Смерть в подарок

Глава 3

— Эм… Миссис Поттер, верно? — раздается за спиной у Гарриет, когда она шагает по улице города.

Новый день принес новый виток поиска работы. Плюс, нужно прибраться в гостинице для животных, как она и договорилась с владельцем клиники.

Гарриет разворачивается, машинально отходя на несколько шагов от источника звука. Так легче оценить обстановку. Так легче понять, кто перед ней. А еще так легче обороняться или убежать. И ей не нравится то, что шериф Свон со своим проницательным взглядом это видит.

— Вы что-то хотели? — холодно интересуется она.

За холодом на самом деле скрывается нервозность и настороженность.

Полицейский. Что ему нужно от кого-то вроде нее? Этот мужчина наверняка принесет только ворох проблем.

— Да просто… — мужчина отводит в сторону взгляд.

Он сидит в служебной машине, видно, что подъехал только что. И скорее всего, сделал это, лишь потому что увидел ее.

— Может, вас подвезти? — наконец, находит повод шериф. — На улице холодно, а вы легко одеты.

— С чего такое проявление любезности? — вскидывает она бровь.

Снейп ей бы гордился — у него научилась.

Ей не нравится, что посторонний человек вдруг проявляет к ней интерес. Еще больше ей не нравится мысль, что придется сесть в эту железную коробку на колесах и поехать куда-то с малознакомым мужчиной. В прошлый раз так вышло, исключительно потому что она лишилась сознания. В этот раз не прокатит.

— Как по мне, это обычная вежливость, — пожимает плечами Чарли.

Но, разумеется, за его словами стоит не только «вежливость». И они оба это понимают.

— В любом случае, не стоит в вашем положении выходить на улицу в подобном виде. Вы у сына одна, он за вас очень переживает, как я заметил. Думаю, не ошибусь, если скажу, что меньше всего на свете вы хотите вновь посетить больницу нашего города с воспалением легких?

Гарриет еле заметно кривится. Ей нечего сказать.

Не объяснять же магглу, что как волшебница она обладает более стойким иммунитетом? К тому же, как недавно выяснилось, покровительница ее рода вовсе не заинтересована в том, чтобы Гарриет умерла молодой.

Если она продолжит избегать представителей правопорядка, возникнут ненужные вопросы и подозрения. Гарриет хмуро смотрит на свободное пассажирское сидение перед собой.

— Залезайте, — шериф со своего места открывает ей дверь.

Гарриет мельком оглядывается, вздыхает и садится в машину.

Внутри тепло. Шериф Свон при ее появлении еще и нажимает несколько кнопок, после чего печка начинает работать вдвойне сильнее. Гарриет нервно косится в окно и молчит.

— Так куда, говорите, вас подвезти? — интересуется шериф.

Женщина называет адрес ветклиники. Шериф кивает:

— Отлично, мне как раз по пути.

Автомобиль трогается с места.

Интересно, скажи она адрес дома в другой части города, ему бы тоже по пути было?

— Не хотите кофе?

Гарриет переводит взгляд на одинокий стаканчик, стоящий на приборной панели.

— Я бы предпочла перейти сразу к делу, — отвечает она, в напряжении сжимая рукав кофты. — Или мы подождем плохого полицейского?

Шериф Свон поднимает брови, а после фыркает.

— Миссис Поттер, у меня и в мыслях не было вас допрашивать! Просто…

— Просто, что?

Шериф хмурит брови, делая вид, что внимательно следит за сложным участком дороги, но на самом деле формулирует ответ.

— Хорошо, — сдается он. — Нам поступило сообщение из больницы. Повреждения на вашем теле… указывают на то, что вы, возможно, подвергались домашнему насилию. Вы в этом не исключительны. Я много раз видел подобное сам, еще больше слышал от знакомых. Пьяница-муж, которого уволили с работы, беззащитная домохозяйка и ребенок с недетским взглядом. И как многим до вас, я хочу вам помочь.

— Я не нуждаюсь ни в помощи, ни в сочувствии, — отзывается Гарриет.

А сама думает, что попала в скользкую ситуацию. То, как она ответит шерифу, повлияет на его дальнейшее отношение и… внимательно или нет полицейский участок будет наблюдать за ее действиями. Ей со школьных времен не нравится быть в центре сплетен. А в таком маленьком городке они неизбежны. И со школьных же времен ей не нравится, когда стражи порядка пытаются причинить добро и справедливость на свое усмотрение. Однако…

Гарриет медленно выдыхает. Если она сейчас сорвется на шерифа из-за трудностей подросткового периода, лучше не станет. Жаль, она не подготовила легенду специально для Форкса. В последние два дня было совершенно не до этого, а ведь доктор предупредил ее еще в больнице. Остается только выбрать наиболее подходящий вариант из имеющихся.

Они с Тедди достаточно долго скрывались от погони, чтобы придумать самые разные легенды, из-за которых они оказывались попеременно то в одной, то в другой точке земного шара. Часто внезапно. Будь перед ней просто слишком любопытная продавщица в магазине или городская сплетница, Гарриет бы не слишком заморачивалась с объяснением. Такие люди легко поверят в любую, самую невероятную историю, если она приправлена большим количеством драмы. Но по другую сторону шериф. Полицейские всегда внимательнее обывателей и куда проницательнее. Одна ошибка будет стоить ей доверия.

— Мы с Тедди не подвергались… домашнему насилию, — женщина говорит осторожно и главное — правду. — Его отец всегда был очень добр. Не только к семье, но и, казалось бы, к совершенно чужим людям. Несмотря на то, что сам попал в… затруднительное положение.

Гарриет вспоминает профессора Люпина, который защитил их с Роном и Гермионой от дементора в поезде. Вспоминает его уроки. Вспоминает Патронус, которому обучил именно он. Гарриет вспоминает и ту, последнюю его ночь в Хогвартсе перед битвой. Несмотря на неопределенность и собственную тревогу за сына и их с Тонкс будущее, он стремился вселить в защитников школы уверенность.

Гарриет потеряла его уже давно, но в груди до сих пор болит от воспоминаний.

— В какой-то момент он поссорился с… опасной компанией, — женщина тщательно подбирает слова.

И да, она не представляет, как еще можно назвать свихнувшихся на чистоте крови Пожирателей Смерти.

— Он пытался уберечь нас с Тедди от них, но пострадал сам… Мы потеряли его, — лучше уж пусть шериф посчитает ее несчастной вдовой, чьего мужа убили бандиты или кто-то подобный, чем вынюхивает подробности об их семейных отношениях. — Я не нашла лучшего способа защитить себя и сына, кроме как пуститься в бега. Мы еле дождались, когда оформят все документы для переезда и покинули Британию.

Гарриет до сих пор говорила с заметным акцентом, да и Тедди тоже. Невозможно, чтобы шериф этого не заметил.

— Но почему вы не обратились в полицию? — Чарли, как он думает, верно прочитал сказанное между строк.

И он не понимает, почему эта женщина, прекрасно осознавая, что их будет преследовать преступная группировка, не обратилась к тем, кто способен помочь ей.

— У них связи в… правительстве. Расследование просто не имеет смысла, — Гарриет пожимает плечами.

Ее рассказ очень напоминает криминальные хроники, которые Тедди когда-то видел по телевизору, когда они остановились в похожем мотеле. На самом деле, частично, она вдохновилась именно ими. Поймет ли шериф?

Судя по хмурому виду и сочувствующим взглядам, которые он бросает, не понял.

— Но если вы готовились к переезду осознанно, почему оказались рядом с Форксом в таком состоянии? — все же цепляется за несоответствие Чарли.

Гарриет косится в окно, с преувеличенным интересом разглядывая здания, мимо которых они проезжают. А после нехотя выдавливает:

— Мы переезжали с места на место, чтобы запутать след на случай, если бы нас все же взялись преследовать. Деньги заканчиваются очень быстро, когда их только тратишь.

— А синяки и ссадины на вашем теле?

Гарриет мрачнеет.

Честное слово, хуже безалаберного полицейского, может быть только слишком ответственный!

— В одном из городов мы чуть не попали в неприятности по-новой. Но все позади.

— Вы… — начинает было шериф.

— Не буду писать заявление, — прерывает Гарриет. — Их лиц я все равно не рассмотрела.

И это тоже правда, потому что вглядываться в озлобленные физиономии преследователей — последнее, что она собиралась делать в момент нападения.

— Знаете… Вы удивительно предусмотрительны для гражданской, — шериф имеет в виду прятки от преступников.

Он просто не знает полный список достижений Гарриет, в который входит противостояние террористической группировке, партизанская война против правительства и укрощение мифических зверей разных форм и размеров. Когда за твоей головой охотятся все, кому не лень, поневоле станешь осторожной и продуманной. Особенно, когда под ответственностью маленький ребенок.

— Незадолго до смерти Ремус, — имя слетает с губ, и Гарриет убеждает себя, что ей почти не больно, — рассказал, что делать, если он вдруг не сможет о нас позаботиться. Так что я просто следовала инструкциям.

— Ваш муж был очень умным человеком, — с уважением кивает шериф. — Уверен, он бы гордился тем, что вы сделали.

Гарриет соглашается рассеянно.

Они едут в молчании еще минут пять, а после машина останавливается неподалеку от здания ветклиники. Женщина отмирает:

— Я бы хотела просто отдохнуть немного с сыном в этом городе, а потом, возможно, двигаться дальше, — необходимость расставить все точки над «i» побуждает говорить дальше: — Без привлечения внимания. Вы… окажете мне эту любезность?

Шериф смотрит внимательно.

— Я передам ваши слова в участок, — наконец, соглашается он. — Но если у вас когда-нибудь возникнут проблемы, не стесняйтесь обращаться. Договорились?

Гарриет чувствует себя странно, когда фактически полузнакомый человек предлагает помощь. Она бы поняла, если б он хотел с этого что-то получить, как когда-то оказывали «услуги» однокурсники со Слизерина. Но она ясно видит — шериф искренен и в своих намерениях бескорыстен. Сейчас это редкость.

— Спасибо, — коротко произносит женщина и выходит из авто.

Воздух на улице кажется холоднее прежнего после согретого печкой салона. Гарриет передергивает плечами и спешит внутрь клиники. У нее много работы.

В номер Гарриет возвращается, когда сумерки опускаются на город. Тедди дремлет на кровати, подложив кулачок под щеку, и женщина тут же переходит на тот бесшумный тип шага, когда изо всех сил стараешься не разбудить другого человека. У нее большой опыт в таких передвижениях. Столько раз приходилось возвращаться в спальню факультета после ночных приключений…

Гарриет осторожно кладет на тумбочку сверток с детской курточкой. Становится все холоднее и — судя по прогнозу погоды, который она случайно услышала — потепления в ближайшем будущем не предвидится. Тедди физически не сможет и дальше сидеть взаперти. А ребенок без верхней одежды на улице неизбежно вызовет вопросы — этого Гарриет намеревается избегать всеми способами, они только сегодня от шерифа отделались.

На сверток с тихим шорохом опускается книга — энциклопедия животных. Она захватила ее со специального стеллажа в библиотеке, где каждый желающий мог оставить свою книгу или взять чужую. Энциклопедия была слегка потрепана по уголкам, но на предоставленную информацию это не повлияло. Гарриет знает, Тедди любит подобное. После ужина вчера они весь вечер смотрели передачу про животных — мальчик частенько подхватывал какие-то хитрости у природы, чтобы использовать в превращениях. К тому же, обычный интерес ребенка к окружающему его миру никуда не делся.

Сама Гарриет усаживается на стул напротив. Ужинать еще рано, да и не будет она без Тедди. Кстати, припасы заканчиваются, завтра надо будет зайти в магазин — на это уйдет все, заработанное сегодня, но Гарриет просто поищет дополнительную подработку. Еще нужно решить вопрос с обувью. Но, Мерлин, женщина даже не представляла, на что и где она купит мальчику приличные зимние ботинки.

Поразительно! Она даже может строить планы на будущее, не опасаясь, что через час или два в номер нагрянут преследователи и им с сыном вновь придется сорваться с места…

Днем Гарриет посетила библиотеку и проверила информацию по второму кругу. На всякий случай. И Тедди действительно оказался прав — многих политиков, имена которых она слышала когда-то, просто не существовало. Это значит, что им действительно больше никто не угрожает. За исключением городских сплетниц, разумеется — их желание почесать языком без контроля со стороны обязательно принесет проблемы.

Чувство полной свободы настигает Гарриет внезапно. И опьяняет.

Да, у них все еще не хватает денег на полноценную жизнь, но эта жизнь у них есть и никто на нее не покушается. Да, она не вылезет из подработок в ближайшие полгода, но у нее есть эти полгода в тишине и спокойствии. Да, Тедди требуется образование и вскоре вопрос поступления в школу встанет ребром — потому что сама Гарриет не сможет обучить его на дому всему необходимому. Но они могут задуматься о школе! Даже о самом факте получения образования.

Гарриет давно уже не ощущала столь сильное желание сорваться с места и сделать что-нибудь безумное от радости.

Женщина прикрывает глаза, усилием воли удерживая эмоции под контролем. Она будет петь и танцевать, когда все действительно наладится. Когда ей не придется в волнении закусывать губу и думать, где они будут ночевать и чем питаться завтра.

— Мама? — хриплый голос Тедди вырывает из размышлений.

Мальчик приподнимается на кровати.

— Не заметил, как ты вошла…

— Не хотела тебя беспокоить, — Гарриет всматривается в лицо ребенка и вдруг понимает, что уже давно не видела его таким расслабленным. — Хочешь поесть?

Тедди кивает, потягивается и заторможенно опускает ноги на пол.

— Я хотела бы поговорить с тобой по поводу дальнейших действий. Не имею права решать это единолично, — произносит Гарриет, когда они заканчивают ужинать и Тедди с довольным видом откидывается на спинку стула.

Ребенок весь день провел с припасами под боком, но даже не притронулся к ним, за исключением обеда.

Тедди вопросительно вскидывает брови.

— С охотой на нас покончено, — Гарриет сцепляет руки перед собой. — Мы можем жить так, как захотим сами, не оглядываясь на риск быть пойманными. Пусть не сегодня и не завтра, но в будущем мы можем поселиться, где пожелаем. Или вообще путешествовать, не останавливаясь. Так… что бы ты хотел?

Тедди выглядит ошеломленным.

Нет, конечно, перемещение в другой мир предполагало, что теперь они могут выбирать, чем заняться, не оглядываясь на безумных фанатиков. Но это не значит, что мальчик сразу осознал этот факт в полной мере. А еще сам вопрос Гарриет и его формулировка наполняли мальчика теплыми чувствами. Мама могла решить все одна и Тедди бы согласился с любым вариантом, полностью ей доверяя.

Но она спросила.

До этого только бабушки и старый домовик Кричер спрашивали, чего хочет Тедди — остальные решали за него. Бабушка Андромеда умерла, бабушка Вальбурга осталась в том мрачном доме, навеки заточенная в картину, а ворчливый, но очень заботливый Кричер заслонил их с мамой собой, когда аврорам все же удалось сломать защиту на Гриммо 12, и спас от неизвестного проклятия. Теперь осталась только Гарриет.

Мальчик смаргивает непрошенные слезы — он уже давно решил, что слишком взрослый для них. Тедди в задумчивости ерошит волосы на затылке, вызывая тихий фырк у Гарриет, но ничего не замечает.

Открывшиеся перспективы поражают. Само их наличие — тоже. Тедди знает, что сейчас они находятся в трудном положении, но в том, что могут достичь чего угодно, стоит только пожелать, не сомневается ни на миг.

Они с мамой могли бы отправиться в путешествие. Не для того, чтобы сбить погоню со следа, а просто так. Могли бы гулять по городам открыто, рассматривать здания и обсуждать памятники. Могли бы посещать музеи и картинные галереи. Бабушка Андромеда научила Тедди правильно разговаривать об искусстве, да ему и самому нравилось что-то этакое. Но больше творений рук человеческих ему нравилась природа. Горы и леса, поля, края которым не видно от горизонта до горизонта. Раньше они избегали таких мест из-за слишком открытой местности, но теперь-то их ничего не держит. Тедди видел репортажи путешественников по телевизору в те редкие остановки в маггловских гостиницах и мотелях. Да что там, Тедди и сам не прочь стать таким вот путешественником.

Жить в палатке, готовить в котелке, охотиться и собирать разные ягоды, подниматься в горы и исследовать пещеры, плавать в море на лодке и даже ловить рыбу голыми руками — что может быть лучше?

Маме, правда, сложно будет без магии. Да и готовить диких животных она не умеет — выпуски про это только Тедди внимательно смотрел. Но это ничего. Тедди о ней позаботится. К тому же, мама тоже больше предпочитает природу, чем шумные города. Там людей нет. И никто во всех грехах этого мира только потому, что у нее дар темный есть, не обвиняет.

Еще, с таким же успехом, можно поселиться в каком-нибудь маленьком городке — да хоть в этом Форксе. Тут тихо, спокойно, лес рядом — можно в походы ходить. И не считая соседей, которые громко смотрят телевизор, им никто не мешает. А мама уже подработки нашла, там и до полноценной работы недалеко. Накопят немного и купят домик. Небольшой, но уютный. Мама обставит его, как ей нравится, а Тедди поможет мебель собирать и двигать. А еще у Тедди, как у любого настоящего мужчины, будет свой гараж. Ну или хотя бы небольшой склад. Там он будет хранить очень важные в жизни настоящего мужчины вещи — набор удочек, палатку, разные принадлежности для походов и кучу разных гаечных ключей, гаек и остального, что обязательно есть в каждом гараже. Тедди не до конца уверен, зачем они нужны, но выглядят они крайне интересно и таинственно.

На целый дом придется очень долго копить — и это проблема. Но на крайний случай, мама всегда может выйти замуж. Эта идея Тедди не особо нравилась. Все же они искренне считал, что заботиться и защищать маму он может и самостоятельно, и помощь постороннего мужчины им тут совершенно ни к чему. Но — как бы ни было это неприятно признавать — Тедди еще надо вырасти, выучиться и пойти работать. А обеспечить маму всем необходимым хочется уже сейчас.

Ему и в голову не приходило, что люди, как правило, не выскакивают замуж вот так, запросто. Как и то, что кто-то может маму замуж звать не пожелать. Тедди свято уверен, стоит какому-нибудь мужчине узнать ее получше, как он тут же влюбится. Эта истина столь же неопровержима, как и то, что все люди в мире мечтают стать путешественниками, но действительно стать ими получается не у всех.

Все варианты хороши и имеют право на существование. Но для их осуществления (кроме, возможно, замужества) нужны деньги. Зарабатывать их долго, а получить для комфортной жизни нужно уже сейчас.

Как можно достать деньги легко и быстро?

Тут на ум Тедди приходит еще одна замечательная мысль. Даже лучше путешествий. Клады!

Вот только… Уже прошли те времена, когда клады можно было найти на каждом углу, давно прошли. А те, что остались, либо никому неизвестны, кроме давно умерших хозяев, либо спрятаны так хорошо, что достать их нет никакой возможности.

За мысль про умерших хозяев цепляется другая мысль. Про Воскрешающий камень.

Тедди знает, какими могущественными артефактами владеет мама и на что они способны. Несколько раз она даже использовала их при мальчике.

— Как думаешь, — хмурое до этого лицо Тедди светлеет: — ты не можешь воспользоваться волшебной палочкой, потому что она перестала быть волшебной или ты — волшебницей?

Гарриет замирает, анализируя вопрос. Задуматься о таких тонкостях не приходило ей в голову, ее больше занимало, где достать продукты на следующий день и во что одеть Тедди. Но Дары Смерти… Если подумать, та же мантия-невидимка лишь ослабила свои свойства, они не исчезли до конца. Да, спрятаться полностью, как раньше, под ней теперь не удастся. Максимум, слиться с фоном, как какой-нибудь хамелеон. Раз так, то и два оставшихся артефакта не потеряли своей силы до конца. Знать бы еще, на что они сейчас способны.

Вопрос Тедди также заставляет вспомнить о подозрениях, которые крутились на краю сознания до сих пор. Волшебников в привычном понимании Гарриет в этом мире не существует. Но значит ли это, что магии нет совсем?

Возможно, она просто приняла иные формы. В противном случае, ни она сама, ни Тедди не смогли бы воспользоваться врожденными дарами. А мантия-невидимка стала бы обычной частью гардероба. Тогда Тедди…

— Нужно проверить, — отвечает Гарриет мальчику, наклонившемуся в ожидании вперед.

— Я знаю, как! Придумал, — лицо Тедди светится довольством.

Мальчик взмахивает руками и почти подпрыгивает на месте, но после вспоминает, что вообще-то он воспитанный маленький джентльмен из семьи с богатой историей и вести себя должен сдержанно. Поэтому пускается в рассказ без дальнейших экспрессивных жестов, зато голосом, полным энтузиазма:

— Мы проведем эксперимент. Нальем в две плошки воду, но в одну опустим твою палочку. Она ведь проводник для магии, верно? Значит, на ней магический след остался. А потом мы будем поливать этой водой два одинаковых цветка. С тем, на которого подействует вода из-под палочки, наверняка что-нибудь случится! Или нет… Так и узнаем.

Гарриет слушает и только к концу понимает, что улыбается. Занятно. Она считала, что больше не способна на проявление положительных эмоций.

— Идея хорошая, — начинает она, подбирая слова. — Но цветы нужно где-то хранить, комната мотеля для этих целей не подходит. К тому же если один из них действительно изменится, скрыть от посторонних его будет трудно. Лучше подождать с исследованиями до момента, когда у нас появится свое жилье.

Плечи Тедди опускаются. Он выглядит расстроенным, но почти сразу берет себя в руки. В конце концом, мама не сказала четкое «нет». Она сказала лишь подождать. А он терпеливый, он справится.

— А ты сама что хочешь делать дальше? — Тедди вдруг вспоминает, что она ни слова не сказала про себя.

Гарриет переводит взгляд на окно.

За ним — темнота, в которой желтыми звездочками горят уличные фонари. Раньше она много мечтала о будущем. Когда жила у Дурслей, мечтала жить одна, по собственным правилам; когда приехала в Хогвартс напару с Роном, мечтала стать аврором и защищать простых людей; когда началось противостояние с Воландемортом, мечтала однажды собраться со всеми друзьями и близкими людьми, не опасаясь набега Пожирателей. Однако прошло время, Гарриет столкнулась со Смертью, предательством друзей, стала мишенью для магов целого мира… и на месте красочного мира фантазий осталось только выжженное пепелище.

Гарриет разучилась мечтать.

— Я хочу жить рядом и наблюдать, как ты растешь, — тихо отвечает женщина. — В безопасности.

Тедди вдруг чувствует, как щеки заливает румянец, и мысленно клянется, что наблюдать маме придется только за хорошими событиями в его жизни…

Так как особых предпочтений по месту и стилю жизни у них не оказалось, Гарриет и Тедди принимают совместное решение пока остаться в Форксе и обживаться в нем. По крайней мере, пока Тедди не подрастет. Дальше видно будет.

Чего Гарриет не ожидала, так это того, что после маленького семейного совета дни понесутся друг за другом. До этого они тянулись мучительно медленно, наполненные переживаниями и не самыми приятными событиями, порой. Теперь же, Гарриет едва успевает фиксировать в голове число месяца.

Заканчивается период подработки в ветклинике, выходит с больничного прежний ассистент и для Гарриет просто не остается дел там. Зато день встречи с ворчливой старушкой приближается внезапно. Женщина чуть не забывает о категорическом требовании явиться на работу к девяти. Гарриет специально выходит пораньше и появляется перед домом… чтобы застать любопытную сцену.

— Выметайся из моего дома и чтобы духу твоего здесь не было! — срывает голос старушка, тряся кулаком.

Мужчина перед ней, чертыхаясь, интенсивно потирает лицо:

— Мама, прекрати устраивать скандалы на пустом месте! Переезд в дом престарелых — не конец света…

— Вот сам туда и отправляйся! — гаркает старушка. — Я нахожусь в здравом уме и трезвой памяти и не нуждаюсь в том, чтобы мне памперсы меняли!

— Ты сейчас живешь одна, случись что, никто и не узнает! А там о тебе позаботятся, — старательно втолковывает мужчина.

Но этим приводит старушку лишь в еще больший гнев:

— Когда и где умирать — мое дело! А ты зря надеешься со своей «заботой», я тебе в завещании ни строчки не отпишу. Неблагодарный щенок!

— Да послушай же, мама…

Но кричит это мужчина уже в захлопнувшуюся дверь.

Гарриет стоит посреди тротуара, хмурясь, и косится на выглядывающие из-за занавесок любопытные лица соседей. Кто-то обнаглел даже настолько, что даже открыл окно — вроде как, покурить. Гарриет неловко, что она стала невольным свидетелем семейных разборок. Еще больше неловкости доставляет тот факт, что женщина не может никуда уйти. Ей нужно явиться вовремя.

Помедлив, Гарриет все же направляется к входной двери мимо незнакомца.

— …Я знаю. Знаю, Шарлин! — причитает он тем временем в телефон. — Я пытался быть терпеливым и не обращать внимания на ее слова. Но она меня совершенно не слушает! Я не могу и дальше долбиться лбом в стену… Подожди, милая. Мисс, кто вы такая? Что вам нужно в доме моей матери?

Гарриет не оборачивается, не представляя пока, как должна реагировать и должна ли вообще. От мук выбора ее неожиданно спасает старушка.

— Не лезь к моей работнице! Лучше возвращайся к женушке, наверняка, именно эта шельма тебя надоумила. А ты!.. — ее суровый взор упирается в невозмутимую Гарриет. — Почти опоздала. Немедленно в дом, там дел невпроворот!

Женщина кивает и проходит в дом мимо посторонившейся старушки. Та какое-то время еще стоит на пороге, сверля яростным взглядом сына, а после тоже заходит внутрь, не забыв хлопнуть дверью. Еще минуты две с улицы доносятся сдавленные ругательства — впрочем, без отборного мата — но они быстро стихают. Хлопает дверь машины, заводится мотор, шины шуршат по асфальту… и о его появлении, кроме до крайности раздраженной хозяйки дома, не напоминает ничего.

— Начнем со спальни наверху. Нужно поменять занавески на окнах, постельное белье, пыль везде стереть, помыть полы… Да не хлопай ты глазами, шевелись! Моющие средства в кладовке — и даже не думай стащить что-нибудь, пока я не вижу.

Гарриет уже в привычном молчании направляется наверх. Старушка скрывается на кухне. Но в одиночестве женщину оставляют ненадолго — работодательница еще не исчерпала суточный запас придирок. Гарриет принимает это со смирением. К постоянной критике ее приучали с детства, старушка хотя бы не пытается рукоприкладствовать.

Работа вводит в медитативное состояние. В очередной раз.

Мысли об увиденном недавно инциденте отходят на второй план, остаются только механические действия и пустота в голове. Гарриет моет окна, собирает паутину по углам, вытирает пыль, проходится даже по стенам, закрытым мебелью. Они с хозяйкой дома вместе отодвигают тяжелый комод, кровать и тумбы. И все это время старушка проходится по умственным способностям Гарриет, ее чрезмерной худобе, тому, что она неправильно двигает, дышит, держит и вообще «До старости со здоровой спиной не доживешь — надорвется!» Гарриет молчит, слушает, выхватывает из сплошного потока оскорблений действительно толковые советы и тихо благодарит. Старушка после благодарностей ворчит в два раза громче, но как-то… менее обидно, что ли?

Она все сильнее напоминает Гарриет Вальбургу. Если так и дальше пойдет, женщине будет сложно не ляпнуть «бабушка».

Женщина не успевает моргнуть, как за окном сгущаются тени, а после и вовсе загораются фонари. Старушка уходит на кухню несколько раз в течение дня, бросив на нее цепкий взгляд, сама же Гарриет работает без продыха. Жизнь приучила трудиться в любом состоянии. Голод практически не ощущается.

После окончания уборки старушка осматривает сияющий чистотой второй этаж и довольно кивает. Слова ее, впрочем, сильно расходятся с языком тела, ибо Гарриет как обычно напортачила там, тут и вообще, будь сама старушка моложе, она бы ей такое показала…

Зарплату Гарриет выдают из пухлого белого конверта, небрежно брошенного на тумбочку в прихожей. Не то, чтобы женщина запоминала все, что находится в доме ее работодательницы, но готова поклясться — когда она протирала тумбу в свой прошлый визит, этого конверта здесь не было. Сын привез? А впрочем, ее это не касается.

Старушка на несколько минут уходит куда-то в сторону кухню, в приказном порядке потребовав Гарриет подождать. Женщина мнется в прихожей ставшего вдруг очень тихим дома и украдкой пересчитывает купюры. Семьдесят пять долларов? И ее даже не попытались надуть? Кажется, скоро пойдет снег… Хотя, сейчас ведь зима… тогда цветы на деревьях распустятся.

Это очень, очень даже хорошая зарплата — больше, чем Гарриет вообще рассчитывала получить за день.

Хозяйка дома появляется внезапно. Передает уже знакомый женщине бумажный пакет. Довольно увесистый. Гарриет смотрит вопросительно.

— Все, выметайся отсюда, — говорит строго. — Завтра чтоб была здесь в то же время. Займешься первым этажом.

Гарриет, помедлив, кивает. Рукам от пакета тепло, и она украдкой заглядывает внутрь.

Боксы. Женщина видела что-то похожее у маггловских подростков, предназначены для хранения обеда. Тут же вспоминаются моменты, когда она отлучалась. Неужели?.. Но чтобы ее ворчливая работодательница приготовила что-то просто так…

— Спасибо, — благодарность слетает с губ легко.

— Что за выражение лица? — яростно сверкает глазами старушка. — Только не думай, что я для тебя полдня горбатилась, это объедки — выкинуть жалко. А ты, чай, еще на помойках побиралась, непривередливая.

Гарриет вздыхает почти с улыбкой. Ну разумеется, она не могла не испортить весьма трогательный момент оскорблениями.

Вновь благодарно кивнул, женщина разворачивается к двери:

— И сынка своего приводи, пусть тоже поработает. Наверняка сидит целыми днями и в телевизор пялится. Вырастет таким же, как мой — еще настрадаешься…

А Гарриет думает, что этот город как-то слишком, подозрительно добр к ним. Ситуация могла сложиться гораздо хуже. Большинство раз она именно так и складывалась, но в Форксе… женщина впервые может выдохнуть с облегчением и чуть ослабить свою подозрительность.