Смерть по почте

Глава 16

Я позвонил в дверь Джейн Хардвик ровно в четверть восьмого, как и обещал, и терпеливо ждал, пока она подойдет. Я чувствовал подъем сил и воодушевление после нескольких плодотворных часов работы над новым романом. В дверь, к счастью, перестали трезвонить, и я смог сосредоточиться на работе. В результате моя черствая сыщица Лу Энн Чипендейл по уши влезла в проблемы, связанные с ее последним делом. Сейчас я готов был немного отдохнуть от Лу Энн и заняться собственным расследованием.

Дверь открылась, Джейн вышла и заперла ее за собой на ключ. Она выглядела как истинная преисполненная благородства старая британская дева. К строгому черному платью она надела серебряные серьги, брошку и цепочку. Жители Снаппертон-Мамсли ни за что не заподозрили бы, что она была мертва уже больше четырехсот лет.

После спокойного «добрый вечер, Саймон» Джейн провела меня по тропинке за дом, к своему незаметному с дороги гаражу. Я нисколько не удивился, когда увидел ее машину. Черный красавец «вольво» сиял глянцем в вечернем солнце и идеально подходил к ее имиджу. Я комфортно расположился на пассажирском сиденье, хотя мне было немного странно ехать на машине слева и не видеть перед собой руля. Но если я собираюсь жить в Англии, то и к этому надо привыкать.

Во время короткой поездки к особняку Стивенсов, который находился всего в нескольких милях от деревни и к которому вела узкая гравийная дорога, я и Джейн обсуждали наши планы относительно вечернего рейда на почту. Джейн надеялась, что удастся обнаружить какие-нибудь следы, не принадлежащие Эбигейл Уинтертон, которые дадут нам зацепочку. Мне казалось, — что не стоит слишком уж рисковать, иначе полиция не отстанет от нас, но Джейн не согласилась со мной.

— Эбигейл Уинтертон вела очень странные записи, — объяснила Джейн, — даже если полицейские и наткнулись на них, то они ничего там не поняли. Я думаю, нам не помешает осмотреться как следует, быть может, кроме следов преступника, мы сможем обнаружить и секреты, которыми владела Эбигейл.

Она отказалась рассказывать мне больше, одарив меня своей чарующей улыбкой и посоветовав набраться терпения.

В этот самый момент мы поднялись на вершину очередного холма, и перед нами открылся вид на особняк Стивенсов, скрытый до этого рельефным ландшафтом. Я присвистнул от изумления.

Слово «дом» не совсем подходило, чтобы описать то, что я увидел.

— Это что, настоящий замок? — спросил я. Я и не слышал, что прямо у меня под носом, неподалеку от Снаппертон-Мамсли, сохранился рыцарский замок.

Джейн рассмеялась. Она не переставала заливаться смехом, когда мы припарковались и вышли из машины.

— Нет, Эверард Стивенс построил его. Он всегда хотел жить в средневековом замке, вот и заказал это чудо строительной мысли в архитектурном бюро.

— Похоже, прораб был пьян и страдал косоглазием, — сказал я, скептически оглядывая шедевр, опираясь на машину Джейн.

Замки бывают разные. Они бывают очаровательные, волшебные, внушающие благоговейный ужас, вызывающе современные. Этот же, казалось, взывал к сочувствию. То ли человек, проектировавший его, страдал алкоголизмом, то ли он считал себя Сальвадором Дали от строительного бизнеса, но что-то с замком было явно не так. Он был вполне готическим — хоть что-то, — как раз в стиле заброшенных развалин, где можно встретить таких, как я, свисающих с притолоки. В виде летучей мыши, разумеется. Но если бы я знал летучих мышей (а я, к счастью, не знаю ни одной), то, уверяю вас, они бы постыдились называть эту карикатуру домом.

Для начала — пропорции отсутствовали начисто. Башни были слишком тонкими, словно макаронины, прилепленные к куску отбивной. Далее — в конструкции были использованы несколько типов камней. Результат — бредовый эффект, из-за которого все сооружение походило на постмодернистскую интерпретацию «средневекового». Я содрогнулся.

Джейн снова рассмеялась.

— Я так и знала, что тебе понравится это место, Саймон. Хорошо, что именно я показала тебе этот замок. Выражение твоего лица просто неподражаемо.

— Что-то подсказывает мне, что это будет не последний сюрприз вечера, — пробормотал я, проследовав за Джейн по мосту, перекинутому через ров. Жаль, что мы приехали сюда не на конях, хотя идиот, который спроектировал все это безобразие, сделал главный вход таким маленьким, что в него едва проходили два человека. Джейн вела меня через внутренний дворик, вверх по ступеням, к парадной двери. Она подняла тяжелый дверной молоток, вылитый из бронзы в виде какого-то странного геральдического знака, и трижды постучала в дверь.

Спустя лишь несколько секунд дворецкий открыл нам дверь. Мы вошли, и я удивленно моргнул. Неужели «Семейка Адамсов» снова в моде? Дворецкий был точь-в-точь как громила-вурдалак из последней экранизации.

Вот только голосом он не вышел. Я даже решил сначала, что это чей-то женский голос. Я удивленно посмотрел на Джейн, и она познакомила нас. Оказывается, Добсон действительно раньше была женщиной. Не иначе как бывшая советская баскетболистка. Видимо, ее накачали стероидами и гормональными препаратами, так что мужского в ней было немало, например, усы на верхней губе и густые кустистые брови. Но, приглядевшись, я решил, что все-таки на женщину она походит больше. Добсон жестом пригласила нас проследовать за ней и привела в гостиную, если это можно было так назвать. Я оглянулся, чтобы осмотреть парадный вход в замок изнутри. Все было отделано мрамором, и повсюду стояли чучела трофейных животных всех размеров и мастей. На стенах висело дорогое коллекционное оружие, а на полах лежали умопомрачительные ковры ручной работы. Но все вместе производило впечатление довольно гнусное. Словно хозяева скорее хотели похвастаться своим состоянием, нежели свить уютное гнездышко в средневековом стиле. Стоит ли сомневаться, что элегантная миссис Стивенс палец о палец не ударила, чтобы принять участие в этой пародии на дизайн интерьера. В отличие от всего, что меня окружало, у нее был вкус.

Добсон открыла двери гостиной, и Джейн грациозно вошла. Мне ничего другого не оставалось, кроме как торопливо последовать за ней. Я был готов к любым ужасам. Гостиная не отличалась оригинальностью. Здесь тоже все было дорогим и совершенно безвкусным. Кич, одним словом. Ничто не объединяло всю эту выставленную напоказ утварь общей идеей или хотя бы намеком на идею, кроме разве что дурного вкуса. Я увидел рядом полотна известных художников. Оба они мне нравятся, но видеть их рядом — это уж увольте.

И тут внимание мое привлек человек, который, судя по всему, ждал нас. Добсон удалилась сразу после того, как объявила о нашем прибытии. Я подумал, не попали ли мы в британское представительство общества любителей гермафродитов, поскольку передо мной снова стояло существо с неопределенным полом. Существо было одето в красивую, помпезную одежду, но нельзя было сказать, чтобы такую одежду носили только женщины или только мужчины. Черные волосы существа были острижены достаточно коротко, но не настолько, чтобы такую прическу не могла сделать женщина (хотя женщины в наши дни бреются и наголо). Черты лица были красивыми, но совершенно лишенными выраженной сексуальности.

— Добрый вечер, Джейн, как поживаете? — сказало существо приятным, но совершенно бесцветным голосом. Я снова не смог определить пол. Существо повернулось ко мне. — Добрый вечер, меня зовут Хилари Томас, я управляю делами Эверарда Стивенса. Как у вас дела?

— Добрый вечер, Хилари, — сказала Джейн, бросив на меня украдкой взгляд, ей явно нравилось наблюдать за моим замешательством. — Рада представить тебе доктора Керби-Джонса, последнее пополнение Снаппертон-Мамсли.

— Добро пожаловать в Морленд-Фолли, доктор Керби-Джонс, — произнесло Хилари Томас. Я непроизвольно улыбнулся, услышав название замка. Хоть у кого-то здесь хватило образования и чувства юмора. Даже если бедная Джейн Остин перевернулась в гробу.

— Спасибо, — сказал я, протягивая руку, — э-э…

— Прошу вас, зовите меня Хилари, — сказало оно, схватив мою руку и довольно крепко сжав ее. — Все меня так зовут. Я не вижу нужды в церемониях.

— Что ж, как скажете, — сказал я. — Хилари так Хилари. А я Саймон. — Я постарался не слишком откровенно разглядывать его в поисках явных признаков пола. Грудь вроде не выпирает, тщательно подогнанные штаны не оставляют шанса разглядеть ничего и там, даже шея скрыта высоким воротником, так что не определить, есть ли кадык или нет.

Хилари указало на ближайший диван:

— Прошу вас. Почему бы вам не присесть? Эверард и Саманта подойдут с минуту на минуту. Не желаете выпить чего-нибудь?

Мы с Джейн заказали по стаканчику джина с тоником и удобно расположились на диване.

Спустя какое-то время двери гостиной распахнулись и вошла Саманта Стивенс, за которой следовал мужчина на костылях. За последним по пятам шел огромный, уродливого вида чёловек в черном костюме, который смотрел на человека с костылями так, словно готов был в любой момент подхватить его и нести на руках, случись такая необходимость.

Человек на костылях, надо полагать, был Эверард Стивенс. Его жена, облаченная в элегантные шелка ледяного голубого цвета, украшенные бриллиантами, представила нас.

— Эверард, позволь представить тебе доктора Керби-Джонса, это он написал ту биографию, которой ты так восторгался.

— Да, я знаю, — довольно раздражительно ответил своей жене Эверард Стивенс. — Я ведь ногу сломал, а не мозги.

Саманта Стивенс сделала вид, что не заметила тон мужа, и тихо поприветствовала Джейн, после чего они разговорились, оставив меня полностью на попечение хозяина замка. Эверард долго тряс мою руку, затем хлопнул по спине и толкнул в одно из стоявших поблизости кресел.

— Вы уж извините, что скачу вокруг, как черт знает кто, но я сломал ногу, когда катался на лыжах в Швейцарии, и только недавно оправился и начал вставать.

— Не стоит извиняться передо мной, — заверил я его, устроившись в кресле. Я посмотрел на него повнимательнее.

Эверарду Стивенсу было под семьдесят, определенно он был старше своей жены, но вот насколько старше, знал только ее пластический хирург. Лицо мистера Стивенса было из тех, что с годами становятся только привлекательнее, а огонь в цепком взгляде выдавал в нем бизнесмена. Даже несмотря на костыли, он производил впечатление человека в хорошей физической форме. Что же до его телохранителя, которого коротко представили как Паркер, то он оставался в тени, но всегда был начеку. Он был готов к прыжку в любую секунду. Если мне когда-нибудь понадобится телохранитель, то я буду искать именно такого парня, как Паркер. Он был достаточно большим и, можно было не сомневаться, достаточно сильным, чтобы устранить любое препятствие на пути хозяина. Даже если речь зайдет об убийстве. Он выглядел вполне подходяще и для такой миссии.

Например, ему нипочем было бы избавиться от надоедливой почтальонши. Мысли мои неизбежно переключились на убиенную Эбигейл Уинтертон. Если она перебежала дорожку Эверарду Стивенсу, то ему нужно было лишь натравить на нее Паркера. Легким движением руки тот мог бы свернуть ей шею.

Но я снова бегу впереди саней. У меня нет ни доказательств, ни возможного мотива. Мистеру Стивенсу не нужна была смерть Эбигейл Уинтертон. Во всяком случае, я не знал ни одной причины. Насколько я знаю, все было как раз наоборот.

Мы с мистером Стивенсом поболтали еще несколько минут о моей работе, затем поговорили о моих первых впечатлениях от Снаппертон-Мамсли. Когда мы пошли обедать, это все еще была насущная тема для беседы. Столовая оказалась огромным залом, в котором эхом разносились наши шаги. В одном конце находился камин, достаточно большой, чтобы зажарить пару диких кабанчиков.

За столом я обнаружил, что никакого разговора не будет, а будут ораторские речи главы дома. Он брался рассуждать на любые темы, делая паузы лишь для того, чтобы вздохнуть и иногда выслушать воодушевленные реплики жены, управляющего и телохранителя. Я не совсем понял, зачем нас с Джейн пригласили, потому что на протяжении всего ужина, если не считать момента нашего знакомства, он ни разу не упомянул ни мои биографии, ни меня вообще, хоть я и надеялся на это. Я сидел и откровенно скучал, пока наконец мне не представилась возможность самому блеснуть красноречием, когда неожиданно затянулась пауза.

— Не знаю, как вас, а меня шокировало убийство в Снаппертон-Мамсли. Что вы скажете на этот счет? — спросил я, сияя и разглядывая лица хозяев дома.

Саманта Стивенс слегка улыбнулась, в то время как Эверард Стивенс оказался в настолько затруднительном положении, что у него даже челюсть отвисла.

— Я, признаться, не очень хорошо знал бедную мисс Эбигейл Уинтертон, — продолжил я, наслаждаясь выражением лица мистера Стивенса. Похоже, его вообще коробило слышать чей-то голос, кроме собственного. — И я ума не приложу, за что ее можно было так ненавидеть, чтобы решиться на убийство? Как вы считаете, миссис Стивенс?

Услышав свое имя, Саманта Стивенс бросила быстрый взгляд на мужа и лишь затем ответила:

— Я, безусловно, знала бедную Эбигейл намного лучше вас, доктор Керби-Джонс, но признаюсь, что и меня поставила в тупик ее неожиданная смерть. Я иногда с трудом находила с ней общий язык, но это же не повод убивать ее, правда?

— Что верно, то верно, — сказала Джейн Хардвик. — Эбигейл временами бывала просто невыносима. Но Снаппертон-Мамсли много потеряет из-за ее смерти. — Джейн нагнулась слегка над столом и выразительно посмотрела на меня. Что, интересно, она задумала? — Саймон не в курсе, но Эбигейл играла ключевую роль в деревенской жизни. Она была оплотом нашей благотворительной деятельности.

Саманта Стивенс едва не пролила вино на скатерть при этих словах.

— Оплотом?! Да она только и делала, что лезла не в свои дела. Она считала, что вправе вмешиваться во все, что так или иначе связано с церковью Святого Этельвольда. Я вообще удивлена, что викарий смог сегодня одеться без ее персонального разрешения! — Она отхлебнула вина. — Они с леди Прунеллой Блитерингтон прибрали к рукам все фонды, которые только возможно открыть в деревне, так что приличному человеку, имеющему опыт такого рода работы на государственном уровне, некуда было приложить свои знания.

Жар и зависть, с которыми Саманта Стивенс произнесла свою речь, натолкнули меня на странную мысль. А что, если это миссис Стивенс убила Эбигейл Уинтертон, чтобы самой контролировать все деревенские фонды?