Смерть в шутовском колпаке

Глава 16

Возвращаясь в Сентрал Сити по новому скоростному шоссе, Шейн проскочил серию туннелей у подножья Флойд-хилл и сбросил скорость перед очередным подъемом к западу от Блэк Хаук. Добравшись до окрестностей Сентрал Сити, он поехал еще медленнее, время от времени окидывая взглядом стену каньона, вздымавшуюся слева от него. Свернув с шоссе недалеко от того места, где минувшей ночью они с Кэлом Стренком перешли через ручей в брод, чтобы подняться к хижине старого Пита, Шейн перевел рычаг коробки передач в нейтральное положение и позволил машине свободно скатиться по крутому склону холма. Здесь у небольшого мостика оканчивался деревянный желоб, и далее воды ручья свободно бежали по каменистому дну ущелья.

Заглушив двигатель, Шейн поднял глаза к одинокой, хижине, зацепившейся за крутой склон высоко над его головой. Тропинка, бежавшая вверх, и при свете дня казалась настолько узкой, что оставалось только удивляться, как он, Стренк и остальные участники вчерашних событий ухитрились не потерять ее в темноте.

Шейн, не выходя из машины, какое-то время изучал склон, стараясь запомнить мельчайшие детали окружающего ландшафта. Хижина находилась футов на двести выше ложа ручья. На всем протяжении каньона в направлении Блэк Хаук дно ущелья было захламлено грудами пустой породы, оставшейся после промывки, и сломанной горнодобывающей техникой. Был свободен лишь узкий глубокий канал, предназначавшийся для сброса воды.

При свете дня становилось понятным, сколь несложно было для неведомого злоумышленника пристрелить Мида, а затем и избежать встречи с Кэлом Стренком и Шейном, медленно взбиравшимися по склону холма. Как и предполагал Стренк, для ловкого человека не составляло особого труда спуститься напрямик по склону, перейти ручей вброд и, поднявшись к шоссе, ведущему из Блэк Хаук в Сентрал Сити, незамеченным вернуться в город. При известной доле сообразительности преступник мог поступить и того проще — сойти с тропинки, пропустить поднимающихся вверх Шейна и Стренка, обождать, пока они удалятся на достаточное расстояние, спокойно вернуться на тропинку и успеть попасть в город до начала общей тревоги.

Открыв дверцу автомобиля, Шейн спустился к шатким перилам, ограждавшим желоб с обеих сторон, и недоверчиво уставился на тонкую струйку воды, падающую с края деревянного настила. Примитивное сооружение было тем не менее достаточно велико, чтобы в случае необходимости принять куда больший объем воды, чем сейчас. Это была предосторожность на случай сильных дождей, время от времени выпадавших высоко в горах.

Деревянный мостик, на котором стоял Шейн, представлялся идеальным местом для злоумышленника, если бы ему взбрело в голову сбросить мертвое тело в стремительный поток, бушевавший здесь минувшей ночью. Детектив внимательно осмотрел перила и края желоба в поисках клочка материи или, может быть, чудом сохранившегося пятна крови, способных подтвердить его догадку.

Он не нашел ни того, ни другого. Впрочем, и негативный результат еще не опровергал его версии. Нору убили одним ударом, и достаточно было легкого толчка, чтобы мертвое тело было тут же унесено водой, не оставив после себя никаких следов. Шейн припомнил замечание доктора о том, что на теле жертвы не осталось следов предсмертной борьбы.

Тем не менее детектив не поленился распространить свои поиски еще футов на сто вдоль желоба до места, где тот исчезал под полуразрушенным зданием старого склада. Присев передохнуть, Шейн обратил внимание на молодого паренька, с любопытством наблюдавшим за его маневрами с бензоколонки. Помахав ему рукой, Шейн попросил паренька подойти поближе.

— Ты не знаешь, выходит ли желоб на поверхность еще где-нибудь между этим местом и зданием Оперы? — осведомился Шейн.

— Вы детектив, мистер, не так ли? — веснушчатое лицо паренька прямо-таки светилось от восторга.

Шейн полным достоинства кивком подтвердил справедливость его предположения.

— Я стараюсь выяснить, где еще в черте города тело убитой накануне женщины могло быть сброшено в ручей, — солидно пояснил он. — Но если на других участках желоб сверху перекрыт, то получается, что это и есть единственное возможное место.

— Как же, мистер. Другого такого места вам не найти, — небесно-голубые глаза мальчишки едва не вылезали из орбит от возбуждения. — Ниже по ущелью желоб проложен под городскими строениями и Мейн-Стрит. Даже «Теллер-Хаус» и здание Оперы построены прямо над ним.

— А как вверх по ущелью? — уточнил Шейн. — Насколько далеко желоб перекрыт в этом направлении?

— О, еще дальше, чем отсюда до здания Оперы. Вы что, мистер, считаете, что ее могли сбросить в ручей где-то выше по ущелью? Получается, что поток протащил ее тело под всем городом, пока оно не застряло наконец у старого пня?

От пережитого потрясения, вызванного столь гениальной догадкой, глаза парня стали совсем круглыми.

— Все может быть, — дипломатично ответил детектив. — Понимаешь, тело не застряло где-то в другом месте, потому что днище у желоба достаточно ровное. Но дело не только в этом. Очень важно точно знать, сколько потребуется времени, чтобы пешком добраться от здания Оперы до тех мест, где желоб выходит на поверхность. Ты бы не согласился помочь мне?

— Помочь вам вести расследование? Еще бы!

— Тогда сделаем так, — Шейн достал из кармана часы.

— По-моему сигналу отправляйся кратчайшим путем к зданию Оперы. Не мешкай, но и не беги. Я засекаю время. Сам я доберусь туда на автомобиле и встречу тебя у главного входа. Понятно?

Парнишка кивнул и тут же начал карабкаться по склону к Эурека-стрит. Шейн вернулся к автомобилю и отправился в том же направлении. Обогнав своего гонца около почты, он благополучно припарковал свою машину напротив здания Оперы.

Парнишке потребовалось всего семь минут и тридцать пять секунд, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее нижний конец желоба от места парковки машины детектива.

Теперь полезай в машину, — предложил Шейн, — и покажи мне верхний конец желоба. Затем мы повторим наш эксперимент.

Проследовав на малой скорости мимо здания суда и полуразрушенных строений мельницы, детектив остановил машину по сигналу своего добровольного помощника.

— Здесь, — объявил парнишка. — Желоб начинается всего в нескольких десятках футов от нас.

Припарковав машину у края шоссе, Шейн вышел из автомобиля и последовал за своим энергичным провожатым через захламленный двор какого-то дряхлого строения к месту, где скалистые стены ущелья почти соприкасались друг с другом и поток воды направлялся в деревянный желоб, проложенный под нынешней территорией города. Здесь Шейн произвел такие же поиски, что и у мостика ниже по течению, и снова не нашел ничего, что послужило бы указанием на то, что именно здесь Нора Карсон встретила свою смерть. Покончив с осмотром местности, детектив взглянул на часы и предложил своему помощнику повторить следственный эксперимент. На этот раз прошло восемь с половиной минут, прежде чем партнеры встретились снова.

— Ты был прав, — одобрительно отметил Шейн, захлопывая крышку своего хронометра. — Нижний участок расположен куда ближе. Хотя последний раз ты спускался по склону холма, но на преодоление этого расстояния тебе потребовалось ровно на одну минуту больше, чем раньше.

— Послушайте, мистер, — произнес паренек с солидным видом. — Насколько я понял, вы считаете, что минувшей ночью некто выскользнул из здания Оперы и убил нашу даму. Затем он поспешно вернулся назад, чтобы обеспечить себе алиби. Вот почему вы решили провести этот эксперимент.

Шейн одобрительно хмыкнул и вытащил из кармана долларовую банкноту.

— Продолжай в том же духе, малыш, и ручаюсь, что тебе не понадобится много времени, чтобы стать еще лучшим детективом, чем я.

Паренек зарделся от похвалы, но при виде денег отрицательно покачал головой.

— Спасибо, мистер, но все же уберите свой доллар. Я помогал вам не ради денег. Лучше дайте мне знать, если вам снова потребуется помощь.

Шейн торжественно обещал, и довольный паренек отправился восвояси.

Главный вход в здание Оперы оказался закрытым, и Шейн направился проторенным маршрутом к служебному входу. Здесь он столкнулся с двумя незнакомыми ему мужчинами: высоким изможденным и весьма небрежно одетым субъектом, что-то горячо обсуждавшим с плотным коренастым мужчиной в рабочем комбинезоне и неправдоподобно больших очках.

Потревоженные внезапным вторжением, они с неудовольствием уставились на детектива. Тому не оставалось ничего другого, кроме как представиться и объяснить цель своего визита.

— Моя фамилия Джонсон, я продюсер вчерашнего спектакля, — объявил в свою очередь высокий мужчина. — А это, — он кивком головы указал на своего собеседника, — мистер Маклеод, наш декоратор и главный бутафор.

Шейн обменялся сердечными рукопожатиями с обоими представителями славной театральной профессии.

— Я рассчитываю, джентльмены, — начал детектив, как только с церемонией представления было покончено, — что вы сможете помочь мне снять незаслуженные подозрения в причастности к убийству Норы Карсон с большинства участников вашей труппы. Должен пояснить, что лицо, убившее миссис Карсон, должно было покинуть здание театра на срок не менее пятнадцати минут даже без учета времени, которое должно было потребоваться ему или ей для того, чтобы совершить само преступление.

Оба джентльмена с интересом, хотя и без особого энтузиазма, выслушали рассуждения детектива.

— Более всего меня интересуют передвижения двух лиц мужского пола — Фрэнка Карсона и Джо Мида. Прошу вас не торопиться с ответом на мой вопрос. Подумайте получше. От ваших слов зависит слишком многое. Ответьте мне, кто из двух упомянутых джентльменов мог незаметно отлучиться из здания театра во время спектакля?

Воспользовавшись предоставленной ему паузой, Шейн вытащил сигарету и чиркнул спичкой. С неудовольствием он отметил, что его руки слегка дрожат от волнения. От ответа на его вопрос зависело, подтвердится или будет опровергнута версия, над которой он терпеливо работал с раннего утра.

— Боюсь, что мне придется разочаровать вас, мистер Шейн, — нарушил затянувшуюся паузу продюсер. — Карсон определенно не мог покинуть театр даже на куда меньший срок без того, чтобы это было немедленно замечено остальными участниками спектакля.

— Даже в антрактах? — переспросил Шейн.

— Абсолютно исключено! Карсон занят на сцене в первом и втором актах, не говоря уже о необходимости сменить костюм в перерыве. Если желаете, мы можем вместе просмотреть тетрадь режиссера и проследить за его передвижениями по сцене — буквально за каждым шагом. Хотя уверяю вас, что в этом нет необходимости. У Карсона не было и десяти свободных минут от поднятия занавеса в начале первого акта и вплоть до финала.

— О'кей. Что вы скажите о Джо Миде?

— Думаю, что Мак ответит лучше меня, — заметил Джонсон, поворачиваясь к Маклеоду. — Ему проще контролировать людей, находящихся за кулисами.

Бутафор с сомнением покачал головой.

— Естественно, что я не могу столь же категорично ручаться за точность своих слов, как Джонсон. Я не расписываю заранее действия рабочих сцены. Однако мне кажется, что я смогу обеспечить алиби и для Мида. По сценарию пьесы предусмотрена полная смена декораций после каждого акта и более мелкие работы на площадке после каждой картины. Очень сомнительно, чтобы при таком напряженном ритме работы у Мида появилась возможность незаметно отлучиться из театра даже на пятнадцать минут.

Шейн даже не пытался скрыть своего разочарования. Сердито ущипнув себя за ухо, он пару минут молчал, собираясь с мыслями, после чего снова обратился к Джонсону:

— Скажите, а у Карсона есть свой постоянный дублер?

— Нет, мистер Шейн, мы не можем себе позволить держать по нескольку исполнителей на каждую роль. Слишком большая роскошь для нашей труппы.

— Но должен же быть кто-нибудь, способный заменить Карсона на случай его болезни или иного чрезвычайного происшествия?

— Разумеется, мы стараемся быть готовыми к любым неожиданностям, — неохотно согласился Джонсон. — У нас есть актер, некий Филип Стил, который в случае крайней необходимости может заменить большинство участников нашего спектакля. Весьма честолюбивый и талантливый молодой человек.

Глаза детектива загорелись, как у кота, почувствовавшего запах жареного.

— Вероятно, он к тому же еще и неплохой гример? — предположил Шейн. — Иначе трудно поверить, что он способен без ущерба для спектакля заменять столь разных исполнителей.

— Вы правы, Филип Стил обладает редким талантом в этой области, — согласился Джонсон. — Я бы назвал его настоящим волшебником грима. Но если из этого факта вы собираетесь сделать вывод, что Карсон сумел договориться со Стилом, чтобы тот временно подменил его на сцене со всеми вытекающими отсюда последствиями, то, простите, я назову вашу идею абсурдной.

— Я действительно размышлял в этом направлении, — признался Шейн. — Согласитесь, такая замена дала бы Карсону желаемое алиби. А почему вы, собственно, столь уверены, что минувшей ночью этого не произошло? Вы же сами признали за Стилом исключительный талант гримера.

— Послушайте меня, мистер Шейн. Не забывайте, что я все-таки продюсер. В ночь премьеры я ни на минуту не покидал этого здания. Мне надо было либо мертвецки напиться, либо сойти с ума, чтобы не заметить такой подмены, если бы она имела место. Уверяю вас, что я пока в здравом уме и вчера вечером пьян не был.

— Извините меня, — пробормотал Шейн. — Конечно, вы правы, но мы имеем дело с убийством, и приходится рассматривать все варианты.

— Я готов, если понадобится, подтвердить свое заявление в суде, — предупредил его Джонсон. — И между нами, мистер Шейн, на вашем месте я все же попытался бы поискать убийцу за пределами этого здания.

— Поверьте, что у меня хватает кандидатов на эту роль, — невесело пошутил Шейн. — Их настолько много, что мне приходится прилагать немало усилий, чтобы как-то сузить круг претендентов.

— Кстати, — он снова повернулся к Маклеоду. — Я только что припомнил одну деталь. Видите ли, я тоже находился в зрительном зале вчера вечером. После первой картины произошла небольшая заминка. Занавес не поднимался так долго, что публика начала выказывать свое неудовольствие. Не могли бы вы мне пояснить, чем была вызвана эта задержка?

Глаза Маклеода сердито сверкнули за толстыми стеклами очков. С истинно актерским темпераментом он яростно ударил кулаком по ладони собственной левой руки.

— Боюсь, что мне до смерти не забыть этой позорной накладки, — зарычал он. — Счастье для Мида, что он сам пустил себе пулю в лоб. Я бы никогда не простил ему подобной безответственности. Ему, видите ли, приспичило покурить в самый неподходящий момент, а лишних рабочих рук у нас, к сожалению, не бывает. Естественно, что смена декораций заняла несколько больше времени, чем потребовалось бы при нормальных условиях. Будьте покойны, я высказал ему все, что я о нем думаю.

— Вышел покурить, — задумчиво повторил Шейн. — Но откуда вы, собственно, можете знать, чем он занимался на самом деле?

— Но он сам сказал мне об этом… — Маклеод запнулся на половине фразы. Квадратная челюсть бутафора растерянно отвисла.

— В том-то все и дело, — детектив удовлетворенно кивнул. — Потому что он сам так сказал. Но вы не сможете поклясться в суде, что в это время Мид действительно курил сигарету у служебного входа. Согласитесь, что если бы он собирался на время покинуть театр, чтобы совершить хладнокровное убийство, то навряд ли стал бы оповещать вас о своих намерениях. Именно это я и пытался втолковать вам, когда просил предварительно хорошенько обдумать ваши ответы, — ядовито заключил Шейн.

— Можете ли вы точно припомнить, когда точно произошла эта заминка? — спросил он после паузы.

— К этому времени мы уже выбились из графика и опаздывали примерно минут на пять, — пояснил бутафор. — Стало быть, это случилось около 8.50 плюс-минус две минуты.

— Ваше заявление может оказаться очень важным, — мрачно предупредил Шейн.

Он вновь обратился к Джонсону:

— Могу ли я еще раз осмотреть комнату миссис Карсон?

— Ради Бога!

Чувствовалось, что оба собеседника все больше нервничали и, будучи неглупыми людьми, по мере сил старались искупить невольную предвзятость, проявленную ими в начале беседы.

Продюсер самолично вызвался проводить детектива в цокольный этаж театра, где размещались артистические уборные.

Шейн невольно поежился от промозглой сырости, царившей в этой части строения.

— Увы, кондиционеры еще не были изобретены, когда строилось это здание, — натянуто пошутил Джонсон. — Правда, в погребе имеется старая печь, — он показал рукой куда-то в глубину коридора, — но мы, естественно, не используем ее во время летних гастролей. Хотите взглянуть?

— Местечко что надо, если понадобится спрятать еще один труп, — заметил Шейн, останавливаясь у двери, которая, по словам Джонсона, вела в погреб. — При такой температуре здесь даже летом вряд ли появится запах разложения.

— Действительно, не слишком жарко, — согласился Джонсон, явно не испытывавший желания спускаться вниз. — Однако надеюсь, мистер Шейн, что вы не рассчитываете обнаружить здесь еще один труп.

Несколько секунд детектив оставался в нерешительности. Странное выражение появилось на его лице. Можно было подумать, что он тщетно пытается поймать какую-то мысль, остающуюся пока за пределами его сознания.

— Там есть электрическое освещение? — осведомился он.

Джонсон несколько раз лязгнул зубами, прежде чем сумел ответить на этот вопрос.

— Выключатель с внутренней стороны двери. Лицо продюсера посерело от страха. С трудом передвигая ноги, он обошел детектива, открыл дверь и щелкнул выключателем.

Пресловутый погреб оказался обширным помещением с влажным земляным полом, заваленным старыми театральными декорациями, сломанной мебелью и другими предметами театрального реквизита, очевидно, накапливавшимися здесь в течение многих лет.

Шейн сделал несколько шагов вперед и мрачно заметил:

— Возможно, я и в самом деле рехнулся, но меня не оставляет чувство, что в кошмарной шараде, предложенной нам убийцей, определенно не хватает какого-то элемента. И главное, в противоречии со старой театральной приметой, в ней отсутствует третий труп.

После недолгого колебания продюсер присоединился к детективу.

Прямо посередине подвала был проложен деревянный желоб, по которому неспешно текла мутная струя воды. У дальней стены помещалась кирпичная печь столь солидных размеров, что в ней при желании можно было и впрямь спрятать не менее дюжины трупов.

Шейн открыл массивную металлическую заслонку и обследовал внутренность печи, но, к облегчению Джонсона, не нашел ничего достойного профессионального внимания. Покидая погреб, детектив грустно улыбнулся.

— Похоже, скоро я буду искать трупы под собственной кроватью, — мрачно предрек он, — но если уж мне придется избавляться от трупа, я выберу заурядный морг. Кстати, если не ошибаюсь, мы как раз находимся рядом с уборной миссис Карсон, не так ли? — остановившись в коридоре перед одной из дверей, спросил Шейн.

— Вы правы. Она использовала ее вместе с Селией Мур, — подтвердил Джонсон, решивший на этот раз не испытывать судьбу, а посему благоразумно задержавшийся у порога, предоставив Шейну самому обследовать помещение.

— Похоже, мне начинает изменять память, — заметил детектив, указывая на черную накидку, висевшую на вбитом в стену гвозде. — Убей меня Бог, если я помню, видел ли я ее здесь вчера вечером!

— Она принадлежала миссис Карсон, — удостоверил Джонсон. — А что, это может иметь важное значение?

— Само по себе вряд ли, — успокоил его детектив, — разве что в связи с другими событиями минувшей ночи. Например, теперь мы можем понять, зачем миссис Карсон понадобилось возвращаться в отель. Как вы помните, прошедшая ночь была очень холодной, а вечернее платье — не самый подходящий туалет для прогулок под звездами. Следовательно, мы можем предположить, что она очень спешила, иначе не забыла бы столь необходимую вещь. Если только… — Шейн сделал небольшую паузу и нахмурился, — если только она вообще собиралась покидать здание театра… Что ж, большое спасибо за содействие, мистер Джонсон. Пожалуй, больше мне здесь делать нечего.

Продюсер проводил детектива к выходу.

— Рад, что смог оказаться вам полезным, — заметил он на прощанье. — А еще больше тому, что сумел убедить вас в невиновности Карсона. Вы думаете, что Джо Мид действительно приложил руку к этому делу?

Шейн остановился и в упор посмотрел на своих спутников.

— Вы знаете Мида лучше меня. Что вы сами думаете по этому поводу?

Мужчины растерянно уставились друг на друга.

— Что вы думаете, Мак? — спросил Джонсон.

Маклеод покачал головой.

— Лично я не поверю в его вину, пока не получу убедительных доказательств. Возможно, он странный малый, у которого полно заскоков, но, на мой взгляд, он не способен на убийство.

— Поверьте, что и я никого не собираюсь обвинять, не имея на то веских доказательств, — улыбнулся детектив, выходя на улицу.

Филлис нетерпеливо поджидала мужа, сидя у себя в номере.

— Ты сегодня смылся, прежде чем я проснулась, — объявила она прокурорским тоном, едва Шейн вошел в комнату.

Шейн улыбнулся и нежно обнял свою дражайшую половину.

— Кто-то должен собирать червячков на завтрак, пока некоторые ленивые пташки предпочитают нежиться в теплом гнездышке.

— Ну и каковы успехи у нашей рабочей пташки? — фыркнула Филлис.

— Нашел несколько сочных толстых червячков, — неопределенно сообщил Шейн. Он поцеловал супругу, затем нежно отстранил ее и плеснул себе в стакан умеренную порцию коньяка.

— Пока тебя не было, звонил доктор Фэйвер.

Шейн вздрогнул и резко повернулся к жене.

— Как здоровье его пациента?

— Если бы ты оставался в постели со мной, как и подобает приличному мужу, а не порхал где-то в поисках червячков, ты бы уже мог поговорить с Мидом. Но когда мне пришлось признаться, что я не имею ни малейшего представления о том, где болтается мой супруг и когда он собирается вернуться домой, доктор объявил, что в таком случае он вынужден ввести своему пациенту новую дозу успокоительного. Сколько раз я тебе говорила, что ты должен ставить меня в известность о своих намерениях, Майкл!

— Как его рана?

К недоумению Филлис, её муж отнюдь не выглядел огорченным.

— Доктор Фейвер утверждает, что Мид вне опасности, — продолжала она. — Ты сможешь побеседовать с ним сегодня вечером, когда закончится действие снотворного.

— Значит, точно по расписанию, — удовлетворенно кивнул Шейн, поднимая бокал.

Филлис подошла к мужу и устроилась у него на коленях. Кокетливо потершись носиком о его щеку, она умильно промурлыкала:

— Но ты ведь расскажешь мне, Майкл, об этих червячках, которых ты собирал, пока я спала.

— Адская машина поставлена точно на семь часов. А ты сама не заслуживаешь снисхождения.

— Значит, ты все-таки решил загадку, — восторженно воскликнула Филлис, обнимая мужа.

— Более или менее, а точнее — скорее, чем более. Но кое-что я постараюсь выяснить ещё до критического срока.

Шейн нетерпеливо забарабанил пальцами по ручке кресла, а взгляд его вдруг приобрел рассеянное выражение.

— Ты что-нибудь понимаешь, Фил? — вдруг спросил он.

— Что я могу понимать, если ты никогда мне ничего не рассказываешь, — раздраженно ответила Филлис.

— Признаюсь как перед Богом, ангелочек — я впервые в жизни спрашиваю себя вот о чем: объясни мне, какого черта я вкалываю как сумасшедший, чтобы распутать это дело?

— Ну, должно быть, потому, что ты знаменитый детектив, и люди ждут от тебя этого.

Шейн сердито покачал головой и, чтобы немного успокоиться, плеснул в стакан ещё порцию коньяка.

— Получилась маленькая промашка — ведь я обдумал по нескольку раз все аспекты этого дела, кроме одного и самого важного — о моем гонораре! Черт возьми, Фил, я даже не задумался о том, кто заплатит мне за эти чертовы хлопоты!

— Ну что ж, как ты сам только что сказал, такое произошло с тобой впервые в жизни. Думаю, что ты это переживешь.

Шейн прищурился и неуверенно покачал головой.

— Хотя, если хорошенько подумать, то на любом деле можно заработать деньги.

— По-моему, кто-то мне говорил, что собирается стать миссионером, — напомнила Филлис. — Кстати, мы пока ещё находимся на отдыхе.

Шейн нежно спихнул жену с колен и встал с кресла. Неуверенность исчезла из его глаз, уступив место привычному выражению холодной непреклонности.

— Если я перестану зарабатывать деньги, у нас вообще не будет каникул, — мягко напомнил он. — Убийство — грязное дело, но это мое дело! А следовательно, я обязан извлекать из него определенные дивиденды! — Он схватил шляпу и водрузив её себе на голову, торопливо выбежал из комнаты.