Смерть за поворотом

Глава 2

Поездка была долгой. Сто лет назад она, естественно, длилась бы еще дольше, но мы путешествовали сейчас, а не сто лет назад. Но если оценить наш путь с точки зрения нетерпеливого и лишенного способности воспринимать все в сравнении современного путешественника, то мы ехали целую вечность. Пересадки на Бристоль Темпл Мидс (железнодорожный дворец Изамбарда Брюнеля[7] в тюдоровском стиле), на Нью-стрит в Бирмингеме (с ее колоссальной крышей) и на Лондон-стрит в Лестере (станция все еще выглядела как новая) прошли без сучка и задоринки. Мы переходили с поезда на поезд с точностью часового механизма, на зависть всему миру. Багаж наш тоже следовал за нами без всяких сложностей.

Но проблема – ведь вообще без проблем мы никак не могли обойтись – заключалась в том, что, как я уже сказала, весь процесс продолжался целую вечность. Набор тем, которые две путешественницы могут обсудить в дороге, довольно ограничен: пугается ли скот проходящих поездов (и если да, то поделом – это совершенно жуткие создания) и смогут ли в будущем поезда передвигаться с помощью электрической тяги, как трамваи? Леди Хардкасл, которая с энтузиазмом следила за всеми новостями из мира науки и техники, утверждала, что да. Джентльмен, сидевший в нашем купе, недоверчиво фыркнул, но мудро предпочел не вмешиваться в наш спор.

Мы читали газеты. Мы читали книги. Мы играли в слова. Мы придумывали биографии людям, стоявшим на платформах, мимо которых проезжал наш вагон. Например, симпатичного молодого человека в пиджаке с неестественно яркими полосками, которого мы заметили где-то после Бирмингема, мы сделали клерком из адвокатской конторы по имени Раймонд, ехавшего в город на прослушивание в надежде получить роль в мюзикле. Его любимая, девушка Милдред, косая и с деревянной ногой, но с золотым сердцем, упаковала ему ленч и отправила его в дорогу за мечтой, от всего сердца поцеловав на прощание. В этот момент фыркающий джентльмен вышел из купе, так и не узнав, что же случилось с Раймондом и Милдред дальше.

Мы сошли в Ридлторпе с чувством глубокого облегчения и увидели на платформе не только наш багаж, прибывший в целости и сохранности, но и шофера лорда Ридлторпа, приехавшего за нами на «Роллс-Ройсе» его светлости. Мы настолько тщательно спланировали детали нашей поездки, что смогли заранее дать в Кодрингтон-холл телеграмму с указанием ожидаемого времени прибытия.

Несмотря на столь длительное путешествие, я в хорошем настроении вышла из вагона на встречу с нашим багажом. Леди Хардкасл тоже была полна энергии и прошествовала по станции, очаровывая всех на своем пути.

Кодрингтон-холл находился в нескольких милях от небольшого городка Ридлторпа, и по дороге мы успели познакомиться с Морганом, молодым шофером пригласившего нас лорда.

– Вы уже бывали у нас, миледи? – спросил он, пока мы ехали по удивительно ровной дороге. Где-то на горизонте виднелись какие-то возвышенности, но их никак нельзя было назвать холмами. Вдоль дороги вместо живых изгородей тянулись канавы, и от этого небо казалось бескрайним, к чему я не привыкла.

– Нет, никогда, – ответила леди Хардкасл. – А здесь весело?

– Веселья хватает, – рассмеялся шофер. – Особенно если вы интересуетесь гоночными автомобилями. Но вы, наверное, достаточно хорошо знаете его светлость, чтобы догадаться об этом.

– Вообще-то я встречалась с ним всего несколько раз, и это было целую вечность назад, когда мы оба учились в Кембридже. Он друг моего брата, Гарри Фэншоу.

– А, понятно. Что ж, мистер Фэншоу прибыл вчера, и кажется, они с его светлостью – действительно хорошие друзья. Так что, судя по всему, вчера в бильярдной было очень весело.

– Милое дело, – заметила моя госпожа. – А другие гости?

– Они еще не прибыли, миледи. Но ожидается, что их будет немало. Еще два гостя его светлости и несколько друзей леди Лавинии – она приезжает завтра вместе с ними.

– Леди Лавиния? Это жена лорда Ридлторпа? Или его дочь?

– Сестра, миледи. Лорд Ридлторп никогда не был женат.

– Ах, сестра? Все эти годы я и не подозревала, что у него есть сестра. Что ж, тогда дом будет полон.

– Будет много народа, – опять рассмеялся молодой человек, – но, позволю себе заметить: для того, чтобы дом был полон, понадобится гораздо больше гостей.

– А вы давно здесь работаете? – улыбнулась леди Хардкасл.

– Около года. Его светлость увидел, как я вожусь с авто в кузнице моего отца, и сразу же предложил мне эту работу. Видите ли, мой Па – кузнец. И он хотел, чтобы я пошел по его стопам, так что я многому научился, но мне кажется, что у этой профессии нет будущего. Будущее в моторах, но он этого не видит.

– Так значит, вы не просто возите лорда Ридлторпа?

– Нет-нет, миледи. Я его механик. Слежу за его гоночными механизмами. Вы знаете о его гоночной команде?

– В подробностях – нет. Гарри говорил, что праздник посвящен именно этому, но в подробности не вдавался. Еще он говорил, что у его светлости есть домашний гоночный трек – мне кажется, что это здорово. Но, должна признаться, я не знаю, чего от всего этого ждать.

– Подумали, что это прихоть богача?

На лице хозяйки появилось задумчивое выражение, как будто ее удивила проницательность молодого человека.

– Вы знаете, да, – согласилась она. – А вы читали «Ветер в ивах» Кеннета Грэма?[8]

– Не могу сказать, что да, миледи.

– Это книга для детей, но она довольно занимательная. Там есть один герой, мистер Жаб… Но это не важно.

– Теперь я обязательно ее найду, – пообещал Морган. – А вы, мисс? Что вы ждете от этой недели каникул?

– Я? – переспросила я. – Не знаю. Может быть, паузу в тяжелой и монотонной работе на такую требовательную хозяйку?

– А она у вас не простая штучка? – подмигнул мне шофер.

– Хуже не бывает, – ответила я. – Но на людях она это искусно скрывает, так что мои страдания никому не ведомы.

Он рассмеялся, а леди Хардкасл тяжело вздохнула и закатила глаза.

– Если возникнет необходимость где-то скрыться, – предложил водитель, – приходите в каретный сарай. Я всегда там и буду рад приготовить вам чашечку чаю.

– Спасибо, – поблагодарила я. – А вы разве не будете заняты на гонках?

– Об этом можете не беспокоиться, – ответил Морган. – У меня всегда найдется время для угнетенных масс.

– Угнетенные… как же, – заметила моя госпожа. – Боюсь, что она будет слишком занята гонками, чтобы тратить время на чай в сарае. И я тоже.

– Вы собираетесь участвовать в гонках, миледи? – спросил наш собеседник после долгой паузы.

– Я буду очень разочарована, если этого не произойдет, – ответила хозяйка. – Какой смысл проделать весь этот путь до дома с гоночным треком и ни разу не попробовать его?

– А я вот никогда не пробовал, – медленно сказал Морган.

– Честно говоря, милый мальчик, мы тоже, – призналась леди Хардкасл. – Но я недавно купила мотор, и, должна признаться, меня захватили эти автозабавы.

– Собственный мотор? – переспросил молодой человек, который, казалось, был рад поговорить о предмете своей страсти. – И что же вы купили?

– По совету шофера одного из моих друзей, я купила «Ровер-шесть».

– Ах вот как, «Ровер». Неплохая игрушка. Милое двухместное купе. Движок немного слабоват по сравнению с теми, что стоят у нас в гараже, но для начала совсем не плохо.

– Рада, что вы одобряете, – улыбнулась миледи.

– И вы сами водите ее? – поинтересовался Морган.

– По очереди. Это так здорово, что я не хочу отдавать все на откуп Армстронг.

Он взглянул на меня, как бы ожидая подтверждения, и я с улыбкой кивнула.

Оставшуюся часть пути водитель с энтузиазмом обсуждал все то, что мы можем сделать, чтобы улучшить характеристики нашего крошки «Ровера», и по блеску в глазах леди Хардкасл я поняла, что мы займемся обустройством автомастерской, как только вернемся домой.

Въездные ворота на территорию Кодрингтон-холла находились на противоположном от станции конце Ридлторпа, так что добрались мы до них практически мгновенно.

А вот путь от ворот до усыпанной гравием большой площадки перед самим домом был, казалось, бесконечным. Мы проезжали милю за милей по извилистой, обрамленной деревьями дороге мимо овец, парочки любопытных оленей и коровы шотландской породы с длинными рогами и неопрятной шерстью, которая выглядела так, словно мечтала оказаться где-то, где будет не так плоско, а гораздо более по-шотландски гористо.

Время от времени вдали мелькали соблазнительные виды крыши и труб, но дорога совершенно точно была проложена таким образом, чтобы с нее как можно дольше не было видно самой усадьбы. Так подогревалось нетерпение гостей. Когда мы наконец повернули за последний поворот и она открылась перед нами во всем своем великолепии, то произвела на нас именно то впечатление, на которое рассчитывал архитектор. Блюдо, поставленное на стол, будет все тем же обычным блюдом, которое лакей нес вам через весь зал. А вот если блюдо скрыто под изящной серебряной крышкой и слуга сначала ставит его на стол и только потом с поклоном убирает эту крышку, из-под которой вырывается облачко ароматного пара, то самое прозаичное блюдо может превратиться в кулинарный шедевр.

Я не хочу сказать, что в Кодрингтон-холле было что-то прозаичное. В какой-то момент в восемнадцатом столетии у тогдашнего графа Ридлторпа завелись денежки, и он истратил добрую часть своего состояния на то, чтобы разрушить до основания разваливающийся дом своих предков и заменить его громадным новым – великолепным памятником богатству и авторитету его семьи. И хотя многие считали здание старомодным, предпочитая викторианскую безвкусицу или неоготическую мишуру, на меня всегда большое впечатление производила элегантная симметрия георгианской архитектуры.

Кодрингтон-холл оказался изумительным образчиком изысканной простоты того периода. Его единственным украшением был портик с множеством колонн. Под колоннами скрывались громадные черные двери, от которых нам навстречу шел мужчина в рабочей спецовке и в сопровождении двух шумных и практически неотличимых друг от друга далматинцев.

– Привет вам! – громко воскликнул он, перекрывая возбужденный лай собак.

Леди Хардкасл, ожидая, когда шофер обойдет машину и откроет ей дверь, помахала этому человеку рукой.

– Привет вам, – повторил мужчина, когда она вышла из машины. – Рад снова видеть вас, Эмили, старушка.

– Добрый день, Эдмонд, дорогой, – хозяйка поцеловала его в щеку.

– Эдмонд, – повторил мужчина. – Так, кроме вас, меня называла только матушка.

– Да, дорогой, но я никак не могу заставить себя называть вас Пройдохой.

Раздался короткий лающий смех хозяина усадьбы, привлекший внимание собак, которые, энергично виляя хвостами, исследовали чемоданы и саквояжи, выгружаемые Морганом из багажника. Они тоже залаяли. Лорд Ридлторп нежно потрепал их за уши и указал на входную дверь.

– А ну-ка, девочки, – сказал он, – быстро в дом.

К моему изумлению, собаки мгновенно повиновались ему и бросились в дом, тряся ушами и яростно виляя хвостами.

Взяв леди Хардкасл под руку, Ридлторп направился с ней к дому.

– Я так рад вас видеть, – сказал он на ходу. – Мне кажется, что Гарри немного стеснялся пригласить вас, но я сказал ему: «Ерунда, Ветродуй[9], тащи сюда свою сестренку, и вспомним былые времена». Как будто вернемся в Кембридж, согласны?

– Я рада, что он вспомнил обо мне, – отозвалась моя госпожа. – Нам как раз не хватало этих каникул, правда, Армстронг?

Его светлость остановился как вкопанный и повернулся ко мне.

– Чтоб я так жил! – произнес он. – Так это и есть знаменитая мисс Армстронг? Как поживаете?

– Здравствуйте, милорд, – произнесла я с осторожностью, не совсем понимая его слова. «Знаменитая мисс Армстронг» – это хорошо или плохо?

– Не паникуйте, старушка, – лучезарно улыбнулся Эдмонд. – Ветродуй пел вам здесь дифирамбы. Он невероятно гордится своей младшей сестренкой, но о вас говорит так, что можно подумать, будто бы это Эмили ваша помощница, а не наоборот.

– Боже милостивый! – ляпнула я.

– Вот именно, что милостивый, – захохотал хозяин. – Так вот, позвольте представиться – я Эдмонд Кодрингтон, девятый граф Ридлторп. Но вы должны называть меня Пройдоха – все, знаете ли, меня так называют.

– Благодарю вас, милорд, – сказала я.

Он опять рассмеялся и вновь направился к дому.

– Морган отведет вас в помещение для слуг, мисс Армстронг. Мы хорошо позаботимся о вас.

С этими словами они с миледи исчезли, а мы с Морганом остались стоять, окруженные багажом.

– Который из них ваш, мисс Армстронг? – спросил молодой человек, кивнув на гору чемоданов.

Я указала на свой, и механик, выудив его из кучи других, направился с ним к правому крылу громадного дома.

– Я вас сначала представлю, – сказал он, – а потом кто-нибудь из парней отнесет чемодан к вам в комнату – мне кажется, вас разместили в одной комнате с горничной миссис Беддоуз, но она появится только завтра, так что сегодня комната в вашем полном распоряжении.

– Миссис Беддоуз? – переспросила я.

– Одна из подруг леди Лавинии. Она немного заторможенная, но я уверен, что вам она понравится.

– Миссис Беддоуз? – вновь уточнила я.

– Нет, ее горничная, – рассмеялся Морган. – Сама миссис Беддоуз та еще штучка.

Теперь наступила моя очередь смеяться.

Юноша провел меня вдоль стены дома до каменных ступенек, которые вели к входу для прислуги, где он первым прошел в дверь и пригласил меня следовать за ним. «Лабиринт» – это слово, которым мы часто злоупотребляем. Хотя, наверное, не так, – это слово давно лишилось своего первоначального значения, потому что последнее время его используют для описания любых мало-мальски запутанных путей, и поэтому использовать его для описания системы проходов под Кодрингтон-холлом мне кажется неправильным. Я очень быстро сдалась и прекратила попытки запомнить приметы и повороты, и вместо этого сосредоточилась на том, чтобы не отстать от своего провожатого. Путеводная нить закончилась бы у Тесея задолго до того, как мы добрались до столовой для слуг, и бедной старушке Ариадне пришлось бы умереть старой девой от мысли о том, что она навеки потеряла любимого только из-за того, что не дала ему большего клубка ниток. Значительно большего клубка.

Но вот наконец мы оказались в просторной столовой – месте сбора и питания прислуги. За длинным столом сидел, с разложенной перед ним газетой, лакей, чистивший большое серебряное блюдо. Когда мы вошли, он поднял на нас глаза.

– Привет, Эван, – весело поздоровался Морган.

Слуга молча кивнул.

– Это мисс Армстронг, горничная леди Хардкасл, – продолжил шофер. – Не откажись оказать нам услугу – отнеси ее чемодан в свободную комнату, что рядом с комнатой Лили и Розы, пожалуйста. Она будет жить в ней вместе с горничной миссис Беддоуз, когда они приедут.

– Мне надо блюдо полировать, – угрюмо ответил лакей.

– Да ладно тебе, это займет всего пару минут.

– А почему ты сам не можешь этого сделать? – спросил Эван все тем же угрюмым тоном.

– А авто за меня ты уберешь? Давай, лентяй. Пока ты здесь сидишь и рассказываешь мне, как ты занят, давно бы уже все сделал.

– Мистеру Спинни не понравится, если он увидит меня слоняющимся по дому, вместо того чтобы заниматься своим делом.

– Мистер Спинни будет рад, если ты поможешь нашей гостье устроиться получше в доме его светлости, – возразил Морган.

– Воистину так, – раздался глубокий голос от двери, находившейся справа от нас. – Оторви свою задницу от стула и делай, что тебе говорят, Эван Гаджер. И немедленно.

Высокий темноволосый лысеющий мужчина вошел в комнату и поклонился мне.

– Здравствуйте, мисс Армстронг. Меня зовут Спинни, и я дворецкий его светлости. Надеюсь, ваше путешествие было приятным.

– Здравствуйте, мистер Спинни. Да, оно немного затянулось, но в целом все прошло хорошо, – ответила я.

– Отлично, отлично, – сказал дворецкий. – Добро пожаловать в Кодрингтон-холл. Одна из горничных покажет вам, где находятся покои вашей хозяйки, а Эван пока отнесет ваш чемодан. Устроиться вы можете позже. Обед в восемь, и его светлость предпочитает неформальный стиль в одежде. Вы можете пообедать с нами или мы можем принести обед к вам в комнату – как вам больше нравится.

– Благодарю вас, мистер Спинни, – сказала я с улыбкой. – Боюсь, что к тому моменту, когда мой день закончится, я буду просто никакая, так что лучше всего отнести обед в комнату. Вы очень добры.

– Не стоит благодарностей, – произнес домоправитель благосклонным голосом. – Я всегда считаю, что гости его светлости приезжают, чтобы расслабиться, поэтому наша задача – дать их слугам возможность тоже передохнуть. Если вам понадобится компания, люди здесь достаточно гостеприимные, но я по себе знаю, как иногда хочется побыть в одиночестве. Итак, дети мои, – вперед. Надо устроить нашу гостью.

Я кивком поблагодарила его и вышла из столовой вслед за горничной, прошла по еще одному лабиринту до лестницы для слуг и в итоге оказалась в комнате леди Хардкасл.

Она сидела у небольшого столика возле окна и что-то писала – кажется, в своем дневнике. Я начала распаковываться, а она продолжила делать записи.

Мебель в комнате была, как это обычно случается в загородных усадьбах, собрана с бору по сосенке. Аристократы ведь не покупают мебель – они ее наследуют, а покупают только то, без чего, на их взгляд, не смогут жить. Поэтому кровать (монументальное сооружение из красного дерева, украшенное резьбой) не подходила к шкафу (изысканному и одновременно аляповатому, с выложенным цветочным узором), который, в свою очередь, не подходил к письменному столу и стульям (стиль Людовика XVI с филигранной позолотой). Комод выглядел поновее, а умывальник вполне мог быть куплен даже в этом году.

Однако когда все это было расставлено вдоль стен, оклеенных изумительными обоями зеленого цвета, диссонанс исчезал. Я подошла к стене, чтобы получше рассмотреть обои.

– Это Уильям Моррис[10], – произнесла леди Хардкасл, заметив мои движения.

– Ну конечно, а как же иначе, – беззаботно согласилась я.

– Шутки здесь неуместны, – продолжила миледи. – Орнамент называется «Дельфиниум», и честно говоря, я очень удивилась, увидев это здесь. У кого-то в семействе Кодрингтонов были художественные амбиции.

– Вы видели этот стиль раньше? – поинтересовалась я.

– Такие обои были в гостиной у моего тьютора[11] в Кембридже. Его жена сама была довольно талантливой художницей. И очень гордилась своими обоями от Уильяма Морриса, но это не те обои, какие обычно покупают графы.

– Что ж, я рада, что кто-то их купил. Они мне нравятся.

– Мне тоже. – Моя госпожа наконец положила ручку. – И как там внизу, в лакейской?

– Громадное и на удивление тихое помещение. Правда, возможно, это было не самое занятое время. Дворецкий показался мне довольно дружелюбным.

– Спинни, – рассеянно произнесла хозяйка, глядя в окно.

– Именно. А откуда вы…

– Пройдоха – думаю, что мне придется называть его именно так, как называют его все остальные, – так вот, Пройдоха успел напеть мне о своих слугах…

– Напеть, миледи?

– Напеть, насплетничать, распустить, как говорится, слухи.

– Я никогда не знала, что это слово имеет такое значение, – заметила я, укладывая шаль в шкаф.

– Правда? А мой отец всегда его употреблял.

– А, ну тогда все понятно.

– По-твоему, оно старомодное?

– Немного, миледи. А о ком еще вам соизволили «напеть»?

– Боже, Фло, я горжусь уже тем, что запомнила имя дворецкого. Ты что, хочешь, чтобы остальных я тоже помнила?

– Простите, миледи. Иногда я забываю, что ваш бедный старый мозг страдает от ползучего маразма.

– Именно так, милочка, именно так. Он что-то говорил о кухарке – она, кажется, совершенная прелесть, только не спрашивай меня, как ее зовут. Молодой Морган Колман действительно произвел на него сильное впечатление своими способностями водить автомобиль и чинить его, но об этом я могла и сама догадаться. Он упомянул еще домоправительницу… миссис… миссис… миссис МакКак-то, кажется.

– Вы блестяще справились, миледи, – заметила я. – Да еще и столько имен запомнили…

– Как всегда, милочка, как всегда. Он еще говорил что-то об обеде, но я забыла.

– Обед в восемь, миледи. Форма одежды – свободная.

– Ах, вот как, – произнесла хозяйка несчастным голосом.

– А вы что, предпочитаете строгий стиль?

– Мне абсолютно все равно, во что все будут одеты, – пояснила леди Хардкасл. – Я расстроена тем, что до обеда еще так долго – я умираю от голода.

– Может быть, попросить кухарку приготовить для вас сандвич?

– Звучит заманчиво, но тогда я не буду есть за обедом. Так что придется потерпеть.

– Вы у нас стойкий оловянный солдатик, миледи.

– И это действительно так, – согласилась моя собеседница, решив наконец помочь мне с вещами. – А ты будешь есть в столовой для слуг?

– Мне предложили ужин в моей комнате, – ответила я.

– Ну надо же! И ты что, согласилась?

– Думаю, что соглашусь, миледи. Мне очень нравится идея провести вечер за вкусной едой и с нравоучительной книгой в руках.

– Блестящая мысль, – сказала хозяйка и так запихнула в шкаф платье, что я осторожно забрала его, а ей жестом предложила вернуться к окну.

После того как все было разложено по полочкам, пришло время готовиться к обеду. Убедившись, что с леди Хардкасл все в образцовом порядке, я удалилась и опять исчезла в лабиринте переходов и лестниц для слуг.

Проплутав не больше десяти минут, я смогла найти дорогу в столовую, которая в тот момент была центром бурной деятельности. Увидев меня, мистер Спинни прервал свою беседу с младшим лакеем, в которой он объяснял юноше, как лучше избавиться от пятна на рукаве жакета, и подошел ко мне.

– Ваша хозяйка всем довольна? – дружелюбно спросил он.

– Да. Спасибо, – ответила я.

– Изумительно. Мы можем сделать для нее еще что-нибудь?

– Нет, мне кажется, все под контролем. Может быть, позже вы пошлете кого-нибудь, чтобы ее чемоданы отнесли в комнату для багажа?

– Конечно, конечно. А как вы? Что мы можем сделать для вас?

– Вы так добры. А ваше милое предложение принести мне ужин прямо в комнату все еще в силе? Не сочтут все остальные меня слишком невоспитанной? Не хотелось бы, чтобы кто-то подумал, что я не хочу есть вместе с вами, но возможность провести вечер в полном одиночестве слишком соблазнительна.

– Нет, конечно, нет, – улыбнулся дворецкий, – они народ приветливый, но во время обеда здесь бывает шумновато, а я прекрасно понимаю, что после целого дня в пути вам это может показаться не совсем приятным. Я попрошу, чтобы вам принесли еду, как только мы закончим обслуживать первый этаж. Вам уже показали вашу комнату?

– Еще нет, – ответила я, – но уверена, что легко найду ее. Надо подниматься все выше и выше, пока я не увижу комнату с моим чемоданом внутри.

– Именно так. А теперь прошу меня извинить. Мне надо возвращаться к Билли и его грязному рукаву.

Я поблагодарила Спинни улыбкой и, пройдя по тому же пути, по которому попала сюда, стала взбираться по лестнице. Только на этот раз я миновала площадку первого этажа и продолжила подниматься до тех пор, пока не оказалась там, где, на мой взгляд, располагались комнаты слуг, то есть под самой крышей. Здесь я наконец вышла в коридор, скудно декорированный, но на удивление уютный, и двинулась в сторону единственной открытой двери в дальнем левом конце. Естественно, мой чемодан стоял возле прочной металлической кровати, располагавшейся возле окна. Другая кровать стояла ближе к двери, и обе они были застелены свежим, накрахмаленным бельем и одеялами, от одного вида которых становилось тепло.

Я распаковалась и уселась в кресло в углу комнаты, раскрыв «Машину времени» Герберта Уэллса, которую давно собиралась перечитать.