдат и Посланника более нет в живых. Однако, как верно заметил вот этот офицер, убивать их охранникам МД нет совершенно никакого резона. Так зачем же?

— А затем, что, когда тут начнётся война, говорить выгодную правду будут выжившие, — ухмыльнулся Ноум. — Мы все знаем, что по ставкам аркановцы бьют диверсиями. Обычное стравливание. Не понимаю только, почему вы защищаете предателей…

— И вправду, — хмыкнул Стиан, зажимая мышку в руке. — Особенно если учесть, что мы с Адамасом как раз предотвратили уже два таких бунта, а вас я вижу впервые.

— Бунты можно предотвращать по-разному. Точнее, с разной целью. Может быть, вас не устраивает, что диверсии уже третий раз против ГШР, и вы решили слегка уравновесить положение. Как вы уже сказали, мы все тут союзники…

Стиан скептически поднял одну бровь, в наступившей гробовой тишине сверля Ноума испытующим недобрым взглядом, а Адамас лихорадочно соображал. Неужели история с работорговлей была нужна, лишь чтобы выставить конкретно Стиана в невыгодном свете? Чтобы больше ни в одной ставке ему не поверили: чего стоит эксперт, разделяющий правых и виноватых по принципу шахматной доски? И ведь даже если сейчас они заявят, что Посланник на самом деле жив и находится в здании, воспримется это уже неправильно. Почему сразу не сказали? Что надеялись выгадать?

В создавшейся напряжённой обстановке никто и не заметил, как во дворе появился ещё один человек, обернулись лишь на звук заскрипевшей деревянной двери — и по толпе пронёсся удивлённый вздох.

— Хватит, — устало бросил держащийся за косяк сильвис возраста самого Адамаса, с короткими вьющимися русыми волосами, обнажённый по пояс и с перемотанным плечом. — Хватит, развели балаган. Живой я…

Эжен немедленно подбежал к нему, чтобы подхватить под здоровое плечо и удержать на ногах. Солдаты и офицеры МД начали негромко переговариваться, стреляя хищными взглядами в сторону резко скучковавшихся гэшээровцев. Ноум громко и вежливо поинтересовался:

— Позвольте узнать, что происходит?

— Это Посланник от ГШР, Лихослав Кахсс, — представил Эжен. — Он пришёл с завода сам, час назад, и я спрятал его до поры до времени, потому что опасался за его жизнь.

— Я сбежал оттуда, потому что узнал, что рабов водили под крышей ГШР, хотя в составе руководства этим делом в том числе был и командир эмдэшной ставки, — сипло сказал Лихослав. — А пока шёл, получил пулю от человека в форме МД, но незнакомого мне. Этот ваш эмдэшный эксперт прав: нас стравливают. Если бы меня убили, уверен, МД оклеветали бы окончательно. К счастью, он промахнулся.

— Удачно, что ты всех разоружил, Эжен, — хмыкнул вообще не изменившийся в лице Стиан, не отрывая глаз от молчащих гэшээровцев. — Что ж, господа… Вы, конечно, можете бежать, кто бы вас остановил. Кто-нибудь да убежит, кого-нибудь солдаты МД, которых вы пытались подставить, выловят. Но вам же будет лучше остаться, для смягчения приговора. У господина Вайссера есть возражения?

Под шум двинувшихся в сторону генштабовцев эмдэшников, так и светящихся облегчением и торжеством, Ноум, улыбаясь, негромко проговорил:

— Каждый может ошибиться, господин Шшварцзее. Я восхищён тем, что вы не стали выгораживать своих коллег.

— Изменники мне не коллеги, — ответно сверкнул улыбкой терас. — По поводу завода у меня также есть предложение. Я мог бы запросить карательный отряд от своих. Пока будет вестись выяснение степени вины всех присутствующих, завод будут охранять те, кого туда пустит ваше руководство. С полномочиями и так далее. Во избежание недопонимания и повторных диверсий.

— Ничего не имею против. Но детали вам лучше уточнить у Посланника, — Ноум кивнул в сторону Эжена, следившего, как несопротивляющихся солдат от ГШР вяжут, и отчего-то щурившегося. — А мы, пожалуй, поедем. Роар, вас куда-нибудь подбросить или проводить? Или отряда дождётесь?

— О, обязательно, — эрбис оскалился и резким движением спрятал пачку сигарет. — Всё мне здесь со всем ясно. Сам поеду. Может, ещё встретимся.

Посмотрев ему вслед, обозлённому, резко вышагивающему, Адамас осознал, что более ничего не понимает.

Ещё около десяти минут они со Стианом молча ждали, пока Эжен раздаст приличествующие ситуации указания своим солдатам, потом терас, коротко переговорив с ним, ушёл звонить начальству, а Адамаса Посланники утащили к себе — расспрашивать. Лихослав ради такого дела даже отбрыкнулся от своего возлюбленного, настаивавшего на немедленном вызове врача — или препровождении сильвиса наконец в медкрыло, — но всё-таки вынужденного отступить под его яростным «За час ничего не случилось, ещё потерплю!». По мнению хорона, эти двое отлично дополняли друг друга — и, наверное, как будущие дипломаты, могли бы сделать головокружительную карьеру. Если останутся живы к концу войны, и если МД и ГШР всё же объединятся. Насмотревшись на то, как легко вспыхивала между солдатами двух организаций непримиримая вражда, Адамас всё больше склонялся к мысли о том, что, пожалуй, и правда стоит отдать жизнь, если то потребуется для заключения окончательного, вечного мира.

Потом они со Стианом ушли в то место, где получил ранение Лихослав, — лабиринт заводских пристроек между гэшээровской половиной и объектами охраны обеих ставок, имеющих общую обширную территорию. Как рассказывал сильвис, напавший в форме МД был в балаклаве, ненамного выше и крупнее его самого, но, кажется, относился, судя по овалу лица, к сильвисоидам. Он выскочил на торопившегося к Эжену Лихослава из-за одного из поворотов, выстрелил и исчез — и был удивителен тот факт, что на таком расстоянии умудрился промахнуться.

Стиан без труда нашёл описанное Посланником место в тени двух близко стоящих друг к другу двухэтажных зданий, на каждое из которых легко можно было забраться по пожарной лестнице. Всех рабочих убрали отсюда ещё с утра, когда серебреновские генштабовцы отправились проверять завод Тэссеруа, так что среди пристроек было тихо и пустынно. Стиан, в несколько шагов обошедший ближайшие повороты, чтобы понять, как стрелок появился и как исчез, наконец замер у стены, неотрывно глядя на несколько капель крови на асфальте под ногами и чему-то рассеянно улыбаясь. Адамас же, выдержав паузу и так и не дождавшись хоть каких-то комментариев, поинтересовался:

— Что думаешь?

— Скорбную думу, юный ученик, — хмыкнул терас, на некоторое время превращаясь в некое подобие Скотта. — Ибо угодили мы с тобой в такую задницу, что уже и фонариком светить бесполезно…

— Я так понимаю, произошедшее на этой базе подтвердило твои догадки, которыми ты обещал со мной поделиться? — Адамас старался говорить непринуждённо, но беспокойство уже обуревало его: если уж каменного, многоопытного Стиана проняло до таких заявлений, ему вообще надлежало биться в панике.

— Можно сказать и так, — кивнул терас и, повернувшись наконец к нему, сверкнул неожиданной поддразнивающей улыбкой. — Ты, кстати, узнал их?

— Кого?

— Да следователей, кого же ещё. А точнее, твоих старых знакомцев Брутуса Сетте и Доминика Шштерна.

Адамас вовремя взял себя в руки, чтобы не распахнуть в изумлении рот.

— Ноум и Гай — Доминик и Брутус?!

— А то как же. Если бы в группе напавших на Тэссеруа аркановцев не было дюжего солдата — то ли пеланна, то ли хиддра, — я бы подумал, что это атака с двух фронтов… Но скорее Азат тут и рядом не валялся. Все наши молодые гении. Под началом неизвестной нам крысы в Управлении — или МД, или ГШР.

Стиан мрачно усмехнулся, опять начиная смотреть в пустоту, и изнывающий от нетерпения разузнать подробности Адамас поспешил вывести его из этого состояния.

— Почему ты так уверен, что это они? Мне тоже показалось, что голос и некоторые интонации эрбиса мне знакомы, а уж под тамаса и вовсе очень удобно маскироваться, но…

— Учись наблюдательности, — закатил глаза терас. — У Доминика три родинки треугольником на шее — это, кстати, отличает его от брата, — которые он не стал прятать. Ну а Брутуса, как породистого рысака, я узнал по зубам. При основательной маскировке их форму и размер также стараются спрятать, но они вводили в заблуждение лишь солдат. От нас с тобой они не особо и скрывались.

— Может, стоило раскрыть их при всех? Минус два врага…

— Во-первых, это ещё надо было доказать, — Стиан хмыкнул. — Ты разве не видишь, с какой мощью мы столкнулись? Я заглядывал к нему в компьютер — там точно такой же доступ, как у меня. Как если бы, знаешь, мы приехали от Рэкса, а они от Аспитиса. Там и чипы, и документы переделаны, не спалятся на такой мелочи. Во-вторых, какой смысл? Они тоже — лишь исполнители. От выбывания двух, пусть и крепких, кирпичиков стена не развалится.

— Мы могли бы выпытать у них всё о хозяевах, — Адамас сжал кулаки. — Даже без кровопролития. На каждого своя сыворотка правды найдётся. Или ты считаешь, у них за щеками — капсулы с цианидом и они такие же смертники, как и все на этой войне?

Стиан ухмыльнулся углом губ, и хорону совсем не понравилась эта ухмылка.

— Я думаю, Адамас, — медленно и чётко выговаривая слова, начал он, — что иногда надо пожертвовать малым, чтобы в итоге заполучить главный приз. Я всегда был азартным. Я хочу узнать, чем всё это кончится.

— Куда дальше? — не понял Адамас. — Мы почти на пороге раскрытия какого-то подпольного объединения изменников, имеющего доступ к любой информации и явно не желающего окончания этой войны. Ты прав, Азат со своими мелкими сепаратистскими замашками нервно курит в уголке. Чего мы ждём? Пока моего отца или Аспитиса, Бельфегора или меня распнут на фоне кровавого заката?

— Ты, конечно, прав, Адамас. Но нужно смотреть глубже. По окончании нашей деятельности наладчиков в Абруде я задался вопросом: будет ли следующая диверсия? И, если будет, зачем?

— В смысле, зачем? За тем же, зачем и предыдущие. Стравить, разделить, помешать…

— А какой резон? — Стиан всё так же непонятно ухмылялся. — Они знают, что мы идём за ними по пятам. Ладно в Родане твоё наличие могли списать на случайность. Но в Абруде ты вместе со мной появился чуть ли не одновременно с самой диверсией. И предотвратил бунт. Логично, что и в третью, и в четвёртую ставки мы так поедем. Да, кто-то погибнет, но МД и ГШР всё равно не перессорятся окончательно. Если изначальная цель была подорвать институт Посланников — мы с успехом этому помешали. К чему же раз за разом в дождь поджигать запал?

— Ну… — Адамас ещё пытался сопротивляться его логике. — Если от кого-то из нас избавиться, мы уже не очень помешаем. Может, не такие уж они сильные, не подрывают же ставку за ставкой, в конце концов, а могли бы — для разжигания той же самой розни…

— Я, пожалуй, твоему отцу об этом разговоре рассказывать не буду. А то он расстроится — вроде учил, учил, а всё без толку, — безжалостно хмыкнул Стиан. — Если ты не заметил, наш оппонент действует тонко, подрывать ставки ему незачем. Опасайся он наших недюжинных следовательских способностей, как ты это предполагаешь, нас застрелили бы ещё по дороге сюда. С такими-то возможностями. Нет, мы ему явно нужны живыми. Осталось понять для чего.

Адамас чуть помолчал, укладывая в голове всё сказанное и по ходу дивясь сложности, потом добавил:

— Ещё было бы неплохо выяснить, в чём состоял великий смысл покушения на Лихослава.

— Да, мне это тоже любопытно, — кивнул Стиан. — Промахнуться с трёх шагов — специально, что ли, солдата подбирали? Ну а то, что в итоге получилось после разыгранного «эмдэшными» следователями спектакля, кажется мне уже чересчур хитроумным. Я, в общем-то, понимаю, на кого шла основная атака, но примерно того же и с меньшими усилиями они добились бы, просто пристрелив Посланника.

— И на кого же она шла? На твой авторитет?

— Частично. А вообще — конечно, на Роара.

— На… Роара? — Адамас мысленно взмолился о прибавлении ума: кажется, рано он полез на Север, раз каждая новая фраза Стиана приводит его в ступор.

— Ну да. Зачем-то им понадобилось, чтобы именно у Роара сложилось очень нехорошее впечатление и от меня, и от ГШР в целом. Конкретно здесь они не собирались никого стравливать, лишь показать ему, какие мы волки в овечьей шкуре. Возможно, после якобы промаха их убийцы они на ходу перекроили стратегию, но итог всё равно один. Может, в чём-то и удачней. Я продул вчистую. Утешает лишь то, что работает человек уровня твоего отца, а он меня в своё время тоже сделал…

— Он, я так понимаю, в смысле отец, тоже не знает, куда всё это ведёт?

— Он сказал, чтобы мы сами решали, готовы ли мы идти ва-банк, если потребуется, — Стиан улыбнулся, и в глазах его заплясали безумные огоньки. — То есть до конца. Даже если это смертельно опасно и очень мало шансов. Тебе, кстати, он тоже предоставил этот выбор. Рэкс всегда предупреждал смертника о том, что он смертник.

— Вот так… запросто? — Адамас почувствовал, как холодеют его пальцы, а в душу закрадывается липкий страх, — вдруг оказалось, что идти на смерть куда проще, чем соглашаться на это. — То есть он не уверен, выживем ли мы? Даже… — ему было стыдно говорить об этом, но он всё же сказал, — я?

Стиан вдруг рассмеялся.

— Забавно! — фыркнул он. — Вот уж после всего произошедшего — особенно твоих подвигов, и я без сарказма — не ожидал, что буду разговаривать со вторым Джеем! Ты тоже считаешь, что даже ради великого дела нельзя жертвовать всем?

— При чём тут Джей?..

— А он, видишь ли, предпочёл скрыть от своих старших факт наличия парочки Особенных, которые спали и видели, как бы уничтожить Брутуса. Причём, в отличие от него, готовых отдать за это не только свои жизни, но и чужие. Например, твою. Лес рубят — щепки летят…

— Поэтому его уволили? — сухо спросил Адамас. Стиан высоко вздел брови.

— Это была исключительно его инициатива. Сам признал свои ошибки, сам и пожелал за них расплачиваться. Посчитай он в своё время Стаса и Дилана отвлечённым принципом, а не «другой вселенной», как он выражался, может, и Ове бы жив остался, и ты при своих глазах.

— А ты оказывался в такой ситуации, Стиан? Когда две чашки весов одинаковые? Не пан или пропал, а вот так? Переходя на сторону моего отца, ты ведь уже ничего не терял, думаю, он специально всё так подстроил. Спасая наш дом, ты тоже рисковал разве что упущенным временем. Выбор между совестью и долгом вставал перед тобой хоть когда-то?

Адамас видел, что задел Стиана за живое. Терас смотрел на него не отрываясь, с каменным лицом, и лишь чуть сощурил жёлто-зелёные глаза, враз ставшие холодными, как лёд. Спустя несколько секунд заговорил:

— Признаю, не вставал. Но я также старался никогда не брать на себя слишком много ответственности. Я бы мог здесь и сейчас использовать тебя, обмануть, увести — в угоду собственному азарту и фатализму, кто бы потом стал разбираться. И, так же как Стас, кинуть тебя в жерло, лишь бы защитить то, что мне ценно и важно. Но я слушаю тех, кто умнее. Поэтому выбирай, со мной ты или нет. А не веришь, звони отцу, он подтвердит, что я не лгу.

— Знаешь, когда я поехал к Беккеру, я как-то и не рассчитывал, что буду в степи цветочки собирать, — улыбнулся Адамас. — Просто мне всегда говорили, что у юных нет права самостоятельно принимать столь важные решения. Поэтому странно, почему…

— Рэкс сказал: «Как окажетесь в тяжёлой ситуации, можете использовать все доступные средства. Если что, я рассчитаюсь по долгам». У него это девиз по жизни. Мы с тобой, — подобревший Стиан подтолкнул его под бок, — иногда тоже всего лишь средства. Слишком высокие ставки, понимаешь?

— Понимаю. Но и Джея понимаю, к тому же во всём этом он оказался из-за меня… как и Дилан сейчас, — Адамас поджал губы и, достав что-то из кармана форменных брюк, протянул Стиану. — Вот, держи. Я это нашёл в мусорной куче недалеко от того поворота, куда сбежал стрелок Лихослава. Уверен, оно тут не просто так.

— Что ж сразу не сказал? — хмыкнул Стиан, забирая листок из плотной белой бумаги, сложенный вчетверо и с печатными символами на обеих сторонах. Адамас пожал плечами.

— Хотел сначала твои выкладки послушать, мало ли, вдруг это просто случайность. Но, как только ты сказал, что там были Брутус и Доминик, стало понятно, что эту страницу нам подбросили. Да и промахнулся стрелок, наверное, тоже с умыслом, как ты и говоришь.

Стиан быстро пробежался глазами по переду и обороту листка — он был выдран из официальной Библии и представлял часть описания Последнего Собора — той трапезы, во время которой на будущего Мессию-Дьявола и его апостолов напали солдаты, а верный Иеремия сумел вывести его наружу без потерь. Адамас с нарочитым интересом рассматривал пожарную лестницу.

— Что ж, мои худшие опасения подтверждаются, — резюмировал Стиан, складывая листок обратно и пряча его за пазухой. — Значит, едем в Седу. Именно там завтра днём — собрание всех видных северных бизнесменов, а также визит самого Аспитиса Пикерова. Есть информация, что собираются они, чтобы сдать свой бизнес с концами правительственным организациям, отрезав тем самым Азата от финансовых потоков. Ты точно со мной?

Адамас кивнул и поднял взгляд на ослепительно голубое небо. Со стороны Брутуса им помогали — он даже догадывался кто. Но, даже если у него не получится стать в нужный момент чёртиком из табакерки, Адамас не имеет права отказываться от шанса по-настоящему исправить своё почти свершившееся предательство.

Ему стало и весело, и страшно одновременно.

Покинув базу — так же беспрепятственно, как и приехав туда, — Брутус и Доминик подхватили ожидавших их в условленном месте Десмонда, всё ещё выглядящего как солдат МД, и того пеланна-диверсанта, с которым наконец довелось поработать бок о бок, и двинулись к собственному маленькому лагерю в горах. До определённого момента никто ни с кем не разговаривал: Брутус с Домиником уже своё отговорили и только довольно улыбались, глядя вперёд, на дорогу, сидящие же сзади оба не желали показывать своих настоящих чувств. Десмонд незаметно косился на соседа — тот, неплохо до этого выполнивший свою работу, пусть по факту и провальную (особенно его чихвостили из-за того, что в Родане он не сумел убить Беккера), отстранённо жмурился на ярком солнце и, по мнению тераса, не очень-то радовался предстоящему им всем последнему шагу в Седе. И сам по сути саботажник, Десмонд отлично чувствовал его настроение и всё ждал, последует ли за недавно свершённое им наказание.

До лагеря было полчаса горной дороги, но не прошло и пятнадцати минут, как Доминик кивнул Брутусу:

— Останови здесь.

Аурис, заулыбавшийся ещё злораднее, с готовностью тормознул у разросшегося на несколько стволов дерева в расщелине сыпавшихся скал, и терас обернулся на брата:

— Десмонд, на пару слов.

Вот и оно. Внутренне усмехнувшись, Десмонд следом за братом распахнул дверцу машины и, спрыгнув на каменистую почву, отошёл за Домиником на пару метров. Он знал, что Брутус и пеланн наблюдают за ними — хоть деньги требуй за предстоящее веселье…

— Объясни мне, братец, — Доминик смотрел на него свысока полумёртвыми рыбьими глазами — как же быстро человек протухает, дай ему только волю, — как с трёх шагов можно было промахнуться? Ты хоть осознал, сколько принёс нам этим проблем?

Десмонд развёл руками, искренне стараясь выглядеть виноватым и расстроенным.

— Он просто дёрнулся не вовремя, понимаешь? Вместо горла я попал в плечо. Бывает, кто не безупречен?

— Десмонд, — Доминик вздохнул и подступил к брату совсем близко, — если бы ты в первый раз пистолет держал, я бы понял, но… Я делаю вывод, что это не случайность.

— Ты… — Десмонд попытался в шоке отступить, но ухмыльнувшийся Доминик, уже наливавшийся силой, тут же схватил его за плечо и удержал на месте, — ты, Доминик, подозреваешь меня в том, что я пытаюсь вам всё испортить?

Тот весело передёрнул плечами.

— На первый раз прощаю, — неприятно улыбнулся он. — Будь отныне поосторожнее, тебе нет больше веры, сам понимаешь. Такое большое дело делаем… А чтобы было ясно, что я недоволен тобой, брат…

Десмонд успел уловить его движение и даже мог бы избежать его, но намеренно не стал уклоняться — пусть его брат и дальше думает, что сильнее его. Кулак Доминика, давно уже совсем не похожего на себя прежнего, с силой врезался ему в скулу, и Десмонд покатился по земле, якобы инстинктивно закрываясь рукой.

— Не надо, Ник! — вскрикнул он, видя, что брат неторопливо подходит к нему и наклоняется. — Я же правда случайно! Я больше не…

Его вздёрнули на ноги, и следующий удар пришёлся под рёбра, точно в печень, — Десмонд согнулся, пытаясь вдохнуть, а Доминик, нажав ему на шею, заставил переносицей налететь на выставленное колено и вновь свалил на камни. Когда его сапог, будто раскалённый прут, вонзился Десмонду в бок, в почку, терас лишь стиснул зубы, скорчиваясь клубком, — он знал, что так будет. Нужно лишь потерпеть…

— Мне так жаль, — откуда-то сверху, сквозь вязкую пелену боли, голос Доминика прозвучал совершенно безучастно. — Я, пожалуй, заберу у тебя гаджеты, чтобы не было каких-нибудь искушений.

Его руки быстро обшарили брата по карманам, на всякий случай перевернув на другой бок, — Десмонд смог лишь открыть один глаз: сидящий рядом на корточках Доминик смотрел на него как на падаль.

— Знаешь, — медленно и задумчиво проговорил он, — не хочу я, чтобы ты опять подставил нас в ненужный момент. Потерпи ещё секунд десять…

На этот раз Десмонд за ним не успел. Понял лишь, что теперь сапог брата прижал к земле его правый локоть, а кисти, будто железные тиски, схватились за руку чуть ниже — и затем пришла такая боль, что он прокусил себе чуть ли не до десны губу и, захрипев, уткнулся в землю. Вместо руки теперь был живым огнём горящий обрубок; прогнав из глаз черноту, Десмонд с усилием повернул голову и увидел, что лучевая кость торчит сквозь рукав, а всего его начинает заливать горячей кровью.

— Ну, всё, поигрались, и хватит, — Доминик без лишних сантиментов поднял брата на ноги, и того чуть не вырвало от взорвавшей всё тело боли. — Пора ехать.

До машины он Десмонда почти дотащил. Кинул на заднее сиденье — поймавший его оторопевший пеланн осторожно усадил тераса, прислоняя к дверце. Брутус одобрительно кивнул Доминику, трогая машину с места, и пеланн, по очереди осмотрев каждого, с нервным смешком поинтересовался:

— А вы всем что-нибудь ломаете, если он случайно споткнётся?

— Заткнись, а? — лениво попросил Доминик. Пеланн ещё раз смерил взглядом пепельнокожего Десмонда, безо всякого грима похожего сейчас на эрбиса, и робко предложил:

— Давайте хоть, может, шину наложим? Нельзя же так…

— Я сказал, заткнись, Эрих! — рявкнул терас, поворачиваясь к нему с искажённым в ярости лицом. — Тоже конечности лишние?

Эрих выставил руки в знак капитуляции и до конца поездки хранил молчание, лишь иногда сочувственно поглядывая на соседа.

Десмонд и сам не знал, как дожил в сознании до лагеря на такой неровной дороге. Когда они наконец остановились недалеко от разбитых на полянке в окружении деревьев и скал палаток и весело пляшущего костра, он единственный остался пока сидеть в машине, наблюдая за тем, как к вышедшему на траву Брутусу подбегает, порывисто обнимая его, вскочивший с брёвнышка у костра Хас.

— Я вас уже заждался! — воскликнул он, отстраняясь от Брутуса и рассматривая его голову. — А тебе идёт быть тамасом… не хочешь им остаться?

— Я подумаю, — рассмеялся аурис, указывая на Доминика. — А вот Ник наш не очень сходит за эрбиса, как считаешь?

— Эрбисам необязательно щеголять широкими плечами, — хмыкнул Хас, почти не удостоив тераса взглядом и сразу переведя его на оглядывающего стоянку пеланна. — Это наш новый союзник?

— Тут ещё кто кому новый, — усмехнулся Брутус. — Знакомься: Эрих Мариавель. Он приехал в тот учебный лагерь с самого его строительства, чтобы хорошенько изучить Посланников изнутри. Потом сымитировал собственную смерть… и обусловил настоящую ещё полсотни человек в той ставке, к которой его в июне прикомандировали. И пошёл заниматься диверсиями. Как тебе, Эрих, понравилось? Это, кстати, Хас Зехьте.

— Сойдёт по бедности, — закатил глаза пеланн, неосознанно поглаживая жёлто-чёрную недлинную бородку. — Пожрать есть что у вас?

— О, конечно, проходи, Хас наверняка уже что-нибудь сварганил, — Брутус простёр руку в сторону костра. Хас, склонив набок голову, рассматривал оставшегося в машине Десмонда.

— А Десмонд чего не выходит? — полюбопытствовал он и призывно замахал рукой. — Десмонд, чего застрял? Выходи, моя мама прислала подробный план нашей завтрашней операции, я по пять раз зачитывать не буду!

Десмонд криво улыбнулся ему и, с усилием открыв дверцу со своей стороны, нетвёрдо ступил на поляну. Правую руку он придерживал плотно к ноющему животу, пытаясь зажимать пальцами чуть кровоточащую рану — благодаря их шштерновской свёртываемости о сильной кровопотере можно было не переживать, — и не удивился, когда при виде его Хас отшатнулся на шаг назад, расширяя до предела лучистые зелёные глаза.

— Это кто его так?.. Ты садись там, Десмонд, я сейчас! — он метнулся к своей палатке за аптечкой.

Десмонд был не против — он и сам уже оседал на траву, не находя сил стоять на ногах. На какие-то секунды солнце перед его глазами помутилось, потом из темноты вынырнуло озабоченное лицо Хаса, уже сидевшего рядом с ним и поспешно достающего из аптечки нужные инструменты. Брутус с Домиником так и не сдвинулись с места, с ухмылкой, одинаковой у обоих, наблюдая за ними, Эрих где-то совсем на заднем фоне отошёл к костру и шуршал закрытой целлофаном посудой.

— Потерпи, сейчас… — Хас недрогнувшей рукой сделал терасу подряд два укола — обезболивающего и антисептика, — и от его участливого, сочувствующего взгляда Десмонда всего пронзило сожаление — как жаль, что, скорее всего, ему не удастся вырвать этого мальчишку из лап Брутуса. — Действует анестезия, Десмонд?

— Я же без майлера, — сумев разомкнуть запёкшиеся от крови искусанные губы, отозвался тот. — Конечно, действует.

— Сейчас я её вправлю, а потом ссадину обработаю, — улыбнулся аурис и осторожно отнял его покалеченную руку от живота. Отрешённо Десмонд смотрел, как под его ловкими пальцами кость встаёт на место — и когда он успел освободить руку от ткани формы? да и чем? — и пятнистая кожа с их знаменитой ровной цепочкой споро очищается от крови. Хас, отлично научившийся первой помощи за полгода их незаметной работы под эгидой собственной матери, вдруг оказавшейся главным врагом собственного мужа и одним из членов противостоящей всем остальным подпольной организации, в два счёта зашил его рану, наложил шину, устраивая перевязь, и, несколькими взмахами тампона с очищающей и заживляющей жидкостью обработав ссадину на скуле (на переносице лишь зрел синяк), начал осторожно стирать кровь с губ и носа.

— Что произошло? — он повернулся к Брутусу, гневно сверкая глазами. — Кто это сделал? Почему вы не помогли Десмонду?

— Аптечка потерялась, — усмехнулся аурис и ткнул пальцем в сторону холодно взиравшего на них всех Доминика. — А сделал — вот он. Результат физического внушения от брата брату за непрофессионализм.

— Вы сейчас прикалываетесь надо мной? — Хас закончил с Десмондом и вскочил на ноги, даже не заметив, как рука тераса в слабом движении потянулась за ним, силясь удержать. — Мы же союзники! Как так можно?! Каждый человек на счету! И ты, Доминик, он же твой брат, как у тебя рука поднялась?!

— Хас, солнышко, не зуди, — поморщился Брутус, но аурис его не услышал, ожидая ответа от равнодушно смотрящего на него Доминика, поэтому лишь Десмонд увидел, как глаза Брутуса превратились в опасные щёлочки.

— Доминик?.. — повысил голос Хас, и терас раздражённо выдохнул.

— Будешь мне ещё указывать, мелочь? Он нам чуть всё не сорвал, ясно? Имею я право его проучить? Думаю, да!

— За что проучить? Десмонд же не специально!

— А это ещё бабка надвое сказала… — хмыкнул Брутус, и Хас развернулся к нему всем телом. Уже примерно догадываясь, чем всё это кончится, Десмонд предпочёл посмотреть на Эриха, медленно вкушающего из кастрюли тушёные овощи с мясом. Интересно, он хоть вкус чувствует?

— Это ты серьёзно сейчас? — прошипел Хас, подступая к Брутусу со сжатыми кулаками. — Ты в чём-то его подозреваешь? Ты хоть кому-то веришь вообще? Напомню, это Доминик когда-то хотел встать над тобой, а не Десмонд!

— А Десмонд как-то умудрился вывести себя и тебя мимо своего отца и Аспитиса, — закатил глаза аурис. — Я понимаю, ты ему весь такой признательный… Но именно ранее упомянутый мной факт стоит постоянно держать в голове.

— Брут, а тебе не кажется, что за эти полгода у Десмонда было достаточно шансов нас всех сдать? И маму мою сдать, и всю нашу организацию. Сколько можно везде видеть врагов?

— Если бы в своё время я видел везде врагов, из лаборатории мы вышли бы победителями, а не проигравшими, Хас. И, если ты продолжишь мне перечить…

— То что? — Хас вскинул на него насмешливые глаза, и Десмонд понял, что опять смотрит на них двоих. Зачем, и так ведь всё ясно… — Что, Брут? Тоже мне что-нибудь сломаешь? Ты, я посмотрю, ничуть не лучше моего отца. Тебе люди тоже должны подчиняться из страха, а не из любви. И долго с такими протянешь?

— Любви тебе не хватает? — Брутус ощерился и, заломив ему руку за спину, подтолкнул в сторону от костра. — Сейчас всё будет. Только не жалуйся потом, солнышко!

Хас трепыхнулся, но Брутус вновь толкнул его, и аурис был вынужден идти, чтобы не упасть носом в камни. Трое оставшихся на поляне неотрывно следили за ними: Брутус, не оглядываясь, отогнал Хаса к скальной гряде в десяти-пятнадцати метрах отсюда и там, отпустив руку подростка, перехватил его за длинный чёрно-серебряный хвост, резко дёргая на себя. Хас взвыл, выгибаясь, и в следующую секунду неизвестно откуда бравший силы Брутус швырнул его головой на камень с острой гранью. Десмонд вздрогнул, зажмуриваясь, открыл один глаз: Брутус, одной рукой намотавший волосы Хаса себе на кулак, второй, кажется, спускал ему штаны. Хас дёрнулся, и Десмонд отвернулся.

К его удивлению, Эрих уже сидел рядом с ним, а Доминик, наоборот, отошёл к костру: наверное, оттуда был вид получше. Вопреки ожиданиям, терас не улыбался, лишь напряжённо следил за творящимся в скалах. Вот Хас опять пронзительно вскрикнул и тут же захлебнулся собственным криком — похоже, Брутус вновь ткнул его лицом в камень.

— Наблюдаете второе изнасилование, Шштерны, а всё так же не вмешиваетесь, — негромко проговорил Эрих, в отличие от Десмонда, ловившего каждый глухой всхлип Хаса и переживавшего его как личную боль, но не поворачивавшегося в их сторону, не отводящий взгляда от двух аурисов. — Но, знаешь, я тебя не виню. Опасно для жизни к нему лезть…

— Я бы полез, — процедил сквозь зубы Десмонд. — Но Хас первый меня проклянёт…

— То-то, я посмотрю, он не очень сопротивляется.

— Эрих, тебе в самом деле всё равно или ты прикидываешься, заштатный актёришка?!

Эрих обернулся на него, вдруг вспыхнувшего, не выдержавшего собственного бессилия, и неожиданно подмигнул.

— Давай как-нибудь потом это обсудим, ладно?

Десмонд сумел преодолеть себя и вновь посмотрел на скалы. Брутус, кажется, уже заканчивал. Вот лицо его исказилось торжеством, он замер на мгновения, потом отпустил хлюпавшего носом Хаса. Подхватив штаны обратно ремнём, аурис взял свою жертву за подбородок и повернул на себя лицо.

— Что ж ты плачешь, малыш? — глумливо вопросил он. — Сам же хотел. Бойтесь своих желаний, а, Хас?

Десмонд даже со своего места видел, какой крупной дрожью бьёт Хаса. Лицо его от носа до подбородка заливала кровь, губы были рассечены. Брутусу он ничего не ответил, и тот приблизил его к себе.

— Ты ведь всё ещё любишь меня? — он задал этот вопрос еле слышно, но расслышали его все. Хас едва заметно кивнул, и Брутус почти нежно поцеловал его в разбитые губы.

— Вот и хорошо. Надеюсь, больше неповиновения не будет. Иди-ка вымойся, ты знаешь, там тёплый ручей, выше по склону. Сейчас, подожди, — он в два счёта раздел Хаса донага, бросая одежду на камни, и, поставив его на ноги, вытолкнул за пределы скал. — Вперёд, мой верный вассал!

Спотыкаясь, Хас побрёл шатающейся походкой мимо костра и Доминика дальше, где склон гор заметно поднимался. Десмонд с болью смотрел на него, позабыв обо всём остальном, и вздрогнул, когда Брутус крикнул:

— Доминик! Где моя «кошка»?

— Недалеко, — с готовностью отозвался терас, раньше всех понявший, что «забава» с Хасом была не единственной наградой его хозяину за сегодняшний день. — Сейчас принесу!

Он нагнулся как раз к той сумке, у которой стоял, и, выудив оттуда завёрнутую в кожу перчатку с лезвиями, уже как полгода неиспользуемую Брутусом, в несколько размашистых шагов достиг гряды.

— Пойду прогуляюсь, — сказал Доминику аурис, натягивая преподнесённую ему «кошку», и отсалютовал терасу. — Ты пока за главного.

Доминик кивнул, проводил его взглядом — Брутус в один лёгкий прыжок перемахнул через огромный камень, скользяще устремляясь в близкий лесок — и, на удивление Десмонда, поспешил вслед за медленно карабкающимся по камням в противоположной стороне Хасом. Прихватив из другой сумки большое полотенце, он оглянулся на Эриха:

— Возьми там в машине ноут, на рабочем столе наша иконка, ознакомьтесь с Десмондом с подробностями операции.

Эрих кивнул и встал. Десмонд смотрел на своего брата и ауриса, которого тот с дружеской лаской подхватил чуть ли не на руки, пока они не скрылись за высокими скалами, и лишь потом перевёл взгляд на пеланна. Тот, доставший ноутбук, устраивался рядом с ним, неуверенно улыбаясь:

— Я не понял, чего это Доминик такой добрый к Азатову сынку? Разве, по его логике, ему не следует унижать его и дальше?

— Даже странно, что ты проработал шпионом так долго: с таким пониманием людской психологии в ГШР тебя должны были загрести в первый же день, — фыркнул Десмонд. — Яснее ясного. Хас — собственность Брутуса. А Доминик — его верная цепная собачка. Особенно теперь, когда к Брутусу вернулась его Сила. Собственность беречь надо, если не хочешь палкой по загривку…

— Такой зоопарк мне ещё не попадался, — Эрих хмыкнул, открывая ноутбук. — В ГШР люди поприличнее. Да и у нас, чего уж тут.

— Серьёзно? Вон, один приличный ушёл на ручеёк. Сначала, правда, мне руку сломал, чтобы никто в его приличности не сомневался…

— Нечего было так подставляться.

Десмонд дёрнул здоровым плечом и вместе с Эрихом начал вчитываться в детали операции, предстоящей им завтра в Седе. Пока было известно лишь о том, что они помогут при захвате бизнесменов на собрании — это единственное, о чём терас смог намекнуть Адамасу со Стианом. Теперь же Селена излагала подробности, чуть ли не по секундам, и с каждой прочитанной строчкой Десмонд ощущал, как в душу ему прокрадывается тихий, обволакивающий всё его существо ужас, от которого становилось тяжело дышать, а перед глазами один за другим вспархивали и пропадали чёрные всполохи. С невообразимым усилием дочитав, терас украдкой посмотрел на Эриха: обычно так и пышущий уверенностью и здоровьем пеланн побледнел почти до синевы. Он замер истуканом, лишь ноздри раздувались от редкого, напряжённого дыхания, да зрачки неопределённо дрожали на последней строчке инструкции. Могло получиться. Без сопротивления отобрав себе на колени ноутбук, Десмонд открыл «блокнот» и, напечатав строчку, указал на неё Эриху. Взгляд того сдвинулся, пробегаясь по буквам.

«Ты ведь понимаешь, что меня и тебя там тоже, скорее всего, пустят в расход?»

Он медленно кивнул, и Десмонд опять принялся печатать.

«Если ты поможешь мне это предотвратить, я выбью для тебя прощение».

Эрих посмотрел на него с непробиваемым скепсисом: по нему читалось, достань он хоть луну с неба, Аспитис не примет его. Да и Десмонда вряд ли. Терас улыбнулся.

«Надо будет, я понесу наказание за нас обоих. Но тебя простят, обещаю. А я не справлюсь один».

Эрих отвернулся, видимо сомневаясь. Кляня свою неожиданно быстро подступившую усталость, Десмонд заставил свою левую руку ещё раз пройтись по клавишам. Как жаль, что с этого ноута нельзя отправить послание в МД или ГШР…

«Даже если ты останешься жив, ты сможешь жить после того, чему помог свершиться?..»

Он подтолкнул пеланна под бок, и тот неохотно повернулся. Губы его скривились, когда он прочитал очередное сообщение Десмонда, он возвёл глаза к небу, глядя на него чуть ли не с ненавистью, потом, вздохнув, потянул руки к клавиатуре.

«Говори, что надо делать».

Десмонд поднял голову: Доминик и Хас уже возвращались. Потом, всё потом. Он закрыл «блокнот» не сохраняя и осторожно передвинул ноутбук к Эриху, касанием к тачпаду запуская обратно присланный Селеной план.

Кажется, Доминик не заметил. Если до завтра Десмонда ещё за какую-нибудь оплошность не придушат, у них есть шанс.