Смерть безбилетнику!

сцена 6

Оживление. Контролёр ведёт человека в берете.

Контролёр. Вот он, полюбуйтесь! Вот он и ехал без билета!

Рубашка. Попался всё-таки!

Худая. Страшный-то какой! Нерусский, наверное!

Берет затравленно озирается.

Полная. Вроде бы он из семнадцатого дома…

Худая. Молчит.

Полная. Судить, судить его надо!

Рубашка. А я бы его без всякого суда…

Полная. Нет, без суда нельзя.

Рубашка. В спектакле без всякого суда обошлись!

Полная. Спектакль нам не указ.

Пальто. Надо передать дело в прокуратуру. Там — разберутся.

Полная. Будем судить его своим, народным судом!

Контролёр. Верно. Мы в Сибири всё сами решали, без начальства.

Пальто. Может быть, отпустим его?

Рубашка. Адвокат какой нашёлся!

Худая (смеётся). В шляпе! Адвокат — в шляпе!

Пальто. Если есть обвинитель, то нужен и адвокат.

Полная. Вот пусть товарищ в шляпе и будет адвокатом.

Шляпа. Мне-то что, могу и адвокатом.

Полная. Вот и хорошо. Адвокат есть… А кто будет обвинителем?

Рубашка. Я! Я буду!

Полная. Хорошо. Теперь судебные заседатели. (К Пальто.) Вот вы…

Пальто. Вообще-то меня Франц Лойе где-то ждёт…

Полная. Подождёт. Суд — дело нужное, общественное.

Пальто. Ну если не очень долго, то я согласен.

Рубашка. Хватит канцелярию разводить! Начинаем!

Полная (Контролёру). Рассказывайте, как всё было.

Контролёр. Так вот, значит и было…

Шляпа. Вы сначала о себе расскажите, давно ли в должности, семейное положение.

Контролёр. Контролёром я давно, восемнадцать лет. У меня и дед контролёром был, и мать. Детей — пятнадцать штук, раньше я в Сибири работал, а потом здесь комнату дали, мы и переехали.

Полная. Как вы его задержали? При каких обстоятельствах?

Контролёр. В тот день я на «пятёрке» проверял. Сначала всё тихо было, правда, итальянец какой-то попался, но я иностранцев задерживать не могу, для этого надо специальные курсы заканчивать, с языками. Ну, еду я в автобусе, сижу у окна, смотрю. Едем. Проехали Центральную, я и начал проверять. Проверяю. Все с билетами, порядок. А потом я к нему подошел, ваш билет, говорю… Он молчит.

Полная. Дальше, дальше рассказывайте.

Контролёр. Молчит он, ничего не говорит. Куда-то вбок смотрит.

Полная. В чей бок?

Контролёр. Да ни в чей. Просто вбок, вот как сейчас. Да… Подъехали к рынку, остановка. Я ему говорю. «Платите штраф. А если не будете, то придётся в отделение пройти». Молчит. Я — на всякий случай — беру его за пуговицу, а он как сиганёт у меня под рукой и на улицу. Я за ним, кричу, чтобы он остановился, иначе хуже будет…

Полная. А он что?

Контролёр. Убежал! Народу на рынке много, догнать трудно. Я-то бегаю быстро, каждый год нормативы сдаю, иначе до работы не допускают.

Полная. Вы про пуговицу упомянули. Где она?

Контролёр. У меня осталась, вот она, я её сохранил.

Полная. Покажите. (Берёт пуговицу, рассматривает её.) Похоже, что пуговица от плаща.

Пальто. В тот день было прохладно? Это осенью происходило? Весной? Летом?

Контролёр. Этого не скажу. Отпуск у меня в декабре, в остальное время работы много.

Полная. Что же было потом?

Контролёр. Стал я его искать. Глаз у меня намётаный, раз увижу человека — навсегда запомню, даже если он утонул или умер. В Москве однажды был, на съезде контролёров, так до сих пор всех помню… Короче, стал я его искать. Милиция помогала, общественность разная, школьники. Полтора года искал, все в нерабочее время. И вот — месяца полтора назад — плотно напал на след. И поймал всё-таки, поймал!

Шляпа. Вот вы предъявили нам пуговицу. Но ещё нужно доказать, что эта пуговица принадлежит подсудимому. Нужно сделать экспертизу.

Рубашка. Бросьте вы! И так всё ясно! Виновен!

Голоса. Виновен! — А вдруг не он! — Давай!

Полная. Тише! (Берету) Послушайте, вы! Встаньте!

Берет встаёт.

А ну-ка, отвечайте — ехали без билета!

Берет уныло молчит.

Пуговица ваша? Вы в плаще были?

Берет. Не помню.

Полная. У вас был билет? Или карточка?

Берет. Не знаю. Наверное, не было…

Рубашка. Ага, сознался!

Полная. Разве вы не знаете, что за безбилетный проезд положено платить штраф? Зачем же вы убежали от контролёра?

Берет. Денег нет… мало…

Худая. Денег нет? Ишь! А работать надо, тогда и деньги будут!

Пальто. Это, впрочем, спорно.

Берет. Я работаю.

Худая. Плохо работаешь! Все платят, а он нет! Нет, не выйдет, надо как все!

Толпа умеренно гудит.

Полная. Кто ещё желает высказаться?

Старик. Дайте мне. (Молодому.) Мальчик, помоги… (Забирается на трибуну.) Вот так, хорошо. Я так скажу — много слов, мало дела! Разговариваете, разговариваете, а враг — не дремлет! Мы раньше с ними не разговаривали! Моё мнение — всё запретить!

Всеобщее недоумение.

Полная. Вы по существу дела говорите!

Старик. По существу? А по существу так. Мы в девятнадцатом с ними не разговаривали! И в тридцать седьмом! И в сорок девятом! И даже в шестидесятом! И в семьдесят…

Полная. Ближе к делу! Что вы тут цифрами жонглируете? По сути высказывайтесь, а нечего сказать, так освободите трибуну!

Старик. А говна не хочешь? Не хочешь говна-то, а?

Пальто. Он, похоже, сталинист!

Старик. Да, я сталинист! И горжусь этим! Мне ещё Брежнев удостоверение дал!

Пальто. Брежнев? При чем тут Брежнев? Какой-то политический астигматизм!

Старик. Запретить, запретить! А кто не согласен, тех по законам военного времени… Ох! (хватается за сердце)

Блондинка. Вызовите врача, ему же плохо!

В толпе невообразимый шум. Старика уводят.

Кепка. Должен заметить, что предыдущий оратор во многом был прав, хотя нельзя не признать… Его классовое сознание было сформировано… Сложное, противоречивое, смутное время!

Рубашка. Хватит философии! Старик всё верно сказал, расстрелять и точка!

Толпа очень гудит.

Шляпа. Смертная казнь отменена.

Полная. Нам не смерть нужна, а справедливое решение.

Кепка. Вообще-то и смерть может быть справедливой. Но лично мне — всё равно.

Рубашка. Верно! Смерть — это самое справедливое решение! Видели спектакль? Вот так и нужно поступать!

Пальто. Я, к сожалению, спектакль не видел, но нельзя же отождествлять искусство и жизнь.

Полная. Надо по-справедливости. Как народ решит, так и будет.

Пальто. Народ — понятие растяжимое.

Голоса. Это он загнул! — А чего, можно и расстрелять! — Давай!

Полная. Прения продолжаются!

Худая. Можно мне? (Робеет.) Ой… Я не знаю как тут и что, а вот только скажу. вчера купила свёклу, пришла домой, а это лук! Купила редиску, а это помидоры! Купила помидоры, а это сельдерей! Купила сыр, а это сардельки! Сколько же всё это будет продолжаться?

Полная. Продолжаем заседание!

Шляпа. Давайте отпустим этого человека и пойдём домой, смотреть телевизор. Сегодня футбол, а потом десятая серия.

Рубашка. А я предлагаю его расстрелять! Другим неповадно будет!

Пальто. Отпустить как бы нельзя, а расстреливать неэтично. Толстой и Швейцер учили другому.

Рубашка. Вспомнили! Толстой! Тогда и автобусов-то не было!

Пальто. Надо разобраться, всё взвесить. И презумпция невиновности…

Шляпа. В таком случае, надо выяснить, кто кроме многоуважаемого контролёра, является свидетелем совершенного преступления? Кто ещё видел, что этот человек ехал без билета?

Полная. Люди говорят. Народ зря не скажет.

Шляпа. Кто говорит? Конкретно? (Худой) Вот вы, видели?

Худая (в ужасе). Я? Что же я-то?

Шляпа. Именно вы.

Худая. Я — как все, и в газетах писали…

Шляпа. Уходите от ответа. Нехорошо.

Худая (кричит). Нет! Не видела я! Не видела! Сначала говорят, что он, а теперь — вроде как и не он! Я — как все!

Шляпа. Получается, что кроме контролёра свидетелей нет.

Контролёр. Я восемнадцать лет билеты проверяю! Или даже двадцать шесть! Меня всегда на самые трудные участки ставили — и там я работу налаживал. Воды не было, газа и даже тока, а билеты всё равно брали! Я заслуженный контролёр республики!

Шляпа. Да, но нужны доказательства, понимаете?

Рубашка. Зачем? Мы и так ему верим!

Шляпа. Кроме того, поступок был совершён давно, в доталонный период. Я считаю, что можно с учётом давности содеянного закрыть процесс.

Пальто. Нет, так нельзя. Всякое преступление должно иметь своё возмездие.

Полная. Должно, обязательно должно!

Рубашка. Хватит разговоров! Наказание должно быть самым суровым! Смерть безбилетнику! Прав, прав старик, прощать ничего нельзя, иначе мы всё потеряем! Как я их ненавижу, этих безбилетников, я бы бомбу на них сбросил, а иначе порядка не будет! Уничтожить, всю эту мразь уничтожить надо! Полтора года его искали! Где он был, чем занимался?

Шляпа. Это не имеет отношения к рассматриваемому вопросу.

Полная. Там видно будет, имеет или не имеет. Ну… Так, кто же ещё? Молодой человек, вы бы сказали… От лица молодёжи.

Молодой человек. Что же я скажу?

Полная. Да от лица молодёжи! Это же просто! Осуждаем, мол, порицаем и так далее.

Молодой человек. Я не знаю… Вы мне скажите, что надо сказать, я и скажу…

Полная. Осуждаем, испытываем чувство негодования, протестуем, требуем…

Кепка. Протестовать не обязательно. Против чего тут должна молодёжь протестовать? Проблема выходит за рамки сугубо молодёжных.

Полная. Да пусть говорит, от лица молодёжи всегда кто-нибудь говорит.

Кепка. Социокультурный фон тут необязателен, хотя… ежели протест обозначить как контрпротест, как форму протеста… Социоконтекст! Срез! Миграция феминизма! Идеи зла невольного! Вотеуро… мерамба… Могиль донс! Мобиль!

Полная. Чего?

Кепка. Нарушения… общепринятые правила бытовизма, общежитие… Да, тогда чувство возмущения оправдано и даже квазинатурально!

Молодой человек. Так чего говорить-то? Научите, я же молод…

Полная. Научим, сынок, научим. Ты скажи. против нарушений, ну и… возмущение…

Молодой человек. Против нарушений и возмущение…

Полная. Молодец! От лица, главное, не забудь…

Молодой человек. От лица? А, ну да… Значит так. мы, молодёжь, от лица молодёжи, испытываем чувство возмущения, осуждаем, требуем, протестуем против нарушений. Мы… бытовые… от лица с негодованием…

Полная. Ладно, хорошо.

Купальник. Я тоже хочу сказать!

Полная. Пожалуйста. Всем можно. А вы что, тоже от лица молодёжи?

Купальник. Я не от лица, я от тела молодёжи! От тела — молодого, красивого, свободного молодёжного тела! Эй вы слушайте. только любовь, только секс спасут человечество, всё остальное — гнусные выдумки политиков и реакционеров! Долой ханжей! Да здравствует неформальное, искреннее соитие!

Худая. Оделась бы, бесстыжая!

Пальто. Она очаровательна! Какая первозданная непосредственность! Какая первобытно-эмоциональная подлинность чувств!

Купальник. Вступайте в ряды общества всеобщего совокупления! Здесь никто у вас не потребует взносов, вместо них вы отдадите свободную наготу ваших тел! Давайте, начнём сегодня, сейчас, все вместе! Братья и сёстры, идите ко мне, ко мне!

Полная. Прекратите! Это пропаганда порнографии!

Купальник. Я — женщина мира! Я хочу принадлежать всему человечеству! Чего же вы ждете? Ко мне, хоть кто-нибудь сюда, ко мне!

Смятение, шум. Появляется Режиссёр и съёмочная группа.