Смертный ангел (СИ)

Глава 1

— Урагцы прорвались в замок! — пронзительный вопль прошил древние коридоры Фаральского дворца. Кричал кого-то из паникующей прислуги, метавшейся по коридорам стародавней резиденции королей.

— Выпорю всех до единого, — зло пробормотал Эрик, король Фаранды. — Задушу бунт и выпорю!

Расшвыривая слуг, что попадались на пути, и крича на воинов, король призывал своих лучших рыцарей вспомнить долг и защитить государя.

— Господи, зачем ты допустил это? За что? — горячо шептал Эрик, высокий мужчина средних лет, когда-то в прошлом крепкий воин. Но последние годы сладкой жизни привели его мускулы в жалкое состояние, под одеждой угадывался довольно-таки приличный животик.

А было за что! Вступив на трон после внезапной и загадочной смерти прежнего короля, он раздал высокие чины аристократам Каворнока. Началось преследование старых дворянских родов Фаранды. Крестьян, ремесленников и купцов обложили такими налогами, что мало кто умудрялся жить хотя бы в достатке. Отряды старой гвардии новый король либо распустил, либо отправил охранять неспокойные рубежи державы, и за огромную плату пригласил наемников. Затем, надеясь на легкую наживу, в страну потянулись всякого рода проходимцы. И все почему? Потому, что кумиром Эрика был Гварад'ор, покойный тиран Каворнока. На него-то и старался походить во всем Эрик Забывший Корни.

Фарандцы терпели три долгих года. Затем вспыхнуло пламя восстания, которое возглавил Руслан, двоюродный брат Эрика, герцог Ураги.

Герцог ворвался в твердыню Эрика сквозь разбитые тараном ворота в числе первых храбрецов. Черные доспехи Руслана, покрытые кровью врагов, мелькали в самой гуще сражения, воодушевляя повстанцев на бой, и фарандцы отчаянно бросались на королевских гвардейцев.

Когда масса защитников внутреннего двора превратилась в разрозненные очаги сопротивления, тучи стрел, булыжников и еще бог знает чего посыпались на головы сражающихся. Снаряды падали, не разбирая, где свои, а где чужие.

— Проклятье! — выругался Руслан. — Эрик, ты ж и своих добиваешь!

Герцог Ураги отразил щитом пущенную стрелу.

— Все назад! Отходим!

Ряды нападающих редели прямо на глазах; людей Эрика, преданных своим монархом, и вовсе почти не осталось, а стрелы все сыпали и сыпали. Впрочем, не совсем преданных. Руслан с тревогой наблюдал, как распахнулись ворота внутренней крепости. На растерявшихся бунтарей, что укрывались щитами от бьющей сверху смерти и пятились с открытой площадки, упал закованный в сталь с головы до пят отряд лучших рыцарей Эрика.

По выкрику Руслана на пути рыцарей Эрика выросли два ряда отборных ратников мятежников. Едва сам герцог успел встать в центр передней линии, замкнув плотный ряд щитов, ощетинившийся боевыми топорами и мечами, как в повстанцев врезался вал каворнокцев. Казалось, лавина стали, еще миг назад похожая на огромный жернов, перемалывающий все на своем пути, вот-вот прорвет тонкую линию мятежников. Но нет! Ряд фарандцев слегка прогнулся и, немного поколебавшись, принял прежнее положение.

Когда удалось сдержать первый натиск каворнокцев, жизненно важной задачей стало иное. Что именно, знал каждый ратник в повстанческой армии. Нужно во что бы то ни стало пробить брешь в линии королевских рыцарей, ворваться в нее клином мечей и щитов. Разделить каворнокцев на две или даже три части! После чего фарандцы легко справятся с противником, используя численный перевес.

Мысль об этом билась и в голове Руслана. Отразив натиск могучего каворнокца с бешеным вепрем на латах, он заметил, что фарандцы начали понемногу отступать. Шеренга его рыцарей уже почти везде состояла лишь из одного ряда воинов, а напор каворнокцев усиливался. Запахло жареным. Сломив его гвардию, отборные королевские ратники обрушатся на ополченцев — крестьян да горожан, не годящихся для сражения с тяжеловооруженными латниками. Необходимо пробить брешь в порядках королевских наемников! Нужна брешь!

Рыцарь с вепрем на щите пал, и его место занял высокий воин в роскошных золоченных доспехах. Не узнать вычурный герб было трудно. Место заурядного вепря, пусть и бешеного, занял блистательный золотой лев Лтен'ора, чьё имя гремело во всех северных землях. Как говаривали, лучший боец!

Нелегкий предстоит бой! Руслан отбил щитом первый удар тяжелого меча. Сражение моментально стихло. Все смотрели на лучших бойцов Фаранды и Каворнока, а для герцога Ураги мир сузился до размеров небольшого пятачка земли, на котором он бился с Лтен'ором. Свежий Лтен'ор напирал на изрядно уставшего в битве Руслана, и вождь повстанцев только отбивался. Руслан заскрипел зубами. Рано или поздно, но свежий противник одолеет его. После очередного неопасного, но болезненного пореза в голове пронеслась быстрая и злая мысль. Надо кончать с господином Лтен'ором! Кровоточащих ранок уже с десяток, однако на золотом льве, казалось, и пылинки нет.

Вперед! Герцог Ураги вдруг применил целую серию ударов и ложных замахов — прием, передаваемый в его семье от отца к сыну и хранимый в величайшей тайне уже много поколений подряд. Череда быстрых выпадов заставила каворнокца раскрыться, и только божье провидение могло бы спасти Лтен'ора от последнего разящего удара вождя восставших.

Чуда не произошло. Лтен'ор тяжело осел на землю.

Сотни глаз ошарашено смотрели на герцога и его умирающего противника. По всем канонам боя, победить должен был рыцарь Эрика. Фарандцы, и каворнокцы застыли в растерянности.

Но не Руслан! Размахивая мечом, герцог рванул в разрыв линии каворнокцев, что образовалась после поражения Лтен'ора. Упустить возможность врубиться в ряд королевских гвардейцев — смерти подобно. Битва тотчас пришла в движение. Однако для каворнокцев все было кончено: монолитность их рядов разрушилась безвозвратно. Фарандцы кинулись вслед за герцогом и раскололи клин гвардейцев, предопределив исход сражения и восстания, несдающихся перебили. Затем во главе с Русланом прорвались во внутренний дворец и, преодолевая отдельные очаги сопротивления, быстро достигли Коронного зала.

Эрик восседал на троне с полным набором королевских регалий. Путь к королю преграждала последняя сотня рыцарей, личные телохранители Эрика. В торжественном зале ярко блистали их серебрёные латы. Не обронив ни слова, каворонкцы ринулись в последнюю в жизни атаку.

— Фаранда! — под узорчатым сводом прогремел охрипший голос Руслана. — За мной! К победе!..

Герцог Ураги в очередной раз отразил каворнокскую сталь. Расправившись с противником, Руслан оглянулся. В зале нет ни одного каворнокца, не окруженного повстанцами. Герцог вытер клинок и вернул его в ножны. В одно мгновение Руслан ощутил весь груз усталости. Пожалуй, на следующего врага сил бы не хватило. Герцог криво улыбнулся. После битвы, когда больше не с кем сражаться, думается всегда одно и то же.

Продолжение боя выдалось недолгим, но жарким, и слишком много фарандцев полегло в тронном зале ко времени смерти последнего телохранителя Эрика. Нельзя не отдать должное братцу. Хоть он и подонок, но, если люди шли за ним, то до самого конца. Руслан направился к трону, на котором восседал свергнутый король. Его умиротворенная поза никак не сочеталась с остервенело вращающимися злыми глазами.

— Эрик, ты побежден! Снимай корону и бросай меч! Тебя ждет суд, и я, надеюсь, твоя смерть будет быстрой, — слова Руслана походили на приговор.

Средь рядов фарандцев пронесся ропот. Каждый из находившихся в зале мечтал растерзать деспота на месте и, желательно, зубами и руками.

— Никогда! Слышишь ты, выродок! — с яростным рыком и блеском ненависти в глазах Эрик сорвался с места. Невероятным образом проскочил сквозь окружение клинков и почти достиг заклятого врага, но поскользнулся в луже крови. Падая, король напоролся на меч, торчащий острием вверх из трупа верного гвардейца. Телохранитель отдал жизнь за повелителя, следовал долгу до последнего вздоха, но, обретя смерть, убил монарха. Злая ирония судьбы!

— Глядите! Боги сами покарали злодея! — воскликнул Руслан. Он победил! Герцог, словно пьяный, смотрел на происходящее вокруг. Страшная усталость и одновременно ликование переполняли его. Более ничего не чувствовал.

— Ваше Величество, примите.

— Здесь нет короля…

До герцога вдруг дошло, что обращаются-то к нему и держат в протянутых руках королевский венец. Руслан взял его и, откинув кольчужный капюшон, осторожно надел. Он не желал этого, но руки не повиновались его воле, как будто кто-то могущественный управлял членами смертного, не спрашивая на то его согласия.

Едва корона коснулась головы, раскатистый рев прогремел под сводами дворца. Воздух затрясся от звона бьющихся о щиты мечей и разноголосицы сотен и сотен глоток, орущих в диком восторге.

Это ПОЛНЫЙ ТРИУМФ!!!

Внезапно все померкло, и перед глазами появилась светящаяся парящая в воздухе надпись:

«Вы играли великолепно!».

Следующим, что увидел Руслан, были стены любимого кабинета и спокойное лицо техника, помогающего снять ужасно навороченный шлем виртуальных игр. Освободившись от железяки, Руслан с мечтательной улыбкой откинулся на спинку кресла.

Руслан Березин сидел в мягком кресле, ощущая во всем теле блаженное утомление. Да он устал. И еще как устал! Новое поколение игр активной серии требовали недюжей физической силы, выиграть без которой было практически невозможно. Ведь в компьютерном мире игрок обладал теми же качествами, что и в настоящей жизни.

Его любимые игры позволяли покинуть реальность и давали почувствовать, что называется на своей шкуре, близость смерти, ощутить вкус опасности. Этого давно нет в сплошь урбанизированном и до неприличия предсказуемом мире. Тысячи людей с готовностью отдавали за это удовольствие кругленькую сумму. Березин принадлежал к их числу. Однако для него цена не казалось столь круглой, как для многих.

— Кхе, кхе, — негромкое покашливание слева от кресла вернуло из состояния приятной дремы. Он совсем позабыл про техника, обслуживающего сложную электронику и следящего за состоянием игрока.

— Кхе, кхе, — повторилось еще раз, но гораздо настойчивее.

— Да, Брайан. Я все слышу, — Руслан лениво повернул голову. — Сейчас отпущу тебя.

Березин порылся в кармане.

— Вот, на чай.

Руслан протянул технику несколько банкнот. Качество игры во многом зависело от профессионализма и опыта последнего.

— Спасибо, — Брайан благодарно улыбнулся. — Вам понравилось в этот раз?

Руслан кивнул.

— Ладно, Брайан, — продолжил Березин. — На сегодня все, можешь идти. Да, кстати, как жена? Уже родила?

— Нет еще, — ответил техник, собирая свои немногочисленные вещи. — Врачи говорят, до родов пару недель. Вы же помните, нам немного задержали с выдачей разрешения из департамента народонаселения.

— Помню, — кивнул Руслан. Слишком большая численность населения давно являлась одной из главнейших и серьезнейших проблем Земли. — Передавай жене привет.

— Спасибо. До свидания.

Когда техник ушел, Руслан посидел немного в кресле в тишине и покое. Затем взглянул на часы. Пора подниматься. Скоро приедет Мишель, любимая женушка. Ох, и влетит же от неё! Опять не явился на какую-то дурацкую презентацию чего-то очень важного. Мишель будет рвать его на части!

Руслан и Мишель вместе владели крупнейшей межпланетной корпорацией. Возможно, они даже любили друг друга. Кто знает? Уж точно не Руслан. Их брак вызван лишь деловым расчетом, но не любовью. После росписи в брачном договоре две крупнейшие компании объединились в новую корпорацию. Руслан и близко не знал весь перечень продукции, которую она производила. Бизнес его интересовал мало. Может потому, что все огромное состояние досталось по наследству. Посему делами в корпорации заправляла Мишель и её каверзный дядюшка; они американцы, и бизнес у них в крови.

Если с Мишель у Руслана сложились теплые отношения, то к Вильяму с самого начала испытывал устойчивую неприязнь, взаимную, надо добавить. Березин никак не мог понять, как человек может настолько увлечен миром денег и путями их накопления, а Вильям принять равнодушие мужа племянницы к этому же миру.

Руслан представил неприятный разговор с женой, ждущий его через пару часов. Потом махнул рукой. Будь что будет!

Мишель задерживалась. Руслан не стал её ждать. Сидя в спальне, он методично и деловито изничтожал плотный ужин, приготовленный кухонной установкой. Где-то на середине этого увлекательного процесса в комнату ворвался разъяренный Зевс Громовержец. Жена!

— Ты же обещал прийти! И перестань есть, когда я ругаюсь с тобой!

— Шрасвица моя, не щричи, — ответил набитый рот. Потом, прожевав, попытался оправдаться. — Я не смог. Забыл.

— Ха! Он забыл! Нет, вы видели? Забыл!

— Ну, забыл. И что? Ты же прекрасно знаешь, как я не люблю эти презентации, бизнес-ужины и тому подобное, — сказал Руслан, жалобно добавив. — Не сердись.

— Вечно ты все забываешь, — Зевс неожиданно превратился в добрую фею, которая, улыбнувшись, ласково продолжила. — Даже не знаю, чтоб ты без меня делал. Разорился бы, наверно, в пух и прах. Точно. Работал бы сейчас каким-нибудь грузчиком или кем похуже.

Резкая смена гнева на милость насторожила Руслана. Что у Мишель на уме?

— Мне жаль. Правда. Я…

— Ты сейчас извинишься, — перебила его жена, — и чтобы загладить вину, скажешь, что выполнишь любое мое желание.

Мишель вплотную подошла к мужу и, обняв, заговорила голосом с хрипотцой:

— Ведь так, мой милый? А?

— Да, да, конечно, — ответил Руслан, вмиг позабывший о подозрительности.

— Хорошо, повторяй за мной, — губы Мишель приблизились к губам мужа.

Березин чувствовал в груди приятную истому. Без промедления он согласно кивнул.

— Говори, Мишель, я очень тебя люблю и…

— Я тебя люблю и…

— Завтра…

— И завтра…

— Полечу на Зерибан.

— Полечу на Зерибан? Эй! Постой! Зачем на Зерибан? — подозрительность сразу вспыхнула с новой силой, но быстро угасла. Руслан понял, что попал в расставленные сети супруги.

— Да, на Зерибан, — непреклонно заявила Мишель, — Там будет проходить крупнейший бизнес-форум. Тебе просто необходимо быть там вместе со мной. И так полно слухов, что мы разводимся, а наша фирмочка разваливается.

— Подумаешь, слухи, — вяло отбивался от доводов жены Руслан. — Может, я здесь останусь?

— Нет, полетишь, — настаивала Мишель. — Иначе мы не найдем новых компаньонов и вылетим в трубу, а за наши акции никто гроша ломаного не даст.

— Не стоит так преувеличивать.

— Никаких возражений, ты только что пообещал полететь.

— О'кей. Раз пообещал, значит поеду. Возможно, ты и права, — сдался Руслан. В самом деле, можно хоть для разнообразия иногда поработать. — Надеюсь, твоего дядюшки там не будет.

— Дядя Вильям уже вылетел, — Мишель не скрывала удовлетворения победой. — Почему он тебе не нравится? Вильям так много делает для процветания нашего бизнеса.

Березин пожал плечами.

— А теперь я отблагодарю тебя, — игриво заулыбалась Мишель.

— Точно?

— Точно, — томно произнесла она. — Обещаю.

Царь Росмальский Добрита I Рурский бился в жаре. Он умирал. Десять лучших лекарей Веннии, стольного града, признались в бессилии спасти государя. Хотя одолев недуг, любой бы получил из царской казны немалое богатство. Великая княжна Рогнеда обещала щедрые дары и поместье. Однако к великой печали Рогнеды и подданных государь угасал на глазах.

Сейчас царевна вместе с Богомилом, верховным жрецом Деллеи Лучезарной, сидели над одром Добриты в его спальной горнице. Они сидели тихо. Молча. Жрец молился, а Рогнеда в который раз мысленно переживала прошедшие дни, в которые потухла звезда отца.

Беда грянула, как гром среди ясного неба. Неделю назад царь принимал иноземных купцов, прибывших по Большому торговому пути на Царскую ярмарку. Преподносили чужедальние купцы государю подарки. Кто удивлял царя и глазеющий народ роскошью дара, а кто диковинкой.

Был среди купцов один по имени Виджигор из далекого града Хвилибуда, что стоит в полулегендарной для северян Каваджарии. Этот торговец принес в подарок бутыль магического вина «Падишахская луна», о котором ходили дивные предания. Люди говорили, что любой поднявшийся в полночь на самую высокую башню и выпивший это слегка пьянящее вино при полной луне вскоре станет королем, а ежели он уже государь-батюшка, то пребудет отныне и до смертного часа мудрейшим из мудрых. Еще молва гласила, что если вынуть из бутыли пробку днем, то напротив солнца воссияет яркая радуга.

Народ так и ахнул, когда в небе засияло семицветье, едва купец откупорил бутыль, чтоб доказать честность дара. Добрита щедро отблагодарил гостя из Каваджарии, строго наказав мытарям не трогать купца до следующей ярмарки.

И вот прошлой ночью царь взошел на самую высокую колокольню города и выпил вино. Чуда не произошло. Наоборот, Добрита со стоном упал на пол и потерял сознание. Больше он в себя не приходил.

Как только до великой княжны долетела весть о лихой беде, она сразу вспомнила о мрачном предчувствии, охватившим её при виде смуглого купца из Каваджарии. Спустя какой-то час после случившегося вся Венния была поставлена с ног на голову. Стража и толпы горожан искали двуличного торговца, но, как выяснилось, безрезультатно. Никто не ведал, где остановился пестрый обоз каваджарца, столь приметный в день открытия ярмарки. Об этом и доложил Рогнеде князь Гуар Артанский, руководивший поисками Виджигора.

Княжна мучительно размышляла, кому понадобилось покушение на жизнь отца. Этот кто-то не из простых смертных. О Деллея, Богиня Света, Владычица Судьбы, сохрани жизнь батюшки! Рогнеда взглянула на отца, и новая слеза скатилась по мокрой щеке.

— Не горюй так сильно, — молвил Богомил, облаченный в белые одеяния верховного жреца. Добрый седой мудрец с бородой до колен учил царевну и знал её сызмальства. — Батюшка скоро поправится.

Только Богомил прекрасно понимал, что царь не поправится. Горько осознавать сие. С Добритой дружили смолоду. Однако внешне волхв сохранял спокойствие, не зачем печалить Рогнеду собственной грустью.

Княжна не обратила внимание на слова старца, чем изрядно удивила Богомила. Он никогда не мог упрекнуть ученицу в недостатке благовоспитанности. Конечно, в такой день не стоит её попрекать, он и не будет… И вдруг Богомил понял, что произошло.

— Хвала богине! Отец очнулся! — воскликнула Рогнеда, улыбаясь сквозь проступившие слезы, на сей раз от радости. Она почти перестала надеяться. — Отец, как ты себя чувствуешь? Тебе чего-нибудь хочется?

— Доченька, где думские бояре? — еле слышно, чуть шевеля устами, прошептал Добрита.

— Бояре? — Рогнеда не понимала, зачем понадобились бояре. — Они во дворце. Ждут в Зале Совета.

— Кликни их. Слышишь, сейчас же позови! Пусть каждый будет здесь! — прохрипел царь и, переведя дыхание, снова заговорил. Слова давались ему с превеликим трудом. — Ну же, зови их, Рогнедушка. Пускай писцы тоже придут.

— Для чего, отец? Что им тут делать?

— Я велю позвать бояр, государь, — сказал жрец, поднявшись с глубокого кресла. Он-то сразу догадался, почто понадобилась Царская Дума. Надежда угасла безвозвратно.

Думцы, три князя и семь знатнейших бояр, зашли в царскую опочивальню. Прилагая огромное усилие, Добрита поднялся, скомкав высохшей ладонью край постели. Он сидел прямо, гордо распрямив плечи. Царь пристально разглядывал членов ближайшего совета. За исключением золотого воеводы Межимира, старшего кораблеводца Анта и князя Куябы все в сборе.

— Слушайте мою волю! — неожиданно окрепшим голосом произнес государь.

Никак богиня сил добавила. Богомил мысленно вознес Деллеи хвалу. Кабы не жуткая бледность, можно было и решить, что царь выздоравливает. Жрец посмотрел на Рогнеду, застывшую за спиной отца. Бедная девочка. Она думает, что царю лучше.

— Я, Добрита Рурский, царь Росмальский, великий князь Веннийский, князь Тверди, князь Орешка, володетель Коростеня, наместник Деллеи Пресветлой на этой земле, говорю вам, князья и бояре, мою последнюю волю! Венценосным наследником объявляю великого княжича Яросвета, сына моего. А поскольку не достиг он осьмнадцати зим, править с сего дня и до совершеннолетия Яросвета будет великая княжна Рогнеда, коя отныне получает в отчину Твердь и Закаменное воеводство. Отныне она княгиня Тверди, княгиня Орешка, володетельница Коростеня. Пусть правит ими по законам предков и державы.

Средь думцев пронесся глухой ропот. А как же! Баба, пусть даже великая княжна и княгиня обширного воеводства, будет править государством целых восемь месяцев, а они, родовитые бородатые мужи, должны подчиняться ей.

— Молчать! — рявкнул Добрита, пронзая каждого яростным взглядом. — Я все еще царь! Одно мое слово — и любой окажется в подземелье! Навечно!

Бояре вмиг присмирели, представив эту невеселую судьбину.

Богомил покачал головой, снова дивясь неожиданно вернувшимся силам Добриты, и взглянул на княжну. Та стояла онемевшая, тяжело опираясь на спинку царского ложа. Рогнеду глубоко потрясла мысль о скорой кончине отца.

— Верховными же советниками, власть коих будет меньше только власти великой княжны, я назначаю Богомила и золотого воеводу Межимира. По воле моей, пребудут они советниками Рогнеды до дня венчания на царство Яросвета, — вновь заговорил Добрита, не сводя пристального взора с думцев. — Теперь пусть каждый осенит себя святым знамением в знак согласия с государевым велением и тем самым откажется от любых противлений в сей час и в дальнейшем. А писцы же пущай все запишут.

Когда необходимо нелютый царь мог проявить жесткость, а потребуется и жестокость. На сей раз Добрита обошелся первым. Вскоре все думцы по очереди осенили себя знамением, подчиняясь воле монарха. Писцы тоже сделали свое дело. Слова Добриты превратились в писаный закон. Правда, Богомил заметил, что Гуар, князь Артании, мешкал и принимал присягу с тщательно скрываемой неохотой.

— А сейчас я хочу, чтоб все кроме Рогнеды покинули меня, — тихо велел Добрита.

Спустя час Добриты Мудрого не стало. Горевала не только дочь, всю страну овеяла печаль. Росмала потеряла справедливого государя, правившего во благо народа и державы. Даже природа лила слезы серого дождя три дня. Недобрый знак.

Глава 2

Колдун Кзаркхмет замер в центре кровавой пентаграммы, начертанной накануне в походном шатре мага. Однако теперь черный волшебник пребывал не в шатре, а в замке причудливой и мрачной формы. Высокие стены и башни темной цитадели постоянно меняли наружные очертания и свели бы с ума любого, кто не искушен в оккультных науках. Впрочем, таковых в окрестностях замка не наблюдалось. Ибо величественные бастионы возвышались в том месте, которое именуется смертными Преисподней.

Этот замок вознесся ввысь по воле Кзаркхмета — великого магистра ордена Черной Руки. Самого могучего чародея из ныне живущих.

Кзаркхмет являл собой высокого жилистого человека с острыми чертами лица и пронзительным взглядом холодных хищных глаз. Выйдя из центра пентаграммы, он щелкнул пальцами, произнеся на забытом языке короткое заклинание. Походный костюм багарского покроя сменился просторными багряными одеждами магистра, цвета свежей крови. На такие незначительные трюки Кзаркхмет давно не обращал внимание. Как давно? Может сто, а может двести лет назад. Кзаркхмет и сам позабыл, сколь отмерил на свете.

Кзаркхмет обладал воистину великой колдовской мощью. Одна только попытка поставить средь огненных равнин Ада каменную цитадель предпринималась очень немногими. Тем паче удачная попытка. Во всем людском племени лишь пятерым волшебникам удалось сотворить подобное, и то за тысячи лет до рождения Кзаркхмета. В те времена, воспоминания о которых давно поистерлись. Кзаркхмет стал шестым.

Сила далась ему непросто. По крупицам восстанавливая утраченные знания, годами расшифровывая чудом сохранившиеся свитки магов ушедших Эпох, Кзаркхмет становился все могущественнее. Потребовались десятки лет упорных трудов и отказ от земных радостей, чтоб достичь того уровня черного мастерства, который позволил с легкостью отправить прежнего великого магистра в лапы Гарагаза. В тот день Кзаркхмет по праву одел венец главы ордена.

Орден, о котором ходили жуткие легенды, орден Черной Руки — это все, что осталось от древней и некогда могущественной империи черных магов. Империя именовалась Аршах, а её оплотом и столицей был огромный город Даршегвар. Его развалины до сих пор плачут о былом величии в окружении высоких пиков и крутых склонов Поднебесного Кряжа. Лишь оборотни, потомки проклятых даршегварцев, бродят средь серых руин.

А когда-то Аршах держал в своей власти весь мир! Его правители властвовали над всеми землями и морями, принося тысячи человеческих жизней на алтарь своему верховному божеству — Гарагазу, Хозяину Ада. Эти века длились до тех пор, пока светлые боги не начали войну против Аршаха.

Война затянулась на двести долгих лет. Целые народы и великие города исчезали и появлялись за это время. Рождались новые расы, и первой из них оказалось племя эльфов: так светлые боги пытались уравнять шансы. В ответ Гарагаз сотворил гоблинов. Потом Добро и Зло поставили в строй несколько других новых рас. Сражения вспыхивали с новой силой. В конце концов, объединенная армия людей, эльфов и гномов одержала решающую победу, и Аршах пал. Земли и страны лежали в опустошении, а люди и новые расы стали жить рядом, в мире или вражде.

Империя черных колдунов ушла в прошлое, но не вся. На отдаленном острове, затерянном в Южном океане, спряталась горстка наследников былого всевластного могущества, основав орден Черной Руки…

Однажды Кзаркхмет изучал древние свитки, найденные им в Теймк'оре, городе джигров — племени с человеческими телами и змеиными головами. В тайном хранилище джигров колдун обнаружил странное пророчество. Оно гласило:

Уняв негаданно нахлынувшее волнение, Кзаркхмет перечитал пророчество. Оно содержало оглушительный смысл, и не только потому, что раньше никогда не попадались столь ясные и недвусмысленные предсказания. Содержание пророчества четко соответствовало действительности. Летосчисление в Ордене вели со дня падения Аршаха, когда зародилась новая Эпоха, и Кзаркхмет прочитал рукопись именно в тысяча семьсот седьмой год. К тому времени он пребывал в зените могущества и пять зим как построил в глубинах Ада свою крепость, шестую со времени сотворения мира. Он стал великим магистром ордена, братья которого являлись потомками побежденных аршахцев, иначе наследниками великой империи, а край людей и змей — это, без сомнения, земли джигров!

Что касается условия воскрешения Аршаха, оно вызвало усмешку на узких губах. Если Даршегвару суждено воспрянуть из пепла, то он будет отстроен. И хотя нужно восстановить древнюю столицу руками людей, а не чародейством, что осложняло дело, но не смертельно. Одно лишь смущало мага. Что ещё за ангел земной, и как он может быть смертен? Тут пророчество вело себя так же туманно, как все остальные.

Но чародей посвятил возрождению империи предков долгие годы, и никакой смертный ангел не встанет у него на пути!

Ныне же Кзаркхмет спускался в нижние этажи. Предстояло завершить нечто очень важное. Маг долго готовился к этому действу. Почти два года, и оно стоило потраченных усилий! Сегодняшнее заклятье станет самым сложным за всю жизнь Кзаркхмета, и, если ему будет сопутствовать удача, могущество Кзаркхмета сравняется с силой богов!

Все началось с того, что Кзаркхмет долго и мучительно размышлял, как же противостоять силе светлых богов, ибо, если они вновь объединяться, Аршаху не быть. И он придумал!

Спустившись в подземелье, колдун направился к самой важной для него камере. Тяжелую дубовую дверь, окованную каленым железом, сторожил клыкастый демон. Один из тех восьми, что подчинялись Кзаркхмету. Не обращая на стража внимания, маг вошел в тускло освещенное просторное помещение. Под высоким, в три человеческих роста, потолком посреди камеры стояло кресло из черного дерева, похожее на трон. Иная мебель отсутствовала.

Усевшись в кресло, Кзаркхмет посмотрел на узников. Прямо перед ним на коротком расстоянии друг от друга располагались четыре клетки-сферы, пульсирующие неярким сиянием. Дух воды пребывал в образе небольшого потока прозрачной воды, вытекающего из пустоты и исчезающего в ней же, только чуть ниже. Дух огня светился огненно-рыжим пламенем. А духи земли и ветра, двух других стихий, пребывали незримыми.

— Для начала, — заговорил Кзаркхмет, — дабы обозначить нашу беседу, я хочу видеть вас в более привычном облике. Скажем, в образе людей.

Духи проигнорировали смертного, тогда волшебник продолжил со вздохом наигранного сожаления:

— Что ж, вы не оставляете мне выбора.

Поднявшись с кресла, Кзаркхмет вознес руки ввысь, чертя в воздухе магические руны, и произнес древнее заклятье Послушания. Мгновение спустя дух воды превратился в прекрасную девушку в полупрозрачном платье, которое мало скрывало девственные прелести. Вместо колыхающегося пламени в сфере появился могучий воин в красных, переливающихся огненными сполохами, доспехах. Дух земли сидел, вернее, сидела, на широкой деревянной скамье в облике зрелой женщины в простом и добротном платье жены зажиточного крестьянина. Как и дух огня, владыка воздуха был облачен в доспехи, только они были скорее декоративными, чем боевыми, а его юношеское телосложение напоминало хрупкую девичью фигуру.

— Так-то лучше, — оскалился Кзаркхмет, — я хотел бы…

— Чародей, ты совершаешь страшную ошибку, — перебила его стройная красавица. — Мы предлагаем тебе одуматься и отпустить нас, а сами обещаем отказаться от мести.

— Боюсь, что не смогу принять столь великодушное предложение, — сказал маг. На хищном лице вновь появилась усмешка.

— Неужели ты всерьез полагаешь, что боги допустят, чтобы смертный получил власть над нами? — раздался бас богатыря.

— Да и твое заклятье больше не способно править нами. Оно действенно всего один раз, — сказал дух ветра.

— Посему, — подытожила хозяйка земли, — мы снова предлагаем отречься от задуманного и отказываемся от возмездия, которое ты, несомненно, заслуживаешь.

— Вы мне угрожаете? — спросил Кзаркхмет, отчетливо выговаривая каждое слово.

— Да!!!

— Что ж, — в голосе мага зазвучали суровые нотки, его лицо помрачнело. — Я не в игры играю. Или великие духи думают, что, пленив их, я не знал, на что шел?

Духи не сводили с зазнавшегося смертного ироничных взглядов.

— Считаете, стали хозяевами положения? — уже гораздо спокойнее продолжил Кзаркхмет, совладав с короткой вспышкой ярости. — Напрасно. Я не все козыри выложил.

Лики духов излучали прежнее презрение.

— Неужели? — рассмеялась богоподобная красавица. — Ты, смертное ничтожество, только что поставил на себе крест. Ты даже не представляешь, на что посягнул!

— Представляю, Уэндига, и точно знаю, что, произнеся это имя, обратил духа воды в покорную рабыню.

С лиц четырех владык стихий слетели ухмылки, от них перестало веять высокомерием, а в безбоязненных ранее глазах духа воды сначала мелькнул страх, а затем засквозила глубокая тоска. На запястьях Уэндиги появились черные цепи. Вместо гордого и могущественного духа стояла безропотная служанка.

— На колени! — приказал Кзаркхмет.

Уэндига беспрекословно повиновалась.

— И ты, Фагос, будешь служить мне, — обратился маг к воину в красных латах. — И ты, Терра, Владычица Земли. И, конечно же, я не забуду Виндро. Не могу же я обойтись без воздуха.

Колдун удовлетворенно посмотрел на духов. Все четверо опустились на колени и рабски склонили спины. Дальше оставалось только ждать, и ожидание для чародея не затянулось.

Из сердца каждого духа вырвался луч энергии и взвился к потолку. Лучи закружились в вихре, переливаясь четырьмя цветами: красным, белым, синим и зеленым. Сплетаясь все больше и больше, они кружили до тех пор, пока не соединились в быстро вращающийся сгусток энергии, который внезапно исчез. Теперь на его месте парило золотое кольцо с четырьмя маленькими камушками: рубином, бриллиантом, сапфиром и изумрудом.

Кольцо Стихий! Даже боги со своими легионами с не смогут противостоять его могуществу. Сейчас он наденет Кольцо, и мир обретет нового повелителя. Пускай земли и народы еще не ведают о том. Не беда, не за горами тот день, когда узнают!

Колдун вдел палец в Кольцо и чуть заметно улыбнулся. На сей раз искренней улыбкой, какая давно не озаряла чело и душу волшебника. Кзаркхмет снова посмотрел на пленников. Если раньше он видел в них Духов Стихий, из коих состоит мир, то теперь все было иначе. Более он не опасался их.

— Поклянитесь, что не сделаете ничего для своего освобождения, — повелел Кзаркхмет.

— Клянемся! — слитно ответили четыре голоса. — Мы твои рабы навеки!

Кзаркхмет довольно кивнул. Руки, облаченные в багряные рукава, вновь вознеслись ввысь, чертя магические руны. С уст слетело заклятье. Колдун не мог увидеть результат заклинания воочию, но магический взор поведал все.

Где-то далеко за пределами замка началось неистовое землетрясение. Казалось, что оно занимает и огромную, и что же время маленькую площадь. На равнинах Преисподней пространство и время искажены и непрестанно меняются.

Гигантские волны земли и камня бились друг о друга, перемешиваясь в невообразимую кашу. Это походило на океанскую бурю. Отовсюду дул ураганный ветер. Черные тучи, клубясь и вращаясь, заполнили небосвод, а на сошедшую с ума землю упали потоки ливня. В довершение всего недра разверзлись, и на поверхность вырвались столбы огня и пламени, довершая картину хаоса.

Земля, ветер, огонь и вода превратились в одну жуткую мешанину. Взгляд не находил один элемент стихии, не окруженный тремя другими. Какое-то время это невообразимое месиво продолжало оставаться бесформенным, а затем приобрело узнаваемые очертания. Земля, огонь, воздух и вода слились в восьмипалую руку чудовищных размеров. В остальном она походила на человеческую. Только вместо мягких тканей колдун увидел неоднородные земные породы. Сквозь толщу камней и песка просматривалась кость из пламени и нечто, напоминающее кровеносные сосуды, наполненные водой. А на месте кожи угадывалась тонкая прослойка воздуха, внешне огражденная плотными грозовыми тучами.

Высоко зависнув над успокоившейся равниной, рука шевелила пальцами, то сгибая, то разгибая их, как будто парализованная много лет назад вновь начала двигаться. Вскоре рука приняла вертикальное положение, развернулась ладонью к Кзаркхмету и сделала приветственный жест младшего послушника ордена. Всякие сомнения испарились как утренняя роса. Вот оно, зримое воплощение его владычества над Духами Стихий!

Спустя несколько ударов сердца рука исчезла, чтобы исполнить волю колдуна.

Рука летела в пределы светлых богов. Сметая защитные барьеры белых сил. Ничто не могло противостоять совокупной мощи четырех стихий.

Творение колдуна вцепилось в Нити Судьбы. Теперь судьбы всех смертных и бессмертных Кириана схвачены несокрушимыми тисками! Никто во всем мире не сможет одолеть Кзаркхмета!

Таяли последние мгновения жизни космической яхты с единственным пассажиром на борту, которая так быстро уносила Березина с Зерибана и бизнес-форума. Пошатываясь, Руслан брел к отсеку со спасательными шлюпками. Первая бомба взорвалась то ли вечность, то ли минуту назад. Березин не знал. Он был оглушен, из раны на голове текла кровь, застилая глаза.

Скорей! Скорей! К отсеку со шлюпками. Там спасение!

Мигающая красная лампа так далеко! А с каждым новым стуком сердца Руслан ожидал нового взрыва. Лишь бы спастись! Спастись и отомстить!

Еще шаг, еще. В голове только две мысли. О спасательном отсеке и Вильяме. Вильяме и его словах:

— … что ещё сказать. Разве что, прощай. Ах да, совсем забыл. Я добрый человек и докажу это. Ты умрешь быстро, хотя не достоин такой поблажки. На яхте две бомбы. Сейчас взорвется одна, а потом вторая. И все! Мишель и корпорация избавятся от такой обузы как ты!

Дядя жены еще много чего говорил, а Руслан смотрел и слушал запмсь и не верил собственным глазам и ушам. Конечно они с Вильямом на ножах, но организация покушения… Потом все затряслось и загорелось. Чудо, что яхта не разгерметизировалась после первого взрыва. Чудо, что он не потерял сознание.

Березин брел к шлюпкам. Слава богу, дверь в спасательный отсек не заклинило!

— Курс на ближайшую планету Земного Содружества, — хрипло скомандовал Березин, едва шлюпка покинула автоматизированный корабль. Нужно как можно скорее удалиться от поврежденного корабля. Оно может взорваться в любое мгновение.

— Слушаюсь, — лаконично ответил бортовой компьютер.

Пока маленькое межзвездное судно готовилось к прыжку в гиперпространство, Руслан пытался открыть аптечку и с тревогой смотрел на собственный звездолет.

— Ну же!

Впереди открылось окно перехода. Он спасен!

— Наконец-то!

Шлюпка нырнула в искаженное пространство, а яхта превратилась в огненный шар. Корабль сильно встряхнуло, и Руслан вылетел из кресла, ударившись обо что-то головой.

Рыжая пушистая белка высунула из дупла мордочку и повела носом по ветру. Все спокойно, можно без опаски прыгать с ветки на ветку, с дерева на землю и обратно, ища что-нибудь для пополнения припасов.

Солнце ласково согревало уютный лес. Кабы у зверей был рай, то именно такой. Легкий ветерок привносил свежесть, мягко шуршали изумрудные листья, пели птицы, стрекотали насекомые. Каждой животине было здесь свое особое место.

Не найдя ничего пригодного, белка спрыгнула на траву, покрытую ещё не испарившейся утренней росой, и принялась за тщательные поиски. Кажется у той большой тропы двуногих, что вся из камня, есть два боровика-послезимовника. Радостно обнюхивая находку, белка вдруг насторожилась. Где-то справа, не очень близко, но и не так далеко, послышался странный шум. Он непрестанно нарастал. Белка замерла.

Внезапно белка узнала его. Такие звуки исходили только от двуногих и их зверей. Белка стремглав бросилась назад к спасительному дуплу, ведь каждый обитатель леса знал, что двуногие самые опасные, их кровожадность не знает предела. Взбежав на свое дерево, стоявшее на небольшом отдалении от каменной тропы, и спрятавшись в густой листве, она принялась ждать, не сводя черные глазки-бусинки с дороги. Там, на обочине, остались её грибы.

Из-за поворота, скрытого развесистыми елями, показались первые двуногие. По дороге из обтесанных булыжников, гордо величаемой Большим торговым трактом, неторопливой рысцой скакали две дюжины всадников. Легкая кавалерия багарцев из усатых мелкопоместных или разорившихся панов, кои нанялись на нелегкую герцогскую службу по причине скудности кошелька. Одетые, кто во что горазд, они были вооружены багарской саблей, за поясом торчали два-три кинжала, под кафтаном звенела дешевая кольчужка с короткими рукавами. У всех круглые щиты с фамильными гербами и пики. У некоторых в левом ухе висело золотое кольцо — знак того, что у шляхтича нет более никакого имущества акромя доброго коня и воинского снаряжения, что сейчас на нем.

Эта беззаботно переговаривающаяся братия являла собой разведку багарцев. Армия Великого Герцогства Багарского вторглась в пределы Росмалы и с каждым часом все глубже заходила в соседнюю державу.

Усатые шляхтичи совсем не опасались засадных застав росмальцев. Верховный маг великого герцога Сигзмунда III покамест держал данное слово: встреченные заставы и обнаруженные секреты были погружены в глубокий непробудный сон. Поначалу аж мурашки по коже пробегали! Потом попривыкли, преспокойно вязали спящих росмальцев и отправляли их в пленный обоз да двигали дальше к Куябе. Попадались и купцы, другие путники тоже. Вот только треклятый колдун так наворожил, что нельзя тронуть заснувшего на булыжниках торгового человека или потискать пухленькую молодуху из близлежащей деревеньки. Обжигало как огнем. Чтоб ему пусто было!

Как только дозорный отряд багарцев скрылся из вида, белка спрыгнула на землю и побежала к вожделенным боровикам. Едва затащила последний гриб в кладовую, как послышался новый шум, гораздо сильней первого. Любопытная белка высунулась из дупла. Теперь по тракту шло все войско багарцев. Около шестидесяти тысяч человек.

Впереди на могучем гнедом жеребце ехал Владслав, принц-наследник герцогства. Владслав, сколько себя помнил, всегда любил воинское ремесло. Его окружали военноначальники и испытанные телохранители. Богатые доспехи принца, пока ни разу не мятые в лихой сече, сверкали гессенгской отделкой. Однако убранство коня было багарским.

Воспитанный в духе благородного рыцарства, ни разу не поступившийся честью, Владслав не одобрял вторжения в Росмалу, стародавнюю и добрую соседку Багары. Но он принц, его долг — вести войска и добыть победу. Поэтому негоже противиться повелениям герцога, тем более отца. Только иметь собственное мнение о делах государевых никто не запрещал.

Кзаркхмет появился недавно и за короткое время сумел завоевать расположение отца. С первых же дней маг вызвал неприятие у принца. Он казался Владславу коварным и злым, и чем больше принц наблюдал за придворным магом, тем сильнее становилась неприязнь к нему. Именно Кзаркхмет убедил отца в необходимости похода, заставив нарушить незыблемую клятву. Боги ещё покарают Сигзмунда за клятвопреступление. В этом Владслав не сомневался. Наверно, на герцога уже обрушилась первая кара. Здоровье отца резко пошатнулось, а лекари признались, что не в силах снять нежданную хворь.

Позади принца под красно-белым стягом с золотым багарским орлом посередине двигался отряд крылатых гвардейцев. Красные доспехи, закованных в тяжелую броню конников, ярко блистали на полуденном солнце. К спинам конников крепились большие белые крылья. Они страшно гудели, когда крылатая гвардия неслась на противника.

За ними поскрипывали плохо смазанными колесами кареты и телеги немногочисленной свиты Кзаркхмета. Ни мага, ни его помощников не видно с самого утра. Над свитой колдуна висела удручающая тишина, лишь изредка прерываемая покрикиваниями мужиков, правивших лошадьми. Вооруженной охраны у Кзаркхмета не имелось. Она ему и ни к чему. Кто осмелиться посягнуть на обоз колдуна?

За гвардейцами и каретами мага шагали пехотные отряды: лучники, арбалетчики, наемники-кнехты в приплюснутых шлемах и с длинными пиками в руках, багарские копьеносцы, и опять гвардейцы, только пешие.

За пехотой растянулся обоз наступающей армии со шлюхами и тяжелыми осадными орудиями. Арьергард состоял из разбитной легкой кавалерии багарцев, в точности повторявшей дозорный отряд, но покрупнее разов в двести.

Войско углублялось в Росмалу, унося с собой звуки, чуждые лесному народу. Вскоре все стихло. Но белка, напуганная шумом и гамом, не показывалась из дупла до вечера. Хотя по дороге часто проезжали купцы и путешественники, и белка давно привыкла к ним, но такое количество двуногих — это чересчур.

Глава 3

Великий княжич Яросвет стоял на крепостной башне Куябы. Внизу, на дальнем крае Ратобойного поля, там, где из леса выходил мощенный камнем тракт, разворачивалась армия герцога Сигзмунда.

— Межимир, сколько же их?

— Пятьдесят или шестьдесят тысяч, — задумчиво ответил золотой воевода.

Вцепившись в эфес меча, Яросвет кидал встревоженный взгляд то на багарцев, то на Межимира. Что скажет прославленный воевода и его наставник?

Ночью спать не довелось. В Куябу прискакали очень поздно, за полночь, вместе с малым отрядом царских дружинников. Легкие дорожные латы совсем запылились, а вот черные траурные перевязи на их руках почему-то оставались без единой соринки, словно незримые слезы не давали пыли осесть на черный бархат. Они мчались в Веннию, к могиле царя — отца Яросвета. Два дня тому назад в Арсу, где Яросвет под приглядом золотого воеводы проводил смотр порубежных полков, прилетела тяжкая весть. Не медля, сраженный горем сын отправился в столицу.

Семнадцатилетний юноша почти ничего не говорил в пути. Иногда глаза предательски блестели. Яросвет любил отца.

Межимир не мог утешить княжича, лишь призвал Яросвета крепиться и не падать духом да следил, чтоб почаще меняли лошадей да не мешкали попусту в пути.

На ночлег устраивались поздно, а вставали с первыми рассветными лучами. Но сегодняшним утром проснулись и того раньше. Тревожный звон колоколов и крики людей разбудили, когда на дворе было ещё темно. Гонцы принесли весть о вторжении багарцев, передовые отряды которых наседали им на пятки. Невероятно, но это были гонцы не из приграничных застав, а из тех, что стояли практически у стен Куябы.

Как целая армия пробралась незамеченной столь глубоко в пределы державы? Эта мысль мучила Межимира, когда он впервые услышал о багарцах, и когда торопливо шел к палатам Яросвета, и когда отдавал приказы по обороне града, и сейчас, когда хмуро разглядывал чужеземное войско.

— Мы правильно поступили? Должно ли встречать багарцев в открытом поле? — прервал молчание Яросвет. — Нас на половину меньше.

Облачаясь в латы, княжич предстал воеводе совершенно другим человеком, нежели был вчера вечером. Поторапливая оруженосца, Яросвет задал воеводе множество вопросов и вызнал все, что известно о вражьей армии. А ведь, идя к наследнику, Межимир размышлял, как встряхнуть его и заставить забыть на время об отце. Нельзя вести битву с затуманенной головой.

— Ты слышишь меня, Межимир? — настойчиво переспросил Яросвет.

— Да, да, — откликнулся золотой воевода и, кашлянув, все-таки возраст, продолжил. — Мы приняли верное решение. Наши полки должны встретить супротивника на Ратобойном поле. Коли спрячемся за стенами кремля, толку выйдет мало. Багарцы разорят округу, подтянут новые силы, а наши запасы и силы будут таять. Да и Порубежное войско поставлено здесь не штаны протирать, а врагу дерзкому шею мылить.

— Но нас-то меньше!

Межимир пожал плечами.

— Что за ветер сегодня, — проворчал он.

Яросвет недоуменно смотрел на старого учителя. Старческое брюзжание сейчас не к месту.

— Побеждают не числом, а умением. Стены за спиной сгладят разницу в людях, не позволят взять нас в кольцо, а городское ополчение посадим за бойницы, чтоб сверху осыпали багарцев стрелами. В открытом поле они мало чего стоят, вооруженье у них плохонькое, а так принесут немалую пользу.

Яросвет задумался, осмысливая услышанное. Пожалуй, Межимир прав.

— И в случае чего всегда успеем отступить в город, — добавил седой воевода.

— Отсюда ничего нового больше не увидим, — обратился к нему Яросвет. Как всякому мальчишке, не вкусившему настоящий бой, ему не терпелось скорей окунуться в битву.

Межимир кивнул. Дай-то боги, чтоб твои очи сияли также и после сечи! Молодость, молодость…

— Твоя правда, княжич. Пора спускаться вниз, войско ждет. Из ворот уже выходит последний отряд.

Копыта могучих коней ступали по булыжникам мощенного тракта. Витязи. Путешественник с запада назвал бы их славным рыцарством.

Внизу, далеко внизу под нависшими тяжелыми облаками, била ключом жизнь полевых букашек, зверьков и растений. Туда-сюда сновали муравьи, попутно собирая все, что пригодно для муравьиной семьи; юркая птичка ловко поймала чернопузого жука, и, не раздумывая, заглотила добычу; суетливо бегала мышка-полевка, принюхиваясь и ища чем бы подкрепиться. Недавно повсюду взошла сочная трава — первая после суровой зимы и долгожданной оттепели. Сильный ветер, задувший с раннего утра, колыхал зеленый ковер с редкими цветами. Для них солнце было еще холодным, и цветы тянулись к небесному светилу из последних сил, жадно ловя каждую крупицу тепла. Двадцать четвертое утро травня, пятого месяца года, полностью вступило в свои права.

Но привольная дикая жизнь радовалась очередному весеннему дню не по всему огромному Ратобойному полю. На двух его противоположных краях кипела совсем иная жизнь — жизнь крепкой стали, звонких клинков, поющих стрел и тяжелых, вечно недовольных, щитов. Словно птица-феникс возрождалась она раз за разом, столетие за столетием на расшироком Ратобойном поле. Сегодня оно вновь омоется кровью и впитает смерть. На Ратобойном поле встали два враждебных войска.

Пока армии затихли. Последние приготовления уже сделаны, и застывшие полки ждут сигнала, возвещающего о начале новой сечи.

— Ишь ты, свиньей выстроились, — Межимир указал на боевой порядок багарцев. — Не ведал бы откуда явились, назвал бы братьями из Сторожевого ордена или господарями гессенгцами.

Багарцы образовали огромный клин, на острие и боковых гранях которого разместились тяжелые пехотинцы, а внутри лучники и прочие слабо доспешные пешие отряды. На флангах под прикрытием легкой шляхетской конницы расположились арбалетчики. Позади клина колыхались стяги герцогской гвардии — рыцарской кавалерии.

— Чай наслушались советничков из Северного Срединноморья, — произнес русобородый витязь. Серебряный воевода и наместник царской власти в Куябском воеводстве. Для своего чина он был очень молод, его года только по весне перевалили середину второго десятка.

— Так и есть, Свенельд. Да зря они это затеяли. Мы и гессенгцев, и рыцарей святого ордена не раз бивали. — ответил Межимир и обратился к Яросвету. — Ваше Высочество, а не проскакать ли нам вдоль полков? Пусть узрят, что наследник с ними!

Ставка тут же заволновалась и пришла в движение.

— Нет, с царевичем поедем только я и Свенельд, — рявкнул Межимир. Ослушаться золотого воеводу никто не смел. После царя и царевых детей золотой воевода первый муж в государстве.

Каждый полк встречал Яросвета и двух воевод приветственными криками. Они тоже не оставались в долгу. Царевич приподнимался в стременах и махал рукой.

— Не понимаю, — недоумевал Свенельд. — Отчего багарцы не атакуют? Полдень, а они как вкопанные стоят.

— Может, ждут подмоги, — предположил Яросвет.

— Не думаю, — Межимир замахал рукой следующему полку и продолжил. — Их построение не предполагает вливания новых полков. Давайте-ка лучше еще раз обсудим замысел на сражение.

Яросвет и Свенельд согласно кивнули.

— Я остаюсь в ставке позади центрального полка, — золотой воевода широким взмахом руки указал на длинный прямоугольник в девять шеренг, в который стянули почти всю имеющуюся пехоту. — Сей полк встретит клин багарцев, выдержит их первый натиск и отойдет под стены кремля. После ты, Свенельд, своим конным флангом атакуешь конницу багарцев и рассеиваешь шляхтичей. Твоих конников мало да и вооружены они легко, поэтому, домчавшись до багарского резерва поворачивайте обратно. Твоя задача оттянуть рыцарей под стелы и болты арбалетчиков к бастионам Куябы. Тогда настанет час Яросвета. Твое левое крыло, в коем собрана вся наша кованная рать, огибает клин багарцев и ударяет с тыла.

Свенельд указал на тот край поля:

— Кажется, багарцы начали.

— Что ж, пора по полкам!

— Боги не оставят нас! — Свенельд пришпорил коня, направившись к своим ратникам.

— А ты, — голос Межимира вдруг дрогнул, — береги себя. Ты очень нужен своей державе.

Яросвету захотелось сказать что-нибудь, но в голову ничего не шло. Потом он неожиданно попросил у Межимира благословения, как сын у отца.

— Благословляю, — Межимир крепко обнял царевича, не обращая на сотни людей вокруг никакого внимания. В горле у воеводы стоял ком. У него семьи нет, но о сыне мечтал всегда.

Яросвет умчался на свой фланг.

Заревели боевые трубы, сотники и десятники выкрикивают приказы, воины напоследок проверяют снаряжение или молятся. Некоторые успевали и то, и другое. Межимир поспешил в ставку, что устроили прямо перед глубоким рвом, опоясывавшим Куябский кремль. Когда он по-молодецки ловко соскочил с жеребца, обе армии уже поливали друг друга стрелами.

Багарцы даром время не теряли и шли довольно быстро. Причем, стройность их рядов почти не нарушалась. Это даже восхитило видавшего виды Межимира. Скоро багарский клин приблизился на расстояние двух дюжин широких шагов. В росмальцев полетели короткие копья. Те отпотчевали противника таким же угощением.

Наконец клин достиг плотной стены росмальских щитов, с размаху врезался в него, чуть-чуть повозился и, Межимир не поверил собственным глазам, пробил в центре брешь, которая начала неумолимо расширяться.

— Лучники! Где лучники? — прогремел грозный бас золотого воеводы. — Пусть чаще бьют!

Раскололся и второй ряд росмальцев. Если так и дальше пойдет, лучше сразу сдаваться. Межимир зло выругался сквозь зубы. Воевода нервно теребил бороду. Натиск багарцев чересчур силен, их острие все глубже рассекало порядки обороняющихся.

Межимир посыпал ругательствами, не таясь. Третий строй тоже прорван и тут же не сдюжил четвертый. Но центральный полк уже вплотную отошел к куябским укреплениям. Настала пора вступить в дело ополчению. На головы багарцев посыпали стрелы и болты, пробивающие самые крепкие доспехи.

Вовремя!

Воины Владслава не ожидали такого поворота, им-то казалось, что еще немного и скинут росмальцев в ров, а со стен все стреляли и стреляли. Багарцы дрогнули и поддались назад.

— Трубить пехоте атаку! — велел золотой воевода.

Межимир загодя поставил на флангах сотни из Ряхова, а также Кнышенский и Ольховский полки, лучше снаряженные и сплошь состоящие из проверенных ветеранов. Они дружно ударили по багарцам и начали медленно, но верно зажимать их с краев. Вскоре росмальский строй стал похож на гигантскую литеру U. В центре дело продвигалось не столь ладно. Тем не менее, над багарцами нависла реальная угроза окружения.

Гнев золотого воеводы погас. Но одновременно в душе воеводы зашевелилось нехорошее предчувствие. Только что, Гарагаз подери, может вырвать у него победу? Однако мрачное чувство не покидало. И отчего-то все чаще думалось о Яросвете.

Как и мыслил Межимир, крыло серебряного воеводы вступило в бой, с легкостью опрокинуло шляхетскую конницу, рассеяло арбалетчиков, и, обогнув уже практически окруженных пеших багарцев, слету врезалось в панцирную кавалерию Владслава, которую принц начал выводить для сокрушительного контрудара. Свенельд четко выполнял замысел золотого воеводы. Его отряд отступил, увлекая багарцев за собой, ринувшись обратно к позициям своих стрелков. Те уже выстроились за подогнанными телегами и вытаскивали из колчанов длинные стелы с гранеными наконечниками, что припасли для рыцарей, да взводили арбалеты. Золотой воевода опасался, что багарцы заметят сей маневр, но пока все шло гладко.

Когда до лучников осталось совсем немного, конники Свенельда резко прибавили, оторвавшись от тяжелых рыцарей, и бросились врассыпную, кто в поле, а кто в заранее приготовленные проходы между телегами. Расстояние до рыцарей сократилось до предела. Стелы, выпущенные лучниками, с легкостью пробивали добротные доспехи, не говоря уже об арбалетах; и первый же залп безжалостно выкосил передний вал рыцарской конницы.

— Вот и затянулась петля на шее твоей армии, Сигзмунд, — прошептал Межимир, обращаясь к далекому сейчас герцогу. — Подайте знак Яросвету!

Ничто в целом свете не способно остановить кованую рать росмальцев, обрушившуюся на полном скаку на неприкрытые тылы врага. Тем более, если тот успел порядком сникнуть. Витязи царевича все глубже врубались в то бесформенное, что недавно являло багарский клин, и на переднем краю росмальцев билась на ветру ало-золотая хоругвь царей Росмалы. Там сражается царевич Яросвет!

Неожиданно с затянутыми черными тучами небес по красно-золотому стягу ударили две молнии. Даже отсюда, из ставки, было видно, как полетели в разные стороны части человеческих тел, а на том месте, где миг назад гордо реяла царская хоругвь, задымились две глубокие ямы.

Межимир оцепенел. Никто не поднял хоругвь! Стяг не взметнулся вверх и, значит, не поднимется уже царевич с обгоревшей земли. Бег времени остановился для Межимира, он смотрел туда, куда вонзились молнии, ему что-то кричали, но золотой воевода никого не слышал и не видел. Ничего, кроме обугленного пятачка земли на дальнем конце Ратобойного поля. Окружающий мир потускнел и исчез для воеводы, но не воевода для мира. Действительность жестоко напомнила о себе. Небеса вновь ударили молнией, и на этот раз удар был нацелен в ставку.

Каким-то чудом Межимир остался жив. Поднявшись, оглушенный воевода почувствовал в левой руке боль. Сквозь разорванную кольчугу хлестала кровь.

Сцепив зубы, чтобы с уст не сорвался стон, Межимир посмотрел по сторонам. На месте ставки зияла яма с опаленными краями. Не очень глубокая, но широкая. В воздухе стоял удушливый запах горелой плоти, слышались стоны раненых, повсюду раскинуты изувеченные, окровавленные труппы.

О, боги! Что за чудовищная сила сотворила это!

Пошатываясь, Межимир побрел навстречу людям, спешившим на помощь выжившим.

— Воевода, вы живы?

— Лекаря! Сюда…

— Что это было?

— Надо оказать помощь другим…

Золотого воеводу окружили со всех сторон, поднялась суета, отовсюду раздавались бестолковые, как казалось Межимиру, возгласы, крики и причитания. Межимир никого не узнавал.

— Лекаря! Ну, где же лекарь…

— Лекаря золотому воеводе!

— Да где его носит, лекаря-то?..

Наконец прибежал взмыленный лекарь в перепачканном кровью кафтане. Едва он подступился к золотому воеводе, молнии ударили снова, и теперь небеса сверкнули не одним серебряным сполохом, и не двумя, и даже не тремя. Молнии зачастили смертоносным потоком.

Они разили по всем росмальским полкам, у многих забирая жизни, но гораздо больших лишая мужества; и самое страшное заключалось в том, что молнии поражали только их, не трогая вражью армию. То тут, то там средь росмальцев появлялись бреши, куда устремлялись багарцы, совсем недавно стоявшие на грани поражения. Не прошло и четверти часа, как случилось то, что Межимир не видал уже много-много лет. Росмальцы начали отступать, теснимые по всему фронту. Еще чуть-чуть — и они безоглядно побегут.

— Трубить полное отступление, — прохрипел он молодому десятнику из сигнальной полусотни.

Десятник помчался исполнять приказ золотого воеводы. Трубы вскоре заголосили, но на сигнал к отступлению уже запоздал. Росмальцы уносили ноги, а их преследовали, безжалостно коля и рубя уже разгромленного противника.

Молнии продолжали бить. Дюжина попала по Куябскому кремлю, превратив Закатные бастионы груду битого камня.

Это конец! Город тоже не отстоять. Только бы вытащили из этого ада тело бедного Яросвета! Межимир, окруженный гвардейцами, скакал по булыжникам Большого торгового тракта прочь с Ратобойного поля.

Следующим утром золотой воевода уводил остатки куябского гарнизона вглубь царства. Под его началом оставалось чуть больше четырех сотен растерянных всадников — все, кто сумел добраться за ночь до небольшой деревеньки Мытовицы, где Межимир и его отряд коротали ночь после утомительной скачки. Сколько ещё бродит по окрестностям взятой Куябы или держит в граде последние очаги сопротивления? Сколько взято в полон? Эх, невеселые мысли посещали сейчас старого воеводу. Горестно вздохнув, Межимир огляделся. Грязные и ободранные витязи негромко переговаривались, многие молчали, кто-то дремал в седле; люди подавлены.

Войско пережило полный разгром. Да какой! Их одолели могущественные колдуны, а может и сами боги! Межимир покачал бородой. Неужель, дожил до заката царства Росмальского? Но более всего довлело осознание смерти Яросвета, коего любил отцовой любовью.

Царевича, прикрытого единственным оставшимся стягом, везли позади золотого воеводы на простой крестьянской подводе. С горсткой храбрецов Свенельду удалось прорваться к месту гибели царевича. Туда, куда пришелся первый удар молний, и вырвать у багарцев тело Яросвета.

Да… потерять за неделю двух самых близких людей, Добриту, старого друга, и Яросвета — это… Слишком. За весь день воевода не произнес ни звука. Молчал и его небольшой отряд. Они двигались тихо, словно призраки-вестники несчастья; и все, кто встречался им на пути, понимали без слов: пришла большая беда.

Глава 4

Черный… Красный… Черный… Снова красный… Потом опять черный. И постоянно какое-то невнятное монотонное бормотание.

До Руслана начало медленно доходить, что черный это не цвет, а темнота. Красный — мигание аварийного освещения. Непонятное бормотание превратилось в речь бортового компьютера спасательной шлюпки, повторяющего одну фразу:

— Корабль был поврежден. Повреждения составили 32 % от общей работоспособности всех систем. К настоящему времени восстановлено 93 % работоспособности. Это предел. Непосредственная угроза жизни пассажира отсутствует. После поверхностного поражения сбита настройка курса полета, вследствие чего корабль дрейфует в гиперпространстве. Корабль был обстрелян. Повреждения составили…

Березин сидел краю кресла пассажира, навалившись на панель управления. Его мутило, голова свинцовая.

Есть! Взгляд нашел металлический ящик с бюрократической надписью «Стандартные, типа GRQ-10, спасательные комплекты для потерпевших кораблекрушение в незнакомой местности». Кряхтя, Руслан поднялся и доковылял к ящику. Что тут у нас? Бластер. Пожалуй, слишком радикально. А вот аптечка — это то, что нужно.

Осторожно, чтоб не трясти без надобности пудовой головой, Руслан ввел в вену восстановительный препарат. Какое блаженство!

Красное мигание все продолжалось, и электронный голос также бубнил.

— Включить нормальное освещение и доложить о повреждениях, — обратился Руслан к бортовому компьютеру. — И что насчет курса?

Восстановив обычное освещение, компьютер бодро отрапортовал:

— Из строя практически безвозвратно вышла система регенерации воздуха и, кроме того, необходимо заложить новый курс, так как параметры прежнего утеряны.

— Но я ведь дышу! Кислород же есть!

— Совершенно верно, — ответил компьютер. — Однако старых запасов плюс вновь созданного кислорода хватит на одиннадцать дней. Аппарат регенерации бортовой атмосферы работает на критически малой мощности.

Слова компьютера не беспокоили. Маршруты пассажирских лайнеров проложены в густонаселенных частях галактики, вдали от военных конфликтов и враждебных цивилизаций. К тому же шлюпка без труда вычислит новый курс: современные машины легко ориентируются по звездам. Через пять-шесть дней, максимум через неделю, он будет рассказывать полицейскому следователю о грехах Вильяма.

— Выйти из гиперпространства и сообщить о координатах корабля, — велел Руслан, включая ручной режим управления.

Космос встретил беглеца пустотой. Сканер не обнаружил ни одного судна поблизости! Но координаты точно будут. Руслан хмыкнул и откинулся на высокую спинку. Делать нечего. Остается дождаться доклада о местонахождении корабля.

…Березин взглянул на часы. Почти восемь минут, как вышли из гиперпространства, а компьютер молчит. Десять минут. Двенадцать. Наконец, на четырнадцатой минуте Руслан не выдержал.

— Есть координаты? — встревожено спросил он. Не дай бог, что-нибудь случилось с навигационным оборудованием.

— Нет.

— А когда будут?

— При существующих обстоятельствах их не будет.

— Как так? — медленно проговорил Руслан. Начало становиться не по себе.

— Структура расположения звезд не соответствует данным, заложенным в систему, — просто ответил компьютер, как всегда, абсолютно спокойно. — Невозможно определить местонахождение и проложить новый курс.

В голове единственного пассажира шлюпки спутались все мысли. Как звезды могут поменяться местами и перемешаться? Никак! И не мог же он за несколько часов залететь в неизвестную часть галактики! Тем более, шлюпка дрейфовала, значит, двигатели были отключены. Вероятно, повреждена и навигационная система.

— Есть какие-нибудь ошибки или повреждения в системе навигации? — спросил Руслан, вытирая рукавом проступивший на лбу пот.

— Навигационный блок работает на 100 %.

Руслану стало по-настоящему страшно. Ему, человеку без специального технического образования, и думать не стоит о попытке починить навигационное оборудование, в котором, очевидно, произошел сбой. Что же делать?

— Возможно ли проанализировать, у какой звезды существует вероятность встречи планеты, где может нормально жить органический объект с Земли? — Руслан тщательно подбирал слова. Необходимо сформулировать задачу с максимальной точностью, не то шлюпка прилетит не туда, куда нужно, а на новый переход кислорода не хватит.

— Возможно. Приступить к реализации заданной цели?

— Угу, — уныло промычал Березин.

— Возможно. Приступить к реализации заданной цели?

— Да, да, приступай, — раздраженно бросил Руслан.

— Анализ данных завершиться через пятьдесят семь минут девятнадцать секунд.

— Благодарю за доскональность, — съязвил Березин. Ладно, шутки в сторону. Отрешившись от мира, Руслан глубоко задумался.

Прошло сорок минут. В полной тишине. Кроме Руслана говорить было не кому, а он безмолвствовал, погрузившись в собственные раздумья. Сначала винил себя за то, что так легко угодил в расставленные сети. Но быстро понял, что ни к чему хорошему самобичевание не приведет. Лучше хорошенько пораскинуть мозгами и решить, как выбраться из этого положения.

Вдруг снизошло озарение. Конечно же, как раньше не догадался! Непроходимый тупица! Узел связи-то в полном порядке!

Пальцы лихорадочно забегали по клавиатуре, а в душе затеплилась надежда. Однако очень скоро она сменилась паникой. Связь работала, только не могла поймать ни один сигнал — все частоты абсолютно пусты. Более того, попытки послать SOS тоже не увенчались успехом. Позывные о помощи не находили ответа, хотя он должен прийти незамедлительно. А это уже слишком. Что, черт возьми, происходит?! Шлюпка дрейфует в густонаселенной области галактики, на перекрестке торговых, пассажирских и прочих путей! Здесь всегда полно патрулей! Почему молчит связь?

Объяснение напрашивалось само собой: или компьютер доложил не обо всех поломках, и, кто знает, что ещё не в порядке; или он действительно находится в неисследованной части галактики. Если верно второе, то сел в огро-о-о-омную лужу.

Одно утешало, и, по правде сказать, Руслан немного успокоился. В голове никак не укладывалось, как можно попасть из одного края галактики в другой за несколько часов. Нет, это совершенно нереально и, следовательно, это не так.

— Объявляю о результатах анализа, — громкий голос бортового компьютера, весьма довольного жизнью, прервал тягостные размышления Руслана. — При настоящей степени повреждения судна оно способно долететь до девяти планетарных систем, где существует возможность обнаружения разумной жизни, сходной с Земной.

А может все не так уж плохо? Плохое настроение постепенно сходило на нет.

— Ресурса шлюпки хватит на обследование пяти систем, — продолжил динамик на стене. — Наиболее оптимальный курс к планетам проложен. Начать полет?

— Да, и немедленно! — сказал Руслан. На душе заметно полегчало. Если не все пять планет, то четыре точно будут принадлежать Земному Содружеству.

На экране монитора висело изображение планеты. Последней из пяти. Первые три вообще оказались без признаков разумной жизни, а на четвертой обитала какая-то негуманоидная раса, не вызывавшая никаких симпатий. Две кучи большеротых, трехглазых, многоруких и многоногих существ упоенно колошматили друг друга примитивными копьями и камнями да пускали в ход острые зубы и когти.

Последняя планета и, без преувеличения, последняя надежда Руслана. Вот же гадство! Радиоэфир молчит по-прежнему, а кислорода кот наплакал. Датчики говорят, что запасов хватит на двадцать девять часов.

— Она похожа на Землю, — устало пробормотал Руслан, изрядно подрастерявший за пару дней боевой пыл. Планета, и вправду, сильно смахивала на колыбель человечества: та же голубая сфера атмосферы, те же облака и шапки снегов на полюсах и горных вершинах, такие же леса, реки, озера, моря и пустыни, и даже нечто похожее на Великую китайскую стену.

— Первые галлюцинации, — невесело скривился Руслан.

— На борт корабля вернулся разведывательный дрон, — бесстрастно объявил компьютер. — Атмосфера полностью пригодна для дыхания. Формы жизни сопоставимы с земной.

Руслан затаил дыхание. Следующие слова бездушной электронной машины определят его судьбу.

— На этой планете живут расы людей, относящиеся к виду Homo Sapiens, — Руслан не верил собственным ушам, — они называют себя кирианцами…

Он нашел людей! Он спасен! Он скоро вернется к прежней жизни, к жене. Он вернется, чтоб отомстить, чтоб начать новую жизнь, отказаться от праздности. За эти дни Руслан много размышлял, многое понял.

Вскоре мысли смешались окончательно. Неприятности теперь позади, скоро он будет дома.

Из дневника принца Владслава

«…Подходит концу четвертый день нашего постоя в Куябе. Завтрашним утром двинемся дальше.

Только сегодня подвели окончательный итог потерям: более девяти тысяч. Из них немало полегло уже после захвата города. Да, росмальцы здорово нас потрепали. Неприятно осознавать, но, кабы не проклятый колдун со своими молниями, исход сражения был бы не в нашу пользу.

Я не описался и в самом деле считаю Кзаркхмета проклятым, и у меня имеются серьёзные основания называть его черным магом. С первых дней, как только Кзаркхмет появился при дворе отца, меня не покидали дурные предчувствия. Особенно, когда вспоминал о Кзаркхмете или встречался с ним во дворце.

Со временем неприязнь к колдуну только усиливалась. Но, к несчастью, тот приобретал всё большее влияние и стал приближенным лицом герцога. Все мои попытки отодвинуть Кзаркхмета от отца решительно отвергались. Казалось, что Кзаркхмет просто манипулирует отцом, здоровье которого ухудшалось с каждым месяцем. Теперь я понял: болезнь отца — это кара богов за возвышение черного мага. Судя по письмам из столицы, отец продолжает увядать.

Отчего я так уверенно причисляю Кзаркхмета ко Злу? Все потому, что мои предчувствия оправдались.

Ранним утром, когда мы, я и воеводы обсуждали предстоящее сражение, в шатер вошел человек колдуна и безапелляционно заявил, что через две минуты явится его хозяин. С первых дней похода Кзаркхмет давал понять, что ничуть не боится принца, то есть меня, и практически равен наследнику трона. Но заявление раба колдуна — это слишком! Никакой придворный маг может поступать, как ему заблагорассудится. Я решил раз и навсегда указать чародею на его место.

Едва Кзаркхмет вошел в шатер, я без промедления поднялся и направился к нему навстречу. Колдун сообщил, что у него указ герцога и показал бумагу. Он не лгал. В указе писалось, что с момента его предъявления, власть Кзаркхмета становится равной моей. И то было ещё не самое худшее! Сигзмунд дальше объявлял, что в самой первой битве воеводить буду не я, а Кзаркхмет. Какой позор!

Весь оставшийся день я только давал советы, которые колдун демонстративно игнорировал. Называется, сохранил лицо.

Поначалу сражение складывалось в нашу пользу, но, в итоге, мы едва избежали разгрома. В тот миг, когда казалось, что дело труба, с неба посыпались молнии. Воспоминания о них до сих пор будоражат людей. Меня тоже. Однако даже не это самое важное, что произошло тогда.

Вечером ко мне пришел граф Тошек, мой старый друг. Пришел он не один. Тошек привел с собой чумазого паренька, его зовут Янсек.

Он сбежал в армию из монастырской школы для сирот, что под Барой. Монахи постоянно возили его по окрестностям, поскольку Янсек обладает удивительным даром. Он безошибочно видит злой дух. Монахи спрашивали его, нет ли нечисти в том или ином человеке, в каком-нибудь животном или предмете. Если Янсек обнаруживал что-то, монахи тут же изгоняли духов. За плату, разумеется. Святые отцы имели с этого прилично, а самого Янсека держали в «богоугодном худом теле». Потому тот и сбежал, устроившись барабанщиком в девятый полк проходившего мимо войска.

Во время похода он часто замечал, как в палатку колдуна влетали, нет, не духи, демоны. Янсек боялся сказать об этом кому-нибудь, опасаясь, что его вернут монахам.

Рассказ Янсека был сбивчив и путан, но я смог выудить из него главное. Когда началась сеча, над росмальцами всё время летал страшный демон. Он словно искал что-то. Потом вдруг перестал кружиться и завис над головой передних витязей конницы росмальцев, как раз туда, куда попала первая молния.

На следующее утро я узнал, что от первой молнии погиб царевич Яросвет.

Но возвращаясь к Янсеку. Он не смог далее таиться и поведал обо всем своему капралу. Тот, хвала богам, не будь дураком, прямехонько отправился к полковому воеводе — графу Тошеку.

Теперь я уверен, Кзаркхмет не просто какой-нибудь базарный прощелыга, неведомо откуда прознавший пару серьёзных заклинаний. Возможно, он не последний маг в Черной Руке.

Эта кампания выйдет нам боком…»

Глава 5

— Пора, — негромко произнес Богомил, входя в покои Рогнеды. — Малый Собор скоро начнется.

Царевна вышивала, сидя в глубоком кресле около потрескивающего камина. С рассвета холодало. Жрец давно приметил, что Рогнеда всегда вышивает, чтоб обрести душевный покой. А он ей нелишне. Бедная девочка.

— Ты очень бледная, — сказал молчание жрец, — и синяки под глазами. Опять всю ночь не спала?

— Спала. Только, если честно, пару часов. Всё думалось и думалось.

— А ведь сегодня трудное утро, — укорил Богомил. — Ты должна быть полна сил. Твои родные смотрят с небес.

Рогнеда и опять виновато улыбнулась.

— Ты справишься, — продолжил Богомил, — и ты не одна. Я и Межимир верны памяти Добриты. И столичный люд с тобой. А от глупых бояр мы отобьемся.

— Надеюсь. Межимир… Надо сказать, что не таю на него зла.

— Пожалуй…

В дверь тихо постучали, перебив жреца.

— Кто там?

Дверь приоткрылась и сквозь образовавшуюся щель просунулась голова одной из служанок царевны.

— Прости, матушка. Это я, Прошка.

— Что случилось?

— Пришел десятник. Говорит, с важным донесением.

— Сейчас выйду, — ответила царевна. — Чует моё сердце, недобрые вести пришли.

— Все будет так, как пожелает Деллея Хранительница Судьбы, — жрец помянул богиню, которой служил.

Рогнеда вышла к гонцу. Она обманулась в предчувствии новой беды. В написанном рукой старшего кораблеводца Анта послании после обычных слов приветствия говорилось:

«…Должен сообщить черное известие. Ведомый мною флот разбит.

Получив известие о Куябской битве и смерти царевича, я оставил Славию и вывел флот в Студеное море, дабы отразить возможное нападение вражеских кораблей Неожиданно разразилась сильнейшая буря. Она нанесла огромный урон нашим судам. К утру флот недосчитался трети кораблей, а остальные оказались сильно потрепаны. Некоторые даже отправились обратно в Славию.

Скоро со стороны Заката показался вражеский флот. В нем были собраны багарские, гессенгские галеры, варяжские драккары и даже ладьи Сторожевого ордена. Противник вдвое превышал нас числом.

Тем не менее, я решил принять бой. Моряки Вашего Высочества сражались отчаянно, храбро и пустили на дно немало кораблей из иноземной флотилии. Однако при имевшемся раскладе сил, наше поражение стало неизбежным. Я приказал начать отступление.

Всего из сражения удалось вывести пятую часть флота. Кабы противник взялся за преследование, спаслись бы единицы. Почему погоня не началась, я не знаю. Сейчас остатки флота отправляются в Коростень. Вести их в Славию не имеет смысла. Очевидно, город скоро падет.

Если Ваше Высочество сочтет необходимым, я готов понести кару».

В покои зашел еще один гонец.

— Говори.

— Славия пала, — гвардеец непроизвольно сжал края алого плаща.

Рогнеда пыталась сохранить внешнее спокойствие. Получилось, но где-то внутри живота похолодело, ноги подкашивались. Только бы не упасть в обморок.

— Ступайте, — распорядилась она.

Поклонившись, воины оставили царевну. Рогнеда стояла, глубоко вдыхая воздух. Ей скоро держать речь в Думе. Как вселить в людей веру в победу, когда Куябское воеводство захвачено, Арса в осаде, багарцы на полпути к столице, флот разбит и пала Славия?

…Два часа спустя она выступила в Царской Думе. Царевна добилась своего! Бояре признали власть царевны над державой. Этому немало поспособствовали золотой воевода и верховный жрец: Межимир не скупился на угрожающе намеки, а Богомил ссылался на Закон Правды и волю богов.

Дочь Добриты сохранила царский венец. Но с условием, что после войны соберется Большой Собор, где изберут нового царя либо впервые за долгие века — царицу.

Через два дня после Малого Собора царевна Рогнеда во главе отступающего войска покинула стольный город. По пути на восток, в Закаменное воеводство, к армии присоединялись новые гарнизоны. Все, кто мог сражаться, двигались к Тверди и дальше к Орешку или добирались морем до Коростеня. У этих городов собиралось новое войско.

И знать и простой люд также покидали Веннию, стараясь увезти с собой как можно больше добра. Купцы закрывали лавки и увозили товары в глубь страны.

Малая часть конной дружины с князем Гуаром во главе отправилась в Артанию, для усиления тамошнего гарнизона.

Спустя четыре ночи после ухода войска из столицы в опустевшую и неприветливую Веннию вступили первые отряды багарцев. В городе осталось примерно десятая часть жителей. Они стерегли дома и надеялись пережить нашествие.

Руслан ошарашено уставился на монитор бортового компьютера. Тот выдавал такое, во что верилось с превелкими трудом. Шлюпка принесла Руслана к планете населенной гуманоидами, причем их генокод на 100 % совпадал с человеческим. Иными словами, Березин наконец-таки добрался до людей.

Однако населяемые Кириан, как называлась эта планета, люди не только не вышли в космос, они даже не знали, что такое индустриальное общество. Потолком развития кирианских народов являлся феодализм. И то не у всех. Компьютер долго выдавал информацию о государственном и техническом развитии кирианцев, пока Березин не потребовал перейти к следующему блоку данных.

— Подготовка займет двадцать минут.

Как раз будет время записать основные языки Кириана. Березин потянулся к клавиатуре.

Данная процедура занимала пять-шесть часов и не требовала усилий, кроме как включить нужную аппаратуру. Единственным недостатком являлось то, полученная таким образом информация исчезала через полтора года, если не «перезаписаться» или не использовать активно новые знания. Жаль, в университете нельзя было пользоваться такой штукой. У каждого преподавателя имелись специальные детекторы.

Березин погрузился в сон, навеянный гипносистемой матрицы.

Это не может быть правдой! По определению не может! Разум Руслана отказывался принимать то, что выдал компьютер во втором блоке.

Первое, что удивило, это его обозначение блока. Иные, помимо человеческой, разумные формы жизни на Кириане! Вначале это даже вселило надежду: вдруг обнаружится база дружественной Земному Содружеству расы. Как оказалось, ничего подобного. Фото и видео материалы, сопровождаемые бесстрастным комментарием, привели Руслана в неописуемое изумление.

Планета просто кишела иными, как выразилась умная машина, формами разумной жизни. И какими формами! Казалось, на Кириане ожили все персонажи земной мифологии.

Руслан снова и снова приходил к выводу, что разумного объяснения происходящего у него не имеется. Единственное, чего у него было предостаточно, так это пищи для размышлений. Предположение, что он слишком сильно ударился головой и теперь без чувств находится в реанимации, а все увиденное бред, отметалось сразу, так как его ощущения не бы размыты, как во сне.

Гипнотическое программирование также отпадало. Слишком уж много вокруг мелких деталей, на которых при желании можно сфокусировать внимание. Компьютерная реальность как средство подавления психики не выдерживала критики по той же причине. Мысль, что попал в плен к неизвестной цивилизации, почему-то казалось нелепой.

Может, просто сошел с ума? Хотя с чего бы? И вообще о последнем лучше не думать.

В конце концов, перебрав все имеющиеся варианты, Березин решил принять всё, как есть, а там будь, что будет.

Компьютер объявил, что последней разумной формой жизни из обнаруженных на планете являются драконы.

— Драконы! Есть информация о месте их нахождения?

— Ответ утвердительный. Драконы обнаружены на обширном острове к востоку от центрального материка.

— Немедленно направить туда шлюпку!

— Слушаюсь.

— Вот они, драконы! — восторженно прошептал Руслан. Он высунулся из шлюпки в открытый люк и наблюдал в бинокль. К сожалению, солнце взошло недавно и било в глаза.

У драконов имелись длинные гибкие тела, покрытые чешуйчатой броней, две пары когтистых лап, сильный хвост и не очень большие, по сравнению с туловищем, перепончатые крылья. На морде у каждого зверя росли по два рога. Из пасти нередко вылетала тонкая струйка дыма. В длину, от морды до кончика хвоста, драконы были около сотни метров. Хотя в глаза сразу бросалось явное несоответствие крыльев массе тела, драконы смотрелись прекрасными летунами.

Неожиданно тревожно запикало.

— С востока на большой скорости приближаются два объекта, — сообщил компьютер.

— Покажи их!

Березин подскочил к пульту управления. Монитор показывал огромных драконов, летящих на огромной скорости. По размеру каждый превышал самых крупных из увиденных Русланом особей почти вдвое. Пора убираться отсюда!

— Включить систему защиты и на максимальной скорости двигаться в сторону материка!

Через секунду шлюпка стремительно неслась на запад. Однако драконы не сдавались. Более того, скоро Руслан с тревогой заметил, что две точки на радаре начали медленно, но верно приближаться.

— Можно выжать ещё?

— Так точно, — по-военному, ответил компьютер.

Погоня продолжалась.

Внизу пронеслась узкая полоска полуострова, покрытая девственными лесами. На смену ей пришла часть залива, изрезанная россыпью островов. Снова лес. Теперь океан деревьев. Без края и конца. Мельком блеснула река. И опять лес. Ненадолго показались горы, тянущиеся в бесконечную даль к северу. Лес. Его опять прервал горный хребет. Здесь ещё господствовала ночь. Очевидно, из-за большой разницы в часовых поясах.

— Расстояние до преследующих объектов не более одного километра, — сухо оповестил компьютер.

Ничего себе!

Жаль, что все вооружение шлюпки — зенитная пушка.

— Были бы у меня ракеты! — сокрушался Березин, усаживаясь за кресло пилота. На мониторе появился боевой интерфейс. Страха было, скорее азарт.

Драконы перешли к атаке. Они непрестанно меняли траекторию, не давая прицелиться, как следует. Но пушка палила постоянно. Светящиеся стрелы пронзали ночное небо.

Руслан отчаянно отстреливался. Он мазал, драконы маневрировали чересчур умело. На стрельбу пушки летел ответ в виде огненных струй. Пролетев определенное расстояние, они с грохотом разрывались.

За бортом остался горный хребет.

Шлюпку вдруг здорово тряхнуло. Попали! Нормальное освещение сменилось мигающим красным, визгливо запричитала сирена.

— Тревога! Борт подбит. Повреждения фатальные. Высота стремительно падает. Через 25 секунд корабль разобьется, — отрапортовал компьютер.

— Катапультироваться! — крикнул он и зажмурил глаза.

Кириан встретил холодным воздухом и ветром. Драконы не обратили на него внимания и умчались вслед за падающей шлюпкой.

Березин спускался на парашюте в неизвестность. Вот так, остался на неизвестной планете без корабля. Да что там! Без ничего! За миг до катапультирования успел схватить только лежащий рядом бластер.

Руслан опустил глаза. Внизу, под светом факелов разгорелся ожесточенный бой. На небольшой конный отряд напали несколько десятков пеших человек. Похоже, всадники попали в засаду.

Сегодня на редкость удачливый день. Черная полоса продолжается.

Березин опускался прямо на головы сражающихся.

Конец первой части