Смертоносный всадник - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ларисса Айон (ч. 3)

Внезапное желание переставить столовое серебро и тарелки заставило ее пальцы подрагивать.

– Реган? – Танатос взял ее за руку. – Эй. Что не так?

– Ничего. – Она изобразила легкую улыбку и вздохнула с облегчением, когда один из вампиров вышел из кухни неся дымящуюся чашу.

Он остановился рядом с ней и с помощью щипцов подал горячее, влажное полотенце для рук. Легкий лимонный аромат должен был разжечь аппетит, но Реган осознала, что уже не голодна.

Реган внимательно следила за ним пытаясь понять ночной он или дневальник, пока он снимал крышки с блюд,

Вампир был большим, но она не чувствовала вибрацию дневальника от него. Будет ли невежливо, спросить?

Она дождалась его ухода, наклонилась к Тану и спокойно спросила.

– Он дневальник или обычный вампир?

– Дневальник. А что?

– Потому что до этого, в моей комнате, один из твоих ночных парней – Питер, задел меня и был отброшен через всю комнату. Я думаю, что только ты и дневальники можете коснуться меня. Ты знаешь, почему так?

Танатос будто эмоционально отгородился, и когда он произнёс приглушённо и неразборчиво "нет", Реган отчетливо поняла, что он врет.

Хорошо, сменим тактику.

– Один из твоих вампиров в штаб-квартире… назвал тебя Бладрексом. Что это значит?

– Понятия не имею. – Его тон был столь же пустым, как и выражение лица.

– Ну, я также слышала это слово от вампира, который пытался не дать мне уйти. И я где-то его читала раньше.

Тан слегка пожал плечами.

– К чему вопросы?

Потому что мне нужно, чтобы Эгида во мне нуждалась.

– Потому что я представитель Эгиды, специализирующийся на вампирах. – Реган повернула тарелку на дюйм по часовой стрелке, так чтобы Итальянский дизайн – виноградная гроздь на ней оказалась в правильном положении. – Ты знаешь, как появились дневальники?

– И с какого хрена я должен это знать?

– Может быть, потому, что ты единственный нанимаешь дневальников, с которыми мы когда-либо сталкивались.

– Поэтому, вы их похитили? Чтобы выяснить как они появились? – его голос был таким же твёрдым, как и взгляд, которым он одарил ее. – И каков план? Пытки? Препарирование?

Черт. Он ударил, что гвоздь в голову.

– Я не знала об их захвате, Тан. Как и Кинан. Он был так же зол как я. Среди нас есть дураки, способные на это.

Тан смотрел на нее, словно оценивая правда ли то, что она сказала, а потом резко кивнул головой в сторону еды.

– Ешь.

Подчинившись, Реган обратила внимание на еду, и теперь, когда она могла все осмотреть, ее глаза вылезли из орбит.

Стол ломился от блюд – с ростбифом, жареным цыпленком, спагетти, энчиладаса

[17]

, различных гарниров, включая зеленый салат, пасту с овощами, тушеные овощи, макароны с сыром, три вида хлеба, и два супа.

– Этим можно накормить армию, – сказала она, потянувшись к ее любимым макаронам с сыром.

Реган с горкой наложила всего на тарелку, исключая ростбиф, и только после того как съела несколько кусочков, поняла, что Танатос не ест. Он просто… за ней наблюдал.

– Ты не голоден?

Его глаза потемнели, и снова она ожидала какой-нибудь типично мужской ответ с подтекстом, что-то вроде: "Да, я голоден, все правильно" Но этот мужчина был полон сюрпризов.

– Я поем после того, как удостоверюсь, что ты наелась.

– Почему?

Тан опустил взгляд на пустую тарелку, а затем снова на Реган.

– Потому что мои люди… люди, которые меня вырастили… уверены, что беременная женщина ест первой и получает самую лучшую еду.

Что-то дрогнуло в ее груди. Как он мог в одну минуту быть таким грубым и злым, а потом вдруг уважительным и внимательным?

Она почувствовала, что с каждым заботливым жестом и словом её защита слабеет, и ей пришло в голову, что он опасен для неё не только физически.

Она заставила себя сконцентрироваться на еде, прежде чем позволить мыслям пойти в неправильном направлении.

– Но здесь всего так много. Гораздо больше, чем я смогу съесть за месяц.

Ребенок повернулся, и она пересмотрела эту мысль.

– В любом случае, на неделю.

Когда ей показалось, что Тан не собирается сдвинуться с места, она указала на блюдо, нагруженное ломтями ростбифа.

– Я последние пару месяцев не дружу с говядиной, так что, пожалуйста, присоединяйся

Танатос вежливо кивнул и положил на тарелку кусок говядины с соусом.

– У тебя есть какие-либо предпочтения?

– Еда, – ответила она, и снова раздался его низкий смешок. – Любая пища. Ты называешь, и я её хочу.

Она наколола кусочек курицы вилкой.

– Я стараюсь разнообразить своё питание, чтобы у малыша развивался вкус к разным видам этнических блюд. Я читала, что разнообразное питание может предотвратить придирчивость в еде, как в утробе матери так и потом, когда малыши начинают есть твердую пищу.

Тан посмотрел на нее так, будто у нее выросла вторая голова.

– Что? Почему ты так уставился на меня?

– Просто странно, что ты так беспокоишься о вкусовых предпочтениях ребенка, хотя не намерена иметь с ним ничего общего после рождения.

Упс.

– Я беспокоюсь больше чем ты думаешь, Танатос.

Это волновало ее настолько, что Реган намеренно не думала о том дне, когда придется отдать ребенка ради его же блага. Если начнет об этом думать, то сломается.

Ребенок стал центром ее существования… держать его в безопасности, беречь его здоровье, и убедится, что его любят. Но она не посмела объяснить, потому что Тан не поверит, он ясно дал понять, что не желает такое слышать.

Он наградил ее еще одним холодным взглядом, будто снова определял сколько правды в сказанном. Наконец, он указал на ее тарелку, и когда заговорил, его тон был почти дружеским.

– Тогда ешь. А позже, составь список своих любимых продуктов. Я запасусь ими для тебя. Ты также можешь пользоваться кухней в любое время, когда захочешь.

Снова его забота заставила ее затрепетать. Под всей этой физической и эмоциональной броней был скрыт порядочный человек, который имели дело с дерьмом.

– Значит, если я захочу сделать шоколадное печенье в два часа ночи, можно? – Не то чтобы она умела готовить, но могла научится. Для этого и существуют кулинарные книги, верно?

– Да.

– Шоколадный пирог?

– Да.

– Ананасовый пирог?

Его улыбка лишила ее дыхания.

– Только если поделишься.

– Ты любишь ананасовый пирог?

– Он мой любимый.

Однажды в женском журнале, посвященному Дню Святого Валентина, она видела на обложке ананасовый пирог в виде сердца, а внутри журнала была статья о романтике, еде и о том, как организовать идеальный вечер.

На картинке была пара, которая сидела за столиком для двоих при свечах, а торт стоял между ними.

Теперь Реган представила себя и Танатоса на той картинке – он склонился над столом, его рот в дюймах от её, а мягкий свет от свечей подчеркивает заострённые черты его лица и чувственный изгиб губ. Его голос был хриплым, когда он прошептал: – В течение следующих восьми с половиной месяцев, ты будешь моей. Каждую. Ночь.

Рука Рейган задрожала, когда она поспешно сунула вилку со спагетти в рот и постаралась выкинуть из головы возникшие образы.

Ривер ошибался. Может Танатос и хотел ее, но только из-за того, что она могла ему дать: сына и несколько месяцев, полных секса, после которых он либо убьет ее, либо выкинет за дверь.

В тайне, она испытывала чувство вины, даже подумала, что заслуживает все, что он с ней сделал. Но нет, она не станет готовить Тану ананасовый пирог. Никогда.

***

Танатос любил смотреть как Реган ест. Было что-то… приятное… наблюдать за женщиной, кормящей своего ребенка. И не важно был ли младенец в ее руках или утробе.

А вот что было неприятно, так это видеть, как у нее кажется внезапно пропал аппетит, и он заметил легкую дрожь в ее руке.

Ему наверно не следовало упрекать Реган за то, что Эгида схватила его дневального Джейкоба. Идиот. Расстраивать беременную женщину, когда она кушала, было просто глупо.

Но он вынужден признать, что был потрясен тем, что она сказала о кормлении ребенка. Некоторые беременные женщины имея твердое намерение оставить ребенка никогда не задумывались над тем какое дерьмо они ели, пили, нюхали или курили.

И все же, Реган, которая готовилась отдать ребенка, беспокоилась о его будущем режиме питания.

Раньше он был уверен, что Реган заботилась о младенце только потому, что судьба всего мира легла на его хрупкие плечи. Но чем больше Тан наблюдал, тем меньше склонялся к мысли, что она рассматривала ребенка не более чем инструмент.

– Еще? – Тан пододвинул блюдо с макаронами и сыром поближе.

– Ох, черт, нет! – Реган посмотрела на тарелку как на врага. – Я сейчас кажется лопну. – Она погладила живот. – Вообще-то я бы этого уже хотела. Хотя теперь, думаю мы должны надеяться, чтобы ребенок подождал и дал нам время схватить Мора.

У Тана так и крутилось на языке спросить:

"А что потом? Ты просто отдашь ребенка Кинану?"

Но вместо этого вспомнил, что только дал себе мысленного пинка, за то, что расстроил ее и поэтому продолжил светский разговор.

– Ты часто готовишь?

– Я не умею. – Ее длинные чёрные ресницы опустились вместе со взглядом, словно признание смутило ее. – Хотя это и не важно. У меня нет кухни.

Нет кухни?

– Где ты живешь?

– С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, у меня была комната в штаб-квартире Эгиды. Что-то вроде квартиры-студии. Там хотя бы есть ванная, так что мне грех жаловаться.

– Не похоже, что там так уж много места.

Она пожала плечами.

– А мне и не нужно. Я вроде как не устраиваю там вечеринки, торжественные встречи и тому подобное.

– Звучит одиноко. – Слова сорвались с его губ прежде чем он смог подумать, что сказал… или как много это говорило о нем самом, ведь он тоже жил уединенной жизнью. Об одиночестве он знал не понаслышке.

– Я нахожу чем себя занять, – сказала она, и да, Тан тоже так делал, но занятость не меняла того факта, что он все еще спал по ночам один.

– А что на счет времени когда ты не работаешь?

– Я всегда работаю.

– Разве ты не берешь тайм-ауты, чтобы насладиться людскими праздниками и торжествами?

– Кто-то должен работать. Демоны не перестанут терроризировать людей, только потому что Рождество.

Она аккуратно положила столовое серебро на пустую тарелку.

– Кинан и Вал обычно приглашают меня к себе домой на День благодарения и прочую фигню, но, ты знаешь, это неудобно вторгаться в семейные сборища? Поэтому я работаю. В Эгиде бесконечный поток документов, которые мне нужно прочувствовать на подлинность, так что это круто.

Нет, это совсем не круто. У нее не было настоящей семьи или друзей, так ведь? Но почему? И бесконечный список документов? Разве у Эгиды не было кого-нибудь еще, кто мог бы проверить тексты на подлинность в их библиотеке?

– Так что… они держат тебя взаперти в штаб-кваритире и заставляют исполнять их приказы? – Реган дернулась, словно он ткнул в нее электошокером.

– Конечно же нет! Я работаю добровольно. И вообще мне повезло там находиться. Обычно Эгида убивает таких как я.

– Таких как ты? – Когда она опустила взгляд в свою тарелку, определенно испытывая дискомфорт, он понизил голос. – Реган, ты можешь сказать мне. Нет ничего такого, чего бы я не слышал на своем веку.

Долгое мгновение Реган просто сидела напряжено, и он знал, что она была готова выскочить из-за стола. Очень медленно, Тан потянулся и накрыл своей ладонью ее руку, поглаживая ее так же, как успокаивал Стикса.

Возможно это печально, что весь его опыт сводился к умению успокоить свою лошадь, женщины же для него являлись абсолютно чуждыми созданиями. Его единственный опыт был связан с Лимос, и она точно не была типичной женщиной, независимо от того, как сильно хотела ею казаться.

Кроме того, когда она нуждалась в утешение, то как правило шла к Ресефу.

Постепенно Реган расслабилась.

– Мои настоящие родители были Хранителями. Но мой отец был одержим демоном, и находясь под влиянием демона, он оплодотворил мою мать. Я не демон, – добавила она быстро, и Тан улыбнулся.

– Я это знаю. Ты камбориан.

Она подняла голову.

– Я не камбориан.

Он покачал головой.

– Камбориан – это ребенок, рожденный от союза человека и демона. Ты камбориан. По существу, в человеческое семя твоего отца проникла демоническая энергия. Поэтому ты не демон, но владеешь некоторыми чертами и способностями демона. И возможно имеешь некоторые демонические слабости.

Она нахмурилась

– Я не переношу большинство лекарств.

– Я слышал, что многие демоны не переносят человеческие лекарства. Поэтому создается впечатление, что у тебя какая-то ненормальная аллергия.

– Мне кажется странным, что Эгида не знала кем я являюсь.

Он фыркнул.

– Эгиде плевать. Если они убивали детей, рожденных от одержимых, думаешь им действительно было важно как называть их?

Ее свирепый взгляд сказал ему, что она не готова к критике своих сослуживцев. А уж тем более, услышать от него.

– У нас есть название для них. И это не то, которое ты используешь.

– Да? И как же хранители зовут людей подобных тебе?

Реган отвела взгляд, и мгновенно на него накатила ярость, настолько сильная, что он чувствовал, как души начали в нем шевелиться даже не вызывая броню.

– Дьявольское отродье.

Он не мог сдержать грохочущий рык, зарождавшийся в его груди.

– Они называют тебя дьявольским отродьем?

– Нет. – Покачала она головой, ее отрицание было слишком сильным. – Я имела ввиду, не… это было в то время.

– Они не могут сказать это прямо тебе в лицо, но называют так. Ты слышишь это, но потом они смотрят на тебя и говорят: "О, я не имею в виду тебя. Разве не так?"

Снова, она отрицала, качая головой.

– Ты не знаешь…

– Нет, – перебил он. – Как раз знаю. Никто, блядь, не смел такое мне сказать, но я видел это миллионы раз в своей жизни.

– Танатос? Танатос.

– Что? – огрызнулся он.

– Твои глаза светятся а стол трясется.

Он хотел разорвать на части каждого хранителя, который обидел Реган. Это не имело смысла, учитывая, что однажды он сам хотел причинить ей боль, очень хотел, но многое из того, что он чувствовал не имело смысла.

Боже, не удивительно, что она постоянно работала, вместо того чтобы общаться. Ведь проводить время с коллегами в свободное время было бы примерно так же весело, как если бы почистить туалет ложкой.

То, как она старательно складывала салфетку в идеальный квадрат, он решил, что прав по поводу чистки туалетов, тоже, он заставил себя успокоиться и потянулся за одним из трех десертов на столе.

– Торт?

Ее глаза загорелись.

– Мне бы не стоило… но я клянусь, этот ребенок мгновенно освобождает место для сладостей независимо от того, насколько я сыта.

– Итак… клубничный чизкейк, торт "Красный вельвет" или шоколадный мусс?

Головы твоих коллег на серебряном блюде?

– Да, пожалуйста. – Она практически подскочила со стула, и Тан не смог удержаться от смеха, в частности и от идеи голов на серебряном блюде. Это было бы чертовски весело.

– Здесь также есть пять разных видов мороженого в морозильнике.

Она усмехнулась.

– Я приберегу мороженое на потом. Прямо сейчас… вон то.

Он положил по кусочку каждого десерта и передал ей тарелку.

– Ешь.

– А себе положишь тоже, да? Не буду есть пока ты не сделаешь это. – Она вздернула подбородок, показывая, чтобы он убрал тарелку. – Я не буду есть десерт одна, ты будешь со мной.

Упрямая женщина. Отлично. Он тоже может поиграть в эту игру.

– Я съем кусочек, – согласился Тан вкрадчиво. – Но тебе придется дать его мне.

Его забавляло то как она прищурившись смотрела на него, но по-прежнему отрывисто и с раздражением отломила кусочек чизкейка краем вилки. Затем протянула Тану.

– Держи.

– Как? Разве ты меня не покормишь? – Он не собирался дразнить, или флиртовать, или играть с ней, но сделает все возможное, чтобы заставить ее есть. Чувак, продолжай себе это говорить.

– Я абсолютно уверена, что ты в состоянии поесть сам.

– Ты права. – Он взял вилку, накрыв ее пальцы своими. – Я должен покормить тебя. – Он осторожно приблизил вилку к её рту.

– Ты сказал, что не против кусочка, если я его тебе дам, – запротестовала она.

Он усмехнулся, прижав десерт к ее губам.

– Ты съешь это, и я возьму чуть-чуть.

Она тихонько зарычала, этот звук действовала на него как Виагра, мгновенно. Сексуальный рокот отозвался прямо в паху, и Тан почувствовал, как стало тесно в штанах. Когда она неохотно открыла рот, чтобы принять кусочек, Тан почти застонал.

Реган носила его одежду, была беременна его сыном, и он кормил её собственноручно. В клане, в котором он вырос, она бы считалась его.

Моя.

Это было то слово, которое он никогда не думал использовать. Никогда не думал, что у него будет возможность его использовать. И всё ещё не должен. Реган не его.

Даже если она не обманывала, всё равно его не хотела, и не хотела его сына, и было ясно, что не могла дождаться момента, чтобы уйти от него. Нет, Реган определенно не его.

Настроение мгновенно улетучилось, он отпустил ее руку с вилкой.

– Вот. Совсем не сложно?

Замешательство мелькнуло в ее глазах, на его тон, прозвучавший резче чем хотелось бы, но Тан твердо настроил себя против этого, и взял кусок пирога "Красный бархат".

Они закончили есть в напряженном молчании, хотя Тан не стал доедать из своей тарелки пока Реган не отодвинула свою, и не откинулась на спинку стула с удовлетворенным вздохом

Когда он запил свой последний кусок Маунтин Дью, Реган зевнула. Мгновенно, он вскочил на ноги и потянул ее к себе.

– Я помогу тебе лечь в постель.

– Что? – она позволила ему поддерживать её несколько шагов, а потом резко остановилась. – Зачем?

Если честно, то он понятия не имел. С Реган столько всего произошло сегодня, и она, наверное, устала… и первым инстинктом Танатоса, когда она зевнула, было отвести её в постель.

Но чёрт его дери, если Тан скажет ей, что беременность отбыла у него способность нормально мыслить, и он так хотел этого ребёнка и думать мог только о том, чтобы заботится о ней.

Он посмотрел на часы, надеясь на помощь. Полночь. Идеально.

– Уже поздно. Тебе нужно в кровать.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты мне указывал, когда ложиться спать.

Ну конечно нет. Она вообще в нём не нуждалась. Его не было в жизни Реган, и жизни из сына больше восьми месяцев, Танатос не имел возможности помогать и заботится о них. Вспышка боли опять вернула его в состояние обороны, и он холодно улыбнулся.

– Я не сказал, что мы будем спать.

Реган прошла мимо и направилась по коридору.

– Засранец.

– Ты так не думала, когда стонала с моим именем на губах.

– Как ты любишь напоминать, это было моей работой, – бросила она через плечо.

Напоминание было как удар под дых, но он решил это не показывать.

– Очевидно, ты любишь свою работу. Очень.

Она вошла в спальню и развернулась, ее челюсти сжались.

– Понятно. – Она издала горький смешок. – Что, ты удивлен тем, что я призналась в этом? У тебя видимо проблемы с глазами, ты определенно опасно-привлекательный сексуальный парень.

– Ого, прозвучало как высшая похвала.

– Похвала? Я же не лестную речь тебе сочиняю, чтобы на свидание заманить, или что-то в этом роде. Просто говорю, что ты не полный лузер.

– Ты упустила свое призвание. Тебе бы действительно писать биографии для EvilLove.com.

На мгновение она с ненавистью посмотрела. А потом, неожиданно, рассмеялась. От неожиданности у него свело внутренности так, что он сделал шаг назад.

– Почему ты смеешься?

– Потому что ты порой такой придурок, что я даже не могла предположить, что у тебя есть чувство юмора.

– По правде, твоя похвала заставляет меня светиться от счастья, – сказал он сухо.

– Светиться – я бы про тебя так не сказала. – Она одарила его оценивающей улыбкой и развернулась на сто восемьдесят, в результате чего он опустил взгляд на ее аппетитный зад.

Из-за беременности там добавилось несколько кило, но он не возражал. Прежде ему нравилось ее твёрдое тренированное тело воина, но новое, с небольшими округлостями предало ей более женственный вид, что ей шло, хотя он бы поставил свой левый клык, что Реган убила бы любого, кто сказал бы ей это.

– Ты куда?

– В душ, – бросила она через плечо. – Или это ещё одна вещь, которую мне запрещено делать?

Он пожал плечами.

– Душ принимать ты можешь.

– Ох ты Боже мой, спасибочки.

Реган ворвалась в ванную и захлопнула дверь, а Танатос, наконец, позволил себе улыбнуться. Давно он так не веселился, и собирался поразвлечься ещё больше, как только девушка уляжется в постель. Нет, он не станет требовать сексуальных услуг… хотя идея заманчива.

Сегодня Реган потеряла друзей и сослуживцев, а Тан не был полным ублюдком. Он лишь хотел, чтобы она хоть немножко попросила. Узнала, каково это было для него, лежать обездвиженным в доме Ареса, молча умолять, чтобы его отпустили. По крайней мере, Тан позволял Реган использовать голос.

Реган просила оставить её в покое – он так и сделает. Чёрт, Танатос даст ей всё, чего бы она не пожелала. Ему лишь хотелось… чего, извинений? Да, наверно, так и есть. О, она пробовала, даже бросила символическое "мне жаль", но он на это не купился.

Реган следовала указаниям Эгиды как хороший маленький солдат, и теперь невинное дитя будет страдать из-за последствий. Разве что Тан вмешается. Если ребёнок действительно может спасти мир – это плюс. Но даже если нет, Танатос сделает всё возможное, чтобы о его сыне заботились и любили.

Потому что хоть он и узнал о сыне меньше сорока восьми часов назад, но сразу полюбил его. Танатос давно оставил мысли о том, что однажды заведёт ребёнка, но если мечта – умерла, то желание – осталось.

Теперь его мечта восстала из пепла, и он не позволит ей ускользнуть сквозь пальцы.

Переводчики: Yogik, silvermoon, navaprecious, kr71

Редактор: natali1875

Глава 14

Когда Реган приняла душ, ее живот скрутило от мысли о предстоящем. Действительно ли Танатос потребует секс?

Насколько её тело становилось горячим и возбуждённым от этой мысли, настолько же девушку охватывала паника, и она не могла трезво мыслить.

О, она хотела прикасаться к нему, чувствовать, как скользит его кожа по её. Но каждый раз, заходя слишком далеко в своих фантазиях, Реган возвращалась в ту ночь, и его мольбы, чтобы она перестала, работали на её либидо, как ледяной душ.

Забавно, как сейчас она помнила, что он говорил "нет", но тогда не понимала его слов. Это не имело никакого смысла, но только добавляло путаницы к эмоциям, кружащим в ней.

Она не спеша вытерлась, надеясь, что каким-то чудом Тан устанет её ждать.

Но когда открыла дверь ванной, ее сердце подпрыгнуло к горлу при виде Тана, вытянувшегося на кровати, без рубашки, с руками за головой и полуприкрытыми глазами с выжидающим взглядом.

Великий Боже, мужчина был великолепен.

Она конкретно попала

Реган вышла из ванной на шатких ногах, сжимая в кулаке концы полотенца, плотно обёрнутого вокруг её тела.

Губы Тана изогнулись.

– Зря прикрываешься, все равно избавишься от полотенца через минуту.

Какой – то нелепый страх овладел Реган.

– Я… я не думаю, что это хорошая идея. – Нет, она так не думала. Она знала это. – Мы действительно собираемся снова заняться сексом?

Танатос немного передвинулся, заставляя татуировки на его обнажённой груди извиваться. Они были удивительными… наслаиваясь друг на друга, но все же каждая по отдельности. Их образы были взяты из его мыслей, демоном, который проникся каждой эмоцией настолько сильно, что Реган вряд ли нужно использовать ее психометрический дар, чтобы прочитать их. Хотя, когда девушка однажды ласкала их языком, все, что она чувствовала – была похоть, от воспоминаний об этом у нее пересохло во рту так, будто она полоскала его песком.

– Я тебя предупреждал.

Ей пришлось прочистить горло, чтобы ответить.

– Потому что я в долгу перед тобой.

– Да.

То, что он прав, было как пятно на душе, и ничего с этим не поделать. Выудив ночную рубашку для беременных из мешка с одеждой, который ей привезла Лимос, Реган вернулась в ванную, и надела ее. Когда она вышла, Тан все еще лежал в том же положении, и хищным взглядом наблюдал за Реган, пока она выключала свет и шла к кровати, в тусклом свечении от углей в очаге.

В тот момент, когда она опустилась на матрас, его пальцы обернулись вокруг ее запястья.

– Ты готова? Хотя, не важно. – Его голос, такой чувственный и насыщенный, как темный шоколад, заставил ее живот сжаться от голода, но голода, не имевшего ничего общего с едой.

– Ты действительно не отступишься?

– Одну вещь ты должна запомнить обо мне, с учетом того, что пробудешь здесь некоторое время, я упрям, как черт, и никогда не сдаюсь. В состязании желаний, я буду одерживать победу каждый раз, Реган.

– Почему? – спросила она с горечью. – Потому что ты мужчина, а я всего лишь женщина?

Его пальцы сжали ее запястье.

– Разве я когда-нибудь давал тебе повод считать меня женоненавистника?

На самом деле, нет. Дерьмо, типа – "мужчины лучше, чем женщины" было проблемой Реган, не Тана. Ей пришлось бороться за всё, чего она достигла в Эгиде, в том числе и за место в Сиджиле, который практически всё время своего существования был клубом только-для-мужчин.

– Я принимаю твое молчание за «нет», – сказал Тан. – Поэтому, спроси меня еще раз, почему я буду выигрывать каждое сражение в желаниях.

– Отлично. – Реган сунула ноги под одеяло. – Почему?

– Потому что я бессмертный, а ты – всего лишь человек. У меня есть вечность, чтобы сломить тебя.

– О, хорошо. Значит не то, что я женщина, заставляет тебя чувствовать себя на высоте – а то, что я человек. Я знала, что какой-то пустяк будет отговоркой.

Она чувствовала его веселье больше, чем видела.

– Ты тянешь время.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Он потянул ее руку через пространство между ними и положил себе на промежность.

– Я даю тебе возможность отказаться, Реган. Все, что тебе нужно сделать, это попросить меня не делать этого.

– Не делай этого.

– Прозвучало как приказ, – сказал он грубым и глубоким голосом. – Я сказал попросить. По-хорошему.

Холодок пробежал по ее коже, несмотря на ревущий огонь внутри.

– Ты имеешь в виду умолять.

Когда он не ответил, ее первым побуждением было одернуть руку, но ее второй, более сильный инстинкт заставил оставить ее там.

Тан не был возбужден.

Понимание… беспокоило ее. Зачем ему это так сильно надо, если он не был даже возбужден? Было ли это действительно только для того, чтобы наказать ее? Чтобы сравнять счет? Чтобы потешить своё самолюбие её мольбами?

Следуя первому порыву, она начала отстранятся. Хватка Тана ослабла, и девушка почувствовала всем телом его игривость. Он знал, что она откажет, и её поведение сыграло ему на руку… или, точнее, отыгралось на её руке. Теперь у него будет больше оружия против неё, больше причин для подколок по поводу того, что делить с ним постель было её работой.

Ни за что. Настало время для инъекций стали в позвоночник, и пришло время всаднику узнать кое-что об ожиданиях.

Реган крепко обхватила его член, и, к ее изумлению, из груди Тана вырвался стон удовольствия. И когда она начала медленный и чувственный массаж, все его тело напряглось. Под ее ладонью его член твердел.

Ха! Наверное, ей не стоило считать себя победительницей – ведь какой мужчина не возбудится, если женщина прикасается к нему таким образом? Приподнявшись на локте, Реган расстегнула ширинку, и, как только показалась возбуждённая плоть, сразу же взяла её в руку.

– Что ты делаешь?

Она крепко сжала его член, и Тан зашипел сквозь зубы.

– Что ты и хотел, чтобы я делала.

Чувствуя определенный контроль, который ей был так необходим, она скользнула рукой по его длине, наслаждаясь бархатистой гладкой кожей.

– Кажется, ты дал мне возможность сделать выбор. Доставить тебе удовольствие, или просить. Я не прошу.

Она также не знала, как далеко сможет зайти в своей игре. Если Танатос хотел, чтобы она оседлала его так, как в ту ночь… вдруг Реган стало трудно дышать. И все же ее рука продолжала двигаться, еще больше доказывая, что ее ум не в ладах с ее телом, когда дело касалось этого мужчины.

– Реган… – простонал Тан в темноте измученным голосом. Звук казался таким глубоким и всепоглощающим, что уменьшил ее беспокойство о полноценном сексе. Может, этого было бы достаточно для него на данный момент. Она надеялась на это, потому что не могла пойти дальше, не с теми воспоминаниями, терзавшими ее разум.

Его член казался таким горячим, твердым и шелковистым в ее ладони, что она стала неторопливо скользить рукой от толстого основания к широкой головке. Каждое движение сопровождалось хриплым дыханием и лёгким движением бедер Тана. Может, это было шагом в правильном направлении. Между ними было так много боли, возможно, им удастся использовать положительной аспект этой встречи, чтобы уравновесить отрицательные моменты.

Реган украдкой бросила на Тана взгляд, и в ореоле угасающего оранжевого огня из камина мужчина был великолепен. Тени создавали жесткие линии вдоль его челюсти и скул, а свет подчеркнул полные, сочные губы, когда они приоткрылись, чтобы высвободить резкий выдох. Его затуманенные похотью глаза с таким вожделением следили за ней, что по ее телу разлилось тепло. Пылкий взгляд Тана остановился на её теле.

Капелька влаги выступила на головке его члена, и, когда Реган провела большим пальцем по ней, распределяя жидкость, губы Танатоса приоткрылись, обнажив кончики блестящих зубов. Звук вырвался из него – низкий и отчаянный стон, который принес трепетное волнение в сердце Реган.

Аккуратно, она сжала его древко, вызывая еще один стон удовольствия. Больше. Она хотела бы большего от него. Возможно, вначале это и была игра за власть между ними, но теперь… о, это было восхитительно.

Она двигала рукой по всей длине его члена, к основанию, ударяясь ребром ладони о молнию брюк, а затем обратно к твердому кончику головки. Когда она снова опустила кулак, то поласкала пальчиками его мошонку, и Тан застонал. От звуков стонущего в экстазе мужчины, Реган ощутила боль от возбуждения, которая зародилась в ее сердцевине, и влагу между ног.

Она подняла руку назад и крепко сжала член, затем большим пальцем начала медленно круговыми движениями ласкать чувствительную кожу головки его древка.

– Остановись. – Тан схватил ее за предплечье и обездвижил. – Я сейчас кончу.

– А разве не в этом суть?

Он протянул руку и, Реган могла поклясться, что та дрожала, когда он слегка коснулся ее лица.

– Чего ты хочешь?

Был ли этот вопрос с подвохом? Откажется ли он, чтобы она не ответила? Если это его игра, она полагала, что могла бы поиграть.

– Я хочу, чтобы ты кончил, – ответила Реган, давая ему возможность отказаться. – Я всегда заканчиваю начатое.

Буравя Реган взглядом жёлтых глаз, он убрал руку с ее щеки.

– Да, ты такая. Независимо от того, какие будут последствия.

Ох. Опять. Он был полон яда сегодня. Неожиданно уязвленная, она отвела взгляд, отказываясь позволить ему увидеть, как его слова ее задели. Более грубо, чем намеревалась, Реган продолжила гладить его. Как будто она поднесла зажжённую спичку к бензину, Тан хрипло застонал и выгнулся, прижимаясь к её ладони.

Он запрокинул голову, напрягаясь всем телом, когда она взяла его член и начала двигать кулаком сильнее и быстрее. Реган подумала, что ему нравится делать это грубо, и почему-то, осознавая это, у нее закружилась голова от желания. Она прижалась к нему, отчаянно нуждаясь в дополнительном контакте.

– Реган, – выдохнул Тан. – Я сейчас…, – его речь оборвалась гортанным криком, когда тело стало сотрясаться и влажные, горячие струи выплеснулись над её рукой на живот Тана.

Реган продолжала двигать рукой, пока он не остановил ее, положив свою руку на ее. В течение нескольких мгновений, он лежал с закрытыми глазами и пальцами гладил ее кожу. Темнота между ними подарила им уютное спокойствие, хотя сердце ее бешено билось, а ее женскую сущность сводило от неудовлетворённого желания. Реган почувствовала странную боль в животе, которая добавилась к возбуждению, и это взволновало девушку. Приступы усилилась, сметая желание. Живот выворачивало, и жжение распространялось по всему телу. Реган с содроганием села, когда сильная судорога пронзила ее живот.

– О, нет. – Танатос схватил ее за запястье, когда жуткая внезапная агония охватила ее тело, заблокировав мышцы и превратив каждый нерв в оголённый провод. – Ты не убежишь от меня снова. Я не угрожал тебе в этот раз сломать шею. Лишь через восемь с половиной месяцев. – В его голосе звучали поддразнивающие нотки, но в данный момент они были совершенно не к месту. Тошнота подступила к ее горлу, а кожа покрылась холодным липким потом.

– Отпусти меня, – прошептала она. Складывалось впечатление, что ей плеснули в глаза раскаленный металл, она видела все настолько расплывчато, что лицо Танатоса превратилось в размытое пятно.

– Почему?

Желчь наполнила ее рот.

– Потому что я думаю… – она закричала, когда опаляющая боль как молния пронзила ее позвоночник. – О, Господи, думаю, я умираю.

Умирает?

– Реган! – Тан выскочил из постели, ловя Реган, когда та начала падать с матраса.

– В ванную, – выдохнула она.

Он подхватил ее и отнес к туалету вовремя, ее вырвало.

Все ее тело трясло, кожа была горячей и скользкой от пота. Между резкими и затрудненными вздохами девушка стонала. Когда она ухватилась за стульчак унитаза, ее руки дрожали, угрожая, что она вот-вот упадет. Капля крови упала из ее носа на сиденье унитаза.

Блядь. Тан опустился на корточки рядом с Реган и убрал с лица ее шелковистые волосы.

– Я за помощью. Только… оставайся здесь.

Оставайся здесь? А куда еще она могла пойти? Болван.

Ему понадобилось пять секунд, чтобы найти телефон и набрать ЦБП, еще пять, чтобы проорать, что ему нужен Призрак, и еще пять, чтобы вернуться к Реган. За 15 секунд она сползла на пол и свернулась калачиком.

Дрожь сотрясала ее тело, все усугублялось еще и затрудненным дыханием. Неожиданный страх заставил Тана двигаться молниеносно. Он сорвал одеяло с кровати и попытался завернуть девушку в него, что оказалось нелегкой задачей, поскольку ее тело было напряжено, будто мышцы превратились в цемент.

Чувствуя себя беспомощным, он сел на пол и перетащил ее к себе на колени, прижав к груди, чтобы удержать от судорог.

– Можешь поговорить со мной?

Она вся горела, словно огонь на его ладони.

– Эй, мне нужно чтобы ты хоть что-то сказала.

Если она этого не сдает, он закричит. Иисус, он был в ужасе.

– Больно…

Ее позвоночник невероятно изогнулся назад, когда она вцепилась в Тана и закричала.

– Это ребенок?

– Нет, – выдохнула она, а затем быстро рванула от него, ее снова вырвало. Закончив, Реган начала падать, и Тан поймав её прижал спиной к себе.

Что, блядь, это было? Внезапный грипп? Или что-то, связанное с беременностью? Он перебирал в голове кучу вариантов, но когда зловещие переплетения синих вен начали распространяться на ее восковой коже и черные пятна появились под ее ногтями, он понял, что это выходило за рамки его знаний.

К тому времени, когда прибыли Призрак со светловолосым вампиром-медиком, Тан не смог придумать ничего, чтобы успокоить себя. Он знал, что ей больно, и был готов сделать все, что угодно, лишь бы поменяться с ней местами.

Призрак, одетый в помятый халат, что говорило о безостановочной рабочей смене, бросил медицинскую сумку на пол и встал на колени рядом Реган.

– Что происходит?

Реган попыталась ответить, но ее зубы были сжаты слишком сильно, чтобы говорить, поэтому Тан сделал это за нее.

– Она сказала, что умирает, а в следующий момент ее вырвало. Док, она вся горит и испытывает боль. – Тан схватил демона за запястье. – Помоги ей.

От страха и отчаяния его просьба прозвучала как приказ, но доктор не обратил на это абсолютно никакого внимания, его татуировка на руке – известная как родовой знак – засветилась, когда он призвал свою целительную силу.

– Я хочу попробовать прикоснуться к ней. Тень предупредил меня, но я должен попытаться. И, на всякий случай, я привел Кона. – Демон сжал плечо Реган, а в следующее мгновение отлетел назад и в неудобной позе приземлился возле ванны. – Вот…дерьмо! – Застонав, Призрак сел, а Кон занял его место возле Реган.

– Когда ее дыхание стало затруднённым? – спросил Кон.

– Сразу после того, как ее первый раз вырвало.

Кон кивнул.

– Я собираюсь проверить ее пульс… – Вампир не закончил фразу. Все что он успел сделать, так это положить палец на ее запястье, прежде чем присоединился к Призраку на полу рядом с ванной. – Судя по всему нет, – прохрипел он.

– Проклятье! – выдохнул Тан. Реган сказала, что Питер – ночной вампир, тоже не мог вынести ее прикосновения.

Он надеялся, что инцидент с Питером был единичным случаем, но как только что выяснилось, лишь Тан и дневальные могли прикасаться к Реган, возникли вопросы, на которые он не мог ответить.

По крайней мере, он не мог ответить на них правдиво.

Призрак потер плечо и подошел ближе.

– Вздутие вен, бесцветные ногти и носовое кровотечение указывают на отравление демонским ядом. Есть вероятность, что она что-то съела? Если да, то нам надо выяснить что именно. У меня есть противоядие от большинства демонских ядов, но мы должны действовать быстро.

– Никто в моем доме не отравил бы ее. – Тан закрыл глаза, его слова прозвучали по-ребячески яростно. Он даже не хотел допустить и мысли, что один из его вампиров мог сделать такое, но Тан так же не мог позволить себе тратить время на отрицание.

И вместе с тем, он не будет отрицать, что если кто-то отравил Реган, то они будут так страдать, что ужасы Шеул-гра покажутся им летней прогулкой по парку.

– Возможно, она съела что-то за ужином… – Он замолчал, удивляясь, почему не заболел тоже. Конечно же, яд не действовал на него как на смертных, но он должен был почувствовать хотя бы дискомфорт. Если только… – Шоколадный мусс! Это единственное что она ела, а я даже не попробовал. – Ярость ядовитой змеей закружилась внутри него, но каким бы убийственно злым он не был, Тан осторожно опустил Реган на пол.

– Поспеши, Всадник, – произнес Призрак тихим, но серьезным голосом. – Если я не могу прикоснуться к ней чтобы помочь, она и ребенок в опасности.

– Спаси…ребенка. – Хриплый голос Реган был едва слышен.

– Мы спасем. – Тан поднялся на ноги, ненавидя то, что был вынужден покинуть ее. – Мы спасем вас обоих.

Реган посмотрела на него, мутным, не сфокусированным взглядом, ее прекрасные каштановые волосы разметались по плитке, словно пролитая кровь.

– Убей меня. Если я умру, ты сможешь спасти ребенка.

Она говорила серьезно. Боже… правый! Она действительно хотела, чтобы он ее убил.

– До этого не дойдет, – произнес он хриплым голосом. – Просто держись, Реган. Черт побери, держись! – Он выскочил из комнаты и понесся на кухню. Черная как смоль ярость сочилась из каждой его поры.

Вампиры шарахнулись в разные стороны от грозового облака душ, кружившего вокруг него.

– Кто готовил шоколадный мусс?

Когда несколько вампиров обменялись настороженными взглядами, Тан вышел из себя. Он схватил двух из них за горло и с такой силой швырнул о стену, что осколки камней посыпались на пол. – Кто?

– Дэрик, – выдохнул один из них.

Тан оставил их в покое, и вихрем кинулся к Дэрику, который побелел как лист бумаги и крался к двери. Прежде чем Тан успел наброситься на него, Дэрик выскочил из кухни.

Зарычав, Тан призвал свою косу и одним плавным движением, швырнул ее через большую комнату. Дэрик нырнул к входной двери, но оружие вонзилось ему между лопатками и пригвоздило к дереву.

– Что было в муссе, Дэрик?

Тан пересек комнату, зная, что на него смотрел каждый вампир в доме.

Он ухватился за рукоятку косы, но вместо того, чтобы вытащить лезвие, он повернул его, упиваясь криками вампира.

– Скажи мне, или следующее, что я сделаю этим лезвием – кастрирую тебя. – На самом деле, это должно было произойти в любом случае, в какой-то момент.

– Слизь Низула, – прошипел Дэрик, сплевывая кровь.

В груди у Танатоса похолодело. Это дерьмо убивало большинство существ в течение нескольких минут. Тан повернул голову к Артуру.

– Скажи Призраку. Пусть поспешит!

Артур исчез в тумане, и Тан опять обратил свое внимание к Дэрику.

– Почему? Кто еще в этом замешан?

Краем глаза Тан наблюдал за реакцией зрителей, но до сих пор, казалось, никто не был чрезмерно обеспокоен тем, что может быть разоблачен.

– Ничего… больше… не скажу, – зарычал Дэрик, как же он сильно ошибался.

Тан проник кулаком прямо в спину мужчины и схватил влажную, гладкую почку. Орган больше не исполнял ту функцию, которую нес, когда Дэрик был человеком, но по-прежнему являлся сильным источником боли.

– Ты скажешь мне, вампир. Если мне придётся провести весь следующий месяц, заставляя тебя кричать, то так тому и быть.

Танатос сжал орган так сильно, что его пальцы проткнули скользкую поверхность.

Крик Дэрика эхом отразился от стен замка, и запах его крови заставил клыки Тана выступить, как ножи.

– Скажи мне.

– Пошел… ты.

Тан наклонился ниже. Так низко, что его дыхание овевало ухо вампира.

– Ты забыл добавить… Бладрекс. – Он вырвал орган, наслаждаясь неистовыми стонами Дэрика. И прежде чем мужчина перестал стенать, Тан потащил его в подземелье и швырнул в клетку, когда-то предназначавшуюся для Реган. А сейчас настало время получить кое-какие ответы…

– Танатос! – Артур перепрыгнул через несколько ступеней и грациозно приземлился на пол. – Ты нужен доктору. Поспеши.

Вот дерьмо! Он захлопнул клетку и ткнул пальцем в Дэрика.

– Я вернусь и обещаю, ты вывернешь свою душу наизнанку. Или я сделаю это за тебя.

Оставив вампира, лежавшего на полу в луже собственной крови, Тан бросился в свою спальню, где Призрак стоял, наполняя шприц. Доктор поднял глаза, когда Тана занесло на повороте, и он остановился возле Реган. Она была бледной, слишком бледной. Даже ее губы стали цвета снега с льдисто-голубоватым оттенком.

– Как раз вовремя. Это противоядие, если оно работает, то сразу же. А когда не работает, то только оттягивает неизбежное.

Призрак вложил в руку Тана шприц и резиновый жгут.

– Сделай ей укол в вену. Я покажу тебе, где и как.

– И он подействует? – Сердце Тана так сильно забилось в груди, что причиняло боль. Реган лежала неподвижно, при каждом вздохе ее грудь едва поднималась. – Ведь, как правило, это срабатывает, да?

– Как правило, – произнес Призрак, но Тану не понравилось сомнение, прозвучавшее в его голосе. Ему так же не понравилось, как док понизил голос, чтобы сказать остальное. – Яд, который она приняла, просто ужасен. Но хорошая новость в том, что его влияние на ребенка должно быть минимальным, так что если… случиться худшее… у нас есть большой шанс спасти его, если, конечно, мы сможем его быстро извлечь.

Это означало, что если противоядие продлит жизнь и мучения Реган, Тану придется все-таки убить ее, чтобы спасти ребенка.

– До этого не дойдет.

Черт побери, будет лучше, если до этого не дойдет.

– Скажи мне, как это сделать.

Тан выполнил указания врача, и когда вытащил иглу из вены Реган, она застонала.

– Тан?

Он отбросил шприц в сторону и схватил ее за руку.

– Я здесь. Все будет в порядке.

Ее взгляд, светлее обычного, впился в него.

– Мне жаль.

– Не начинай, – пробормотал он. – Не сейчас. Нам нет нужды говорить об этом.

– Я не об этом. О твоих вампирах.

Цвет возвращался к коже Реган, и вишневый оттенок, который делал ее губы такими сочными, так и манил приникнуть к ним еще раз.

– Мне очень жаль, что кто-то предал тебя.

От искренности и боли в ее голосе комок подкатил к его горлу. Черт возьми, неужели он смягчился по отношению к ней?

Убей меня. Если я умру, вы сможете достать ребенка.

Да, он мог.

Но был не в силах.

– Полагаю, это не удивительно, что ты распознала предательство раньше меня. – Слова прозвучали острее, чем рассчитывал Танатос, и боль вспыхнула в ее глазах, прежде чем Реган закрыла их, фактически отгораживаясь от него и уходя в себя. И черт ее подери за то, что заставила пожалеть о резких словах. Твою мать, кто тянул его за язык. И будь проклята вся эта гребаная ситуация.

Призрак встал.

– Могу я сказать тебе пару слов наедине? – Демон не ждал ответа. Он вышел из ванной комнаты и спальни с таким высокомерным видом, будто знал, что за ним последуют.

Оказавшись в коридоре, Тан скрестил руки на груди.

– В чем проблема? Противоядие сработало?

– Да. То, как нормализуется цвет ногтей, говорит о нейтрализации яда в организме. Но это не то, о чем бы я хотел поговорить с тобой. – Призрак уставился на него серьезными чёрными глазами. – Я не знаю, что происходит между вами, но там женщина, которая вынашивает твоего ребенка, и она была несколько раз на волосок от смерти. Она уязвима физически, и, вероятно, эмоционально. Хватить вести себя как мудак.

Тан сжал кулаки по бокам, чтобы не врезать демону по зубам.

– Ты не представляешь, что она сделала мне.

– А мне насрать. Как врача, меня беспокоит ее здоровье, и здоровье ребенка. А как отца, моей заботой является здоровье мира. Я не говорю, что ты должен простить ее, или сделать своей парой или водрузить на ее голову корону и называть королевой жеребцов. Я говорю, что ты должен беречь ее от стрессов, пока не родится ребенок. А уже после этого можешь отомстить за себя: убей ее, делай все, что блядь вы, Всадники, делаете. Но если ты хочешь здорового ребенка, вытащи голову из задницы и не делай ей хуже.

– У вас демонов-семинусов видимо стальные яйца, раз ты позволяешь себе говорить со мной таким образом, – прорычал он.

Призрак усмехнулся.

– Ты себе и представить не можешь. – Врач кивнул на дверь спальни позади него. – После того, как Реган немного отдохнет, с ней должно быть все в порядке. Поработай над усилением ее безопасности, увиденное и услышанное мной говорит, что у тебя с этим проблемы. Скажите Кону, что я возвращаюсь в ЦБП.

Танатосу действительно не нравился этот врач, и если бы он не был единственной надеждой для Реган и ребёнка, когда придет время для родов, Тан бы убил его за эти слова. Мудак.

Тот факт, что Призрак попал в самую точку в своей оценке, делало все только хуже. Не так хорош в этом. Да. Собственные слова Тана вернулись к нему, будто их выстрелили из рогатки. Со мной ты в безопасности. Он обещал Реган, и облажался. А затем усугубил свой провал, уязвив ее, когда ей было плохо.

Ей было плохо из-за тебя, придурок.

Тан открыл дверь спальни и удивился, увидев Кона, идущего ему навстречу с медицинской сумкой на плече.

– Призрак ушел?

Когда Тан кивнул, Кон указал на кровать, где лежала Реган, свернувшись калачиком, одеяло сбилось вокруг ее ног.

– Она добралась до постели сама и вырубилась в ту же секунду, как ее голова коснулась подушки. Кто-нибудь позвонит тебе утром, чтобы узнать о ее самочувствии.

– Спасибо, дружище. – Тан схватил Кона за руку, когда тот собрался уйти. – Эй, с тобой в больнице работает вампир, который может ходить при дневном свете?

Кон приподнял светлую бровь.

– Никогда не слышал о таком.

– Чушь.

Кон понизил голос и перевел взгляд серебряный глаз на кровать.

– Тебе действительно есть сейчас до этого дело?

Нет. Реган и ребенок были важнее, чем связь между случайным дневальником с ЦБП. На данный момент.

Приняв молчание Тана как нет, Кон хлопнул его по спине и вышел, оставив наедине с Реган и его виной. Тан подошел к ней, отмечая, что ее грудь ровно подымается и опускается, лёгкое посапывание доносится с приоткрытых губ.

Одна рука была под подушкой, а другая лежала на животе, будто даже во сне она пыталась защитить ребенка. Реган была настолько непреклонна в решение отдать малыша, но было ясно, что она заботилась о нем. Мурашки покрывали ее кожу, и он укрыл ее плечи одеялом. С мягким вздохом она подтянула его к подбородку и свернулась калачиком.

– Прости меня, что я такой дурак, – пробормотал он. – Ты просто… ты меня злишь иногда. Я хочу тебя ненавидеть, но не могу. – Он не знал, что бы хотел с ней сделать. Ну, все перемешалось. Прямо в эту минуту он хотел залезть к ней в постель. Чтобы положить ее рядом с собой и защищать, как и должен был делать.

Без сомнений, она будет ненавидеть его еще больше, чем сейчас, если проснется в его объятиях. И, черт возьми, почему он думал так? Он не мог позволить себе привязываться. Что, если она снова предаст его?

Его характер был слишком изменчив, его терпение слишком коротким. И, честно говоря, гнев, который он лелеял в своей душе, начинал его беспокоить. Он никогда не был шутником, но и никогда не был намеренно жестоким… особенно с женщинами.

Так что да, Танатос не знал, что, черт возьми, с ним не так, но было ясно одно: пока он не узнает, кто желает видеть Реган мертвой и почему, то не оставит ее в покое.

Ту ярость, которую Всадник хотел выплеснуть, посетив Дэрика, он не мог себе позволить, пока не получит дополнительную защиту для Реган.

В том числе и защиту от себя.

Поэтому, вместо того, чтобы лечь к ней в постель или пытать вампира, предавшего его, он написал сообщение Аресу и Лимос, взял кинжал, который забрал у нее в тот день, когда привез ее сюда.

Затем Тан устроился в углу на кушетке, скрестил ноги, и закрыл глаза. Он спал и в худших местах. Он переживёт.

А вот переживёт ли он Реган… в этом был вопрос.

Переводчики: Еж, Miracle girl,

Редактор: natali1875, navaprecious

Глава 15

Сначала Ривер услышал крики. И лишь потом, когда подошел ближе к запертым дверям заброшенной атомной электростанции, до его ушей донеслись стоны.

За теми дверями находилась Гетель и пытала неизвестное количество демонов по неизвестным причинам. Прямо сейчас Риверу было глубоко плевать на то, что она делает и почему. Три измерения – Небеса, мир людей и Шеул вели между собой войну, а Ривер никогда не чурался делать всё необходимое, чтобы победить.

Он распахнул металлическую дверь, и Гетель, стоящая посредине комнаты размером со спортзал, повернулась к нему. Ее белая туника была запятнана кровью, а рука сжимала треклан, светящийся шип, который был эффективен только против других ангелов, включая всё разнообразие падших.

А значит, обнаженная женщина на столе, чье лицо и тело частично скрывала Гетель, была каким-то ангелом.

– Ривер, – крылья Гетель, раскрылись, подчёркивая её превосходство, перед тем как она опять сложила их за спину. У ангелов своя иерархия, и вышестоящие любили демонстрировать свой статус, где только могли. Те, кто занимали высокое положение, редко прятали свои крылья, словно напоминая всем, что они у них есть.

Как правило, Ривер свои скрывал, но сейчас распахнул их, выказывая неповиновение и позволяя белым, с сапфировыми концами, перьям разрезать воздух.

Губы Гетель изогнулись в подобии улыбки – она явно забавлялась.

– Мне интересно, был ли ты таким же бунтарём до того, как пал?

Он сложил свои крылья назад.

– Я позволю себе высказать дерзкое предположение и сказать «да». – И это действительно было предположение, учитывая тот факт, что он не помнил ничего до события, повлекшего за собой его падение тридцать лет назад, и самое странное было то, что никто его не помнил.

Когда дело доходило до политических маневров его братьев-ангелов, отсутствие у него прошлого, ставило Ривера в явно невыгодное положение, но в конечном счете это не имело никакого значения. Ривер заслужил место в Верховном совете Ордена, и сделал это не прибегая к играм.

– Я здесь не затем чтобы болтать. Я хочу знать, есть ли у тебя какая-либо информация о Вормвуде.

Она изогнула бровь.

– Звезде?

– Кинжал. Он нужен Мору.

Гетель махнула рукой.

– Глупая реликвия, которую приписывают ангелам и демонам, святым и грешникам. Это просто кинжал. Если Мор его хочет, значит думает, что в нем есть сила. Это не так.

Проклятие.

– Ты уверена?

Взгляд Гетель был полон высокомерия и словно говорил: "Ну конечно я уверенна, ты, червь".

– Как Реган? – Гетель провела длинным пальцем по гладкой поверхности пики, которую она держала в руках. – А ребёнок?

Поскольку Гетель раньше занимала пост Наблюдателя Всадников, то она следила за тем, как у них идут дела, а как вовлечённый в изменение судьбы мира ангел, также за пророчеством и менее важными вещами – например, за ребёнком, который мог положить конец существованию человечества. Иногда Ривер думал, что она уж слишком вовлечена, но, наверное, он бы тоже не смог держатся вдали от людей, которых знал тысячи лет.

– С ними всё в порядке. И поскольку местоположение штаб-квартир Эгиды раскрыто, то они останутся с Танатосом, пока ребёнок не появится на свет.

Гетель постукала пикой по подбородку, выражая глубокую задумчивость.

– Тебе не показалось странным, что Мор отследил перемещение Танатоса в нужное время, чтобы найти штаб-квартиры?

Вообще-то, да. Всадник мог открыть портал и последовать к последнему месту пребывания брата, но, судя по всему, Танатос не был в штаб-квартирах очень долго. У Мора появилось бы лишь пятиминутное окошко, чтобы проследить за Таном.

– Почему ты спрашиваешь?

Гетель пристально на него посмотрела, её голос стал тише, словно она хотела доверить ему секрет.

– Думаю, это Хайвестер подсказала Мору проследить за Танатосом в штаб-квартиры Эгиды.

Она вернулась к своему отвратительному занятию, и Ривер остановился, шокированный видом Хайвестер, привязанной ремнями к столу и распятой пятью пиками.

– Но похоже, она не собирается признаваться. И не говорит, кто приказал ей держать тебя в плену девять месяцев назад.

Гетель всадила шестую пику в районе таза Хайвестер, и крик, вырвавшийся из горла Падшей, заставил всё здание задрожать.

Как бы сильно Ривер не хотел отомстить, но только не таким способом.

– Почему ты это делаешь? Ты ведь больше не Наблюдатель Всадников.

Чёрные штормовые тучи нависли над лицом Гетель, испарившись так же быстро, как и появились.

– Это выходит за рамки дел Наблюдателей. Её предательство способно ускорить приближение Апокалипсиса.

Чушь собачья. Каким-то образом это стало личной разборкой.

– И? Есть ещё что-то, что ты мне не договариваешь.

– Я не должна тебе ничего объяснять, – Гетель создала из воздуха ещё одну пику. – У нас с Хайвестер… своя история. Но, поверь мне, она знает, из-за чего я это делаю.

Ривер задумался, какие неприятности навлечёт на себя, если разок хорошенько двинет Гетель.?

– У тебя есть разрешение на её убийство?

Как Наблюдатель Всадников со стороны зла, Хайвестер занимала неприкосновенную должность, и её могли казнить только по приказу и обоюдному согласию ангелов с Небес и Падших из Шеула.

– К сожалению, нет, – ответила Гетель. – Я должна отпустить ее, когда закончу.

– Освободи ее сейчас же.

– Я так не думаю.

– Ты сама сказала, что ничего от неё не узнала. Освободи её.

Гетель набросилась на него со словами:

– Она пытала тебя. Держала в плену, чтобы Мор мог манипулировать эгидовцами без вмешательства. Из-за того, что Хайвестер исключила тебя из игры, Реган – беременна, а Апокалипсис, возможно, наступит в ближайшие дни. И всё же ты хочешь, чтобы я освободила это… существо?

– Отпусти её, потому что, я хочу быть единственным, кто заставит ее страдать. Ее мучения и смерть, если прикажут, будут от моих рук. Не чьих-либо еще.

Долгое время, Гетель смотрела на него, прожигая взглядом, словно пытались докопаться до истины. Которая заключалась в том, что да, он хотел отомстить Хайвестер, но они будут сражаться на равных. Она ужасно поступила с ним, но также была странно… нежной порой, как будто сожалела о своих действиях. Он не мог бы позволить себе в ее адрес такую же нежность, но и не мог бы мучить ее, пока она беспомощна.

Наконец, Гетель сунула пику в его руку и в гневе исчезла. Глаза Хайвестер были слишком опухшими, приоткрываясь только в маленькие щелочки, она вздрогнула так сильно, что стол закачался.

Черт возьми

Разрываясь между желанием оставить ее гнить и желанием облегчить ей страдания, он начал вытаскивать пять треклан-пик, оставив последнюю удерживать ее на месте, пока он расстегивал ремни, которыми были пристегнуты ее руки и ноги к столу. После того, как те были удалены, он дернул последнюю пику из ее плеча.

Прежде чем он успел остановить ее, Хайвестер скатилась со стола и кучей упала на пол. Когда он обходил вокруг стола, она отползла к пыльному столу в углу комнаты. Когда он потянулся к ней, она забилась под стол и свернулась калачиком.

– Падшая.

Ривер воспользовался оскорбительным прозвищем для падших ангелов как командой, понадеявшись, что если выведет ее из себя, то вызовет ее нормальную злобную сущность.

Вместо того, она вскрикнула при звуке его голоса, и задрожала всем телом. Гетель хорошенько над ней поработала.

Присев на корточки, он потянулся к ней.

– Хайвестер? – На этот раз, его голос был мягче, но она все равно вздрогнула, и он отдернул руку. – Я не собираюсь причинять тебе боль.

Хайвестер зашипела.

– Почему нет?

– Потому что выглядит так, будто Гетель уже достаточно потрудилась.

– Она не… права.

– Если она права, то тебя уничтожат за помощь Мору.

– Нет, я имела в виду… – Дрожь сотрясла ее тело, а взгляд стал загнанным. – Не обращай внимания. – Ее голос был хриплым, истерзанный криком. – Должно быть, тебе это нравиться.

Странно, но нет, ему это не нравилось. Хотя Ривер и хотел другого, и возможно, если бы она спрыгнула со стола и напала на него, так бы и было. Но ему не нравилось, когда кто-то, столь могущественный как Хайвестер превращался в беспомощную лужу.

– Выходи. Я не причиню тебе вреда.

– Словно у тебя получится, – парировала она, но дрожь прокатившаяся по ее коже свела на нет всю браваду.

– Такая дерзкая, – пробормотал Ривер.

Спутанная прядь упала ей на лицо, и, без задней мысли, Ривер потянулся, чтобы убрать локон. Когда пальцы ангела коснулись девушки, она ещё сильнее сжалась, поднимая руки и прикрывая ими голову, но он успел заметить, как одинокая слеза собралась в уголке её глаза.

Эта единственная слезинка абсолютно выбила Ривера из колеи. Хайвестер могла притворятся, имитируя боль и страх, стараясь выставить свои чувства напоказ, чтобы ангел её пожалел, но он сомневался в этом.

– О чём говорила Гетель, когда упомянула, что ты знаешь, из-за чего всё это?

Хайвестер вздрогнула – ее мышцы едва заметно напряглись, но Ривер не упустил этого.

– Ни о чем, – прохрипела она. – Оставь меня. Если не собираешься убивать – убирайся.

Она не хотела, чтобы он видел её в таком состоянии – ранимой, слабой, перепуганной. Ривер не мог винить девушку.

– Я уйду, – сказал он, поднимаясь. – Но, Хайвестер, не играй с огнём. Ещё раз попытаешься меня обмануть, и я не стану останавливать Гетель. И если узнаю, что ты хоть как-то причастна к плану по разрушению Печати Танатоса, или помогла Мору попасть в штаб-квартиры Эгиды, то уже я буду держать над тобой треклановые пики.

***

Ребёнок начал пинаться, чем разбудил Реган. Без сомнения, его раздражал ее урчащий желудок. Она была просто счастлива, почувствовать, как пинается маленький жеребенок. Прошлая ночь была просто ужасной, и корчась на полу, все о чем она могла думать был ребенок. Больно ли ему? Боялся ли он?

И когда она сказала Танатосу убить ее, чтобы спасти ребенка, единственной печалью было то, что она никогда не сможет подержать на руках своего сына.

Ее сын. Боже, она не могла позволить себе думать так. Если она это допустит, то будет не в силах сделать самое лучшее и отдать его тому, кто сможет обеспечить его безопасность.

Ребенок перевернулся, и тепло поселилось в ее сердце.

Чувствовала ли ее мать как Реган шевелится и улыбалась ли она при этом,

подумала Реган, поймав себя за этим делом? Или ее мать боялась ребенка, которого зачла со стражем, одержимым демоном? Было ли это легко для нее, отказаться от Реган? Потому что в первый раз, Реган воображала, как передает ребенка… и уже глаза жгло от слёз. Могла ли она на самом деле это сделать? Хотя, если Танатосу удастся уничтожить Мора, то Реган не придется отказываться от ребенка. Верно? Может быть, она и Танатос могли… могли что? Разделить опеку? Вряд ли. Он не из тех, кто делится.

Гул начался в ее мозгу, когда включилось обсессивно-компульсивное расстройство. Все было из рук вон плохо прямо сейчас, и она понятия не имела, как удержать даже небольшой контроль.

Дыши. Считай. Дыши.

Ребенок пнул ногой в ребра в тот момент, когда желудок заурчал, нарушая концентрацию Реган. Обхватив живот в попытке успокоить и ребенка, и взбунтовавшийся кишечник, она открыла глаза. Даже при том, что Реган знала, где находится, ее сердце пропустило удар. Она никогда снова не проснется в комнате, которая была у нее в штаб-квартире Эгиды. С другой стороны, возможно, это к лучшему. Когда Эгида переедет на новое место, может быть, на этот раз у нее будет собственная квартира.

Конечно, если Танатосу удастся довести задуманное до конца, то переезд не светит ей в ближайшие восемь месяцев.

Однако, где же он? Другая сторона кровати была нетронутой.

Наверное это не удивительно, что тебе удалось распо

знать предательство раньше меня".

Ну, это объясняло почему его не было в кровати. Она и вправду подумала, что когда он держал ее так нежно и не запрыгал от счастья, получив предложение убить ее ради ребенка, его ненависть стала проходить. Когда приступы боли были наиболее сильными, ей было уютно от ощущения, что его сердце смягчилось.

Очевидно, она была дурой.

Вздохнув, Реган села и испуганно втянула воздух, когда увидела Танатоса сидящим в кресле в углу комнаты. Его длинные ноги были вытянуты перед ним, руки – сложены на обнаженной груди, а в них зажата книга. Глаза оставались закрытыми, но на предплечье Стикс мотал головой. Возможно, жеребцу, так же, как и ребенку, не терпелось, чтобы его покормили.

Стоп… а Стикс вообще ест? Реган, настолько изящно, насколько ещё была способна, поднялась на опухшие ноги, которые больше не помещались в ботинки.

Она подошла к Танатосу, легко касаясь ступнями ледяного, словно каток, пола. Но после мучительной горячки, вызванной ядом, она была рада холоду.

– Танатос.

Реган встала на колени рядом с креслом, но мужчина не шелохнулся. Стикс взбрыкнул… может, он ее слышал? Она очень нежно провела кончиком пальца по холке жеребца. Конь перестал мотать головой, но когда девушка провела по линии его спины, тот топнул ногой. Значило ли это, что он злится? Стикса так же трудно понять, как и его хозяина.

Она перестала поглаживать коня и позволила пальцам скользнуть вверх по руке Танатоса. Его тело было покрыто татуировками, к большинству которых он не позволял ей прикасаться. Наверное, это хорошо, поскольку Реган чувствовала эмоции в чернилах… а наколки Танатоса представляли собой эмоции, перенесённые на кожу.

Возможно… возможно так у Реган получится начать исправлять то, что между ними, и показать Танатосу, что даже если она ему безразлична, то он ей – нет, был не безразличен ещё до той злополучной ночи. Если она узнает о нём больше, узнает, чего он хочет, и в чём нуждается.

Она очень осторожно провела кончиком пальца по контуру черепа, охваченного языками пламени, нарисованного над правой грудью. Мгновенно ладонь опалило жаром, Реган открыла себя своему дару, и картинки заполнили её голову. Она почувствовала боль Танатоса, когда огненные стрелы вонзались в его тело, пробивая доспехи. Демоны наступали на открытой, травянистой равнине, пропитанной кровью, с останками человеческих и демонских тел, разбросанных повсюду. Мысли Танатоса пронеслись сквозь неё… его невероятная агония, ярость, с которой он размахивал мечом, сожаление, что освободил все души из доспехов и остался уязвимым к огненным стрелам.

Она отдёрнула руку – её кожа пылала, словно сочувствуя тому, через что пришлось пройти Тану. Реган всегда предполагала, что Всадник неуязвим и не восприимчив к физической боли, но он чувствовал, как плоть выгорает до костей, и его страдания были настоящими.

– О, Танатос, – прошептала она. – Мне так жаль.

Дрожащей рукой Реган перешла к татуировкам на другой груди и, едва касаясь пальцами, очертила уникальный рисунок адской гончей. Реган словно попала в кино – жуткое рычание раздавалось в ушах, а острые, словно бритва, зубы щёлкали перед лицом. Танатос находился в тёмной пещере, окруженный стаей адских псов. Его души уже убили одну дюжину, ещё одна, растерзанная на куски, валялась на земле – они стали жертвами огромного меча Тана. За Всадником возвышалась гора из костей и тел, представляя собой безобразное место кормления, и желудок Реган скрутило.

Она содрогнулась и приготовилась к худшему, собираясь прикоснутся к новой картинке на груди Танатоса – кончику кельтского меча, с которого свисали сосульки. Легкая дрожь прокатилась по её коже и ледяной холод просочился в самые кости. Перед ней открылась безлюдная, зимняя равнина, и ярость… столько ярости пронеслось по её венам. Вдали странный лес вырос изо льда. Что же это за деревья такие? Она прищурилась, и когда правда, наконец, ей открылась, желчь подкатила к горлу. Это были не деревья, а огромные деревянные колья, и на стволе каждого из них висело тело. Боже милосердный, сотни – нет, тысячи мужчин, женщин и детей посажены на кол.

А между кольями еще больше мертвых… солдат, зарубленных насмерть и лежащих в лужах крови.

– Ты зашел слишком далеко, Танатос. Слишком далеко. – Рядом стояла Гетель, переводя грустный взгляд с Танатоса на лес мертвых.

Но Тан обезумев, с ревом метнулся в сторону ангела. Его окровавленный меч сверкал в лучах солнечного света, проникающего сквозь облака. Гетель исчезла в мерцании золотого света, но другой голос донесся из-за его спины, и он обернулся, погружая свой клинок в живот женщины, которой, Реган могла поклясться, раньше не было.

Женщина… демон, ахнула, ее синие губы и заиндевевшая кожа еще сильнее побледнели. Реган не знала какого вида, но то что она, несомненно, демон, была уверенна.

Серебряная слеза скатилась из одного ее серо-голубого глаза, когда она в шоке посмотрела на Танатоса.

– Тан…

Танатос испустил еще один гневный рык, и одним плавным, мощным движением выдернул меч из ее тела и замахнувшись ударил, отделяя голову от тела.

Танатос стоял молча и глядел как рассыпалось тело мертвой демоницы. Так происходило с большинством демонов, когда те умирали в человеческом мире.

А потом, когда убийственный гнев Танатоса растаял, нагрянуло осознание того, что он наделал. Ужас заменил гнев. Печаль и боль сжали сердце Реган, так как его эмоции стали ее. Демон был его другом. В смертоносном помутнении рассудка, Тан убил своего друга.

Слезы застилали глаза Реган. Она отстранилась от Тана, не в состоянии больше терпеть. Холод окружил ее, как ледяное одеяло, и она направилась к камину, в котором поддерживали огонь в течение всей ночи, слуги Тана.

– Ты увидела все, что хотела? – его низкий голос донесся до нее, и она закрыла глаза. Реган следовало догадаться, что он не спал. – Тебе понравилось вторгаться в меня снова?

Она резко развернулась.

– Что? Я не…

– Ты заглянула в моё прошлое без разрешения. Взяла кое-что без проса. Это вошло в привычку, да?

О Боже, Реган не думала об этом в таком плане. Если бы кто-то ворвался к ней в голову и сделал то же самое, то она бы просто взбесилась.

– Почему ты меня не остановил?

– Кажется, разговоры на тебя не действуют.

– Мне жаль, – сказала она, хотя и понимала, что он считает её слова пустыми. – Просто я…

– Ты не думаешь обо мне, как о личности.

– Нет… – она прервалась, потому что да, так всё и было. Только, не то чтобы Реган не считала его живым, дышащим человеком с чувствами… скорее думала о нём, как о слишком могущественном и древнем, чтобы беспокоится по пустякам. Не желая ещё глубже рыть себе яму, Реган повернулась спиной к огню. – Кем она тебе приходилась?

– Роулари была моей подругой на протяжении тысячи лет. Я всегда предупреждал её, чтобы держалась от меня подальше, когда на меня влияла смерть, но она считала, что я ей не наврежу.

– Те люди… ты… – она не смогла продолжить.

– А ты как думаешь?

Реган сосредоточилась на лице Танатоса, ища намёки в суровых чертах его подбородка, жестких линиях губ, скрытой тьме его глаз, но не было ничего, чтобы дало ей ответы.

– Откровенно говоря, я не знаю что думать.

Одновременно у нее заурчало в животе и ребенок пнул ножкой, напоминая, что она должна покормить их обоих, несмотря на то, что уже не хотела есть. Зная через что пришлось пройти Танатосу… и кое что благодаря ей, делало все еду немного безвкусной.

Он ничего не сказал и ее разум вернулся к ужасам, свидетельницей которых она стала через его татуировку.

– Как ты со всем этим живешь? Со всем, что ты видел? Как ты смог остаться в здравом рассудке?

– Я много читаю. – Он поднял книгу, лежавшую у него на груди. – Это занимает мой разум. А когда я не читаю, то занимаюсь поиском более старинных книг.

– Таких как?

Его длинные, красивые пальцы прошлись по книжному переплету и может это прозвучит жалко, но она ревновала его к книге.

– Я рыскал по Земле и Шеулу в поисках всего, что касается Лилит и Энриета. – Он аккуратно положил книгу на столик рядом с креслом. – Это вторая из трех летописей суккубов, в которой говорится, что у Лилит существовала сестра. У меня нет третьей книги. Я охотился за ней на протяжении веков. Понимаешь? Постоянно занимаю себя. Как и ты, я всегда работаю.

Странно, что они оба заполняли свое время, гоняясь за демонами. Сейчас она была не совсем в той форме, чтобы охотиться, но возможно могла что-то сделать для него. Ей нужно было позвонить Кинану.

– Так значит чтение и охота за книгами держит тебя в здравом рассудке? После всего что ты видел?

Его руки опустились на ее плечи, поразив ее. Как он мог двигаться так быстро и бесшумно? Она примерзла к полу, и от страха все мышцы сотрясала дрожь. Она не думала, что он причинит ей боль, не физическую, но его слова могли быть острее, чем любой клинок.

– Нет. Именно поэтому у меня есть татуировки. Когда тату наносятся на мою кожу, вместе с ними запечатлеваются и самые сильные эмоции.

– Так значит эмоции стираются?

– Не стираются. Ослабевают. Но я все равно все помню.

Давай поговорим о твоих альтернативных методах терапии.

– Это обман, ты ведь понимаешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Всем нам приходится жить с тем, что мы делали и тем, что видели. Из этого мы учимся. Как можно учится, если твои чувства стерты?

– Я учусь. Поверь мне, учусь. – Он опустил руки. – Или ты думаешь, что я живу у черта на куличках, потому что люблю снег?

– Ну, тогда, наверное, тебе стоило отыскать свою татуировщицу и избавиться от того, что мы сделали в ночь свадьбы Лимос.

– Поверь, это следующее в списке. – Повернувшись, Тан направился к двери, но Реган схватила его за руку.

– Серьезно? – Она чувствовала себя так словно получила удар, который заставил ее онеметь.

– Думал ты будешь счастлива, если всё о наших отношениях будет приглушено.

Если бы Реган была умней, то да, была бы счастлива. Но она никогда не выбирала легкий путь.

– Мы должны разобраться во всем, Всадник. И сделать это естественным путем, а не через какой-то искусственный обман.

– И зачем нам это делать?

– Потому что, нравиться тебе или нет, этот ребенок навеки нас связал.

– Ребенок, которого ты собралась отдать. Младенец, которого ты не хочешь.

– Черт тебя подери, Танатос, – отрезала она. – Ты то сам хочешь это дитя? Если бы мы пришли к тебе и попросили сделать мне ребенка, что бы ты ответил?

Тан повернулся к ней.

– Я бы согласился, – рявкнул он. – Секс был вне вопроса, учитывая, во что я верил на счет своей Печати, но сейчас проклятый двадцать первый век. Врачи могли бы это сделать.

– Мы не могли так рисковать. Формулировка в документе была довольно конкретной на счет физического соединения и того факта, что все должно оставаться в тайне. – Теперь они знали, что детали в свитке были подделаны, чтобы обмануть Эгиду и заставить их лишить девственность Тана, но в то время, коллеги Реган отчаянно желали последовать каждой букве. – А если бы ты отказался? Очевидно, что Лимос не могла этого сделать, и мы были чертовски уверены, что Арес не станет изменять Каре, занимаясь со мной сексом.

Танатос зарычал.

– Этого бы не произошло.

– Разве не это я только что сказала?

Его голос стал резким.

– Ты все равно должна была прийти ко мне.

Господи, он такой упертый.

– Мы сделали то, что считали нужным. На кону была судьба всего гребаного мира.

Он нахмурился.

– Значит цель оправдывает средства. Нужды многих перевешивают потребности нескольких, как сказал бы Спок

[18]

– В этом случае да. – Реган обняла себя руками, чувствуя холод несмотря на тепло от огня. – Но не думай, что я ни о чем не жалею. Некоторые из нас не могут очистить эмоции с помощью татуировки. Нам надо поговорить.

Тан еще больше нахмурился.

– Нет, это тебе надо поговорить. И ты завидуешь, что не можешь избавиться от чувства вины просто наведавшись к мастеру тату. Не мое дело утешать тебя, чтобы ты почувствовала себя лучше из-за того, что сделала, Реган. – Его слова обрушились на нее словно удары, но Реган не сдвинулась с места.

– Ты всегда выбираешь легкий путь?

В порыве Тан прижал ее к стене, они стояли лицом к лицу, в его глазах горело горе.

– Ты думаешь, что моя жизнь проста? Ты когда-нибудь видела, как все в деревне, в которой ты выросла, умирают от рук демонов? Ты убивала мужчину, которого называла отцом, потому что была вне себя от смертей и разрушений, вызванных вышеупомянутыми демонами? Ты убивала своего лучшего друга? Убивала тысячи людей? Видела ли ты столько кровавых побоищ, что все они сливаются перед глазами в одну? Нет? Поэтому, пока ты это не прочувствуешь, не смей мне говорить о простой жизни.

Она не знала, зачем сделала то, что последовало дальше. Возможно потому, что слишком хорошо помнила его боль. А возможно потому, что его крепкое тело дарило приятные ощущения, прижимаясь к ней. Или потому, что его губы находились так близко. Чтобы её не спровоцировало, это заставило Реган сделать то, что шокировало их обоих.

Она поцеловала Тана.

Переводчики navaprecious, silvermoon, Еж, Miracle girl, inventia

Редактор

natali1875

Глава 16

Она целовала Тана. Не просто в щеку или даже в губы. Реган запустила пальцы ему в волосы и приблизила его губы к своим. Ее язык скользнул между его губ сплетаясь с языком. По телу Танатоса разлился жар так стремительно, что разум скакнул от удивления до вожделения за один удар сердца.

Святые угодники! Она сводила его с ума, одновременно возбуждала и доводила до белого каления. Становилось все труднее и труднее помнить почему он так на нее зол. Он сказал ей, что собирается сделать новую тату, чтобы очистить себя от гнева, но он уже не был уверен в такой необходимости. Не тогда, когда она так его целовала, запустив одну руку ему в волосы, а второй схватившись за бицепс.

Тан осторожно, чтобы не давить на живот, притянул Реган к себе. Мягкий стон сорвался с ее губ, и он проглотил его своими губами. Ее тело так хорошо ощущалось напротив его и даже со всеми дополнительными изгибами.

Раздался стук в дверь, а затем послышался грубый голос Ареса:

– Эй, Тан?

Неохотно, или, может быть, с благодарностью, Танатос прервал поцелуй и крикнул своему брату.

– Подожди.

Он полез в задний карман за кинжалом с кожаной рукояткой, который забрал прошлой ночью и не церемонясь вложил в руку Реган.

– Мой кинжал?

Он кивнул.

– Кинжал не сработает против Мора. Вероятней всего у него иммунитет на яд адской гончей, которым ты покрыла кинжал. Но это лучше, чем ничего. И он должен сработать если…

– Если твоя печать сломается.

– Да. И, Реган… не бойся использовать его против меня. – Девушка распахнула глаза и подняла взгляд, наконец осознав смысл его слов. – Мне нужно идти.

– Сделать новую тату? – В ее голосе одновременно прозвучало напряжение и горечь.

– Нет, – с такой же горечью ответил он. – Заняться вещами, из-за которых мне придётся добавить на кожу ещё больше рисунков.

Это немного поубавило её пыл.

– Извини.

Опустив глаза, она уставилась в пол, и, вот блядь, разве Призрак не сказал ему не расстраивать Реган? И что же Тан сделал при первой возможности?

– Нет, это ты извини, – пробормотал Всадник.

Глаза Реган распахнулись, и она даже рот открыла. Разве это не чудесно? Он такой придурок, что даже простое извинение способно повергнуть его собеседника в шок. Просто прелесть.

– Блядь, – пробормотал он, – мне нужно идти, но я не…

Танатос поднял глаза к деревянным балкам на потолке, словно они могли помочь ему выбраться оттуда.

– Я не буду делать татуировку, – просто охренеть, он превращается в девчонку.

– Правда? – её голос был так полон надежды, что это совсем выбило его из колеи.

– Да. Всё, что пожелаешь.

Реган посмотрела на него сузив глаза.

– Почему? Ты слишком мил.

– Может мне неловко от того, что не поверил тебе, когда ты утверждала, что будешь в опасности рядом с моими вампирами.

И, вообще-то, так оно и было.

Он не должен был так легкомысленно относиться к ее инстинктам Хранителя… не зря она им была, и даже так сильно ненавидя Эгиду, Тан не мог отрицать, что они существовали веками, потому что ее члены не были полными идиотами. Ни один из них, никогда.

– Кто это сделал? – спросила она.

Танатос приглушенно зарычал.

– Дэрик. Он был со мной на протяжении почти девятьсот лет.

Дневальник, едва пробудившись от своего обращения, был растерян и голоден. Когда Тан поставил его перед выбором служить ему или умереть, Дэрик выбрал смерть.

Вместо того, чтобы убить Дэрика, Тан сжалился над новым вампиром и забрал его в крепость, чтобы другие дневальники смогли обучить его как жить.

Очевидно, редкий случай, когда Танатос проявил сострадание, оказался ошибкой. Было ли это платой Танатосу за сохранение этого мудака в живых, или он действительно планировал убийство сына Танатоса, чтобы начать Апокалипсис?

Время все расставит на свои места.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросила Реган, с такой искренностью, что ему внезапно захотелось заключить ее в объятиях и поблагодарить.

Он был так смущен.

– Просто оставайся в безопасности, – грубо ответил он.

– Я буду в безопасности, если кто-нибудь из Хранителей будет рядом со мной.

– Они тебе не нужны. Я позаботился об экстра защите. Поэтому Арес здесь.

Она вздохнула.

– Дело не в защите. Мне нужна дружеская поддержка. Кого-то кто был бы на моей стороне.

Будто он враг.

– Я на твоей стороне.

– Нет, – мягко возразила Реган, – Ты на стороне ребенка. Я бы хотела… ты знаешь… друга.

Ее голос надломился на последнем слове, и образ Декера возник в его голове.

Татуировка скорпиона на его горле завибрировала, и жало кололо его с удвоенной силой.

– Кого?

Реган открыла рот, собираясь ответить, но не произнесла и звука, будто не знала, что. И слишком поздно он вспомнил, что она сказала ему за ужином о своей вечной занятости и общении с окружающими. Ах да, ее коллеги звали дьявольским отродьем. Ее реакция абсолютно точно подтвердила его доводы, что у нее нет друзей.

Похоже они оба были аутсайдерами?

В итоге она пробормотала.

– Не бери в голову.

Арес снова постучал в дверь.

– В моем распоряжении нет целого дня. И кое-кто из нас может запустить Апокалипсис.

Разрываясь между желанием сделать что-то хорошее для Реган, но не зная как, и желанием убраться отсюда подальше к чертям собачьим, прежде чем натворить еще чего-нибудь ужасного, Тан заколебался.

– Реган…

– Иди, – сказала она. – Мне в любом случае нужно позвонить Кинану. И у меня есть, чем заняться в библиотеке.

Ощущение было, будто от него избавились, Реган умела хорошо это делать. Тан открыл дверь спальни и обнаружил Ареса, стоящего в зале с двумя адскими псами, их когти впивались в каменный пол.

Арес не тратил время и не стесняясь в выражениях спросил:

– Ты вообще в курсе сколько твоих вампиров участвуют в заговоре?

– Нет, но я узнаю. – Тан достал из кармана свой телефон и начал набирать смс Кинану, одновременно рассказывая. – Я упрятал Дэрика в подземелье, пока мне не удалось допросить его. Я приказал другим сидеть в своих комнатах, пока не доберусь до сути дела. – И он докопается до сути этого, даже если ему придется провести каждого из них через камеру пыток. – Скажи мне, что ты здесь, чтобы присмотреть за Реган.

Арес кивнул.

– Лимос и я будем менять друг друга, но я взял собак в помощь, на тот случай, если мы не сможем.

Танатос посмотрел на двух зверюг. Арес, возможно, решил сделать из них больших домашних животных, но Тан не был в этом уверен. И похоже с ними будут проблемы, но не такие как "Упс, Фидо пописал на пол". С адскими псами это примерно выглядело так: "Упс, Фидо съел моего соседа".

– Они ненавидят Мора, – напомнил ему Арес. – Чтобы Мор не задумал, адские псы смогут этому противостоять.

– Мор хочет смерти Реган и моего сына. – Тан решительно кивнул. – Отлично. Дворняги могут остаться.

Арес приказал одной адской зверюге остаться около двери спальни, а второй – сопровождать их в подземелье.

На верхней ступеньке Танатос почувствовал резкий запах крови. Запах смерти ударил его на пол пути в подземелье. Внизу он учуял сильный запах еще одного предательства, это было как удар от тарана.

Дэрика посадили на кол и подвесили на цепях, Танатосу все стало ясно.

Дэрик ничего не скажет.

Поэтому становилось также ясно, что Дэрик был не единственным предателем в доме. Кто-то убил Дэрика, что бы тот не выдал остальных.

Переводчики Еж, Miracle girl, navaprecious

Редактор

natali1875

Глава 17

Кинан прибыл в имение Тана спустя пятнадцать минут после звонка Реган.

Он встретился с ней в библиотеке, не потрудившись ни поздороваться, ни присесть, хотя и запнулся при виде адской гончей, исполняющей роль няньки, пока Реган не сказала твари, что Кинан друг.

И все же зверь протянул лапу и зацепил джинсы Кинана, когда тот проходил мимо.

– Я собирался прийти сюда еще до твоего звонка, – сказал он, бросив раздраженный взгляд на гончую. – Призрак сказал, что тебя отравили. Ты в порядке?

– Со мной все хорошо. И, как видишь, у меня постоянная охрана.

– Танатос написал сообщение. Сказал, что я могу привести к тебе нескольких Хранителей. Он специально попросил женщин, чтобы тебе было с кем поговорить.

У Реган рот открылся от удивления.

– Серьезно?

– Ага, и как раз вовремя. Мы устроим так, чтобы кто-то приехал уже завтра. – Кинан протянул ей пластиковый пакет. – Извини, что так внезапно и ненадолго, но я должен идти. Мы убедимся, чтобы у тебя были Хранители. – Он кивнул на пластиковый пакет в ее руке. – Три сотни лет назад, почти сорок Хранителей погибло, чтобы заполучить эту книгу, так что я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Знаю. И снова спасибо тебе.

Ки ушел, а Реган вскарабкалась на стремянку, чтобы достать книгу, которую искала до его прихода.

– Реган! Во имя всех кругов ада, что ты там делаешь? – Рев Танатоса не удивил Реган, но, лежащая возле двери библиотеки адская гончая, испуганно залаяла.

Реган спокойно переместила вес на верхнюю ступеньку стремянки.

– Девять кругов ада в самом деле существуют? Я думала, это сказка.

– Они существуют. – Тан вошел в комнату и стал настолько близко, насколько мог, не касаясь ее, хотя и протянул руки к её бёдрам. – Слезай. Ты упадешь и навредишь себе или ребенку.

Сжимая свой приз, Реган шагнула вниз, качнувшись так, что Танатосу пришлось обхватить ее бедра и поддержать.

Долгие секунды они стояли так, словно оба смутились своим почти объятием и не знали, что с этим делать.

Реган прочистила горло.

– Теперь доволен?

– Нет. – Танатос задержал руки на ее талии, и удивительное, теплое чувство, что проникало в нее каждый раз, когда он ее касался, вернулось.

– Почему это происходит? – спросила она. – Тепло. Оно имеет какое-то отношение к ребенку?

Танатос шагнул назад, его щеки окрасились легким румянцем.

– Арес ощущал похожие эффекты вблизи своего агимортуса – Кары. Ребенок тоже влияет на меня.

– Таким же образом?

Его взгляд опустился на живот Реган.

– Похожим. Моя броня не ослабевает, но, когда я близко, ощущение смерти по всему миру глушится.

– Это хорошо?

– Очень. – Светлые брови сошлись на переносице, когда Тан задумчиво нахмурился. – Я сразу и не понял, но я не чувствовал такого спокойствия со времен своего детства.

Трудно представить Танатоса ребенком, делающим что-то нормальное, например – играющим. И смеющимся. Но Реган радовалась тому, что смогла дать ему немного умиротворения.

– У тебя было хорошее детство?

– Лучшее. – Задумчивая улыбка изогнула уголки его рта, меняя внешность закаленного, бессмертного воина, превращая его в мужчину с нормальными воспоминаниями и эмоциями.

Не задумываясь, Реган потянулась и погладила тыльной стороной пальцев щеку Тана, желая почувствовать мужчину, а не воина.

Танатос встретился с ней взглядом, наполненным такой проницательностью, что по коже побежали мурашки. В венах вспыхнуло желание, которое так легко разжигалось всякий раз, когда он смотрел на нее.

Даже когда Тан злился, сила, исходящая от него, влияла на Реган как афродизиак, и она задумывалась, не унаследован ли этот интенсивный сексуальный эффект от его матери-суккуба.

Или, может быть, Реган просто со странностью.

– Когда в последний раз ты был так же счастлив? – Ее голос был едва ли громче шепота, но Тан вздрогнул, словно она закричала.

– Слишком давно, – ответил он хрипло, и от жалости к нему сердце Реган разбилось. Каким-то образом, она должна найти способ вернуть немного счастья в его жизнь.

Опустив руку от его лица, она прижала книгу к груди и вытащила вторую из принесенного Ки пакета. Может это и станет началом.

– Я попросила Ки принести тебе это из нашей библиотеки.

Тан принял том и в тот момент, когда тот оказался в его руках, выдохнул проклятие.

– Реган. Ты… ты знаешь что это?

– Ну, да. Вот почему я ее попросила. Это книга, которую ты искал. Третья из этих дневников суккуба.

Его взгляд впился в нее.

– Она бесценна.

– Возможно, для тебя больше, чем для нас, – мягко ответила она. Да, Эгида отчаянно собирала все, что могла заполучить, когда дело доходило до исторических и демонических документов, но для Тана, это было личным. Эгида хотела книгу, но Тан в ней нуждался.

– Я… я не уверен, что сказать.

– Это касается нас обоих. Ки сказал, что ты позволил привести сюда нескольких Хранителей.

Словно ему стало стыдно за то, что его поймали на хорошем деле, Тан снова взглянул на книгу и пробормотал:

– Лишняя охрана не повредит.

Реган не стала напоминать о том факте, что он конкретно просил о женщине-Хранительнице, и это не касалось охраны.

Это имело прямое отношение к порядочному, заботливому парню, и чем больше Реган видела проблески мужчины под этой броней, тем сильнее хотела увидеть эту его сторону. Тем больше хотела остаться рядом с ним. Очень немногое в жизни ей давалось просто так, и за малейшие сокровища приходилось усердно бороться.

Но Танатос давал ей то, в чём она нуждалась – любимую еду и друга из Эгиды, и, черт возьми, Реган хотелось сильно и крепко его обнять.

Она умудрилась прохрипеть:

– Ну, спасибо тебе.

Он склонил голову, и кивнул на книгу в её руках.

– Что это?

– История вампиров от очевидцев. – Она провела кончиком пальца по потрескавшейся кожаной обложке. – Я вспомнила, где слышала слово "Бладрекс", и захотела проверить некоторые вещи. К сожалению, поскольку у меня нет доступа к библиотеке Эгиды, я не могу найти то, что ищу. Но, надеюсь, смогу найти нечто подобное в твоей библиотеке.

Тени затмили лицо Тана.

– В этой книге нет этого термина.

– Вот и ладно. Уверена, её всё равно будет интересно почитать.

Тан улыбнулся, что заставило ее немедленно насторожиться.

– Я могу найти для тебя кое-что получше. – Он снял с полки «Эротику Всадников», книгу, которую она просматривала в последний раз, когда была здесь. – Помню, как сильно тебе понравилась эта.

Поскольку возможности, что он просто флиртовал с ней не было, Тан пытался либо отвлечь ее от книги о вампирах, либо смутить. Возможно даже оба варианта.

Скорей всего оба. У него было странное чувство юмора. К сожалению, Реган находила это странно привлекательным.

Реган вернула улыбку, столь же приторно-сладкую как его сексуальная.

– Спасибо, но из-за гормонов беременности я и так горячая и возбуждённая по ночам.

Он, не моргая, уставился на нее.

– Они делают тебя возбужденной? – То, как он произнес слово «возбужденной» – темным, глубоким голосом, и слегка задыхаясь, пустило ее гормоны в пляс. Она хотела его. Да, хотела с первого же мгновения, как впервые увидела, но все испортила, ведь так?

– И раздражительной – быстро добавила она. – Не забывай, раздражительной.

– Я бы не сказал, что ты такая уж раздражительная, особенно учитывая, что произошло, и в какой ситуации ты находишься. – Он сложил руки на груди, прислонился бедром к столу и скрестил в лодыжках обутые в ботинки ноги. – Кстати говоря, кто-то убил Дэрика, чтобы заткнуть его навеки. Пока не выясню, что происходит, я приказал всем вампирам не покидать их комнаты или хозяйственные пристройки. Они будут трястись от страха, это я тебе обещаю. И они и шагу не ступят в крепость.

Проклятье, она надеялась, что Дэрик работал один. Сама идея, что возможно еще кто-то из вампиров охотился за ней, одновременно беспокоила и выводила из себя. Никто не причинит вреда ее ребенку.

– Хорошо, ты сосредоточишься на поиске своих плохих вампов, а я поработаю над этой тайной Бладрекса. – Реган поставила книгу на стол и раскрыла ее, но прежде чем она смогла начать читать, Тан, с низким рыком, хлопнул по ней рукой, закрывая.

– Эта книга была в моей личной библиотеке, которую я держу под замком, – сказал он. – Я понятия не имею, что здесь происходит, но это не для твоих эгидовских глаз.

Так, а это уже интересно.

– Танатос, послушай меня. Думаю, тот, кто это написал, также мог быть автором текста, в котором я видела упоминание Бладрекса. У них обоих одинаковые вибрации. Там упоминали твоего отца, и там указано, что остальную часть истории можно найти в скрытых свитках в запретной мечети в Ираке, доступа к которой нет даже у Эгиды. Может, я смогу узнать больше, а потом мы могли бы отправиться в мечеть…

– Забудь об этом, Реган.

– Но в них говорится об апокалипсисе, – выпалила она. – Когда я читала тексты, то не обратила внимания на апокалипсис, потому что это было лишь туманное упоминание. Но теперь, когда с твоими вампирами происходит все это, там может оказаться что-то важное. Тексты были написаны кем-то, кто называл себя первым вампиром. Когда он умирал, явился ангел и принес извинения умирающему человеку. Потом, к первому присоединилась женщина-ангел, и они начали спорить о конце дней.

– Мне все равно.

Реган уставилась на него с абсолютным неверием. Когда она наконец-то смогла заговорить, ее голос сочился злостью.

– Ты упрямый Всадник. Последние пять тысяч лет велся обратный отсчет Апокалипсису. Вот, что пыталась предотвратить Эгида. Вот, из-за чего… – она побарабанила пальцами по своему животу, – все это. Мы находимся на грани ада, а эта проклятая книга может дать подсказки, в которых мы нуждаемся!

– Ты думаешь, я не знаю из-за чего все это? – рявкнул Тан, тыкая пальцем ей в живот. – Я не тупой, понятно, Реган? Я понял, что ты трахалась со мной ради всемирного блага. Ты сделала это в надежде спасти миллионы жизней.

Но знаешь, что? Мне все равно. Наверное, я единственный мужчина на планете, который не хочет, чтобы его использовали для секса. Который не хочет, чтобы к нему относились как к куску мяса.

Может это делает меня большим гребаным трусом, но мне пофиг. Я думал, ты хотела меня так же, как я хотел тебя. – Тан так сильно грохнул кулаком по книге, что стол подскочил на полу, а гончая вскочила на ноги, обнажив зубы.

– Я хотела, – прошептала Реган. – Я хотела тебя.

– Ты хотела то, что я мог дать. Меня ты не хотела.

Реган испуганно вздохнула. Он… хотел, чтобы она его желала?

– Клянусь, Танатос. Я желала тебя. Ты был мне не безразличен. – И все еще не безразличен.

Настолько, что она уже начала подозревать, что даже если переживет месяцы мести, которые спланировал Тан, то не выдержит его отказа потом.

– Если бы это было так, ты не стала бы отдавать нашего сына.

Ее пронзила боль, но Реган швырнула ее обратно в Тана.

– Если бы тебе было не все ровно, ты позволил бы мне изучить книгу в надежде, что я смогу найти то, что поможет спасти его жизнь!

Наступила долгая, напряженная пауза пока Танатос таращился на нее, его глаза пылали, а из носа практически повалил дым как у мультяшного быка.

Адская Гончая осторожно приблизилась к ней, хотя Реган не знала, хороший это знак или нет.

Наконец, Танатос прорычал:

– Где именно в Ираке?

– Мечеть Эль-Шэулет.

Он фыркнул.

– Нет такой мечети.

Если бы это было девять месяцев назад, Реган позлорадствовала бы, что Эгиде известно нечто такое, чего не знает пяти тысячелетнее сверхъестественное создание. Но сейчас ей нужно держаться его хорошей стороны. Или, по крайней мере, не убийственной стороны.

– Это демоническая крепость под мечетью. Вот почему мы не смогли туда пробраться.

– У них есть эгидовцы в Ираке, так почему же они не очистили ее от демонов?

– Потому что эта мечеть находится в городе, где большая часть местного самоуправления – Тертацео, как и большинство гражданского населения. Эгида не может даже приблизиться.

– Скажи мне, где это. Я со своим братом и сестрой справлюсь с демонами.

– Я покажу тебе.

Тан скрестил руки на груди.

– Ты мне скажешь.

– Неужели мы будем спорить об этом?

– Ты не в том состоянии, чтобы идти. Я заберу свитки и принесу сюда.

– Танатос, их нельзя забирать из мечети, или же они просто превратятся в пыль. Все внутри мечети привязано к ним. Ты знаешь насколько распространено среди демонов привязывать объекты к своим святым местам. Так что, если только ты, или кто-то из твоих родственников не эмпат, умеющий читать пергамент, то я тебе понадоблюсь. Ты можешь переместить меня туда и обратно. – Реган небрежно провела кончиком пальца по письменам книги, которую Танатос до сих пор прижимал к столу, и открылась своему эмпатическому дару.

Автор был зол, когда писал это. Он так злился на Бладрекса.

– Кроме того, я чувствую себя как в тюрьме. Мне нужно выбраться отсюда, хотя бы ненадолго. Могу тебе напомнить, что ни один демон не может меня коснуться, и я серьезно сомневаюсь, что в Ираке мы найдем морозного демона, дышащего жидким азотом.

– Прекрасно, – прорычал Тан. – Но ты ни на шаг не отойдёшь от меня, и при первом же признаке опасности уйдешь оттуда.

***

– Начинаю подозревать, что вы, парни, зовете меня, лишь когда вам что-то нужно. – Фантом толкнул Танатоса в плечо с достаточной силой, чтобы боль была ощутима даже через броню. – В следующий раз, когда позвоните, может, позовете лучше на вечеринку?

– Я думал, ты любишь подраться, демон.

– Это второе моё любимое занятие. – Фантом, длинные, по плечо, волосы которого были стянуты кожаным шнурком, проверил одну из вершин своей метательной звезды. – Но вы могли бы сначала завлечь меня с помощью бургеров и пива.

Тану не нужно было спрашивать, какое у него первое любимое занятие. Парень был демоном секса, братом Тени и Призрака.

– На бургеры и пиво нет времени.

– Всегда одна и та же фигня, – пробормотал Фантом.

Лимос, стоящая на входе в тайную подземную мечеть, куда привела их Реган, закончила завязывать свои волосы в узел на затылке.

– Знаешь, мы могли бы сделать все и без назойливого демона.

Арес пробрался между ними и направился по темному проходу.

– Помнишь, как Фантом отыскал твой агимортус? Он находит все, и чем скорее обнаружит тексты для Реган, тем лучше.

Тексты, которые никто, кроме Тана, не будет читать. Он не был уверен, о чем там говорилось, но если они хотя бы намекнут на его тайну, Тан не мог рисковать.

Он не мог нести ответственность за уничтожение целой расы людей и просто чертовски надеялся, что свитки Реган только предоставят информацию об их отце.

Он схватил Реган за руки и сильно сжал, удерживая ее рядом с собой, так же как после того, как нашел в своей темнице мертвого Дэрика. И после того, как она призналась, что хочет его. И после того как отдала ему бесценную книгу.

И с тех пор как понял, каким придурком был, изолируя ее от товарищей из Эгиды.

Чем больше он ее узнавал, тем больше понимал, что Эгида была всем, что она знала, и что у нее было в жизни.

Он хотел дать ей больше, но не знал как. Не знал, примет ли она вообще от него что-либо? Поэтому уступил и попросил Ки назначит ей несколько Хранителей.

Она же в ответ, дала ему сокровище, книгу, ускользавшую от него на протяжении многих столетий.

Он даже не сомневался, что Эгида тоже считала ее сокровищем… нет, он точно знал, насколько ценной книга была для Эгиды. Прямо перед тем, как встретить их всех здесь, позвонил Ки.

– У Реган есть очень немного вещей, которые она может назвать своими, и она выменяла ее наиболее ценное сокровище – молитву, написанную рукой ангела, на книгу для тебя.

То, что Реган сделала это для него, заставило Танатоса почувствовать дрожь. Он не знал, что ответить. За пять тысяч лет ему дарили множество подарков, по большей части братья и сестра, но книга, которая начиналась словами: "Моя сестра, Лилит, вознамерилась соблазнить ангела Энриета, но только если я не доберусь до него первой…" – значила намного больше.

Любая новая информация о Энриете, которую он мог найти, была на вес золота.

И Реган дала ему ее.

И вскоре подарит сына – что намного ценнее всех книг в его библиотеке вместе взятых.

Танатос держался рядом. Возможно, намного ближе, чем было необходимо, пока они уходили от места, где открылся портал – прямо у входа в подземный тоннель.

Как и на большинстве земли, заклеймённой демонами, камни и втоптанная земля слабо светились потусторонним сиянием.

Танатос мог видеть так же хорошо, как и днём, но Реган, без ее заколдованного Эгидой ювелирного изделия, пришлось щуриться, это был еще один из поводов держать ее рядом, особенно учитывая, что пол прохода был скалистым и неровным.

Благодаря тому, что ее защищал малыш, она могла быть застрахована от повреждений, нанесенных демонами, но падение могло навредить ей или ребенку.

Фантом и Арес пошли первыми, а Лимос – вслед за Таном и Реган.

– Как далеко нам идти? – спросила Лимос, и Реган покачала головой.

– Даже не представляю. Набросок карты, который я увидела в записях вампира, был неточным.

– Великолепно. – Фантом подбросил метательную звезду в воздух и поймал ее между двух пальцев. – Мы можем блуждать тут днями…

– Черт. – Арес откатился в сторону, едва избежав массивного лезвия топора. Острый клинок со свистом разрезал воздух, следом последовало рычание владельца оружия.

Туннель ожил. Вокруг них были десятки разных демонов, ползающих по стенам, потолку, и летающих по воздуху над их головами. В одно мгновение разразилась кровавая битва, но Тан не собирался играть в игры.

В его распоряжении были тысячи душ, жаждущих свободы.

Он выпустил сотни, их нетерпеливые крики присоединились к рычанию и хрюканью демонов, с которыми сражались его брат с сестрой.

Фантом рассекал ряды демонов, словно клык сквозь плоть, статус зачарованного оберегал его, пока не показался падший ангел.

Недалеко от него, Реган размахивала рукой, стараясь коснуться любого демона, которому удалось подобраться к ней достаточно близко, и отправляла в полёт в шоковом состоянии.

Тан слегка ухмыльнулся. Его малыш был тем ещё засранцем.

Как и Реган. Она даже не дрогнула под напором демонов, одной рукой защищая живот, а другой крепко сжимала кинжал.

И когда демон с тридцатифутовыми, плетевидными щупальцами стегнул одним из них Тана, порезав ему щеку, Реган зарычала и ударила его лезвием, отрезая конечность демона и отправляя его визжать в темноту.

Блядь, ее свирепость зажигала Тана. Хоть она и была почти на девятом месяце беременности, но все еще в своей стихии здесь, в пещере полной демонов.

Странно, как прямо сейчас он хотел оградить её от всего, завернув в пузырчатую плёнку, и вместе с тем, желал раздеть и начать выполнять своё обещание – наслаждаться её телом месяцами. Правда, в этот раз он хотел кончить не один.

Через две минуты битва закончилась, но у Тана было ощущение, что это только начало. Как выяснилось, он был прав.

Сценарий повторялся еще четыре раза, прежде чем они достигли грубой каменистой лестницы, которая вела в углубление, выложенное цветной плиткой, со всевозможными изображениями.

– Что это? – Лимос шагнула к центру композиции, изображающей адского жеребца, рвущего в клочья демона.

Танатос переплел пальцы Реган со своими, когда аккуратно повел ее вокруг других картинок. На большинстве изображалось насилие, на других – сексуальные сцены, некоторые отражали и то и другое.

– Не наступайте на них, – быстро предупредил Тан. – Это место поклонения.

– Демоны на изображениях – божества. – Арес ловко обогнул образ десятиглазого рогатого демона, который, по слухам, мог сожрать трех слонов в один присест. – Они могут ожить.

Реган резко дернула Тана за руку.

– Эм… если я наступлю на вон ту? Ты оживешь?

Тан проследил за ее взглядом… и резко выдохнул. Вот, дерьмо.

Фантом опустился на корточки и уставился на подобие Танатоса, выложенное на полу сотнями блестящих плиток.

– Чувак. Почему ты присосался к шее какого-то парня? И почему тут вампиры опустились перед тобой на колени?

На коже Тана выступил холодный пот.

– Не знаю.

Лимос с такой силой вернула меч в ножны, что пошатнулась. Но только на секунду.

– Неверный ответ, Тан. Я лгала тысячи лет. И довольно хорошо отличаю вранье. И братец, от тебя несет ложью.

Танатос выдохнул проклятие.

– Лимос, ты помнишь ночь своей свадьбы? Когда ты молила оставить в покое твои секреты?

Щеки его сестры запылали румянцем, и когда она отвела свой взгляд, стыд опалил кожу Тана.

В то время он не понимал, почему она столько скрывала от них с Аресом, но теперь, когда его собственное прошлое навалилось на него, Тан все осознал. Вот только он защищал не себя. Он встал на защиту тысяч жизней.

– Танатос, – сказал Арес, подходя к Лимос, – что бы это не было, мы можем помочь.

Нет, они не могли, но прежде чем он смог объяснить, Фантом поднялся и впечатал кулак в каменную панель перед алтарем.

– Там, – сказал он. – Свитки. Как, черт возьми, демону удалось найти это дерьмо так легко?

Реган подошла к свиткам, нетерпение и любопытство сияли в ее глазах.

Она же обожала подобные вещи, или нет? Поиск новых вещей, разгадка тайн… замечательные черты, но опасные, когда ты единственный, кто хранит тайну, которую она решила разгадать.

Очень аккуратно Реган развернула свиток и положила на алтарь.

– Они такие хрупкие, – сказала она, проводя пальцами по их гладкой поверхности. – Этот… – Ее палец остановился на середине пятого свитка. – Автор так зол. Подождите. Танатос?

Тан приблизился к ней, зловещее ощущение танцевало по его позвоночнику.

– Что?

– Он зол на тебя. Но почему…

Раздался визг, и из сотни щелей в стенах и потолке, появились демоны, черные, как смоль и неуловимые, как тени.

– Блядь. – Тан извлек свою косу. – Налы.

Самый редчайший вид демонов, лишенный жизни и души, рванули через пещеру. У них был иммунитет к душам Тана и любому из известных видов оружия.

В их пастях зияли огромные, с зазубринами, клыки – между ними застревали куски плоти после каждого укуса, который они делали. Только Фантом и Реган были неприкасаемыми, что еще больше злило Налов, и каждый укус в незащищенную голову Тана, становился все более агрессивным.

– Я не могу открыть врата, – прокричал Арес.

Лимос ударила изо всей сила на уровне своей головы, избавляясь от одного из Налов.

– Мы должны выбраться отсюда.

Тан потащил Реган к выходу, но остановился, когда из портала полезли демоны – одни из них были истинными демонами, другие прикидывались людьми.

Реган закричала и, внезапно, его руки оказались пустыми. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как её схватил вампир.

Один из его вампиров.

– Маркус! – Танатос бросился на него, но Маркус развернулся, используя Реган вместо щита, и Всаднику пришлось остановиться в последний момент, чтобы не задеть её своей косой.

Реган выкрикивала ругательства и пыталась дотянуться позади себя до шеи Маркуса, чтобы вцепиться в него ногтями.

Размазанное пятно, которое оказалось демоном-Семинусом, скользнуло за спину вампира, и Маркус упал назад, когда Фантом подрезал ему сухожилия.

Тан поймал Реган до того, как она упала на землю, но та с невероятной проворностью вывернулась и ударила вампира кулаком в горло.

Да, пусть получит удовольствие от вида Маркуса, захлёбывающегося в собственной крови. Но убьёт его Тан.

Придавив к земле ногой грудь вампира с такой силой, что затрещали кости, он оскалился на придурка.

– Кто убил Дэрика, Маркус? Кто ещё вовлечён в этот заговор против меня?

– Катись в ад, – прохрипел Маркус, а затем улыбнулся, сверкнув влажными клыками. – Твоя шлюха и её ублюдок скоро сдохнут.

– Ты ошибаешься, – прорычал Танатос, – сдохнешь ты.

Он взмахнул своей косой как клюшкой для гольфа, отсекая верхнюю половину головы вампира. Кровь и куски мозгов забрызгали стену и, внезапно, все демоны исчезли.

Он повернулся, чтобы убедиться, что с Реган всё в порядке, но шокированное выражение её лица указывало на то, что она не в порядке.

– Татуировка вампира, – прошептала Реган и посмотрела сначала на свои пальцы, а затем на Танатоса. О, чёрт, она коснулась татуировки Маркуса… – Свиток. О, Боже мой.

Не произноси этого, Реган. Не произноси.

– Ты, – Реган смотрела на Танатоса, словно у него выросла вторая голова. – Бладрекс. Из Шеулика – Кровавый Король. О Боже, это ты.

Она попятилась назад и остановилась лишь упершись в почерневшую колонну.

– Вот почему автор этого свитка так зол на тебя, не Падший ангел породил расу вампиров. А ты.

Переводчики: silvermoon, Еж, navaprecious, Miracle girl,