Смерть мафии!

Глава 7

От резкого звонка в дверь Болан проснулся, рывком вскочил на ноги, бросил взгляд на часы и, недовольно фыркнув, пошел открывать. В дверном проеме возвышалась громоздкая фигура лейтенанта Ала Уотерби. Полицейский быстро оглядел роскошную гостиную, затем его испытующий взгляд остановился на недовольной физиономии хозяина квартиры.

— Считайте этот визит дружеским, — произнес Уотерби с ядовитой усмешкой. — Я хотел…

— Мне кажется, что визит в пять часов утра несколько рановат даже для дружеского, — перебил его Болан.

— Когда товарищ в беде, не стоит считаться со временем, — заметил Уотерби. — Я решил повидать вас, чтобы сообщить вам кое-что весьма любопытное.

Нельзя сказать, что Болан вел себя как внимательный, любезный хозяин. Оставив лейтенанта посреди гостиной, он вышел в небольшую кухоньку, поставил кипятить воду и, вытащив из кухонного шкафа пару чашек и банку растворимого кофе, выглянул в гостиную.

— Эй, идите сюда, — крикнул он лейтенанту. Массивный силуэт Уотерби возник на пороге кухни. Болан восседал на высоком табурете перед баром.

— Сейчас будет готов кофе. Кстати, вы, кажется, хотели мне что-то сказать? Детектив молча кивнул головой.

— У меня есть информатор, — кратко объяснил он, усаживаясь на табурет рядом с Маком. — Он сообщил, что на вас, Болан, заключен контракт.

Болан помолчал, потом произнес:

— Я не понимаю.

— Контракт на ваше убийство, — уточнил полицейский. — Кто-то хочет вас прикончить. Теперь понятно?

Болан какое-то время разглядывал детектива, словно видел его впервые, затем закурил и заглянул в чайник: не кипит ли.

— Почему вода по утрам всегда так долго не закипает? — сдержанно спросил он.

— Вы отдаете себе отчет в том, что я вам сказал?

— Еще как.

Сержант сполз со своего табурета, шагнул к электроплите и с интересом потрогал пальцем чайник с водой, потом повернулся к своему утреннему гостю и снова пристально уставился на него.

— Вы пытаетесь меня запугать, так, что ли? — спросил он тихим ровным голосом.

Уотерби вздохнул и отрицательно качнул головой:

— Нет. Мне просто хочется вам помочь. Послушайте, Болан, давайте начистоту. Я приказал своим парням не спускать с вас глаз, ведь вы ведете свою игру с этой шайкой. Так вот, теперь они тоже поняли это. Неужели вы рассчитывали до бесконечности водить их за нос, а?

Болан зачерпнул ложкой кофе и толкнул банку Уотерби. Вода в чайнике закипала.

— А-а-а, вы говорите про этих «маттео», — протянул он. — Они не так уж умны, как вам кажется.

Нахмурившись, Мак посмотрел, как бурлит-пузырится кипящая вода, снял чайник с плиты и налил воды себе, потом, перехватив чайник другой рукой, плеснул кипятку Уотерби, размешивая при этом свой кофе свободной рукой.

— Я знавал много покойников, которые придерживались вашего мнения, — заметил Уотерби, помешивая ложечкой горячий кофе. Он поднес чашку ко рту и осторожно отпил глоток.

— Они все поняли, Болан, — продолжал детектив, при этом не переставая шумно дуть на кофе. — Они знают, кто вы и, по-видимому, догадываются, почему вы так заинтересовались ими. Короче, есть контракт и в него вписано ваше имя.

— Что мне теперь делать? — спросил Болан. Их взгляды скрестились, как клинки шпаг. Уотерби мрачно усмехнулся и ответил:

— Бежать. Как можно скорее и как можно дальше: лучше всего куда-нибудь в район юго-восточной Азии.

— Нет, я не побегу, — покачивая головой, отозвался Болан. — Сколько времени прошло с момента подписания этого э-э-э… контракта?

Уотерби мельком глянул на часы:

— Почти четыре часа, если мои данные точны.

— И обычно сколько времени им требуется, чтобы перейти к делу?

Уотерби пожал широченными плечами:

— Немного. Они, очевидно, полагают, что это будет просто. Мне сказали, что в контракте указана сумма в пять тысяч долларов.

Он опять вздохнул:

— По правде говоря, Болан, когда я ехал сюда, то наполовину был уверен, что уже не застану вас в живых.

— К чему весь этот цирк? — спросил Мак. — Я кручусь у них под носом целый день. Раз они могут прихлопнуть меня в любой момент, зачем играют в кошки-мышки?

— Но вы тоже, разве нет?

— Что вы хотите этим сказать?

Здоровяк полицейский рассмеялся:

— А что вы ожидаете от меня услышать? У вас есть цель — уничтожить этих сволочей. Не стоит тратить энергию и пытаться отрицать и доказывать обратное. Я на это не рассчитываю. Тем не менее это ваш образ действия, не так ли? То же самое можно сказать и в отношении мафии. Только у них это делается по контракту.

Ворча еще что-то себе под нос, Уотерби отставил чашку:

— Отвратительный кофе. Вы так и не закипятили воду. Ладно…

Затем он соскочил с табурета и потянулся, уперев руки в бока:

— Я вас предупредил. Это мой долг, как я его понимаю. Но это все, что я могу сделать, если только вы не обратитесь за защитой к полиции.

В ответ Болан насмешливо пробурчал:

— Каково мое положение перед законом? Предположим, я убью их прежде, чем они меня? — спросил он.

— Вас арестуют и предъявят обвинение в преднамеренном и подготовленном убийстве, — спокойно ответил Уотерби, шагая к выходу.

Болан проводил его до двери.

— Но это будет законная самозащита, — возразил он.

— Что правосудию еще придется доказать, — ответил детектив.

Он остановился уже на самом пороге и обернулся. На его губах играла тонкая улыбка:

— Послушайте, как бы там ни было, я всем сердцем с вами. Но это неофициально, между нами. Я должен исполнять свой долг, и поэтому, если вы еще раз нажмете на спусковой крючок в нашем городе, вам придется иметь дело со мной. Кстати, если честно, у вас нет шансов на успех. Так что я прежде всего советую вам сознаться в убийствах, совершенных 22 августа, и сдаться властям. Хороший адвокат сможет небезуспешно свалить все на временное помешательство. Если такое решение вас не устраивает, я могу вам дать только один совет — бегите. И как можно скорее. Вы не должны объявлять им войну, Болан. Вы не сможете их победить.

Полицейский открыл дверь и вышел на лестничную клетку:

— Ну так что… едете со мной? Болан отрицательно покачал головой:

— Спасибо, лейтенант, езжайте без меня.

Затем закрыл дверь, не теряя времени, вошел в ванную комнату, спокойно почистил зубы, побрился, принял душ и оделся. Потом Мак внимательно осмотрел кобуру, которую дал ему Таррин, тщательно проверил небольшой револьвер и только тогда сунул его в кобуру под мышкой. В выдвижном ящике кухонного шкафа Болан взял четыре коробки патронов для револьвера 32 калибра и рассовал их по всем карманам. Затем он вернулся в спальню и переставил мебель, придвинув изголовье кровати к окну, выходящему на восток, приоткрыл жалюзи навстречу лучам встающего солнца, свернул в ком покрывала и сунул их под простыню. Покончив со спальней, Мак прошел по всем остальным комнатам, гася свет и задергивая шторы. После этого он снова вернулся в спальню.

В платяной шкаф он поставил стул, подошел к двери в свою комнату и запер ее, а затем расположился на стуле в шкафу, прикрыв дверцу ровно настолько, чтобы перед ним оставалась лишь узкая щель. В последний раз проверив свой револьвер, Болан принялся терпеливо ждать, как научился этому во Вьетнаме.

Было ровно семь часов утра. Двое мужчин вышли из лифта и остановились перед дверью квартиры Мака Болана. Однако звонить они не стали. С минуту они внимательно прислушивались, приникнув к двери, а потом один из них попытался открыть замок отмычками. Понадобилось несколько крайне осторожных попыток, пока наконец он не прошептал:

— Готово.

Дверь открылась тихо, без скрипа. Пришельцы вошли не сразу: еще немного постояли у входа, чтобы глаза привыкли к царившему в квартире полумраку.

— Он еще спит, — прошептал первый. Второй молча кивнул, неслышно пробираясь в глубь квартиры.

Первый, повыше ростом, замешкался у двери в спальню, вытаскивая из-под пиджака и проверяя длинноствольный пистолет с глушителем. Второй, дотрагиваясь кончиками пальцев пистолета напарника, улыбнулся и произнес одними губами:

— Будь осторожен, говорят, он очень быстро стреляет.

Первый согласно кивнул и медленно повернул ручку двери. Секунду-другую он простоял неподвижно, затем распахнул ее настежь и пошел в спальню, сопровождаемый своим компаньоном. Ослепленный лучами уже яркого солнца, тот, что повыше, вскинул руку с пистолетом и быстро нажал на спусковой крючок. Раздалось три «пест», и покрывала под простыней впитали в себя свинцовый яд этого шипения. Неожиданно справа раздался звук отодвигаемой в сторону двери, и спокойный голос объявил:

— Я здесь, Чарли…

Оба повернулись одновременно, и им в лицо полыхнуло оранжевое пламя, а комната завибрировала от грохота быстрых выстрелов пистолета Болана. Алая струя фонтаном вырвалась из горла первого, все еще державшего оружие, второй грузно осел на пол, сунув руку под пиджак у самого сердца, карикатурно имитируя Наполеона, и на его светлом пиджаке появилось, быстро увеличиваясь, алое пятно. Еще одна пуля попала первому в лицо, под правый глаз, и он тоже упал, по-прежнему сжимая в мертвой руке уже не нужный ему пистолет.

Мак Болан вышел из шкафа и, подойдя к трупам, склонился над ними, проверяя результаты своей профессиональной работы. Выпрямившись, Мак сунул револьвер в кобуру и быстро вышел из квартиры. На лифте он спустился в цокольный этаж, потом по лестнице позади дома поднялся наверх, перешел улицу и, открыв своим ключом служебную дверь здания напротив, скрылся за ней. Минутой позже он входил в небольшую студию. Поставив воду для кофе, он снял подушки с широкого дивана, и его взору открылся мощный карабин «Марлин-444» с точнейшим оптическим прицелом. Все металлические части оружия и сам прицел были заботливо укутаны мягкой фланелью. Из-под дивана Болан выудил ящик с патронами, коробку с аксессуарами для чистки оружия и принялся за работу.

— Еще посмотрим, кто кого недооценивает, — пробурчал он, рассматривая на свет канал ствола карабина.

Как бывший снайпер Болан охотно разъяснил бы, что ни одна запланированная наступательная операция не обходится без предусмотренного отступления.

— Но это не отступление, — продолжал рассуждать он, любовно протирая промасленной ветошью металлические части «Марлина», — это стратегический отход на новые позиции.

Мак подошел к окну и выглянул на улицу. В отдалении завыла сирена. Болану захотелось узнать две вещи: какова будет реакция «маттео», когда они узнают, что контракт сорвался, и как воспримет новость лейтенант Уотерби. Сержант отдавал себе отчет в том, что отныне ему придется действовать с предельной внимательностью. Теперь он стал поперек горла всем: и полицейским, и мафии, и наемным убийцам — всему миру. Болан поежился.

«Страх — нормальная реакция, — думал он, — вот и пользуйся этим! Заставь его работать на себя! Пусть мафиози бегут от тебя, как от огня, пусть они боятся тебя еще больше, чем ты их. Тогда можно рассчитывать, что они наделают глупостей. А как быть с этими чертовыми полицейскими? Придется их избегать, — решил для себя Болан. — Но как долго это протянется? Недолго, — тут же трезво ответил он сам себе. — Скорее всего, в его распоряжении лишь несколько дней. Значит, за это время он должен выполнить свою сверхзадачу: уничтожить здесь мафию, обратив ее в бегство, не попасть на мушку наемным убийцам, обойти стороной полицию и самому не потерять самообладания. Все это — за два-три дня. Получится ли? — Мак ласково погладил приклад „Марлина“. — Получится. Либо он сделает это, либо ему не жить. Третьего не дано. — По спине снова пробежали ледяные мурашки. — Да, выбор небогатый».

Только сейчас до Болана дошла вся жестокость этой истины. Он заварил всю кашу из мести, а теперь проблема обернулась к нему другой стороной. Чувство справедливости, ощущение безвозвратности потерь, желание действовать независимо — вот три кита, на которых основывалась месть Болана. Но теперь речь шла уже не о мести. Он больше не испытывал ненависти к Пласки, Таррину и Сеймуру. Он научился их понимать, и теперь это чувство больше не доминировало над ним.

Ничего личного между Боланом и его врагами уже не осталось: ни ненависти, ни сведения счетов, лишь холодная и ясная решимость стереть с лица земли всех тех, кто был похож на виновников смерти его отца.

Начинался крестовый поход без креста.

Необъяснимый. Бесконечный. С одним только правилом: убить или быть убитым.