Смерть знает твое имя

Акико

Над входом в коридор, ведущий в зал выдачи багажа аэропорта Нарита, висел большой постер с надписью на японском «Окаэринасай!»[28] – «Добро пожаловать домой!», и ниже на английском для иностранцев: «Welcome to Japan!» – «Добро пожаловать в Японию!». Пожилой мужчина в сером костюме, сидевший рядом с ним в самолете, куда-то подевался, – возможно, они разошлись еще на паспортном контроле, или же он прошел вперед и затерялся среди множества других деловых костюмов. Александр поискал глазами девушку в пуловере: та шла в нескольких шагах позади него, немного неуверенно переставляя ноги (видимо, еще не пришла в себя после долгого перелета), опустив голову и держа обеими руками сумочку, сшитую из ярких лоскутков ткани. На сумочке позвякивали брелоки. Теперь было видно, что на девушке короткая юбка, немного выше колена, и белые кроссовки на высокой подошве – не самый удобный наряд для путешествия, но Александр уже не удивлялся, даже когда видел японок, путешествующих в традиционной одежде. Заметив, что Александр на нее смотрит, она приветливо улыбнулась. Он задержался, дожидаясь, когда она с ним поравняется.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? Вы заблудились?

Английский у нее был так себе, но понять было можно.

– Ну, я как-то… не то чтобы…

– О, так вы говорите по-японски?

– Немного.

– У вас отлично получается. Вы впервые в Японии? – Она заметно оживилась.

– Да, – соврал Александр.

– А что же приехали в такой холодный сезон? Сакура зацветает только через месяц, – сказала она и на всякий случай пояснила на английском: – Черри блоссом. Черри блоссом ва мада дэсу.

– Так уж получилось. А вы…

– Я тоже первый раз была в России. Москва очень красивая. Но я ужасно боюсь летать. Почти всю дорогу нервничала. – Она снова улыбнулась, на этот раз немного виновато.

– Понимаю…

– Наверное, это заметно было.

Александр удивился ее предположению («В общем-то, справедливому…»), будто он за ней украдкой подсматривал, но на всякий случай ответил:

– Нет-нет, заметно совсем не было. Вы хорошо держались.

На большом плазменном экране под потолком зала выдачи багажа сначала шел ролик нового экспресса «Скайлайнер» от аэропорта до станции Уэно, где прекрасный принц в синей форме проводника подхватывал на руки девушку, спешившую на поезд и потерявшую туфельку, затем он сменился рекламой пива «Асахи», после чего начался трейлер к очередному перезапуску игры Final Fantasy VII, на экране появился Сефирот[29], и Александр рассеянно прочитал по губам произнесенную им фразу: «Давно не виделись, Клауд…» Выражение узкого мертвенно-бледного лица Сефирота показалось Александру укоризненным. Он отвел взгляд от экрана.

– А вы учитесь или уже работаете? – поинтересовалась девушка.

– Работаю в одном большом российском банке, директором по работе с VIP-клиентами. Занимаюсь в основном долгосрочными инвестиционными стратегиями.

– О-о-о, надо же… – Глаза девушки округлились. – Это очень ответственная работа! Должно быть, вы хорошо зарабатываете?

В России этот вопрос мог показаться невежливым, но из уст японки прозвучал совершенно буднично, хотя Александру всегда было трудно привыкнуть к тому, что разговоры о финансах ничем не отличались от обсуждения прогноза погоды. Он немного помедлил с ответом:

– Да, наверное, можно и так сказать.

У стены рядом с ними стоял вендинговый автомат с напитками. Александр достал из сумки кошелек и закинул в автомат несколько стоиенных монет, оставшихся еще с прошлой поездки.

– Что вам взять?

– Ой, что вы… мне неловко…

– Мне будет приятно угостить вас, правда.

– Тогда горячий напиток с медом и лимоном.

Он взял ей горячий напиток «Сантори» в веселенькой желтой бутылке, а себе – горячий черный кофе. Хотелось латте, но бутылка с латте была ярко-оранжевой. Как сказал однажды его бывший коллега из Банка Нагоя: «Сладкие вкусы и яркие цвета не мужественны, так что, если хочешь произвести впечатление на девушку, выбирай черное и горькое». Сделав глоток кофе, Александр поморщился.

– Одна моя японская знакомая рассказывала, что ее бабушка боялась летать на самолетах, потому что верила, будто бы инженеры договорились с демонами-óни, которые за умеренную плату таскают самолет по воздуху, ведь любому ясно, что такая железная штуковина сама по себе летать не может. Если óни недоплачивают, то они, по мнению бабушки моей знакомой, в отместку роняют самолеты на землю или портят оборудование, разбивая его вдребезги своими колотушками. Так что, в отличие от машин и кораблей, у которых есть надежная опора, самолеты и правда весьма ненадежны.

– Но ведь считается, что самолеты намного безопаснее кораблей и машин! – энергично возразила его случайная попутчица. – И к тому же в Нарита самое лучшее техническое обслуживание – я даже передачу про это смотрела!

– Неужели? – Александр недоверчиво приподнял бровь, стараясь не засмеяться.

– Да! Кажется, это было по Nippon Television[30], точно не помню… – она нахмурилась, отчего ее лицо приобрело забавно-сосредоточенное выражение, – это ведь очевидно: кто бы решился летать на самолетах, если бы их носили на своих плечах óни!

– И вы ни разу не видели чертей с колотушками, когда смотрели в иллюминатор?

– И правда, ни разу не видела! – Она рассмеялась.

– И даже не знали, что в действительности у самолета нет никакого двигателя, а его тянет за собой призрачная повозка Оборогурума?

– Конечно же, не знала! Ой… вы так забавно шутите! Простите…

– Александр. Можно просто Алекс. Вот вы и перестали бояться самолетов, верно?

– Верно! Арэксу-сан, – еще не окончив смеяться, повторила девушка и на западный манер протянула ему руку, – Акико Коянаги, приятно познакомиться[31].

Он пожал ее изящную белую ладонь, сжав пальцы чуть сильнее и задержав ее в своей руке чуть дольше, чем того требовал этикет. На ее лице отразилось мимолетное замешательство.

– Коянаги-сан… «Светлое дитя» и «маленькая ива», если не ошибаюсь? По-моему, вам очень подходит это имя.

– Вы и в кандзи разбираетесь, а говорите, знаете японский совсем немного. Меня назвали в честь маминой старшей сестры. – Девушка сделала глоток медового напитка. – Очень вкусно, спасибо вам большое. Тетя была актрисой, снималась в фильмах «Стрекоза, ты тоже счастлива?» и «Таю[32], путешествующая во времени». Может быть, вы их смотрели?

Александр отрицательно покачал головой:

– К сожалению, нет.

– Они были весьма известны… по крайней мере в Японии. Мне говорили, в России тоже смотрят японские фильмы.

– Да, кажется… я не то чтобы…

Лента выдачи багажа вздрогнула и задвигалась, люди потянулись к ней, и Акико тоже сделала несколько шагов вперед.

– В сорок два года тетя покончила с собой, – добавила она рассеянно, как будто ее мысли унеслись вдруг куда-то далеко.

– Ох, мне очень жаль. Примите мои соболезнования.

– Затяжная депрессия. – Акико слегка повернула к нему голову, и Александр вдруг поймал себя на мысли, что она необыкновенно красива. – Все были потрясены.

Она отвернулась. Александр, проследив за ее движением, понял, что черный с розовым чемодан, замотанный в стретч-пленку, принадлежит ей, обогнал ее и, подхватив чемодан с ленты, поставил его перед девушкой.

– Тетя наглоталась снотворного. Типичная актерская смерть. Полицейский эксперт говорил, очень странно, что у нее не было рвоты, – наверное, потому, что последние несколько лет она сидела на антидепрессантах. По-видимому, организм привык, и она сразу впала в кому, – медленно рассказывала Акико, ковыряя десертной ложкой многослойный воздушный тирамису в стеклянном стаканчике, который Александр взял ей в «Старбаксе», обнаруженном ими на третьем этаже терминала аэропорта. По всей видимости, эта история давно мучила ее, так что в конце концов она решила поделиться ею со случайным попутчиком-иностранцем. – Тетя мирно лежала на диване, на ее губах замерла легкая улыбка. Нашедшая ее домработница сказала, что сначала подумала, будто хозяйка спит и видит приятный сон. Она пожалела ее будить, прибралась в доме и только потом забеспокоилась.

– Как грустно…

– Да, очень грустно. – Девушка кивнула. – Она была еще такая молодая. К тому же на вид ей никто не дал бы и тридцати. Только вот знаете что, Арэксу-сан… – Она отправила в рот кусочек тирамису и ненадолго так и замерла с ложкой во рту, затем, сделав глоток зеленого чая, серьезно посмотрела на Александра. – Незадолго перед смертью у тети появился некий таинственный поклонник. Вообще-то, раньше у нее было множество поклонников, они даже преследовали ее. У нас это называют фанаты-монстры, но в последние годы ее популярность стала падать. Многие думали, что именно из-за этого она и впала в депрессию.

– Должно быть, это было очень тяжело для актрисы…

– Верно… однако, – Акико помолчала, – этот новый поклонник постоянно присылал тете цветы, роскошные букеты. Не похоже было, чтобы он ей особенно докучал, – по крайней мере, она никогда не жаловалась. Тетя умерла в начале октября, и на столе возле дивана, на котором она лежала, стоял букет из белых паучьих лилий.

– Цветов поминовения?

– Верно. – Она медленно кивнула. – Прекрасный дорогой букет, перевязанный траурной серебристой лентой[33] с именной надписью. Но там не было написано, от кого этот букет. Только кому он предназначался.

– Может быть… – Александр сделал глубокий вдох, чувствуя, что его сердце бьется все чаще. За компанию он взял себе фруктовое желе, но оно так и стояло перед ним на столе нетронутым. – Может быть, поклоннику вашей тети было известно что-то относительно того, что она собиралась… сделать?

– В газетах писали, что это могло быть самоубийство на почве несчастной любви. – Акико вздохнула. – Конечно, популярность тети была уже не такой яркой, но журналисты тотчас набросились на эту историю. Не было обнаружено никакой любовной переписки, ничего, только…

– Да?..

Почувствовав внезапную заинтересованность, Александр наклонился к девушке, не сводя с нее взгляда и одновременно боясь, что может ее этим смутить.

– Тетя жила в районе Тиёда, неподалеку от большого синтоистского храма Канда Мёдзин. Знаете, его посещают крупные предприниматели, чтобы помолиться об успехе сделки[34]. Я часто навещала ее, даже когда она была в депрессии. По правде сказать, мне очень нравилось ездить в этот фешенебельный район, там любой может почувствовать себя настоящей знаменитостью. Тетя любила готовить, но в то время она забросила готовку и заказывала к моему приходу еду из ресторана. А незадолго перед тем, как наглотаться таблеток… – она помедлила, подбирая слова, – …она была совсем другой.

– Совсем… другой?

– Да. Она казалась очень умиротворенной. Последний раз я навещала ее в середине сентября, и она сама приготовила острые куриные крылышки с нарезанной морковью и сельдереем и картофельный салат. В выходной день даже известной актрисе можно поесть вредной американской еды. – Акико улыбнулась. – А спустя две недели ее не стало.

– Вы думаете, этот ее поклонник…

Акико едва заметно пожала плечами.

– В газетах и на телешоу разное говорили. Вплоть до того, что тетя и тот человек, по слухам, планировали совершить двойное самоубийство, но в действительности он лишь манипулировал ее чувствами и специально довел до самоубийства, а сам сбежал. В таких случаях всегда находятся какие-нибудь «слухи» или «непроверенная информация» – просто потому, что никто не хочет брать на себя ответственность за собственную переперченную ложь. – От Александра не ускользнуло, что Акико немного поморщилась, произнося эти слова, – как будто и правда собиралась чихнуть от перца. – В одной статье даже приводились показания женщины, которая якобы видела молодого человека, выходившего из ее дома как раз около предполагаемого времени ее смерти. Но тетя жила в большом многоквартирном доме, так что, даже если кто-то и выходил из него в то время, нельзя с уверенностью утверждать, что он посещал именно ее. Простите, наверное, я вас утомила…

– Нет-нет, что вы, все в порядке. Но вы так и не сказали, какова ваша собственная версия произошедшего.

– Это может показаться странным, но я думаю, что ничего нельзя было изменить. Актриса Акико Одзаки приняла твердое решение уйти из жизни – и это было ее собственное решение, кто бы что ни говорил. Может быть, она просто хотела навсегда остаться такой же красивой, какой ее знали поклонники, и угасшая популярность или отчаяние не имели в действительности никакого значения. Тот человек, присылавший ей цветы, помог ей обрести гармонию с собой. Можно сказать, что она умерла счастливой. В конце концов, перед смертью она улыбалась.

За стеклянной стеной кафе неторопливо, мигая синими лампочками, проехал похожий на бамперную машинку с аттракциона красный полицейский робот.

– Думаю, вы правы, Коянаги-сан, – постаравшись вложить в свои слова максимум убедительности, медленно произнес Александр.