Смеющийся полицейский

XI

— Сейчас надо все обдумать, — сказал Гюнвальд Ларссон, энергично захлопнув за собой дверь. — Совещание у Хаммара ровно в три. Через десять минут.

Мартин Бек, который сидел, прижимая к уху телефонную трубку, раздраженно взглянул на него, а Колльберг угрюмо пробормотал:

— Ничего себе! Сам думай на голодный желудок и увидишь, как это приятно.

Невозможность вовремя поесть была одной из немногих вещей, которые могли испортить настроение Колльбергу. А поскольку он уже целых три раза вовремя не поел, то был основательно зол. Кроме того, глядя на довольное лицо Гюнвальда Ларссона, он подозревал, что тот успел что-то перехватить, когда выскакивал из кабинета, и эта мысль окончательно добивала его.

— Где ты был? — подозрительно поинтересовался он.

Гюнвальд Ларссон не ответил. Колльберг смотрел, как тот усаживается за письменный стол. Мартин Бек положил трубку.

— Ты чего это буянишь? — спросил он. Потом встал, собрал свои записи и подошел к Колльбергу.

— Звонили из лаборатории. Они насчитали шестьдесят восемь отстрелянных гильз.

— Какого калибра? — спросил Колльберг.

— Того, который мы и предполагали. Девять миллиметров. Ничто не противоречит тому, что шестьдесят семь выстрелов было сделано из одного оружия.

— А шестьдесят восьмой?

— Из «вальтера» калибра 7,65.

— Выстрел Кристианссона в крышу, — констатировал Колльберг.

— Точно.

— Значит, судя по всему, там был только один сумасшедший, — вставил Гюнвальд Ларссон.

— Точно, — сказал Мартин Бек.

Он подошел к схеме и нарисовал кружок в том месте, где была изображена самая широкая средняя дверь.

— Да, — сказал Колльберг, — наверняка он стоял там.

— Это объясняло бы…

— Что? — спросил Гюнвальд Ларссон.

Мартин Бек не ответил.

— Что ты хотел сказать? — спросил Колльберг. — Что это объясняло бы?

— Почему Стенстрём не успел выстрелить, — ответил Мартин Бек.

Они удивленно посмотрели на него.

— А-а-а… — протянул Гюнвальд Ларссон.

— Да, да, вы правы, — задумчиво сказал Мартин Бек, потирая двумя пальцами основание носа.

Хаммар толкнул дверь и вошел в сопровождении Эка и представителя прокуратуры.

— Восстановим ситуацию, — задиристо сказал он. — Выключите все телефоны. Вы готовы?

Мартин Бек грустно посмотрел на него. Точно так же обычно входил Стенстрём, неожиданно и без стука. Почти всегда. Это ужасно раздражало.

— Что там у тебя? — спросил Гюнвальд Ларссон. — Вечерние газеты?

— Да, — ответил Хаммар. — Они вдохновляют.

Он разложил газеты и раздраженно уставился на них. Заголовки были крупные, однако сами тексты довольно куцые.

— Цитирую, — сказал Хаммар. — «Преступление века, утверждает опытный специалист по раскрытию убийств Гюнвальд Ларссон из стокгольмской криминальной полиции и добавляет: „Это самое ужасное зрелище, какое мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни!!“» Два восклицательных знака.

Гюнвальд Ларссон подался вперед и нахмурился.

У тебя здесь хорошая компания, — продолжил Хаммар. — Министр юстиции тоже высказался. «Следует покончить с волной беззакония и преступности. Все силы и средства полиции будут брошены в бой с целью немедленно схватить преступника».

Он огляделся вокруг и добавил:

— Так значит, это и есть те самые силы?

Мартин Бек вытер нос.

— «Уже сейчас сто наиболее талантливых специалистов криминальной полиции со всей страны принимают непосредственное участие в расследовании», — продолжил Хаммар, показав на одну из газет. — «Подобного начала еще не было в истории криминалистики этой страны».

Kольберг вздохнул и схватился за голову.

— Политики, — буркнул себе под нос Хаммар. Он швырнул газеты на стол и спросил: — Где Меландер?

— Беседует с психологами, — дал справку Колльберг.

— А Рённ?

— В больнице.

— Какие оттуда известия? Есть что-нибудь новое?

— Его еще оперируют.

— Итак, приступаем к реконструкции, — сказал Хаммар.

Колльберг порылся в своих записях.

— Автобус выехал с Белмансро приблизительно в десять часов.

— Приблизительно?

— Все расписание полетело из-за неразберихи на Страндвеген. Автобусы останавливались из-за пробок либо их не пропускала полиция, и опоздания были такими большими, что водители получили распоряжение не соблюдать расписание и сразу возвращаться от конечной остановки.

— Они получили это распоряжение по радио?

— Да. Инструкции для водителей маршрута № 47 передали на ультракоротких волнах сразу после девяти часов.

— Продолжайте.

— Мы рассчитываем на то, что наверняка найдутся люди, которые проехали какой-то отрезок пути именно в том автобусе. Однако пока что нам не удалось установить контакт с такого рода свидетелями.

— Они объявятся, — сказал Хаммар и, указав рукой на газеты, добавил: — После всего этого.

— Часы Стенстрёма остановились в двадцать три часа три минуты тридцать семь секунд, — монотонно продолжил Колльберг. — Имеются основания полагать, что это точное время, когда раздались выстрелы.

— Первый выстрел или последний? — спросил Хаммар.

— Первый, — сказал Мартин Бек. Он повернулся к висящей на стене схеме и показал пальцем на кружок, который минуту назад нарисовал. — Мы полагаем, что стрелявший стоял именно здесь, на площадке у двери для выхода пассажиров.

— На чем основано это предположение?

— На направлении полета пуль и положении отстрелянных гильз относительно мертвых тел.

— Понятно, продолжайте.

— Мы также полагаем, что убийца сделал три очереди. Сначала очередью вперед, слева направо, он застрелил всех людей, сидящих в передней части автобуса, тех, которые на схеме обозначены номерами один, два, три, восемь и девять. Первый номер — это водитель, второй — Стенстрём.

— А потом?

— Потом он повернулся под прямым углом, скорее всего направо, и сделал следующую очередь в людей, сидящих сзади, причем снова стрелял слева направо. При этом он застрелил номера пять, шесть и семь и ранил номер четыре, другими словами, Шверина. Шверин лежал навзничь в центральном проходе, в задней части автобуса. Мы трактуем это следующим образом. Он сидел на диванчике, расположенном вдоль автобуса слева от выхода, и успел встать. Поэтому в него попал последний выстрел.

— А третья очередь?

— Она была сделана вперед, — сказал Мартин Бек, — на этот раз справа налево.

— Оружием являлся автомат?

— Да, — сказал Колльберг, — вероятнее всего. Если это был армейский автомат…

— Секундочку, — перебил его Хаммар. — Сколько времени могло понадобиться на все это? На то, чтобы сделать очередь вперед, повернуться, дать очередь назад, снова выстрелить вперед и сменить магазин?

— Поскольку нам еще неизвестно, какого рода оружием он воспользовался… — начал Колльберг, однако Гюнвальд Ларссон прервал его:

— Приблизительно десять секунд.

— А как он выбрался из автобуса? — спросил Хаммар.

Мартин Бек обратился к Эку:

— Давай, это по твоей части.

Эк взъерошил пальцами седые волосы, откашлялся и сказал:

— Вторая входная дверь была открыта. Вероятнее всего, именно этим путем убийца покинул автобус. Для того, чтобы ее открыть, он должен был пройти по центральному проходу вперед до кабины водителя, протянуть руку над или рядом с трупом и повернуть рычаг выключателя.

Эк снял очки, протер стекла платком и подошел к стене.

— Я попросил сделать увеличенные копии двух рисунков, которые используются при инструктаже водителей, — сказал он. — Вот они. На одном рисунке изображен общий вид кабины, на другом — рычаг автомата, открывающего двери. На первом рисунке номер пятнадцать — это кнопка, отключающая ток от двери, а рычаг автомата, открывающего дверь, обозначен номером восемнадцать. Рычаг находится слева от руля чуть наискосок, у бокового окна. Рычаг, как это видно на втором рисунке, может находиться в пяти различных положениях.

— Из этого рисунка ни черта не понятно, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— В горизонтальном положении, или в позиции номер один, — невозмутимо продолжал Эк, — все двери закрыты. Во второй позиции, когда рычаг перемещен вверх, открывается передняя дверь, а в позиции три, когда рычаг передвинут еще выше, — и первая, и вторая дверь.

Рычаг можно также передвинуть вниз, позиции четыре и пять. В четвертой позиции открывается передняя дверь, а в пятой — снова две двери.

— Давай покороче, — сказал Хаммар.

— Короче, — сказал Эк, — соответствующий человек должен был с того места, где он, предположительно, находился, около задней двери для выхода, пройти по центральному проходу до места водителя. Потом этот человек наклонился над водителем, который навалился на руль и передвинул рычаг в позицию два. Тем самым он открыл среднюю дверь, то есть ту, которая была открыта, когда приехал первый патрульный автомобиль.

— Действительно, имеются признаки, указывающие на то, что последние выстрелы были сделаны тогда, когда стреляющий отходил по проходу в направлении кабины водителя, — продолжил сразу же Мартин Бек. — Очередь сделана влево. Одним из этих выстрелов, по-видимому, был убит Стенстрём.

— Техника ближнего боя, — вставил Гюнвальд Ларссон. — Очередями.

— Гюнвальд только что сделал очень удачное замечание, — сухо заявил Хаммар. — Он сказал, что ничего не понимает. Все указывает на то, что преступник был знаком с устройством автобуса.

— Вышеупомянутый человек умел, как минимум, манипулировать автоматом, открывающим двери, — педантично уточнил Эк.

В кабинете стало тихо. Хаммар наморщил лоб. Наконец он сказал:

— Значит, вы считаете, что кто-то вдруг встал посреди автобуса, перестрелял всех, кто в нем находился, и потом спокойно ушел? И что никто не успел среагировать? И водитель ничего не видел в зеркальце?

— Да нет, — ответил Колльберг, — не совсем так.

— А как же?

— Что кто-то со снятым с предохранителя, готовым к стрельбе автоматом спустился по задней лесенке со второго этажа автобуса, — сказал Мартин Бек.

— Тот, кто некоторое время сидел наверху в полном одиночестве, — добавил Колльберг. — Тот, у кого было время, чтобы выбрать самый подходящий момент.

— Водителю известно, есть ли кто-нибудь наверху? — спросил Хаммар.

Все выжидательно посмотрели на Эка, который снова откашлялся и сказал:

— В лесенку встроен фотоэлемент. Он связан со счетчиком на приборной доске. Каждый раз, когда кто-нибудь, купив билет у водителя, поднимается на второй этаж, счетчик прибавляет единицу. Водитель все время контролирует, сколько пассажиров находится наверху.

— А когда обнаружили автобус, счетчик показывал ноль?

— Да.

Хаммар несколько секунд стоял молча. Потом сказал:

— Нет, что-то тут не так.

— Что именно? — поинтересовался Мартин Бек.

— Реконструкция.

— Почему? — возразил Колльберг.

— Все слишком хорошо продумано. Сумасшедший, совершающий групповое убийство, не действует по так тщательно разработанному плану.

— Ничего подобного, — заявил Гюнвальд Ларссон. — Тот псих, который в Америке застрелил с вышки более тридцати человек, все дьявольски тщательно продумал. Он даже взял с собой еду.

— Да, — согласился Хаммар. — Однако об одном он все же не подумал.

— О чем же?

На этот вопрос ответил Мартин Бек:

— О том, как он оттуда выберется.